Аркхейм

Моршер за время служения Хаосу видел глазами предтеч разные формы смерти, и почти узрел собственную. Впрочем, этим вряд ли можно удивить хоть кого-то... даже из щенков. Зато он научился «держать лицо». Его собственное, Моршерское, равнодушие не являлось фальшью и срабатывало всегда. А тут почему-то не сработало.

Он не знал, что испытывает по отношению к Вироксу, как и к любой другой химере, раз за разом методично пересекающей его линию. О чём говорить, не раз и не два предки Моршера падали с «Олимпа» по решению самого демиурга.

И все это клином сошлось на лице Вирокса: бесконечные попытки выжить любой ценой, добиться признания Энтропия, которому, видимо, смачно плевать на магический потенциал химер. Он ищет и взращивает «нечто», о чем Моршеру неведомо. И раз сейчас божество столь благоволит Вироксу, в нём это есть. Это неведомое.

Вопреки собственным ожиданиям, Моршер испытал не ярость или зависть, он и сам не понял, какое чувство всколыхнул в нём любимчик Энтропия. Любопытство определённо... как называется любопытство, лишённое зависти?

Моршер не знал, а потому предпочёл проигнорировать опасную реакцию собственной психики, слишком она не вписывалась в привычную картину мира. Он проигнорировал в том числе взгляд Вирокса. Со стороны же Моршер скользнул по нему равнодушно, переключившись на объявившегося Лекду.  

Раскалённая пустыня встретила их горячим ветром, что закручивался в обжигающие смерчи где-то на высоте полёта гипотетической ласточки.

Небо погребено за стальными тучами, барахтающимися в кровавом озере из просветов. Архей сиял ярко, проникая под мертвенный сумрак планетоида, поэтому его лучи выглядели рубиновыми копьями, соединяющим небо и землю. И то единственная примечательная часть пейзажа.

Дышать здесь без применения магии невозможно, по крайней мере, на поверхности.

Лекда побежал. Быстро. Рывками бросая своё тело вперёд, словно пушечное ядро.

— «Эндерхании — твари хаоса, идеальны для боевых миссий по зачистке. Благодаря строению костей и связок, пролезут где угодно. Антимаги, то есть имеют высокую сопротивляемость к магическому воздействию. Нападают на всё без исключения, к сожалению, на гражданских в том числе...» — быстро и ритмично дипломировал Лекда, пока они бежали в направлении стальной скалы. Серьёзно, примерно в полутора километрах от точки выхода находилась скальная гряда, и небольшая её часть имела металлический блеск с очертанием люка у самого подножия.

— «Подчинить такую тварь невероятно сложно, но именно ментальная магия и... некро — способны её усмирить. Если эндерхания подчинится, вы обретёте сильного союзника, если нет — она вас уничтожит...»

Тварь прыгнула на Лекду словно из ниоткуда, с высоты невидимой возвышенности, и они кубарем покатились по земле...

... сколько здесь было монстров?

— Вир! Мор! Купол! Остальные в атаку! Используем тактику опосредованного воздействия!

Это значило, что бить твари нужно оружием или сперва воздействовать на землю и окружающий ландшафт, меняя его, чтобы защититься и ликвидировать тварей.

Почему именно такое решение принял командир группы — Теасоф? Ментальная магия не его конёк и объективно сейчас он полагал, что единственный выход это убить... или довести тварей до изнеможения и подчинить. Болью или магией неважно...

... сколько здесь было монстров?

Не легион. Их число равно количеству участников миссии.

Описание монстров на усмотрение игрока, также я предлагаю [но не настаиваю] слишком долго не стопориться на этом моменте, а бросить кубик, который определит все ли члены группы прошли этот этап или кого-то всё-таки убили. Оставляю исход столкновения на усмотрение соигрока.  

[indent] Где та грань была, Вирокс не знал, он вообще не уверен, что она существовала. Но точно понимал, где она не проходила: между ног этой свежей, обольстительной рыжеволосой девицы. Или любой другой. Он бы действительно думал, прежде чем нажимать на курок, держа в прицеле официального союзника, но вовсе не из тех соображений, какие Артурии показались хоть сколько-то лестными. И уж точно не подумал бы выбирать между ею и им самим. Самопожертвование, как концепт, для него существовать будет, когда-нибудь. Но ставкой должно будет стать что-то гораздо более значимое, чем жизнь химеры одного с ним поколения, пусть даже очень яркой, очень надломленной и эмоциональной.

 [indent] И ему хотелось ответить ей искренне: "Нет". Пожать плечами и продолжить: - "Создатели и есть создатели, мы им не дети". Он знал значение слов "мать" и "отец", и точно знал, что Энтропий велел ему существовать, но не делил с ним генетического кода и не занимался воспитанием. Вирокс тоже бы произносил то слово, какое демиург бы приказал бы использовать. Но он не завидовал. Просто удивлял сам факт того, что Сарготанас была так сентиментальна со своей химерой. Но если Артурии было приятнее думать, что она превосходит Вирокса, хотя бы в том, как благосклонно относятся к ним их творцы, то незачем ей было знать, что он предпочел бы быть удачным созданием, а не любимым сыном.

 [indent] - Да нет, нормально. Чем ты такая тварь-то? - других-то он и не знал. - Нет, предлагаю там рассказать, чтоб времени не тратить.

 [indent] Артурия догнала его в душевой, когда он еще не начал раздеваться. Это ей было только скинуть его форменную флисовую кофту, темно-бордовым комом упавшей на пол у дверей. Девушка первой шагнула в душ, включила воду и позвала его ближе. Какой же манкой создала ее Саргатанас! Вирокс не испытывал никакой страсти, но не мог не признаться себе мысленно, что не хотеть это сильное и отзывчивое на касание точеное тело, с белой, словно мраморной кожей и грудью и бедрами, обещавшими короткое забытье и блаженство, и, что всего опаснее - изумрудным пронзительным взглядом - это бы говорило о его собственных изъянах, не о ее. И он откликался, на совершенно животном, телесном уровне, когда Артурия прижалась, и, успев завладеть мочалом, провоцируя, начала намыливать его живот, делая вид, что ниже скользнула совершенно случайно, от неловкого движения. Его совершенно не интриговало, как именно девушка раздобыла свое знание: в каком-то смысле, через воспоминания Свен, он и сам был с Эльвантес, причем именно что женщиной. И, если уж на чистоту, среди мусора, доставшегося от Октопуса, были, по мнению Вирокса, ситуации и поярче. Важно было лишь то, что Артурия из нее выудила, а не как. Если бы рыжая еще не отвлекала бы его своими лукавыми прикосновениями, а то слушать было... сложно. Когда ее язычок, дразня, коснулся его подбородка, Вирокс наклонился к ней. Ладонь, пробежавшись по спине Артурии, чуть сжала упругую ягодицу девушки, перехватила чуть ниже по бедру и он легко Артурию поднял... себе не на бедра, нет, самую малость повыше, на талию. И удержал, не дав соскользнуть.

 [indent] - Продолжай, - ухмыльнувшись в красивое лицо, ставшее теперь вровень с его, практически губы в губы, предложил химера. И, за ее спиной, развернутой под горячие струи, резко переключил на холодную воду.

 [indent] Так или иначе, после ледяного душа, дослушать ее рассказ удалось, хотя и не без усмешек, вроде: "Как, передумала намыливать мне спину?" и "Ладно, попробуешь еще разок, когда вернемся".  

 [indent] Засыпая, Вирокс все еще прокручивал в голове все, что знал о завтрашней миссии. Он слышал тихое дыхание Артурии, устроившейся рядом. Спал без снов и проснулся, привычно, за несколько минут до сигнала побудки. Кипучая деятельность девушки, собиравшейся самой, и старавшейся позаботиться и о нем тоже, как-то резанула по нервам, словно протягивая ему несколько стандартных упаковок пайков, она влезла на его территорию куда сильнее, чем тем, что спала в его кровати. Но он не подал вида, мягко ей улыбнувшись, и сгрузил рационы в свой небольшой рюкзак. Экипировался тоже - легкая броня, оружие - и холодное, и винтовка, хороший запас амуниции, разгрузка с необходимым, включая несколько реген-кристаллов, несколько гранат, и прочее снаряжение, выделенное Дискордиумом в качестве личного снаряжения. Кулон - его он и не снимал. И оба направились в портальному залу. Туда же стекались и остальные участники предстоящей экспедиции. Моршер, похоже, явился первым. Или сразу после Ивиндила.

 [indent] Пикировка рыжей с рейдановцем - Вироксу, кстати, спокойные ответы Моршера пришлись по вкусу больше, чем колкости Артурии, развеселила остальных. Вирокс вообще не понимал, зачем она пытается его оправдывать, - он скорее отметил, как хохотнула Эва, как ухмыльнулся Теасоф.

 [indent] - Она первая. Не понимает, что у нас с тобой и другие воспоминания на двоих есть, - Вирокс, усмехнувшись, подмигнул Моршеру.

 [indent] Если Моршер не разделял себя и предтеч, значит, все попытки Артурии донести что-то про причины его "предыдущей гибели" бесполезны. Если разделял - он и без того знает, что никаких личных счетов к Вироксу именно на этот счет быть не может - как не имел их сам Вирокс к тем химерам, кто убивал представителей его линии. С другой стороны, если Моршер все же наследовал своим, то Вирокс, а, точнее, Октопус в его наследии, для него был еще и триггером чувственных воспоминаний. Вряд ли настолько же ярких, как долгая смерть предыдущего поколения, но шалили их предтечи знатно. Это он разыскал в своей заемной памяти еще вчера, размышляя над словами Артурии. Вирокс не ставил себе целью завоевать симпатии кристаллического любой ценой, но аккуратно дернул за торчащую нить, Хаосу ведомо что на том ее конце.

