[Вильям Блауз]

Лирея / Майрат / 5025

Оллз, Анейра, Вильям Блауз, Сала-Аль-Дикель

Эпизод является игрой в настоящем времени и открыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

[Вильям Блауз]

 Холодное дыхание ветра обжигает до костей. Осень вступает в свои права и приносит шелест листьев под ногами, кутает студентов в шарфы и шапки, стучит каплями дождя по пологим крышам. Ударяет по мордам больших горгулий на постаментах около окон. Порывы ветра играют с веретеницей ярких оранжевых листьев, уносят их по мощёным дорожкам вдоль академии в осеннем промозглом вальсе. Легко заметить четырёх друзей: они держатся всегда рядом, неразлучные с первого курса. Им всегда сопутствует громкий смех, мерный стук шагов и кислотные рюкзаки. Они таскают в руках горячее какао, сливочное пиво или пачку шуршащих сухарей. Всегда энергично о чём-то беседуют, кажется, не замолкая ни на секунду.

  Учатся неважно, но им всё прощается за активизм и безмерное желание жить. Последнее, правда, толкает друзей на нарушения правил, но совсем скоро они об этом пожалеют. А пока...

  Магия открывает запертые стены Академии Наук. Старое величественное здание на Лирее в темноте предстаёт рассадником ночных кошмаров. Здесь изредка проскальзывает тонкий хвост крысы, ночное светило чрез витражи отливает на полу кроваво-красным цветом. Сквозняки гуляют по ногам, через прорезь старой дубовой двери в холл проникают сушь листьев. Четверо друзей озираются по сторонам в поисках фигуры ночного сторожа. Пруденс, рыжая девушка, острыми чертами лица похожая на лисичку, первая ступает на широкую лестницу с кованной оградой и пальцем манит к себе остальных:

– Скорее, а то нас заметят!

  Кудрявая блондинка в смешных цветастых гетрах и двое спутников, пригнувшись, пускаются следом. Мерцает фонарь в противоположной стороне коридора, и все четверо синхронно прижимаются к ступеням, чтобы не быть замеченными. Старый завхоз, седой, слепой на один глаз, поднимает фонарь, охватывая тусклым светом пространство холла. Поверхность стеклянного стола броско сверкает от внезапного источника света. Охраннику кажется: слышал непонятные шорохи. И он стоит с минуту, пока у прижатых к лестнице ребят выскакивает сердце и спирает дыхание. Разворачивается и уходит, так и не найдя источник шума. Цедит себе под нос что-то про «оборзевших» крыс.

  Как только его фигура исчезает, четверо срывают вверх, будто от этого зависит их жизнь. Пересекают первый пролёт, второй и выбегают в коридоры третьего этажа в аудиторию со сломанным замком. Она используется почти как кладовая: крохотный старый стол с двумя стульями в углу, безмерные запасы мела в старой потемневшей от времени полке. Через круглое окно видно звёзды.

– Смотрите, что я тут нашла! – восхищённо говорит Пруденс и шарит рукой по пространству под столом, извлекает на свет доску для спиритических сеансов.

  Крепкого телосложения парень с русыми волосами устало закатывает глаза:

– Скажи, мы из-за этого пытались украсть ту книгу с пятого этажа библиотеки? Попробуй обвести любопытную Эстрингет вокруг пальца – знаешь, чего нам это стоило? Мы чуть не попались.

– Ну же, котик, не бузи, – ласково щебечет девушка, нежно ведя пальцем по двухдневной щетине путника. – Представь, если получится? Вступим в контакт с мёртвыми, это же так...захватывающе!

  Ответом сомнительной авантюре служит хладнокровно вздёрнута бровь и неверящее лицо. Бунт одного из братьев, правда, сходит на нет, когда Пруденс «невзначай» расстёгивает верхнюю пуговицу блузки и клонится ближе в объятии, прижимаясь грудью. Горячее дыхание обжигает Тому шею, становится трудно сопротивляться. Его младший брат Патрик не бунтует и вовсе: вместе с их общей подругой Амелией раскладывает по полу ритуальные чёрные свечи, помогает ровно начертить пентаграмму, достаёт книгу в тиснённой обложке. Кажется, всё идёт своим чередом и идёт правильно.

  Украденная книга помещается в руки Тома как альбом. Внутри старая хрусткая бумага, пахнущая затхлостью и тленом. Над мрачным названием «Общение с мёртвыми» обложка демонстрирует закатившийся глаз. Пруденс ставит доску для сеанса в центр пентаграммы, садится, привлекает следом остальных.

– Давайте. Нужно дотронуться всем вместе.

  Том чувствует, как абсурдность происходящего не выветрилась у него из головы. Он плюхается рядом с Пруденс, протягивает палец к указателю последним. Левой рукой распахивает книгу в середине и начинает читать первую попавшуюся строчку. На курсе он лучший по древним языкам, и чтение слух даётся ему просто. Иное дело, что он совершенно не понимает, что именно он читает. Знакомые слоги, но не понятные слова. Заклинание прерывается вырванной страницей, и Том откладывает книгу. Закончил.

– Кажется, двигается! – восхищённо шепчет Амелия, и Том с равнодушием наблюдает, как указатель перемешается по доске, выводя нелепые послание.

  «Кжарвадтлл» ...

  «Риолзжотык ирипмг» ...

  «Вы все умрёте» ...

    Последние слова заставляют девушек вскликнуть и отбросить указатель. Сквозь приоткрытую форточку в комнату врывается осенний ветер. И становится холодно, как в склепе. И пахнет, как в склепе. Амелия вскакивает на ноги:

– Это уже не смешно. Ребята, пошли, – дрожит блондинка.

  Парни начинают смеяться. Они знают, что сговорились с помощью телепатии и сами двинули указатель к нужным буквам. Амелия дрожит почти натурально. Тянет Пруденс за руку, и случается то, что никто из них не предполагает.
 
  Брошенная доска взмывает в воздух словно от удара ногой, разламывается от столкновения с потолком. Указатель гневно швыряет неведомой силой: маленький и аккуратный, он устремляет в окно и разбирает стекло в крошево на осколки. Потухают свечи. Из-за угла на друзей взирают два огромных опалесцирующих глаза со змеиным вытянутым зрачком. Тьма становится гуще, удушающе давит пространство.

  Стены раздирает девичьим криком. Все четверо бросаются прочь, хлопая дверью. Тень прыгает через дверной проем за ними следом.

  Книга падает на землю, стирается краска пентаграммы. Пол заливает кровью. Том бежит замыкающим, девушки – впереди. Он оглядывает: видит, как Нечто готовится к прыжку, прижимается к полу неоформленной серой массой и дрожит. Оглушительные крики девушек способны разбудить любого. Все четверо вываливаются на деревянные ступени лестницы и бегут что есть мочи.

  Демону бежать не нужно. Он сливается с ночью и исчезает в воздухе. Кувырок – поскользнувшийся на лестнице Том катится кубарем и валит перед собой брата. Оба скатываются по лестнице и бездыханные останавливаются у её подножия. У Пруденс дрожат руки, глаза застилает слезами: оба брата мертвы, неестественно вывернуты шеи, изо рта сочится кровь. Глаза распахнуты в ужасе, в горле замерли предсмертные крики.

– Бежим, – одёргивает Амелия и толкает подругу в сторону выхода.

  Им удаётся бежать. Но куда важнее – поднятый шум разбудил ту, кто незримой охраной остался в библиотеке неподалёку от основного здания Академии. Анейра могла услышать: звук выбитого стекла, оглушительные вопли в замке, а немногим ранее – увидеть тусклый свет в одном из круглых окошек.

   Пятиэтажное здание библиотеки возвышается изолированно от основного корпуса. Но именно сюда пострадавшие бегут за защитой.  

Эстафету поста передаю Анейре. Анейра передаёт её другому игроку, как напишет пост, и так до конца круга.

[nick]Мастер[/nick][status]призраки северной башни[/status][lzbb]мертвецы рассказывают сказки[/lzbb][icon]https://i.imgur.com/QiwmwZB.jpg[/icon]

[Анейра]

Понедельник – день тяжелый. Но вот у  феникса таким днем была пятница. А почему? А потому что по расписанию Анейра, будучи типа внештатным сотрудником Охраны Академии, должна оставаться в ночную смену.  О том, что хтоник раз в неделю совершал обход Альма Матер с целью обнаружения всяких сюрпризов, которые могли  заползти сюда в течение недели самостоятельно, или быть принесенными, телепортированными и, Создатель только знает, какими способами еще доставленными студентами, было известно единицам. Но с другой стороны, это давало доступ Дэйри практически в любое место Академии. Именно так девушка и обнаружила тайные ходы под городком, которые соединяли здания между собой.
День был обычным. Пара лекций по мифологии, разбор книг из нового поступления, летучка по итогам недели, и можно продолжить чтение книг, до которых девушка еще не добралась. Если бы не два раздражающих фактора.
Первым были студенты. Вернее группка неразлучных разгильдяев, с которыми у Анейры кстати сложились весьма неплохие отношения. Эта четверка напоминала девушке их компашку из далекого прошлого, которая ставила на уши весь преподавательский состав боевого универа своими выходками. «Пять лет назад, Анейра, это было всего лишь пять лет назад. – Со вздохом поправила себя феникс.  - И ты старше их не более чем на десять. Это смешно, если бы не было так грустно».
Приятели часто зависали в библиотеке в поисках чего-нибудь интересненького и, конечно же, запрещенного. Последнюю неделю эти пронырливые суслики активизировались. Анейра строго, но с огромным любопытством, наблюдала за конспираторскими потугами молодняка, отмечая про себя все их проколы. И сегодня операция-провокация вошла в стадию завершения. После лекций эта четверка нарисовалась в библиотеке, рассредоточившись по этажам. Братья устроили наглядную ссору, отвлекая библиотекарей, девчонки же явно занялись делом. Ссора была пресечена, а Амелия с ценным томом «Запрещенная атака» перехвачена и обезврежена. Вроде бы все выполнено быстро и правильно, но куда подевалась Пруденс?
Эта мысль не давала фениксу покоя уже несколько часов. Интуиция кричала, о чем-то упущенном и гнала на пятый этаж, где в недавно созданном отделе были расположены книги из библиотеки мастера-некроманта, почившего от руки демиурга Морганы за предательство. Эти фолианты опаснейшей магии были еще не пересмотрены, а потому туда допускались только преподаватели и аспиранты. С проверки этого отдела Анейра и решила начать свое дежурство.
Уже около десяти. За окном осенняя темнота поглотила мир, шурша сухими листьями и огорчая преддверием дождя. Тишина.
Второе отягчающее обстоятельство недели встретилось на третьем этаже в читальном зале. Новый преподаватель по менталистике спал, уткнувшись носом в какой-то гримуар.  С этим эоном отношения не сложились сразу. Вот не любит феникс, когда ее с ходу лупят внушением. А так ведь оно и было. В понедельник, на совещании педсостава ректор, лучась как новогодняя елка, с восторгом в голосе объявил, что теперь в дружный коллектив вливается новая кровь, талантливейший и добрейший гранд-мастер по ментальной магии. После этих слов в кабинет влетело оно, чудо, которое может спасти весь мир. И если бы еще в пятницу феникс не прочитала «секретное досье» этого добрячка, то поверила бы сразу и во веки веков. Причем Анейра теперь постоянно надевала на себя ментальный щит. Так, на всякий случай.
Вот и сейчас. Профессор спал в уже закрытой библиотеке. Ладно, потом с этим разберусь.
Девушка уже быстрее побежала по лестнице, т.к. интуиция гнала ее наверх  с утроенной силой.
Пятый этаж встретил библиотекаря какой-то встревоженной, и даже враждебной тишиной. По стеклам начал тарабанить осенний дождь, как будто кто-то опасный просится в дом, еще больше нагнетая обстановку. Девушка быстро двигается между стеллажами. Около одного замечает какое-то яркое пятно. Фантик от леденца «чупа чупас», который Пруденс почти не вытаскивает изо рта. «Так вот, куда делась эта рыжая бестия!» - По спине феникса пробегает холодок в предчувствии непоправимой беды. Библиотекарь внимательно просматривает полки, понимая, что обязательно чего-то должно не хватать. Вот он этот черный проем, обозначающий пропажу. Дэйри быстро набирает на ручном тиккере номер книги. Так и есть, «Общение с мертвыми». «Что же задумали, эти сорванцы?».
Но подумать еще что-нибудь, девушка просто не успевает. С улицы, сквозь шум нарастающего дождя раздается, вопль ужаса. Внутренний эмпат подтверждает, что это не чья-то глупая шутка. Нет. Два до смерти перепуганных существа приближаются с приличной скоростью к библиотеке, в надежде на спасение.
Анейра автоматически нажимает кнопку коллинера и по всей Академии разносится сигнал тревоги. Дэйри полуоборачивается. Из спины вырастают фиолетовые крылья, на пальцах удлиняются ногти, хтоник готов к бою. Феникс вылетает из окна и устремляется к двум ярким фигуркам, мелькающим в свете фонарей и уже промокшим под дождем.
- Быстро ко мне! – Хтоник опускается перед и так перепуганными студентками, которые, увидев перед собой незнакомое существо, начинают пятиться назад, но, в страхе оборачиваются и замирают на месте, не понимая, куда теперь бежать.
Блондинка теряет сознание. Ее подхватывает рыжик. Анейра не видит от кого исходит опасность, но внутренний эмпат подсказывает, что опасна сама темнота, угрожающая смертью, которая уже догнала кого-то. Думать об этом будем позже, сейчас нужно спасти хотя бы двоих. Веер, как оружие не нужен, против чужой плоти будет достаточно когтей, но если тела нет... И веер раскрывается, отделяя три фигурки ледяным пологом от опасности, от красноглазой темноты, пытающейся добраться до новых жертв.
- Где же, мать всех хтонов, помощь?!

