[Фортуна]

Циркон / 4617 год

Демиан, Фортуна

Эпизод является игрой в прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

Демиан совсем недавно стал хтоником. В его жизни начинаются самые мучительные и долгие три года адаптации, которые он мог не пережить и словить шальную пулю в голову за излишнюю агрессию, впрочем... ему повезло. Или нет? Этот вопрос хтоник ещё задаст себе отнюдь не один раз.

[Демиан]

Где-то на окраине Квета

Шел 402 -й день его смерти.
402 дня ярости и презрения
402 дня охоты

На самом деле он не считал дни.
Был ли это вообще он? Когда разум немного прояснялся, ему казалось, что это лишь мгновение смерти, растянувшееся на вечность. Очередной глюк мозга из-за короткого замыкания в последние секунды жизни. Возможно, это лишь сон, и он проснется в палате после долгой комы. В белоснежную стерильную комнату зайдет обаятельная стройная медсестра и улыбнется.
Следом на него снова опускалась тьма. Очень плотная, удушливая. Насколько, что сводило скулы до скрипа зубов, вновь накатывала ярость, кровь в жилах закипала.
Через некоторое время морок стал спадать чаще. Демиан вспомнил свое имя. Затем каскад из воспоминаний привел его к родительскому дому. Там его впервые настигли охотники. Им не нужно было причин, чтобы убить его. Не важно, были ли его руки в крови или нет. Просто за его голову отвалят хорошую сумму денег. Кому она будет лишней? А в Квете станет одним ублюдком меньше.
Но в тот раз их было слишком мало. Они недооценили, что эта тварь и сам раньше был охотником. Он хотел бы не помнить, как это произошло, но запомнил лицо каждого, когда они умирали. Одного он разорвал на части, телепортировав половину тела на другой конец улицы, второму – вспорол брюхо, третьего – задушил кишками второго.
В другой жизни он не редко убивал людей. Но тогда он не испытывал такого удовольствия. Он смотрел на свои руки, по локти в крови и с упоением улыбался. Она была такой теплой и вязкой. Единственное тепло, которое он ощущал в этой жизни.
Цена за его голову возросла. Но все еще оставалась слишком низкой, чтобы гордиться этим.

Трущобы Квета
Тут всегда была одна и та же  погода и одно время суток. Неприятная серая мгла, разбавленная желтыми светом редких, тусклых фонарей. По грязным переулкам стелился зеленоватый едкий туман. Он жил на улице, прячась в подвале заброшенного дома. Его соседи – крысы размером с декоративную собаку – смотрели на него с опаской и недоверием. Но именно по их поведению он понял, что кто-то приближался. Снаружи послышались шаги.  Тяжелые. Их было четверо, не меньше. Инстинкт подсказал, что лучше уйти, избежав столкновения. Он не видел людей, которым принадлежали шаги, но почувствовал, насколько они опасны. Он прекрасно отличал людей, которые умеют убивать. Он и сам был из их числа.
Слившись с тенью, он скользнул в канализацию. Во тьме его выдавали лишь слегка светящиеся зеленые глаза и шелест крыльев. Ему необходимо было выбраться поверхность.
Просто замани их вглубь и убей их. Подсказывало сознание.
Просто убей
Это ведь так приятно.
Убей. Убей. Убей. Размозжи их головы об стены. Смешай мозги с грязью, кровь – с дерьмом.
Он внезапно теряет равновесие. Лодыжки обездвиживает трос, выпущенный в него со звонким свитом воздуха. Наконечник гарпуна врезается в икру. Инерция движения заставляет тело рухнуть вперед на землю. Но Демиан не испытывает ни боли, ни страха, готовый тут же подняться, пока по тросу в него не подают высоковольтный заряд электричества. Все мышцы тела сводит судорогой, хтоник впивается когтями в бетон. Выдает тихий нечеловеческий хрип, чувствуя, как плавятся внутренние органы. Электричества на него не пожалели.
- Не стоит пытаться сбегать, когда к тебе приходят гости. Это не вежливо.
Он не видит, кому принадлежит голос, но может отчетливо себе это представить.
- Какой же ты урод
Презрительный плевок на землю. А потом удар тяжёлым ботинком в голову. Он все-таки теряет сознание.

20 минут спустя.

С ним не церемонятся. Его волокут по земле на улице. Все тело крепко связанно тросами, одно крыло адски болит. Кажется, его сломали. Мир вокруг двоится и плывет, расслаивается на несколько подпространств. Демиан понимает, что необходимо валить. Не важно куда, просто валить.
Он делает попытку телепортации. После того, как его расщепили и пересобрали обратно в чудовище, применять пространственную магию стало в разы легче. Хтоник пытается переместиться, но первый раз получается неудачно, он практически не сдвинулся с места, зато образ его пошел рябью, как будто от видео помех.
- Эй! Этот мудила пытается сбежать!
Вторая попытка. Словно щелкнули тумблером.
Он беззвучно телепортируется за спину кричащего, во время перемещения сумев избавиться от тросов. Зажимает в руках голову охотника и резко дергает в сторону. Но испытывает разочарование, слыша вместо приятного хруста костей, металлический скрежет. Чертовы трансформеры. За ним пришли ебанные киборги. Его переполняет ярость, и он рвет железо отрывая от тела голову. Провода искрятся, но послушно рвутся. Даже несколько раз вспыхнули, словно праздничный фейерверк. На секунду опешившие преследователи приходят в себя от приступа отвращения и достают огнестрел. Первые несколько выстрелов попадаются в тело киборга без головы. Без платы управления, тело превращается лишь в жестяную оболочку, который удобно прикрываться.
Удобно и не долго.
Инстинкт зверя подсказывал ему, что нужно валить. И он снова прибегает к телепортации. Но не утруждая себя выбором места. Он не может сконцентрироваться на конечной точке и оказывается на металлической ржавой балке, которая тут же соизволила обозначить свои намерения недолго терпеть давление хтоника на себе. Он оказался прямо над головами своими преследователей, в метрах двадцати, но все еще оставался в ловушке, так как вспышка магии при телепортации сразу же привлекла их внимание.
Демиан посмотрел вниз и вспомнил кому принадлежал голос. Не было ни одного живого существа на Цирконе, которое смогло бы сбежать от слежки Ганца.  Демиан, не списывал себя со счетов, но не отказался бы почувствовать благословление Фортуны. Хотя бы раз за свою ебанную жизнь.
- Почему после всего этого дерьма я продолжаю хотеть жить?
 

Внешний вид: высокий мужчина, платиновый волосы, осунувшееся лицо, ярко-зеленая радужка глаз. Одет брюки, футболку и черный плащ. Вся одежда потрепанная и грязная. При себе крылья (левое крыло сломано) и рога. За километр несет хтоником.

[Фортуна]

Демиан вдруг смог ощутить, как кто-то будто бы... обнял его со спины? Оглянулся – никого. Но тепло объятий определенно точно жгло кожу хтоника. На широкую грудь легли нежные ладони. Соприкосновение стало ещё более отчетливым. Словно этот некто, если он и существует, прижался сильнее. Крепко, но не сдавливает. Кажется, не даёт шелохнуться, но не физически. Просто мысли наполнило странное для ситуации спокойствие. Как если бы всей этой опасности не существовало. И вообще всё исчезло – переживания, жажда крови, горечь, страх. Весь мир растворился в небытие, а всё, что осталось – это теплота невидимых объятий.

— Не сопротивляйся, – женский ласковый шепот раздался над ухом. Теперь не оставалось сомнений – кто-то определенно стоит за его спиной. Но голова стала столь тяжелой, что даже просто обернуться более не получалось. Как если он вот-вот готов просто уснуть.

Внизу показались преследователи. Определенно что-то кричали, указывали в его сторону, но все звуки тоже смазались. Ничего не слышно. Тишина. Только тот голос отражается эхом. «Не сопротивляйся». Хотя, казалось бы, не сопротивляться чему? Вот этому оружию, что нацелено на него? Вон той пули, что будто в замедленной съемке, летит точно в сердце? Ещё секунда, и он окажется мёртв. Но тело не двигается...

Вдруг Демиан очнулся от этого наваждения. Вот только тут же смог понять, что за мгновение до того, как пуля разорвала бы грудную клетку, он оказался абсолютно в ином месте. Какое-то просторное помещение, столы с перевернутыми стульями, стойка, на которой виднеются бутылки. То был один из баров ордена, который только готовили к открытию. Всё такое новенькое, приятно пахнет древесиной. Даже плотные шторы на окнах не раскрывали ещё ни разу, потому в помещение царил уютный полумрак.

Его «опора», что стояла ранее за спиной, вдруг отшагнула. Из-за этого хтоника могло повести, но ровно за ним теперь оказалась стена. Послышались медленные шаги, отчётливый стук каблуков. И вот возле Дема предстала та, что оказалась его... спасительницей? Если учесть, что она чуть не подставила его под пулю – спорное утверждение. Но сейчас-то он определенно в безопасности. Правда ведь?

Девушка с длинными красными волосами, что сегодня были распущены, а в них был вплетен белый цветок. На ней было светлое, повседневное платье по колено с открытыми рукавами. Если бы он встретил её на улице, подумал, что милая девица просто прогуливается обычным теплым днём. Единственное, что выбивалось из человеческого образа – это её глаза.

К хтонику теперь был прикован взгляд ярко-желтых кольчатых глаз, в которых отражался... настораживающий интерес. Она не смотрела на него как на урода или жуткого монстра, за которого можно получить уйму денег. Ох, нет, по взгляду скорее могло показаться, что весьма хрупкая девушка перед ним является ещё более изощренным и опасным хищником, чем он сам. От её, казалось бы, тёплой и приятной ауры веяло чем-то опасным. Но сейчас это был не более чем разгоревшийся азарт.

— Здравствуй, – протянула вдруг она тем же сладостным голосом и улыбнулась. Пленительно и нежно улыбнулась, как будто стоит не рядом с рогатым монстром, на которого даже смотреть приходится снизу вверх, а видит в нём самое прекрасное из существ.

Вдруг дверь за спиной девушки открылась, и из подсобного помещения вышел невысокий рыжий паренек. Он нёс какие-то коробки, но едва встретился глазами с Демианом, моментально шуганулся, отбросил лишний груз и метнулся к барной стойке. Потянулся туда так, словно у него там лежит ружье. На грудь Дема вдруг легла останавливающая ладонь Фортуны. Всё ещё нежная, но в которой читалась явная сила, ведь даже перед чувством опасности дёрнуться хтоник едва ли смог.

— Томи, успокойся, всё хорошо, – обратилась вдруг красноволосая к пареньку. Тот вздрогнул и исступленно посмотрел в сторону девушки. Будто только сейчас её заметил.

— Г-госпожа Фортуна? – отшагнул от барной стойки. – Этот монстр с вами?..

— Ну что же ты так сразу «монстр», – рука Туны показательно погладила грудь хтоника. – Мы не судим существ по их... расе и несчастьям, которые произошли с ними ранее.

— Да тут и судить не надо, на нём же нет клейма, он неуправляемый! – у парнишки вдруг голос дрогнул. Он опустил взгляд, как если бы готов был разрыдаться. Его ладонь схватилась за серебряную монетку, что висела у него на шее. – П-простите. У меня просто... просто моих родителей, – не сдержался и всхлипнул, веснушчатые щеки окропили крупные слезы, и парнишка быстро вытер их рукавом, как если бы стеснялся, – ...хтоник разорвал.

Взгляд Фортуны в эту секунду вдруг дрогнул. Мягко так, искренне. Она поджала губы, но всё ещё не убирала ладони с груди Демиана. Будто держала того на невидимой привязи.

— Прости, Тони. Я совсем забыла. Ты иди. Приступишь к работе завтра.

Фортунит кивнул и исчез, явно использовав телепортацию. Туна же глубоко вздохнула и, наконец, перевела несколько печальный взгляд на нового знакомого. Пожала плечами, будто бы говоря: «ну... и такое дерьмо случается». Убрала ладонь от его груди.

— Меня зовут Фортуна, – начала говорить, а сама зашагала к барной стойке. – Я богиня удачи, – достала два бокала и бутылку с виски, откупорила, разлила. – Мне показалось, что ты звал меня?

Её губ коснулась кривая улыбка, а в желтых глазах засияла искра азарта. Конечно же, она не слышала мыслей Демиана в тот момент, когда он подумал о притязаниях удачи. Сказала это, потому что понимала – любой в его ситуации был бы рад положиться на удачу.

[Демиан]