 [indent] Эмиссар Лекда, как выяснилось, не опаздывал. Вирокс и раньше его видел, бледного, светловолосого, тощего и отрешенного. Один из наставников, один из запредельно высоко старших. Он не стал теперь настороженно относиться к Лекде, после слов Артурии о фаворитизме Энтропия и ревности к наглому новичку. Он стал настороженно относиться к каждому из них. Включая саму Артурию.

 [indent] Последовал короткий интруктаж: словно Лекда пытался скорее закончить, отделаться от новичков. На лицах некоторых из химер появилось напряжение: все, как умели, как успели научиться, пытались защитить свой разум. Вирокс в два вдоха-выдоха закончил свое заклинание, окутав сознание защитным телергическим маревом, мельком подумав, что совсем свежие из химер, вряд ли успели хоть сколько-то погрузиться в изучение этой дисциплины. Ему самому начали преподавать ее только в начале третьего месяца. Энтропий был тогда прав - пуляться шариками плазмы проще, чем подобные формы магии.

 [indent] - Теасоф. - быстро проговорил Вирокс, предлагая химеру в лидеры группы. - Долгая линия, второй по старшинству в своем отряде, а состоит там с позапрошлой Арены. Я с ними тренировался. Все было четко. - И шагнул, вслед за Лекдой, в зев портала.

— И тебя бы старался уберечь столько, сколько в моих силах...

— И где же эта грань, Вир? — розовый язычок вновь и вновь облизывал сухие губы, — между возможным и невозможным? Ты так и не понял. Вопрос не в том, выберешь ли ты себя или кого-то ещё, ответ здесь очевиден для нас двоих. Вопрос в том, захочешь ли вообще выбирать. Когда риск сдохнуть чуть выше среднего, а спасительный выход — вот он, нужно только сделать шаг...

Она замолчала, пристально вглядываясь в его лицо своими красивыми миндалевидными глазами.

— Я решила поставить на того единственного, кто хотя бы подумает о выборе. Так что... лишь время покажет, ошиблась я или нет. Что касается Саргатанас... некрасиво получилось, тебе непривычно слышать это слово из уст такой же твари как я? — она подобралась ближе, к самому его лицу, — вряд ли ты когда-нибудь назовёшь Энтропия отцом. Завидуешь? Она захотела, я назвала. После мне объяснили значение этого слова, не понимаю,  чем наши создатели отличаются от биологических родителей в этическом смысле. Ну, да ладно.

Она ловко спрыгнула с дивана и зашагала вслед за Вироксом, — предлагаешь мне принять душ вместе с тобой? Хитрец, знаешь ведь, что соглашусь. И не отвертишься от натирания всего тебя мочалкой.

Её голос звучал, словно чистый ручеёк: приятно, живо, он смывал любую пошлость и жестокость, сказанную этим ртом.
Раздеваться, не пришлось, поэтому Артурия сразу приступила к поиску мыльных принадлежностей, достала мочалку из натурального лыка и теперь уже сама поманила Вирокса ближе. Под горячие тугие струи.

Обняла химеру за плечи, прильнув всем телом и мягко массируя мочалкой его живот.

— Эльва несла какой-то бред, — прямо в губы выдохнула, и Вирокс, конечно же, не мог прочитать в этом придыхании, что Артурия не просто расспрашивала воительницу за кружкой пива, но мог догадаться — между ними было нечто большее. Оно и позволило рыжей бывшей амазонке разведать чуть больше.

Мочалка спустилась ниже, но почти сразу скользнула наверх, руки деловито начали натирать шею, грудь и плечи мужчины.

— Я долго думала над её словами, когда эта мымра погрузилась в воспоминания, я ненароком подумала, что её кондрашка хватит.

Там не изменники, Вирокс. Там умные и расчётливые маги, они способны менять своё тело, превращаясь в... во что-то иное, а воздействуют псионикой, они способны принимать и наш облик... протомагия... высшего порядка...

Её язычок скользнул по подбородку Вирокса, мочалка была протянута вокруг его пояса за спиной, девушка держала её двумя руками за петли на концах.

— Мери не планировала бросать Свен, она думала, что это Тварь, принявшая её облик. Одна такая и положила половину команды, но, если честно, не верю я этой бабе, хотя на её месте поступила точно так же.

Первый уровень — буфер, нас приводят туда, а из нижних уровней группу встречают протомаги, опять же, это если Мереида не соврала, а я не ошиблась в выводах.

Протомаги управляют тварями, и сами могут превращаться в тварей, только... не стоит рассказывать об этом остальным, если они узнают, как именно я получила информацию, у нас будут проблемы. С доверием.

Поворачивайся, натру тебе спину.

Знал бы Вирокс, на что ей пришлось пойти. Артурия даже испытала укол совести, но самое сложное было отнюдь не попытка напоить Мереиду Эльвантес, а сделать так, чтобы команда амазонок заткнулась. Ей удалось, девушка была уверена, что даже под страхом смерти те не расскажут.

Она очень не хотела умирать.

Она была готова сделать всё что угодно.

На фоне рассудительного и холодного Вирокса Артурия казалось себе грязной, вряд ли такую захочет Энтропий видеть в рядах хаоситов. Хотя уж он, вот кто по-настоящему тварь.

Утром она быстро привела себя в порядок, экипировалась, собрала провизию и для себя, и для Вирокса.

— Пошли, дорогуша, — весело подмигнула спутнику, — нас ждёт поистине крышесносное приключение!

Лекда

Эва

Ивиндил

Теасоф, Моршер, Эва и Ивиндил пришли вовремя, группа собралась, не хватало только Лекды.

— Посмотри, ты только посмотри, как этот нефритовый жезл пялится на тебя, — Артурия видимо припомнила шутки ведущего боёв про кристаллическое достоинство почившего Мауруса, — явно уже примеряется, с какого бока вонзить нож в спину.

Раздалось тихое хихиканье Эвы, высокой дамы с телом легкоатлетки.

— Я пользуюсь, огнестрельным оружием, женщина, — спокойно произнёс Моршер, даже не глядя в сторону Артурии.

— Ты же понимаешь, что мы в равных условиях, на его месте любой поступил бы также...

— Я понимаю, что тебе следует закрыть рот.

Артурия не обиделась, лишь весело рассмеялась.

— Ну, долго нам его ещё ждать... — протянул Ивиндил, который уже, наверное, минут десять подпирал с собой мраморную стену портальной залы.

Они прождали ещё минут семь. Лекда обнаружился внезапно сидящим под самым потолком на массивном выступе, переходящим плавно в капитель.

Оказывается, всё это время он их слушал. Лекда казался отрешённым, болезненно бледным и красноглазым. Одет во всё чёрное.

— Ментальные щиты. Пусть активирует каждый. Мне не интересно, готовы ли вы к тому, что нас ждёт. С меня даже не спросят, если вы там все подохните... однако, Ордену сейчас как никогда нужны сильные и способные бойцы. Я иду с вами не чтобы защищать или командовать, никто из вас не обязан мне подчиняться, моя цель смотреть, изредко дать совет.

Я скажу то, что говорил многим до вас. Очередное клишированное фуфло: вы боитесь Фавва, а бояться нужно себя.

Идёмте, советую выбрать командира, а то загнетесь через двадцать минут после перемещения, как предыдущая группа.

И Лекда первым шагнул в портал.

[indent] Вирокс помнил все имена - не потому, что интересовали, а потому что пытался понять, на что такой отряд мог рассчитывать. Артурия, конечно, была интересным экземпляром. Злилась, тревожилась, тосковала - а Вирокс толком не мог понять, зачем ей разом столько противоречивых эмоций - ее создательница, такое впечатление, что-то перемудрила со своим первенцом. Он почувствовал ее влагу, когда она сильно сжала ноги: одно неаккуратное ее движение - или нарочное - его, и пальцы погрузятся в жар ее тела. Вирокс этого делать не стал.

 [indent] - Может быть, - шепнул он, ухмыляясь, но девчонка и так понимала, что такая догадка слишком далека от реальности. Могло показаться диким, но ее мрачный прогноз вызвал у него не больше эмоций, чем и предложение секса до того. Вирокс даже не пошевелился, просто задумался. Отрицать объективность ее замечаний было бы очевидной глупостью, но строились они лишь видимых предпосылках. Он внимательно глядел на рыжеволосую, но зацепился совсем за другую фразу:

 [indent] - Мать?.. - какое нелепое слово в устах химеры. - Вы... Общаетесь? Она с тобой разговаривает? - в голосе прозвучало неприкрытое удивление, отчасти нарочитое, отчасти Вирокс его действительно испытал. Его руки расслабились: и ладонь, стискивавшая ее затылок, и пальцы, утонувшие между точеных бедер, стискивавших их, как гидравлический пресс. - А, - Вирокс коротко усмехнулся, - ну теперь ты, значит, знаешь все о моих "привилегиях". Они проявляются только в том, что у тебя есть шанс оказаться избитой Энтропием в спарринге, а у меня - нет шансов этого избежать. - тут он, конечно, кривил душой, тренировки, которые тот посещал, пусть и заканчивались для него неминуемо позорно, но химера всегда бывал рад: не проигранным тренировочным схваткам, а возможности учиться у демиурга, пусть ценой синяков и порезов, а то и ожогов или трещин в костях. Вирокс вспомнил завистливо-злобное рычание Дерека перед первым боем: большая часть химер Энтропия погибали в первых же стычках после пробуждения. И все же, если один из эмиссаров, могучий маг, которому разрешено создавать и своих химер, чувствует, что его позиция шатка на фоне новичка-полугодки, это, скорее всего, действительно так. Может, кто-то и счел бы такое положение дел поводом для самодовольства, но Вирокс тут был просто громоотводом, и понимал это. Парень поглядел словно сквозь Артурию, и медленно кивнул: - Легда может спать спокойно. Но я понял, о чем ты говоришь. Даже такое внимание для остальных - чрезмерно. Я думаю, Энтропий просто проверяет, способен ли я показать результат, который его не разочарует.

