Аркхейм

Можно было сказать, что на почти на самые окраины Лайнадара, в Каэлунг, его занесло по причинам сугубо профессиональным — читал очередные лекции в скромном филиале Грекдерского университета, или же длинноухого иномирца повлекли за собой магазинчики с добытыми в горных глубинах Каэлунга минералами, которые непременно пригодились бы в его научных исследованиях, но правильным вариантом всегда остается тот, в котором хаари выбирает свой маршрут, ведомый исключительно интуитивным озарением — вот здесь, в этот раз всенепременно что-то случится.

Это "всенепременное", "неотвратимое" преследует его не сколько злым роком, сколько чудесным озарением, сквозь мало прожитые, по Аркхеймским меркам, годы, сквозь Вселенную и звездные скопления, попадается в цепкие лапы с острыми когтями — но удерживается этими когтями бережно, рассматривается и изучается со всех сторон, ни в коем случае не оценивается черно-белыми категориями.

Ведь как известно, обратная сторона луны, — далекого небесного светила в одной из галактик, — пусть остается темна и скрыта, но это все одно.

И даже если в когти попадается нечто, подобное этой темной стороне, несущее за собой испытания, проверяющее на прочность сердце и разум, бережность обращения и философское отношение к происходящему не умаляются, ведь у него самого есть своя обратная сторона луны, которая сейчас, оставшись на Дискордии, подгоняемая не терпящим праздности временем, упорно проходит подготовительный курс для поступления в университет в следующем году.

Кому ни рассказывал, что решил отправить свой личный артефакт, — да еще и с премерзким характером, — грызть гранит науки, встречал одобрительные усмешки. Особенно у тех, кто с этим артефактом сталкивался, — да-да, ему, мол, полезно будет хотя бы попытаться социализироваться.

И вот, лавируя между случайными прохожими, — хотя как знать, насколько случаен в твоей жизни может быть каждый встреченный тобою человек? Ведь памятуя об эффекте бабочки, даже невзначай брошенная кем-то фраза, адресованная и вовсе не тебе, или жест, который натолкнет тебя на определенные мысли, — все это может спровоцировать маленький шторм в бессознательном, который живой, неконтролируемой стихией вырвется из самых потаенных уголков разума и поведет тебя в направлении таком, о котором ты даже и гадать бы не смел... — и вот между такими, способными повлиять неожиданным образом прохожими, Юпитер неспешно пересекает одну улочку за другой, незаметно для самого себя все дальше и дальше оказываясь от центра Каэлунга.

Уличная музыка, играющая в динамиках, становится тише, звуки джаза постепенно сливаются с шелестом травы и пением птиц, деревья, словно наблюдающие с долей отстраненного интереса многовековых мудрецов, нависают с обочин незаасфальтированной дорожки, и в какой-то момент редкие домики остаются позади, а Юпитер останавливается, чтобы аккуратно ботинком отодвинуть с ставшей совсем узкой тропинки обломанную ветку.

На телефон приходит сообщение от Нигредо: "Этот чурбан запретил мне складывать ноги на парту! Я ему говорю, уважаемый, мне так лучше думается... Дражайший мой хозяин, где тебя хтоны носят? Ты где?"

Юпитер неспешно закуривает, отправляя в ответ gps-координаты.

И правда, где он, и зачем Вселенная его сюда привела?

Одновременно он и верит в судьбу, и испытывает жгучую потребность пререкаться с ней всякий раз, когда она, зараза такая, выкидывает нечто, проверяющее силу его духа на прочность — нечто, чего он старательно избегает, прячется и уворачивается, но все равно обнаруживает себя загнанным в угол, в клетку из собственных ошибок и сожалений, прутья которой сливаются в паутину, кажущуюся иллюзорно правильной с точки зрения его собственной морали, вторящей желаниям его личных богов, молчаливо проследовавших за ним однажды из его мира.

Сонм божественных голосов сменяется тягучим, раскаленным шепотом Нигредо, выжигающим из мыслей любую, даже самую жалкую попытку снова себя уничтожить чувством вины — шепотом неразборчивым, сбивчивым, успокаивающим.

Юпитер поправляет волосы, нервничает, смотрит на Лиру в который раз — ему хочется говорить больше, развить мысль в ответ на ее пожелание успехов в обучении Нигредо, но шепот артефакта действует на него, как убойное успокоительное, и он протяжно вздыхает, делает запинку, стараясь шагать в такт, чем обращает на себя внимание господина Вуда, затем виновато осматривает спутников и трогает рукой шею, ослабляет галстук еще больше, словно нечто мешает ему говорить, сдавливая горло.

— Он рад твоей поддержке, Лира. А я буду стараться, чтоб его не выгнали после первого же семестра...

Случившееся между ними двумя — и не случившееся тоже, точно не было ошибкой, и Юпитеру никогда бы и в голову не пришло жалеть о том, что они вообще знакомы. Как бы это не болело первые месяцы, каким бы гулким эхом тоски и растерянности не отзывалось в груди сейчас — ему хочется сказать ей спасибо за то, что она была в его жизни.

И он испытывает величайшую благодарность за то, что после всего этого Лира продолжает оставаться здесь, возможно, с ангельским смирением принимая его присутствие рядом.

Чего же ей стоит сейчас усмирять свою тьму?

"Мы постараемся" — слышит он от Лиры, и это "мы.." впивается в сердце так же, как он сейчас хочет до боли сжать кулак, чтобы когти впились в кожу, но на месте длинных острых когтей сейчас обычные человеческие руки с короткими ногтями, и отворачиваясь от Лиры в пространственном терминале, он пару секунд таращится на свои пальцы, как будто видит их в первых раз.

"Кажутся бесполезными в такой ситуации, не правда ли?" — едко усмехается Нигредо в голове, — "Еще одна форма самозащиты через саморазрушение, и та оказалась недоступна."

Что она вкладывает в это "мы"?

Сейчас Юпитеру, как стороне, по сути, предавшей, но не принимавшей решение о разрыве, а лишь молчаливо принявшей факт свершившегося, было до отчаянной тошноты в горле, до изнывающей ломоты в непривычном и кажущимся еще более чужим теле — непонятно, до невозможности своей и до самой ее глубины.

Невозможно узнать, руки потряхивает от необходимости унимать эгоистичный импульс встряхнуть ставшую абсолютно чужой, такой далекой от него Лиру, заглянуть в глаза и всмотреться в ее глубину, стискивая зубы задать молчаливый вопрос,

но не смочь, конечно же, не смочь этого сделать никогда, и отсчет этого никогда начался сейчас, когда они оказались вдвоем в терминале.

не смочь потому, что он все-таки виноват, и отсчет его вины начался с момента, когда ему надо было рассказать о третьем — близком, но он промолчал.

Юпитер давит в себе неприятное чувство, словно блоху, — о том, что человек, ранее бывший для него открытым и понятным, теперь кажется далеким и недоступным, и хоть ты пальцы изломай об эту недоступность, которая, конечно же, наверняка тщательно контролируется ее собственным артефактом в том числе, не менее настороженным и опасным, чем его Нигредо — и пока он осознает эти чувства в себе, старается контролировать их, контролировать свое нескладное неуклюжее человеческое тело, анализировать каждую свою реакцию на Лирины слова, — пока его сердце бешено стучит а разум занят работой на износ, лишь бы не наговорить глупостей, ему так сложно вымолвить хоть что-то приятное для нее.

Хоть словечко, по которому Лира могла бы сделать вывод о том, насколько на самом деле Юпитер рад ее видеть и одновременно боится того, что сейчас они снова оказались рядом.

"Да, идем." — мысленно отвечает он, сопровождая ответ кивком, и выходит из терминала, чтобы вмиг ощутить чувство угнетенности и разрухи, словно впитавшееся в старые стены здания.

Запах моря смешивается с грязью, не кажется свежим, оседает в легких, и Юпитер достает из кармана сигареты, чтобы приглушить эти запахи табачным дымом. Рука дрогнет лишь раз, когда он подумает о том, что Лире потребовалось время на то, чтобы принять его вредную привычку — но как же легко рука с сигаретой отводится в сторону, подальше от девушки, так же как и раньше, когда они были вместе. Автоматически, выдыхая в сторону — словно и не забывал этот автоматизм, въевшийся не хуже табачной горечи.

— И сейчас эта тяжесть наверняка никуда не делась. Страх непонимания остался, они не знают, когда шлейф аномалии перестанет их изводить, — мрачная сдержанность его слов эхом отлетает от оголенных стен, прикрывая собой неловкость, но вдвоем с Лирой они остаются ненадолго, стоит только деловитому мужчине появиться в дверях и сразу же взять в свои руки контроль над ситуацией.

"Возможно, еще какие-то минуты наедине, и между нами бы завязался разговор..." — отстраненно констатирует хаари для своего артефакта, стараясь не думать о том, насколько сильно он рассчитывал на это.
Представившийся господином Бертолли выводит их на улицу, демонстрируя вид еще более удручающий, чем представлялось, и параллельно вводя в курс дела. Прибывшим остается только гадать, какие потери в совокупности понес этот маленький портовый городок. Потери материальные, финансовые, и безусловно — человеческие, которые не восполнить никакими ресурсами.

"Он не очень-то церемонится с теми, кого прислали помочь, не так ли? Хотя я не могу его винить — он хорошо держится для того, кто потерял столь многое," — и все-таки, Юпитер не удерживается, переглядываясь с Лирой, и отчего-то испытывая необходимость хотя бы в иллюзии того, что сейчас они и правда вместе. Пускай это вместе и распространяется только на работу, но сейчас, находясь в аномальной зоне, с которой еще предстоит разобраться, ему хочется ощущать, что он может рассчитывать на Лиру, и ничуть не меньше хочется ненавязчиво дать понять — что бы между ними не случилось в прошлом, сейчас она тоже может на него рассчитывать.

