[Белинда Рурх]

Процион / Одда / декабрь 5027

Лира Мирлесс, Белинда Рурх, Юпитер Тома

Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

[Лира]

Как много сил нужно, чтобы, тянувшись к существу, который стал так бесконечно дорог, не бояться сгореть от тоски и от ожидания хоть капельки внимания. Лире всё ещё мучительно вспоминает, насколько сложно было научиться писать ему первой. И первое сообщение было набором неразборчивых символов, потому что переписка, бесконечно открытая для серых смущённых глаз, не терпит мягкости постели, когда телефон падает. И следом она торопится удалить, скрыть, что писала что-то. Не хочет беспокоить, не хочет ждать ответа.

   

Он говорил, что всё в порядке и давал понять, что будет рад её сообщениям, пусть и не сразу сможет ответить.
   Он говорил, что боится её потерять, это его самый большой страх.
   Она ведь может написать?

    Телефон, выхваченный из рук артефактом, взлетает под потолок. И остаётся только лишь прыгать печально и суетливо, просить, чтобы Алисия отдала, позволила удалить. Но в ответ звучит строгое, тяжёлое:

    — Я не отдам тебе телефон, пока ты не сформулируешь мне причины, по которым отправленное сообщение такого формата кажется тебе настолько ужасным.

    И затем, сквозь слёзы неизменные, сквозь попытки добиться возможности телефона, Лира формулирует свою мысль о страхе, делится переживаниями, тревогой, тянется к артефакту, просит утешения и объятий. И между строгими чертами лица Алисии проглядывается тепло и ласка. Они вместе формулируют извинения перед Юпитером и объяснения совершенно искренние и настоящие, горящие и живые:

    «Дорогой Юпитер! Прости за этот набор букв. Я подумала удалить, но решила, что ты всё равно поймёшь, что что-то было написано. Я просто смотрела на переписку и хотела что-то написать, но так переживала, что телефон выпал у меня из рук и упал на постель. Так что теперь мы видим наверху вот эту самую непонятицу. И... Я всё равно хотела пообщаться, поэтому....
    Как твои дела? Как здоровье? Ты не против пойти со мной когда-нибудь снова гулять? Я готова заплатить за твоё время!»
   
    И если большую часть сообщения Алисия контролирует Лиру, то последняя фраза дописывается тайно, но стоит только красноглазой узреть данное обесценивание собственной сути, как рука тянется к белым волосам эон, стискивает и тянет за себя. Артефакт смотрит строго, тянется вырвать телефон, но сообщение отправлено, а эон в страхе жмётся в объятия вновь, боясь, что Алисия будет злиться.

    И пусть в действительности затем артефакт и правда была достаточно недовольной и беспощадной, она стала помогать Лире формулировать предложения, напоминать о том, что никто кроме самой Алисии её не укусит, а решил вдруг беловолосая снова бояться и переживать, то обязательно, честно-честно, точно-точно, лишится ушка. И пусть эта угроза была сказана совершенно строго, обе девушки знали, что подобного не случится. Но Лире стало легче. С тех пор она даже научилась делиться фотографиями, стала присылать свои образы одежды, туфли, красивые фото. В этом была её борьба с собой. И в этом была её сила, ведь практически каждое сообщение горело страхом, и всё же...

   

«Доброе утро, Юпитер, посмотри, какое красивое платье!    [изображение]»
   «Привет, Юпитер, это первый снег! Такой же прекрасный, как и ты...! [изображение]»
   «А это меня сфотографировала Алисия, простите! [изображение с удивительно аристократичной и задумчивой Лирой в лучах закатного солнца»

   
    Прошло много времени с тех пор, как общение с Юпитером со стороны Лиры наладилось меньшими тревогами. Девушка всё ещё напряжена и смущается, когда происходит контакт, но, тем не менее, видя, что всё в порядке, она тянется к Тери как только может. И когда он предлагает помочь в клинике какому-то человеку, несмотря на дикий страх и ужас, беловолосая соглашается без раздумий – если она может быть хоть немного полезной для Юпитера, можно ли считать, что это не праздник? Это ли не момент, когда хочется отдавать бездумно всё без остатка, зная, что друг не попросит большего? Не выпьет до дна, не оставив и капли. Поэтому Лира торопливо соглашается на всё. Соглашается и уточняет все детали. Делится, как и велено Алисией, о переживаниях.

    Когда же наступает тот самый день, Лире приходится заставить себя написать Юпитеру и сообщить, что она едет в нужное место. Хотя больше всего хотелось сказать, что она заболела, умерла, потерялась. Было бы забавно... Но отчего-то беловолосой чувствуется, что есть очень мизерная вероятность, что Тери после работы сразу приедет к ней домой, чтобы убедиться, что всё в порядке.

    Она одевается наспех. Раскрывает дверь, но почти что за шкирку останавливает сильная рука, разворачивает обратно и кидает в грудь более тёплое платье, плотные колготки, длинные сапоги, тёплое пальто. И когда Лира переодевается, то сверху добавляют длинный белый шарф и шапку. Затем Алисия выталкивает за дверь:
    — Что бы ни случилось, ты справишься. Потом расскажешь.

    От волнений беловолосая, укутанная так, что невозможно замёрзнуть, едва помнит свой путь до клиники. Её впечатляет и зима, и снежные просторы и то, как легко кружится вокруг неё прекрасный снег. Ах, если бы только Юпитер смог вырваться из поразительной занятости, провести с ней время, покидать друг в друга снежки, а после... После, быть может, она бы могла его пригласить к себе, угостить чаем, заказать еду какую он только захочет? Интересно, ему бы понравилось у неё дома? Смог бы принять её стиль?

    Но нет. Она не торопится думать об этом, потому что знает сейчас о самом важном – нужно дойти до клиники, подняться по лестнице, зайти внутрь. Но прежде... Кажется, на всякий случай она отправила Юпитеру свою  геолокацию, чтобы он видел, где она находится на карте. Лира вздыхает и готовится сделать шаг, чтобы, задержав дыхание, попасть скорее внутрь. Но тут в кармане пальто призывно звенит телефон, пальцы суетливо тянутся достать смартфон. Она видит лицо Юпитера на экране, понимает, что это видеозвонок. От неожиданности вздрагивает, телефон с восторгом падает в сугроб, тонет в белизне. Лира вздыхает. Снова. И снова. Наконец беспощадно нашаривает рукой в огромной массе снега, использует магию, чтобы вытянуть замёрзшего друга обратно в свои руки. Отряхивает смартфон и принимает звонок.

    — П-привет... Тери... — улыбается, смущённая, дышит тяжело, тревожно. На ресницах, белых волосах, что непослушно выглядывают из шапки, иней. Щёки горят морозцем. Улыбка счастливая, но с нотками беспокойства. — Я на месте, и я.... Так сильно боюсь, — делится, пока вытягивает ручку и показывает другу окружение рядом, чтобы он убедился, как убеждалась она прежде, что она действительно в нужном месте. — А я ещё у меня телефон упал в сугроб, так что я именно поэтому так долго тебе отвечала, — хихикает и вздыхает, готовясь наконец сделать дело. — Как ты? — и, обгоняя вопросы, тут же добавляет:
    — Со мной всё в порядке.

