[Тиру]

Тиру ещё никогда не чувствовал себя таким счастливым. Если бы кто-нибудь сказал ему раньше, что он будет сидеть вот так - в чьих-то объятиях, с улыбкой сквозь слёзы, тихонько хихикать, когда любимый целует его в щёку, в нос, в самую серёдку бровей... он бы только пожал плечами. Или усмехнулся. Или подумал, что у пророка явно помутился разум. Потому что - ну кому он нужен, всерьёз? Где бы он такого нашёл? А главное - уж точно не стал бы вот так... таять. Под поцелуями. Под взглядом. Под тёплым дыханием рядом с кожей. Но всё случилось. Всё именно так и вышло.

Слёзы, кажется, давно уже высохли - по крайней мере, он не замечал их. Оставили после себя только мягкую щемящую усталость, тихую, как после грозы. И зверский, драконий голод. Такой, что в животе урчало особенно выразительно каждый раз, как мимо проходил поднос с мясом. Сладкого в Сокрытом дворце никогда не водилось, зато с мясными блюдами у зелёных было всё в порядке. Но даже там он не видел вот такого - маленькие, сочные кусочки, нанизанные на шпажки, подрумяненные огнём и щедро покрытые карамелизированным соусом, пахнущие так, что дыхание сбивалось само собой. Он, увлечённо наблюдая за тем, как повар поворачивает шпажку над жаром, чуть ли не пускал слюни - и совершенно не заметил, что за ним кто-то наблюдает. Более того - флиртует. И улыбается так, что не заметить этого мог только... ну, например, оглушённый счастьем, голодный молодой дракон.
Поэтому поцелуй Веса - тихий, собственнический - застал Тиру врасплох. Приятно, горячо, немного дерзко. Как будто кто-то напомнил: ты мой. Парень смутился, конечно. Щёки разом вспыхнули, уши тоже, а глаза - сверкнули совсем по-другому. Он прижался лбом к плечу Веса, уткнулся носом в ткань и чуть слышно фыркнул, всё ещё улыбаясь.

Картонные тарелки приятно грели пальцы, а аромат жареного мяса был такой, что казалось - сам воздух стал вкуснее. Шпажки блестели соусами, заманчиво источая запахи. Тиру выбрал грибной и сметанный - по наитию, просто потянулся к тому, что казалось знакомым, домашним. Весу досталась своя подборка - ярче, прянее, как и он сам. Они вышли из-под тента с едой и пошли искать, где бы расположиться. Народу было много, но не слишком - смех и приглушённые разговоры разносились вокруг, но не мешали. Солнце клонилось к горизонту, краски стали мягче, теплее, и в воздухе было то самое настроение конца дня, когда всё хорошее может случиться, и ничто не мешает просто быть.

Вопрос Веса застал Тиру на полушаге - он чуть притормозил, посмотрел туда, куда указывал любимый. Он перевёл взгляд на тарелки в руках, потом - на Веса.
— Только если сразу возьмём в этих... вафельных штучках, — проговорил он кротко, с почти торжественной серьёзностью, но в глазах уже плясал смех. — Но с моей удачей падение любой конструкции - неизбежно!
Он хихикнул, искренне, легко, без малейшего намёка на самоуничижение - просто как на хорошую шутку. Тиру без слов доверил Весу выбор вида мороженого - какие шарики, какие наполнители. Пусть сам подберёт. Всё, что бы он ни выбрал, наверняка будет вкусным - потому что от него.

А потом оказалось, что кафе - не просто кафе. Возле него стоял плетёный ларчик, откуда можно было взять лёгкий плед - прямо в придачу к еде. И устроиться на траве, рядом с другими - кто парами, кто с друзьями, кто с книгой. Почти как пикник. В этом было что-то... по-настоящему уютное. Настолько, что Тиру на секунду прикрыл глаза, вдыхая воздух - и поймал себя на том, что так долго и свободно улыбается.

[ВЕнитас толле]

Кажется, маленький дракон пришел в себя. Это хорошо.
Взяв плед, парни устроились на краю поляны возле цветущих кустов. Кушать вместе было приятно. Тем более, что можно не соблюдать всяких там правил обеденного этикета. У Тиру, который с драконьим аппетитом ел шашлычки, по губам потек соус, гомункул вытер его сначала салфеткой, а потом поцелуем. Вес улыбнулся
- Я смотрю ты очень голоден. Хочешь еще чего- нибудь?- чуточку дальше был киоск с шаурмой, а еще рядом с ним продавали хот-доги, а еще чуть дальше начиналась так называемы фестиваль еды. Это длинная аллея, что пересекает несколько зон парка, где продают только еду и напитки. Там представлены все кухни Аркхейма, вернее уличная из часть. Так как фармацевту все равно нужно будет через пару часов поесть, далеко они от этой аллеи не уйдут.
На десерт Венитас принес пирамидку из мороженого. 35 шариков по 50 грамм это почти 2 кг мороженого и ложечки к нему, не говоря о посыпках, вафельках и других топпингах, которые заказал гость парка .
- Налетай. Это будет нашим десертом на этот прием еды. Можно будет еще какого- нибудь мороженого попробовать или пирожных. Кстати, недалеко от парка есть замечательная кондитерская, там много разных кремовых изделий. И у них чудесное какао и кофе. Хочу тебя пригласить туда сходить со мной.- это было приглашение на свидание, только Вес об этом говорить не стал. Не было смысла звать на свидание, когда они практически живут вместе.
Еще пару часов нельзя было гомункулу кататься на активных аттракционах, потому он предложил несколько более спокойных.
- Тиру, раз я временно лишил тебя активных аттракционов, я компенсирую тебе их романтичными. Идем- снова парни идут за руки. По пути следования съедают еще по хот-догу с соком и в тире Вес выигрывает для Тиру зайца средних размеров с длинными ушами желтого цвета. Почему заяц был желтым не понятно, но мало ли какие больные фантазии в голове дизайнера могут жить.
Привел гомункул дракона покататься  на

карусель с лошадками

Один из самых мирных и спокойных аттракционов, но по мнению гомункула один из самых романтичных. С площадки возле карусели было видно два колеса обозрения, что были в парке. Оба большие и очень медленно вращались. Лошадки вырезаны из дерева, но накачаны магией, потому были подвижными, как живые. На больших штангах они двигались вверх и вниз, а под посетителями движение было, как у живой лошади. Какие- то пытались сбросить всадника, а другие просто спокойно перебирали ногами, словно идут, какие- то просто стояли, а какие- то неслись в галопе. Карусель крутилась медленно без остановки. То-есть, на выбранную лошадь еще нужно было умудриться сесть. Мероприятие веселое и засчитывалось, когда посетитель сможет забраться на лошадку и прокатить несколько кругов. Когда нужно было покидать карусель, то игрушка опускалась на пол, укладываясь на ноги и вскакивала, как только гость вставал с ее спины. Общее впечатление оставалось, как после ипподрома.
- Нас двое- протягивает карточки управляющему каруселью.
- Проходите. Правила безопасности: В хвост лошадям не заходить, могут лягаться. Держитесь за поводья или штангу. У этой карусели дамских седел нет, потому не пытайтесь сесть боком, лошадь может сбросить. Выбирайте любую лошадь и запрыгивайте- улыбнулся мужчина.
- Ну что, Тиру, пошли объездим скакуна?- весело предложил Венитас  повел своего возлюбленного к карусели, держа за руку.

[Тиру]

Тиру действительно почувствовал, как в животе предательски засосало. То ли сработал соблазнительный запах свежих шашлычков в густом, тягучем соусе, то ли накопившиеся за день переживания наконец дали организму разрешение на отдых - но аппетит у него разгулялся не на шутку. Он с самым довольным видом вгрызался в сочный мясной кусочек, медленно прожёвывая, с лёгким фырком наслаждения. Глаза у него при этом жмурились от счастья, а плечи наконец расслабились. Было так вкусно, что аж смешно.
— Мммм... — протянул он от удовольствия, но не успел сказать ничего дальше, потому что Вес, ловко подсев сбоку, нежно, но очень целенаправленно, поцеловал его прямо в губы, намеренно слизывая каплю соуса с уголка рта. Тиру от неожиданности снова фыркнул, смеясь сквозь жевание и отвечая на вопрос своего любимого.
— Ты меня балуешь! — пробормотал он, хитро щурясь. — Я же дракон. Могу целого оленя один съесть... и ещё голодным остаться.
Он счастливо облокотился на плечо любимого, как будто весь вес дня вдруг растворился - осталась только эта близость, запах еды и тепло чужого тела рядом. Тиру мягко уткнулся носом в шею Веса, вдохнув привычный запах, и всё ещё улыбаясь, прошептал, чуть приглушённо:
— Я готов пойти с тобой куда угодно. Хоть сейчас.


Они пришли на аттракцион, название которого Тиру бы и не запомнил с первого раза - да ему и не нужно было. Всё вокруг и так казалось волшебным, новым, странным... и чуть-чуть пугающим. Хотя, скорее, завораживающим. Для того, кто до недавнего времени и не знал, что такое парк развлечений, здесь всё было впервой. Каждая мелочь, каждый звук, каждая вспышка света казалась частью какого-то чужого, яркого, но доброго мира.

 Большими от удивления глазами,  Тиру вглядывался в карусель. Она была не просто с лошадками. Лошадки были... живыми. И неживыми. Словно тела их были вырезаны из дерева, но одухотворены магией. Один из коней - высоколобый жеребец с гривой цвета молока - фыркнул и потянулся к нему ноздрями. Второй чуть мотнул головой, царапая копытцем платформу. А третий - большой, мохноногий, мышастой масти - смотрел на Тиру почти серьёзно, как если бы раздумывал, достоин ли он сесть в седло. Парень стоял в полушаге позади Веса, прижав к груди выигранного в тире плюшевого зайца - желтого цвета. Игрушка казалась настоящим сокровищем, и Тиру сжимал её в объятиях с той же нежностью, с какой другой прижимал бы ребёнка или хрупкую вазу. Дракон осторожно склонился к плечу Веса, чуть прижавшись к нему, будто просил защиты у старшего и более опытного.
— А нам можно будет сесть вместе?.. — спросил он негромко, не сводя взгляда с мышастого жеребца. — Я... ни разу ни на чём таком не ездил.
В голосе звучало не стеснение, а скорее лёгкое трепетное ожидание. Почти как перед первым полётом.

[ВЕнитас толле]

Чувствуя прикосновение к плечу, гомункул обнял Тиру за плечи.
- Можно. Мы сядем на соседних лошадей. Видишь- показывает на карусель- Тут лошади в два ряда.
Часть участников аттракциона покинула его и новые участники начали занимать места. Красивая лошадь, серая, как мышка. Венитас не разбирался в мастях и породах лошадей, он просто их любил и умел ездить.
- Тиру, это деревянные лошади, потому просто держись за штангу и ни о чем не беспокойся- Чуть позже я поведу тебя на настоящий ипподром, вот там будем учиться ездить на живых- но в слух не сказал. Будет еще одним свиданием. Зайдя на платформу, как раз в момент нового появления серенькой пары лошадок, фармацевт потянул своего парня на движущуюся платформу. Повернулся к дракону
- Тиру, сейчас тебе нужно крепко взяться за края седла, а ногу поставить в стремя- показывает на петлю на боку лошади- Оттолкнуться от пола и перебросить ногу.- Понимая, что инструкция слишком сложная. Он стал на одно колено- Тиру, становись одной ногой мне на колено, так может быть удобнее забраться на него.- Сам же взял лошадку за поводья и натянул, чтобы та не слишком выпендривалась. Лошадь недовольно фыркала, мол, вообще обнаглели, забираться на меня, но не дергалась. Венитас терпеливо ждал, пока возлюбленный заберется в седло и удобно устроится, для этого забрал зайца, чтобы тот не мешал. Потом вернул. Сам же забрался на соседнюю лошадь, что была шоколадного цвета с белыми гривой и хвостом. Вот этой лошадке не понравилось, что ее оседлали и пыталась сбросить всадника, вот только она деревянная, прикрепленная к штанге, а значит ее вставание на дыбы было мало эффективным.
Каруселька крутилась медленно, играла спокойная музыка, а лошади то шли, то бежали. В такой обстановке легко было вести беседу. На парк опускался вечер.
- Тиру, -Вес касается руки дракона- тебе удобно? Как чувствуешь себя на этой карусели?
На самом деле от этого аттракциона больших впечатлений не ожидалось. Это был обычный, самый простой аттракцион, просто сами лошадки были занимательными. В них заложили характеры настоящих с помощью магии в то время, когда они оставались просто деревянными фигурками.
После карусели младший Толле повел дракона кушать. Снова. Он обратил внимание на фразу про оленя, вот решил накормить голодного дракона. Тем более, что возможности имеются. Перед новым развлечением, тоже спокойным, надо было подкрепиться, да и лекарства выпить. Горнянка это зло.
Мальчишки пришли на аллею фестиваля еды. Вот тут было еды столько, что не то что одного, целый выводок драконов можно накормить до тошноты. Чтобы было удобно набрать еды, Венитас купил в сувенирной лавочке, что на входе, большую коробку для пикников на двадцать пять персон. Подвесил ее заклинанием левия, чтобы тяжести не таскать и повел своего не избалованного спутника развращать едой.
- Тиру,- целует дракона в губы. Коротко, но понятно- почему ты сказал, что я балую тебя? Разве дома у тебя не так себя ведут?- для Венитаса поведение, в котором было много поцелуев, прикосновений, объятий, романтических мелочей было повседневной рутиной. Его отец, глава дома Толле, и мама, леди Толле, как раз так и выражали друг другу свои чувства. Мама часто для отца делала приятные вещи, отец часто дарил маме подарки и цветы. При чем не облезший побег, а настоящие оранжереи, букеты, которые доставляли грузовиками, потому что весили несколько десятков килограммов. Для мамы он организовывал цветочные фестивали и выставки. Не говоря уже про поцелуйчики, держание за ручку, за плечи и другого рода прикосновения. А на их комнате вообще стояло заклинание молчания, чтобы их совместное время было безмолвным даже, когда это шумно.
Коробка наполнялась едой, напитки парень нес отдельно в пакете. Останавливались практически возле каждой лавочки. Лапша с соусами, булочки, пирожки, блинки, шашлычки и мясо, несколько видов супов, рулеты и сладости. Кроме лавочек с едой там были игры с едой, например, соревнования по поеданию куриных ножек под соусами
- Соревнования, кто хочет принять участие в соревновании? Главный приз- безлимитные билеты для пары на фестиваль еды, который пройдет через две недели в парке на холме.- Кричал зазывало.
Да, в этом парке сочетались традиции и технологии. Высокотехнологичные и магические аттракционы, но еда и подача ее, приготовление все оставалось таким же, как и несколько сотен лет назад. Лапшу жарили тут же, при клиентах, салаты собирали на их глазах, рекламировали лавочки и приглашали на мероприятия живые человеческие голоса. И очень много традиционной одежды. В аллее фестиваля еды гости переносятся в прошлое города четырех сезонов лет на триста.
Венитас остановился напротив глашатая
- Господин, желаете поучаствовать в соревнованиях?- улыбается довольно заискивающе, но в контексте это было очень в тему. Сохранялся антураж. Парень взглянул на себя и прислушался
- К сожалению, я нет. Не осилю- потом посмотрел на Тиру и хитро усмехнулся- А вот он- показывает пальцем на дракона- Может запросто. Тиру, ты говорил, что проголодался. Как на счет покушать и выиграть билеты на фестиваль еды?- он говорил так, потому что был уверен в словах своего парня. Драконы кушают много, правда, Вес не представлял, как та гора жаренных ножек поместится в стройное тело Тиру, и все же верил, хотел верить, что про оленя это была не метафора.
Участников состязания ждали большие миски с горой жареных куриных окорочков, каждый в хрустящей корочке. По желанию добавляли соусы на выбор. Тот кто проигрывал, оплачивал свою порцию полностью и порцию победителя. Остаток еды участники забирали с собой. Стоит понимать, что в каждой миске 63 полноценных окорочка.
Венитас с Тиру поступил весьма подло, потом обязательно извинится, но он вытолкал своего возлюбленного на помост для соревнований не дожидаясь согласия.
- Удачи, мое сокровище. Желаю победить, ты точно сможешь.- улыбнулся своей лучшей улыбкой. На самом деле, гомункул был счастлив, что может вот так гулять с драконом, не прячась и не оглядываясь через плечо. Видя заминку участника ведущий ловко подхватил дракона под локоть и повел к столу, где уже было четыре участника.
- Вот и пятый частник нашего соревнования.- объявляет он торжественно- Как вас зовут, молодой господин?-спрашивает ведущий и подносит к лицу парня микрофон.- Господин Тиру. Отлично. Теперь у нас все участники присутствуют. И так. Господа участники, вам предложено тарелочка жареных окорочков в кляре. Ваша задача за полчаса съесть как можно больше. Победит тот, кто за тридцать минут съест больше всех. Для удобства вам предлагаются соусы и теплая вода, а так же лимонный чай*. Время подготовки одна минута. Будьте готовы господа.
В этих соревнованиях принимали участие почему- то только мужчины. Рядом с изящным Тиру сидели трое молодых мужчин, что по росту, в сравнении выглядели выше раза в полтора, и такие крупные, что дракон рядом с ними совсем мелким выглядел. У этих троих была сильная команда поддержки, а у Тиру один только гомункул.
Участники косились на дракончика и посмеивались, мол, куда ты головастик пришел на соревнование взрослых, поддержка шумела, а Венитас только стоял смотрел и улыбался. Никто же расы не назвал. Ведущий объявляет начало соревнований. И мужчины вгрызлись в мясо. Все шло очень хорошо у тех троих, они по количеству съеденного в первые десять минут обогнали Тиру, который не слишком- то и спешил. Зато оставшиеся двадцать минут соперники запихивались через силу, было видно, что им плохо. А дракон с невозмутимым видом и даже не запачкавшись все так же продолжал кушать. Когда же прозвучало окончание соревнования, три участника были никакими. Одного даже вырвало. Хорошо, что не на еду. Зато со стороны дракона послышался звон о стенку миски. Ведущий прошел мимо участников, подсчитывая косточки и замер у миски тонкого юноши, который на фоне остальных выглядел слабеньким, даже болезненным ребенком.
- Как это?- удивленно выдыхает ведущий, а потом, когда шок прошел, схватил миску и продемонстрировал публике- Победителем из ожесточенной схватки за приз- два безлимитных билета на фестиваль еды- вышел господин Тиру. За тридцать минут этот юноша съел все шестьдесят три окорочка в кляре. Поздравляем победителя!- Тиру вручили два пестрых конверта с билетами, где указывалось, что через две недели в парке на холме состоится фестиваль еды. Внутри было два золотых билета с надписью "Безлимитный". Каждый билет был именной. Потому надо было подписать их. Первый билет подписал ведущий именем Тиру.
- А второй, господин Тиру, вы подпишите сами. Пригласите дорого вам человека. Фестиваль еды весьма занимательное мероприятие.
Еще Дракону вручили большой бумажный пакет с разными рекламными материалами, ручками, чашкой, блокнотом, календарем и небольшой брошюрой с несколькими десятками рецептов приготовления окорочков и маринадов для мяса птицы. Дополнительно наградой была кепка с надписью "Я могу победить любого в поедании курочки". Ее парню сразу одели на голову.
Когда все чествования победителя завершились, парня отпустили к гомункулу, который ждал немного в стороне от общей толпы.
- Поздравляю, голодный дракон. Ты победил- улыбается парень- Немного перекусил?- усмехается. Это была добрая усмешка. Венитаса очень позабавила сцена, где парни крепче и выше ели отвратительно безобразно, в попытке победить хрупкого дракона в то время, как их соперник неспеша и аккуратно слопал не то что больше, а всю миску довольно больших окорочков. Гомункул смог бы справиться максимум с двумя такими окорочками и до обеда следующего дня ничего бы не ел.
Обнимает Тиру и целует щеки и губы, слизывая языком соусы. Если бы парни были одни, фармацевт, скорее всего не смог бы сдержаться и начал приставать к очаровательному сокровищу.
- Тиру, ты большой молодец. Ты победил. Я очень рад за тебя. У тебя замечательный аппетит.- обнимает и гладит по спине- Ты так прекрасен- не удержался и снова поцеловал. Совсем не последовательно получилось.
После соревнования покупки еды продолжились. В конце аллеи был магазинчик с пледами для пикников. Это были одноразовые очень тонки покрывальца. После пикника в них собирали мусор и выбрасывали в специальные контейнеры, которые стояли возле всех лужаек для пикников в парке.
- Пошли поедим. Потом у нас будет время на еще один аттракцион и нужно возвращаться в гостиницу. Грегор прислал сообщение, что твой наставник начинает нервничать, что тебя так долго нет.
Расстелили покрывало. Большая коробка еды разместилась в центре, а парни по краю. Венитас сел рядом с возлюбленным. Прежде, чем приступить к еде, он любовался драконом. Погладил по волосам, по щеке, потом медленно поцеловал. Потом поцеловал еще и еще, пока не заключил парня в объятия и еще немного занял времени поцелуями.


