[Чибис]

Эпизод является альтернативной игрой и открыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту индивидуальные договоренности

Эта таверна находится внутри крупной межпространственной аномалии, куда могут попасть герои из разных мест и времен, и каждый из них волен покинуть ее, вернувшись в свое время и в свое место.

Здесь можно поговорить, выпить и схватиться в истинно мужской драке барными стульями с киборгом-убийцей из будущего, можно услышать историю о зачистке Гобсом очередного логова гоблинов или о том, как правильно скалывать кремень.

Здесь можно посидеть у камина, коротая часы спокойствия с чашкой теплого супа, а можно покинуть гостеприимные стены и углубиться в ущелье, вслед за бурлящим потоком горной реки.

Роща

Пройдя сковзь ноголомные поля Каменного Хаоса, вы увидите темно-зеленую, бархатистую ленту на дне ущелья, змеей уходящую за горизонт.
Еще пару сот метров ниже и перед вашими ногами откроется древний,
заповедный от всякого дровосека бор: гигантские кедровые сосны прямыми стволами уходят ввысь, чтобы почесать пушистыми иголками ребра скал. Кое где, в оврагах, они перемежаются с мокрыми ельниками, а порою можно встретить пушистые пихты и настоящие кедры.
Над лесом блуждает крепкий ледяной ветер, не отваживаясь спуститься во мрачную, теплую чащу. Впрочем, ему вполне хватает древесных верхушек, с которыми он целыми днями играет в "море", пуская изумрудные волны как его душа пожелает.
Луна освещает шапки деревьев, пытаясь протиснуть яркий свет сквозь ковер переплетенных ветвей, но все тщетно - внутри леса всегда тихо, мрачно, страшно, воздух наполнен тысячами разных запахов и звуков- они будто кружат вокруг, напоминая о себе - и сбивая с толку даже опытного охотника. Прохлада трогает тебя невидимыми руками, и ты понимаешь, что кажущееся тепло - обман, вызванный отсутствием ветра. И мириады мурашек за шиворотом заставляют плотнее закутаться в шкуры и брести обратно, к теплу очага и звону глиняной посуды. Брести среди укутанных мглой и сырым туманом стволов и вездесущего мха, усеянного кровавыми каплями клюквы и ослепительными звездочками кислицы.


Выспавшись и отдохнув в немудрящих номерах на втором (и даже третьем - как только его не видно с улицы?) этаже, вместе с первыми лучами рассвета вы можете решить подняться выше, чтобы пересечь Серые Скалы. Холодные, искрошенные временем и непогодой, они опутаны сетями густых туманов, лишайником и причудливо изломанные суровым ветром деревца.
Лишь изредка, в небольших распадках и щелях меж скал можно найти настоящее чудо: на открытых солнцу площадках растут удивительной красоты цветы, похожие на крохотные, ослепительно белые звездочки, которые случайно выросли на этой негостиприимной земле.

Но даже эти убогие деревца вскоре исчезают под напором холода и снега. Еще немного, еще один пройденный пик и вы вспоминаете слова Ваальна, завсегдатая Таверны

- Там только холод. Свист ветра и снежинки, тысячами кинжалов атакующие незащищенную
кожу и одежду. Там нет ничего. Нет жизни. Нет артефактов. Там есть только Смерть.

Ледяные Пустоши

Впрочем, спустившись вниз, к расстилающемуся до самого горизонта леднику, вы понимаете, что он был не до конца откровенен с вами.
Даже здесь есть жизнь. Скрытая под толстым слоем снега и льда, жизнь кипит даже в Ледяных Пустошах.
Здесь живет множество удивительных, прекрасных и, чего греха таить- зачастую смертельно опасных зверей. Исследователи долго пытались исследовать ледяную пустыню, тянущуюся на множество километров, но так и не достигли ни ее конца, ни сокровищ, заманчиво мерцающих в древних легендах.
Разочарававшись, потеряв всякую надежду, разумные покинули это непригодное для жизни место и по сей день оно остается необитаемым. Здесь властвуют ветер и снег.
Лишь Одинокий Храм, выстроенный у самого спуска на равнину изредка блеснет полированным куполом, словно маяк для заплутавших на этих бесплодных равнинах.

