Аркхейм

Розалия не спешила с ответом. Она, полуприкрыв веки, рассматривала сильную и кажущуюся обманчиво-усталой фигуру тигранки. Пожалуй, Кохаку могла послужить образчиком ни одной олимпийской богини в одно маленьком мире под названием Земля.

Глаза широко распахиваются и внимательно с лёгким лисьим блеском смотрят в глаза наемницы. Долго и пристально. На баронессе лишь платье из тончайшего шёлка и, хотя оно струится по телу и ниспадает до самого пола, сквозь него хорошо проглядывают очертания точёной фигурки.

Тело Розалии отличается. Да, оно сильное и гибкое, но скорее тонкое и изящное, без единого шрама. Округлая полная грудь с крепкими вишенками сосков, широкие бедра и округлые женственные ягодицы. Всё это скрывает ткань, одновременно делая неуловимо откровенным. Чёрные распущенные волосы лишь завершают образ. Они тоже будто драгоценный обсидиан. Или черный алмаз.

— Я так и знала... так и знала, что ты винишь себя в произошедшем, хотя мне бы и в голову не пришло, что настолько. Если бы я знала, пришла раньше.

Эти несколько дней для Розалии были тем ещё испытанием: судебные тяжбы, переговоры с представителями клана, попытки обвинить её, но в итоге всё закончилось благополучно. Только не для дома Таргеросса.

— Какой кошмар... — медленно произнесла девушка, облизнув губы, — ты когда последний раз мылась? Судя по запаху, в прошлой жизни.

Скосив взгляд, баронесса осмотрелась, комната выдавала с потрохами, что в ней несколько дней подряд жил абсолютный затворник.

— Кохаку... ты вроде бы умная женщина, а занимаешься саморазрушением... ты спасла мне жизнь...

И эту секунду произошло то, чего тигранка явно не ожидала: Розалия резко подалась вперед и сильно толкнула её в грудь. Причём, стоит отметить что физическая сила дархатов не сопоставима с силой хумонов, поэтому не стоит считать, что наемницу толкнула обычная женщина. Вряд ли бы Кохаку это заставило упасть, но, возможно, та на короткую секунду потеряла равновесие. В любом случае позади уже сработал портал, и они вместе упали в тёплую воду глубокого бассейна. Личная дворцовая купальня госпожи.

Руки Розалии ловко схватились за нижнюю часть тренировочного трико Кохаку, разрывая их и буквально аннигилируя. Не чего в воде мешаться. Собственное платье баронессы тоже исчезло, а мягкие женские губы накрыли губы Кохаку.

Этот поцелуй показался леди Суарес до того сладким, пьянящим, что не хотелось размыкать объятий. Хотелось покрепче прижать тигранку к себе, чтобы их тела стали еще ближе...

Вода приятно согревала...

Она укутывала их в кокон, смыкаясь высоко над головой.

То был глубокий бассейн. До дна метров пять.

После долгого и импульсивного бега ноги болезненно зудели и слегка подкашивались, однако обхватившая рука Розалии помогла ей продержаться ещё немного. Эта уверенность и утончённая, но сильная рука, воодушевляли и возбуждали куда лучше всяких грязных слов, что когда-то Кохаку могла услышать ещё в своём мире. Всё же, новый мир, дарил ей куда больше новых ощущений, что были подобны мёду и настоящему истинному вкусу...победы.
Очередное брошенное оскорбление от мужчины, что стоял на против, хоть и в отдалении. Хотя, оскорбление ли? Кохаку не была безродной. Если-бы они сейчас были в её мире, этот мужчина сейчас целовал бы ноги Кохаку и её младшей сестры Чихэру, лишь потому что они пожелали это. Однако сейчас, в новом мире, она не имела той власти, которой обладал их клан. И это было хорошо. Ничто больше не тяготило ни Кохаку, ни Чихэру. Им было глубоко наплевать на то, что осталось в том мире. И пусть старшей тигранке пришлось сломать себя, чтобы забыть о прошлом доме и честной службе...

Взгляд в сторону. На Розалию. Взгляд сверху-вниз светло-янтарных глаз на губы той, что спасла её от смерти. Захотелось оказаться перед ней на коленях и одарить каждый сантиметр её тела своими поцелуями в благодарность за спасение. Всё же, тигранка была слишком слабой, чтобы самостоятельно победить врага и защитить свою нанимательницу. Слова Суарес были подобны клинкам в лобовой атаке, ей приходится вскрывать свои карты и бить ими по всем позициям её противника, перекрывая всякую возможность для него сделать свой шаг. Это могло лишь...возбудить ту, кто старался держаться от политики по дальше. Да, Розалия была превосходна в очередной раз. Хотелось коснуться и обнять её, но время явно не пришло. Сейчас происходил второй раунд в бою между родами. И оставалось надеяться на то, что дархатка сожрёт своего врага с потрохами.

Целая неделя проверок. Долго, но именно так и должны работать профессионалы. Кохаку не сопротивлялась и работала со следствием полностью, открывая свой разум так широко, как можно было. Для той кто не был искусным в защите разума, это было очень просто. Никакого сопротивления в мыслях и словах, действиях и порывах. Она знала что Розалия не была причастна к грязным делам как минимум напрямую, да и собственные действия и помыслы были открыты каждому, кто желал осмотреть её.
Однако, настало время...когда их отпустили.