[Юпитер Тома]

Самое первое сообщение от Лиры, которое она не побоявшись, отправила ему сама, по собственной инициативе, а не потому-что он ее попросил или он обозначил ей точную дату, когда он от нее этого ждет — тот, казалось бы, бессмысленный набор символов так и остался на телефоне Юпитера бережно хранимым, как напоминание о том, какой долгий путь нужно пройти двум тянущимся друг к другу живым существам, чтобы не испытывать сомнений друг в друге, чтобы доверять не только на словах, и не переступая через себя, не закрывая глаза на свои страхи, а вот так — в каждом шаге.

Бессмысленный набор букв вызывает у Юпитера мягкую улыбку, потому-что получая от нее это сообщение, он отчего-то живо представляет себе, как Лира маленькими ручками торопливо и смущенно набирает это послание, буквы на клавиатуре смартфона путаются и перемешиваются перед глазами, и телефон, возможно, выскальзывает из подрагивающих рук, и беловолосая начинает переживать еще больше.

Но — за это время они и правда стали достаточно близки друг к другу, чтобы доверие, бывшее до этого столь хрупким, словно из тончайшего стекла, сейчас стремилось в сторону схожести с закаленной сталью, распускалось большими красивыми цветами, наполнялось теплом и глубоким внутренним сиянием.

Иногда Юпитеру представляется, как он держит в своих руках этот внутренний свет, и он проникает сквозь пальцы, доставая до самого сердца мягким объятием.

Поэтому, когда он получает он Лиры следующее сообщение с извинениями, то моментально набирает ответ, желая как можно скорее развеять ее волнение о уместности ее письма:

"Дорогая Лира, я так рад, что ты мне написала! Мне, почему-то, так и подумалось, что ты немножко разволновалась и отправила такое сообщение, но даже его мне очень приятно от тебя получать. Я в порядке и очень много работаю, поэтому буду только рад, если мы с тобой снова увидимся. Мне кажется, это я должен тебе платить, чтобы ты лишний раз выдергивала меня из вереницы рабочих будней. Как ты себя чувствуешь?.."

Лирины слова про оплату он ненавязчиво сводит в некую шутку, потому-что ему думается, что если он начнет разуверять ее всерьез, то может только еще больше обеспокоить, и девушка снова начнет тревожиться насчет того, что якобы отнимает его время, хотя это вовсе не так, и даже если это время ею отнято — он с радостью ей сам это время отдает, в ее хрупкие ладошки.
И ему кажется, что он делает все верно, ведь уверенность Лиры потихоньку возрастает, и вот спустя какое-то время она уже пишет ему чаще и увереннее, отправляя не только послания, но и фотографии, а он хвалит ее наряды, восхищается ее профилем на фоне красивых пейзажей и отправляет в ответ любопытные фотографии с работы, или снимки очередных десертов, которые он нашел в кофейнях, и либо хвалит их, либо наоборот, сетует на то, что "вот в этих очень странный на вкус крем и орехи как будто горьковатые, хорошо что мы с тобой не заходили их покупать".

И в таком темпе, неспешном и плавном в размеренности их диалогов проходит очень, сменяясь зимой, полностью вступившей в свои владения и окутавшей белым студеным покрывалом как минимум несколько материков на нескольких планетах. В их числе оказался и Процион, откуда в декабре Юпитеру поступила своеобразная просьба о помощи. Госпожа Сова, как ее многие называли, баронесса Рурх или просто Белинда, с которой он познакомился на одной из научных конференций, и с тех пор как-то ненавязчиво поддерживал приятное общение и обмен некоторым опытом, написала ему за пару недель до нового года, и это было даже не столько просьбой, сколько просто затронутой темой в процессе очередного обсуждения.

Накануне праздников, когда найти сотрудника кажется чем-то особенно невероятным, у Белинды уволилась опытная медсестра, — по личным причинам, не связанным с самой работой, и уехала обратно на Харот к семье, — и клиника осталась без одного специалиста, а госпожа Сова как раз распустила несколько человек в отпуска, и возвращать их сейчас было бы делом очень неприятным и даже нечестным, потому-что как бы ни была строга Белинда, ощущение наступающих праздников и застолий было ей не чуждо.

И Юпитер, совершенно случайной мыслью предложил кандидатуру Лиры, зная, какой чуткой может быть она к людям, и как хорошо она владеет целительной магией. Обдумывая эту мысль, он все более убеждался в том, что при должном руководстве и мягком наставничестве Лира сможет раскрыться как талантливый специалист и проявить себя в новой сфере. О чем он в последствии и озвучил обеим, и как ни странно, идею его восприняли положительно.

В тот день, когда Лира отправляется на Процион, в Одду, у Юпитера остается буквально десять-пятнадцать минут до конференции, но ему нужно позвонить беловолосой и убедиться, что она нормально добралась до клиники, а там уже сама госпожа Рурх обещала лично спуститься и встретить ее, потому-что предварительно Юпитер достаточно подробно описал, как может робеть его Лира в незнакомых местах и с незнакомыми ей людьми, и от того, как быстро и бережно ее возьмут под свое уверенное крыло, будет зависеть, насколько быстро Лира адаптируется и сможет включиться в работу.
Поэтому, с волнением поглядывая на часы, он отмечает, что девушка долго не берет трубку, но пока что старается не поддаваться панике — возможно, сейчас Лира волнуется куда больше него, поэтому и теряется с ответом. Но когда телефон моргает, и он видит шапку на белых волосах и раскрасневшиеся от мороза щечки, непроизвольно выдыхает.

— Очень рад видеть тебя, Лира! — сначала в кадре показываются длинные белые уши, затем Юпитер, судя по всему, ставит телефон на какую-то полку на работе, и улыбнувшись девушке в камеру, рукой показывает на стоящие рядом столы со множеством каких-то измерительных приборов, — Вижу, что ты уже около крыльца клиники госпожи Рурх, как добралась? — и оставляя на время непонятные инструменты и аппараты, пристально вглядывается в экран, — Верю, что с тобой все в порядке, и с телефоном, судя по всему, тоже — надеюсь, что он не будет глючить после падения, но если что, обязательно скажи мне, хорошо?
Ему радостно видеть Лиру счастливой и даже смеющейся, поэтому он смеется в ответ, но не забывает о том, чтобы немного поддержать ее в новом волнительном деле:
— Я понимаю, как сильно ты можешь волноваться, и это абсолютно нормально, ведь ты будешь заниматься новой для себя деятельностью в непривычном месте, и конечно, любой бы на твоем месте переживал. Я предупредил госпожу Сову, и она обязалась все подробно тебе объяснить, и более того, ты можешь обращаться к ней с любыми вопросами, и даже если у тебя что-то будет получаться не сразу, тебя никто не будет ругать, а просто объяснят еще раз.