Предложение на время разделить обязанности выглядит пусть и небезопасно, но с ними обоими их артефакты, так что нельзя сказать, что они остаются одни, и Юпитер, слегк подумав, соглашается:
— Давай условимся встретиться в госпитале через полтора часа. Если пройдет больше времени — это будет сигналом того, что что-то случилось, — сейчас, когда на улицах встречаются редкие жители и рабочие, кажется, что ничего не может случиться, но Юпитер понимает, что это не отменяет опасность и лишь усыпляет бдительность.

— Тогда я подойду чуть позже?.. Когда осмотрюсь здесь, — в итоге он соглашается с Лирой и вопросительно смотрит на господина Бертолли, который, судя по всему, не терпит заминок, и возникшее намерение прибывших разделиться вводит его в ступор и даже раздражает, что можно отследить по мелькнувшей на лице тени недовольства, изогнувшей линию рта и сузившей разрез широко посаженных больших глаз.

Появление рядом Алисии не удивляет, равно как и ее реакции на Юпитера — просто все это время он старательно отметал мысли о том, что с ней ему тоже придется увидеться, и вот это-то взаимодействие может быть не самым приятным и даже не самым безопасным, поэтому Юпитер хоть и не делает шаг назад при ее появлении, но весь собирается, словно готовясь к прыжку, и в тысячный раз жалеет, что при нем нет его мощных лап и острых когтей.

"Зато есть мои мощные лапы и острые когти, успокойся", — разрезает вязкость мыслей голос Нигредо, который с негласного разрешения хозяина почти-что начал обретать материальность.

На рычание черной волчицы стискивает зубы, но молчит — вряд ли вежливое приветствие будет здесь уместно. Вряд ли хоть что-то здесь будет уместно, и он бросает вопросительный взгляд на беловолосую, не сколько ради успокоения, что та не отдаст команду атаковать, сколько ради того, чтобы просто отследить ее собственные эмоции относительно происходящего.

— Скажи ей, чтоб она не трогала меня, — Бертолли вскидывает руки вверх, слегка шарахнувшись в сторону от волчицы, нарычавшей и на него, но всеми силами делает вид, что не боится, — хотя легкая дрожь в голосе выдает его неуверенность в собственных силах, — и указывает Лире в сторону виднеющегося вдалеке здания, — Как хотите, но только без фокусов... Я отведу тебя в госпиталь, сейчас все пострадавшие там. А ты не теряйся, тебя одного тут спасать будет некому, — и почти сразу теряя интерес к оставшемуся позади Юпитеру, ведет Лиру прямо по дороге.

Оставшись в одиночестве, Юпитер позволительно машет рукой в пустоту, и если Лира обернется, то увидит, что рядом с белым хаари материализовалась сначала плотная черная дымка, быстро принявшая облик черного хаари — улыбающегося широко и довольно, приглаживающего белый воротничок рубашки и отряхивающего черные брюки со стрелками.

В атмосфере ужаса и запустения Нигредо чувствует себя восхитительно — он довольно потягивается, выгибаясь дугой, и щелкая зубами, облизывается.

Фронт работ и правда выглядит внушительно — самое время запустить свои черные когтищи в средоточие дикой, первобытной тьмы.

---

Госпиталь, к проржавевшим не то от времени, не то от аномалии воротам которого Лиру подводит господин Бертолли, представляет собой трехэтажное здание, не видавшее ремонта несколько десятков лет — светлый кирпич очевидно давно устал, но местным жителям сейчас было не до реставрации. Хорошо и то, что расположение на некотором отшибе спасло госпиталь от крупных разрушений, и аномалия прошлась только по самым верхам, сорвав где-то черепицу, да выломав забор с левой стороны, оставив на его месте зияющую дыру, будто кто-то огромными зубами вгрызся в железные толстые прутья.

Стивен Бертолли в очередной раз смотрит на то, что некогда было асфальтированной дорожкой к зданию, на обломки кустов и вмятую в грязь траву, но не задерживается ни на миг, указывая Лире и ее черной спутнице на железные двери, сейчас распахнутые настежь и подпертые камнями с обеих сторон — как открыли с тех пор, когда требовалось оперативно вносить раненых, так и оставили, сочтя что в теплое время года прохладный морской воздух слегка отрезвит пациентов.

На первом этаже они проходят пустую стойку регистратуры и несколько закрытых кабинетов, чтобы подняться на второй этаж, где располагаются палаты.

Но впечатление складывается такое, будто в госпитале лежит по меньшей мере треть жителей Двантаора, потому-что не только палаты, но и коридоры на этаже заполнены койками с пациентами — много раненых, перебинтованных, слышно чье-то бормотание, звучащее несколько пугающе, словно человек до сих пор не до конца пришел в себя от ужаса, и сейчас раз за разом переживает случившееся в своей голове.

На втором этаже шумно — между пациентами снуют усталые медсестры и один врач — среднего роста возрастной мужчина абсолютно незапоминающейся внешности, с впалыми щеками и колким взглядом карих глаз, магический уровень которого определялся не выше шестого, но он не проявляет к вошедшим интереса, лишь сухо кивая господину Бертолли, и продолжает осматривать одного из пациентов на дальней койке и параллельно вести записи на планшете.

Наверное, он не особо рассчитывает на присланную помощь, и все его мысли сейчас крутятся вокруг призрачного желания когда-нибудь отдохнуть.

— Это Вас прислали нам помочь? — тихий уставший голос одной из немногочисленных медсестер раздается рядом с Лирой, и она может видеть перед собой обладательницу этого уставшего голоса, молодую темноволосую эонку с таким же усталым выражением посеревшего от недосыпа лица. Поникшие худые плечи, скрытые за слегка мешковатым медицинским халатом, на бейджике которого значилось имя "Агнесса", впалые щеки и молчаливая тяжесть взгляда — все это говорило о том, что девушка наверняка давно не отдыхала, присматривая за пострадавшими, — Воздействие аномалии словно бы должно было спасть, и магические сканеры не фиксируют повышенную активность, но больным становится плохо в непредсказуемые моменты. Они начинают просыпаться и кричать от ужаса, раздирают себе лицо и руки, страдают от панических атак, и это срабатывает как цепная реакция...очень страшно. Не подпускают к себе никого особо... — тут Агнесса слегка наклоняет голову, смотря на Лиру, — Вы, должно быть, сильная целительница. К нам отправляли...сильных, но пациенты их пугались. Может быть вы попробуете, и ваши слова их успокоят.

Пациентов слишком много, и кажется, что осмотреть сразу всех будет невозможно, поэтому Агнесса предлагает начать с тех, кто находится в состоянии бреда и переживает панические атаки чаще остальных:
— У нас есть несколько пациентов, которых страшно оставлять одних. Они очевидно жалеют о том, что остались живы. После этого можно будет заняться физическими повреждениями — наши медики обработали раны и наложили заживляющие заклинания, но влияние аномалии сильно, и уровня нашей магической силы не хватает. А отбывшие недавно группы зачистки хоть и располагали целителями, но успели сделать не все, и нацелены, как я успела понять, были больше на саму аномалию... сказали, что пришлют кого-то еще, — голос ее стал тише и отчаянее, — Тех, кого телепортировали в другие города, спасти не удалось.. как будто аномалия держит.

Оглянувшись на незнакомого врача, она добавляет извиняющимся тоном:
— Мистер Лоуренс не очень приветлив, прошу прощения. Он хороший врач, но ему тяжело признавать, что его сил не хватает. Но я думаю, что попозже он побеседует с Вами... — ей хочется добавить что-то еще, но первый пациент сам находит себя, не давая возможности выбрать.

Раздавшийся протяжный стон, переходящий в подобие крика обращает на себя внимание, и Агнесса, округляя глаза от вновь накатившего страха, бросается к одной из коек, на которой лежит юноша студенческого возраста. Бегающие глаза, вцепившиеся в простынь тощие пальцы с обгрызанными от нервов до мяса ногтями, прилипшие ко лбу каштановые волосы. Из видимых повреждений только синяки да ссадины на руках и ногах, но почти полное отсутствие сильных ран с лихвой компенсировалось удушающей аурой животного ужаса.

— Зачем?!.. Зачем меня спасли? Надо было... оставить меня там... оно все равно приходит и смотрит на меня... — безумное бормотание паренька казалось бредом сумасшедшего, он сжимал ткань простыней, стараясь ухватиться покрепче, а при виде девушек взгляд его стал отчаянно-умоляющим, — Оно каждый раз все ближе и ближе... пожалуйста, я так не хочу...

Что-то не ладится у меня со временем — планы на отпуск сильно поменялись, поэтому пока до сих пор в лоу, точных сроков сказать не могу, простите пожалуйста. Кто не готов ждать — я пойму...)

Всем хорошего лета! с":

В моменте:

Уйти во время работы гулять на сорок минут, абсолютно не подумав о последствиях, просто потому-что почему бы и нет + хорошая компания.
Вернуться обратно, стоять вдвоем курить, наткнуться на свою сотрудницу, которая смущенно при виде нас (в этот момент отчетливо понимаю, что это для меня он — друг и близкий человек (до сих пор не рискую утверждать, что это взаимно), а для нее — врач и кто-то "постарше") стоять втроем — завязав разговор о курении, которое сокращает годы жизни и приближает к смерти, и мои слова — "да я походу уже чуть ли не за руку со смертью здороваюсь", и слова коллеги — "да ты в шаге от смерти" (в шутку, само собой)

И мое многозначительное молчание — просто продолжаю стоять рядом с человеком, у которого ключевой 13 аркан (Смерть).