[Вильям Блауз]

 В жизни каждого человека наступает момент, который делит жизнь на «до» и «после».

  Вильям может признаться себе: воспоминания ещё свежи в памяти и душат его по ночам. Они скребутся на сердце десятком противных кошек, разрывают сердечную мышцу когтями длинных лап и затмевают заутробным воем сознание. Сердце сопротивляется принятию. Оно не обросло коростой равнодушия, эхо прошлого отдаёт в виски неприятным шлейфом безысходности и печали. Болью. Хочется забыться, стереть себе память, стереть жизнь, в которой вопросов стало больше, чем ответов. Жизнь, которая стёрла улыбку – с твоего привычно улыбающегося лица.

  На левой руке от запястья до сгиба локтя осталась лестница шрамов: в напоминание о каждой убиенной душе как в назидание о жестокости. Тело, не единожды брошенное на передовую, помнит, как хрустят кости врагов, как горит ощущение позвонков на кончиках пальцев, когда сворачиваешь им шеи. Вильям знает свою сущность – убийцы.

  Но бросает Коалицию рас как иные покидают отчий дом. Стремится принести горстку счастья тому, кто уже никогда не позвонит и не напишет. Стать...лучше. Чище. Закончить жизнь наёмного убийцы под эгидой «во имя высшего блага» и заниматься тем, что он умеет и любит. Ментальной магией – ведь знать её лучше и погрузиться глубже Вильяма, кажется, невозможно. Забавно то, что, шагая у кого-то на поводу во имя светлого чувства, ты никогда не узнаешь заранее, что этот «кто-то» не даст тебе пощёчину в ответ.

  Вильям пишет прошение об отставке, сдаёт в хранилище Коалиции табельное оружие. Его приятель Шон, зажимая в зубах сигарету, с дружескими видом усмехается: «Ещё передумаешь». Ему в ответ следует улыбка другая – добрая, обнадёживающая. Хочется верить, что никогда не лишишь другого жизни, даже самого последнего хтоника – не желаешь видеть на своих руках и капли чужой крови. Хочется начать жизнь сначала так, как будто можно смыть с себя тяжесть смертей под раковиной с водой. Это невозможно. Но Вильям даёт себе слово попытаться.

  Тот, кого он любил, в определённый момент решает разорвать все связи. Обида копится с каждым днём сильнее: Вильям сжимает заявление о приёме на работу в качестве преподавателя ментальной магии и... хочет выбросить его в окно. Одинокая лавка на отшибе Тульпы порастает слоем годовалой пыли. Владелец умер – пусть и незримо остался жив. Вместе с ним Вильям умер тоже.

  Лучшая подруга оборвала все связи с миром. Пальцы по привычке набирают телефон вампирши с Циркона и листают её ленту новостей. Пишут сообщение на излюбленной дружеской ноте, прикрепляют фотографии: сообщения остаются прочитанными, но ответа Вильям на них не получает. После нескольких месяцев перестаёт пытаться.

  Вильям улыбается натянуто – новой жизни, новому коллективу. Новой семье, ведь в Академии царит атмосфера внутренней сплочённости. Легко настроить людей на нужный лад: внушить счастье – и тогда любой будет с тобой приветлив. Вильям улыбается фальшиво, неестественно, и, кажется, один человек в Академии это чувствует.

  Отдельный корпус, оторванный от остального здания. Огромная пятиэтажная библиотека, в котором Вильям с удовольствием пропадает каждый вечер. Он видит, как библиотекарь на него смотрит: эмпат Анейра чувствует фальшь и читает его состояние без слов. Холодность за маской показного радушия, и это не может не отвратить её от лжеца. Такова природа тех, кто знает чуть больше, чем остальные. Вильям равнодушно ей улыбается, пряча себя за своей выверенной маской.

  Он чувствует себя чужим. Одиноким: ведь за короткий промежуток потерял всех, кто окружал его обществом друзей. Он чувствует себя пустевшим храмом, куда никто не приходит и не зажигает свечей. Неприятная правда жизни: Вильям знает, что он не одиночка. И ощущает остро: равнодушие своего бога, тактильный голод. Изменчивость существовавших рядом с ним людей. Необидно за разбитое сердце. Обидно за перечёркнутую дружбу. Два века бок о бок с Атеран: и вот молчание в сообщениях и незримая табличка «Не звонить».

– Привет, Анейра, – каждый раз здоровается он с вымученной улыбкой. – Если найдёшь последние сборнике по танатологии, расцелую в обе щёки.

  Смерть, смерть, смерть...яды. Вильяма отвращает от всех, кто пишет о любви, дружбе и приключениях. Он нарочно берёт самые тяжёлые и толстые книги, засыпает в читальном зале. По единственной причине: дома его никто не ждёт. Пусто. А библиотека – иллюзия общности, единства...хоть с кем-нибудь.

  И единство это возникает совсем внезапно: макушкой знакомого человека за одним из читальных столов в общем зале. От этой встречи хочется рассмеяться: пять лет назад Вильям стегал Оллза плетью в латексном костюме в стенах БДСМ-клуба. И спустя столько лет они встречаются в библиотеке: один из посетителей секции и преподаватель Академии. Вильям улыбается счастливо: хочется пошутить, что их обоих здесь не должно быть.

  Но они здесь.

– Привет! – щебечет на ухо Вильям и подкрадывается к Оллзу со спины, схватывая эльфа в кольцо объятий. – Давно не виделись. А жаль.

  Руки панибратски тянутся к чужому носу. Ущипнуть в знак приветствия и расположения. Настроение совершает прыжок вверх, и уже не хочется лезть в петлю. Возвращается возможность шутить и ёрничать.

  Вильям рад этой встрече. И даже не скрывает.

– Обучаешься, прокачиваешь навык? Похвально. Не всегда же быть «новичком», верно? – отголоски чужих слов в собственных губах звучат откровенной провокацией. – А ты поступай к нам в Академию? Авось научат чему-нибудь полезному. А нет...

  Вильям склоняется к самому уху эльфа, касаясь кончиком носа загорелой мочки. Громкость голоса падает почти до интимного шёпота.

– Я буду учить сам. И наказывать за каждый невыученный урок. Будешь сидеть в подвалах на горохе без штанов, отхлестаю указкой по рукам так, что на протезах и лице живого места не останется. Отработки. Я замучаю тебя отработками. Ты будешь оставаться каждый вечер, пока не попросишь пощады...

  Короткий поцелуй – целомудренно-бесстрастный – остаётся на смуглой щеке со шрамом. Вильям добавляет:

– ...пока не попросишь дважды.

  Размыкается кольцо объятий, и Вильям поднимается вверх, приваливаясь к краю стола. Лицо напротив кажется ему приятным, несмотря на внешние несовершенства: у человека внутри сущность провокатора. Это у них общее. И всё же различаются он гораздо больше, что создаёт свою искру притяжения.

  Незримую. Вильям легко может признать, что ему с Оллзом интересно.

  Но беседа вынуждена прерваться, едва начавшись. Переполох, устроенный ворвавшимися в холл библиотеки девушками, способен сломать что угодно. Вильям неприятно морщится от включенной сирены и устремляется на звук. Красивая библиотекарь уже мало походит на человека. Вильям узнаёт в ней сущность хтоника и едва заметно съёживается от нахлынувших чувств. Похоже на холод от встречи с мертвецом. Глаза оглядываются на фигуру Оллза, который всё ещё не ушёл. Лицо меняется с насмешливого на серьёзное. Вновь обращается к Анейре.

– Ты ведь целитель? Кажется, эту байку я слышал от студентов, – осторожно произносит Вильям, подступая к Анейре ближе, как к непредсказуемому зверю. – Ты же понимаешь, что целителей глупо пускать на передовую? Анейра, послушай. Успокойся. Не кидайся никуда, давай сначала выясним, в чём дело.

  Пруденс захлёбывается слезами в попытке объяснить. Её речь спутанная и истеричная. И Вильям отрицательно кивает головой, присаживаясь на колени перед ней и распластанной в объятиях подругой. Чернила магической вязи рисуют руну на лбу Пруденс, и Вильяму удаётся провалиться в воспоминание настолько детально и отчётливо, что кровь стынет в жилах. Он выныривает из чужой головы спустя минуту, чувствуя, как заходится его собственное сердце. Как в нём поселяется ужас.

  Вильям ни разу не сталкивался с подобным. И прикусывает щёку до крови, оборачиваясь к фигуре птицы-хтоника:

– Убери когти, Анейра. Они тебе не помогут.

    Только неделю отработал в Академии – уже столкнулся с очередным приключением. Таят глаза потустороннего существа за дверьми библиотеки, рассеивается фигура в водухе, но царящий ужас всё равно просачивается в помещение. Глаза Вильяма смотрят с прищуром – на ту, которая всегда показательно держалась в стороне от их знакомства. Кажется, пришла пора узнать друг друга ближе.

  И работников Академии. И их демонов.

– Давно у вас в здании призраки обитают? И Оллз...что ты тут делаешь?

[Оллз]

0113 ни о чём не спрашивали при приёме на работу. Просто винтиком ввернули в систему корпорации "Синовар и Ко". А если бы спросили: где ты себя видишь через пять лет, он бы пожал плечами и произнёс что-нибудь вроде "не знаю".

На многих собеседованиях задают один крайне каверзный и зачастую ставящий людей в тупик вопрос. Где вы себя видите через пять лет. На самом деле ответов на него существует не столь огромное множество, потому что люди в сущности, как поётся в песне - простые механизмы. Большинство жаждут богатства, славы, здоровой семьи и потому позволяют мечтам выливаться в ответе на вопрос. Вот только далеко не всегда подобного рода искренние излияния души являются правильным - то есть желаемым интервьюерами - ответом. При приёме на работу на собеседованиях хотят выпотрошить человека наизнанку, докопаться до его сути и понять - стоит ли на него полагаться, сможет ли он вынести бремя ответственности. Идеальными соискателями являются те, что не мыслят свою жизнь без работы - ни отпусков, ни мечтаний - только возможность построить карьеру. Они обычно сразу так и говорят. Им достаётся работаю. Но среди всех выделяются так же и те, что просто пожимают плечами и говорят - не знаю где буду через пять лет. От таких людей, не способных даже хотя бы попытаться сформулировать свои мечтания, избавляются обычно в первую очередь. Но изредка даже им находят применение...

Оллз ни за что бы не догадался что через пять лет окажется в Академии. И уж точно не имел понятия что на него накинется симпатичный юноша - эон и начнёт горячо шептать ему на ухо что-то об обучении и наказании за плохо исполненные заданий. А под конец еще и поцелует, оставляя какую-то приятную горечь.

Настоящее время

0113 ненавидит жизнь. Связано ли это с тем что он некромант, с тем что жизнь швыряла его об стенки, вытирала ноги, прочищала им все виды труб, засовывала в такие места о которых и говорить не то что страшно, а попросту неприлично? На самом деле да, но не только и не столько поэтому. В конце концов жизнь ведь не кусается - она так, лишь играет.

На текущий момент он ненавидит жизнь по многим причинам. Но по одной в особенности: его голова буквально раскалывается. Эльф чувствует будто мозг находится не в голове, но где-то далеко, в какой-то лаборатории. Тот выставлен в банке с какой-то жидкостью, будто плавающий в формалине труп неизвестного существа. Вокруг в зеленоватом вязком бульоне небольшими кусочками плоти плавают то ли вырезанные, то ли просто по какой-то другой причине оторвавшиеся частички самого мозга. Они небольшие, похожие на гнилостные струпья или кем-то небрежно заброшенные отстриженные ногти. Но эти кусочки не столько физические - в каждом скрываются вспоминания. Оллз пытается мысленно до них дотянуться, но каждая такая попытка разрывает его сознание, погружает в пучину мучительной тягучей боли.

"Зачем я здесь?"

боль!

"Что мне нужно сделать?"

боль!

"На кого я работаю?"

боль!

Перед глазами всё плывёт от самих собой навернувшихся слёз. Но это не первый раз, когда эльф оказывается в непонятной ситуации - это-то как раз и понятно. Это ему даже - более того - знакомо! Он вцепляется в это ощущение, словно в спасательный круг и вытягивает себя из болота отчаяния.

Оллз отмахивается от прошлого. Отвергает его и сам придумывает себе новую реальность. Ту, от которой хотя бы мозги не кипят.

