Аркхейм

Этот пост так хорош, что я просто не могу!

Цитата: Кирион от Вчера в 22:22:53— О, это же теомагическое заклинание? Я пока только теорию освоил, но до практики ещё не дошёл. Сковать? Хорошо.

Кирион послушно вытянул руки. Он доверял Инфирмуксу, поэтому сидел неподвижно, чтобы не мешать. Было немного неприятно чувствовать себя скованным и уязвимым. Что-то внутри него поднялось и требовало вырваться из пут и убежать. Пальцы на его левой руке стали подёргиваться, а из-за трущихся наросших чешуек на фалангах раздавался неприятный скрежечущий звук.

— Я и так уже похож на жертву, — сказал Кирион из-под ресниц, слегка влажных.

У него был очень уставший и несчастный вид. Красивая аккуратная одежда была покрыта грязью и кровью, местами оказалась даже разорвана. Волосы на лбу слиплись от брызнувшей крови и пота. Годы мелких манипуляций ради конфетки в детстве или хорошей оценки у преподавателя дали ему хороший опыт. Его лицо приняло жалобный и испуганный вид. На глазах навернулись слёзы. Ему удалось выглядеть ещё более жалко и уязвимо.

До чего же трогательная картина! И сколько эмоций!

Увидел классную ёлку в подписи Кириона.
Ну, хоть где-то у меня будет ёлка.

Его не впервые молили о пощаде. Более того, порой, за спасение сулили верность, любую помощь, в том числе информацию, что должна помочь в мятеже. Ползали в ногах, пытаясь облизать подошвы ботинок, и какого дерьма он только не видел. Нет, конечно, встречались и те, кто умирал стойко и благородно, а чаще и вовсе не успевал осмыслить грядущую смерть. Первые вызывали брезгливость собственной лживостью, не находя в себе таланта лгать хоть сколько-нибудь убедительно, даже перед смертью. Вторые — смирение и тоску от несправедливости, ведь причина их смерти лишь в разных сторонах баррикад. Такова судьба всех, кто создан для войны.

Удивительным образом представившийся Асфау не вызывал у Инфирмукса ни одного из этих чувств. Скорее, он пробуждал интерес — такое бывает, когда встречаешь загадку или диковинку, суть которой пытаешься разгадать. Инфирмукс всегда убивал своих врагов, — то был акт милосердия. Красный Мятежник полагал, что нет ничего более естественного, чем бояться смерти и желать отомстить. В этом животные гораздо искреннее людей.

Ворот Инфирмукса пропитался кровью, и ухватиться за него сложно. Но хтоник знал по себе: в момент смертельной опасности рука способна поймать и угря в мутной воде. Перехватив локоть Асфау, Инфирмукс отстранил его, ведь подобное опасно — нельзя забывать, что в любую секунду противник способен распороть когтями вам глотку, однако хтоник продолжал вглядываться в глаза напротив. Они отличались от тех, что были у Альрика. Внутри разгоралась боль — это чувство на секунду заполнило его до краёв, словно вот-вот должно было расколоть оболочку и прорваться наружу. Горячая ярость, смешанная с ненавистью, всё к тому же Уроборосу. Иногда ему казалось, что ненавидеть больше, чем он ненавидит Уробороса, просто невозможно. Само существование этого хтоника доводило Инфирмукса до исступления.

— «Что ты медлишь? Это враг. Альрик столь сильно желает подняться на твоих костях, что если оставишь его тело в живых...»

— Замолчи! — неожиданно рявкнул Инфирмукс, отшатываясь и чувствуя, как хтоническая энергия внутри него начинает обжигать тело. Да-да, сейчас склеры в его глазах затянет чернотой.

— Нет, хтон Асфау, я не тебе. Просто... это дерьмо... это ебаное дерьмо уже сидит у меня в глотке! — а дальше сказано куда-то в сторону, —  Эреб, а если бы на его месте был я или ты!? Или кто-то из наших... если бы кого-то вот так... запрели... в теле... навсегда... лишенный воли... сука, как я ненавижу эту тварь... — создавалось впечатление, что в секунду всех участников сцены охватило коллективное безумие.

Инфирмукса поразило то, что Уроборос действительно сделал нечто подобное... нет, он и раньше знал, и даже был свидетелем, но хтоны редко обладали столь сильной волей как этот, чтобы сохранить разум после подобного акта. Да и... хтонов редко запечатывали.

— «Ты жалеешь не человека... ты жалеешь хтона из разлома Бездна, Инфирмукс. Это опасно и бессмысленно, ты потратишь силы и время попусту...»

Следующая секунда — в небесах воплотился исполинский чёрный костяной змей-дракон, что полыхал в кроваво-красном пламени. Он был настолько огромен, что практически заслонял собой осколок неба над ними.

— Асфау, меня зовут Эреб. Нам жаль, но мы не можем помочь. Ты и сам знаешь: никакая сила не способна обратить вспять аннигиляцию. Мы все проиграли из-за фатума. Таков закон природы — его не изменить. И если аннигиляция выбрала его, твоего хоста, значит, он оказался сильнее. Я видел по-настоящему жалких человеческих созданий, что стали вместилищем для могущественных хтонов... — на секунду Эреб осёкся, издав нечто вроде неодобрительного рыка.

— ...ты что делаешь? — «глупый щенок большой тупой собаки...» — последнее Асфау уже не мог услышать. Это было то самое выражение, когда Эреб оказывался столь возмущён, что даже ругался в сторону хтоника.

— Лечу его, разве не видно? — тело Альрика охватило красное пламя энергии, исцеляющие чары хлынули внутрь, отдаляя его от неизбежной смерти.

— Да, меня интересует дохренища всего. Как давно ты в плену этого тела, Асфау? Я так понимаю, у твоего хозяина не было периода слияния, когда происходит борьба? Первые три года — начиная с стадии новорожденного, продолжая стадией молодняка и заканчивая полностью сформировавшимся хтоником. Я правильно понял? Тебя подавили сразу и ты никогда не сражался со своим носителем без блокирующей печати? Главный вопрос — почему тебя запечатали? Обычно Уроборос делает это с теми, кто ведёт своих хостов к гибели, но нужен Владыке. Ты ведь в курсе, что около половины хтоников теряют себя в безумии?

Исцеляющий огонь быстро сращивал кости, артерии и подзарядил источник.

— Сознание твоего хоз... кхм... — мысленно Инфирмукс отвесил себе оплеуху, — сознание этого тела скоро начнёт возвращаться. Я могу попробовать заблокировать его ментально, но так рискую навредить тебе. Я привык делать наоборот. Ты готов попробовать? У вас ведь ещё не было с Альриком периода притирки? На счет разорвать собственными руками... я слышал про случаи, когда хтоны полностью уничтожали личность хозяина и захватывали тело...

Только капля. Ему нужна только капля. Аккуратно перехватив Эленмари покрепче под поколениями, он чуть опустил руку, чтобы это красивое тонкое лицо, расцелованное кровавым закатом, оказалось напротив его собственной... морды. Звериные черты, что проступали под маской, совсем не походили на человеческие, но если приглядеться, меж сочленениями острых клыкообразных стыков виднелось лицо всё того же молодого парня с красными растрепанными волосами.

Он немного растерянно смотрел на её грязное, порванное платье... лицо, покрытое кровью и пеплом, свалявшиеся волосы — и всё внутри него содрогалось. На долгие мучительные мгновения затопило сожаление и горячая ярость. На себя. Синион доверил ему самое дорогое в жизни, а он... вот, что он с этим сделал: осквернил, почти разрушил... и ради чего? К горлу подкатила тошнота, словно внутренности сжались в болезненный пульсирующий ком и подкатили к глотке, вот-вот угрожая выплеснуться.

Аккуратно протянув свою когтистую лапу к тонкой, почти истерзанной руке Эленмари, Инфирмукс постарался максимально деликатно взять её за запястье и приблизить к своему лицу, будто искал повреждения на маленькой женской ладони. По сравнению с его конечностью, закованной в хитин, рука девушки казалась непозволительно хрупкой. Приоткрыв пластины маски в районе рта, Инфирмукс приложил её руку к своему острому чёрному клыку, позволяя одинокой красной капле скатиться вниз по запястью. В тот же момент кровь вскипела, сформировавшись в маленькую рубиновую жемчужину, и будто пуля врезалась в грудь нежити, пробивая ту насквозь, — и мгновенно возвращаясь обратно. Так продолжалось до тех пор, пока подчиняющая вязь не сложилась окончательно, зациклившись в ритмичных ударах, прошивавших тело убитого. Рана на ладони сразу же затянулась, не осталось даже следа.

— Одной капли крови достаточно, чтобы подчинить кого угодно, — раздался его голос сквозь маску.

А дальше монстр шел по запылённым улицам, продолжая нести Эленмари, и со стороны эта картина напоминала что-то поистине ужасное. Здесь будто не хватало отряда солдат или хотя бы рыцаря, которые благородно обороняли княжну от захвата хтонического чудовища.

— Подай её, пожалуйста.

Он не сразу понял, о чём речь, лишь когда идеальное зрение берсерка подсветило слабый отблеск в дорожной тени, он заметил диадему. Удивительные всё-таки существа — люди из цивилизации — они продолжают цепляться за реликвии власти, даже когда это кажется воистину абсурдным. Инфирмукс подхватил диадему длинным шипастым хвостом, и она будто бы украсила его на несколько секунд, точно изящная бижутерия. Хвост изогнулся, и диадема оказалась в ладонях её хозяйки.

Двинулись дальше. Инфирмукс оставался молчалив, ведь сегодня его представления о себе пошатнулись. Когда горячка боя спала, а зрение сфокусировалось на той, кого он обещал охранять, ему будто врезали под дых так, что сломали все рёбра и позвоночник. Как-то ему ломали позвоночник... то событие обескураживало меньше сегодняшнего.

— Нет. Не устал, — голос звучал слегка угрюмо и виновато. Сейчас ему хотелось добавить что-то вроде: «Я в этой форме способен таскать груз многократно большего веса на протяжении бесконечного количества часов», — но говорить банальности не хотелось. Вместо этого ответил: — Сегодня тебе хватит. Этот урод в сущности оказался прав. — Помедлив, он словно готовился прыгнуть с обрыва. — Учитель из меня так себе. Хреновый. Единственный человек, которого нужно отмыть и переодеть — это ты. И мне жаль... мне правда жаль, что я довёл тебя до такого состояния. Не представляю, как так получилось... я вроде бы постоянно следил, фиксировал изменения в тебе... всё накапливалось, и вот... дерьмо, как же мне теперь смотреть в глаза Синиону! Нет, сейчас мы не будем возвращаться во дворец! — Он даже помотал головой, сама мысль о появлении даже в границах королевства с княжной на руках вгоняла его в лютый ужас.

Они продвигались всё глубже в город, приближаясь к одному из самых больших и хорошо укреплённых зданий по местным меркам. Оно возведено из камня, фасад украшен инкрустациями серого камня. Множество аркад создавали слегка напряжённое ощущение возвышенного торжества. Для Эниолиса это мог быть небольшой монастырь, а для этого маленького городка — грандиозное сооружение. Кажется, храм, суд или ратуша. Инфирмукс не мог утверждать с полной уверенностью. Он не так уж часто ночевал даже в обычной сельской хибаре. 

— Думаю, его сначала привезли и спрятали где-то здесь, запечатали охранными чарами. Но всё это изначально являлось планом культа, и, вероятно, местные даже не знали, что именно сокрыли у себя.

Поднимаясь к входу, он отметил, что здесь очень много крови, но ни одного трупа. Кровь на ступенях, на перилах, на стенах — и ручка входной двери вся в крови, словно за неё хватались десятки окровавленных рук. Инфирмукс потянул её хвостом, и сквозь гулкий, ужасающий лязг дверь отворилась. Перед глазами предстало зрелище, словно в главном зале устроили кровавую баню, где «умылась» по меньшей мере пара сотен человек. Густой багрянец так сильно запачкал пол, что при каждом шаге бронированных стоп Инфирмукса она мерзко похлюпывала.

— Всё ещё хочешь идти своими ногами? — с лёгкой иронией спросил он, глядя на миниатюрную стопу княжны.

Он укрыл их защитным куполом, а затем ещё одним — ментальным, потому что воздействие артефакта способно свести с ума раньше, чем они доберутся до него. 

Артефакт был опасен. 

В хранилище, на постаменте, где его оставили, всё покрылась трещинами и чёрной скверной — будто тысячи тонких нитей, слившихся в щупальца, тянулись из него, потоком падали на пол, а потом заползали на стены и потолок. Помещение теперь напоминало гнездо некой сюрреалистичной птицы или даже подводного рифа, если риф селать абсолютно чёрным.

— Я его просто уничтожу. Не могу допустить, чтобы подобная дрянь осталась в мире. Обломки ты сможешь забрать во дворец, если захочешь.

Столько всего произошло за этот день, и большая часть связана именно с этой неказистой игрушкой — небольшим грубым кольцом с гравировкой «Тьма поглотит свет». Когда кольцо треснуло, ударная волна разметала камень, уничтожая несколько стен и перекрытий, и только купол, под которым находились «демон» и принцесса, не дал им погрязнуть под завалами.

Скверна рассеялась, опав сухими черными хлопьями. Ещё немного постояв в разрушенном хранилище, Инфирмукс глубже вдохнул — воздух стал куда чище и легче, и внутри груди разгорелось спокойствие. Будто он снова исполнил то, ради чего вообще существовал. Жаль, что эта «сытость» не длилась вечно.

— Элен, прости, но домой ты сейчас не попадёшь.

После уничтожения артефакта пространство успокоилось и стабилизировалось, благодаря чему он смог создать портал прямо отсюда.

— Позволь мне позаботиться о тебе. — В конце концов, то был его долг. Они шагнули в складку портала, который тут же закрылся за ними.

«На обратной стороне» их ждало довольно необычное место: комплекс приземистых зданий в японском стиле. Свежий разряженный воздух пахнет влажной солью. Развеяв берсерк, Инфирмукс всё ещё не спускал Эленмари с рук, словно подобное решение могло привести к ещё большим её травмам.