А я обнимаю Смерть на прощание, перед тем как уйти в отпуск, и думаю о том, как же странно все складывается — мы не совместимы по всем параметрам. По соционике, по всем гороскопам (даже, блядь, по восточному!), еще где-то там точно тоже не совместимы, но почему мы вообще общаемся? Почему нас тянет друг к другу?

Он вчера сказал, что мы знакомы уже 7 лет — огромный срок по моим меркам. Даже посчитал..

Добрый день! Эту неделю буду скорее всего отсутствовать (и кот Теодор тоже) — перед отпуском работы тьма, поэтому очень извиняюсь перед теми, кому должен — честно думал, что получится. Начиная с выходных и со следующей недели все допишу и отдам (есть небольшая вероятность, что может и раньше, но это прям маловероятно, не могу пока сконцентрироваться на постах в перерывах между громадным списком задач которые надо сделать до 16 числа).

:с

Слишком личное для мысли дня, но достаточное, чтобы оставить здесь.

Самое запоминающеся в сегодняшнем вечере даже не то, что я сходил послушать Drummatix на фестивале, хотя одно только это само по себе уже событие, а то, что важный для меня человек, к которому я до этого забежал на работу просто увидеться (мог ли я подумать хотя бы несколько месяцев назад, что это будет так..нормально?), — согласился пойти со мной.
...и среди этого самого запоминающегося, особенно ценное, на завершающих концерт словах вокалистки про что-то вроде "берегите близких, друзей.." это когда этот человек меня обнимает.

с п а с и б о.
если бы ты знал, насколько я счастлив.

Бывает же так, смотришь на человека и думаешь "Какой же ты до безобразия н е в е р о я т н ы й, как классно что ты есть, улыбаешься, рядом стоишь, и даже когда не рядом — не страшно, потому-что в целом здорово, что ты есть, поэтому пожалуйста, просто будь дальше в этом мире. Классным, невероятным, любым — поди разбери, что там еще в твоем космосе..!"

И улыбаешься в ответ и думаешь, как хочется сохранить это "сейчас" — навсегда.

Цитата: Хьюго Иденмарк от 27-05-2025, 22:25:57*палит скрытого зайса и многозначительно достает нейрошунт*

Батюшки святы! *закрывает глаза длинными ушами* Это же приличный флуд, спрячь!

@Инкара, вроде все обошлось, и я не стал главным разочарованием этого дня :"D
но сегодня еще день такой странный — не покидает чувство, что либо я резко разучился разговаривать с людьми, либо люди как на подбор...
Кстати! Хотел именно тебе предложить эпизод, но на фоне всего этого социально-нестабильного стучаться в личку для меня почти подвиг. Если вдруг мое не состоявшееся нормально, но таки предложение вызовет отклик, будет очень здорово с":

Настроение дня: переволноваться и говорить бессмысленные несвязные вещи, а потом волноваться, что разочаровал человека. Да емае. Десять неловких зайцев из десяти...

Видел б-г, не хотел я объедаться корнерами с шоколадом. Видел, но ничего не сказал.

А вообще, неделю можно ознаменовать неделей относительной эмоциональной стабильности — после предыдущих нескольких точно. Бонусом идут приятные новости, покупка велосипеда (штош, сезон!), возвращение к стабильному чтению и получению удовольствия от чтения (что последние месяца три давалось с трудом и вызывало расстройства).

Оракул Йона Бауэра в ответ на важный вопрос выдал мне карту "Доверие", и это прям...тепло. То, что нужно.

До сих пор испытывая некоторое смущение в присутствии Баргенэра Дума, — что неудивительно, ведь он глава поселения и очень мудрый наргдалит, — Юпитер не скрывает пусть и сдержанную, в силу своего характера, но искреннюю радость от столь внезапной встречи, пока еще не омраченной неприятными обстоятельствами.

И даже свое необычное похищение он не может назвать неприятностью — ведь его мало того, что накормили, так еще и вернули обратно, пусть и транспортировав обратно не шибко удобным способом.

Вспомнив события, произошедшие в поселении Магдарос, Юпитер на секунду прикрывает глаза, возвращаясь мысленно к пережитому, и открыв их снова, доброжелательно кивает:
— О нет, не беспокойтесь, прошу Вас. Жизнь — удивительный поток из самых разных происшествий, и он не должен быть ровным. У меня остались исключительно приятные впечатления о моей поездке и о Майкрофте в том числе. Если я могу просить, то был бы благодарен, если бы Вы передали ему от меня привет и пожелания всего наилучшего. А насчет хозяина замка... — Юпитер делает несколько неуверенных шагов по гостиной, будучи уверенным, что хоть Пвиффа здесь и нет, но он очевидно за ними всеми наблюдает, — То он показался мне весьма эксцентричным и загадочным. При других обстоятельствах я был бы рад побеседовать с ним больше, но чувствую, что будь обстоятельства иными, то и см Пвифф был бы не таков, каким показался.

Но все это, конечно, пространные рассуждения, которые следует отложить на время, — хотя Юпитер признается сам себе, что озвучил это вслух неспроста, в надежде, что если Пвифф и подслушивает его сейчас, то может быть как-то отреагирует. Сейчас же нужно сосредоточиться на дальнейшем пути, и выслушивая Баргенэра, сосредоточенно кивает:
— Что же, если так, то давайте пройдем в следующую комнату и посмотрим, что находится там. Может быть, пропавший Двалин вернется к нам чуть позже, раз уж мне в итоге повезло снова оказаться здесь, — он обращается одновременно и к господину Думу и к Таске, а затем направляется в открытую дверь, за которой предстает вовсе не очередной кабинет, а самый настоящий склеп.

— Своеобразный способ облагородить внутренний двор, — бормочет хаари растерянно, осматриваясь вокруг. Они здесь явно не одни, и на находящихся здесь монахов Юпитер поначалу реагирует так же настороженно, как и Таска, но понимая, что атаковать никто не собирается, выслушивает просьбу монахов разжечь свечи.

— Судя по всему, драка отменяется, — он подходит к Таске и тихонько сообщает это ему, чтобы монахи не слышали, и извлекая из кармана пиджака зажигалку, — Я зажгу, никаких проблем.

И пока зажигает свечи, разглядывает коридоры склепа повнимательнее, отмечая рычаги на стенах, которые наверняка позволяют пройти еще куда-то. А как тут удержаться и не посмотреть?

Надеясь, что это выглядит не совсем уже бескультурно, Юпитер решается дернуть таки один из рычагов, и ему предстает небольшой кирпичный карман, внутри которого обнаруживается разветвленная келья. Одна из дверей надежно заперта заклинанием, разрушать которое Юпитер пока не рискует, а вторая дверь оказывается более сговорчивой, и вниз по узкой длинной лестнице ведет к очередному большому захоронению, куда хаари и следует, но перед этим оглядывается назад и старается подать Таске и Баргенэру знак рукой, мол, если им интересно, они могли бы присоединиться, но вслух не озвучивает, ибо это будет верхом неприличия.

— Видит Творец, я исключительный вандал, — обреченно качает он головой, уже спустившись вниз, но удержаться от более детального изучения точно не может, ведь тут и правда есть на что посмотреть. Относясь к теме смерти уважительно, он отмечает искусность выполнения саркофагов из красного дерева, в окружении которых он оказался, и даже позволяет себе трепетно провести рукой по сатиновой сине-золотой обивке. Можно ли это назвать уважением — вопрос, конечно, спорный, но хаари очень часто оправдывал себя тем, что он иномирец, а на своей далекой родине подобное не возбранялось и не расценивалось как оскорбление почивших и их родных.

Проходясь мимо постаментов с личными вещами павших воинов, часть которых, судя по всему, были драконами или полу-драконами, Юпитер спотыкается, полностью уйдя в созерцание, и чуть не опрокидывает клетку с обветшалым скелетом канарейки.

— Как же неудобно получилось, простите... — извиняется перед скелетом, и даже не трудится объяснить сам себе и окружению, зачем это делает, да и внимание его моментально перемещается на пустое место, где должен находиться еще один саркофаг, но там пусто, и только осколок меча, излучающий странную магию, так и норовит сам оказаться в цепких лапах хаари. Что, собственно, в следующий момент и происходит.

— Выглядит ничуть не менее интересно, чем деталь паззла, — улыбается он, и по едва заметным следам направляется в центр круглой комнаты, в центр которой прбивается луч лунного света. А автоматон, на которого этот луч падает, выглядит настолько выбивающимся из общей картины, и об этом, кажется, нельзя промолчать:
— Так неестественно на общем фоне... и его как будто бы нужно оживить, — иначе как еще объяснить странное свечение в глазах и доносящиеся звуки птичьей трели? — Может, там живет дух той канарейки, на чей скелет я наткнулся? Тогда точно не зря извинялся..

И словно карма за излишний интерес, Юпитера настигает помутнение зрения, стоит только ему поднести осколок к лунному свету — очертания окружения стираются, и он видит исключительно плотности света, а объем и цвет остаются для его взора недоступны.
Нигредо в голове злобно рычит и скрежещет недовольства одно за другим, вынуждая своего хозяина моментально использовать два исцеляющих заклинания подряд, чтобы вернуть зрение в норму.

"Дражайше прошу завязывать совать свой нос, мой дорогой хозяин, иначе что прикажешь потом делать с твоим слепым хладным трупом? А если ты ослепнешь, то точно где-нибудь и помрешь..."

