[Улаган Фаэр]

В горах Империи Торис расположилось поместье. Хорошо укреплённое и под прилежной охраной, встроено оно своей частью прямо в скальный массив, а у подножия гряды оконечностью входит в чащу. Хоть дом уютен, гостей здесь не ждут, а посторонним никогда не рады. Это уединённая обитель, что хранит покой хозяина, пока тот пребывает в безмятежности тихой природы. Когда Улаган Фаэр созерцает отсюда звёзды, он думает не только о том, что рано или поздно бросит их все к ногам человека. Нет. Как и вряд ли желает он, чтобы идиома «рассмотреть звёзды ближе» в ту же ночь воплотилась в действительность. Середина лета в 5023 году. Глубокая ночь, предполагавшая сладкий сон. Лёгкий ветерок волнует океан листвы, бросая на скалы и приютившееся меж них имение косые струи дождя. Действующие лица: Алайя Арканум, Улаган Фаэр.

[Соната]

За трое суток до...

Лирейя прекрасна в каждом времени года, но Соната особенно любит лето. Позднюю весну и лето, так будет правильнее сказать. От момента, когда исчезает мерзкая грязь, и до момента, когда на деревьях появляются первые золотые листочки. Но середина лета... это что-то волшебное для нее. На это время она часто сворачивает концертную деятельность и дает себе время отдохнуть и восстановиться. Переезжает в свой дом на побережье, рядом с Торисом, много спит, много ест и делает только то, что захочет. Сейчас первые дни ее, так называемого, отпуска и они с коллегами решили, что стоит провести это время на лоне природы. Был собран коллектив, продукты, напитки и все это вывезено на удаленную от обжитых мест поляну. Что бы никто никому не мешал, и была возможность расслабиться.

Проверяя перед выездом свои вещи, Алайя сунула в сумку плазменный кинжал в набедренных ножнах. Ей его когда-то подарили, но она им ни разу не пользовалась. А тут, чисто на интуиции, сунула оружие в вещи. Уже на природе, когда они приехали и высадились, она надела ремни с оружием. Во-первых, понтануться захотелось, во-вторых нож под рукой и на природе всегда пригодится, а в-третьих, интуиция назойливо твердила, что ей еще пригодится её недомеч.

Уже к вечеру, когда все были сытые и сидели у костра, на запах пищи выскочила большая стая каких-то диких тварей и напала на отдыхающих. Алайе, как и многим, пришлось спасаться бегством. Она лишь надеялась, что никого не съедят.

Бежать в темноте по ночному лесу, в неизвестной местности, когда за тобой по пятам следует несколько хищных жутких мразот, с явными гастрономическими намерениями – так себе удовольствие, да и приключение не из приятных. Повезло лишь в том, что они не лазили по деревьям. Поспать не получилось, часть магического резерва она извела на то, что бы согреться и не сверзиться с неудобной ветки. А еще, пришлось поспешно вспоминать все, чему ее учили дома.

За двое суток до...

Утром она смогла оценить масштабы катастрофы. Десяток волкоподобных особей, на трехпалых лапах. Морда узкая и длинная, заканчивается выступающими вперед из-под кожи челюстями с загнутыми клыками. – Ночью мне казалось, что их меньше... Это какого-же размера была вся стая?? И откуда, в близких к человеческим селениям лесах, такая крокозябра завелась? Надеюсь, все живы...

Что же, закон природы, ты или тебя. Она попыталась прогнать зверей звуками определенных частот, но монстры остались на месте. Пыталась коснуться их разума ментальной магией, но там был лишь голод. Огненные шары здесь не подходили, как и молния, потому что она может промахнуться и устроить пожар. Тварей это, не факт, что убьет, а вот она может и пострадать. Страшно.

И снова гонка. Передвигалась она частично по деревьям, благо здесь они это позволяли. Частично мелкими перебежками. Двух монстров она смогла убрать, подсобив им напороться на острые ветки, пока они кидались на нее в прыжке. Всего-то и стоит, телекинезом наклонить обломанную острую ветку в нужную сторону.  Осталось восемь. Снова ночь на дереве и согревание себя магией. Второй день частично пустой резерв.

За сутки до...