Выздоровевшая тигранка в один из вечеров, предпочитала не выходить из своих покоев вовсе погрузившись в тренировки. Нагая  и уставшая, пропахшая и пропитавшейся потом, что блестел в ярком свете освещающим комнату. Сколько она в этой комнате безвылазно? Два или три дня. Она не ела, не мылась. Не выходила на свежий воздух и не пыталась встретиться с Розалией. Слишком сильна была та вина за не до конца выполненный долг. Она не смогла сберечь Суарес и подставила её под угрозу. Она вела себя слишком беспечно и не смотря на всю подготовку, она допустила просчёт. Витэлия была слишком...продуманной. Но не до конца. Слишком поверила в себя.
И вот. Настал тот момент, когда её посетила Розалия. Кохаку стояла к ней спиной, показывая испещрённую глубокими и поверхностными шрамами мускулистую и вместе с этим изящную спину воительницы. Рыжий и полосатый тонкий кошачий хвост ходил ходуном из стороны в сторону, пока тигранка поводила своими плечами, позволяя мышцам медленно двигаться под кожей.
- Розалия. Ты пришла чтобы наградить меня или осудить за плохо сделанную работу? - Голос тигранки был уверенным. Сейчас, она не должна была дрогнуть. Пора было надеть ту маску, которую она использовала при их первой встрече. Самоуверенной и насмешливой наёмницы. Нельзя показать слабость, лишь радость и насмешку над бедами.

Глаза Розалии широко расширились от удивления. Она совершенно не ожидала, что Кохаку явится сама, что ее не привезут на инвалидной коляске врачи (в худшем случае, если совет клана все же признает ее виновной), что ей не устроят допрос позже. О нет, то, что происходило это даже не суд клана, но, если среди аристократических домов поднимется мятеж, дело быстро раскрутится. Она рисковала. Пожалуй, она еще никогда так не рисковала с самого своего прихода к власти. Каждый из глав знатных Домов Суарес мог почувствовать для себя угрозу, необходимо было как-то сгладить ситуацию и одновременно поставить на место этих зарвавшихся ублюдков.

От Кахаку пахло кровью, медом, медицинским клеем и жасмином. Розалия поставила букет в больничных покоях и, видимо, кожа тигранки пропахла этим чудесным запахом.  Баронесса придержала девушку за пояс, не давая той потерять равновесие.

— Кто дал слово этой безродной кошке?

На миг Розалия испытала такую животную ярость, что мышцы в животе свело от боли, а в груди стало обжигающе-горячо, дикое желание сорваться с места и перерезать Маркусу Торрегросса глотку почти нестерпимо ударило по рассудку баронессы. Но она сдержалась титаническим усилием, лишь оцарапав и без того многострадальное тело Кохаку резко удлинившимся когтями.

— Мессир забывает, где его место, — широко улыбнулась Розалия, хотя ее глаза оставались остро-холодными — ваша дочь позволила себе творить в моем баронстве смертоубийство, чуть было не убила меня и мою подругу. Лишь благодаря госпоже Кохаку я смогла выбраться. Ваша дочь не рассчитала силы. И с какой стати вы планируете начинать допрос с наемницы, начните со своего Дома. Да хотя бы со своей внучке, что являлась свидетельницей этого. И случайной подельницей, сама того не ведая в силу возраста.

Каждый Дом был в опасности, пока ваша дочь творила свои запретные ритуалы со своими подельниками и их нам еще предстоит найти. Вы же понимаете, мне нет смысла убить дочерей Суарес, это то же самое, что кусать собственные ладони, а вот вам... очень даже...

Розалия обвела взглядом присутствующих, в зале были представители всех без исключения Домов.

— Вы же понимаете, что на месте любой из жертв могла быть ваша дочь. Я настаиваю на полной проверке дома Торрегросса с привлечением сил клана, и готова сама пройти проверку. И прошу вас, не надо сейчас заводить вашу извечную скрипку, что ментальная проверка не дает никаких гарантий. Может быть, в баронстве нет нужных специалистов, но в клане они есть, — а у нее есть связи, — мой уровень не настолько высок, чтобы сопротивляться магам А-ранга, а госпожа Кохаку вовсе не владеет магией. Собственно, это ее и спасло.

Не сказать, чтобы речью Розалии сильно вдохновились, но и проигнорировать не могли. Проверка еще длилась неделю, за это время Кохаку успела бы полностью выздороветь. Вскоре ей разрешили вернуться в свои покои и в один из таких вечеров к ней в очередной раз пришла Розалия.

Кохаку успела услышать совсем немного. Совсем малость, но ей уже хватило того, какую "грязь" успели метнуть в сторону Розалии. Последний рывок, мгновение тишины для старшей Тамайси и фантомный след идущий от самого входа до той точки в которой находилась её нанимательница были пересечены так быстро, что стоило кому-то моргнуть, как фигура фигура Кохаку оказалась рядом со своей нанимательницей.
Швы. Швы разошлись под одеждой, заставляя не до конца зашитые и исцелённые раны магией вновь разойтись, пуская ручейки крови под свободной и слегка мешковатой одеждой. Она чувствовала боль по всему телу вновь, но этого было достаточно, чтобы привести в чувство тигранку, что питалась собственной болью и использовала её ради всплеска новых сил. Её нюх был достаточным, чтобы уловить характерный запах крови который исходил от неё. Не важно, чувствовал ли кто-то другой этот запах. Сейчас ей было достаточно и того, что ощущала она сама. Стоило ли так торопиться? Да. И на собственную жизнь было плевать. Сейчас она была обязана помочь той, кто оказался на одной из трибун. Той, кто защищал себя перед законом в гнилой политической игре, что была по факту, слишком уж ничтожной для тех, кто никогда не желал столкнуться с "властью" в подобном смысле.
- Не волнуйтесь, мессир. Ваш род и так отлично справляется с тем, чтобы ослабить самих себя. Но как видите, я пришла сюда самолично, чтобы независимые эксперты с третьей стороны могли заглянуть в мой разум. - Кохаку перевела взгляд с мужчины на девушку что находилась по правую руку от неё. Подняв и положив свою правую руку на её левое плечо, Тамайси усмехнулась и сжала плечо той, ослабшей хваткой слегка дрожащей руки.
- Со своей же стороны, клянусь не мешать третьей стороне проникнуть в мой разум. Вы можете изучить всю мою жизнь от начала до конца. Вы не найдёте там ничего, что говорило бы о том, что я или баронесса Розалия хотели навредить вашей дочери! Скажу вам более. - Уверенно и чётко произнесла Кохаку, смотря с явной уверенностью в сторону "обвинения" со стороны Торрегросса.