 [indent] Если объективно, каждому, кто обитал в зиккурате, было не впервой убивать таких, как они. Моршеру - тоже: он выиграл вчера бои на Арене. Это Вирокс сумел разделить себя и всех тех, кто был до того, но то, что это удается не каждому созданию в своей линии, это понимали все, даже Артурия. Хороший урок ему на будущее - отстраняться от общества, погружаясь в учебу чревато. Внутренний зверь не смолчит, инстинкты дадут понять, когда тучи сгущаются только тогда, когда ты хотя бы видишь небо. Вирокс выдернул руку из теплого плена ее бедер, рассеянно посмотрел на свою ладонь, даже на таком расстоянии чувствуя тонкую нотку самого интимного из запахов девушки от своих пальцев.

 [indent] - И ты решила поставить на аутсайдера? - сказал он устало, но без былой злости. - Я бы не подставлял никого, ни Моршера, ни Ивиндила, ни Эву. И тебя бы старался уберечь столько, сколько в моих силах. - это была правда. Не из высоких моральных качеств, этого у Вирокса не было и в помине. Просто по отдельности любая химера, кроме той, кого приказано убить или необходимо, вызывала у него совершенно одинаковые эмоции - безразличие. Но они все были частью Дискордиума, пусть, не считая эмиссара, и незначительной, а зачем он был создан, как не для и ради Ордена? Вирокс опустил глаза, прошелся ладонью по волосам, убирая их со лба и словно не замечая, что на пальцах остался запах Артурии и обезоруживающе-серьезно, но даже без тени строгости, или осуждения добавил: - Ты могла просто прийти и поговорить.

 [indent] Он мысленно сделал отметку себе о том, что старшая химера, судя по тому, как рассуждала Артурия, как минимум упомянула, как поступила с погибшей Свен, то ли подразумевая, что Вирокс все равно правду знает, то ли, вероятно в том раскаиваясь. На второе, как ни странно, Вирокс больше рассчитывал, хотя бы из признания рыжей в том, что хотела попробовать сыграть на его чувствах, пробудить в нем желание защищать "свою" самку. Ее расчет оказался неверен, но, в конце-концов, и Свен с Эльвантес были любовницами. Но у них вопрос стоял иначе, или одна, или обе, и та выбрала себя. Вирокс знал, что поступит так же, если придется. Но это не означало, что не попытается сделать максимум для выполнения задачи с минимальными потерями, пусть и не было поводов считать, что кто-то и о нем размышляет так же. Но ведь... и он тоже был частью Дискордиума. А значит, защищать себя имел ровно то же право, что и обязанность заботиться о сохранности остальных химер.

 [indent] - Когда вернемся - сможешь попробовать. - кивнул, ухмыльнувшись, Вирокс, поднимаясь. - Буду весь твой, и для того и для другого, но постарайся не перепутать. - она попросила остаться, правильнее было бы сказать, предупредила о том, что собирается ночевать в его комнате, но хаосит покачал головой. - Возражаю. Здесь тебе спать нельзя. - ее лицо начало меняться, и химера, предупреждая реакцию, продолжил с ухмылочкой. - Диван короткий и мягкий. Не выспишься и спина будет болеть. А отдохнуть надо хорошо. Поспишь со мной на кровати, там хватит места, ты мелкая совсем. - он усмехнулся. - Или это тебя больше смущает, чем со мной трахаться? - он подобрал планшет, выключил его и направился через комнату. - Идем. В душе перескажешь, что еще тебе рассказала Эльвантес. Мы не знаем, какая мелочь может пригодится. - остановившись в дверях ванной комнаты, он обернулся и кивком поманил Артурию.

Возбуждение, агрессия, страх и азарт кружили  голову, заставляя сердце отчаянно колотиться. Артурия знала, что ей достались сильные инстинкты, глубокая чувствительность, эмоциональность на грани безумия, но вместе с тем холодный ум и расчётливость. Вирокс всколыхнул настоящее цунами из реакций тела, эмоций и мыслей, она будто смотрела со стороны... как всегда со стороны... и отчётливо понимала, как же сильно её несёт.

— О нет, пусть лучше сдохнет Моршер и те... как их там звали, хоть убей не помню. Ты всерьез думаешь, что я не буду сражаться до последнего? — она вновь осклабилась, белозубый оскал хищницы с животный паникой в глазах, но в глубине чёрных зрачков существовало нечто иное — холодная сталь солдата. Противоестественное сочетание.

— Хренового же ты обо мне мнения, — усмехнулась, разглядывая свои хрупкие стопы в отсветах каминного пламени.

О нет, Артурия прекрасно знала зачем пришла, и сейчас у неё был выбор: промолчать, придумать отговорку или сказать правду.

— Тебе стоит опасаться не моих срывов, — засмеялась. Надрывно, — поверь, в топе кандидатов на срыв операции я самый надежный юнит.

Продолжить девушка не успела, почувствовав жёсткие пальцы между своих бёдер. Да, она могла бы вырваться, ударить, хотя бы попытаться, и уж без наказания даже этот породистый стервец не ушел, в конце концов Артурия не швартовая девка, она такой же воин, как и Вирокс.

Вместо этого стиснула красивые мускулистые бёдра, тихо застонала, ощущая как увлажнилась обнаженная кожа. Трусики девушка не надела. Наверное, окажись вместо Вирокса обычный хуман, и будь Артурия в гораздо более в плохом настроении, она бы сломала наглецу руку своей, кхым, промежностью.

— Трахаться..? На арене? Ви-ро-к-с... Да ты затейник, Энтропий научил? — снова рассмеялась, — шучу, – она сама не знала зачем это добавила, возможно, из странной подсознательный уверенности, что между Хаосом и его химерой нет ничего, выходящего за рамки приличий.

— ...о чем я? Хочешь услышать расклад? Из всей группы ты посчитал меня слабым звеном? Не хочешь взглянуть правде в глаза? Тот, кто подставит всех, — это ты.

Она замолчала, будто позволяя Вироксу свыкнуться с этой мыслью, почувствовать её вкус и приторную боль. Артурии больше всего сейчас хотелось не трахаться, а, чтобы он — Вирокс понял.

— Все эти полгода Хаос отчётливо давал всем понять, что у него появился новый фаворит... Лекда не даст тебе покинуть Фавн живым, мать мне немного про него рассказала. Мерзкий тип. Но он давно при Энтропии...

Артурия даже не заметила, как назвала Саргатанас матерью.

— ... и ему не впервой убивать таких как мы. Но это ещё не всё, даже если каким-то чудом Лекде на тебя глубоко насрать, остается еще Моршер. И тут ты прав, я чистенькая, а вот он  вряд ли забыл, как ты превратил его в фарш на глазах беснующейся толпы ... Ну, что, до сих пор думаешь, что я подставлю группу? ... Спрашивал зачем пришла? Разве не понятно? Хотела вызвать у тебя эмоциональное участие. Знаешь, были все предпосылки. Вместе прошли свалку, нас двоих отметил Энтропий, думала... потрахаюсь с тобой и ты в случае чего бросишься ко мне первой на помощь. Или не пожертвуешь в сложную минуту...

Явно, решение Артурии было каким-то образом продиктовано разговором с Эльвантес. Сделать об этом вывод было не так уж сложно.

— Эльва знает больше, чем говорит, жаль, что мы не можем её допросить... ладно, — Артурия выдохнула, устало потерла переносицу , — теперь ты, главное, не забудь своё обещание. После того как вернёмся. Я намерена сначала избить тебя до полусмерти на арене, а после оттрахать, — широкая улыбка, почти не кажется натянутой. Почти.

– Ты ведь не возражаешь, если я посплю сегодня здесь... — не вопрос, совсем не вопрос.

[indent] Плечо немного зудело, заживая. Зубки у Артурии были острые, кожу прорезали без особого труда, но Вирокс о том не переживал, зная, что яда в арсенале рыжеволосой нет. Только жалел, что сдержался, чтоб не врезать ей сразу за эту дерзость - еще сочтет за поощрение. Трудно было не заметить, как девушка отозвалась на его агрессию: любая могла изобразить взгляд с поволокой, но румянец, расползавшийся по ее шее, груди, щекам, напрягшиеся соски, мурашки, заставившие вздыбиться на алебастрово-белой коже даже тончайшие волоски - предыдущие поколения его генетической линии оставили ему достаточно опыта, что уметь замечать такие вещи. Никакой особенной радости от этого немого признания Вирокс не ощущал.

 [indent] - Ты не похожа. - он ответил на ее крик только тогда, когда она выговорилась. - Ты и есть смертница. - Все время, пока Артурия шептала свои мрачные откровения, он сидел молча, просто глядя ей в лицо и пытался понять, на что она рассчитывает. Только чуть прищурился, когда она упомянула, что разговаривала с кем-то, мысленно коря себя за недогадливость. Это должен был сделать он. Какой бездны ради он положился строго на воспоминания Свенн, не подумав подойти ко второй очевидице происходившего? Не ассоциируя себя с предыдущими воплощениями, Вирокс не думал об Эльвантес, как о бросившей на смерть его, но зная, что это в ее повадках, не находил нужным лишний раз контактировать с женщиной, хотя встречал порой в зиккурате. Непростительная ошибка: он же знал, что эту миссию предстоит выполнять снова. А ведь еще удивлялся, что прошло пол года до того, как вопрос снова поднялся.

