[Тиру]

После завтрака Тиру было не узнать. Исчезли все тени недавней болезни, исчезла вялость - вместо неё в нём пылала лёгкая, подвижная энергия, будто вместе с кофе он выпил нечто гораздо более живительное. Он подскочил с места почти сразу, помогая унести посуду, при этом болтая без умолку: спрашивал, куда убрать это, нужно ли вытереть то. Казалось Леж слушал его с тем особым выражением, в котором не было ни иронии, ни поощрения - только мягкая, опытная наблюдательность. Возможно, он догадывался. Или просто знал, что делать с такими вот - с теми, кто не привык быть нужен, и теперь изо всех сил хочет это исправить.

Так или иначе, работу ему дали. Одну из самых простых, и пыльных. Мансарда. Старинная, скрипучая лестница, тяжёлый воздух под крышей и ворохы мелкого мусора, что неизбежно скапливаются там, где давно не прибирались. Тиру воспринял поручение с боевым воодушевлением - с тем наивным рвением, что бывает у тех, кому никогда раньше не приходилось убирать самому. Он поднялся по лестнице, отворил люк, вдохнул... и тут же закашлялся, едва не свалившись обратно. Пыль стояла стеной. Парень пробрался внутрь, отмахиваясь, как от живых существ, и вдруг... замер. Под самым скатом крыши, рядом с аккуратным оконцем, обрамлённым паутиной, стоял книжный шкаф. А за ним - ещё один. И ещё, не в ряд, как в дворцовой библиотеке, а вразнобой, будто собирались они здесь не по уму, а по любви. Книги были старые, потрёпанные, некоторые с облезшими обложками, некоторые вовсе без них - и от этого почему-то только живее.

Дракон вытянул наугад один том, открыл, прочитал первую фразу - и всё. Работа тут же отступила на второй план. Пыль - перестала быть врагом. Она теперь была частью атмосферы, как дымка в лесу или сухой песок на обочине дороги. Он сел прямо на пол, поджав ноги, и стал читать, увлекаясь всё дальше, забывая, где находится, зачем пришёл и сколько времени уже прошло. Эта библиотека не была похожа на ту, дворцовую. Но в ней было всё, что нужно: книги без заумных витиеватых биографий. Тишина. И ощущение, что никто не отберёт у тебя ни то, ни другое.

Совесть проснулась почти незаметно - сперва как лёгкий укол где-то в груди, когда взгляд Тиру в четвёртый раз застрял на странице вместо того, чтобы задержаться на слое пыли. Он ещё попытался её заглушить, развернувшись спиной к дверце, но пыль напомнила о себе громким чихом, и всё было решено. Парень поднялся, отложив том с пометками на полях, и принялся сдувать вековую затхлость с корешков, вытирать полки краем тряпочки, и раз за разом погружаться в новые тексты - потому что любая книга тут же цепляла. Он тёр глаза, возвращал себя в реальность, качал головой, как ныряльщик, и снова поднимал пыльные облака.

К обеду мансарда превратилась в настоящее поле битвы: измотанная тряпка лежала, как павший знамённый, а сам Тиру спускался вниз, точно после решающей схватки.
Дракон был покрыт пылью с головы до пят, как будто в мансарде не книги хранились, а древние руины. Волосы спутались, на носу след от книги, которую он невольно уткнулся, залипнув на схемах, а в руках - толстый, увесистый том с зелёной обложкой. Он держал его, как трофей, который не стыдно принести с поля боя.
— Я нашёл книгу с твоими ядовитыми жуками! — с пылающим восторгом сообщил он Лежу, входя в кухню. Глаза сверкали, голос звенел. — Я их всегда видел только вживую... даже названий не знал. А тут - смотри! С иллюстрациями!
Он уселся за стол, разложив книгу, как карту сокровищ. Страницы шелестели под его пальцами, раскрываясь на подробных рисунках: с хитиновыми панцирями, тончайшими усиками, крупными глазами. Тиру показывал ареалы обитания, щёлкая пальцем по небольшой схематичной карте на страницах.
— Вот этот - я точно встречал его в джунглях. А этот, смотри, прямо у болот, рядом с Чёрной листвой. И этот тоже! — Дракон заговорщицки подался вперёд. — Я знаю все эти места, где они водятся. Обязательно тебе покажу.
Он улыбался широко, по-настоящему, как улыбаются дети, вернувшиеся домой с первым найденным сокровищем. Всё ещё в пыли, всё ещё нелепо растрёпанный, но счастливый.

[Леж Гоцц]

Пыль. Много пыли. Пыльное облачко с ножками спустилось к столу. Леж как раз повернулся, чтобы принести тарелки и сервировать, но из-за угла появилось это нечто- счастливый Тиру. Мужчина внимательно посмотрел на замарашку и и чуть не выронил тарелки от смеха. Парнишка такой забавный, а лицо так и светится.
- Я так понимаю, что уборка прошла не только с пользой, а еще и с весельем- скорее утверждал, чем спрашивал. Тарелки стали рядом с книгой, а фармацевт рядом с парнем. Карта местности была весьма кстати, все же купить новую сейчас не представляется возможным.
От каждого движения пыль взметалась облачками и плавно оседала везде. Чтобы избежать пыльного вкуса еды, Леж поднял ладонь над книгой и столом
- Печать. Очищение- листы книги, начали быстро переворачиваться, словно их листал ветер а вся пыль, что накопилась в ней исчезла. Теперь все иллюстрации и шрифты выглядели куда чище и ярче, а с тарелок исчез лишний ингредиент.- Я буду только рад прогуляться с тобой в эти места. Ты молодец, Тиру, что нашел эту книгу. Она очень полезна. А сейчас давай поедим, тебе нужно подкрепиться. Ты закончил наверху?- Садится напротив. Леж был рад, что дракону пришлась по вкусу работа и что книги оказались занятными для него. Правда, когда сам новый владелец дома заглядывал в мансарду, то там было так много пыли, что уборки на пару дней, или магию использовать. Библиотека в этом доме по площади была маленькой, потому там было только два кресла, маленький столик, куда можно положить одну книгу и старая лампа. Все остальное занимали стеллажи с книгами, а чуть позже Тиру наткнется на стопки книг, которым просто не хватило места на полках.
После обеда соседи снова разошлись по углам. Сначала маг пытался воевать с упрямыми растениями, которые ну никак не хотели делиться территорией. Рассердившись, гомункул полез в свой пространственный карман в поисках кристаллов зеленого цвета, они, как помнилось, предназначались для восстановления земель и их очищения. От куда они были уже не вспомнить, кроме того, что найдены они были в руинах, кстати, Сабаота. Их было несколько десятков толщиной  от 2 до 15 см, многогранники, высотой от 10 до 30 см. К ним прилагалась инструкция к применению. От чего очищали кристаллы Леж не знал, но подумал, что и от сорняков сгодится. Расставил по периметру всего участка. Сам стал в центре.
Дом находился на краю участка, потому центр не в нем. Рядом поставил кружок более крупных кристаллов и направил в них магию. Даже печать рисовать не пришлось, она сама сформировалась. Читает текст на бумажке. По его длине было понятно, что заклинание и кристаллы древнее самого Сабаота.
- Исцеление земли. Слово весны. Открытие бездны наполнит силой жизни. Цвети.- последнее слово было сказано с нетерпением, в приказном тоне. Хрень какая-то- подумал маг
Гомункул, так как никогда на Сабаоте не жил и не интересовался его древним наследием про его старые заклинания мало что знал, вернее не знал ничего. То-есть да, он наугад использовал и да, последствия он не представлял.
Заклинание "Весны" так называется эта печать. Ее особенность в том, чтобы исцелять и землю, и растения и то, что глубоко под землей -подземные воды. Это заклинание принадлежало клану драконов, но очень давно и самого клана уже нет. Он ассимилировал с другими драконами и концов не найти. Заклинание исцеляло по принципу уничтожения всего, что могло приносить вред, начиная от сорняков, заканчивая вредителями. Для фермеров оно было незаменимо и бесценно, но было очень дорогим из-за кристаллов, что использовал заклинатель. Эти кристаллы были созданы из джейда, в те времена сложно было добыть камни такого размера. И самое интересное, что не знал фармацевт- радиус действия и отголоски.
Начало было никаким, но терпеливый в таких вопросах гомункул ждал, продолжая вливать магию. Через несколько минут он почувствовал, как из него уже земля тянет магию. Появилась мелкая дрожь, которая стремительно нарастала. Это почувствовали все в деревне, а потом толчки сильные, ритмичные, похожие на биение сердца, их сменило качание земли, словно на волнах реки, новые толчки и резкая тишина. Было так тихо, словно все в мгновение умерло или переместилось в вакуум. Поднялся сильный ветер и возник смерч. Он пронесся по участку, где был Леж и утихая пронесся по спирали по участкам вокруг, очистив землю от всей гадости, что в ней была. Все стихло. Вокруг была чистая земля, словно так и было. Маг тяжело дыша уселся на землю. Хотелось пить, все ломило, словно только что сломали все кости в теле и тут же срастили. Растянулся в полный рост, восстанавливая дыхание и земля снова задрожала. Мелко, неприятно. Послышался глубокий, утробный рев. Именно рев. Кто- то большой и судя по реву совсем не радушный подал голос.

[Тиру]

— Оу... — только и выдохнул Тиру, слегка дрогнув, когда с лёгким жестом руки Лежа книга в его руках вмиг очистилась от пыли. Следом за ней - весь стол, стул, да и он сам, до кончиков волос, с которых пыль сдуло, будто ветерком. Даже в носу немного защипало, и Тиру быстро потёр его, неловко фыркнув.
— Нет... — отозвался он на спокойный вопрос фармацевта. — Кажется, ещё меньше половины... Я думал после обеда заняться систематизацией. Ну... чтобы было удобно.
Парень слегка смущённо отвёл глаза, но всё же не пожалел, что сказал это. Мысль о порядке в этой мансарде казалась вдруг важной и почти личной. Словно он не просто убирался в чужом доме, а приводил в порядок нечто, что теперь понемногу принимал в себя.

И он действительно вернулся наверх сразу после обеда, взяв с собой влажную тряпку и запас упрямства. Магии, как у Лежа, у него не было, и про себя он уже не раз пожалел, что окно нельзя открыть - как же было бы проще просто дать воздуху выйти наружу, вместе с этой надоедливой пылью. Но Тиру держал слово. Пусть и чихал, и фыркал, даже с надетой маской. Дракон рассортировывал книги по темам, аккуратно выкладывая стопки на полу. Толстые тома об алхимии, сборники рецептов, справочники флоры и фауны, редкие трактаты по астрономии, даже пара старых, потрёпанных детских книг - всё постепенно обретало своё место.

И вдруг под его рукой оказалась книга, что сразу выбилась из общего ряда. Без названия, без опознавательных знаков на корешке. Тяжёлая, потрёпанная, с закруглёнными углами, будто ею часто пользовались. Страницы изнутри не были печатными - скорее, исписанными от руки. Это был не сборник знаний, не научный труд - больше похоже на журнал, или дневник. Тиру вновь уселся прямо на полу, держа её в руках. Лист обложки чуть зашуршал под пальцами. Он уже хотел было развернуть её, разглядеть почерк, когда земля под ним тревожно дрогнула. Вначале тихо, как будто кто-то сдвинул что-то тяжёлое этажом ниже. А потом - отчётливее, снова и снова.

Тиру сорвался с места, даже не прикрыв за собой люк на мансарду - только глухой хлопок дерева в тишине дрожащего дома. Лестница пролетела под ногами стремительно, почти размыто, и Тиру уже выскакивал за порог, босиком в пыльных штанах, с разгорячённым дыханием. Но стоило ногам коснуться земли - как внутри щёлкнуло. Зелёная вспышка, мгновение - и его тело изогнулось, обрастая чешуёй, вытягиваясь в знакомые изгибы. Крылья вырвались наружу, расправились с мягким глухим хлопком. Молодой дракон мотнул головой, щурясь от света, и сразу начал озираться, принюхиваться, выискивая глазами Лежа.