В ее случае, страх всегда превращается в агрессию. Пришлось некоторое время проделать путь по земле. Почти догнали, но защитная магия спасла от когтей, а фаербол с короткого расстояния попал точно в цель. Минус один. Осталось семь. Дерево, родимое, где же ты раньше было! Пришлось залезть по выше, потому что они пытались допрыгнуть. Одного удалось подловить и пока он был в прыжке, засадить кинжал в горло, на обратном движении распарывая плоть. Правда, собака страшная, распорол когтями бок. Не глубоко, но больно. Еще треть резерва ушла на заживление ран. Полностью залечивать не стала, потому что иначе совсем не останется энергии, а впереди еще ночь. А их еще шестеро. Выживет – долечит, а не выживет, так и без разницы, сколько на теле шрамов. Хочется есть, но вся еда на земле, а возможные плодовые кустарники или деревья слишком низкие и не факт, что съедобные. От миленького айдола почти ничего не осталось, только более слабый, но голодный и агрессивный зверь. Загони мышь в угол и она станет страшнее хищника. Выжить. Любой ценой.

А вот и мы...

День ничем не отличался от предыдущего, кроме того, что в этот раз она напала первой. Теперь их пятеро, а она не только в своей крови. Минус один. Затем ее подловили на земле. Умные твари. Укус в плечо, но минус один и почти пустой резерв. Даже до конца заживить рану не смогла, пришлось перевязывать. Навыки еще остались. Страх, перерождающийся в злость. Боль злит еще больше. Контур тела отсвечивает багровым, отзываясь на ее эмоции. Она уже не прячется в листве, хот еще и сидит на деревьях. Теперь твари осторожнее. Они уже понимают, что к чему, ведь из дести их осталось четверо к исходу четвертых суток. Но они чувствуют, что она уже устала. Даже ее нечеловеческая выносливость уже на исходе. Остановки становятся чаще. Дождь – благословение и проклятие. Бежать сложнее, ведь деревья теперь скользкие и приходится передвигаться по земле, но и им труднее удерживать ее запах. Ведь вода смывает кровь и ее след с земли, прибивая все к земле.

Она была слишком сосредоточенная на себе и беге, что бы заметить мелькнувшую сбоку фигуру, пролетев мимо нее слабо мерцающим кроваво-алым метеором. Попытка взлететь на дерево с разбегу оказалась неудачной из-за мокрой коры, и девушка фигурно улетела в кусты чуть дальше по пути следования. «Волки», в отличие от нее, оказались более наблюдательны и затормозили около нового потенциального ужина.

Правда, на долго девушка не пропала, вылетая из кустов и сшибая собой одну из тварей. Вероятно, было принято решение, что сгорел сарай, гори и хата. Помирать, так с музыкой. Кто рычал громче, она или зверь, было непонятно, но она машинально добавила ментального воздействия, нацеленного на устрашение. Плазменный кинжал легко вспарывает брюхо твари, вцепившейся ей в другую руку. Осталось трое...

В то же время.

Команда выжила, правда некоторые были ранены. Но бОльшая часть стаи ушла за Арканум, как за самой «слабой» добычей. В рядах команды царила истерика, но менеджер был уверен, что она жива. По этому, по закрытому каналу были разосланы ориентировки, найти живой или мертвой. Никто не должен знать об исчезновении. Во всяком случае пока...

[Улаган Фаэр]

А ведь ничто не предвещало. Как и всегда. Когда это было иначе.

Улаган Фаэр, поместившись в массивном кресле в окружении причудливых приборов, рассеянно обозревал лес, что раскинулся под крылом величественного воздушного корабля. Вообще-то «под крылом» – не вполне верное выражение, поскольку крыльев у корабля не имелось, но так уж принято изъясняться, когда дело касается небесного судоходства.

Тучи собрались не к месту. Фаэр рассчитывал на ясную ночь, которую он проведёт под мягкими отсветами звёзд. Возможно, он поглядел бы на какие-то из них в телескоп. Механический телескоп – он был здесь, в куполе верхней палубы. Возможно, повторил бы наблюдения древних звездочётов, кто упорядочивали в былые времена сами небеса. Улаган Фаэр не был учёным. Он лишь ценил красоту, а следовательно, математику. И астрономию, которая есть воплощение логики первородного творения. Сам он частью первородного творения не был, однако совершенно не смущался этому.