— Здесь живёт одна моя хорошая знакомая, она хтэния. Это место принадлежит ей. Держит горячие источники, но отказывается переселяться с Лиреи на Климбах. Могу понять такое решение, — на самом деле упомянутая хтэния являлась одной из разведчиков на планете, по сути, шпионя на Инфирмукса и помогая ему искать поддержку среди властей Лиреи. Без таких, как она, хтоник бы никогда столь быстро на Короля Эниолиса или Королеву тёмных эльфов.

— Эм... я не знаю, как у вас это принято во дворце, — теперь голос звучал чуть смущённо, — ...твой отец вверил тебя мне, но позволишь ли ты помощницам госпожи Касуми себя искупать? Я вижу, что ты едва шевелишься. Эти источники обладают исцеляющей силой, а потом я ещё раз постараюсь напитать тебя энергией. Просто делать это слишком часто нельзя.

Инфирмукс действительно не знал, позволено ли кому-то вроде местных слуг вообще прикасаться к принцессе или хотя бы смотреть на неё без одежды. Более того, он был уверен, что ему тоже не разрешено. Но он точно не готов показываться с ней даже у границ Эниолиса. Подобное выше его моральных сил.

Цитата: Сейран от Вчера в 17:29:27Сейран озвучивает своё предположение, - Они пытались найти здесь остатки более ранних экспериментов? Да, звучит нелепо. Но есть же те, кто любит раскапывать древности. Вдруг, они прознали, что здесь когда-то была запечатанная лаборатория, и решили взять отсюда свои наработки? Как там? Всё новое - хорошо забытое старое? Или... Или они здесь могли добывать того самого подземного линкала? По крайней мере, подходит под то описание, которое ты дал ранее. А клетки - это остатки, где держали наших царонгов, которые и прокапывали эти пещеры?

Больше никаких догадок в голову совершенно не шло. Не древних же мутантов они тут искали! Благо, что в этом дне этого "добра" тут бери - не хочу. На любой вкус, цвет и злобность. В общем, конечно, так себе предположение. Но ничего лучше Сейран придумать пока что не мог.

До чего хорошие предположения, лично мне всё нравится!

вчера я просто очень хотел спать и  не успел опубликовать эту прелесть х)

Цитата: Свора от 01-12-2025, 17:46:24Лишь, когда слова спасителя эхом достигли этих недр своим «ты сможешь сопротивляться», «заставила поверить», зараженная оборачивается, гневно морща переносицу, ее глаза светятся как две желтых луны, - Да что ты знаешь?!

Кончики ее пальцев измазаны в черной краске, как у ведьмы, а лицо... Лицо в странных порезах без крови, ровных и симметричных, а рот выкрашен в застарелую кровь вплоть до подбородка. Нижняя губа расслаблена от чего видно нижние зубы. И свет, жаром пробивается сквозь грудную клетку уже у самой Оливии, пульсирует, как второе сердце. Оно то и позволяет Своре сохранять форму и не распадаться.

Перед Инфирмуксом не тот, кто просит о спасении, а тот, кто мечтает только об одном – забыться. Не знать. И никогда не вспоминать. Ведь, когда очень больно и сердце разрывается на куски, лучше притвориться, что ничего не замечаешь, верно? Быть слепым. Убрать руки от поводьев. Так же легче, правда?

- Убирайся, - вздыхает она переполненная усталостью от тяжести груза, - Тебе здесь нечего ловить, я не хочу возвращаться, - отворачивается, бросив напоследок, - Спаси лучше себя.

Повторюсь: мне нравится уровень хоррор элементов: тут нам и боди-хоррор и психологические ужасы. Причем, очень интересно читать сцены с точки зрения персонажа, очень острое и болезненное восприятие мира, словно натянутые окровавленные нервы и эпичность просто ВАУ!

Ginex отпусти мой мозг умоляю (2)

Отсыпьте нам с побратимом @Шантитус  ачивок!

Земля до начала времён - вот этот эпизод как доказательство достижений

Типовое - Жертва

Номинируется только @Шантитус

Разрушитель Культов
В ходе игры разрушить один из обителей культов, где практикуют запретную магию, опыты на людях или жертвоприношения.

Номинируются: только я

Защитник хтоников
Описание для меня: В ходе игры спасти другого хтоника.

Описание для Шантитуса: В ходе игры помочь другому хтонику в его миссии.

Номинируются: я и @Шантитус

Мятежник

Описание для меня: В ходе игры возглавить мятеж против власти.

Описание для Шантитуса: В ходе игры присоединиться к мятежу.

Номинируются: я и @Шантитус

СООБЩЕНИЕ ОТ АДМИНИСТРАЦИИ

После бунта не забудьте провести ремонтные работы.
Готово.

В благодарности Инфирмукс не нуждался уже сколько-то тысяч лет, но всё равно она вызвала в нём чисто человеческое тепло. Тем более, он отлично умел читать между строк, да и не трудно догадаться, какие эмоции испытывает человек, оказавшийся в столь затруднительном положении, как Кирион. Последующие несколько минут многое показали: внутреннюю борьбу эльфа, его смятение, страх, готовность — всё это смешалось в вихрь и будто бы просматривалось в каждом жесте, движении, взгляде. Хтоник не торопил, ждал, спокойным взглядом изучая его лицо, позволял подумать, приноровиться к чужой косе и своему новому статусу убийцы.

Пожалуй, одни из самых жестоких убийц — это новички, особенно если в их руках опасное и серьезное оружие. Вместо того, чтобы убить противника быстро, они растягивают «удовольствие», сами не желая этого. Да, паразит изменил Кириона, но едва ли сделал его другим человеком. Уж точно не мразью, которая находила наслаждение в мучениях поверженного врага.

Лезвия вонзились в шею, и по какой-то причине, вероятно психологической, артефактор то ли поймал мышечный спазм, то ли просто потерял равновесие. Авазитонес — очень острая коса, она могла разрубать не только сталь, но и другие мощные артефакты. Если оружие не справилось с человеческой плотью, то это Кирион по какой-то причине не смог завершить удар: отсечь руку или продольным движением разрубить тело по линии груди.

— А-а-а-а! Сука! Блядь! — мужчина забился в путах, от крика прокусил себе язык и выпучил глаза, вязкая кровавая слюна выплеснулась из рта густыми розовыми каплями. Резко запахло мочой.

— Ничего, — мягко подбодрил Кириона Инфирмукс, — попробуй ещё раз, только не тормози. Продолжай движение до тех пор, пока сопротивление плоти не исчезнет само собой по окончании удара. Ты в своём праве, Кирион, никто не осудит тебя за убийство.

Ситуация казалась столь же ироничной, сколь и ужасающей. С одной стороны, сегодня законопослушный артефактор, ещё очень юный, связался с древним хтоником и под его покровительством прирезал человека. С другой — жертва питала особо жестокие намерения в отношении мирного юноши-эльфа. Кто тогда в своём праве? Можно ли здесь полагаться на закон? Вряд ли агенты Коалиции или местные правоохранительные органы успели бы прийти на выручку Кириону.

— Ну, что ты поник? — без всякой улыбки или насмешек прозвучал вопрос в полумраке помещения. Обшарпанные углы трущобной хибары освещала только пафосная коса, способная разить не только остротой, но и невыносимой эпатажностью.

Инфирмукс подошёл ближе к юноше и стер с его лица капли крови своей ладонью, внимательно всматриваясь в глаза, словно пытаясь там что-то ужасное разглядеть. Взгляд скользнул ниже пока Кирион говорил. Клыков не появилось — отметил про себя Инфирмукс, теперь сосредоточившись на руке. Покрытая чёрным хитином конечность выглядела на первый взгляд без изменений.

— Молодец. Ты поступил благородно. В убийстве нет ничего зазорного — забрать жизнь человека, который покусился на твою собственную, — это нормально. Вот, выпей воды. — достав из пространственного кармана прозрачную флягу, хтоник протянул её эльфу.

— ...это ведь твоё первое убийство? — голос звучал тихо. — Что ты почувствовал, Кирион? Ты готов продолжить? Ради себя и ради тех, кто тебе дорог, ты готов убивать? — вопрос прозвучал вкрадчиво и всё так же серьёзно, словно хтоник сейчас проводил экзамен по высшей математике.

— Что вообще этот хтон хочет сделать со мной? И почему именно я?

Хороший вопрос. Инфирмукс медленно выдохнул, и его лицо исказилось почти страдальческой улыбкой.

— Как будто ты не знаешь, чего хотят дикие хтоны. Сожрать. Превратить тебя в ресурс для существования и дальнейшей охоты. Насчёт второго — есть теории у идиотов-конспирологов: мол, можно генетически предугадать, какой хост... ммм... человек, тело, существо... станет идеальным вместилищем для конкретного хтона. Казалось бы, зачем Аркхейму ещё больше хтоников, и с этими-то не знают, что делать. Но для человека из внешнего мира всё не столь очевидно.

Во-первых, хтоники нужны Климбаху, и порой разным местечковым владыкам достаточно только этого, чтобы поверить в абсурдную легенду о идеальном симбиозе. Мол, если правильно подобрать пару из хтоника и хтона, они обязательно войдут в правильный симбиоз. Чем больше молодняка попадёт к тому или иному хтонику, мечтающему расширить границы, тем больше у него шансов это сделать. Но это лишь одна из множества причин. Хтоники нужны не только Климбаху — их можно продать, сделать частью армии.

Во-вторых, существуют кретины, стремящиеся изобрести формулу безопасной хтонофикации, благодаря которой богатеи смогут получать сразу множество выгод: и бессмертие, и увеличение силы, и энергетический источник высокого уровня, и кучу других привилегий, не говоря уже о доступе к радиалису. Жертва одного эльфа, брошенная на один из тысяч бессмысленных опытов ради достижения этой самой формулы, кажется им ценой соразмерной. Понимаешь?

Я не знаю, что движет этим человеком — жажда власти на Климбахе или желание угодить каким-то корпорациям, которые ищут новые способы усилить своих солдат. Мы можем ошибаться даже в этом, и в итоге окажется, что он просто обогащает подпольные бойцовские клубы. Или разработка идёт параллельно с другой, в которой новорожденных хтоников делают марионетками. Говорят, что в первые дни после аннигиляции разум такого хтоника легко подавить и сделать его оружием. Много чего говорят. Я живу в этом мире уже почти две тысячи лет и видел массу попыток создать непобедимую армию, способную потягаться с легионом, но ещё никто её не создал. Надеюсь, я ответил на твой вопрос?

Инфирмукс сделал несколько шагов назад и вновь опустился на корточки перед киборгом. Несколько секунд он внимательно смотрел на него, а в следующую — его тело начал меняться, полностью повторяя убитого. Добавив каплю иллюзии, Инфирмукс стал неотличим.

— Позволь мне тебя сковать, — поднявшись на ноги, сказал хтоник, усмехнувшись по-бандитски, — а потом отправимся на их базу. Посмотрим, как там всё устроено. Из воспоминаний этого человека там нет ничего, с чем мы бы не справились. — ха-ха, правильно было бы сказать, с чем он бы не справился, но, конечно, Инфирмукс сказал «мы».

— Так мы сможем быстрее и проще получить информацию о том хтоне, который тебя заразил. Он ручной, значит, хтоник отдал ему серию приказов, и тот их выполняет. Мы выйдем на погонщика, пленим его питомца. Мне нужно, чтобы ты, Кирион, сыграл жертву. Справишься?

— Понял тебя, — кивнул Симбер. Это была не просто вежливость — легат действительно понимал. Скорее, Симбер сам сглупил, задав такой вопрос, по сути, расковыряв старую рану. Извиняться было бы не к месту, поэтому ничего другого, кроме как сказать то, что он сказал, в голову не пришло.

С другой стороны, цепкий взгляд не упустил, как сильно изменился Сейран за последние часы. Пожалуй, одно из лучших лекарств — ощущение собственной нужности. Странная формулировка, она не нравилась Симберу, будто задевала что-то болезненное в его прошлом.

Эх, битва закончилась: последнего из напавших мутантов Сейран порубал быстро и технично. Любо-дорого было смотреть.

— Давай тогда штурмом до гнезда, там всех под нож, и я бы запечатал с собой несколько видов этих новых мутантов — тех, что с биркой. Они больше похожи на какую-то военную разработку или лабораторный образец. Кстати, в этой камере я тоже, пожалуй, кое-что запечатаю — здесь все мертвы, обойдёмся простым предметным запечатыванием. Мне не впервой таскать трупы в пространственном кармане, — усмехнулся он. — Как стара тактика: взять с собой пару десятков, а потом освободить из кармана и поднять в качестве нежити. Эффективно, если магией поднять.

— Если честно, я думал, что здесь нас будет ждать полноценная база — с людьми и солдатами. А в итоге выходит, что базу бросили, и мы тут словно по реликвиям прошлого бродим.

Они двинулись дальше, но только после того, как Симбер забрал несколько тел и кристалл, который всё-таки сумел добыть из компьютера. Теперь, когда установка, жарившая мозги, благодаря Сейрану была деактивирована, сделать это оказалось несложно.

Они продвигались по коридорам, которые с каждым поворотом становились всё более обшарпанными и грязными, словно в порядке содержали только первые помещения. По какой-то причине путь вёл вниз, и Симбер отметил: — Это кустарная перестройка. Здесь кто-то серьёзно изменил изначальный план здания: соединяли перекрытия, сливали этажи, углублялись вниз, причём очень сильно. Пока не могу понять, для чего была такая перепланировка.

Действительно, с каждым шагом казалось, что вместо обустроенных лабораторий, пусть и брошенных, они оказались чуть ли не в заброшенных и очень старых рудниках. Здесь светили стационарные лампы с неприятным, грязным светом — работали они плохо, постоянно мигали и зажигались только, когда герои подходили на расстояние срабатывания датчика движения. Вскоре даже нормальный пол стал роскошью: теперь Симбер и Сейран шли по голой каменистой земле, кое-где выложенной каменной кладкой. На ней легат заметил следы крови, отпечатки ботинок и царапины от когтей. Странно было, что следов боя почти не было.

