Аркхейм

Лиру тут же обрывают, пресекают любые слова, словно они все заведомо пустой звук, мусор никчёмный, лепет мухи, которая уже попалась в паутину сытому пауку, что лишь хочет покоя и тишины, пока не наполнится новым желанием есть. Забавно, но женщина, кажется, даже не знает, не подозревает, насколько же легко покорить беловолосую. Всего несколько слов, добрый взгляд, мягкая улыбка – и сероглазая пугливо, но доверительно, робко улыбается в ответ, словно между девушками возникло вдруг особое тонкое доверие. И кажется, словно всё будет хорошо, так, как нужно. Лира слишком хорошо умеет быть «хорошей девочкой». Слишком хорошо она выучила, что это значит.

И взгляд меняется.

Нужно постараться.

Эта чистота женщины бесконечно трогает юную эон. Завораживает. И все вокруг словно бы затихает, все замолкают, перестают плакать. И каждый шаг женщины отзывается спокойствием, теплом, несмотря на то, что в этом месте ещё несколько мгновений назад было потрясающе страшно. Эта женщина могла бы сойти Лире за родственницу, кого-то близкого. Но сероглазая слишком хорошо знает, что у неё больше никого не осталось.
Она кивает, отвечая на вопрос. Задерживает взгляд на бледных тонких пальцах женщины, шагает тихо вперёд. Выходит наружу, понимая, что все слишком боятся, чтобы последовать её примеру. И, стоит только покинуть огромную клетку, как светловолосая девушка ощущает возможность пользоваться магией. И дышать становится словно бы легче. Лира сглатывает слёзы. Останавливается, смотря на незнакомку. Та поправляет длинные белые волосы, обнажает девичье лицо, вглядывается в печальные испуганные глаза. На дрожащих губах кроется робкая улыбка – невозможно не реагировать на доброе страшное внимание. Казалось, женщине не нужно ничего делать, чтобы Лира доверилась ей, пошла за ней и не атаковала. Чувственный холодный поцелуй остаётся на виске пленницы. Лира покрывается мурашками и улыбается чуть шире, в глазах плещется странная тихая признательность. Любая нежность обнажается золотом. Любое внимание мягким пледом.
 
Странно, но женщина пахнет чем-то тяжёлым. Странным. Неестественным. Травами. Чем-то ещё. Чем-то слишком неуместным, на взгляд Лиры, для этого места. Она просит пойти с ней. И Лира совершенно послушно ступает следом. И вдруг замечает магическое внушение. Слабая попытка защититься обрушивается болью на сознание, с носа медленно накапывает тёмно-алая кровь. Неспособность защитить себя изничтожает и без того хрупкое тело. Нужно ли оно вообще культистке? Но магия женщины срабатывает – Лира преисполняется желания тут же поделиться своей историей:

— У меня нет никого из родных. Нет братьев и сестёр, — с энтузиазмом признаётся, словно рассказывает вдруг смешную шутку. — Мать и отец умерли, когда на наш домик на отшибе напали разбойники, сейчас я ученица Князя... Родители были обычными работягами. У нас был свой огород, отец любил книги и что-то мастерить. Иногда мне снится, видится, что они живы, и я общаюсь с ними – иногда они меня узнают, иногда – нет, — делится несколько грустно, но больше не плачет, лишь утирает слёзы. И приникает доверительно к женщине, заглядывает в глаза преданной собачкой. Шмыгает носом, вытирает ручкой. Ступает покорно и спокойно, но замечает, что начинает замерзать, тонуть в холоде. Наконец они выходят на зал округлой формы, где вокруг горели факелы, а зал уходил вглубь засчёт ступеней. Лира замирает.

