[Пиар-агент]

[Пиар-агент]

– the Order of the Phoenix –

Bertha Jorkins 26 • полукровная • секретарь зам. министра • hannah dodd	Minerva McGonagall 44 • полукровная • и.о. дир. хог.  • m. dockery, k. middleton
Берта привыкла к восторженным взглядам и снисходительному отношению: все в ней видят лишь красивую куклу, которую интересуют одни показы магических мод и последние сплетни. Чего греха таить, - она действительно невероятно мила, пусть кровь бабки-вейлы уже не имеет влияния, да и сплетни обсудить ей только дай повод. Вот только Джоркинс совсем не дура: все ее растерянные взгляды и такие глупые вопросы - лишь идеально выверенная игра: она рано поняла, что в патриархальном обществе сильных мужчин достигнуть большего можно, будучи слабой женщиной. После гибели друга от рук пожирателей, она сначала становится информатором, а позже и вступает в орден - с каждым месяцем все больше подозрений на нового министра и Берта сделает все, чтобы вывести его на чистую воду.	Профессор МакГонагалл с высоты своих лет может похвастаться довольно широким опытом и мудрыми речами. Тяжелой работой и карьерной лестницей, которая отчасти загубила её счастливую личную жизнь, шпионажем для министерства магии, разочарованиями, да даже пушистым хвостом. Она умеет многое и до сих пор пытается дышать полной грудью. Студенты её уважают и потому, новость о том, что профессор Дамблдор будет в длительной поездке, восприняли за чистую монету. Тяжелее факт проклятия, которое убивает её наставника, восприняла сама Минерва. Она давно подозревала, что он связан с Орденом, потому сама первой пришла к Аластору Муди. Так, на плечи колдуньи легла школа и новая ноша.
попала в орден благодаря emmeline vance ее ожидают: sebastian goyle, name surname	попала в орден благодаря name surname ее ожидают: lily potter, catherine yartseva, name surname
Solomon Ogden 42 • полукровный • владелец «огневиски огдена» • oscar isaac	Herbert Spleen 46 • полукровный • колдомедик • lee pace
Кто-то мог бы сказать, что Соломон просто выходец из влиятельной семьи, но сам Огден не терпит к себе пренебрежительного отношения. Он бизнесмен, делец и настоящий ценитель хороших напитков. В шутку мужчина всегда говорил, что эти качества ему были привиты от матери – магглорожденной волшебнице родом из Израиля. Она дала ему имя, что означает «мир» и пыталась растить хорошим человеком. Но в каждом омуте, как часто говорят... Забавно, что несмотря на свой бизнес, мужчина не очень легко переносит алкоголь и напитки воспринимает скорее, как искусство. В Орден попал по приглашению, ведь любой даже самой скрытной организации нужна финансовая поддержка.	Херберт Сплин всегда был человеком принципов, потому два года назад он, не раздумывая ни секунды, отказался помогать Фенриру. Вот только оборотню это не понравилось и тот в отместку забрал себе самое дорогое, что было у целителя - его единственную дочь. Херб не видел Мелоди с ее первого полнолуния, когда девушка вырывалась из цепей, что должны были ее сдержать, но до него дошли слухи, что теперь она в стае Грейбека, которая все чаще мелькает в новостных сводках об очередном кровожадном убийстве. Его всегда бывшая такой правильной малышка просто не может быть причастной - он уверен, что ее там удерживают насильно и сделает все, чтобы ее спасти.
попал в орден благодаря name surname его ожидают: name surname, name surname	попал в орден благодаря name surname его ожидают: melody spleen, name surname
Hestia Jones 30 • полукровная • создательница порталов • holliday grainger	Mundungus «Dung» Fletcher 33 • полукровный • жулик • joseph gilgun
Пожалуй, единственная, действительно, серьёзная женщина среди своей большой семьи. Её воспитывали мама и бабушка, позже к ним присоединились тётя и младшая кузина. Дом был шумным, женщины любили слушать громко радио, кузина едва научилась летать на метле, принялась колесить по всему дому. Гестия же училась, и казалась внутренне старше своего реального возраста. Её увлекала артефакторика, те её области, которые до сих пор изучают. В портальное управление она пришла вслед за своим женихом, которого, увы, убили во время последнего налёта на Косой Переулок. В Ордене она не за идеологией, это чистая тяга к справедливому суду. Тяга к тому, чтобы найти виновника его смерти.	Данг сможет достать в этом мире все на свете, если его карманы наполнить звонкими галлеонами. Харизматичный, острый на язык, он знает, как красиво навешать лапши на любые уши, а еще он яркий показатель поговорки "как с гуся вода". Вы думали, что устаревший торшер, ругающийся на каждого подошедшего, портит ваш интерьер и его давно пора выбросить? Подарите его Флетчеру, он знает, кому его продать. Его членство в Ордене Феникса можно объяснить только тем, что диктатура Пожирателей Смерти убьет его любовь к наживе и возможность из любой беды сделать деньги. Как он сам любит повторять, у него есть долг и честь, пусть и не привычные всем остальным, да и запрятаны они где-то очень-очень глубоко в его душе.
попала в орден благодаря name surname ее ожидают: name surname, name surname	попал в орден благодаря gideon prewett его ожидают: fabian prewett, name surname
Lorcan d'Eath 24 • полукровный • радиоведущий, музыкант • damiano david	Damocles Belby 35 • полукровный • зельевар • penn badgley
Ходят слухи, что Лоркан полувампир, но будьте уверены, что всё это просто слухи и Лори обычный, но жутко эксцентричный и стильный волшебник. Он никогда не был просто заурядным парнишей, который живёт обычной жизнью. Ему нужна была сцена, в музыке он находил отдушину, любил вызывать у людей различные эмоции. От неподдельного страха, до бурного восторга от того насколько он, красив и загадочен. К своим годам, Лоркан успел выпустить песню, которая стала популярной среди молодежи. Ну, а сам пошёл крутить эту песню на волшебном радио и вести вечерние подкасты. Именно он совсем скоро станет рупором, который не боится вещать о пожирателях, не боится ходить по тонкому льду.	В трехлетнем возрасте Дамокол лишился матери из-за ликантропии и всю свою сознательную жизнь посвятил поиску панацеи от этой болезни, даже в школьные годы предпочитая шумным посиделкам в гостиных уединенное времяпрепровождение у котла во всеми забытой аудитории. Возможно, именно это в купе с невероятными умственными способностями и позволило ему еще до сорока лет создать одно из самых важных зелий за последнее столетие, а то и тысячелетие. Он прославился на всю страну - интервью с ним были на первых страницах магических изданий несколько недель, вот только слава его тяготит. Все, что для него важно - лишь наука; но оставаться в стороне в нынешнее непростое время он также не может.
попал в орден благодаря sirius black его ожидают: varvara greig, name surname	попал в орден благодаря name surname его ожидают: name surname, name surname
Patricia Rakepick 37 • полукровный • ликвидатор проклятий • rebecca ferguson	Amos Diggory 31 • полукровный • сотрудник мм • max irons
Патриция из тех, кто замужем за работой. Она - автор множества успешных научных трудов, руководитель группы ликвидаторов заклятий в Гринготтс, даже успела дать парочку семинаров в Хогвартсе. Она - сталь, она - решительность, она - обостренное чувство справедливости, которое, пожалуй, и привело ее в Орден. Помогая Бенджи Фенвику вернуться к прежней жизни, она и не заметила, как стала активно поддерживать Орден Феникса, а потом уже и не сомневалась в своем ответе, когда ей предложили присоединиться уже официально. Навыки и знания Патриции сложно не оценить должным образом. Не зря ее уважают даже гоблины в банке. И она не из тех, кто отсиживается в тени за спинами остальных.	Амос до последнего думал соглашаться ли на предложение Лонгботтома по поводу Ордена. Они дружили семьями и жили долгое время близко друг к другу. Но Амос был куда более прагматичным и семейным человеком. Хотя, возможно, в душе и хотел каких-то приключений и самореализации. Он не так давно женился на своей первой любви, и в семье появился сын – Седрик. Вероятно, именно тяга защитить семью всё же отозвалась в сердце согласием. Благодаря своей работе в отделе контроля популяций, мужчина предложил сделать ещё попытку наладить отношения с кентаврами, но работа предстояла не лёгкая. Амос – хороший человек, с благородным сердцем. Главное не потерять эти качества в войне.
попала в орден благодаря benjy fenwick ее ожидают: name surname, name surname	попал в орден благодаря frank longbottom его ожидают: name surname, name surname

[Пиар-агент]

[Пиар-агент]

[Пиар-агент]

— PHOBOS EVERETT ROSIER —
● родился в 1925 ● чистокровный волшебник ● ММ, дела семьи, меценат ● de ● страсть, ненависть, безумие ●

— Daniel Craig / the same —

[size=50]❛❛[/size]   Фо́бос (др.-греч. φόβος «страх») — один из двух спутников Марса.     Я могу долго говорить о нас, мечтать, рассуждать и прогнозировать, сожалеть и вздыхать с облегчением над тем, что наши отношения состоялись, как состоялись - в таком виде, что мы сами за них в ответе, вне одобрения родителей, всей моей семьи, под шквалом ненависти от моих братьев, под ироничным взглядом твоей матери и остальных Розье мол «ну выбрал - так выбрал, теперь терпи» Однако ты, навеки избрав свой личный Марс в лице меня, уже не мог не следовать за ним. Ты считал себя идеальной кандидатурой для союза со мной - звездное имя, богатство семьи, тем не менее, мои родители сочли Розье не подходящим кандидатом их дочери, хотя прямых причин для отказа не было. Таким образом, нашим со зависимым отношениям так и не дали развиться в нормальный брак, хотя были все шансы стать нормальной парой, союзом... семьей. Более того, твое официальное предложение не было отвергнуто моими родителями согласно этикету, они все тянули с ответом, а потом ты просто получил приглашение на мою свадьбу с троюродным кузеном. Страшно представить твои эмоции, ведь желание обладать одной из Древнего и Благородного рода в тебе не потухло. Ты так и не смог отказаться от меня, но использовал и погубил жизнь другой женщины, которая согласилась на брак с тобой и подарила тебе детей. Её я, в принципе, вполне могу понять...   После смерти твоей супруги (по разным слухам, даже от моей руки) мы сформировали отношения и дружбу на троих, они продолжаются. Границы с Орионом можешь формировать сам, однако я не исключаю, что между вами тоже что-то было / есть. По школе, семейным или деловым делам. Думаю, у тебя были попытки вырваться из этого треугольника - возможно, в периоды рождения наших наследников, ведь как волшебник волевой и не глупый, ты понимал, как это всё выглядит в глазах общества.   Но многое, созданное ещё за заре нашей юности, оказалось сильнее нас настоящих.   Даже сейчас я заменяю твоим детям фигуру матери, а ты в моей малой семье - основной друг и доверенное лицо; однако не всем ты нравишься, представители Средней ветви люто ненавидят тебя. Отношение более менее укореняется и стабилизируется с помолвкой твоей дочери и моего старшего сына. Этот союз выглядит очень красивым и над ним не властны ссоры, что родом прошлого. Однако Сириус едва не крушит наши договоренности, позоря себя Изгнанием и втаптывая мои материнские чувства в грязь эфемерной свободы. Благо у меня есть второй ребенок, и с зимних каникул 1978-го место жениха твоей дочери занимает именно он, становясь моим основным и единственным наследником. Когда Регулус получает метку, ты становишься ему куратором и учителем. Я могу доверить его только тебе, хотя желающим масса.   Быть на пике нашего треугольника предлагаю в настоящем. Знали ли мы заранее, что поженим детей? Или это наше искупление перед нами самими, пред тем, что мы так и не смогли связать наши желания в одно приличное чувство, которое можно было бы вынести в свет? Почему мы выбрали формат негласного равностороннего треугольника, где углы и грани, чувства и возможности равны и... нет проигравших? [size=50]❜❜[/size]

[tr valign=top]
[td]

Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О

[/size][/font]
  Ищу игрока для себя, кроме ровных светских договоренностей жажду истеричных абьюзинговых отношений с нотками ментального и иного насилия. От школы и дальше - на всю жизнь.
  У меня томно-доверительные отношения с Альфардом ещё с детства, со школы и - вплоть до самого его изгнания. Его влияние было достаточным, чтобы сиять на моём небосводе яркой звездой. Первая моя влюбленность - это он. Естественно, это выбешивало и выбешивает тебя до сих пор, ибо двигало наш треугольник в сторону квадрата. У Блэков вообще болезненная привязанность - страшно подумать, как выглядит их одержимость. Ты умело лавировал между нами, пока твое терпение не лопнуло и не зазвучали заклинания в сторону Альфарда.
  Сейчас я потеряла и первого сына, и брата. Но у меня остаются два волшебника, которым я могу доверить единственное, что у меня осталось - Регулуса и его будущее. И если бы, вместе нам быть до темна, Фобос, и по душам разобрать все эти хитросплетения судеб, обещаний, клятв - по словам, по слогам, да по молекулам.
  То, возможно, мы жили бы долго и счастливо.
  Но только...
[/td]
[/tr]
[/table]

"Пробный пост"

«Розье — только» сказал она когда-то, на что получила в свой адрес много слов о состоянии своих умственных способностей, выдержки как чистокровной волшебницы и наследницы благородного рода.
 Тем не менее, постепенно...
 Это произошло очень постепенно, ещё со школы, Вальбурга Блэк медленно превращалась из просто знакомой по чистокровному кругу в товарища и друга, а после, — после дольше, больше, прерывистее. Вела светские мероприятия от имени благотворительного Фонда, которые ненавидел её супруг, и это было очень удобное начало. Один вальс, второй, беседа и пара бокалов, и дальше — приглашения, много, очень много... приёмы, выставки, балы и сезонные, показательные охоты на лис. Урожденная Блэк хохотала, — запрокинув шею, звонко и открыто, никого не стесняясь, — предполагая, что сколько бы они не слили дарственных Фонду денег в сток бездонной благотворительности, ему всё равно будет мало.