Юпитер тихонько фыркает в ответ на это проявление заботы, но на этом и правда решает остановиться:
— Пожалуй, именно тут больше никаких экспериментов.

Вернувшись обратно, Юпитер решает уточнить у монахов, которые направляются к месту последнего захоронения некоего старика, павшего в бою и прожившего до этого, по их словам, около двух веков, что являлось цифрой внушающей уважение и немалую силу погибшего:
— Дичайше извиняюсь за свое неуемное любопытство, но позвольте поинтересоваться, о какой битве идет речь, и как звали погибшего? Это позволит нам почтить его память с должным уважением.

— В своей гробнице покоится Корнелиус III Великий, трагично погибший в результате ранения на поле битвы за защиту нашего королевства против военно-политического союза народов-полукровок. Это произошло восточнее отсюда, буквально у реки, берущей начало близ деревушки Винтервейл на севере... В замке есть некоторые гравюры, изображающие сражение, — монах скромно поклонился, бренча содержимым под своим плащом.

Судя по всему, это был не самый старший из монахов.
— Само ранение было ожидаемым, король отличался благородностью и смелостью вести авангард в большинстве важных сражений, однако... я так и не помню, чем закончилось сражение, простите, но ранение точно ухудшило его состояние и потом он просто погиб в палатах в попытке залечиться. Врач королевской семьи предрекал, что ему недолго осталось. Но умер Корнелиус, надеюсь, безболезненно? Нам сообщили, что он после сражения словно не мог проснуться и так и погиб, да-а-а...

Монах печально закивал и чуть не расплакался, но сдержался и только хлюпнул носом. Окружающие собраты проходили и тоже старались не смотреть или хотя бы не показывать свою печаль.

Юпитер слушает внимательно, раздумывая, имеет ли смысл дальше расспрашивать монахов, или аномальность этого места вряд ли позволит случайным путникам заглянуть еще дальше, узнав подробности не только о королевстве, но и о противниках? Еще эта деревушка, Винтервейл...

Цитата: Макх Шесть от 21-05-2025, 14:34:59Нужен еще один на 20, но Юпитер определенно вернул себе зрение хотя бы до приличного состояния, чтобы ориентироваться в пространстве. На дальние дистанции с таким зрением не постреляешь. Заряды магии -1, второй бросок будет бесплатным.

Осколок ничего не удерживает и его вполне можно унести или сложить с собой. Перечисленные интересные вещи были ранее по типу клетки со скелетом или головы. Нужно уточнение, на что именно заяц обратил бы внимание, потому что в данном захоронении вещи могут быть разные.

Получилось хорошо (27), но на этом, думаю все-таки, Юпитер и остановится, и пойдет обратно, а то мой пост будет на километр х)
Спасибо!
https://arkhaim.su/index.php?action=dice&aid=10172

Но, возможно, если @Таска или @Баргенэр Дум пойдут со мной, то их что-то заинтересует. Тегаю на всякий случай, чтоб они в своих будущих постах при желании тоже могли что-то сделать на основе того, что я тут наузнавал.

Цитата: Макх Шесть от 21-05-2025, 13:52:42Вот тут
Кидать можно исцеление или усиливающую магию или протомагию или защитную магию. Два броска любой из этих школ и могу рассудить это как один заряд траты магии, при условии, что в бросках результата не будет ниже 15.
20 и выше хотя бы на одном будет достаточно для полного исцеления, остальные результаты выше нуля помогают частично.

На исцеляющей магии хорошо (18)
https://arkhaim.su/index.php?action=dice&aid=10170

Юпитер унесет осколок с собой. И посмотрит на постаментах личные вещи — будет ли там что-то интересное?

Цитата: Макх Шесть от 21-05-2025, 12:53:49Осколок частично ослепляет Юпитера волшебным светом и на один круг персонаж видит только плотности освещения, без цветов и полного объема. Наложенный статус возможно снять любым вязевым заклинанием.

Сейчас задам идиотский вопрос, вязевое это...что именно жмать? Как кидать кубик? Дико извиняюсь, в кубах мои знания околонулевые...

Цитата: Макх Шесть от 21-05-2025, 12:43:08Что делает персонаж в захоронении?

Юпитер возьмет осколок меча и подставит под луч лунного света.

@Макх Шесть, ну вот я хочу отыграть момент из пункта 2, подойти и прочитать имена

Цитата: Макх Шесть от 01-05-2025, 16:25:425. Коридоры склепа весьма прямолинейны, но есть небольшие карманы, которые тоже открываются посредством рычага рядом со входом в карман. В коридорах покоятся не только могилы и мертвые, но и личные вещи мертвых (одежда, доспехи, драгоценности, памятные знаки, ткани и талисманы, цветы). Все вещи на видных местах, иногда на постаментах.

Отлично! Тогда я бы хотел отыграть вот этот пункт и пойти посмотреть в одном из карманов, какие вещи там лежат. Что я могу найти и нужно ли кидать еще кубики, чтобы найти?
И еще, могу ли я поговорить с монахами?

В описании склепа есть вот это:
"Единственное исключение составляет могила недавно погибшего в битве старика (по словам монахов) — мужчина прожил около двух веков. Данная продолжительность действительно является рекордной при наличии продолжительности вроде 30 лет.
⠀⠀
После того, как свечи будут готовы, главный монах проводит группу в отделение склепа, где недавно похоронили старика. "

Юпитер спросил бы у монахов, (после того как обыскал один из карманов склепа и возможно что-то там нашел) когда прошел бы с ними непосредственно к месту захоронения:
— Дичайше извиняюсь за свое неуемное любопытство, но позвольте поинтересоваться, о какой битве идет речь, и как звали погибшего? Это позволит нам почтить его память с должным уважением.

Цитата: Макх Шесть от 01-05-2025, 16:25:42Следующие вещи будут доступны на выбор, если персонаж выкинет 3 и больше на 6-тиграннике. У персонажа 3 попытки + любые концептуальные навыки, которые помогают подмечать детали или разведать обстановку добавят еще 1 попытку.

1. В основной части склепа будет крупный мемориал с именами господ.

2. На мемориале черной сажей покрыты высеченные имена умерших (по словам монахов, которые могут это рассказать, если персонаж будет осматривать мемориал), а белой сажей отмечены следующие имена: Седрик Серый, сын Корнелиуса III Великого; Агата Рубиновая, жена Корнелиуса III, дочь Вольфрама Нерасторопного; Анастасия Серая, жена Седрика Серого (род не упоминается), Пвифф Изумрудный, сын Седрика Серого. Письмена понятны персонажу в соответствии с его навыками чтения, язык роли тут не играет.

Доброго дня! Эти имена я смогу прочитать, только если выкину 3 и больше на шестиграннике? Или это значит, что дополнительно к описанному я смогу заметить что-то еще?

если что, я выкинул 5
https://arkhaim.su/index.php?action=dice&aid=10168

И не то чтобы Таури не любит проигрывать, нет — все-таки достойный проигрыш гораздо лучше позорной капитуляции, в которой ты даже не попробовал проявить себя как соперник достойный своего оппонента.

Цветастый кот упрям как баран, и откуда только такой взялся?

Джессо еще пару секунд смотрит на него в упор, хмыкает и затем поднимает руки, издавая снисходительный, но крайне довольный смешок, мол, так и быть, цветастый, этот раунд за тобой, но я еще отыграюсь.

Пвифф, тем временем, честно признается, что даже если и будет им помогать, то исключительно на свое усмотрение, и абсолютно не скрывает, что понаблюдать за ними двумя ему будет интересно. Вот же хитрый жук — ловко устроился. Сидит здесь, дурит головы залетным неудачникам...

Но опасным и агрессивным не выглядит — хотя хрен его знает, вот в таких вот местных сумасшедших как раз таки и кроется самая опасность, потому-что совсем не знаешь, чего от них ждать.

Хозяин замка уходит, и на почти-что командирское приглашение сесть Джессо машет рукой, мол, ща, погоди, и оглядываясь по сторонам, ищет, за что бы зацепиться внимательному взгляду мерцающих азартом зеленых глаз:
— Если даже вискарик не найдем, то что-то тут у этого чувака точно залежалось. А то ни в жизнь не поверю, что он себя чисто кофеем отпаивает. Явно неспроста... — и уверенно направляясь к шкафчикам, готовится перетряхнуть в нем все тряпочное содержимое, бормоча себе что-то под нос, но много времени и копания в чужих вещах и не требуется. Из одного из нижних ящиков витринного шкафчика он торжественно извлекает явно очень старую бутылку с не менее старым содержимым:
— Вуаля, гляди-ка, чего нашел! — и с трудом расковыривая наглухо ввинченую деревянную пробку,  хлопком извлекает ее из бутылки при помощи зубов и когтей, да так, что пробка крошится в лапах и ошметки ее падают на пол, — вот на что способен задолбавшийся кот после тяжелой смены! — а затем жадно принюхивается и победно улыбается, — Яблочный, забродил уже, но сойдет! Ща разольем.

И только тогда падает на диванчик, двигая к себе две пустые чашки, в которые тут же наливает мутноватое и крайне подозрительное содержимое бутылки:
— У меня, если что, желудок крепкий, и пьянею я не быстро. Насчет тебя не знаю, но отказы не принимаются. Мне нужна компания, так что сорян. Мой ушастый друг говорит, что бухать в одного — алкоголизм.

На вопрос, заданный Теодором, Джессо понимающе оскаливается и ведет усами, словно оценивая — что там интуиция подсказывает относительно этого аркхеймского кота, стоит ли ему рассказывать о своем происхождении?