Тут он прищуривается, и наклоняя голову на бок, смеется:
— Хотя мне кажется, что эта небольшая работа должна тебе подойти, — и тут же спохватывается и добавляет, — Но даже если не подойдет, это не страшно. Это тоже новый опыт, от которого ты в дальнейшем будешь отталкиваться. А что касается меня... — он задумывается, и театрально нахмуриваясь, оглядывает "фронт своих работ", — Ничто не может спасти меня от надвигающейся конференции, дорогая Лира! Но я обязательно справлюсь, я готовился к ней целый месяц. Кстати, тебе не поступал звонок от госпожи Совы? Я дал ей твой номер, но в целом, я могу ей набрать сейчас сам, чтобы она вышла тебя встретить на первом этаже.

Ему хочется, чтобы новая работа Лиры, даже если она и будет временной, прошла одновременно  и с пользой и комфортом для девушки, поэтому понимает необходимость того, чтобы проговаривать все важные моменты.

— Давай договоримся, что я буду звонить тебе каждые два часа по видео, и ты будешь рассказывать мне, все ли у тебя хорошо?

[Лира]

Лира улыбается, читая на экране телефона ответ Юпитера. Он находит такие особые слова, фразы, формулировки, благодаря которым девушка расслабляется – он сводит всё к шутке, но меж строк, меж букв кроется незаменимый покой. Серые взгляд некоторое время анализирует сказанное, перечитывает сообщение несколько раз. Страшно что-то упустить. И всё же... Кажется, было бы не страшно, потеряй бы Лира особый смысл или фразу? И она, улыбаясь от шутливого желания Юпитера ей заплатить за её желание увидеться, строчит тут же ответ под внимательный взор Алисии. Руки артефакта властно гладят по голове, взор алых глаз неприкрыто изучает выражение лица беловолосой, считывают каждое беспокойство.

  Она строчит ответ, подробный в меру, делится впечатлениями об одном из дней прошедшей недели.

  И вскоре, благодаря безграничному принятию Юпитера, девушка расслабляется, практически каждый день присылая какие-то фотографии или сообщения. Конечно, тут не обходится без строгих разговоров с Алисией, что в моменты сомнений строгостью пинала писать. Объясняла, поясняла, убеждала вспыльчиво и даже раздражённо, что Лира при всём своём желании не сможет прочесть чужие мысли, что не сможет понять, будет ли какое-то из слов фатальной ошибкой. И беловолосая верит, принимает, считая, что если что-то пойдёт не так, то они это или решат, или нужно будет умолять её принять вот такой, пообещать исправиться, сделать что угодно, лишь бы Юпитер её простил. Ведь она пока не знает его болевых точек, триггеров, которые могли бы его ранить, могли бы вдруг оказаться для обоих неприятным сюрпризом.

  Но Алисия упрямо говорит разбираться с этим. Говорит о том, что лично разберётся с Юпитером, если что-то пойдёт не так. И Лира выдыхает, расслабляясь практически окончательно. Конечно, вряд ли бы беловолосая позволила бы подруге вмешиваться и как-то надоедать Тери, но... красноглазую порой было не понять.

  В ответ на трепетное внимание к Юпитеру, в ответ на фотографии и робкие сообщения, друг делится тем же, присылает фотографии с работы. Лира каждое фото невероятно активно хвалит, словно ребёнок, никогда более до этого не видевший мира. Но девушке невероятно дороги эти частички жизни друга, хочется каждую сохранить себе, оберегать, согревать. Возможно, кареглазый даже и не знает, насколько его фотографии и сообщении значимы девчонке по ту сторону экрана. Он присылает фото десерта, и Лира тщательно пытается запомнить то, что нравится Юпитеру и то, что ему не очень пришлось по вкусу. Беловолосая даже думает попробовать приготовить нечто такое, чтобы порадовать в ответ на всё внимание, что ей было подарено.

   

***

    И вот в морозном экранчике девушка видит длинные мягкие белые уши, затем кадр меняется, и Лира может узреть Юпитера, его нежную улыбку и тёплый взгляд. Юная эон счастливо улыбается, сердце заходится торопливым стуком. Тери показывает непонятные приборы с работы, спрашивает о том, как добралась.

    — Ох, всё хорошо, — ухает в ответ, робея под внимательным взором. Отводит взгляд в сторону, не выдерживая зрительного контакта. — Я почти не думала по пути, поэтому всё и правда в порядке, — мяучит с улыбкой, кивает, когда друг заботливо просит сообщать, если что-то будет не так. Она задерживает дыхание, когда диалог касается работы и её переживаний. Стискивает зубы, понимая, что о ней, судя по всему, с подачи Юпитера, очень хорошо позаботятся. И это, пусть с одной стороны и делало всё дело словно бы легче, с другой – неизменно давило, ведь, должно быть, от неё многого ждут? Девушка сжимает губы, выдыхает насильно воздух и кивает, осознавая, что снова нагнетает. Она запрещает себе думать, запрещает продумать все негативные варианты, хотя они так и кружатся пред глазами тоскливыми образами. Но в одно мгновение Лира собирается с духом.

    — Объяснят ещё раз, да... — повторяет дрожащим голосом, ощутимо теряясь пред предстоящей работой. Но смех Юпитера, его добрый прищур и эмоция греют. И вот она уже хихикает тоже, вовлекается в диалог, всем сознанием заинтересовавшись в том, насколько сложная у Тери работа. — Ты обязательно справишься, я в тебя верю, — мягкостью шепчет беловолосая, представляя, как друг и правда запросто со всем справляется и показывает, что он знает своё дело и уверен в себе достаточно. Даже если бы были какие-то неудачи, даже если были бы неловкие моменты... Лира знает, что Юпитер выйдет из положения.

    Она тут же тянется пальчиком смахнуть звонок вниз, чтобы проверить уведомления. Но нет. Ей пока что никто не звонил. Или она пропустила и удалила звонок, забыла об этом? Нет, не может такого быть.

    — Было бы здорово, чтобы ты набрал, потому что я и правда переживаю... — признаётся, опускает взор, прячет серость глаз за белоснежными ресницами, подёрнутые инеем. Лира знает, что это будет значить, что вот-вот они прекратят говорить, но она хочет сказать что-то ещё важное, дорогое. Юпитер в паузе роняет договорённость, и девушка суетливо кивает, принимая тот факт, что жить от звонка к звонку было бы легче. Она не представляет, всё ли будет в действительности хорошо или нет, но знает одно точно – ей нужно максимально постараться. Чтобы Тери не волновался, чтобы тогда, когда он позвонил, он бы увидел её счастливую, уставшую улыбку и яркий, довольный взгляд. И тут же услышал бы торопливые впечатления, рассказ о том, что получилось, а что – нет.