 Мне всегда нравилось смотреть на нас вдвоём, нравилось растворяться в этом адюльтере, что я сама себе разрешила, и в минуты нашей близости я часто колдовала зеркало напротив. Светская львица с Туманного Альбиона и наследник древнего рода — две рептилии, что может быть скучнее? Этот спонтанный роман, в который я заигралась, позволив выпить себя до капли, но однозначно поглотив и тебя. Ты был горький словно кофе, что невозможно было разбавить медом наших ночей. Бесконечно тягучие, словно патока, эти луны были невероятно терпкие, такие острые каблуки звезд сияли над нами. Меня трясло от каждого поцелуя, когда я смотрела, как в прикроватных зеркалах сочными акварелями писались плавные линии наших силуэтов, и через мой запрокинутый профиль, жемчужную белизну хрупких плеч, дрожащие ресницы серебряным лезвием врезалось томное напряжение. Твои руки, что требовали бы послушания и отклика, эти жадные, словно истосковавшиеся губы, они до боли вытягивали мои оголенные нервы... Ведь мне бы цедить свой afternoon tea, растворяясь в семейной жизни, но я задыхалась в этой рутине. В одиночестве, в бытовухе, в бесконечном Дне сурка. Рутинная жестокость моего Дома истачивала меня, опутывала тонкими струнками нервозности, какой-то усталой надрывности.
 Я забылась и устала, невероятно устала от всего.
 И от тебя — тоже...
 Может быть, поэтому я уехала к морю?
 А вы думаете — конвент.
 В целом, я часто путешествовала, но всегда ненадолго и всегда возвращалась назад в указанный срок. Но здесь — не вернулась. Мы мешали наше кофе с молоком каждый раз, едва игрался случай, но в ту осень Брайтон буквально утопал в ливне, он стоял стеной практически каждый день и разорванный молочный туман льнул земле, а этот мир засыпал под мирную и неумолимую колыбельную падающей воды. Хотелось остаться, забыться в этом шепоте природы. И в тебе.
 Как кружил в танце, как ты меня жил, в ладонях мял и я сама не заметила, как ты выдернул чеку. С каждой нашей встречей твои температурные объятия становились жарче, взгляды на людях – откровеннее. Ночами ты выкручивал меня навзрыд, в моем сознании гудела волна и захлестывало за борт так, что я буквально тонула в этом чувстве. Захлебывалась — не выплыть. Останься со мной, останься во мне, ведь даже минута без тебя отдается невероятной тоской где-то в груди.
 Это не влюбленность — а ещё сильнее, всё то, что бьет наотмашь, издалека.
 Зависимость, коим я была подвержена. Прочь её.

[Пиар-агент]

— ALECTO CARROW —
● 19 ● pb ● your choice ● de ● twin sister ●

— abigail cowen/optional* —

[size=50]❛❛[/size] who will love you now? в британской части магического мира «социальное» деление ощущается острее, чем в остальных уголках волшебного мира. чистокровные волшебники, рьяно защищающие свои права и территорию; священные семьи, трясущиеся над своей родословной словно сбежавшие из психиатрической больницы шизофреники – все это въелось под кожу настолько сильно, что каждое новое поколение «правильных» волшебников хуже предыдущего. алекто знает, что в жизни так бывает: кому – то везет, другим – нет; одним суждено покорять вершины, быть в топе и не знать бед, пользуясь привилегиями, а другим – выживать на последние гроши, засыпая по ночам в слезах и с зажатой меж зубов подушкой, чтобы дай бог не узнала мать. алекто не готовит, не стирает и не занимается бытом; алекто много курит, отдавая предпочтение толстым сигаретам, реже выпивает и бережно охраняет свое любимое место у камина в семейной гостиной, где читает по вечерам. алекто каждое утро лично подбирает себе наряды и плюется, если мать настаивает на старомодных корсетах; знает, что каждый выход в свет - строжайший контроль мимики, жестов и чувств. у алекто не было и нет права на ошибку, ведь цена за нее так велика. разрастается противным шрамом по сердцу; шепчет склизкой темнотой внутри "теперь ты не одна из них.". в тайне, по ночам, алекто мечтает, чтобы ее жизнь была так же скучна, как уроки прорицания. [size=50]❜❜[/size]

[tr valign=top]
[td]

Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О

[/size][/font]

"amycus carrow"

х. амикус и алекто - двойняшки, появившиеся на свет у александра и фреи (в дев. нотт) кэрроу; брат и сестра, с самого детства сильно привязанные друг к другу. один без другого не может и не хочет представлять жизни, с самого детства почти не отходя друг от друга ни на шаг.

х. амикус сестру любит безоговорочно, ради нее он готов на все, вне зависимости, что его ждет после; к ее мнению он прислушивается, считая, что в этом суровом мире жестокости и патриархата, именно она со временем сможет добиться небывалых высот. он всячески поддерживает ее начинания, будь то занятия трансфигурации в школе или желание вступить в ряды пс.

х. у алекто и амикуса никогда не было секретов друг от друга; вне зависимости от того, сколько девушек и парней крутилось и крутиться около них, брат и сестра всегда выберут друг друга, ведь они вдвоем - семья, которой в другом понимании у них не было и нет.

х. после того, как осенью 1978 года их отца берут под стражу в связи с подозрением в убийстве, вся их прежняя жизни терпит крах; кривые взгляды, тонны сплетен и обсуждений.. многочисленные деньги, пущенные на адвокатов - не помогает ничего и после ареста отца в июне 1979 года амикусу приходится выйти самому на работу в лавку их матери, чтобы удержать семью на плаву. делает ли так же что - то алекто или только ищет жениха - на ваше усмотрение, единственное, что важно понять: близнецы кэрроу теперь весьма нежелательные персоны в высшем обществе, несмотря на чистоту крови и темные делишки, что они делают по ночам. в любом случае, я вижу, что это заставляет брата и сестру держаться друг за друга сильнее.

"daphne parkinson & cassie rosier"

от дафны:
- дафне друзья нужны - чтобы не сойти с ума; цепляется она за них смертельно, но и в дружбе отдаётся - без остатка, иначе просто не может; на первых курсах они сформировали слизеринскую троицу, в которой дафна всегда чувствовала себя девочкой под номером три, и алекто, конечно, в своей голове дафф отводила лидирующую роль // лекто - это пример, это кумир и образ для подражания; конечно, с годами отношение даф к подруге стало ровнее, но ощущение, что кэрроу всегда в чём-то лучше/смелее/бесстрашнее преследовать будет её - всю жизнь;
- и тем не менее, я вижу между ними полное взаимопонимание: дафна - чувствует, лекто - решает, друг друга они никогда не давали в обиду. лекто знала о чувствах дафны к её брату больше всех и ей хватало мудрости поддерживать, но не лезть на рожон. /вообще здесь мы можем покрутить разное, мб лекто пыталась свести влюблённость дафны на нет, понимая, как пользуется ею амикус или наоборот;/
- если лекто будет влюблена в эвана, на этой почве можем прописать чисто женскую неприязнь, которая возникнет между подругами. дафна была обручена сначала с амикусом, потом с эваном, и получается, что дафна как бы "забирает" всех дорогих лекто мужчин. повод для стекла;
- для меня очень важно обсудить отношения девочек в нюансах, потому что мой персонаж умрёт уже в сентябре 1980 года от рук амикуса и тут как бы важно всё учесть. вот! мы очень ждём тебя, лекто, в нашей виагры не хватает рыжули х)

от кэсси:
- лекто всегда была самой яркой в их слизеринской виагре, но, отнюдь, не только из-за огненного цвета волос: если в хогвартсе кто-то смел обидеть кого-то из троицы змеек, то дафна могла в ответ интеллектуально унизить, кэсси бы стала распускать грязные слухи, а лекто бы без зазрения совести наслала понос летучемышиный сглаз, что обидчик в принципе больше не решался и близко к ним подойти;
- после заключения отца и исключения из чистокровного высшего общества между девочками появляется трещина: розье-старший запрещает дочери звать подругу на приемы, грозится запереть дома, если узнает, что та где-то видится с кэрроу - она тебе не ровня, милая - кассиопее перед подругой стыдно, но поделать ничего не может, встречаясь с той в рощье-мэноре исключительно в те дни, когда никто чужой не заметит рыжую шевелюру - все это, несомненно, обижает лекто, но настолько ли, чтобы возненавидеть некогда одну из ближайших подруг? и сможет ли горе от смерти дафны снова сделать их близкими?

"[url=https://morsmordremortis.rusff.me/profile.php?id=168

evan rosier[/url]"]в их отношениях есть лишь одна неизменная константа - что эван на пятом курсе увивался за алекто, но та его отшивала, ибо долбоеб, и он начал встречаться с ее лучшей подругой. а дальше уже на выбор сразу несколько вариаций:
var. #1: осенью на 7 курсе у отца кэрроу начинаются проблемы и лекто понимает, что свободный (расставшийся в сентябре с дафной) эван - отличная партия, способная решить как финансовые проблемы семьи, так и, возможно, фобос розье поможет отмазать александра кэрроу от азкабана. для эвана же алекто будет прекрасным прикрытием для его очень странных отношений с грязнокровкой. вскоре после того, как старшего кэрроу сажают в азкабан, помолвку дафны с амикусом разрывают, но зато заключают помолвку с эваном - тут уже можем обговорить, как это повлияло на отношения;
var. #2: эван побегал на пятом курсе за лекто, получил отказы, до конца школы просто иногда больше шуточно флиртовал, а лекто колки отшивала;
var. #3: с детства просто дружили или же, наоборот, находились в контрах.

* внешность, как и указана опционально /с упором на рыжеволосых красавиц/, но перед сменой хотелось бы пошушукаться в лс, ведь заявочка сразу от четырех человек;

мы - кексики хорошие, не кусаемся и не требуем постов каждый день; любим переписываться в чатике, кидать мемы и решать, почему эван такой долбаеб! собой не ограничиваем, полностью поддерживаем развитие персонажа и ответим на любые вопросы, которых явно будет много и мы решили самые важные события рассказать по пунктам уже лично (у нас даже есть документ, в котором мы все пишем)
[/td]
[/tr]
[/table]

"Пробный пост"

«ты женишься».

слова отца, как и всегда, неоднозначные и неприятные, а его тон суровый и сразу же дает понять - всякие возражения потерпят неудачу, разбившись о каменную стену. родители часто обсуждали, как бы лучше «распределить» своих отпрысков во имя поддержания чистоты крови и должного имиджа; фрея и, в частности, александр никогда не спрашивали мнения детей и совсем не интересовались их чувствами и переживаниями, касаемо грядущего будущего, считая, что имеют право, распоряжаться судьбами тех, кого породили, с той же жестокостью, как когда – то обошлись с ними.

«ты на ней женишься, амикус, потому что я так сказал».

этот разговор был далеко не первым внутри этих стен, только что – то подсказывало парню, что на этот раз он был, скорее всего, последним: то, с каким придыханием рассуждал глава семьи о предстоящей помолвке, то, как нахваливала невестку мать ... раньше все кандидатки терпели «неудачи на этапе обсуждения», но сейчас... с каждым словом, обороты набирали силу и скорость, унося переговоры все дальше и дальше. сначала - званый ужин и «громкая» помолвка, после – приданное с двух сторон, многочисленные приемы и новое гнездышко молодожёнов; умопомрачительная же свадьба останется на десерт.

алекто «отключается» еще в самом начале, пока амикус молчит до победного конца, пытаясь не поддаться собственному гневу.