— Определённо, здесь что-то случилось, но я не вижу ни гильз, ни характерных выбоин на стенах от автоматных очередей. Довольно странно.

Крови было много, но она уже вся запеклась, и Симбер легко понял, что здесь когда-то находились трупы, но их быстро съели. Причём, съели полностью, даже кости.

От былой цивильности осталось только освещение, кое-какие намёки на пол и рукотворные стены. Минут через десять они вышли на довольно просторную площадку, где явно был оборудован какой-то пункт — то ли охраны, то ли связи, то ли просто пост. Были явные следы человеческого пребывания: электрическая печка, место для сидения в виде неудобных кресел, а ещё столы со старыми компьютерами, на которых стояли практически древние системы видеонаблюдения. Ещё и на жёстких дисках.

Симбер удивлённо осмотрел это антикварное добро. Удивительно, но оно ещё работало и показывало какие-то дальнейшие помещения, если судить по картинке. Там были клетки, а также бронированные входы в какие-то новые помещения, но они были пробиты изнутри. Клетки, к слову, замки раздолбаны, прутья выгнуты, и везде кровь. Почти всё помещение заляпано красным, но никаких останков не осталось.

На первой бронированной двери, к которой была подключена древняя камера, висела стальная табличка «Добыча 1», на второй — «Добыча 2», и больше никаких опознавательных знаков.

— Судя по тому, что я знаю об этом старье, оно проводное, работает на витой паре. Кажется, даже вижу провод, который вмонтирован в стену. Видимо, эти помещения практически целы. Но пока не понятно, где именно расположено гнездо мутантов. Думаю, мы уже близко.

Ginex отпусти мой мозг умоляю xDDDD

— Эреб! Собирай свои кости, мы летим на Циркон!

Инфирмукс как раз дочитывал отчёт некродельских шпионов, которые перехватили миссию на ликвидацию новорождённого хтоника и передали её в Распределительный центр, что находился в столице. Но на самом деле, первичную информацию о Своре он получил из легионерского коммуникатора Симбера и только потом приказал проверить.


— Важное дерьмо, раз меня побеспокоили в такое время, — после создания личности Симбера (или воссоздания, тут как посмотреть), его жизнь будто разделилась на две. Симбер мало что помнил о жизни Инфирмукса, однако последний помнил всё о жизни Симбера. Он не разделял себя, ведь это было бы всё равно что отрицать свою ногу или руку.

— «Владыку заинтересовала эта новорождённая?» — треск огненных бедствий будто воплотился прямо в спальне Инфирмукса, где тот, сидя в кресле у камина и читая вводные по миссии, призвал своего хтона.

— М... — неопределённо махнул рукой, поднимаясь и с лёгкой усмешкой заметил: — Так ты уже раздобыл по ней информацию?

— «Откуда такие выводы?» — Эреб занял своим чёрным костяным телом всё пространство под потолком, скрутившись по меньшей мере пятью огромными кольцами.

— Ты уже знаешь, что это точно не хтон и что она новорождённая — то есть девушка.

— «Да...» — не стал отпираться Эреб, сказав с иронией, — «более того, всё как ты любишь: аномальное становление, внеранговый хтон очень редкого подтипа — назовём его Сонм в вечном процессе распада, крайне нестабильный и мечтающий перегрызть тебе глотку... ну, не конкретно тебе, а вообще всем. А на самом деле — девушка, хуман-маг-нуклеум, из какого-то...»

— Всё, давай, Эреб, погнали. У меня даже рога от нетерпения чешутся!

Инфирмукс сиганул из окна и, перегруппировавшись в падении, приземлился на спину исполинского костяного змея-дракона, объятого пламенем. Эреб взмыл в небеса, и вскоре пространство расколол портал, ведущий прямиком на Циркон по заданным координатам.


Существо действительно оказалось странным... Свора — это имя ей подходило как нельзя лучше. Инфирмукс отметил, что даже его инстинкты не до конца ощущают пульсацию человеческого разума внутри... этого монстра. Лишь что-то отдалённое, проекцию... словно личность владельца тела, в которое попал хтон, сжалась в микроскопическую точку и забилась так глубоко, что её невозможно достать.

— Она пытается уйти? — конечно же, он чувствовал приближение Своры, она бесшумно его окружала, но Инфирмукс едва ли мог такое не заметить; пожалуй, он засёк бы её даже во сне, — сознанием... этот хтон не только подавил её разум, трансформировал тело, но и поддерживает своё существование и стабильность тем, что поймал осколок ее сознания на крючок и заставляет ощущать... вот это я называю: «да что вы знаете о безумии?».

Эреб тем временем завис высоко над деревьями в своей истинной форме — воистину гигантского существа, и выглядел так, словно за ним стоило бы отправить целую группу высокоранговых легионеров. Его чёрные кости полыхали, освещая лес, словно северное сияние. Если бы только северное сияние горело кровавой трещиной.

— ... будет пиздец как сложно. Я даже не знаю, осталось ли там хоть что-то на восстановление... — пожалуй, азарта в голосе Инфирмукса хватило бы, чтобы затопить весь Аркхейм, да ещё бы и на соседний Талитх хватило.

— «Вижу, ты воодушевлён. Правда, смесь эмоций жалости и интереса — своеобразный коктейль...»

В холке она под два метра, а грива щерится сотнями острых лезвий. Вокруг его уже плотным кольцом обступили твари — часть биомассы Своры, они кидались на него, заставляя Инфирмукса уклоняться и отражать эти мелкие, но для обычного человека смертоносные атаки. Свора была сильна, этого не отнять. Тем более если учитывать, что её носителем была обычная хуманка, то Свора была пугающе сильна — сложно даже представить, что может вырасти из такой твари через несколько десятилетий. Точнее, представить несложно, по крайней мере столь опытному существу, как Инфирмукс. Получится сущая машина для убийства. И, конечно же, он находил в этом существе некоторую красоту и очарование, как и в любом редком зверье, лишённом всякого человеческого.

Она атаковала, пытаясь нанизать Инфирмукса на острое лезвие носа, тот увернулся, а затем высоко подпрыгнул, перелетая через голову Своры и её смертоносный загривок. Он приземлился на спину, там, где было относительно безопасно, и, припав к ней, приложил ладони по бокам — уже в своей хтонической броне. Могическая волна должна была войти в меридианы, прощупывая все энергетические узлы, а следом за ней — ментальная, успокаивающая волна. Инфирмукс знал, что этот бой вряд ли будет простым, но чем сложнее битва, тем она интереснее.

— «Ты слышишь меня?» — он обратился, само собой, к её человеческой части, той, что ещё оставалась в этой массе из клыков, лезвий, звериной плоти, капающей слюны, хищных пастей и ядовитой жижи.

Он уже знал, что это новорождённый хтоник, и раз хтон жив, то и хтоник пока ещё не погиб. По крайней мере, Инфирмукс научился отличать тех «хтоников», тело которых полностью забрал хтон. Это был не тот случай, и Своре, похоже, была нужна эта маленькая беззащитная девочка, чтобы окончательно не распасться и не исчезнуть.

— «Ты можешь сопротивляться... тебе только кажется, что это не так, она тебя убедила, заставила поверить...» — он не знал, слышит ли его человек или только зверь, однако самой вероятности этого было достаточно, чтобы продолжать звать.

Он пока ещё не решил, какие именно методы стоит использовать для стабилизации и возвращения существа в человеческую ипостась.

Земля до начала времён

Доиграли! В завершенные!

СООБЩЕНИЕ ОТ АДМИНИСТРАЦИИ

Готово.

Порой Инфирмуксу казалось, что его определённо где-то наёбывают, но прислушиваясь к своим инстинктам, хтоник не ощущал ни капли фальши. Возможно, от того слова Шантитуса обладали странным гипнотическим эффектом: Инфирмукс продолжал слушать, взгляд его чуть расширенных зрачков скользил по лицу, фокусируясь на глазах, будто бы пытаясь там прочитать истинные намерения новорожденного, но сталкиваясь лишь с бесконечностью космоса.

— И что? Страшный? Опасный?

В эту секунду Инфирмукс поймал себя на мысли, что ему неожиданно хочется заорать в голос: «Да, мегаструм, тебя дери! Ты самый страшный, опасный тип, которого мне доводилось встретить на этот момент...». В иерархии монстров, в том числе человеческих, хтоник пока что не мог определить, на какую именно ступеньку поставить Шантитуса.

Пока тот спал, Инфирмукс имел возможность как следует изучить его ауру, и увиденное его порядком ошеломило. Аура ильтенора своей «слойностью» напоминала демиургов: именно по ней Инфирмукс определял возраст. Чем больше в ауре субъективных (для восприятия Инфирмукса — субъективных) слоёв, тем старше существо; чем гуще и ярче аура, тем сильнее её обладатель. Чем беспорядочнее и хаотичнее, тем менее хтоник стабилен — по этому показателю определялись новорожденные.

Шантитус искрил на всех уровнях, и не то чтобы Инфирмукс не мог этого выдержать или боялся — совсем нет. Однако он ещё никогда в жизни не собирался вести подобное чудовище в дружественный клан и принимать его в свою стаю. Ага, хотя последнее как раз не проблема, стаи у него не было. Ведь это сколько борьбы за иерархию! Шантитус уже начинает показывать клыки.

Осознав, что он так и не ответил на вопрос, а просто пялится и молчит, Инфирмукс усмехнулся.

— Относительно, — пожал плечами, будто бы этот вопрос его совсем не касался. — Видали и пострашнее. Я всех сравниваю с Уроборосом. Храм, который ты видел, на самом деле ещё далеко не самый ужасный из возможных вариантов.

— ...тот архижрец серьезно так повозил тебя по каменному полу и чуть не проткнул своим скорпионьим хвостом.

— Смех продлевает жизнь, ты не знал? Думаешь, почему я всё ещё жив... — и неожиданно вопрос сам собой вырвался, быстрее, чем хтоник успел его осмыслить. — Сколько тебе лет, Шантитус?

Всё правильно. Погибнуть в этом мире может кто угодно, даже демиурги не бессмертны, и их цикл перерождения Инфирмукс совсем не считал чем-то выдающимся. Некоторые боги, коих он встречал на своём пути, значительно уступали в жизненном опыте Шантитусу — по всё тем же злополучным слоям ауры. И это лишь потому, что они слишком часто перерождались, буквально теряя своё время попусту.

— Могу возродиться только в твоих самых страшных кошмарах...

— А ты хорош, — коротко рассмеялся Инфирмукс. — Но лучше не в кошмарах, у меня их в жизни полно.

Оставаться даже в городе небезопасно. Увы, реалии Некроделлы того времени предполагали, что ты никогда не угадаешь, из-за какого угла твою жопу по самую голову откусит хтон, мутант или ещё какая тварь.

— ...эта «увеселительная» программа укрепила мою ненависть к ублюдкам Уробороса, которые сумели довести меня до такого состояния.

— Сейчас тебе так кажется, — вздохнул Инфирмукс, немного поморщившись. Ему было стыдно признаться, что до некоторого времени он очень долго принимал решение — присоединиться ли к Уроборосу или пойти своим путём. Он чуть было... не стал одним из них. Сейчас от такой перспективы тошнило.

— ...ты наскипидарен адреналином, наполнен злостью, и память о содеянном жрецами в Храме сильна и свежа. Но поверь мне, время заставляет подобные воспоминания померкнуть, а потом ты уже и забываешь, почему кого-то ненавидишь. Особенно, если этот кто-то обладает рангом хищника, куда более высоким. И тебе уже кажется, что нет смысла тратить жизнь на это. Ты только-только появился здесь, и прекрасно понимаешь, что твоё мнение о том, как устроить свою жизнь дальше, ещё поменяется десять тысяч раз.

— Ох! Где же твоя непоколебимая уверенность, Красный мятежник? ... ... я вижу лишь встревоженного хтоника, глядящего на полную трудностей и бед дорогу впереди.

Инфирмукс вздрогнул от невыносимого ощущения, будто внутри под рёбрами его обожгло огнём самой преисподней. На мгновение показалось, что не выплеснуть эту ярость сейчас — равносильно самоубийству. Он несколько долгих секунд пытался совладать с внутренним штормом, подсознательно понимая, что он направлено вовсе не на Шантитуса. Он по какой-то причине обращен против самого себя. Лёгкое похлопывание по плечу будто бы заставило его очнуться, и он резко схватил Шантитуса за локоть, крепко сжав. Почти до боли.

— Моя непоколебимость спасает мне жизнь в битвах, — сказал Инфирмукс, его голос будто бы приобрёл низкие рычащие нотки. — А вера в сказки и обещания рухнула во мне уже давно, когда я понял, с кем имею дело. И что я, скорее всего, сдохну на пути к мечте, чем действительно её исполню. Но другого пути у меня нет. А у тебя есть. Лучше трезво смотреть на вещи, чем предаваться иллюзиям. У меня нет веры, Шантитус. Моя мечта — это лишь сопливое название долга. Я дал слово людям, дал слово себе, поклялся Эребу. И для меня есть только один путь: убить Уробороса или сдохнуть. И никак иначе.

Почувствовав, как ярость отступает, он разжал руку и кивнул.

— Мой народ захватывал целые планеты, и я не понаслышке знаю о политических играх.

— Советую тебе поменьше об этом распространяться, — с усмешкой повторил Инфирмукс. — Подобное вызывает неоднозначные чувства. В первую очередь — желание прикончить тебя от греха подальше. — Его улыбка стала шире, больше похожая на оскал. — Иначе нам придётся отбиваться не только от Ордо Легибус, но и от всяких безумных ученых-консперологов, которые решат, что тебе самое место в застенках Пандемониума на операционном столе Уробороса. Там я вряд ли тебя вытащу. Меня прирежут ещё на подходе, так что... теперь ты: Шантитус, мой друг и напарник по делам мятежным. Годиков тебе не больше пятисот, и раса у тебя — типичный элементаль. Помощь с маскировкой ауры нужна? Ах да, если кто-то будет прицепляться к тому, что ты новорожденный и скоро сдохнешь — не ведись. Некоторые дебилы находят отдушину в цеплянии к молодняку.

Готов ли он взять ответственность? Этот вопрос давно уже не стоял перед Инфирмуксом. Он был готов...

