[Цецилия Санхель]

Алькор / Академия Ангерран / апрель 5026

Энигма / Цецилия Санхель

Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

[Цецилия Санхель]

- Мне нужно видеть Энигму.
Голос Цецилии был с легкой хрипотцой - неудивительно, ведь это были первые слова, которые она сказала вслух за последние несколько дней. Она все никак не могла привыкнуть к своему новому голосу.
Преподавательница, которую застал врасплох явно юный хтоник, пару секунд молчала. Затем, поправив очки на тончайшей оправе, прокашлялась и разочаровала девушку:
- Боюсь, я не могу подсказать вам, где он, - она вежливо кивнула и удалилась по своим делам. Провожала ее взглядом Цецилия едва ли хотя бы метра полтора - дальше она стала пятном среди других пятен.

Академия кишила жизнью. Студенты то по одиночке, то воркующими группами перемещались из одного крыла в другое. Они щебетали о сессии, несданных курсовых работах, о влюбленности в миловидных преподавателей, и о магии. Но их разговоры о магии раздражали Цецилию - они говорили о магии так, будто бы это что-то будничное, что-то легкое, что-то, дополняющее жизнь, а не являющееся ее основой. 
В этих стенах было много воздуха. Пространство ощущалось бесконечным, а звуки отлетали глубоким эхом от стен. Свет от окон наполнял широкие коридоры, в то время как узенькие освещались тускло, светом неярких фонарей - будто бы специально имитируя кротовьи норы. На пути встретился еще мужчина - от него разило старостью, судя по запаху, а стоило Цецилии подойти ближе, как она рассмотрела и бороду - издали казалось, что это такая рубаха.
- Мне нужно видеть Энигму.
Старик, упираясь посохом в пол, демонстративно оглядел хтоника с ног до головы. Цецилии казалось, что на его лице был написан вопрос, кто ее в таком виде сюда запустил. Но вопрос так и не был задан вслух.
- Не имею и малейшего представления, где он может быть, хтэния, - старик отвернулся, явно не желая продолжать никакого разговора.

Цецилия не настаивала - она тут же двинулась дальше, вглубь корпуса к широкой лестнице. Она подумала, что такие, как он, не обитают на первых этажах. Едва касаясь кончиками пальцев перил, Цецилия поднималась вверх. Она смотрела лишь себе под ноги, разглядывая цвет ковролина под своими сапогами. Если не думать, то кажется, что она это все еще она. Но если задуматься хоть немного, то станет очевидно, что сапоги болтаются на тощих ногах. Через пару лестничных пролетов она оказалась на балконе, с которого открывался, должно быть, прекрасный вид на бегающих студентов. Чем выше поднималась Лия, тем тише становилось. Еще одна фигура впереди. Похожа на женщину. Похожа на молодую женщину. От нее пахнет корицей
- Мне нужно видеть Энигму, - женщина обернулась. Цецилия не удосуживалась здороваться или хоть как-то уведомлять собеседников о своем присутствии. Неудивительно, что женщина дрогнула. Но не слишком - все-таки в стенах академии она ощущала себя в полной безопасности.
- Мы разминулись минут десять назад, он шел в сторону библиотеки, туда, - женщина указала рукой на один из широких коридоров. Цецилия кивнула и двинулась по указанному направлению, надеясь, что встретит его случайно, где-то среди книг.

Все это время Лия сжимала в руке клочок ткани - часть робы ее Учителя с высохшей на ней кровью. Возможно, стоило привести его самого, но, почему-то, Цецилия не смогла найти в себе сил поднять его изувеченный труп. Это был первый раз в ее жизни, когда ей не захотелось применять магию на трупе. Просто он был особенным. 

Цецилия шла вперед, стараясь не смотреть на окна - ведь в них она угадывала его отражение. Светлые волосы, тонкие кости, черная роба - она была чертовски похожа на него, и это казалось ей издевкой хтонов над ней и его памятью. Лия нервничала. Она ожидала, что Демиург не узнает ее и прогонит. Она сама еще слабо понимала, почему шла именно к нему. Но точно знала, что ни к кому другому на всем этом свете ей больше не обратиться.

Кажется, в воздухе тонкой струйкой протянулся запах старых книг.