*Лимонный чай на соревновании.
Состав на 1л: вода теплая, три лимона помятые, чтобы выпустили сок, мята и немного имбиря для улучшения пищеварения.

[Тиру]

Тиру мог поклясться, что за один только сегодняшний день с ним произошло больше удивительных событий, чем за все предыдущие шестнадцать лет его жизни. Он и представить себе не мог, что мир снаружи может быть таким - ярким, шумным, живым, полным запахов, звуков, прикосновений. Вкусная еда, какие-то безумно сладкие десерты, названия которых он едва успевал запоминать, карусель с магическими, одухотворенными лошадками, что тянулись к нему мордами, фыркали и взбрыкивали словно настоящие. И еще - конкурс на съедение куриных ножек на время! Где бы он еще смог в этом поучаствовать, если не здесь?

Может быть, это и правда был сон? Такой красочный, полный беззаботного смеха и света - сон, из которого не хочется просыпаться. Только вот Вес был рядом. Вес - с его живыми пальцами, ласковыми объятиями и поцелуями, от которых у Тиру перехватывало дыхание. А во снах же так хорошо не целуются... Значит, всё это - реальность. Настоящая. Тёплая. Для них двоих. Расположившись на пледе под темнеющим небом, Дракон так и остался сидеть в объятиях своего возлюбленного, уютно устроившись, облокачиваясь спиной ему на грудь и держа в руках картонную упаковку со сладостями, откуда вытаскивал то один кусочек, то другой, пробуя, щурясь от неожиданного вкуса, а потом, с улыбкой, протягивал Весу прямо из ладони к губам.
— Спасибо тебе большое, Вес, — сказал Тиру негромко, пока его рот не был занят жеванием. Голос прозвучал искренне, с той глубокой, тихой благодарностью, что рождается не от одного поступка, а от всего сразу, от ощущений, от полноты.
— У меня никогда в жизни не было такого радостного и насыщенного дня...
Он помолчал немного, задумчиво крутя между пальцами странную медовую сладость - липкую, чуть тёплую, с хрустящей корочкой и мягкой серединкой.
— Дома, в Сокрытом дворце... ничего такого нет. — Голос стал чуть глуше, спокойнее, но не горестным. — Этот дворец скрыт в джунглях Сабаота, и мы с братьями и другими членами клана никогда не выбираемся из него. Потому что не велено.
Он пожал плечами, будто самому себе, и хмыкнул с едва заметной ухмылкой:
— Хотя выбираться за его пределы всё же можно. Главное - не попадаться на глаза страже.
Тиру хихикнул, прижавшись щекой к плечу Веса:
— Когда-нибудь у меня это получится.

Тиру задумчиво моргнул, всё ещё прижимаясь щекой к Весу, уткнувшись в его плечо, и, чуть приподняв голову, взглянул снизу вверх - прямо в любимое лицо, освещённое огоньками ярмарки. Так близко... так тепло... так по-настоящему. И вдруг, внезапной волной, его осенила мысль, от которой внутри всё немного затрепетало: он ведь и вправду почти ничего не знает о Весе. О его прошлом. О семье. О том, откуда он пришёл, что было у него до... до них. Щёки дракона чуть вспыхнули от смущения - не от стыда, а скорее от осознания того, как спонтанно вспыхнули их чувства. Как легко и стремительно это произошло. Почти как прыжок в воду - без раздумий. И всё же он не пожалел. Ни на секунду. Но и вопросы ведь остались.

Он стушевался только на миг, переводя взгляд на свои ладони, всё ещё запятнанные прилипшей сладкой глазурью, и вновь посмотрел на Веса с лёгкой, тёплой улыбкой:
— Вес, а расскажи что-нибудь о себе? — спросил он негромко, будто не хотел вспугнуть это уютное, хрупкое мгновение. — Какая у тебя семья? Может, тоже есть братья или сёстры?..
Он тихо фыркнул, скосив глаза в сторону, почти виновато:
— Хотя... не представляю, чтобы они были более невыносимыми, чем мои. Но всё же... — взгляд стал чуть серьёзнее. — Я правда хочу знать.

[ВЕнитас толле]

- Да не за что, мой хороший- ответил гомункул на благодарность и чмокнул в макушку.
Сидеть вот так с Тиру под цветущими кустарниками, обнимать его, когда тот лежит на груди и пробует вкусности, смотреть на стремительно темнеющее небо, слушать шум парка, это ли не счастье? Наверно это оно и есть.
Было так приятно и буря, которая долго бушевала в душе младшего Толле, наконец- то успокаивалась. Уже не ощущалось той надрывной погони за чем- то непонятно чем. Снова поцеловал дракона в макушку.
- Это тебе, Тиру, спасибо, что не отказался.- улыбнулся.
Венитас был согласен так сидеть вечность, только бы Тиру был с ним вот так.
Достал кусочек шашлычка. Жует. Потерся щекой о волосы сокровища.
- Тиру, ты мое сокровище. Знаешь? А еще я люблю тебя- он говорил это так, словно речь шла о погоде. Фармацевту очень хотелось, чтобы это стало банальностью в их отношениях. Чтобы это неожиданное приключение стало началом чего- то очень большого, долгого и имело только ступени вверх.
Обнимает дракона. А тот немного смещается и упирается в плечо. Теперь очень удобно поцеловать милого, что Вес и сделал. Коротко, но все равно поцеловал.
Вопросам парень не удивился. Расспросы должны были начаться рано или поздно, что вполне нормально, тем более, что на вопросы отвечать куда проще, чем говорить от себя и спонтанно, типа, а у меня где- то там с кем- то там было такое. Без контекста и это выглядело бы глупо.
- Рассказать?- протяжно переспросил гомункул- Даже не знаю.- к счастью, это был не последний вопрос- Ну, рассказывать особенно нечего. Я не принц- усмехнулся- так что твои родители могут тебя отругать, если наставник им все расскажет.- смеется- Я гомункул, как ты знаешь. Меня создали в лаборатории. Там была дурацкая история- сначала меня один покупатель хотел себе, потом что- то пошло не так и появился другой покупатель и с ним что- то пошло не так, а потом отец, глава дома Толле решил меня под себя сделать. Вот так я и попал в семью Толле. Меня растили, как одаренного в фармакологии ребенка. Это очень интересная наука. Она объединяется с медициной и для полного понимания я осваиваю и ее. А еще биологию, психологию, немного рисования и музыки, танцы, этикет, немного спорта. А Грегор, мой наставник, вообще военный. Наверно, родители не знали как обуздать мой темперамент и наняли Грегора.-улыбается- Только что- то у него плохо получается справляться со мной. В танцах и музыке я неплохо преуспел, даже принимал участие в соревнованиях. Правда, выше третьего места никогда не поднимался-неловкая улыбка. Снова чмокнул Тиру в губы. Эти короткие поцелуи начали входить у парня в привычку- У меня две сестры и трое братьев. Два брата и сестра старшие и брат и сестра младшие. Я получился по серединке. Отношения у меня с ними не плохие, если исключать поползновения старшей сестры и брата в мою сторону- скривился.- Второй старший брат просто меня недолюбливает. Причины не знаю. Может из-за отца. Он мне уделял очень много внимания. Сестрички обе очень красивые и умные. Младшая, правда, любительница ходить по магазинам. У нее столько одежды, что хватит на несколько бутиков.- снова смеется- мама у меня очень сдержанная и добрая. Учила меня рисовать и поддерживала в танцах и музыке. Вся семья занимается производством гомункулов, фармакологией и медициной, а недавно еще и медиа занялись. Моя старшая сестра пыталась стать певицей или актрисой, но у нее не получилось, как сказали в студии: "Девочке не достает таланта и мастерства, хотя внешне соответствует формату". Она очень расстроилась. Осталась работать в той студии секретарем, а потом всем заявила, что идет в продюсеры. Так что у нас теперь семейка медицинского продюсирования- тряхнул головой. Звучит дико- Кстати, в следующем месяце намечается концерт, который устраивает моя сестра. Хочешь пойти? Я могу достать билеты и скорее всего некоторое время буду занят в помощи ей.- сказал это и виновато опустил глаза.- Прости, я буду те дни занят. О, слушай, Тиру, а как на счет подработки? Хочешь попробовать? Вместе будем помогать моей сестре в организации концерта?- Обнимает дракона.- Мне так хочется побыть с тобой еще, но нам придется вернуться в гостиницу.- ноющий тон.- Почему нам нельзя вместе спать, а?- он имел ввиду про житье в одном номере и спанье на одной кровати в обнимку. Венитас, конечно, рассматривал Тиру в вопросе близости и был весьма заинтересован, но все же считал, что это слишком рано. Им всего по 16 и у них не на столько глубокие отношения, чтобы претендовать на невинность маленького дракона.- У нас впереди еще один аттракцион. Я предупредил Грегора, что мы будем немного позже. Он передаст Саэлю и, надеюсь, он не станет тебя ругать.- немного расстроился. Парню не хотелось, чтобы Тиру ругали из-за него.- Тиру, ты самый лучший.- снова чмокнул- Тиру, а почему тебя из дома не отпускают? У вам там опасно? Или постоянно чему- то учат? Какие музыкальные инструменты тебе нравятся? Играешь на чем-нибудь? И почему у тебя братья такие...ммм... больные на всю голову? Твои родители знают, что они так к тебе плохо относятся?- гомункулу тоже был интересен дракон, правда, он был уверен, что их встречи и так расскажут многое, каждый раскроется по мере подходящих условий.

[Тиру]

Тиру слушал внимательно, с лёгкой улыбкой и затаённым удивлением. Казалось, Вес говорил о своей семье с такой лёгкостью — как о чём-то живом, добром, настоящем. Словно это было нормально. Словно так и должно быть. И в какой-то момент в груди у Тиру защемило. Он был искренне рад за своего любимого, но внутри, под всеми этими теплыми чувствами, что-то сжалось. Не от злости, не от зависти - скорее от осознания, насколько они разные. Насколько по-разному строились их жизни.
Парень поник, когда Вес обмолвился, что в следующем месяце они будут редко видеться. Но ровно в тот же миг расправился, засияв, когда услышал: "Вместе будем помогать моей сестре".
— Да! Я помогу! — вырвалось у него слишком быстро, слишком уверенно - и тут же, будто пойманный на горячем, он осёкся, чуть съежился. — ...если только наставник разрешит.
Дракон смущённо повёл плечами. Одно дело - выйти на прогулку с другом. Совсем другое - подработка, помощь, ответственность. Саэль вряд ли бы осудил, но Тиру точно знал, что ему нужно будет подготовиться. Продумать. Сказать так, чтобы ни у кого не возникло сомнений.

Когда Вес начал спрашивать в ответ, Тиру чуть отвёл глаза - не потому, что не хотел говорить, а потому, что вдруг почувствовал себя слишком неловким на фоне услышанного.
— Да, за пределами дворца может быть опасно, — начал он медленно. — Но не из-за зверей. Джунгли вокруг Сабаота почти ручные, мы с ними ладим... Опаснее - другие кланы.
Тиру помолчал, перехватил дыхание, продолжил чуть тише:
— Наш клан сейчас правит. Мы - хранители святыни, Сокрытого дворца. Остальные этого не хотят. И многие идут на всё, чтобы сместить нас... или хотя бы навредить. Но меня это не касается. Я хоть и сын патриарха... — он усмехнулся, — ...но младший. И не наследник. Даже мои татуировки - простые. Почти как у наставника. Формально я из семьи, но... по сути - почти как прислуга. Думаю, поэтому Малгар и Вирен меня и не выносят. Им неприятно, что я вроде как брат, но такой... никчёмный.
Он пожал плечами, будто говорил не о себе. Словно пересказывал чью-то историю.
— Отец не вмешивается. Он считает, слабые либо крепнут, либо выбывают. Такая у него философия. И это... нормально. У драконов так часто бывает. — Тиру посмотрел в сторону, затем снова на Веса и добавил уже с тенью усмешки: — Зато враждебные кланы даже не подумают, что я что-то значу. Так что, может, у меня больше шансов дожить до совершеннолетия.
Сказано это было почти буднично. Без горечи. Без жалости. Просто факт. Как погода. Как расписание.
— Во дворце нас учат драться. Магии, этикету, бальным танцам... — голос стал мягче, спокойнее, — ...иногда устраивают балы, приглашают другие кланы, и там нельзя оплошать. А вот играть на инструментах нас не учат, — Тиру улыбнулся уже теплее, оживлённо, — но я люблю, как звучат струнные! Особенно щипковые. Не знаю почему. Просто.. пробирает до мурашек!
Дракон взглянул на Веса чуть снизу вверх, глаза блестели искренним интересом.
— А ты? Какие тебе нравятся инструменты? Может... ты любишь танцевать?
Тиру не знал почему задал именно этот вопрос, возможно хотел дальше поддержать разговор или ему показалось, что его любимый хорошо танцует.

[ВЕнитас толле]

- Отлично- улыбается Венитас- Я поговорю с Саэлем. Думаю, будущему королю стоит иметь в своем опыте и такое. Поверь, это будет весело. Концерты это хлопотно, но оно того стоит. И самое интересное всегда происходит за кулисами. Кстати, нашим бонусом, кроме билетов на концерт, будут внеплановые встречи со звездами, которые будут приглашены. Я попрошу у сестры список, если там есть кто- то из твоих любимых, то я для тебя смогу устроить встречу и будет у тебя автограф.- уже в предвкушении события.