Одинокий Храм

Затерянный, брошенный неизвестно когда, этот древний храм уже давно пустует: никто не счищает пыль с тяжелых бронзовых подсвечников, не сбивает наледь с окон и вентиляционных шахт. Древние идолы, укрытые от непосвященных в темных нишах давно обратились в ледяные колонны, присыпанные мелким мусором.
Странно, но само строение не обратилось в чудовищный сорокаметровый сугроб, хотя его форма словно напрашивается на это: здоровенный каменный куб первого этажа, подпираемый массивными контрфорсами, уходящими вверх до уровня купола. На этом массивном основании покоится куда более стройный прямоугольник второго этажа, опирающийся на контрфорсы короткими, слегка изогнутыми аркбутанами. Увенчан храм небольшим барабаном со множеством узких резных окошек и массивным медным куполом, некогда отражавшим солнечный свет словно гигантский маяк в ледяном море Пустошей.
Те немногие, кто видели этот храм и вернулись, чтобы рассказать о нем, сходились в одном - строение выглядело жутковато. Ни домов, ни стен, ни каких либо живописных руин, могущих рассказать о культуре, построившей это строение не было видно, хотя путешественники и натыкались на брошенные лагеря исследователей. Эти лагеря вселяли еще больший ужас: наполненные снаряжением и припасами, но абсолютно пустые, они словно кричали "Бегите! Бегите, ибо от прежних хозяев лагеря не осталось даже тел!"
Конечно, находились и те, кто хотел выяснить судьбу исследователей. Группа за группой они открывали тяжелые древние ворота и входили внутрь, чтобы больше о них никто не услышал.
Храм надежно хранит свои тайны.

[Аранарх]

Аранарх сидел в кресле и ему, впервые за долгие долгие годы, действительно было удобно. Оно было специально сделано для гномов, как и прочая мебель в этой комнате. Прочное, широкое низкое, с большими подлокотниками оно было слишком удобным для задуманного им дела.
В таком кресле можно было уснуть и не проснуться, а ведь именно этого древнему чародею хотелось бы избежать.

Пришлось встать и осторожно, боясь потревожить линии, начертанные порошком из сухих трав, вынести его из круга. Гном оставил его буквально на расстоянии вытянутой руки от внешних сигиллов и, подумав, поставил рядом глиняный стакан с разведённым водой кислым вином. Разумеется, он предпочел бы вину пиво.
Особенно такому - кислое, отдающее красными ягодами и терновником, это вино как будто бы происходило с северных виноградников Империи или ещё какой дыры, где такие вещи можно было достать по дешёвке. Пришлось вспомнить, где он находился сейчас.

Это вино могло быть откуда угодно. Оно буквально могло быть старше него самого, оставаясь, меж тем, скучным и посредственным напитком двух, много-трехлетней "выдержки" в стеклянной бутылке. Это же Чибис, в конце концов. Наверное - единственное существо в этом проклятом месте, способное возвращаться во Внешние Миры без потери воспоминаний о Таверне.
И естественно, этот зелёный недоносок не придумал ничего лучше, кроме как использовать свой бесценный дар для мелкого плутовства с закупками провизии для своего заведения.

Гном сделал короткий глоток и сморщился.
Ему не в чем было винить гоблина - сам ведь попросил такое. Для дела.
Но дрянь была редкостная, да и пить перед Инвокацией не следовало. Зря он это.
Давно пора было научиться давить глупые порывы.

Нацепив на лицо сосредоточенную гримасу, гном приволок в центр круга небольшой круглый табурет и медленно, одну за одной зажёг сандаловой палочкой обрезанные до трети свечи.
Запахло очищенным говяжьим жиром и ладаном, запах приятный и, пока что, слишком отвлекающий.
В последнюю очередь он зажёг маленькую медную жаровню и положил на нее букетик из вымоченных в солёной воде шалфея и пиона, увитых побегами спелого хмеля. В горле немедленно запершило, кожу начало неприятно показывать.
Соль была беспощадна к нему.

Аранарх зачерпнул ладонями поднявшийся дым и умылся им первый раз. Кожу зашипало, как на сильном морозе.
Второй раз сменил мороз крутым кипятком. Гном чувствовал, как вспухают пузыри ожогов, сливаясь в целые бугристые конгломераты. Боль начала.. донимать его.
В третий раз он вдохнул ароматный пар и почувствовал, как в его лёгких взорвалась граната. Во рту появился железистый привкус, засаднила обожженая глотка, но это было только началом.

Теперь следовало отвлечься от этого.

Теперь, следовало крепче сжать в руке обрывок одежды человека, на чьи последние мгновения пытался настроиться колдун, сесть и отдать себя бурлящему Океану Душ.