дафна.

кто бы мог подумать, что среди всех они выберут именно ее? столь юную и глупую, озабоченную лишь своими успехами и имиджем. амикус не понимал и не хотел принимать; задумывался лишь на секунду, почему подобрали девицу пусть и выгодную, но явно витающую в каких – то розовых облаках и напрямую зависящую от него, как маленькая безвольная игрушка? игрушка, с которой осточертело играть. как кукла, которая стала не интересна и не могла удивить или вдохновить чем – то новым, раз за разом включаясь в одинаково – блядский сценарий? как блядский наркотик, к которому хотелось возвращаться вновь и вновь.

«ваша свадьба будет осенью» неожиданно пытается добавить мать... и у кэрроу все же несет крышу, срывая все внутренние тормоза, - нет, - а дальше лишь крики, кровь и пустота.

отец не скупится на силу, хватая со стола нож. режет давно прогнившие отношения вместе с плотью, приговаривая сквозь зубы, что так должно было случиться еще очень давно. в очередной раз издевается над сыном, вымещая собственную злость, и не препятствует, когда тот скрывается из дома, пытаясь «удержать» окровавленный глаз.

имидж семьи превыше всего, и им не составит труда составить очередную ложь, рассказывая всем вокруг, как старший наследник семьи кэрроу храбро получил ранения во время очередной из семейных вылазок на природу, пытаясь защитить честь матери или сестры.

и слухи ползут против чьей – либо воли, распространяясь на многие мили вокруг; «входя» в каждый дом, красуясь на первой странице пророка, и, оставаясь на устах каждой знатной особы. все и каждый обсуждают предстоящий союз, будто забывая и о рождестве, и о чем – то еще; тешат собственное эго и не видят ничего вокруг.

в хогвартсе же его встречают с поддельной улыбкой, гаснущей стоит лишь посмотреть туда – вверх - на изуродованное молодое лицо. неприкрытое «вы видели его отвратительный шрам?» под жалким соусом поздравлений и пожеланий удачного нового года. амикус злится, но многолетняя выдержка и эйвери, посылающий всех нахер вместо него, продлевают какому – то тупорылому младшекурснику жизнь.

паркинсон, – он медленно выпускает сигаретный дым, в сотый раз наплевав на правила и морали; сидит один, развалившись перед камином, как раненный король, брошенный всеми остальными. [как будто в его жизни был кто – то близкий и родной]. до начала учебного года совсем ничего, но им, на удивление, никто не мешает, то ли испугавшись, то ли решив, что потом все и так узнает.

холодные стены хогвартса хранили в себе слишком много всего, только отношения амикуса и дафны были у многих перед глазами.

не могу пожелать тебе того же, – улыбается криво и в привычной манере, разворачиваясь в пол-оборота, - пусть и жених я весьма прекрасный, – пытается не рассмеяться от абсурдности ситуации, оставляет издевательства и очередное напоминание о чужой глупости на потом. сейчас чужой образ едва вырисовывается перед глазами, въедаясь на подкорку очередным напоминанием, что с этой стороны он теперь видит почти что блядское ничего. и пусть знакомый целитель сказал, что со временем может стать лучше, кэрроу было уже все равно.

чем обязан? – он разворачивает к камину, вновь поднося сигарету к губам, - неужели так хотелось увидеть меня, что ты вернулась так рано?

[Пиар-агент]

— FERGUS MACFUSTY —
● 52 ● чистокровный ● хозяин заповедника на Гебридах, старший драконолог, глава рода ● сочувствует ОФ или нейтралитет ● муж / брат / батя отец драконов ●

— ewan mcgregor —

[size=50]❛❛[/size] Твоя борода колюче щекочет по утрам, а поцелуи все такие же пылкие, словно и не прошло несколько десятков лет. Мое солнце и звезды, мы уже давно перестали быть теми юнцами, что на старших курсах школы прятались ото всех под тенью деревьев. Тогда два разных мира столкнулись в коридорах Хогвартса: британское аристократическое воспитание и своевольный дух островного дракона. Мы были незнакомцами, мы вопреки всему стали друзьями, мы сами и не заметили, как переступили черту. Я закапываюсь пальцами в твои непослушные медные волосы, которые будто хранят отблески огня и следы пепла и серы; смеюсь, глядя на твои веснушки, и понимаю, насколько сильно я пропала. Казалось, наш роман был обречен на неминуемый оглушительный провал. Девица из рода Трэверс, не смеющая перечить властному отцу, обвенчанная по давней традиции с другим, чужая невеста в руках шотландского Робина Гуда. В августе 1945 мы должны были окончательно расстаться, я - отправиться к возрастному жениху в Каталонию, ты - обратно на Скай, учиться семейному делу по выведению гебридских драконов, чтобы с годами перенять бразды правления заповедником. Но внезапно твое заразительное пламя высвобождается в моей душе, озаряя всполохами все дальнейшие намерения. Я без лишних раздумий "предаю" родителей, получаю в ответ звонкую пощечину от собственного папеньки, бегу к тебе на острова и становлюсь наконец свободной. Ты же ради наших отношений ставишь на кон все, заключая с Трэверсами грабительский для Макфасти брачный договор, рискуя средствами семьи и репутацией. Одному Мерлину известно, что ты сказал моим родителям и как именно убедил своих матушку и отца, Фиону и Дункана. Гебриды становятся моим вторым домом. На закате мы вдвоем смотрим, как в небо Льюис-энд-Гарриса взмывают величественные магические существа, осенью зажигаем костры на Самайн, чествуя природу и шотландские обычаи; ежедневно учимся друг у друга, балансируя на острых гранях наших различий, переживаем утраты и делим радости. Ох, Фергус, знали бы мы тогда, в каких масштабах проявится наша неуемная любовь. Семь родных детей подарила нам Богиня-Мать! Ты сам мог бы в это поверить? Я - с трудом. Истинный дракон Фрейзер,  темпераментная Мерида с большим сердцем; нежная, как луна на ночном небе, Элейн; целеустремленный в своих решениях Дуглас, осторожный и сострадательный Хьюго, ураганная долька лимона по имени Элспет, добрый и чуткий Эйнсли. Все они будто кусочки моего сердца, что бегают отдельно, но бьются в унисон. Ты - опора всего клана, ты - бесстрашный отец, ты - король всего Ская и хранитель Скайхолда, ты - мой муж. И я не представляю жизни без тебя. [size=50]❜❜[/size]

[size=50]❛❛[/size] Я тебе всегда завидовал. Сначала даже не по-черному или белому, но серому. Ты был старшим и получал куда больше внимания и привилегий, у меня - была горячая голова и буйный шотландский ветер в голове. Никто ведь не рождается пятидесятилетним стариком, который преисполнился в познании и этой жизни, верно? Вот и у нас сначала была буря, которая небо крыла мглой. Мне всегда казалось, что я должен сражаться с тобой за внимание нашей матери, затем - за баллы в школе, чтобы быть лучше тебя, чтобы младший брат превзошел старшего или хотя бы не воспринимался как два по цене одного. Я старался изо всех сил привлечь к себе внимание окружающих, но привлекал по итогу твоё. В школе я влезал в драки, получал выговоры, твои - были самые мной ненавистные, а ты повторял - "я всё расскажу родителям, если ты не угомонишься". Конечно ты им не рассказывал - это были пустые угрозы в попытке до меня достучаться. Когда я осознал, что ты станешь наследником рода, как старший, а мне достанется шиш с маслом, я особенно сильно разозлился на хозяйку судьбу. В то же время ты решил жениться за Элинор. заключив просто-напросто грабительский договор, который понять я был не в силах. «Тебе пора в Мунго голову проверить!», - вот что я тебе тогда сказал. Я не понимал, что ты нашёл в Элинор, не хотел принимать её в нашу семью. Я был просто глупым мальчишкой, который хотел быть кем-то, не просто твоим младшим братом, очередным Макфасти. Парадоксально, но эта же зависть к тебе, как к старшему, стала для меня толчком к развитию. Я стал лучше учиться, меньше драться. С годами ты стал моим лучшим другом. Было глупо считать тебя своим самым большим врагом. Ты, наверное, меня никогда врагом и не считал - знал, что я перебешусь, знал, что это всё наша горячая кровь. Кажется, у тебя мозгов с рождения было больше, чем у меня, мне тебя пришлось просто догонять. Несмотря на все наши недомолвки в прошлом и ссоры, мы - одна семья, которая стоит за каждого своего члена горой. Я души не чаю в твоих детях, твоя жена стала мне лучшим советником. Мы до сих пор с тобой совершенно разные, ты - примерный семьянин, я - перекати поле-экспедитор, ты - человек, у которого крепкая семья, я - человек, который свою собственную семью потерял, ты - взвешенные решения, я - импульсивно принятые меры. Мы до сих пор спорим из-за полярных точек зрения, но перегораем быстро, а если не перегораем, то тишина с несколько месяцев, пока я в экспедиции, лечит наши сердца и умы, а когда я возвращаюсь, ты хлопаешь меня по плечу и говоришь "ну, рассказывай, что увидел на этот раз", как будто ничего и не было. Ведь так проще. И времени нам отведено не так много, чтобы пережевывать то, что совершенно не важно. [size=50]❜❜[/size]

[size=50]❛❛[/size] Знаешь, пап, обычно отцы называют любимых дочерей принцессами и холят их, на руках носят. Видимо, с Эли ты так себя и вел, нежно и трепетно, а во мне ты всегда видел ту, которая тебя поймет, всегда будет на твоей стороне. Мама пыталась сделать из меня "человека", а ты только посмеивался, совершенно уверенный, что у нее ничего не получится. Я всегда могла тебе рассказать все на свете, а ты гордился мной, когда я решила, что стану драконологом, как ты. Ты - мой кумир, мой друг, мой любимый папа. Может быть, именно ты поймешь, как выгнать тень из моей души, что отравляет мне жизнь? [size=50]❜❜[/size]

[tr valign=top]
[td]

Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О

[/size][/font]
•‎ В текущем сюжетном витке на заповедник Макфасти напали Пожиратели, творя хаос и разрушения. Так что мы запускаем в воздух Бэт-дракон-сигнал, чтобы вызвать нашего СуперБатю!
•‎ Фергуса ждет целая орава родственников (жена, брат, старшая дочь, средняя дочь, младший сын и племянник). Нам всем очень нужен отец семейства, без которого всей этой сплоченной банды бы не случилось. В общем приходи, устроим свой собственный Дом Дракона! Мы вот даже мемы подготовили: от жены, от брата.
•‎ Некоторые боятся брать возрастных персонажей, но советую отринуть в данном случае предрассудки, т.к. у Макфасти есть возможность заглянуть в любой отрезок времени - от детской влюбленности и кражи невесты из-под венца до серьезного и крепкого брака, первых кризисов в отношениях; воспитание абсолютно разных по характеру детей, уход среднего сына из семьи, выкидыши Элинор, становление Фергуса в профессии: путь от юного драконолога до главного на острове Скай и эксперта в своем деле; а еще можно нырнуть с головой в текущие сюжетные события.
•‎ Будет классно, если ты захочешь вместе со мной поизучать кельтскую мифологию, добавить островного лора. Я как раз сейчас пишу бестиарий по шотландским магическим существам. Но если нет - не обижусь!
•‎ Имя уже в анкетах и постах (даже сюжетных). Внешность - обсуждаема, но придется договариваться со всей МакМафией. Да и посмотри, какие они с Коннелли зайцы в "Американской пасторали".
[/td]
[/tr]
[/table]

[Пиар-агент]

[Пиар-агент]

— DEIMOS FLINT —
● 1949(50) ● чистокровный ● чиновник в министерстве магии ● de, с меткой ● муж ●