Затем он запускает когтистую лапищу в одну из тарелочек на столике, деловито выхватывает оттуда баранку, и откидываясь на спинку дивана, начинает методично ее грызть, выдерживая паузу, да запивает сгрызанное крупным глотком яблочного хмельного сока. Нет, Джессо правда очень голоден, но чувство голода не мешает ему вновь в упор таращиться на нового знакомого.

— А ты шаришь, цветастый. Я твой вопрос понял, чего ты там имел ввиду. Я не отсюда, — морщится слегка недовольно и как-то по-особенному тяжело, и это мало похоже на реакцию на кислый сок. Но тяжесть оказывается мимолетна — настолько, что заметить изменения на наглой усатой морде практически невозможно. Разве только, если собеседник не привык автоматически подмечать мельчайшие изменения в чужой мимике.
Крутит в лапе чашку с соком, пристально разглядывая ее, словно бы она самый интересный экспонат в этой гостиной, а затем переводит взгляд на Теодора.

Вообще, у Джессо отличная интуиция. И в новых знакомых он редко обманывается. Поэтому ему требуется еще пара секунд и еще один широкий оскал, — за которым опять же, наблюдательный собеседник уловит оттенок еще не стертой прошедшими годами тоски, — чтобы продолжить:
— Моя раса называется катци. Планета, откуда я родом, называется Хелиас, это в галактике Черного Безликого Зайца. Доминирующих рас там две, это, собственно, моя, и вторая — хаари. Как зайцы, грубо говоря. Мой друг как раз этой расы, мы попали с ним сюда несколько лет назад. Летели в экспедицию, но.. — Таури сохраняет прежнее, расслабленное выражение лица, но чашка вертится в лапах только так, и движения становятся нервозными, — Херня случилась, короче.

Содержимое чашки допивает в два глотка, с грохотом ставит ее на стол и кивает на Теодора:
— Так, а ты чего? Вижу, здешний, рожа хмурая, но мудаком не выглядишь. Выкладывай, — под лапу попадается булочка из еще одной тарелки на столе, и принимаясь ее жевать, Таури вскакивает с места и направляется к телевизору, — А я пока включу вот.. он чего, от магии работает чтоль?

@Макх Шесть, хехе, спасибо! Вполне сойдет :"D

@Макх Шесть, у меня в броске результат Хорошо (12), как понимаю, ничего мы не найдем :"D

https://arkhaim.su/index.php?action=dice&aid=10117

@Макх Шесть, т.е. я могу написать, что на столике есть чай и какие-то еще вкусные приколюшки? А алкогольное мы тогда поищем, бросок на внимательность это будет восприятие?

@Баргенэр Дум да, конечно! Планирую в ближайшие дни, сегодня-завтра в обе ветки данжа написать посты. И в ту, где я с вами, и в свою вторую)

Доброго дня! В данже, который я прохожу за Таури, с Теодором, такой вопрос. В описании указано, что на столике есть только снэки вроде бы, и после ухода Пвиффа Таури озадачится поиском чего-нибудь выпить. Преимущественно будет искать что-то алкогольное, но будет рад и любому чаю/кофе. При осмотре кабинета какие еще предметы интерьера он может заметить, куда можно будет заглянуть в поисках?

Мои истории из жизни, которые я пишу Шибито в личку, похожи на российский мелодраматический сериал, где в каждой серии происходит что-то в духе "не, ну ты только представь, и тут он внезапно!..."

Конечно, он не ожидал, что незнакомцы в аномальном лесу проявят однозначное радушие и пойдут на контакт — нет. Понимал, что может случиться всякое, поэтому на настрой штурм-коммандера и сопровождающего ее молчаливого мужчины отреагировал соответствующе. Оценил обстановку, поняв, что не успеет среагировать и отразить атаку двух разумных противников. Все же, пистолетом он вооружился преимущественно чтобы защититься от монстров, чей интеллект должен был уступать, да и признаться, не хотелось вступать в бой с теми, кто потенциально мог бы оказать содействие.

— Не понимаю, чем Вас удивил пистолет. Я в лесу, кишащем монстрами, в центре аномалии, оказался случайно и вызвался помочь, потому-что это скорее всего приведет к решению местной загадки и нахождению выхода. Да и мир Аркхейма отнюдь не безопасен, чтобы исследовать его без подстраховки, — спокойным движением убирая пистолет в кобуру, — Мысль про оружие же кажется мне двойственной. Тут как повезет — я не боец, но пулю в лоб можно получить и будучи безоружным, просто напросто не успев...а документы, да, конечно.

Юпитер задумчиво поднимает брови, вздыхает, и не опуская рук, вспоминает, что у него есть с собой. Паспорт остался в квартире, потому-что ну никак не планировалось сегодня перемещений, где требовалось бы подтверждать свою личность. Но думать надо было быстро — хтон его знает, вдруг скептично настроенная барышня и правда начнет стрелять?

Решение приходит быстро, и опуская руку к внутреннему карману пиджака, хаари комментирует свое действие, чтобы его не заподозрили в замышлении какого-нибудь коварства, пусть пистолет он и убрал в кобуру на поясе:
— У меня с собой нет паспорта, но в портмоне есть пропуск в Исследовательский корпус на Дискордии. Там мое основное место работы. Позвольте, я продемонстрирую, — и все так же размеренно, но не стараясь оттянуть время, он и правда извлекает из внутреннего кармана коричневое портмоне, аккуратно открывает его, но легкое волнение все же берет верх, и вместе с пропуском длинным когтем он случайно захватывает фотокарточку, сделанную на полароид, — в цифровой век способ запечатлевания моментов сугубо развлекательный, — и если пропуск остается в руке, то карточка, подхватываемая легким течением ветра, отлетает в сторону, ближе к двум незнакомцам, и неспешно лавируя, опускается на землю изображением вверх.

На фотокарточке изображен, собственно, сам Юпитер, и рядом — довольный, скалящийся во все зубы антропоморфный черный кот с зелеными глазищами, одетый в потасканную красную куртку. Фотография явно сделана на посадочной площадке, а на заднем плане виден борт флайта.

— Прошу прощения... — зачем-то извиняется Юпитер, и в движениях рук его видна растерянность, но выражение лица его остается почти таким же спокойным. Все же, это не первая опасная ситуация, в которую он попадает. Главное, чтобы ему сейчас поверили — будет до ужасного обидно и горько погибнуть в аномалии лишь потому, что тебя за эту часть аномалии приняли те, кто также ее частью не является.

Хаари мог бы предъявить в ответ, что у него тоже нет никаких гарантий, что эти двое не зациклены здесь со всем остальным происходящим, да вот только фамилия Иденмарк как царапнула слух, так и не отпускает, и сосредоточившись чуть больше, он понимает, что эта фамилия напрямую связана с корпорацией Экзотек — забылся и не придал этому значения ранее, а значит частью аномалии эти двое быть не могут, по крайней мере, в других аномалиях он еще не встречал настолько явных отсылок к настоящему миру Аркхейма.

Юпитер протягивает ламинированный пропуск, на котором видна его фотография, указана должность старшего научного сотрудника Исследовательского Отдела на Дискордиуме, две подписи — директора Корпуса и непосредственного начальника, и печать поверх подписей, а затем кивает в сторону фотокарточки на земле:
— Вот, здесь указаны мои данные, можете убедиться. И позвольте забрать фотографию с моим другом, я несколько сентиментален, и храню подобные вещи...

Стоял курил около работки, слышал как мимо проходящие пиздюки (лет 9-10 навскидку, я не умею определять возраст) обсуждали термоядерный синтез. Причем, видно было, что они не тупо в интернетах непонятную фразу увидели, они прям там на асфальте около здоровенной лужи какую-то огромную энциклопедию расчехлили и обсуждали. Класс, без сарказма.

@Лира спасибо большое! Тоже думаю, что надо время на "остыть".

@Шибито Хирокити готовь большой чан с ромашкой и капельницу с валерьянкой +_+

@Лира хотелось бы верить, потому-что там моя вина и наверное это только временем решается. Пока состояние максимальной неопределенности с уклоном в "нет", но я успокаиваю себя мыслью, что если мое, то должно остаться.

Не, ну я прям победитель по жизни. Со скрипом восстановил окончательно похеренное с одним важным человеком вчера, а сегодня в хлам разломал с трудом выстроенное с другим человеком. И вот если в первом случае было еще понятно, что восстановлению подлежит, то во втором — раз и навсегда. Не был готов, конечно, но тут тоже надо как-то дальше жить без.

@Шибито Хирокити прикинь, как я про*бался? приду на выходных страдать тебе в личку.

@Алонсо Кихано если только в лс, не здесь

тяжелое.

Как, оказывается, легко и одновременно невыносимо тяжело разрушить десять лет жизни всего одним предложением. Четырьмя словами. Сломал, а как дальше быть — теперь уже точно одному, пока не знаю.

Но там, под руинами, наверняка что-то хорошее должно прорасти.

@Таска, @Баргенэр Дум, я все пропустил, но в склеп так в склеп :"D

Счас у меня там коты в данже еще пять постов перетирать за жизнь будут под кофеек :"D
@Макх Шесть прости!

Ощущение, что я семимильными шагами лечу к цели. Когда цель будет достигнута (а я, черт подери, сделаю очень многое, чтоб это случилось, обязано случиться, все ведет к тому, чтоб случилось!) я буду, наверное, самым счастливым человеком на земле.

Вот, например, сегодня мне коллега сказала, что я выгляжу таким счастливым, что аж бесит :"DD (И это еще не самое, между прочим!)