Они сказали, что еще две минуты и её невозможно было бы спасти. Кохаку. Сама Розалия «выехала» исключительно на своей нечеловеческой выносливости и умении выживать, организм в критической ситуации просто перешел в режим сбережения. Не раз и не два леди Суарес находилась на краю, как и Кохаку. А, возможно, исключительно из-за того, что Розалия была все же старше Кохаку, ее жизненный опыт по части всякого дерьма побольше.

И все же она ее недооценила, Кохаку восстановилась быстро, свою роль сыграли качественные препараты, но и бешеная регенерация тигранки позволила ей подняться на ноги куда раньше. Приказ медицинскому персоналу не задерживать наемницу был дан сразу, когда саму Розалию подлечили. Извлекли остатки артефакта из груди, а дархатская регенерация сделала свое дело.

Просто сокрыть факт преступления Витэлии нельзя (гипотетически, конечно, можно, но за чем?), однако ее клан являлся очень влиятельным и едва ли они позволят нанести себе не только столь вопящее оскорбление, но и реальный кровный удар. Розалия прекрасно это понимала.

Зал заседаний представлял собой изысканный и почти минималистичный конгломерат дерева, камня и стекла. Когда Кохаку оказалась в огромной локации, первое, что бросалось в глаза — это огромные витражные окна и скульптура ангела-воителя. Трибуны располагались канонично: по одной сторону сторона обвинения, по другую защиту. Правда сейчас подобного не бело, стороны, скорее, являлись оппонентами.

— Госпожа баронесса, вы говорите, что ваш свидетель сейчас без сознания. Единственный свидетель. И допросить мы его не можем, — звучал голос немолодого дархата, отца погибшей, — а кто даст гарантии, что свидетель неподкупен или не скончается на больничной койке? Вы не дали ментальным магам проверить его разум.

— Вашим нет, мессир. При всем уважении, вы лицо заинтересованное, а Кохаку Тамайси не обладает магией, к тому же ее состояние оставляет желать лучшего по вине погибшей Витэлии Торрегросса!

— Позвольте! Вина моей дочери не доказана, с таким же основанием я могу обвинить вас в том, что вы заманили мою дочь и решили с ней расквитаться.

— Интересно за что?

— Из стремления ослабить наш Дом, конечно.

Кохаку попыталась открыть глаза и первое что её встретило, солнечный свет ударивший в светло-зелёные глаза, которые пришлось мгновенно закрыть и отвернуть голову, спасаясь от болезненных ощущений. От резкого движения головы по всему телу прошла волна боли, заставившая Тамайси выгнуть спину от боли. Выгибая же спину, она вновь ощутила новую волну боли, что захлестнула её с головой. Сжимая ткань под своими руками, она скрежетала зубами, пытаясь справиться с нахлынувшей болью, что не предвещала ей, ничего хорошего. Кажется от сильно сжимающейся челюсти появилась новая вспышка боли и она почувствовала знакомый металлический вкус во рту. Дёсны всё ещё кровоточили при напряжении, а раны на теле, хоть и заживали, но всё ещё оставляли фантомную боль, что была ничуть не хуже той, что она испытывала в тот момент, когда её пронзали и рвали заклинания Витэлии.
Боль стихла, но не до конца. Заметив состояние тигранки, к ней подошёл персонал, помогая девушке справится с болью, что заклинанием, что отвратительным на вкус лекарством, что должен был по их словам, ненадолго убрать боль. Всё это она не видела, поскольку ей было трудно открыть собственные глаза. Веки были подобны тяжёлым шторам, что скрывали взор от болезненных солнечных лучей проникающий в помещение через стёкла. Несколько мгновений тишины и она почувствовала, как боль начала медленно уходить, заглушаясь и успокаиваясь. Поднимая правую руку, она закрыла ладонью свои глаза и медленно подняла тяжёлые веки, смотря из под открытой ладони на персонал.
- Где госпожа Розалия? - В первые несколько мгновений персонал молчал. Это молчание было не долгим, но для мутнеющего и плывущего разума тигранки, эти несколько мгновений показались тоскливой вечностью, за которые она успела представить себе, далеко не лучшие мысли. Однако, ей был дан ответ. Ответ, которому она была рана и вместе с этим, крайне недовольна. Ей было радостно от того, что Розалия была в порядке и она не пострадала, однако то, что она была в суде, заставляло её злиться и закипать от нарастающей ярости. Кохаку должна была защитить свою нанимательницу. И пусть формально её работа была окончена, но...Розалия всё ещё не была в безопасности. Выгибая свою спину, Кохаку рывком приняла сидячее положение от чего по всему её телу вновь прошёлся электрический разряд, нанося удар по всем её нервам, заставляя не до конца зажитые раны вспыхнуть новой болью. Однако сейчас, как бы Кохаку не хотела отдохнуть, она должна была взять себя в руки. Поднимаясь с места, она оттолкнула одного мужчину из персонала, что явно хотел остановить её.
- Нельзя медлить. - Собственный разум и инстинкты словно сговорившись, подталкивали девушку к движению. Нагая, она осмотрела место рядом с собой и увидев первое попавшейся на её пути полотенце, прикрыла свой пах. Грудь же осталась не прикрытой. Разгуливать в подобном виде по территории Розалии было не очень вежливо, однако, ей нужно было дойти до своей комнаты. Она не замечала тот факт, что полотенце не очень помогало скрыть то, что женщине не должно было принадлежать. Как минимум она это осознала уже в последствии, когда замечала удивлённые и смущённые лица служанок. Оказываясь в комнате что была ей выделена самой Розалией, она быстро оделась в одежды, что были её собственными и перехватила свой меч находящейся в ножнах.
- Пора поиграть в маленькую игру! - Озлобленная и возбуждённая, Кохаку отправилась туда, где проходил суд над Розалией. ЕЁ Розалией. Она использовала все свои артефакты для максимально быстрого перемещения, используя как "мерцающий шаг", так и телепорты к ближайшим местам. Лишь бы добраться быстрее...