— ... А у вас? — уточняет запоздало, желая правильным поинтересоваться в ответ. — Где мы и что это? — с любопытством уточняет, вновь заглядывая в глаза женщины. — А люди ведь будут в порядке, да..?

https://arkhaim.su/index.php?action=dice&aid=288 ментальная защита (-9)

Быть героиней страшной сказки — это проклятие, будто отмеченное в карме. Наверняка о том, что попали в страшный сон и всё происходящее понарошку, в тайне мечтали все. Лира права, бессмысленно что-либо делать, что-либо говорить, тут или пытаться выжить посредством полного согласия с похитителями и надежды на лучшее, или посредством силового противостояния. 

— Слишком много вопросов, милая, — ласково улыбнулась женщина, — будь хорошей малышкой и никто не пострадает. 

Её голос смягчился, стал певучим и нежным, словно вуаль покрывая слушателей. Он вселял надежду в лучшее, казалось, что всё действительно будет хорошо. Даже дети перестали плакать, убаюканные этим голосом. А ведь произнесено всего одиннадцать слов.

Белоснежные волосы словно мерцали в полумраке подземелья, из-за чего кожа магини отливала серебром и потусторонней бледностью. Она подошла к клетке, в которой находилась Лира, и коснулась прутьев тонкими пальцами. 

— Ты не будешь сопротивляться? Тогда выходи. — квадрат металлических решёток 2х1 метр стал прозрачным. Похоже, это прямой путь наружу, но никто не пожелал выйти. Хотя секунду назад мужчины говорили о побеге. То ли женщина как-то воздействовала на них ментально, то ли они понимали, что сейчас нет никакого шанса сбежать, поэтому и не пытались. 

В пределах решёток магическая сила блокировалась, а вот стоило оказаться за чертой холодного металла, Лира ощутила как и магию прекратило что-либо сдерживать. 

— Позволь на тебя взглянуть, — женщина подкинула светлые волосы эонки с плеч и со лба, разглядывая заплаканное лицо, — ты прекрасна... — произнесла одними губами, запечатлевая поцелуй на виске. Наверное, Женщина казалась хрупкой, от неё пахло терпкими травами, гречишным медом и чем-то душно-металлическим. Тяжелым. Руки у ледяные, словно у мертвеца. Губы еще холоднее. Ее нарочитая беззащитность словно призывала «попробуй, убей меня». Эта женщина не казалась сильной, если не читать странной ауры. Но «странная» не равно «сильная». 

— Пойдем со мной, — произнесла все также ласково, — скажи, у тебя есть сестры или братья? Что ты знаешь о своих родителях?

> воздействие на Лиру (попытка успокоить, внушить к себе абсолютное доверие и подчинение, а также разговорить)

Женщина повела эонку прочь из зала, ее холодная ладонь покоилась на пояснице Лиры. Их путь лежал через каменные коридоры наверх. Исполинский ступени, будто раковина космического аммонита восходили всё выше и выше, в какой-то момент лестница оборвалась и и они оказались в циклопической зале круглой формы. Здесь везде горели факелы, а от краёв к центру каскадом ступеней пол образовывал своеобразную воронку. 

[indent] Иногда Лире кажется, словно она героиня очень странной и трагичной сказки.

 [indent] Потому что иначе нельзя объяснить то, почему она оказалась в тёмном и мрачном месте, где воздух столь затхл и туг, что едва ли удаётся насытиться от нескольких вдохов. Поэтому девушка старается не дышать. Она вообще старается не смотреть на то, что происходит вокруг, потому что это всё ощущается настолько... странно и неправильно, что хочется тут же вскочить из угла, что-то придумать, всех спасти.

 [indent] Сделать хоть что-то, чтобы не слышать этих ужасных, невыносимых рыданий, криков.
 [indent] Лира могла бы что-то предпринять.
 [indent] Могла бы.

 [indent] Она всё ещё помнит момент, когда её поймали. Когда магическим потоком неожиданно сбили с ног, использовали усыпляющее заклинание, не давая и шанса на побег. Связали тесно. На попытки очнуться, сбросить с себя магическое наваждение с силой ударили по голове. Ещё раз.
 [indent] Лира слишком хрупка. Слишком легко течёт кровь.
 [indent] Слишком легко сдаётся.