[Энигма]

Сегодня у Энигмы была запланирована Академия. Детище спокойно функционировало без создателя, но по раз и навсегда заведенному порядку Рассвет уделял ей примерно неделю в месяц личного присутствия. Порой случалось, что именно тут, на парящих островах Алькора  проходили совещания Научного отдела Коалиции Рас, конференц-зал Академии отличался должными параметрами, ну и студиозусы не давали заскучать серьезным господам. Отчасти как раз из-за них Рассвет выбирал упомянутый конференц-зал Ангерран, никогда не знаешь, чем тебя порадуют будущие магистры. Например, как-то раз фантом дракона напал на гномью делегацию, а за эльфийкой, представляющей какое-то научное ведомство Лиреи полдня таскался зомби с букетом цветов, завываы что-то из дархатской любовной лирики распадающимися связками. Если кто не в курсе, дархатская любовная лирика считается самой откровенной в Аркхейме, и, если говорить простым языком, это что-то вроде «что вижу в порнухе – то и пою вслух». Да, неудобно получилось.

Надо сказать, что за подобные выкиндесы в Академии конечно по голове не гладили, но и не наказывали сильно, скорее даже тайком поощрялось адептское воображение вкупе с остроумием, удачно опробованное на гостях. Тем не менее, злоупотреблять шалостями в Ангерран было не принято, особенно после случая несколько сот лет назад, до сих пор служащего наглядным примером о том, что бывает с адептами, утратившими чувство меры.

Если кратенько: пара хулиганов с пятого курса отделения артефакторики воспользовавшись временным отсутствием в Академии преподавательского состава,  перенастроили охранный контур Академии. Студиозусы факультета прикладной магии тоже не остались в стороне, чуть позже к им присоединилась пара некромантов, чего-то они там вместе похимичили, и в результате шедший в актовом зале проливной дождь трансформировался в слабенький и реденький, зато убивающий все, на что падали капли. Чуть позже некромантская тучка принялась бродить по коридорам учебных корпусов, ее пытались  выгнать на улицу, но чего-то там у них не сложилось. Учащиеся забились в подвал к некромантам и закрыли тяжелые двери, в надежде отсидеться.

В тот раз Энигме пришлось буквально прорубаться внутрь через работающий на пределе охранный купол (хороший купол, заверните два), остальной преподавательский состав занялся непосредственно устранением неприятностей, а Эну предстояло как-то решить проблему с дисциплиной. Воображение в учениках подавлять нельзя, а наказание необходимо, а потсему все господа, приложившие свои конечности к проказе, вынуждены были описать все совершенные действия, дать определение процессам, случайным эффектам, вывести рабочие алгоритмы и закрепить все в печатях, рунах и прочей магической кухне, которой, с легкой руки изобретательных труженников, теперь мог пользоваться любой желающий, обладающий нужными компетенциями.
Вот так.

«Я что-то сегодня слишком много отвлекаюсь».
Тень вышел из темного угла кабинета, неслышно подошел и остановился, ожидая реакции, а когда не дождался, тронул демиурга за плечо.
- Вас ищет  дама. – Дар подал документы, ради которых Энигма сидел у себя в кабинете. – Проводить?
- Дама? – Удивился Рассвет, просматривая бумаги. – Да, проводи. А почему бумага?
- Полагаю, чтобы Вас позлить. – Ответствовал архи, пряча ехидную усмешку. – Вам ли жаловаться?
- Вот еще, - по-мальчишески сверкнул улыбкой Эн, - давай, зови свою даму, а с этим – от постучал пальцем по наскоро сшитым листам, - мы после разберемся.
- Она не моя дама. Она Ваша дама, орденская.
- Ну тащи, чего тянешь кота за хвост?

Тень вышел из стены как раз за спиной девушки, слегка кашлянул, привлекая ее внимание и не желая напугать.
- Если миледи ищет Познание, то прошу следовать за мной. Так будет гораздо проще.
Двери библиотеки они прошли не останавливаясь. Дар довел Цецилию  до кабинета ректора, распахнул перед ней дверь, пропустил внутрь и аккуратно ее закрыл, позволяя ее окунуться в благословенную после коридорного шума  тишину.
Эн отвернулся от окна, стоило девушке войти. Она адептка его Ордена – он это почувствовал сразу, и даже ауру узнал, но было в ней что-то неуловимо новое, к тому же, сама девушка казалась явно нездоровой. Ее имя..
– Проходите, присаживайтесь. – Взгляд скользнул по окровавленному лоскуту в ее руке, оценил общее состояние пришедшей, с выводами решил не спешить. Наверное стоило предложить ей какой-нибудь чай? Пусть сначала устроится, назовет свое имя, расскажет, с чем пришла.
- Вы меня искали. Чем обязан?