Вопрос, брошенный в воздух. Без надежды получить ответ. При жизни Демиан не задавался о смысле отведенных ему лет. О смерти он говорил с одинаковым безразличием, как и он утреннем кофе, семейном шоу на местном телевидении или же о массовом самоубийстве религиозных фанатиков, в чье число входили дети. При такой жизненной позиции было достаточно логично, умереть, будучи расщепленным на атомы и поглощенным чудовищем. Но нет, он зачем-то вырвался и нежных объятий смерти и продолжает свое существование в облике монстра. Казалось бы, он оказался наедине с двадцатиметровой высотой и скрежетом металлической балки. Откуда бы взяться ответу?
Он, поморщившись от боли в крыле, посмотрел вниз, ожидая появление своих преследователей.  
- Он убил Джонни! Блять этот ебанный урод убил Джонни! Я его суку на кусочки разберу и выебу! - истерически вопли охотника прокатились эхом по пустым улицам трущоб. Раздались звуки выстрелов. Но стреляющий в ярости даже не целился, и пули со звоном отлетали от металлических контейнеров. Пока кто-то другой из их группы готовил снайперскую винтовку. Единственное, о чем подумал Демиан, что он не хочет умирать от рук Ганца. Тот был еще тем тупорылым уебком и несколько десятков лет состоял в розыске пока не заключил сделку с правительством. Синс обдумывал следующий свой ход.
— Не сопротивляйся
Синс был готов решить, что женский ласковый голос ему померещился. Но звуковых галлюцинаций такого рода он за собой не замечал. Тело инстинктивно начало оборот вокруг своей оси, но ржавая конструкция здания дала о себе знать. Послышался треск и Синс замер, неожиданно для себя покорившись этому голосу. Может быть, это смерть наконец догнала его? Демиан улыбнулся собственной мысли. Но где-то внутри него нарастали чувство беспокойства, страха и ярости. Сердце ускорило свой ритм и Демиан осознал, что не может пошевелиться. Его сковало ощущение падения в бездну.
Тьма расступилась, он сделал резкий вдох. На органы чувств резко навалились новые образы и запахи. Что-то, чего давно он не испытывал. Зачем-то он решил посмотреть на свои руки, вероятно, желая убедиться, что это все еще он.
— Здравствуй, –
Демиан поднимает взгляд, будто только сейчас замечая стоящую перед ним девушку.
- Ты?  - от потрясения он не в состоянии сформулировать вопрос. Перед ним стояла девушка, которая не могла иметь никакого отношения к нему и его существованию. Слишком уж она выбилась из обычной картинки, которую каждый день видел перед собой Демиан. Первый раз с ним заговорили и не назвали тварью, проявили каплю доброты. Впору было прижаться к ее ноге, как собака. Но в том, как незнакомка смотрела на хтоника, в том, как ласково говорила с ним было что-то опасное, словно приставленное к горлу лезвие скальпеля.
Внутри него поднялась очередная волна ярости и жажды, от девушки исходила энергия, которая была словно воплощением противоположной природы самого хтоника. Но мужчина сглотнул, стараясь держать себя в руках. Он не успел задать еще один вопрос, как в помещении появился третий. В отличии от незнакомки Тони реагировал на хтоника правильно и говорил он правильные вещи. Монстр. Демиан улыбнулся. Но у девушки были свои планы на чудовище, и он выпроводила своего подчиненного.
Фонтуна. Та самая? Демиан внимательно посмотрел на девушку еще раз. Не часто можно увидеть божество во плоти. Ее желтые глаза приковывали к себе внимание, и Синс не сводил с нее взгляда. Его зеленые глаза слегка светились в полумраке помещения, от него так разило его сущностью, что даже людям в соседнем здании должно было быть не по себе.
Он выслушал ее, по привычке анализируя ситуацию. Помещение было похожее на бар, но только не тронутый людьми. Еще не открылись. Синс почувствовал легкую горечь утраты простых человеческих удовольствий, такие как выпить бокал виски после работы.
- Меня зовут Демиан, - наконец ответил хтоник, и вновь поморщился от боли, его сломанное крыло начало заживать, но в таком положении кости срастутся скорее всего неправильно и это придется исправлять. Демиан попробовал выпрямить оба крыла, при этом отлично чувствуя их размах, так как имел крылья еще до смерти. Одно крыло послушно выпрямилось демонстрируя серые перья, а второе, сломанное смогло расправиться лишь на половину. Тень ореола вокруг мужчины получилась несимметричной. Разочарованно вздохнув Синс сложил крылья. Боль пронзала крыло и отзывалась в спине, но действовала отрезвляюще. Привести хтоника в бар – далеко не самое благонадёжное решение. Даже сам Демиан не знал, как долго он сможет держать себя в руках. Его взгляд проследовал за девушкой, которая направилась к барной стойке. Потом внимание переключилось на отражение в зеркале за баром. На Синса смотрело лицо зверя, его длинные волосы цвета платины были испачканы в чью-то кровь. Лоб был рассечен, но рана уже затянулась, осталась лишь запекшееся корочка.
- Почему-то мне не верится, что госпожа Фортуна приходит на помощь всем, кто обращает к ней свои молитвы. По первому зову... Но спасибо....что вытащила меня, - поблагодарил Демиан, уже отчего-то догадываясь, что помощь эта будет не бесплатной. И готовый услышать очередную цену за свою шкуру. А еще надеясь, что она не воспримет это за богохульство.
Не дожидаясь приглашения, хтоник присел на угол ближайшего стола. Тот, будучи сделан из массива дерева даже не пискнул под весом мужчины.
- Всегда было интересно, как боги выбирают, кого спасать...  Но всему есть своя цена, не так ли? - мужчина похлопал по карманам плаща и вновь разочарованно выдохнул, - надеюсь, в нее можно включить еще и сигарету?

[Фортуна]

— Демиан, – повторила она, словно смаковала его имя на губах, пока горячительная жидкость наполняла бокалы. Как многие смертные могли похвастаться тем, что им разливала алкоголь сама демиург? – Красивое имя, – лукавый комплимент, не менее лукавая улыбка. – Да, конечно, ко всем смертным на их молитвы не поспеешь. Однако на то воля фатума. Нити судьбы переплетаются, и мы ничего не можем с этим поделать. Тебе повезло, что я оказалась рядом, только и всего. Однако каждое подобное знакомство никогда не бывает случайным...

Если честно, та хищная аура, которую минутами ранее мог ощутить хтоник от этой миловидной девушки, очень уж шла в разрез с рассуждениями о необратимости судьбы. Боги – это те, кто буквально вершат судьбы. А она так сладко рассуждает о фатуме, словно подобной силы нет в её руках. Впрочем, хоть речь и может показаться абсурдной, Фортуна говорит так, будто сакрально верит в это.

Услышав просьбу о сигарете, она с задумчивостью заглянула куда-то под барную стойку. При этом проигнорировала вопрос о цене.

— Конечно, – выудила откуда-то пачку сигарет. – После убийства хочется курить не меньше, чем после хорошего секса, не правда ли? – по-лисьи усмехнулась, в янтарных глазах загорелся огонёк. Будто она прекрасно знает, о чём говорит, и ни на секунду не осуждает хтоника.

Подошла к столу, возле которого он сидел. Поставила на деревянную поверхность рядом два бокала, ловко умудрившись донести их в одной руке, поскольку во второй держала пачку сигарет. Дала Демиану взять одну из них, а после заботливо вызвала огонёк возле указательного пальца, дабы позволить её новому знакомому прикурить.

— Дай-ка осмотрю твоё крыло, – произнесла, не теряя улыбки, пока хтоник отвлёкся на сигарету. Обошла, встала с боку, провела ладонью по окровавленному оперению. – Не шевелись...

В последнем слове не было и намека на просьбу, только холодный приказ. Даже если Демиан начал отнекиваться, руки Фортуны уже легли поверх его искривленного крыла. Резкий, уверенный рывок, чтобы вправить кости. Соответствующий противный хруст и пронзающее мгновение боли.

— Так-то лучше, – с упоением прокомментировала Туна, будто скрежет костей вызывал в ней волну настоящего удовольствия. Или просто показалось?..

Сразу после Демиан смог ощутить, как по его крылу растекается приятное тепло. Руки Туны светились успокаивающим рыжеватым оттенком магии. Раны стремительно зарастали, кости сращивались. Ещё один подарок судьбы или за него тоже придется платить?

Ей потребовалось не так уж много времени, чтобы помочь хтонику полноценно расправить оба крыла. Едва процесс исцеления был завершен, Фортуна использовала короткое перемещение и уже через секунду сидела на том же столе, на который присел Демиан. Взяла бокал с виски, который принесла для себя. Закинула ногу на ногу и взглянула на хтоника всё с вернувшейся лукавой улыбкой.

— Что ж, Демиан, ты прав, помощь богов редко бывает бесплатной. По крайней мере, тех из нас, кто не обременен больным альтруизмом, – сделала медленный глоток, не спуская глаз с нового знакомого. – Впрочем, конкретно сейчас мне от тебя ничего не нужно. Ты уж извини, но заключать какие-либо сделки с хтоником, который не имеет клейма – это своеобразная затея.

Она издала парочку коротких смешков, в то время как в янтарных кольчатых глазах загорелся интерес, граничащий с азартом.

— Одна-а-ако, – протянула Туна и по одному голосу богини можно было понять, что её слова не предвещают ничего хорошего, – ваше бессмертие и сила делает из вас просто отличных п... – осеклась на столь колком слове «псов», двояко улыбнулась, – ...партнеров. Поэтому я заинтересована в том, чтобы подобный тебе был мне должен. Я не сомневаюсь, в будущем, за долгую бессмертную жизнь, у тебя найдётся повод вернуть мне долг. Впрочем, для этого нужно выжить, не так ли?

В руках Фортуны вдруг появилась золотая монета. Она ловко прокатила её между пальцами от указательного до мизинца и обратно. С одной стороны – профиль прекрасной девы-воительницы, с другой – она же, ровно в том же положении, вот только вместо красивого лица – оголенный, жуткий скелет. Будто бы олицетворение решающего момента для хтоника: жизнь или смерть. Он ведь сейчас как раз на перепутье этих двух дорог.

Мгновение, и по монетке пробежали искорки магической энергии, которые впитались внутрь металла.

— Вот моё предложение. Я замну тот неприятный случай, что произошёл недавно, дабы у охотников не было ещё одного повода охотиться за твоей рогатой головой. Быть может, даже подсоблю и в прочих неприятных ситуациях, виновником которых ты стал. Мы выпьем, придем к согласию, и ты спокойно уйдёшь вместе с этим, – Туна ещё раз продемонстрировала монету, которая заблестела на тусклом свете здешних ламп. – Этот маленький артефакт позволит тебе держать себя в руках. Поможет усмирить сущность чудовища, что корнями прорастает в тебе, пытаясь добраться до мозга и сожрать его. Едва ли магии хватит на вечность, но она позволит тебе пережить самые сложные года. Это ли не главное?

Фортуна ловким движением пальцев подкинула монетку, поймала и с улыбкой продемонстрировала сторону с прекрасным женским ликом. Везение или отточенный блеф госпожи удачи? Кто знает...

— Плату я возьму после. Когда-нибудь в будущем позову тебя, – постучала ребром монеты по столу, – главное помни, что я никогда не забываю своих должников, – очередной неоднозначный смешок. – Как-то так. Согласен?.. – протянула артефакт на раскрытой ладони, готовясь в любой момент сомкнуть пальцы в кулак, если хтоник примет неправильное решение.

[Демиан]

Демиан пытается вспомнить, что он знает о Фортуне. На Цирконе редко говорят о судьбе и удаче. Там балом правят алгоритмы, закономерности, статистические данные. Никаких случайностей. Человеческий ум обуздал случайность, разобрал ее на переменные и превратил в вероятность, которая услужливо помогает корпорациям втюхивать свой товар. Но глядя на Фортуну, Синс не удивляется ее завораживающей манере вести диалог. Несмотря на то, что внешне она была привлекательней многих женщин, которых Демиан знавал при жизни, от нее разило таким хладнокровием, что можно было и задуматься, а есть ли у демиургов чувства?
Демиан закуривает сигарету, порция никотина блаженством окутывает его нервную систему. Сглаживает все острые углы его безумия. Становится так паршиво, что даже хорошо. На его лице появляется какая-то пародия улыбки. Я умер, а теперь мне наливает виски сама госпожа Фортуна.  Это было похоже на минуту покоя, наступившего после сметающего все на своем пути шторма.  
- Убивать киборга то же самое, что заниматься сексом с резиновой куклой, - Демиан выдохнул порцию дыма в воздух и даже немного расслабился. Возможно, впервые за долгое время почувствовав себя человеком. При этом его одолевали странные предчувствия. Ему не верилось, что после встречи с демиургом можно вот так просто выйти на улицу и дальше жить прежнюю жизнь. Хотя в его конкретном случае - волочить существование в борьбе с постсмертным безумием.
Женские руки со знанием дела вправляли кости крыла, но было понятно, что с такой же легкостью они могут свернуть и шею. Демиан не издал ни звука, хотя все его тело пронзило острой болью, будто в позвоночник вонзили арматуру, боль сменилась приятным теплом, растекающимся по крылу. Синс чувствовал себя странно, будто подобранная на улице животина. Повелась ли она на его жалкий внешний вид? Хочет теперь отмыть, приодеть, причесать, а потом посадить на поводок?
Он внимательно слушал условия Фортуны, продолжая выдыхать клубы дыма изо рта. И с каждым словом демиурга пропитывался к ней симпатией. И нет, не потому что она вытащила его из грязи и преподнесла на блюдце решение его проблем. А то, с какой расчетливостью она это делала. Это было так похоже на него, словно они были сделаны из одного теста.
-Я согласен.  

4720 год

Два человека сидели за барной стойкой в пустом помещении. Высокий мужчина брюнет в черном костюме, сшитом явно на заказ. От него пахло табаком и парфюмом: что-то про кожу, кору дерева и мох. В руках он покачивал бокал, рассматривая как золотисто-янтарная жидкость облизывает хрусталь. При этом руки его были облачены в черные перчатки из тонкой кожи.
Через несколько стульев справа от него спиною к барной стойке сидела Она.
Она позвала его, и он пришел. Он долго ждал возможности выплатить свой долг, часто размышлял о том, что она попросит взамен, посчитав равноценной платой за его спасенную жизнь. За это время он успел прожить еще одну маленькую жизнь. Но ту встречу он помнил до малейших деталей, особенно ее слова о должниках. И помнил тот бар, в котором они провели не так уж и много времени: выпили по бокалу, прежде чем Демиан отправился вгрызаться зубами в свою жизнь. Поэтому, когда встречу она назначила там же, он проникся некой сентиментальностью. Естественно, прибыв точно ко времени, позаботившись о том, чтобы никто не знал где он и с кем он.
Демиан повернулся, рассматривая профиль девушки. Подловив себя на чувстве удовлетворения, что в эту встречу он не выглядит как побитая бездомная собака. Никто даже не мог подумать, что мужчина в строгом костюме – хтоник. Нет, чудовища ведь не носят костюмы.
Какое заблуждение... Они оба были в деловых костюмах.
- Пожалуй, это все, что тебе стоило бы узнать о Тенях, самое главное — конфиденциальность, мы ее ценим превыше всего, - он закурил сигарету, щелкнув бензиновой зажигалкой. Синс успел рассказать ей об организации, в которой работал, но не все, а лишь то, что могло быть полезно демиургу.
- Но я помню, что я все еще у тебя в долгу. И не скрою, мне стало до чертиков любопытно, чем я могу быть полезным. У тебя ведь нет дефицита в последователях, готовых выполнить любое твое желание?
Он не был одним из них. Не состоял в рядах фортунитов, хотя мог бы. Вообще поклонение демиургам было не в духе этнарха. Поэтому вмешательство Фортуны было скорее исключением из правил. Не вызывай она у него это странное чувство солидарности, возможно, он бы попросил вернуть  его на ту злосчастную балку.

[Фортуна]

За неделю до встречи с Демианом

Фортуна вошла в людное кафе и осмотрелась. Милое местечко. В такое смертные приходят кормить свою малышню мороженым. Взгляд богини моментально зацепился за фигуру статной, приятной темнокожей девушки, что сидела возле окна. Солнечные лучи поигрывали на золотой монетке магистра, что висела у неё на шее. — Госпожа Фортуна! – лукаво улыбаясь, девушка поднялась и через секунду оказалась в приветственных объятиях её богини. — Здравствуй, Айви. Давно не виделись. Я даже удивилась, когда ты позвала меня сюда, – Туна опустилась в кресло напротив своей последовательницы. Вскоре к ним подбежал официант, и демиург заказала самое обычное клубничное мороженое.

— И так, зачем ты попросила о встрече? – прямо поинтересовалась Фортуна после недолгой повседневной беседы, когда её рука уже мерно помешивала ложечкой принесенный десерт. Айви к тому моменту почти допила свой кофе.  

— А что, просто так вызвать своего демиурга на беседу уже нельзя? – девушка нервно хихикнула. Она была из тех, кто не умел врать и лицемерить. Айви... просто была хорошим человеком. Достойно носила звание фортунита. Искренне верила, что этот мир можно изменить самым обычным добром, на которое способен каждый. И за двести лет «службы» в рядах последователей Фортуны убедила в этом не одного запутавшегося доходягу.  