— jonathan bailey —

[size=50]❛❛[/size] "Из анкеты  [img http://sf.uploads.ru/jYD3d.png[/img] "]На втором курсе Рейна попала в команду по квиддичу. Деймос был на курс старше и должен был тренировать её первое время, как более опытный игрок. В отличие от других мальчишек, на его лице не было ни одного прыща, от него пахло взрослым одеколоном и некоторые однокурсники говорили, что он уже бреется, а ещё в процессе тренировок он рассказывал какие-то слишком гениальные вещи, и для Рейны не было никого умнее, красивее и талантливее, чем Флинт. Рейне казалось, что чем сильнее она будет выделываться в игре, тем проще ей будет привлечь внимание Флинта. Она отбивала бладжеры в головы гриффиндорцам один за другим, а Флинт отводил её в сторону и говорил, что она играет нечестно [и слишком палится]. Она проделывала перед ним обратный отбив бладжера (в 13 лет!!!), а он отчитывал её за то, что это слишком рискованно для такой малолетки. Ни одна из её попыток не сработала и Рейна в очередной раз жалела, что она не Присци, которой достаточно просто взмахнуть ресницами, чтобы все влюбились в неё. Через пару лет безуспешных попыток обратить на себя внимание Деймоса, но очень успешных игр в квиддич, Рейна заметила, что он влюбился. К сожалению, не в неё, а в свою очаровательную однокурсницу с шелковистыми черными, как ночь, волосами. В Камиллу были влюблены многие, Рейна не могла не признать, что по своей красоте она может посоревноваться разве что с Присци, но был всё же в ней один недостаток: кровь. Она была полукровкой, и Рейна сразу поняла, что Деймосу придется обломать крылья, чтобы быть с ней. Рейна наблюдала за ними. С искренней, ядовитой завистью смотрела, как он мило вручал ей маленький букет сорванных цветов по дороге до Хогсмида, как она показательно краснела, когда они шли по берегу Черного озера, как они целовались за кустом бузины. Рейна провела не один вечер в слезах и попытках понять, что с ней не так. Почему её никто на этом свете не любит, никто не обращает на неё внимание. Зачем ей вообще жить, если она никому не нужна? Как и думала Рейна, Флинту пришлось обломать крылья. Когда на седьмом курсе какой-то доброжелатель сообщил семье, что Деймос без ума от полукровки, Камилла была самым жестким образом отвергнута чистокровным семейством. Их нежная и трепетная любовь смялась под плотно сжатым кулаком Рейны, отправившей эту сову, и была навеки проклята. Его верная подруга оказалась рядом в самый тяжелый момент и провела с ним ночь, после которой он должен был забыть о Камилле. Но оказалось, что этого мало. Флинт окончил Хогвартс и отправился на стажировку в Министерство, а там – снова она. Рейна же осталась доучиваться один год в школе. Её съедала ревность. Деймос всё ещё был без ума от Камиллы, но и ночь с Рейной оставила на нём отпечаток горького обмана. Он боялся, что воспользовался подругой и что она теперь может на что-то рассчитывать, но чувства к Камилле были сильнее. Летом после выпуска, Рейна встретилась с «другом» и тот поделился, что хочет тайно сделать предложение своей обожаемой полукровке. Что он готов отказаться ради неё от семьи и от наследства. Рейна не могла этого допустить, и уговорила мать [та впервые хоть в чем-то пошла ей навстречу], что Деймос Флинт отличная партия для неё и ей стоит договориться об их браке, тем более, он племянник её лучшей подруги. Всё складывается просто удачно! И Ригель, конечно же догадавшись об истинных намерениях столь нехарактерного для Рейны порыва, всё же впервые в жизни что-то для неё сделала. Отвратительная Камилла, узнав о том, что её возлюбленный скоро женится, не придумала ничего лучше, чем от горя уехать в Америку. Слова Флинта о том, что он готов бросить ради неё всё на свете, оказались слишком громкими, потому что в конце августа они стояли под алтарем с Рейной, пока его прежняя любовь зализывала раны по ту сторону Атлантики. Первый год Рейна была счастлива. Наконец-то она заполучила его. Но чем дольше тикали часы, тем четче она видела, что всё ещё никем не любима. Деймос продолжал мечтать о Камилле по ночам, а днем утопать в работе. Рейна ничем не занималась: карьера игрока в квиддич не для таких девушек, как она – не для продолжательницы рода одного из священных 28-ми. Шли годы, Рейна утопала в несчастливом браке, хоть и пыталась обратить на себя внимание мужа. Ригель смеялась, как жалко это выглядит, но Рейна должна пожинать плоды своих же трудов – ведь это она захотела этого брака. Ригель лишь по-матерински исполнила её желание. В семьдесят четвертом родился Маркус. Флинты были так рады мальчику, что в честь его рождения от свекра Рейна получила часть поместья Флинтов, а от мужа – команду по квиддичу. На поместье Рейне было искренне плевать, а команда... это по истине был лучший подарок в её жизни. Играть она не могла, но теперь могла быть частью этого мира и не портить при этом идеальный образ чистокровной светской дамы. Наверное, это первый раз, когда Деймос сделал что-то действительно хорошее и правильное для Рейны. Но он всё ещё не любил её. И ей показалось, что он не будет её любить, пока в его мыслях жива Камилла. Само её существование, пусть даже на другом конце мира, – препятствие к их любви. Ни сын, ни четыре года совместной жизни не приблизили Флинта к Рейне так, как она об этом мечтала. Нужно было оборвать эту связь. Рейна купила ей смазливого ухажера. Это очень просто: с тебя деньги, с него ухаживания. Он должен был сделать несколько пикантных колдографий, а дальше Рейне было бы на них плевать. Когда колдографии были доставлены из Америки, Рейна сделала так, что их получил Деймос. От доброжелателя. Через несколько дней ему потребовалось отправиться в «командировку» в Нью-Йорк. По делам международных отношений с американским министерством. Рейна делала вид, что не понимает, зачем он туда едет, но то, чем это закончится, даже она не ожидала. Флинт вернулся из Америки каким-то другим. Более злым, жестоким. В один из дней Рейна получила известие из Америки. Камилла умерла. Всё стало понятно. Но ничего не изменилось: он по-прежнему относился к жене, как к предмету интерьера. Рейна злилась и утопала в несчастье. Деймос исчезал на работе, она исчезала в команде. От злости она разрывала контракты с игроками за малейшие промахи, а с другими флиртовала и проводила вечера на светских тусовках, злоупотребляя алкоголем. В этом беспробудном несчастье прошло ещё несколько лет. Маленький Маркус оказался никому не нужен. Рейна, сама того не осознавая, относилась к нему также равнодушно, как Ригель относилась к ней. Она добровольно отталкивала единственного человека, готового любить её бескорыстно. Сын не приблизил к ней Деймоса, как она хотела, и даже смерть Камиллы не приблизила к ней мужа. Чем он занимался в своем Министерстве? Возможно, как муженек старшей сестры, трахал всё, что движется, а может пытался заглушить внутреннюю боль. В какой-то момент он получил метку. Интересный скачок от любви к грязнокровке до последователя Темного Лорда. Порочность и фальшивость его обожаемой полукровки наконец-то сделала своё. Но Рейна всё ещё не чувствовала ничего. Вообще ничего. И в какой-то момент она поняла, что её к Деймосу любовь так же проклята, как и всё, к чему прикасался Флинт. Рейна поняла, что её обожание сменилось болью, а затем ненавистью. Флинт стала циничной и холодной с ним. Любой, кто никогда не чувствовал любви, стал бы однажды ненавидеть объект всех своих разочарований. Оказалось, Рейне нужно было забыть о нем, чтобы Флинт наконец начал о ней думать. Его внимание опоздало на четырнадцать лет. Они оказались слишком похожи друг на друга: они могут чувствовать лишь, когда эти чувства не взаимны. Любила ли Деймоса Камилла? Никогда. Он утопал в мыслях о ней, потому что чувствовал, что она никогда не будет принадлежать ему. Она была красивым, но недостижимым цветком, а затем её лепестки развеяли над океаном. Рейна любила его и потому была ему не нужна. Они поменялись ролями, когда Деймос стал не нужен ей. Её легкие интрижки с игроками, флирт на светских вечерах, успех. Да, это не любовь, а лишь призрачная замена чему-то настоящему, но Рейна добровольно принимала эти ненастоящие чувства чужих людей, потому что больше не верила, что когда-то получит их от родных. Но Рейна играла с огнем. Её идеальный Деймос идеально укоротил жизнь последней девушке, которая его предала, а шея Рейны так близко. Сомкнуть на ней руки – самое простое, чем он может закончить эту проклятую черную любовь. [size=50]❜❜[/size]

[tr valign=top]
[td]

Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О

[/size][/font]
— да, деймос убил камиллу, когда понял, что она его предала; вот такой вот у него сдвиг - предательство равно смерти; возможно, это тянется с детства, возможно, его мать изменила отцу и деймос это увидел - я не прописывала это нигде, но держала в голове, что мать деймоса скорее всего умерла, когда он был ребенком, и история там была очень мутной и травмирующей для него;
— несмотря на то, что рейна разочаровалась в муже и пошла по кривому пути, она ему никогда не изменяла; она бы это просто не смогла сделать, потому что большую часть жизни любила деймоса [всё ещё, но делает вид, что -ла] и никогда не сможет зайти дальше хиханек хаханек с тюбиками;
— долгие годы деймос жил с рейной по принципу "мы в ответе за тех, кого приручили"; он понимал, что многие из своих поступков мог не совершать, но совершал, и этим привязывал к себе рейну [мог не спать с ней в её семнадцать, мог не жениться на ней, мог не делать ей ребенка, мог не устраивать ей эмоциональные качели, но всё это он сделал по своей воле]; и её расшатанное психологическое состояние, и её несчастливая судьба - последствия не только её ошибок, но и его;
— всё описанное выше выглядит как стекло, но я ещё и в комедию умею! и делаю это с удовольствием. парочка забавных фактов о рейне: она путается в заклинаниях и растениях [накормила маркуса тарталетками с белладонной, а потом перепутала рвотное заклинание с заклинанием роста передних зубов - если их сыночка, неописуемый красавец, спросит, почему у него такая челюсть, мы знаем на кого показывать пальцем; кстати, сына спас умный деймос]; отвратительно готовит, но продолжает это делать; будет доводить до сумасшествия пока труп не посинеет [возможно её]; все удивляются, как она выжила в школе со своим характером и продолжает выживать до сих пор [просто их жизнь станет без неё слишком скучной];
— на морсе есть родственники деймоса, однокурсники и, в целом, достаточное количество персонажей, с которыми можно интересно взаимодействовать;
— от себя гарантирую множество идей и спокойный темп их реализации [могу выдать по посту в неделю-две, а если очень вдохновиться, то и ещё быстрее, но не на постоянной основе]; чего я точно не делаю, так это не хожу с претензиями по скорости и всякими другими глупостями [кто имел несчастье столкнуться с таким, тот поймет хд];
— более чем уверена, что на морсе найдутся желающие погонять камиллу под маской, потому что чего только стоит сцена её убийства; я бы посмотрела с попкорном! рейна распечатает и в золотую рамочку повесит;
— внешность обсуждаема, всякие мелкие факты и детали из биографии тоже; я буду абсолютно "за", если будут какие-то идеи, как этот образ дополнить, придать ему красок и получше развить отношения с рейной;
— могу свободно играть на русском, украинском.
[/td]
[/tr]
[/table]

"Пробный пост"

Она стояла на аллее с сеткой в руках и мрачно пинала носком серых туфель камень: рядом на скамейке сидел с вчерашней газетой в руках седой дед, держал крепко деревянную трость и вслух читал новости – "в Хабаровске разбился самолет, погибло двадцать два человека", поглядывал на Варю и водил в воздухе пальцем, двигая губами, покрытыми седыми усами, приговаривая: «Что же это, стало быть, творится: войны нет, а люди умирают», но Варя его не слушала – только хмыкнула равнодушно и уплелась дальше, постукивая маленькими каблуками по аллее и путая ноги в черной сетке для продуктов. За спиной шумели дети, и в шуме этом она больше находиться не могла – он ей раз за разом напоминал шум другой, токсичный и болезненный, всплывающий со дна тошнотворной памяти, где жили лица темно-серых дьяволов в немецких мундирах.

  Сильный запах хлорки плотным облаком стоял на лестничной площадке, когда она поднималась вверх. Неприятно скривившись, мыслями Варя вмиг оказалась на больничной койке, где не единожды просыпалась на войне, где пахло также резко хлоркой, йодом и спиртом, и глаза, привыкшие к мраку, также больно жгло, если случайно посмотреть в окно. Вне пределов квартиры Варя пряталась от Егора, вне пределов внешнего мира она пряталась от прошлого, всматриваясь в него через покрытое пылью окно, глядя на верхушки деревьев и крыши домов, и смотрела на них долго, выглядывая проплывающие мимо серые облака и лица, которые она в них видела. Лица родные и чужие, мертвые, пустые, и своё иногда находила, когда на отражение натыкалась случайно, резко отворачиваясь от него и долго глядя в пол, высматривая там что-то неопределенное, но лишь бы не себя и не их. Но они приходили к ней, раз за разом, и долго гудели острой болью в обоих висках, и будто бы снова всё оживало – всё мертвое и грязное.