Слушая свое сокровище, которое так спокойно говорило о своей никчемности и дураках- братьях, гомункул чувствовал боль. Ему было крайне неприятно и обидно, что к младшему в семье так относятся. Прислуга. Ну как он может быть прислугой, когда младший принц. В истории, конечно, встречались подобные семьи, где младших отправляли в монастыри, отдавали кому- то на воспитание и всякое такое, но там так же было и то, что наследников убивали, а отосланные младшие дети наследовали трон. В глазах молодого Толле зеленые драконы теперь выглядели еще более странными.
- Тогда я могу точно поставить диагноз твоему отцу и твоим братьям- недальновидные и высокомерные. Прости, Тиру, но я не понимаю твоего отца. Если братьев еще понять можно. Ты для них конкурент. Понимают они или нет, возможно догадываются. Раз у вас там такая неспокойная ситуация, твоих братьев, как наследных принцев, могут попросту убить. Наверняка они еще не доросли до звания сильнейших и непобедимых. Их амбиции и гонор не позволяет им забыть, что их младший брат, которого они считают никчемным все же их конкурент. Ведь после их смерти престол займешь ты, мой принц- целует в висок.- Тиру, я бы хотел поделиться с тобой мыслью о никчемности.- короткая пауза. Он крепче прижимает дракона к себе, вдыхает аромат его кожи. Немного потная и пыльная. Прижимает крепче- твои братья мне напоминают травянистое растение борщевик. Оно относится к зонтичным. Соцветия его собираются зонтик и очень красиво выглядят во время цветения. Растение достигает больших размеров, если не сказать гигантских. Это растение опасно своим соком и пыльцой. Пыльца при попадании на слизистые носа вызывает отеки гортани и жертва может задохнуться, а сок еще и длительное действие имеет. При попадании сока на кожу, в нем содержатся фукорумарины, вещества, делающие кожу светочувствительной, могут возникать тяжелые ожоги сразу до некроза.- каждое предложение парень сопровождал визуализацией магии. Вот соцветия растения. А вот соотношение с ростом взрослого человека.- Его сок нужно смывать большим количеством воды и ни в коем случае пораженные участки не выставлять на солнце, закрывать тканью даже в пасмурную погоду.- снова вспыхивает демонстрационная картинка.- Вот так и твои братья. Они красивые. Как это не приятно признавать, но они у тебя, правда, красивые. Они ядовитые, но как и борщевик слишком вычурные и тем слабы. Как травянистое растение. Их легко срубить. И сильный найдет способ. А ты, Тиру, напоминаешь мне гинкго билоба. Его еще называют деревом утиных лапок из-за формы листочков- тут же показывает листочек растения.- Это лекарственное растение. Восточные культуры и даже в городе четырех сезонов, используют настойки и разные снадобья из него. Это дерево растет долго. Его ростки нежные. Зато вырастает в потрясающее дерево. Крепкое и долгоживущее, как секвойя- показывает деревце после взросления- Оно начинает цвести впервые через двадцать пять лет аж. Его плоды съедобные, хоть и имеют очень неприятный запах, а его орешки используют в качестве пряности для придания блюдам устойчивого терпкого аромата. Деревце это вырастает около сорока метров, имеет крепкий корень и ствол, а живет оно около трех тысяч лет. Это дерево считается деревом долгожителей и мудрецов. И ты мне напоминаешь его. Ты квинтэссенция доброты и красоты, Тиру. Твоя тишина побуждает жизнь. Твоя никчемность, в которой убедили тебя, на самом деле сила, которая скрыта. И они этого не понимают. Дураки, что с них взять- пожимает плечами.- И твой отец тоже не слишком дальновиден. В этом случае- улыбается хитро гомункул- Я могу этим воспользоваться. И воспользуюсь.- целует возлюбленного в щеку.- Тиру, любимый мой, никчемность определяется гнилостью натуры, а ты росток гинкго билобы, дерева, которое проживет тысячи лет и принесет в мир жизнь.- целует в шею.- И если тебя еще раз таким назовут, помни, что те, кто говорит такое говорят о себе. Мы все всегда говорим о себе.- обнимает- Да и...вполне может быть, что твои братья тебе сейчас очень завидуют. Ты нашел пару, а они нет. А прошла уже неделя с момента приезда.- усмехнулся. Вздохнул- Я люблю тебя, Тиру.
Спустя некоторое время наслаждения друг другом в тишине, ее нарушил Венитас
- Может, пошли на еще один аттракцион. Скоро будут запускать фейерверки. Хочу показать тебе их.

[Тиру]

Тиру всё ещё прижимался к Весу. Не отпускал и не отстранялся, даже когда слова гомункула, спокойные и уверенные, словно вырвали изнутри нечто глухо спрятанное. Парень сидел со стыдливо опущенным взглядом, пряча глаза, как будто именно в этот момент его могли прочесть насквозь. Дракон знал - теперь знал наверняка - что Венитас почувствует его смущение. Может, позже и спросит. А может, промолчит, обняв крепче. Но что бы он ни сделал, изменить ничего было нельзя: Тиру стыдился. Не Веса, не их разговора - себя.

Раньше он действительно воспринимал всё происходящее как нечто должное. Так же естественно, как закат или смена времён года. Отец, чьи слова и упреки ранили. Братья, от взгляда которых хотелось исчезнуть. Холод, недоверие, требование быть кем-то иным, чем он был. Это ведь просто семья... такой была всегда. А раз всегда - значит, правильно. Так он думал. Но теперь, после слов Венитаса, после его рассказа - и, может, ещё после множества тихих, незаметных наблюдений за чужими семьями, где трепетно держат за руку, смеются, спорят без злобы - в нём что-то треснуло. Что-то медленно, но неотвратимо сдвинулось внутри.

«А если они действительно были неправы?» - мысль эта резала, будто лезвие, и тут же от неё хотелось отшатнуться. Потому что если они были неправы - тогда, возможно, он вовсе не слабый. Не разочарование. Но поверить в это с ходу - невозможно. За один день не переписывают целую жизнь. Особенно если вся она прошла под весом чужих взглядов, чужих ожиданий, в которых не было места нежности. Тиру не знал, как сразу принять и понять. Он просто знал, что это начало. И оно пугает. Дракон вдохнул, прижавшись к Весу крепче. Лицо его - горячее, смущённое - уткнулось в грудь гомункула, и он осторожно, бережно обнял того в ответ. Его руки всё ещё немного дрожали - не от страха, от чего-то глубже. И этот жест - эта светлая мысль родившаяся в нем, как первый шаг туда, где можно не бояться быть собой. Однажды он с этим справится. Он знал. Особенно когда его обнимают эти надежные, крепкие руки любимого. 

И всё же - как бы много Тиру ни думал, как бы сильно ни стыдился своих слабостей, он не мог не восхититься. Он прижался к любимому крепче, теснее, как будто мог почувствовать не только тепло тела, но и ту силу, ту внутреннюю уверенность. И то, как он подал ладонь - как на ней расцвели сначала иллюзорные цветы, а потом и дерево, пульсируя мягким, зелёным светом. Даже небольшие, хрупкие иллюзии Вес создавал с такой уверенностью, будто они были живыми, будто действительно могли пустить корни и зашептать листвой.

Тиру не отрывал взгляда от сияющей ладони, а потом с лёгкой, благодарной улыбкой поднял глаза на Веса. Встретил его мягкие поцелуи, будто само собой, как будто в этом не было ни капли стеснения - только настоящая радость. Парень выдохнул тихо, как после затяжного волнения. Вес его слушал. С ним можно было говорить, не боясь, что оттолкнут. И плохое не нужно было больше держать в себе, прятать, глушить - ему можно было просто сказать, и знать, что рядом останутся.
— Всё хорошо, правда, — прошептал он, и это не была отговорка. — Я рад, что не претендую на звание патриарха клана... Я никому там не нужен. И это хорошо. Потому что я могу быть с тобой, Вес.
Тиру отстранился чуть-чуть, ровно настолько, чтобы заглянуть тому в глаза, и, всё так же легко улыбаясь, чмокнул в губы, коротко, с восторгом и нежностью, которая едва умещалась в груди.
— Я тоже тебя люблю, — сказал он с тем самозабвенным светом и улыбкой, которая бывает только у тех, кто ещё не успел разучиться верить.

Шум вокруг будто стал тише, стал фоном - звенящим, цветастым, но не мешающим. Аллея, в которой они сидели, всё ещё была уютной, несмотря на гуляющую по парку толпу. И когда Тиру задумчиво оглянулся от слов Веса, его взгляд тут же нашёл самое высокое, что возвышалось над всеми крышами, над деревьями, над смехом и звонким гулом аттракционов. Колесо. Громадное, с медленно вращающимися кабинками, и - казалось - оно касалось самого неба.
— А пойдём на это? — Тиру воодушевлённо указал, обернувшись к Весу. Глаза его светились. Он не знал, как эта штука называется, но ощущение от неё было почти таким же, как тогда, перед горкой - захватывающим, тревожно-прекрасным. Но почти сразу же он притих, всматриваясь в лицо любимого и с мягкой заботой касаясь пальцами его ладони.
— Как ты себя чувствуешь?.. — спросил он уже тише. — Тебе... уже можно на что-то такое... высокое?..

[ВЕнитас толле]

Венитас встал первым с покрывала и протянул руку Тиру.
- Ты прямо мои мысли читать научился- улыбается парень- Я как раз хотел тебя на это колесо обозрения пригласить.
Заботливый тон разливал в груди сладкое тепло
- Да. На такое можно. Оно вращается медленно. Полный оборот часа за полтора делает, так что тело успеет акклиматизироваться.

Покупки, от которых еще осталось довольно много всего, гомункул отправил в стазис, а потом в пространственный карман. В этом возрасте его магическое хранилище было скромным, не более чем маленькая коморка для швабр. Вернувшись с прогулки, мальчики обязательно поделятся едой с наставниками, ведь эти люди заботятся о них.
Пока шли к колесу обозрения наследник Толле делал то же самое, что и до того- целовал и обнимал Тиру. Он все никак нарадоваться не мог, что дракон согласился встречаться и принял чувства. По пути маленький дракон получил в подарок еще одного ушастого, на этот раз белого. Он был гораздо больше первой игрушки, так что было принято решение сделать из пушистого шарик с помощь заклинания левия (заклинание левитации) Теперь Тиру мог нести своего желтенького то ли зайца, то ли кролика и на ленточке над толпой за ним плыл еще один ушастик.
У колеса обозрения, как и ожидалось, была очередина чуть ли не до горизонта.
- Мда,- поднял глаза Вес- так мы и до рассвета не попадем.- Достает из кармана карточки и вчитывается во все надписи.- Хм- в уголке карты указано "Специальная". Мальчишка улыбается- Тиру, побудь тут, никуда из очереди не уходи. Я сейчас сбегаю проверить карточки.- Чмокает в лоб и убегает.
Состояние после небесного пути было все еще слабым, от быстрого бега закружилась голова. Парень замедлился. Через километр он достиг администратора колеса
- Добрый вечер, сэр. Помогите, пожалуйста, разобраться с карточками.- протягивает молодому человеку в форменной одежде две красные карты. Администратор внимательно рассматривает, прикладывает к идентификатору
- Эти карты, молодой человек, пропускаются без очереди. Так что вы можете пройти на посадку.
- Отлично- заулыбался гомункул- Я сейчас схожу за своим спутником и вернусь- на него посмотрели вопросительно- у нас две одинаковые карты.
- Хорошо- кивает администратор.
Обратно Венитас уже не бежал, а шел, но очень быстро. Он спешил к своему дракону, которого приметил еще один такой же грамотный, как и сам гомункул.
- Эй, милашка, давай познакомимся- предложил эон с белыми волосами, что подошел к дракону- Меня зовут Лизер, а тебя? Почему такой милый парень один?- мягкий приятный голос и внешность привлекательная, одет стильно. С таким познакомиться не преступление.
Фармацевт нашел своего дракона как раз в момент, когда незнакомец попытался увести мальчика
- Эй. Это мое!- гаркнул Вес
- Что? А ты еще кто?- брезгливо спросил красавчик, но ответ был выражен сильным ударом в челюсть, а потом в живот. Эон, застигнутый врасплох, свалился на асфальт
- Я его парень. Это мой дракон. Грабли свои убери, иначе я их тебе в жопу засуну.- вокруг разъяренного Толле уже начали вспыхивать искры. Удивленные гости парка, что стояли в очереди, уставились на мальчишку.
- Какого черта? Ты псих что ли?
- Еще раз увижу тебя околачивающимся возле моего парня, выпотрошу. Понял?
- Псих.- и ушел, немного согнувшись.
Когда Гомункул впадает в ярость и сильное негодование, вокруг него начинают сыпаться самые настоящие огненные искры, что делает его в этом состоянии пожароопасным. Температура в поле гнева, диаметр мерцания, может быстро подниматься, что чаще всего и является причиной пожара. Чаще всего такое проявляется перед тем, как Вес впадет в безумие. Вывести из него парня сложно, как и довести до него, однако это в обычной обстановке. А вот когда кто- то посягает на его собственность, мгновенно приходит в состояние "Я сейчас всех тут поджарю".
Выдохнув гнев, Венитас обратился к Тиру с более спокойным и приветливым выражением лица
- Тиру, я выяснил, что карты, которые мы купили специальные и мы можем сейчас прямо пойти кататься. Ты готов?- нежно улыбается. Он отстоял свое и никто не посмеет касаться его избранника.

[Тиру]

Тиру задумчиво проводил взглядом убегающего Веса - лёгкий топот удалялся, как отбивающийся от ритма метроном. Потом дракон потоптался на месте, заглянул вперёд в очередь, прикинул по шагам - и всё же решил остаться. Занял место, скрестив руки за спиной, и устроился ждать. Быть может, придётся постоять. А может, Венитас что-нибудь придумает. Пока гомункул где-то хлопотал, Тиру почти по-детски поднял голову. Над ним плавно покачивались плюшевые зайцы на веревочках, точно воздушные шарики - лёгкие, хваченные левитацией. Он протянул руку, осторожно дёрнул одну из ниточек - зайчик дёрнулся вниз, потом, будто ожив, снова подскочил вверх. Потом ещё раз. И ещё. Захватывающе.

Для того, кто провёл детство среди драконов и книг, а не игрушек и праздников, это было почти настоящее чудо - наивное, смешное, и оттого до глубины завораживающее. Он даже чуть наклонил голову, искренне и светло улыбаясь. Именно в этот момент его резко отвлекли. Тиру напрягся - движение у края внимания, и вот уже перед ним - эон. Подошёл с видом, будто всегда здесь и был. Да еще и задал такой странный вопрос, приведший наивного, молодого дракона в крайнее недоумение.
— ...Милашка?
Тиру чуть наклонил голову в замешательстве, даже растерянно переспросил. Он совершенно искренне не понял, что от него хотят. Он едва успел понять, что чужая ладонь уже легла ему на плечо, собираясь повести за собой, как вдруг... Сбоку, как буря, как разряд молнии, налетел Вес.

Такой же безудержный и разрушительный, как южный вихрь, Вес возник сбоку и просто смёл светловолосого эона с дороги - резко, стремительно, с такой уверенностью, что Тиру даже моргнуть не успел. Только стоял, поражённо глядя, напряженную спину гомункула на фоне яркой ярмарочной вывески, и в воздухе вспыхивают искорки - маленькие, как мошки, но едва уловимо магические. Летали вокруг его парня, будто сердито стрекоча.

Вес уже что-то говорил, живо, с нарастающим задором - и Тиру, сбитый с толку, вдруг понял, что кивает. Сначала нерешительно, а потом охотнее, и вот уже направляется следом, поднимаясь на аттракцион. Решение принято. Всё решено. Они втиснулись в кабинку колеса обозрения, и дверь с лязгом закрылась. Поехали. Тот странный эпизод с парнем, с непонятным словом - уже позабылся. Что он хотел? Почему окликнул его так странно? Они ведь даже не знакомы. Нет - точно. Всё это померкло, исчезло на фоне плавного, покачивающегося движения вверх.

Сначала Тиру напрягся - лёгкое, тревожное волнение, почти как на его первом аттракционе. Он не доверял этим хрупким, стальным капсулам, подвешенным над землёй. Казалось, стоит качнуться чуть сильнее - и они сорвутся вниз. И что тогда?

Но потом...

Молодой дракон вдохнул резко, поражённо. Пальцы дрогнули, невольно тряхнув ладонь Веса, что всё это время мягко сжимала его.
— Вес, смотри! — Тиру не сдержался, заговорил громче, восторженно. — Как красиво! Отсюда видно отель! А море... какое оно большое! Ого!
Его голос искрился радостью. Чистой, искренней, как у ребёнка, впервые увидевшего горизонт.

