Аркхейм

Размышляю над тем, чтобы податься в орден Фортуны.

@Моль 
Выловила моль сачком и посадила в баночку.

Мать вернулась быстрее, чем отголоски лёгких шагов девочки у вольера растворились в прохладе помещения, будто невидимая нить в её груди беспокойно натянулась, улавливая мгновение, когда привычная тишина дрогнула растревоженным в клетке зверем. Она застыла на пороге, вылавливая взглядом тонкую фигуру дочери, и смертельно побледнела от страха, тут же кинувшись вперёд:
- Мин! – Крик сорвался почти беззвучным хрипом, оцарапав горло горячим дыханием. – Отойди!
Сердце бессильно дёрнулось, словно кто-то крепко сжал его рукой. Девочка почти коснулась пальцами массивной морды дракона, и, не обращая внимания на испуганную мать, что-то весело щебетала между металлическими прутьями – она стояла всё так же, одной рукой обхватив решётку, а вторую вытянув перед собой ладонью вверх, как если бы знакомилась в настороженным дворовым псом.
Мать вцепилась в плечи Мин и отдёрнула её с такой силой, что шерстяной платой соскользнул с плеч девочки и упал на пол возле вольера. Лёгкая, почти невесомая фигурка пошатнулась и подалась назад, но ни вскрика, ни слез не последовало, она растерянно повернулась. В её подрагивающих от удивления зрачках читалось недоумение и, казалось, всё ещё отражался он – не чудовище, не зверь, а существо, сотканное из грёз и сказок.
- Он не злой, - улыбчиво прошептала Мин. – Он просто смо...
-  Тссс! – Крепко прижимая девочку к себе, женщина будто пыталась заслонить её от пристального взгляда монстра в вольере. В голосе звенел страх, вязкий, наполненный невысказанными историями, о которых ребёнку ещё нельзя знать. Руки её дрожали. – Сюда нельзя, слышишь?! Это... не зверёк и не игрушка, Мин. – Она не смотрела на него, боялась и волокла дочь к выходу.
Мин вскинула подбородок и, спотыкаясь, посмотрела на мать долго и упрямо, с какой-то детской серьёзностью, которую взрослые всегда недооценивают.
- Он просто смотрел!.. Он... живой, мама. По-настоящему... - Голос её был тихий, почти обиженный, не от непослушания, а от удивления, что ей не верят, что этот момент хотят забрать, вырвать, как лишнюю страницу из книги.
Женщина сжала зубы, лицо её было бледным, напряжённым, как у человека, увидевшего кошмар наяву. Она не нашлась, что ответить, страх жил в ней глубже слов. Она крепче сжала плечи дочери, пытаясь одновременно защитить и удержать, как будто девочка могла раствориться в воздухе и снова вернуться туда, к вольеру, где дышал опасностью белый силуэт. Мин же торопливо и сбивчиво переставляла ноги, не от усталости, а от того, что силком тянули прочь, не давая повернуть голову обратно. Но она всё равно оглянулась. Несколько раз. Быстро, украдкой. В темноте вольер уже терял очертания, и всё же она чувствовала, как дракон всё ещё смотрит ей вслед — не взглядом зверя, а человека.

Глава 1.