Сегодня, Гутлейф чувствовал себя особенно разбитым.
Дождь давно кончился и в небе весело сияло солнце, пахло влажным камнем и нечистотами, вынесенными ручьями из района скотобоен.
Душный, влажный жар обволакивал, садился на одежду, заставлял ее противно прилипать к коже.
Лавочник ненавидел жару. Он ненавидел теплое, грязное море, полное ядовитой рыбы и медуз, ненавидел постоянный солнцепек, ненавидел насекомых и невероятно быстро протухающие продукты. Сегодня он ненавидел вообще все, и особенно сильно, он ненавидел себя.
Старая, скрипящая, насквозь провонявшая несвежими водорослями и квашеной рыбой лавочка, украшенная трухлявой носовой фигурой с корабля его деда, завернутая в промасленную кожу старинная кольчуга и древний боевой топор, украшенный письменами, значения которых Гутлейф не знал - вот и все, что у него было к исходу четвертого десятка.
Его дед мог читать эти знаки. Отец - уже нет. А ему вообще было все равно. Замшелые предания, Предназначение, прошлое его предков.. На что оно ему. Душно сегодня.

Звякнул колокольчик.

Первым посетителем оказался красивый юноша в дорогих, но лишенных украшений темно-зеленых одеждах. Темные влажные волосы были всклочены, кое где проглядывали водоросли и мелкие ракушки, словно бы парень нырял головой во все омуты отсюда и до самых Самоцветных Городов.

- А еще, у меня ногти обломаны. - с усмешкой сказал посетитель и начал аккуратно разворачивать какой то круглый бумажный сверток.
- Прости, господин. - смиренно проговорил Гутлейф.
- Времечко сейчас неспокойное, а я человек старый..
- Все в порядке, я тебя понимаю. Я нашел красивую раковину. Можешь оценить ее?
Лавочник похолодел.
Он знал лишь одно место в мире, где можно было найти такую. А еще он знал, что смертному туда не доплыть. Даже боги умирают от яда Великого Змея.
- Жалко смотреть. Знаешь, непросто было тебя найти. Ты ведь последний. Асы перебили всех Помнящих. Лишь Водан и ты знают истинный текст Пророчества. Ты ведь уже узнал меня? - осклабился посетитель, блеснув влажными зелеными глазами.
Страх сковал кишки Гутлейфа.
Он знал, помнил из детства, кто носит зеленую одежду и водоросли в волосах. А еще он знал, что ему пятьдесят и у него ревматизм. Он не успеет метнуть топор.
- Ты.. Здесь нет рек! Ты не можешь мне ничего сделать! Тебя вообще здесь не должно быть!
- Три дня у твоего порога тек ручей. Знаешь, ты так мало помнишь для Помнящего.. - посетитель грустно покачал головой.
- Впрочем, я только посланец. Поднеси ее к уху.






- Знаешь, я соврал тебе. Я не только посланник.

Старик не ответил. Он чувствовал, как стекают на грудь выдавленные глаза. Он понял, почему отец уплыл тогда в шторм, в тот день, когда ему исполнилось двадцать два, и горько пожалел, что у него не хватило духу поступить так же.

Что то хрустнуло.

Он больше не чувствовал боли.

[Аранарх]

- Гутлейф. - позвал его голос. О, то был необычный голос. То был голос владыки, призывающего своего раба. Голос придворного, зовущего своего слугу. Чему то похожему старый лавочник повиновался всю свою жизнь, почему бы не откликнуться и на этот раз?

- Да, господин. - безучастно отозвался мертвец.

- Что случилось, Гутлейф? Где твои глаза? - спросил его Голос. В этом голосе звучало столько силы, столько участия и искренней заботы о своем слуге, что он не мог всерьез думать о том, чтобы сокрыть что то от него.

- Я.. я не помню, господин. - после минутной задумчивости ответил дух.
- Он принес мне раковину и забрал мои глаза. Я помню, помню, что у меня были глаза, а он их забрал и что то дал мне взамен. Но не раковину. Раковину он потом тоже забрал. - дух еще немного помолчал, вяло колыхаясь посреди великого Ничто.