    — Хорошо! Мне так было бы спокойнее, — мирно отвечает девушка, вздыхает и смотрит на дверь. Она понимает, что пора прощаться, пусть и очень не хочется этого делать. — Знаешь, я тебе так благодарна за то, что ты есть. Каким бы ты ни был, — с чувством произносит Лира, заглядывая через экранчик в чужие глаза. Улыбается котёнком и... — До встречи, я пойду погреюсь там, может Белинда меня ждёт как раз там, внутри? — риторический вопрос. Она дожидается, когда Юпитер выключит звонок, поворачивается, чтобы быстро, вихрем взобраться по лестнице и потянуть на себя дверь. Тяжёлая, она поддаётся со скрипом. Девушка проходит внутрь большого помещения и потерянно осматривается. Снимает с себя шапку и развязывает шарф.

    Она могла бы сдать верхнюю одежду куда-то в гардероб, но стесняется, тушуется. Закусывает губу, понимает, что от волнения ей тяжеловато дышать. Но вместо своего привычного поведения, побега, Лира приоткрывает ворот пальто, даёт шее больше свободы от одежды. Она пытается контролировать своё дыхание, стук сердца. Проверяет телефон, чтобы убедиться, что пока что не видит в нём никаких новых уведомлений.

  Страшно.
    Главное – дышать.

[Юпитер Тома]

Не напугать ответственностью, но дать понять, что несмотря на сложность задач, которые будут перед ней поставлены, Лира определенно справится, поэтому на сложносочиненную гамму чувств на личике девушки выдает такую же составленную из нескольких эмоций реакцию ответную, поднимая вверх руки, успокаивающе, стараясь вкладывать в свои слова и жесты даже вот так — на расстоянии то ощущение нежности, заботы и безопасности, проговаривать:
— Мне кажется, когда госпожа Рурх возьмет тебя под свое заботливое крыло, у тебя совершенно не будет времени на переживания, — параллельно он успевает прибирать со стола разбросанные инструменты, выключать какое-то оборудование вида скорее занятного, нежели пугающего, и постоянно посматривать на свою собеседницу, отслеживать любые изменения в ее мимике и голосе, — Мне бы не хотелось, чтобы ты совсем переставала думать, потому-что очень важно отслеживать свое состояние.

И он как-то даже выделяет эту мысль, слегка хмурится сосредоточенно, в задумчивости накручивая на пальцы тонкий шнур от какого-то выключенного прибора:
— Да, это очень важно. Было бы хорошо, если ты будешь прислушиваться к своим ощущениям и по возможности хотя бы в каком-то формате сообщать о том, насколько тебе комфортно в обстановке. Если ты постесняешься говорить об этом госпоже Сове, то об этом обязательно спрошу тебя я. У нас с ней есть некоторые договоренности о том, как сделать твое пребывание в клинике полезным и одновременно комфортным, поэтому часть забот уже снята с твоих плеч, — и предупреждая ее волнения относительно того, что это может быть для кого-то проблематично, он мотает головой и добавляет быстро, предупреждающе, и брови его мягко взлетают вверх, — Это абсолютно точно не является ни для кого проблемой, потому-что я привык много объяснять в том числе и по характеру своей работы, а госпожа Сова любит конкретику, так что ей даже проще, что я с ней предварительно все обсудил, и она может подготовиться к встрече с тобой.

И замечая, как голос Лиры все же срывается в нервную дрожь, он жалеет, что не может ее сейчас лишний раз обнять, и вынужден довольствоваться всего лишь словами — а жесты ему иногда удавались гораздо лучше.
— Милая Лира, я же тебя хорошо знаю, представь, — и он улыбается понимающе, хочет отвлечь от напряжения, придать в себя чуть больше веры, ровно столько, чтоб беловолосая чувствовала себя собой, какой она точно является, — Я бы никогда не предложил тебе работу, с которой бы ты не смогла справиться, поэтому я думаю, что с помощью терпения по отношению к себе, в первую очередь, и принятия факта того, что у тебя что-то может не получаться сразу, ты обязательно поймаешь ту нужную волну, и вольешься в процесс.

И когда Лира переключается уже на его работу, старается поддержать, приободрить, он улыбается и добродушно посмеивается, практически заканчивая с уборкой на рабочем столе, отвечает:
— Конечно справлюсь! И мне очень приятно заручиться твоей поддержкой. Видишь, нам обоим сегодня предстоит важное дело, и как было бы здорово потом созвониться и рассказать о том, как все прошло? — он выдерживает паузу, пока Лира на своем телефоне проверяет пропущенные звонки или сообщения, смотрит как она ведет пальчиком по экрану, и понимая, что нет — Белинда не звонила, кивает, давая понять, что наберет ей сам обязательно в таком случае.

— Мне тоже будет спокойнее знать, что у тебя там все хорошо, так что обязательно жди моего звонка, — он улыбается, и вытаскивая из ящика в столе какие-то документы, уже собирается уходить из кабинета, поэтому на ее слова отвечает мягко и ласково, но уже практически на выходе, и Лира может видеть, как Юпитер берет телефон с полки и идет в сторону двери, — Я очень рад, что мы есть друг у друга, моя дорогая Лира. Все обязательно будет хорошо, я тоже в тебя верю, — и понимая, что Лира все еще стоит на морозе, торопится ответить, — Конечно, не мерзни, заходи внутрь. Пока успеешь сдать вещи в гардероб. Я отключаюсь, до следующего звонка.

И удерживая на ходу папку с документами, одной рукой листает контакты, чтобы набрать госпожу Сову и успеть связаться с ней до начала своей конференции.

[Белинда Рурх]

Ее строгий голос раздается в телефоне Юпитера одновременно с гулким цоканьем массивных квадратных каблуков по пустому длинному коридору клиники на втором этаже, и она, в отличие от своего собеседника, уже освободилась с очередного врачебного консилиума, и это и является причиной того, что она до сих пор не позвонила и не написала Лире.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, Юпитер, я позабочусь о леди Мирлесс, мы начнем с ней с простых задач, на которых она сможет потренироваться, и я уверена, что в дальнейшем она не испугается и обязанностей посложнее, — госпожа Сова вспоминает все то, что говорил ей хаари, и даже испытывает некоторое предвкушение от предстоящего знакомства, — Вы сказали ей, чтобы она заходила внутрь клиники? Это замечательно, не пристало юной девушке ожидать на холоде.
Ученый много рассказывал ей про Лиру, сопровождая подробными и обстоятельными переживаниями особенности ее характера и мировосприятия, и более всего боялся, что им обеим может быть сложно друг с другом наладить контакт, но для Белинды подробные и тщательные инструкции были наоборот плюсом к будущему взаимодействию, ведь она, как руководитель и как женщина больше делового склада ума, предпочитала, когда нюансы ей сообщают заранее, и она  в таком случае знает, к чему ей быть готовой.

На то, чтоб рассказать обо всех нюансах, как она помнит, Юпитеру потребовался один личный визит и несколько часов беседы с ней в ее кабинете — как сейчас помнит, он прокурил ей весь балкон и выпил остатки ее кофе, но понимания они тогда определенно достигли.

Отдельно Юпитер очень несмело и аккуратно намекнул, что беспокоится, как бы привычная строгость и властный тон Белинды не смутили ее новую помощницу и не вогнали ее в ступор.