[ВЕнитас толле]

Колесо обозрения самый скучный аттракцион, скучнее разве что карусель солнышко для трехлеток. Зато он в ТОП-3 самых романтичных. Тиру послушно пошел за ним, он не спрашивал, а просто согласился следовать. В этот момент появилось ощущение доверия. Дракон доверял и совсем не боялся. Прелесть колеса обозрения, по мнению Венитаса Толле, в том, что кабинки просторные с мягкими диванчиками и туда пускают по одному или двое, реже компаниями по пять человек. Просто на этот аттракцион очень редко приходят компаниями.
Дверь плотно закрылась за пассажирами. Кабинка была застеклена из-за высоты подъема. В ней искусственно поддерживалось нормальное давление и циркуляция воздуха. Серая обивка диванчика, который стоял полукругом, обращенный лицом к городу, чтобы посетители могли любоваться фейерверком.
Зайцы и призовой пакет отправились на противоположный край дивана. Гомункул уселся первым, потому что его спутник восторженно осматривал открывающуюся панораму. На оклик посмотрел в указанное окно и улыбнулся
- Да, сокровище. От сюда видно море и большую часть города.- подсел ближе и настоятельным движением усадил дракона себе на колени, обнял за талию и начал гладить по голове. Шелковистые пряди скользили между пальцами, рука прижимала тонкое тело ближе. Приятно было находиться так близко и вдыхать его аромат. Юноша закрыл глаза и глубоко вздохнул.
- Тиру, ты спрашивал о музыке и танцах... Я играю на скрипке и фортепиано, немного балуюсь глюкофоном и калимбой, с флейтой и гитарой немного не сложилось. Мы с преподавателями не смогли найти общий язык. Было дело, что участвовал в конкурсах, но дальше третьего места не продвигался. С танцами та же история. Танцевал классические танцы: вальс, фокстрот, квик-степ и так далее. Принимал участие в соревнованиях, но после первых же забросил. Слишком много рамок, практически невозможно прочувствовать танец. Потому танцевал с тренером для себя. К счастью, родители и такое разрешают. А ты танцевать любишь?- целует в шею. Фармацевт старался особо не отвлекать от созерцания красот с высоты.
Отвлек хлопок за спиной. Венитас оглянулся, а потом похлопал Тиру по плечу
- А вот и начало. Разворачивайся, посмотри сюда.- За окном распускались огненные цветы. Первые пять минут была пристрелка, видимо коррекция полета зарядов, а оставшийся час ночное небо озаряли цветы и шары. Одиночные и множественные запуски. На этот час в парк развлечений вернулся день. Фейерверки запускали со специально оборудованной площадки.
Теперь фармацевт развернулся в сторону огней. Когда Тиру обратил на них внимание, Венитас достал телефон, пересел на диванчик напротив, включил камеру и отключил вспышку. Фотографии сыпались одна за другой. Дракон так ярко реагировал, что каждая новая фотография имела не только новое освещение, а и выражение лица. За пол часа съемки парень загрузил всю карту памяти телефона. Оставалось несколько кадров, которые Венитас решил потратить на их совместные фото. Все они имели интимный подтекст- фото с поцелуем в шею, смущение Тиру, когда его целуют в ушко и прихватывают губами, улыбающиеся и смеющиеся фото. Много фото.
Когда колесо прошло три четверти пути, фейерверк закончился. Оставалось еще 15 минут. Кабинка уверенно ползла вниз.
- Тиру, как тебе впечатления?- спрашивает гомункул. Он притянул к себе дракона и поцеловал. Коротко, нежно, мягко. Мальчишка и так сам по себе тактильный, а тут еще и любимый человек, кровь кипит, хочется обнять и не отпускать.
Держит за руки, смотрит в глаза и улыбается.
- Ты замечательный, Тиру- обнимает.
Катание было больше про молчание и восторженные возгласы маленького дракона. Из кабинки нужно было выбираться быстро, потому что и этот аттракцион не останавливался. Вес взял игрушки и пакет в одну руку, а второй держал руку своего сокровища. Сделал быстрый шаг и оказался на платформе
- Тиру, давай- помог выйти из кабинки. Его спутник был проворный и уверенный, что очень нравилось парню. Обнимает за плечи.- Сокровище, нам пора возвращаться в гостиницу- немного грустно говорит фармацевт.
Пошли к выходу. Шли уже другой дорогой, такой же оживленной, только наполнение поменялось на магазинчики сувениров и разных товаров.
Гомункул вел своего парня медленно, чтобы тот успел заглянуть в витрины. Некоторые товары приглянусь и самому Весу. В такие магазины он заводил Тиру и выходили мальчики из них с пакетами. Пока дошли к выходу, у Тиру были зайки- мягкие игрушки, пакеты с разными веселыми памятными товарами, типа футболок, свитеров, смешной канцелярии (он же в подарок блокнот получил, а в блокноте надо чем- то писать) и еще мягких игрушек, пакет с выигрышем и целая связка шариков, десятка полтора. Они били прикреплены к специальному кольцу, чтобы не разлетелись и для удобства держания.
Возле выхода из парка стоял целый ряд такси. В то время, когда гости города вышли из парка, общественный транспорт уже не ездил.
- В гостиницу Сатори, пожалуйста.- для покупок открыли багажник.
Гостиница встретила припозднившихся влюбленных тишиной. Только администратор за стойкой спросил
- Желаете поздний ужин?

[Тиру]

Каким бы великолепным ни был этот день - а он и вправду был из тех, что запоминаются надолго, - вечер всё равно подбирался к концу. Чарующий, золотой, сладкий, как мед на губах, он таял медленно, но неотвратимо, как всё хорошее в жизни. И пока на небе один за другим расцветали фейерверки, вспыхивая и исчезая в хрустальном звоне света, Тиру ни о чём не думал. Не думал улыбаясь, жмурясь от поцелуев Веса, отвечая на них так, будто в груди у него разгоралась вторая вспышка - не огненная, но едва ли менее яркая.

Не думал, когда гомункул увлекал его за руку, как они шли среди шумной толпы к выходу из парка, смеясь, сжимая пальцы друг друга. Прилавки с сувенирами мелькали то слева, то справа - яркие, пёстрые, наполненные безделицами, которых раньше Тиру бы и не заметил, а теперь вдруг хотелось осмотреть все.

Но потом - дверца такси хлопнула. Щелчок защёлки.

Мир за окном поплыл, сменившись мягкими огнями, отражёнными в мокром асфальте. Машина тронулась, и Тиру прижимаясь к Весу, впервые за весь день почувствовал, как в нём поднимается тихая, тягучая тоска. Медленная, наплывающая с каждым поворотом вдоль дороги. Как будто вместе с этой поездкой исчезал и день. Растворялся во сне города, в холодной синеве ночи. А ему так хотелось, чтобы всё продолжалось - хоть ещё немного. Хоть ещё час. Хоть ещё несколько шагов, рука в руке, без мыслей, без конца. Хотелось остаться здесь, в этой минуте, в этом запахе Веса, в этом тепле их ладоней. Хотелось не отпускать.

Тиру молчал, но внутри него с каждой минутой тяжелело - как свинец на сердце. Даже сейчас, даже после такого дня, полного тепла, он думал об одном: сколько же всего Вес ему подарил... И сколько из этого он не сможет сохранить. Стоило бы предупредить. Стоило бы сказать прямо - не нужно так много, не нужно так щедро. Потому что едва ли всё это уцелеет. Дракон не был наивен: как только старшие братья увидят хоть часть этих милых, сияющих, ярких подарков - они сгинут. Будут уничтожены или выброшены. А спрятать... Слишком много, слишком заметно. Слишком тепло для того, чтобы просто спрятать это где-то.

Дракон стоял рядом с Весом, чуть переминаясь с ноги на ногу, будто полностью прочувствовал пустоту фойе вокруг - слишком тихую, слишком прощальную. Мысли о позднем ужине бродили где-то на задворках сознания, но не могли перебить гнетущего ощущения того, что уже сейчас придётся возвращаться в номер к своим. И вдруг — шальная, почти дерзкая мысль.

Он наклонился, прильнул к плечу Веса, к его знакомому, родному запаху, и почти неслышно, как заговорщик, зашептал ему на ухо:
— А давай... перед сном на пляж сходим? Прогуляемся немного?
Глаза его горели. Не капризно, не умоляюще - просто затаённой надеждой. Чистой, до боли искренней. Как будто этот вечер ещё можно продлить - пусть совсем чуть-чуть, пусть только на один вздох.

[ВЕнитас толле]

Чем дольше Венитас находился рядом с Тиру, тем больше убеждался, что молодой дракон это цветок. А может, у парня от переполняющих эмоций и чувств шарики за ролики поехали. Он обнимал своего визави всю дорогу в гостиницу, не выпустил руки , когда выходил из машины и забирал багаж. Вошли в помещение тоже держась за руки.
- Благодарю- отвечает гомункул администратору на предложение ужина, отвлекается на Тиру- мы еще прогуляемся. Потому немного позже.- Время перевалило за 00.00.- Мы оставим свои покупки тут- обращается к администратору.- Заберем, как вернемся- в ответ кивок. Взглянул еще раз на множество пакетов и шарики, которые уже убежали под потолок. К счастью, у таких семейных гостиниц холлы низкие и шарики не сбегут окончательно.
Вечер на их улочке встретил прохладой. На раскаленные здания и дорожки лег прохладный воздух и все стало влажным. Тишина после шумного парка оглушала. Казалось, что слышно не только слова, а и биение сердец, течение крови.
Обнимая своего возлюбленного, Венитас шел в сторону моря. Оно сейчас особенно громко накатывало на берег. Обращается к дракону в пол голоса, чтобы не потревожить покой окружающего спящего мира
- Тиру, тебе понравился парк?
Ответ был очевиден. Щеки юноши были ярко окрашены восторженным румянцем. Вес улыбнулся. Его радовало, что в его силах подарить улыбку этому скромному и немного зажатому парню с глазами ярче звезд, а именно так ярко они сияли.
Улица, по которой пара спускалась к морю не освещалась так ярко, как набережная или улицы города, где сейчас кипела ночная жизнь. Тут было камерно, спокойно словно улица вымерла и остались только лампы. Они освещали двери гостиниц и чайных, которые сейчас закрыты. Даже опаздывающих постояльцев нет. Мальчики шли медленно, одни, словно во всей вселенной никто не способен потревожить их покой.
Фармацевт шепнул, наклонившись к ушку Тиру
- Я люблю тебя, мое сокровище- и поцеловал в кончик уха, который открыл легкий порыв ветра- Если бы я мог, принес бы тебе клятву.
Парня останавливало три причины: он несовершеннолетний, Тиру плохо его знает и не факт, что согласится, нужно уладить вопросы с семьями, глава Толле очень вряд ли так просто согласится с решением сына, ведь на той помолвке завязаны очень большие деньги. С другой стороны, дочь политика, против сына короля.

[Тиру]

Тиру было неважно - наругает его Саэль или нет. Даже если наставник снова нахмурится, снова будет говорить об ответственности, дисциплине и умении управлять своими желаниями... Всё это сейчас казалось таким далёким, незначительным, не более чем шум прибоя за стеклом. Он всегда был примерным учеником. Учтивым, покладистым, иногда - слишком. Но сейчас, впервые за долгое время, он позволял себе идти туда, куда тянет сердце. Просто потому, что хочется. И идти не одному.
Пустые улицы под ночным небом были почти сказочными в своей тишине. Свет фонарей ложился на брусчатку мягкими, округлыми пятнами, будто и сам не хотел нарушать покой. Тиру шёл рядом с Весом, под руку, не торопясь. И с каждым шагом шум волн становился всё ближе, всё отчётливее, будто звал их вперёд - к берегу, к морю, к какому-то своему, другому краю мира, где не было строгих наставников и ни одного «нельзя».

Вес задал вопрос, но Тиру не сразу ответил. Он просто посмотрел на него - с той ясной, тёплой улыбкой, которую у него невозможно было изобразить нарочно. Словно свет внутри, пробившийся наружу. А потом - прижался щекой к плечу гомункула, с тихим, почти шёпотом:
— Да... мне очень понравился.
Парень почувствовал, как Вес тоже склоняется ближе, произнося что-то едва слышное - про «клятву». Что-то ласковое, но... странное. Тиру не совсем понял, что именно имелось в виду. Это слово прозвучало серьёзно, почти торжественно, и внутри у него что-то дрогнуло от этого. Он чуть нахмурился, не от тревоги, а от непонимания - и всё же не смог удержаться, чтобы не спросить:
— Почему? — коротко, тихо, чуть смущённо.
Дракону показалось, что в этом слове "клятва" было нечто очень важное, поэтому спросить постеснялся, но возможно, объяснение гомункула о том, почему он не может ему это дать, что-нибудь прояснит. Дракон не знал, можно ли задавать такие вопросы. Но чувствовал: если Вес и вправду собирался что-то не давать - значит, на то была причина. И, быть может, эта причина скажет о нём больше, чем сама клятва.

[ВЕнитас толле]

- А ты бы принял?- с нотами сомнения в голосе переспросил гомункул. Он взял Тиру за запястье, словно закрывая замок на своем локте. Погладил, спустился к тонким пальцам, которые так нравились. Погладил и закрыл своей ладонью. Усмехнулся грустно, словно на шее удавка, что в любом случае затянется скажет он или нет. Вздыхает- Потому что, Тиру, я помолвлен.- поднимает глаза, в которых смирение от участи. Смирение от того, что дракон сейчас отшатнется от него, как от прокаженного и уйдет. Уйдет куда- то, далеко. Станет недостижимым, как звезда. От того становилось в груди так холодно и совсем не оставалось воздуха, словно вырвали сердце и выкачали воздух. А рука делала совсем другое. Пальцы крепче сжались на запястье говоря, я не отпущу тебя, хотя бы до того момента, как все не объясню. Поджимает губы- Я знаю, что после этого ты меня будешь ненавидеть- сквозит отчаянное понимание, нежелание отпускать, но смирение с решением- Меня в пять лет помолвили с дочерью приятеля отца. Он политик и крупный бизнесмен. Через эту помолвку отец смог развить фармакологическую отрасль дома и заложить медицинскую. Сейчас дом Толле выращивает гомункулов, производит медикаменты и косметику, разрабатывает и производит медицинское оборудование и аксессуары для реабилитации и лечения разного типа травм. Я говорил отцу пару лет назад, что не хочу жениться на той девушке и ни на ком, кого не  выберу сам, но отец уклонился от разговора, сказав, что мы вернемся к этому в мои двадцать пять.- опускает глаза. Венитас не может выносить взгляда Тиру. Ему стыдно и больно. Он хочет быть с Тиру, а не с наследницей, но ничего в свои пять не мог поделать и в свои пять он не знал, что где- то на Сабаоте растет его ровесник, который станет его светом. Отпускает руку дракона и ожидает что угодно: слезы и ругань, что он солгал и воспользовался чувствами, разочарованный вздох и тихие шаги от него, пощечину или еще какую- нибудь реакцию. Тяжело вздыхает, поднимает глаза, смотрит в лицо любимого- Прости меня, Тиру. Я не смог удержать свое сердце и оно пошло за тобой. Я виноват- Отводит взгляд, старается не разрыдаться, от чувства крушения его радости и чувств. Тиру же сейчас просто уйдет, а утром сделает вид, что ничего не было, что они просто соседи по гостинице. Утро наступит. Оно будет серым и грустным. За завтраком он поздоровается, Тиру просто кивнет, Саэль посмотрит с равнодушием, старшие братья дракона будут злорадствовать, а Грегор просто отмахнется. Дни потекут медленно и вязко. Он, конечно, будет придаваться праздности, кататься на аттракционах, проводить каникулы, как и полагается подросткам перед последним годом перед поступлением в университет, а внутри будет пустота, грусть и сколько они проживут в его теле не известно. Возможно, он пустится во все тяжкие, так сказать заглушить боль расставания иллюзией благополучия и равнодушия к произошедшему. Но он продолжал- Так же я не могу дать клятву из-за несовершеннолетия. Она будет слабой и скорее всего развеется довольно быстро. И я не уверен, что Саэль потом не открутит нам двоим головы за такую выходку- кривая улыбка, мол, все хорошо, я приму твое решение и не буду препятствовать.
Мальчики стояли по середине улицы. Один чуточку выше второго с опущенной головой и плечами. Вся его фигура говорила о грусти и расстроенности. Второй же стоял напротив, его лицо скрылось в тени козырька магазинчика, у которого они остановились, потому понять какие чувства испытывает он не представлялось возможным.
Пожалуйста, не отвергай меня. Я же люблю тебя по настоящему. Я не лгу- кричали мысли фармацевта, а губы поджаты, словно сдерживая слова.

[Тиру]

Сначала он не понял. Слова звучали... спокойно. Без надрыва. Но в них что-то дрогнуло, неуловимое, тихое, как ветка, сломанная под тяжестью снега. Лицо Веса тоже почти не изменилось - лишь тень, лёгкая складка между бровей, какой-то горький, печальный отблеск в глазах. Тиру пытался ухватить смысл - как человек на ощупь ищущий трещину в стене. Почему он вдруг говорит о ненависти? О том, что будет ненависть, вина... Почему? Что в нём изменилось?

Парень не знал, не понимал, но чувствовал - как будто внутри него звенела струна, настроенная на чужую боль. Вес... не просто делился. Он готовился. Готовился быть отвергнутым. Решал за него, за Тиру, что тот не выдержит, не примет, оттолкнёт. И Тиру это почувствовал - в том, как гомункул чуть отвёл взгляд, как его плечи стали чужими, напряжёнными. Как будто уже начинал уходить. Мысленно - если не телом. Дракон не знал, что именно Вес хотел сказать, но понимал главное: тот боялся. Боялся того, что будет после. Решал за него, сам, в одиночку, с этим смирением на лице, которое не нужно уметь читать - достаточно просто любить, чтобы заметить. Поэтому Тиру не стал ждать. Пока разум ещё пытался додумать, сердце уже знало.

Он потянулся вперёд - без колебаний, мягко, но крепко обнял Веса, упрямо цепляясь за него, как будто тот мог раствориться, исчезнуть, если не удержать. Прижался. Заглянул снизу в его опущенное лицо. И, несмотря на тревогу, всё ещё стучащую где-то внутри, мягко, тепло, как только он умел - улыбнулся.