— Всегда рада, вот только... – Туна двояко улыбнулась, у неё с самого начала было нехорошее предчувствие, – ... что-то ты не договариваешь.

— Ла-а-адно, раскусила, – и вновь Айви как-то чересчур нервно откинула прядь тёмных волос, что упала на лицо, и странновато-тоскливо усмехнулась. Она опустила взгляд в стол. Поджала губы. Резко стала куда печальнее, чем минутой ранее. В красивых серых глазах отразилась тяжкая задумчивость. Кажется, девушка готовилась к этому разговору очень долго, но сейчас слова вылетели из головы.

— Смелее, – демиург подтолкнула её, ощущая, как грудь слегка покалывает осознание ситуации. Она знала эти реакции, знала этот взгляд.

— Я... ухожу с поста магистра, Туна, – Айви не сдержала вздоха. – Надеюсь, ты меня поймёшь. Это были великолепные двести лет, и я, конечно же, останусь в ордене, но боюсь, что мне уже не хватит времени на то, чтобы мотаться за глупыми шкетами, которые лезут в задницу хтона. Так что на место куратора гильдии приключенцев придется подыскать кого-нибудь другого.

— Во-о-от как, – Фортуна отреагировала довольно сухо. Улыбка пропала с её лица. Богиня перевела взгляд на мороженое, заставила себя съесть ещё ложечку. Холодная масса пробилась через ком, что подошёл к горлу, заставляя то чуть расслабиться. Туна не любила, когда её верные последователи находили что-то в жизни, что было важнее неё самой. Но ведь одно из их кредо – это свобода. Просто подпускать своих любимцев к этой самой свободе было слишком уж тяжело.

— Не злись, пожалуйста, – Айви виновато промурлыкала это и попыталась поймать взгляд демиурга.

— Я не злюсь, – Туна натянула улыбку, отодвинула мороженое, скрестила пальцы и уложила на них подбородок. – И что же стало причиной такого решения?

— Вообще-то... – даже на смуглой коже появился легкий румянец, – ... я тут замуж выхожу, – Айви нервно, чуть дрожащей рукой призвала конверт и протянула Фортуне. – Вот, приглашение на свадьбу, – помедлила, не решаясь уточнить: – Придешь?

Демиург не удержалась, и её губы чуть дернулись вниз. Тц. Значит, всё-таки нашла в этой жизни кого-то, кто ей более важен, чем её богиня? Так, нет, Туна. Нельзя быть такой эгоистичной сукой. Вдохнула, выдохнула и порадовалась за ту, что успела стать не просто последовательницей, но и другом...

Фортуна медленно вскрыла конверт. Достала письмо, а следом и фото счастливой пары. Со скрежетом на сердце подумала, что подле неё Айви не улыбалась столь широко и счастливо, как рядом с брюнетом, что обнимал будущую супругу на снимке.

— Я подумаю, но обещать ничего не буду, – честно призналась демиург, стараясь сделать свой голос мягче. – Одного не пойму, – Туна убрала фото и приглашение обратно в конверт. – Как новое семейное положение может помешать тебе заниматься делами магистра?

Не оставляла надежды...

— Ну как? – Айви вдруг перевела мечтающий взгляд на мальчика лет пяти, что дергал за подол платья свою мать и указывал на желаемое мороженое. – У меня уже полжизни за плечами, не меньше. Я хочу не просто выйти замуж, но и...

Туна проследила за взглядом магистра, нахмурилась, будто ей стало плохо, и подняла ладонь в останавливающем жесте.

— Аркхей великий, не продолжай, пожалуйста...

Айви весело, задорно расхохоталась. Она вообще была очень уж позитивной дамой, хоть и умела строить из себя строгую начальницу, когда этого требовали обстоятельства.  

— Неужели почти за пять тысяч лет ты ни разу не думала о материнстве?

Туна показательно приложила ладошку к губам, точно её сейчас стошнит.

— Я же попросила...

Магистра накрыла ещё одна волна будоражащего смеха. Туна и сама не сдержала пары смешков. Идиллию прервали несколько виброоткликов смартфона Айви, на котором высветилось странное сообщение: «Ты ещё, блять, об этом пожалеешь». Девушка моментально нахмурилась и спокойно взялась скринить пришедшую смс, а после отправлять её кому-то ещё. В то время как взгляд демиурга не мог не зацепиться за столь красноречивое послание.

— Ебать, и как он нашёл мой номер телефона?..

— Что-то случилось? – Туна слегка наклонила голову вбок.

— Нет, ну... ничего о чём стоило бы волноваться. Вернее уже всё закончилось. Мы с моими ребятами недавно спасли от одного психопата двух девчушек – жену его и дочь. Помогли им уйти и укрыться в нашем ордене. Ты бы их видела. Малышка запуганная до ужаса, а на матери живого места нет. Бывают же в мире конченные уёбки, – Айви почти с ненавистью откинула телефон обратно на стол. – Так он теперь считает, что лично я его семью, видите ли, разрушила. Пытается мне угрожать. К сожалению, официально у властей на него ничего нет, поэтому... пока что этот мудак на свободе, но мы этим занимаемся. Веришь, нет, встретила бы его – лично пристрелила...

— Мне стоит вмешаться?

— Нет, что ты, – Айви отмахнулась. – Не хватало ещё нашему демиургу о такое ничтожество руки марать. Я скоро сама со всем разберусь. Доведу это дело до конца, официально приму обеих пострадавших в орден, определю их жить в безопасное место и-и-и... со спокойной душой отправлюсь налаживать собственную личную жизнь. Вот увидишь, девчушка эта ещё станет отличной фортуниткой и будет благодарить судьбу, что когда-то госпожа Фортуна, пусть и не своими руками, но спасла её от ублюдка-папаши.

— Что ж, ладно... им повезло, что ваши нити переплелись.

Магистр звучала очень уверенно, потому Туна лишь кивнула.

Ох, какая же это была ошибка...

Спустя ещё пять дней

Фортуна появилась в странном тёмном месте. Она знатно веселилась буквально за десять минут до того, как старший магистр её ордена вызвал демиурга, сказав, что у них произошло «ЧП». Туна даже не знала, куда именно телепортируется, ибо выбрала целью местоположение Эда. И вот она в каком-то тёмном лесу. Вокруг одни деревья и высокая фигура дархата впереди, которая широкой спиной закрывает «место встречи». Демиург выругалась ещё до того, как поняла, что вообще происходит:  

— Ебать, Эдгар, если твои слова о том, что случилось ЧП – это лишь попытка вызвать меня на ночной пикник, я просто...

— Туна... – голос старшего магистра оказался столь мертвецки-пустым, что Фортуна замерла ещё до того, как дошла до него. По спине пробежал холодок. Что-то не так. Что-то произошло.

Эдгар не стал больше ничего говорить. Он лишь отшагнул в сторону, открывая демиургу вид на «место происшествия». На земле перед ним всё было окрашено засохшей кровью, в то время как по центру лежала девственно чистая белая ткань, которая явно накрывала тело... очень неровное, местами явно разорванное на куски тело.

Фортуна ощутила, как к сердцу подступает горячительная, мерзкая паника.

— Это?.. – она рвано и нервно посмотрела на Эдгара. Тот отвёл взгляд к земле.

— Это Айви. Мы нашли её...

— Нет, – Фортуна резко прервала магистра, отшагивая назад, точно собирается убежать. – Нет, нет, нет, – истерическая паника продолжала накатывать, вызывая на лице различные эмоции от ужаса до нервозной улыбки и обратно. – Что за бред? Да я с ней на этой неделе говорила. Эдгар, это ебать не смешно...

— Туна, я... – магистр тяжко вздохнул и просто дернул пальцем, заставляя белоснежную ткань открыть мертвецки бледное, израненное, но столь знакомое лицо. Кровь успела застыть, потому полотно оставалось столь чистым.

Фортуна пошатнулась. Моментально с силой прижала ладонь к губам, пытаясь этим рваным жестом сдержать внутри тошноту эмоций, что вот-вот готова была вырваться наружу истошным криком. В голове сразу же всплыл тот злосчастный диалог в кафе. Как они обнялись на прощание. Как Айви ещё раз сказала, что помощь ей не нужна. Как Туна заливала в тот вечер в алкоголе своё покореженное божественное эго, вместо того, чтобы вернуться и узнать о ситуации с тем садистом получше.

Блять.

Да как же так?!

— Вы пытались... вы... – говорить было тяжело, голос дрожал и не слушался, – вы... пытались помочь ей?

Фортуна и сама уверенно шагнула в сторону мертвой девушки, обманывая себя сладкой надеждой на то, что магия исцеления ещё сможет помочь. Да нихрена. Там, кажется, голова была отделена от тела. Но демиург это наглухо проигнорировала и всё равно шагнула. Лишь рука Эдгара остановила её, почти перехватывая.

— Туна, она пролежала здесь сутки, не меньше...

— И ВЫ, БЛЯТЬ, ЗА СУТКИ НЕ ДОГАДАЛИСЬ, ЧТО С НЕЙ МОГЛО ЧТО-ТО ПРОИЗОЙТИ?! – надрывной крик ярости вылился в лицо Эдгара, потому что куда-то это выплеснуть было нужно. Потому что не винить же себя одну? Потому что больно было настолько, что хотелось грудную клетку себе разорвать, лишь бы хоть ещё раз вдохнуть. Иначе не получалось. Легкие сжало так, что те не двигались, только сгорали в агонии.

— Туна... – Эдгар был спокоен, держался хладнокровно, знал, что кому-то нужно в этой ситуации сохранять чистый рассудок, – она должна была отправиться на отдых со своим женихом. Мы начали искать лишь после того, как он сообщил, что Айви так и не пришла.

Демиург больше не знала, что сказать. В этом ебаном мире не было ничего хуже того, что душило её в этот момент. Безысходность. Жестокая, горькая, мерзкая. Разливалась по всему телу, заставляя тонуть в ней и не давая дышать.

Как, блять?

Почему?

Почему, будучи богом, ты просто не можешь вернуть к жизни того, кто уж точно не был достоин смерти?

Почему они всегда умирают?..

— Эд, я... я... – хотела что-то сказать, хоть что-то, просто не получалось.

Магистр лишь вытянул руку, молча притянул Фортуну к себе и дал уткнуться лицом ему в грудь. Сам отвёл взгляд куда-то вверх.

— Я не буду смотреть, – коротко произнес, потому что знал, что Туна не способна плакать, когда кто-то видит её слёзы. Однако здесь уже не было альтернатив. Оставалось лишь оплакивать умершую. Ничего более сделать нельзя. Поздно.

Хотела бы Туна что-то возразить. Хотела бы показаться сильнее, чем она есть. Однако тело дрожало, руки не слушались, а глаза моментально наполнились слезами.

— Почему, Эд? – хрипло, тихо, еле разборчиво шепнула она. – Почему даже спустя тысячи лет всё равно каждый раз так больно? Когда... когда я уже привыкну?

— Не знаю, Туна, – хладнокровный голос Эда также дрогнул, наверняка, по вечно спокойному и хладнокровному лицу в этот момент также прокатилась горячительная слеза. – Не знаю...  

Туна закусила губы. Хотелось рыдать навзрыд. Кричать и биться в истерике. Но это непозволительная роскошь. Она лишь посильнее уткнулась в Эда и хрипло, тихо-тихо расплакалась.
 
— Он забрал её монету. Я отправлю людей на поиски. Мы обязательно...

— Нет, – уверено перебила Фортуна вдруг. – Не надо. Я не хочу, чтобы этим занимался наш орден. Этот ублюдок не заслуживает ни суда, ни легкой смерти. У меня... у меня есть человек, которому стоит это поручить. Оставь всё мне.  

И вот теперь...

Туна была сегодня... другой. Хотя, может, Демиану кажется? Всё-таки столько лет прошло. Впрочем, нет. В ту встречу эти необычные глаза горели огнём – живым, хищным, настоящим пламенем интереса. В ту встречу она улыбалась. В ту встречу была куда больше похожа на непостоянную, но прекрасную богиню удачи. А сегодня вместо Фортуны рядом словно бы сидела лишь её безжизненная оболочка.

Она выслушала его рассказ молча, ни разу не перебила. Лишь наливала себе бокал за бокалом, самостоятельно каждый раз откупоривая бутылку с виски. Хоть этот бар уже давно работал, именно сегодня его закрыли по требованию демиурга. Ей не нужны были лишние уши.

— А ты молодец, – похвала прозвучало сухо, почти безжизненно. – Воспользовался шансом правильно. Не проебал всё, как многие. Не зря на тебя поставила, – Туна залпом осушила очередной бокал и нервно проморгалась, как если бы у неё резко заболела голова. Однако уже через секунду демиург была в норме... настолько, насколько это вообще возможно в её состоянии.

— Я не хочу, чтобы конкретно этим делом занимался кто-то из ордена. Не хочу, чтобы они видели, какая я сейчас и на что способна, – призналась честно, матерелизовала красную папку с бумагами и подвинула её по столу к Демиану, но взгляд на хтоника так и не перевела. – Шаргот Лакс. Дархат. Кажется, имеет УМИ шестого или седьмого уровня, не меньше. В прошлом, видимо, наёмный убийца, у которого имеются весомые покровители. Но на деле он просто конченый ублюдок, который убил одного из моих магистров. Сейчас скрывается. Кажется, в этом деле он очень хорош. Несмотря на то, что забрал с собой монету моего ордена, я всё равно не могу его отследить даже по родственному артефакту.

Туна говорила, а в то время рука, которую она держала всё ещё на папке, нервно подрагивала. Совсем едва. Этакий тремор, что, вероятно, не проходил уже пару дней.

— Найди его, – наконец, убрала ладонь с папки. – Но ни при каких обстоятельствах не смей убивать. Просто... доставь в место, где никто нас не найдет и не услышит, и свяжись со мной. Остальное я сделаю сама.

Взгляд желтых глаз, наконец, уперся в фигуру Демиана, и в них впервые появилось что-то кроме пустоты. Жажда крови и первородная ярость. Фортуна даже не пыталась скрывать, насколько желает вырвать сердце тому ублюдку, имя которого только что прозвучало.

— Даже если тебе будет угрожать смертельная опасность, – заговорила она тише, с перерывами между словами, чтобы Дем точно уловил каждое, – лучше не выполни задание, но ни в коем случае не убивай его своими руками. Он нужен мне живым...