Мин было около пяти, когда она впервые оказалась в опасной близости от вольера. Мать взяла её с собой не из прихоти, а потому что малютку в тот день попросту не с кем было оставить: старшая сестра слегла с горячкой и все силы пожилых родственников, бабушки с дедушкой, уходили на то, чтобы сбивать жар, поить её отварами и менять простыни. Отец, по обыкновению, исчезал ещё до пробуждения семейства – то ли снова устроился на смену в подземном рынке, где вечно пахло рыбной гнилью, углём и чужими бедами, то ли просто ускользал на весь день, чтобы не слышать хрипов больной дочери и не встречаться взглядом с уставшей женой. Его отсутствие никто особенно не обсуждал, в доме и без этого хватало шума, хлопот и запаха горьких трав, кипящих на плите. Соседка, старуха с нижнего этажа, обычно присматривала за младшей, но сегодня она не открыла дверь – «сама не на ногах», как сказала сквозь щель.
Мать была одной из служанок, которых кинули на уборку вольеров, почти на самое дно служебной иерархии замка с картинки. Туда осмеливались идти только те, у кого не было иного выхода – никаких пособий, отпускных, больничных и даже малейшей страховки, а болезнь старшего ребёнка, как бы тяжело она ни протекала, не считалась уважительной причиной для прогула. Страх и безнадёга всегда были спутниками этой дыры.
Мин была закутана в старенький шерстяной платок, тощая, с упрямо поднятым подбородком, хотя глаза слезились от пыльного, душного воздуха. Её посадили на расшатанный табурет у входа в служебные помещения и велели сидеть тихо, не мешаться, не дёргаться и никуда не уходить. И первое время девочка молчала, тихо поигрывая с бахромой на рукаве, и наблюдала за тем, как мать, пригнувшись, чистит кормушку, из которой доносился неприятно приторный запах крови, берёт вёдра и направляется к источнику за водой. Стоит ли говорить о том, что любопытство ребёнка оказывается сильнее страха перед неведомым? Дети не умеют сидеть тихо, особенно, когда за толстой решёткой, отлитой с напускной декоративностью, виднеется нечто большое и интересное, дышащее в глубине вольера не как человек и не как зверь – глубоко, с отголосками одновременных жара и холода. Мин осторожно поднялась на ноги и двинулась ближе, внимательно вглядываясь в пространство между металлическими прутьями, она не понимала, кто или что там, знала только, что это «опасно» и что «туда нельзя», что мать всегда возвращается оттуда молчаливая, с напряжённым и резко постаревшим лицом. Но именно поэтому и тянуло. Потому что тайна.
Существо, сотканное из теней вольера, не смотрело на неё прямо, но каждый мускул в его теле говорил о внимании, даже издали оно казалось не просто опасным, а чужим, даже чуждым, будто не из этого мира. Как из снов или страшных сказок, которыми пугали деревенские мальчишки. Но она не испугалась. Не сразу. Сперва это было лишь чувство, будто сердцу в груди стало тесно, как если кто-то невидимый сжал его в кулаке и забыл разжать. Тень тяжело шевельнулась, и только тогда она поняла, что смотрит не просто в темноту, а на существо в ней.

Цитата: Йохан от 11-04-2025, 22:19:32@Изерли,
*убрал на сердечко*
А где рождается лень в человеческом теле..?

В душé?..

@Йохан, а Вы приложите его куда-нибудь к другому месту.

@Кира 
Вздрогнула и пугливо взглянула через плечо, заслоняя собой нескладную песочную конструкцию.
- Здравствуйте...

Тихонько строит замки из песка на берегу моря.

1. Имя и фамилия персонажа
Изерли (Тринадцать)
Даринн

2. Раса и год рождения
Ка'ард (гомункул, позднего поколения)
5000 г.р.

3. Место проживания, род занятий и состоятельность
Планета Циркон.
В поиске работы и себя.

4. Цвет магической энергии и ориентация
Бело-голубой.