"Портал. Да! Я открыл портал и попал сюда. Это ведь...Академия?" - сомнения развеивает окружающий вид, который едва ли возможно спутать с чем-то другим.

Удовлетворённый отсутствием новых приступов боли, разум пускается дальше.

"Наверное мое заклинание притянула какая-то местная аномалия! Точно! Студенты балуются, вот и получается всякое! Говнюки сраные!" - мимо проходят несколько особ, которые вызывают у темнокожего некроманта вполне себе строго определённые желания.

Эльф тяжело дышит, опускается на лавочку. Придумывать себе мир тяжело - куда тяжелее, чем казалось. Мысль тем временем клубком катится дальше, оставляя за собой тонкую ниточку следа. 0113 послушно следует за ней.

"Хотя, быть может и я сам хорош - снова напился, напринимал всякого, а теперь голова и болит так, что вспомнить ничего не получается!" - решил Оллз и, закончив базис своего мира, наметив точку координат, тяжело отдуваясь, привалился к стене.

Он сидит еще некоторое время, прикидывая некоторые моменты, зашивая "сюжетные" дыры в его собственных рассуждениях, добавляя красок и деталей каждой из необычных особенностей его злоключений. Жизнь по прежнему кажется дерьмом, но теперь в дерьме есть хотя бы смысл.
 
В конце концов он поднимается. Оглядывается по сторонам. Ему нужно найти библиотеку - наверняка там найдётся книжка с подходящим заклинанием. Эльф посмотрел во след очередной прошедшей мимо него группе юношей и девушек. Облизнулся. И решил что куда лучше будет, если в библиотеке найдётся какой-нибудь более-менее привлекательный студент или студентка, которых можно будет и попросить снять с него похмелье, а потом и напряжение прямо меж книжных стеллажей.

"Эх, давно я там сексом не занимался. Надо тряхнуть стариной!"- решил Оллз и решительно направился в ту сторону, где в его представлении должна была быть библиотека.

Вот прямо совсем-совсем текущее время

[/i]

0113 старался не слишком то выделяться. Его одежда отлично скрывала его протезы и позволяла смешаться с разномастной публикой. В конечном итоге с помощью своей нечеловеческой харизмы эльф все же кое как нашёл самое тихое помещение, устроился на самом тихом месте и хотел было начать выцеплять самых привлекательных особ вокруг, как вдруг выцепили его самого.

Крепкие руки, захват и вот, он уже не может пошевелиться. Экзекуции начинаются тотчас же - нос оказывается в захвате и первым же что делает тело - реагирует на столь фамильярное отношение резким укусом.

Горячий во всех смыслах шепот раздался у него над ухом, выталкивая разум куда-то в прошлое. Эльф весь напрягся, ожидая новой вспышки боли, но ощутил разве что покалывание в строго определённом месте. И нельзя было сказать, что ощущение было плохим. Скорее уж наоборот. Может он и не вспомнил бы обладателя этого голоса, если бы кто-то заботливо не расчистил память темнокожему эльфу. И поэтому, только лишь поэтому он понимает как нужно себя вести с собеседником.

Оллз делает вид что не узнаёт. Но не мешает играться самому знакомцу - у всех своя игра и так просто разбивать её своей - просто моветон. Эльф выслушивает всё и чувствует что краснеет. Предложения действительно кажутся заманчивыми...

- О! - восклицает Оллз на половину библиотеки, что контрастирует с действиями его мучителя чуть более чем полностью.

- Мистер Головач Ленард, вас не узнать без вашего костюма! Я и не знал что без него выпускают! - грохочет Оллз и его губы растягиваются в той же провокационной улыбке.

Объятия тают и вместо них в поле зрения появляется статный мужчина, которого искрящиеся глаза Оллза начинают раздевать на месте - без каких-либо предисловий. Конечно, говорят, что после драки кулаками не машут - особенно по прошествии такого времени - что уж говорить, учитывая что некоторые преступления за давностью списываются - но 0113 далеко не против устроить реванш и устроить заднице этого наглого, прекрасного го...

Сирена. Вопли. Оллз меняется в лице, будто съел не один лимон, а добрую дюжину. Он оглядывается по сторонам в надежде что вот-вот появится служба охраны и всё будет решено без его участия. Темнокожий эльф ловит на себе взгляд старого знакомого и его лицо цепенеет - похоже, тот желает помощи. Именно поэтому 0113 ненавидит простых, нормальных людей - они...

Появление пернатого создания было неожиданным. Очень. Неизвестно по каким причинам Оллз не наплевал на всё и попросту не переместился куда подальше. Не исключено что по причинам что его рассудок решил что существо вполне себе женское, а если женское - его можно тр...

- ...Анейра...

Некромант понадеялся что ослышался. В конец-концов, в Аркхейме ведь не одна единственная девушка с этим именем, ведь так? Да, ледяная феникс неповторима, но что если, гипотетически, кому-то понравилась её форма и теперь кто-то взял её облик себе на вооружение? Какова вероятность после стольких лет столкнуться с ней вновь? Чем она занималась всё это время? Выучила ли какие-нибудь новые позы? Согласится ли на тройничок с мистером Садистом..?

Оллз почувствовал что его голова кружится - и совсем не из-за истории, не от событий, не от таинственности свалившегося на голову приключения, а банально от количества вопросов, которые стремительно вращающимся ураганом поводили его к попыткам понять - что-то о том, что он сам делал последние годы. И это могло запросто завести его на территорию боли. Этого по понятным причинам не хотелось, поэтому некромант вцепился в первую же возможность как-то разорвать бешено вращающийся порочный круг.

- И Оллз...что ты тут делаешь? - прилетел спасательным кругом вопрос.

- Я? Живу! - темнокожий эльф упёр руки в бока, состроил грозную физиономию.

Лучшая защита это наступление. И даже разворачивающиеся рядом события лично для него не представляли какого-то уж слишком большого интереса - он был корпоративным работником, что не готовили детей в печах под злобный смех только лишь потому что таких заказов не поступало. Он видел, слушал и сам по приказам "Синовар и Ко" устраивал столько всего разного - просто не счесть. Учитывая свой возраст Оллз иногда поражался как он совсем не разучился удивляться чему-либо вовсе.

- Думал меня тут встретят, накормят, напоят, ностальгией потешат, а вы... - вздохнул и демонстративно махнул рукой на привлекательного мучителя и мучительно привлекательную Анейру.

Заклинание по избавлению себя от похмелья откладывалось на неопределённый срок. У него тут был серьезный выбор кому из двух привлекательных особ поручить эту задачу. Естественно, отягощался выбор преимущественно последующей по настоящему приятной благодарностью за неё.

- Ладно, прощаю - Оллз обезоруживающе улыбнулся.

И произнёс фразу о которой он каждый раз жалел что вообще её произносил.

- Чем помочь?

[Сала-Аль-Дикель]

У Тайгета много забот: устранение неугодных, допросы с пристрастием, расследование загадочных и не очень событий, что мешали Ордену в достижении тех или иных целей, тщательный присмотр за служителями Ордена, выявление с последующей охотой предателей, шепчущих крыс и прочих тварей, порочащее доброе имя Эволюции. Будучи Восьмым перстом, нередко внимала голосу Её Величества и, крепко стиснув руки, молилась, стоя на коленях, благодаря за спасение и милосердие. Какое спасение? От кого? Не знает, не помнит и не спрашивает – нет времени. Впрочем, от прошлой жизни её или же его, как Вам угодно, отличало всего ничего: облик девочки, утерянная память и, самое удивительное, служение Демиургу! Именно последний перечисленный элемент стал фундаментом этой истории в жизни эскадрон...

У Тайгета скверный характер: строгая, злостная, агрессивная, ехидная, провоцирующая и колкая. Она не разменивается по мелочам со всеми, кто не достоин Её внимания. Взгляд девочки наименовали «взглядом осуждения», а нещадные, сравнимые с жестокостью средневекового палача действия принесли ей дурное, но, в какой-то степени, наивное прозвище – Принцесса осуждения. Как-то раз один из прислужников Ордена имел смелость заявить в дружеском кругу, что девочка являет собой лик принцессы «оБсуждения», вызвав шипящий смех у слушающих. Не повезло бедолагам с языками и дурными мозгами, ведь именно в этот момент проходила Ди-Кель, прижимая к себе огромный и толстый фолиант с наставлениями для каждого Локуса. Услышав непотребства в свой адрес, она тут же, не раздумывая, взмыла над шутничком и, словно ястреб, повалила жертву на пол, начав нещадно бить бедолагу по лицу, агрессивно выражая своё недовольство и возмущение. Только благодаря мольбам о прощении девочка прекратила вбивать голову в мраморный пол, что был окроплен алой кровью из носа пострадавшего. «В следующий раз ты будешь мычать, а смеяться буду я, держа в руках твой язвенный язык. Знай своё место и помни о моём милосердии!» — воодушевленно рычала Восьмая, вставая с дрожащего тела к которому тут же бросились те, кому повезло избежать подобной участи. Именно характер, не привыкший отказывать в вызове, стал причиной принятия приглашения... Ди-Кель не знала, кто написал письмо, но его стиль был до ужаса знаком...

В этот «прекрасный» день Тайгета сидела в кабинете и перебирала пачку документов, что лежали на деревянном столе, выполненный в готическом стиле. Ди-Кель любила подобную тематику. Её кабинет переполнен угнетающей атмосферой для непривыкшего и неокрепшего разума, где вместо яркого освещения она предпочитала сидеть практически в темноте, позволяя освещать личное гнёздышко тусклым светом лампы. Робко постучи в дверь, тихо зайди и увидишь, как на тебя смотрят два хищных зелёных зрачка, яро вопрошающие о том, как же смел потревожить покой. Лишь классические заводные часы будут разряжать убивающую тишину между зашедшим и вопрошающим... Тик-так... Тик-так...
— Чего тебе? — спрятав отчет в нижний выдвижной ящик стола, наконец-то вопросила Ехидна, не отпуская взгляд от служительницы. — Что это в руках?
— Письмо, принцесса Тайгета. Получателя не знаю, но тут конкретно Ваше имя и точно указанный адрес! Вплоть до кабинета!
— Чего? — на лице Восьмой образовалось искреннее удивление. Она резко встала и тем самым испугала доносчицу, заставив сделал два робких шага назад и удариться спиной о дверь. — Живо на стол и прочь!
— Как пожелаете! — служительница быстрым шагом направилась к столу и аккуратно, дрожащими пальцами, положила красиво оформленный конвертик на стол. Глаза Ехидны тут же зацепились за его внешний вид. Этот почерк явно был знаком ей. — Я пойду?
— Сказала же! Свободна! — офицерским тоном скомандовала Тайгета и стала дожидаться, пока та не покинет кабинет. Как только дверь захлопнулась с той стороны, девушка, потеряв самообладание, буквально разорвала обертку и достала оттуда небольшой вкладыш с приглашением. Глаза быстро бегали по строчкам и расширялись все больше и больше по мере приближения к заветной фразе: «... до скорой встречи!» — Криволапка?! Что?! Откуда ты... Кто ты, Демиург тебя дери, такой?!

Привет!
Сто лет тебя не видел! Криволапка не донимала в кошмарах? Уверен, что все мозги ложечкой выела!
Ты же, чертяка, как уснешь, так хрен разбудишь. Слушай, а помнишь, как ты говорил, что никогда не будешь прогибаться перед Демиургами?
Мы еще подрались потом из-за этого. Правда, не помню результат мордобоя, так как мы в хламину были, но точно знаю, что получилось на славу.
Ах да! Чего я решил тебе написать спустя столько времени?
Поразил слушок, что ты... служишь Демиургу? Серьезно? Вот уж не ожидал от тебя такого!
Мои источники не врут? Зачем со мной тогда в драку полез? Зачем кричал, что в дыре видел наши «Ордена»?
Или тебе так понравилось наваждение Эволюции, что твоё чёрствое и дряхлое ядришко решило отдаться?
Отпоили, накормили, пригрели и всё? Прощай Эскадрон? Забавный ты...
В общем, дылда! Если хочешь повидаться, то рад буду видеть в Академии Наук Лиреи!
Интересно послушать, как тебя уговорили совершить такой финт ушами!
Надеюсь, что до скорой встречи!

Вильям Блауз

З.Ы: Жизнь нас всех потрепала, поменяла мировоззрение... Ты, вижу, не исключение...

У Тайгета много масок. Стоит девушке покинуть порог Ордена, как она тут же меняется в характере, превращаясь из гремучего возмездия в обыкновенного эскадрон: улыбчивая, привередливая, наивная и, конечно же, менее агрессивная. Её зрачки больше не светятся угрожающими огоньками, а рожки не излучают устрашающий лик свет. Признаться честно, Ехидне тяжеловато каждый день строить из себя убойного офицера. Что-то внутри её ядра якобы шепчет, мол, подобным занималась и ранее, достигнув при этом огромных успехов. Потому, стиснув зубы, служащая продолжала держать планку грозного бойца, подпитываясь убеждениями.

Она покинула Орден, временно сдав свои полномочия и написав рапорт о кратковременной самоволке по личным нуждам. Порой Восьмая сама не понимала, зачем ввела такие строгие дисциплинарные правила, но далеко-далеко, внутри себя ликовала от результатов...

