Аркхейм

Город твой - двуликий зверь
Для тебя он днём откроет дверь
А вот в полночь он объявит тебе
Ты враг! (- с - (https://music.yandex.ru/track/575049?utm_source=web&utm_medium=copy_link))

Мэйв уже подала заявку на участие в бою без правил и наматывала себе на руки бинты, чтобы и руки не испачкать и для защиты от травм, фиксации суставов, увеличения силы удара за счет лучшей стабилизации кулака.
-Все будет хорошо. Один бой и можно вернутся в расположение части. Хорошо хоть завтра еще один выходной, если не будет чего-то сверхважного. -  тихонько произнесла Мэйв и вышла на арену.
Арена пылала в свете прожекторов. Толпа ревела, сливаясь в единый низкий гул, а в центре круга стояли Мэйв и её соперник — два силуэта, очерченные резкими тенями.
— Думаешь, сможешь меня сломать? — прошептала девушка так, чтобы он точно услышал. Сжимая кулаки её глаза горели холодным огнём.
— А ты думаешь, выдержишь? — усмехнулся противник, плавно переступая с ноги на ногу. — Ты же просто декорация для шоу и миленькая груша для битья. Твое дело рожать и воспитывать детей или удовлетворять похоть разных мужчин.
Первый удар — её нога рванулась вверх, целя в голову. Он едва успел отклониться: воздух свистнул у виска. В ответ — молниеносный хук в корпус. Мэйв согнулась, но тут же выпрямилась, ухмыляясь сквозь боль.
— Слабовато, моя бабушка и то сильнее бьет — выдохнула она, отскакивая назад.
Он рванулся вперёд, нанося серию ударов: левый‑прямой, правый‑боковой, снова левый. Она крутилась, как вихрь, уворачиваясь, блокируя, выискивая брешь. На мгновение замерла — и ответила: резкий лоу‑кик по ноге, затем резкий апперкот. Противник отшатнулся, на губе показалась кровь.
— Ого, — он вытер рот, прищурившись. — А ты зубастая.
— А ты как неженка, медленный и не уверенный, — парировала она, делая ложный выпад.
Он бросился на неё, пытаясь захватить, прижать к земле. Она вывернулась, словно змея, и ударила коленом в живот. Он захрипел, но схватил её за запястье, рванул на себя — и вот уже она в его захвате, пытается вырваться...
— Сдаёшься? — прохрипел он, сжимая руку все сильнее.
— Даже не надейся, — она резко запрокинула голову, ударив его затылком в нос.
Он вскрикнул, ослабил хватку — и она вырвалась, тут же нанеся круговой удар ногой, который пришёлся точно в рёбра. Он отлетел на шаг, тяжело дыша.
— Ты... — он поднял взгляд, в нём уже не было насмешки, только ярость. — Ты пожалеешь.
— Это ты пожалеешь, — она приняла низкую стойку, пальцы сжаты, взгляд как лезвие, готовое резануть горло или вонзиться прямо в сердце— Я здесь не для того, чтобы проигрывать.
Финальный обмен: противник рванулся вперёд, Мэйв — навстречу. Кулак в челюсть, блок, ответный удар в печень, уворот, резкий хук... Они врезались друг в друга, как два разъярённых зверя, и на мгновение замерли, сцепившись, дыша тяжело, со свистом.
Потом — резкий рывок, и она бросила его через бедро повалив на землю и врезала коленом в живот.
— Ну что, — Мэйв быстро села на грудь противника и нанесла последний удар в лицо, лишая того сознания — Кто тут декорация?
Толпа взорвалась овациями, а девушка тяжело дыша вышла с арены держась за отзывающийся болью живот. Оклемавшись она подошла к организатору и получила свою честно заработанную плату. Накинув куртку на плечо, она отправилась к корпусу и только вышла через черный ход она сразу заметила, как её окружили 5 парней, пять теней, пять угроз.
— Мы из-за тебя проиграли крупную сумму, мы поставили её на парня, а ты выиграли и значит ты нам должна. А сейчас, красотка, мы с тобой поиграем? — ухмыльнулся один, делая первый шаг.
— Поиграй со своей рукой — процедила она, принимая стойку. Пальцы сжались в кулаки, взгляд вновь стал как ледяной резец.
Первый натиск — двое рванулись одновременно. Она увернулась от удара слева, блокировала правый хук, но третий уже летел сзади. Удар в рёбра — дыхание перехватило, но она не упала. Резкий разворот, локоть в челюсть — один отшатнулся, хрипя.
— Сучка! — зарычал другой, бросаясь вперёд.
Она парировала, уходила, контратаковала. Ноги мелькали, как лезвия: лоу‑кик, вертушка, блок. Один получил в колено и захрипел, другой попытался схватить — она вывернулась, ударив его затылком в нос. Кровь брызнула на асфальт.
Но их было пятеро, а она уже была уставшей.
Третий обошёл сзади, схватил за волосы, рванул назад. Она вскрикнула, но тут же впилась зубами в его запястье. Он взвыл, ослабил хватку — она вырвалась, но четвёртый уже был рядом. Удар в висок — мир на мгновение потемнел.
— Хватит её жалеть! — рявкнул пятый, врезаясь плечом в её бок.
Она отлетела, ударилась о бетонную стену. В ушах звенело, перед глазами — красные пятна. Они наступали, как стая голодных бешенных волков.
Яростный обмен: удары сыпались со всех сторон. Она отбивалась, как могла — блок, уворот, ответный удар. Но силы таяли. Один кулак прошёл сквозь защиту, врезавшись в губу. Другой — в печень. Она согнулась, но устояла.
— Сдавайся! — прошипел кто‑то, хватая за плечо.
Она рванулась, пытаясь ударить, но пятый уже был за спиной. Захват — железные пальцы сжали горло. Она задыхалась, царапала его руки, но он только сдавил сильнее.
— Всё, конец, — выдохнул он, швыряя её на землю.
Она упала, тяжело дыша. Перед глазами — размытые силуэты. Кто‑то пнул в бок — она вскрикнула, свернулась калачиком. Ещё удар, ещё...
Потом — тишина.
Она приоткрыла глаза. Они стояли над ней, ухмыляясь, вытирая её кровь с кулаков.
С трудом приподнявшись, она доползла до стены. Спина упёрлась в стену. Лицо в ссадинах, губа разбита, рёбра горят огнём. Но глаза — всё те же. Не сломленные.
Один из них подошёл, наклонился:
— Ну что, поняла, где твоё место? У моих ног, теперь ты принадлежишь мне, пока телом не отработаешь наши проигранные деньги.
Мэйв подняла взгляд, сплюнула кровь на пол.
— Моё место... — голос хрипел, но в нём звучала сталь. — ...там, где я решаю. Если не устраивает, можешь идти и плакаться мамочке, может пожалеет.
Он рассмеялся, покачал головой и отошёл, обратившись к дружкам — Кончайте с ней...