[Демиан]

Даже у богов бывают черные полосы?
Он заметил перемену в ней. Демиан вспомнил дни, когда он был простым сержантом, и по долгу службы ему приходилось извещать родственников жертв о смерти. Чужие эмоции, а иногда их отсутствие. Пожалуй, это было самое неприятное в работе. Как это было давно... Подумал Синс, выдыхая облако сигаретного дыма в ответ на скупую похвалу.
Он также молча выслушал ее, взял конверт из ее рук. Сделал себе еще одну пометку в психологическом портрете Фортуны: дорожит своими магистрами. Но не смогла уберечь? Теперь винит себя?
Он встретился с ней взглядом. Интуиция хтоника встревожилась, ощутив опасность.
- Понял, - не отводя глаз ответил брюнет, - я сообщу, когда все будет готово.
Он считал, что больше нет смысла что-то говорить демиургу. Был уверен, что Фортуна, как и он сам, больше слов ценит поступки. Поэтому через пару секунд растворился в воздухе, используя пространственную магию. Но перед тем, как он исчез, Фортуна могла увидеть очертания его истинного облика: крылья и рога.

Несколько дней спустя.
Циркон. Квартира Демиана

[/b]

-Ну и задачку ты мне подкинул, ты где такого ублюдка отыскал? – голос Лилит из динамика звучал бодро.
-Частный заказ.
Он стоял у панорамного окна в своем кабинете. За его спиной: кожаное кресло и письменный стол из массива дерева и прозрачной смолы. Над столом – голограмма координатора. Судя по всему, она сидела за своим рабочим столом. Этнарх сел в кресло и взглянул на голограмму девушки.
- Рассказывай, удалось ли найти следы?  
На столе перед мужчиной лежала открытая папка с документами, та самая, которую он несколько днями ранее получил из рук демиурга. Несколько фотографий Шаргота, в основном из камер видеонаблюдении, десятки фотографий трупов. Это задание вызывало у него приятное чувство ностальгии с привкусом охоты. Хтоник внутри него ликовал, в предчувствии предстоящей схватки. Только он еще не знал, что ему будет не дано впиться зубами в глотку жертвы.  Этнарх достал из кармана брюк монету и покрутил ее на костяшках пальцев.
- Шаргот Лакс, в прошлом служил в частной военной организации. Потом примкнул к гильдии наемников. Имеет несколько поддельных паспортов. Объявлен в розыск на Порционе. В общем... все эти детали я скинула тебе на почту, почитаешь в дороге... Я нашла его следы на Абберате. Пару дней назад он точно был там, кажется, прибыл по работе. Я выстроила для тебя самый быстрый маршрут до цели.
- Спасибо, Лилит, - он улыбнулся как будто хотел добавить что-то еще, но вместо этого сменил тему, - мне сегодня доставили коробку от твоего имени.
- Да, нашла эту штуку в антикварной лавке, подумала тебе понравится.
- Хорошо, через неделю заеду в офис, сходим пообедать. Я угощаю, в знак благодарности.
- Окей, выберу самый дорогущий ресторан. Чао
Демиан отключил звонок и подвинул к себе посылку. Лилит не поскупилась на упаковку: под крафтовой упаковочной бумагой службы доставки находилась коробка с черным тач-софт покрытием. Мужчина снял крышку, поверх бумажной стружки лежала открытка с изображенной мультяшной смерти. На обороте открытки была надпись: «С Днем Смерти! Ровно 103 года назад тебя попытался сожрать аннигилятор. Но ты трахнул его!». Демиан покачал головой и положил открытку в выдвижной ящик стола.
Под слоем подарочной бумаги мужчина нашел маску. Она была похожа на театральну, а точнее на основу под нее: так как на поверхности не было каких-либо узоров, лишь отверстия под глаза и рот. Но от предмета веяло слабой магией. Лилит знала о нежелании Демиана показывать свое лицо в облике хтоника. Мужчина нахмурился, но все-таки встал из-за стола и подошел к стене с зеркальной панелью. Преподнёс маску к лицу, почувствовал легкий холод, а потом покалывание магической энергии на лице. Маска прильнула к лицу, адаптировавшись по его очертания. На бледном облике появились черные полоски, словно нарисованные тушью. Демиан присмотрелся к своему отражению и понял, что полоски – это разрезы глаз. Четыре пар дополнительных глаз уставились на мужчину в ответ: они были разного размера, цвета и усеивали все лицо.  
- Какое безумие, - произнес мужчина и с удивление отметил, что маска полностью повторяет его мимику, - то, что надо.

7 часов спустя. На окраине Абберата.

[/b]

Шаггот чувствовал, что за ним следили. Поэтому нервничал. А те, кто нервничали совершают ошибки. Он вообще оказался очень нервной особой. Особенно, когда осознал, что его преследует хтоник.  Синс настиг драхата, когда световой день закончился и на город опустились сумерки. Шаггот возвращался из бара по пустой улице, практически не освещённой фонарями. Район находился на границе населенного пункта и пустоши.  В таких местах ночью по улице шлялись только местная шпана или еще кто-то более опасный. Сюда даже не захаживала военная полиция.
Шаггот остановился, чтобы помочиться у столба.
- Хватит за мной следить, ублюдок,- звук плевка за землю.
Шорох крыльев. Демиан сделал рывок. Телепортировался ближе к цели, замахнулся ножом. Но мужчина ускользнул от удара.  Даже после бара он умело уклонялся от атак, попытался достать пистолет, но Синс выбил его из рук. Он не хотел применять огнестрел, чтобы не повышать риск попадания шальной пули прямо в голову Шагготу.
Схватка двух этнархов была похожа на странный танец: они телепортировались из одного конца улицы в другой. В воздухе раздавался лязг метала скрещенных ножей и треск магии. Спустя несколько часов двое мужчин оказались на крыше ветхого здания. Небо обрушилось на плечи этнархов ливнем. Шаггот пропустил удар в челюсть, упал на бетонный пол прямо в лужу, но быстро поднялся на ноги и резко двинулся к краю крыши, прыгнув с нее. Он уже успел понять, что Синс не планировал его убивать, что он нужен был ему живым.
- Да блять, - вздохнул хтоник и бросился за целью. Прыжок с крыши, до земли метров пятьдесят. Демиан планировал схватить Лакса за руку и телепортироваться с ним. Но когда он уже обхватил ладонью его шею, настигнув его в полете, почувствовал резку боль в ноге. Противник вонзил ему нож в бедро. Демиан не успел вовремя телепортироваться, расправил крылья, чтобы смягчить приземление, но оба мужчины все равно упали в груду строительного мусора.

Два часа спустя.
Алькор
Фортуна получила немногословное смс на телефон: «Все готово. Монета все еще со мной». Это обозначало, что она могла отследить его по ранее отданной монете.
Для места встречи он выбрал заброшенную психиатрическую больницу. Здание принадлежало агентству и планировалось под снос. Тем не менее оно имело уютный светлый подвал. Шаггот Ларс лежал, прикованный к железному столу и погруженный в транс ослабляющей магией  Демиан забыв снять маску сидел на табурете и курил сигарету. Из-за сложенных крыльев, казалось, будто он сутулился от усталости. Перья на крыльях были растрёпаны и испачканы. Костяшки пальцев на руках разбиты до крови. Рана на бедре уже затянулась, от нее осталась только дыра в штанине.

[Фортуна]

Больно.

Когда Фортуне было по-настоящему плохо, она предпочитала забывать об этом. Окуналась в праздность, утопала в алкоголе, шла к друзьям, подле которых не могла показать истинных чувств. Скрывалась за маской радости, а затем та попросту прирастала к лицу. Даже богиня, которая прожила более тысячелетий, увы, не могла похвастаться тем, что нашла способ отключать внутреннюю боль и горечь. С физической всё было попроще. А вот душу-то исцеляющей магией не подлатаешь. Болевые окончания не выжжешь...

Но этим днём всё было сложнее. Этим днём состоялись похороны. Огромное количество людей, многие из которых – члены ордена. Плачущие родители, друзья, любимые. Здесь нет места слезам демиурга. Потому Фортуна надела маску и сделала то, в чём у неё был уже огромный опыт... с достоинством похоронила очередного близкого ей человека. Сказала прощальную речь, поддержала убитую горем мать, оставила на могиле огромный букет белых лилий, её любимых.

Больно.

В такие моменты маска не просто прирастала к лицу, она будто вонзалась в кожу длинными иглами, рвала то до кровоподтеков. Туна знала, что как только всё закончится, она предпочтёт не помнить этот день и обязательно утопит его в алкоголе или даже наркотиках.

— Простите, – незнакомый голос окликнул, когда демиург уже собиралась уйти. Процессия закончилась. Серый, безжизненный взгляд обратился к молодому мужчине. Она узнала его сразу же. Тот самый. С фотографии.

—  Я... – потупил взгляд, – я Марк. Жених Айви, – говорил с трудом, он сегодня тоже не плакал, молодец.

— Очень приятно, – ответила словно бы по наитию, потому что так нужно. И молча ждала, что будет дальше.

— Я просто хотел сказать, что вы... вы для неё были всем. И Айви было очень непросто принять то решение, которое она озвучила вам до... – у него не повернулся язык сказать о смерти, хотя его невесту уже закопали минутами ранее. – В общем, просто хотел, чтобы вы знали.

— Я знаю, – Туна лишь кивнула, а после добавила также по хорошо отрепетированной программе: – сочувствую вашей утрате. Мы все очень скорбим. Примите мои соболезнования.

Уже отвернулась, потому что собиралась уйти, но вдруг взгляд уперся в две незнакомые фигуры. Женщина уводила за руку  девочку. Не из ордена. Не родственники Айви.

— Это они? – вдруг спросила Туна, смотря в след уходящей паре.

— А? – Марк проследил за её взглядом. – Д-да, это их Айви спасла от того ублюдка.

Он говорил ещё что-то. Фортуна не слышала. Она следила за тем, как волосы маленькой девочки развиваются при ходьбе. Туда-сюда. И, если честно, она правда задумалась о том, что принести эту милую голову ублюдскому папаше будет, возможно, самым жутким для него наказанием. Способна ли была Туна сделать нечто подобное с невинным ребенком, лишь бы отомстить?

Страшный вопрос.

Она ответила для себя, что нет... но лишь потому, что сама Айви осудила бы её за это.

Сообщение от Демиана пришло, когда Туна едва стояла на ногах. То, что она смогла прочесть его – это вообще большая удача. Однако едва демиург поняла, что именно произошло, как тут же убрала с помощью магии любые ядовитые вещества из своего организма. Уже через секунду она была подле хтоника. Прямая, как натянутая струна, такая же напряженная. Взгляд пробежал по помещению. Даже не моргала. Сначала оглядела самого Дема.

— Тебе идёт, – сухо, безжизненно произнесла без приветствий, концентрируя взгляд на маске.  

И сразу же сделала шаг в сторону виновника торжества. Её ладонь тут же ухватилась за челюсть Шаргота, пальцы впились в щеки, она начала крутить лицо то в одну, то в другую сторону, будто осматривая и желая убедиться, что это он. Тогда же Туна сама сняла последствия ослабляющей магии, и глаза мерзавца раскрылись. Демиург вытянула свободную руку, прочно сковывая его тело путами энергии, однако не лишила возможности говорить. Ей вообще сегодня хотелось, чтобы он кричал подольше...

— Ты ещё кто, блять, такая?! – с трудом прохрипел Шаргот, ощущая, как под женскими пальцами его челюсть вот-вот может сломаться.

Тогда Фортуна взглянула точно на него. Всё также сухо, но решительно. В монстровидных кольчатых глазах отразилось достаточно, чтобы в его-то ситуации мерзавец понял – перед ним хищник, который сегодня намеревался его сожрать.

— Это он, – кивнула вдруг Фортуна, на секунду оборачиваясь к Демиану. – Спасибо. Считай, что ты вернул мне долг.

После сказанных слов она будто бы абсолютно забыла о нахождении здесь хтоника. Не было ей важно, остался ли Демиан или решил уйти. Всё внимание сконцентрировалось ли на Шарготе. На жажде крови. На жажде мести.

— Послушайте, я...

Он не успел договорить. Пальцы сжались ещё сильнее. Под божественными руками челюсть мерзко хрустнула. Раздался логичный вскрик боли. Фортуна в эту секунду даже не вздрогнула, и глазом не повела. Сделала шаг назад, пока он продолжал кричать. Вымерено осмотрела скованное тело. Подняла его руку, которой тот попытался дернуть, но не смог ничего противопоставить силе демиурга.

— Сначала ногти тебе вырву, – тихо так заговорила, спокойно, без эмоций, голос почти терялся на фоне вопля. Потянулась к лицу, заставила раскрыть сломанную челюсть и осмотрела рот, как если бы оценивала какое-то животное. – Потом зубы, – опустила взгляд вновь к руке, потянулась к ногтю указательного пальца. – Затем, возможно, оторву тебе пару конечностей. Дам проистечь кровью. А дальше залечу магией, верну всё на место, и мы повторим ещё раз...

Это не было блефом. Туна не врала. Она сделала всё отточено именно так, как сказала. В той же последовательности. Каждый отдельный ноготь. После каждый отдельный зуб. Выдерживала паузу, чтобы боль растягивалась, а не была сплошным накрывающим полотном. В какой-то момент она и правда оторвала ему руку... а затем залечила всё, регенерируя её обратно.

И всё началось снова. По кругу. В другой последовательности. С другими акцентами.

Кости хрустели.

Кровь лилась.

Кожа валилась на пол лоскутами.

Нервы и мышцы обнажались.

Туна делала паузы. Давала передышку. Награждала Шаргота минутами блаженного бесчувствия, когда боль уходит. Его крики в такие моменты сменялись слезами счастья, ведь иногда отсутствие боли – это единственная потребность человека. Но после она сухо запускала механизм пыток дальше. Давала ему поблажку лишь для того, чтобы измучить в момент, когда заберет её. Чтобы он не отключался. Чтобы боль не становилась серым шумом. Чтобы чувствовал абсолютно всё.

И даже так она не была уверена, что его физические страдания приблизят его к тому, что чувствовала она внутри.

Божественная сила дала возможность проверчивать всё это часами. Ни разу за это время Туна не обратилась к Демиану. Ни разу даже не посмотрела, здесь ли хтоник.

— Пожалуйста, – рыдал Шаргот обессилено, когда парад безумия уже вот-вот должен был подойти к концу, – хотя бы... хотя бы не убивай меня. Ты ведь знаешь, у меня есть семья... есть дочь...

— Да, знаю, – в голосе Туны ни разу не проявилось ни капли эмоций, он всё это время был крайне сух. Очередной его палец сломался под её руками. – Ты ведь ради них старался, да? Чтобы они были с тобой. Якобы любишь, да?

Желтые глаза засияли ярче, более хищно.

— Д-да. Именно так. Я очень... люблю. Но она... она забрала...

Туна не дала ему права говорить про Айви. Она моментально дрогнула, возле лица Шаргота появилась красноватая вспышка, и в следующую секунду изо рта полилась кровь, а язык упал куда-то на пол, поскольку был отсечен магическим лезвием.

Шаргот уже даже не кричал, только измученно мычал.