У ТАЙГЕТА НЕТ ДРУЗЕЙ?..

Путешествие Восьмой к пункту назначения вызывало тревогу по ряду причин: забыла маску, алебарду и подсумок. Вспомнила она об этом уже на половине пройденного пути, потому возвращаться не было смысла, а встретиться с другом, о котором не знала, но знали её – ядро гудело до дрожи, приказывая двигаться вперед, вызывая приятные и теплые ощущения внутри...

Несмотря на временно переложенные полномочия, скажем так, на старшего помощника Тайгета, она продолжала таскать с собой все казённые примочки из-за привычки быть всегда готовой к любым ситуациям. Сейчас же служительница Ордена чувствовала себя не так уверенно, как обычно, и, если что, придется полагаться на собственные рога, грубые руки и магию. «Но зачем они мне? Я же не к врагу еду! А к другу! Единственному другу в этом мире! И того не помню...» — с грустной улыбкой думала Ди-Кель, прикоснувшись лбом к стеклу транспорта, смотря на пролетающие фигуры пешеходов. В её голове проскочили мысли об одиночестве. И вправду! Бедолага не может вспомнить абсолютно никого, кто встречался до появления в Ордене. Даже спасительницу не помнит! Лишь время от времени эго навевает Её голосок. А те, кто с ней разговаривают – подчинённые и друзьями называться не имеют никакого права по уставу. Ядро тихо и горько взвыло...

Подходя ко входу Академии Наук, внутри Тарантула что-то ёкнуло, заставив резко остановиться. Правая рука достала написанное письмо; глаза прочитали содержимое еще раз, а затем поднялись на табличку – то самое место. Еще несколько минут она ходила вокруг да около, пытаясь заглянуть через огромные стекла – безрезультатно. «Почему ты ведешь себя так, будто позвали на свидание? Совсем умом тронулась?! Кому оно надо? Какое? Что ты вообще такое, дабы так мыслить? Что ты несёшь? Ну, погодите! А вдруг это какая-то ловушка? А вдруг это какой-то развод? А вдруг это...» — маниакально размышляла эскадрон, усевшись на ступеньку, зарывшись руками в собственных волосах и потупив взгляд на землю. Она закрыла глаза и медленно выдохнула, приводя ядро в стабильное состояние: выдох, импульс, разряд. Выдох, импульс, разряд... Выдох...

Помахав головой, Ди громко прорычала, отбросив мысли в неведомую сторону придуманной неуютной комнатки, а затем резко поднялась и быстро направилась внутрь Академии, пока воображаемые монстры опять не начали «пожирать» уверенность...

Было довольно людно. Первичный осмотр дал понимание, что окружающие существа – обыкновенные студенты и преподаватели. Нельзя было сказать, что это типичное учебное заведение. Наоборот! Её поразил масштаб проработанности и стиль внутри здания! Сейчас эскадрон стояла с широко раскрытым ртом и восхищалась представшей пред ней красотой. «Охренеть...» — тихо прошептала она, дабы не вызвать, иронично, осуждающие взгляды... Один медленный шаг... Второй медленный шаг... Разум озарила идея попасть в библиотеку! В таких местах скрываются самые глубокие и неразгаданные тайны! Быть может, она сможет увидеть написавшего письмо Вильяма там?

Утвердительно кивнув себе, было принято решение двинуться туда. Первым делом – план прохода.

На секунду-две у смотрящей на карту растерялись глаза, но затем довольно быстро сориентировались и хотела двинуться, как тут ядро завыло с невиданной силой, а вместе с ним и слух пронзила противная сирена. Комбинация ощущений внутри и режущий писк поставил Тайгета на лопатки, заставив до скрипа зубов стискивать зубы, злостно скалясь, высвобождая внутреннего офицера. Она чувствовала угрозу всему живому. Это ощущение не поддавалось объяснению, но точно можно было сказать, что ранее такое уже испытывалось, когда жизнь кого-то стоит на волоске. Нет, Ди-Кель не была ясновидцем или же шаманом. Её главная роль – некромантия, страстные пытки и аннигиляция, а значит, с легкостью почувствует, как кто-то или что-то прерывает жизнь в определенном радиусе...

Так произошло и сейчас: ядро буквально перехватило инициативу и неосознанно понесло тело в сторону места, откуда разило смертью. Эскадрон неслась так быстро, что не замечала убегающих, заимев наглость грубо оттолкнуть несколько студентов прямиком в стену, припечатав лбом. Её рожки воссияли кислотным цветом, а широко распахнутые, словно у зверя, глаза хаотично бегали по орбите, выискивая путь. И чем ближе она была, тем больше взвывало «сердечко», рисуя самые страшные картины в голове.

Неужели я проклята? Неужели друга вот так убили?! Неужели просто... несусь со всех ног... веря лишь письму... Да брось! Слишком жестоко! Но что было с тобой? Помнишь? Нет? Не жестоко ли?!

«ВИЛЬЯМ БЛАУЗ! ВИЛЬЯМ, МАТЬ ТВОЮ, БЛАУЗ ЗДЕСЬ?!»

И только после этого она пришла в себя, тяжело выдыхая магическую пыль из ноздрей, крепко сжимая письмо, адресованное ей. Глаза панически осматривали труп, девушку, двух парней и мысли уже готовили наихудший исход, если те промолчат...

[Вильям Блауз]

 У эльфа нет привычной грации родной расы. Сломанная игрушка, бракованный товар, убранный с прилавка во взрослую жизнь. Наблюдать приятно, почти откровенно: Оллз отличается от сородичей так, как ворона-альбинос от своих окрашенных собратьев. В эльфе всё не так, всё не по сценарию привычной классики: механика протезов против плавности телесных движений, опалённое лицо вместо ставшей обыденностью бледности, рост смело позволяет затеряться среди людей. И улыбка – в ней ни грамма горделивой отрешённости, только вызов.

  Вильям знает сущность Оллза: сущность идейного провокатора, интригана и занозы. Особи, лишённой грации хищника, но вопреки всему — умеющей кусаться и отрывать кусок желаемого вместе с плотью. Особи, которая умеет наслаждаться кровью, текущей по губам, со странным смехом — средним между детским и злорадным. Харизма очаровательной обезьянки, которой выплясывать перед носом хищника доставляет невообразимое удовольствие. Ни грамма элегантности, ни намёка на шлейф тонкого флирта: всегда – бесстыдная откровенность на кончиках пальцев, всегда – слова, двусмысленные, неосторожные, не оставляющие сомнения в истинных мотивах.

  Эльф целиком состоит из вызова. Его сущность не терпит покоя ни в каком из его проявлений. Она — провокация в каждой клетке. Стучащее сердце посреди выломанных рёбер.

— Мистер Головач Ленард, вас не узнать без вашего костюма! Я и не знал, что без него выпускают! — смеётся Оллз, и Вильям узнаёт знакомых в его голосе чертей.

 Эти черти ему нравятся, они не прячутся в тихий омут, они салютуют бокалами алкоголя из тёмной воды и смеются открыто-вызывающе тебе в лицо. Вильям поднимает руки вверх в жесте шутливого поражения, закрывает глаза. Оллзу в ответ улыбка — сдержанная, почти невинная — Вильям умеет улыбаться так, будто он сын священника. Словно в событиях пятилетней давности не было ничего, что могло бы скомпрометировать ни ту, ни другую сторону. Словно когда-то давным-давно они просто выпили в баре в обнимку друг с другом. И говорили по душам — почти как обычные друзья.

  Нормальные люди. А после разошлись по домам.

— Я бы, может, и сам из того костюма выпускаться не хотел. Жалею. Посмотри на эту рубашку, жилетку, — пальцы цепляют за края ткань серо-полосатого принта и поднимают вверх. — Выгляжу как училка. Зато указку дают. Бить по лбу некоторых одарённых личностей.

  Зрачки быстро находят лицо Оллза, и удержаться от желания подмигнуть не представляется реальным. Оба знают, о чём говорят и вспоминают. Глаза дорисовывают на загорелой щеке эльфа фантомный след когда-то ударившейся о кожу плети. Следом на другой щеке — пощёчину от немого приказа замолчать. Нос вспоминает запах сгоревшей в магии одежды и едва уловимо — жжёный запах опалённого паркета, навязчивый аромат дешёвых духов, растворённых в той комнате. Вильям улыбается Оллзу как старому доброму другу. Но ничего от дружбы между ними нет: лишь одни знаки вопросов, а следом — восклицательные.

  Не удаётся придать лицу бесстрастность. Не смотреть с вызовом, скрывать ликующих в глубине души чертей: внезапная встреча с внезапным человеком пахнет началом приключений. Бесстрастность претит ей в каждом основании: когда двоих объединяет нечто, выходящее за рамки нормального знакомства, хочется сохранить этот момент как нечто приятное и острое в отношениях. И Вильям касается Оллза вновь: это прикосновение незримо, незаметно глазу, но его можно ощутить кожей. Невидимая плеть будто рассекает воздух и приземляется эльфу между лопаток. Её поцелуй резкий, обжигает болью и горячностью. Не любовный, он в единственном шаге от жестокого. Он на грани и заставляет вспомнить.

  Вильям улыбается и заговорщически подмигивает эльфу второй раз, пряча руки в замке на груди. Своеобразная дань приветствия как несовершённое рукопожатие. Понятна лишь им обоим.

  В круговороте событий теряется вопрос, на который хочется дать нужный ответ.

— Чем помочь? — участливо спрашивает Оллз после свершившегося в библиотеке переполоха.

  Как всегда — будто это ему ничего не стоит. Царящая в помещении паника нарастает с каждой секундой. Выключается сирена, но гул взбудораженных людей нарастает. Ждут подмоги, но она, как известно, не приходит быстро. Страх витает по воздуху как отрава. Заражает отдалённые закоулки души, которые не хочется показывать никому.

— Да, — оборачивается Вильям. — Проверь домашку первокурсников, поставь двоечников на колени в аудитории, выпори их и заставь плакать. Не выучили предмет — значит сами захотели наказания и боли.

  Несерьёзность — то, чем можно прикрыть серьёзные проблемы. Юмор спасает в любой ситуации, где видно: дело дрянь. Вильям переводит взгляд на Анейру, лицо которой кажется ему смутно знакомым: даже через облик птицы-хтоника угадываются знакомые черты. Будто они когда-то виделись, но прошли годы — память осталась предельно чиста. Или сложно вспомнить, что связывало тебя с другими, когда ты в пьяном угаре крутился на барной стойке, призывая вступить в орден Хаоса.

  Вечер в прокуренном казино. Не то, в конце концов, чем можно гордится. Хотя в тот момент орден пополнился новым лицом — вампиршей Атеран – что в целом не так обидно, как успех нулевой. Но иногда верность к демиургам ожидаешь даже от тех, кто, кажется, никогда не преклонит колено. Анейра готова к бою, но в бой её пускать никакого желания нет. Вильям вытягивает ладонь вперед, в невербальном жесте призывая Анейру успокоиться.

  И вздрагивает. В библиотеке негромко открывается дверь: в неё протискивается фигура почти вдвое выше дверного проёма и приковывает к себе взгляды остальных. Незаметной Тайгета быть не может: её рост нечеловеческий, волосы ядерно-зелёного цвета, как лазерные лучи на вечеринках подростков. Она выглядит агрессивно, несмотря на инфантильно мягкое лицо. Взгляд тяжёлый.

  Её аура...Вильям узнаёт этот источник без слов.

— Вильям Блауз! Вильям, мать твою, Блауз здесь?! — и хочется рассмеяться.

  Улыбка лезет на лицо до ушей: она не такая, как бывает на физиономии по привычке — по выученной стократ указке. В ней искренности больше, чем в любом слове бывшего убийцы: от напряжения сводит жевательные мышцы, у глаз проступают возрастные морщины, губы тянутся до ушей. Вильям не может сдерживаться. Не хочет. Провожает фигуру Тайгеты взглядом, когда она направляется к ним.

  Будто зеркальное отражение того, что когда-то Вильям видел раньше. Одновременно — скользящее сходство роста, ауры и мимики, которая выдаёт не самый простой характер. И в то же время — другая роль. Иная маска, что так не похожа на предыдущее обличие. Вильям прижимает ладони к лицу в жесте самодельного рупора и смеётся, выкрикивая к зелёной макушке под сводами первого этажа:

— Вниз посмотри, эвкалиптина высокорослая! Или тебе могильная земля в глаз залетела, что меня не видишь?! Слепота?! Старческая катаракта?!

  Лицо рассекает вызывающий оскал. Тайгета не помнит: у неё есть друзья. Но Вильям помнит прекрасно: эскадрон его друг. Со странным ростом, нелогичными поступками, с умением обращаться с мёртвыми — что безызменно всегда вызывало порыв зависти. Он помнил эскадрон. Ненависть к демиургам, оказавшейся в один момент ничего не значащим словом.

  Вильям никогда не забывает своих друзей. Всегда — навязчиво напоминает о своём присутствии.