Давно Розалия не ощущала себя настолько опустошённой, последний раз, наверное, на Архане... много раз на Архане и крайне редко на Проционе, все-таки тут она баронесса, аристократка, первая леди баронства, а не солдафонка и наемница.

Ладошка Кохаку легла ей затылок, окропляя черные волосы густым и алым, от тигранки пахло солоноватым металлом с нотками чего-то терпко-сладкого. Почувствовав, как вкус крови обволакивает вкусовые рецепторы, дархатка оторвалась. Перед ее собственными глазами все плыло, но ей нужно было быть сильной. В конце концов она дархат, она выживала там, где сотни других погибали, она сражалась за свое существование, даже будучи лишенной конечностей, ради выживания поедала трупы собственных товарищей, хотя какие там товарище... все друг другу были врагами. Уж кто-то, а Розалия прекрасно знала, что такое превозмогание. И никогда не надеялась на других, не верила мужчинам и подозрительно относилась к их силе.

— Обязательно выпьем... самый лучший... потерпи...

Грудь раздирала такая адская боль, что опускать взгляд вниз не хотелось, и не только потому, что ей было страшно, все-таки дархатка не железная, разве что в переносном смысле. Просто в данной ситуации неведение лучше, как говорится, он должен был сдохнуть, просто не знал об этом.

Розалия стиснула зубы, прикладывая ладонь к влажной горячей груди, регенерация уже начала делать свое дело, но этого не было достаточно, черная плоть, искаженная артефактом, словно переваренная, болела и истекала такой же обсидиановой кровью. Она струилась по животу, бедрам и коленям.

Положив одну руку под голову, а вторую под коленки Кохаку, Розалия рывком подняла девушку на руки. Покачнулась, зашипела сквозь зубы что-то нецензурное и пошла к выходу — к небольшой железной двери. Выйдя, они очутились в огромном зале с высокими колоннами, она сразу узнала эту часть дворца. Заброшенное крыло, точнее его часть, причем его подземный комплекс.

Надо было найти стационарный портал, нельзя вызывать первого попавшегося, кому можно доверять, а кому нет, дархатка еще только планировала выяснить. Она несла ее до ближайшего портала минуты четыре, телепортация уже не работала, сил не хватало.  

Наконец, очутившись в своей комнате, она упала на мягкий ковер, аккуратно укладывая голову Кохаку и позвала доктора, а также начальника личной гвардии.

Следующий раз, когда Кохаку открыла глаза, она нашла себя в больничном крыле... и Розалии рядом не было. Если девушка спросит у персонала, что произошло, то узнает, что сейчас идет суд и как раз на нем сейчас присутствует Розалия. Никто не говорил, что ее в чем-то обвиняют, но персонал вышлядел ошарашенным и шептался. Чуткий слух тигранки улавливал обрывки разговоров, мол, как баронесса могла убить почтенную леди Витэлию Торрегросса.

— Не умирай... не смей умирать, ты меня слышишь!? Не смей! - Эти слова проникли в медленно тускнеющий разум тигранки, а поцелуй...почти незаметный, но такой сладкий и тёплый, похожий на мёд. Хотелось больше этой сладости, что наполнял её тело. Медленно, чуть ли не со скрипом поднимая раненную руку в которой ещё оставались осколки кристалла, глубоко вонзившейся в плоть и кость, она положила окровавленную ладонь на затылок дархатки и закрыв глаза тонкой пиленой век, погрузилась в нежный и опьяняющий поцелуй. Возможно, сейчас было не время и не место для нежностей, но если она и умрёт здесь, то хотя-бы возьмёт малую плату, которую как она надеялась, получила честно. Рот медленно наполнялся кровью, но это было не важным. Запах дархатки и вкус её губ - было всё чем сейчас интересовалась тигранка, отдающая последние капли жизни на холодном полу, неизвестного ей помещения. Когда поцелуй был прекращён, она стала чувствовать себя чуть лучше. Но лишь чуть. Она всё ещё была опасно ранена и без помощи профессионала в целительной магии, она врятли долго проживёт. Возможно, если-бы её сестра была здесь - она смогла-бы поднять на ноги свою старшую сестру. Однако, здесь была лишь Розалия и Кохаку. У обоих не было сил физических и магические у Розалии, явно были на исходе. Той целительной силы хватило совсем на немного, но достаточно, чтобы продержаться ещё десять-пятнадцать минут. В лучшем случае.
- Не ожидала, что в этом месяце, мои месячные проявятся так явно... - Замечая краем глазом обилие собственной крови на полу и самой себе, количество серьёзных травм и несколько дыр, что сейчас медленно и всё же верно стягивались, не пошутить на самую дурацкую тему в подобном случае, было как ей казалось правильным вариантом. Сейчас не стоило размазывать сопли по собственному лицу, ибо шансы на выживание ещё были. Сама Розалия приложила свои губы руки к отсрочке смерти Кохаку, что давало очень хорошую возможность...пожить.
- Как насчёт того, чтобы выбраться из этого тёмного места и найти того, кто смог бы помочь нам обеим? - Силы были на исходе. Тигранка буквально чувствовала, как последние силы, подобно песку уходят сквозь пальцы. Голова была заполнена кровавым туманом, а уходивший адреналин уступал место волнам боли, что кажется, собирались усиливаться и накрыть с головой рыжеволосую. Веки медленно поднялись и зелёные глаза с красным белком из-за полопавшихся капилляров неотрывно смотрели в вишнёвые глаза дархатки.
- Обещай, что мы с тобой, обязательно выпьем чай.