— Айви тоже хотела детей, – впервые в голосе Фортуны появились хоть какие-то эмоции, истерично-нервные нотки, она даже болезненно ухмыльнулась. – Не понимаю подобной любви смертных к своим потомкам. Вечно она толкает вас на всякую дрянь и безумие, – издала пару кривых смешков. – Вы даже называете это своей главной ценность, правда? Тогда... тогда, наверное, я хочу, чтобы ты умер, зная, что я принесу твою голову твоей дочери. Да, пожалуй, – очередной нервный смешок. – Пусть увидит. Пусть эта картина всю жизнь стоит у неё перед глазами. Я всё испорчу. Сделаю её несчастной, и она будет знать, что это потому, что ты насолил мне. Да... так и сделаю.

Конечно, Фортуна блефовала. Та девочка была последней, кому помогла Айви. Демиург не позволила бы себе испортить ей жизни из-за слепой мести. Она разве что будет скрывать в будущем омерзение, когда девочка, что и правда станет фортунитом, станет попадаться на глаза богине излишне часто. Будет тайно ненавидеть. Презирать. Видеть в ней лицо отца, ведь они весьма похожи. Но никогда этого не покажет.

Однако Шарготу знать всего этого необязательно.

Если он умрёт с подобными мыслями, которые отразились паникой в распахнутых глазах, Фортуне станет легче... станет ведь?

Она проделала в нём очередную огромную дыру. Уже собиралась снова использовать исцеляющую магию, как вдруг поняла, что её энергетический ресурс почти иссяк в момент, когда она решила отрезать мерзавцу язык.

— Ну вот, – взгляд потух, голос стал тише. – Видимо, мы закончили...

Понимая, что Шаргот вот-вот просто умрёт от потери крови, Фортуна не стала медлить. Она резко вонзила руку в его грудную клетку и уже через секунду отточенным движением вырвала ещё бьющееся сердце. Уронила на пол как какой-то мусор, а затем резко наступила, заставляя орган лопнуть под подошвой.

Шаргот, наконец, умер. Фортуна же окровавленной рукой залезла в карман его брюк и извлекла оттуда золотую монету. Подняла вверх, ближе к горящей лампочке. Монета заблестела, а на лицо Туны упало несколько капель крови. Впрочем, она вся была испачкана, будто белая рубашка на ней никогда таковой и не была.

Дело было сделано.

Стало ли ей легче?

Стало ли проще дышать?

Появилась ли возможность смириться со смертью подруги?

Сложно было ответить...

Фортуна подошла к Демиану. Неважно, был ли он ещё в помещении, в коридорах или на улице. Подошла всё ещё будучи в крови, не спеша убирать грязные следы сегодняшнего вечера.

— Закурить, – сухо попросила... нет, даже почти потребовала. Возможно, хтонику могло показаться, что сейчас она стала ещё печальнее, чем была, когда пришла сюда.

Пока Демиан доставал сигарету, Фортуна призвала перед собой огромный странный альбом. Оставила немного магии лишь на это. Тот завис в воздухе прямо перед этими двумя.

— Моё собственное кладбище, – коротко пояснила Туна, и альбом раскрылся, страницы быстро пришли в движение. На каждой было закреплено с десяток монет. Золотые, серебряные, медные. Неважно. Те последователи, которые когда-то успели стать важны для демиурга, и которые, в конце концов, умерли. Сотни страниц промелькнули, прежде чем открылась та, на которой была свободная ячейка. Туна вытерла от крови монету Айви и заботливо вложила её внутрь. Рядом само по себе появилось имя.

Альбом исчез.

Туна приняла сигарету.

Опустила лицо.

Что-то капнуло на землю, скатываясь по щеке и опадая с остренького подбородка.

Всего лишь кровь. Туна ведь не плачет, когда кто-то может это заметить. Впрочем... если бы она решила всё же дать волю чувствам сейчас, соленая влага незаметно окрасилась бы в нужный цвет, и ничто бы не выдало демиурга.

Но нет, нет.

Конечно же это... всего лишь кровь.

[Демиан]

Звук рвущихся сухожилий, треск ломающихся костей, стоны и крик агонии. Мольбы и плач.
Кап. Кап. Кап. Шлеп.
Кровь стекает с железного стола на пожелтевший кафель, ошметки кожи и частей тела с противным шлепком оказываются в луже густой красной жидкости. Хтон внутри него метался по клетке, как пес в предвкушении кормежки. От края до края. Скулил, прижимая ушки, скалился, грыз металлические прутья клетки. Он так хотел почувствовать рвущуюся плоть под своими лапами, тепло внутренних органов, обглодать его лицо.  Сжать в зубах еще бьющееся сердце, вырвать его из грудной клетки.
Демиан сглотнул слюни и выдохнул облако дыма.
В том, что делала Фортуна для него не было ничего запредельного. И дело было не в ее навыках палача. А в том, что Синс множество раз становился на ее место. Только руководствовался он не чувством мести, а банальным приказом.  Возможно, это даже было хуже. Осознавать каждое свое движение.
Он не испытывал жалости по отношению к Шарготу. К слову, этнарх даже успел пропитаться к нему некоторой неприятью. И не потому, что тот убил магистра ордена Neon, а из-за его манеры вести бой. Грязно и безвкусно.
Фортуна же не предстала перед ним монстром. Даже ее угрозы на счет дочери Шаргота, Демиан различил в них блеф. Если бы она хотела причинить боль ребенку, она бы попросила привезти его сюда. Заставила бы смотреть на это все, вынудила бы Шаргота своими же руками убить свою дочь. Было миллион способов заставить человека страдать, сохранив ему эту жизнь. Сделать так, чтобы она стала его проклятьем.  
Когда дело заходило на второй круг Демиан вышел из комнаты и остался ждать у двери, не желая больше искушать запертого в себе монстра. Ему слишком сильно нравилось происходящее, единственное, чего боялся Синс – потерять самообладание.
Демиан ждал ее в темном коридоре, прислонившись спиной к стене. Полоска света падала на его лицо, вырывая серые холодные глаза из полумрака. Он успел сменить облик и Фортуну вновь встретил гладковыбритый брюнет в черном костюме, черной рубашке и галстуке. При виде демиурга хтоник выпрямился, достал из кармана брюк пачку сигарет, протянул девушке, наблюдая за ее ритуалом. Еще одна пометка к психологическому портрету. Образ обрастал деталями, но их было недостаточно. Картинка все еще оставалась не цельной.
Некоторое время он молча наблюдал за Фортуной. В подобной ситуации не заводят разговоры про погоду.  Он заглянул в приоткрытую дверь, увидел изуродованный труп, торчащие ребра и вспоротый живот, грязное месиво, которое раньше отвечало за жизненно важные процессы. Протянул руку и запер дверь.
- Легче от этого никогда не становится, - констатировал факт, - я организую клининг.
- Я знаю, где наливают хороший виски и нет лишних глаз, - Демиан протянул девушку руку в кожаной перчатке. Ей нужно было лишь вложить свою ладонь в его, и он сам перенесет их в нужное место.
Порою людям необходимо чтобы все сделали за них, без лишних просьб, закрыв глаза на их минутную слабость.  Дали время прокатиться на волнах своего горя, насладиться болью, пережить этот надлом, не отвлекаясь на окружающий мир. Демиан не мог отказать в таком демиургу. Лишить ее этого момента.

Фортуна приняла его приглашение. И через минуту полумрак заброшенного подвала сменился бархатной тьмой кабинета. Строгой и сдержанной. Демиан щелкнул пальцами, включая приглушенный интерьерный свет.
Они оказались в одном из кабинетов штаб-квартиры Flawless Shadows. Это был личный кабинет Демиана: просторный, в темных приглушенных тонах, в минималистичном и вместе с тем классическом стиле. Помимо рабочего стола в нем находился бар и кожаный диван с креслами. Демиан молча подошел к стеклянному шкафу с алкоголем. Кинул в бокал из хрусталя несколько кубиков льда и налил односолодового виски. Напиток был предложен в руки демиурга.
- Старый добрый способ приглушить неприятные чувства – напиться. За той дверью есть уборная, если нужно, - мужчина показал на едва ли заметную дверь в черной стене. Налил порцию виски себе, и опустился в кресло расстегнув перед этим пуговицы пиджака.

"Визуал кабинета"

[Фортуна]

Туна согласилась на предложение. А куда бы она сейчас пошла? Ох, нет, у неё было полно людей, которые готовы разделить с ней горечь утраты. Полно тех, кто никогда бы не осудил бы её за содеянное. Тех, кто также любили Айви и скорбели по ней. Близкие последователи или тот же Эдгар, в конце концов, но...

Не хотелось.

Ничего не хотелось.

Полное опустошение.

Ничего не загорелось внутри после сделанного.

Одна тягучая боль так и разрасталась внутри, подобно опухоли.

Демиан был прав. Подобное не помогает. По крайней мере, сразу. Может завтра, может через неделю. Когда она поймет, что жить дальше всё равно нужно, Туна просто наденет новую маску, и к лицу прирастет уже она. Та, что с пленительной, заразительной улыбкой. Да. Может быть... но не сегодня.

Сегодня демиург бы осталась подле трупа ещё на пару часов. А может и до утра. Смотрела бы, как кровь покидает его тело. Пыталась насладиться тем, что не вздымается его грудь. Это тоже не принесло бы успокоения. Но Фортуна делала бы это, потому что сейчас не было сил куда-то идти, что-то решать. Именно поэтому, увидев протянутую руку, она вложила ладонь почти сразу же. Ей было плевать, куда хтоник переместит её. Просто... просто пусть заполнит эту пустоту хоть чем-нибудь. Хотя бы своим присутствием рядом.  

— За той дверью есть уборная... – слова Демиана, которые выдернули из пучины раздумий, будто бы ранее демиург и не понимала, где они оказались. Да и не хотела понимать.

— Не нужно, – хмурясь, ответила она, попыталась применить простейшую магию, чтобы убрать последствия кровавого вечера и вдруг устало, раздраженно выдохнула, – ах, ну да... блять.

У неё не осталось сил на сегодня. Можно было почерпнуть их из источника ордена, но... но зачем? Забирать энергию у последователей, чтобы смыть с себя кровь убийцы? Абсурдно.

— Я сейчас, – умиротворенно кивнула Туна в итоге и всё-таки удалилась в уборную. Умыла лицо, ладони, убрала кровь с волос, которая всё равно не была видна, но ощущалась. Совсем не плакала. Совсем не включила напор воды громче, чтобы точно ничего не было слышно. Она же, блять, бог. Нету у неё такой роскоши.

Вернулась минут через пятнадцать. Рубашка так и осталась испачкана в крови, кажется, Фортуна лишь промокнула её полотенцем, но больше ничего делать не стала. Рукава теперь были несколько небрежно закатаны по локоть, испачканный галстук остался где-то в урне. Но лицо было чистым, разве что мокрые волосы пришлось убрать назад.

Фортуна выдохнула, опустилась в кресло напротив Демиана. Послала к хтону последние капли внешней выдержки, которые ещё сохраняла перед ним, потому что... он видел, как она хладнокровно убивает, разве стоит теперь стесняться чего-то ещё?

Сняла туфли, забралась в кресло с ногами, поджала к себе колени, спрятавшись отчасти в такой закрытой позе. Взяла, наконец, стакан с виски, сделала первый глоток. Болезненно ухмыльнулась.

— Надеюсь, у тебя здесь не одна бутылка. Мне нужно много, чтобы напиться до беспамятства, – спесь быстро исчезла, когда Фортуна опустила взгляд в бокал и вновь заметно помрачнела. Рука дрогнула, с ней и стеклянная ёмкость. Туна помедлила, смотря на свою ладонь с каким-то отблеском осуждения. Да. Осуждала саму себя за слабость.

— У тебя уже кто-нибудь умирал? – произнесла, наконец, куда тише, почти интимно, заставляя прислушиваться. Сделала ещё один глоток и подняла холодный взгляд на Демиана. – Ты ведь теперь тоже бессмертен. Успел уже почувствовать всю прелесть вечности?

Новая болезненная ухмылка коснулась губ.

[Демиан]

На ее месте он поступил бы так же.
Принципиально бы оборвал чужую жизнь голыми руками. Чтобы видеть во взгляде жертвы осознание, что он – последнее, что она видит перед смертью.
Но он никогда бы не оказался на ее месте. Ведь он лишь сосуд для пустоты, в которой нет месту зарождению привязанностей.
Это ведь не практично.  
Он удобно устраивается в кресле. Родная полутьма кабинета, приглушенный свет и глубокие темные тона мебели. Ничего не бьет по глазам. Демиан вновь закуривает, слегка наклоняет голову и прикуривает от бензиновой зажигалки. Не любил для этого использовать магию.
Во мраке комнаты царит тишина. Синс не слышит, что происходит в уборной. В штаб-квартире заботились о шумоизоляции. Поэтому мужчина ждал, сидя в кресле, прикрыв глаза. Перед закрытыми глазами мелькали стоп кадры схватки с Шарготом. Как они рухнули в груду строительного мусора. Боль в треснутом ребре. Шарготу повезло меньше: он упал на кусок бетонной плиты и проткнул себе арматурой легкое. Но это не остановило двух этнархов от озлобленной схватки. Демиан чувствовал некоторое напряжение, монстр внутри него не получил нужного удовлетворения. Он требовал крови. Пусть сейчас и притворялся спящим, но в любой неудобный момент, Демиан мог столкнуться с настоящей волной жестокости и безумия.
Он открыл глаза и стряхнул пепел.
Дверь за спиной открылась. Синс услышал легкие шаги, принадлежащие Фортуне.
Девушка опустилась в кресло напротив нее. Она снова выглядела совершенно по-другому.
Уставшей и хрупкой. Словно это не она весь вечер истязала убийцу, а он ее, вытянул из демиурга последние силы.
Синс предложил Фортуне сигарету.
Он внимательно посмотрел ей в глаза, потом окинул взглядом пятна крови на рубашке. Вспомнил, что в гардеробе есть запасной костюм, но предлагать не стал. Все-таки эти пятна напоминают трофеи.
Демиан отпил из бокала, смакуя обжигающую жидкость, огонь растекся по языку, он облизнул губы.
- У меня? – задумчиво переспросил Демиан, выдыхая облако дыма. Он задумался. Мать, которую он почти не помнил. Или приемные родители, которые, кажется, побаивались его. Он пытался осмыслить эти связи, скопировать сценарии поведений. Когда-то у него была невеста. Он дарил ей цветы, устраивал романтические сюрпризы, окружал заботой. Как ее звали. Елена? Ева? Что-то на «Е». Каким цветом были ее глаза? Пережила ли она то вторжение хтонов? Или ее сердце вырвали из ее груди и сожрали.
- Рядом со мной постоянно кто-то умирает, - наконец ответил Демиан, криво улыбнувшись,  - смерть моя самая верная подруга. Хочешь ли ты узнать, испытывал ли я от этого, как моя душа рвется на части?
Этнарх преподнёс бокал к губам, посмотрев на демиурга поверх хрусталя. Казалось его глаза слегка светились в темноте.  Демиан подхватил себя на желании наклониться к демиургу, подсесть поближе, но сдержал себя. Они оба говорили почти шепотом, голоса казались мягкими, словно бархат.
- Нет.
Синс отпил из бокала. Сделал два больших глотка. Тепло растеклось по гортани.
- Убить то меня вполне возможно, хотя и сложно. Я и без вечности не умер бы в своей постели.
Ему не очень нравились разговоры о собственном бессмертии. Возможно, потому что понимал, что эта вечность принадлежит не ему, а монстру внутри него. Порождению магических мутаций, которое интересует только жажда крови. И когда-нибудь оно одержит первенство.
- Почему ты так привязываешься к ним? – он задал этот вопрос с истинным любопытством, в его глазах появился нескрываемый интерес. Мужчина искренне не понимал, как можно связывать себя путами этих болезненных чувств. И он ощущал, что где-то в ней есть нечто родственное ему.
Пустота.
- Мы рождаемся в одиночестве....  В одиночестве и умираем, все справедливо. Скорбеть по этому поводу эгоистично.

