[Линн]

[Линн]

Улицы вместе с лицами случайных прохожих проносились мимо, сбивчивое дыхание и мечущийся взгляд — сейчас Линн напоминал загнанного зверя. Хотя куда там, скорее зверёнка. За спиной — топот сапог и яростные крики преследователей. Сотни раз до этого он ускользал от опасности, но сейчас сердце колотится особенно сильно — слишком много поставлено на карту.

Он проскальзывает в щель между каменной стеной и ветхим, деревянным забором, стремительно цепляется за карниз здания, подтягивается и срывается на крышу низкого сарая. Старые доски угрожающе скрипят, но выдерживают смешной вес беглеца. Побег по крышам — отчаянный, но сейчас столь необходимый шаг. Линн прыгает на черепицу соседней постройки, едва удерживая равновесие, уворачиваясь от бельевых верёвок и не оглядываясь мчится дальше.

Крики немного отдалились, но все еще звучали вслед:
— Поймайте этого ублюдка! — доносился вслед сбивчивый голос, обладатель которого был явно не готов играть в «салочки» со столь ушлым зверенком.

С крыши Линн спрыгнул в узкий внутренний дворик, отталкивая ящики с коробками, чтобы задержать преследователей. Через подворотню — в тёмный тоннель под обветшалым зданием, где даже шум улицы глушится полумраком. Он знает этот район лучше, чем свои пальцы — ещё пару шагов, ещё поворот, и он окажется у люка, ведущего в канализацию.

Крики уже стали еле различимы:
— ... разойдитесь, быстро! ... пошел в-вон я тебе сказал, свинья! — Дела у преследователей шли явно по одному месту, но это не давало повода расслабиться. Тут, в трущобах, как только ты позволял себе такую роскошь как неосторожность — ты сразу же получал горький урок улиц, порой становившейся последним. Линн отлично это знал, а потому продолжая осматриваться по сторонам, перейдя с бега на быстрый шаг, продолжал приближаться к тёмному переулку с заветным люком — там уже его никто не достанет.

Людей в этот день на улицах было неожиданно много — тут и там сновали вереницы граждан. Это было ему определенно на руку. Успокаивая дыхание и бешено колотящееся сердце, рваным движением вытерев выступивший на лице пот, вор вновь обернулся — исключительно на всякий случай, проверить что не нашлось кого-нибудь особенно умного, кто не будет орать о своем местоположении за три улицы. И в этот момент все пошло через задницу.

— Кляц...! — Внезапная преграда буквально выросла из ниоткуда — столкновение пусть и не было сильным, но на секунду выбило его из равновесия, заставив приземлиться в грязь на свою пятую точку.

— Гниль! Вынь глаза из жопы своей мамаши! — За этими словами последовал пинок прямо в лицо, заставляя нос болезненно хрустнуть, а самого владельца отправляя кубарем катиться в грязи.

Зажимая сломанный нос рукой и кое-как поднимаясь на четвереньки, Линн наконец смог увидеть свою проблему. Ей был патруль.

— Ну какая шлюха... — Мысли были явно обращены к своей судьбе, что в последние пару тройку лет любила играть с ним в непонятную для него игру. Устало прикрыв глаза и глубоко вдохнув воздух ртом, Линн поспешил подняться:
— Простите пожалуйста! Не заметил, у меня плохое зрение — я никак не хотел оскорбить Вас, господин... — Гнусавым голосом проблеял он, стараясь стать как можно жалобнее поспешно пятясь.

Крики позади стали вновь достаточно отчетливыми:
— ... говорю же, туда! Эй, ты, не видел тут... ?

Бросая затравленный взгляд то на патрульного, то через плечо, в толпу, вор медленно отходил бочком к переулку — это был тупик, но других вариантов сейчас попросту не было.

— Ещё раз увижу тебя — ногами запинаю за решетку, — Выпалил недовольный стражник, переводя взгляд куда то вглубь толпы. — , что это у нас там... ?

Договорить он не успел, юноша уже сорвался и мчался что есть силы в полутьму тупика.