5. Биография
Изерли была создана, как экспериментальный образец в результате тестирования амбициозной гипотезы, родившейся в недрах одного из закрытых филиалов Компании, в стенах Инкубатория и Воспитательного Отдела (ИВО). Проект, частью которого она стала, был дерзкой попыткой выйти за пределы устоявшихся рамок и создать ка'арда нового поколения, способного поглощать магическую энергию с максимальной скоростью и эффективностью – теория, лежащая в основе эксперимента, предполагала изменение самого ядра гомункула так, чтобы оно функционировало не только как источник энергии, но и как накопитель, способный поглощать и перераспределять магию. Однако в процессе сборки и конструирования были допущены ошибки, в результате которых ядро оказалось нестабильным - его энергия пошатнула тонкий баланс между телом и разумом, и начала искажать внутренние связи. Побочным эффектом стала не просто мутация или сбой внутренних систем функционирования куклы - сознание гомункула дало трещину, рассыпалось на отдельные фрагменты, а диcсоциальное расстройство стало не просто клиническим диагнозом, а её сутью.
С раннего возраста она воспринимала себя не цельной, а «многослойной», будто сотканной из разрозненных лоскутов, каждый из которых отличался своим цветом и текстурой, и эти фрагменты существовали как противоречивые части одного целого: один из голосов внутри твердил о порядке и долге, другой, змеящийся и ускользающий – нашёптывал о хаосе, о необходимости разрушать, чтобы начать чувствовать и быть свободной от уз, наложенных другими, а третий молчал, но в его молчании было куда больше силы, чем в крике: он тихо следил за тем, как мир трещит по швам, как рушатся его конструкции под натиском грядущих перемен.
Изерли «росла» слабым и хрупким существом, её магическая энергия перераспределялась неравномерно, из-за чего она часто впадала в состояние обесточенности, схожее с обмороками, что делало её не самым перспективным образцом эксперимента. Однако один из кураторов проекта, учёная из ИВО, проявляла к ней необычное внимание. Ходили слухи, что она видела в ней нечто большее, чем просто объект научного любопытства, нечто, что выходило за рамки холодной лабораторной работы, словно она стала для неё чем-то личным, а не просто неудачным экспериментом – вместо данного образцу порядкового номера, она обращалась к ней, как «дарлинг», что в последствии трансформировалось в «Даринн», и в этом имени ощущалось что-то по настоящему тёплое, почти семейное, что отчётливо контрастировало с окружающим её миром и лишь усиливало внутренний разлад гомункула, как если бы она балансировала между двумя параллельными реальностями, не находя своего места ни в одной из них.
Впервые нестабильность ядра проявилась в возрасте шести лет, когда Изерли подвергли испытанию на способность к поглощению магии, во время процедуры произошла первая диссоциативная фуга — на несколько минут она полностью изменилась, её сознание словно отключилось, а вместо него активировалась другая личность, агрессивная, хаотичная и совершенно не поддающаяся контролю. С каждым годом такие эпизоды случались всё чаще и становились продолжительнее, и одна из личностей начала проявляться с такой отчётливостью, что её поведенческие модели стали ярко выделяться. Ярость, дерзость, стремление к свободе, бунт — всё это было полной противоположностью основного сознания, которое оставалось покорным, безропотным, словно подчинённым какой-то невидимой силе. Структура ядра начинала искажаться, вплоть до того, что изменялись потоки магической энергии внутри конструкции куклы, и в результате встал вопрос о дальнейшей целесообразности содержания образца:
•    Она не демонстрировала тех качеств, которые изначально закладывались в проект.
•    Любое тестирование давало нестабильные результаты.
•    Её разум раскололся, и стало невозможно предсказать, кто будет "у руля" в следующий момент

К 5025 году руководство ИВО приняло решение о прекращении эксперимента и это означало либо утилизацию, либо разборку на компоненты, но вопреки распоряжениям «сверху» куратор решился на рискованный шаг и провернул сложную махинацию: сфальсифицировал документы о "гибели" образца в одном из экспериментов, а затем тайно передал его в руки анонимного владельца. Это позволило молодому ка'арду избежать утилизации, но открыло перед ней новую, неизведанную реальность - мир за пределами лаборатории, полный как неизвестности и угроз, так и возможностей для тех, кто решится его исследовать.
Теперь её жизнь — это постоянные поиски: поиски себя, ведь личности внутри неё продолжают бороться за контроль; поиски своего места в мире, где она — одна из немногих ка'ардов, не связанных с Компанией; поиски способа стабилизировать своё ядро, чтобы сохранить своё существование и не раствориться в хаосе собственного сознания. Каждое утро для неё — это новый шаг на пути к непостижимому, к поиску равновесия в мире, где каждое решение может стать последним, а сама она — не более чем уязвимая сборка, балансирующая на грани.