 

Темно-серые дьяволы в немецких мундирах склонились над ней, всматриваясь в рыхлую землю – одна из немногих, она лежала под грудой чернозема и битых камней, и едва дышала, затаившись на те вечные тридцать две минуты, что они искали выживших, вспарывая брюшные полости тем, кто умирал, других же грубо подхватывая под локоть и вытаскивая из окопов, грязных и разбитых, загоняя их позднее в эшелоны военнопленных. Тяжелыми маршевыми сапогами, дьяволы из вермахта шагали по её животу, втаптывая её глубже в землю, и боль пронзала её от самых пяток до макушки, и она молилась только об одном: выключиться прежде чем это случится. Она не слышала больше своего дыхания, оно, кажется, остановилось в тот миг, когда один из дьяволов заметил среди груды чернозема серые глаза, и долго смотрел на них своим, налитым кровью поросячьим взглядом, то ли высчитывая, хватит ли у него пуль, то ли выжидая, моргнет ли она [жива ли она], но не дождался: поднял голову вверх, когда его окликнули, глянул в последний раз и ушел. Сердце резко сжалось, серое пыльное небо над головой поплыло на юго-запад, и она закрыла глаза, не чувствуя ни рук, ни ног, и решила было, что в ту секунду умерла. И умирала ещё сотню раз, когда вагон катился с глинистых холмов; когда налитые кровью глаза закрывались, истоптанные маршевыми немецкими сапогами жизни проваливались, как мертвые тела в болота, и никогда уже не выбирались из места, где всё кончается; когда душа её делилась на призрачные, мглистые клочья, кусками развевалась по ветру, палец нажимал на курок и следующий подонок мертвым мясом падал на землю, становясь жратвой для свиней и червей, становясь ничем.

  Она открыла дверь, возвращаясь из продуктового магазина – несла в черной сетке бутылку кефира, белый нарезной батон и триста грамм докторской колбасы – ей казалось, что так она могла быть хоть немного полезной. Кефир, кажется, был просроченным – продавщица хриплым голосом предупреждала её об этом, но Варя кивнула ей всё равно и та продолжила наполнять сетку, не осуждала, не махала головой укоризненно – каждый день мимо её прилавка такие проходят и кивают, безразлично соглашаясь и даже не слушая внимательную продавщицу – что она там сказала? кефир просроченный? – отрешенные и безразличные, их сейчас много таких было. Чайник шумно гудел, когда она вошла, и Варя скривилась неприятно, вслед за чайником загудели в её голове всё те же голоса, она проглотила плотный комок в горле и вошла на кухню, наткнувшись взглядом на Егора, когда тот стоял у окна, выкуривая в форточку очередную сигарету, и срочно опустила взгляд. Быстро поставила на стол сетку с продуктами и отвернулась, опуская руки под струю холодной воды, намывая их земляничным мылом. – О чем? – намеренно спокойно спрашивает Варвара, наперед зная, что ни один его ответ ей не понравится.

  Она уже давно пряталась от Егора, чтобы он не видел её теперешнюю – не было в ней ничего от прошлой Вари, не было в ней больше жизни, а была только грязь и кровь. И что-то на дне последнего ошметка её души твердило ей держаться подальше: уберечь его от этой грязи, не дать ей выплеснуть её из берегов, которые она крепко держала, как в запаянной бочке. И триста девять дьяволов, и смерть, и кровь, и землю, килограммами проглоченную на войне, будто из неё она теперь состояла. Закрутила кран и отошла от раковины, приближаясь к плите: рядом с чайником, поставленным Егором, стояла маленькая кастрюля, а в ней точно каша из топора – неведомая грязеподобная жижа, которую можно было решиться употребить только если здоровье позволяет переваривать жженую резину. Поднимая в воздух крышку, Варя принюхалась к ней ещё раз – боялась подойти к своему творению, приготовленному ещё утром, и намеренно продолжила вопрос, чтобы не дождаться правильного ответа. – О том, что манка не должна быть черной? – спрашивает Варя, лишь бы он не начал говорить, что хотел. Она никогда не умела и не училась готовить – ни до войны, когда мыслями и мечтами жила в уголовных делах, ни на войне, конечно, ни после, всегда считая это пустым. Высыпала в кастрюлю почти полстакана молотого перца – а сколько нужно? – и ждала, пока вода закипит, выключив газ только когда в кухне запахло горелым. Никогда не умела это делать и не хотела уметь.

  Варвара накрыла кашу крышкой – к черту её, выдвинула из-под стола табуретку и опустилась на неё, всё ещё не глядя на Егора. Его вопрос плотной дымкой стоял в воздухе, как и запах сигарет, и она вдыхала его, мысленно лавируя между тем, чтобы подорваться с табуретки и сбежать, и тем, чтобы остаться и ответить. Егор ещё не говорил об этом вслух, но она уже знала, что будет дальше. Чувствовала, что однажды он устанет от холодных, брошенных в пустоту фраз, от запертых на первое время специально на ночь дверей, чтобы ничего не объяснять, от намеренного избегания встреч, от пряток в длинных коридорах и от отсутствия разговоров, пусть даже таких, как сейчас – молчаливого ожидания приговора по разным углам одной кухни. Думает, что лучше бы скрыться, лучше бы сбежать и ничего не отвечать, сохраняя стабильное теперь равнодушие. Меньше всего на свете ей хотелось впускать внутрь Егора, слишком сильным был страх, что его, единственную Варину нить к прошлому, доброму и светлому, поглотит тьма, теперь её населяющая.

  Чаще всего её сны были уродливыми, но иногда ей снились красивые воспоминания – яркие, живые, наполненные красками дни из прошлой жизни, из вчерашнего дня, которое от них ушло. Их первые тайные встречи, одно на двоих волнение, которое они переживали вместе, Варины смущенные взгляды, её тонкие пальцы, переплетенные с его, как она расплывалась в чувствах, копившихся голодным волнением в глубине живота, морозящей дрожью; их поцелуи, сначала мягкие и быстрые, а затем долгие и тяжелые, и её нежелание от него отстраняться, всё крепче к нему прижимаясь, жадно оставляя на его спине следы от тонких пальцев. Эти сны были редкими, но самыми прекрасными в её теперешней жизни, и ей хотелось, чтобы они перестали быть лишь снами, но Варя знала – больше в ней не было былой нежности и любви, её прошлое осколками разбилось под маршевыми немецкими сапогами и сердце больше не будет биться, как тогда, сейчас оно будто мертвое, и она будто мертвая, и всё вокруг, кроме него.

  - Если хочешь уйти – иди. Я никого держать не буду, - Варя боялась, что однажды этот день настанет. Что Егор встретит кого-нибудь ещё, полюбит и уйдет, оставит её здесь одну с темно-серыми дьяволами, живущими в ней десятками мертвых голосов. Ни за что на свете она не станет просить его остаться и даже согласится – ему так будет лучше, всем так будет лучше – жить с ней сейчас невыносимо, и она сама стала невыносимой, черной и черствой, как довоенный сухарь, и где угодно ему будет лучше, лишь бы не с ней.

[Пиар-агент]

— LAETITIA DELILAH BULSTRODE —
● 18 ● pb ● светская леди ● de/ne ● отголосок прошлого ●

— deva cassel only —

[size=50]❛❛[/size] AURORA - A Soul With No King в каштановых кудрях играет проказливое итальянское солнце, а на губах сладость сицилийских апельсинов.   в густых ресницах прячется утренняя роса. тонкие девичьи пальцы вплетаются в зеленые стебли-локоны душистых трав. она дышит прохладой, впитывает в себя жадно, пытается успеть прежде, чем беспощадная жара вновь воцарится над палермо. такие утренние вылазки - ее маленькая блажь, прежде чем начнется очередной день в поместье, где она вновь будет кроткой, послушной, благовоспитанной летти. вечное лето заканчивается с приходом одного письма. безумно важного для всех, такого решающего для нее. разрывающего жизнь на "до" и "после". - милая, мы должны переехать в лондон. - но почему? - твой отец должен стать наследником рода булстроудов. - но я не хочу! - милая, так нужно. все, из чего теперь состоят ее будни - промозглость туманов и барабан ливней, стучащих практически каждый день в ее окно. летиции семь и она не понимает важность этого переезда. наследником отца так никто делать и не собирался, но теперь она вынуждена сидеть дома и смотреть на эти бесконечные серые тучи. - спорить не престало для леди! - язвительно она передразнивает мать у себя в комнате и посылает зачарованную птичку-оригами прямиком в окно. летиция свешивается с окна, наблюдая за тем, как ливни расстреливают тонкий пергамент, прибивая его к земле. - милая, ты станешь замечательной ведьмой! - родители очень гордятся тем, что она поступила в хогвартс. она успокаивает себя тем, что ей все равно пришлось бы переехать в англию. не тогда, так сейчас. рейвенкло - достойный факультет, она хочет и будет там блистать. немного несправедливо, конечно, что ей нужно выгрызать место под солнцем, а ее брату все преподносят на блюдечке с голубой каемочкой, просто потому что он "потенциальный наследник", но делать нечего. ее задача - быть лакомым кусочком, за которым перспективные женихи будут толпами выстраиваться в ряд, но она хочет большего. она хочет греться в лучах, но уже не солнца, а славы. летиция - жемчужина семьи булстроуд. перламутровый тон кожи, плавные изгибы талии, утонченный блеск во взгляде с поволокой. она сворачивает мужские шеи одним лишь взглядом, в этом ее сила. и она отмечает, что ей безумно нравится сворачивать одну конкретную - регулус блэк. мальчишка, что когда-то вечно вился возле кассиопеи розье, наконец-то отодрал от нее свой взгляд. летиция и регулус были знакомы с детства, но мыслями он всегда был где-то подле ног этой заносчивой девчонки. среди их курса даже шутили, что если где-то появляется кассиопея, то вскоре непременно объявится и младший блэк. но теперь он наконец-то понял, что кроме розье вокруг еще есть девушки. многих ему рассматривать и не нужно, здесь не прилавок в косой аллее. достаточно будет одной - летиции булстроуд. магия течет по ее венам, она слышит ее призывное дыхание, слышит пульс.  она знает, как околдовать разум и обмануть чувства. она без труда может разлить по бутылкам известность, как заварить славу и даже как закупорить смерть. зелья - ее визитная карточка. но чего она точно не может победить - это полную несправедливость. мать регулуса пресекает саму идею помолвки своего ненаглядного сына и с младшей булстроуд. мама говорит - не беда, будут еще достойные претенденты. но летиция чувствует на своей шее удушливые щупальца обиды. каждый раз ей говорят, что все будет просто замечательно и это всегда оборачивается ложью. сердце разбито вдребезги и обратно не собирается. она ненавидит англию, она ненавидит местный высший свет, она ненавидит вкус поражения. но для всех она кроткая, послушная, благовоспитанная летти. [size=50]❜❜[/size]

[tr valign=top]
[td]

Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О

[/size][/font]
Теперь более понятно и не птичьими языком  
Заявка на бывшую девушку для Регулуса. Хочу разыграть несчастных влюбленных из 12 дистрикта хехех, которые разбились о скалы высшего света. У меня есть скелет их истории и желание его обыграть вместе с вами.
Со своей стороны я ни в коем случаю не стану привязывать вас к своему персонажу, вы можете прийти с парой, можете попытать счастье и встретить своего ненаглядного/ненаглядную уже на проекте. Уверен, что мы все продумаем сочно и красиво  
- внешность - мой личный каприз, другие варианты не рассматриваю)
- у вас будет старшая сестра Морриган Булстроуд, у которой очень крутая семейная ветка и супер вкусные посты! в детали семейной биографии она вас посвятит после вашего прихода :3
- посты пишу в среднем 3-4к
- не спидпостер, отвечаю медленно из-за загруза в реале, поэтому сам никогда никого не тороплю) со мной вы можете рассчитывать на очень размеренную игру ахах
- стекложор а как по другому

приходите  
[/td]
[/tr]
[/table]

"Пробный пост"

Милая Кэсс,

Я пишу эту записку с расчетом на то, что ни одна сова в мире не успеет доставить мое письмо в срок. Я принял единственно верное для себя решение — стать кем-то для себя. Я не ищу прощения за свой псевдо-героический поступок, полностью осознавая, что это ребяческий эгоизм и абсолютная самонадеянность. Но я хочу быть тем, кто попытается выкроить шанс для этого мира.
Я знаю, что ты сейчас не понимаешь, что происходит и поверь мне, что так будет лучше.

Я ухожу туда, откуда вряд ли вернусь. Магия, таящаяся в этом месте, поглотит меня и выплюнет останки из своего жадного жерла.
Тело свое хочу завещать цветам в качестве удобрения. Кикимер обещал его вернуть. Какие цветы вырастить пусть решишь ты. Больше у меня для тебя ничего нет.

p.s. Хочется написать так много, но когда я пытаюсь обличить мысли в слова, то выходит какая-то каша. Я так много всегда хотел сказать и так мало позволял себе это делать. Я — сплошное скопление молчаний, поэтому эта записка будет для всех как гром среди ясного неба. Но первая вспышка молнии окажется в твоих руках. Прошу меня за это простить.
Главное, что я давно хотел тебе сказать — мне жаль, что я стал твои бременем. Я всегда желал тебе только счастья, хоть и видел его исключительно на свой лад. Сожалею о каждом дне, что петлял в темных закоулках своих эгоистичных чувств. Надеюсь, мой уход подарит тебе то, к чему так давно рвалось твое сердце: свободу.