Примерно так

(https://radika1.link/2025/12/09/5ac58e3a-a71c-469c-8e19-362cc0b17cb109e59cf531083f0c.png)

— Ахах, ты имел в виду — кончать в неё?! — один из парней, высокий бритоголовый крепыш, рассмеялся низким, раскатистым голосом.

— Босс, — глумливо заговорил второй, масляным взглядом разглядывая избитую девушку, — ну, тут грех не развлечься с такой красоткой! Эй, милашка, обслужишь перед смертью четверых? — он сделал шаг к ней, остановился и мерзко захохотал. — Гран, выбей девке зубы, не хочу, чтобы она мне хер откусила, а глотка у неё, блин, охеренная!

Широкоплечий верзила с наколками обошёл подельника, присел на корточки рядом с сжавшейся девушкой. Он протянул ладонь к её лицу, грубо сжал щёки и надавил до синяков, заставляя открыть рот. Пальцы его были в татуировках: на каждом — колода сердечек разной давности, какие-то старые, почти выцветшие, какие-то поновее — краска яркая. Он ударил её кулаком в лицо, заметив, что она начала приходить в себя.

Выстрела почти не слышали — на ганблейде активирован глушитель. Но голова верзилы, ударившего Мэйв, будто бы взорвалась, обдав девушку кровью и мозгами.


Подпольные арены такого рода — апофеоз грязной брутальности, где военные отбросы, наёмники, солдаты удачи и просто мужики, желающие быстро заработать, могут забить друг друга до смерти, мечтая о длинном архее*.

*аналог выражения «длинный рубль» — лёгкий и большой заработок.