Сердце, что еще секунду назад неуверенно и слабо трепыхалось в груди, лишь на одном чистом упрямстве, забилось сильнее, когда Розалия, все еще прикованная к столу, стала свидетелем развертывающей битвы между Кохаку и Витэлией. Окажись они в иной, более мирной и безопасной обстановке, дархатка залюбовалась бы сильными руками тигранки, ее выверенными отточенными движениями, что не сравнить с человеческими. Она и сейчас любовалась, да. Но неосознанно, ведь все ее восприятие впитывало происходящее до последней капли, глаза жадно следили за девицами, боясь упустить момент, когда можно будет начать действовать.

В какой-то момент соперницы упали и, судя по звукам, покатились кубарем по полу, а ход пошла магия. Сердце Суарес рухнуло куда-то в живот, болью заполнив тело и сжимающимся ощущением паники. Все катилось хтону под хвост. Несмотря на то, что Витэлия играла в походах роль постельной грелки, а большая часть ее заслуг в военном ремесле не более чем фарс и награждение «золотой» девочки, что говорится, ради улучшения общественного мнения, красивой картинки. Роду ведь очень хотелось иметь среди своих кого-то известного... несмотря на все это Витэлия являлась магом, а Кохаку... милая... уверенная в себе... и такая надежная Кохаку могла полагаться лишь на собственное, пусть идеальное, но всего лишь тело.

Удар... запах крови... все это ударило в нос. Глаза Розалии широко распахнулись, собственное сердце пропустило удар и болезненно сдавило грудь. Ее убили... Кохаку убили... после таких ран не выживают... весь ее бок... сквозь ошметки мяса дархатка видела белую кость. Четверть живота сверху, под ребром, взорвалась, ее словно разъело, оставляя кровавые рваные раны. Кровь хлынула потоком... Кохаку вообще понимает, что происходит? Похоже нет... словно она не знает, что природа ей приказала умереть.

У Розалии оставался последний вариант. Его она приберегла на самый крайний случай. Не все такое могли. У неподготовленного существа, вроде фрейлин или молоденьких жертв Витэлии, сделать такое не было и шанса. Освободиться из оков грубой физической силой. Розалия знала, что не сломает без магии держащие ее оковы, они куда прочнее, чем те, что были на Кохаку. Редкие. Такими не разбрасываются. Дорогие. Нет, не сломает. Но ее тело ведь не настолько прочное. Его легко сломать. Пожертвовать рукой, оставить только культю. Но сумеет ли она одной лишь культей разбить цветок? Возможно. У Суарес имелась необходима подготовка и выдержка, но она понимала, что силы удара может не хватить.

Похоже, придется... но она не успела. Каким-то немыслимым, необъяснимым образом, за гранью понимания, Кохаку изогнулась и ударила. Ударила с такой силой, что Розалию обдало потоком кровавого воздуха.

И боль затмила разум. Яркая, густая, заволакивающая собой мир. Женщина закричала, вынулась, ее тело забилось в судороге, словно у припадочной. Но лишь одна мысль... одна единственная мыль «Кохаку еще можно спасти» словно ледяной прут вошел в ее раскаленный болью разум.

После пришла ярость. Живая... невыносимая. Ей не стоило убивать Витэлию. Самосуд лишь усугубит ситуацию. Совет не одобрит... она должна ее связать и допросить. Она должна передать ее в руки судей... все должно быть по букве закона, самосуд — не выход, чем она будет отличаться от своего отца?

Но Витэлия убила Кохаку. И за это она сдохнет.

Розалия стиснула зубы, до боли в челюстях и разбила оковы. Соскочила со стола и залпом энергетического огня, что объял ее кисть, проткнула голову Витэлии, ощутив, как стекает по коже теплый мозг. С такими ранами тоже не живут...

Собственная грудь болела так, что хотелось рыдать в голос. Перед глазами плыло. Тело все еще сотрясали судороги.

Но все это не важно... целительная магия... все силы Розалия отдавала лишь на нее. Опустившись на колени рядом с Кохаку и удерживая ее голову над полом.

— Не умирай... не смей умирать, ты меня слышишь!? Не смей! — не удержавшись, баронесса наклонилась над тигранкой и поцеловала ее горячие окровавленные губы, передовая через поцелуй все силы, что были ей доступны.