Но не сложилось. «Серебряный рассвет», на беду, располагал превосходной системой связи, и, кроме прочего, была там выделенная линия сообщения с местными органами правопорядка. Сурья Химан действовала в легальном поле, её комендант, таким образом, есть должностное лицо, и прямая связь – иногда вопрос необходимости, а не только удобства. К тому же Фаэр... Вряд ли кто-то сказал бы, что он вхож в высшее общество этого мира, но только потому, что он сам туда не стремился. А вообще-то и он кое-кого, как говорится, знал, и кое-кто, как говорится, знал его.

И – вот тебе раз. Пропала, разыскивается, последняя отметка... Может, нападение. В лесу. Посреди леса ночью, то бишь. Неожиданность, не правда ли... Мужчина лениво потянулся в кресле.
– Оно нам надо, друг?.. – тихо проговорил он, вращая верньеры на большой отделанной деревом панели. Несколько щитов, прикрывающих обзорные палубы, сдвинулись, и сенсорный массив начал плавно раскрываться вдоль верхних и нижних надстроек корабля. Вообще-то «Серебряный рассвет» ходил с экипажем. Были и капитан, и команда... Почему не один искусственный интеллект? Потому что, выбирая между испытанным космическим волком и сколь угодно сертифицированным машинным разумом, Фаэр не то чтобы надолго задумался.
Но мог корабль ходить и с ИИ. Так что сейчас мужчина всё так же лениво пробегал глазами досье, мягко светящееся на выпуклом дисплее. Имя, возраст... Хм, раса... Род деятельности.
– Тьфу ты. – Улаган прихлопнул пальцами по полированному подлокотнику и раздражённо дёрнул головой. Он по диагонали читал досье и, хоть там в самом начале висела фотография, фото не рассмотрел. Сейчас он закрыл картинку рукой и попробовал сам составить образ. Итак, неопределённые черты лица: не мужчина и не женщина. В лицо можно тыкать толщиномером, и она не почувствует, а тот не пробьёт толщину лакокрасочного. Отроду лет... восемнадцать. Чуть больше. Ладно-ладно, астрея – столько же в пересчёте на людской. Облачается в то, что кажется одеждой только на первый взгляд, а на самом деле это витрина, на которой всё видно и ещё где надо подсвечено. У неё гетерохромия... если нет родной, она её сделала... Волосы. Пусть будут малиновые с зелёной прядкой. И, положим, средний рост. Да, и тяжёлые сапоги на ножках, никак не сочетающиеся с остальным. И чтоб подошва толще, чем его, Фаэра.
Ну?..

Просчитался, однако. С фотографии смотрела... Да, в общем-то, миловидная такая девчонка. Мужчина выключил дисплей, встал, приказал машине поворачивать, куда сказано в ориентировке. Сам же он широкими шагами пересёк обзорную каюту, хлопнул дверью чуть сильнее, чем следовало, и, залпом залив в себя прихваченную со столика выпивку, на лифте отправился вниз. В одной из нижних палуб машина, уже поняв намерение хозяина, засветила ещё несколько контрольных панелей в почти таком же помещении, как каюта для отдыха и созерцания, только с ещё большим числом приборов вокруг единственного кресла.
Достигнув этого помещения, Фаэр, покрепче запахнув вечерний халат, который так и не стал менять, устроился в кресле и хлопнул единственную клавишу, предложенную системой на подлокотнике.

По сторонам корабля несколькими рядами прошли яркие вспышки. Громкие хлопки послышались в воздухе вокруг, в небо выстрелили десятки, а затем целые сотни маленьких светящихся искр, и все они двигались сначала кверху, а затем, описав правильные дуги, метнулись к земле. Кое-кто, вероятно, мог бы подумать, что «Серебряный рассвет» выпустил ракеты... и во всяком случае зрелище торжественно плывущего в небе корабля, окружённого снующими по правильной траектории огнями, стоило того, чтобы взглянуть.
Автоматические поисковые дроны. «Серебряный рассвет» – гражданский корабль, ударного оружия на нём нет, но при этом он очень хорошо защищён. Армада полностью самостоятельных микромашин, представляющих удалённые глаза и уши корабля, – всего лишь часть сети безопасности. И сейчас Фаэр, разглядывая собирающуюся прямо пред его глазами карту местности, делал именно то, о чём его просили – он искал.