Миссия, выпавшая на этот раз Симберу, не показалась ему особенно сложной: найти в подпольном бойцовском клубе одну гниду из Коалиции, которая сдала ребят под прикрытием за деньги, и из-за этого миссия отряда Легиона провалилась. Никто из них не выжил. Все умерли под пытками. Симбер знал, как умеют пытать в наркокартелях.

Удивило его другое. На арене выступала девушка. Да, своим намётанным глазом он сразу заметил отличную боевую подготовку и недюжинный талант. Она была красива (не как некоторые, накачанные анаболиками женщины, выступающие перед толпой), а её движения, тактика, лёгкость, с которой она выполняла сложные для любого солдата связки ударов — всё это говорило о таланте. Или об огромном упорстве, что, по сути, даже ценнее обычного таланта.

Такие девушки редко появляются в столь гнилых и прожжённых местах. Здесь особый контингент, но и платят хорошо. Ей нужны деньги? Возможно. Но по некоторым её движениям Симбер уловил классическую военную школу при каком-нибудь государственном ведомстве. Вряд ли она из Легиона, но, вероятно, имеет отношение к силовым структурам планеты.

Никто не ожидал, что она победит. Кроме Симбера, пожалуй. Он сразу заметил её техничные и точные движения. Она оказалась быстрее, и хотя уступала в грубой силе, но на самом деле голая сила редко решает: чтобы ударить, нужно попасть, а противник с трудом мог даже это.

Жаль, Симбер поздно заметил, что после победы пропала не только девушка, но и пятеро из сопровождавших второго бойца, проигравшего схватку. На самом деле подобное не касалось Симбера. И ему нужно было продолжать миссию по ликвидации крысы в Легионе. Очень сильной и опасной крысы. Не будь его противник настолько опасен и опытен, легата бы не направили.

Однако он прекрасно знал грязь этого мира и то, что делают с красивыми женщинами после подпольных боёв, если на кону большие деньги. Убивают. Не только ради грабежа, но и ради слухов, ради создания ментального ограничения: если ты знаешь, что лучше не злить определённую касту людей, делающих ставки, то трижды подумаешь, стоит ли побеждать. И стоит ли вообще влезать в эту кухню, не имея никого за спиной. В этом и содержалась главная причина. Будь у Мэйв хоть какое-то прикрытие — хотя бы пара друзей, способных составить ей компанию при отходе, — нападавшие трижды подумали бы, прежде чем ввязываться в подобное. Но у неё никого не нашлось, по крайней мере, группы поддержки Симбер не заметил.


Он не стал церемониться, когда вошёл в грязную подворотню. Один из отморозков присел рядом с эонкой на корточки и уже заносил руку, видимо, для второго удара. Первый удар Симбер не увидел, так как подоспел уже после, но по внешним признакам понял, что тот нанесли совсем недавно.

Девушка с арены находилась в крайне плачевном состоянии: одежда в крови, на лице буквально нет живого места, кажется ей сломали несколько рёбер. Подобное зрелище пробуждало в Симбере что-то зловещее. По венам словно поднимался живой огонь, разгоняя в крови адреналин и ярость. Нет ничего более мерзкого, чем когда толпой бьют слабого. Сколько раз он видел подобное? Сколько раз ему приходилось выходить против толпы? У Мэйв ни шанса выстоять в этой схватке. У большинства мужчин местной арены его тоже не было, так как в бою «один против толпы» нужны определённые навыки или банальная превосходящая толпу сила.

— Он убил Грана! Этот отмор... — закричал бритоголовый, но очередной выстрел и на стене кровавое пятно, с ошметками мозга и осколками черепа. Тело грузно валится под ноги Мэйв.

Трое среагировали быстрее. Один уже бросился на Симбера справа, получив с разворота ногой в висок. Легат его ранга способен одним ударом размозжить человеку голову. Так и получилось: бандита впечатало в асфальт с такой силой, что больше он не встал. Второй бросился со спины, пытаясь взять Симбера в горловой захват, но удар локтем в горло с последующим убойным хуком между глаз оглушил мгновенно. В третьего легат снова выстрелил. Второй остался жив, но на то и состоял расчет. Ему нужно взять «языка», чтобы узнать про крысу, это наверняка в курсе здешних терок.