  Он знает тысячу ядовитых слов, которое может сказать. Демиург Эволюции — подумать только! После эпического мордобоя в захолустье Катара Вильям почти убедился в том, что эскадрон не врёт и его презрение искренне. Но, как оказывается, правда — лишь удобная часть жизни в ограниченный момент времени.

  Правду Ди-Кель меняет так же, как и внешний облик. Не успеваешь моргнуть глазом — от скелетоподобного друга остаётся кожа и облик переростка-девицы. И Вильям уже знает: на теле есть метка — принадлежность к ордену демиурга. Всё это выглядит гротескной насмешкой над тем, кого он знал.

  Вильям вульгарно присвистывает, оглядывая внушительную фигуру с головы до ног. Изо рта вырывается:

— Я вижу, неслабо тебя Эволюция прокачала. Приятно видеть, что даже такие несгибаемые, как ты...так сильно меняются. Признаюсь, грудь тебе к лицу. К новому лицу, разумеется.

  Шаг, второй. Вильям берёт разбег, чтобы спустя несколько мгновений подпрыгнуть и зависнуть на чужом долговязом теле. Тайгету обнимают так, что чуть не выдавливают рёбра. Вильям прислоняется головой к ядовито-зелёному виску, волосам, удерживаясь руками и ногами от падения с чужого тела. Объятие длится всегда мгновение: страстно-дружественное, оно выражает то, что обычно всегда выражают друзья.

  Что по Тайгете скучали. И что её рады видеть.

— Спасибо, что приехал, — говорит Вильям на ухо за секунду до того, как спрыгнуть на пол. — Мы давно не виделись. Жаль, что время выбрала...такое.

  Вильям охватывает взглядом скукоженные по углам группы студентов, полубессознательное состояние Пруденс и её подруги. Помощь ещё не прибыла: воздух из приоткрытых окон не разрывает сирена полицейских машин, ни ректора, ни его доверенных лиц по-прежнему в библиотеке нет. Страх висит в воздухе, смешанный с ощущением безысходности: все будто брошены. И никому не нужны.

  Вильям тяжело выдыхает. Обхватывает глазами Анейру, Оллза и Ди-Кель, выделяя их из массы тем, что с ними можно говорить свободно.

— Там два трупа. Сужу по увиденному — они не просто свернули шеи на лестницах. Я пойду туда. Но некромантией я не владею, поэтому могу только осмотреть тела. Целительной у меня нет тоже на случай, если кто-то будет подавать признаки жизни.

  Признаваться неприятно: в сложившейся ситуации ты самое бесполезное звено. Пистолет сдан как табельное оружие в Коалицию рас, остаётся безызменный талант в виде ментальной магии и способности махать кулаками.

  Но страшны ли кулаки тому, кто не умеет физического тела? А ментальная магия — у кого разум явно не человеческий?

  Вильям достаёт мерцающий фонарик из шкафчика около письменного стола библиотеки и зазывно машет остальным в «приглашение», останавливаясь в дверях.

— Если вам не любопытно, можете остаться тут. Но трупы...ТРУПЫ! Это же так романтично.

"Кубы"

Хлещем Оллза невидимой плёткой по спине

ПРЕДЛАГАЕМАЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ:
АНЕЙРА — ОЛЛЗ — САЛА-АЛЬ-ДИКЕЛЬ — МАСТЕРСКИЙ ПОСТ

[Анейра]

Ужас постепенно отступает, красные огоньки тают во тьме, теряющей свою плотность, враждебность. Вновь слышен шелест листьев по тротуару, сорванных порывами холодного ветра.
- Убери когти, Анейра. Они тебе не помогут. – Спокойный голос менталиста пробивается сквозь сосредоточенность на потусторонней опасности, заставляет дыхание прийти в норму. Хотя эмпат чувствует промелькнувший страх, который тут же потонул в глубинах глаз эона.
Дэйри принимает свой обычный вид, наблюдая за манипуляциями гранд-мастера, не выпуская, однако, из вида вход в биболиотеку, окна, переходы, окутанные тенью – все, откуда может появиться новая угроза, или материализоваться неизвестный ужас.
Ужас прорывается сквозь мысли Пруденс, картинка считывается телепатически, заставляя вздрогнуть и тут же закрыться ментальной зашитой, чтобы не рухнуть рядом с девушками. «Не уберегла!». - Феникс прикрывает свои фиалковый глаза, сдерживая эмоции.  Нельзя расслабляться. Самобичеванием можно будет заняться потом, когда все закончится, и угроза будет устранена. Ведь кроме этих двух несчастных мальчишек в Академии сотни студентов.
- Давно у вас в здании призраки обитают?
- Думаю с сегодняшнего вечера. – Анейра переключилась на дело. – Сегодня эти ребята утащили книгу «Общение с мертвыми», принадлежащую одному сильному некроманту. Скорее всего, они и вызвали. Я почувствовала сильный всплеск энергии.
Девушка осматривает еще раз вверенную ей библиотеку, место, ставшее ей вторым домом. Где она спасалась столько времени от одиночества, которое оберегала в течение трех лет от угроз и бед. И все-таки беда постучала в двери, неся смерть.
- И Оллз... что ты тут делаешь?
Анейра вздрогнула как от удара, услышав знакомое, практически забытое имя. Феникс поднимает и видит всю ту же несуразную фигуру мистера Дюбуа, мнущуюся перед дверьми библиотеки и нерешающуюся переступить порог. А потом... Может, ошиблась?
- Думал меня здесь встретят, накормят, напоят, ностальгией потешат, а вы... - Надежда разбивается на миллионы брызг, как морская волна о твердыню утеса.
Не ошиблась. Те же шутки, те же намеку, та же бравада. И боль после похмелья. Четыре года никак не изменили это существо. Легкий взмах руки, и целительская магия полетела в сторону эльфа, освобождая того от последствий весело проведенного вечера. Еще не хватало, чтобы эмпата в самые критические моменты отвлекала чья-то тупая головная боль.
Но «радость встречи» и «горячие» объятия были прерваны появлением трехметрого существа женского пола с ядовито зелеными волосами, обсидиановыми рогами и черными руками, ворвавшегося в библиотеку с оглушительным криком «Вильям Блайз! Вильям, мать твою, Блауз здесь?!»
- Хватит орать в моей библиотеке! - Рявкнула Дэйри так, что задребезжали стекла окон и аквариума, отделявшего фойе от основных залов библиотеки. Наверное, было смешно со стороны наблюдать, как платиновая блондинка, высоко задрав голову, орет на великаншу
Но кто бы еще феникса послушал. И практически в ухо слышится вопль менталиста.
- Вниз посмотри, эвкалиптина высокорослая!... неслабо тебя Эволюция прокачала... грудь тебе к лицу. К новому лицу, разумеется.
Магистр с разбегу прыгает на новую гостью и начинает тискать ту в объятиях. Эмпат чувствует – искренних. Нет больше натянутой улыбки, которой Блауз встречал всех и вся, нет прерывистых прикосновений, воспринимаемых всеми как привязанность, а на самом деле лишь долг традиции. Есть только радость и облегчение от того ,что наконец-то рядом появился кто-то по-настоящему близкий и родной.
Это зрелище слегка удивило Анейру, на лице которой при этом не дрогнул ни один мускул.
Но сама Дэйри почувствовала что-то знакомое в этой великанше, отголоски родной магии... Ледяной магии... Ее личной! Феникс сосредоточилась на существе, сканируя ауру, которая, по мере изучения, становилась все более знакомой. Девушка прощупывала фигуру незнакомки, пока не дошла до груди. Ядро! Только у одного существа было такое. Мощнейшего трехметрового некроманта, скелетообразного иномирянина, с которым Анейра побывала на Сабаоте в игре безумцев. И эти непонятные слова менталиста с использованием то женского, то мужского рода...
- Уважаемая, - обратилась девушка к зеленоволосой гостье, - вы случайно не знакомы с эскадрон по имени Сала-Аль-Дикель? Мы с ним встречались пару лет назад. Хотелось знать, смог ли он найти то, что так долго искал.
- Там два трупа. – Вильям решил озвучить то, что прочитал в воспоминаниях рыжика, возвращая всех в действительность. -Если вам не интересно, можете остаться тут.
«Было бы смешно, если бы не было так грустно... И жутко». – Фениксу было все равно, сколько отчетов ей придется писать, сколько расследований комиссий предстоит пройти. Даже если сам Блайз передумает, библиотекарь пойдет и выяснит все, что произошло в той долбанной башне. Но сначала...
- Все, кто оказался в библиотеке после ее закрытия завтра должны предоставить вразумительные объяснительные в свои деканаты. – Феникс грозным взглядом окинула нескольких студентов. – И не приведи Создатель, написать неправду. Меня  интересует – кто, как и когда позволил вам здесь остаться. Свободны!
И без того перепуганных студентов как ветром сдуло.
- Я готова, мастер.

Бросить кубики

[Оллз]

Воспоминания. Они составляют ядро личности. И нет ничего удивительного в том, что всё былое оказывается заставлено чем-то новым - вне зависимости от того оно лучше, хуже или, бывает и такое - схоже. Если к воспоминаниям не обращаться - они покрываются пылью, блекнут и теряют в детализации, поэтому вне зависимости от того насколько событие было пёстрым, ярким, печальным, возвышенным, скучным, романтичным, меняющим сознание или даже пронзающим всё существо - от пят до макушки, с течением времени остаются лишь блеклые, похожие на выцветшие фотографии образы. Впрочем, не редко бывало и так, что знакомый оказывался обладателем столь пёстрой чертой - лица ли, характера, места и способа знакомства или чего-то иного, что продолжал жить в этой черте, в то время как остальные его или её особенности превращались в прах. Таким образом многие из встречаемых на жизненном пути особ представлялись этакими кадаврами, сшитыми из разных "частей" ранее запомненных Оллзом персон. Но тем ценнее были по настоящему уникальные личности, что умудрялись заменять собой и без того яркие прошлые шаблоны...

Все собравшиеся в Академии были пёстрыми и уникальными - настолько, что забыть ни одного из них не представлялось возможным. Они одним своим появлением были способны раскрасить черноту вечной ночи кабалы на "Синовар и Ко": что великолепная феникс, вызывающая томные позывы внизу живота от бурного соития и заканчивая прекрасного эона, вызывающего позывы в другом месте, но столь же настойчивые, как и желание продолжить борьбу с девушкой. С этим индивидом борьба была преимущественно оральной, но удовольствие приносила удивительным образом столько, что хватило бы на пару сессий межличностного взаимодействия в горизонтальной плоскости. И на данный момент некромант откровенно разрывался между двумя линиями поведения - приударить за показавшей себя во всей не человеческой красе особой или же за излишне языкастым провокатором, чей язык куда лучше бы смотрелся в...

Неожиданно резкий удар заставил эльфа вздрогнуть и застонать - это было неожиданно, резко и потому приятных ощущений доставило столько же, сколько удар мизинчиком об угол стола. Взгляд его глаз тотчас же впился в эона и начал сдирать с того кожу - начав с ягодичной области. Оллз очень и очень надеялся что тот сейчас читает его мысли и уж точно не воспринимает его взор как приглашение для продолжения истязания. Но если, впрочем, тот всё же истолкует взор не правильно, конечно, 0113 стал бы сопротивляться исключительно для вида и поддержания тонуса. И поэтому корпоративный служащий решает применить самый подлый приём на который сейчас он только способен - проигнорировать столь томительно открытое приглашение на игру. В конце-концов у них тут, видимо, есть какое-то очень важное дело - иначе всё вокруг бы не шумело таким бесконечным разнообразием разных звуковых оттенков.

- Выпороть и заставить плакать? Запросто. Я только этим и занимаюсь. Но приступлю лишь после того как обсудим мой...гонорар в более приватной обстановке. - прошелестел эльф и изогнул губы в усмешке.

Разум 0113 после прибытия в Академию полыхал уже гораздо меньше - дыры в памяти все еще зияли открытыми ранами, но теперь корпоративный служащий хотя бы примерно знал "границы", трогать которые не стоило, чтобы не вызвать новых вспышек боли. Но неожиданно оставшийся трепет пульсирующей массы оголённых нервных окончаний стих. Даже хлесткая полоса боли, оставленная невидимой нитью любителя почти лишённой физической подоплёки борьбы стала болеть куда меньше. Оллз осмотрелся по сторонам в поисках того, кто отнёсся к его мучениям со столь большим вниманием. Первым, конечно, стал сам едкий проказник, но стоило темнокожему некроманту только посмотреть в сторону эона, как стало ясно - этот мог только пакостить, а уж извиняться за свои проделки - даже таким образом, это не было, скажем так, в его стиле. Поэтому некромант продолжил осмотр кандидатов и взор его наткнулся на прелестную особу - феникса с хитрым, многослойным именем, которое к своему прискорбию Оллз попросту не мог вспомнить. Но это не мешало ему хмыкнуть, изогнуть губы в улыбке и решительно направиться к девушке, чтобы поблагодарить и, конечно, невзначай узнать о ей планах на ближайшее время.