— Уже. У меня больше ничего нет. Только она.

— Спася мне жизнь, ты уже приобрел союзника в моем лице...

Всякая ухмылка и оскал с его лица исчезли. Он улыбнулся, но в глазах не читалась ни тени радости.

Сколько раз ему это говорили? Про союз. Обещая не предавать. Наверное, раз сорок за  последние пять лет. Инфирмукс ещё не научился как следует отличать дерьмо от бриллиантов, да и как оказалось, его жизнь недорого стоит. Его сдавали за пятьдесят кусков в Ордо Легибус — люди, с которыми он провёл не одну миссию. Потом — за сто кусков. Чем больше таких миссий он выполнял, рушил местечковые храмы и убивал мутантов, тем больше за него платили. Этим охотно пользовались.

— Ты тоже. Обещаю. — слегка смутился Инфирмукс подобной решительности.

Иногда ему казалось, что верить можно только Эребу, и то — лишь потому, что у хтона банально не осталось выбора. В остальном...

...все и всегда выбирают Уробороса.

Как бы Инфирмукс ни старался, сколько бы сил ни прикладывал, сколько бы жизней ни спасал — всё равно. И он уже был благодарен, что внутри его черепной коробки больше не гудело страшное и будто бы новостное: «Ты тоже должен выбрать Уробороса, потому что иного выбора у тебя нет». Когда именно этот навязчивый голос окончательно исчез — он не помнил. Но только после этого Красный мятежник стал действовать.

А Шантитус? Он тоже выберет Уробороса? Прямо сейчас ильтенор убеждал его в обратном.

— Поверь мне, Красный мятежник...

— Я верю тебе. — хотя не должен, ведь это безумие. — Но если предашь меня, молись всем богам: и нашим, и своим, чтобы я сдох. Потому что, если я выживу... — ухватившись за руку, он резко подтянул его ближе и хлопнул ребром ладони по плечу, — ...ты дорого заплатишь за моё отчаянное желание тебе верить и за своё вероломство. Я тебя из-под земли достану, Шантитус, я перерою всю Бездну и Тартар. Я отыщу тебя в кошмарах, но не успокоюсь, пока не убью.

И пусть Инфирмукс сейчас действительно хотел верить Шантитусу всей душой, в груди что-то невыносимо болело: если его продаст в Ордо Легибус даже древняя космическая тварь, разрушившая свой мир, кому тогда прикажете верить? Он не был уверен, что сможет это выдержать.

— Рагда. Это имя что-то значит? — не отпуская руки теперь уже товарища по мятежу, он постарался улыбнуться не слишком натянуто, всё-таки предыдущие серьёзные разговоры не располагали к веселью. — Новорожденным обычно дают хтоническое имя — или хтон, или другой хтоник, по крайней мере так говорят. В этом не очень много правды, но... пусть тогда... Рагда Опустошитель, тебе подходит.

Отпустив руку ильтенора, Инфирмукс махнул куда-то вперёд. — Пошли, и не забудь про легенду: никаких древних космических тварей, разрушающих миры и слоняющихся по космосу, словно неприкаянные звёзды. Никаких прорывов сквозь мировую оболочку и прочего пугающего приземленных аркхеймцев дерьма. Договорились? — и тихо добавил: — Мегаструм, я и правда совсем без башки.

— «Ты только сейчас понял?» — послышался смех Эреба, трескучий, как вселенский пожар.

В клан элементалей западных скал они попали, когда Архей полностью скрылся за горизонтом, а городская стена освещалась магическими кристаллами и едва-едва фосфорицирующий мембраной защитного купола. Купол был поднят — значит, в клане готовились к штурму. Нетрудно догадаться, что там ожидали нападения мутантов из Ксенос-армады.

— Город называется Западный Некролис. Здесь расположен один из крупных кланов элементалей западных скал. Как бы тебе объяснить местную политику... пока не сильно напрягай голову. Просто пойми, что нам важно получить поддержку элементальских кланов. Хтоников мало, но они у власти, а население — в основном другие расы. Кланов элементалей очень много, есть крупнейшие, но сейчас трогать их нельзя. Здесь верховодит Клан Грозовой Пустоши, его глава — Эльмаран. Сильный элементаль грозы. Он контролирует около двух десятков мелких кланов — расположенных от сюда и до кристалла радиалиса Некросферы. Эти кланы специализируются на добыче и обработке именно из этого источника. Ордо Легибус не допустит здесь утраты контроля, особенно — не слезет с Эльмарана. Он на перепутье: поддержать меня или сдать в Ордо. Но у него погиб сын... думаю, в клане уже начался траур...

— Стой! Кто идет?! — послышался голос одного из воевод, которые сейчас контролироваи периметр защитного купола.

На Шантитуса и Инфирмукса навели все энергетические пушки, что прикрывали ворота, через которые хтоники пытались попасть в город. Заметив прицельные сигнатуры, Инфирмукс медленно поднял руки вверх.

— Свои.

— Все свои по домам спят. Тебя я помню. Кто с тобой? Нет, ты, Красный, молчи, пусть он сам скажет.

Мне никто не рассказал о побочных аспектах времени
Курс был направлен верно, но сквозь темные материи... (- с -)

Прядущая часть: Земля до начала времён

Цитата: Сейран от 30-11-2025, 11:39:33@Симбер Ресинджер, скажи, у нас чувак отживел?) Всё?) С ним всё нормально?)
Ну, чтобы мне знать, от чего отталкиваться.

а что вы сделали? )

Цитата: Цзин Бэйюань от 30-11-2025, 11:43:18на следующем круге, если не уйдем можно запустить? А то я уже отписал пост. 

ага, можно, княже!

Цитата: Цзин Бэйюань от 30-11-2025, 10:44:25Печать замирания частиц, я не знаю подойдет она в этом случае или нет. @Симбер Ресинджер, подойдет, нет? А то не хочется в пустую тратить столько резерва. 

Подойдет

Цитата: Свора от 27-11-2025, 00:21:38Выкрики пожранных хтонов и жертв довольно громкие, но за долгое время к ним привыкаешь. Особенно, когда ничего другого тебе не остается. Кажется, что глохнешь, тебя мутит от водоворота безумных эмоций и слишком сильной жажды – жажды крови. Хочется сблевать прямо на пол, как после попойки в баре, коря себя за те два лишних коктейля из тринадцати, что ты выжрала на веселе.  Но блевать некуда и не чем, буквально нечем. Нет ни рта, чтобы закричать, ни глаз, чтобы их закрыть, ни собственной шеи, чтобы окончить этот кошмар. Рано или поздно привыкаешь ко всему. Борясь с хаосом, ты погружаешься под его пепел, лишь бы найти подобие покоя в этом безумии. – Не хочу думать. Не хочу слышать. Не хочу вспоминать. Не хочу быть.
Одно сплошное не хочу.

Я когда уловил концепт персонажа на самом деле орал от восторга. И так приятно видеть вот эти элементы необычного хтоничества, боже, это такой чистый и незамутненный хоррор и так хорошо написано. Вах!

Цитата: Нюва от 30-11-2025, 04:21:42— Интересовалась ли я обществом людей? Нет, не особо, так как в этом не было нужды. Да, я видела, как они живут со стороны, но ранее никогда не пыталась понять людей. — Отвечала хтон, Владыке на его вопросы. — Я не подарок. — Буркнула она. — Я это понимаю, хотя мне и сложно это принять. — Недовольно рыкнула хтон. — Чем девчонки отличаются от мальчишек? Я научу ее убивать.

— Я не готова убивать... — Вздрогнув, честно отвечала синеглазка. — Меня учили защищаться, но не убивать... Но я боюсь умирать, поэтому буду драться за свою жизнь... — Инфирмукс озвучивал вслух все те страхи и мысли, которые таились в ее сердце. Он был совершенно прав, и с каждым произнесенным словом, открывал ей ужасную истину. — Это звучит, как приговор... Неужели хтоникам нет нигде места? Я понимаю, что никто не доверяет чудовищам... — Хрупкие плечи Нювы опустились, и она поникла.

— Хоть, мне это не нравится, раздражает и бесит, но я понимаю, о чем ты. Лишение свободы, издевательства и покушение на тело хоста — вызывает во мне неконтролируемую ярость!

Боже, я могу перестать такой кайф ловить от этого взаимодействия между Лишей и Нювой. У них ну такая химия хтоническая, что прямо огонь! А сцена реально сильная получилась!

@Сусанна

Добавьте пожалуйста в сетку ролей Некроделлы

Каэлен Вейлор

Статус:

Этнарх, обитатель Некроделлы, вольный охотник и наемник.

СООБЩЕНИЕ ОТ АДМИНИСТРАЦИИ

Сделано

Глаза горят из темноты
Может быть я, может быть ты
Может и яд, спрятанный нож
Всё хорошо - глупая ложь... (- с -)

Цитата: Сейран от 29-11-2025, 21:24:07Хотя... 
*задумался* думаю, на пару с Тиаррой откачаем. У меня в броне есть функция реанимации) 

вот это лучше) и + исцеляющая магия)

Цитата: Сейран от 29-11-2025, 20:31:13@Кира,  @Симбер Ресинджер 
скажите мне, его можно будет телепортировать в наш лазарет сразу? Или там тоже магические защиты? 
Или наша задача откачивать его именно здесь? 

Я понимаю, что с телепортами удобно, но мне кажется логичнее, если будем без них ) не против? ))

Конечно же, с мнением, что князь «не особо силён в высшей магии», Симбер категорически не согласен, однако промолчал, потому что считал неэтичным давать комментарии хоть кому-либо по поводу их субъективного мнения о себе. Это, по меньшей мере, некрасиво, а по максимуму — невозможно предугадать, кто в итоге прав. Вполне возможно, что Симбер ошибается, поставив Бэйюаня на пьедестал высшей магии. Но легат просто больше не знал ни одного человека с подобным уровнем мастерства.

— Спасибо, — с благодарностью он кивнул. Хотя не считал нужным для князя ставить защитный купол, он понимал, почему тот это сделал. И дарёному хтону зубы не смотрят.

Симбер был очень благодарен Сейрану за то, что тот защищал их Тиарру и предусмотрительно просчитывал планы отступления. Себя легат видел больше штурмовиком и именно боевой силой, а в горячке боя очень сложно сосредоточиться на защите гражданского лица. В той заварушке, в которую они попали с Тиаррой, Симберу очень не хватало такого напарника, как Сейран, который мог бы защитить девушку, когда он приказал ей бежать к дороге, а сам пошёл в лобовую атаку с роботами, чтобы в случае масштабного взрыва Тиарру не зацепило и не слетели магические щиты.

А слова Баргэнера вызывали тревогу. Симбер почувствовал, как по спине пополз холодок.

— Насекомое в яйце? Нажралось крови? Дерьмо. Впрочем, в любом случае было бы дерьмо. Ты хочешь его уничтожить?

Для Симбера вопрос был первостепенным, потому что если группа решает ликвидировать эту штуковину, и хотя у них не было такой задачи, должности в Легионе предполагали это. Конечно, можно было сказать, что если не трогать, то проблем не будет, но в конце концов кто-то всё равно должен будет его тронуть. Если не сейчас, то позже.

Впрочем, ничего не произошло. Так как Кира сняла сигнальные руны, это существо, кем бы оно ни было, не смогло их засечь. Конечно, вряд ли оно останется спокойным, если на него нападут, но сейчас яйцо всё ещё выглядело как некая скульптура. Даже несмотря на то, что Баргэнер развернул Анкарефт.

Кира сделала всё возможное, чтобы драка не началась. Она была права в том, что магические письмена на яйце очень напоминали антроцифии эонов, а возможно, при создании этого странного существа использовалась ДНК эонов. Если, конечно, его вывели или разработали в лаборатории, то оно не было результатом природной эволюции.

Когда Кира отошла и прокомментировала действия Баргэнера, Симбер заметил, что дрон обнаружил нечто интересное на втором уровне «галереи». В этом зале были высокие потолки, и помещение разделено на два уровня: на втором — что-то вроде огибающей площадки с выступами и нишами, ведущими в другие комнаты и коридоры верхнего этажа. Там дрон завис возле неприметного закутка.

>>> Кира сразу получила результаты: обнаружен предположительно живой, раненый человек. Без сознания. Кровопотеря критическая. На грани смерти. Он уже практически считался трупом, хотя сердцебиение едва улавливалось. Мужчина, не старше пятидесяти, на вид — около тридцати пяти. Легионер. Звание: новобранец. Тёмные волосы, высокий рост.

Сейран вполне мог прокомментировать слова Тиарры, так как был ближе всего к ней. Но Тиарра заметила кое-что интересное: на одном из тел, кажется, в руке застрял маленький осколок... его можно было бы назвать хитином, но на самом деле это, скорее всего, осколок яйца. Разве что он был гораздо краснее и чуть более пористым.

— В любом случае, эту штуковину лучше здесь не оставлять. Не знаю, будет ли сюда посылать отряд зачистки, вероятно, без этого не обойтись, особенно после того, как мы увидели опасное растение и эту дрянь. С другой стороны, Легион не занимается зачисткой опасных территорий вроде заброшенных городов, их так много, что сил не хватит. Но эта ебанина убила очень много агентов Легиона. Её обязательно ликвидируют. Может, запечатаем или свяжем какими-нибудь путами? — в первую очередь обращался к Баргу, так как именно он собирался сражаться с монстром. — И ещё, если это существо со звериным разумом, есть ли у нас шанс его прочитать? Работать с подобным очень сложно, но может, Кира всё-таки справится? — ведь когда-то арданатэи тоже не имели самосознания, возможно, именно она из всех здесь присутствующих реально способна понять, что произошло и кто создал это яйцо. Но тогда — дождаться ли вылупления? И если всё-таки людей убили монстры, то где трупы или какие-то их следы? Никаких других трупов, например хищников или зверей, Симбер не видел. Он понимал, что это связано с яйцом.