[Цецилия Санхель]

Хвост Цецилии дрогнул, и неизвестно, чему она удивилась больше - тому, что ее хвост живет своей жизнью и вообще существует или тому, что у местных стен есть глаза. Лия бегло осмотрела фигуру, но даже не пыталась разглядеть детали. Фигура находилась в тени, и тем сложнее было разглядеть конкретные черты. Она молча и послушно последовала за провожатым, все с большей тревогой предвкушая встречу. Решит, что она шпион? Убьет хтэнию на месте? Будет расстроен? Разозлен? Равнодушен? Дело в том, что Цецилия совершенно ничего не знала об Энигме - она знала, что является частью его Ордена, что, фактически, служит ему на благо, ведь вся ее жизнь буквально олицетворение сути бытия этого божества - познание. Однако было очень странно увидеть Познание во плоти. Это, как если бы, она увидела Любовь, Свободу или Рабство, сконцентрированное не в значении слова, а в виде концентрата в человеческом теле. В общем, это было что-то сложное для осознавания, и тем тяжелее было думать об этом, стоя прямо перед ним.

Цецилия не сдвинулась с места, стоило закрыться двери. Пред ней предстала воистину впечатляющая картина - яркий солнечный свет рвался через идеально вымытые окна. На его фоне кабинет был контрастно тусклым, как и фигура, отвернувшаяся от окна. Однако солнце, отражающееся от Энигмы, было будто светящейся каймой, от чего создавалась впечатление, что он сам горит пламенем, несмотря на то, что его лицо было в тени, из-за которой Цецилия не могла разглядеть выражения его лица. Она, впрочем, и не сказать, что пыталась - она всегда слушала больше, чем смотрела.
Хотя это было не просто волнение. Ей было страшно. Страшно от того, что она чувствовала силу этого существа, и боялась, что одним движением пальца он испепелит ее солнечным лучом, который превратиться в змея. Она будто бы была слишком близко к самому опасному в своей жизни костру.

Кожа на руках Лии была сухой, с тонким слоем грязи и землей под ногтями, будто бы могилу она копала руками. Что так и было, ведь под рукой не оказалось ни другого трупа, ни лопаты. Белые пальцы обоих рук крепко сжали ткань - будто бы она могла спасти или успокоить. Цецилия сглотнула. Приглашение присесть Лия восприняла, как приказ, поэтому тут же сдвинулась с места и скромно села на стул. Как неудобно сидеть с этим чертовым хвостом!
- Магистр Санхель умер. Его... Его убили хтоны, - Цецилия смотрела вниз, на тканный лоскут, потому что иначе ее глаза стеклянно смотрели на собеседника. Не было смысла удерживать зрительный контакт, который так и не состоялся. С другой стороны, Лие было стыдно - если бы она не потащила Учителя за трупами хтонов, то этого бы не случилось. С третьей стороны - он был достаточно силен и всегда знал, на что шел. Разве имела она право решать за него хоть в чем-нибудь?
- Меня зовут Кими Такано. Я его ученица. Точнее, была ученицей. И была Кими Такано. Теперь... Цецилия, - пальцы нежно оглаживали клочок ткани. Его кровь на ней была, на самом деле, ценнее, чем сама ткань. Лие казалось, что она чувствует его. Через смерть в этой засохшей крови.
- Мне встретился аннигилятор, а ему.. Не повезло. Это был разрушитель. Он не успел справиться, - обычно, Цецилия прекрасно держала себя в руках, но аннигиляция дала о себе знать. Эмоции, которые должны быть под контролем, закипали внутри девушки.

Настоящий ублюдок, не так ли? 

Чертов внутренний голос. Он будто бы намеренно пытался вывести Лию из себя. Но вместе со злостью приходило и отчаянье. На глаза наворачивались слезы. Как бы Цецилия не пыталась держаться, глаза ее заблестели.
- Я больше не знала, к кому пойти.
Лия утерла слезы запястьем и тихо всхлипнула. Она никогда, она никогда не плакала из-за чьей либо смерти! Никто и никогда не мог заставить ее грустить, грустить по-настоящему, но что-то пошло не так. Этот хтон что-то сделал с ней, определенно. Дело вовсе не в Учителе, это не может быть из-за него.

[Энигма]

Ей было по-настоящему больно, аура отчаянья укутывала вошедшую лучше любого экрана. Темные ручейки скорби причудливо закручивались в ее ауре, она была совершенна в своем страдании.
Энигма любовался. Он обожал совершенство в любой форме.