6. Образ
На первый взгляд, в Изерли нет ничего, что отличало бы её от обычного человека: субтильная, бледнокожая, почти прозрачная, словно выточенная на грани между хрупкостью и безмолвной, сдержанной силой. В её эфемерной лёгкости таится нечто тревожное, как в тишине перед бурей, когда даже воздух вокруг замирает, предчувствуя неведомую угрозу. Держится прямо, с удивительной для её роста (165 см) уверенностью. Длинные чёрные волосы обрамляют породистое лицо: высокие скулы, строгий изгиб губ, точеный, но выразительный профиль. Светло-карие, почти золотистые глаза смотрят хмуро и пронзительно, с первобытной насторожённостью, как у зверя, оказавшегося среди людей. На внутренней стороне бедра — татуировка с номером, как тихий, неумолимый штрих её прошлого. Внутри — трещины, незримые для чужих глаз: её сознание расколото, как зеркало, расщепляющее одного человека на множество образов, каждый из которых со своей историей, голосом, болью и мелкими радостями, борется за право быть услышанными - эти образы сменяют друг друга, сплетаются и отталкиваются, играя роли в сложной драме её существования, где нет главного героя — лишь бесконечная смена масок на фоне тонкого, но удивительно стойкого ядра.
Изерли накрепко застряла в периоде «бури и натиска», который изобилует стрессом и внутренними конфликтами, и где доминирует закон контрастов: эйфория и предельная весёлость сменяются подавленностью, самодовольство и «нарциссизм» гаснут смятением, застенчивостью и трусостью, страсть к взрослению и протестам чередуются с поиском домашнего покоя; нестабильность, в которой алчность и эгоцентризм царствуют наравне с бескорыстием. Невольно тянется к рискованному и неизвестному, к независимости, с очевидной незрелостью нравственных убеждений и борьбой против воспитательных авторитетов и режимов. Игровая социабельность и внешняя непринуждённость в общении ловко сочетается со страхом перед более тесными эмоциональными контактами, с искусной ложью, манипуляцией и уходом от ответственности в принятии любых решений, даже за собственную жизнь. Тревожная. Зависимая. Недоверчивая и агрессивная, как пугливый, уличный пёс.
Несмотря на свою внутреннюю стойкость и внешнюю уверенность, в бытовых мелочах она совершенно беспомощна, словно её существование было сконцентрировано исключительно на более высоких и абстрактных вопросах, не имеющих ничего общего с повседневной жизнью. Приготовление пищи, стирка, повседневные хлопоты — всё это остаётся для неё чуждым, почти абсурдным занятием, как результат долгого воспитания в тепличных условиях, где такую заботу неизменно брали на себя другие. Однако есть в ней одна небольшая особенность, поразительная в своей нелепости, но выделяющаяся на фоне её бытовой неприспособленности: она обладает настоящим талантом в завязывании шнурков на своих кроссовках и лент в волосах, и это не просто утилитарное действие, а своеобразный ритуал, в котором изящество переплетается с точностью, а каждый узел становится маленьким произведением искусства, свободным от банальных правил и подчинённым лишь внутренней логике красоты и гармонии. В её движениях чувствуется неуловимая грация и сосредоточенность, будто в них заключены отчаянные попытки найти порядок в мире, который она не до конца понимает, но с которым вынуждена взаимодействовать.


7. Уровень персонажа и вид источника
Уровень персонажа: VI.

Вид источника: магия.

8. Связь с игроком
ЛС

9. Галерея
поставлю ссылку позже

10. Как вы нас нашли?
Через друзей.

Измените имя на Изерли, пожалуйста. Анкета в процессе.