[Фортуна]

Фортуна приняла сигарету, зажала между зубами, а после потянулась к Демиану через стол, говоряще намекая на, что ей нужно дать прикурить. Жест сближения, который элементарно можно было бы обыграть успешным флиртом и в обыденности демиург именно так и сделала, независимо от своих планов на эту ночь, просто потому что ей нравилось осознавать влечение к себе мужчин, но... нет, сейчас это были совсем другие жесты. В ту их первую встречу она курила элегантно, очень по-женски, ей это всегда шло. Сейчас же... нет, это не выглядело отталкивающе, но слишком сухо, слишком делово. Фортуна ни каплей эмоций не намекала на флирт. У неё просто не было на это ни сил, ни желания. Просто её магия исчерпала себя, а вбирать силы ордена для подзарядки, чтобы банально прикурить – это слишком.

Получив нужное, Фортуна откинулась обратно на спинку стула. Поза её сейчас вновь была открытой и нескованной, хоть в той и читалась всё та же измученность. Даже странно. Ей бы стоило вести себя иначе, учитывая непривычное бессилие, но рядом с Демианом Туна почему-то чувствовала себя очень спокойно. И хоть они встретились всего-то второй раз чуть ли не за столетие, сегодня он умудрился стать тем, перед кем она явила свою самую жуткую сторону. Это автоматически повышало некоторую планку доверия. Хотя куда важнее здесь было то, как Демиан себя вёл во всей этой ситуации. Прямолинейно, отточено, делово. Не делал и не говорил ничего лишнего. Это подкупало.

Дем однозначно ответил, что его душа ни разу не разрывалась после очередной смерти, и Туна склонила голову чуть вбок. В глазах отразился нескрываемый вопрос, а на лице появилось нечто в духе осуждающего непонимания. Того самого, когда хочется фыркнуть и сказать: «всё с тобой понятно». Но вместо этого Фортуна лишь выдохнула табачный дым и продолжила слушать. Не отвечала, пока хтоник не договорил. Словно считала, что в этом кабинете, в этой тёмной, почти сокровенной атмосфере нет места для двух одновременно звучащих голосов.

— Эгоистично? – болезненно ухмыльнулась, отведя взгляд в сторону. – Не понимаю о чём ты. Где ты видишь в такой ситуации эгоизм? Впрочем, знаешь, даже если так, – она вернула взгляд кольчатых глаз к Демиану, губ коснулась ломаная улыбка, пожала плечами, буквально разводя руками в стороны. – Я апофеоз эгоизма. Но да ты всё равно не прав...

Докурила в несколько затяжек, потянулась вперед, затушила бычок и оставила в пепельнице. Сама же взяла бокал и снова расслабленно откинулась в кресле.

— Я родилась не одна. Со мной был мой брат. И как раз он завещал ценить людей, которые встречаются на жизненном пути, – сделала глоток. Говорила явно о важном для себя, это было заметно по тому, как нервно она крутит бокал в руках. Однако голос был всё таким же тихим, спокойным и сухим. – Он всегда считал, что нити судьбы переплетаются не просто так. Всегда говорил, что в этих связях и есть сила и главная суть. От него я получила пятое олицетворение жизни, – помедлила, хмыкнула, опустила взгляд на кровавые пятна, которыми была усеяна её недавно белоснежная рубашка. – Оно мне всегда плохо подходило...

Знал ли Демиан, что демиурги «получают олицетворение» от своих собратьев, путём пожирания их? Фортуна не стала задумываться об этом. Прямо она никогда не скажет о том, что сама поглотила Нео. Это излишне личное. Да и попросту ни к чему.  

— И, наверное, вполне логично сказать тебе, что я следую этому светлому чувству, которое вложил в меня брат? Мои нити переплетаются с моими людьми, и я ратую за каждого, потому что вся из себя добрая богиня, – болезненно ухмыльнулась, но быстро поморщилась и как-то нервно проморгалась. Опять ком подошёл к горлу. Запила его терпким виски. – Ну, отчасти это так. Я очень люблю их. Фортуниты... искренние фортуниты, которые верят в идеологию Нео – это лучшие существа Аркхейма. Самоотверженные и прекрасные. Однако нет, я привязываюсь к ним не потому что они столь чудесные или я какая-то излишне нежная. Просто... – взгляд стал жестче, холоднее, прямолинейнее, – ...просто чувство, когда кто-то принадлежит тебе, когда ты являешься для него чем-то сокровенно-главным – это лучшее, что есть в моей жизни. Это единственное, что не надоедает мне. И это не божественная гонка за поклонниками, нет. Это нечто большее, но в то же время местами нездоровое, болезненное, – вдруг усмехнулась. – Это как желание завести собаку, чтобы знать, что есть существо, для которого ты – центр всей его жизни. Только в гораздо бо́льших масштабах. Не думай, я не принижаю этим сравнением никого из них. Я готова ради подобных людей на по-страшному многое, готова также отдавать этой связи всю себя настолько, насколько могу. Потому что... – она особо заинтересованным взглядом вцепилась в Демиана, – ... потому что иначе в этой жизни не будет смысла. Без таких связей. Без хоть каких-то связей. Кто-то скажет «слабость», «лишь будущая боль и страдания». Ну, блять, да, больно. Каждый раз также больно, как и тысячи лет назад. И что? Если вырезать это из жизни, что тогда останется? Если у тебя нет подобного, что тогда первостепенно и важно конкретно для тебя? – склонила голову вбок. – Что, если не связи с близкими людьми? Ты один из тех, кто считает это слабостью?

[Демиан]

Он внимательно смотрел на нее. Не будь в серо-зеленых глазах столько холода, можно было бы даже сказать, что он пожирал ее взглядом. Но его интересовала не ее стройная фигура, или та плавность и изящность движений, которую Фортуна демонстрировала, наклоняясь к нему за огнем зажигалки. Хотя в ее поведении не было и намека на кокетство, в Фортуне была та самая женственность, которую сложно скрыть даже за запятнанной кровью рубашкой. Но внимание мужчины приковывало то, как демиург держала на себе его взгляд. Не нужно было применять теомагию, чтобы понять, что ее магический резерв исчерпан, но даже сейчас она не казалась Демиану слабой. Измотанной – да, но не слабой.
Можно ли было ожидать меньшего от божества?
Демиан улыбнулся уголком губ, когда Фортуна заявила, что он не прав. Так, будто она отвесила ему комплимент. Он молча сделал глоток из своего бокала, опустил его на подлокотник кресла. И продолжил слушать, не перебивая ее.
Он слушал внимательно, как не слушают даже психотерапевты своих клиентов. Но вновь делая пометки в своей голове: потеряла брата. Возможно, это была ее первая весомая потеря. Сама же его и убила?  Теперь пытается искупить свою вину? Большая часть демонов родом из детства.
Демиан наводил справки, пытался кое-что выведать и о самой Фортуне. Но аккуратно, ненавязчиво. Не желая, чтобы кто-то заметил это, или же почувствовала сама Фортуна. Настолько ненавязчиво, что информации оказалось не так уж и много и уж тем более ничего о «детстве» демиурга. В таком случае проще самостоятельно добыть всю нужную информацию путем наблюдения. Демиан уже давно понял, что, если достаточно долго молчать, рано или поздно люди начнут о себе что-то рассказывать, а потом еще и поблагодарят.
Синс не ожидал от демиурга столь откровенного монолога, и уж тем более не ожидал, что она окажется столь эмоциональной. Он жадно впитывал каждое ее слово по еще одной простой причине: вся эта палитра эмоций была ему недоступна. Демиан не понимал каково это привязываться и терять близких. В его груди была лишь всепоглощающая ненависть хтона, которая была обуздана рациональностью. Братья? Сестры? Привязанность? Каково это все? Быть центром чьей-то вселенной.  
Он моргнул, чтобы скрыть загоревшийся в глазах интерес, любопытство, появившееся впервые за долгое время. Вновь затянулся и через нос выдохнул густое облако табачного дыма. Медленно качнул головой. Вопросы Фортнуты были с острыми краями, как битое стекло. Будешь недостаточно аккуратным - порежешься.
На несколько минут воцарилось молчание. Демиан задумчиво потер подбородок. Хтоник и демиург не были теми существами, которым необходимо было заполнять каждую минуту словами, поэтому у мужчины было достаточно времени подумать.
- Я не знаю, - ответил он честно, - моя единственная связь прервалась давно. Возможно, в этом и проблема. Моя мать повесилась на моих глазах...из-за меня, - голос мужчины был ровным и спокойным, ни один мускул на его лице не вздрогнул, ничего, что можно было бы посчитать за скорбь. О судьбе матери он не распространялся. Но даже он начал понимать, что его взаимоотношения с Фортуной перетекали в совершенно другое русло. Обычно люди в ответ на услышанное откровение, рассказывают и о себе что-то личное. Это ведь и называется  в з а и м о о т н о ш е н и я?  Она спасла его от безумия, только за это можно было пасть к ее ногам, быть верной псинкой ее ордена, в лучшем смысле этого слова. Только вот нужен ли был Фортуне еще один верный, жизнерадостный пёс? Для этого ли она попыталась приручить хтоника? Увы, но этого предложить он не мог. Во время выполнения ее просьбы, он пришел к выводу, что готов выполнить еще тысячи ее желаний, но совсем не во славу ее божественности.  
- Сколько там сотен лет прошло, а я все еще  помню это, - перед глазами появился силуэт обмякшего тела, повисшего на толстой веревке посреди пустой комнаты. Демиан провел рукой по волосам, убирая их назад, тем самым рассеивая наваждение.
- Ты рассказываешь слепому, о том какого цвета небо, - в его голосе появилась нотка благодарности, фраза не была сказана в упрек, - возможно, когда-нибудь я прозрею.
Он затушил сигарету в пепельнице и долил виски в бокал девушки, давая понять, что она может не экономить на выпивке.
- И какое олицетворение ты считаешь для себя самым подходящим? Насколько я знаю, воплощения эгоизма не существует, - Демиан попытался ненавязчиво сменить тему, к чему бередить еще не зажившие раны?

[Фортуна]

Взгляд Туны даже не дрогнул, когда Демиан сказал про мать, что покончила жизнь самоубийством. В такие моменты нужно проявлять жгучее сочувствие, состроить мордашку потрагичнее и сдавленно прошептать: «ох, прости, мне так жаль, я же не знала». Но нет. Туна этого не сделала. Потому что на сегодня заряда лицемерия у неё попросту не осталось. В конце концов, нечто подобное её даже не удивило. В судьбе этого этнарха уже случалось некоторое дерьмо, свидетелем которого она стала. Но почему-то Туна предполагала, что и до всего этого его жизнь не была сахарно-конфетным царством. Головы людям с сухим выражением лица не откручивают, если до этого ты был счастливым мальчишкой. Даже под влияние хтона.

В ответ Фортуна лишь кивнула с некоторым пониманием во взгляде. Словно Демиан только что доложил ей какую-то важную информацию по обсуждаемому делу, и демиург коротким жестом показала, что чего-то подобного она и ожидала. Туна вздохнула и осмотрела хтоника ещё раз нескрываемо цепким взглядом. Вниз, вверх. Затем по новой. Будто пыталась выискать в нём хоть крупицу лжи. Словно думала, что он всё-таки хорохорится, говоря, что ничего не чувствует. Но нет. Кажется, не обманывал. Она даже к биению сердца прислушалась, ведь демиуржьи обостренные чувства позволяли сделать то и без магии. Не дрогнуло. Такое спокойное, словно они беседуют о погоде. Неплохо. Почему-то такое его колкое хладнокровие даже возбуждало, очень ему шло к этому строгому костюму... впрочем, вымотанное состояние всё ещё давало о себе знать и охлаждало любые похотливые рвения. Всё-таки, пожалуй, разговор по душам ей может помочь куда больше, чем просто проявление животной страсти.

Откинула ненужные мысли. Благодарственно кивнула в ответ на вновь наполненный бокал. Таких ей потребуется ещё много.

— Олицетворение, – повторила, словно просмаковала вопрос на губах. – Не то чтобы удивлю ответом. Всё-таки удача и азарт. Просто иногда не везет даже мне. Затем идёт... пожалуй, хаос. Дальше похоть, – она не сдержалась и впервые улыбнулась. Улыбнулась широко, практически демонстрируя оскал хищницы. Улыбнулась двояко и игриво, с отблеском нескрываемого интереса в глазах, но быстро погасила и этот порыв. – А затем... – Фортуна вдруг задумчиво хмыкнула, – ... знаешь, я сказала, что мне никогда не подходило олицетворение жизни, но это, пожалуй, не так. Куда больше на самом деле я не соответствую олицетворению свободы, – на лице появилась нескрываемая тяжесть раздумий, словно демиургу было до омерзения неприятно признавать подобное вслух. – Да-а-а, насколько бы не казалась моя жизнь сплошным олицетворением свободолюбия, я никогда не была свободна на самом деле. Тяжесть первых грехов всегда идёт по пятам и когда-нибудь погубит меня...

Туна оживленно мотнула головой, словно отгоняя эту мысль. Но ничего. Она ещё догонит её через сотни лет и заставит решиться на самоубийство. А пока демирг сделала глоток и взглянула на Демиана сквозь стекло стакана. В глазах появилась задумчивое любопытство.

— Почему? – спросила она ровно, сухо и даже с какой-то ноткой требовательности в голосе. – Что значит, она покончила с собой «из-за тебя»?

Взгляд кольчатых глаз намертво вцепился в лицо хтоника. Если ему казалось, что весь этот разговор подобен битому стеклу с острыми краями, то Фортуна буквально дала понять, что заставит его вжаться в них обнаженной плотью и порезаться. Не позволит так просто обойти. Здесь итак всё пропахло «физической» кровью, возможно, настало время истечь душевной? Когда-то различную хворь лечили кровопусканием. Так вот, быть может, если «излить душу» более чем кровавыми воспоминаниями, хоть тогда полегчает?