Девушка закончила свою сбивчивую речь и тихонько всхлипнула, выводя Познание из созерцательного состояния. Он остался стоять спиной к окну, разглядывая ее словно заново, на ее лице играл солнечный луч, и, пожалуй, второй раз в своей долгой жизни у Рассвета сложилось впечатление, что именно на этом лице свет не желанный гость. По крайней мере, не сейчас.
Его взгляд перебежал с лица на руки, нервно комкавшие край испачканной землей окровавленной тряпки. Неужели она сама откапывала тело своего Учителя? Из могилы или после битвы? Вопрос не казался Познанию праздным, по его наблюдениям, маги, наделенные талантом к манипуляциям со Смертью, отличались целым спектром характерных странностей, как правило, отпугивающих простолюдинов, зато находивших понимание в среде коллег, ведь коллеги и сами со странностями согласно специализации.

- Значит Санхеля больше нет. – Голос Познания прозвучал мягко, сочувствующе. Не то, чтобы ему было кого-то жаль прям до слез, однако мэрт Санхель делал для него очень важную работу, так что его потеря вполне могла затормозить исследования, касающиеся хтонических существ. Досадно. Впрочем, если эта девочка способна довести работу мастера до конца, то и искать никого заново не придется. Она же хтоник, если чувства не обманывают? Вот и хорошо.

Познание наконец сделал пару шагов в глубь кабинета, приблизившись к напряженно сидящей девушке. Можно было бы ее ментально успокоить, небольшое эмпатическое воздействие и она хотя бы перестанет плакать, но демиург прекрасно понимал: горечь выплескивается через боль переживаний, оценку своих действий и подведение итогов, в противном случае боль превращается в постоянно прогрессирующую опухоль, способную сожрать разумного изнутри.

- Я сочувствую Вам в Вашем горе, Цецилия. – Неслышно открылась дверь, в кабинет вкатился изящный дроид-официант, поставил на стол Энигмы, перед которым сидела девушка,  поднос со стопкой бумажных салфеток, стаканом очень синей воды, серебряным кубком, накрытым крышечкой, и на блюдце  маленьким, на вид, рыхловатым  бруском чего-то съедобного, кремового цвета, волшебно пахнущим ванилью, черной смородиной и еще чем-то фруктовым. Вежливо поклонившись сначала хозяину кабинета, потом посетительнице, дроид укатился прочь, двери аккуратно закрылись. Энигма, сделавший паузу, пока официант занимался своим делом, снова заговорил:
- Вы расскажите мне все в подробностях? Магистр Санхель, Ваш учитель и мой м.. друг, занимался весьма опасными изысканиями. Мне будет его не хватать.

Заняв свое кресло за столом, демиург пододвинул поднос к девушке:
- Не стесняйтесь, прошу вас. Для начала выпейте воды, это поможет собраться с мыслями.
Действительно, для начала необходимо вернуть даму в конструктивное русло, она – некромантка, ее работа послужит ей лучшим исцелением, может, добавит цинизма, но для карьеры это довольно хороший фактор.
На столе лежал портсигар. Эн посмотрел на него с сожалением и не закурил. Не к месту сейчас. Нужно поговорить, а там, глядишь, найдется чем занять специалиста.

[Цецилия Санхель]

Магистр Санхель был всегда себе на уме. Кими хоть и провела с ним всю свою осознанную жизнь, она не могла сказать, что знала о нем хоть что-то внятное. Он был крайне скрытен, хотя было очевидно, что он прожил насыщенную и длинную жизнь - это было написано на его лице, в его погасших голубых глазах и седых прядях длинных волнистых волос. Таких же, как сейчас у нее.
Он скрывался не только от нее - он скрывался от всех, в том числе от Ордена и собственного Демиурга. Ведь он сумел практически семьдесят лет не афишировать, что обзавелся ученицей. И так же, как он скрыл Кими от Ордена, он долгое время скрывал Орден от нее.
Его делом всей жизни были химеры. А хтоны были идеальными, естественно созданными химерами. Протомагия такого уровня, к которому Санхель стремился, ведь на фоне хтонов все существа, которых он создавал, были будто небрежно сшитые куклы. Этой страстью он заразил и Кими.

От воспоминаний Цецилию отвлек странный дроид. Дроиды, честно говоря, ей очень не нравились. Они были ненастоящими и избыточно вылизанными. В них не было жизни и не было смерти. Они были в лучшем случае слитком свежего железа без истории и смысла. С удивлением Цецилия посмотрела на предложенный видимо ей напиток и десерт, а затем с легкой опаской подняла взгляд на Демиурга. Теперь, когда он подошел чуть ближе, она могла разглядеть своего бога чуть лучше. Кажется, Кими видела его лишь один раз, тот единственный раз, когда Санхель привел ее к Ордену. Он сам держался особняком от своих собратьев, и таким же особняком держал и Кими. Был крайне редким гостем на территории Ордена и куда более редким гостем у самого Демиурга. Он все стремился к недосягаемому совершенству, не желая показывать недоделок, так и не поняв за свою долгую жизнь, что идеала не существует.