- Что то выросло во мне. Я что теперь, стал матерью, да? Но я же мужчина. Мне не дано выносить ребенка. Это глупо. Я не помню, чтобы мужчины могли носить детей.
Я... не помню. Я Тот, Кто Помнит, но он забрал это у меня. - жаловался призрак, колыхаясь все сильнее и сильнее.
- Я был Тот, Кто Помнит, а его тут вообще не должно было быть. Но он был и забрал меня. Он Тот, Кто Одет В Зеленое, Тот, Чьи Волосы Растрепаны, Тот, Кто Ждет У Реки. - голос Гутлейфа крепчал, ускорялся темп речи, куда то исчезли паузы и отрешённость. Несомненно, в это момент мертвый лавочник очень живо интересовался тем, что произошло с ним.
Вокруг него явственно проявлялись эманации Силы, он начал источать свой собственный свет, заставляя Имматериум колебаться вокруг себя.
Он жаждал внимания и, несомненно, оно скоро должно было настигнуть его.

- ОН ПРИШЕЛ ЗА МНОЙ, ЧТОБЫ НИКТО НЕ ПРИШЕЛ ЗА НИМ. - ревел Гутлейф, окутываясь рваными клочьями багрового тумана.
- ОН ПРИШЕЛ, ЧТОБЫ ХОЗЯИН ЕГО ОТРИНУЛ ЦЕПИ, ЧТОБЫ РАСКОЛОЛАСЬ ЛУНА И ВОЛКИ ВОЗВЕСТИЛИ НАЧАЛО АПОКАЛИПСИСА! ПОСЛЕДНИЙ ПОМНЯЩИЙ МЕРТВ, КАМБИ УБИТ, УМОЛК ГЬЯЛЛАРХОРН, НО Я ГОВОРЮ ТЕБЕ - НАГЛЬФАР ПЛЫВЕТ! НАГЛЬФАР ПЛЫВЕТ! НАГЛЬФАР ПЛЫ.. - буквально краем одного из своих многочисленных глаз колдун усмотрел движение во мраке. Пасти, наполненные глазами, мускулистые отростки и щупальца. Крылья и когти, когти и кровь.

Времени больше не было.

Могучим усилием воли, гном заставил свою телесную оболочку расслабиться и...



Проснулся. Лицо, уши, шею и кисти рук словно в кипяток окунули. Болело горло, воспалённые ноздри вспыхивали огнем при каждом вдохе.
Ничего здорового не было для него в соли, даже в таких, в общем то, смешных концентрациях.
Возможно, именно поэтому он так ненавидел Самоцветные Города.

Выругавшись, Аранарх медленно поднялся с пола. Свечи давно погасли, выгорев до самых оснований, закреплённых в деревянных плошках. В жаровне осталось немного живых углей, крепко подернутых пеплом.
Сколько времени прошло?
Варп, как всегда, все переврал.

Шипя и поминая черта, гном открыл плотно прилегающие друг к другу ставни и пустил в комнату холодный, влажный ночной воздух. Пахло оттепелью.
Холодная влага очень приятно оседала на измученной коже, но этого было, прямо скажем, недостаточно, чтобы унять изнуряющую боль.
Раны нанесенные солью, регенерировали паршиво, как всегда с того момента, как Менелвагор был осквернен силами Темных Богов. Стоило сперва избавиться от нее.

Губкой, смоченной в кислом вине, гном постепенно очистил себя от трижды проклятого минерала, прополоскать горло и нос. Нечистоты, собранные в небольшую бадейку, он, не мудрствуя лукаво вылил в окошко, надеясь, что никто поутру не подскользнеться на невесть откуда взявшейся луже. Остатки вина он выпил.
В конце концов, даже в таком паршиво пойле был алкоголь - превосходный депрессант и посредственное обезболивающее.

Твердо стоя на ногах, он переоделся в чистое исподнее и тщательно намазался жирной, пахнущей ментолом и камфарой мазью, поминутно поминая черта и его мамашу. И только тогда, вслушиваясь в унимающуюся боль, в приятный шелест алкоголя, смешивающийся с шелестом ветра в хвое сосенок, он позволил себе уснуть.

[Ариох]