Потому ли, что опасался связываться с... какими-нибудь безумными поклонниками певички, ежели те прознают, что она куда-то провалилась недалеко от его владений, а он не отловил? Отнюдь. Ещё не хватало. Кого другого пусть пугают... как это там называется... хейтом в сети и отменой, так? Ага. Улагана Фаэра, коменданта военного городка, не интересовали неуравновешенные любители... а что она там исполняет, кстати? Наверняка рэп. В его представлении все подобные личности исполняли рэп, а, между прочим, не нужно быть трансчеловеком, чтобы стоять на ступеньку выше в эволюционной цепи, чем любитель рэпа, особливо застрявший ночью в глухом лесу. Попробуют устроить свару – это есть нарушение порядка. Далее разговор короткий.

Тут в другом было дело, и совсем не за себя опасался Улаган. Гражданские власти. Вот этим-то бедолагам разгребать всё от начала и до конца. И, в отличие от Фаэра, им лицо держать надо, а он, строго говоря, ближайшее гражданское судно, которое власти должны были привлечь, заставить и так далее. А то ведь... В худшем случае можно и беспорядки схлопотать. Бедные копы, а... Или кто у них тут. Констебли. Стража. И поэтому же не нашлось ни одной ориентировки в открытом доступе: у кого-нибудь истерика будет. У этих всегда истерика. Вечная истерика – это у них признак принадлежности к стае... к сообществу, да. Улаган мрачно хмыкнул. Которое ещё наверняка и как-нибудь называется. Орден имени Фортуны, опять же... А слава коменданта – это слава Корпорации. Чему-чему, а делу Архитектора Фаэр был верен всецело.

«Принял. Порядок». Это всё, что отправил Фаэр назад в шифрованный канал. И стал ждать. Он знал, что его услышали.

Ну, и вот, наконец, появилась картинка. Сразу много машинок, светящихся золотым, выскользнуло в пространство между деревьями, бросая отблески на местами потрёпанную шкурку звёздочки. Помятуя о том, что дело идёт об астрее, Фаэр не особенно переживал – и не просто так. Великая битва, однако, а... И рычит-то как... Кто на кого более? Он усмехнулся. Встал, вышел за дверь. Для транслокации места там достаточно, и поэтому, когда механический доспех с привычной серией щелчков вышел в готовность, удобно возникнув перед ним и раскрывшись, Улаган вошёл в броню, запуская на сей раз вручную синхронизацию.

Поле зрения – есть. Готовность локации – есть. Связь совершенно чёткая.
– И как ваш отдых, миледи? – проговорил Улаган, бросая в крепёж клинок. А на том конце линии голос его вполне понятно передали вьющиеся вокруг машинки. – Звери в лесу... Возмутительно. Я понимаю.

Чуть поодаль от клубка из зверей и несчастной звёздочки вспыхнуло красным. Тени на миг изрезали землю и стволы окрестных деревьев. Затем грохот, новая вспышка пламени, - и дальняя от Фаэра тварь рассыпалась брызгами. Вторая. Трансчеловек шагнул вперёд в тот момент, когда последнее из существ сквозь азарт ночной охоты всё-таки осознало происходящее. Он рассмотрел на мгновение лохматую морду, глаза, в которых чистая злоба, кажется, начала сменяться чем-то ещё... И третий разрывной снаряд окончил всё представление новой вспышкой плоти.

Вместо приветствия Фаэр только опустил ствол и перенацелил сенсорную сеть теперь на саму леди. Если бы это был ардент... Хм. Здесь бы так всё не закончилось. А в чём там разница? Ну, он ткнул пару кнопочек, перед тем как уйти с корабля. Вроде как она... чем-то уникальна даже. В единственную и неповторимую Улаган не верил, таких единственных по миру ходит много-много, а из порталов являются ещё. Но... хотя бы... Отчасти. В общем-то он уже видел, что до потенциала настоящей квазизвезды там далеко.
Ладно. Может быть, медлить было жестковато. Может быть.