 [indent] - Не хочешь сдохнуть, но собираешься. У меня другие числа. Семьдесят два и семнадцать сотых процента. - соврал, даже не моргнув глазом, он вообще успех миссии запретил оценивать. Была только задача, была цель, были ресурсы. Не все условия он мог полноценно оценить: изменения на территории, силы Лекды, например, и, как раз, динамику стабильности психики химер новых поколений. - Но эта калькуляция не учитывает впавших в истерику бойцов, вроде тебя. Чего ты добиваешься? Чтоб я испугался? Чтоб тебя утешил? У тебя нет памяти генетической линии, ты первая. А мои предтечи там бывали. - Все в исполинской пирамиде храма знали имя Октопуса, но он давно уже понял, что менее амбициозных химер, мелькнувших и сгинувших где-то, запоминать никто не удосуживался. - Мне неважно, кого там и за что убивать, мне важно только то, что они могут противопоставить и как до них добраться, где их уязвимости и в чем их сила. Зачем ты пришла? - Вирокс повторил вопрос, сомневаясь, впрочем, что девушка сможет сформулировать. - Я теперь тоже хочу, чтоб тебя там не оказалось, потому что ты поставишь под угрозу всех. - он говорил мерно, словно вода капала. - Но это не мне решать. Ты уже посчитала свои шансы выжить, если завтра Лекде скажешь, что не будешь выполнять приказ? Нам всем вместе биться там, будет тяжело, да. Каждому за себя и за остальных. - Вирокс подался вперед к лицу Артурии. - Так зачем ты пришла? - он покачал головой, и, положив ей руку на загривок, крепко сжал, резко притянул к себе ближе. Пальцы втиснулись высоко между девичьих бедер.

 [indent] - Ты ж трахаться захотела только когда уже подо мной оказалась, а? - Вирокс ухмыльнулся, не позволяя девчонке легко скинуть его руку. - Хочешь, буду грубым? Раз ты любишь пожестче? Получишь, что хочешь, когда вернемся, можно - тут, можно - на арене. - Он не имел ввиду, что овладеет ею прямо там, на песке, под всеобщее улюлюканье. Не то, чтоб его смутило, но советами неизбежно бы закидали. Но так рыжеволосой был дан выбор, чего от него хотеть, когда испытание проклятым планетоидом будет пройдено - драки ли, или секса. А для этого надо было вернуться  с той миссии, заглянуть в будущее, поставить себе цель на "потом", отбросить настроение "мы все умрем".

Артурия и сама не понимала, как ей, по-сути основоположнице новой линии, удается удерживать «голову над волнами». Над волнами звериного неистовства, которое и язык не поворачивается назвать природной конкурентной борьбой. И откуда в ее голове вообще такие мысли? О конкурентной борьбе. Вирокс, химера хаоса, вряд ли вообще задумывался о справедливости мира. Здесь оную затолкают тебе в глотку раньше, чем ты откроешь рот. От этой мысли в ее животе одновременно появлялась приятная щекотка предвкушения и острые шипы паники. Лишь бы никто не увидел, не понял, что ярость и кровожадность её проистекают из страха. О да, страх истинный и первородный способен на многое. Гораздо на большее, чем голая и ничем не подкрепленная жажда убийства и животного превосходства. Стать на вершину пищевой цепи? Подмять под себя как можно больше альфа-хищников? Плевать. Она хотела выжить и дойти до конца гораздо больше, чем победить и получить чье-то одобрение.

Артурия считала себя сотканной из противоречий, а подсознательно — бракованной. Игра с генами не могла пройти удачно, тем более, когда речь идет о первом в линии. Она видела так много, жутких, поистине ужасающих вещей, рассказы Саргатанас будоражили новорожденную Артурию, но Артурию нынешнюю пугали и завлекали. Это как одновременно испытывать дикий страх и дикое любопытство.

Артурии было плевать, с кем трахается химера Хаоса, любые отношения в Зиккурате имели цель. О да, она и сама бы легла под Энтропия. И под Лекду. Не потому, что испытывала к ним хоть какую-ту симпатию, просто...

... кто спаривается с альфа-самцами в животном мире?

Альфа-самки. Она бы не отказалась занять эту роль. Альфа-самка ничего не боится.

С Вироксом они имели общее прошлое, а еще он явно ходил среди фаворитов Энтропия, но Артурия не хотела признаваться, что ее притягивала химера. По настоящему. В первую очередь умом.

Она не сопротивлялась, когда сильное тело Вирокса рванулось вперед и рука пригвоздила ее к полу. Тяжесть мужской звериной плоти заставляла кожу электризоваться, соски затвердели, а губы пересохли. Она смотрела с вызовом в красивое лицо нависающего над ней будущего эмиссара. Смотрела словно сквозь время и могла поклясться, что из этих темных глаз на нее в ответ взирает Бездна. Артурия оскалилась и подалась вперед. Укусила за плечо. Зализала рану. Тихо рассмеялась.

— Я похожа на смертницу!? — почти выкрикнула ему в лицо, — я не хочу сдохнуть! Но...

Взяла кофту, упрямо прижала ее к груди. Ей вдруг стало невероятно стыдно за... собственное возбуждение.

— ...ты не тупоголовый кретин... ты понимаешь... Фав нас убьёт. С вероятностью в 93,3567%. Я подсчитала. Изучила отчеты предыдущих групп, единиц, кому удалось выжить. Ты видел преисподнюю? Вот скоро увидим... — оскалилась и быстро надела кофту, — безжизненный кусок камня, пульсирующий рыже-красными венами текущей магмы. Мутный воздух, горизонта не видно. Ни одного вулкана, лишь миллионы извергающихся кратеров в земле. И странный фон... — ее голос стал едва различимым, — ты думал над тем, что там происходит? За чем это все? Фав явно имеет сильное... не знаю... псионическое давление... я говорила с одной бабёхой... знаешь, что она сказала? Мы будем убивать каких-то изменников... о которым нам знать не положено, но не это самое поганое... каждая минута на Фаве пытка... ментальная... и кто эти люди, которых мы должны убить? Скажи мне, Вирокс, скажи!

[indent] Вироксу оставалось только удивленно выгнуть бровь. Пожалуй, стоило бы сказать что-то вежливо-уместное, заверить девушку, что, несомненно, ее шансы велики, учитывая, как показала себя в боях, но он даже не растерялся, просто... Крайне мало еще был способен заинтересоваться ее грядущими успехами, больше обескураженный, что его кому-то демиург поставил в пример. Но Артурия, явно отвлекшись на собственные мысли, назвала свою создательницу. Имя ничего Вироксу не говорило, что неудивительно. Значило это, что Артурия действительно хорошо себя показала. За ее спиной не стояла рота предтеч, поделившихся боевым опытом, как у химер из зарекомендовавших себя генетических линий. Эта мысль показалась Вироксу куда интереснее: надо будет внимательнее следить за творениями Саргатанас.

 [indent] - Удачно дебютировала. - он постарался, чтоб голос звучал доброжелательно. Рыжая, как огонек, Артурия старалась держаться непринужденно, как и он сам, но явно нервничала. Закашлялась, чуть не подавившись, и спрятала лицо в кубке, восстанавливая дыхание, а когда справилась, искоса бросила на него взгляд. Видимо, что-то все еще жгло ей язычок, но она промолчала.

 [indent] - Что?


 [indent] Следующий месяц Вироксу было ни до девушек, ни до юношей. Предсмертный прогноз Синзди не оправдался: никто особо не пытался "трахнуть красивую химеру Энтропия", по крайней мере так, чтоб химера нашел эти попытки тягостными. Ему было чем заняться. Он только впоследствии узнал, что группа, в которой он готовился к первым боям, была когда-то сбитым боевым звеном. Предложения занять вакансии в других группах его не вдохновляли, но он быстро нашел иной выход: с удовольствием выходил на тренировки в самых разных составах, где его были рады видеть, учился работать слажено в самых разных группах, иногда удачно дополняя, иногда отягощая команду из-за своей, пока еще слабой подготовки, но зато он набирался опыта, и, порой, удавалось подсветить пробелы в том или ином составе. Прогрессом Артурии он если и интересовался, то не ею лично, а, скорее, успехами первой химеры своей линии и ее создательницы, хотя общался всегда благожелательно и приветливо. А немногое свободное время посвящал занятиям. Даже в самый первый, после боев, вечер, он, перед сном, вновь и вновь пытался вызвать тот крохотный плазменный шарик, не только вызвать, но и отправить в полет, не допустив ожогов, и вскоре в той, свободной, комнате стены все были усеяны черными подпалинами, а небольшими объемами магической энергии он стал оперировать довольно ловко, больше уже не испытывая той дикой боли, как в первый раз. Эти достижения его не удовлетворяли, и каждый следующий раз химера пытался сделать лучше, мощнее, быстрее. С такими занятиями вскоре пришлось перейти на оборудованный для тренировок боевой магии плац. К концу первой недели он уже смог, наконец, сам застегнуть застежку своего медальона на шее. И с тех пор никогда не снимал.

 [indent] Энтропий появлялся редко, но, такое впечатление, не упускал возможности проверить, как дела у его создания. Даже понимая, что ничего не может, в сущности, противопоставить такому наставнику, Вирокс, когда выпадало на тренировках оказаться напротив Хаоса, волновался, но не робел, продолжая выкладываться настолько, насколько сил хватало, не обращая внимания ни на завистливые, ни на неодобрительные шепотки других химер и наставников, замечавших это внимание бога.