— ... эй, стоять! — Видимо осознание происходящего начало приходить и к любителю пинать простых граждан в лицо. Но Линна уже не было.

Поворот, еще один и там тупик.
— Черт! Ну почему! — Он знал куда он бежит и с каждой секундой отчаяние нарастало — выхода не было. Выкрики уже доносились из-за поворота, который он только что миновал.

— Видимо, на этом всё. — С бега вор перешел на шаг, не желая больше тратить силы понапрасну. Кровь из носа, уже отвратительно холодная и липкая, пропитала его рваную рубашку. Привычно хлопнув себя по нагрудному карману, тот было собирался выдохнуть, но не обнаружив привычной формы кольца, глаза юноши расширились. — Что? Где?! — Тотчас еще два хлопка сопроводили первый, после чего наступило осознание ситуации:
— Это должно быть шутка? — Картина его падения и выкрутасов в грязи ярко предстали перед ним. Что-то было потеряно и это что-то было сейчас явно там.

...

— ... да, говорю тебе, я лучше со стены в ров прыгну, чем спорить с этой бестолочью! — Суровый на вид мужчина плеснул из кувшина чего-то тёмно-рубинового, тотчас приложившись к скромному кубку.

Улица всегда была шумным местом, но дом его приятеля был в закоулке — там всегда было немного потише. Но не сейчас.

Его собеседник — лысоватый мужичек, больше напоминающий борова, недовольно глянул тому через плечо на дверь, словно силясь разглядеть происходящее сквозь все стены.

— Джого, глянь чё там, опять что ли придурки какие надрались. А то сейчас опять обоссут мне дверь как на прошлой неделе. — Недовольно скорчив лицо, будто вспоминая едкий запах мочи, что стоял еще пару дней, окабаневший мужик демонстративно прохрустел шеей, явно надеясь поквитаться с теми придурками.

Лишь стул скрипнул ему в ответ, а по полу раздались мерные шаги.

...

Уже смирившись со своей участью, Линн просто развернулся в сторону приближающегося к нему шума. Но вдруг, рядом скрипнула дверь. Невольно обратив взгляд на источник звука, глаза вора расширились, узнав в фигуре своего старого знакомого:

— Дж... Джо? — Едва одними губами произнес он, как сильная и грубая рука тотчас схватила его за шкирку как котенка и втянула в дверной проем, быстро закрываясь за собой.

Внутри царил полумрак, разбавляемый настольным светильником и парой свечей в других углах помещения. Само окружение было скупым донельзя, но почему то было пропитано запахом наемничей берлоги.

[Нимрах]

Во всём Аркхейме не было ни одной планеты, которую Нимрах бы в сердцах ненавидел, так что и Климбах с его безумными радиоактивными дождями скорее привлекал его, чем отталкивал. Оно и понятно: столько времени торчать на полигонах и зонах зачисток да круги нарезать вокруг шатрукских рудников по указу демиурга — хочешь не хочешь, а сроднишься с планетой.

С Палладием всё обстояло иначе. Подвластный азраиловцам, город всегда казался Нимраху враждебным, закрытым. И хотя родные хаоситские ульи отыскать в том можно было точно так же, как и в любой другой крупной стратегической точке планетарной системы, не отпускало мерзкое ощущение, будто Большой Брат неустанно следит за тобой, и не тот ведь, что с фиолетовыми щупальцами, а какой-то другой — незнакомый и потому заочно представляющий угрозу. Вести дела личного характера оказалось сложно. Дороги назад, впрочем, не было, и эмиссар — всё больше из спортивного интереса — продолжал. Раз в несколько месяцев исправно наведывался в Палладий «деловых встреч» ради, по факту же пересекался с наёмниками и контрабандистами, курировал незаконные поставки ценной руды на Циркон и Лирею, чтобы в нужный момент перехватить опломбированные челноки и через доступный — приватизированный — теневой хаб перенаправить те прямиком на Дискордию. Реже — фиксировал засекреченные данные о хтониках, вербовал местных психов на службу и изредка баловался синтетической дурью. Крепкое звёздное тело ей практически не поддавалось, эффект длился недолго, но умеренное любопытство иногда брало верх над здравым смыслом. Особенно, если шло в комплекте с какой-нибудь симпатичной девицей.