Госпоже Рурх потребовалось тогда несколько минут раздумий, пара глотков крепкого сладкого кофе и один длинный взгляд за окно чтобы обдумать и обработать чужое переживание в своей голове, чтобы в ответ выдать абсолютно спокойный и уверенный ответ, содержанием которого было заверение того, что при необходимости она может быть понимающей, потому-что много работает с самыми разными группами пациентов, а также умеет быть мягкой, просто навыком этим своим пользуется не часто.

Возможно, это будет отличная возможность проверить, а может ли она согреть своими словами и вниманием кого-то столь восприимчивого и хрупкого?

Бросив мимолетный взгляд за окно около лестницы и отметив, что снег идет сегодня весь день не переставая, Белинда делает в голове мысленную пометку, что нужно проконтролировать, почистит ли дворник дорожки в клинику в очередной раз, она поправляет расстегнутый медицинский халат, надетый поверх и спускается вниз на первый этаж, к ресепшену и гардеробу.

Стоящую неподалеку от гардероба, практически в дверях, беловолосую девушку замечает сразу, и цоканье каблуков госпожи Совы слышно издалека, поэтому своим приближением она напугать точно не должна.
— Добрый день, вы леди Мирлесс? — она слегка приглушает свой обычно звенящий властными нотками громкий голос, чтобы он не звучал резко, и подойдя поближе к девушке, останавливается в паре небольших шагов, чтобы не спугнуть, — Господин Тома предупредил меня, что вы подошли. Меня зовут Белинда Рурх, я главный врач клиники, Вам, наверное, уже известно, — она слегка наклоняет голову на бок и поднимает брови чуть вверх, чтобы не выглядеть излишне строгой, и показывает рукой на гардероб, где сидит пожилого вида приветливая женщина, не решающаяся вмешаться в разговор и предложить повешать одежду, — Как добрались до клиники? Давайте, может быть, сдадим Вашу верхнюю одежду на хранение и пройдем знакомиться дальше?

Белинда делает шаг в сторону гардероба, показывая свое намерение и приглашая невербально Лиру присоединиться к ней, а сухонькая женщина со следами седины в волосах в этот момент живенько слетает с небольшого стула, поправляет свою вязаную кофту и улыбается следом: "Конечно конечно, добрый день, госпожа Рурх, какая милая леди нас посетила!"

Белинда улыбается в ответ, и улыбка ее сдержанная и спокойная:
— Юную леди зовут Лира, и какое-то время она будет помогать мне вместо уволившейся Виеты, — в целом, она может и не сообщать эту информацию гардеробщице, но сказано это больше на случай, чтобы Лиру не путали с пациенткой, а так как любой коллектив склонен обмениваться информацией внутри себя, логично и разумно будет не тратить время и самостоятельно эту информацию в коллектив впустить — госпожа Сова, как любой руководитель, знала, что слаженный коллектив дружен еще и оперативным распространением слухов, и так как рано или поздно это все равно станет известно, то какой смысл утаивать?

Белинда в этот момент быстро проверяет телефон на наличие еще каких-то неотвеченных звонков, даже успевает что-то быстро ответить в один из рабочих чатов, хмурится, но затем она убирает телефон, переводит взгляд снова на Лиру и взгляд ее слегка теплеет:
— Прежде чем мы начнем и я покажу Вам твои задачи на сегодня, может мы перекусим? Я только вышла с консилиума, и была бы не против пообедать. Заодно немного побеседуем о том, что мы с Вами будем делать.

[Лира]

Невозможно не улыбнуться с теплом, когда Юпитер поднимает руки, пытается мягко успокоить. Он всё ещё суетится по работе, ходит туда-сюда, убирает инструменты, пальцы нажимают на оборудование. Серые глаза заинтересованно всматриваются в небольшой экранчик телефона. Он время от времени смотрит на неё в ответ, длинные уши, точно локаторы, отлавливают каждое изменение в голосе, ловят каждую интонацию.  В ответ Лира тихонько сопит, обдумывая мысль о том, что, возможно, у неё действительно не будет времени на мысли и переживания. Но не поплатится ли она за это потом? Не сделается ли ей хуже затем? Юпитер словно читает мысли, говорит о том, чтобы она слушала себя, делилась ощущениями. Лира с трудом представляет то, получится ли у неё это, но, возможно, беловолосая смогла бы рассказывать это всё Тери. Или... мягко намекать Белинде. Девушка заинтересованно приподнимает бровки на информацию о неких договорённостях, но не спрашивает, старается не перебивать. Ей остаётся только кивнуть, убеждённой, что Юпитер точно-точно обо всём позаботился и, похоже, Госпожа Сова также знакома с особыми нюансами, которые нужно будет учесть при работе с Лирой. Сероглазая кивает. Несмотря на то, что её голос срывается, что волнение всё ещё плещется в осознании, а сердце колотится быстро-быстро, девушка вновь получает необходимую и горячую поддержку Юпитера. Казалось, ему не сложно снова и снова успокаивать, находить нужные слова. И даже исходя только из этого факта, Лира успокаивается. Да. Кажется, если долго её убеждать, что всё точно будет в порядке, то девушка и правда начинает в это верить.

  — Я буду очень-очень ждать звонка, — воробушком отзывается торопливо, представляя, как и правда, после всего она позвонит и обязательно поделится всяким важным, тем, что понравилось, а что – не особо. Она кивает в суете, улыбается счастливо и с большим теплом – от слов друга внутри отчего-то разливается поразительное, невероятное тепло, которое так ярко и трепетно обволакивает, что Лире просто до жути хочется наконец расправиться с этим днём и показать Юпитеру и Белинде, что она точно-точно может сделать всё вполне хорошо. Даже несмотря на страх, на переживания и на дикие эмоции, что вынуждают так отчаянно дрожать.

  Цоканье каблуков внутри помещения вынуждает напрячься. Лира разворачивается. Видит красивую девушку со светлыми волосами и выразительными строгими глазами. Она одета в белоснежный халат. Приходится сглотнуть тревогу и волнение, чтобы не вспомнить, что люди в халатах могут делать плохого. Длинные ресницы смаргивают болезненный мелькнувший перед глазами образ. Вдох. Выдох. Всё в порядке. Она позвонит потом Юпитеру и расскажет, насколько же потрясающие и красивые глаза у девушки, насколько же чист был её халат. Быть может, это как раз хороший опыт вложить в копилочку опыта не только то, что Юпитер может быть хорошим в халате и некоторые редкие люди, но и кто-то ещё. Вряд ли они вообще будут делать что-то плохое, верно?

  — Да, Вы можете звать меня Лирой, пожалуйста, — кланяется беловолосая подошедшей даме. Ей не очень нравится своя фамилия. Слишком официальная. Слишком какая-то... важная. Лира это ведь просто Лира. Обычная. Невзрачная в своих платьишках. — Вы очень... красивы, — тут же не сдерживается юная девушка, в смущении отводит взор. Винит себя за несдержанность языка, но слова уже сказаны.  — Д-да, известно, — выдыхает тихонько.  Ведёт взгляд в сторону гардероба, куда и указывает Госпожа Сова. Лира торопливо тут же бросается расстёгивать пуговички. Пальцы дрожат.