— Вес... извини, — голос Тиру был спокоен, но в нём чувствовалась лёгкая неуверенность, почти робость. Он не боялся говорить, просто не знал, как именно подобрать слова. — Я... я на самом деле не знаю, что такое «клятва» или «помолвка».
Он немного опустил глаза, будто боясь, что звучит глупо, но потом вновь поднял их, честно, открыто.
— У зелёных драконов, как я знаю, нет ничего такого. Мы не даём обещаний, не заключаем союзов через ритуалы. Если мы любим - мы просто остаёмся. До самого конца. Без условий. Без слов. Просто потому что иначе... невозможно.
Рука Тиру сама по себе поднялась, осторожно - почти благоговейно - коснулась лица Веса. Пальцы чуть откинули спавшую на глаза прядь - не потому, что мешала, а потому что хотелось видеть. Каждую черту. Каждую эмоцию. Он искал в этих глазах ответ, даже если знал его заранее.
— Мне неважно... какие клятвы или помолвки тебя связывают, — сказал он тише, но твёрже. — Мне важно только то, что я с тобой. И что хочу быть с тобой - всегда. Что бы ни случилось.
Он выдохнул, и на губах все еще была та самая мягкая, тёплая улыбка.
— Потому что я тебя люблю, Вес.

[ВЕнитас толле]

Все вокруг казалось потемневшим. Краски стекали, словно на свеже написанную акварелью картину полили воду. Молодой Толле уже был готов к самому для него страшному, почему- то в таком возрасте всегда думается о самом плохом, но он ошибся. Имея опыт навязанных отношений, киношных сцен и книжных историй, да и постоянную родительскую опеку, парень не знал, что робкие надежды и желания, которые мы не допускаем, имеют свойство сбываться.
Так и тут. Там, где- то далеко на задворках сознания Венитас очень хотел, чтобы Тиру сказал: "Да плевать мне на твою помолвку. Я хочу быть рядом". И мальчик сказал. Не так, конечно, в своей манере воспитанного принца, и все же сказал.
Объятия бережные и настойчивые. Снова легкий запах прошедшего дня дотягивается до носа. Немного пыли, остаточные запахи вкусной еды, которая была в парке, немного усталости. Дракон не отстранился и плечи гомункула опустились, расслабились. Он закусил губу, пока его спутник говорил. Пытался сдержать явную дрожь. Влюбленный даже не заметил на сколько напрягся. Медленно выдыхает. Приходит понимание, что все это время он стоял затаив дыхание.
Прямой взгляд в лицо установил контакт между парнями. Венитас обнимает Тиру, крепко прижимая к себе. От напряжения по телу пробежала дрожь, а из глаз потекли слезы. Визави вряд ли их видел, но точно чувствовал, как содрогаются плечи, как всего трясет
- Я тоже люблю тебя, Тиру- пытается удерживать голос ровным, только он предательски дрожит.
Юность, пора излишних эмоций и страстей не по делу, и все же это время остается бесценным опытом и ценностью, особенно, когда там есть место взаимным чувствам. В этот момент, когда страхи были развеяны простыми движениями любимого, так легко и просто, словно это было неумелое наваждение, фармацевт был на столько счастлив, что чувства хлынули через край магическим потоком и улица расцвела.
У гомункула, как создания творческого и эмоционального, магия связана с ощущениями напрямую. При сильном гневе он может все поджечь, а при сильной радости все расцветает. Эту часть своей магии парень не контролирует и так и не научится контролировать, а лет в 20 просто перестанет пытаться взять под контроль.
В ночном полумраке взметнулись призрачные лепестки. Вокруг было множество цветов полевых и садовых. Все они источали едва заметный запах сладости и горечи, ровно тех чувств, которые испытывает сейчас молодой маг. А он прижимал к себе свое сокровище
- Спасибо, Тиру.
Так молодые люди стояли еще некоторое время. Луна уже совсем забралась на небосвод и удобно устроилась, созерцая мир. Отцепившись от дракона, гомункул повел его к морю. Все же они собирались еще прогуляться, а не просто стоять на улице.
Вес крепко держал руку Тиру. Свободной рукой вытирал глаза, которые теперь стали красными.
Пляж встретил мальчиков тишиной. Эта часть была довольно далеко от основной части города, потому огни оставались там вдалеке. Звуки перекрывались шелестом волн, а свежий ветер приносил ароматы дождя. Утром будет непогода, возможно, на весь день, но это потом. Сейчас над влюбленными было небо в звездах.
Придя на пляж и немного походив туда сюда, фармацевт плюхнулся на песок и увлек в свои объятия дракона.
Он сидел за спиной мальчика и обнимал его. Целовал шею, плечи и наслаждался близостью любимого тела.
- Тиру, а как у вас строятся отношения? Ты говорил, что у вас нет ритуалов и обещаний, вы просто находитесь рядом. А как же законность отношений? Или как можно тогда определить кто в паре, а кто нет, у кого уже семья, а кто свободен?- снова целует шею. Сейчас Толле чувствовал, как он устал. Нервное перенапряжение схлынуло, оставив тело и разум в покое. Сейчас хотелось сгрести Тиру в охапку и уснуть, уткнувшись носом в его макушку. И заснуть в одной постели. Собственно, об этом Вес решил подумать.

[Тиру]

Звёздная, почти безоблачная ночь укрыла берег мягким, бархатным покровом. Плеск волн в этот час звучал особенно гулко - но не тревожно, не громко, а с той успокаивающей мерностью, что наполняет грудь теплом и даёт передышку сердцу. Мир дышал ровно, и Тиру тоже. Он сидел на песке, податливо устроившись в объятиях Веса. Пальцы любимого замкнулись на талии, лёгкие, тёплые, почти ленивые от расслабления, но не терявшие крепости. Вес прижимался ближе, не сдерживая себя - целовал Тиру в плечи и шею, туда, где ещё чувствовалась горечь прошедших слёз, уже чуть подсохших. И всё же юный дракон улыбался - искренне, по-настоящему.

Он гладил ладони, что обнимали его, кончиками пальцев, будто проверяя: всё ли это правда, всё ли здесь, сейчас. А потом снова смотрел вперёд - на гладь моря, где свет фонарей из близкой набережной танцевал в унисон со звёздами, отражаясь в отливающих серебром волнах.

От вопроса Тиру чуть заметно напрягся - не более чем на вдох, - и тут же вновь расслабился, будто вопрос и не задел его вовсе. Он остался в объятиях Веса, тёплых, надёжных, почти обволакивающих, и, кажется, даже чуть сильнее прижался, как будто черпал из этого уверенность, прежде чем ответить.
— Наставник говорит, — тихо, почти задумчиво начал дракон, пожимая плечами, — что официальные отношения вредят зелёным драконам больше, чем приносят пользы. Как бы ни был силён твой партнёр... никто не будет сражаться честно, если захочет ранить тебя - или его. Поэтому, чтобы не дать недоброжелателям повод, рычаг, любую привязанность, особенно такую, надо скрывать.
В его голосе не было явной боли, только осторожная, растерянная честность. Чем дальше Тиру говорил, тем тише становился, и чем тише - тем явственнее ощущалась скованность. Пальцы скользнули по руке Веса. Он изучал его ладонь - длинные, тонкие пальцы, теплую кожу - и, глядя на неё, вдруг подумал, как очевидна их любовь. Даже если молчать. Даже если избегать взглядов и слов. Даже если прятаться. Наверняка братья найдут, как это использовать. Наверняка...

Но от этой мысли хотелось избавиться, и Тиру не спрятал её в себе, а оттолкнул, как прогоняют надоедливую мошку. Он легко, почти лукаво, прижался спиной к Весу, запрокинул голову, коснувшись носом подбородка любимого, и с искренней улыбкой, смущённой, но всё же тёплой, сообщил:
— А ещё говорят... если зелёный дракон любит слишком неосторожно, его может выдать запах. Запах... телесной близости. Он якобы особенный. Сильный. Его ни с чем не спутаешь, если не пытаться скрыть.
Он помолчал и, чуть покраснев, с детской прямотой добавил, не понимая:
— А телесная близость - это вот как сейчас? Когда мы сидим рядом?

[ВЕнитас толле]

- Сложно у вас, драконов, это все. И не понятно. нет смысла ранить тех, кто любит. Насильно мил не будешь, а творить пакости. Разве не лень?- Венитасу действительно было не понятно для чего делать пакости и ранить кого- то к то не имеет к тебе и твоим чувствам никакого отношения. Он крепче прижал Тиру к себе
- Я люблю тебя, Тиру. И кто бы что не делал, я приложу усилия, чтобы сохранить нас- уткнулся в плечо. Вдыхает, ставший привычным аромат тела возлюбленного. Руки блуждают по телу парня, по груди, по животу, по рукам. Гомункул не позволяет себе лишнего, потому что подозревает, что остановиться не сможет.
На вопросе о близости парень вздыхает
- Я полагаю, что речь не о таком сидении вместе. Скорее всего речь о сексе. Он действительно имеет весьма яркий и специфический запах.- понимая, что Тиру ни о чем таком не рассказывали, хотя стоило, он продолжил- Секс, если рассмотреть с точки зрения анатомии- это проникновение одного человека в другого. Не стоит пугаться, Тиру, если делать все бережно и медленно, это даже приятно.- В свои 16 у Веса уже был опыт сексуальных отношений. В его 13 старшая сестрица, которой до сих пор нравится гомункул, совратила его и с тех пор спит с ним в любой удобный момент. К его 15 годам присоединился еще и старший брат. Так что в этом вопросе молодой Толле был весьма опытен, а с учетом того, что гомункулы делаются для сексуальных утех, то на интуитивном уровне он знает что и как.- Стоит отметить, что секс приносит особое удовольствие, когда занимаешься им с любимым человеком. По крайней мере так говорят. Процесс происходит наедине за закрытой дверью, потому что интимность момента весьма ценная и ее нарушение посторонними может глубоко травмировать одного или двоих в паре. В процессе возникает страсть и заостряются все ощущения. Тела сплетаются. Партнеры ласкают друг друга и соединяются, проникая в тела друг друга. У предрасположенных к зачатию потомства, после секса могут родиться дети. Это не всегда так, но через секс и дети появляются. Предрасположенные к зачатию это пары мужчины и женщины, или такие, кто имеет противоположные клетки, чтобы сперматозоид- мужское семя, попало в яйцеклетку- женское семя. Все остальные просто получают удовольствие от близости. И в таких случаях да, может поменяться запах тела, особенно, после близости.- спокойный тон, словно рассказывал материал из учебника. Частично да, только словами попроще .- Странно, что тебе учитель такого не рассказывал. Это же часть жизни, а значит рано или поздно ты захочешь с кем- нибудь заняться сексом. Тем более, что это одна из естественных потребностей взрослых.
И правда было не понятно. Тиру уже достаточно взрослый, да и Вес не детсадовец. Рано или поздно гомункул не удержится и захочет соблазнить или хотя бы раздеть принца, поласкать его. Парень задумался, а такая неосведомленность не станет проблемой для них? Ведь первый раз самый значимый и испуг может привести к отказу от близости на очень долго, если не на совсем.
Посидев так еще и потискав своего дракона, фармацевт, обдумывая предложенную тему вынужден был признать, что он не только любит Тиру и не только ему нравится разговаривать и гулять, ему еще очень хочется с принцем переспать и спать с ним часто, желательно каждую ночь. Тяжелый вздох.
- Не волнуйся, Тиру, я не претендую на твою невинность. Не имею права. Выбрать партнера для секса ты должен сам, опираясь на желание такого близкого контакта и проникновения в тело.- Понятное дело, что Венитас хотел быть его первым, но нужно же и приличия соблюдать. Хотя бы иногда.

[Тиру]

Тиру и раньше подозревал, что понимает это словосочетание не совсем правильно... но чтобы настолько сильно. Смущение вспыхнуло почти сразу - тихим, тёплым жаром под кожей, не дающим поднять взгляд. Он продолжал слушать Веса - учтиво, сдержанно, как и подобает воспитанному дракону, только вот уставился куда-то в сторону, будто песчинки на берегу могли объяснить происходящее лучше, чем собственные чувства.

Парень не перебивал, лишь молчаливо соглашался кивками - пока гомункул вдруг не задался вопросом, от которого сердце Тиру сжалось.
"Почему учитель не рассказал? Действительно, почему?"
Тиру поспешил заговорить. Голос его был всё тот же - тихий, ровный, даже робкий. Но в нём слышалось подлинное желание объясниться:
— Нет, я... я знаю от наставника, что у зелёных драконов есть такая... психологическая особенность. Что до появления первой... — он запнулся, словно это слово было чужим на языке, — романтической привязанности... они не могут испытывать желания. Потребности в телесной близости.
Тиру проговорил это, не поднимая глаз. Не из стыда - из растерянности. Словно и сам до конца не знал, о чём говорит. Или почему именно сейчас говорить об этом так сложно. Словно что-то внутри него - некое хрупкое, теплое и трепетное - уже отозвалось на слова Веса, разливаясь жаром по всему телу, но Тиру был не уверен, как это назвать. Не знал, стоит ли это называть.
— Видимо, поэтому... — добавил он чуть тише, — ...наставник не поднимал эту тему.

Все эти объяснения звучали странно. Чуждо. Словно речь шла не о нём - и в то же время только о нём. И всё же, в этой странности было что-то завораживающее. Как будто он касался чего-то нового, почти пугающе прекрасного. Нечто, от чего внутри всё сжималось в неловкий, но сладкий узел. Парень чуть сдвинулся ближе, неосознанно. Будто бы и сам не заметил, как Вес вдруг стал ещё теплее, ближе, значимее. Но пока не решился ничего сказать. Он просто... слушал.

Тиру не знал, откуда этот трепет. Словно лёгкое, невидимое прикосновение пробежало по грудной клетке изнутри, сорвав дыхание на полпути. Он слушал голос любимого - спокойный, ровный, а всё же... в нём что-то изменилось. Неуловимо, почти неощутимо, но достаточно, чтобы Тиру замер. Прислушался. Почувствовал, как в словах сквозит затаённая печаль. Немного обречённо. Словно Вес уже и не ждал, что может быть по-другому. Тиру не мог молчать.

Он едва заметно повернулся, нащупывая губами его щёку, линию скулы, и прежде чем Вес успел что-либо сказать - просто поцеловал его. Тихо, мягко, как дышит тишина перед сном. Не потому что хотел утешить. Потому что не мог иначе. Потому что хотелось вложить в этот поцелуй то, что словами пока не умел - всю свою нежность, всё тепло, которое жило внутри. А когда губы разомкнулись, он прошептал - с упрямой нежностью, как говорят что-то важное, не отводя взгляда:
— Но я точно знаю, что хочу только с тобой..
Слова растворились между дыханием. Но остались - как пульс, как ритм, как клятва. И Тиру знал - даже если он сам ещё не до конца понял, что с ним происходит, одно оставалось неизменным: всё это только с ним. Только с Весом.

[ВЕнитас толле]

Гомункул усмехнулся
- Это не только у зеленых драконов так. Настоящее желание близости рождается, когда человек влюбляется. Это похоже на желание владения и присвоения. Желание близости очень конкретное и перепутать его сложно, возможно, если не задумываться о нем, то легко перепутать с некоторой нервозностью, нетерпением без причины, но связанным с конкретным человеком. По крайней мере у меня так. Я не только люблю тебя, Тиру, я очень тебя хочу. Хочу овладеть тобой, ласкать тебя, хочу отдаться тебе.- Так просто проговорил свое желание и понял, что сболтнул лишнего. Но слово не воробей. Вот так и проговорился. Покраснел и спрятался в шее любимого, целуя ее. Стоило бы продолжить объяснять, вот только Вес был слишком смущен, потому молчал.
Появилась тишина. Задумчивая, спокойная. На берег набегали барашки, в воздухе отчетливо ощущался тяжелый запах приближающегося дождя и ветер усилился. Он пока что просто трепал парням волосы и поднимал облачка сухого песка, приносил капли на кожу. Было приятно, романтично и так особенно. Толле старался запомнить каждое мгновение.
И тут, притихший дракончик заерзал. Фармацевт наклонился к нему и поцелуи нежными цветами осели на кожу. Щека, скула, повернул лицо и теперь целовал сладкие губы возлюбленного. Внутри поднимался жар, а сердце побежало спринтерский рекорд. Так сладко, так желанно, так возбуждающе.
Венитас почувствовал, что у ему становится тесно чуть ниже пояса. К счастью шорты широкие из плотной ткани, так что не должно быть видно. И ладно просто поцелуй, но Тиру пошел дальше и ошеломил признанием
— Но я точно знаю, что хочу только с тобой..
- О, Тиру- выдыхает гомункул. Для него это было еще одним признанием. Обнимает крепче.- Спасибо большое, что доверяешь. Я тоже хочу только с тобой, только тебя одного.- на этот раз поцелуй был долгий, напористый, глубокий. Объятия крепкие, нежные, при всем желании Тиру сейчас не смог бы освободиться. Губы, щечки, шея, ушки, все это покрылось поцелуями влюбленного фармацевта. Руки блуждали по спине, по груди и животу. Дракон практически лежал на руках парня. И вот рука заскользила по бедру, прижимая дракона к телу.
Оторваться от мальчика было крайне сложно. Уже познавший наслаждение близости гомункул легко отличал вкус страсти, что рождалась в нем и этот вкус значительно отличался от всего, что было до. И этот опыт разделился на до и после. И это после стало самым желанным.