Но все планы пошли по одному месту, так как воздух наполнился настоящим взрывом на многих уровнях восприятия. Кинестетическом: дрожь земли от тяжёлой поступи. Аудиальном: рёв наполнил пространство. И, конечно, эмоциональном: при виде огромной трёхметровой девы Оллз впился в неё взором и спустя непродолжительный отрезок времени, отведённый на ощупывание гигантской особы ощутил что-то вроде эстетического оргазма.

Применение магии было делом мгновения.

Бросить кубики

И если полученные данные вызвали не просто удивление, но были в большинстве своём сочтены ошибочными, то вот внешний вид врать не мог.

Большая. Красивая. Женщина. Одежда не представляла ничего особенного, кроме своих невероятных размеров, конечно - ярко выраженные половые признаки были таких размеров, что у 0113 едва слюна не потекла. Куда интереснее было разглядывать лицо. Длинные волосы не представляли из себя ничего интересного, но прятали в своей шелковистой глубине парочку странных образований, похожие на растущие прямо из черепа рожки. Они показались некроманту донельзя милыми - Оллз тотчас же представил как за них можно было бы взяться и с их помощью направить движение массивной головы. Взор пронзительных, ядовитых зелёных глаз будоражил своей нечеловеческой глубиной - будто женщина смотрела не "на", а скорее "сквозь", словно её не интересовал абсолютно никто, кроме...

Фигурка эона, вышедшего вперёд казалась несоизмеримо малой, хрупкой по сравнению с великаншей. Корпоративный сотрудник не сразу сообразил что "Вильям Блауз", которого требовала эта барышня (скорее уж просто башня) - это тот самый его старый знакомый. Оллз подумал было что сейчас она его съест, но между этими двумя удивительно разными существами завязался крайне странный разговор, из которого 0113 понял две вещи. Во-первых эон достаточно хорошо знал эту особу, чтобы разговаривать и, что самое обидное - крайне фривольно и, что куда важнее - открыто выражать симпатию к ней, чем к самому темнокожему эльфу - тут сердце его само собой дёрнулось в приступе ревности. А во-вторых, оказалось что эта особа никто иная, как приближенная демиурга Эволюции. Или, вернее, её проект.

"Я должен её завалить!" - решил некромант и как рыцарь на ристалище с, пока еще опущенным копьем, ринулся к своей цели.

Вот только до того как он сделал и пару шагов по направлению к цели, воздух в очередной раз взорвался криком. На этот раз призывала к тишине никто иная, как феникс - её голос был до того остер, что пронзал барабанные перепонки не хуже ножа. Темнокожий эльф поморщился, прикрыл уши протезами и прислонился к ближайшей поверхности, чтобы звуковая волна в его голове перестала крушить его способности к более-менее связному мышлению. А они ему были нужны хотя бы на зачаточном уровне, чтобы более-менее нормально подкатить к огромной женщине.

- Уважаемые, давайте...перестанем кричать, да? - выставил он руки ладонями вперёд по отношению к фениксу - сначала, потом к великанше, постарался улыбнуться самым что ни на есть миролюбивым образом.

Он прислонился спиной к деревянной поверхности одного из книжных стеллажей, продолжая внимать жужжащим в помещении словам. Разговоры, фразы, которыми перекидывались все присутствующие пролетали мимо него. Оллзу стало казаться что он один единственный из всех собравшихся не знал эту странную мадам с очень и очень странными именем. Феникс говорила уверенно и привлекала к себе внимание не только ладной фигуркой, воспоминания о плотном контакте с которой будили сладкую страсть, но и новой, очень интересной информацией, что могла понадобиться самому корпоративному работнику очень и очень скоро.

"Сала-аль-Дикель?! Какой упоротый извращенец вообще назовёт так своего ребёнка?!" - негодовал 0113.

Подходить и знакомиться сейчас с ней казалось не самой лучшей идеей. Да, некромант попросту трепетал при виде столь огромной особы - если она хотя бы сядет на него - ему, скорее всего, конец, что уж говорить о других вариациях взаимодействия. Впрочем, себе он должен был признаться что смерть между ягодиц "Салы" не казалась ему столь уж плохой, особенно если при этом его протезы будут свободы и он сможет в процессе умирания хотя бы пару раз...

И вот, когда 0113 набрался смелости, уже решился предстать перед великолепной особой с целью начать процесс её соблазнения, эон, будто являющийся магнитом для столь пёстрых созданий, что собрались здесь и сейчас, заговорил и выложил свой простой план.

- Некромантия? Я, как говорится, в этом шарю...- произнёс темнокожий корпоративный сотрудник уверенным мурлыкающим тоном и отлепившись от поверхности стеллажа, направился за призывно размахивающим фонариком эоном.

Конечно, ему было наплевать на всё то, о чем говорил его любящий кожу знакомый - призраков не существовало - это знали все. Последовал же темнокожий эльф за эоном по одной простой причине. Таким образом он мог побольше узнать об объекте своего вожделения. Такой вариант развития событий ему нравился куда больше простого штурма: отделившись от самой "Салы" он мог без особенных проблем - разве что ценою пары-тройки полученных сладких повреждений - узнать у Блауза побольше подробностей об гигантской рогатке, прежде чем делать первый шаг по пути покорения её огромного сердца.

А вот о том что и сама особа увяжется за своим другом, а быть может и любовником - Вильямом Блазуом, Оллз почему-то додуматься не смог.

[Сала-Аль-Дикель]

И это был какой-то безумный трюк судьбы для Ди: каждый из троицы уже косвенно, да знал её прошлую, но само существо ничегошеньки о себе не помнило. Если Анейру и Вильяма девушка действительно не смогла узнать или даже вспомнить, то, вот ирония, Оллз не помнит или же не узнал её после той самой миссии по охране и доставке кристалла. Тогда Тайгета приняла облик-легенду – «химика» – девушки, что якобы была заражена угнетающим иммунитет вирус, а потому вынуждена постоянно носить маску, частично скрывающее её лицо. По телу пробежали мурашки и понять отчего: «случайных» касаний Оллза, резни с культом или конечный результат истории – сложно сказать. Этот падкий на красивые попки мышонок довольно сильно трахнул нервы Ди. Настолько, что правый глаз невольно дёрнулся при попадании сей ипостаси на «видимый горизонт»...

Тревога улетучилась... Вильям живой...

Когда эон повернулся, а его голос наконец-то дошел до ушей эскадрон – ядро тихо замурчало, тем самым признав, что провокатор не врет и они действительно где-то виделись ранее, но вот... где? «Этот парень и его фразы...» — рука, держащая письмо, с хрустом сжалась в кулак. Все последующие действия Вильяма вызывали смешанные эмоции: недоумение, смущение, злость и... улыбку? Бледная мордашка кривилась в злостной гримасе от каждого колкого словца, а зелёные глаза внимательно осматривали приближающегося, но самое странное – тело не приказывало отвергнуть его; рот скривился в оскале, демонстрирующий то ли злость, то ли непонимание происходящего и когда тот набросился с разбега, буквально «прилипнув» к ней, как коала к эвкалипту – разряд смущающего тока прошелся от пяток до рожек. Длинные руки невольно обняли затейника, а уж только потом мозг отдал команду оторвать от себя паренька. Письмо, написанное Вильямом, медленно упало на пол, спрятавшись где-то под шкафом...

— Я бы тебя убила прямо здесь за такую дерзость, Вильям Блауз. — поправляя воротничок коалы, говорила Ди. С её лица все еще не сходила та самая гримаса злостного недоумения. — Но ядро благоволит к тебе, а значит, что мы действительно ранее встречались. Вот только я ничего не помню, сколько не рассказывай. Извини...

И действительно, после событий, повлекшие за собой смерть и возрождение, Ехидна практически полностью потеряла память, оставив лишь имя. Навыки, что использовались, возвращались в период ярости ядра, а это означало, что в какой-то степени перед героями предстал обыкновенный подросток с довольно необыкновенным ростом до того момента, пока не наступит угроза. Хотя, в Аркхейме все необыкновенно и сам факт того, что вся троица уже знала Ди – само по себе невиданное совпадение. Правда?

— Все же, рада видеть тебя, Вильям. — она облегченно выдохнула и выпустила из ноздрей разряженный магический пар. — Быть может после, как всё уляжется, ты поведаешь мне, что было в момент нашей первой встречи. Мне действительно интересно вспомнить кто ты такой для меня, так как чувства кричат об одном, а глаза приказывают делать совершенно иное. И Её Величество... пыталась помочь мне тоже, но безуспешно...

Послышался женский голос, называвший имя эскадрон. Зрачки широко раскрылись и обратились в сторону, где сидела Анейра. Ядро вновь раздалось в тихом, ритмичном гуле – узнало, но конкретно не вспомнило, будто подло играясь с Ди, мол: держи частичку воспоминаний, но вот кто это – мы не знаем и не скажем, но ты точно помнишь её! В голове промелькнула мысль, словно это все подстроил сам Вильям, специально, будто знал о проблеме эскадрон и собрал здесь всех, кто ранее уже встречал её, но вот лежащие трупы и запуганные до жидкого стула студенты явно в данную сделку не входили даже в качестве массовки, да и слишком много чести... Озвученные фениксом вопросы вызвали добру улыбку, а правая рука хиленько помахала, якобы поприветствовав вопрошающую.

— Это я. — Тайгета тихо хихикнула. — И Вас, уважаемая, не могу вспомнить. А что же искала? Не напомните? Видите ли, порой даже вспомнить собственное имя не могу, а услышав такой вопрос, так вообще немного замешкалась. А что мы делали, когда встретились? Вы, признаться, выглядите очень начитанной, да и что скрывать! Невероятно красивой и...

Ди-Кель замолчала, так как уловила на себя взгляд напуганных студентов. Кажется, кое-кто совершенно забыл, что еще минуту-две назад здесь свернули шею двум неряшливым любителям мистики и обгаженных портков. В прямом смысле. Один из трупов испустил предсмертный подарок в виде гадкой реки, отчего убийца Эволюции лишь закатила глаза и брезгливо выдохнула. Она не любила иметь хоть какие-то дела со свежими останками, так как они, по её мнению, хранят в себе множество сюрпризов.

Два трупа и... Оллз. Ядро взвыло. Оно не то, что вспомнило, а знало его: серый мышонок, улыбчивый добряк и просто пугающая своей похотливостью личность. Как и было сказано ранее – рост – это лишь один из условных элементов для опознания. Если Вильям узнал эскадрон по характеру, взгляду и манерам, а Анейра по касанию ядра, то O113, как оказалось, было довольно проблематично увидеть в ней ту самую болезненную девочку, но вот Тайгета помнит и операцию, и ручонки эльфа. Вновь тяжелый вздох, но на этот раз приправленный осуждающим взглядом. Таким образом она намекала парню, что знает его и без особых усилий, не прибегая к магии, способна понять ход мыслей: познакомиться, завалить в постель и трахнуть. «Размечтался...» — подумала она и демонстративно хмыкнула, отведя взгляд в сторону.

— Как тебе кристалл мозги не сжёг – до сих пор не понимаю. — язвительно прошипела Ди, выбросив козыри на стол, раскрыв свою личность. — Все же, рада, что ты в порядке и наконец-то взялся за ум. Или нет? Прикрываешься тягой к познанию, а сам решил тра... Неважно... Неважно... — взгляд обратился к Вильяму. — Я бы подняла эту пару засранцев и погнала вперёд на разведку. Черт. Такое ощущение, будто когда-то подобное я уже пыталась провернуть, но мне не позволили...

Впрочем, разбираться с прошлым и распивать чай в уютной атмосфере явно не выйдет, ведь Тайгета подписалась на очередное приключения: радостно, что с другом, которого давно не видела, и печально, что в очередной раз, словно проклятая, лезет разбираться с неведомым...

Как в тот раз... с Криволапкой...

[Вильям Блауз]

Шаги, шаги, шаги, шаги, шаги...

 

Послушай их, Дэйри. В шагах любого смертного — жизнь. Отпечаток невидимой тени, оставляющей след на усталой земле. Ты знаешь лучше всего: ты всегда одна. Едва уловимый звук шагов похож на одинокое звучание настенных часов. Он вторит сердцу, вздымающейся вене под кожей на висках, пульсу в сонной артерии. Звук свидетельствует о том, что некто жив.

[/i]

 

Послушай его. Смыкаются двери за ярким залом библиотеки, скрипит старая половица потёртого паркета. Вы четверо ступаете на холодную землю осени. Замирает природа: не слышно птиц, ветер не гуляет по верхушкам пожелтевших кипарисов, спит старый лохматый пёс Джек, уткнувшись лапами в деревянную стену будки. Молчаливые звёзды смотрят с равнодушным презрением, далёкие, безучастные ко всему тому, что происходит в стенах академии. Им нет дела до убийств, смертей, чужого горя.

[/i]

 

Им всё равно.

[/i]

 

Посмотри на своих друзей, Анейра. Ты веришь, что им не всё равно тоже?