R.A.B.
12.12.1979

- Кикимер, как бы я тебя не умолял, чтобы не предпринял — не прекращай вливать в меня зелье, ты понял?
— Да, хозяин.
— Здесь по-любому не обойдется без охранной магии. Если меня что-то схватит — можешь сразу трансгрессировать, не жди, пока оно перекинется на тебя, хорошо?
Эльф кивает больше на автомате, боязливо озираясь по сторонам и цепляясь за бархатный сюртук Регулуса, словно напуганный ребенок. От его вида у младшего Блэка невольно щемит сердце: ему было жаль подвергать слугу такому риску, особенно с тем учетом, что в прошлый раз он здесь чуть не погиб. Но юноша понимал, что покоящийся на дне чаши крестраж — его единственный шанс ослабить лорда, и он вынужден сыграть ва-банк.
— Начнем. — юношеское тело трясет от сдавливающего глотку страха. Кулак быстро сжимается и разжимается, раздразнивая саднящую боль после пореза. Вздувшиеся вены взрезают своими горбами кожный покров. Грудь вздымается, пытаясь вобрать в себя больше храбрости. Ты за этим сюда и пришел, так иди до конца.
— Ваш бокал... хозяин?
Голос домовика выдергивает из момента непозволительной слабости. — Да...спасибо, Кикимер.
Забрав из рук эльфа хрустальный бокал, Регулус подбадривающие улыбается ему, пытаясь хоть немного отвлечь того от первородного ужаса, что мечется в затянутых поволокой глазах. — Все будет хорошо, не бойся.
Кому из вас двоих ты врешь, юный волшебник? Тебе же до одури страшно.
Понимая, что каждая секунда рискует стать последней для его решимости, он упрямо погружает бокал вглубь сосуда с зельем.
Жидкое отчаяние юркой змейкой струится по хрустальным стенкам бокала, наполняя его грани всеми оттенками изумруда.
Регулус в три глубоких глотка осушает чашу и не осознанно морщится. Отравляющее марево нефритовой слизью проникает в вены, беспощадно вытравливая из них жизнь. Пропитанные зельем губы зияют кровавыми трещинами, словно вспоротая плугом земля по весне. Язык вяжет от ядовитого привкуса зелья. Ему кажется, что в рот ему насильно всыпали целый пуд соли, из-за чего Регулус пропускает, как внутри него зарождается мерзкое чувство. Неясное, смешанное, и еле уловимое. Оно просачивается сквозь кожу, шлейфом мурашек скользит вниз по спине, чтобы вонзиться тревогой в хребет. Интересно, это пробуждается эффект зелья или за мной действительно кто-то следит?
Блэк зачерпывает второй бокал и также спешно вливает его в себя, стараясь не зацикливаться на чувстве, что взвинченной скрипкой жужжит в его черепной коробке.
Последний глоток в его горле стопорится сродни проглоченному булыжнику и рвется наружу. Юношеское тело вздрагивает, не в силах сдержать рвотный позыв, и выплевывает из себя мутное жужево себе в ноги.
— Проклятье.
Регулус поднимает глаза и на момент осекается: он стоит посреди земли, усыпанной телами. Земля переполнена красным. Земля сочится кровью, словно рваная рана.
Он смаргивает наваждение и оглядывается вокруг: перед ним вновь ощерившиеся стены пещеры и невозмутимая гладь озера. Регулус и Кикимер — два инородных сгустка жизни среди этого мертвого пейзажа. Однако что-то в нем изменилось.
Блэк оглядывается по сторонам и замечает, как что-то или кто-то мечется на другом берегу. До его слуха доносится бархатный тембр голоса, каждый оттенок которого высечен в его подкорке: — Сириус?!
Каждый произносимый звук кошачьими когтями впивается в пересохшее горло.
— Какого лешего они здесь забыли?! — он бормочет себе куда-то под нос, щурясь и вглядываясь вдаль. Это не в заправду. Его здесь нет. Это все ложь, морок. — Кикимер, ты тоже слышишь Сириуса?
— Это без сомнения он. — Это проблема. — Но хозяин, вам нужно продолжать пить...
— Меняем план: сначала разбираемся с этой ситуацией.
Сириус, будучи опальным беглецом их рода, явно знал о былых увлечениях младшего брата и сейчас было не то время и не то место, чтобы устраивать чистосердечное для шайки авроров. - Сириус, я даже не стану спрашивать что ты здесь забыл — возвращайся назад. Здесь небезопасно.
Слышно, как он также не доверяет своим глазам и шмалит в сторону младшего развеивающими чарами. От чего-то, Регулус усмехается от ситуации. — Сириус, ты так выколешь себе глаза. Уходите отсюда. Вместо очередной передряги лучше навести матушку. Она будет вне себя от радости.
Боже, что за абсурд. Это действительно то, что ты хотел ему сказать при встрече после нескольких лет разлуки? Съязвить про мать?

Тем временем, он со своим товарищем погружается в лодку на другом берегу и отчаливает в самое сердце пещеры — к острову, где стоит младший Блэк и пытается судорожно придумать, как ему выкрутиться из этой ситуации. — Кикимер, будь готов трансгрессировать по моему сигналу. Других вариантов он для себя не видел.

Вдруг вода в озере начинает вибрировать встревоженной рябью. Регулус понимает, что это далеко не от лодки. Сквозь нарастающее бурление юный волшебник видит смазанные очертания опухших рук и пальцев.
— Это они, хозяин, это те твари, что тащили меня на дно! — домовик забивается магу за спину, от чего тот оступается и чуть ли не падает в воду.  Тем временем руки-щупальца мертвецов тянутся к лодке, хватают ее за борта и раскачивают из стороны в сторону. Твою мать, их так перевернут! Приоритеты и планы разворачиваются на 180, подстегиваемые беспокойством за брата. Рука машинально находит палочку за бортом сюртука, Регулус подлетает стрелой к берегу. — Кикимер, прикрывай меня.
— impediment! — палочка выплевывает заклинание в инфернала, подтягивающегося на борт лодки и отбрасывает его в сторону. Тот с гулким плеском уходит под воду сродни брошенному камню. Есть. Юный Блэк начинает сыпать заклятьем в выныривающие, полусгнившие пальцы/кисти/затылки/лица, пока лодка плывет в его сторону. Видит Мерлин, не так он планировал этот день.

[Пиар-агент]

— SIRIUS ORION BLACK —
● 20 ● pureblood ● стажер аврората ● op ● старший брат / выжженый на сердце сын / бывшая любовь ●

— anar khalilov | tamino | thomas mcdonell —

[size=50]❛❛[/size] Deaf Radio - Animals [/size] В мире, где его определили как созвездие, постоянно мерцающее на кобальтовом небе, он хотел быть кометой. Возможно, убийца планет быстро бы встретился с той, о которую разобьется в клочья, но сделал бы он это так, как было угодно ему. Затаившись среди раскидистой кроны фамильного дуба, он протягивает руку к небу и проводит пальцем дугу сквозь звездную россыпь: да, именно такой путь он бы и совершил. Возможно короткий, но непременно яркий. Шорох листвы заставляет отвлечься от призрачных мечт. Вынырнувший из густой темноты брат приземляется на соседнюю ветку, спокойно произнося: - матушка злится, что ты не в постели и требует вернуться. - а ты тогда почему здесь тоже? - я пообещал тебя найти. Сириус недовольно цыкает и лениво тянется. Ему однозначно выскажут за то, что он сбегает по ночам в мир собственных желаний, но не понимает, почему это плохо. В школе все по другому: даже воздух кажется чище и слаще. Дьявольские силки правил ослабевают под искристыми лучами, льющимися сквозь распахнутые души его друзей: Сохатого, Лунатика и Хвоста. Он больше не наследник рода, не вечно обязанный кому-то сын, не пример для подражания своему брату, не заложник своего положения. Он Сириус. И в такой, немного бунтарской неге, он проводит все 5 курсов. Прежде чем он вновь вернется под холодные своды обязательств Элвитч-парка, Бродяга каждый учебный год делает все что хочет и без оглядки. Будто бы игнорируя тот факт, что перед смертью не надышишься. Новость о помолвке с Розье оплетается вокруг него сахарной клеткой — Сириус, нет! У тебя уже есть будущее и это — Кассиопея Розье. А все эти разговоры об аврорате выкинь из головы. Ты наследник рода Блэков, а не гончая псина! — Орион никогда не был человеком, с которым можно было вести продолжительный спор. Струна терпения в бешеным свистом лопается. Сириус покидает поместье, заперев все сомнения на ключ в своей комнате . Жизнь под крышей Поттеров укрепляет его веру в то, что он кузнец своей жизни, а лояльность друзей и их родителей - его новые кузнечные мехи. Впервые он чувствует себя на своем месте и будто бы все в его жизни становится на свои места. Все естественно и легко, ощущается как правильно. Дни в школе становятся еще счастливее, а в душе воцаряется гармония. Его имя скользит перешептываниями на задних партах, воздушными поцелуями гуляет на устах расцветающих прелестниц. Даже слизеринские змейки рядом с ним становятся менее ядовитыми. Но одну он веревками вьет, подобно заклинателю - Кассиопею Розье. Подруга детства в какой-то момент превращается в прекрасного, белоснежного полоза, приковывающего к себе все юношеские взгляды, включая его. То, как она произносит его имя, заставляет все внутри сладко сжиматься и упиваться до селе неизвестными чувствами. То, с какой бешеной ревностью смотрит на нее всеми любимый Регулус, вызывает лишь улыбку. - Может зря ты сбежал из-за нашего брака? Ты можешь вернуться и нам не придется скрываться. - Ты будешь Мерлин как хороша в подвенечном платье. Регулусу повезло. Позже он будет вспоминать Кассиопею как еще один опыт. Что ни говори, а жизнь белокурой фейри с низвергнутым принцем - так себе история. Его мир прекращает быть юношеским сном, взрослая жизнь вместе с войной бьется набатом в его двери. И в свои 20 он уже знает, что нет песни звонче той, что поет перебитое горло. "Ключевые хэды семьи Блэк. Прописано Вальбургой Блэк." Блэки на 1978 год уже разделены на две ветви — старшая и средняя, все остальные смешались с другими родами. Следовательно, у нас имеется два главных поместья-апостола — Блэквилль (Воля Блэков) и Блэкшилд (Щит Блэков), исторически так сложилось, что семья участвовала во всех магических войнах и на обоих сторонах, чтобы гарантировать роду победу в любом случае, такое своеобразное «усидеть на двух стульях». В войне с Гриндевальдом его сторонником выступал Регулус Блэк I, дядя Вальбурги, в конце войны был пойман в Париже, осужден трибуналом и на какой-то срок посажен в Нурмегард, после чего выкуплен семьей, сейчас обитает где-то в Норвегии. Поллукс Блэк в этой войне выступал за силы союзников, за Англию, официально против идей Гриндевальда. Это все Средняя ветвь, Старшая Ветвь во главе с Арктурусом придерживается линии «Блэки выше политики», однако почитая древние магические традиции и только интересы родного государства. Традиционные для семьи дисциплины: магия крови, темная магия, ритуалистика, боевая магия и иные. — Родовое гнездо старшей ветви: поместье Блэквилль (графство Йоркшир) основано в начале XIV века. — Резиденция средней ветви рода: имение Блэкшилд (графство Кент) построен в начале XVII века, было 1 раз перестроено после взрыва в середине XVII века. — Наша с вами резиденция: Элвитч-парк. — Гриммо плэйс, 12 — это наш столичный дом для сезонных приёмов. Наследие Блэков тяжело, многогранно и мощно, поместье наследует первый старший ребенок, вне зависимости от пола. Браки составляются на уникальных магических клятвах, ритуально проведены. Празднуются традиционные ритуалы Колеса Года. Сириус исключен из права наследия династии после изгнания из малой семьи летом 1976, изгнание инициировано Вальбургой через сутки после скандала, но само исключение юридически подтверждено главой рода чуть позже, в 1977 без права на апелляцию. "Родовое гнездо. Прописано Вальбургой Блэк." Поместье Элвитч-парк представляет собой прекрасный образчик эдвардианского стиля. Прототип здания — Хардвик Холл. Три этажа видимы глазу, об одном «подземельном, ритулаьном» известно только взрослым членам рода. О других этажах, уходящих вглубь земли, известно только хозяйкам поместья. Передается по женской линии, признает хозяек только в способные к деторождению года (молодых и старых не признает). Защита: — Вся территория имения (дом + парк) окружена аппарационным, некромагическим, антимаггловским барьером — Вся принадлежащая территория за парком, защищена магглооталкивающим барьером и законом о частной собственности. Садово — парковое пространство: Центром ландшафтно-архитектурной организации является усадебный четырехэтажный Дом, парадный вход которого отделялся от границы барьера длинной липовой аллеей. Усадебный сад за домой начинается прямоугольным французским партером, примыкавшим к дому и переходящим в традиционный английский пейзажный (свободный в посадке) парк с прудом и маленькими речками, гротами и водными устройствами с гармоничным сочетанием открытых и закрытых пространств. За парком располагается охотничьи земли, принадлежащие роду на протяжении всей его истории. Поместье обслуживается четырьмя домашними эльфами. Конюшни, фестралы: Находящиеся в пределах видимости с крыльца поместья, конюшни построены больше века назад и, в свое время, явно являлись украшением поместья. За последние несколько десятков лет строение заметно потеряло в роскоши внешнего вида, тем не менее заметно, что за ним сейчас тщательно следят — следы ремонта и мелких переделок в глаза не бросаются, но явственно различимы. Здание выстроено по последнему слову архитектуры тех времен и располагает всеми удобствами: крытым манежем, центральным бассейном, жилыми пристройками конюхов, сенным и фуражным амбаром, небольшой кузницей и хозяйственными помещениями. Все четыре секции в сумме  рассчитаны на 68 голов, но сейчас обитателями заполнено меньше четверти денников. Различные виды копытных расселены по разным секциям: — Фестралы. — Крылатые лошади. Связь и каминная сеть: Официально включена. Аппарация невозможна, исключение — Глава рода и его супруга. Доступ портключам — по приглашению. [size=50]❜❜[/size]