Я очень долго шел в тумане. В Амалорм непросто попасть. Нужны воля и больше того - понимание его законов. Иначе можно всю жизнь искать Город и не найти его. Оставаясь буквально в шаге от его золотых башен.
Я чувствовал, как платье моей куклы промокло. Промокли потник и сбруя. Было раннее лето 5026 года и вода была холодна.
Но я все равно упрямо торил путь вокруг большого круглого озера. Вода доходила мне до подпруги. Камни под копытами разъезжались в илу.
И все же я верил - Амалорм уже рядом.
Мой Танелорн.
Не белые башни, которые первыми приходят в голову. Не шумные площади. Не стены, которые столь высоки, что даже мне приходится задирать голову.
Но то, что за ними стоит.
Огонь во мраке.
Маяк на скале.
Дерево, которое даже мне не суждено преломить.
Таверна "Под Выпившим Драконом"
.
Холодные темные воды отступают. Я бросил взгляд к берегу - мало ли, случайно расширил спираль? Нет, я не при чем. Берег изменился.
Другие камни. Другая трава.
Я улыбнулся.
Амалорм близко.
.
Я продолжил свой путь и почувствовал, что больше не иду по кругу. Появилось течение. Ил под камнями сменился другими камнями, более крупными. Подкованные копыта начали скользить и мне пришлось замедлить шаг.
Я почувствовал, как в седле заволновалась кукла. Она тоже чувстовала, что мир вокруг меняется. Ее это беспокоило. Она ерзала, смотрела по сторонам и я слышал, что дыхание ее участилось.
Маска безразличия была разрушена и это - еще одно доказательство. Это место никого не оставляет равнодушным. Даже таких, как она.
Я уже близко.
Стоило смотреть под ноги, но я уже заразился нетерпением. Я смотрел в туман, смотрел в густое седое месиво впереди и ждал.
Ждал проблеска золотого света, который послужит мне маяком. Ждал тени, которая рассечет бесконечное марево пополам. Ждал скальных стен, которые заставят меня почувстовать себя незначительным.
.
Я шел еще несколько часов. Или дней. Или лет. Мне как то объясняли, почему время и место на этом Пути изменчивы. Почему мой Путь всегда ведет меня сквозь туман над водой.
Это был карлик. Маленькое и очень самонадеянное существо, к которому я иду. Не по своей воле, конечно. Мы с ним слишком различны, хоть и служим одной Силе.
И все равно я иду к нему. Каранрох приказал - я повинуюсь.
.
Бурный поток пытается смыть меня. Вокруг проплыла ветка и я понял, что пора выбираться. Я вышел на холодный каменный берег. Скудная растительность покрывала его: короткая трава, лишайник, местные травы. Тропа вела меня на скальный пригорок. Я ускоряюсь, чтобы разогреть тухлую кровь в жилах. Здесь холоднее, чем там, откуда я пришел.
Мокрая шкура начинает покрываться инеем.
Я перехожу на рысь. Пар струится вокруг меня и смешивается с туманом. Я улыбаюсь - пахнет дымом и мясом.
Тень рассекает туман.
Золото блестит вдали. Оно соперничает за власть над туманом со светом полной луны.
Уже скоро.
Я близко.
Сердце успело сделать несколько ударов и я увидел Таверну.
Двери приветливо распахнуты. Я слышу музыку и говор голосов. Я вижу Избранного - он стоит в окне, смотрит на меня и поглаживает бороду. Интересно - он стоит на табуретке или ему потребовалась стремянка? Если он оступится и упадет - отскочит ли он от земли или шлепнется на нее кучей жира?
Как много вопросов - как мало ответов.
Но это и неважно.
Я достиг цели.

[Аранарх]

Наконец, Всадник прибыл.

Разглядывая огромную, исходящую паром груду плоти Аранарх в очередной раз задал себе вопрос - а как он, в сущности, подтирается? Не за этим ли ему нужна трижды проклятая кукла, безмозглое отродье диггестивного пруда?
Гном широко улыбнулся своим мыслям, а кентавр улыбнулся ему в ответ и показал средний палец, по своей форме и размерам больше подходящий на булаву.
Очевидно, что в данный момент, мысли больше не принадлежали древнему колдуну полностью и безраздельно - вопреки своей внешности, Ариох был сильным и очень умелым телепатом, способным мягко обходить сигнальные барьеры.
Чтобы не выделяться, гном показал уже ему средний палец и на этом обмен любезностями был завершён. Надо было делать дело.

Для начала, старик спустился по лестнице в основную залу, к последним полуночникам, оставшимся корпеть над своими кружками до рассвета. И, разумеется, к бармену.
Ему он оставил свой заказ, простое кольцо из полированной стали, слишком маленькое, чтобы налезть на палец данного конкретного бородатого карлика и толику монет за вино и поручение.
Не преминул он, так же, посетовать на туман (на что Чибис не моргнул и глазом - шутка была через чур уж заезженной) и посоветовать бессмертному гоблину новый состав от облысения, включающий в себя скорпионий перец, прополис, касторовое масло и ещё несколько ингредиентов столь отвратительных, что описание их мы опустим.
Гоблин в ответ пожал плечами и только - он уже не верил, что сможет восстановить былую шевелюру, не прибегая к Кузнецам Плоти.
Благо, в данный момент  в его заведении их было трое, и ни одному из них Чибис не доверял. Особенно Всаднику. У того было слишком паршивое чувство юмора, каким то таинственный образом избегающее шуток на репродуктивные темы (и оттого - вдвойне пугающее).