[Соната]

В свете дронов была видна вся прекрасная картина, которая развернулась здесь. Косые струи дождя бьют по листьям и стволам деревьев, разбиваются на тысячи капель о тела находящихся на поляне. Труп крупной, жуткой зверюги со вспоротым животом лежит, раскинув лапы. Над ним застыла, мокрая до нитки, подранная и грязная девица в своей и чужой крови, объятая алой аурой. В руке она сжимает отблескивающий голубым плазменным лезвием, кинжал. Причем, держит его профессионально, армейским обратным хватом. И стойка, напротив трех других зверюг, тоже вполне себе профессиональная. А в глазах ни искорки. Сейчас Астрея, да, возможно на своей личной войне.

Голос, раздавшийся над поляной, почти заставил ее отвлечься, но девушка даже не разобрала вопроса, потому что от напряжения в ушах стучала кровь. Она только поняла, что появилось новое действующее лицо. Красная вспышка, заметались тени, а затем ода из тварей просто мерзко разлетелась. Следом и вторая. И третья. Алайя скорее додумала, чем действительно увидела, что следующей может быть она. Кувырок в сторону вышел неуклюжим и куда более медленным, чем хотелось бы. Врезавшись плечом в ствол дерева, на который Арканум изначально собиралась забраться, она прижалась к нему спиной и снова приняла боевую стойку, так характерную для классического армейского рукопашного боя. Нож не выпустила.

Вода заливает в глаза, волосы липнут к лицу, но Сона уже даже холода не чувствует. Хотя внутри все дрожит от напряжения и, совершенно точно, от холода.  Алое сияние по контуру тела стало более тусклым, звездочка явно все больше слабеет, но отказывается это признавать. Сама девица довольно мелкая, по сравнению с Улаганом особенно, но мрачная решимость защищаться до конца написана на чумазом личике огромными буквами. Ее противник стоит напротив, но держит оружие чуть опущенным. А противник ли? Кто это? Враг? Почему она? Друг? Откуда? Не ясно, что он собирается делать, а она не любит обманываться. А еще нервируют жужжащие машинки вокруг, вдруг они тоже вооружены? Сияние вокруг тела становится ярче, почти вспыхивает, разбрызгивая вокруг несколько светящихся шариков, освещая поляну алым светом.

Напротив нее стоит кто-то высокий, по её меркам даже очень. Со своим ростом, Арканум дышит ему куда-то в живот. Тяжелая броня, в свете огоньков, разбрасывает алые блики. Потом неизвестный открывает лицо и она чувствует, как из нее будто вынимают скелет. Человек. Просто человек. Ну, хотя бы так выглядит. Плазменное лезвие втягивается в рукоятку. Может быть, он похититель, может быть работорговец,  может еще кто-то, но ей уже все равно. Человек. И она останется жива. Хотя бы еще день.

Не сводя взгляда с лица человека, она выпрямляется. Сияние, мигнув,  исчезает, а потом рождается заново, но уже другое. Светлое, розовато-золотистое, нежное. Счастливое. Легкая вспышка, колыхание пространственной магии, и вот она уже цепляется за его руку, как утопающий за соломинку. И ревет. Как ребенок. Так же открыто, честно и навзрыд. Как будто ей не за шестой десяток, а всего пять лет.

[Улаган Фаэр]

И...
«Поймал. Светится».
Так Фаэр озаглавил инфопакет, который, тщательно шифрованный, улетел на корабль, а с корабля - Куда Следует. Вот обычно как пишут: «Найден, жив». Или что-то в этом духе. А тут... ну, вон, в самом же деле. Мужчина осторожно ступил к юной не обременённой предусмотрительностью леди, стараясь, вообще-то, не делать резких движений... Мало ли. В сканирующих лучах техномагической машины она расцвечивалась весьма причудливо, а это знак, как мудрые люди говорят, предзнаменование, так сказать, вполне определённое... Да и чего уж теперь. Он так оглядел окрестности массой кибернетических глаз маленьких задорных машинок, что вились всё вокруг... Тихо же. По крайней мере, пока.