Что касается остального помещения, только дрон Киры начал свои исследования. Оказалось, что это довольно просторное здание с богато украшенными залами, выполненными в старомодном стиле. Когда-то здесь содержали люди. Когда-то (не так уж давно) здесь шли бои. В многих местах виднелись остатки крови, ошметки человеческой плоти и кости. Невозможно было не заметить безумие, творящееся вокруг. Представьте, сколько людей погибло, чтобы оставить такие следы — счёт шёл на сотни. Также здесь были открытые жилые комнаты. В одной из них на кровати лежало мумифицированное тело молодой женщины. По очертаниям фигуры — это точно была женщина, а остатки роскошных волос, уже выцвевших, напоминали о былой красоте. В другой комнате, через четыре пролёта, дрон обнаружил остатки живодерни: мумифицированные останки животных, в основном рептилий и гигантских крыс. Последние были действительно гигантскими, превосходя по размеру крупного пса.

Справка по статусам игроков:

На Симбере щит - Хорошо (25)
На Баргенэре - Анкарефт - хорошо (20)
На Тиарее щит - хорошо (21)
На Сейране щит - хорошо (19)

-- если есть какие-то правки, пишите в оргтему

Цитата: Асфау от 29-11-2025, 10:21:25- если что-то конкретное интересует, то могу ответить. Все равно жить в этом теле осталось недолго. Всё ещё держусь на искре сознания Альрика с дикой эмоцией ярости к тебе. Но и это может пропасть в любую минуту. Хтон умирает при смерти хозяина тела. Этим часто пользовались, используя мою силу. - зачем он это рассказывает тому, кого встретил воотчию впервые?ну а что остаётся делать в безысходности, что пригибает, выбивая весь воздух из лёгких. Только наслаждался обретенной , вновь, свободой, как в мозг лихорадочно вонзается осознание скорой погибели.

Определенно в цитатник. Надрыв, конечно, будь здоров! Ощущение зверя в человеке передано шикарно!

Цитата: Эленмари от 28-11-2025, 23:31:05— Кровь?.. — тихо спросила она, различив знакомый силуэт мертвеца. Стоявший рядом хтоник выглядел как само воплощение смерти, вышагивающее среди руин. Для Инфирмукса это казалось развлечением, случайным эпизодом вечера, разве что не привычным досугом. Для Эленмари — испытанием, которое могло стоить жизни, а возможно, и части рассудка. Она не ожидала, что её рука невольно плотнее ляжет на его плечо, скрытое под обсидиановой бронёй. Холод стен, запах гари, липкая тяжесть крови вокруг — всё разом тянуло её домой, к покою и безопасности. Вернуться. Уйти. Сдаться и никогда не пытаться. Но губы не произнесли просьбы, ни жалобной мольбы. Вместо этого она протянула руку, едва удерживая её в воздухе, навстречу его свободной руке и развернула запястье вверх. Все же она не из тех кто поворачивает назад при виде первых трудностей.

— Возьми сколько нужно

До чего же хорошо! До чего же прекрасно!

Цитата: Эленмари от 28-11-2025, 23:31:05Протёрла пальцами драгоценный металл и блеклые опалы, вернула им приглушённый блеск и надела обратно. Это ничего не меняло, даже особой ценности у этого украшения не было. До сегодняшнего дня. Она не стала прежней, вернув свою драгоценную побрякушку, уже никогда не станет прежней.

Очень показательный момент как я вижу. Прямо вот пробрало, что после такой мясорубки, она обратно забрала символ власти. Прямо до дрожи.

---

Коротко о том, что значит быть учеником Инфирмукса:

Собираешься на первый урок и знакомиться с учителем:

После первого урока с Инфирмуксом:

Аура этого хтоника отличалась от любой другой, которую Инфирмуксу доводилось видеть: густая и тёмная, будто изувеченная кровавыми трещинами. Когда их взгляды встретились — водянисто-серый у ищейки Уробороса и багряный у Красного мятежника — последний мог поклясться, что увидел там ошмётки ментального «мяса» в «соусе» кровавого безумия.

Альрик сражался, словно дворовый пёс: яростно и беспощадно, не гнушаясь никакими методами, практически забыв о собственной защите и бросая все силы, до последней капли, в горнило единоличной победы. Для него это решающий бой в жизни, для Инфирмукса — лишь один из череды многих. Альрик стал далеко не первым, кого Уроборос направил против Красного мятежника, имя Инфирмукса к концу третьего тысячелетия набило оскомину многим воеводам из Ордо Легибус*.

Альрик пошёл один, не взяв даже малого отряда, и нашёл свою смерть далеко за границами Некрополя*. Крупный и хорошо сложённый дархат. Силён, как и многие до него, а потому, убивая, Инфирмукс не чувствовал ни драйва, ни истинного удовольствия. Они все обречены, как и сам Красный мятежник. Альрик не мог ослушаться приказа Владыки, да и не хотел, но он отличался от всех, кого пускали по следу Инфирмукса ранее. Отличался аурой.

Там уже зияла трещина, словно призывая заглянуть в податливое кровавое нутро, скрытое под хитином и хтонической бронёй. Последний удар должен был определить исход боя: простое, техничное убийство показалось Инфирмуксу скучным, поднятие нежити — бесполезным, а вот покопаться в этом болезненном и агонизирующем клубке ауры... хотелось. Красного мятежника не на шутку взбудоражило столь странное проявление чужого безумия. Что же скрыто под ним?

Эреб электрическими касаниями прошёлся вдоль затылка, и его голос, как и всегда, напоминал треск костей, сгорающих в пламени: — «Очередной эксперимент больного разума Уробороса. Какая мерзость...» — пожалуй, Инфирмукс давно не слышал в голосе своего хтона столь чистейшего отвращения.

— Ты о том, что этот кусок дерьма валяется здесь на сырых камнях, захлёбываясь кровью? Ты раньше не был таким брезгливым.

— «Нет. Я не ощущаю его хтона. Подобное говорит только об одном: его хтон ампутант...»

— Кто? — не понял Инфирмукс, медленно подходя к противнику, намереваясь то ли оторвать ему голову голыми руками, то ли применить высшую ментальную магию ради удовлетворения интереса.

— «Запертый. Лишённый воли. Порабощённый. Деструктивный симбиоз... добей уже эту жалкую тварь...» — что ж, Инфирмукс вполне мог понять, почему сложившаяся ситуация так отзывалась в Эребе. В конце концов, Эреб тоже был хтоном, и когда он видел столь кошмарную судьбу своих собратьев, пусть не испытывая жалости, едва ли мог зубоскалить как обычно. Ведь вражеский хтон не подавлен волей хозяина, он был задавлен мерзкой магией Уробороса. Честного поединка не случилось.

Когда Инфирмукс ударил, он почувствовал, будто его собственный мозг взрывается градом раскалённых капель: из носа тут же хлынула кровь, а картинка перед глазами подернулась красной пеленой. Аура Альрика словно впитала этот удар и ответно сдетонировала, окрасившись сотнями оттенков самой Бездны.

— Вот дерьмо... — стерев рукой кровь, вновь занёс копьё, но вдруг заметил, что руны, вырезанные прямо на черепной кости, прогорели, проступая сквозь кожу мужчины кровавыми подтёками.

С этой минуты изменилось всё: мимика Альрика, дыхание, ритм сердца, температура тела, движение глаз под опущенными веками — и, конечно же, его аура. Голос тоже неуловимо изменился, вместе с интонацией и ударениями. Инфирмукс опустил копьё, в его взгляде мелькнул интерес. Эреб в унисон вновь нервно прошёлся электрическими импульсами по затылку.

— «Убей его. Сперва ментально допроси тело, затем убей...» — конечно, Инфирмукс понял, что произошло, в конце концов, он не был дураком и умел складывать два и два.

Поверженный противник относительно быстро поднялся (относительно трупа), и теперь стоял, словно ощерившийся волк, готовый задорого продать свою жизнь. Вот только у Альрика совсем не осталось сил. В отличие от Красного мятежника, который к тому времени вполне мог бы потягаться с Владыкой. По крайней мере, в это верили мятежники.

— Да, большинство травоядных умеют. Те, кто не мог быстро подняться, чаще становились добычей. У хищников малость не так, — Инфирмукс произнёс это спокойно, давая понять, что не собирается нападать. — Я — Инфирмукс. С кем я сейчас говорю: с ищейкой Уробороса Альриком или... его хтоном? Назовись.

И второй не озвученный вопрос повис в воздухе: если перед ним всё-таки хтон, насколько он вообще в теме того, что происходит. Был ли свидетелем жизни Альрика, или сейчас впервые увидел свет? Ответ на самом деле интересовал Инфирмукса с практической точки зрения: если перед ним хтон, он в любом случае будет диким, не похожим на человека, но если перед ним только-только «проснувшееся» чудовище, которое знать не знает, что такое Климбах и кто такие хтоники, то его, конечно, проще пристрелить как бешеную собаку.

---

* Некрополь - город в Некроделле.
* Ордо Легибус - подразделение (аналог министерства), где противодействуют нелоялам и мятежникам, а также карают за измену.

— ДРАКОН МЕРТВ! — и эти два слова исступлённо сорвались с губ Кайроса, прорывая пространство и разносясь гулким эхом по столовой так, что чуть не задрожали окна.

— УДАРЬ!

Но вместо того, чтобы испугаться или начать оправдываться, Инфирмукс сделал то, что стало спусковым крючком для окончательной утраты контроля и перехвата тела Чумы. Он широко улыбнулся ему прямо в лицо, но, как известно, улыбка бешеной собаки — это оскал. Чёрный костяной хвост ударил о кирпичную кладку камина, высекая искры и сероватую пыль.

— Нет, ты не слышал меня, Чума? Довольно оправданий. Кайтазар — жив. Тебе этого не изменить. Во время атаки на клан Арканум ты проиграл ему. Прикрываешься его ослаблением? Это ты струсил! Ты боишься симбиоза! Ты боишься признать, что из охотника стал дичью. Тебя сожрали. Дракон Кайтазар сожрал хтона Чуму! И это знание ослепляет тебя!

Хтон Кайроса стремительно сорвался с места, и теперь стало ясно, как им удалось сбежать из застенков Эско. Даже будучи раненым, тело Кая двигалось так быстро, что далеко не каждый в этом замке смог бы противостоять этой скорости и неистовым, сокрушительным ударам.

Первый выпад мог проломить человеку рёбра и сломать позвоночник, точно между лопаток, но он достал только воздух. Инфирмукс уклонился, уже находясь в пяти метрах от противника у правой стены, прямо под картиной, изображающей океанический закат.

— Как воин? — хтоник склонил голову к плечу. На его лице больше не было оскала, только печаль и что-то вроде сострадания. — Я не сражаюсь с молодняком, Чума. Прими это. Даже Эреб с его твердолобостью понял сей факт быстрее. Если хочешь битвы на равных, а не шального брейк-данса с парой зрителей, создай с Кайросом правильный симбиоз, а не это хтоническое дерьмо. И я приму ваш вызов, когда вы будете готовы. Вам ещё многое предстоит понять, но ты своим вероломством разрушаешь ваш потенциал. Так тебе не победить. Вы не смогли победить даже кучку головорезов из Эско. Нет, не потому что вы слабы. Слабости нет — я бы никогда не привёл сюда слабака. Всему своё время. Когда оно наступит, ваша сила затмит всех, кто предал вас или пытался убить, даже если они будут на том свете. — говоря всё это, Инфирмукс продолжал двигаться, уклоняясь от сокрушительных ударов, стремительно и бесшумно.

Известно, что подобные припадки не могут длиться вечно. В конце концов, Кайрос сумел вернуть контроль и теперь в панике извинялся перед ним, лёжа на полу.

— Я же говорил, — вздохнул хтоник, запустив пятерню в волосы, и без того растрёпанные, — ты продолжишь терять контроль. Я не принимаю твоих извинений, потому что тебе за что извиняться. Для новорожденных и молодняка такое норма. У тебя разговорчивый и довольно эмоциональный хтон. Я полагаю, Эреб оценивал его исключительно с точки зрения монстра. А я вижу, что у него есть все шансы на взаимный симбиоз с тобой. Он быстро эволюционирует, но, как и многие хтоны после слияния... скажем так, ему сложно пережить поражение. Я бы посоветовал тебе быть к нему добрее. Кажется, я уже говорил, что хтоны в целом хуже переносят симбиоз, чем мы. Их безумие порождает наше.

Дальше разговор стал более продуктивным. По крайней мере, Инфирмукс мог сказать, что Кайрос задумался над его словами и серьёзно.

— О, какой ты шустрый, — рассмеялся Инфирмукс, но по-доброму. — Только что выполз из больничной койки и сразу в бой. Значит, идёшь на поправку. Ты артефактор? Очень полезный навык, поверь, он пригодится на Климбахе. Тогда давай поговорим, как деловые люди.

Здесь уважали артефакторов, и сопротивлению они были даже нужнее боевиков. Повстанческая армия получала множество материалов для изготовления артефактов, которые было невозможно импортировать, поэтому их делали прямо на территории герилей. Артефакты и оружие, которые можно было купить за пределами Климбаха или на нём, поставлялись по черной сети перепродаж. В конце концов, они доходили до нуждающихся рук, чтобы те использовали их ради войны. С каждым годом война набирала обороты, и через десятки лет она перерастёт в полноценную гражданскую войну, когда даже лжебог не сможет закрывать на это глаза. Он будет вынужден принять его вызов.

— Ты умеешь создавать легендарные артефакты, Кайрос? — быстро осознав, что для Кайроса важно чувствовать свою значимость и нужность, Инфирмукс сразу взял «быка за рога», переходя к теме пользы для мятежников. — Нам нужен Бастион* на территории в десять раз больше этого замка и прилегающих земель. А также высокоранговое оружие и броня. В идеале — поставки минимум по ста единиц каждый квартал. Я не знаю, на чём ты специализируешься, поэтому назову весь список: артефакты последнего шанса*, реанимационные и исцеляющие артефакты, дроны, типовые высокоранговые усилители магии, а если ты умеешь рисовать телесные печати для усиления магии — я соглашусь и на них. Защитные артефакты, в том числе для ментальной защиты, всевозможная артефактная одежда для стелса и прочее. Надеюсь, ты понял направление.