 

Первый улыбается как игрушка. Потемневшая на солнце коже обнажает потемневшую от пороков душу. Застывшее выражение насмешки и флирта на тонких губах, ровная спина, несмотря на покалеченное тело. Фальшивый, фальшивый, фальшивый до кончиков пальцев. Его походка уверенно-мягкая, он нарочито прост и обманчиво простодушен. Такие ходят с печенью тигра под невинной маской жертвы. Касаются с явной нежностью, в глазах — с неравнодушием. Целуют так, что выбивает лёгкие. Но в душе ты знаешь, Анейра.

[/i]

 

Его зовут Оллз, и есть ли ему дело до кого-то, кроме себя?

[/i]

 

Дэйри, мой израненный мотылёк. Он опорочил тебя, втоптал, принудил. Оставил на твоей коже след, а ты улыбаешься ему как старому другу? Потому что людям принято улыбаться друг другу. Врать друг другу, изображать невесть что, делая вид, что ничего плохого не случилось. Не случилось ли?

[/i]

 

Смотри, он идёт подле тебя. Рядом с тобой. И готов поиграть в героя, потому что всё, что им движет, — скука. Любит со скуки, играет со скуки, убивает со скуки, со скуки делит ночь с кем угодно. Всмотрись в его лицо, Анейра. Всмотрись повнимательнее, не отводи глаза и потребуй своего. Правды. Только ты всегда будешь знать: Оллз солжёт.

[/i]

 

Все лгут.

[/i]

 

Кто-то больше, кто-то меньше. По мелочам и по-крупному. Можешь ли ты ему доверять? Не страшно ли тебе стоять рядом с тем, кто меньше всего заслуживает доверия? Отвлекись, пусть твой глаз отдохнёт на другой фигуре. Больше и внушительнее прежней.

[/i]

 

Спроси себя: что она здесь делает? Что ей нужно?

[/i]

 

Ты видела: крепкое объятие, дружбу, искренность. Тебе даже не нужно сравнивать, чтобы понять. Вы слишком разные. Это существо, это мрачная тень привыкла смотреть на других свысока. Жалкие попытки считать, что она такая же, просто ДРУГАЯ — обречены на провал. Тайгета носит в себе миссию казни, карательного оружия — она хищница, что никогда не поймёт ни светлых чувств, ни душевного сострадания. Посмотри на неё вдумчиво, отмечая каждую деталь: она носит агрессию в каждом своём шаге, не скрывает сущность и не играет в игры. Таким, как она, нет дела до несправедливости мира.

[/i]

 

Таким, как она, есть дело до себя и себе подобных. Хищники, Дэйри, безумно эгоистичны. Взгляни на острые черты нижней челюсти, на то, как невзначай она сжимает в напряжении пальцы, как напряжена спина — воинственность, рвущаяся в бой. Ты для неё чужая.

[/i]

 

Чужая, чужая, чужая!

[/i]

 

Острые зубы, злые глаза. Тайгета переломит твоё тело надвое, если ей захочется, если захочется той, кому она поклоняется. Она будет хрустеть твоими костями, перемалывать тело в мелкое крошево, слушая душераздирающие крики как симфонию классической музыки. Кто тебе поможет?

[/i]

 

Скажи: КТО. ТЕБЕ. ПОМОЖЕТ?

[/i]

 

Последний? Третий? Тот, чья жизнь — ложь с первой секунды знакомства? Ты знаешь, Дэйри, ты чувствуешь: фальшь внушения извне действует как яд. Тот, кто полагается лишь на магию, не интересуется настоящим положением вещей. Ему всё равно на трупы, украшающие подножие лестниц, боль тех, кто потерял друзей навеки. Там, где есть обман, искренности быть не может.

[/i]

 

Ты посмотрела на них, Дэйри? Не хочется отвернуться?

[/i]

 

Скрипит старая дубовая дверь, отворяя проход в северную башню. Щёлкает кнопка выключателя — света нет. Лишь тусклый фонарик освещает первый этаж здания. Охранник с ружьём в руках и гримасой злобы на лице устремляется наверх, на второй этаж.

[/i]

 

Знаешь, Анейра, он тоже может не вернуться. Но кто мы такие, чтобы ломать естественный ход судьбы?

[/i]

 

Два тела, две вывернутые шеи, застывший ужас в глазах и струи крови, смазанные щеками. Коснись их, ощути: они ещё тёплые. Молчаливые. Идеальные. Нефальшивые и незлые. Только ты, дитя, увидишь слабую тень, что мелькнёт на одном из лиц, чтобы после слиться с твоей тенью. Ты примешь в себя другую природу, иную сущность.

[/i]

 

И ты почувствуешь.

[/i]

 

Ты увидишь.

[/i]

   

Все происходящее — правильно. Смерть облагораживает, стирает поволоку зла с любого из самых агрессивных лиц. В мире мало ДОСТОЙНЫХ этого мира.

[/i]

 

Но достойная ты.

[/i]

 

И ты познаешь, ощутишь на кончиках пальцев: в твоих жилах пульсирует кровь, закипает пламя праведного гнева. Ты умеешь жить правильно, и ты избрана по этой причине. Новый мир возможно построить лишь на руинах старого. Лишь на пепелище, которое останется после того, как всё нечистое испустит дух.

[/i]

 

Уничтожь всех недостойных. Покрой льдом это место, этот город, этих людей. Пусть будут уничтожены, погребены под тонами белоснежного снега те, кому нет места в новом мире. Ты чувствуешь в себе небывалую силу, Анейра.

[/i]

 

Только ты сможешь изменить мир. На твоих пальцах загорается синее пламя, в груди вздымается дыхание творца — уничтожь их всех, Анейра.

[/i]

Сотри с лица земли.

[/i]

 

Поздравляем Анейру, которая на нашем Сектор Призе выбила себе дебафф — слететь с кукухи временную одержимость. Её персонаж является стартом новой цепочки и определяет дальнейшую последовательность отписи игроков. Уровень происходящего трэша остаётся на её усмотрение с единственной пометкой: самостоятельно снять безумие Анейра не может.

  Для снятия одержимости с персонажа потребуется использовать три умения, одно из которых магическая вязь (магическая вязь не требует броска кубов). Всех трёх умений у Анейры нет, поэтому надежда на помощь друзей если они захотят)))

  Команде необходимо бросить кубы на все три умения с результатом "Хорошо" и "Отлично". В случае хотя бы одного броска на результат "Средне" голос в голове значительно ослабнет, но будет слышен.

  Анейра имеет и положительный эффект, связанный с влиянием на неё усиливающей магии: она на один пост повышает уровень своих умений на одну ступень (нулевой навык на начинающий, начинающий — на опытный, опытный — на мастерский, мастера — на гранд-мастера). И может потратить это влияние как на попытки снятия безумия, так и заморозить всех присутствующих к кузькиной матери.

Приятных голодных игр!

[Анейра]

Охрана, прибывшая на сигнал тревоги, подчинялась ей беспрекословно. Все студенты выведены, Академию прочесывают. Осталось дело за малым. За этой хтоновой Северной башней. И сколько раз она твердила ректору, что с ней что-то не так, что все легенды не могут лгать. Но кто бы поверил новой молоденькой библиотекарше, которая  чуть старше самих студентов? Даже пусть она будет трижды хтоником.
Они вышли из библиотеки. Их четверо. Остальные идти следом не рискуют, получив приказ не подходить близко и держать отцепление. А четверо  непонятных существ двигаются вперед, расплескивая воду из луж. Дождь прекратился внезапно.  Ветер разогнал тучи и сам затих, как будто боясь привлечь внимание того, что прячется в темноте. Звезды лишь тихо мигают своими искрящимися зрачками, редко, монотонно, боясь пропустить то, что происходит там, внизу.
Интуиция и эмпатия работают на полную. Ужас, вот, что гонит мрак в сторону четверки. Угроза отражается в воде, а не мерцающие звезды. И даже яркий свет фонарей не может скрыть алые искры звериных зрачков проскакивающих во мраке.
Тишина. Мертвая. Такая, что сводит зубы от страха. Именно в такой и таится настоящее зло. Кошмар из детских снов, скрывающийся под кроватью и готовый утащить невинную душу в небытие и высосать из нее всю радость и тепло до самого донышка, без остатка, лишив веры в добро и надежды на счастье.
Шаги отдаются цокотом и хлюпаньем, зарождая внутри панику и подозрительность. А просто ли так эти существа оказались здесь именно сегодня?
Девушка покосилась в сторону Оллза. Этот мистер Дюбуа, с каких пор он опять ударился в книги. Эльф их терпеть не может. Решил вспомнить молодость, чтобы опять порезвиться в библиотеке с какой-нибудь невинной студенточкой, исковеркав очередную жизнь? Эта его мерзкая улыбка, за которой скрывается похотливый кролик.
Воспоминания прорезают голову, когда эльф развлекался с эонкой в библиотеке.
— Кричи. Умоляй тебя трахнуть. — шепнул он ей на ухо, при этом медленно проскальзывая между её раскрытых лепестков, но не проникая в них.
- Потому что это всё что тебе остается. — столь же проникновенно сообщил её Оллз и его губы разошлись в улыбке
-Ты не получишь того что хочешь. Это не закончится даже тогда, когда ты от желания не сможешь не то чтобы стоять, но даже думать. И, поверь мне, я так могу продолжать веееесь день... — произнёс он вкрадчиво и вывернул её руки так, чтобы вызвать у неё приступ боли.
 Он и сейчас не может выбрать, перебегая глазами и мыслями с одного на другого. Залезть в штаны к эону? А может под юбку к Тайгете? Или вспомнить былые времена с фениксом? Ненавижу!...
«Стоп! Анейра. Остановись, откуда такие мысли...» - Девушка тряхнула головой, ставя  ментальный барьер, который прояснил мысли, разогнав растущую внутри темноту.
- Я могу ошибаться, но здесь что-то не так... - Призрачная когтистая лапа сползла со столба фонаря. Дэйри повернула голову  менталисту, пытаясь найти у него помощь. Онако...
Разве может существо, построившее свое существование на маске счастья быть надежным? Можно ли ему верить? Нет. Он подмял под себя мысли и чувства других, ломая, подчиняя, вторгаясь в жизни. Для чего? Чтобы облегчить свое бытие. Ему напевать на всех и вся. Змей-искуситель, заражающий сущности своим ядом эйфории и благополучия, отравляя одним своим присутствием воздух. Ненавижу! Ненавижу!
Дэйри на миг замерла, оглядываясь по сторонам, фиалковые глаза полыхнули пламенем хтоника, выискивая угрозу вокруг. Того, кто  пробудил в ней эти нелепые, жуткие мысли. Феникс физически ощущала, как ее разум затягивают тучи чужих идей. Девушка усилила ментальную защиту, вплетая в нее магическую вязь.
- Такое ощущение, что нежить со всех окрестностей, решила прогуляться по Академии. Вы не чувствуете? – Чтобы рассмотреть реакцию Тайгеты приходится задирать голову.
И тут же столкнуться с холодом изумрудных глаз. Бесчувственных. Мерцающих в ночи своим превосходством. Холод и равнодушие пробирает до костей. Жестокость и готовность убивать проступает в каждой черточке лица и движении тела. Рост возвеличивают это нечто над окружающими, позволяя считать их ничтожествами. Насекомыми, копошащимися у ног великой Тайгеты, которая получила право карать. Да кто дал тебе это право?! Ненавижу! Ненавижу!
Дверь впустила четверку внутрь, захлопываясь с гулким звуком в тишине, отрезая собратьев по несчастью от внешнего мира, отрезая Дэйри от тех, кто смог бы ей по-настоящему помочь. Оставляя наедине с этими моральными уродами, решившими, что они всемогущи и способны управлять существами этого мира. Феникс прикладывается воспаленным лбом к металлической полоске укрепляющей старую древесину.
Да сам этот мир прогнил настолько, что готов развалиться по кусочкам. Эти Демиурги! Создатель воплотил Творцов для спасения и поддержания мира. А они? Эксперименты, войны, борьба за власть! Они заразили этим всех! И теперь мир, который принял феникса, стал ее домом катится в тартарары вот из-за таких вот гадов.
- НЕ-НА-ВИ-ЖУ!
Крик феникса, чьи глаза пылают алым огнем, прорезает тишину башни, а кулаки ударяют с силой по двери, оставляя вмятины!
- ТЫЫ! – Палец девушки упирается в тело эльфа, а последующий толчок отшвыривает того дальше. – Из-за тебя я чуть не лишилась возможности выжить! Ты испоганил меня своей похотью, осквернил мое тело, унизил перед друзьями и бросил!
В голове вспыхивает очередная картинка
- Феникс, значит... — с мягкой, масленой улыбкой он подходит к волшебнице вплотную — его разум преисполнен страстным спокойствием абсолютной безнаказанности.
— Интересно, как фениксы стонут... — произносит он в губы — совсем как она раньше, только он не собирается ни отстранятся, ни делать что-то еще, ибо спокоен за результат.
— ...во время оргазма..? — еще более тихо вопрошает он и едва-едва соприкасается губами.
Сколько еще пострадали от твоего похотливого эгоизма? Десятки? Сотни? Ненавижу! Ты и тебе подобные не должны жить! Я очищу этот мир от такой погани!
Пальцы Анейры окутал мощный ледяной туман, и в эльфа полетело первое ледяное копье, оставляя за собой ворох снежинок, как за ядром каметы следует распушенный огненный хвост.
На миг глаза возвращают свой фиалковый цвет.
- Что происходит? – Анейра растерянно сморит на Вильяма. Но глаза уже полыхают алым. – А ты! – Лицо Дэйри озаряет безумная улыбка. – И тебе подобные мастера! Как смеете вы обманывать людей?! Как смеете вы влезать к ним в головы, подменяя правду ложью в угоду себе?! Как смеете ломать чужие судьбы?! Такие как ты хотели подчинить и меня! МЕНЯ! Но я их обманула! – Безумный смех оглашает зал.  – И выжила! Потому что я – ЛЕДЯНОЙ ФЕНИКС! И я уничтожу всех им подобных! Ненавижу!
Кажется синее пламя охватывает тело девушки, распространяя магическое сияние по всей комнате, гася свечи, промораживая воздух настолько. что с канделябров свисают сосульки. Второе копье полетело в профессора ментальной магии.
- Я... не могу остановиться! – Естественный голос феникса прервал очередной взрыв безумного хохота. – А ты? ТЫЫЫ! – палец обвиняюще был направлен в сторону Тйгеты. – Твое ядро бьется благодаря мне! В него вплетена МОЯ магия! МОЙ ЛЕД сдерживает твой гнев! Как ты посмела забыть меня?!
Очередное воспоминание обожгло морозным холодом
Дэйри применила ментальную магию, передавая великану, похожему сейчас на маленького ребенка (если бы не размеры), свернувшегося клубком и всхлипывающего от пережитого во сне кошмара, образы голубого неба, зеленой травы, колышущейся от легкого ветерка, реки, медленно несущей свои воды вдаль. Феникс гладила этого сильнейшего мага по голове, передавая через прикосновение свою ледяную энергию, искрящуюся на кончиках пальцев голубыми льдинками.
И чем ей ответила эта несуразица?
Если феникс не хочет встать под раздачу, то стоит немного аккуратней отнестись к гиганту и не пытаться управлять его естественными эмоциями и процессами.
— Даже не пытайся внушать мне спокойствие, госпожа Анейра.
"Кто она такая? Посмела указывать что делать, когда должна была преклоняться перед той, кому обязана жизнью?! Тагейта забылаа свое место, слабая, тщедушная, лицемерная и зазнавшаяся девочка!"
Когти обиды и гнева сжали исстрадавшееся сердечко Дэйри.
- Я думала, что мы похожи и вместе сможем изменить этот хтонов прогнивший мир. Но ты, такая мощная и всесильная сломалась как кукла! Ты мне не ровня! ТЫ не достойна МОЕЙ магии! Ненавижу!
Анейру окружил снежный вихрь. И вот уже на месте хрупкой девушки возвышается трехметровая ледяная птица, которая смотрит глаза в глаза Тайгетте. Орел взмахивает крыльями и в эскадрон летит с десяток ледяных перьев острых и крепких как закаленная сталь, которые готовы  сковать емагическое ядро вечной мерзлотой, а затем разбить его на миллион искрящихся крупинок.
- Помогите мне! – Отчаянный крик феникса, принявшей свой нормальный вид, был направлен в никуда.
В последней попытке остановить это безумие, Дэйри обхватила себя мерцающими от мощнейшей ледяной магии руками, покрывая толстой коркой льда собственное тело, надеясь, что те, кого она пыталась убить, смогут найти решение и освободить ее из плена мрака, заполнившего девушку изнутри.
В зале наступила гробовая тишина. И лишь в самом центре возвышалась ледяная фигура библиотекаря, да по полу ветер разносил потоки снега.