В этот раз «переговорная» оставляла желать лучшего. Хибара Фарга была не просто дырой. О, воистину, одно её существование способно было оскорбить чувства и верующих, и неверующих. Комната представляла из себя перекошенный куб из гнилых досок и металлолома. Воздуха не хватало. Скрипучий пол, истерзанный дырищами неясной этимологии, кряхтел от каждого шага. С потолка свисали уродливые огрызки проводов. Где-то капало, где-то гудело. Воняло — повсюду. Старым машинным маслом, тухлятиной, едким ссаньём.

В углу располагался импровизированный «офис» Фарга: сломанный стол и груда разномастных деталей, пустые стим-шприцы и грязные чарки с дешёвым пойлом. Стена рядом — майнд-мать-её-мэп, порезы ножом, старые выцветшие бумажки, пометки кровью, жиром и фломастером вперемешку.

Нимрах сидит, не касаясь спинки разваливающегося кресла. Плечи напряжены, каждый вдох — через силу. Он не дышит, он терпит. Челюсти стиснуты, взгляд — холодный и полный презрения. Он смотрит на Джого, что притащил его в эту зловонную дыру. Смотрит как на комара, прихлопнуть которого пока не может — тот слишком полезен. Он ненавидит это место. Ненавидит каждый облупившийся гвоздь, каждую дрожащую тень на стене, каждую крысу, шуршащую за кирпичной кладкой.

— Ты что, в трауре? Расслабься. Груз уже готовят. Шесть дрифтеров с мифрилом. Формально — обломки после промышленной чистки. Фактически — концентрат. Модифицированный, но какой уж достал. Рынок в Эстрионе за него глотку перегрызёт. А не захочешь сбывать, так хаоситские исследователи из кристаллов новую пукалку сообразят, — Джого лениво прикуривает.

— Фактически, — Нимрах повторяет с ухмылкой, — это шесть нарушений федерального протокола. Собираешься прогнать всю шестёрку через терминал в Маране? Издеваешься?

— Не-а. Мы идём через зеркальный коридор Ни'Ктаара. Старые ворота, их система метаданных не обновлялась с момента, когда никакого Тхалитха ещё и в помине не было. Я нашёл «окно». Тринадцать минут между проверками, — наёмник невозмутимо выпускает в потолок облако сизого дыма. — Они подумают, что это очередной «биомусор для утилизации». У меня даже сигнатуры кораблей под это подшиты — все они списаны после большой зачистки в Шатруксе. Файлы с печатями есть. Мёртвые владельцы — тоже.

— А если шлюз закроется раньше времени?

— Тогда мы потерям один дрифтер. Или два. Но ни ты, ни я, ни твои хаоситы — никто не будет числиться в списках.

— Один из кораблей отправится с моим курьером. Если хоть что-то пойдёт не так — ты поедешь следующим грузом. В криокамере. Без этикетки, — Нимрах потирает пальцами переносицу, хмурится. От вони его начинает мутить, хочется шустрее вывалиться прочь из хибары, как вдруг за дверью, откуда-то с улицы, раздаётся гомон и топот, чуть поодаль — звук расплывается и обрывается — невнятные оклики.

— Джого, глянь, чё там, опять, что ли, придурки какие надрались, — Фарг кивает на дверь, и наёмник с добродушным оскалом направляется к той, чтобы в следующее мгновение буквально за шкирняк втащить в помещение незнакомого Нимраху тщедушного пацана лет семнадцати на вид.

Нимрах вопросительно приподнимает бровь. Пацан выглядит неважно: весь в крови и каком-то дерьме, всклокоченный, запыхавшийся, — того и гляди откинется. Благо, Джого по-прежнему крепко держит его за ворот где-то там, позади, под затылком.

— Бляха-муха, это ещё что за недоразумение? — Фарг слово в слово озвучивает мысли эмиссара.