Засиделась парочка на песке долго. Звездное небо начало активно затягиваться тяжелыми низкими облаками, ветер стал более сильным, порывистым и прохладным. Сорвались первые капли дождя.
- Тиру, нам пора возвращаться. Уже довольно поздно, да и дождь может начаться. Идем в гостиницу.
Обратно шли быстрее. Загулявшихся прохожих ветер толкал в спину. На пороге гостиницы стоял Грегор. Он курил и явно ждал опаздывающих.
- Мы вернулись- сказал Венитас тихо. Все уже спали, только слабый свет у стойки администратора горел.
- Молодцы. Я уж думал, что завел ты принца куда- то в чащу и съел- улыбается. Это был намек на секс.
- Нет. Не съел, но очень хотелось- обнимает возлюбленного за плечи.
- Идем. Вам пора спать.- поворачивается, идет в помещение.- Я забрал ваши покупки к нам в номер. Заберете от туда. Ужин вас тоже ждет. Так что вперед.
- Спасибо, дядя.
Этнарх пошел вперед. Зайдя в номер, он не закрыл дверь, потому что подопечные шли следом.
Комната гостей из Вечной Чащи была дальше по коридору.
- Тиру, пошли со мной- тихонько сказал фармацевт- Твои наверняка уже спят. Сегодня переночуешь у меня, а утром я отдам тебя семье.- пока говорил, мягко увлекал дракона за собой.
Комната, которую снимали этнарх и гомункул была выполнена в традиционном стиле города. Соломенные татами, большие матрацы на полу- футоны- с одеялами и подушками. Стены выполнены из дверей, которые можно было раздвинуть и комната становилась очень большой. Сейчас же все двери стояли на своих местах, образовав коридор и вход во вторую комнату, где спал фармацевт.
- Заходи, Тиру- пропускает во внутрь, включает свет.- Будь, как дома, не стесняйся.
Не смотря на наличие пространственного кармана, Венитас разложил свои вещи в шкаф, вытащил футболку, что будет для дракона, как короткое платье и протянул парню- возьми переоденься. Наверняка твое тело устало от узкой одежды. Не волнуйся, она чистая.- футболка пахла мятой и лугом после дождя.
А сам повернулся к шкафу, чтобы найти еще одну футболку. Снимает одежду, что была на нем этот день. Все полетело в угол и молодой Толле остался в одних плавках. На пояснице, шее, лопатках и ребрах виднелись расползшиеся паутины от точек удара Малгара, куда был впрыснут яд. На груди и животе тоже было такое. Одел футболку.
- Тиру, ты переоделся? Я могу повернуться?- как бы не странно было, но Вес подумал, что не спросить будет ошибкой. Дракон может засмущаться и будет плохо себя ощущать рядом.

[Тиру]

Ладони любимого будто оплетали Тиру со всех сторон - не оставляя ни одного клочка кожи, куда бы Вес не провёл рукой. До дрожи. До жара. До ощущения, что воздух стал тяжелее, а каждый вдох - будто глоток из раскалённого источника. Или почти не было такого места. Но Тиру уже не мог думать, не мог отделить мысль от ощущения. Вес целовал его жадно, почти алчно - будто впивался в само дыхание, требуя каждый миг, каждую искру. И Тиру отдавал. Без остатка. Подаваясь в этом поцелуе навстречу.

Когда губы наконец разомкнулись, рассыпаясь на быстрые, сбивчивые касания - в щёку, в плечо, в чувствительную кожу уха - Тиру вдохнул резко, почти с хрипом. Пытался отдышаться, но дыхание всё никак не приходило в норму, сбитое волнением, восторгом, лаской. Дракон нежился в этих объятьях, словно в собственном гнезде. Сидеть бы так вечно - на остывающем песке, прижавшись к Весу всем телом, слушая шум прибоя и редкие вздохи, чувствовать под пальцами биение его сердца... и ждать рассвета. Но вместо рассвета с неба упала первая капля дождя. Потом ещё. И ещё.


Они всё ещё держались за руки - и не хотелось отпускать. Ни на миг. Тиру с Весом шагали быстро, почти бегом, подгоняемые усиливающимся ветром и моросью, что срывалась с неба тонкими золотыми нитями. В свете уличных фонарей дождь казался волшебным, как сказочный туман, спустившийся на землю - и Тиру, едва поспевая за любимым, не мог не залюбоваться этой красотой. Хотя что там дождь - красивее был только Вес, идущий впереди, чьи растрёпанные от ветра волосы блестели от влаги, прилипая к вискам и щекам. От этого зрелища сердце Тиру будто сжалось, разливаясь теплом - и он сжал пальцы Веса крепче, будто боялся, что того унесёт этим порывом вместе с дождём.

К счастью, отель был уже близко, и в нескольких шагах перед ними выросли колонны фойе, залитые жёлтым светом. Под навесом их уже ждал кто-то - Грегор. Наставник Веса стоял, скрестив руки, и, казалось, едва заметно качнул головой при их приближении, переговариваясь со своим подопечным. Тиру учтиво кивнул в ответ, немного неловко поджав плечи, словно вспоминая о своём собственном наставнике, чьё недовольство такой задержкой можно было предсказать с пугающей точностью. Но едва Вес, словно между делом, предложил переночевать у них - все мысли о гневе Саэля растаяли. Тиру даже не успел испугаться по-настоящему. Он просто улыбнулся и мягко кивнул соглашаясь на это заманчивое предложение.


Тиру шагал след в след за Весом, стараясь не тревожить тишину чужого пространства. В номере пахло иначе - мягче, теплее, может, чуть горьковато лавандой и выветрившимся лекарством. Запах Веса - сразу узнаваемый, отзывавшийся где-то в груди. Было немного неловко. Всё казалось чужим: обстановка, мебель, приглушённый свет. Даже воздух здесь будто был другим - личным, пропитанным остатками чужих снов.

Сменная майка, протянутая ему, была немного велика, но Тиру не стал возражать. Скинул промокшую рубашку, взъерошил волосы коротким движением - стряхнуть капли дождя - и быстро натянул сухую ткань. Она пахла Весом. Едва уловимо, но достаточно, чтобы сердце сжалось. Он аккуратно сложил свою одежду, отложив в сторону, и, уже поворачиваясь, краем глаза заметил, как Вес снимает верхнюю одежду.

Всё, что Тиру до этого старался не разглядывать вблизи, теперь предстало перед ним ясно. Шрамы. Глубокие, изломанные, как отпечатки чужой ярости. Следы когтей, царапины ядовитого жала, узоры, чёрные, будто живые, расползались от них, как тонкие корни под корой дерева. От них нельзя было отвести взгляд. И Тиру не смог. Не помня, как подошёл ближе, он лишь понял, что его пальцы уже скользят по этим узорам, едва касаясь, сдержанно, почтительно. Шепчет - почти не дыша:
— Красиво...
Он тут же отпрянул, будто спохватившись, и неловко улыбнулся, виновато, но не извиняясь. Не должен. Не теперь. Они уже проходили это, обсудили что - Тиру не виноват во всем этом. И Вес должен услышать только это: не жалость, не испуг, а восхищение. Немного бесцеремонное, немного робкое, но - настоящее.

[ВЕнитас толле]

От касания парень вздрогнул. Тиру еще не касался его тела так. Да, за руки держались, целовались, но такого контакта не было. Если бы в тот день удалось искупаться, возможно, реакция была бы другой, но тогда была драка вместо купания.
Усмехается
- Тебе нравится?- поворачивается.- Твой футон с розовыми цветами. Забирайся под одеяло, наверно замерз от ветра?- проходит к своему месту, одевая футболку, садится и протягивает руки дракону, побуждая подойти и сесть в объятия.
За стеной поскреблись
- Дядя?- дверь отодвигается. В щель проникает рука, на которой светится заклинание молчания
- Если вы еще не будете спать и решите подуреть, лучше обезопасить всех постояльцев. Тут старое здание, стены тонкие. Так что лучше с заклинанием.- касается стены и ткань молчания расползается по стенам, полу и потолку. Теперь, даже если парни захотят устроить рок концерт на полную громкость, никто не услышит и сон будет сохранен.
- Спасибо, дядя- в ответ получил смешок. Наставник понимал, что все движется к тому, чего так боится Саэль- к определению, что парни любят, при чем страшнее, что любит Тиру. Мужчине стало смешно и он позволил себе улыбнуться.
- Тиру, садись- хлопает по своему бедру, ловит дракона за руку и легонько тянет, чтобы тот сел в импровизированное гнездышко.- Я бы хотел продолжить то, что мы начали на пляже- Ответа не дождался, накрыл губы возлюбленного поцелуями. Руки снова обнимали тонкий стан, бродили по спине, но теперь парень позволил себе гладить обнаженное бедро дракона, руки ныряли под ткань футболки и теперь кожа была еще ближе, ощущения обострились и возбуждение нарастало. Теперь шорты не скрывали желание Венитаса. Сквозь тонкую ткань все было видно и скорее всего ощутимо упиралось чуть пониже спины принца.
Крыша потарахтела куда- то в теплые края подальше от страстного гомункула, чтобы не краснеть от смущения и стыда. Зато руки остались на месте и теперь одна рука поддерживала спину дракона, а вторая ласкала промежность через ткань. Поцелуи сыпались на Тиру, как из рога изобилия. Наверно, на следующую жизнь хватило бы.
Гомункул гладил парня, мягко прижимая и массируя. Ровно столько, чтобы это было поглаживанием, не щекоткой и не нажатием. Мягкие, точные движения ладони, пальцев по естеству юноши, которое откликалось на ласку. Вес и сам не ожидал, что на столько неискушенный парень так легко отреагирует.
- Могу я?- тянет за резинку белья, обнажая верхнюю часть бедра, ягодицы, избавляется от раздражающей ткани в процессе перекладывания Тиру на спину на футон. Руки гладили нежную кожу плечей, торса, бедер, напрягшуюся плоть. Губы спускались от мочки уха, которую влюбленный и потерявший контроль фармацевт посасывал, по груди, обласкав языком соски, что откликнулись, до самого чувствительного места внизу живота. Кончиком языка провел дорожку обратно к губам и впился в них жадно, страстно. Хотелось всего и сразу и чтобы никто не отвлекал.
Понимающий наставник еще и на саму дверь наложил заклинание замка. Теперь комнату можно открыть только из середины и войти в нее может только тот, кто ее открыл, то- есть Венитас и Тиру.
Теперь молодой Толле не спрашивал, он обцеловывал своего дракона полностью всего. Не оставил ни сантиметра тела без поцелуев и теперь пришел черед самых сладких, по мнению юного эксперта, ласк.
Губы накрыли напряженную плоть невинного дракона. Вес чуть от радости не помер. Если Тиру не понимал о чем сказал наставник, а наставник не удосужился объяснить подробности, то можно сделать вывод, что Венитас будет первым во всех ласках. Это будоражило особенно сладко. Ведь одно дело поддаваться природе и спать с сестрой, которая прыгает на него при первом удобном случае, или с братом, который хорош в постели, но особых эмоций не вызывает. И совсем другое, когда все происходит с возлюбленным. Теперь гомункул понимал разницу.
Мелкие поцелуи посыпались на Тиру. Язык скользил по стволу, по головке, вокруг. Он посасывал и облизывал, наблюдая за реакцией тела. Делал все нежно, медленно, старался, чтобы первый раз принца был приятный и бережный. Все же и в дальнейшем захочется касаться его.
Венитас, лаская дракона, кончил первым. Но было мало. Парнишка темпераментный. Он продолжал стимулировать чувствительные зоны тела. Тая от вида любимого, который извивался под пальцами и губами. Теперь фармацевт понимал, почему есть понятие "секс", а есть "занятие любовью". Второе возможно только с любимым, а первое с кем угодно и когда угодно, было бы желание и силы.
- Тиру- шепчет Венитас-  тебе приятно?

[Тиру]

Тиру недоумённо моргнул, услышав слова наставника Веса. В них словно небыло явного смысла - только ощущение чего-то разрешающего, возможно понятного только ученику и наставнику. Дракон же не успел осмыслить услышанное, как заметил, что в воздухе скользит мягкое и в то же время плотное колебание - магический поток заклинания «молчания» разворачивался, заполняя комнату, заглушая внешние и внутренние звуки и будто отгораживая их с Весом от всего мира. Пространство замерло, стало глухим, чуть звенящим, даже время внутри него точно двигалось иначе.

Понимание прийдет позже. Гораздо позже.

Не в тот момент, когда Вес потянул его за руку, мягко усадив к себе на колени. Не когда, не говоря ни слова, гомункул обвил руками талию парня. И даже не тогда, когда его губы коснулись губ Тиру - в поцелуе медленном, уверенном, жадном и одновременно бережном, словно в каждом движении языка и прерывистом дыхании ощущалось лишь безудержное желание. От прикосновений по телу Тиру разливался трепещущий жар. Он чувствовал, как руки Веса, неторопливо, но уверенно, скользят под футболку, вызывая дрожь при каждом новом касании - неуловимом, но цепком. Вся кожа отзывалась, как будто давно ждала именно этих ладоней.

И Тиру не боялся. Не смущался - по-настоящему. Краснел, да, сердце колотилось, но не от тревоги. Напротив, от напора Веса, от горячих поцелуев и дыхания между ними, ему хотелось только одного - быть ближе. Парень льнул всем телом, не отдавая себе отчёта, забывая, где заканчивается он и начинается другой, прижимаясь всем телом, не желая терять ни секунды этого тепла, ни миллиметра между ними.

Молодой дракон чуть растерялся. Прикосновения Веса у бедра, игривые, почти ленивые поглаживания в паху - всё это застало его врасплох. Тело дракона было ещё в запале от поцелуев, горячих, глубоких, лишённых сомнений, но голова парня всё ещё пыталась догнать происходящее. Даже когда его нежно уложили на спину, и оттянули резинку белья, обнажая напряженное естество. Мысли цеплялись друг за друга, теряли порядок, а пальцы Веса уже касались его так, будто знали, где именно он дрожит сильнее всего.

Тиру согласно кивнул, и сам не до конца понял, что именно сейчас разрешил. Просто доверился - телом, дыханием. А потом губы Веса коснулись его плоти, и всё встало на свои места. Мимолётное движение - и с губ Тиру сорвался удивлённый вдох, короткий, острый, как выдох через поцелуй. Но всё стало по-настоящему понятно, когда Вес, никуда не торопясь, начал свои ласки. Снова и снова накрывал его член губами, касался языком, жаром возбужденного дыхания, лаской коротких поцелуев. Не давая провалиться в стыд или напряжение, а просто быть в этом.

Спина Тиру выгибалась сама собой, бёдра поддавались навстречу, и он больше не думал - не анализировал, не сдерживал свои яркие стоны. Тело отзывалось, и хоть можно было не сдерживаться, не скрываться - ладонь дракона всё же инстинктивно легла на губы, чуть приглушая рвущийся крик.

Перед финалом, когда напряжение внизу живота стало нестерпимым, острым, прекрасным, всё внутри Тиру вспыхнуло, и он излился себе на живот, тяжело, глубоко выдыхая, чувствуя, как его бедра всё ещё подрагивают от прилива ярких чувств. Он опустил взгляд вниз. Вес был всё ещё там - спокойный, сосредоточенный, прекрасный. И в самом взгляде Тиру, затуманенном, чуть влажном от переизбытка чувств, не было больше ни растерянности, ни страха. Только принятие. Только желание. Парень тихо выдохнул, голос всё ещё был хрипловат, прерывист:
— Приятно...
На большее у него не хватило слов. Да и не нужно было. Всё остальное уже сказало тело.

[ВЕнитас толле]

А что там Венитас? А Венитас сходил с ума еще активнее. Его крыша посмотрела, что такие дела и решила отсидеться где- нибудь подальше от неугомонного хозяина, чтобы не покрыться трещинами и не разболтать, и без того разболтанные, гвозди.