 [indent] Разве что в первый раз, когда нежданный визит Энтропия нарушил ход обычного занятия, сорвался. Едва тренировка закончилась, и их отпустили из зала, чувствуя, как кровь после, разумеется, бесславно проигранного спарринга, кипит, ноги подкашиваются, а голова идет кругом: и от боли, и от невыжженного до конца адреналина, Вирокс перехватил взгляд какой-то симпатичной девчонки из химер предыдущей ему партии, и, даже толком на осознавая, что делает, кивнул ей на дверь душевой. Девушка не отказалась. Но когда, оказавшись за закрытой дверью, попробовала его обнять и поцеловать, он грубо оттолкнул ее к стене, развернул лицом к кафелю. Все не заняло и нескольких минут. Девица оказалась разочарована, но Вироксу было безразлично. Он, наконец, ощутил в себе какую-то гулкую пустоту. Она ушла, обескураженная, а "звереныш" еще какое-то время стоял, привалившись к стене, потом собрался, принял душ и больше бы никогда не вспоминал об этом происшествии, но шуточка "Это тот, у кого встает только на Энтропия" еще долго гуляла по жилым этажам. Это было далеко от истины, Вирокс тогда еще просто не знал, как справиться собой, а инстинкты подсказали не самое разумное. Больше такого не повторялось, и схватки с демиургом стали редкой, лестной, но рутиной и настолько его больше не выбивали из колеи. Зато от него, наконец, отлепилась слава наследника Октопуса, по крайней мере ему так казалось, и чуть более, чем устраивало.


 [indent] За пол года он завел какое-то количество приятелей, не столько от потому, что тянулся заводить друзей, скорее понимал, что это что-то, что от него ожидается. Учился взаимодействовать с другими, общаться, не выдавать своей незаинтересованности и чисто формального отношения к соученикам. Внешность и успехи в обучении способствовали тому, что химеры ближайших пары поколений, да и постарше вполне благосклонно к нему относились, а он воспринимал их дружбу как такой же урок, который следует усвоить. Несколько других химер за это время разделили его постель - или он их - и так нелестно, как та, попавшая под горячую руку обиженная девица, о нем больше никто не отзывался, но никакого особенного интереса ни к чужим телам, ни к тому, что они могут предложить, в нем так и не пробудилось.

 [indent] Пара мелких по меркам бывалых, но серьезных для молодых химер вылазок на боевые задания, на сей раз - настоящие, и первые пол года усердных занятий ознаменовали новые бои на Арене. Единственное, что в тот день беспокоило Вирокса - чтоб Энтропий счел его прогресс достаточным для того, чтоб продолжать обучение. Среди молодых химер он заметил первое всерьез запомнившееся лицо, и сердце чуть не пропустило удар: могло ли оказаться, что Маурус выжил? Но нет, юноша оказался новым созданием эмиссара Рейдана. Наверное, тоже помнил длительную и тяжелую смерть своего предшественника, как помнил Вирокс всех, кто убивал его предтеч в первом бою. Он даже не понял, почему, но победа парня из линии кристаллических химер его порадовала. Новое имя Вирокс тоже запомнил. На праздновании окончания боев он тоже подошел к Моршеру, поздравить с победой.

 [indent] На следующий день, делая тот самый шаг вперед, Вирокс, шагнув вперед вслед за заматеревшей, как и он сам, Артурией, украдкой оглядывался, вырывая из толпы лица называемых Энтропием химер. Имена совсем еще новичков его удивили. Объявленная миссия - нет, но заложила глубокую хмурую складку на ровном лбу. Шесть раз молодые химеры уже разбивались отрядами о проклятый планетоид, пришло время седьмой попытки.


 [indent] Тем вечером стук в дверь оторвал его от дела: Вирокс сидел за планшетом, изучая все, что только можно было узнать про планетоид и детали их миссии. Все, что помнил сам - включая тварей, от когтей и зубов которого один раз уже погиб - не напрямую, конечно, уже записал отдельно. Поднявшись с места, Вирокс отворил дверь, заранее предчувствуя какую-то проблему. Не обманулся. На пороге полыхнул огонь рыжих волос, обрамлявший нервное светлое лицо с горящими глазами. Запнувшись взглядом о роскошную грудь Артурии, Вирокс медленно улыбнулся и посторонился, пропуская девушку в комнату:

 [indent] - Конечно, милая. - Рука проскользнула по спине, когда она входила, добралась до ее хвоста и мягко сжала там, где он уже смог обхватить его ладонью. Второй рукой парень толкнул дверь, закрывая ее за химерой.

 [indent] И, едва раздался тонкий щелчок скользнувшей в паз защелки, как он сжал ладонь и с силой дернул ее обратно, подсекая под колени, и, контролируя хвост, ее грозное, он знал, оружие, оседлал упавшую, схватив за горло свободной рукой:

 [indent] - Ты, блядь, что себе позволяешь, смертница хренова?! - прошипел он Артурии в лицо, - Последнее желание пришла исполнить, чтоб сдохнуть не страшно было?! Мне, ты думаешь, завтра в команде нужна дура, считающая, что в последний вечер взяла от жизни все, что успела? - отпустил он ее так же резко, как и схватил, поднялся и указал на диван, где лежал планшет, все еще показывающий информацию, связанную с предстоящим заданием. - Сядь там. Поговорим. - Он расстегнул флисовку, теплую от его кожи, и швырнул ей в руки. - Надень. - наготы Вирокс, по-прежнему, не научился стесняться, но уже понял, что в большинстве случаев голый, перед одетым, чувствует себя уязвимее, а именно это ощущение ему предстояло из девчонки вытрясти.

 [indent] Неловкая пауза на то, чтоб Артурия натянула кофту и, сконфужено села, куда было велено. Сам Вирокс спокойно уселся прямо на низкий стол, напротив, так что ее острые коленки оказались между его, и подался вперед, заглядывая в лицо девушки, ловя ее взгля.

 [indent] - Почему пришла ко мне? Я тебя впустил, чтоб над тобой потом не смеялись. Где ты поломалась, Артурия? - Прямо спросил он химеру, - Ты решила, что это последний шанс, что ли? Решила сгинуть там? Мне не нужен боец, заранее решивший, что умрет. Тогда так и будет. И ты и остальных за собой потянешь. Я это уже видел. - не это он видел, но врать никто не запретит.

Закусив нижнюю губу, Артурия смущённо потупилась, на ее скулах расцвел персиковый румянец, который очень контрастировал с алебастрово-белой кожей.

— Он сказал... что ты звереныш... в смысле мне сказал, — девушка моргнула и тихо рассмеялась, — а если серьёзно, я не до конца поняла смысл этих слов, но уловила интуитивно, он хочет, чтобы я развивалась, и мне придётся постараться, чтобы стать вровень с тобой или кем-то ещё здесь.

Она замолчала, на секунду взгляд девушки расфокусировался, зрачок заволокло дымкой.

— Меня создала Саргатанас. Первое творение. Она не так давно среди эмиссаров.

Девица попыталась запихнуть в рот печёный индюшиный окорочок, но тот, похоже,  решил пойти не в то горло, прокашлявшись, осушила кубок с вином. Вновь взглянула на Вирокса, словно собираясь ему что-то сказать, но в последний момент себя одернув.

Следующие несколько недель можно с полной ответственностью назвать вводными. Вирокс успел лично побывать во многих частях зиккурата: и в лекторных, и в специально оборудованных тренировочных залах, и в зонах для исследований. «Химеродельня» жила своей жизнью. Недостатка во внимании Вирокс не испытывал, он нравился многим девушкам, да и мужскому полу, хотя относились к нему с подозрением.

После смерти Синдзи и Мирабэль их группа распалась.

Пару раз Вирокс получал приглашения в другие отряды, но едва ли мог удовлетвориться подозрительными и малознакомыми типами, которые ещё требуют безоговорочное, в чем-то фанатичное, подчинение лидеру.

Артурии везло немногим больше, в конце пятого дня она вступила в небольшой отряд местных амазонок, но уже к следующему вечеру покинула его со скандалом.

Особенно времени переживать о налаживании социального контакта не находилась, хотя Вирокс понимал, что если поставить перед собой цель, то отыщет куда приткнуть свою симпатичную тушку.

Практически всё свободное время уходило на тренировки, в основном магического плана.

Инструкторами здесь были эмиссары, архиадепты и матёрые химеры, которые вместо того, чтобы покинуть зиккурат и отправиться на Дискордию, решили учить молодняк.

Энтропий редко принимал участие в тренировках молодых химер, но, как назло, уделял Вироксу чуть больше своего времени. Мог неожиданно заявиться на спарринг-сессию и, отодвинув случайного партнёра Вирокса, занять его место.

Так прошло около полугода, за это время молодняк (им в зиккурате считалось около трёх десятков химер) успели даже побывать на парочке простеньких миссий, что-то вроде: зачистить окрестности родной пирамиды от всякой нечисти или отправиться путешествие на соседний материк, чтобы показать поддержку хаоситам в их непростом деле. Как правило, непростое дело заканчивалось кровавой бойней с монстрами или не_хаоситами, целей и личностей которых Вирокс не знал.  

В конце полугодия случилась очередная свалка на арене, где «помазанник» Октопуса уже выступал в качестве полноценного если не старожилы, то уже далеко не новичка.

Энтропий остался им доволен, тот бой в принципе обошелся без серьёзных потерь, разве что практически вся партия молодняка канула хтону в пасть. Кстати, на этот раз победила почти точная копия Мауруса — Моршер.

После «экзамена» случилась очередная попойка, а на следующий день Энтропий собрал химер от молодняка и до года в одном из циклопических чёрных залов и провозгласил:

— Я называю имена, вы делаете шаг вперёд. Артурия, Вирокс, Теасоф, Моршер, Эва и... — взгляд демиурга забегал по толпе, — Ивиндил.