  — Всё в порядке. На улице очень снежно, но я добралась и, кажется, не сильно опоздала? Да, хорошо, сейчас, — путается в своей одежде, но порывисто пытается снять пальто. Вспоминает, что надела и шарф, а потому суетливо развязывает и его. Сначала, правда, путается и от желания сделать всё скорее чуть душит себя. Неловко посмеивается. Наконец снимает с себя пальто, элементы одежды запихивает в карманы. Торопливо подходит следом за Белиндой к гардеробу, пытается поправить торчащий шарф из пальто, улыбается милой старушке.

  — Здравствуйте, — мяучит доброжелательно и тепло, ощущая себя вдруг донельзя безопасно по отношению к этой работнице. Девушка протягивает одежду, принимает номерок. — Спасибо большое! — счастливая пыхтит, видя любимое чисто «3». — Я буду стараться, — тут же с тревогой тихонько отзывается длинноволосая, отряхивая белоснежное платьишко. Оно тёплое, плотное, не украшено бантами и иной атрибутикой, достаточно простое, но всё ещё может показаться излишне чужеродным. Пальчики поправляют выбившуюся прядку. Номерок прячется в кармане одежды. Ещё у входа Лира позаботилась о том, чтобы обувь осталась чистой и не несла снег и грязь. Эон выпрямляется и заинтересованно, с долей тревоги смотрит на Госпожу Сову.

  — Д-да, конечно! Вы мне расскажете, пожалуйста, поточнее о том, что я могла бы сделать? Я неплохо владею магией исцеления, но я не всегда хорошо себя контролирую, — предупреждает на всякий случай, не зная, что именно рассказал Юпитер – вдруг он сказал слишком мало? — Но я постараюсь сделать всю работу достаточно качественно, чтобы Вам не приходилось терпеть неприятности. Я уже имела некоторую практику в подобных вещах, — с долей серьёзности поясняет, пока шагает, невольно стуча каблучками тоже, за Белиндой. Принюхивается. У этой девушки интересная аура. Особая. Строгая. Но одновременно и мягкая, словно коснувшись, можно одновременно ощутить поразительную жёсткость, но если изменить угол, то можно раскрыть нечто иное. Ошибается ли Лира? Или это так? С робким любопытством сероглазая посматривает на Госпожу Сову, ищет в её глазах одобрение или строгость. Высматривает черты лица, беззастенчиво, со смущением в поразительном сочетании изучает внимательно. — Как прошёл Ваш консилиум? — пытается неловко поддержать общение.

[Белинда Рурх]

"Как сильно, она, оказывается, может волноваться."

Белинда фиксирует в памяти, словно в блокнотике, каждую новую эмоцию на лице девушки — неуверенность, стеснение, тревогу, — тревожится перед неизвестностью? или перед ней самой? — и ведь и правда, до чего ж эта девушка робкая и хрупкая, и мысль эта на какое-то мгновение заставляет брови Белинды сдвинуться сильнее — а сможет ли она найти подход к ней?
Но внешне ничем не выдает свои опасения, держится прямо и строго — так, как привыкла, кивает Лире в ответ на ее поклон, и тем не менее, старательно дозируя сталь в голосе при ответном, — Хорошо, Вы можете называть меня госпожа Рурх, это стандартное обращение ко мне в клинике, — вскидывает брови, и кажущаяся перманентной как будто бы сердитость слетает с ее лица, и на смену ей приходит пусть и спокойное, но искреннее удивление вот такому внезапному комплименту.

— Благодарю, миледи, — она тихонько хмыкает, сотворяет на лице полуулыбку и осматривает девушку с ног до головы, — Вы тоже очень милы, —задерживает взгляд на серых глазах, мягко теомагией трогает ауру эона и думает, что если б не серые глаза, то Лиру с ее белыми волосами, такими же белоснежными, как у нее самой, разве что чуть меньше отливающими серебром, можно было бы принять за ее дочь.

— Вы весьма пунктуальны, мисс Лира, и прибыли как раз вовремя, — чуть дрогнувшим голосом произносит она, глядя, как девушка расстегивает пуговицы пальто, нервничая и путаясь в собственных одежках, и параллельно прислушиваясь к внезапно накатившим странным ощущениям.

Удивительно — ведь она видела Лиру на фотографиях, которые ей показывал Юпитер, и не испытала в тот момент ничего подобного, так отчего же сейчас, при личной встрече, наблюдая то, как молодая эона, обладая такими же белоснежными — словно и правда, вылепленными из снега волосами, почти как у нее самой, — настолько разительно своей неуверенностью и смущением контрастирует с ее личной стальной строгостью, — отчего же именно сейчас Белинда испытывает странное, слегка щемящее чувство того, будто она упустила за все свои годы нечто важное?

Белинда ловит свое отражение в зеркале рядом с гардеробной и изумленно считывает со своего лица по ту сторону столь несвойственные ей эмоции. Бросает взгляд в сторону своей будущей помощницы — нет, скорее всего не заметила.

— На улицах и правда очень снежно, транспорт может задерживаться, и даже если пользоваться воздушным, то навигация флайтов, особенно старых образцов, которых в Одде значительно, периодически сбоит, и многие пациенты сегодня задерживаются на прием, — добавляет она, как будто бы между делом, но на самом деле для того, чтобы проверить, как сейчас будет звучать ее голос, и сможет ли она сохранить прежнюю невозмутимость?

Голос больше не подрагивает мелкой рябью, и звучит как и прежде, да и сама Белинда уже переключается на эмоции Лиры, которая, сдавая свое пальтишко улыбчивой женщине в гардеробной, успокаивающей ее параллельно относительно ее путанности с одеждой, успевает сменить обеспокоенность и выраженное напряжение на маленькую эмоцию радости, всего-то получив номерок, по-видимому, со счастливым для нее номером.

И Белинда, слегка нахмуривая лоб, усмехается в ответ на это, и ей почему-то хочется как-то закрепить, усилить эту эмоцию, и она, внимательно, но не придирчиво ни в коем случае, рассматривая Лирино платьишко, которое чудо как ей идет, — госпожа Сова и сама любит различные винтажные платья и сияющие украшения, и поэтому может оценить, — даже несмотря на то, что платьишко скромное и ничем не украшенное, добавляет:
— Вам очень идет платье. На его фоне Вы цветете, — выдыхает оценивая саму себя в этой фразе, раздумывая, а не слишком ли напористо? а не напугается ли уже сама девушка такой прямоты? Белинда помнит все наставления Юпитера, но именно сейчас, пытаясь ухватиться за непостоянство переливов белоснежных чувств и настроений своей новой знакомой, ощущает, как ее выдержка дает трещину, пропуская светом нечто чужеродное и непривычное, но определенно не отталкивающее. И ей, так редко испытывающей тревогу, все же немного тревожно — Юпитер говорил, что Лира боится не справиться, и на Сове лежит большая ответственность.