Впечатавшееся в голову ментальное послание про высокий интеллект и "отхватить леща" Таури воспринимает сначала даже агрессивно, потирая виски и рыча что-то между "какого хрена?!" и "кыш из моей головы", потому-что мысль никуда не девается, как ни старайся, но чем дольше она в голове остается, тем забавнее она звучит — как ни злись, а это было, конечно, изящно, поэтому агрессия плавно сходит на нет, как это часто бывает с котообразным. Быстро загорается и быстро остывает, будучи обладателем характера, на самом деле, не такого уж злобного. Ну и что-что, а чужую дерзость он оценивает по достоинству, пряча ухмылку в ответном оскале и накручивая на палец длинный ус.

— Ладно, хрен с тобой, можешь больше не стараться, и так уже десять недовольных рож из десяти.

И ухмылка не сходит с его морды даже пока он рассматривает цветастого незнакомца, который явно не намерен сдаваться в этом стихийно начавшемся состязании. И по ощущениям — незнакомец-то, представившийся Теодором (гляди-ка, у него даже имя типично кошачье, во прикол!) по характеру-то будет еще потяжелее, и не такой отходчивый.

— Да сбавил я, че ты начал, — настроение у Джессо явно улучшается, что может показаться странным, но по другому и быть не может. Врожденное любопытство берет верх, цветастый незнакомец оказывается явно не идиотом, да еще и пусть не котообразным, но совсем близким к нему, а это только увеличивает желание развести на разговор да переброситься колкостями чисто из спортивного интереса, — Меня Таури зовут. Таури Джессо.

Пвифф, походу, собирается улизнуть, откровенно заявляя, что у него есть некие важные дела, на что Таури, не удерживаясь, недовольно фыркает, обратив внимание на раздавшийся на короткий момент звук каких-то часов:
— Как будто у меня не может быть важных дел, кроме как тусить здесь, — но на столик с едой бросает еще один, уже более заинтересованный взгляд, и напоследок отвечает уже чуть смягчившись, — Но ладно, спасибо за гостеприимство и все такое.

И к самому хозяину замка уже почти теряет интерес, выискивая на столе, помимо снеков, что-нибудь алкогольное, дабы выпить за знакомство с почти-собратом по природе, раз уж на то пошло, но увы, ничего похожего на крепкие напитки не обнаруживает, поэтому к Теодору обращается слегка разочарованно:
— Слышь, может присядем, обсудим, заодно заточим чего, не пропадать же добру, — и подходя к столику, цокает языком и добавляет, — Щас бы еще вискарика, да? А там бы с собой бутыль захватили и побродили немного. Выпивши я не такое хамло, — и уже почти ржет сам с себя, — И гонора намно-ого меньше.

Отчаянные попытки разобраться в учетных записях — два гугл-аккаунта, два яндекс аккаунта, три профиля (зачем! три! откуда!) на литрес, которые непонятно к какому аккаунту привязаны...

За окном позднеапрельская метель и минус два, но в душе все равно весна. Часто тревожная, нервная, но завораживающая весна — когда тебе по руке водят и рассказывают, какая там линия что значит, а ты очарован до безобразия.

Идет волна
Когда ты просто улыбаешься






Идет волна
Волна, в которой ты теряешься
Идет волна

Улыбка Лиры в ответ на его слова кажется теперь другой на фоне тех изменений, которые Юпитер наблюдает в некогда близкой для него девушке. И даже эта улыбка — за нею и раньше скрывались не только боль пережитого, но и стойкость перед всеми этими ударами судьбы, а сейчас...некая ясность и взрослость.

Улыбка не юной девушки, которая была вынуждена повзрослеть рано, но в душе оставалась ребенком, ищущим защиты и спасения, а той, которая действительно теперь выросла, и могла постоять за себя без чужой опоры.

Думая о том, что его предательство дало толчок к подобным изменениям, Юпитер замечает, как это осознание неприятно царапает собственное эго — задетое мужское самолюбие, что Лира справилась со всем сама, хотя до этого он, как ему казалось, приложил столько усилий, чтобы ей помочь, но в итоге финальным аккордом для ее настоящего преображения стала вовсе не его забота.

Всегда тяжело признаваться самому себе, что где-то ты не смог поступить хорошо, поступить правильно с точки зрения норм морали, так долго и тщательно интегрируемых в свою хаотичную систему ценностей.
Тяжело признаваться, что напоминание о тебе останется для кого-то не светлым воспоминанием, а ноющим шрамом.

Лира внешне кажется не задетой его появлением, но он не может знать наверняка. И спрашивать, само собой, не станет. И вообще, надо сосредоточиться, взять себя в руки, перестать шаркать ногой, поправить волосы, лезущие в глаза, настроиться на опасное задание и прислушаться к уточнениям от главы Отдела.

— Вы все помните верно, господин Тома, — кивает Вуд, и отвечает на своевременный вопрос Лиры, — Помощь потребуется. Тем более, в Дантаоре находится много людей нашего Ордена, поэтому мы и считаем необходимым способствовать в решении проблемы. Затем же мы и отправляем туда целительницу — пострадавших много, но транспортировать их опасно — у тех, кого перевозили или отправляли через пространственный терминал, наблюдались явные ухудшения состояния. Скажу еще — как бы ни было рискованно, но сейчас мы рассчитываем, что именно нестандартный взгляд в эпицентр событий поможет пролить свет на происходящее, так как отправленные туда до этого боевики, скажем так.. невероятно умны, но они мыслят другими категориями. Мы рискуем, отправляя туда вас двоих, но здесь, как нам кажется, нужно действовать тоньше и аккуратнее.

Хаари кивает, и выходит следом за Вудом к пространственному терминалу. Прислушивается к звучанию Лириных каблучков, раздающемуся звонким эхом по коридору.

Пришел бы Юпитер, зная, что Лира тоже будет здесь?

Нигредо замолкает в ожидании, лишь поскрипывая тихим ржавым смехом, и отвечает за него сам — "Конечно бы пришел. Как мотыльки стремятся к свету, не зная, что им будет больно, но ты — ты чертовски умный мотылек, теперь уже да. Ты бы помчался, даже зная, что сгоришь. Как сгорал уже один раз, но так и не увидел — что там осталось на пепелище".

И это, наверное, один из немногих моментов, когда в голосе Нигредо не слышно ни намека на издевку, лишь тоскливая желчь. Существо, искренне наслаждающееся душевными терзаниями других, подпитывающееся чужими сомнениями, страхами и тревогами — на самом деле более всего не хотело, чтоб страдал его хозяин.

Иначе, если Юпитер смешается с чернью, он перестанет быть светом, а Нигредо, будучи, по сути, ничем иным, как тенью этого света, без него существовать не сможет. И пусть Юпитеру не нужно было искать подтверждения того, что даже у обладателя такого мерзкого нрава есть страхи — это было очевидно и без этого.

Мягкое мысленное обращение Лиры почти не отражается на его лице дрожью, и Юпитер, все более уверенно держась при виде нее, выдерживает небольшую паузу, чтобы подумать, — и это даже не выглядит как растерянность и замешательство, — и решает не игнорировать первый вопрос, как будто бы считая необходимым прожить и проговорить этот дискомфорт, вызванный простым "Как ты?"

Ему хочется спросить в ответ, к чему эти вопросы, и он правда не понимает, почему именно этот вопрос, почему ей вообще интересно — такие простые два слова запутывают еще больше, но вместо этого он выдает мысленное и внезапно честное "Не знаю. А ты?" и зачем-то добавляет уже вслух, предположив, что Лира может не захотеть отвечать на встречный интерес:

— Я отправил Нигредо в институт. Он будет учиться на социолога с осени. Ты бы слышала, как он возмущался.

Заминка, пауза — а надо ли рассказывать подробнее? А чего от него ждут? А как вообще говорить после того, что было? Благо, можно сделать вид, что отвлекся на очередной поворот, выведший их в очередной зал, но все же бросить на девушку очередной как будто бы случайный, но внимательный взгляд, словно ища ответ на хотя бы один из множества своих вопросов.

Господин Вуд сопровождает их на пути к большому пространственному терминалу, занимающему часть просторного холла в конце одного из пустых коридоров — так удивительно, что за весь свой путь троица почти никого не встретила, словно бы этот ливень всех разогнал не только под крышу, но и пригвоздил к стульям в своих кабинетах, вызвав желание не высовываться в прохладные коридоры, а устроившись поудобнее, сосредоточиться над какими-нибудь отчетами, обложившись пледами и горячим кофе.

Юпитер бы не отказался сейчас от кофе. От чего угодно не отказался бы, чтобы оказаться не здесь, и одновременно — что угодно, лишь бы это все не закончилось вот так просто и молчаливо.

Ему хотелось разобраться и поставить точку, а не болезненное, полное неопределенных обид многоточие.
Такую точку, которая была бы понятна им обоим. И которая, возможно, принесла бы облегчение.

И может быть, не только ему.

Перед большими стеклянными дверьми пространственного терминала, за считанные секунды способного перенести их в Двантаор, господин Вуд еще раз пристально осматривает Лиру и Юпитера, раздумывая, видимо, не то над словами напутствия, не то над очередным предупреждением, но останавливается на максимально сухом и не обозначающим в себе никаких эмоций "Будьте внимательны".

Юпитер кивает в ответ, пропускает Лиру вперед, наблюдая как Вуд настраивает перемещение. На моменте, когда двери терминала смыкаются и активируется пространственная магия, он отворачивается от Лиры, не в силах сохранять спокойствие от мысли, что они остались вдвоем.

Пусть на полминуты — пространственная магия в терминалах не такая стремительная, как если пользоваться ей напрямую, потому-что здесь участвует еще и техническое соединение между координатами и терминал в Двантаоре получает запрос на телепортацию, за считанные секунды его обрабатывает и дает допуск.