Нимрах, склонив башку чуть в сторону, упирается локтями в колени. Мозолистые руки на весу сами складываются в крепкий замок, серебряные пряди волос спадают на мрачное лицо.

— Не знаю, кто это такой, но я надеюсь, что он умеет держать язык за зубами.

[Линн]

Тем временем Линн пытался прийти в себя, все было слишком быстро и скомкано — еще секунду назад единственное, что ему светило, это быть избитым до потери сознания и отправиться в ближайшую тюрьму на приличный срок, и это было в лучшем случае. В целом — такое было не в первый раз, и точно не в последний, но каждый раз это сильно ударяло по его бюджету — подкуп нужных людей, подкуп судьи или сокамерников, все это встревало в копейку, каждую из которых он считал. Кровь из носа продолжала идти, уже начав капать на пол — сложно сказать, что тот можно было испачкать еще сильнее, но всё же глаз Фарга дернулся, словно у него тут, мать его, пятизвездочный отель, а посетитель как кот с дерьмом на заднице елозил по полу.

Пары секунд ему хватило чтобы глаза привыкли к полумраку, позволив беглецу разглядеть присутствующих. — Свин, блондин и кретин — Ассоциации были розданы, последняя, как легко догадаться была адресована Джо, что все еще держал его в воздухе как котенка.

— Да отпусти ты меня! — Быстро выпалил он на одном дыхании, пробарахтав конечностями. Хватка все же разжалась, позволив ему приземлиться на ноги и нервно оглянуться через плечо, на дверь. Крики становились то ближе — то дальше. Но судя по умственным способностям преследователей, которые те не скупились демонстрировать во время погони, догадаться проверить ближайшие дома было для них столь же невозможным делом, как победить в шахматной партии, играя крышкой от кастрюли вместо ферзя — идея абсурдная, недостижимая и явно выходящая за пределы их интеллектуального ландшафта.

— Не знаю, кто это такой, но я надеюсь, что он умеет держать язык за зубами — Блондин старательно нагнетал атмосферу, но это было для Линна даже комично — слишком очевидно и слишком прямолинейно.

В целом атмосфера в здании была недовольной, но терпимой, с этим можно было работать.

Повернувшись к Джого, что уже успел сесть обратно за свой стул и приложиться к недопитому кубку, юноша кивнул на белобрысика, все еще рвано дыша после погони:
— А... — Вдох-выдох.— Э-Это еще что за... — Очередной вдох. —... демиург тестостерона? — Джо невольно хрюкнул, чуть не подавившись пойлом:

— Засранец

Если Джо он знал хорошо, то лица двух других не вызывали никакого узнавания. Блондин был красив — даже слишком. Весь такой высокий, брутальный, серьезный... Вор завидовал его внешности, но отлично отдавал себе отчет в том, что имей он сам такую внешность и про работу можно бы было забыть — дамы бы сами отдавали и свои кошельки, и всё остальное. А потому он его немного раздражал просто своим фактом своего существования, но любой конфликт был ему сейчас не на руку — вылетать из здания сейчас ой как не хотелось: — Ладно, без обид, я без понятия что у вас тут за дела, да в целом мне и побоку, не парьтесь.

Он все равно ничего не услышал, да и не было ему никакого дела до их тёрок. — Вообще это они меня втащили и если теперь мне еще за это предъявят — придется немного разочароваться и признать, что тупых людей в мире все же сильно больше. — Шестеренки в голове быстро состыковали ситуацию, позволив юноше окончательно перевести дух и с благодарностью посмотреть на своего спасителя:

— Я не думал что скажу это еще хоть раз, но спасибо... Фу-ух. — Голос выл гнусавым, а нос начинал нестерпимо болеть — адреналин понемногу отпускал и следующие пять минут он будет тратить на то, чтобы морщиться от боли и ждать, когда кровь из носа перестанет идти ручьем.