Но эти странные мысли о их с лирой схожести и различиях, возможность посмотреть на нее как на ту, кто мог бы быть похож на ее дочь, если бы Белинда нашла в этом бешеном, скупом на эмоции графике время на семью и детей..

Слегка мотая головой, она прогоняет эти странные, навязчивые и абсолютно неуместные мысли прочь, смотрит на Лиру, которая ожидает ее распоряжений и определенно, — почему-то Белинда уверена в этом, — очень волнуется, и это волнение вкупе с ожиданием напоминают Сове о ее обязанностях, о том, как она сейчас должна выглядеть в лице новой помощницы.

— Конечно, я все расскажу, пойдемте за мной, — и она кивает в сторону длинного коридора, рядом с лестницей, прямо и направо, и следующие ее слова сопровождаются стуком ее квадратных каблуков, — Я уверена, что Ваши способности пригодятся, поэтому и согласилась на предложение господина Томы. Вы с ним очень близки, как понимаю, раз он так старался для Вас, — фразы звучат обыденно и в них нет ни толики лукавства или скрытого смысла, а всего навсего привычка Белинды иногда констатировать фактами свои наблюдения, — Если кратко обрисовать будущие задачи, то сначала я хочу подключить Вас к небольшому разбору медицинских карт и анализов, а затем совершить небольшой обход пациентов — у нас здесь есть отдельный корпус круглосуточного пребывания, и я определю Вас к тем пациентам, которым требуются нехитрые манипуляции. Для начала — буквально несколько человек, под моим контролем, чтобы Вы освоились.

И уже подходя к одному из кабинетов, с надписью "Ординаторская", госпожа Сова открывает дверь и пропускает девушку в безлюдный и просторный светлый кабинет с несколькими мягкими диванчиками, журнальными столами с какими-то медицинскими книгами и журналами, холодильником в углу, небольшим кухонным гарнитуром, где можно подготовить себе обед — что-то помыть в раковине или нарезать, и обеденный светлый стол с несколькими стульями, стоящий рядом с холодильником прямо рядом с большим окном, выходящим на внутренний двор больницы — виднеются дорожки между кустарниками, скамеечки чтобы посидеть и маленький фонтанчик в центре.

— Проходите, присаживайтесь пока на диванчик, это специальный кабинет, где могут передохнуть врачи. У медсестер своя столовая, но мы с Вами покушаем здесь, — она кивает в сторону трех светло-зеленых мягких диванов, предлагая выбрать любой, и сама, снимая халат и вешая его на крючок у двери и оставаясь в красивом светлом платье со множеством узоров и сияющих деталей, перемещается к холодильнику, — Консилиум... — открывая дверцу, она достает несколько аккуратных контейнеров с обедом и молоко для кофе, — ... долго, я бы сказала, но нужно было решить несколько важных вопросов касаемо закупа оборудования, расширения постоянного штата, — говорит несколько отвлеченно, потому-что принимается за нарезку овощей, чтобы соорудить некое подобие салата, и пытается удержать равновесие сразу между двумя темами, — Половину вопросов решили, половину оставили на следующую неделю, и кстати, Вы пьете чай или кофе, и если да, то с молоком или сливками?

Поворачивается к Лире с небольшим ножиком в руке и красным перцем в другой, сосредоточенно и насуплено вздыхает, вновь сдвигая брови и округляя глаза, и сейчас выглядит весьма необычно — как будто бы вовсе и не по врачебному, и только медицинская обстановка может напомнить о том, что они сейчас в больнице. Да и сама Белинда чувствует себя странно — ощущая необходимость проявить немного заботы о той, кто была ей вверена, она словно не может таки это равновесие удержать, и вся ее строгость и серьезность грозятся рассыпаться как соль из солонки, для салата, потому-что общавшись много много десятков лет с пациентами и держа с ними соответствующую дистанцию, сейчас она понимает, что ей как будто бы вверили почти ребенка, и как общаться с этой девушкой, какую дистанцию выстраивать — она не имеет представления вообще.

Задача, которую не разбирали на лекциях по менеджменту и управлению персоналом. Задача, которая смотрится неестественно среди прочих — о проверке бухгалтерии, совещаниях, вопросах о закупе оборудования и их тестировании...

К слову, в этот момент дверь ординаторской открывается, и из-за нее выглядывает темноволосая голова худощавого мужчины в белом халате — видимо, тоже врача. И он, с удивлением косясь на Лиру, задерживает на нее любопытствующий взгляд, затем переводит его на госпожу Сову, так и стоящую с перцем и ножиком в руке:
— Госпожа Рурх! Как редко встретишь Вас тут за обедом, приятного аппетита! Мне на ресепшен сказали, что Вы тут, зашел спросить, когда приедет инженер смотреть третью операционную...? — и смотрит выжидающе, параллельно успев кинуть на Лиру еще один заинтересованный, но довольно открытый и добродушный взгляд и ободряюще ей подмигнуть.

— Доброго дня, Сайлас, — выражение лица Белинды моментально меняется, черты лица вновь становятся сосредоточенно-строгими и она приподнимает одну бровь и отвечает, — Инженер будет завтра утром к девяти, поэтому все операции распределены на первую, третью и пятую, когда он приедет, нужно будет попросить для него ключ на ресепшен, администраторы проинформированы, — и когда мужчина, кивая, благодарит и закрывает за собой дверь, предварительно дождавшись сухого кивка, она продолжает, и взгляд ее снова теплеет, — Рабочие моменты. Я хотела уточнить, у меня с собой паста с курицей и бутерброды, ну и к чаю сладости, Вы голодны?

[Лира]

Лира старательно запоминает то, как она может называть свою начальнику на сегодня. Госпожа Рурх. Красиво звучит. Статно. Главное не забыть, не потерять, словно клочок бумаги, подхваченный бурным ветром. Ох, как было бы ужасно, если бы вдруг из памяти всё потерялось, выветрилось, но девушка старательно повторяет про себя вновь и вновь, вспоминая, что записала также особо важные вещи и в блокнот на телефоне.

    В ответ на комплимент беловолосая искренне, чисто улыбается, счастливая настолько, словно Белинда только что сказала нечто настолько замечательное, что невозможно не испытывать такого восторга. Для Лиры эти слова много значат – пусть девушка под чужим взором всё ещё боится и переживает, волнуется и чувствует скованность, но доброму слову она верит, даже именно поэтому дальше действует с улыбкой. И похвала, отметка о пунктуальности греет душу – значит, гостья не ошиблась, всё сделала верно, значит, можно расслабиться.