Двери распахиваются почти сразу же, и Юпитер и Лира могут вышагнуть уже в другое помещение — чуть более обветшалый холл здания, где было видно, как старое монументальное дерево стыкуется с не менее старым кирпичом.

Пустота старой постройки кажется иррациональной и нездоровой — видно, что где-то разбросаны вещи, сумки, скамейки и стулья стоят неровно. На дальних столах у стены разбросаны документы и аптечки. Видимо, это место служило одним из тех, где принимали раненых, и как раз таки пытались их телепортировать в безопасное место для лечения.

В тишине и пустоте они проводят буквально минуту от силы, Юпитер только и успевает вымолвить, окидывая взглядом помещение, да глядя в одно из небольших грязных окон, за которыми виднеются дома, часть из которых выглядит так, словно рядом прошел взрыв, да так, что аж землю вспахало:
— В момент, когда все началось, местным жителям наверняка было тяжело и страшно..

Из открытого окна пахнет грязью и морем — совсем рядом, видимо, причал.

Двери распахиваются настежь, и перед взором молодых людей предстает пожилой почти лысый мужчина полноватого вида, в спортивном костюме, но даже при своей внешней простоте и даже некой неопрятности производящий весьма солидное впечатление. Договаривая с кем-то по телефону, он властно машет рукой Лире и Юпитеру, а затем, убирая телефон в карман, наконец, представляется, подходя ближе, но не протягивая руку Юпитеру чтобы пожать, и даже не кланяясь Лире, как бы это могло ожидаться от мужчины к даме:
— Наконец-то. Стивен Бертолли, для Вас просто господин Бертолли, мэр города. Пойдемте, мне нужно показать вам двоим фронт работ, — на прибывших он почти не смотрит, и не оценивает их внешне, как это было с господином Вудом, а быстро разворачивается и уверенно направляется на улицу, давая понять, что внутри задерживаться нечего.

И если выйти следом на улицу, то можно полноценно оценить масштабы бедствия, о которых господин Бертолли рассказывает по пути. Голос у него низкий но резкий, хоть он и старается говорить тише, чтобы не привлекать внимание немногочисленных жителей:
— Ведите себя тихо, много о себе не трепитесь, местные не в восторге от того, что тут чужие ходят. И без этого проблем хватает — сначала аномалия шарахнула точечными взрывами, часть зданий разрушена, локализация аномалии была вон у того края города, но цепануло и дома с причалом, у нас столько рыбы на причалах всплыло, мрак, лодки побило, — рукой он показывает сначала на одноэтажные деревянные и двухэтажные кирпичные дома, находившиеся в плачевном состоянии — окна выбиты, двери вырваны с петель, где-то и вовсе обрушилась часть стен, а затем — в сторону моря, где восстанавливают лодки и маленькие катера местные мужчины, и выражение лиц этих людей было многим мрачнее пасмурных туч над городком.

И тем не менее, в городке было тихо, словно все замерло после беды в попытках прийти в себя, и кажется, что даже звуки стройки не перебивали шум морских волн.

Господин Бертолли выразительно жестикулирует, объясняя, но не оборачивается назад на Лиру и Юпитера, считая само собой разумеющимся, что они обязаны следовать за ним:
— Начнем с госпиталя, хочу чтоб вы осмотрели пострадавших, особенно тех, которые сейчас в лихорадке и бреду. Нам надо город восстанавливать, а рабочих рук не хватает, а те кто работает на выезде из города у леса, выбывают из строя моментально, — выражение его лица становится отчаянно-злым, — Какая-то хтонь тут творится до сих пор, мы так скоро все с катушек слетим и город потеряем.

Он, наконец, останавливается посреди дороги с раскуроченным асфальтом и поднимает бровь, глядя на девушку:
— Сумасшедших не боишься? Справишься?

@Шейлина я тогда парил электронку) А потом таки вернулся к гло и стикам.

Пристальность чужого взгляда с некими безумными, но определенно положительно-безумными нотками утверждала в Юпитере мысль, что и он сам, будучи не вполне нормальным по меркам общества, — хотя что такое нормальность в столь разношерстном мире? — притягивал к себе личностей столь же неординарных, или же сам притягивался к ним, и оба этих варианта его полностью устраивали. Так и должно быть — исследование мира вокруг себя и отражения себя в этом мире.

— Признаюсь, даже странно, что Вы так редко встречали иномирцев, ибо их гораздо больше, чем может представляться. Но, интересно — я сразу же подумал, что возможно, многие просто не сознаются и тщательно скрывают иномирную ауру, отчего-то считая, что выглядеть будут излишне белыми воронами на фоне остальных, — и на фразе про белую ворону Юпитер даже слегка усмехается, как бы намекая на то, что он, дескать, сам белым-белехонек. И сам, тем временем, продолжает ответно разглядывать собеседника, нимало не смущаясь тем, что одновременно пытается теомагическим способом выяснить, какова же его природа? Выглядит незнакомец достойно внимания, и оно неудивительно — ведь открывшаяся магическому взору Юпитера природа происхождения оказалась двойственной, одна, скажем так, полярность которой принадлежала нуклеуму, — а более и подумать не на что было, — а вторая...вторая природа мазнула по впечатлению пасмурностью морского залива и глубинами темных вод, а напротив этого — странное существо с трезубцем, одновременно и человек, и нет. Проделки эволюции, не иначе, но по сути, почти каждое существо в Аркхейме и за его пределами появилось тем же неожиданным самого для себя способом.

Продолжая неторопливую беседу, Юпитер с удовлетворением отмечает, что поток мыслей, который излагает новый знакомец, ему приятен, и улыбается в ответ на пузырьковую теорию и понимающе кивает на фразу про нежное сердце. А то и не одно, если Юпитер правильно интерпретировал результаты своего теомагического сканирования, которые наверняка не укрылись от проницательного взгляда мужчины.

— О нет, нисколько не думаю, что Вы выскочка. Признаюсь, это кажется мне наиболее здоровым проявлением эгоцентризма, который присущ почти каждому из нас, и кажется мне основой здоровой личности. Ведь узнавание себя через мысли других и впечатление других о себе — один из основных способов познания самого себя. Подумайте только, — хаари аккуратно отпивает из чашки и поправляет галстук, слегка ослабляя его, — от горячего чая становится даже жарковато, — Как мало мы можем знать о самих себе, а если мы мало знаем о самих себе, то как мы можем думать, что много знаем о мире? И о демиургах в том числе.

Немного посомневавшись, он все же решается задать вопрос, хоть и не без опаски, что подобную тему с ним развивать вряд ли захотят:
— Позвольте поинтересоваться, раз уж Вы сами затронули это... демиург какого олицетворения мог оказать влияние на ход Вашей операции? Пытались ли Вы узнать об этом больше, или закрыли для себя этот вопрос?

А вот следующая мысль про важность демиургов заставляет Юпитера заинтересованно пошевелить ушами и одернуть разбушевашегося в собственной голове Нигредо — до чего тот любит встревать в разговоры, касающиеся чей либо важности и нужности, и обесценивать все и вся, но однако и сам не может не согласиться с тем, что демиурги первого поколения и правда оказывают словно бы куда большее влияние на мир, нежели остальные... подобные тексты он и сам не единожды встречал в разных библиотеках и учебниках.

Пожимая в ответ руку мужчины, представившегося длинным замысловатым именем и к счастью, обозначившим более удобную и короткую форму этого имени, Юпитер отмечает важность и солидность собеседника, о чем тут же и заявляет:
— Рад знакомству, определенно. Ваше имя звучит так, словно бы Вы принадлежите к какому-то известному древнему роду, или я ошибаюсь? И позвольте поинтересоваться, о какой организации идет речь? Возможно, я мог бы что-то о ней знать, но не буду утверждать...

Хищное довольное клацанье зубов около Юпитерова уха заставляет хаари скосить взгляд в сторону, отмечая, что Нигредо со всем присущим ему дикарским любопытством уже полноценно материализовался рядом, а новый собеседник, к счастью, не испытывает в связи с этим каких-либо негативных реакций — по крайней мере, как это с виду кажется. И судя по всему, безошибочно определяет в третьем участнике диалога ничто иное, как разумный артефакт.
— Вы верно подметили! Прошу прощения за его беспардонность, — Юпитер тянет черного зайца, — или вернее даже сказать, черного хаари, — за рукав ослепительно белой рубашки, усаживая рядом, и Нигредо послушно разваливается на стуле рядышком, продолжая почти неотрывно смотреть на Матиаса, — Представься, пожалуйста.

Черный хаари с довольным видом тянется вперед и протягивает для рукопожатия когтистую черную лапу, оскаливаясь еще больше:
— Нигредо! Не к Вашим услугам, как Вы уже поняли, а исключительно для моего дорогого хозяина имеет смысл мое существование, но коли на то будет его воля, то Вы для меня также станете товарищем. А уж насколько долгим будет наше сотрудничество, как говорится, только демиургам известно, и то... — второй рукой он хватает со стола одно из пирожных, выбирая самое кремовое и аппетитное, и придирчиво осматривая сладость со стороны, целиком закидывает в рот, быстро жует и продолжает, намериваясь перебить только начавшего говорить Юпитера, — Позволь я отвечу на вопрос? Подобные вопросы так и жгутся, знаете ли... — затем выпрямляется, немного ерзает на стуле в попытке принять чинный вид, но машет на эту затею лапой и снова разваливается, закинув вальяжно ногу на ногу.