Сковав единственного выжившего магическими путами, Симбер быстро подошел к девушке и опустился на асфальт, аккуратно приподнимая её и укладывая голову себе на колени. Длинные белоснежные волосы рассыпались окровавленными прядями вокруг. Первым делом пощупал пульс и провел магическое сканирование. Пострадала сильно, но жива и в стабильном состоянии.  С собой у него было несколько запакованных в артефакт мощных исцеляющих заклинаний, а также аптечка. Использовать последнюю в грязной подворотне не стал, а вот заклинания он разрядил буквально все.

— Мэйв — он знал её имя, бойцов на арене представляют зрителям, — всё хорошо, я подлатал тебя. Меня зовут Симбер. Я легат Коалиции. Ты помнишь, что произошло?

— Мэйв. Всё хорошо, я подлатал тебя. Меня зовут Симбер. Я легат Коалиции. Ты помнишь, что произошло? – послышалось из уст парня.

Мэйв вздрогнула, распахнула глаза. Взгляд сначала был расфокусированным, блуждающим, но постепенно обрёл ясность. Она резко приподнялась, едва не столкнувшись с Симбером лбами, и тут же обхватила себя руками, словно пытаясь собраться в комок.

— Я... возвращалась на работу, больше идти некуда — её голос был уверенным, но все же немного прерывался. — Сперва подошли двое... потом, почти сразу ещё трое... Я бы пыталась уйти, но они окружили... И выбора у меня не оставалось, кроме как сражаться за свою жизнь.

Она запнулась, сглотнула. Адреналин уже заканчивал свое действие и пальцы девушки нервно теребили край разорванной футболки.

— Били по очереди. Один вроде держал, а остальные... — она зажмурилась, словно пытаясь стереть воспоминание. — Удары в живот, по рёбрам... Потом... кажется... кто‑то пнул в лицо...

Её дыхание участилось, прошлые моменты перемешивались между собой. Девушка потянулась к своей куртке, что валялась скомканной в грязном углу у здания и достала из внутреннего кармана флягу с водой. Мэйв сделала пару глотков, вода потекла по подбородку, смешалась с кровью.

— Сейчас... сейчас лучше, — она огляделась, наконец заметив неподвижные фигуры вокруг. Пятеро мужчин лежали в неестественных позах: один уткнулся лицом в асфальт, другой скрючился, будто пытался свернуться в клубок. — Как ты... как ты с ними?..

Её взгляд метнулся к Симберу. В глазах читался не только вопрос, но и легкий страх — теперь уже перед ним. Что он будет с ней делать? Вдруг тоже захочет так с ней поступить, воспользоваться ею? А вылечил просто, чтобы приобрела более привлекательный вид? Мэйв медленно провела руками по телу, словно проверяя, всё ли на месте. Каждое прикосновение отзывалось приглушённым эхом нейропатической боли. Пальцы скользили по коже, нащупывая синяки, ссадины, места, где плоть ещё хранила память о ударах, от которых не осталось и следа.

— Главное ходить могу. И мысли... мысли в порядке, кажется. Только... — она снова посмотрела на поверженных нападавших. — Как ты это сделал? Их пятеро было...

Мэйв была не в силах отвести взгляд от пяти бездвижных тел и стоящего перед ней незнакомца. В груди бушевала такая буря эмоций, что на мгновение ей показалось — она захлебнётся в этом потоке.
 
Первым пробилось шокированное осознание: он убил пятерых ради неё. Мозг отказывался принимать реальность: вот этот человек, которого она едва знает, только что перечеркнул пять жизней — чтобы спасти одну, её. Затем пришла глубокая благодарность — тихая, но всепоглощающая. Она открыла рот, чтобы сказать хоть что‑то, но слова застряли в горле. Взгляд скользил по его фигуре: по рукам, ещё хранящим отголоски битвы, по лицу, где читалась холодная решимость.  Но вместе с благодарностью шевельнулось тревожное недоумение. Кто он? Что за человек способен на такое хладнокровное насилие — и при этом спасти её? В нём не было ни торжества, ни раскаяния — только напряжённая собранность, будто он лишь выполнил необходимую работу. Это пугало и одновременно вызывало странное уважение. Внутри разгоралось смутное беспокойство — не за себя, а за него. Что это сделает с его душой? С её собственной? Наконец, сквозь хаос эмоций пробилась робкая надежда. Она жива. У неё есть шанс. И этот незнакомец, только что ставший кем‑то невероятно важным, тоже здесь. Мэйв медленно выдохнула, пытаясь унять дрожь в руках.