Завтра утром вы отправляетесь на планетоид  Faw67.11. Цель — зачистка первого уровня северной базы, разведка второго. Молодняк идёт под ответственность Артурии и Вирокса, отвечаете за них... — Хаотичный широко улыбнулся, — головой. С вами идет Лекда. Он ждёт вас завтра возле главного портала при полной экипировке и вооружении.

Артурия сглотнула ставший в горле ком.

В тот вечер, вместо того чтобы полиция спать на 9-10 часов она пришла в комнату Вирокса полностью обнажённая и сказала, когда он открыл дверь:

— Впустишь?

И взгляд её был красноречивее любых слов.

[indent] Песок под подошвами берцев Вирокса в центре арены превратился в сель, сколько крови приняло ристалище. Босые ступни второй уцелевшей из десяти новых бойцов, Артурии, на которую ставил обезглавленный Синдзи, тело которого лежало недалеко, и вовсе утопали в бурой жиже. Мельком обведя взглядом трибуны, на которых тоже лежало немало трупов, он переступил через тело Мирабэль, приблизившись, как было велено, к демиургу. Ему пока еще не нужны были лозунги, его не надо было убеждать в том, что он должен служить Энтропию - другой цели и не существовало, а если и существовала, то только в виде сдержанного недоумения: откуда такое вообще могло появиться. Он внимательно слушал слова, понимая их, но не постигая в полной мере, ведь то единственное, что имел новая химера имел - жизнь, и без того принадлежала не ему, но именно так он понимал сейчас свое существование. И жадно ловил каждое движение Хаоса, заметив то ли едва-едва смягчившийся тон голоса, то ли легкую тень улыбки, появившуюся в уголках глаз бога, он и сам не мог объяснить, но инстинктивно понял: демиург доволен - или хочет показать, что доволен им.

 [indent] Ими. Первой свою долю похвалы получила рыжая и кудрявая Артурия. Вирокс спрятал ревность, еще раз мазнув взглядом по трибунам, а затем легко улыбнулся - надеясь, что доброжелательно, а не озлобленно оскалившись - уподобляться завистливому и несдержанному Дереку не хотелось, тем паче, что было довольно очевидно, что получившего лишь временную отсрочку, химеру не ждет ничего хорошего и на перспективу. А Артурия... Видимо, дралась лучше, яростнее, заслужила большего. В следующий раз ему придется ее превзойти. И не только ее. И он спокойно дождался своих приветствий от Энтропия.

 [indent] Теплой тяжестью легла ладонь на затылок, и Вирокс, ей покорный, чуть качнулся вперед. И думал, можно ли сейчас рассказать, что понял, почему умерли две химеры, лежавшие на песке: один из них мог жить и продолжать совершенствоваться на благо Дискордиума, не перечеркивать всего достигнутого за семь лет - едва ли постижимый срок для не прожившего еще и суток. Что он будет всегда биться до тех пор, пока демиург не сочтет его достойным жить дальше, и в нем нет изъяна, погубившего Синдзи и Мирабэль, и ту глупую самку из его линии, Свен. Не проскулить обещание, в надежде на то, что когда-нибудь его запальчивые фразы вспомнят и учтут, а именно рассказать. И понимал, что не время и не место. Еще думал, заметили эту паузу, касающегося его лица своим Энтропия, или этот жест скрыт от камер предплечьем его создателя. Конечно, заметили.

 [indent] Хаос отстранился и эфир наполнился могучей энергией, соткавшейся в видимый клок тумана, по которому которому бежали фиолетовые разряды искорок первородной силы.

 [indent] Наградой Вироксу, первым чем-то его собственным, стала старая на вид потертая монета на золотой цепочке. Даже просто держа ее в ладони, Вирокс чувствовал ее ауру: сильную, стойкую, успокаивающую и тревожащую одновременно. Он сразу понял, что ему дано оружие, которое не раз еще ему понадобится. Бездна, он даже не мог кулон сейчас еще на себя надеть сам, но и позволить кому-то прикоснуться к своей награде не собирался.

 [indent] Надо ли было благодарить, он не знал, да и уже было некого: Энтропий удалился.

***

 [indent] От изобилия угощений в тот вечер столы гнулись в огромной трапезной. У мяса был странный вкус, но Вирокса это не беспокоило. Он попробовал вино, но оно пьянило гораздо медленнее, чем он подозревал, что должно. Теперь стало понятно, почему Синдзи с таким энтузиазмом говорил про ром. Тела химер создавались крепкими и с такими дозами алкоголя справлялись влет. Он попробовал и закуски, угадывая, что это, ориентируясь на воспоминания предшественников и составляя собственные представления о том, что это такое, и нравится ли ему это. Что-то ему приходилось по вкусу, что-то не очень. Насытился он быстро, как и в первый раз, хотя теперь уже, конечно, не пытался еду пихать горстью в рот, даром, что она у него одна пока оставалась.

 [indent] Монументальный зал был наполнен голосами: химеры и аколиты все еще взахлеб обсуждали сегодняшние бои. Его с Артурией усадили вместе, и он то и дело ловил на себе взгляд хвостатой, да и других обитателей зиккурата - новички-победители все же. Девушка тоже привлекала к себе внимание. То и дело кто-то оказывался рядом, поздравлял, хлопал по плечу, протягивал руку. На это Вирокс, решивший, что для ситуации более всех других уместна легкая, застенчивая улыбка, приподымал замотанную в бинты руку, напоминая, что ответить на приветствие симметрично пока не может. Неторопливо регенерировавшая, культя отчаянно чесалась под тканью. Другие, более дерзкие, подходили просто поглядеть, даже рассуждали о том, что вот "в следующий раз", когда сами встанут в спарринг с Вироксом, и как именно поступят с перводневкой-выскочкой - такие в основном были от потерявших деньги на ставке против него. Вирокс пожимал плечами, но запоминал: и лица, и угрозы.

 [indent] В какофонии голосов он отлично расслышал вопрос Артурии, но переспросил:

 [indent] - А? Энтропий? Сказал, что я - звереныш. - признался он. Вроде и не солгал, но все равно правду-то знали только он и сам демиург. - А тебе? - Вирокс б и не удивился, если бы обнаружилось, что и рыжая была поименована лучшей. Но он-то собирался этому еще и соответствовать. Глянув на нее, чуть принужденно веселящуюся, делающую вид, что просто болтает с ним, Вирокс поддержал разговор: - А кто тебя создал? - этот вопрос среди химер, кажется, был вполне вежливым.

Помертвевшие склеры их глаз смотрели на творящуюся резню без какого-либо осуждения, радости не было тоже, скорее, немое смирение замешанное точно горькое кофе на беспокойстве. Никто не хотел оказаться на месте Мирабэль или Синдзи, как и делить с ними одну кровь. И трудно было сказать, чего в этом взгляде больше: животного опасения за целостность собственной шкуры или непомерных амбиций, заставляющих смотреть на происходящее ровно глазами Вирокса. Но куда более чистолюбиво. Разумеется, говорить за всех было нельзя, однако в общем и целом, если особо не приглядываться, толпа реагировала единым фронтом поддержки Энтропия. Никто не пытался защитить бедолаг, никто не вмешался, а Мереида даже помогла в убийстве одной девчонки драконицы, когда та инстинктивно выставила щиты.

Лицо Энтропия осталось непроницаемым, а когда резня закончилась он проговорил:

— Поздравляю Вирокса и Артурию со славной победой, вы достойные бойцы своих линий, Орден нуждается в вас... во всех вас... — Бог окинул взглядом внимающую толпу, — как никогда! Орден — это мы! Наши соратники, любимые, братья и сестры, Орден — это наше общее прошлое, возможно, будущее для ваших детей, плацдарм добрых побед и неизбежных поражений. Не бойтесь врага во вне, бойтесь врага внутри себя. Тот, кто дал вам всё, имеет право получить всё взамен. Орден и его люди ждут элиту, но место под Археем придётся заслужить. Молодняк сегодня показал, что значит вырывать победу собственными клыками. Вирокс, Артурия... подойдите...

... хочу отблагодарить вас за сегодняшние поединки...

Взгляд Хаоса смягчился, словно поверх стальных шайб легло тонкая шерстяная вуаль.

Когда химеры приблизились, Энтропий по отечески протянул руку, ласково погладил Артурию по волосам цвета крови, не обращая внимания, что ее босые ноги утопают в таком же кровавом песке. Что-то тихо ей прошептал.

После подошел к Вироксу, положив тёплую ладонь ему на затылок, сухо коснулся губами уголка рта. Задержался на пару секунд, выдохнул, – ты здесь лучший, звереныш. Помни об этом.

Три шага назад и воздух загустел, образуя искрящееся облако. Сердце отмерило четыре удара, пространство будто сжалась и выродило два артефакта:

Литой доспех для Артурии ранга «эпический» и второй артефакт (вид на усмотрение игрока, покупается в магазине, при покупке напиши, что это артефакт последователя и чтобы сумму списали с моего счета) такого же ранга для Вирокса.

Только тогда портал за спиной демиурга захлопнулся. Без вспышек и фанфар.

Сегодня химер кормили щедро. С пищей в зиккурате бывали перебои, то кормёжка становилась обильной и жирной, причём со странным привкусом, то впору было завидовать постящимся манахам. Столы ломились от мяса, вина и самых разнообразных закусок.

— А что он тебе сказал? — как бы между делом спросила Артурия, и словно ответ нй не так интересен, как ножка перепелки в одной руке и кубок вина в другом. Она сидела рядом, за длинным столом, противоположный конец которого виднелся у дальней стены циклопической залы.