И – он растворил запоры шлема. Против инструкции это, а инструкцию ту неглупые люди писали. Вот когда забрался уже в тихий безопасный периметр, где дежурно светится зелёным лампочка оповещения обо всём нехорошем, – вот тогда открывай шлем. И то – ещё подумай. Здесь же... Сыро, промозгло, и, вон, волки́ всякие злые бродят.
Ну да ладно. Зато свежего воздуха глотнул. Дело тут было просто: кабы сунулся Фаэр к девчонке, закованный в доспех по самую макушку, та, гляди, перепугалась бы пуще прежнего, да ищи её потом свищи по лесам снова, а ведь только-только отловил и уже обрадовал причастных лиц. К тому же... Великой Воительницей Ночных Прерий тут, очевидно, не пахло так же, как и настоящим ардентом – буквальное воплощение фразы «а офицер-то на звёздочку рассчитывал» – но, всё-таки, всё-таки... Устроит ещё и ему феерию многоцветного волшебного града с небес. Да пугать, опять же...

– Ну, – тихонько проговорил Фаэр, наклоняясь ко вдруг расчувствовавшейся девочке. Уж как у них там возраст исчисляется, это их дело, а он бы иначе её не назвал. Или не назвал сейчас. Он закинул ручную пушку за спину: ничего, если вдруг, есть и другие. Повисит пока. – Уже порядок. Теперь забыли, и... – он быстро огляделся, – смываемся отсюда.
Теперь надо было скорейшим образом пройти старым добрым путём эволюции человека разумного: из лесу, где волки, до тихого скромного обиталища, где тишина, покой и спать ночью не мешают. В органы он сегодня сдавать астрею не собирался. Работают они, работают, куда денутся, и наверняка немало местных стражей порядка с забавными острыми ушками врываются сейчас к совам в дупла с ночным обыском и ориентировкой, – а местные совы суть есть штука страшная, ещё, небось, и пожалуются потом – но его-то, Фаэра, просили найти. Он нашёл. Никуда доставлять не просили. А уж явишься к стражам порядка – до утра не выберешься, и потому конечной точкой маршрута «Серебряный рассвет» на сегодняшнюю ночь имел уединённый домик на водопадах, а вовсе не территориальное управление всеми управлениями. Уж не серчай, товарищ... кто ты там.

Не было у Фаэра обратного телепорта, который, чуть что, может выдернуть с планеты обратно на корабль. Не боевой корабль-то. Там по старинке: челнок. И поэтому стоял Фаэр посреди леса, приобняв девчонку, чтоб ей поспокойнее, и соображал, хватит али не хватит вот этой полянки приземлить шлюпку. Если самую маленькую такую шлюпку, без удобств...
Отошли в сторонку. Фаэр хотел было спросить, а не видела ли мисс Арканум остальных, но одёрнул себя. Ежели и помнит, откуда-куда двигала через лес, – а вот мало ли, может, у них не так всё из головы вылетает, чуть что, как у человека – то вряд ли теперь скажет. Встряхнуло-то будь здоров. Ладно, чего там... «Быть тогда скромной жертве во имя правосудия» – подумал ультрахуман, и светящиеся автоматы, что посреди волшебного леса уместно напоминали каких больших светлячков, метнулись далее в чащу. Поснуют тут, подсобят местным. Никуда они не денутся, прилетят назад потом как миленькие, а кто-нибудь лесной, может, из этакого золотистого потока в небе благое знамение составит.

Да вот и оно. Совсем лёгонький аппарат проворно выскользнул из-за вершин деревьев, развернулся и плавно стал опускаться. Он тихонечко гудел и мягко светил вокруг жёлто-оранжевым, как ночной фонарь в старые добрые времена на Древней Терре. Только свет немного дрожал от того, как испарялась от жара хитрых техномагических двигателей влага с листвы. Только влага: под машинкой было сейчас ощутимо теплее, чем вокруг, потому Фаэр и увлёк оттуда астрею в сторону, нечего мешать автомату садиться, но выжиганием всего живого в обозримом радиусе это не грозило и близко, даже жукопауки какие, глядишь, целыми по домам доползут.
Челнок сел, закрепил себя о грунт опорами и затих. Плоский кораблик с каплевидным отсеком внизу и изящным фюзеляжем. Опустилась передняя аппарель. Даже без какого-нибудь интересного жужжания, бесшумно. Когда шаттл приземлился, он вообще перестал издавать звуки, только подсвечивал окрестность, чтоб удобнее было войти. Ни потоков воздуха, ни шума реактора – ничего. Тишь да благодать. И шелест волшебных сверчков.
– Прошу. – Улаган даже улыбнулся. – Кого надо, всех найдут. Но не ждать же в лесу, правда?