 [indent] Она очнулась уже здесь. В тёмном, скулящем месте. Очнулась среди всех этих несчастных людей. В голове отголосками боль, в сознании муть. Чужая боль вынуждает испуганно заплакать. Но вскоре Лира затихает, понимая, что, кажется, здесь нет никого сильнее неё. Тех, кто в клетке. Нужно спасти их. Нужно что-то сделать. Нужно что-то предпринять ценой собственной жизни. В этом месте, стоит только чуть прищуриться, посмотреть сквозь толпу, можно увидеть редкие магические огни. Красные, зловещие, они всем своим присутствием, казалось, угнетали. Запах крови, отчаяния, каких-то благовоний наполняет нос девушки. На стенах странные изображения ритуалов, моментов преклонения чему-то большему. По плечам бегут редкие мурашки. Страшно.

 [indent] Чужое отчаяние вынуждает быть сильной. Лира быстро считывает атмосферу, ловит панику и ужас на лице других людей. Медленно поднимает голову, чтобы на высоте пяти метров от пленников увидеть замок. Магией тут не воспользоваться. Но если покинуть пределы клетки, то, быть может, беловолосая смогла бы отвлечь внимание? Ей нужно постараться. Если бы она была бы одна, то всё было бы иначе. Но другие люди... Нет... Они не заслуживают смерти. Насилия. Этого ужаса.

 [indent] Только заслуживает Лира.

 [indent] Её спрашивают, в порядке ли она. Не успевает ответить. Отвечать нет смысла – засохшая кровь на голове говорит о многом. Она восстановилась уже почти вся, но отголоски слабости преследуют сознание. В ответ на чужие слёзы, на боль, Лира поднимается и отряхивает своё испачканное платье. Её заплаканные глаза не выражают ничего. Бессмысленно что-либо говорить. Делать. Нужно выждать, понять чуть больше.

 [indent] Вдруг раздаётся громкий голос. Женщина выходит в центр зала. Красивая, властная, она нежно улыбается. Лира неуверенно, сжимая кулачки, выходит вперёд.

 [indent] — Это я, Лира, — касаясь ладонью груди, отвечает вдруг до поразительного твёрдо. Она чувствует, что должна быть сильной ради других. Должна держаться. И потому больше не плачет, хотя неизменно дрожит, не зная, что её ждёт впереди. — Зачем мы здесь? — спрашивает с долей требовательности в голосе. Взгляд становится строгим, осуждающим, словно они, ей, такой важной, попортили планы. — Могу ли я как-то заплатить чем угодно, чтобы этих людей отпустили? — решает задать до поразительного глупый вопрос, ощущая, что, конечно же, никто не даст ей положительного ответа. Но даже маленький шанс стоит того, чтобы попробовать. Белоснежная девушка приподнимает дрожащий подбородочек.

 [indent] Страшно. Очень страшно.

 [indent] И страшнее всего даже не за себя, а за других.

Здесь, в этой клети, кроме неё находилось ещё трое. Две женщины, точнее, молодая девушка не старше семнадцать и дама постарше — лет сорок. И двое мужчин, обоим за пятьдесят. Тесно не было, в общей сложности свободное пространство составляло пятнадцать на десять шагов, можно было выпрямиться в полный рост или присесть на железный пол. Небольшой топчан в углу — вот и все удобства. Клетки, идентичные этой, тянулись по всей протяженности огромный каменной залы. Одни из них оказались пусты, е в других находились такие же несчастные, а в третьих звери. Вот буквально в соседней порыкивала от боли раненная в бок зверюга, конечно напоминающая смесь льва с вараном. Тварина пыталась подняться, но каждый раз вновь плюхалась на пузо. 