.[indent] Обтекшие деточки разочаровано выли: победа аутсайдера схватки пробила бреши во многих карманах и, конечно, мало кто этому был рад. Победа новичка не была особенно зрелищной, хотя крови на песке осталось немало, но его ничуть не огорчало, что он доставил окружающим больше огорчений, чем радости. Вироксу задача была поставлена другая: убить и выжить самому, и, для своего боевого крещения, как он сам полагал, справился пристойно. И уж, конечно, еще меньшее значение, чем одобрение химер живых, для него имело одобрение химер мертвых. Особенно Октопуса, так что стыдить его, с трудом выдыхающим сквозь пузырящуюся в гортани кровь в яркое Сабаотское небо, недовольством предшественника было бессмысленно: Вирокс не считал себя его продолжением.

 [indent] Перекатившись на бок, он попытался подняться, но, кажется, рана от копья оказалась серьезнее, чем показалось запале во время боя. Кто-то уже с легкостью тащил с арены труп, а Вирокса вздернули на ноги две пары сильных рук и, не обращая внимания, что он толком и стоять не может, повлекли обратно в альков бойцов. Он узнал здоровяка Синдзи и рыжую драконокровую Мирабэль.

 [indent] Уже в приходя в себя, когда собственную регенерацию подстегивала магия исцеляющих кристаллов, он тихо взрыкивал, когда вбитые в грудь ребра вставали на место, сплевывал еще сгустки крови и осколки заменяющихся зубов. И не испытывал ни гордости, что выиграл, ни досады, что убил, или пострадал, принимая и то, и другое, как должное, и просто слушал замечания более опытных бойцов, пытаясь задним числом понять, мог ли он сделать что-то лучше, если да, то как. И не думать о боли, отступавшей медленно, нехотя.

 [indent] К третьему из свободных боев он уже более-менее восстановился, и вместе с остальными следил за кругами схваток. Химеры, выходя биться добровольно - Вирокс понял, что отказываться от спарринга тут не принято - щадили друг-друга, просто меряясь силой, пусть и максимально жестоко. Настоящей вражды друг к другу не показывали.

 [indent] Потом его снова вызвали на арену. Жаль, что он не мог оценить еще полновесно иронию: химеры его восьмерки сплетничали о двух из эмиссаров-мастеров, и с творениями обоих ему пришлось биться. Энтран, с легкостью прикончивший ранее Варлокка, оказался высоким и субтильным, молодо выглядящим парнем. Более симпатичным, чем Маурус, внешне, каким-то более легкомысленным, даже до рассеянности на вид: видимо, сказывалось наследие. Воздушный элементаль - скорость и стремительность, легкость движения - видимо, стихия в его линии была основой. Его голубоватые кудри развивались, словно их ерошил ветерок, даже когда воздух был совершенно неподвижен. На сей раз тактику выматывания противника пришлось применить уже Вироксу, большую часть схватки проведшего в глухой обороне. К тому моменту, когда в движениях противника начала проявляться усталая тяжесть, поглотившая скорость, оба были в крови. В финальном клинче Энтран умудрился нанести удар такой силы, что перерубил своим топором Вироксу руку, так, что кисть повисла на ошметках кожи и мышц. Но клевец в правой руке уже несся на встречу его виску, глубоко вошел, вырвался в новом замахе, взметнулся, обрушиваясь снова и увяз. Энтран упал, а Вирокса снова увели старшие химеры.

 [indent] Целой рукой он вырвал полотенце у Мирабэль, и зажал им культю - поврежденную руку кто-то отсек окончательно - он даже не почувствовал, мир стал одной большой раной. Теплая магия кристаллов унимала боль, утешала. Мелкие царапины затягивались - и собственными силами организма, проявившимися еще явнее, когда сняли второй из браслетов-блокираторов. Измотанный, Вирокс на ободрение и утешения Мирабель не реагировал. Если бы против него стояло б двое бойцов, он бы не выжил, и понимал это с болезненной четкостью. Хотел ли он почуять хоть какой-то намек на то, что оправдал ожидания Энтропия, даже если сам так не считал? Да, еще как. Демонстрировал ли он это? Надеялся, что нет. И рассчитывал, что и не получит ничего подобного, хотя Энтропий парой часов обратно все понимал совершенно правильно. Ничем большим, чем детенышем, получивший шанс вырасти в крупного хищника, Вирокс не являлся.

 [indent] Культя затянулась, и, баюкая ее на груди, он, устроившись у выхода, следил за следующими боями, в пол уха слушая комментатора и пояснения Мирабэль, продолжавшую его опекать. Неудивительно, раз так было, что Дерек вернулся в настолько дурном расположении духа, но новенький не испытал никакого сочувствия. Противник Дерека просто поддался, видимо, отчаявшись, но, как показалось Вироксу, это делало для оставшегося в живых ситуацию только хуже. Впрочем, действительно серьезное испытание, как оказалось, ждало другую пару бойцов из старших химер. Он не смог оценить трагизма ситуации, бросившегося бы в глаза любому стороннему наблюдателю, на этот момент никаких фантазий про возможность выбора или выбора лояльности не испытывая. Он видел сцену колебаний и последующей казни Синдзи и Мирабэль, как иллюстрацию услышанного от Энтропия, когда демиург привел его в комнату с камином, и вот, лицезрел воочую: семь лет верности не отвратят смерть в тот момент, когда верность еще кому-то станет превалировать над желанием подчиняться. Если Вирокс и пожалел о гибели двух бойцов, чьи имена успел запомнить, то только из тех соображений, что понимал, что эти двое могли бы помочь ему адаптироваться в ордене.

 [indent] Сколько же других химер разделяли с ними генетические линии? Вирокс не знал, но резня началась масштабная. Убивали в альковах, убивали на трибунах. Кто-то даже пытался сопротивляться, бежать, но рядом возникали смазанные тени, срубая головы, сжигая на месте, где застали. На Арене слышались крики и до Вирокса доносились отзвуки потревоженного заклинаниями эфира. Из оставшейся пятерки в комнате Вирокса все молчали, даже Дерек, опустив глаза в пол, боясь проронить и слова. Кажется, раздался тихий всхлип - наверное Шангрила, но глаза химеры остались сухими.  

 [indent] А Вирокс... Вирокс смотрел в центр ристалища, засыпанного влажным от крови песком. На Энтропия.

 [indent] С последней смертью, кажется, закончились и сегодняшние бои, превратившиеся в побоище.

— Ох! Вы только посмотрите! Посмотрите же! Моим глазам больно! Как он его жёстко жарит! Обтекайте, деточки, он сегодня всех вас трахнул прямо в открытые карманы!

Иронией комментатора впору двигать товарные вагоны. Вирокс, конечно же, не мог видеть широкоформатную раскадровку боя, которую транслировали на гигантском кубе-визоре под самом куполом арены.

— Это победа! Однозначно победа! Эй, Вирокс, ну сколько можно обжиматься с трупом? Октопус бы не одобрил!

Трудно уловить ту секунду, когда крепкое и сильное тело противника превратилось в кровавый фарш из перемолонного мяса, костяного крошева и кристаллической чешуи. И не существовало в мире силы, способной оставить кожу Вирокса чистой от крови противника. Он был весь испачкан, словно упал в чан с томатным соком. Ладно, это мы конечно сутрировали.

На арену выбежала Мирабэль, за ней Синдзи, они наспех подхватили химеру под локти и потащили в сторону кулуара, где уже была приготовлена лавка и кое-какие принадлежности для регенерации.

Новичкам не нужно было сражаться сразу после окончания с первого раунда, примерно час на арену выходили самые разные химеры, вызывая друг друга на дружественные поединки. Обошлось без жертв.

В следующем раунде Вирокс дрался с Энтраном, и бой снова закончился его победой.

Мирабэль прыгала вокруг химеры и обмахивала его полотенцем, казалось преисполненной гордости, словно Вирокс по меньшей мере являлся её личным проектом.

— Ну, все! Ты молодец, большой молодец! Рука скоро отрастёт!* Эй, Синдзи, тащи ещё реген-кристаллов!
На этом всё, свалку новичков Энтропий закрыл, теперь остались бои опытных!

— Что ж, наши дорогие и искушённые зрители! Свалка молодняка окончена, определено два победителя: Вирокс и Артурия! Прошу любить и жаловать! Напоминаю правило, приглашать молодняк в отряды можно только спустя 24 часа после свалки! Если стражи заметят нарушение, плачьтесь Альварии чудеснице! — рассмеялся комментатор.

— Итак! Начинаем игры выпускников! Напоминаю правила! Бог наш Энтропий или любой из эмиссаров называет двух бойцов, ваша задача сражаться на максимуме сил! Ровно до тех пор, пока вы не убьете противника или не прогремит гонг. Если спустя 13 минут боя сигнала остановиться нет... вы знаете, что это значит!

Бои между мастерами, конечно же, оказались куда красочнее и интереснее, чем среди молодняка, хотя бы по той причине, что работала магия.

Первый бой был остановлен на четвёртой минуте, второй на седьмой. На третьем бое звуко-гонка не было до тринадцатой минуты и в конце концов один боец убил другого. Причём, Вирокс был готов поклясться, что убитый добровольно опустил свою голову под тесак Дерека. Тот же выглядел угрюмым и злым. Вернувшись в кулуар он выматерился и сел в самом дальнем углу с видом оскорблённые невинности.

— Правила боев просты, Вик, — пояснила Мира, — если Энтропий читает, что из пары никто не достоин продолжать развитие, то ты не услышишь звука гонга.