Инфирмукс, кажется, так и не раскрыл, кто он и чем занимается, но любой достаточно умный человек, способный к анализу, быстро поймёт, что дело тут не чисто. Кому может понадобиться подобный товар в таких количествах?

— С големами сложнее. Они могут понадобиться, но не сейчас. Ах да... самая первостепенная задача, которую я мог бы попросить тебя по-дружески сделать, — разработать для нас артефакты для связи с мощной встроенной защитой от перехвата и глушилок, а также с невидимостью или интеграцией в тело. Чтобы я мог связаться с любым «на той стороне», даже если этот чертяка засядет в желудке мегаструма на каком-нибудь дальнем планетоиде. Само собой, если ты подготовишь макет, раскладку по вязи и материалам, можем обсудить и другие детали, например, количество помощников. Всё материалы и рабочий инструмент — с меня.

— Они терпят меня только из-за тебя...

Инфирмукс замолчал, смотря несколько изподлобья и будто бы затрудняясь с ответом. Этот разговор отнимал у него много сил, ведь Красного мятежника едва ли можно было назвать хорошим переговорщиком. Он понимал, что нельзя терять голову, поддаваясь на провокации Чумы, как бы там Эреб не шептал ему «Убей! Убей! Убей!». Эреб не понимал многих простых человеческих истин, и это иногда разочаровывало Инфирмукса. Но потом он вспоминал, что очень жестоко ждать от хтона человеческой психологии и морали. Чума тоже не мог иначе, как и Кайрос. Они все оказались заложниками: Кайрос — своего хтоничества, Чума — тюрьмы тела Кайроса, а Инфирмукс — вечным заложником своего предназначения. Он не мог повернуть назад, уже не мог. Слишком много людей ему поверило, слишком много судеб переплелось в одну цепь, чтобы однажды сломать этой цепью хребет богу. Инфирмукс чувствовал, что Кайрос — тот, кто может стать с ним спиной к спине. Он не переметнётся на сторону Уробороса, ослеплённый обещаниями. Он проявит волю и до последнего будет бороться, если его разум попытаются сломать. Он не предаст, как предали многие, когда нынешняя власть Некроделлы сулила им великие блага за рабскую верность. Инфирмукс видел это в глазах Кайроса — чистых и проницательных, словно линия горизонта между океаном и спокойными небесами. Ему хотелось верить, что он не ошибается. Хотелось до боли, до раздирающей тело агонии, до хруста поломанных рёбер. Хотелось до всего того, что было с ним, когда он ошибался. Он ошибался и всегда расплачивался за свои ошибки. Кажется, Инфирмукс смотрел куда-то в стену невидящим взглядом, а потом медленно выдохнул и сосредоточился на Кайросе.

— Ошибаешься. Ходи где хочешь, делай что хочешь. Ты свободен. Просто помни о нашем договоре. Ты дал мне слово — и если слово Кайроса хоть чего-то стоит, ты его выполнишь.

Вдруг тон разговора снова изменился. Инфирмукс испытал смесь раздражения и умиления. Сложное чувство, которое возникало каждый раз, когда новорожденный хтоник начинал делать что-то дикое и невменяемое, гневно восклицая, что он не дитя и хочет решать всё сам. Особенно страшно и ошеломительно было, когда такие новорожденные бросались в первую же атаку, буквально шли в лобовую, на чистом хтоническом адреналине, и никакая сила не могла их остановить. Даже приказ «Назад! Убьёт!».

— Эй! Куда когти навострил! — Инфирмукс схватил со стола пузатую перечницу и ловким взмахом зашвырнул её в спину уходящего к окну мужчины.

— На окнах сейчас активированы барьеры, — послышался знакомый голос позади. Реваль — мужчина с длинными чёрными волосами и ультра-синими, чуть форецирующими глазами. Он вышел из тени, подошёл к столу и ногой подтянул к себе стул, усаживаясь словно хозяин.

— Не принимает твоего вызова наш лид*, да? Инфирмукс — ещё та заноза в башке.

— Реваль, я думал, ты не появишься, и продолжишь притворяться ветошью. Надеюсь, это маленькое представление тебя повеселило. Кайрос, вернись, пожалуйста. Ты сейчас без оружия, собираешься в одиночку на чужую землю, где на тебя объявлена облава самим Владыкой. Тебя остановит первый же патруль.

— Пусть идёт, тебе не надоело играть в долбаного героя? Не видишь, этот хтоник невменяемый! Он всех нас подведёт под Ордо Легибус*, и уже завтра сюда грянут ище.. непрошенные гости!

— Кайрос... прошу тебя. Дай мне ещё времени. Сутки. Я подготовлюсь, экипирую нас, и мы вместе отправимся на Эско.

— Заебись! Тебе стало настолько скучно, что решил сбежать отсюда на соседнюю зону?

— На Эско у нас есть товарищи. Я давно обещал их навестить и привезти подарки.

— Надеюсь, этим подарком будет дракон? Отвечаю, он отлично сойдёт за элитную куртизанку. — похоже, Реваль тоже слышал слова Кайроса о гареме.

— Очень смешно. Ха-ха, — с явным недовольством поморщился Инфирмукс. — Ты же знаешь правила этого замка. Пока здесь новорожденный или молодой хтоник, за него отвечает тот, кто его привёл. Реваль, я уже сказал, что всё решил. Лучше распорядись, чтобы через сутки всё было готово к нашему отбытию. Ах да, Кайросу нужен артефакт, маскирующий ауру и отводящий глаза. Ты и Бетельгейзе отправитесь на Южные рубежи Эско, в цитадель Последней Надежды, там найдёте мастера Эльграурда и заберёте у него... — Инфирмукс покосился на Кайроса, не хотелось говорить, что мастер тёмных искусств изготовил для него десяток драконоличей. — То, что он вам отдаст, — по небу вернётесь обратно. Мы с Кайросом отправимся по следам этих уебков и поработаем ассенизаторами на добровольной основе. В конце концов, должен найтись кто-то, взявший на себя ответственность зачистить это дерьмо. Кайрос, если хочешь сделать всё по уму, постарайся передать мне ментальный слепок аур и визуальные образы всех, кто был к этому причастен.

---

* Бастион - артефакт, создающий стационарный военный городской купол, очень мощный, который используют против штурмов и осад;
* Артефакт последнего шанса - артефакты, которые могут с некоторой вероятностью телепортировать хозяина из под удара;
* Лид - лидер;
* Ордо Легибус - подразделение (аналог министерства), где противодействуют нелоялам и мятежникам, а также карают за измену.

Цитата: Кирион от 28-11-2025, 01:23:32— Спасибо, — сказал он подавленным тоном.

И в этом одном слове он уместил все свои чувства, будучи не в силах кратко выразить их словами: «Спасибо за то, что спас меня и остаёшься рядом. За то, что ты приглядываешь за мной и утешаешь меня. Спасибо за то, что так добр и терпеливо со мной». Кириону всегда было тяжело говорить о подобных чувствах вслух. Члены его семьи и немногочисленные друзья обычно понимали его с полуслова. А до остальных ему обычно дела никакого не было. Он был немного неловок в общении — сказывалась многолетняя погружённость в учёбу.

До чего очаровательный эфийский ребенок! Маленький Кирион - отдельный сорт милоты)))

Некромант говорил, и слова эти гулко стучали в черепной коробке Инфирмукса, словно похоронный набат. Пусть в висках пульсировала боль — обжигающая и всепоглощающая, — хтоник чувствовал себя прекрасно. Пьяным от переполняющего кровь адреналина, от клокочущего в голове сладостного безумия и привкуса солёного металла на языке. Ярость бушевала в нём, напоминая раскалённый кровавый вихрь: она врезалась в сознание, поглощая и заставляя по капле терять контроль. Инфирмукс чувствовал, как внутри под рёбрами разгорается пожаром кровавый цветок его монструозной сущности. Как стирается граница между человеком и хищником, и сползают рваные ошмётки лоска цивилизации.

Лицо полностью затянулось чёрным хитином, тело покрылось обсидиановой бронёй, хвост удлинился, стал массивнее. И лишь ёжик волос проглядывал сквозь отливающие багрянцем пластины беспорядочными алыми прядями. Руки венчали длинные лезвиеобразные когти. Броня, что закрывала лицо, напоминала одновременно оскаленную маску и череп первородного чудовища.

Эреб ликовал. Сквозь их связь Инфирмукс ощущал волны, идущие изнутри, — они пронизывали тело, словно постоянный ток. Берсерк Инфирмукса — Эреборус — его было невозможно принять без полного энергетического единения со своим хтоном. Сила неукротимо плескалась внутри, будто сотни и тысячи огненных бедствий резонировали в клетках —  первая ступень берсерка. Пространство вокруг Инфирмукса объяло пламя, а сам он походил на воплощение демона из Гиены огненной, что танцевала вокруг него. Только рогов не хватало.

Почему это произошло? Почему он принял вызов кого-то столь жалкого. Даже не хтоника? Инфирмукс, на самом деле, являлся довольно нарцистичным существом — не все это могли понять. Он сочетал в себе одновременно сострадание к слабым и поистине монструозное самолюбие. Он принял вызов.

Принял, когда увидел, как тонкое женское тело падает на землю, как кровь струится по её белоснежной коже. Как искра её сознания в окружающем пространстве меркнет, давая понять своему учителю, что Эленмари провалилась в беспамятство. И тьма приняла её.

Это и стало спусковым механизмом. Инфирмукс не принимал вызовов, нарушающих иерархию, которую сам и придумал — точнее, её придумал Эреб, — и в его понимании, он должен сражаться с равными себе хтониками за власть и земли. И никак не за людей.

— «Ты спутал карты, Инфирмукс...» — смех Эреба теперь лился не как раньше, будто между его полушариями; он звучал буквально в каждой клетке, и в пространстве, став частью пламени, — «ты принял за хтонический вызов оскал жалкой твари, и у нас на кону не территория или клан. Ты осознаёшь, что сражаешься с ним за женщину? Ха-ха-ха...» — вновь этот смех, которому Инфирмукс вторит, но смех раздаётся из-под хтонической брони низким рокочущим гулом.

— «Прекрати уже говорить с подтекстом. Я сражаюсь за честь своей ученицы. Во всех смыслах. Дело не в нём, мне плевать, кто он такой, — он посягнул на то, что я поклялся своему другу защищать...»

— Да, дерьма кусок. Ты даже не представляешь, что я хочу с ней сделать... — Он посмотрел в сторону лежащей на земле Эленмари, и было иронично, что эти слова он произнёс именно тогда, когда она потеряла сознание и не могла их услышать. — Мне придётся её сломать. Но не так, как ты себе представляешь. Чтобы создать нечто сильное, иногда приходится ломать человеческое. Но делать это нужно правильно. Мы с тобой сражаемся уже долго, но ты совсем не умеешь ломать людей. Жаль, что я не могу показать тебе, как правильно. Правильно сломанный человек об этом не узнает. Я тоже был сломан, но посмотри... — Инфирмукс развел руки, и острые серповидные когти блеснули в закатных лучах кровавым отблеском.

— Когда на руинах личности возникает новое, более сильное существо... такие, как ты, падают даже не в навоз. Они падают в саму бездну, оказываются на её дне, где молят о смерти с упорством проклятого. Но ты станешь частью её коллекции. А потом я приду и сломаю всех в твоём ковене. Приведу сотни своих людей, и твои перед смертью узнают, кто в этом виноват — кто привёл хтонических тварей. Мы убьём каждого. За то, что ты сделал с моей ученицей... — на словосочетании «моей ученицей» Инфирмукс поставил особый акцент.

И грянула битва. Инфирмукс, ставший более массивным, бил наотмашь так, что проламывал броню и дробил камень, оставляя трещины в земле и протуберанцы раскалённого пространства прямо в воздухе. Они походили на осколки солнца, а после взрывались обжигающими снопами искр с неукротимой силой, оставляя в земле чёрные воронки.

Скорость возрастала, смазывая движения. В какой-то момент его рука вошла глубоко в грудную клетку некроманта, и когда Инфирмукс вытащил её назад, то уже вместе с рёбрами и внутренностями. Кровавая каша из кишок и требухи повалилась с характерным хлюпаньем прямо под ноги, а Инфирмукс с разворота ногой припечатал мужское тело — оно будто попало под удар отбойного молотка, и земля треснула. Череп и плечевые кости некроманта выломались наружу, прорывая кожу и плоть.

— Да, ломать — это то, что я умею лучше всего... — низкий, вибрирующий голос из-под обсидиановой брони всё ещё раздавался. Он приоткрыл сочленение оскаленной маски, позволяя крови пролиться в рот, и слизнул её языком с горячих губ. Инфирмукс горел. Температура его тела поднялась до запредельных значений, хотя броня оставалась прохладной — того требовал берсерк.

Истинный кайф. Это как закинуться мощной дурью. Как победить Уробороса и танцевать на его костях до утра. Именно такое ощущение поглощало Инфирмукса, когда он принимал берсерк. Но он делал это крайне редко — раз в пару лет, потому что контролировать силу очень сложно. Сегодня хтоник сохранил в себе уверенность. Когда есть за кого сражаться, держать самоконтроль проще. Некромант лежал на земле изломленной игрушкой, — он напоминал человеческое мясо: вскрытое и обезображенное.

Инфирмукс повернулся к Эленмари и медленно начал к ней подходить. Хтоны уже разобрались с нежитью, и ему оставалось только снять Анкарефт. Когда высшая печать пала, хтоник, всё ещё находясь в полузвериной, в получеловеческой форме — в которой почти невозможно было угадать того красноволосого юношу с благородным лицом, — опустился перед ней, аккуратно подняв на руки. Он начал питать тело княжны чистой энергией, которая устремилась в её меридианы мощным потоком, наполняя исцеляющей магией. Так они и стояли под закатным солнцем, окровавленные зарёй.

— Мы не завершили урок. Я знаю, что тебе сейчас дурно. Прими мою силу. Позволь ей исцелить тебя. Это будет неприятно, берсерк делает меня более разрушительным, и магия перестаёт созидать. Но я не потеряю контроль. Не бойся.

Он медленно подходил к поверженному противнику, не отпуская Эленмари с рук.