Он лежал чуть в стороне - как будто просто споткнулся и упал, но Тиру почувствовал тревогу ещё до того, как бросился к нему, неуклюже перескакивая камни.
— Леж?! Что случилось? Ты в порядке? — выдохнул он, и чешуйчатая морда почти тут же ткнулась в лицо гомункула, осторожно, будто выискивая дыхание. Затем опустилась ниже - шея, руки, грудная клетка. Никакого запаха крови. Ни одного пореза. Тиру выдохнул - с лёгким дрожанием ноздрей. Не ранен. Просто... упал? Потерял равновесие?
Он мягко подставил шею, чуть склонив голову - чтобы Леж мог опереться, если нужно было встать. И всё бы, возможно, на этом и закончилось - если бы не холодный укол по позвоночнику. Инстинкт - древний, первобытный, безошибочный - задрожал внутри, словно струна, коснувшаяся ветра.

Зеленый дракон ощетинился. Чешуя на спине встала дыбом, как шерсть у зверя. В горле негромко заклокотало, почти приглушённо, но неукротимо - не рычание, не рык, а напряжённое, застывшее в груди напряжение. Что-то приближалось. Кто-то. Но дракон не двинулся с места, только чуть развернулся, заслоняя своим телом фигуру фармацевта. Не отступал. Не убегал. Он бы не позволил - ни дотронуться, ни даже подойти. Пока сердце билось, пока крылья за спиной несли силу - он был щитом.

[Леж Гоцц]

Леж не торопил дракона с уборкой. Он ответил, что парень может заниматься библиотекой хоть целый год, лишь бы в удовольствие.

Лежа на земле, гомункул чувствовал потоки жизни, магии, маны. Под его спиной земля снова дышала, словно заложник вышел из газовой камеры в чащу леса, где можно дышать не урывками, а полной грудью. Привыкший к своему саду, он даже не задумывался, что природа и земля могут так плохо себя чувствовать. Топот тяжелых шагов и вот в его лицо тычется морда дракона. Сначала задержал дыхание, а потом вспомнил, что у него в доме дракон живет. Выдохнул.
- Тиру, ты чего?- буднично сказал мужчина. Любезно подставленная шея, в качестве опоры, была принята. От той дрожи, что была в начале заклинания ноги до сих пор дрожали. Так что преступлением было отказаться. А чешуйки гладенькие, ровненькие. Переключается на ощущения. Какое удовольствие, такая гладкость, прямо шелковистость. Гомункул приторчал. Он даже забыл, что на улице зверски воняет смертью. Запах за эти дни, что он и дракон просидели в доме усилился. Из балдежного процесса поглаживания чешуек вывела напряженность и бурная реакция парня. Чешуйки вздыбились внезапно, а потому, расслабившийся гомункул, что прощелкал этот момент, порезался о край. Пальцы и ладонь имели множество мелких, но глубоких порезов. Фармацевт смотрит на ладонь из которой весело уже капая на землю, текла кровь, зажимает руку в кулак
- Ух ты. А я думал, что у драконов так чешуйки не поднимаются. Тиру, а это не больно, так топорщить чешую?- он так говорил, словно не чувствовал ничего. Словно все происходит так, как и должно происходить. На самом деле не чувствовал, только дрожь земли. Хотя, рык перепутать сложно с чем- нибудь другим, так что догадка была, что заклинание могло пробудить или даже ранить то, что живет под землей. И тут возникла мысль: Если это что-то так рычит, возможно, заклинание исцеления сработало на нем, как на любом паразите. То- есть, то, что рычало, может быть причиной как минимум появления в Тиру той странной штуки с ножками и языком.
- Тиру,- гладит дракона по голове- Что ты чувствуешь? Что тебя так встревожило?- огляделся вокруг. Никакого движения нет, звук исчез, а дрожь прекратилась, угаснув где- то в стороне. То нечто поменяло место обитания, правда, это станет известно позже.- Тиру, почему ты вышел из дома? Тебе может снова стать плохо.- и тут же поднял купол над ними, когда понял, что стратил, чтобы отфильтровать воздух.
Когда дракон снова принял форму человека, Леж завел его за руку в дом. Он не ругал парня, не кричал, не упрекал, а с беспокойством усадил за стол и дал стакан молока.
- Пей- сел рядом и погладил по голове- Спасибо, что заботишься обо мне, Тиру.- улыбнулся, а когда стакан очутился на столе, то обнял своего проводника, поцеловал в шею. Хотел поцеловать, как прошлым вечером, но постеснялся.- Я очень это ценю. Со мной все в порядке и если что, я позову тебя. А пока что наслаждайся книгами. В моем доме ни мне, ни тебе ни что не угрожает.
Пришло время полностью присвоить дом себе. А чтобы Тиру не волновался, Леж решил показать ему наложение печати владельца. Вышел на середину комнаты
- Тиру, я покажу тебе маленький фокус, он будет защищать нас.- самое простое и примитивное объяснение. Само же заклинание было чуточку сложнее, потому что поддерживало дом в состоянии нового, защищало владельца, его гостей и питомцев, накапливало магическую силу, работая как накопитель и восстанавливало владельца и тех, кого он назовет. Заклинание можно было растягивать и разделять отдельно на предметы и живых существ. Все было простым, только магии много требовало.- Печать владения. Материализация.- на полу появился витиеватый рисунок фиолетового цвета- Леж, Тиру- называет имена и в пустых ячейках появляются надписи.- Активный контур. Раскрытие.- печать начала расползаться по дому. Пол и ниже, куда- то в глубину, видимо у дома был подвал, стены покрылись узорами, потолок, через несколько минут стало видно, что с наружной стороны опускается такой же рисунок. Он мигнул несколько раз и словно сросся с домом.- Вот теперь мы защищены.- улыбается Гоцц- Я еще на двор поставлю такое, чтобы никто не тревожил нас.
Простые бытовые заклинания, как считал гомункул относились к магии среднего порядка. Не сильно и не слабо, зато эффективно и минимальные затраты сил.
Отвлекаясь на все это про порезанную руку забыл. Напомнила боль, которая возникла при резком раскрытии ладони.
- Ой- удивленно смотрит на ладонь. Ни слова не произнося, встряхнул рукой, перевернул, ладонь целая. Невербальные заклинания тоже удобная вещь.
Обо всех заклинаниях, что видел Тиру, есть информация в библиотеке, которую сейчас разбирает дракон. Нужно еще немного времени, чтобы он нашел учебники магии, трактаты о ней и описание самих заклинаний и древних в том числе, где будет описан ритуал, вызвавший встряску. Принц найдет много интересной и полезной информации, даже дневниковые записи жильцов дома, где описана история возникновения проблем в деревне. Она будет до смеха банальной, но мучает людей давно.
Заклинание владения преобразило дом. Он стал новым. Грязным, но новым. Книги, что ждали своей очереди быть обласканными руками Тиру, тоже стали выглядеть гораздо более новыми, кроме старинных книг. Те выглядели получше, но такими же потрепанными и старыми.

Следующий кусок работы гомункул решил делать исключительно магией. Он устал физически, еще и все тело болело и ломило.
- Да за такие заклинания нужно мага содержать всю жизнь при дворе, холить и лелеять. Какая же противная отдача- бурчал мужчина, пока собирал кристаллы. Часть из них рассыпалась, часть треснула, радовало, что большее количество осталось пригодным для дальнейшего использования.
До самого вечера, пока не взошла луна, магия не успокаивалась. Заклинания роста, пробуждения и других мотивирующих растения жить, цвести и пахнуть вспыхивали то тут, то там. Еще и заклинание владения ставил повторно. Все это вымотало неженку- фармацевта, потому тему воды решил оставить на завтра, если будут силы. Уселся на траву.
Молодая, свеженькая, зелененькая травка на влажной почве, расцветающие деревья и кусты, цветы, все это наполняло пространство ароматом жизни. Подул ветер. Он сорвал этот аромат и разнес по всей деревне, чем насторожил местных, что еще были на улице. В саду Лежа буйствовала весна.
В таких траурных условиях, как живет вся деревня сложно было надеяться на появление насекомых, но они появились и так стремительно, что это даже напугало. Тишина вечера была нарушена стрекотом ночных насекомых, а из травы поднимались стайки светлячков. Они кружили между ветвями молодых деревьев и кустарников. Вид был потрясающий. Для большей сказачности, да и из остатка магии мало что можно выжать, в ветви, цветы и траву были набросаны светящиеся сферы, словно новогодние гирлянды. Стало гораздо светлее, но это сохраняло романтическую тайну ночи, что опускалась на поселение. Звезды начинали украшать небо, а Луна все выше взбиралась по небосклону.
- Тиру! Пошли кое- что покажу- позвал фармацевт дракона. Над крыльцом уже висела сфера, размером с маленькую дыньку, она ярко освещала порог и клумбы возле входа. Задний двор не просматривался из-за темнотищи, что там была. Только маленькие искорки насекомых. Когда Тиру прошел с Лежем на задний двор, все медленно, словно просыпаясь ото сна начинало светиться. Цветы и цветущие деревья и кустарники с подсветкой, легкая дымка при смене жаркого дня и прохладной ночи и только звуки природы.- Как тебе? Не плохо получилось.

[Тиру]

Видимо, из-за беспокойства за Лежа... или из-за того, как резким потоком хлынул адреналин, Тиру не сразу понял, что воздух снова стал гнилым. Не свежий, не пыльный, а... мёртвый. Густой, липкий, он подбирался к ноздрям незаметно - как будто бы тень, как будто бы яд. Но он всё ещё не чувствовал этого. Всё внимание было впереди. Настороженный, выпрямленный, будто до скрипа в сухожилиях, он вглядывался вперед, вслушивался в шорохи - пытался выловить взгляд, что будто впился в спину. Тиру стоял так, как стоит зверь, когда точно знает: его уже выслеживают. И когда Леж заговорил, Тиру ответил, даже не поворачиваясь:
— Не знаю... чувствую какую-то угрозу. Словно кто-то... смотрит... опасный..

И только после этих слов - будто дверь в восприятии скрипнула и распахнулась - запах хлынул в лёгкие. В полную силу. Гниль. Тошнотворная, склизкая, злая. Молодой дракон закашлялся, не сдержавшись, судорожно вздрагивая. Всё вокруг стало вязким, неосязаемым, как будто бы сквозь воду - даже голос Лежа, где-то рядом, звучал будто бы сквозь толщу, будто издалека. Какой-то пробел в памяти. И вот уже они в доме. Уже внутри. Тиру всё ещё кашляет, вцепившись в стакан, который оказался в его руках. Не помнит, как именно. Молоко - тёплое, густое - почти залпом срывается в горло. Помогает. Немного. Воздух становится чище, будто стена между ними и тем... снаружи... снова встала на место. А потом - касание. Объятие. Осторожное, тёплое.

Сознание возвращается рывком, будто выброшенное волной. И Тиру, не раздумывая, обнимает Лежа в ответ — сильно, упрямо, даже чуть дрожащими пальцами гладя по его спине. Он прижимается лбом к плечу гомункула и чуть хрипло, со смутной обидой говорит:
— Обязательно зови. Я хочу помочь. Чем смогу...

Спустя какое-то время, когда напряжение немного спало и дыхание снова стало ровным, Леж, кажется, решил показать, что с домом всё в порядке. Что здесь - безопасно. Или станет безопасно. Он позвал Тиру - негромко, но с тем тоном, в котором чувствовалась внутренняя уверенность. Тиру послушно пришёл. И застыл глядя как вырисовывается нечто магическое. На полу, прямо у него на глазах, светилась тонкая нить. Не пламя и не молния, не свет - а что-то словно живое. Ведомое волей Лежа. Оно скользило по дощечкам, выписывая нечто - форму, структуру, узор. Руну. Он не знал, как её назвать, но чувствовал: это не просто черчение. Это - замысел. Намерение, воплощённое в материи. Он смотрел, не отрываясь. И даже не моргал. Проморгать такое казалось почти грехом.

Когда ритуал достиг пика, что-то изменилось. Невидимо. Беззвучно. Но отчётливо. Словно воздух стал плотнее. Тишина - глубже. Даже пыль на полках как будто замерла. Тиру медленно повёл взглядом по комнате, задерживая дыхание, и наконец тихо, задумчиво спросил:
— Это... теперь никто, кроме нас, не сможет сюда войти? Без разрешения? Или... как?
Он говорил почти шёпотом. С благоговением. Как будто боялся потревожить то, что только что родилось на их глазах.