— Знакомьтесь, это Линн — местная заноза в заднице, за которой порой приходится подтирать — Тем временем представил его наемник, бросив неодобрительный взгляд на юношу и опустив уже пустой кубок на стол. — Ну рассказывай, что на этот раз ты учудил, жертва ломбарда — Вопрос прозвучал спокойно, но требовательно.

Вместе с тем на пол, рядом с ним, приземлилась тряпка, а в воздухе что то блеснуло — не раздумывая, скорее рефлекторно, Линн поймал летящий предмет — им оказалось маленькая колбочка хорошо знакомая ему — зелье Тетушки Молли.
— Пей и вытирай за собой — Проскрипел Фого, с недовольной физиономией откидываясь на спинку стула, выглядя скорее как огромный мешок, что положили на меньшую по своей площади табуретку — как последний не разваливался под его весом оставалось для него загадкой.

Зелье было, прямо скажем, дрянным, но от того не менее дорогим. Знаменитая «Улитка» производства местной врачихи-алхимика-мага — нужное подчеркнуть в зависимости от её настроения, было отвратительным на вкус и обладало сразу тремя свойствами — прекращение кровотечения, обезболивание и регенерация. Правда последнее явно хромало — потому и «Улитка». А еще она отвратительно воняла.

Просьба мясной туши была вполне резонна — вернись преследователи или стражники с собаками и запах крови приведет их сюда, чего ни он, ни его новые друзья вряд ли хотели бы.

Зажмурив глаза и поглубже вдохнув воздух ртом, Линн рукой поставил нос на место, шипя при этом и тихо ругаясь:
— С-сука... — Последнее было явно обращено в сердцах к тому стражнику, так любящему выкидывать свои конечности в чужие лица.

Не дожидаясь новых волн боли, он быстро откупорил зелье, все еще посматривая с опаской именно на свина — помощь никогда не была бесплатной, но если Джо молчал — в целом можно было не беспокоиться, однако параноидальные мысли никто не отменял. Вместе с тем, не заставляя ждать явно владельца этого чудного места, Линн почти полностью опустошил флакончик, остаток вылив на тряпку и принявшись растирать пятна от крови по полу с помощью тряпки, помогая той ногой.

— Да все как обычно, просто кое что у кое кого одолжил, а потом, ну... завертелось в общем. — Он о-очень не хотел вдаваться в подробности своего дела и что именно он натворил в этот раз.

[Нимрах]

«Демиурга тестостерона»?.. Гха-ха! Нимрах хмыкает, дёргая краем губ, и качает головой. На мгновение он на автопилоте опускает лицо вниз, чтобы зачем-то оглядеть себя: это правда, он на порядок крупнее всех присутствующих в хибаре. Оно и понятно. Они люди. Он — ард. И рост, и ширина, и хаер — всё выдаёт в нём чужака-пришельца, и даже в свете тщедушных неоновых лампочек над рабочим пространством Фарга, уже еле мерцающих от постоянных перебоев с питанием в трущобах, происхождение скрыть непросто. Хорошо, что с собой хаоситские прибамбасы. Взять хотя бы куртку из глиспарина. Псевдоорганическая ткань, разработанная в рамках программы пассивной мимикрии. Язык сломать можно. Невидимым носителя не делает, но частично искажает восприятие его лица и силуэта наблюдателем. Круто? Круто. Пламенный привет разведке.

— Знакомьтесь, это Линн — местная заноза в заднице, за которой порой приходится подтирать.

Что говорить — пацан реально выглядит так, будто недругов и последующие тумаки от тех он собирает с завидным постоянством. Здорово же ему, несчастному, прилетело... Но Нимраха это не волнует. Обещает помалкивать — будет жить-поживать, да и дело с концом. Если удирать в этой дыре он мастак, с местной спецификой взаимодействия знаком и проблем не доставит.

— Джого, — Нимрах поднимается с места, проходя мимо парнишки в окровавленном тряпье. Вскользь осматривает того, оценивает, прикидывая, какие физические данные могли бы скрываться в этом щуплом, но, очевидно, шустром тельце. Профессиональный, так сказать, сдвиг: попытки углядеть в новобранце гипотетически полезного бойца и взять в отряд или отправить восвояси, пока бедолагу не прибили на ближайшей чистке, — Тишь да гладь в Ни'ктааре может быть обманчивой. Дискордиум уже фиксировал деформации у ворот. Хер его знает, что происходит внутри коридора. Предлагаешь гнать дрифтеры через зону, где время уже не линейно?