Пока две девушки были в страстном "танце" и боролись друг с другом испытывая друг друга на прочность, Кохаку была несколько раз закричать от чистейшей и чуть ли не парализующей боли, что проходилась по всему её телу электрическими волнами, задевая чуть ли не каждый нерв. Испарина пота давно превратилась в настоящий водопад, заливая всё лицо и самое главное, светло-зелёные кошачьи глаза - что не терпели подобного. Канаты натренированных мышц под кожей натягивались от того напряжения, что приходилось испытывать всему телу в этом коротком, но быстро развивающимся грязном бою из ругани и настоящей физической силы. Рыча от каскада чувств из злости, ненависти и ярости, Тамайси сжала челюсти до характерного и неприятного хруста в зубах и вкуса крови, что проявилась из дёсен. Она услышала звук. Первый звук не относящейся к физическим, а после, ещё один яркий болевой укол и боль в правом боку. Она не знала, но точно чувствовала, что какое-то заклинание врезалось в неё и пустило кровь. Новая волна боли, заставила Кохаку раскрыть глаза широко и горький, дурно пахнущий пот попал в её глаза, заставляя их слезиться и пускать ручьи слёз. Когда она плакала в последний раз? Давно. И сейчас её заставили плакать одним из самых банальных способов - боль и собственные выделения. Жалкая и ничтожная шутка...
— бей по цветку! - Раздался знакомый голос и сделав новый рывок вперёд, выгибаясь на "мостик", она смотрела на длинные чёрные волосы, черты лица Розалии и проклятый кристалл, что был в её груди.
"Легко сказать, но тяжело сделать" - первая неосознанная мысль что пришла в голову колким замечанием, что она могла бы сейчас сказать, если бы её собственный рот не был наполнен кровью и заглушенными криками. Но разве стоило бить по тому, что находится в твоей же груди? Кохаку не знала...но знала то, что она была обязана довериться этой девушке. Либо они умрут здесь не самой лучшей смертью, либо выберутся. И даже если это будет одна из них, то пусть сама судьба решает, кому жить. Но Кохаку попытается надавить на весы, чтобы результат был в их пользу.
Сколько она уже слышала вспышек звуковых за которыми были импульсы боли? Три или четыре? А может быть пять? Она потеряла счёт болевым импульсам, позволяя внутреннему животному, просто наслаждаться той болью, от чего на губах тигранки заиграла кровавая и насмехающейся улыбка. Её руки отпустили Витэлию...и даже больше, подталкивая в спину. Буквально толкая вперёд, чтобы разорвать дистанцию и не дать юной дархатке тех секунд, которыми сама Кохаку могла бы воспользоваться. А если те несколько мгновений достанутся и самой Розалии, про проблем и вовсе быть не должно.

И вот оно. Мгновение для сосредоточения. Раны она чувствовала ярко и даже мимолётного взгляда хватило, чтобы понять : те дыры что оставила Витэлия в торсе Кохаку, будут для неё смертельны, если быстро не оказать помощи. Сколько она продержится? Десять или двадцать минут? Через сколько её жизненная энергия вытечет наружу и последний вздох заберёт её жизнь? НЕ ВАЖНО! Она выгнулась достаточно, но лишь для того, чтобы подставить под себя левую руку и используя её как временную подставку, со всего размаха ударила правой рукой по кристаллу. Удар на отмажь был хорош. Она вложила в него последние силы и кристаллы были разбиты, но ценой чего? Кусками кристалла застрявшими в плоти. Разум потух, а тело безвольно обмякло. Последний ход был за Розалией. Их жизни, завесили от её хода. Вновь...вновь Кохаку ничего не сделала.

Розалия и сама не знала на что надеялась, но сдаваться она точно не собиралась. Легче всего закрыть глаза и позволить року превратить тебя вначале в безвольную куклу, а после неживой кусок мяса.

Розалия привыкла бороться, сопротивление — это ее привычный способ взаимодействия с миром. Она понимала, что Кохаку попала в совершенно невыгодное положение, да и не совсем на это они договаривались. Уж точно не лежать на чьем-то столе, связанной по рукам и ногам. С другой стороны, наемники готовы к любым возможным и невозможным ситуациям, с самого начала леди Суарес говорила об опасности сего предприятия. Но несмотря на это Розалия ощущала сильную тревогу. Не за себя, а за эту девушку, которая по необъяснимой причине запала ей в душу за несколько последних дней. Удивительно, она и не помнила последний раз, когда ей нравился кто-то настолько сильно, когда с тягой настолько сложно было совладать.

Витэлия закричала, Розалия с облегчением подумала, что с Кохаку все в порядке, раз та с таким проворством сумела избавиться от захвата. Впрочем, это освобождение далось ей явно не так уж легко. Похоже, на удержании хозяйка ситуации не сильно заморачивалась. Ей вскружила голову близкая победа и маячивший титул баронессы. А там и до графини рукой подать. Так она думала, что было, конечно же, далеко от реальности и здравого смысла.

Витэлия являлась дархаткой, а у них, как известно, не только магия в почёте, но и довольно внушительная физическая сила [высочайшая]. Она попыталась сбросить с себя тигранку. Розалия выкрикнула, — бей по цветку!

Дархатка догадалась, что на ней на самом деле не было никаких блокираторов магии, точнее были, но довольно посредственные — редкого ранга. Основная причина блокировки сил — цветок на груди. Да, вероятность того, что она сама выживет после разрушения цветка далека от ста процентов, однако иного выхода она сейчас не видела.

И не важно как именно Кохаку его разрушит: ударом артефакта или физическим ударом, да хоть метнет кинжал, уж тогда дело останется за малым.

Слух улавливал, как завозились две девушки. Звуки ударов и рычание, через несколько секунд треск магии, возможно, Витэлия пыталась отбиваться магией или это Кохаку использовала артефакты. Ничего из этого Суарес видеть не могла, но слышала и чувствовала всей своей поверхностью тела.

Цветок на ее груди высасывал силы, грудь жгло, словно органы и плоть под ним плавились, превращаясь в подобие жидкого бульона, пока еще процесс только-только начинался... она будто становилась человеческим компостом для этого странного магического растения.