Лия сглотнула и утерла слезы обеими руками. Нужно взять себя в руки! Нужно... Но не получается. Не получается взять и смириться с тем, что, просыпаясь по утрам, она больше не видит недовольного хмурого лица Учителя, который снова спросит ее, какого черта она так долго спит. Предложение попить воды она вновь восприняла, как приказ. Пусть она совсем не хотела пить, она взяла стакан и сделала небольшой глоток, быстро вернув посуду на место.
- Я сказала, что хочу мертвого хтона. Мы думали, что они станут отличным материалом как сами по себе, так и как основа для более сильной нежити. Мы отправились на Абберат ради этого. Учитель думал, что мы найдем трупы и нам не придется вступать в бой.

Если бы не твои хотелки, он был бы жив, девочка.

"Неправда! Замолкни!" - кончик хвоста хтэнии нервно дернулся. И дернулся так резко и сильно, что с характерным костяным стуком впечатался в ножку стула. Цецилия не почувствовала боли - ей повезло, что в этом месте не проползли антрацифии, которые подобно червям ползали по хвосту и по телу. Лия старалась не думать о них. Хоть и они сводили с ума - где-то щекотали, где-то делали больно, будто бы разрывая органы изнутри.
- Простите, Демиург, - тихо сказала девушка, явно смущаясь от своего собственного тела.
- В общем, мы так никого и не встретили и ничего не нашли за целый день нашего пути. Напали на нас ночью, когда мы уже спали, - Цецилия опустила голову. Последнее, что она помнила, это зрелище, как разрушитель разрывал ее Учителя на куски, а тот кричал от боли, которую невозможно было никак спрятать. Цецилия даже не помнила, чтобы хоть раз за свою жизнь видела, чтобы люди так кричали. А она видела очень многое. Больно видеть, как гигантские клыки разгрызают твоего Учителя, как морковь, хрустя ребрами. От воспоминаний слезы снова покатились по щекам, но Цецилия не прекращала свой рассказ, пусть ее голос и дрожал.
- Разрушитель съел его... Почти целиком. Осталось пару ошметков тканей и... тела, - Лия снова сжала кусочек ткани. Она вспоминала, как была совершенно бессильна, потому что ее уже захватил аннигилятор. Он будто лишил ее тела, позволив ей только смотреть, прежде чем... Убить и ее? Кими Такано ведь тоже больше нет. А то, что сейчас сидело здесь и говорило с Демиургом не было Кими Такано. Это была химера, содержащая воспоминания Кими. Голос был другим. Самоощущения были другими. Когда Цецилия проснулась, то первое, что она сделала, это собрала останки вместе, чтобы захоронить прямо там, на Абберате. Она сделала это, еще не зная, что тоже умерла.
- У него остались кое-какие наработки в его лаборатории, но тогда мы отдали последний заказ и, в целом, в лаборатории не было никого ценного, - Цецилия имела в виду нежить, которую они совместно создавали.
- Он всегда жил так, будто завтра умрет. У него ничего не было, - Цецилия уже совсем склонилась головой вперед - казалось, вот вот, и голова рухнет на ее же собственные колени. Неужели он правда всегда готовился к смерти? Они ведь так легко относились к смерти, они оба были такими - жили, будто сегодня их последний день, жили так, чтобы ничего не оставить после себя, ведь грешно мусорить на рабочем месте других некромантов. И все же... Как же сейчас Цецилия сожалела, что он не оставил ей хоть чего-нибудь, кроме воспоминаний. Да и оставил ли ЕЙ воспоминания? Что это за хвостатая тварь с ползающими под кожей зелеными червями?
- Кими ведь тоже больше нет. Я ведь не она? - Цецилия подняла глаза на Демиурга. Ее блестящие изумрудные глаза на черной радужке. Сложно было сказать, что в них на самом деле написано - что-то похожее на надежду, одновременно желание, чтобы он согласился с ее выводом и чтобы опроверг. Внутренний голос не стал дожидаться, когда что-нибудь скажет Энигма:

Мы теперь Цецилия. Хоть я и считаю это идиотским именем. Что насчет Розы?