Найдут, найдут, куда денутся. У них там наверняка уже подробная карта всего кругом нарисовалась, с отметочками, что и где есть интересного. Только вот... Если они лагерь разбили и на месте сориентировались так же основательно, как организовали охрану... Впрочем, Улаган сделал всё, что требовалось. Даже чуть больше.
Вон оно, это самое. Светится... Правда ведь. Красиво так. Маленькая, а звёздочка.

[Соната]

Чужой голос успокаивает, но она почти не понимает, что тот говорит. Тем не менее, активные рыдания понемногу сходят на нет. Соната с трудом промаргивается и вытирает грязной ладошкой глаза от слез, отчаянно шмыгая носом. Узкая ладошка сомкнулась на чужой руке железной хваткой, отжимать ломом придется, не иначе. Напряжение спало вместе с вышедшим потоком слез, так что теперь девушку ощутимо потряхивало от пережитого. Но это была уже обычная послешоковая дрожь, ну и от холода разумеется. Человек ее даже приобнял, пока Ая судорожно шмыгала носом и предавалась замечательному делу – эмоциональному отходняку. Сияние мигнуло и тихо померкло, осыпаясь бледными искорками и уступая место усталой тишине в эфире.

Приземление челнока вывела Алайю из состояния прострации и заставило обратить внимание на окружающий мир. Рассматривая летательный аппарат, она почему-то подумала, что он похож на наконечник стрелы. Реальность продолжала восприниматься, как через слой ваты и было сложно поверить, что, хотя бы, ночной лес для нее закончился. Что больше не стоит проблема «не свалиться с дерева во сне» и «не стать ужином тварей у корней». Может быть дальше будут новые проблемы, но пока ведь все хорошо? Краем глаза она зафиксировала и улыбку мужчины, когда он приглашал ее в челнок. Примерно с минуту она молча смотрела на него, то ли пыталась понять, о чем он говорит, то ли просто рассматривала. Наконец бледные губы тронуло легкое подобие улыбки. Впрочем, это все, что хоть как-то изменилось на лице.

- Действительно... - Голос у девушки приятный, но прозвучал очень тихо. Кажется, она даже сама не услышала, что что-то сказала. Спаситель, вероятно, прочитал ее мысли, да или просто предугадал последующий в будущем вопрос, на тему «что с остальными?».  От данного заранее ответа ей, конечно, стало чуть спокойнее. Впрочем, Арканум все равно вздрогнула, когда челнок начал подниматься в воздух. В голове не было ни единой мысли, сколько - нибудь подходящей для заведения диалога, да и сил на это, в общем-то тоже. Но на дождь, сейчас бьющий по лобовому стеклу челнока, она смотрела уже по другому. Для Алайи он был сейчас чем-то, как будто отгородившим ее от происходившего в ночном лесу.

Заднее сидение трехместного суденышка показалось ей невероятно удобным, после жестких древесных веток. Она устало прикрыла глаза, позволяя себе на минуточку расслабиться. В салоне было тепло, но Сона основательно вымерзла, после того, как промокла до нитки под дождем. Кажется, заледенело все, вплоть до внутренностей и тело било легкой дрожью.  Тут только горячий душ поможет, да что-нибудь горячее или горячительное внутрь. Саднили не до конца затянувшиеся раны, в зеркало на себя вообще было страшно смотреть. Кажется, она умудрилась задремать в процессе доставки ее бренной тушки куда-нибудь подальше от негостеприимного ночного скопления деревьев. Резко дернулась и вернулась в мир бодрствующих, Алайя, только когда челнок слегка вздрогнул в момент стыковки с основным кораблем.