Что у неё было? Почти ничего, кроме собственной силы. Но ей было и не нужно, что-то кроме собственного тела. Витэлия отвлеклась от Кохаку и перешла к Розалии. Будучи честной, тигранка могла-бы признаться, что подобные выпады со стороны нанимательницы, были очень даже забавными и смешными. Да и плюс ко всему, было прямое ощущение того, что хоть Витэлия хорошо себя проявила как воин, но всё ещё была молодой девушкой со своими тараканами в голове и не совсем проработанными планами. И что ещё хуже - высоким самолюбием, что очень легко использовать для себя, чем Розалия бесстыдно пользовалась. Медленные движения были почти невидимы для тех, кто не внимательно смотрит. Кисти двигались круговыми движениями, медленно и не спешно, медленно поднимая руки вверх. Кохаку чётко осознавала то, что ей нужно будет быстро разобраться со своими ногами, но Витэлия была относительно близко, чтобы тигранка могла "добраться" до неё в случае освобождения.
Тихий вздох, почти не слышимый. Кохаку продолжает свой "сон", скрытно сражаясь со сковывающим её препятствием. Мгновение и она почувствовала, как из-за решительного, но опасного движения, кисти слегка сдвинулись дальше взамен слегка пуская кровь. Времени мало, но его будет достаточно. Основная работа почти сделана.
Сжимая зубы, Кохаку волновалась не только за себя. Хотя, будет ложью говорить то, что она волнавалась за себя. Она услышала что речь идёт о кристаллах и почти сразу вспомнила о том, какой она увидела Розалию. Лежащей на полу без сознания с кристаллами в груди. Кем ей была Розалия? Никем. Простой наниматель, которого, не хотелось потерять. Не из-за платы, но скорее, той самой харизмы что она источала. Если эта харизма пропадёт, кто будет радовать взгляд Кохаку? Эгоистично ли? Да, само собой. И именно по этой причине, последние несколько мгновений, она издала вой и резко дёрнула на себя руки, сдирая кожу с мясом с собственных кистей и костяшек, лишь для того чтобы выгнуться по широкой дуге, заставляя платье трещать по швам и обнажать фигуру тигранки, что была подобно вырезанной из мрамора статуи. Такая-же отточенная и чёткая. А за счёт напряжения во всём теле, каждая мышца, была наполнена силой и напряжением. Резко открывая глаза, обычный зрачок в момент ярости и гнева. перестроился в кошачий, а на мгновение, отрывая не только спину, но и плечи от ровной поверхности, она сделала короткий рывок к Витэлии и обхватила её за шею, мощными руками чьи мышцы были переплетением мышечных жгутов. Эффект неожиданности должен был помочь, но не надолго.
Хтоны и родные расы нового мира - были куда сильнее, на порядок. Да и куда более выносливые, но кем была-бы Кохаку, если-бы позволила себе сдаться? У неё куда больше боевого опыта в столкновениях с противниками. Она знала как применить физическую силу против куда более сильного противника. Она сдохнет, но спасёт Розалию. Не ради самой Розалии, но ради своего эгоизма и желания стать сильнее.

Шелковистые пальчики прошлись по векам и подбородку Кохаку, очертили высокую линию скул, коснулись пухлых губ. Совершенно не опасаясь, что за свою наглость рискует лишиться фалангов. Действительно, Витэлия Торрегросса не сочла опасным наличие одежды и непримечательных украшений на своей милой жертве. Ну что может сделать скованная наемница, напрочь лишенная магии. Витэлия считала себя победительницей. Ей нравилась эта восхитительная игра в бога, сердце трепетало от предвкушения. Совсем скоро она станет баронессой, а потом, возможно, и графиней.

— Правда, они красивые? Цветы создает древняя могущественная сила, мне пришлось очень попотеть, чтобы добыть рецепт их создания. Но любым цветам нужна почва, скоро твое тело станет такой почвой для цветка, а после он станет моим, как и твоя сила, что заключена в его лепестках.

Наконец, Витэлия отошла от Кохаку. Розалия прислушалась, хоть ей не было видно, что сейчас происходит с тигранкой, однако в отличии от леди Торрегросса баронесса являлась воином с немалым боевым опытом, она знала, как меняется дыхание и пульс у человека, который приходит в сознание. Едва ли Витэлию интересовали подобные тонкости. Розалия огляделась и увидела, что ее одежда грудой лежала на полу. Аккуратно повернула голову, осматривая комнату там, где позволял взгляд, одежды Кохаку нигде не было. Баронесса усмехнулась, сделала вид, что с интересом осматривает стены. И не солгала. Ее впрямь заинтересовали кристаллы, точнее их блестящие грани, в одном из таких кристаллов она увидела отражение красного блика в бесцветном кристалле — именно в такой наряд была облачена Кохаку. В красный. С нее не сняли платье, артефактов на полу тоже не было, возможно, Витэлия недооценила спутницу баронессы и положила ее на стол никак не утруждая себя снятием одежды. Тем более действовать ей пришлось быстро, следовало раздеть Розалию и как-то запустить процесс роста цветка. В том, что провернуть это непросто, крайне непросто, Розалия догадалась.

— Ты недостаточно сильна, чтобы впитать всю мою силу, — высокомерно усмехнулась Розалия, прекрасно зная, что это ложь, — ты как и была, так и осталась маленькой девочкой, что лишь желает казаться сильной. И даже в тех военных конфликтах, где ты участвовала, мне хорошо известно... твой героизм очень преувеличен. Ты грела постель одному из элитных бойцов, чтобы потом засветиться в его отряде... жалкая подстилка... — раздался звук пощечины и смех Розалии. Похоже, все внимание главной виновницы и правда было захвачено Розалией.