[Демиан]

Для полноты картины им не хватало шахматной доски. Каждая их реплика была очередным ходом в попытках проникнуть собеседнику в голову. Только вот зачем? Демиан попросту следовал привычке раскладывать людей на детали. К тому же он не мог упустить возможности сделать это, когда перед ним оказалось божество. Чего же добивалась сама Фортуна, хтоник не понимал. Возможно, она просто развлекалась. Не так уж и много способов отвлечься у долгожителей. Пожалуй, быть бессмертным смертельно скучно.
Он сделал несколько больших глотков из бокала. Но чтобы почувствовать приятную алкогольную истому ему нужно было куда больше одной бутылки. Этнарх ощутил на себе ее пристальное внимание, так на него обычно смотрели партнеры по покеру, пытаясь понять, блефует ли он. Но при этом в ее взгляде было немного больше интереса. Будь контекст их встречи другим, он бы позволил себе немного больше, но Фотруна сама сделала первый выпад в сторону, пошутив о своем воплощении. Демиан ответил на шутку улыбкой, достаточно многозначительной, чтобы демиург не усомнилась в его взаимных чувствах. Хтоник был слишком рационален, чтобы не понимать, какого рода разрядки искали их организмы после пережитого дня. И Демиан и Фортуна слишком хорошо знали правила этой игры состоящих из полуулыбок и взглядов, и оба подлавливали себя на ее проявлениях. Но предпочитали куда более изощренный способ забыться.
Демиан хищно улыбнулся и запрокинул голову назад, давай понять Фортуне, что он раскусил ее намерения пройтись по его самым темным воспоминаниям. Но она копала не в ту сторону. Демиан давно свыкся с мыслью о своем происхождении. Он устало потер переносицу и взглянул на девушку. Потом качнул головой и вновь отпил из бокала.
- Когда она продевала голову в петлю, она говорила мне, что я воплощение зла, - голос мужчины оставался спокойным и задумчивым. Он и сам пытался понять, стало ли его сердце биться по-другому, пропустило хотя бы один удар, - потом, став капитаном, я нашел ее дело. Ее изнасиловали, группа неизвестных. Беременность и роды были с осложнениями, она больше не могла иметь детей. К тому же у нее диагностировали психическое расстройство. Думаю, послеродовая депрессия усугубила посттравматический синдром, - его тон стал едва ли не формально-деловым, словно он обсуждал очередное уголовное дело на заседании суда.
Синс внимательно посмотрел в глаза Фортуны, словно два блюдца расплавленного золота. Последнее, что он хотел увидеть в них это жалость. Сочувствие одна из причин, по которой он никому не рассказывал о тонкостях своего семейного дерева. Вероятно, он никогда в жизни и не произносил этой истории в слух.
- Сейчас мне это понятно, но вырос я с мыслью о том, что моя мать испытывала ко мне отвращение такой силы, что предпочла уйти из этой жизни, - Синс пожал плечами, стараясь разрядить излишне драматичную обстановку, - но это была другая жизнь, теперь в моей голове есть проблемы посерьезней.
Демиан не мог представить, чтобы демиурга интересовали трагедии обычных смертных, он и сам не видел в своей истории ничего исключительного. Аркхейм наполнен жестокостью и страданиями, в равной мере, как любовью и счастьем. Так что даже он не воспринимал свою личную драму слишком близко к сердцу. Просто он один из тех, чья линия жизни тянется через тьму.
- В каких грехах винишь себя ты? Разве божественная воля не оправдывает любые преступления? -  он сделал плавный жест рукой, держа в ней бокал, таким образом передавая эстафету откровенности демиургу.

[Фортуна]

И вновь Туна никак не отреагировала на столь ужасную историю. Лишь опустила взгляд в бокал, который держала в руке, да и то сделала это больше задумчиво, нежели печально. Ей искренне казалось, что Демиан совсем не тот человек, который нуждается в её сочувствии. Хотя странно такое предполагать. Эти двое... да они ведь толком и не знакомы. Пусть Туна и сыграла большую роль в жизни хтоника, когда спасла его, до сегодняшнего дня он был одним из десятка, если не сотни других её «должников», к которым можно обратиться при случае. Но вот она сидит перед ним совсем без магии, обнажает душу и пытается выудить как можно больше откровений из самого Демиана. Даже странно. Впрочем, это и правда тот случай, когда уже с первого дня «сотрудничества» стало ясно, что... они подходят друг другу? В профессиональном плане, к сожалению. Умерший сегодня Шаргот, сам того не понимая, создал довольно крепкий, странный союз одной лишь своей смертью. Смертью, после которой Туна почему-то готова была доверять Демиану больше, чем многим из тех, кого знает ни один десяток лет. Пожалуй, это тот случай, когда она сделала ставку, рискнула и выиграла...

Именно из-за этой атмосферы, из-за ощущения, словно «давно знакомы», Туна и не стала лишний раз кривляться в ложном сочувствии. Именно из-за него она решила, что Демиану подобное просто не нужно. То, с каким холодом он рассказывал об этой ситуации, явно намекало, что хтоник... пережил её? Что это лишь рудимент прошлого. Или он хочет так думать?

— Значит, ты дитя насилия, которое в итоге смогло уместить в себе настоящее, а не мнимое чудовище? – Фортуна вдруг усмехнулась. Бестактная и грубая фраза. Слишком уж откровенная. – Иронично. Впрочем, – медленно отпила из бокала, – твоя мать и здесь оказалась не права. Ты смог обуздать даже хтона внутри и не превратился в чудовище... не превратился ведь? – спросила последнее с кривой полуулыбкой и интересом, сверкающим во взгляде. – У демиургов вот не было родителей, однако чем чаще я слышу истории о том, как те влияют на своих смертных детишек, тем больше радуюсь этому факту, а не сожалею. Наши моральные устои и принципы мы воспитывали в себе сами, пожирая друг друга, – задумчиво протянула последнее предложение, словно смакуя, а после сказала легко и непринужденно, вынося вердикт обеим «историям»: – Жестокий фатум.

Туна пожала плечами, в очередной раз усмехаясь. Сваливать проблемы на «судьбу» было очень в её стиле.

— В каких грехах винишь себя ты? – когда же прозвучал последний вопрос от Демиана, Фортуна отвела взгляд в сторону. В том появилась тоскливая задумчивость. Она поджала губы, точно размышляла о чём-то крайне важном. Это очень странно, но ей вдруг захотелось рассказать Демиану о самом сокровенном. О том, чем она делится разве что с самыми близкими, хотя этот хтоник определенно ещё не входил в их число. Правда колола язык, но в разуме всё же потрескивала мысль, что такая её откровенность может быть излишне наивной. Если что-то пойдет не так, она ведь даже не сможет на месте выдрать этот кусок из его памяти, вмешавшись ментальной магией. Потому Туна выдержала паузу, хмыкнула и произнесла:

— Я скажу, – неожиданно кивнула, переводя взгляд к Демиану. – Но только если сначала ты признаешься в своих грехах, которые тебя по-настоящему мучают, а не являются лишь детской пережитой травмой.

[Демиан]

Мои идеи не нуждались в "общественной поддержке". Я не собирался втискивать свои мысли и чувства в темные рамки, доступные пониманию общества. Я уже говорил и повторяю снова: основой самого моего существования была убежденность, что я недоступен ничьему пониманию. (с)

Демиан с облегчением вздохнул, но не потому, что наконец выговорился. А потому что не увидел в глазах демиурга ни жалости, ни отвращения в ответ на его откровение. Если так можно было назвать выжимки из его личного дела.
Мужчина слега склонил голову в знак согласия и оскалился, делая жест рукой, мол вот он я, худшее из худших чудовищ. Теперь в твоем распоряжении.
- Приструнил? Иногда кажется, что мы с ним просто не так уж сильно... отличаемся. Возможно, мой просто оказался любопытней и понял, что жить в шкуре этнарха куда интересней. Я вот ни в чем не уверен, — он развел руками.
Демиан улыбнулся, почувствовал, как естество в глубине его сознания ощетинилось, а потом оскалилось. Оно считало Фортуну аппетитной, ее магическая энергия, ее сила. Все это для него словно аромат выпечки и свежесваренного кофе по утру. Как вовремя разговор зашел о пожирании ближнего своего.
Озвученный Фортуной факт о приобретении демиургами своей культуры, Демиан воспринял с любопытством.  Не то, чтобы это было тайной, но как на каннибализм смотрят сами демиурги было знанием незаурядным. Он вновь окинул ее лицо взглядом, подметив слегка сведенные в задумчивости брови.
Люди, которые уверенны в нерушимости своих тайн, не задумываются при таких вопросах. И было бы странно, если бы у существа, живущем в этом жестоком мире с его зарождения, не было тайн.
Демиан тихо рассмеялся, в ответ на выдвинутые Фортуной условия.
- Коллекционируешь чужие грешки?
Мужчина сунул палец между галстуком и воротом рубашки, слегка ослабляя узел на шее. Не только Фотруна потратила много сил. Прыжки между планетами выматывали достаточно сильно, особенно, когда приходится на себе таскать тушу Шаргота. Просто усталость накатывала на него с запозданием, давая фору.
Он задумался, кивнул. Цена, озвученная Фортуной, была ему вполне понятна. И хтонику даже стало любопытно, какой товар за это можно получить.
- Я работал в правоохранительных органах на Цирконе. Там сложно было делать свою работу, не испачкав руки.  Но я никогда не был принципиальным борцом за справедливость, мне просто хотелось хорошо делать то, что умел.  Мне было плевать на людей, которых я защищал, меня интересовали преступники... то, как они мыслят, — Демиан покрутил ладонью у головы, изображая шестерёнку, — особенно психопаты, серийные убийцы. Не такие, как Шаргот, нет. Те, чей извращенный разум гениален. Наверное, потому что чувствовал себя рядом с ними не таким уж одиноким.  Это так, чтобы ты понимала, что я не про доблесть и служение народу. Я - подонок, просто достаточно честолюбивый и рациональный.
Он, вздохнув, прокрутив в голове мысль, а понимала ли Фортуна, кого приручала? Знала ли она, что у нее на поводке существо с эмоциональным спектром аллигатора?  Возможно, ей придется разочароваться в нем.
- Я продвинулся по карьерной лестнице, стал ответственным за безопасность всего города. Перед тем, как случилась катастрофа, я обнаружил недочет в работе одного из сотрудников. И должен был его уволить... но он умолял меня, говорил, что ему нечем будет кормить своих детей.
Демиан слегка нахмурился, его голос был тихим, мужчина задумчиво потер подбородок. Он явно погрузился в воспоминания о тех днях. Разговор с починенным в большом и светлом кабинете. Тот показывал ему фотографии своих детей, взрослый мужчина плакал и умолял на коленях.
- В результате подрыва купола и проникновению за него хтонов погибло сорок тысяч человек. Маленький городок, сравняли с землей. Погибли все те, кого я мог бы считать близким людьми.
Мужчина замолчал, погрузившись в раздумья, затем отпил из бокала. Взглянул на Фотруну.
- Пожалев одного, сорок тысяч людей заплатили своей жизнью за недочет в системе.  Ты как демиург должна понимать, что со временем память меркнет, мы подстраиваемся к жестокой изнанке мира и перестаем чему-либо удивляться. После того как ты меня вытащила с той помойки, я ушел в наемники Азраила. Пусть правительства планет и делают вид, будто придерживаться соглашений о ведении войны, это лишь украшательство, побрякушки для граждан с активной позицией и политиканов. На самом деле война - чертовский грязное дело, там нет никаких запретов. Так что за те несколько десятков лет я погубил людей не меньше...  Возможно, где-то бродит мой собственный палач, который желает отомстить за гибель жены и детей, что оказались не в том месте, не в то время. Но я никого из них не помню и не испытываю никакого угрызения совести.
Синс вновь сделал паузу, медленно облизнул и поджал губы.
- Но Джонатана Бьерна я все еще помню, жалею, что не уволил его тогда. Пожалел и получилось совершенно ... - брюнет задумался, нащупывая нужное слово, поглаживая кончиками пальцев кожу подлокотника, затем произнёс с некоторой брезгливостью, — некомпетентно.
Он вздохнул, вжимая в хрустальную пепельницу окурок сигареты. Затем посмотрел на Фортуну.
- Не уверен, что это тянет на грех. Скорее это тот случай, когда я разочарован собой, такое случается не часто. Но сплю я спокойно, хоть и достаточно чутким сном.
Брюнет улыбнулся, подпирая лицо ладонью и уставившись на Фортуну. Ему больше не хотелось говорить о себе, это заставляло чувствовать себя слишком напыщенным. Демиан больше нравилось слушать других. Но он подловил себя на мысли, что вот так болтать с демиургом за бутылкой виски - приятный способ времяпровождения.

[Фортуна]

— Коллекционируешь чужие грешки?

Фортуна усмехнулась, делая очередной глоток. После чего посмотрела на Демиана с нотками лисьей хитрости, что горела в кольчатых глазах.

— Скорее собираю достаточно, чтобы у человека не было желания выболтать мои секреты. Ведь он будет знать, что у меня тоже есть тузы в рукаве. Которые он сам же мне и выдал. Это своего рода взаимный пакт молчания.

Далее Туна слушала молча. Она перестала улыбаться, лицо её накрыла вуаль строгой серьёзности. Единственное, что делала демиург в процессе повествования – медленно вливала в себя новую порцию алкоголя. Возможно, в какой-то момент этнарху пришлось обновить ей выпивку в опустевшем бокале. Но едва ли это мешало рассказу.

Удивил ли её Демиан своим откровением?

Едва ли.

Туна понимала, что его руки в крови. Знала, что хтоник на военной службе обречен пройти через ад. Когда она решила связаться с «должником», чтобы взыскать с него плату за спасение, то было готова встретить монстра. Даже если хтон не смог заполучить власть... это никогда не мешает его носителю стать чудовищем, которому достаётся могущество и бессмертие.

Демиан закончил рассказ, а Фортуна задумалась. Она не спешила отвечать. Лишь склонила голову чуть в бок и внимательно разглядывала собеседника. На секунду могло показаться, что богиня пьяна настолько, что уже и не может дать чёткого ответа, но это было совсем не так. Если демиург хочет, его разум всегда будет оставаться чист. Здесь же разговор вынуждал относиться ко всему услышанному с особой внимательностью.

— Знаешь, – начала, наконец, богиня с хмурой задумчивостью, – я считаю, что хтоники могут стать монстрами, даже если победят ту мерзкую личность, что засела у них внутри. Смертному даётся такая сила и власть. Целое бессмертие. Почти божественная черта. Опьяненные величием, мне кажется, такие как ты очень часто идут путём высокомерия и вседозволенности. Даже если попадают в цепкие лапы Азраила. Однако... могу ли я назвать тебя чудовищем? – Фортуна сделала паузу, смотря точно Демиану в глаза. – Думаю, нет. Мне показалось, что в этом твоём рассказе всё равно есть толика чувства вины и сострадания. А это ведь главное, да? Сохранять человечность, когда твои руки окрашиваются кровью.