Бросить кубики

[Оллз]

Существует бюрократическая задачка: если поменять более 90% наполнения космического корабля - электронную начинку, двигатели, экипаж, необходимо ли ему давать новый регистрационный номер, отличный от того, что он получил в первый раз покидая верфь? Вроде бы вопрос кажется довольно простым, но находятся люди - по обе стороны бюрократических баррикад, что раз за разом ломают об него мозг, из-за чего закон каждый раз читается и воспринимается по разному - в зависимости от предпочтений и собственных мыслей. Но каким бы не были предписания, подавляющее большинство предпочитает просто продолжать бороздить просторы великого ничто, не тратя денег на перерегистрацию, а в случае придирок со стороны проверяющих просто дают им мзду, или оплачивают мизерный штраф, не идущий ни в какое сравнение с ценой процедуры переоформления.

Оллз двигался вперёд, сквозь коридоры и лестницы магической Академии. Он шел замыкающим, чуть позади остальных. И не из-за того что он им не доверял - дело было, для разнообразия, в кое-чём другом. Мысли его изредка вспыхивали крохотными пульсарами чистой боли, когда он пытался подумать о чем-либо, кроме того, что ему и так уже было известно. Его разум словно находился в едком кислотном тумане, попытки преодолеть который приводили к еще большим страданиям. Солнечному эльфу было бы удариться в отчаяние, пытаясь нащупать хоть что-нибудь понятное и знакомое, но в этом не было необходимости. Благо сейчас в это самое время вокруг были люди, что не просто оставили свой след в его сознании, но огнём своих эмоций выжгли своё место в чертогах разума корпоративного служащего, став вечными ориентирами для его заблудшей души. 0113 мог забыть кто он, мог забыть где он, но он не мог не помнить всю ту страсть, что обжигающей лавиной промораживающей до костей своей головкоружительностью вскипела между ним и библиотекарем-фениксом; не мог оставить позади невероятное в своей чувственной самозабвенности страдание от соприкосновения стеки и других выбираемых эоном "игрушек" с его собственной кожей; проще было бы разорвать себе грудь, раздвинуть ребра и вынуть всё еще трепещущее сердце, чем оставить в безвестности небытия неповторимый акт сладкой, душащей симфонии единения со страстной, манящей в своей ужасающей причудливой красоте рогатой особы. Да, если вкратце, 0113 шёл позади, потому что у него был ощутимый стояк от простого нахождения рядом с теми, к кому он испытывал то, что у других людей можно было бы назвать симпатией.

А затем всё пошло по столь любимому корпоративным сотрудником месту.

Ничто не предвещало беды. Разве что что величественно ступающая феникс в своём скромном до желания сорвать его наряде будто бы чуть оступилась, замедлила шаг, начала вращать головой по сторонам. 0113 немного нахмурился, но не придал этому значению - разве что сам и сам стал двигаться заметно неторопливее, чтобы его состояние не было обнаружено - по крайней мере до тех пор, пока не придумает к кому из присутствующих лучше обратиться с предложением быстренько уединиться и доставить друг-другу обоюдное удовольствие. В идеале, конечно, было устроить один большой междусобойчик, но, учитывая общую атмосферу окружающей мрачности, подобное предложение в лучшем случае могло быть реализовано лишь по завершению их приключения. Худшим же вариантом было в тихую все сделать самому, но холодное безразличие протезов едва ли могло претендовать на нечто более серьезное, чем простая, унылая разрядка. Отвлечься от своих вновь требующих чужого внимания желаний его отвлёк странно звучащий потаённой обеспокоенностью голос ледяного феникса

— Я могу ошибаться, но здесь что-то не так... - молвила она

0113 остановился и максимально аккуратно, чтобы не отшибить себе там что-нибудь ненароком, прикрыл протезами паховую область - по мнению некроманта как минимум там всё было именно так, как и должно быть при виде желанных личностей.

- Картина где-то перевёрнутая висит или что...? - с улыбкой спросил 0113

- А вообще, насколько я знаю, Академия всегда была полна какой-то чрезмерно большим количеством скрытых мест, в которых можно заниматься... - и вновь очередная улыбка темнокожего эльфа была простой и лучистой - к памяти он не прибегал, а гооврил только то, что, по его мнению, могло добавить их унылому походу немного нужных ноток.

Но девушка его слов будто бы даже не восприняла - на заострившемся, взирающим на окрестности красивом лице её не дрогнуло ни мышцы. Она с максимальной внимательностью вглядывалась в тени окружающих предметов так, что её обычно фиалкового цвета глаза полыхнули яркой неистовой вспышкой магического проявления её внутренних сил. Оллз привык к разным особенностям сил или внешности, так что не предал особенного значения этому всполоху - лишь пожал плечами. В окружении первоклассных магов - в том числе внушающей - в его случае сексуальный - трепет Ди-Кель трудно было не чувствовать себя в безопасности. Поэтому корпоративный служащий как был по большей части расслабленным, таким и пребывал на протяжении всего обхода, считая что если опасность и появится, то с нею тотчас же разделаются его спутники. И даже когда ставший куда более холодным голос Анейры возвестил о том, что нежить с окрестностей вдруг решила подтянуться к Академии вызвало в его сердце лишь легкий трепет, да и то только из-за того что такую феникс он не помнил, а потому был не против познакомиться с ней еще раз, да поближе. Именно эта мысль заставила его начать придвигаться к ней.

Он придержал дверь для Вильяма и мимолётно подмигнул ему и специально для него перед тем как пройти вильнул своим задом.

- Не переживай ты так. Это наверняка студентики балуются - возвестил он и отмахнулся протезом, сокращая расстояние до Анейры.

- Если что, я могу перехватить контроль над любым мертвяком, что будет докучать тебе - после этих слов некромант хотел положить протез на плечо девушки, но в этот момент дверь за спинами группы закрылась и запустила какой-то процесс изменения.

Тени вокруг налились чернотой и будто дикие растения ринулись в разные стороны, а после и расцвели бутонами непроглядного мрака. Стены, словно подчиняясь неведомому механизму надвинулись со всех сторон, желая до хруста ломаемых костей стиснуть находящихся в них. Потолок же непомерной, грозящей моментально расплющить тяжестью над головой. Воздух пронзил разряд воздуха до того холодного, что тот ожогом отсёк на секунду возможность дышать. Но всё это меркло перед Анейрой, что издала дикий вопль чистой ненависти, громче которого, как казалось 0113 в этот момент, он не слышал никогда. Темнокожий некромант зажал уши холодными протезами, пытаясь справиться с напором давления, сминающего его барабанные перепонки. И в этот момент девушка одним не сильным с виду толчком швырнула его в полёт через половину комнаты. Оллз нелепо растопырив протезы, лягушкой шлепнулся на гладкий шашечный пол комнаты, проскользил по нему еще немного и резко остановился, пребольно впечатался в стоящий в диванчик.

- Да что ты... - начал он, морщась от боли, но в этот момент его окатило потоком вымораживающих в соей истовости пронзительно ледяных от ненависти обвинений. 0113 опешил и не нашёлся что ответить. Конечно, ни в чем виноватым он себя не считал. Более того, в его сознании тотчас же непреодолимой стеной возникла преграда уверенности в том, что он не обрёк феникса, но наоборот спас девушку - своей теплотой и участием он открыл для неё целый новый чувственный мир и, конечно, спас от прозябания в застенках собственного ледяного замка отрешённости. Но ничего из этого сказать он попросту не смог - дыхание после того как было в очередной раз сбито не успело восстановиться.

Хуже всего было то, что ледяной феникс не собиралась дожидаться оправданий. Хрустящее облако убийственного мороза образовалось вокруг неё и породило на свет пронзительно острый осколок грязно-голубого льда, что был устремлён в его сторону! Оллз моргнул, не готовый поверить в происходящее и выставил протез. Конечно, не один и не два десятка тысяч раз ему угрожали - при том пальму первенства занимали не бандиты, не убийцы, не пираты, и даже не представители фирмы, что взыскивали с него долги, но покинутые им любовники и любовницы - он просто не думал что Анейра будет одной из них. А затем угрожающий не только своей остротой, но и пронзительным холодом осколок льда, будто воплощённый ком гнева светловолосой - уже не девушки, но ведьмы с горящими глазами - устремился в его сторону. Зрачки 0113 расширились и он предпринял то, что единственное было возможно в текущей ситуации. Он телепортировался.

Бросить кубики

Но вместо того чтобы убраться из Академии вообще, его разум зачем-то выбрал местом возвращения пространство аккурат за пределами комнаты, в которой происходил внезапная, ничем не обоснованная истерика ледяного феникса. Сердце его бешено стучало, норовя выбраться наружу, а дыхание наконец-то соизволило начать работать нормально, так что лёгкие заработали как меха, выталкивая наружу вместе с хрипами пронзительную горечь, оставленную происходящим.

- У фениксов что, так проявляется ПМС? - буркнул корпоративный служащий и посмотрел на затвердевшую до каменного состояния паховую область - иногда такое случалось, когда он встречался с особенно опасной особью, что восхищала его по тем или иным причинам. Тень Иллюзиона, требующего дань в виде удовольствия благостно шептала напутствия, которые корпоративный служащий с улыбкой принял.

- А может у неё просто давно секса не было, вот она и озверела? Так это мы ей устроим... - промурлыкал себе под нос 0113 и с ноги отворил дверь.

Первым же его действием по возвращению было заточение ледяного феникса в защитную сферу щита - чтобы та не причинила вреда еще кому-либо.

Впрочем, за то время что он находился за дверью, да приходил в себя могло произойти всякое...