Тьма. Тьма поглотила разум заставляя терять себя и последние мысли, что были ещё активны, сжигались под прессом слабеющего организма. Не хотелось закрывать глаза, однако, свою слабость было не пересилить. Вновь Кохаку была слаба. Как в детстве, как в юном возрасте и нынешнем. Она отчётливо понимала свою слабость и ничтожность, даже в сравнении со своей любимой младшей сестрой. Кохаку была...чрезвычайно слабой личностью, что гналась за силой и удовольствием. И если получить удовольствие она могла в любое время, то получение силы...оно было недостижимо и непостижимо для такой, как она.
Чистейший ноль. Абсолютный. Никакого магического потенциала. Жалкая и ничтожная ошибка, что по какому-то недоразумению выжила и смогла стать сильнее физически, но не магически и не морально. Всё ещё слабая и никчёмная, скрывающая за весёлой и буйной бравадой, лишь слабость и собственную никчёмность. Весь груз не весёлых мыслей что у неё был, оставался с ней во снах и тишине различных комнат, когда разума касалась невидимая длань печали и грусти, замешанных на алкоголе и редкой слезе. Слабость - она была слабой, понимала...но признавать не хотела, по этому и проявляла столь много различных вульгарных действий. Ей хотелось быть героем для своей сестры и каждого, кому-бы смогла открыть сердце. Но она знала, что является...пылью под ногами тех, кто заслуживает внимания и настоящей любви. И если её впереди ждала смерть...эта смерть пройдёт в незаметном и забытом для всех месте, в том числе и самими богами.

Пробуждение. Пробуждение пришло медленно, как и всегда. Старая, ничтожная привычка. Если не поднята тревога, то подрываться со своего места, смысла никакого и не было. Она не двинулась с места, когда услышала два знакомых голоса. Говорили две леди, но речь их, была совсем не похожа на те речи, что ожидалось услышать от двух милых и красивых девушек. Кохаку сдержала желание улыбнуться и сохранила своё лицо, тело и душу в спокойствии. Она должна была выиграть для себя и Розалии время, за которое, ей предстояло включить свой мозг и начать действовать.
Малое мгновение и она начала чувствовать ткань на своём теле и украшения. Их не сняли, ибо врятли думали о том, что это могли быть артефакты. Тем более...не смотря на то, что у неё было лишь золотое и серебряное кольцо, находились они...достаточно в плачевном виде. Грязные и покрытые грязные налётом. Зачем было такое носить? Почему бы не почистить? Здесь не было какой-то тактики, лишь лень и стандартное для Кохаку : "сделаю потом". Это потом растягивалось очень надолго. Единственное о чём она заботилась, были : собственная гигиена, заточка меча, здоровье младшей сестры и девочек-тигранок. На себя, ей было плевать. Единственное что она могла сейчас сделать, притворится ветошью и угадать момент в который она будет действовать. Нужно было чтобы Витэлия убрала руку и отвернулась от Ко, а эта роль, сейчас сугубо на леди Розалии. Оставалось надеяться лишь на то, что она, подобно звёздам на небесам, заберёт всё внимание Витэ, на себя.

Сознание возвращалось болезненным туманом, словно заползая в гудящую голову, Розалия с трудом разлепила глаза. 

Она лежала на чёрном хирургическом столе, абсолютно голая, связанная по рукам и ногам магическими цепями. На её груди... нет, из её груди рос чёрный бутон лотоса. По ощущению же, словно из неё вырвали сердце и создали этот цветок, она чувствовала его счастью своего тела, настолько это было странно. Противоестественно. 

— Мне стоило догадаться, что это ты, а ведь я понимала... дом Торрегросса с самого начала ловил меня... — ровным и холодным голосом произнесла баронесса, словно ничего в сущности не произошло, и это не она лежит на хирургическом столе, не способная двигаться. 

Они определённо точно находились где-то в подземелье: оборудованная комната, магические, призванная скрыть ауры и обеспечить безопасность при использовании запрещенных магических ритуалов. Стены испещряют белые люминесцентные кристаллы, они сияют, словно белые кости, поддерживая остов гигантского зверя. 

— Где Кохаку? 

Повернув голову вправо, затем влево, баронесса ничего не обнаружила кроме каменных ниш, прикрытых каким-то балдахином полок, и цветов... здесь были десятки чёрных светящихся бутонов.

— Она совсем близко, почти касается твоей макушки. 

— Я разве позволяла обращаться ко мне столь фривольно, леди Витэлия? 

— Заткнись! Ты кретинка!? Не понимаешь, что это всё — конец игры! 

— Это конец игры для вашего рода, покушение, не говоря уже об убийстве баронессы, прямой путь на каторгу, на самый дальний и самый опасный планетойд. Где от зари до заката ты будешь добывать мифрил в рудниках, а вечером тебя будут пускать по кругу раз за разом, до тех пор, пока ты не вырубишься, а твоя матка не вывалится из твоего лона. Хорошо, что мы дархаты, и нам она без надобности.

Похоже, леди Вителия от таких слов даже подвисла. Первые несколько секунд она молчала, после сумела взять себя в руки и заговорила:

— Никто не докажет участие дома Торрегросса в этом деле. Обвинение падет на чужачку неизвестной расы, в которую баронессочка без памяти влюбилась... настолько, что потеряла голову и всякую осторожность.

Маленькая ладошка Вителии погладила Кохаку по волосам.

— Забавно. И нелепо. Глупый план. Мне куда интереснее, для чего эти цветы?