Покончив с этим непростым делом, гном принял из зелёных рук бумажный кулёк с обжигающе горячими каштанами и длинную лучину, которой полагалась эти самые каштаны накалывать и есть.
Это был безопасный выбор - Ариох не ел растительную пищу и делиться с ним было необязательно. Не то чтобы он собирался делиться, вовсе нет. Но лучше ведь не оскорблять собеседника отказом и изначально взять то, что он не попросит, верно?

Думая эту нелегкую думушку, гном энергичным колобком скатился с крыльца вниз и аппетитно захрустел сапогами по мелкому гравию. Кентавр нашелся чутка поодаль - в небольшом распадке, куда он уже успел натащить свежеоторванного лапника и даже развести небольшой костер. Впрочем не он первый был в этом месте - вряд ли бы он стал собирать и аккуратно укладывать в круг речные окатыши под кострище.
Его кукла стояла тут же, согревая руки у огня. Несмотря на то, что колдун шел нисколько не таясь, она так и не подняла к нему головы, поглощённая игрой пламени.
Зато, поднялось кое что ещё.

- Приветствую. Как добрался?

[Леди Пепла]

Пентхаус, за стеной из стекла панорамный вид на Кимберли (Циркон). Вино, шоколад, фрукты. Два бокала. Мужчина на длинном диване, поглаживает себя и приговаривает:

– Да, дорогая... Ещё... Глубже...

Убедившись в надёжности иллюзии, Леди отправляется в его кабинет. Документы, папки, бумажные и на компьютере. Ведомости торговой ассоциации о негласных сделках. Места и пароли ведьма черпает из головы мужчины, брезгливо обходя его текущую мозговую активность.

У-у-у... Надоела работа. Хочу в отпуск. Любезные физиономии, мелкие мечтания, кто занял пост повыше, купил артефакт подороже – тот и маг. Снова всплыл в памяти приём в лирейском посольстве. Высокий старик, абсолютно лысый, кожа цвета отполированной бронзы. Больше месяца прошло,  а Леди до сих пор не может выбросить из головы его вкрадчивый голос, чарующий притчами о мире, где Воля и Вера имеют истинную цену. Джадду – так он назвался, двусмысленно улыбаясь, будто намекая, что имя не настоящее. Белые зубы, слишком крепкие для его возраста. Леди так и не удалось выяснить, кто он и как попал на приём. А ведь скоро тот срок, который он назвал... Время и Место.

Файлы скопированы, бумаги отсканированы. Уходя, девушка перед дверью прижимается к мужчине так, будто всё, что он видел в своих иллюзиях правда.

– До свиданья, медвежоночек. Жду твоего звоночка, – своего телефона Леди мужчине не оставила, даже имени при знакомстве не назвала, но он этого, естественно, не замечает.

Стационарным порталом до Проциона, челноком до Леды, поездом до Снарии, от неё на перекладных до Тимбулука, пешком на север вдоль реки. Путь больше походил на заклинание или испытание, чем нормальный маршрут. Привыкшая всюду телепортироваться по щелчку Леди, уже хтон знает сколько месила речной ил. Широкополая шляпа, платье последней моды, мягкая дамская сумка, цокающие по речным окатышам каблучки. Несведущий наблюдатель решил бы, что наивная дамочка свернула не туда. Но истина была в том, что платье, макияж и маникюр вместе составляли отличную броню, каблуки по каменному хаосу цокали уверенно, как по подиуму, а эффективности широкополой шляпы позавидовал бы любой климат-контроль.

От длительной пешей прогулки девушка устала, но упорно шла вперёд. Ночь? Когда успело стемнеть? Расщелина, костёр, гном кентавр и белокурая девушка. Леди сложно было понять, дошла ли она туда, куда шла, или нет. Гномов, горы и кентавров можно встретить на любой планете Аркхейма. Спросить? Как? Дошла ли я туда, куда шла? А куда она шла? Там где Воля и Вера имеют значение? «Джадду» не потрудился сообщить название. Поэтому Леди очаровательно улыбнулась и произнесла:

– Добрый вечер, мальчики! Кипяточку не найдётся?