Блаженство от ласк возлюбленного не только захватило ум, а и тело. Для юного Толле, который в раннем возрасте от братьев только и слышал, что он создан для утех, было нормой занятие сексом с желающими и понимание, что это может быть удовольствие на уровне не только тела, а и души, пришло лишь сейчас, когда он без памяти влюбился в принца- дракона. Удивительное состояние желания было в новинку, удивляло и захватывало, прямо аттракцион, только впечатления глубже. А эти стоны и встречные движения...
Слух гомункула наслаждался этими тихими, сдерживаемыми звуками удовольствия, что срываются с губ его сокровища. Такого нежного и невинного, чистого в своей естественности. Сердце колотилось с такой скоростью, что взбивало кровь в пену и она бурлила под кожей все больше разгоняя страсть и разгорячая плоть.
Чтобы привести возлюбленного в финалу понадобилось довольно много времени. Неискушенное ласками тело не сразу понимало, что происходи и похоже, как и сам владелец было осторожным. А вот когда чувство безопасности и ласковые прикосновения донесли негу, нежное тело выгибалось, стоны становились более яркими и наступил финал. Сильный, обильный, наполняющий комнату тем самым запахом, о котором мальчишки говорили на пляже. Фармацевта это привело в восторг. Лицо Тиру в этот момент было прекраснее любого цветка и бабочки, звезд и Луны вместе взятых. Это была непередаваемая словами волшебная красота, а вкус кожи любимого на языке в этом моменты было сравнимо с нектаром.
Дракон лежал на спине. Гомункул сел на колени и сверху ему открылся крайне соблазняющий вид. На светлом одеяле, где нарисованы нежно- розового цвета цветы лежал светлокожий, темноволосый, с темными глазами, что ярче звезд парень. Его ноги разведены вокруг тела Венитаса. Глубокое дыхание, румянец на щеках и слегла приоткрытые губы. Так соблазняюще, невыносимо притягательное, чудовищно прекрасно. Глядя на эту картину все слова о чувствах, близости, значении и значимости, которые встречались гомункулу в художественных книгах, научных исследованиях, социальных опросах и рассказах старших, наконец- то из разрозненных понятий обретали общий смысл. Он начал понимать почему так рьяно и многословно описывают авторы романов чувства своих героев и почему для респондентов первый раз близости должен быть с горячо любимым человеком, и почему первый раз так значим и важен для безопасности и дальнейшего взаимодействия. Отец был прав: "Очень многие вещи, дорогой сын, полноценно можно понять и осознать лишь с опытом. Ты можешь прочитать множество литературы и научных трудов, быть подкован технически и теоретически, но чувственную часть этих данных ты сможешь понять лишь пройдя свой путь, испытав на себе и пропустив через себя переживания связанные с этим."
Фармацевт не понимал тогда о чем говорит отец и был уверен, что знаний достаточно для полноты опыта, и все же, как показывает практика, во многих вопросах более опытный родитель оказался прав и чистых знаний без чувственного опыта недостаточно для понимания всей картины.
Вес выдыхал медленно. Все больше и глубже погружаясь в наслаждение ночи с возлюбленным. Он тянет дракона к себе, помогает сесть, кладя его руки на свои плечи. Теперь мальчик сидит на бедрах любовника и их тела еще ближе, площадь соприкосновения больше. Поцелуи снова покрывают кожу принца и он может чувствовать, как напряжен и сам гомункул, как его плоть упирается в такую же напряженную плоть. Как руки скользят по спине, плечам и бедрам, прижимают ближе.
Поддерживая возлюбленного одной рукой под спину, вторая рука скользит между телами и подхватывает оба ствола. Медленно стимулируя их, молодой человек наслаждается и поцелуями и взглядами. Тиру так податлив, он доверяет и позволяет. Шепчет на ушко
- Я бесконечно благодарен тебе, Тиру, мое сокровище, за доверие- целует ушко, ловит мочку и легонько посасывает, прихватывает губами. Движения становятся более плотными, интенсивными и спустя некоторое время парни приходят к кульминации одновременно. Семя изливается на кожу обоих и теперь они оба пахнут друг другом. Венитас улыбается счастливой улыбкой. Он испытывал подобные чувства еще в детстве, когда на новый год, после большого бала, что семья устраивает к этому дню, под новогодним деревом находил целую гору разных подарков, которые хотел получить. И вот сейчас похожее чувство. Оно отличается жаром, густотой, тяжестью. Восторг становится другим, вязким, желанным, его хочется повторить, испить и захлебнуться в нем.
- Тиру, ты мое сокровище.- крепко обнимает парня- Как ты себя чувствуешь, сладкий?- накрывает поцелуем до ответа. Пристально смотрит в глаза- Позволишь продолжить?

[Тиру]

Если бы в этот момент Тиру попросили описать, что он чувствует, он бы, пожалуй, только растерянно моргнул и покраснел до самых кончиков ушей. Слишком много всего. Слишком ярко. Слишком оглушающе. Слов не находилось. Только тепло, дрожь в пальцах, звон в ушах и сладкая невозможность понять, где заканчивается тело, и начинается это чувство.

Дракон лежал на спине, раскинувшись, колени были разведены, дыхание сбивалось... Возможно, где-то в глубине оставалось место для стыда - ведь он выглядел настолько откровенно уязвимым. Однако, парень не чувствовал себя слабым. Нет. Потому что взгляд Веса, тёплый, восхищённый, влюблённый - не оставлял места для сомнений. Его не просто хотели. Его жаждали. Без остатка. Без сдержанности. До дрожи. И Тиру чувствовал это. Принимал. И жаждал в ответ. Его сердце отзывалось на каждое прикосновение, на каждую паузу между поцелуями, как если бы само влекло его навстречу любимому - без страха. Только страсть. Только желание быть ближе. Ещё ближе. Стать частью этой любви.

Тиру будто увлекали в танце - за руку, осторожно, но с твёрдой решимостью. Он поднялся с футона, всё ещё подрагивая от пережитых ощущений, и позволил вести себя, усадить перед собой. Их лица настолько близко, что дыхания путаются в одном ритме.

Юный дракон знал слишком мало о гомункулах. Почти ничего. И теперь, с каждым новым касанием, взглядом, полутоном, разум отчаянно пытался найти объяснение: как... как это возможно? Где Вес мог научиться быть таким уверенным, внимательным, - нежным и обжигающим одновременно? Ни одно слово не рождалось, только сбивчивые вдохи и нескладные вопросы внутри: «Почему это так прекрасно?» Мысли рвались клочьями между судорожными вдохами, но тело уже переставало слушаться.

Между ними почти не оставалось расстояния - тесно соприкасаясь грудью друг с другом. А внизу - теплая, уверенная ладонь Веса, которая скользила между ними, на их членах, словно точно знала, как тронуть, где надавить, когда остановиться, чтобы подарить новое дыхание наслаждения. Тиру не мог сдерживать себя - каждый его выдох становился громче, превращался в протяжный стон, наполняя пространство звуками, которых он раньше даже не знал в себе. Пальцы Тиру цеплялись в предплечья любимого, с каждым новым движением становясь крепче, будто именно в них он искал опору. Его лоб уткнулся в плечо Веса - не от стеснения, а потому что иначе он просто не мог держаться. Парень чувствовал, как губы гомункула касаются его уха - легко, чуть дразняще, и это сводило с ума.

Когда волна нарастала, почти достигнув пика, движения на прижатых к друг к другу, разгоряченных стволах стали быстрее, нестерпимыми, все его существо вспыхнуло. В груди, внизу живота всё истомно сжалось и разом развернулось наружу. Тиру задохнулся, поднимая голову, выгибаясь, словно сам воздух в комнате стал сладким, плотным и живым. Он выдохнул имя любимого - жарко, сорвавшись, не скрываясь:
— Ве... Вес!.. Аа... ха!...
Имя слетело с его губ, словно крик молитвы, почти стон, почти песня. И запах - густой, пьянящий, их общий, витал повсюду. Мир наполнился запахом их любви. Он был в воздухе, на коже, в каждой клетке тела. И, оставаясь в его объятиях, Тиру бессильно опустил голову, прячась в шее Веса, судорожно дыша, всё ещё словно пьяный от этого ощущения их любви, которое казалось невозможным. Голос дракона - тихий, хрипловатый, дрожал, но был ясным:
— Да... пожалуйста... продолжай... я хочу...

[ВЕнитас толле]

Сладкие стоны. Разгоряченное тело. Разрешение и ощутимое желание Тиру разгоняло бурю страсти. Венитас контролировал процесс, и все же ему это уже удавалось с трудом. Хотелось наброситься, испить этот нетронутый, невинный цветок до дна. Но нельзя. Цветы нельзя рвать варварски. Их нужно бережно пересаживать. Взять горшок с подготовленной почвой, воду, хорошую лопатку и аккуратно выкопать ком земли с корешками, бережно укрыть земелькой и полить, а потом ухаживать с нежностью и любовью. Примерно так гомункул хотел поступить с возлюбленным.
Он снова уложил юношу на спину. Его напряженное естество продолжало тереться о нежную кожу любимого. Магией подхватил тюбик, что стоял на тумбочке и нанес содержимое на себя потом на Тиру
- Тиру, постарайся расслабиться. Если будет неприятно, обязательно скажи. В первый раз может быть больно. Я хочу этого избежать- Он мягко гладил увлажненным стволом плоть любимого. Надавливал на сфинктер очень нежно и медленно, головка проникала только кончиком. Процесс был неспешный. Поднятые бедра молодого человека, что лежали на бедрах фармацевта располагались удобно для процесса, а под спиной у партнера были подушки, чтобы не было слишком большого прогиба в спине. Свободной рукой парень ласкал промежность любовника и наслаждался видом сверху.
Тиру уже давно обнажен, как и Вес. Его кожа светлая, волосы темные, уже растрепанные и влажные от пота. Глаза словно в поволоке и все равно блестят ярко, возбужденно. Влажные губы, нежно розовые, влажные, мягкие. Вес знал их вкус, что слаще любых пирожных. Тяжелое дыхание, возбужденные соски и податливое, отзывчивое тело. Руки гладили кожу и ласкали, член напрягался еще сильнее, но  не кончал. Хотелось войти в тело любимого, слиться с ним, быть первым, а потому единственным, кто сорвет этот сладкий, первый стон. Напряжение нарастало, мелкая дрожь пробирала до костей. Не от холода или нервозности, а от желания. Для гомункула такой секс, а именно занятие любовью, тоже был впервые. Никогда ранее он ничего подобного не испытывал и дорожил этими мгновениями.
- Любимый,- тихонько зовет фармацевт- я вхожу.- добавил еще геля для скольжения и очень медленно начал вводить- Постарайся расслабиться. Если больно, скажи мне.

[Тиру]

Тиру не знал, что будет дальше. Даже не пытался угадать. Все, что с ним происходило до этого - взгляды, поцелуи, прикосновения, которые срывали дыхание и пошлые стоны, спутывали мысли, - Все это казалось уже пределом, верхом того, что можно почувствовать, на что способно его тело, его сердце. Но тело продолжало трепетать. Не от холода, не от едва ощутимого касания воздуха по оголённой коже, а от предвкушения. Как будто глубоко внутри кто-то знал - это только начало.

Вес вновь, играючи, но с тем же пугающе-уверенным спокойствием, уложил его на спину. Всё происходило мягко, почти бережно, но в этом была сила - сила, от которой у Тиру пересыхало в горле. Он сам не заметил, как ложась перед ним уже сам доверчиво развел ноги обнажая себя без стеснения и защиты, как встретился взглядом с глазами Веса снизу вверх, с замиранием в груди. А потом - ощущение, как его бедра подхватывают, притягивают ближе. Всё внутри будто стронулось с места, всё внимание сосредоточилось в этом движении, к легкому напору в его тугое колечко мышц между ягодиц.

Предупреждение. Оно прозвучало искренне, с заботой - но именно от этого по спине Тиру побежал тонкий холодок. Он сглотнул. Кто от такого может расслабится, особенно в первый раз? Но в глазах любимого не было угрозы. Не было спешки. Только терпение и... нетерпение, сдерживаемое лаской, к томным, приятным поглаживаниям его естества. Словно успокаивая или отвлекая от того что будет. Тиру вдохнул чуть глубже, потом выдохнул, будто заново учась дышать. Запальчиво кивнул. Каждая мышца будто ответила согласием. Парень чуть выгнулся, принимая, позволяя - обращаясь в ощущение, отдаваясь ему, позволяя себе быть ведомым туда, где он ещё не был. Но куда теперь - хотел.

Проникновение и в самом деле оказалось медленным. Почти бережным, как будто Вес боялся нарушить что-то важное - не в теле, в самом моменте. Не было боли. Но Тиру чувствовал... чувствовал всё. Каждую венку его члена, как его медленно, настойчиво заполняют собой - глубже, плотнее, уверенно, будто раздвигая внутри грань между "можно" и "уже слишком". И именно эта осторожность, это ласковое давление вызывало у Тиру странное, почти неестественное беспокойство. Он выгибался навстречу, непроизвольно, почти инстинктивно помогая гомункулу проникнуть глубже, комкая простыню под ладонями.

Грудь вздымалась резко, дыхание сбивалось, и всё же он позволял. Ещё чуть-чуть. Ещё... до конца. Его тело принимало, плавилось, изгибалось - но в голове бушевала судорожная, паническая мысль, рвущаяся сквозь страсть:
«Большой!.. Слишком большой!..»

И всё же Тиру не остановился. Не просил прекратить. Он позволял Весу идти дальше - чувствуя, как то, что раньше казалось невозможным, становится реальностью. Он не знал, чем всё это обернётся. Но сейчас - не мог, не хотел прятаться от ощущения, даже если оно пугало.

[ВЕнитас толле]

Дракон был невинен, чист и совсем не подготовлен к таким процессам. Тело гомункула, чье создание с самого начала планировалось для утех, было чувствительным и чутким в этом вопросе. Медленно, преодолевая миллиметр за миллиметром, чувствуя, как его сжимает тело любимого, входил в него. Остановился, внимательно наблюдая за эмоциями на лице Тиру. Потом еще немного движения. Снова смотрит
- Тиру, как чувствуешь себя?- парень предполагал, что его анатомия может не подойти дракону, потому нужно было быть крайне осторожным и из соображения психической безопасности, и физической тоже. Несовместимость анатомии может нанести травмы, которые лечить придется долго и кропотливо, а это в свою очередь кроме смущения добавит проблем с наставником, который голову гомункулу открутит за нанесенный вред, пусть и не смертельный. Для гладкости касания добавил еще геля.- Тиру, милый, твое дыхание слишком прерывистое- фармацевт остановился- Постарайся выровнять дыхание. Это поможет расслабиться.- поглаживает естество мальчика, которое подрагивает. Кажется, что он вот-вот кончит- Тиру, любимый. Если тебе этого много, я могу остановиться. Мы сможем продолжить в следующий раз- Хотел успокоить и на всякий случай определить, что всегда можно прерваться или отложить, или отказаться вообще. Безусловно, Венитас сгорал от желания. Войти в дракона, двигаться в нем и чувствовать, как он сжимает член внутри. Хочется кончить прямо в него, услышать этот сладкий стон, когда юноша кончит не от ласк, а от него, от контакта с телом, но сознание не позволяло сорваться в безудержную похоть. Нельзя. С любимым так нельзя. Нельзя рвать цветы, как сорные колючки. А тело любовника отвечало без согласия владельца. Партнер, который таким желанным угощением лежал на футоне, подавался вперед, словно сам хотел почувствовать его. И гомункул соглашался.
Он так же медленно, с остановками и внимательным наблюдением, вторгался в невинное тело. Бережно и старательно, чтобы не повредить хрупкое тело цветка и его корни, обкапывал и переносил в свой горшочек. И вот, достиг предела. Юноша ощутил, как его член уперся в мышечную стенку, а значит хода дальше быть не может.
- Любимый, как ты себя чувствуешь?- лицо принца отражало непонятный набор чувств. То ли ему нравится, то ли ему нестерпимо больно.- Тиру- мягко зовет дракона. Ему нужен был ответ, иначе он не мог отдаваться страсти дальше, только прервать процесс. Сомнения в праве бесконтрольного движения отразились на лице. Он начал двигаться в обратном направлении так же медленно. Резкие движения от непривычки в купе с таким прерывистым дыханием точно навредят и нанесут серьезные травмы. Плавный, медленный выход.
Это было сладкой пыткой. Привыкший к активным действиям, парень сходил с ума от того, что сам же и делал. Это скольжение, сдавливание, еще немного и он кончит. Он очень хотел кончить в возлюбленного, осквернить его своим семенем, чтобы никто не захотел его, никто не смотрел на него, как на любовника, чтобы принц стал только его. В глазах вспыхнула плотоядная жадность. Присвоить, забрать.
- Тиру, ты только мой- выдохнул с жаром, когда бедра отошли от бедер Тиру и напряженный член покинул свой рай. На прекрасное белое тело пролилось белое, густое семя. Венитас не смог сдержаться. Сладкая медленная пытка привела к разрядке...но и этого было мало.

[Тиру]

Проникновение достигло своего предела. Тиру почувствовал это очень ясно - так, будто в его теле что-то щёлкнуло, открывая что-то глубокое, непривычное, почти пугающее. Всё внутри напряглось, судорожно застыло в ожидании: грудь поднялась в резком вдохе, страх замер в ней, сжавшись в комок где-то между сердцем и горлом. Он не понимал, что будет дальше - толчок? ещё одно движение? что-то более? Но вместо этого... всё исчезло.

То, что только что заполняло его - плотно, жадно, почти невыносимо - внезапно отстранилось. Ушло. Как волна, катившаяся с громом и вдруг растаявшая на берегу. Осталась только пустота - холодная, пульсирующая, невыносимо ясная и жар пролившегося семени Веса на своем бедре. И в этой пустоте, дракон словно остался один, дрожащий, будто всё ещё запомнивший тепло, но уже лишённый его. Парень пытался справиться с дыханием. С рвущимися из груди вздохами, с этим странным послевкусием - не стыда, нет, скорее испуга перед собственными ощущениями. Не перед Весом. Нет. Тиру чувствовал, что рядом - забота, внимание, тепло. Но внутри него колыхалась другая правда, более стыдная: он испугался. Самого себя. Того, как близко он оказался к тому, чтобы раствориться. Насколько эти первые ощущения были необычными и непонятными.
Он прижал ладонь к лицу, будто пытался спрятаться. Слова давались тяжело, голос дрожал, но он сказал, неровно, сбивчиво, однако честно:
— Всё хорошо... просто... так непривычно.
И в этих словах - вся его хрупкость, открытость, готовность бороться с собой ради того, чтобы остаться рядом.