 Она сделала шаг вперёд, затем ещё один. Девушка произнесла тихо, но твёрдо:
— Спасибо. Но... кто ты такой? И зачем... точнее даже почему спас меня?

Порой Симберу казалось, что сколько ни убивай людское отребье — тварей в человеческих обличиях, меньше их от этого не становится. Словно монструозная десятиглавая гидра: когда режешь одну голову — вырастает сразу десять.

Он выслушал её, поражаясь внутренней стойкости этой хрупкой на вид девушки, однако помнил, как она сражалась на арене и если бы не её навыки, всё могло закончиться куда печальнее, ведь Симбер наверняка бы заявился в самый разгар «пира», если не под конец. Синяки, раны, сломанные кости говорили лишь об одном — Мэйв оказалась достаточно умела и сильна, чтобы дождаться, пусть и случайной, но помощи. А сколько таких, кто не дождался?

— Ты очень хорошо сражалась, как на арене, так и здесь. В противостоянии такого рода недостаточно уметь сильно бить и хорошо уворачиваться, нужно ещё не позволить себя задавить морально. Выходя в одиночку против толпы, воля нередко оказывается сокрушена самой первой. — спокойно ответил, скорее подводя черту и говоря это больше себе, хотя и оценивая девушку. В следующую секунду он подумал, что подобное прозвучало слишком пафосно и претенциозно, словно он не человек, а робот, выполняющий некую функцию.

— ...не стоит благодарности: любой нормальный человек, особенно из Легиона, поступил бы на моём месте точно так же. 

Симбер в последний раз осмотрел её лицо и отметил про себя, что исцеление сработало отлично, практически не осталось никаких следов. Обычно, девушки с её внешностью очень беспокоились за сохранность личика, но вряд ли подобное применимо к Мэйв.

А что ему ответить насчёт четверых убитых головорезов?

— Пять — это херня, когда речь идёт о всяком мусоре. Ты бы и сама справилась, не измотай тебя на арене, — неважно, насколько он приукрашивает, здесь цель лишь в том, чтобы вернуть ей уверенность и ощущение контроля над ситуацией. Даже если это мнимый контроль.

— Они напали. Учитывая, что я нахожусь при исполнении, то мог работать на поражение, — он не сказал только про протокол, ведь согласно закону он должен был предупредить нападавшую сторону, но кого это сейчас волнует?

— Осмотри себя внимательно: остались какие-то травмы или переломы? У меня ещё есть исцеляющие заклинания, но с каждым новым применением их эффективность будет снижаться из-за привыкания организма. Лучше немного подождать.

Он уловил в её взгляде отголосок страха, совершенно не удивившись. Что нормально для высокорангового легионера, который способен пачками резать народ и подрывать целые картели одной своей магической силой, будет выглядеть ошеломляюще страшно для городского полицейского куда более скромного ранга. И здесь дело не в Симбере: в Легионе и без него достаточно тех, кто мог вызвать такие же эмоции в сходной ситуации.

— Не бойся меня. Я ведь сказал, что Легионер Коалиции рас — Симбер улыбнулся и направился к ближайшему трупу, прикидывая, стоит ли его поднять в качестве нежити или просто сжечь. — Кстати, я наблюдал за твоим боем, видел несколько связок, которым обычно учат в военных академиях. Мне, конечно, показалось очень странным, что служащая некого силового ведомства Лиреи отправилась на подпольную арену, в одно из самых грязных мест, чтобы драться там за деньги. Причём, отправилась совсем одна. Неужели у тебя не нашлось ни одного друга или хотя бы просто хорошего знакомого для сопровождения? — присев на корточки и осмотрел труп, неожиданно спросив, — Как думаешь, если я подниму их в качестве умертвий, сможем ли мы их как следует замаскировать, чтобы не отличить от живых? У меня здесь дело, и я хочу его побыстрее завершить. К слову, убил я четверых, пятого взял на допрос...

Симбер поднялся, кивнув на связанного магическими цепями отморозка и усмехнувшись, спросил: — Вас там в военном корпусе учили допрашивать несговорчивых? Этот вряд ли будет юлить, расскажет всё как миленький, но уверен, что ты вытряхнешь из него ещё больше.

Легат явно предлагал Мэйв поработать вместе, здесь не нужно семь пядей во лбу, чтобы это понять: он её вылечил, сказал, что при исполнении, и сразу предложил поучаствовать в деле. Однако, подумав, что эонка может воспринять предложение недостаточно серьезно, спросил:

— Какие планы на ближайшие пару дней? Могу запросить у координатора твоё участие на правах комбатанта? Ты явно не первый раз здесь дерешься, уверен, неплохо осведомлена по деятельности арены.