[tr valign=top]
[td]

Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О

[/size][/font]
Ищем сына, брата, бывшего парня. Все по закону святой троицы.
На данном проекте у нас очень большая семья, в которой сильно не хватает еще одной мятежной души
Прекрасная бывшая невеста в придачу) <3
Сириус очень тесно вплетен в наши анкеты и сердца, поэтому придя к нам, у вас будет уже целая история, которую мы со своей стороны очень хотим отыграть. Все расскажем, все покажем, хронологией поделимся, а также готовы с вами захэдить еще множество крутых эпизодов!
По поводу внешности - рассматриваем только этих трех замечательных молодых людей, внешности указаны в порядке желаемости. Если вдруг вас у кого-то смутит небольшое количество исходников - просим не волноваться, мы обеспечим вас самой замечательной на свете графикой, обуем, оденем, будет люксово и тепло 🖤
Вайба ради: братья раз, братья два  

Обязательные к учету моменты для создания персонажа:
- Сириус - гетеро-персонаж. Эксперименты - не про нашу семью)
- Сириус и Регулус - не враги друг другу. У них могут быть разногласия по каким-то вопросам, недопонимание, но они все также готовы друг за друга стоять горой, убежденные, что конфликты не влияют на их братские отношения (по крайней мере критично);
- Взаимосвязь семей Блэк и Розье, а также тесная дружба их детей (Сириуса, Кассиопеи, Регулуса и Эвана);
- Помолвка Сириуса и Кассиопеи в августе 76, после которой Сириус совершает побег;
- Декабрь 77 - передача права наследия Регулусу и объявление его помолвки с Кассиопеей;
- Отношения Сириуса и Кэсс с декабря 77 по  минимум октябрь 78;

Свои анкеты и основные линии мы еще отдельно расскажем вам в личке
А также с вами у нас будет фулл состав чудесных Мародеров!
Приходите!

[/td]
[/tr]
[/table]

"Пробный пост"

Ludwig Göransson — American Prometheus

[/size]

Милая Кэсс,

Я пишу эту записку с расчетом на то, что ни одна сова в мире не успеет доставить мое письмо в срок. Я принял единственно верное для себя решение — стать кем-то для себя. Я не ищу прощения за свой псевдо-героический поступок, полностью осознавая, что это ребяческий эгоизм и абсолютная самонадеянность. Но я хочу быть тем, кто попытается выкроить шанс для этого мира.
Я знаю, что ты сейчас не понимаешь, что происходит и поверь мне, что так будет лучше.

Я ухожу туда, откуда вряд ли вернусь. Магия, таящаяся в этом месте, поглотит меня и выплюнет останки из своего жадного жерла.
Тело свое хочу завещать цветам в качестве удобрения. Кикимер обещал его вернуть. Какие цветы вырастить пусть решишь ты. Больше у меня для тебя ничего нет.

p.s. Хочется написать так много, но когда я пытаюсь обличить мысли в слова, то выходит какая-то каша. Я так много всегда хотел сказать и так мало позволял себе это делать. Я — сплошное скопление молчаний, поэтому эта записка будет для всех как гром среди ясного неба. Но первая вспышка молнии окажется в твоих руках. Прошу меня за это простить.
Главное, что я давно хотел тебе сказать — мне жаль, что я стал твои бременем. Я всегда желал тебе только счастья, хоть и видел его исключительно на свой лад. Сожалею о каждом дне, что петлял в темных закоулках своих эгоистичных чувств. Надеюсь, мой уход подарит тебе то, к чему так давно рвалось твое сердце: свободу.

R.A.B.
12.12.1979

- Кикимер, как бы я тебя не умолял, чтобы не предпринял — не прекращай вливать в меня зелье, ты понял?
— Да, хозяин.
— Здесь по-любому не обойдется без охранной магии. Если меня что-то схватит — можешь сразу трансгрессировать, не жди, пока оно перекинется на тебя, хорошо?
Эльф кивает больше на автомате, боязливо озираясь по сторонам и цепляясь за бархатный сюртук Регулуса, словно напуганный ребенок. От его вида у младшего Блэка невольно щемит сердце: ему было жаль подвергать слугу такому риску, особенно с тем учетом, что в прошлый раз он здесь чуть не погиб. Но юноша понимал, что покоящийся на дне чаши крестраж — его единственный шанс ослабить лорда, и он вынужден сыграть ва-банк.
— Начнем. — юношеское тело трясет от сдавливающего глотку страха. Кулак быстро сжимается и разжимается, раздразнивая саднящую боль после пореза. Вздувшиеся вены взрезают своими горбами кожный покров. Грудь вздымается, пытаясь вобрать в себя больше храбрости. Ты за этим сюда и пришел, так иди до конца.
— Ваш бокал... хозяин?
Голос домовика выдергивает из момента непозволительной слабости. — Да...спасибо, Кикимер.
Забрав из рук эльфа хрустальный бокал, Регулус подбадривающие улыбается ему, пытаясь хоть немного отвлечь того от первородного ужаса, что мечется в затянутых поволокой глазах. — Все будет хорошо, не бойся.
Кому из вас двоих ты врешь, юный волшебник? Тебе же до одури страшно.
Понимая, что каждая секунда рискует стать последней для его решимости, он упрямо погружает бокал вглубь сосуда с зельем.
Жидкое отчаяние юркой змейкой струится по хрустальным стенкам бокала, наполняя его грани всеми оттенками изумруда.
Регулус в три глубоких глотка осушает чашу и не осознанно морщится. Отравляющее марево нефритовой слизью проникает в вены, беспощадно вытравливая из них жизнь. Пропитанные зельем губы зияют кровавыми трещинами, словно вспоротая плугом земля по весне. Язык вяжет от ядовитого привкуса зелья. Ему кажется, что в рот ему насильно всыпали целый пуд соли, из-за чего Регулус пропускает, как внутри него зарождается мерзкое чувство. Неясное, смешанное, и еле уловимое. Оно просачивается сквозь кожу, шлейфом мурашек скользит вниз по спине, чтобы вонзиться тревогой в хребет. Интересно, это пробуждается эффект зелья или за мной действительно кто-то следит?
Блэк зачерпывает второй бокал и также спешно вливает его в себя, стараясь не зацикливаться на чувстве, что взвинченной скрипкой жужжит в его черепной коробке.
Последний глоток в его горле стопорится сродни проглоченному булыжнику и рвется наружу. Юношеское тело вздрагивает, не в силах сдержать рвотный позыв, и выплевывает из себя мутное жужево себе в ноги.
— Проклятье.
Регулус поднимает глаза и на момент осекается: он стоит посреди земли, усыпанной телами. Земля переполнена красным. Земля сочится кровью, словно рваная рана.
Он смаргивает наваждение и оглядывается вокруг: перед ним вновь ощерившиеся стены пещеры и невозмутимая гладь озера. Регулус и Кикимер — два инородных сгустка жизни среди этого мертвого пейзажа. Однако что-то в нем изменилось.
Блэк оглядывается по сторонам и замечает, как что-то или кто-то мечется на другом берегу. До его слуха доносится бархатный тембр голоса, каждый оттенок которого высечен в его подкорке: — Сириус?!
Каждый произносимый звук кошачьими когтями впивается в пересохшее горло.
— Какого лешего они здесь забыли?! — он бормочет себе куда-то под нос, щурясь и вглядываясь вдаль. Это не в заправду. Его здесь нет. Это все ложь, морок. — Кикимер, ты тоже слышишь Сириуса?
— Это без сомнения он. — Это проблема. — Но хозяин, вам нужно продолжать пить...
— Меняем план: сначала разбираемся с этой ситуацией.
Сириус, будучи опальным беглецом их рода, явно знал о былых увлечениях младшего брата и сейчас было не то время и не то место, чтобы устраивать чистосердечное для шайки авроров. - Сириус, я даже не стану спрашивать что ты здесь забыл — возвращайся назад. Здесь небезопасно.
Слышно, как он также не доверяет своим глазам и шмалит в сторону младшего развеивающими чарами. От чего-то, Регулус усмехается от ситуации. — Сириус, ты так выколешь себе глаза. Уходите отсюда. Вместо очередной передряги лучше навести матушку. Она будет вне себя от радости.
Боже, что за абсурд. Это действительно то, что ты хотел ему сказать при встрече после нескольких лет разлуки? Съязвить про мать?

Тем временем, он со своим товарищем погружается в лодку на другом берегу и отчаливает в самое сердце пещеры — к острову, где стоит младший Блэк и пытается судорожно придумать, как ему выкрутиться из этой ситуации. — Кикимер, будь готов трансгрессировать по моему сигналу. Других вариантов он для себя не видел.

Вдруг вода в озере начинает вибрировать встревоженной рябью. Регулус понимает, что это далеко не от лодки. Сквозь нарастающее бурление юный волшебник видит смазанные очертания опухших рук и пальцев.
— Это они, хозяин, это те твари, что тащили меня на дно! — домовик забивается магу за спину, от чего тот оступается и чуть ли не падает в воду.  Тем временем руки-щупальца мертвецов тянутся к лодке, хватают ее за борта и раскачивают из стороны в сторону. Твою мать, их так перевернут! Приоритеты и планы разворачиваются на 180, подстегиваемые беспокойством за брата. Рука машинально находит палочку за бортом сюртука, Регулус подлетает стрелой к берегу. — Кикимер, прикрывай меня.
— impediment! — палочка выплевывает заклинание в инфернала, подтягивающегося на борт лодки и отбрасывает его в сторону. Тот с гулким плеском уходит под воду сродни брошенному камню. Есть. Юный Блэк начинает сыпать заклятьем в выныривающие, полусгнившие пальцы/кисти/затылки/лица, пока лодка плывет в его сторону. Видит Мерлин, не так он планировал этот день.