На мансарде всё ещё витала пыль. Она была в воздухе, в лёгких, в складках одежды и даже, казалось, в самых мыслительных закоулках - потому что стоило Тиру открыть очередную книгу, как в голове сразу же начинало зудеть что-то новое, интересное, требующее немедленного внимания. Он перебирал фолианты один за другим, чихал, отфыркивался, водил пальцем по корешкам и переплётам, раз за разом забывая, что вообще-то должен был заниматься уборкой.
И, конечно, самое большее время у него уходило вовсе не на сортировку. А на чтение.
Вот, например, книга про магические руны. Толстая, потрёпанная, с сухим травяным запахом и аккуратными чернильными рисунками. Листая её на бегу - по диагонали, выхватывая только самое нужное, - он неожиданно наткнулся на знакомую вязь. Та самая руна, что сейчас мерцала внизу, в доме, аккуратно вплетённая в сложную конструкцию. В книге она значилась в разделе «бытовых»: защита жилища, ограничение доступа, сохранение тепла и магической тишины. Простые цели, сложное плетение. Затраты - колоссальные. Это точно не уровень ученика.

Но времени на изучение не оставалось. Он только моргнул - и уже вечер. Изнизу донёсся голос Лежа, чуть приглушённый, но явно зовущий. Тиру поднялся, отложив книгу, смахнул с себя очередной слой пыли и послушно спустился по скрипучей лестнице. Он даже не успел спросить, что именно нужно - потому что всё уже происходило перед его глазами. На пороге дома, вместе с Лежем, он застыл. Перед ними простирался сад. Цветущий, благоухающий, наполненный жизнью. Мягкий свет искрился повсюду - в листве, в лепестках, в порхающих над травой огоньках. Волшебство - но не холодное, отстранённое, а живое, домашнее. Возвращённое в этот клочок мира чьей-то заботой.  Тиру посмотрел на восторженного, любующегося своей проделанной работой Лежа, что бы потянув к себе за руку, по какому-то внутреннему импульсу, потянуться вперёд, чуть ближе, чуть мягче - и легко чмокнуть фармацевта в губы.
— Красивый, — тихо сказал Тиру, не глядя на сад. Совершенно не думая. Не флиртуя. Просто... словно не мог не сделать этого.
А потом, чтобы не смущать ни себя, ни его, отпустил. Повернулся обратно к саду, к свету и ночному воздуху, вглядываясь за порог, будто не совсем решался выйти.
— Запаха больше нет?.. — спросил он, всё ещё глядя вперёд. — Можно прям выходить?
Для верности он глубоко вдохнул, но непроизвольно чуть закашлялся.

[Леж Гоцц]

- Да. Можно выходить. Я поставил купол. Теперь у нас фильтрация воздуха везде. Завтра можно будет открыть окна.- наверно, это хорошая новость.
Леж был доволен результатом своей работы. Осталось показать Тиру задний двор. А там было на что посмотреть. Клумбы у входа, это была прелюдия к сказке на заднем дворе. Магические бусины, так правильнее всего на звать то, что получилось из остатков магии, были разбросаны в траве, они цеплялись к веткам кустов и деревьев, подсвечивали цветы. Для полного эффекта не хватало призрачных ночных бабочек и фей каких- нибудь.
Смелость дракона немного удивила, но совсем немного. Пережив и переварив вчерашний вечер, мужчина ощущал присутствие парня иначе, словно так и должно быть. Легенда о племяннике и дяде рушилась на глазах. Скорее близкие друзья, а то и любовники. 
Ужин получился поздний. Свежий салат, белый рис, жареные шарики из теста с разной начинкой и соусами и шашлычки из курицы. На десерт гомункул предложил сладкий лед с сиропом из вишни.
- Тиру, как прошел день? Ты там в пыли не задохнулся?- интересуется Леж. Ему хотелось послушать что там интересного откопал любознательный сосед.
После ужина надо было принять душ, как минимум, а лучше еще и покиснуть в воде. Что и было сделано.
И вот эти двое снова в том же источнике, на тех же камнях. Только теперь гомункул сидит в пол оборота к Тиру. Его рука гладит лицо молодого дракона и намерения у мужчины совсем не невинные. Он пользуется тем, что дракон сам попросил научить его. Вот он медленно и побуждает к уроку, хотя сам не отдает в этом себе отчета.
- Тиру, я могу поцеловать тебя?- спрашивает. А что делать, когда хочется? Только спросить разрешение. В этом моменте фармацевт прекрасно понимал чего хочет. Конечно, если откажет, будет не приятно, но не смертельно. С другой стороны будет повод подумать о завтрашних задачах.
После услышанного рева мысль о живом существе под деревней не выходили из головы. Было впечатление, что вся эта дрожь и тряска была не из-за землетрясения локального типа, а из- за перемещения чего- то очень большого. Пускай звучало страшно, и все равно оно большое, живое и вполне может быть, что является проблемой местных.

[Тиру]

Тиру не стал говорить Лежу, что после недавнего выхода наружу у него снова заломило горло. Незаметно, вроде бы несильно - тонкий дискомфорт, прерывающий дыхание сухими, короткими покашливаниями. Но после горячего чая и еды становилось легче, настолько, что можно было и вовсе забыться, беззаботно беседуя с фармацевтом, словно ничего и не было.
— Да, ещё немного - и я бы привык к постоянному чиханию! — с нарочитой бодростью сказал он, откидываясь на спинку стула. — Хорошо хоть скоро можно будет открыть окно. Хотя... мне всё же больше нравится читать, сидя где-нибудь на траве..
Тиру вдруг осёкся, на долю секунды смутился, точно понял, что проговорился - выдал, чем на самом деле занимался наверху, пока Леж, возможно думал, что он трудится над уборкой. Парень тут же попытался замаскировать неловкость, закашлявшись в кулак.
— Кхе-кхе! Я хотел сказать - когда всё будет убрано, я бы с удовольствием читал в твоём чудесном саду. Правда, Леж. Очень красиво вышло.
Дракон взглянул в сторону окна, за которым были разросшиеся зелёные клумбы, где распускались редкие травы и кустики - всё уже начало напоминать место, в котором хочется остаться. Хоть ненадолго. Хоть выдохнуть.

— Кстати, — вдруг вспомнил он, немного мягче, - я там нашёл что-то вроде дневника. И ещё старую домовую книгу - похоже, прошлый владелец дома записывал туда всё подряд.
Тиру помолчал, покосившись на чай, который остывал в кружке.
— Может, ты хотел бы их прочитать? Просто... там он тоже описывал симптомы болезни. И, кажется, они немного отличались от моей прошлой. Кхм.
Он снова кашлянул - почти машинально. Но уже не стал прятать в этом смущение. Просто отпустил это, как и многое последнее время. А мысли тем временем тихо уплывали куда-то дальше - за пределы дома, чая и дневников. Туда, где тревога всё ещё сидела в груди, никуда не уходя, пусть даже и пряталась за шуткой, книгой или улыбкой.


Немного расслабится можно было еще в открытом источнике. Горячая вода приятно щекотала кожу, окутывала паром, который поднимался лёгкими завитками, будто кто-то рисовал на воздухе невесомые узоры. Вода обнимала тело, забирая усталость, а рядом - тишина, прерываемая только тихим дыханием и редкими всплесками. Леж сидел вполоборота, неподалёку, и время от времени осторожно касался его лица Тиру - подушечками пальцев, будто проверяя, не ускользнёт ли это тепло. Дракон не возражал. Напротив - улыбался, как ленивый кот, гревшийся на солнце. Когда же от фармацевта прозвучал смелый вопрос - Тиру чуть отстранился, но не для того, чтобы уйти, а чтобы... придвинуться ближе. Совсем немного, но достаточно, чтобы подбородок почти лёг на грудь Лежа. Чтобы дыхание ощущалось на коже.
Он заговорил низко, почти мурлыча, с мягкой, ленивой улыбкой:
— Можно... Но, это уже будет третий раз, когда ты меня целуешь, — Тиру вскинул взгляд снизу вверх, с тенью кокетства. — А я всё ещё не понимаю...
На секунду он замолчал, будто прислушиваясь к себе, и тихо добавил, почти шепотом:
— Словно что-то делаю не так. Может, ты мне ещё и расскажешь, как правильно?
В голосе не было упрёка. Только лёгкая игривая растерянность - настоящая, не притворная. И это было то безоговорочное доверие, которое он мог себе позволить.

[Леж Гоцц]

Леж предполагал, что Тиру наверху занят совсем не уборкой, но это было не принципиально. Пусть читает вместо уборки, рано или поздно уберет или просто вытрет пыль собственной одеждой. Потому эта тема была закрыта.

Чувствовать пальцы на коже было приятно. Юноша подвинулся близко, теперь нос улавливал запах волос, а лицо было так близко, что удерживаться было тяжело.
- Тиру, тебе неприятны поцелуи со мной?- решил уточнить мужчина и остановился еще до совершения движения- Ты просил тренироваться в поцелуях...- замялся, засомневался, что правильно понял прошлым вечером просьбу. Сделал вид, что ничего не происходит- Не понимаешь? Думаю, что это, скорее не понимание техники и тут просто нужна практика, а техника довольно проста. Не волнуйся. С тобой все хорошо. У тебя маловато опыта, да и целовал ты человека, который тебе не нравится в романтическом плане. В такой ситуации сложно прочувствовать весь процесс. Будь у тебя девушка или парень, было проще и понять и объяснить. Но пока имеем, что имеем- улыбнулся и, чтобы не объяснять на пальцах, Леж материализовал две человеческие головы. Это были макеты, без крови и радости расчлененки. Магией он приблизил их и головы начали целоваться. Без эмоций, только механические движения- Обрати внимание, губы двигаются практически синхронно, захватывая губы партнера по очереди. Рот приоткрывается не широко. Поцелуй должен быть плавный и мягкий, иначе челюсти могут начать болеть. Вот, смотри- движение ладони и теперь обнажены мышцы и суставы, манекен широко открыл рот и на этом моменте началось замедление- видишь, в этих случаях происходит перерастяжение мышц- сустав трещит и заскакивает- вот- пальцем показывает, что сустав вышел из углубления крепления- это бывает довольно болезненно, когда сустав возвращается на место, ощущения не из приятных. Они кратковременные, но в поцелуе важен каждый момент. Теперь посмотри, как поцелуй происходит с эмоциями.- движение ладони и вот демонстрация эмоционального поцелуя- движения более активные, словно добавилось страсти.- Обрати внимание, что техника сохраняется- Леж увлекся, теперь дракону придется некоторое время возвращать его в реальность с урока анатомии поцелуев.- Видишь? Рот открывается не широко и губы расслаблены.- привычное движение, губы макета напряглись и поцелуй стал угловатым, жестким и потерял как эстетику, так и страстность- А при напряжении получается так себе. Потому, губы в поцелуе должны быть расслабленными, а рот открываться не широко. Теперь идем дальше.- движение ладони и макеты были в разрезе. Было видно движение губ и языка- Стоит обратить внимание также, что быть слишком напористым в поцелуе не стоит- показывает пальцем линию зубов- если перестараться, то можно удариться зубами. Это не слишком катастрофично, но портит все на корню. Удар может быть неприятным и даже болезненным, потому лучше с этим аккуратно быть.- Языки макетов переплетались в танце- движения языком тоже стоит производить аккуратно. В первую очередь в интересах собственной безопасности, чтобы не происходило прикусов партнером.- демонстрация прикуса языка манекенами.- Глубокий поцелуй лучше использовать с тем, кого ты знаешь хотя бы немного. Такое происходит далеко не всегда, но лучше знать, чем потом вляпаться.- развеял демонстрационный материал, помахав рядом с ними рукой, словно прогоняя мошек.- Тиру,- Леж смотрит перед собой. Он уже уселся спиной к борту источника. Он не питал надеж, что вчерашняя просьба была серьезной. Даже наоборот. Успел убедить себя, что вчера он все неправильно понял, второй поцелуй произошел из-за вежливости дракона, который не посмел отказать. А романтическую симпатию он вообще придумал. В моменте вылетело из головы, что сегодня от Тиру был чмок и не в щеку, а именно в губы.- Ты все делаешь так, я так понимаю, что в твоем окружении не было тех, кого бы ты хотел целовать, от того мало практики. Когда найдется тот, кому ты захочешь дарить свои поцелуи, то вся теория сложится в голове и целоваться ты будешь очень хорошо. Так что не сомневайся. У тебя все обязательно получится- улыбается дракону и треплет по голове. Я пойду приготовлю что- нибудь попить- говорит гомункул и встает из источника. Привычно заворачивает бедра в полотенце и выходит из купальни. В комнате для переодевания одевает майку и короткие шорты, в которых будет спать и шлепает босиком в комнату.
Утром нужно доделать дом, если восстановление за ночь пройдет хорошо и провести анализ набранного материала- размышлял мужчина, стараясь отвлечься от Тиру. Он хотел его во всех смыслах и не скрывал от себя истинные желания. Но надо было помнить, что парень не опытен и первый насильственный опыт сломает ему всю дальнейшую жизнь, потому нужно беречь невинное создание. Тряхнул мокрой головой. Капли рассыпались по полу кляксами.
- Так, а где рецепт восстанавливающего зелья? Где- то он у меня был- открывает библиотеку и засовывается в нее до половины. В доме только пояс и ниже.- Так. Зелья и составы. Рецептура. Фарма...не то. Древние составы восстановления. Хм- листает перечень- Не, не то...Да где же эта брошюрка? Куда я ее запихнул.- взгляд скользит и цепляется за пушистый блокнот, в котором что- то торчит. Наклоняется.- Вот оно. Зараза. И ради тебя мне пришлось перерыть полку- Возмутился и нашел нужный рецепт. Состав был простым, но вонючим. Тяжелый вздох, но что делать. Если не восстановится, то будет печально. 