Тиру удалось выровнять дыхание - тяжёлое, прерывистое, наполненное остатками испуга и странного жара. Парень сосредоточился, будто заставляя себя успокоиться. Сердце колотилось в груди, но он уже знал, что справится. Почти. И именно в этот момент он увидел его лицо Веса, склонившегося над ним. Обеспокоенного. Взволнованного. С тенью сомнения в глазах.

Тиру замер, как будто попал в эпицентр колебания: стоит ли идти дальше? Продолжать ли, если вдруг это ранит? Гомункул не пошел до конца и от этого внутри Тиру что-то болезненно сжалось. Он не мог допустить, чтобы Вес подумал, будто причинил ему боль, будто остановка - это то, чего он хотел. Дракон заговорил сам, ясно, уверенно - с теплотой, в которой все еще горела честность:
— Мне было не больно. Правда.
Он не поднялся, не стал вставать. Вместо этого протянул руку, взял ладонь Веса, перехватил её чуть выше - за запястье, и мягко, настойчиво потянул на себя. Тёплая, раскрытая ладонь легла ему на щеку, и Тиру прижался к ней, потерся, медленно, как кот, и в этом прикосновении Вес мог почувствовать всё: тепло, жар, почти горение - тот самый огонь зелёного цветка на его щеке, распустившегося от желания и доверия. Он не прятался. Не отводил взгляда. Он хотел.
— Вес... — голос дрожал, но не от страха, — Вес, давай попробуем ещё раз? Пожалуйста... не останавливайся. Просто... держи меня за руку, хорошо?

[ВЕнитас толле]

Не смотря на остановку, Тиру не выглядел странно или разочаровывающе, он выглядел так же невинно. Весь его вид, даже после проникновения оставался кристальным, чистым, нежным, как первые цветы под снегом... и это раздражало. Венитас, который уже решил, что Тиру принадлежит только ему, хотел заполучить его, всего, полностью, а тут риск, что эта чистота и невинность достанется кому- то другому. Недопустимо.
Наклоняется к любимому, гладит щеку, а тот ластится. Раздражение, готовое вспыхнуть бурей, от такого утихало. В выражении появилась нежность. Губы касаются губ.
- Тиру, ты прекрасен. Я хочу тебя- тихонько шепчет, глядя в глаза любимого, а любимый отвечает, что хочет еще. парень удивился. Его это радовало- Хорошо. Давай попробуем. Постарайся дышать ровнее, если будет больно или слишком быстро, скажи мне.
Акт начался с начала. Гель наносит на себя, на Тиру, ласкает промежность, естество любовника и медленно погружается в тело. Все происходило так же медленно и аккуратно. Дракон принимал гомункула уже более уверенно и легко. Мышцы расходились более плавно с меньшим сопротивлением и появилось новое ощущение, его заглатывали, словно просили войти и остаться, а Вес только и рад.
Снова упирается в стенку. Парня уже начала бить мелкая дрожь нетерпения
- Тиру, я начинаю двигаться. Не задерживай дыхание- и движение началось. Сначала медленное. Парень пробовал своего Тиру на вкус, чувствовал, как тот сжимает его, как реагирует на нажим и на сколько погружается в облегчение, когда он отводит бедра.
Сладкие стоны срывались с губ возлюбленного, а комнату наполнили хлопающие с хлюпаньем звуки. Гомункул немного ускорился, а потом еще чуточку, и еще. Через десять минут это был полноценный, ритмичный секс, наполненный вниманием и нежностью. Молодой Толле прекрасно знал, что отпустить контроль сейчас нельзя никак, иначе быть беде, однако тело дракона оказалось выносливым и крепким. Сознание купалось в наслаждении. Заниматься сексом с любимым, это так кайфово. Когда Вес начнет изготавливать наркотики, то и сам обязательно попробует, но его не впечатлит. Суррогатное удовольствие не сможет перекрыть удовольствие от близости с Тиру. Это было лучше любой химии и сладостей вместе взятых.
Гомункул поднял дракона и усадил к себе на колени, оставаясь в нем. Горячие поцелуи накрыли губы любовника, руки блуждали по спине, пальцы путались в волосах, с губ срывались стоны
- О, Тиру, ты потрясающий, ошеломляющий. Я хочу тебя.- бедра фармацевта ритмично касались бедер принца, растаявший гель облегчал трение и создавал весьма развратные звуки. Выгибающийся парень, что сладко стонет в руках стал шедевром реальности. Эту картинку Вес будет помнить вечно, а стоны Тиру станут лучшей музыкой, когда- либо услышанной богатеньким наследником.
Венитас не хотел отпускать дракона, а потому не поддавался на уговоры тела кончить прямо сейчас. Он хотел кончить вместе с любимым, чтобы показать всю прелесть соития. Пик довольно долго не приходил. Движения замедлялись, становились плавными, словно ленивыми или сонными, снова набирали скорость или вбивались в тело, как волна разбивающаяся о скалы и медленно отступает обратно. Было неописуемо хорошо
- Тиру, я на пределе- говорит гомункул, тяжело дыша. Еще несколько толчков- Ты лучшее, что сом ной случилось за всю мою жизнь. Я люблю тебя, Тиру. Будь моим навечно.- почти та же история "Что у трезвого на уме, у пьяного на языке", только опьянел Венитас не от алкоголя, а от принца- дракона и хотел так пьянеть как можно чаще. Тиру принадлежит ему, наконец- то возникло то ощущение, которого так ждал молодой влюбленный- ощущение присвоения и осквернения своими руками, дабы никому не повадно было. Тиру мой. Никому не отдам- подумал гомункул и парни кончили одновременно, как и хотел фармацевт. Он наполнил принца своими соками и радовался, ощущая горячее семя на своей коже. Ощущая, как Тиру устало и тяжело опустится в объятиях на плечо, как губы соединяются с губами в жарком поцелуе. Венитас не знал захочет или его любимый еще, но знал, что если захочет, он поддержит.

[Тиру]

Когда Вес стал входить во второй раз, так же медленно, так же бережно, как и в первый, - Тиру уже мог сосредоточиться. Его дыхание оставалось неровным, но разум улавливал слова любимого, мягкие, успокаивающие, обволакивающие голосом. Он слушал. Старался делать, как тот говорил - расслабиться, отпустить, принять. И получилось. Новые ощущения всё ещё казались странными, непривычными, но уже не пугали. Не причиняли тревоги. В теле жило напряжение - тянущее, тёплое, где-то внизу живота - но оно не было ни болью, ни страхом. Просто... непонятным.

Тиру не знал, в чём должна была быть прелесть происходящего. Он не мог сформулировать. Только чувствовал, как сердце трепетало - восторженно, звонко, едва ли не заглушая всё остальное. Особенно - когда смотрел на Веса. Нависшего над ним, страстного, влюблённого, дрожащего от сдерживаемого нетерпения. Любимый был прекрасен. Настолько, что даже от одного этого вида в груди дракона разрасталось тепло. А потом бедра Веса отстранились.

Ненадолго. На одно короткое мгновение, прежде чем вновь, степенно, вернулись - мягко, глубоко, заполняя. Тиру выдохнул - непроизвольно, резко, как от неожиданного прикосновения к оголённому нерву. Его спина выгнулась, тело словно само подалось вверх. Он сам не понял, от чего оно так отреагировало. Но внутри - прямо в том тянущемся напряжении - что-то вспыхнуло. Резкое. Горячее. С каждой новой волной движения оно начало отзываться.

Сначала просто сбивало дыхание. А потом Вес начал ускоряться. Движения стали резче, смелее. И это сломало всё, что Тиру думал о себе до этого. Дракон заходился стоном, не сдерживая ни дыхания, ни голоса. Спина выгибалась, бёдра поднимались навстречу, как будто тело искало - просило больше. Парень не мог остановить ни один звук: стоны - резкие, срывающиеся, до хрипа, с каждым толчком они наполняли воздух. Тело горело, словно обнажилась новая кожа, чувствительная до каждого прикосновения, яркого поцелуя. И он весь - откликался. Подавался. Горел. И с каждым новым движением, с каждым толчком - был всё громче, ярче, живее.

Удовольствие прокатывало по позвоночнику, как огненная волна, с каждым новым, резким движением Веса в нём. Оно било в спину, в грудь, в виски - и Тиру казалось, что он сходит с ума. Но прекратить? Нет. Ни за что.

Дракон только сильнее подавался навстречу - рефлекторно, по-звериному инстинктивно, так, как будто тело знало лучше него самого, чего оно хочет. Пальцы парня вцепились в предплечья любимого, цепляясь, сжимая - то ли чтобы удержаться, то ли чтобы не раствориться совсем. А голос, сбивчивый, срывающийся, то громкий, то хриплый от слёз и воздуха, разрывал тишину:
— Х-хорошо... Вес... ха... ахк! а-аах!
Голова кружилась - от жара, от переполняющих чувств, от нехватки дыхания. Но всё закружилось по-настоящему, когда Вес вдруг поднял его - легко, крепко, будто Тиру ничего не весил. И усадил на себя.
— А-а... хх! — Тиру испуганно выдохнул, вздрогнув всем телом. — Г-глубоко...
Парень почувствовал всё. Как будто никогда раньше этого не было. Наполненность стала ещё сильнее, ещё острее, но панике не дали места - Вес аккуратно удерживал его за бёдра, направляя, подсказывая, ведя. Гомункул начал подаваться сам, чуть-чуть, ровно настолько, чтобы показать, как надо, как можно. И это сразу же стерло страх дракона, осталась только волна. Горячая, плавная, разрастающаяся внутри.

И Тиру в ответ, без всяких подсказок стал двигаться сам. Подмахивал, поддавался навстречу, и в каждом их поцелуе, в каждом сбитом дыхании, он шептал в губы Весу:
— Х-хорошо... Вес... амх! Вес...!
Он хотел сказать больше. Хотел признаваться в любви, в желании, в том, как это невыносимо прекрасно быть с ним. Что не хочет, не может остановиться. Но слова запутались. Не складывались. Да и не нужны были. Потому что тело говорило громче. Оно всё выдало - в том, как Тиру выгнулся, как его движения стали хаотичнее, жаднее, как он, будто оплавленный, обхватил любимого, цепляясь, дрожа в финальной, истомной судороге, обильно изливаясь на живот - свой и Веса.

Тиру дышал тяжело, сбивчиво, обмяк прижавшись к шее любимого, уткнувшись в нее горячим, влажным дыханием. Грудь вздымалась неровно, сердце колотилось как пойманная птица. Дрожь еще не отпускала - не телесная уже, а какая-то глубинная. Парень пытался выровнять дыхание, но не мог - внутри всё продолжало пылать: нежность, стеснение, бескрайняя любовь. Дракон прошептал это сначала почти неслышно, губами к касающимися кожи:
— Я люблю тебя, Вес... Очень сильно люблю.
Слова прорывались все еще чуть хрипло, между поцелуями - в шею, за ухом, в висок.
— Я так счастлив, что ты появился в моей жизни... Пожалуйста, будь со мной всегда. Всегда...

Тиру поднял голову - глаза блестели, светились чем-то глубже желания, после чего юный дракон впился в губы возлюбленного поцелуем, таким долгим и жадным, что в нём было всё: благодарность, обожание, мольба. Вес мог почувствовать, даже не глядя - как под его ладонями меняется фигура Тиру: под пальцами кожа стала плотнее, прохладнее, гладкие чешуйки проступали сквозь прежнюю мягкость. Плечи стали шире, дыхание - глубже, в нем звучал уже не просто человек, а нечто древнее, пылающее.

Тиру мягко, но настойчиво надавил на его плечи, уже сам укладывая Веса спиной на футон. И теперь гомункул мог видеть во всей красе - нависшего над ним Тиру, в полудраконьей форме: изумрудная чешуя переливалась в лунном свете, глаза точно светились изнутри, хвост за спиной изгибался нетерпеливо и хищно. Но в этом свете не было угрозы - была страсть, преданность, неукротимая жажда быть рядом. И любовь. Настоящая, безоружная почти все такая же невинная. Дракон заурчал, прижавшись ближе, и осыпал лицо Веса поцелуями - короткими, дрожащими, пылкими. Он мурлыкал слова, прижавшись лбом ко лбу, но уже они были совсем не невинными:
— Я тоже хочу тебя, Вес... можно?..

[ВЕнитас толле]

Жаркий, жадный поцелуй. Подавляющий, где не было места маневру или отступлению. Венитас даже не успел как- то отреагировать на такое нападение и тут же капитулировал, отдаваясь на милость победителю- захватчику инициативы. Сейчас поцелуи дракона, что вот буквально несколько часов назад был скован, нервничал и распускал вокруг себя энергетику невинности, совсем утратили ту самую невинность, скромность, словно сорвали маску с тайны или разбудили спящую сущность. Они были властными. Так целуют тех, кому написали роль в пьесе и выбранному актеру отказаться не будет шанса. Подавляющая аура страсти наполнила комнату, а под пальцами менялись ощущения.
Гладенькие ребристые чешуйки сменили кожу, тонкое тело, что только что находилось в объятиях молодого человека, меняло черты на более крупные. Плечи раздались, вес и без того не маленький, словно увеличился и напирал. А гомункул и не сопротивлялся. Он послушно лег на спину, позволяя колену изменившегося дракона удобно расположиться между бедер, руки лежат за головой. Теперь гомункул был маленьким, тонким на фоне Тиру. Из одежды на нем только перчатки и оставались. Парень ласково тянулся к своему парню, отвечал на поцелуи.
- Да, Тиру. Можно- отвечает фармацевт и разводит ноги, открываясь, познавшему сладость близости принцу.- Войди в меня- бедра подаются вперед и упираются в совсем не маленькое напряженное тело. Удивленно Вес моргнул и поднял голову, чтобы взглянуть, может показалось? И нет, не показалось. У промежуточной формы любовника был весьма внушительных размеров член. Толле сглотнул. Ему не доводилось еще встречать обладателей выдающихся непревзойденных размеров. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Руки гладят предплечья призывно, губы нетерпеливо закусывает, а бедра непроизвольно вздрагивают, дразня и побуждая.
Ощущения от проникновения дракона в гомункула были необыкновенные. Они вырвались протяжным стоном, а глаза расширились. Такой опыт был весьма неожиданным. Особенности строения и ребристость анатомии касались самых чувствительных точек внутри. Казалось, что Тиру открыл для Венитаса новый горизонт наслаждения. Медленное, неуверенное движение, которое наполнило до самого края и разлилось снопом искр острых, обжигающих и гомункул, к своему стыду, тут же кончил. Удивленные глаза уставились на дракона.
Парень ожидал чего угодно- медлительности, неуверенности, постоянных вопросов правильно ли Тиру делает, не больно ли Венитасу, нервных вздохов и дрожи, но никак не мгновенного финала от себя и такой уверенности в проникновении от любимого. На мгновение парень под драконом подумал, что тот просто скрыл свой опыт, но тогда чем объяснить его искренность, когда речь зашла о сексе, пока они сидели на пляже. Минуту парень пялился на дракона и совсем не двигался. А потом до него дошло, словно осенило- совместимость. Медленный выдох.
- Тиру, продолжай. Я хочу еще- нежная улыбка и тянет парня за руку. Весу понравилось чувствовать на себе тело возлюбленного. И теперь не принц стонал от удовольствия, а фармацевт. Сильные, уверенные толчки, наполнение до краев и множественные оргазмы кружили голову. Соображать стало совсем тяжело и молодой человек отпустил мысли, чтобы не мучить их и себя. Жар страсти накрыл с новой силой, такой неистовой и поглощающей, что в пору потерять рассудок, а все причина в совместимости.
Читать об этом приходилось и преподаватели на биологии рассказывали, мол, при совместимости партнеров потомство получается здоровым, крепким, с магическими усилениями и часто гениальными или одаренными. Но Венитас был уверен, что такое возможно только в парах, где перспектива размножения более реальна и даже не подумал, а точнее пропустил, когда говорили о том, что совместимость это в первую очередь про соответствие биологическим требованиям организма. То- есть совместимость может быть у любого. Вот и нашелся совместимый с гомункулом.
Секс с таким совместимым ощущался совсем иначе. Венитас заметил с самого начала, что что- то идет не так, но списал это на неопытность Тиру и сосредоточился на его безопасности. Ощущения были острее, словно до этого все происходило через одеяло, эмоции более открытые и раскаленные.
- О да. Тиру...ммм....ах...ахх... еще . Да. Жёстче. Да, так...ах... как же хорошо. Да...- это и весь словарный запас, что остался. У Венитаса сорвало крышу от страсти и он прижимался к дракону так плотно, как только получалось. Он обхватил парня ногами, отвечал на поцелуи и стонал от удовольствия- Хочу быть твоим. Хочу только тебя, только с тобой. Владей мной, Тиру.
Плоть вонзалась в тело, заполняя собой и соками. Сколько финалов прожили молодые люди в этой позиции не известно. Наследник Толле был согласен оставаться в подавлении принца- дракона неопределенный срок. Ему нравилась эта сила над ним и ощущения от такой подходящести и чувственности. Столько наслаждения за одну ночь у него никогда не было. Весу хотелось отдаваться Тиру снова и снова, до умопомрачения и истощения. Только с ним. Только он единственный- принц- дракон.
По подоконнику ударили первые капли, а утро, которое должно было уже начаться, опаздывало.