Фортуна пожала плечами, как бы говоря, что она и сама не знает точных ответов.

— Иногда я делаю ужасные вещи, но зачастую после мне бывает невыносимо стыдно. И тогда я пытаюсь наклеить заплатку, сделать в противовес что-то хорошее. Это так глупо, но ты играешь по правилам, чтобы унять свою совесть, которая почему-то ещё жива. Я бы очень хотела, чтобы ты всё-таки сохранил в себе это чувство... сожаления? Да. Чувство вины. Потому что когда нам становится совсем всё равно, вот тогда мы и превращаемся в последних чудовищ. А пока ты всё ещё помнишь Джонатана и рассказываешь мне о нём в такой ситуации... значит, с нами не всё потеряно, верно ведь?

Могло создаться чувство, что Туна пытается убедить саму себя. В том, что они с Демианом ещё не окончательно погрязли в кровавой червоточине. И даже несмотря на то, насколько ужасно она поступила с сегодняшней жертвой... это ведь ничего не значит? Он заслужил.

— Несмотря ни на что, мне всегда хочется считать, что я всё же положительная богиня, – произнесла Туна заметно тише, смотря в сторону. В таком положении она и замерла. Смотрела куда-то в пустоту, то ли на стену, то ли вообще сквозь неё. Словно видела там что-то, чего сам этнарх не смог бы рассмотреть. Не моргая, она заговорила всё также приглушенно:

— Мой главный грех я совершила ещё в первое тысячелетие. У меня был брат, Неон. Он был со мной с самого начала. Ещё до того, как мы приобрели человечность, – демиург сделала паузу. Невольно. Слова просто не хотели спадать с её уст. Взгляд стал абсолютно стеклянным, словно она отключила любые эмоции, дабы произнести всё это. – Я его съела. По его согласию. Скорее даже требованию. За нами гнался более сильный демиург, я оказалась при смерти, и это был единственный способ спасти меня. Он отдал жизнь, чтобы я жила дальше. Вот только... в отличие от меня, он был куда более достойным богом. Я не просто убила своего брата, я лишила Аркхейм сильного демиурга, который, как мне кажется, и правда мог изменить мир к лучшему. И вот более четырёх тысяч лет я пытаюсь доказать себе и ему, что эта жертва не была напрасной. Я создала орден, который действует целиком по тем правилам жизни, что завещал мне Неон. По-сути это его орден. Не мой. Я пытаюсь быть счастливой и добродушной, но... зачастую у меня ничего не получается.

Наконец, Фортуна перевела взгляд обратно на Демиана. Абсолютно ровный, холодный, стеклянный. Если честно, сейчас Туна и правда потратила остаток сил, чтобы целиком отключить свои эмоции. Иначе она бы не могла говорить всего этого без слез.

— Об этом никто не знает, только самые близкие. Эта информация, пожалуй, может пошатнуть даже мой орден. Я рассказала это, потому что надеюсь, что наше сотрудничество будет плодотворным и... вечным? Так или иначе, пожалуйста, не заставляй меня когда-нибудь выдирать эти воспоминания из твоей головы ментальной магией.

[Демиан]

Фортуна подметила то, что и так уже крутилось в голове хтоника десятилетиями: на что ему тратить свою вечность? Не имея никакой великой цели, он просто брел по пути, которым его вела случайность. В какой-то степени Демиан даже немного завидовал идеалистам. У них была мечта. Будь то мир о всем мире или же высшая власть, а, возможно, и кровная месть. Такие вещи подпитывают волю к жизни. Синс было бы любопытно посмотреть на человека, который горел своей идеей. У которого были живые мечты. Не пожухлые сорняки с колючками, а настоящий сад из цветов.
Хотя предположения Фортуны его несколько позабавили. Человечность. Именно, те кто обрел разум и чувства склонны к жестокости ради наслаждения.
- Признаюсь, человечность у меня не всегда ассоциируется с чем-то положительным, — он сделал несколько больших глотков из бокала. Обновил выпивку. С помощью магии заставил появиться на столе ведро со льдом, который можно было добавить в бокалы.
Их разговоры от кокетства перешли к чему-то совершенно иному. Это было похоже на попытку укрепить их узы. Кровавые узы. Обычно люди становятся ближе за счет позитивных переживаний. Демиург с хтоником избрали другой путь. Хотя, как и многих мужчин, Демиана несколько смущало, что Фортуна, возможно, думает о нем лучше, чем он есть на самом деле. В целом строить какие-то ожидания относительно хтоника всегда плохая идея. Хтоника, который и при жизни был как человек не самый лучший и подавно.
Но Демиан знал, что она зря переживает по поводу сохранности своих секретов. Спасительный билет из царства безумия, в которое он погрузился после смерти, был слишком ценным подарком. И пусть мужчина уже сейчас понимал, что ему не место в рядах фортунитов, он все еще не чувствовал, что до конца уплатил долг. Да и в конце концов, Фортуна ему импонировала как человек.
Демиан улыбнулся как-то совершенно по-другому в ответ на риторический вопрос демиурга. В улыбке скользила печаль. Он поджал губы и вздохнул. Он не был уверен, что он испытывал вину. Злость на самого себя, досаду, разочарование? Да. Но Синс никогда не рассматривал себя в качестве виновного. Точнее, никогда не признавался себе в этом. Осознание этого факта нельзя было назвать приятным ощущением.  Демиан поспешил утопить его в глотке высоко градусного напитка.
Фортуна, очевидно, также была на пороге достаточно болезненного откровения. Демиан задумался о том, что в таких случаях принято обнимать людей. Уж слишком она выглядела беззащитно. Но он лишь затаил дыхание, внимательно вслушиваясь в слова богини. Факт о том, что она поглотила своего брата не вызвал в хтонике сильного эмоционального потрясения. Хотя заставил вспомнить один демиургом забытый планетоид, где местным жителям из-за голода пришлось пристраститься к каннибализму. Мать, жертвующая своим ребенком, чтобы другие ее дети могли выжить. Она пыталась обменять своего среднего сына на мешок с зерном и боготворила тех, кто согласился на эту сделку. Хоть и знала, что теперь ее сын обречен на смерть в неволе.
Если природа демиургов такова, значит и осуждать Фортуну не было причин. Вероятно, единственный кто осуждал богиню за это была она сама. Синс же подумал, что поступок Неона выглядел вполне себе эгоистично. Он обрек свою сестру на вечность сожалений. Считает ли она вообще, что когда-нибудь окупит эту жертву? Вряд ли. И каждый ее поступок будет пронизан мыслью: «А что об этом подумал бы мой брат?».
Ничего из этих мыслей Демиан озвучивать не стал, подумав о том, что за тысячелетия кто-то из близких пытался донести до нее эти простые истины. Но вряд ли она пустит кого-то постороннего в ее собственную тюрьму из сожалений, даже если кто-то придет с ключами от этой клетки.
Мужчина медленно моргнул. Затем кивнул.
- Если нам обоим придется шататься по окраинам вечности, мне будет приятно делать это в твоей компании, — подтвердил Демиан, — и не только потому, что ты спасла мне жизнь. И уж тем более не потому, что ты знаешь обо мне пару секретиков. Просто, мне кажется, мы подходим друг другу, — мужчина слабо улыбнулся, —правда, я опасаюсь, что пристрелить бешенную собаку придется именно тому, кто ее приручил. А мне бы не хотелось доставлять тебе столько хлопот. Так что придется позаботиться об этом заранее.
Мужчина сделал еще глоток из бокала. Менять свое положение, чтобы сократить расстояние, было неуместно, но Демиан хотел помочь Фортуне. Поэтому он попробовал направить излишек своих магических сил на демиурга. Это не было каким-то мощным заклинанием, и скорее ощущалось девушкой просто как тепло и легкость в теле.
- Надеюсь, ты не против этого маленького жеста.

[Фортуна]

Фортуна внимательно выслушала Демиана, а после улыбнулась, ощущая то магическое тепло, которым он её одарил. Она лишь кивнула в ответ на последнюю фразу. Странное, но приятное ощущение. Не физическое, а ментальное. Словно после бурных и кровавых событий вот в этой тишине понимаешь, что встретил кого-то родного. А самое главное, этот «некто» может разделить с тобой вечность, а не стать очередным надгробием на кладбище и новой засечкой на божественной душе.

— Не нужно, – Фортуна мотнула головой. – Я про решение позаботиться о своей смерти раньше, чем того потребуют обстоятельства. Мои близкие и без того часто умирают. Я же... хм, если честно я готова любить до конца даже самую бешеную псину, если когда-то она стала мне дорога. Поэтому лучше проживи так долго, как сможешь.

Туна тоскливо улыбнулась, смотря точно на Демиана. Она выглядела уставшей, хотя едва ли всё произошедшее могло и правда вымотать демиурга. Исчерпать магический источник – да, но не более того. Это скорее была этакая умиротворенная усталость. Которую ты имеешь право продемонстрировать лишь в месте, где чувствуешь себя максимально безопасно.

— У тебя ведь всё ещё с собой фишка, которую я дала тебе когда-то? – спросила Туна и протянула через стол руку. – Дай-ка посмотреть.

Когда артефакт оказался в руках богини, она откинулась обратно на спинку кресла и начала вертеть тот в руках, рассматривая с задумчивым видом.

— Я так понимаю, мне бесполезно приглашать тебя вступить в фортуниты. Хотя я была бы этому очень рада. Однако...  

Богиня собрала крохотные остатки магии, что остались в теле, чтобы сделать незамысловатую вещь. В центре фишки, появилась небольшая аккуратная буква «Н», такая же, которая венчала и монеты фортунитов.

— Вот, – она передала свой подарок обратно Демиану. – Это даже не монета с приглашением, официально она ничего не значит. Но если ты покажешь этот знак магистрам или ещё кому-то из приближенных ко мне фортунитов, они смогут считать флёр моей магии. Это на случай, если тебе понадобиться помощь, а меня не будет рядом. Да и просто... чтобы мои последователи знали, что хоть ты и не входишь в наши ряды официально, но Фортуна тебе благоволит.

После сказанного Туна широко улыбнулась с ноткой лисьей хитрости, размялась, поведя плечами, и поднялась с кресла. Взяла бокал, залпом осушила остатки алкоголя, что ещё плескались на дне, и кивнула Демиану в сторону двери.

— А теперь пойдём. На меня слишком давят эти минималистичные стены. Погуляем по ночному городу, заглянем в фортунитское казино или остановимся в каком-нибудь баре. Панихида официально закончена. Хоть я и не верю в подобные вещи, но пусть душа Шаргота теперь гниёт в какой-нибудь самой глубокой помойной яме, – она вдруг что-то вспомнила. – Кстати, я говорила, что его дочь собирается стать фортунитом? – заговорила, уже шагая к двери. – Айви утверждала, что из неё получится отличный последователь, а я... смотрю на неё и думаю, как бы не открутить ей голову, ведь по сути Айви умерла из-за неё.  

[Демиан]

Демиан улыбнулся. Людей, которые заставляли мужчину улыбаться, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Но куда поразительней для него была та скорость, с которой Фортуна примкнула к этому числу. Он вздохнул, нащупав у себя в груди странное желание заботиться о ком-то.  А ее просьба и вовсе отозвалась инстинктивным желанием не помирать. Этот инстинкт уже давно был погребен под тощей песков времени. И Фортуна так запросто смахнула с него этот слой пыли.
Пожалуй, все это можно было оправдать ее божественной сущностью. Но имело ли это в действительности хоть какое-то значение, кроме того, что Фортуна как никто другой понимала слово 'вечность', и каким разительным одиночеством от него несет.
- Ну что ж, это достаточно серьезная просьба, — задумавшись ответил Демиан, — но я постараюсь выполнить ее.
Эта их странная связь, данное обещание, сильнее любых магических уз.  Синс вспомнил тот раз, когда встретил ее впервые: изящной, легкой, текучей словно глубоководная река. А потом другой: надломленной потерей близкого, оскалившейся, задыхающейся от ярости и немой скорби. Затем жестокой и мстительной богиней.  Хотя то, что она оборвала одну только жизнь Шаргота, а не вырезала всю его семью, свидетельствовало скорее о ее доброте. Мало кто, имея такую силу, остановился бы.
Он достал из внутреннего кармана пиджака монету. Предмет, который он всегда носил с собой. Хотя даже и сам не понимал зачем. Возможно, для того чтобы помнить, что в один миг можно все потерять, но эта потеря может обернуться новой жизнью.
- Я всегда буду готов помочь тебе. Хотя и искренне надеюсь, что поводов для такой помощи у тебя не возникнет. Но помни, что ко мне ты можешь явиться, когда не захочешь, чтобы тебе задавали лишние вопросы. Уж должно быть хоть какое-то преимущество в моей неразговорчивости.
После рассказа Фортуны, Демиан понял, что не станет вступать в Неон. И не потому, что разочаровался в демиурге. Ему просто хотелось сохранить легкость их взаимоотношений.  А основой этой легкости должна была стать независимость.
Демиан внимательно наблюдал за манипуляциями Фортуны над монетой. Почувствовал слабый отблеск магии, а еще некоторое чувство исключительности. Приятное чувство. Монета вернулась в карман пиджака. Демиан поднялся вслед за девушкой и отсалютовал бокалом.
- За Фортуну, — произнес он перед тем, как осушить его.
Перемены в настроении, пожалуй, должны были быть привычным делом для многоликого божества. И Демиан сначала слегка удивился, но потом обрадовался лисьей улыбке на лице девушки.
- Станет ли тебе от этого легче, но его останки уж точно. Скорее всего их растворили с помощью кислоты и слили в канализацию, — Демиан разблокировал экран мобильного телефона, чтобы убедиться в своей правоте, — да, как раз закончили с ним десять минут назад.
Если бы Фортуна захотела, он бы сделал так, чтобы в Аркхейме не осталось и следа существования этого человека, ни одного документального подтверждения. Но она была воистину милостивой богиней.
Приглашение прогуляться по ночному городу Демиан принял без лишних раздумий и сразу же последовал за Фортуной. А вот информация о дочери Шаргота немного удивила его.
- Хммм, но откручивать детям головы это не то, что подобает положительным богиням? Хотя звучит, как отличная страшилка для тех, кто недоедает кашу, — он улыбнулся достав пачку сигарет и сперва предложил ее Фортуне, а затем достал и себе.
Аккуратно, едва ли касаясь спины Фортуны  он подвел ее к лифту.
Штаб-квартира FS находилась в здании с фасадом, выполненном в стиле неоготики, за которым пряталась высокотехнологичная начинка. Располагалось здание практически в центре Алькора, поэтому стоило двоим выйти за дверь, как оживленная улица приняла их в свой суетливый поток, дав смешаться с толпой.

End of episode