Спойлер

Не восстановится

Из еще одного отделения своего магического хранилища начал доставать баночки, скляночки и пузыречки. В состав входило 15 трав, и по 8 типов соков и экстрактов. Весы тоже были извлечены из хранилища. Вода зашумела, нагреваясь. Каждая травка взвешивалась до сотых грамма, забрасывалась в соответствии с последовательностью рецепта. После нагрева туда накапал соки и экстракты. В комнате начало не то, что пахнуть травами, а вонять ими, словно только что произошло окуривание помещения от паразитов. Леж срочно открыл окна.
- Фу. Ну почему самые эффективные средства такие вонючие?- вздыхает. На вкус этот восстанавливающий чай был не лучше запаха, но выпить его надо было медленно и теплым. После чего лучше не есть, а если и есть то не ранее, чем через 2-3 часа. Горечь на языке остудила страсть, которая поднялась в купальне, успокоила напряжение. Конечно, если сейчас что- то начнет происходить, то реакция будет незамедлительной, однако на данный момент тело ничем не выдавало, что буквально секунду назад, до глотка питья, тело было в полной боевой готовности.

[Тиру]

В который раз Тиру пожалел, что послушал тот дурацкий совет из заумной биографии дракона-ловеласа. Написано было с пафосом и бесконечной самоуверенностью: «Попроси помочь, разобраться в чем то - и в твоем партнере проснётся пылкий наставник». И дальше шло про трепетные касания, утончённые обжимания и прочее, весьма образное, но подозрительно без конкретики. Тиру сперва отнёсся к этому как к курьёзу, но, решил применить это наставление: а вдруг сработает?

И вот - он рискнул. Выбрал момент. Поза, тон, фраза - всё было выстроено по инструкции, с той самой невинной улыбкой, с которой дракон-ловелас якобы завоёвывал половину материка. А в ответ... Кажется, в голове Лежа это прозвучало как-то так: «Замучал ты меня своими поцелуями! Давай, расскажи это нормально, с демонстрацией!»
И демонстрация последовала. Тиру не успел отреагировать. А потом - уже не знал, как. Он слушал. Смотрел. Запоминал. На двух головах-манекенах - что, признаться, сбивало настрой, но, увы, срабатывало. Это было... познавательно. И в какой-то момент - даже увлекательно. Если бы не пылающие от стыда уши и не отчётливое осознание того, что с флиртом он, мягко говоря, облажался.

Он прикусил язык, плечи чуть опустились, и, кажется, уже слишком поздно - и слишком тихо - прошептал хрипловато:
— Я не говорил, что мне неприятны...
Он смотрел, как Леж что-то объясняет, с серьёзностью анатомического лектора, и невольно улыбался, даже если улыбка была чуть кривой. Это помогало отвлечься. Помогало не думать что возможно его обидел. Но в голове всё равно формировалась запись. Чёткая, осторожная. Почти как закладка между страницами: "Фармацевт не понимает заигрываний. Или не хочет? Не любит себя? Или не воспринимает меня всерьез?" Тиру мысленно подчеркнул, обвёл рамкой. И... отложил. Впереди был вечер. И, возможно, ещё один шанс - уже без чужих советов.

Тиру вернулся в комнату, переодевшись. Волосы ещё были влажными, и он машинально растирал их полотенцем, идя через тёплый пол к кровати. Уселся, с лёгким выдохом, поджав ногу и продолжая вытираться, не отрывая взгляда от фармацевта. Леж колдовал над чем-то странно пахнущим, едва уловимо пряным, но с лёгкой горечью на конце. Движения его были привычно сосредоточенными, почти медитативными - как у человека, который знает каждую грань в своей работе и не нуждается в лишних словах.

Тиру молчал. И впервые за долгое время действительно вслушивался в себя. Нечёткие, беспокойные мысли крутились в голове. Слова Лежа - брошенные мимоходом, может быть, даже неосознанно - застряли в нём острой занозой: «будь у тебя девушка или парень».
Будто сам он был чем-то слишком неопределённым. Будто всё, что происходило между ними, можно было обесценить одним только "если бы". Будто Тиру мог поцеловать кого угодно - просто из интереса.

Он дожидался. Не знал - чего именно. Но когда Леж, закончив варку, сам выпил зелье и на секунду опустил плечи, Тиру поднялся. Бесшумно, легко, как тень. Дракон подошёл сзади, проскользнул под локтем, почти кошачьим движением оказался ближе, и тихо сказал:
— Мне приятно целоваться с тобой. Не вообще. Не с кем угодно. С тобой.
Голос его был ровным, тихим, почти шепотом - но предельно искренним. Парень оказался между Лежем и его столом, встал, не торопясь, глядя снизу вверх - взгляд тёплый, просящий. Не напористый, не требовательный. Он просто хотел, чтобы его поняли. И спросил, так просто, что от этого внутри что-то сжималось:
— Можно я тебя поцелую, Леж?

[Леж Гоцц]

Варево было таким противным на вкус, что гомункула от пары глотков прямо покорежило, на глазах выступили слезы от горечи. Когда же получилось проглотить эту гадость, плечи от облегчения опустились
- Боже, какая же мерзость это ваше восстановление. Создатель сам пробовал какую гадость придумал?- проговорил он. А впереди еще целая чашка. Поморщился и снова вздохнул. А что делать, когда до обморока от истощения всего пара заклинаний низкого порядка? Чашку поставил на стол. Выпрямился, потянулся, отведя руки за спину и снова коснулся стола. Он смотрел в темноту, что нарушалась огоньками светлячков.
Тиру появился перед ним внезапно, мужчина почувствовал только скольжение по руке и приподнял ее, пропуская движение.
- Тиру?- удивленно моргнул. Признаться, он не ожидал так дракона так скоро. Предполагалось, что мальчик еще поплещется в горячей воде, но он пришел.- Не ожидал...
Слова дракона были не понятны. Не в смысле, что не понятен был смысл, а вот посыл да, не понятен. Леж чувствовал эти слова, как извинения за слова в источнике.
- Спасибо.- отвечает довольно сухо.- Не принимай все близко в сердцу.- попытка перевести разговор куда- нибудь в другую тему, чтобы самолюбие не обратило внимание на глубокое чувство грусти, что пряталось там, глубоко внутри.- Когда ты встретишь того самого человека или того, что отзовется в душе, у тебя все получится- потрепал по голове, улыбнувшись. На этот раз улыбка была более сдержанная. Она была теплая, практически ничего не изменилось, только просочилась грусть из той самой глубины.- Так. Нужно сделать тебе что- то попить после купания...- только вместо ответа был задан вопрос, который поставил фармацевта в тупик.
Можно я поцелую тебя, Леж
Повисла пауза. В купальне было очень отчетливое ощущение, что поцелуи с ним неприятны и будут лишними. И теперь этот вопрос. Гомункул поджал губы, отвел взгляд и отстранился.
- Давай, я лучше сделаю для тебя чай с молоком. У меня есть отличный черный чай.- И сбежал в сторону кухни.
Зачем он это делает.- думает мужчина, заваривая чай. Горячая вода была, потому что вместе с зельем восстановления кипятилась вода для горячих напитков.- Он же сказал, что я его ничему не научил и не объяснил. ну да, преподаватель их меня так себе. Образования явно не хватает- покосился на дракона, что стоял у стола и выглядел растерянным- Он так извинялся или хотел пошутить? Так себе шутка, жестокая. Я же не гадости делал, за которые надо унизить в качестве мести...-тут он осекся в собственных мыслях.- Хотя, очень вряд ли он станет унижать и насмехаться. Он так извиняется. Такие, как он, слишком чистые, чтобы делать такое с тем, кто вылечил его. Да и не ссорились мы. А с другой стороны...- вздыхает- мои ожидания слишком преувеличены. Тиру- дракон, а значит имеет звериное чутье, а это значит, что он чует мою искусственность. Чует, что я не настоящий.- снова вздыхает- Все как обычно. Я снова придумал себе черти чего и сам же расстроился. Сам придумал, сам обиделся. Детский сад какой- то- тряхнул головой.
Спустя пятнадцать минут холодный чай с молоком был готов. Леж принес чашку дракону.
- Вот, держи- привычно улыбнулся. Для себя взял чашку с гадостным на вкус зельем и сел на кровать. Потом взглянул на Тиру, словно ничего не произошло, вспомнил о просьбе поцеловать- Ой, Я же забыл- поцеловал Тиру в щеку и вернулся на кровать.- Как чувствуешь себя после трудового дня и ванны? Правда, приятные ощущения? Сегодня спать будем, как сурки.- нейтральная беседа должна была уменьшить напряжение и увести разговор куда- то в сторону книг.- Кстати, Тиру, ты говорил, что нашел дневники и журнал. Ты их читал? Там есть что- то интересное?
Сбежать- самый простой способ не решать ситуацию и не устраивать конфликты, а когда это касается чего- то такого чувственного, то побег отодвинет решение, а на утро никто и не вспомнит о случившемся. Тем более, что завтра много работы. Фармацевт часто использует побег, когда происходит что- то непонятное и для него неопределенное, как сейчас. Лучше сохранить добрые дружеские отношения, чем испортить все бракованной романтикой, да еще такой, которую придумал сам и которая к адресату чувств не имеет никакого отношения.

[Тиру]

Это чувство было знакомым. Растерянность, будто кто-то только что выдернул из-под ног опору, пусть и тонкую, не слишком надёжную - но важную. Почти такую же, как в купальне, когда слова остались в воздухе, а тишина легла между ними тяжелым, недобрым пониманием: он был не понят. Не услышан. Но теперь всё было иначе. Это уже не был флирт - не игра. Это было почти признание. Пусть неловкое, пусть не до конца оформленное, но - настоящее. Что-то трепетное, ещё крохотное, как первый росток, только вынырнувший из земли к солнцу... и вот по нему прошлись.
"Спасибо", - сказали ему. И улыбнулись. Потрепали по голове. Как драконёнку. Как ребенку, который сказал глупость, но милую. Как шутнику, который заигрался. А ведь он не шутил.

Тиру хотел что-то сказать. Хотел перехватить взгляд, голос, движение. Хотел не дать этой лёгкости раздавить всерьёз произнесённое. Но смог только - кашлянуть. Сдержать рвущийся ком. Тело вздрогнуло само, плечи дернулись чуть ближе к себе. Опять засвербело в горле - на этот раз, кажется, от обиды, такой тихой, что даже не сразу понял, что это она. Что это не болезнь. Просто - боль. Он глубоко вдохнул. Медленно. "Так нельзя," - прошелестела мысль внутри.
 Он взрослый человек. Дракон, да, но и человек. Он чувствует, говорит, ищет, тянется. И если Леж не слышит, не верит, не хочет смотреть - значит, Тиру должен сказать это сам. Снова. Прямо. Без смятой улыбки и осторожных слов. По-настоящему. Как взрослый говорит другому взрослому.