    — Надеюсь, это не доставляет неудобств, — чинно произносит Лира, проверяя реакцию госпожи Рурх – можно ли с ней об этом говорить? Всё ли в порядке? И взор испуганный, робкий и несколько неловкой, но горящий любопытством, ловит чужой пронзительный строгий взгляд. Чуть смущается, когда видит, что Белинда осматривает платье – всё ли в порядке? Нет ли грязи? Ох, сердце столь тревожно стучит в груди, что невольно замирает грудная клетка – юная эон перестаёт дышать, чувствуя себя образцом под микроскопом. Но вместо того, чтобы ругать, говорить о том, что платье – не лучший выбор для работы, госпожа Рурх хвалит. Хвалит простое снежное платьишко, произносит необычным тоном трепетный комплимент – ох, от такой строгой особы Лира будет хранить эти слова столь долго и трепетно, что едва ли она сможет их забыть. Котёнком счастливым она улыбается, выдыхает шумно, не зная, куда себя деть от счастья – Юпитер не говорил, что Белинда, несмотря на свою внешнюю строгость, столь приятна в комплиментах. Щёчки девушки неизменно краснеют, пылают алым, но сама она выглядит столь довольной и трепетно-тронутой, что вот-вот вокруг могли бы рассыпаться цветы восторга.

    — Спасибо Вам большое! — склоняет голову, затем поднимает, чтобы произнести: — Я хотела бы однажды хоть немногим быть столь прекрасной, как Вы, — невозможно сдержаться, чтобы не одаривать восторгом и искренностью старшую девушку, невозможно не произносить эти смущающие фразы, но Лира не может успокоиться. Она старается быть тише, конфузиться и закусывает губу, ощущая, что говорит лишнее, что, возможно, её искренность можно счесть за что-то намеренное, и потому сероглазая замолкает, только смотрит тем упрямым взором, который точно говорит, что это всё сказанное от бешено стучащего искреннего сердца.

    Лира покорно шагает следом в сторону длинного пугающего коридора – хочется вдруг прижаться к девушке, развернуться и убежать, но беловолосая убеждает себя, что ничего страшного не случится, а даже если вдруг и что-то пойдёт не так, то пусть так тому и быть. Это место слишком сильно напоминает неприятного прошлое, но сероглазая держится из всех сил, чтобы не утонуть в воспоминаниях. Приходится даже когтями чуть пройтись по внутренней стороне ладоней, чтобы не концентрироваться на плохом. Упоминание Юпитера вдруг вынуждает ахнуть и покраснеть, словно Белинда разгадала тщательно скрываемый секрет, приоткрыла завесу тайны, которую Лира пыталась тщательно скрыть, неуверенная в том, приснилось ли ей это или же всё действительно так.

    — Д-да... — неловко соглашается, даже сбивается с ритма, споткнувшись о ноги, но выпрямляет шаг, стоит только ухнуть и расставить ручки в стороны. — Хорошо! — кивает запросто, ощущая, что эта задача кажется вполне логичной. Представляя как в руках будут шелестеть бумажки, а пред лицом будет гореть экран, Лира больше всего на свете хочет не допустить ошибку. Хочется верить, что она не нанесёт собою никакого вреда, но Белинда кажется настолько обстоятельной и вдумчивой, что вряд ли она бы доверила подобные дела ей, если бы ошибка была бы фатальной.

    Госпожа Рурх пропускает в кабинет с названием «ординаторская», Лира суетливым воробушком проходит внутрь, чувствуя, что теряется – можно ли сесть? Или лучше подождать начальницу? Девушка неуверенно оборачивается, боясь сделать лишний шаг – им тут точно можно быть? Ох, мысли путаются, беловолосая шумно выдыхает, заглядывая в важное лицо Белинды, чтобы та дала понять хотя бы взглядом, можно ли что-то ей делать или же нет. Суетливая эон с облегчением выдыхает, когда слышит приглашение сесть на диванчик. Усаживаясь скованно, прямо, словно кукла, юная целительница осматривается, отмечая, насколько здесь светло и по-своему приятно. Тут можно и что-то приготовить, судя по холодильнику и кухонной гарнитуре. Лира задумчиво смотрит на журналы, пытаясь узнать что-то знакомое – время от времени она читала в электронном формате последние медицинские открытия, новости. Взгляд цепляется за красоту одежды начальнице – платье, украшенное сотней узоров, сияет столь приятно, что невольно хочется тут же достать бумагу и карандаш, чтобы зарисовать. Без медицинского халата девушка кажется Лире несколько комфортнее, поэтому на губах расцветает мягкая улыбка.

    Сероглазая наблюдает, всё ещё сидя прямо и ровно на диванчике, не смея расслабиться, за Белиндой. Та достаёт из холодильника контейнеры, подходит к кухонному уголку, нарезает овощи и буднично, будто это совершенно обычный разговор, отвечает на робкие вопросы. Лира медленно расслабляется, даже чуть переставляет тонкие ножки, чтобы они не затекли.

    — Ох, мне не нужно... — отказывается нерешительно и несколько тревожно, теряется в словах и потерянно пыхтит, всплёскивает ручками, сдаваясь, — если можно, то просто чай, пожалуйста...

    Неуверенность рассыпается дрожью по телу, но видя вдруг строгую Белинду, с ножиком в одной руке и с перцем в другой, девушка мягко улыбается, желая не то успокоить себя, не то, отчего-то вдруг саму начальницу, словно о Лире могли чрезмерно переживать. Пальцы тянутся поправить длинные прямые локоны, сероглазая даже чуть сутулится под внимательным взором, хочет добавить несколько слов о том, что не любит кофе и сливки, молоко, но вдруг дверь открывается, вынуждая беловолосую дёрнуться.

    — З-здравствуйте, — чирикает неловко, чуть отстраняется пугливо, ловя чужой взор. Несколько страшно столь внезапно взаимодействовать с чужим человеком, сердце заходится в груди, Лира оконфуживается, несмотря на улыбку – всё очень внезапно, быстро, резко. Белинда преображается – на её лицо снова сходит маска строгости, но сероглазая-то знает, что на самом деле у госпожи Рурх могут быть и другие выражения, не посвящённые работе. Интересно, какая она у себя дома? Как она отдыхает? Вопрос про операционные улажен, но Лира не совсем понимает, о чём именно они говорили, поэтому тут же смущённым белоснежным воробушком с места уточняет, стоит только мужчине закрыть дверь.

    — Получается, у вас что-то сломалось? — с сочувствием мяучит, и тут же торопится отозваться на вопрос: — Нет, спасибо большое!

    Лира очень хорошо знает, что кушать при ком-то – то ещё испытание. Она ведь может испачкаться или сделать нечто неподобающее, а потому будет лучше подождать, поголодать, а покушать ночью, как придёт домой. Хотя, конечно, очень сильно хочется покушать, отведать сладости с чаем и как-то расслабиться в приёме пищи.

    — Я могу подождать тут, пока Вы покушаете, мне тем более нужно написать, что всё в порядке, — очень быстро тараторит девушка, реактивно доставая из кармана платья телефон, чтобы проверить входящие. Машинально заходит на страничку Юпитера и проверяет онлайн, обновляет несколько раз, тревожно поднимает взор на Белинду – можно же было доставать телефон, да?