— Еще раз прошу прощения... — слегка виновато Юпитер вздыхает, глядя на Матиаса, потому-что не уверен, что на вопрос, адресованный ему, новый знакомый желает слышать рассуждения именно от артефакта, но кто знает? — Вообще, он весьма неплох в дискуссиях.

— Юпитер боится, что я ляпну нечто неподобающее обстановке, — усмехается черный хаари, небрежно слизывая с пальцев остатки крема, — И боится, в общем-то, не зря, но знаете что? Если собеседник чудо как хорош и интересен, я прилагаю все усилия и из кожи вон лезу, чтоб не показаться неотесанным варваром, коим часто бываю. Но мне за это, к слову, нисколько не стыдно.

Юпитер еще раз вздыхает и молча закатывает глаза.

— Что касаемо ассоциаций с едой, то тут Вы попали в самую суть, потому-что хоть я сейчас и вкусил вот эту глюкозную бомбу, но это было слишком сладко, абсолютно не в моем духе. Это вот мой хозяин любитель сахарных деликатесов, а я же... — внимательно смотрит на нового знакомого, затем сосредоточенно рыскает взглядом по столу и по столам по соседству, — Предпочитаю что-то более сытное и может даже мясное, а еще отдаю предпочтение сыру...кстати вот да, сыр. Юпитер?..

Белоснежный хаари задумчиво кивает, понимая, к чему ведет Нигредо, и позволяет тому закончить:
— Видят кулинарные божества, если бы наши отношения с хозяином были бы едой, то это было бы ничто иное, как классический чизкейк, — и внезапно остро и заливисто смеется, искренне довольный тем, какое озарение ему пришло в голову. Юпитер тоже позволяет себе сдержанно улыбнуться, все еще ожидая какого-нибудь подвоха от своего непредсказуемого артефакта, но все равно заметно расслабляется и собирается было задать Матиасу вопрос, как Нигредо, снова оживившись, добавляет, начав активно жестикулировать:

— Или, знаете, мясной рулет! Кажется, звучит парадоксально, ведь само слово рулет ассоциируется с некой сладостью, а никак не с мясом, но в этом тоже суть наших отношений! Мы абсолютно несовместимы и не сочетаемы, доводим друг друга почти каждый день, и часто позволяем себе в сердцах высказать обоюдное сожаление о том, что Вселенная распорядилась связать нас вместе и...

— Нигредо, тебя понесло не туда, — настойчиво обрывает его Юпитер, легонько пнув его под столом по ноге и сунув ему под нос чашку травяного чая, — На, успокой свой пыл. Тут явно добавлена ромашка, тебе полезно, — на что артефакт, яростно но все еще весело сверкнув глазищами, громко отхлебывает, не боясь обжечь язык, но замолкает, тем не менее, склонив уши на бок и подмигнув Матиасу, мол "не обессудьте, мне велено заткнуться, но я бы продолжил трепаться и дальше".

— А что же Вы, уважаемый? Какую еду предпочитаете? Это, может быть, странный вопрос, но знаете ли, вкусовые предпочтения могут многое рассказать о человеке, да и почему бы не позволить себе немного странных вопросов, не так ли?.. — Юпитер обращается к нуклеуму, параллельно краем глаза обращая внимание на официанта, который в этот момент направляется к ним с наивкуснейшим тортиком, и как только официант неожиданно запинается и начинает падать, замирает с чашкой в руке и широко распахнутыми глазами, сам даже не понимая, когда успел и успел ли вообще отдать мысленную команду Нигредо. Команду срочно лететь спасать кулинарный шедевр...

Нигредо, до этого будучи вполне себе материальным, не теряя ни секунды, черной зловещей дымкой срывается с места, дабы успеть поймать нерадивого официанта, и как будто бы даже и успеть схватить одной лапой того за воротник и элегантно в падении второй лапой задержать тортик.

Но в этот момент за массивными дверьми большого лекционного зала раздается чуть больше шума, чем обычно, а затем следует мощный взрыв, от которого на стоящих около дверей на столах бокалов шампанского лопаются стекла, и пузырьковые реки таки разливаются по полу, а сам Нигредо, заметно дрогнув от неожиданного громкого звука, таки роняет поднос с тортиком на пол.

Всеобщая паника заполняет огромный холл и людское движение в нем все более напоминает броуновское — чужие умы теперь занимает вовсе не официантская неловкость, из-за наполовину прикрытых дверей лекционного зала валит дым, Юпитер вперивается взглядом в Нигредо, который виновато глядит на своего хозяина и разводит руками.

Затем отставляет чашку с чаем и встает, переводя взгляд на Матиаса:
— Раз тортик нам не донесли, значит на то была воля Вселенной. Идемте посмотреть?

Собираю коллекцию очаровательных неловкостей в мой адрес.
"Просто подошел посмотреть как ты куришь".
Ну что за ... (на том моменте я очевидно смутился и забыл как курить)

Приехал, называется, на работу в выходной — авария в доме, вырубило свет, два часа не работал интернет и все программы. Хотел спокойненько поделать рутинные задачки, которые не дают сделать в будни, а в итоге рабочий день пронесся мимо, а вишенка на торте — оказался заперт в единственном кабинете, где сломан электронный замок, который в случае отключения электричества блокируется (как клаустрофоб со стажем, словил неслабый приступ паники)

Выдохся за неделю, которая и без того была адской что на работе, что в домашних делах, и в итоге не выдержал и открыл вино, ем в ночи йогурты и упрашиваю Вселенную, чтоб чертова черная полоса, растянувшаяся на все начало этого года, уже отпустила наконец.
Что-то не вывожу.

упд. Зато новый сингл Drummatix огонь, настолько оказался в тему и в самое сердечко.

Вот странное ощущение, когда друзей вроде бы прилично, а тех, кто знает, что на самом деле происходит в твоей жизни и тех, кому ты можешь самое важное рассказать, всего два человека. Один из них — сестра, а второй живет в Подмосковье =/
*грустные звуки интровертного зайца*

Сегодня настроение у Таури было откровенно паршивым — возвращался с дополнительной рабочей смены, на ходу по пути до дома перекусил каким-то вчерашним сэндвичем, которому как будто бы дату производства раза три перебивали, и грустил этот сэндвич на полке гораздо дольше, да вдобавок на кассе закусился с каким-то типом тоже антропоморфного происхождения, похожего на псину — повели себя оба как типичное вечернее быдло в продуктовом у дома, облаяли и нашипели друг на друга, разойдясь каждый при своем мнении в разные стороны, а шлифануть впечатление о конце этого дня Вселенная решила и вовсе оригинально.

Вместо родного подъезда за входной, моментально захлопнувшейся магнитной дверью, продемонстрировать котообразному чужую комнату, антуражем мало походившую на любую из тех квартир в его доме на Дискордии. Окидывая скептичным взглядом витражные окна и книжные стеллажи, он, хоть и пребывает в плохом настроении, но привычка приглядываться к окружению никуда не девается, поэтому драконы на окнах чисто из вредного принципа подвергаются тщательной оценке.

А затем подвергается оценке тот, кто встречает его в необычном кабинете цилиндрической формы.
— Башня, что ли? Жилье интересное у тебя. Хозяин говоришь? Это ты меня сюда вытащил? Чего насчет отправить меня обратно, я так-то жрать хочу, и вообще устал, — на что мужик в костюме дракона охотно отвечает, представляясь Пвиффом, хозяином замка, предлагает отдохнуть и перекусить, материализуя столик с выглядящими вполне аппетитно угощениями.

Таури не сдерживаясь в порыве, облизывается, и затем едва не прослушивает про красную дверь, через которую можно спокойно свалить домой, потому-что в этот момент в башне появляется еще одно действующее лицо, заставляя Таури инстинктивно напрячься, как при виде любого незнакомого существа в любой непонятной ситуации.

А в этом случае — мужчины с разноцветными розово-голубыми волосами и пронзительными голубыми глазами, одетого в клетчатую рубашку и потертые джинсы. И вид у этого мужчины явно не более довольный, чем у самого котообразного. Крайне скептично Джессо оглядывает незнакомца номер два, и спустя пару секунд задумчиво усмехается:
— Ля, какой ты цветастый. Это ты так компенсируешь свою недовольную рожу?

Определенно, настроение у Джессо лучше не становится, и даже предложенные чуваком в костюме дракона угощения ситуацию не спасают, раз кот вот так с ходу решает наехать на абсолютно незнакомого человека, который ему и сделать то ещё ничего не успел. А вот аурой цветастый чел определяется как вполне себе родственный для Таури по духу магический зверь, — из тех же кошачьих, только местных, Аркхеймских, — ведь коты, по сути, они везде остаются котами, как бы их не называли.

Два кота на одной территории — та ещё пороховая бочка, которая неизвестно, рванет или нет. И с котами так и получается — либо подерутся, либо закорешатся.

Таури шмыгает носом, ведёт усами, словно принюхиваясь, а затем крайне бесцеремонно обходит кругом мужчину с разноцветными волосами, и вид принимает уже чуть менее агрессивный и чуть более заинтересованный. Впрочем, заинтересованность эта пока неоднозначная — то ли рожу радостно набить, а то чего это этот тип так профессионально недоволен, то ли подокапываться еще маленько.

— Ну точняк. Кот, — останавливается в полуметре от незнакомца, и засовывая руки в карманы куртки, смотрит исподлобья, пока что не понимая, что с этим открытием делать, — Давай знакомиться, что ли. Я Таури Джессо. Можешь помяукать в ответ, я по любому должен понять.

@Элизабет Иденмарк с днем рождения!!! Хочу пожелать душевного спокойствия, и баланса между стабильностью каждого дня и неожиданными приятностями, без которых было бы скучно жить ^^