 Парень поставил чашку на стол, тихо. В спине всё ещё стояла лёгкая дрожь, но он не позволил ей превратиться в шаг назад. Тиру не опускал глаза. Его взгляд, всегда немного мягкий, почти задумчивый, игривый, теперь был ясным и спокойным, как озеро в затишье перед бурей. Он подошёл к Лежу, который сидел на краю кровати с чашкой в руках, будто прятался за ней, делая вид, что всё в порядке. Что ничего не было. Что это был просто вечер, как любой другой. Дракон сел на пол, рядом. Молча, неторопливо. Осторожно опёрся плечом на колени Лежа - как будто искал тень под деревом в полдень, в зное, и нашёл её. Его прикосновение было лёгким, не требовательным, но отрезающим путь к отступлению. Он был рядом. Был здесь. И не собирался делать вид, что ничего не чувствует.
— Почему ты так сказал... — голос прозвучал почти шёпотом, будто боялся вспугнуть. — Про "того самого"? Почему ты решил, что ты не можешь быть "тем самым"?

Он смотрел на Лежа снизу вверх, прямо, серьёзно. Без тени прежней мягкой улыбки. Никакой застенчивости, никакой игры - в этих глазах сейчас было только желание быть услышанным.
— Мне... очень хорошо рядом с тобой. Ты симпатичный. Ты умный. С тобой интересно говорить, интересно слушать, быть рядом. Ты очень интересный, Леж. Я хочу быть рядом.
Он прижался чуть плотнее. Не требовательно - просто так, чтобы почувствовать, что человек, к которому он обращается, здесь. Никуда не убежит если действительно не захочет.
— Или ты думаешь, если я выгляжу моложе, если я ещё мало знаю о поцелуях, сексе, и разных элементарных вещах - это значит, что я... не до конца сформировавшийся человек? Что я не знаю, чего хочу?
Его голос не задрожал, но стал чуть ниже, тягучее. В этих словах не было обвинения - только открытое, тяжёлое, уязвимое "почему". Эта мысль обжигала, вызывала тягучее чувство обиды, похожее на горячий ветер в горле, но проговорив её, он будто сбросил первый пласт боли.
— Ты не веришь, что я говорю серьёзно? Я же не шучу.
Тишина. Но она уже не была глухой. Это была живая, теплая тишина, где можно было услышать дыхание. Биение сердца. Молчащую, но напряжённую связь.
— Я... правда не знаю, как всё должно быть. Как правильно говорить такие вещи... Но я точно знаю, что не хочу, чтобы ты уходил от темы. Скажи мне честно, пожалуйста, что ты чувствуешь. Я ведь нигде тебя не обидел, правда?
Он всё ещё смотрел в глаза, и теперь в этом взгляде было всё: неуверенность, сдержанная обида, страх быть непонятым - и вместе с этим неумолимая, взрослая серьёзность. Он не хотел жалости. Он хотел ответа.

[Леж Гоцц]

А Леж думал, что все так славно и уместно. Он думал, что все так и закончится. Ха. Наивный. Похоже, все только начинается. Под гладкой и тонкой кожей, за этими яркими глазами был не человек, и не ящерица маленькая такая, миленькая. За всей этой, кажется, подростковой изящной внешностью стоял дракон, что в 4 раза старше гомункула. Юный вид вводил мужчину в заблуждение и постоянно съезжал на ссылки по возрасту. И тут прилетела птица обломинго и поклевала все до чего достала, а шея у нее длинная.
Когда надежда расцветает в сложной ситуации, ее гуманнее пристрелить первой, чтобы не мучалась. Фармацевт этого не сделал, а от того был совсем не готов к тому, что мягкий Тиру проявит совсем не мягкую настойчивость. Спрыгнуть с темы не вышло.
- Ну...Ээээ...- гомункул попытался отодвинуться, только двигаться было некуда, мешало изножье. Да и парень уже оперся на бедро мужчины. Прямой вопрос выбил из- под ног землю. Ему никогда не задавали таких вопросов, да и бесед таких, как с Тиру, вести не доводилось. Ответить можно было не точно и размазав все тонким слоем, вот только прямой взгляд, что постоянно охотился за взглядом гомункула, свидетельствовал о том, что такой ответ не устроит, обидит и ему еще раз зададут тот же вопрос. Отвечать дважды ну совсем не хотелось. Это была зона личных чувств и соображений, а сейчас это будет неловко, больно и вообще. Почему нельзя все оставить как есть? Наверно потому, что у ног сидит совсем не Леж, а другой человек и без объяснений ничего не поймет. Тяжелый вздох. Как перед прыжком в воду.- Наверно потому, что я не тот самый.- нервозно улыбается- В ванной ты сказал, что я целовал тебя уже три раза. Звучало это так, словно тебе надоело или не нравится. Вот я и подумал, что такой близкий контакт тебе не приятен, а просьба научить была озвучена в порыве момента интереса. Потому...- нервно повел плечом- как- то так- делает глоток своего чая и морщится, глотает с трудом. А потом тише, почти шепотом, добавляет- Я не могу быть тем самым, ведь я даже не живой.- улыбка разочарования. Не хотелось об этом говорить. В голове, словно острым ножом отрезали до и после. До сказанного и после. Теперь дракону не то, что целоваться, разговаривать противно будет. И убежденность в этом имеет обычные, банальные корни- детство. Эта фраза прозвучала громче, в попытке перекрыть сказанное почти шепотом.- Собственно по- этому я так и сказал. Я подумал- нарочно упускает "почувствовал", чтобы удержать себя на грани хорошего настроения, хотя самого досада так и поедала. Хотелось сказать "да потому что ты мне нравишься, а твои слова меня ранили и я был уверен, что противен тебе", но чтобы Леж и такое сказал Тиру? Да ни за что. Он от стыда помрет. Сказать это такому нежному парню, как Тиру эту фразу...И гомункул, как последний трус, сбежал от собственных чувств.- что не приятен тебе.- еще забыл добавить " Ну, я в моментах замешательства теряю мозги и совсем не в курсе, что драконы слышат даже шепот". Немного краснеет и отводит глаза. Пытается по крайней мере. И ничего не получается. Дракон все равно ловит взгляд и заглядывает в глаза, словно видит мужчину насквозь, читает мысли. Глядишь и до чувств доберется и что тогда делать?
Еще один глоток. Даже не заметил, что напиток остыл и стал еще более горьким. Похоже, Леж так растерялся от настойчивости соседа, что ничего уже не замечал вокруг. А на него смотрели совсем не подростковые глаза. Это были темные ясные глаза мужчины, которому повезло сохранить свежесть юности. В них не было мудрости веков или бремени опыта, но был живой интерес к жизни, знания, проверенные на практике, и попытка понять сидящего рядом, донести свои мысли.
Леж судорожно вздыхает. Он понимает, что этой ночью от беседы не отвертеться и его спрыгивания с темы уже не прокатят, даже если попробовать. Рядом с ним сидел взрослый, настроенный на разрешение ситуации, которая натянула, готовую порваться струну. Фармацевт активно пытается поддерживать непринужденный вид. Зато сердце несется впереди паровоза, ладони потеют, нервозность слишком очевидная. Ощущение, что серьезный разговор перед расставанием. Когда эта мысль оформилась, сердце ухнуло куда- то в пропасть и наступила пустота. Звенящая, морозная, холодная до такой степени, что трудно дышать. Медленный вдох, чтобы убедиться, что реальность не отпустила. Моргнул. Улыбнулся. Да, Леж все еще не понимал, в упор.
- Эээ...- от слов, что Тиру хочет быть рядом стало теплее и немного прояснилось, но так ничего и не дошло.- Я рад, что тебе интересно со мной, Тиру.- хотя бы на это я способен. Уже хорошо- говорит сам себе- Ты можешь оставаться в этом доме сколько угодно. Заклинание и на тебя настроено, так что ты можешь приходить или оставаться тут. Я буду рад- нет. Он все еще не понял. Переключение произошло мгновенно и теперь крутилось вокруг фразы, что дракон хочет быть рядом. Вот только не факт, что он хочет быть рядом, как сосед, но помним, что гомункул все еще бегает от собственных чувств и старается игнорировать практически очевидные смыслы того, что ему говорят. Игнорирует, не верит, не хочет верить, чтобы потом не было так больно.
И снова Тиру говорит, и снова фармацевт его неправильно понимает. Тон он слышит, содержание слов тоже, но не может соединить из в целое. Слова звучат иначе, словно юноша упрекает его и Леж начинает возражать, пытаясь сказать
- Нет- нет, Тиру что ты. Я ни разу не думал, что ты какой- то не такой. Ты милый и...- "А Тиру 127 и он старше тебя. Ха-ха-ха" проносится в голове злобная мысль, показывая язык. Трет лицо ладонью- да, ты выглядишь очень юным. Прости, я совсем забыл, что ты гораздо старше меня- на мгновение появилось замешательство и стало очень неловко. То- есть, получается, что это он унизил дракона, считая его совсем ребенком?- Тиру, боже, прости меня. Я совсем не хотел обидеть тебя. И я, признаю свою ошибку, совсем забыл, что ты уже очень взрослый. Прости.
Мужчина терялся и в собственных чувствах и в ситуации. Он не знал, что делают, когда оказываются прижатыми к стенке. Приходилось медленно и со скрипом признавать свои чувства и эмоции. Они отражались на лице пусть и вяло из-за истощения магии, но прочитать их становилось все легче и легче. Сейчас Леж выглядел расстроенным и растерянным. Он не знал, что сказать. Сейчас в голове роились мысли о том, что он обидел Тиру, при чем незаслуженно, что обидел его чувства и вина начинала прорастать. Даже настоящие листочки появились. Однако, где- то там далеко при далеко в сознании появилась малюсенькая, точка надежды, что "Я хочу быть рядом"- это не про дружбу, а про "Ты мне нравишься и приятен мне". Правда, эту точку сразу смели в угол и прибили веником, а она упрямо светилась, даже веник сожгла.
Повисла тишина. Она была страшнее слов. Еще глоток горького лекарственного чая. Этот вкус возвращал ясность ума на короткое время и ни капли не помогал. Во- первых, он остыл, а во- вторых, нормальные люди принимают его при истощении магических сил в спокойной обстановке, а лучше, если будет какая- нибудь радость, тогда он сработает. А это лечением совсем не выглядит.
- Нет. Ты меня не обидел- замахал рукой фармацевт. Он снова пытался ускользнуть, только на этот раз у него не хватило сил, что- то сломалось. Его взгляд снова поймали. Глупая улыбочка, которую так старательно изображал попаданец на лице, стекла, как асфальт по весне. Опускает взгляд. Голос тихий, тон ровный и грустный- Нет, Тиру. Все в порядке. Ты меня не обидел. Это я все неправильно понял с самого начала.- И еще один глоток напитка. Морщится. Горько.

[Тиру]

Тиру почти лежал у него на коленях, как будто всегда принадлежал этому месту - не навязчиво, не требовательно, а просто по-естественному, как будто в мире были вещи, которые просто должны происходить. Щека его покоилась на бедре Лежа, и он молчал, наблюдая за ним снизу вверх: за каждым движением, каждым морщинкой, за тем, как тот пытался подобрать слова, с трудом складывая из них смысл, словно сам не верил в произнесённое. Где-то между фразами проскакивала грусть, где-то - тихое, почти незаметное обречённое принятие, как у того, кто давно смирился с тем, что ничего хорошего в его сторону не бывает. Иногда - холод, будто заранее готовился к отстранению. Тиру слушал. Не перебивал. Только дышал рядом и чувствовал, как от каждой неуверенной интонации в груди у него разгорается желание вытянуть Лежа обратно - к жизни, к теплу, к себе.