— Всё закончилось. Я говорил тебе, чтобы ты плёла вязь. Теперь просто смотри. Поднятие высшего лича — если речь идёт о том самом Высшем, о котором пишут в легендах и сказаниях, — осуществляется только из других высших некромантов. Его никогда не поднимет новичок, это просто невозможно. Высшего лича с трудом может поднять даже такой опытный некромант, как я. Почему? Поднять некроманта в прицнипе очень сложная задача. Тёмный дар резонирует с любым другим подобным даром, даже если ты умрёшь. Поднять тебя — задача не из простых. Это ещё сложнее, чем поднять Шуэардиса. Но качество нежити зависит от навыков некроманта. Ему повезло: я делаю хороших высших личей, хотя с первого раза это редко получается. Высший лич — существо, которое со временем, довольно быстро, может обрести новую личность и служить хозяину веками. И я привяжу его к тебе. Захочешь успокоить — отдашь приказ. Захочешь, чтобы он служил — так и будет.

Он аккуратно опустил её на землю, но лишь за тем, чтобы вновь усадить на изгиб своего локтя. Теперь сидеть было сплошное раздолье: Инфирмукс стал выше и достигал около двух с половиной метров. Он держал её очень аккуратно, чтобы не поранить когтями, и довольно крепко — видел, что княжна чувствует себя плохо.

Поднял руку и начал выплетать сложные печати для поднятия Шуэардиса. Кровавые потоки энергии хлынули вокруг, и пространство зашлось в агонизирующей какофонии. Гул пламени взметнулся вверх и устремился к нежити. Первый слой сигилов залечил все раны и сделал некроманта тёмным и очень худым, но он так и не восстал. Второй заставил нежить подняться на ноги, и в следующую секунду она с молниеносной скоростью ударила Инфирмукса в руку, которой тот легко закрыл Эленмари — искры хлынули в стороны, словно нежить врезалась в раскалённый металл. И лишь с третьего раза мертвый некромант замер, запрокинул голову, его черты изменились: облик стал чуть более человеческим — возвращался былой цвет лица, исчезала синева, свойственная трупу.

— Позволь мне... — он склонился к её лицу и тихо проговорил, — связать его клятвой на крови. Это самая сильная из клятв высшей некромантии, которая заставляет нежить служить своим хозяевам вечно и не предавать. Для этого мне нужна твоя кровь... та, что на тебе сейчас, не подойдёт. Нужна свежая капля крови, только что покинувшая тело.

>>>> трек к посту <<<<

Электрическая вспышка ударила в Симбера, он пытался уклониться, но скорости не хватило. Разряд ударил в плечо и прокатился по телу обжигающей болью, легат стиснул зубы, чувствуя как тряхнуло тело, а в его голове будто что-то взорвалось. Он едва не потерял равновесие, перед глазами потемнело. Симбер поднял руку к лицу, на ладонь упали красные капли. Кровь.

— Дерьмо... — проговорил этнарх тихо, — да, Барг, думаю, если не Фортуна, то я подлечу тебя, но у леди получится лучше.

Вокруг трещало само пространство, в комнате черная воронка разрасталась и меняла форму, казалось, что сокрытые в ней энергетические запасы просто невероятны. На инстинктивном уровне от этого напряжение волосы становились дыбом, но привычное ощущение бурлящего в крови адреналина пьянили Симбера. Пожалуй, это ощущение риска, понимания, что ты стоишь на краю пропасти, и цена ошибки жизнь делало его живым. По-настоящему живым. Внутри, под ребрами, закипал пожар.

Время буквально занесло космический тесак над его горлом. Внутри головы набатом отбивало понимание:

Он умрет, если не справится.
Он здесь умрет.
Умрет.

И яростное, неожиданно острое и опьяняющее веселье растеклось по его крови вместе с адреналином. Он будет бороться до конца. Плевать, что их противник какая-то внеранговая аномалия, возникшая по бестолковости ученого. Всё зло от безумцев. В центре разума будто разилось приятное одобрительное тепло, Симбер понял, что Эреб с ним. Эреб наблюдает. Обычно легата пугало присутствие симбионта, словно часть Инфирмукса, которую он всячески отрицал и окрашивал в черные цвета, влияет на него через Эреба, но не сейчас. Сейчас хтон своим присутствием его успокоил.

Они решили использовать технику энергетического удара, которой Симбера научили... когда? Возможно, в школе, но не факт, вряд ли в школе учили таким опасным техникам. Он просто знал ее, видимо, эту науку он приобрел позднее.

Эта атака хороша тем, что редко... крайне редко промахивается, однако требует некоторых ресурсов и предельной концентрации. Стерев кровь, Симбер ударил. Антрацитовый сгусток сырой энергии, запрограммированный особым образом, устремился в восточный разрядник.

@Сейран
@Кира
@Тиарра Эверли
@Баргенэр Дум
@Цзин Бэйюань

Ребята, про квест я помню, уже думаю над ответом, но скорее всего ответ будет в субботу или воскресение.

Смятение, растерянность и паника — поди пойми, чего в этом по-эльфийски красивом лице больше. Инфирмукс видел подобное выражение не раз... нет, не слабости как таковой, ведь Кирион относился к тем, с кого не спрашивают за силу и стойкость. Будущий мастер и один из талантливейших представителей лирейской гильдии артефакторов в будующем, он, конечно, имел полный карт-бланш на то, чтобы смотреть испуганно, допускать дрожь в тело и страх в сердце. Хтоник же, вопреки многим предрассудкам и, возможно, впечатлению этакого трикстера-берсерка, никогда не глумился над чужой слабостью, прекрасно понимая, что даже самые могущественные существа могут пасть. Вечен лишь космос, и тот коллапсирует каждую секунду своего существования.

Конечно, Инфирмукс заметил этот стыдливо опущенный взгляд, будто бы нашедший спасение в острых мысах ботинок. Взгляд ребёнка, который действительно боится потерять всё, что до этой минуты составляло его безопасную и спокойную жизнь. В какой-то степени Инфирмукс его понимал — все они хоть раз в жизни испытывали разъедающее чувство беззащитной безысходности, особенно когда психологически ты ещё совсем не зрел. Мир кажется другим, куда более разрушительным и неизменным, чем ты способен вынести.

— Эй, посмотри на меня, — склонив голову к плечу, хтоник аккуратно приподнял голову Кириона за подбородок, предварительно втянув когти, — ты не станешь хтоником из-за этой дряни, мы всё легко порешаем. Не проблема. Просто тебе нужно соблюдать осторожность некоторое время. А даже если... даже если когда-нибудь ты станешь хтоником или нуклеумом, это всё равно будешь ты. Не теряй веру.

Наверное, сейчас Инфирмукс сказал те самые слова, которые сам хотел бы услышать в свои семнадцать, оказавшись один на диком Климбахе, тотально осиротев в одну секунду, настолько растерянный, что даже не понял, когда должен был испугаться. Похожие слова ему сказал Эреб, хотя звучали они, конечно, иначе.

Довольно логичные умозаключения по поводу трансформирующейся руки. Тяжесть боевого хитина всегда придавала Инфирмуксу чувство защищённости, а уж берсерк, когда граница между твоей человеческой и хтонической частью стирается настолько, что ты становишься куда более хищной и опасной тварью, чем любой хтон... тогда к ощущению прибавляется и неукротимая жажда победить любой ценой. Головокружительное и опьяняющее чувство, слаще любого прихода, вот только контролировать истинный берсерк не может никто.

— Я... я... Я просто исполнитель, не убивайте, умоляю, я просто... просто делал свою работу, я не мог соскочить... — мужчина уже стал свидетелем многочисленных смертей своих подельников и прекрасно знал, что его ждёт в скором времени, но надежда — такая сука, что убить её, пока живо тело, практически невозможно.

— Если бы я соскочил, меня бы прикончили, как нехер делать, он псих! Он абсолютный псих! — теперь он опасался подползать ближе к Кириону, который спрятался за своего защитника. Инфирмукс в принципе производил впечатление... своеобразное. И вроде бы его не назвать страшным или мерзким монстром, но было в нём что-то такое, что с первой секунды хтонификации навсегда его преобразило.

Как-то шифу — учитель ещё совсем юного семнадцатилетнего хтоника — сравнил это с ореолом штурмовика, берущего штурмом крепостную стену, по лицу которого извечно читалось: «Я здесь, чтобы сдохнуть. А вы?». Одним словом, к Инфирмуксу не очень-то хотелось приближаться. Мятежный дух ощущался в нём даже спустя тысячу лет после переворота на Некроделле.

— Ага, и на работу сюда, детей убивать, тебя тоже силой приторанили. А ты весь такой Далай Лама, мирской блаженный отшельник, — фыркнул Инфирмукс, который ненавидел оправдания людей за то, что их тянет к войне. Если ты убиваешь, если выбрал путь силы, то хотя бы имей каплю благородства признаться себе в этом. Если бы хтоника спросили за его путь, он бы ответил, что выбрал его добровольно, потому что только чистая и незамутнённая сила способна помочь ему достичь поставленных целей. И пусть цели всё ещё не достигнуты, но он хотя бы не занимается самообманом.

— Кир, — теперь хтоник и сам развернулся к эльфу, похлопав его по плечу, — сейчас я займусь его воспоминаниями, а ты подержи пока мою косу. — Авазитонес повисла в воздухе перед эльфом, призывно поблёскивая чёрным, словно обсидиан, черепом, — не бойся, пламя не опасно. Не для тебя.

Опустившись на корточки, Инфирмукс без всякой брезгливости коснулся влажными пальцами виска поверженного противника и на несколько секунд прикрыл глаза, позволяя потоку информации, образов, отрывков, разговоров и планов затечь себе в мозг и сформироваться там в нужное знание. Мужчина закричал, сжимая руками обгоревшую кожу, пытаясь прикрыть уши.

— Я думаю... нет, я уверен, что это твоя добыча, и ты должен доделать то, что начал. — поднявшись на ноги, произнес эти слова, пристально взглянув прямо в небесно-голубые глаза эльфа. Без улыбки и с печатью серьезности на лице. Однако во взгляде Инфирмукса читалось кое-что ещё, пока что не поддающееся интерпретации.

— У тебя с собой ведь нет оружия? Возьми Авазитонес и подойди сюда. — хтоник протянул руку, его налитые багрянцем радужки сейчас в сумраке хижины походили на кровавые пятна, он вновь наклонился и рывком вздернул мужчину за шкирку, словно тот совсем ничего не весил, легко удерживая одной рукой, — коса тяжёлая, не теряй равновесие и бей по дуге. Он покусился на тебя, он хотел заработать на твоей жизни, Кир. Он получил бы деньги, а ты... смерть... теперь ты в своем праве. Ну, же, давай! Давай! — и с этими словами он швырнул противника прямо на Кириона.

Разумеется, поведение хтоника имело свою причину и следствие. Проделывая все эти манипуляции, Инфирмукс пристально следил за каждой, даже самой незначительной, реакцией эльфа. Откажется или нет? Убежит? Заплачет? Закроется? Спрячется? Начнет возмущаться? Ругаться? Или убьет?

Боже, зачем я начал переслушивать снова Ginex.
Словно вернулся в 2010.
Всё ещё штырит шо пиздец.

Отпустите, надо посты писать.

@Аврелия, @Фортуна, @Баргенэр Дум,

Я кинул кубик на восточный разрядник если что.

Цитата: Гость от 26-11-2025, 21:09:01Личность ставший хтоником имеет возможность призывать хтона как отдельный юнит для боевых задач и прочей помощи?

Привет! Да, можно оформить как отдельного спутника в карточке (пример можете у меня в карточке посмотреть, там есть хтон Эреб), или как НПЦ оформить, отыгрываться будет по правилам НПЦ (т.е. по согласованию).

Добавьте, пожалуйста, котиков в Некроделлу!

Следующие статусы:

---

Асфау Тессема

Переродившийся хтон, побратим Владыки Некроделлы, состоит в свите

---

Свора

Молодой хтоник-хуман, ученица Инфирмукса

СООБЩЕНИЕ ОТ АДМИНИСТРАЦИИ

Готово.

Насколько хорошо, что слов не хватит это выразить.

Цитата: Шантитус от 26-11-2025, 16:42:06— Приятель, с той самой минуты, когда ты решил пожалеть такого космического выродка как я, мы оба уже получили билет в один конец, а ты, как я погляжу, что и пожизненный

Цитата: Шантитус от 26-11-2025, 16:42:06Мой народ захватывал целые планеты, и я не понаслышке знаю о политических играх,

Дубль два, реакция должна быть такой:

но у Инфирмукса всего 10 классов образования. xDDDD

— Та страсть, с которой ты сражаешься - это будто прыжок в ледяную воду, где тебя ожидают на званый ужин монстры и чудовища разных мастей и ты не строишь внутри своего естества величественные храмы собственного якобы благородства.
— Скажу тебе как тот, кто привык постоянно скрываться, сложно вечно играть вынужденную роль в обществе, опираясь на менталитет, традиции и воспитание чуждого тебе мира. Трудно строить из себя безликую тень, сложно лгать самому себе о себе же самом, если ты таковым не являешься. Хочешь ты того или нет, но мы с тобой уже повязаны. Спася мне жизнь, ты уже приобрел союзника в моем лице,

Просто огнище! как и весь пост

— «Что именно быстро происходит?» — вновь рассмеялся своим пламенеющим смехом Эреб. — «То, что происходит — лишь благоприятный исход — удача, хотя очевидно и детёнышу, что нам — высшим хищникам, поверить в подобное очень сложно. Но в культуре людей бескорыстная взаимопомощь встречается гораздо чаще, чем в культуре хтонов, где она невозможна априори. Ты ещё не привыкла к новой фармации, вот и всё. Какая разница, какое будет имя у хтоника, который поможет твоей Нюве окрепнуть? Это мог бы быть любой другой, пожелай работорговцы продать вас не в Некроделлу, а, например, в Шатрукс. Она и не станет полноценной частью стаи, пока остаётся котёнком. И не важно, где именно и в какой стае она находится. Инфирмукс действительно нарушает иерархию, позволяя себе вмешиваться в обучение молодняка, хотя подобное мной не поощряется. Но у него на это есть свои причины. Можешь считать, что Нюва помогает ему справиться со своими демонами — одним лишь своим нахождением в поле его восприятия. Не захочешь — пойдёте своей дорогой, но так или иначе, Нюва и ты всё ещё новорожденные. Невозможно оставаться в одиночестве и пройти в одиночку жернова Климбаха. Вас убьют. Человеческое общество не менее жестоко, чем наше, уж тебе ли этого не знать. Да, каждый адекватный хтон будет защищать своего хтоника, увы, на Климбахе с адекватностью сложно. Так что... если ты действительно хочешь выжить, ты останешься здесь и позволишь своему птенцу опереться, чтобы затем она сама выбрала, куда ей идти и в какую стаю. Геноцид против адекватности — это противиться естественному ходу вещей, отказываться от помощи, пытаться сбежать и всячески мешать развитию своего хоста. Если ты на её стороне, ты сделаешь правильный выбор. Если нет — никакой Владыка не спасёт её...» — Эреб замолчал, и Инфирмукс подумал, что он снова ударился в психологические дебри.