Тогда вариантов два: либо один из вас жертвует собой, либо вы умирайте оба, а за одно и ваши ближайшие генетические линии. Обычно это не более пяти родичей у каждого.

— Не называй их родичами, — скривился Синдзи.

Мирабэль показала другу язык.

— Думаю, это проверка на лояльность.

— Да какую нахрен лояльность, — просипел в дальнем углу Дерек, — проверяет, нет ли в линии брака, вдруг затесался ген свободолюбия.

Сколько же в этих словах слышалась желчи.

— И последняя пара на сегодня! Энтропий хочет увидеть бой одной из наших сильнейших пар! Да! Наконец-то это свершилось! И мы увидим на арене Синдзи Сокрушителя и Мирабэль Квазаровую звезду!

Арена разразилась аплодисментами.

Вирокс же не увидел на лицах Мирабэль или Синдзи ни капли гордости, лишь ошеломление и плохо скрываемый страх. Все в кулуаре замолчали, кто-то сжал кулаки, Дэрек снова выругался.

— Всё будет хорошо! Вот увидите! Через пять минут мы вернёмся, а после отправимся пить пиво!

Однако, ни через пять, ни через десять минут они не вернулись. На четырнадцатой минуте Мира сложила оружие и посмотрела вверх.

— Они не смогут убить друг друга, – тихо произнесла, кажется, Тонос, и продолжения эти слова не требовали.

Кажется, Синдзи что-то ей кричал, видимо, был готов ради возлюбленной принести себя в жертву. Однако не добившись результата, воззрился наверх:

— Ты ошибся! Мы оба достойны продолжить развитие! Мы семь лет оттачивали навыки, чтобы служить Ордену! Разве Хаосу нужна безвольная марионетка!? Кусок пушечного мяса!? Почему в твоих манускриптах и исторических трактатах так много философии свободы? Так может мы станем первыми, кто скажет тебе открыто!? Мы не рабы! Мы готовы служить! Но вместе! Пора разрушить старый и изживший себя...

Голова Синдзи слетела с плеч на секунду раньше, чем огненно-красная головка Мирабэль. Пара мгновений и тела двух химер, разрубленные на несколько уродливых частей, синхронно упали на песок.

Энтропий стоял посреди этой живописной картины, его губы медленно произнесли:

— Убить всю линию до пятого поколения.

И дальше начался абсолютный хаос. Всю работу сделали эмиссары, те самые, которым в дружной обстановке часами ранее перемывали косточки.

[indent] Маурус теперь был настороже. Руку Вирокса утянуло инерцией удара, когда, не встретив цели, тяжелая голова шестопера пронеслась над поднырнувшим под бросок противником, и он резко крутанулся на месте, ища, куда тот рванулся, зацепился взглядом за древко копья, переступил и выбросил вперед свободную руку, зацепился за него пальцами, и дернул, но хват сорвался. И все же, движение спасло. Наконечник копья резко ушел вниз, чуть сдвинулся, и вместо того, чтоб пробить ему ногу, под гулкий и неслышимый Вироксу сейчас вдох толпы, готовой разразиться восторженным воем, лишь оцарапал икру, практически по касательной. Но и этого было довольно. Рана вспыхивает огнем, заставляя оступиться, а потом мир лопается алым, и Вирокс чувствует, как его отрывает от земли. Толпа, объятая кровожадным азартом, все-таки взрывается воем и улюлюканием, но он по-прежнему не слышит.

 [indent] А спустя миг его что-то бьет по спине. Челюсть немеет - он не знает, может сломана, или выдержала удар, но вкуса собственной крови во рту пока еще не чувствует - это знание придет чуть позже. А пока - резко перекатиться в бок, чтоб копье, уже летящее в грудь, ударило в землю, а не в его тело. Снова это проклятое чувство уязвимости: недопустимое, отвратительное, липкое. Но времени подняться на ноги, даже десяти ударов сердца, не шестидесяти, ему никто не даст, и химера, едва ли не вслепую, на звук шелеста песка хватает древко и сжимает, не давая Маурусу снова замахнуться. В глазах все еще плывут алые пятна, но во второй руке что-то тяжелое, и он вспоминает, что сумел не выпустить оружия. Думать об этом нет времени, а тень Мауруса уже нависает совсем близко, он бьет ногой в ребра Вироксу и старается выдернуть свое копье из чужой ладони, и не замечает, как шестопер врезается ему в колено опорной ноги. Оба на песке, но у Вирокса уже проясняется в глазах, и он, задыхаясь от компрессии в легком, перекатывается ближе к противнику, и, хрипя, обдавая Мауруса срывающейся с губ пузырящейся кровью, подтягивает себя сверху, оставив пернач на песке.

 [indent] Вирокс не чувствует, как царапает запястья о хитиновые пластины второй химеры, он уже нашарил его горло. Копье редановца становится бесполезным, а Вирокс перехватывает и смыкает руки, сжимает, навалившись, и старается отрешиться от града ударов, которые сыпятся на его спину, и левый, а затем и правый, хотя и слабее, бок, только с каждым из них всхрипывает, усеивая лицо кристаллического алыми пятнами. Наверное, в легкое попал осколок кости, крови много, воздуха мало, и чувство, чем-то очень похожее на то, когда тело пыталось избавиться от остатков питательного раствора. Вирокс сжимает руки. Удары прекращаются, но удержаться на дергающемся в попытках выбраться из захвата, Маурусе тяжело. Вирокс сжимает руки. Под предплечьем что-то сминается, когда Вирокс дотягивается до собственного локтя противоположной ладонью. Гортань, наверное. Маурус пытается ударить головой, но Вирокс сам утыкается лицом в песок, вжимается всем телом в Мауруса, и хитиновая пластина елозит по коже, царапая ему щеку - он почему-то ощущает это куда четче, чем ладони, пытающиеся разорвать захват. И сжимает руки. Вирокс еще не был так близко к кому бы то ни было. Даже часом обратно с демиургом, они были куда дальше друг от друга, чем сейчас он с Маурусом. Самые интимные объятия, какие только могут быть. И Вирокс сжимает руки. Пальцы впиваются ему в плечи, еще какое-то время держатся, царапают и бессильно соскальзывают. А Вирокс сжимает руки и не видит, что в открытых глазах второй химеры уже отражается только небо.

 [indent] А потом до него начинает долетать голос комментатора, перекрывающий возбужденный ор зрителей. В груди пожар, во рту - новый, еще не понятый вкус и острые осколки.

 [indent] И Вирокс, наконец, разжимает руки, отдаваясь ошеломляющей боли и заваливаясь на влажный грязный песок.

[/b]

— Блестящая скорость! Вы видите их движения!? Ну, конечно, здесь все видят их движения, мы же грёбаные мутанты! Но обычный человек с трудом поспеет за такими скоростями! — разразился комментариями ведущей, подогревая азарт.

Маурус морщится, повреждённый локоть отзывается надсадной и простреливающей болью. И он ровно так же, как и Вирокс, не желает кому-либо здесь смерти, но правила игры заставляют его убивать.

Вирокс не первый, кто умрёт от руки кристаллической гидры, там, среди химер Рейдана, сутки назад, пали двое. Маурус не гордился собой, едва ли победа над жалкими выродками одной с ним линии хоть сколько-нибудь могли воодушевить. Чисто формально он раздробил черепа собственным братьям, но ничего общего, кроме почти идентичной внешности между ними не было.

Маурус хотел побыстрее закончить этот бой, а потом следующий, чтобы в конце посмотреть, как сражаются матёрые химеры. Им совсем не обязательно биться насмерть, у Тварей, переживших «свалку молодняка», появляется шанс выбирать. Он ещё не знал всех правил, часть воспоминаний смешивались в аморфную кашу, он видел сцены боёв на арене, но не до конца понимал правила. Вирокс вряд ли знал больше, если бы они могли только поговорить...

Удары Вирокса стремительные, кажущиеся Маурусу обманчиво неряшливыми, но он уже поплатился за свою халатность.

Выпад химеры, удар шестопера в кисть, Маурус швыряет своё тело в сторону, подныривая и пропуская оружие в опасной близости от тебя.

Теперь разорвать дистанцию будет труднее, Вирокс к этому готов и не позволит так просто играть в догонялки. Поэтому, боец перехватывает копьё, пользуясь секундной возможностью оказаться в зоне невидимости противника и стремительно бьёт под коленную чашечку сверху вниз, стремясь тяжёлым наконечником разбить ногу до самой стопы.

При этом в голове уже вырисовывается картина последующих действий: воткнуть копьё в песок и с его помощью поднять себя в воздух, для этого хватит даже одной руки, ударить Вирокса коленом под челюсть и свалить на землю.

Несколько секунд назад ему удалось избежать повреждений, ещё немного времени, самая малость удачи и рука затянется достаточно, чтобы не беспокоиться об этом. Но если он получит ещё один удар, скорость и реакция могут значительно пострадать.

Тем временем в калуаре, откуда не так давно вышел Вирокс, химеры с интересом наблюдали за боем. Мирабэль картинно прижимала кулачки к груди и попискивала, когда наступал очередной опасный момент.

— Хе, любишь же ты из себя строить детскую невинность, — хмыкнул Синдзи, — неужто так приглянулся новичок?

— Как будто тебе нет, — она хлопнула товарища по плечу, — да и остальные наши не против. Нам давно нужен универсал, посмотрим как он вывезет в битвах, если дойдёт до финала, ты или я вызовем его на бой. Другие не посмеют перебить ставку. Как ни крути, заявка одного из лучших отрядов чего-то да стоит. Главное, чтобы не вмешался какой-нибудь отморозок типа Дерека. Но он не посмеет. Ты же не посмеешь, а Дерек?

В калуаре раздался смех.