— Почему не живой? — наконец, тихо спросил он, не поднимая головы. — Леж, ты же так же, как и я, дышишь. Мыслишь. Разговариваешь со мной. Чувствуешь. И я знаю, что я тоже тебе нравлюсь. — Он медленно поднял руку и приложил ладонь к его груди, туда, где ровно, упрямо билось сердце. — А это значит, что ты живой.
Тиру задумался, хотел было еще раз объяснить, что ему правда нравятся поцелуи Лежа, но решил что позже принесет и покажет ему ту книгу, с которой родилась та неловкая ситуация.

Парень наблюдал, как лицо фармоцевта кривилось от вкуса своего зелья. Он смотрел на это, и вдруг улыбнулся - не издевательски, не насмешливо, а тихо, искренне. Вновь ощутив трепетное, нежное чувство, теперь осязаемое, отчетливое как никогда. Как же оно проскользнуло к нему, замаячило перед глазами, а главное, откуда оно началось? Откуда пришло - незаметно, сквозь будни. Когда он впервые растерялся от прикосновения ко лбу, от объятий сквозь сон. Когда отвлекался, читая и вдруг вспоминая, что нужно срочно привести в порядок мансарду - потому что вдруг мог зайти Леж. Когда, только выйдя из дремы, он слышал его шаги на кухне, и это казалось важнее, чем собственное утро. Когда в саду, полном цвета и запахов, он смотрел не на цветы, а на того, кто стоял рядом. Это было не про страсть, не про жажду. Это было про свет, который тянул к себе. Про тепло, к которому хочется возвращаться.

Дракон поймал ладонь Лежа. Осторожно, мягко, но не выпуская. Пальцы у него были тонкие, чуткие, будто созданные для того, чтобы держать хрупкое. Тиру разглядывал их, перебирая медленно, почти задумчиво.
— Знаешь, — начал он негромко, — мой наставник как-то сказал... Ты можешь смеяться, но я почему-то верю, что это правда. Он говорил: первая любовь у зелёных драконов - самая сильная. Самая крепкая. И ты сразу поймёшь, что это она.
Парень поднял взгляд. Прямой, серьёзный, почти пронзительный. Без улыбки. Без игры.
— Мне кажется... я понял.
Он смотрел в глаза Лежа, в эти хищные, опасные глаза, за которыми таилась боль и недоверие. И видел в них что-то гораздо большее.
— Ты мне не просто нравишься, Леж.
Он поднял его ладонь к своим губам и коснулся её медленным, невесомым поцелуем, будто запечатывал клятву. И в этом прикосновении не было игры. Только чувство, простое, прозрачное, несущее в себе слишком много.
— Я тебя люблю.
Пальцы его всё ещё были в его руках. Он не отпускал их, глядя прямо, с той редкой упрямой серьёзностью, в которой не было места ни шутке, ни притворству.
— Не веришь? А я буду тебе повторять это постоянно, пока не поверишь. Я люблю тебя, Леж Гоцц.
Тиру медленно приподнялся, опираясь на его колени, пока не оказался наравне с ним. Всё ближе, так, что дыхание касалось губ, обжигало, как жар, которого нельзя избежать.
— Люблю, — прошептал он прямо в эти губы и, не спрашивая, поцеловал. По-настоящему.

[Леж Гоцц]

- Нет, Тиру, я не такой, как ты- вздыхает фармацевт.- Я был создан в лаборатории. Я искусственно созданный. Я не живой...- Вот где- то в этом месте у дракона должно было возникнуть отвращение и он должен был презрительно и брезгливо скривиться и отойти. Так думал Леж. Это в более старшем возрасте он научится извлекать выгоду из своего лабораторного происхождения, даже в некоторой степени гордиться этим. А сейчас он все еще считал себя недостойным внимания и чувств живых, хотя происхождение не определяет жив или нет. И Тиру не согласился с утверждением.
Касание пальцами, потом ладонь на груди. Сердце так колотилось, как у мышки перед смертью, быстро, вот-вот жужжать начнет. Выхода не было. Судорожно вздыхает. А слова дракона звучат спокойно, определяют принадлежность его к миру живых. От этих слов чувство было неопределенное, смешанное. Единственное, что можно было выделить однозначно- благодарность. Леж был признателен молодому дракону за принятие. В груди защемило. Его принимают, даже узнав о происхождении. Опускает глаза. Мужчина смущен и обрадован. Узкие зрачки немного округлились.
- Я благодарен тебе, Тиру- тихо произносит фармацевт и стоило бы заварить новое зелье, беседа же закончилась? Хотелось так думать, от напряжения руки начинали подрагивать. Лежу было тяжело справляться с потоком противоречивых чувств и еще нервозность от беседы. Слишком серьезно получилось, слишком настоящие чувства, слишком настоящая искренность дракона. Этим вечером все слишком.
А Тиру касается рук. Кожа парня немного суше, после пыли и воды руки стоит смазать кремом, гладкая, как чешуйки, что чувствовал попаданец сегодня днем, когда ему помог подняться дракон. Приятные ощущения. Гладит пальцы, переворачивает ладонь вверх, водит по ней пальцем, словно читает линии, а Леж смотрит немного удивленно, он не понимает в чем дело. Усталость навалилась, дрожь практически прошла
- Не знал, что для драконов это так серьезно- механически отвечает гомункул. Он наблюдает за движениями пальцев Тиру. Это расслабляло. Один из немногих приемов, которые расслабляют Лежа качественно и с первого раза- поглаживания или массаж рук. Такие действия успокаивают и убаюкивают, ими даже усыпить можно. Следующие две фразы мужчина пропустил мимо ушей. Он сосредоточился на ощущениях и наблюдаемых действиях, зато четко услышал третью фразу, которая определяла чувства к нему Тиру.
"Я тебя люблю"- словно молния ударила в землю с грохотом взрыва. Эта фраза оглушила. Словно бросили в воду и ничего, кроме пузырьков больше нет. Слов бились в ритме сердца, повторялись снова и снова. Они были однозначны и трактовке подлежали однозначной и выражение лица Тиру, выражение глаз, просто отсекало любые попытки вариативности трактовки.
На дракона смотрели изумленные глаза, даже губы открылись. Леж бы и рад что- то сказать нейтральное, вроде "ты мне тоже нравишься, ты хороший парень", мол, мы друзья и это здорово, но это было неуместно и не правильно. Теперь обещание, поцелуй в ладонь. Нервно раскрывает ее, чтобы не поцарапать длинными ногтями лицо парня и весь съеживается, подбирает плечи, словно боится. Леж действительно не верит тому, что слышит. Он не верит, что сказанное для него, что это не репетиция и он не замена, потому что настоящий объект обожания отказал. Слова предназначались именно ему, Лежу, гомункулу, что рожден в лаборатории. Зрачки расширились. Теперь на Тиру смотрят черные, как у котов глаза, с тонкой золотой каемочкой, удивленные, растерянные. На лице ничего кроме шока нет и губы накрывает поцелуй.
В застывшей тишине звон разбившейся чашки и плеск разлившегося зелья, только никто на это не обращает внимание. Горячий поцелуй, глубокий, мягкий. Руки тянутся к дракону и обнимают его. Леж отвечает страстно, с упоением, словно только что вынырнувший ныряльщик вдыхает жадно воздух. Жар затопил тело, из уголков глаз покатились слезы радости. Да, Леж тот еще плакса. Он прижимал Тиру к себе, а потом уложил на свою кровать. Продолжил целовать, гладить, обнимать. Всхлипнул
- Я люблю тебя, Тиру- отвечает растревоженный гомункул.

[Тиру]

Поцелуй начался мягко. Почти несмело. Губы Тиру двигались медленно, вдумчиво, позволяя себе чуть больше - скользнуть языком по губам гомункула, размыкая их, точно уговаривая впустить. Ладонь Тиру легла на щеку Лежа, горячая, ласковая, будто пыталась стереть с него все сомнения, все тени былого страха. Пальцы осторожно скользнули к затылку, запутались в мягких прядях, не позволяя отстраниться, но и не удерживая насильно. Словно просто смахивая прошлую нерешительность фармацевта. Но Леж и не думал отстраняться. Напротив - будто прорвало плотину.

Он ответил, стремительно, пылко, так, будто все эти дни, часы, минуты сдерживал себя. Словно внутри него жил другой, сдавленный голос, просивший, жаждавший, кричавший, но не решавшийся сказать. Поцелуй стал глубже, насыщенней, острее - и в этот самый миг послышался глухой грохот: кружка, выскользнувшая из его руки, ударилась о пол и разлетелась на черепки, став пределом. Меткой того, что возврата не будет.

Руки Лежа потянули его ближе, крепко, будто боялись, что он исчезнет. Поцелуй стал жадным, почти остервенелым, в нём больше не было сдержанности. Лишь голод, накопленный, отложенный, долго откладываемый до этой минуты. Их дыхание смешалось, спуталось, и когда Леж мягко, но уверенно потянул Тиру на себя, укладывая его на кровать, Тиру не сопротивлялся. Он только глубже вдохнул, чувствуя, как обнимают, прижимают к себе, как под пальцами ощущается дрожь, неуверенность и решимость вперемешку.

Тиру лежал на спине, уложенный, согретый руками и весом того, к кому так долго тянулся. Нависающий силуэт Лежа заслонял свет, но не вызывал ни тени страха - только ещё больший трепет, что охватывал изнутри, перекатываясь по ребрам, растекаясь в груди жаром и тихим стоном где-то под кожей. Глаза дракона - широко раскрытые, полные огня и глубины - смотрели прямо, не отворачиваясь, не прячась. Там была вся суть: желание, нежность, дрожащая страсть, что копилась днями. Прерывистое дыхание срывалось с губ - неровное, как шаг в тёмном лесу, но каждый такой вдох вёл только ближе к нему, к Лежу. А когда тот сказал это вслух - признался, дрогнув, но уверенно, - глаза Тиру вспыхнули ещё ярче. Он произнёс свой ответ не сразу - только заулыбался, так по-настоящему, что свет в комнате будто стал мягче. Улыбка не разошлась по губам - она была в глазах, в дыхании, в тихом движении руки, что поднялась и коснулась щеки Лежа. Тепло. Осторожно. Он смахнул тонкие дорожки слёз, и с этой же нежной решимостью прошептал:
— И я тебя люблю.
Слова были не обещанием, не пустым откликом. В них было всё - то, что не договаривалось ранее, что не выносилось на свет, потому что было слишком хрупким. Но теперь - не хрупкость, а прочность. Укоренившееся чувство, пустившее ростки в трещинах между словами, прикосновениями, в неловкости и паузах. Он притянул Лежа ближе, сам прижался теснее, чтобы чувствовать его сердце, дыхание, тепло - всё, что делало его живым. И, отвечая на поцелуи, не отрываясь ни на миг, с каждой новой лаской, каждым движением пальцев, что скользили по телу, с каждым лёгким трепетом в его прикосновениях, Тиру шептал гомункулу на ухо:
— Я тебя люблю, Леж...
Шептал вновь и вновь, не потому что Леж не поверил с первого раза - а потому что хотелось, чтобы он знал. Запомнил. Навсегда.