Мэйв почувствовала, как внутри разливается тёплое, почти оглушающее ощущение — гордость. Не показная, не кричащая, а тихая, глубокая, от которой чуть перехватывает дыхание. Она справилась. Сделала то, во что немногие бы даже решились поверить.
 
Слова мужчины — не пустые похвалы, а признание. Она поняла, что он видел её бой, видел, как она держалась против превосходящих сил, и в его голосе не было ни тени снисхождения. Только уважение. Это било в самое сердце.
 
Она попыталась отшутиться, привычно пряча волнение за лёгкой небрежностью:
— Любой на твоём месте поступил бы так же. Но я уверена, что не любой.
 
И в этот момент Мэйв вновь осознала правду. Многие прошли бы мимо. Многие сочли бы, что это не их дело. Что рисковать собой ради незнакомки — глупо. Что лучше держаться в стороне, пока буря не утихнет сама. Но он не прошёл.
 
В груди шевельнулось что‑то ещё — благодарность, мягкая, но мощная, как подводное течение. Не просто за помощь, а за то, что он увидел её. Не просто бойца, не просто девушку, влезшую в неприятности, а того, кто сражался и держался до конца.
 
Она отвела взгляд, пытаясь унять непривычное тепло в груди. Гордость всё ещё пульсировала внутри, но теперь к ней примешивалось что‑то новое — чувство связи. Словно между ними протянулась тонкая, но прочная нить, которую не так просто разорвать. Мэйв глубоко вдохнула, выравнивая дыхание.
— Спасибо, — сказала она просто. Без лишних слов. Без пафоса.
 
После того как он сказал, что является легионером Мэйв почувствовала, как внутри всё на мгновение сжалось. Легионер Коалиции Рас. Три этих слова, словно холодный сквозняк, пронеслось в сознании, разбудив тревожные мысли. Она невольно отступила на полшага, взгляд невольно метнулся по сторонам. В голове застучала одна и та же мысль: «Он закроет арену. Всё кончено».
 
Перед глазами промелькнули картины: опустевшая арена, запертые ворота, потеря источника дохода — а может, и чего‑то большего. В её мире слухи распространялись быстро, а проблемы с законом могли перечеркнуть всё, что она построила. Но он... не спешил доставать наручники. Вместо этого он посмотрел на неё — спокойно, без осуждения — и спросил, как она себя чувствует.
 
Мэйв замерла. В его голосе не было ни угрозы, ни упрёка — только искренняя забота. Это выбило её из колеи сильнее, чем если бы он сразу объявил о закрытии арены.
«Он не собирается её закрывать», — осознала она с внезапным облегчением, от которого чуть задрожали колени.
 
Внутри разгоралось противоречивое чувство: облегчение — тёплое, почти головокружительное — смешивалось с недоверием.
 
— Ты... не собираешься... закрывать арену...— она запнулась, подбирая слова, — ...и прекратить всё это?
 
Мэйв поняла, что его это особо не волновало, особенно когда он сказал, что взял одного живым и после даже попросил её поработать с ним. После этих слов девушка медленно выдохнула. Напряжение, сковывавшее плечи, начало отступать. Она вдруг осознала, что всё это время держала кулаки сжатыми — привычка, выработанная годами самозащиты. Теперь же пальцы медленно разжались. В груди расцвела благодарность — тихая, но глубокая. Не за то, что он не стал делать, а за то, что понял без лишних слов.
 
— Спасибо, — вновь она произнесла это слово благодарности чуть слышно, глядя ему в глаза.
 
На этот раз «спасибо» означало больше: «Спасибо, что не лишил меня того, что для меня важно». Мэйв молча кивнула. В этот момент она поняла: перед ней не враг и не надзиратель. А кто‑то, кто видит её — настоящую — и всё равно остаётся рядом и даже просит о помощи. И услышав о том, что пленника надо разговорить она взяла его за ногу и поволокла к заброшенному складу, проговорив:
— Выброси трупы в канализацию. Район опасный, убийства здесь — обычное дело. Никто не задаст вопросов. И иди за мной, там нам не помешают.
 