[Пиар-агент]

— BARTHOLOMEW & ELLARIA FAWLEY —
● 55 и 53 ● чистокровные ● самозанятые ● поддерживают министерство ● родители ●

— as Simon Baker & Rose Byrne —

[size=50]❛❛[/size] "выдержка из анкеты" В семьях рода Фоули обычным делом было иметь большое количество детей и когда ее будущий отец, Бартоломью Фоули, сочетался браком с юной Элларией, они не стали исключением, но и рекордов не поставили, остановившись на пятерых «цветках жизни», среди которых Фрида была вторым ребенком. Старший брат Лютер — был отрадой отца, маленький наследник, так как он и мечтал — именно о сыне — и получил желаемое, а появляющиеся после него дети — сама девочка, еще один братишка Гектор, названный в честь знаменитого дедушки, и сестры Марцелла и Корнелия — были уже словно смиренной данью семейной традиции, не одаренные особыми восторгами и надеждами, но все же получающих свою позицию заботы и воспитания. Возможно были бы и еще отпрыски, но после пятых родов здоровье миссис Фоули несколько подвело, отчего ей пришлось оставить свое увлечение и истинную страсть к произведениям искусства, особенно тех, кто содержал в себе частичку волшебства, оттого становящихся только редчайшими шедеврами, довольствуясь лишь только занятостью в галерее. Но про многочисленные поездки по миру и дорогостоящие аукционы и следующие за ними приемы пришлось забыть — ну или сократить до возможного минимума. По воспоминаниям Фриды мама много раз вспоминала свой последний проданный лот — зачарованную статуэтку девушки с венком цветов на голове, которая могла отражать истинное состояние здоровья своего владельца, даже если он сам не подозревал о проблемах — стоило лишь обратить внимание на цветы, которые раскрывались каждое утро и смыкали лепестки, словно живые, но стоило им начать проявлять признаки увядания — значит это сигнал, что что-то не в порядке. Она надеялась, что кто-то из ее дочерей проявит ту же трепетную живость и заинтересованность к ее ремеслу, но, к большому разочарованию, в случае со старшей дочерью этого не произошло — и познания искусства Эльфриды остались на базово необходимом уровне. Отец же был землевладельцем, часть угодий выгодно сдававший под производственные нужды не только частного бизнеса волшебного общества, но и даже сумевший получить несколько контрактов под государственное обеспечение, а также объектами капитального строительства — несколькими особняками, квартирами и коммерческими площадками. Все это делало их семью ощутимо состоятельной с учетом стоимости всех объектов, но фактически приносило умеренный, но весьма стабильный доход, которого, впрочем, хватало на все необходимое — содержание семейного поместья в должном состоянии, качественное питание и одежду, образование детей и дополнительные траты на благоустройство интерьера и экстерьера и общий жизненный комфорт. "семейное древо" Hector Fawley [1879-1951] ♰ + Marjory Fawley (nee Gaunt) [1880-1942] ♰ ch: Archibald Fawley [1898-1963] ♰ + Alcesta Fawley (nee Blishwick) [1900-1980] ♰ ch: .... ch: Frederic Fawley [1899-1974] ♰ + Demetria Fawley (nee Rookwood) [1900-1980] ♰ ch: .... ch: Claudius Fawley [1901-1967] ♰ + Albertina Fawley (nee Mulciber) [1905] ch: Sophia Chang (nee Fawley) [1919] + Hideo Chang [1912] ch: Alexandra Krum (nee Fawley) [1920-1967] ♰ + Yondar Krum [1913] ch: Maria Krum [1947] ch: Nicole Krum [1947] ch: Bartholomew Fawley [1925] + Ellaria Fawley (nee Urquart) [1927] ch: Luther Fawley [1947-1973] ♰ + Noele Kama [1951]   ch: Elfrieda Fawley [1950] + Wilfred Rookwood [1944-1975] ♰   ch: Hector Fawley [1952]  ch: Marcella Fawley [1953] ch: Cornelia Fawley [1954] ch: Ambrosia Rosier (nee Fawley) [1902] + Castor Rosier [1902] + Vincent Crabbe [1919]; Phobos Rosier [1925] + Rosalind Rosier (nee Flint) [1938-1960] ♰; Druella Black (nee Rosier) [****] + Cygnus Black [****]"]ch: .... ,  Priscilla Goyle (nee Crabbe) [1948], Reina Flint (nee Crabbe) [1950], Niccolum Crabbe [1951];  Evander «Evan» Rosier [1960], Cassiopeia Rosier [1960]; Bellatrix Lestrange (nee Black) [1951], Andromeda Tonks (nee Black) [1953], Narcissa Malfoy (nee Black) [1955];"]ch: .... ch: Amalfia Fawley [1903] Отец – в тебе, кажется, сияло само солнце жизни. Веселый нрав, очаровывающий с первого слова голос. Казалось, что тебе все дается легко и, войдя в любую дверь ты играючи получал желаемое. Как именно все происходило за этими дверями, пока они были плотно закрыты, мне неизвестно, но выходя с гордо поднятой головой на тебе всегда была все та же лучезарная улыбка. Она, казалось, не сходила с твоего лица практически никогда, лишь ненадолго в момент – когда мы потеряли нашего дорогого сына и брата. Она вернулась быстрее, чем я ждала, погруженная в собственные терзания и печали, но так ли теперь искренен тот свет, отражающийся в твоих глазах? И были ли они вообще искренними? Отец, скажи - куда ушла душа из тех редких, но все же имевших большое значение в моей жизни, разговоров? Я знаю, что твоя любовь всегда была сильна, но осталась ли она такой, когда твой наследник умер и я, как старшая дочь, не принесла своим браком пользы для семьи? Мама – ты серебряная луна нашего небосвода. Стоящая за спиной отца - любви всей твоей жизни, но такая сильная, очень сильная - ты всегда добивалась своего, как мне казалось. Но были ли то твои истинные желания или твоя сила была лишь направлена на принятие? Смирение с той жизнью, которая обывательски догнала и тебя, чистокровную преданную дочь своей семьи, перешедшей под крыло новой. Воспитать пятерых непросто, не жалеешь ли ты об этом, перестав блистать на приемах и выставках так часто, как ты очень любила, и получила ли ты в материнстве хоть что-то, достойно компенсирующее давно забытые мечты и стремления? Боюсь, что мне не дано этого понять до конца, и я не знаю, хочу ли это вообще понимать это. Я словно не осознаю, что чувствую, оттого живу словно машинально, по инерции, и поможешь ли ты мне понять, как двигаться дальше? Буду ли я, будут ли твои другие дети, несмотря на все сложности, достойными звездами, отражающими свет своих создателей? [size=50]❜❜[/size]

[tr valign=top]
[td]

Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О

[/size][/font]
В семье Фоули пятеро детей:
—  старший сын Лютер умер в расцвете лет, будучи первооткрывателем череды смертей супругов школьной подруги дочери и будущей черной вдовы, ныне известной как миссис Забини;
—  вторая дочь Эльфрида, которую рано и вполне традиционно выдали замуж, однако 5 лет назад она овдовела как и ее подруга, но при этом не сумев обзавестись детьми, отчего снова проживает в семейном родовом поместье;
—  сын Гектор, теперь уже наследник семейного бизнеса и состояния, и две младшие дочери Марцелла и Корнелия, девицы на выданье.
Возвращаясь к родителям: имена можно обсудить и поменять, а также и внешности тоже, но буду рада, если приглянутся предложенные. А вот такие детали, как возраст и самозанятость - изменению не подлежат, так как на них уже базируется часть биографии Фриды и хэды на старшего сына семьи, который родился в 1947 году, отсюда и возраст) максимум сдвинуть +\- 1-2 года, скорее всего, но что им на рубеже 50 - это точно.
Прообраз отца частично написан на характере главного героя сериала "Менталист", которого играл Саймон, если смотрели, то будет плюсом, но это совсем не критично. Также у меня появилась мысль связать тот факт, что за 6 лет брака Фрида так и не обзавелась детьми с какого-то рода проклятьем, возможно связанным с прошлой деятельностью матери - с артефактами и зачарованными предметами искусства - но это неточно, так как я в таких тонкостях не слишком разбираюсь, но за основу взять было бы интересно)
Реальные отношения между супругами, ровно как и детали детства, школьных лет и нынешние секреты в чистокровных шкафах оставляю на откуп игрока, а в заявке лишь один взгляд дочери на них, и он может отличаться от того, как все будет на самом деле.
В игре подстраиваюсь под темпы и объемы - могу писать чаще и поменьше, 4-5к, или пореже, но подлиннее и побогаче на детали - 7-9к, предпочитаю классику - с большой буквы, с птицей-тройкой, но строго того же в ответ не требую.

[/td]
[/tr]
[/table]

"Пробный пост"

Мисс Фоули, поднимаясь по подмерзшим, а оттого невероятно скользким ступеням, поглядывала украдкой на декоративные элементы дома, признавая, что строение было весьма симпатичным, и остановилась у дверей, спустя секунду обнажив руку из тесного плена кожаной перчатки, согревающую кожу точкой шерстяной прослойкой внутри для того, чтобы легким движением обозначить свое присутствие. Взгляд в ожидании остановился на изящном кованом кроншейне, замерзшим не меньше всего прочего, покрытом микроскопическими кристалликами льда, сцепляющимися витиеватыми узорами на поверхности черного железа, или из чего там эти штучки выделывают? Она не успела прийти к верному умозаключению на этот счет, то ли из-за других, так и норовящих выбраться из-под контроля и сбить с толку, мыслей, обуявших беспокойный разум, то ли из-за вышколенной прислуги, практически сиюминутно распахнувшей резные, тяжелые двери и, залебезив что-то невразумительное, услужливо пропуская гостью в недра особняка. Это уже на протяжении многих лет казалось девушке чем-то настолько обыденным, что иногда Фрида не понимала — чего они так пугаются каждый раз. Прикоснувшись пальцами к краю второй перчатки и схватившись за поскрипывавший с мороза материал, она ловким движением избавилась и от нее, разминая руки, словно они были не в перчатках, а в тисках. Но даже не это было самым дискомфортным, мягко говоря, в ее состоянии — за внешним видимым спокойствием пряталось кое-что еще, что негоже было выставлять напоказ.

Даже по прошествии долгих лет после трагической смерти ее дражайшего старшего брата Лютера, она все равно не могла перестать считать Ноэль членом своей семьи, независимо от нового замужества. Сказывалось, скорее, и не только это, а еще и то, что как минимум половину собственной жизни она была знакома с ней, в разные периоды разделяя различные события и чувства — и не замечаешь порой, как в твою жизнь врастает чье-то присутствие и становится уже чем-то неотделимым на уровне тонких материй, не видимых глазу, не ощущаемых тактильно, не поддающихся обычному волшебству — какой-то особый вид, который довольно-таки силен в своей обособленности и который ты чувствуешь почти что физически — даже если человек долгое время не присутствует в жизни. Достаточно просто знать, что он есть и что все хорошо, но по последнему пункту неожиданно возникли вопросы, которые душа требовала разрешить немедля, рискуя погрязнуть в самоедстве, сомнениях и надумывании лишнего, и как бы не хотелось пойти по этой легкой, но скользкой дорожке, выбор Фоули все же остановился на более трудном и тернистом пути — прямого диалога.

Ее проводили в гостиную, где она уютно расположилась в ожидании, оставшись на пару минут наедине со своими мыслями. И, хоть перед смертью и не надышишься, все равно, как бы сильно она не старалась поддержать расслабленный вид и не дать просочиться отравляющим сознание думам, чем ближе ощущался тот самый момент — тем легче казалось потерять самообладание. Жизнь часто проверяет людей на прочность, подкидывая препятствия на, казалось бы самых гладких поворотах, словно стараясь прощупать — где же та самая грань стойкости и прочности, после которой начинается беспросветное отчаяние. Первым таким рубежом для Эльфриды стал тот роковой день, когда она вошла в комнату и увидела стеклянные глаза отца, смотрящие прямо насквозь нее, наполненные пустотой и чернотой, пока ее мать медленно сползала вниз в его руках, поддержанная на весу, казалось, в последнюю секунду, и ее гортанный, надрывный крик превышал всевозможные уровни децибел, отчего словно растворился в воздухе, погружая все вокруг в безжизненный вакуум. Она безотрывно следила за движениями сухих губ родителя, приближаясь к нему еще по инерции, но чувствуя, как жизненная сила утекает куда-то из тела, заставляя ноги неметь. Семейный портрет по прежнему, как и годы до этого, величественно располагался над камином, с которого, словно жестокой издевкой, смотрел прямо на нее наследник семьи, блистающий в свете теплохода свечей на масляном холсте. И осознание того, что другого взгляда больше не увидеть их семье, разорвалось в ту секунду боеголовкой, поражающей абсолютно все в радиусе планеты.

С тех ужасающих воспоминаний минуло семь лет, и жизнь не остановилась, хотя тогда казалось иначе. День сменялся днем, сезон сезоном, годы пролетали один на другим, и казалось бы, что она справилась. Не полностью конечно, ибо такие раны не заживают полностью никогда, просто со временем ты учишься подбирать нужные обезболивающие. Но, почему то жизни показалось недостаточным то, что было прожито ранее, оттого она поспешила понизить толерантность к привычному, добавив других составляющих в этот коктейль. Главным ингредиентом оказался, к удивлению Фриды, Ксавьер, который всего несколькими короткими фразами, сказанными в удачное время в удачном месте, заставил ее вернуться в прошлое и снова почувствовать уходящую из-под ног землю. Но если впервые столкнувшись с болью, ты обескуражен, раздавлен и не способен двигаться, даже думать, то сейчас, накладываясь поверх прожитого, все закипело и забурлило, расставляя ровным счетом наоборот — срываться с места. И это еще более пугающе, так как в какой-то момент появляется риск перестать отвечать за свои поступки или слова, и начать бояться узнать или сделать то, что еще больше повергнет тебя в эту пучину. И она боялась. А страх толкает на чудовищные поступки, как мы знаем.

[Пиар-агент]