[Леж Гоцц]

Стены рухнули. те, за которыми пытался укрыться Леж от собственных чувств. Прошла всего неделя с моменты "приезда" в эту версию Аркхема, а он уже потерял голову от молодого дракона, что случайно, как показалось попаданцу, оказался в той чаще и вывел к поселению. Таких острых и четких ощущений мужчина не испытывал давно, если не сказать никогда. Тело словно пронизывала молния каждый раз, как губы касались губ Тиру. Каждый поцелуй проходился толпой мурашек по спине, в голове радостно билась мысль "Нравлюсь. Он любит меня. Любит". Обостренные в страсти чувства псайкера не нуждались в проявлении, они сами считывали состояние человека на постели. И этот человек говорил правду. Он действительно любит. Сердце заходилось в беге, сбивалось с ритма и пропускало удары, а Леж целовал Тиру. Губы и лицо дракона были обсыпаны поцелуями, потом пауза. Фармацевт смотрел на румяное лицо Тиру. Оно было так прекрасно, свежо и глаза горели огнем.
- Тиру, я хочу быть твоим- говорил мужчина. теперь он не смущается, пускай и тихий голос, определяет свое желание. Губы снова накрывают губы. Поцелуи переходят на ушки. Целует. Немного прихватывает губами мочку, легонько посасывает. Движения медленные и короткие. Поцелуи смешаются по шее. Кончик языка ведет к уху. Возвращается к губам и снова крепко обнимает.
Через ткань шорт легко было увидеть и почувствовать состояние гомункула, он был возбужден. Он хотел Тиру, хоте отдаться ему и быть поглощенным его страстью. Стягивает с парня рубашку. На этот раз поцелуи спускаются по шее к ключицам. У дракона красивые ключицы, тонкие. Целует каждый сантиметр их. Медленно спускается к груди. Целует каждый сосок, обводит его кончиком языка и снова целует. Дразнит языком. Руки в это время гладят дракона. Плечи, руки, грудь, живот, бедра. Обласкан каждый изгиб молодого тела. Леж снимает с себя майку. Теперь тела касаются друг друга кожей. Поцелуи снова возвращаются к губам, тело пылает.
В голове пусто, даже мыслей никаких уже нет, только страсть. Рука скользит по телу Тиру. Нежная гладкая кожа начинает увлажняться от температуры происходящего. И вот низ живота, совсем немного. Ладонь соскальзывает ниже. Под тканью чувствуется крепкая плоть. Смотрит в глаза возлюбленного
- Тиру, ты позволишь доставить удовольствие тебе?- настаивать не стал. Все таки не известно первый это раз или нет. Чтобы не спугнуть и не давить. А пальцы уже начинают ласкать дракона через ткань

[Тиру]

Краем сознания - тем, что ещё не до конца растворилось в касаниях и поцелуях, - Тиру отметил, что лекции Лежа... были не напрасны. Особенно та, где тот с деликатной серьёзностью рассказывал о поцелуях. Сейчас - это было как язык, на котором говорил Леж без слов, уверенно, точно, почти сводя дракона с ума.

Тиру пытался отвечать на каждый поцелуй с той же пылкой отдачей - не отступая, не теряясь, а подаваясь вперёд, жаждал близости ничуть не меньше. Пальцы вплетались в ткань, сжимали её на плечах и груди гомункула, цеплялись, будто боялись утратить опору. Но когда тёплое дыхание скользнуло к его уху, а губы коснулись самого края мочки, Тиру замер. Спина дернулась в лёгком судороге наслаждения, громкий выдох вырвался прежде, чем он успел его сдержать, и сам он вдруг понял - нет, до такого мастерства ему еще далеко.

Тело, всегда подчинявшееся разуму, сейчас отзывалось первым - подрагивало, выгибалось, искало, отвечало с такой точностью, что он будто наблюдал себя со стороны. Теплые губы скользнули к ключицам, и язык, проходясь по коже, будто оставлял ожоги, от которых совсем не хотелось спастись. А потом, когда Леж задержался губами на сосках, когда пальцы прошлись по бокам, бедрам - Тиру уже не мог мыслить. Он только чувствовал.

Щёки горели. Даже мочки ушей, казалось, пылали. И в этом не было ни капли смущения - только откровенная, необузданная жажда быть ближе. Он сжимал майку Лежа в кулаках, прижимаясь к нему всем телом, будто каждый миллиметр их соприкосновения был жизненно необходим. Парень не знал, как это должно происходить. Но знал - всё, что они делают, правильно. Настоящее. И хотел только одного - чтобы это не прекращалось.
Но вот гомункул сам снял с себя майку - и только когда, за очередным глубоким поцелуем, срывающим с губ Тиру стон, в котором гомункул позволил им ощутить самое тесное соприкосновение тел, и свое упирающуюся в бедро напряженное естество - только тогда он отстранился, давая Тиру возможность отдышаться.
Парень, как заворожённый, смотрел на обнажённый торс нависшего над ним гомункула, коснулся ладонью его груди, провёл по отчётливым контурам - и за этим сосредоточенным любованием вопрос всплыл внезапно. Ответ вырвался у Тиру с лёгкой робостью, прозвучав коротко:
— Да... что мне надо делать?
Небольшая сбивчивость слов - от мягкого касания гомункула к его паху, но суть ответа говорила сама за себя: это был первый подобный опыт дракона. Однако взгляд Тиру горел - готовностью и тем же возбуждением.

[Леж Гоцц]

Леж был в раю. Дракон отзывался на каждое прикосновение, на каждый поцелуй. Его тело выгибалось, горело, а стоны. Эти стоны были заклинанием порабощения. Гомункул от этих вздохов распалялся еще больше, сердце заходилось, а дыхание становилось сбивчивее и глубже.
- Тиру- шептал имя любимого- мой Тиру- губы блуждали по телу. Руки касались, гладили, изучали. И Тиру дал согласие. Фармацевт обещал себе остановиться, но не мог. Страсть захватывала, а тело под ним так притягательно, обворожительно, что не то что оторваться от него нет шансов, а даже отвести взгляд. - Просто слушай свое тело.- шепнул мужчина.
Он медленно снимает оставшуюся одежду с юноши. Касается его тела уже немного иначе, нежнее, тягуче, словно накручивает пружину в механизме.
Теперь дракон лежал на середине кровати. Гомункул лежал рядом, опираясь на локоть. Он любовался своим визави. Целовал медленно, нежно, губы Тиру такие сладкие, а кончики пальцев блуждали по телу дракона. Шея, грудь, живот, талия, бедра и теперь рука скользит между ног, по внутренней стороне бедра. Гладит, не поднимаясь нижу, а губы накрывают губы, ласкают шею и ушки. Попаданец уже был практически на пределе. Страсть вскружила ему голову и организм отреагировал, но стоило подождать еще немного.
Рука поднимается по зоне паха, к естеству дракона, которое и без подсказок хозяина отреагировало на ласки. Мужчина гладит ствол кончиками пальцев, медленно, аккуратно, чтобы не поцарапать. Он любуется увиденным. А Тиру для своих пропорций целый богатырь- отмечает про себя, а голос произносит
- Тиру, ты прекрасен- целует губы парня- Ты безупречен - целует. Рука обхватывает ствол и медленно начинает двигаться вверх вниз. От нервозности руки были влажными, но речь шла про удовольствие. Так что Леж остановился, выудил тубу с прозрачным веществом, открыл ее и выдавил на ладонь гель. Он не имел запаха, был прозрачным.
Теперь фармацевт переместился в ноги Тиру
- Разведи, пожалуйста, ноги- это стало ответом на вопрос "что нужно делать?". Гель быстро таял в ладонях. Теперь Леж склоняется над драконом и ладонями наносит гель на грудь, шею, живот, бедра, внутреннюю часть бедра гель, обходя напряженный член. Медленные массажные движения, словно натирает шкатулку из драгоценного дерева. Руки скользят по рельефу мышц. Они видны даже в расслабленном состоянии. Кожа гладкая, как чешуйки и светлая, как жемчуг. На лице блаженство, легкая улыбка, немного на бок склоняется голова. Мягкие движения, бережные, опускаются на бедра, ноги, проходятся по паховой зоне, опускаются к ягодицам, делает круговое движение по сфинктеру, не проникает. Пока что. Гомункул любуется совершенством тела, которое видит, мягкостью румяного от страсти лица
- Тиру, ты совершенен. Знай это- тихо произносит влюбленный мужчина.
Гель впитывался быстро в тело и руки. Когда же скольжение прекратилось, фармацевт опустился ниже и его губы коснулись плоти дракона. Кончик языка медленно прошелся от основания ствола к головке, очерчивая контур головки. Целует и накрывает ртом. Медленно опускает голову, обхватывает языком, гладит, посасывает легонько, поднимает голову и смотрит на дракона. Снова повторяет движения. Опускает голову, гладит член языком, легонько посасывает. Снова целует головку и продолжает ласкать языком. Целует и ласкает, очерчивая вокруг чувствительного контура.
К ласкам члена добавляет пальцы, которые ласкают тестикулы. Мягко поглаживает, перебирает, немного массирует. Некоторое время гомункул воспроизводит это комбо, пока не чувствует на языке каплю, предшествующую финалу. Отпускает член изо рта. Для первого опыта оставит финал без демонстрации глотания. Даже такой отклик может оказаться для Тиру через чур ярким открытием. Рука двигалась вверх и вниз, вторая ласкала яички. Фармацевт кайфовал от выражения лица дракона. Описать это никаких слов не хватит, самое близкое- это волшебно.
Присвоенный дом теперь откликался на сильные эмоции хозяев. Свет был приглушен до света ночника, а в воздухе мерцали блески, что повисли в воздухе.

[Тиру]

Тиру непонимающе моргнул, вглядываясь в Лежа, будто те простые слова - «Просто слушай своё тело» - были шифром, который нужно было расшифровывать. Он хотел было переспросить, но дыхание сбилось прежде, чем родилась хоть одна фраза. Всё будто уже происходило само: неумело, но искренне, с той неловкой страстью, которую не притворишь. Последний барьер ткани соскользнул прочь, оставляя тело уязвимым, чужим себе, будто впервые ощутимым в полном смысле. Прохлада комнаты коснулась кожи, и Тиру невольно вздрогнул, но объятия Лежа были рядом - горячие, целеустремлённые, не дающие спрятаться. Он чувствовал пальцы на своей коже: как будто они знали путь лучше него самого. Как будто в них была уверенность, которая передавалась и ему - через губы, ладони, мягкий нажим на бёдра.

Когда рука Лежа скользнула ниже, между ног, Тиру выдохнул, коротко и хрипло, будто из груди вырвалось нечто, чему больше не было сил сопротивляться. Теперь стало действительно жарко. и о холоде не было ни одной мысли. Пальцы парня вцепились в плечи гомункула - крепко, даже болезненно, но без злого умысла. Просто дракон уже не мог себя в этом контролировать. Где-то в этой растерянной пульсации прикосновений, в каждом вдохе и судорожном движении, Тиру начал понимать. Что значит «слушать тело». Что значит - не бояться чувствовать. Даже от малейшего прикосновения ладони Лежа, волна тепла накатывала внизу живота, мягкая, тягучая, будоражащая. И он не хотел, чтобы это кончалось.

Дразнящие касания вдруг прекратились. Неожиданно, почти обидно - как будто кто-то оборвал на самом интересном месте нить, по которой Тиру уже скользил, не оглядываясь назад. Ему казалось, что вот-вот... ещё чуть-чуть - и...
Но вместо этого плечи, за которые он цеплялся, ушли. Гомункул переместился ниже, и Тиру, сбивчиво дыша, приподнялся на локтях, чтобы понять, что происходит. В руках Лежа появился небольшой флакон - будто ничем не примечательный, но в этот момент обретший совершенно особое значение. С мягкой просьбой Леж попросил его развести ноги — и Тиру подчинился. Послушно, доверчиво, почти не думая.

Когда же прохладное прикосновение скользнуло по коже, Тиру вздрогнул. И всё же не отпрянул. Гель постепенно согревался, подчиняясь движениям ладоней - мягким, неторопливым, знающим. Эти руки будто разговаривали с телом Тиру, спрашивали, как ему лучше, и получали ответ в едва слышных выдохах, в дрожи мышц под кожей, в том, как парень не мог больше спокойно лежать, вновь откинувшись на спину.
Грудь, живот, бёдра... Ни один участок тела не остался без внимания. Ни один - кроме одного, самого чувствительного, самого ждущего. И когда пальцы Лежа скользнули ближе, но всё ещё не туда, Тиру не выдержал - бедра приподнимались сами собой, будто моля о том, чтобы уже не дразнили, а...
Он не успел закончить мысль. Следующее прикосновение было слишком ярким, слишком новым. Он выгнулся ощутив горячее прикосновение рта к головке своего члена, выдох сорвался со стоном - громким, неосторожным. Пальцы вцепились в простыню. Всё внутри сжалось и вспыхнуло, и теперь казалось, что любое движение - удар током, дыхание - слишком резкое, а всё происходящее - каким-то волнующим ритуалом, к которому он не был готов... но которого хотел всем телом. А Леж не останавливался склонившись над ним, касаясь языком, потом охватывает полностью, позволяя ощутить весь жар своего рта. Это было невыносимо приятно, что не хватало воздуха. Движения пальцев дразнили, заставляя заходится хриплыми вдохами и стоном на выдохе. И когда стало казаться, что напряжение внизу живота уже достигло своего пика, Тиру захотелось позвать гомункула сказать что-то, что рвалось наружу с этим нестерпимым чувством, сбивчиво выдыхая, заплетаясь в наслаждении.
— Л-леж... ха... Леж, я... а-аах! — простонал Тиру, захлебнувшись в этой волне, которая накрыла его полностью, без остатка, в сладостной истоме изливаясь себе на живот. По телу пронеслось чувство непонятное, новое, но приятное, отдаваясь затухающим волнением в животе и дрожью в ногах. Тиру даже непроизвольно накрыл свои глаза ладонью, словно этот жест помогал ему собраться с мыслями, понять что только что произошло, или скрыть внезапно нахлынувшее смущение. Все еще прерывисто дыша, и облизывая пересыхающие губы.