— Конечно, найдёшь, — кивнул Инфирмукс. — Пока ты не потеряла веру, пока продолжаешь бороться, ты найдёшь все смыслы.

Да, Климбах не оставляет выбора — быть или не быть сильным. Если ты недостаточен в чём-то, что определяется законами этого мира как основа, очень быстро окажешься на «дне» или мёртвым. И ещё неизвестно, что хуже. Инфирмукс предпочёл бы умереть, чем оказаться в плену судьбы, которая порой постигала многих, кто просто сдался.

Он прекрасно знал, что ждёт таких красивых девушек, как Нюва, на опасном и диком Климбахе — жизнь, которая хуже смерти. Жизнь, в которой ты просыпаешься каждый день, умоляя, чтобы этот день стал последним. Их диковинность и красоту использовали как разменную монету, судьба дорогого артефакта или ювелирного изделия — гораздо прекраснее, чем живого имущества. Особенно, когда речь идёт о чем-то столь редком и уникальном. У любого человека есть цена. Ха-ха, Инфирмукс прекрасно знал, сколько могут заплатить на чёрном рынке и за Нюву, и за Владыку Некроделлы. Настоящее чудовище с человеческим лицом не знает никаких табу. За звон золотых монет они могут обречь хрупкую девушку на жизнь в Аду, даже не испытав мук совести.

Выслушав все стороны этого диалога, Инфирмукс слегка склонил голову к плечу, пристально глядя на свою спутницу. Его зрачки слегка расширились, радужка налилась кровавым цветом. Он знал, что параллельно идёт диалог между Лишей и Нювой, и знал примерно о чём он. Здесь не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы предсказать поведение хтона при столь высоком симбиозе.

— Ха-ха-ха! Ты снова за свое? Я сама присмотрю за СВОИМ ПТЕНЧИКОМ! — фраза вызвала внутри горячий коктейль из восторга, негодования и страха.

Восторга, — потому что Инфирмукс находил чистый и взаимный симбиоз одним из самых прекрасных вещей в мире. Подумав об этом, он почувствовал ответный эмоциональный импульс Эреба, который интерпретировал как поглаживание по голове и полное согласие.

Негодование, — потому что Лиша пока не понимала проблему, в которой оказалась. Да, это нормально. Иначе и быть не могло. Они — новорожденные, новорожденные очень плохо ориентируются в первое время на Климбахе. Более того, многие, кто впервые сталкивается с обществом людей, ориентируются ещё хуже, чем те, кто никогда там не был. В конце концов, общество человека всё ещё остаётся обществом человека, даже несмотря на то, что оно гипертрофированно на дикой планете до такой степени, что его практически невозможно оценить здраво.

Страх, — потому что он понимал, к чему может привести ошибка Лиши.

>>> Небольшой таймскип: предполагаем, что дальнейшие действия Лиши против охранников произойдут после этого разговора или после твоего ответа. Сделаем такую временную петлю.

И вместо того чтобы продолжить битву, он неожиданно приблизился, твёрдо взяв её за локоть. Его лицо оказалось так близко, что можно было рассмотреть каждую ресницу, а в глазах плескалась боль.

— А теперь послушайте. Великие хтоны, дери вас бездна! Эреб, ты втираешь какую-то дичь. Лиша, ты на Климбахе меньше недели, ты ведь слилась с этим телом по твоему субъективному времени — секунду назад. Ты вообще когда-нибудь интересовалась обществом людей? Не тем, как быстро их сожрать, и не тем, кто из них даст тебе больше энергии для существования? Ты интересовалась по-настоящему важными вещами для твоего птенца? Я поясню без прикрас. Хотите честный разговор — будет честный разговор. Без всего этого королевского дерьма. Да, Нюва, я уважаю тебя, и ты можешь уйти в любой момент. Нет ничего более вероломного, чем покушение на свободу. Лиша, ты внеранговый хтон — это охеренно круто. Получить рангового хтона, который заботится о тебе — это всё равно, что обрести своего личного бога, готового отдать за тебя жизнь. Одним словом, это подарок, который выпадает одному из сотен миллионов.

Лиша, твои силы ограничены силой Нювы, согласно закону жизни, и этого не изменить. На Климбахе большая часть противников пока что вам не по зубам. Обрисую ситуацию: ты стала частью хрупкой девушки, которая совершенно беззащитна — не только перед Климбахом, но и даже перед обычными трущобами в не очень благополучном городе безопасной Лиреи. Даже я в 17 лет умел драться, и был готов бороться, был готов убивать — хотя никогда этого не делал. А ты, Нюва, готова? Ты — новорожденный хтоник. Даже если сбежите на другую планету, вас не защитит закон. Новорождённые хтоники вне закона, и даже к клеймённым отношение мягко говоря дерьмовое. А уж к новорожденным — тем более. Они по законам КР не люди. Лиша, я видел судьбы таких, как Нюва, особенно тех, кто выиграл эту рулетку и обрёл очень сильного хтона. Красота, отсутствие боевых навыков, привычка, что тебя защищают — всё это обрекало их на борьбу, которую они не смогли вынести. Я скажу нагие факты: без поддержки более сильного — меня, кого угодно — твой птенец, Лиша, снова окажется проданным в рабство. И ты ничего не сможешь с этим сделать. — Он сжал локоть сильнее, говоря эти слова прямо ей в лицо, будто высекая каждое на восприятии сознания.

— Её продадут как вещь, как собственность. Таких, как она, я видел много. Калимбах никого не щадит, а общество людей вне его и подавно. Новорождённый хтоник для цивилизованного мира — не человек, и всем плевать на его судьбу. Им будет всё равно, когда она пропадет или окажется в бездне. Её сначала использует богатей, в лучшем случае — сделает экзотической наложницей, которую будут трахать по расписанию. Никто не даст ей развиваться. В худшем — её будут продавать и продавать, пока все не забудут, что когда-то она была редкой диковинкой с внеранговым хтоном. Через сотню-другую продаж её просто продадут за бесценок, и она окажется в каком-нибудь публичном доме. Как думаешь, Лиша, на этом пути будет возможность развивать потенциал твоего птенца? Будут ли там учителя, книги, время? Объяснят ли, как правильно верстать высшие печати, как убивать врагов, как противостоять ментальному давлению, что делать при прорыве хтонов? Нет. Не будут. Её тело будет занято другим. Может, даже оденут артефакты, блокирующие тебя, Лиша. И ты окажешься в центре её разума, агонизирующего и молящего о смерти. Гораздо больше, чем сейчас. Гораздо. Ты уверена, что сможешь это вынести?

Инфирмукс замолчал, сделав шаг назад, и его лицо снова раскрасила улыбка:

— Чего вы боитесь? Меня? Я — просто человек, очень жалеющий новорожденных хтоников. Если хочешь, Лиша, я дам клятву Эребу, что ни один из твоих страхов не оправдается. — известно, что серьезные хтонические клятвы сложно нарушить, и за них последует наказание — Я хочу взрастить ваш потенциал, увидеть рассвет вашей силы и чтобы он ослепил всех, кто захочет вас сломать — просто потому, что это доставляет мне особое извращённое удовольствие. Вот смотрю на уничтожение этого дерьма — и душа радуется. Всё не зря.

Я даю слово, что отпущу вас, как и остальных новорожденных, если захотите уйти. Но только тогда, когда буду уверен, что у вас есть хотя бы шанс защитить себя. Конечно, может случиться чудо — и вы легко найдёте своё место в безопасности и комфорте. Но чудеса случаются редко. На одно чудо приходится миллионы разрушенных судеб. Лиша, ты готова рисковать жизнью своего птенца только потому, что не доверяешь нам?


Инфирмукс в такие минуты чувствовал, как под ребрами разгорается пламя — не то, что жжёт плоть, а тот, что очищает разум от мирского. Вены наполняет хтоническая энергия, Авазитонес вырвалась вперёд, будто подчинившись жажде крови. С каждым взмахом полыхающего пламени лезвий, воздух наполнялся обжигающими искрами и вонью горелой плоти. Бандиты, что охраняли западный вход, едва ли успели понять, что их убивает: один — рассечён пополам, другой — проткнут хвостом Лиши насквозь и стремительно истекал кровью из пробитой артерии. Хтоник же ощутил холодную сосредоточенность, приятное чувство. Каждый шаг и удар отточены до автоматизма.

Их встретили тесные коридоры, кровавый смрад и вонь испражнений, крики рабов звучали на периферии откуда-то снизу, их улавливал только тонкий слух хтоника. В какой-то момент Инфирмукс поймал взгляд Нювы и кивнул ей, давая понять: сражение — это не только смерти и страдания, но и возможность защищать свою свободу. Пусть она увидит, что все можно изменить.

Внутри база представляла собой настоящий лабиринт коридоров и залов. Они двигались вперед и вниз, пока не достигли просторного холла с высоким потолком, поддерживаемым металлическими колоннами. По стенам — клетки для рабов, некоторые из них были укреплены антимагическими решётками и запирались как механическими, так и магическими замками. В центре зала — импровизированная арена, где устраивались бои для развлечения охраны и демонстрации силы новых поступлений. Не все рабы были нежными девушками, как Нюва, часть из них перепродавались на бойцовые арены, значит, их боевые навыки следовало оценить. Все клетки занимали люди.

Симбер усмехнулся, абсолютно по-доброму и понимающе. В конце концов, благородные люди бывают довольно требовательны к себе, и это «взаимно» по личному опыту легата и слов себе гораздо важнее обычной вежливости.

Друзей? Да уж, друзья — это куда серьёзнее, чем напарники. Мог ли Симбер сказать, что у него были друзья? Зависит от того, что он вкладывает в это слово. Он знал, он готов пожертвовать собой ради миссии, особенно ради долга, но у Симбера не было ни одного человека, которого можно было бы назвать близким другом. Возможно, у его хтонической части имелись близкие друзья, но у Симбера был только долг. Он мог представить, что значит иметь уровень короля. Кстати, это ещё одна причина, почему Симбер полагал (конечно же не зная всей правды, и по привычке окрашивая всё, что связано с его хтонической частью, в черные цвета), что у Инфирмукса тоже нет настоящих друзей или по-настоящему дорогих существ, за которых ты готов отдать свою жизнь. Потому что в тот день, когда принц родился, он женился на стране. В тот день, когда он стал владыкой, Инфирмукс тоже наверняка женился на Некроделле, поставив её выше всего. Считает ли Симбер это нормальным? Да. Смирялся ли он с этим? Нет. Им ведь не оставляют выбора, особенно таким, как Сейран.

Сейран родился с благородной кровью, и значит, должен во имя её страдать. Безумие постигает тех, кто считает, будто у королей меньше болит. Не меньше. Больше. Потому что у них болит и за себя, и за свой народ. Симбер мог представить, что чувствует Сейран — который потерял не просто всё, он потерял смысл своего существования.

— Предательство знает, по крайней мере, два имени, начинающихся с буквы «С», — тихо рассмеялся, а потом добавил: — Когда предают друзья — это херово. Может, расскажешь как-нибудь, что там случилось? — ну а что, Симбер не то чтобы был любителем душераздирающих историй, но обычно они лучше помогают узнать человека.

— Хорошо, что ты разобрался с этим дерьмом, — кивнул Симбер. — Правда, хорошо. Надеюсь, они сдохли в страшных муках.

Горячка боя вошла в пике — яростная, всепоглощающая, разрушительная, потому что им нужно было как можно быстрее прорубить себе путь дальше. Сражаясь с мутантами, ты особо не будешь переживать о том, чтобы оставить противников в живых и потом арестовать их. Ты будешь рубить, выпуская кишки, дробя кости, превращая тела в человеческий фарш. Всё это продолжится до тех пор, пока миссия не будет выполнена. И даже если в конце останется только груда кровавого мяса.

Симбер яростно разрубал юркие, жилистые тела и уже совершенно не обращал внимания на то, сколько крови на него выливается в процессе этого бесчеловечного действия.

В живых осталась только одна тварь, и она бросилась на Сейрана.

>>> Три атаки по Сейрану на - хорошо 20

>>> Статы противника: здоровье 2/2, сложность - хорошо 22

Одним экстрим, другим смерть (- с -)

Всё, долг владыки выполнен. Анкеты проверил.

В центре затмения новое племя
Вкус свежей крови гонит вперед
Крик о свободе бесам угоден
Смерть в гряз уронит знамя свобод (- с -)

Цитата: Соната от 25-11-2025, 23:10:21@Симбер Ресинджер,
/тоже хвать его за бочок/

*хвать-хвать*
*обхватил хвостом за пояс*

я вообще уже почти сплю, но не потискать Сонату не могу

Цитата: Свора от 25-11-2025, 22:59:31Попався! - нападение исподитшка на Инфи.

*хвать за бочок*

Цитата: Асфау от 25-11-2025, 22:45:19какие люди и с охраной

Мне не нужна охрана! Их еще охраняй х)

Цитата: Ариана от 25-11-2025, 20:52:17Тебе там уже тоже некромант нужен?

конечно! мне нужны ВСЕ!