— Эти временные «разрывы» — журналистский мусор. Парочка сбоев, парочка кривых замеров. Станция всё ещё держится. Система сама себя чинит.

Нимрах оборачивается на наёмника. То, как беспечно тот рассуждает о неисправности портальной системы, вызывает клокочущее, быстро растущее раздражение, и между делом Нимрах начинает разминать плечи и мощную шею, будто готовится отметелить безрассудного подельника. Но скрытой угрозы в этих движениях нет. Он сосредоточен и холоден, а физическая активность будто ускоряет его мыслительный процесс. Когда подостная мышца натягивается чуть сильнее, Нимрах морщится и складывает ручищи на груди. Выдыхает.

— Дело не в станции. Что ты знаешь о временных аномалиях? Я видел, как корабль прошёл коридор за тридцать секунд. За эти же тридцать секунд его экипаж постарел на шестнадцать лет, а голова пилота буквально лопнула от скачка внутричерепного. Отскребали потом мозги от приборной панели.

— Дря-я-янь, — тянет Джого, очевидно, только теперь начиная оценивать риски, — Автопилот?

— Накроется при первом же энергетическом скачке. И кранты нашим дриф...

Нимрах замирает. До чуткого носа квазара вдруг доносится удивительной интенсивности вонь. Бывало и хуже, конечно: запах мертвечины, содержимого вспоротых кишков, или тел, что горели заживо, или невесть какой паучьей слизи на ликвидации энтоморфов... Сейчас — гниль. Простая, привычная, но не менее мерзкая.

— Твою мать, что это за дерьмо? — Нимрах корчит недовольную рожу, наблюдая за тем, как пацан выливает зловонную жижу на пол, и пытается понять, чем тот вообще занят. Пятно крови не спешит исчезать, только расходится алыми разводами по шершавым доскам. Он переводит глаза на посмеивающегося Фарга — свин и рад наблюдать за чужими мучениями, то и дело пальцем тычет Линну под ноги: тут убери, мол, и здесь вытри, и вот тут ещё... Вся эта возня начинает порядочно выбешивать. Не вовремя. Отвлекает...

— Отойди, бестолочь, — Нимрах глухо щёлкает пальцами. Достаточно простейшей материализующей — реверсивной, правда — магии, чтобы бурые пятна, будто хлопья пепла на ветру, оторвались от пола и расщепились тончайшей пылью. Та же судьба ждёт кровоподтёки на чужой одежде: уже через мгновение они, отделяясь, распадаются на крошечные частицы и растворяются в темноте.

— Ха! Фокусник! — Фарг, хрюкнув, хлопает в ладоши.

— Будешь промышлять воровством так бездумно — рано или поздно окажешься в мышеловке с переломанными рёбрами, — зачем-то говорит Нимрах, отряхивая руки, — Или на том свете. Джого, неужели у тебя не найдётся достойной работёнки для пацана? — он щурится, цепляя Линна за подбородок, вертит чужую мордень и так и сяк, будто осматривает не живого человека, а кусок мяса перед приготовлением сочного стейка, — Он, кажется, способен на многое, раз ещё не сдох. Как думаешь? — и улыбается лениво, плотоядно, наконец-то отпуская. Непонятно, кому вообще адресован последний вопрос: наёмнику или воришке с покалеченным носом. Может, обоим.

— Да ты посмотри на него. Сопляк годится лишь на то, чтоб задницу в дерьме пачкать и потом ныкаться по углам, всем вокруг доставляя проблемы, — усмешка Фарга долетает с другого конца комнаты. Он поднимается, ковыляет к импровизированной карте Аркхейма, вкорячивая на одному ему известную точку облезлую модель звёздного шаттла. — Так что? Ни'ктаар отменяется?