Сумрак залы рассеивали немногочисленные магические огни. Они не чадили, а лишь порождали насмешливо-уютный красноватый свет. Фрески на стенах изображали... хм... кажется, не то цены совокуплений, не то некие ритуалы и определённого типа. Лера улавливала запах крови, благовоний, а ещё магических кристаллов, если запах последних Лира вообще была в состоянии различить. Слышался плач женщин детей, стихи суровые голоса мужчин, кто-то из них тоже плакал, но беззвучно. Рык окружающих чудовищ за решётками, характерный звук рвущегося мяса, похоже, им недавно скормили трупы.

— Нас убьют... нас всех убьют... — девочка сжала колени руками и раскачивалась в такт только ей слышамой мелодии. Мелодии отчаяния. Женщина прижимала её к себе, но было видно, что она тоже на грани.

— Надо бежать, — изрёк суровый мужчина в порванным и залитым кровью сюртуке, он был эоном, как и все в этой клетке, вот только магия совершенно не работала.

— Эта клетка блокирует магию, замка нет... — ответил второй, он выглядел чуть лучше, но подозрительно прижимал руку к животу и морщился.

— Замок наверху, — женщина кивнула головой, указывая на потолок их клетки. До него было метров пять.

Один из мужчин, тот который говорил про побег, посмотрел на Лиру и произнес, — девочка, ты в порядке? 

— Она не в порядке, пап! Мы все не в порядке! — на взрыд выкрикнула семнадцатилетняя барышня, стирая льющиеся из глаз слезы, — это культисты! Я видела на стенах символ чёрного солнца! И другие! Это культисты Чернобога! 

— Успокойся, милая, успокойся, — женщина начала гладить её по голове, — нас обязательно спасут...

— Кто из вас Лира из княжества Наньнин? — раздался громкий голос высокой красивой женщины, она вышла в центр зала и улыбка на полных губах казалась нежной и располагающей.

Оникс

антураж

неизвестная

— Вдвоём на культистов? Снова? Мне не нравится такой расклад, в прошлый раз чуть отбрехались. А теперь ты говоришь, что они заняли Некролибрис. Это ведь огромный комплекс! Там их дохрена набилось наверняка! 

Оникс пытался запихнуть артефактные кинжалы куда только можно. И с угрюмым негодованием, взирал на Энтропия исподлобья, впрочем, это вечно его выражение чуть ли не отпечаталась на лице извечной маской.

— Будешь так морщиться, Оникс-кун, рано морщины появятся. — хохотнул демиург, — ты всё взял, что хотел? Давай, без лишних разговоров, прямо сейчас они ищут способ как пробудить Око Некролибриса, и поверь, лучше бы нам быть в миллионах километров от того места где оно проснётся. 

— Да с чего ты взял, что они вообще знают про твоё Око?

— Я не верю в совпадения. Захватить зиккурат, разрушить все защитные плетения и провести туда три сотни жертв. Опреденно всё это сделано не с целью закатить самую громкую вечеринку на материке! Оникс, за чем тебе столько еды?

— Ты же сам сказал, там до хрена пленников, они будут хотеть есть, пить и нуждаться в помощи. Как и я бля! Энтропий! Какого хтона мы отправляемся снова только вдвоём!? Почему не взять с собой военный отряд!

— Мы справимся, не дрейфь, там не так много культистов, я уже провёл разведку. Можно сказать, это группа авантюристов. Но повозиться придётся, они довольно сильные. 

— А помощь людям! Как ты собираешься оказывать помощь людям!? 

— Если мы успеем вовремя, то все, кому в принципе ещё можно помочь, будут в порядке. Этот ритуал не так прост, он совсем не кровавый и требует хорошего самочувствия у жертв. 

Оникс уже понял, что ему не отвертеться, как и все прошлые разы. И конечно же, его всё-таки грело ощущение причастности к чему-то важному, хотя он всячески подавлял себе это сладкое чувство самодовольства. 

Портал открылся и он шагнул следом за демиургом. 

Лирея, у культистов, конец 5024

Энтропий, Лира

 

Эпизод является игрой в в  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя

[/align]