Её голос звучал бесстрастно, будто она обсуждала погоду. Это была не жестокость — просто расчёт. В их мире лишние следы могли стоить жизни.
 
Зайдя на склад, девушка бросила тело к стене и шагнула к пленнику. Мэйв двигалась неторопливо, почти размеренно — в её движениях не было ярости, только холодная расчётливость. Она знала: страх работает лучше боли. А потому начала не с ударов, не с угроз — с тишины.
 
Пленник сидел, привалившись к стене, руки скручены за спиной, на лице — смесь злобы и страха. Мэйв опустилась перед ним на корточки, заглянула в глаза — спокойно, почти ласково.
— Ты ведь понимаешь, что у тебя нет выхода? — её голос звучал тихо, почти шёпотом. — Говорить придётся. Вопрос лишь в том, насколько больно ты хочешь это сделать.
Он сглотнул, но промолчал.
Мэйв кивнула, словно соглашаясь с невысказанным. Подняла руку — не спеша — и резко ударила ребром ладони по его ключице. Хруст костей, сдавленный вскрик.
— Первый ответ — бесплатно, — пояснила она, наблюдая, как он пытается сдержать боль. — Дальше будет дороже.
 
После этого она сразу вспомнила слова отца, которым он её учил, когда еще был жив. 
Сперва должны быть точечные удары. И Мэйв не била наугад. Её пальцы находили уязвимые точки: нервы, суставы, места, где боль пронзает насквозь, но не убивает. Каждый удар — расчётливый, выверенный, чтобы вызвать мучительную вспышку, а не потерю сознания.
Далее шло психологическое давление. Она говорила с ним — ровно, почти буднично. Объясняла, что будет дальше. Описывала ощущения, которые он испытает, если не заговорит. Её голос, лишённый эмоций, пугал сильнее криков.
Далее было лишение опоры. Мэйв то приближалась вплотную, заглядывая в глаза, то отходила в тень, оставляя его в темноте наедине с ожиданием. Неизвестность — её союзник.
И наконец демонстрация контроля. Мэйв могла остановить боль в любой момент — и делала это. Давала передышку, чтобы он почувствовал надежду, а затем снова обрушивала на него новую волну страданий. Это ломало волю быстрее, чем непрерывные побои.
 
Закончив, она опустилась перед ним на корточки, не торопясь. Голос прозвучал ровно, почти буднично:
 
— Ты ответишь на вопросы моего друга и, возможно, я тебя отпущу.  Ты меня понял?
 
Сначала — упрямство. Он стискивал зубы, пытался смотреть на неё с вызовом. Потом — страх. Когда боль уже была невыносимой, а обещания Мэйв превратились в реальность, он начал дрожать.
— Если будешь молчать, станет хуже. Я не тороплюсь.
Мэйв выпрямилась. В тишине было слышно только его прерывистое дыхание.
 
—Он твой. — произнесла девушка своему спасителю и чуть отошла, давая ему время и возможность все узнать. Сама же Мэйв сняла с себя бинты и скрутив положила в карман. Из другого кармана она достала перчатки с металлическими вставками. Ведь они сейчас пойдут на охоту, а это очень нужный инструмент... просто её оружия сейчас под рукой не было. А магию использовать можно только когда будет необходимость, и она привлечет внимание. Если есть возможность, то лучше действовать бесшумно.
 
Девушка слышала, как слова полились потоком — сбивчиво, с всхлипами, но чётко. Имена, адреса, цели. Мэйв слушала, и запоминала кусочки, отрывки слов. Когда он замолчал, обессиленно уронив голову, она приблизилась.
— Хорошо, — сказала простым и повседневным голосом. — Теперь ты бесполезен.
 
Её рука метнулась к его шее — быстрый, точный захват. Хруст позвонков. Всё закончилось за секунду. Мэйв отступила на шаг, разглядывая тело. В её глазах не было ни торжества, ни раскаяния. Только холодная удовлетворённость.
— Я сдержала слово, я отпустила его... к праотцам. Можно его тут бросить. На складе никого, кроме крыс не бывает, они его за неделю сожрут.
 
Её голос звучал ровно, будто она обсуждала погоду. Это была не жестокость — необходимость. В их мире лишние следы могли стоить жизни и выживали только те, кто умел действовать без колебаний.
— Ты получил всю информацию которую хотел? У меня кстати ближайшие дни свободны. Я хочу помочь тебе... отплатить за спасение.