[Леж Гоцц]

Тиру был так очарователен в своей невинности, что Леж чуть не умер от развернувшейся сцены. Тиру пришел к своему финалу, но и гомункул тоже. Он все еще был в шортах, а потому его финал выдавало темное пятно на ткани.
Семя стекало по светлой коже на простыню, молодой дракон дрожал под руками попаданца, а он любовался. Судя по реакции, это было не частое явление в жизни возлюбленного. Гомункул ложится рядом. Он хоть и может продолжать, и все же слишком много впечатлений на одну ночь для неиспорченного цивилизацией юноши.
Ладонь на покрасневшем личике. Фармацевт опускается рядом на локоть. Тянется за полотенцем, которым пользовался в купальне, оно еще влажное и приятно пахнет. Вытирает им эякулят, что щедро разлился по животу возлюбленного. Вешает на изголовье. Целует щеки, носом толкает ладонь, побуждая открыть губы и целует их. Мягкие, но чуть более сухие, короткие поцелуи, чтобы Тиру мог отдышаться. Свое же дыхание было глубоким и медленным, хоть от возбуждения у самого воздуха не хватало.
Мужчина не торопил. Молчал. Целуя губы, щеки. Гладя плечи и руки. Сейчас не время продолжать. Первые шаги должны быть более мягкими и безопасными, постепенными. Тишина затягивалась. Леж пропускал пряди волос дракона через пальцы, любовался им.
- Тиру, как ты чувствуешь себя?- нарушил молчание, когда увидел, что грудная клетка вздымается гораздо более плавно и равномерно- Тебе не было больно?- Отодвигает пряди со лба, которые налипли.- Ты был так прекрасен- произносит он с нежностью и трепетом. Чувство благодарности расцветало буйным цветом. Хотелось ласкать и баловать парня, что сейчас лежал рядом. Тиру выглядел таким беззащитным и изящным, словно цветок лотоса на рассвете перед тем как расцвети.
Была уже поздняя ночь. За окнами тишина. Ощущалась вибрация движения где- то вдалеке. Но в доме никто на это не обращал внимания. Мир сузился до размера кровати, где сейчас лежали влюбленные.
Гомункул продолжал гладить молодого дракона. Он поймал руку его и целовал каждый пальчик, потом ладошку, кисть. Покрыл поцелуями щеки, плечи. Оглаживал грудь, живот, бедра, но больше не раззадоривал, расслаблял, чтобы нервы успокоились и этот пленительный дракон спокойно заснул.

[Тиру]

Кажется, Леж начал забывать, кто лежит с ним рядом. Забывал, потому что Тиру так послушно подставлял шею под поцелуи, так сладко выдыхал в ответ на ласки, так искренне, без остатка растворялся в каждом прикосновении - что казался почти хрупким, почти нежным. Таким, какого хочется беречь, окутывать теплом, гладить по плечам и щеке, пока не замрёт, тихо дыша тебе в грудь. Фармацевт ласкал его с той самой мягкой, убаюкивающей любовью, от которой внутри всё дрожит и согревается, - нежные пальцы скользили по спине, оставляя едва уловимый след. Целовал его лениво и уверенно, будто и правда приручил. Как будто знал Тиру наизусть, - или думал, что знал.

Буря в груди Тиру и правда улеглась. Первичный хаос, в котором терялось дыхание, подступал жар к щекам и ладони сами сжимались, - тот накал первой страсти - ушёл. Но не угас. Он стал другим. Дыхание Тиру стало ровным, почти зеркально повторяло ритм Лежа. Он лежал рядом, тёплый, разомлевший, почти кроткий на первый взгляд. Его волосы растрепались, губы всё ещё были припухшими от поцелуев, грудь чуть подрагивала от последних глубоких вдохов. А потом он открыл глаза. И в этом взгляде не осталось растерянности. В нём - вспыхнул огонь. Игривый, тёплый, но совсем не невинный. Взгляд был уже не наивным, не томным, не отданным во власть - он был живым. Ненасытным. Драконьим.

— Всё хорошо, — прошептал Тиру, прильнув ближе. Голос его был чуть глухим, едва различимым, как будто он и правда хотел остаться в этом моменте тишины и тепла. Щекой он уткнулся в грудь Лежа, вдохнул глубоко, доверчиво. — Мне очень понравилось...
Жест был трепетным - обманчиво невинным, как и сам Тиру. Он будто старался спрятаться в объятиях, раствориться в них, оставаться хрупким, тонким, человеческим. Но в следующую секунду что-то начало меняться.
Сначала - почти незаметно: тяжесть тела в объятиях стала иной. Он будто стал плотнее, весомее, обхват рук - крепче. Потом кожа - теплая, гладкая - начала меняться на глазах. От краёв щёк и по шее вниз, по плечам и бокам, по спине и предплечьям, медленно, без боли и судорог - просто становясь собой - проступила чешуя. Мягкий, матовый зелёный тон - не сверкающий, но глубокий, уверенный. Там, где кожа раньше была уязвимой, теперь её закрывали плотные чешуйчатые пластины, особенно выраженные на лопатках и вдоль позвоночника, где из изгиба спины поднимались резкие, острые шипы.

Леж мог почувствовать это раньше, чем заметить. Прикоснуться - и ощутить не гладкую кожу, а ребристую, крепкую поверхность, меняющуюся под пальцами - от тонких пластин на груди и животе до уверенно твёрдой брони на плечах. Ноги, ещё недавно сплетающиеся с ногами фармацевта - теперь были иной формы. Драконьи. С когтями, с сильными сухожилиями. Но, пожалуй, ничто не выдавало перемену так отчётливо, как хвост - длинный, змееподобный, с ярко-красным, лоснящимся шипом на конце. Он неторопливо скользнул, будто живой, по простыням... и крепко обвился вокруг бедра Лежа. Не угрожающе. Просто властно.
Тиру поднял голову и положил подбородок на грудь гомункула. Его волосы, всё ещё растрёпанные после страсти, мягко обрамляли лицо, заострившиеся уши, а взгляд, смотрящий вверх, был по-прежнему светлым. Именно этим контрастом он и поражал. Смотря так, дракон улыбнулся.
— А тебе, Леж... понравилось? — спросил он с такой неподдельной, почти детской взволнованностью, будто не замечал ничего странного. Голос - лёгкий. Искренний. Без тени подтекста. Только крепкое, массивное кольцо хвоста, медленно, словно питон скользило по внутренней части бедра, провокационно задевая пах фармацевта..

[Леж Гоцц]

- Я рад, что тебе понравилось- под пальцами проступили изменения. Снова чешуя, гладенька, как стекло с тонким ребром по середине, острыми краями. Тиру раздался в плечах, появились когти на зависть всем любителям длинного маникюра. Немного закругленные вниз и безупречной формы. Гомункул очень любил такие формы, они напоминали кошачьи когти, только были плотнее и не имели ложбинки на нижней плоскости. Гладить такие плечи было еще приятнее. Гладенько. Довольная улыбка появилась на лице. Гладкий хвост обвил ноги. Мужчина был еще возбужден, пытался успокоиться, чтобы заснуть, а Тиру гладил ноги. Этого было достаточно, чтобы снова привести Лежа в состояние бодрости и готовности.- О, у тебя есть и промежуточная форма?- заинтересованно рассматривает дракона.
Теперь фармацевт рядом с проводником выглядел хрупким. Тиру, хоть и лежал ниже, стал крупнее мага, которого дразнил с невинным выражением лица.
- Тиру, -ласковый тон- что ты творишь? Ты снова заводишь меня. Я же могу не сдержаться и овладеть тобой- хотя...Дракон был гораздо крупнее, так что последнее было маловероятно, а вот если этот самый дракон прислушается к себе и доверится инстинктам и желаниям, то вполне может быть, что перехватит  инициативу и овладеет он, а не им.
Гомункул приподнимается на локте и опускается к лицу партнера. Целует. Так же страстно, так же сладко. Вымотал ли Тиру его? Нет. Для того, чтобы вымотать и фармацевт начал просить пощады придется довольно долго заниматься с ним сексом или перехватить инициативу и руководить самостоятельно, чтобы все было непредсказуемо и рациональное распределение сил нельзя было спланировать.
Каждое движение хвоста дракона возбуждало и зажигало не просто пламя, а целую доменную печь. Жар накатывал волнами, а возбуждение нарастало, словно из жерла вулкана медленно текла магма захватывая новые территории без боя и без шанса остановить. Мужчина обнимает дракона, прижимается к нему. Чувствительно тело наверняка показывало хозяину, что тот, кто сейчас лежит рядом с ним, готов к новому этапу. Хотел ил Леж продолжения? Да, очень хотел. Но насиловать Тиру или склонять его без его согласия или под влиянием момента было свинством. Он снова забыл, что в комнате не взрослый и юноша, а два взрослых и у каждого есть мера допустимого, о которых говорят, когда эта мера у опасной границы нарушений.
Снова руки блуждают по спине любовника. Двигаться возможности нет, потому что сильный хвост не только оплел ноги, а еще и просто тяжелый. Из- под него будет сложно выбраться без усилий, даже если хвостик будет просто лежать сверху. Дракон он остается драконом и в промежуточной форме.

[Тиру]

Тиру почти лежал на нём сверху, тяжёлый, тёплый, напряжённый, и оттого куда более реальный, чем казалось вначале. Дракон не давил, нет - скорее держал, фиксировал, будто боялся, что если отпустит, всё это рассыплется, обернётся сном. Хотя сейчас сон был бы не в силах породить таких ощущений.

Леж под ним дышал все еще мерно и глубоко, и именно за этим Тиру и наблюдал с каким-то особенным, почти научным интересом. Наблюдал, будучи частью каждой интересной реакции, каждого вздоха, каждого неуловимого изгиба тела. Грудь приподнимается под его ладонью когда парень обводит темными подушечками пальцев их контур, чуть вздрагивает, когда касается бусины соска - он следит. Бедро дёргается, когда по нему скользит хвост, задевая напряженную припухлость сквозь ткань шорт - он это запоминает.

Казалось, роли между ними развернулись. Парень, тот самый, кто в начале только внимал, кто признавал собственную неопытность - сейчас будто инстинктивно понимал больше, чем должен был. Может, это книги. Может - наблюдения. А может и просто то, что жило в его природе: драконье внимание, сосредоточенность, стремление владеть не грубо, а тонко, изучив до последней мелочи. Когти, что в ином случае оставили бы борозды, теперь втягивались почти с неохотой, но каждый раз он это делал - напоминал себе, что нежность требует усилий. Рука Тиру скользила по боку мужчины - горячая, уверенная, почти ласковая. Второй ладонью он держался за плечо фармацевта, приобнимая, чуть выше сердца, словно ощущал его ритм через кожу. Хвост лениво, почти нехотя, тёк вдоль бедра, иногда едва заметно сжимая, вызывая лёгкое подрагивание.

И даже поцелуй - глубокий, с горячим выдохом в губы - не отвлёк его. Не сейчас. Тиру принял. Ответил. Позволил губам коснуться, языка - задержаться. Но мысли всё ещё были в прикосновениях. Он будто стремился запомнить, как именно это работает. Как именно Леж отзывается. Где его грани, где точки, от которых дыхание сбивается.

Тиру передвинулся почти лениво. Подбородок скользнул с груди Лежа на плечо, тепло дыхания остались чуть ниже ключицы. Так было удобнее - смотреть, замечать. Угол обзора расширился, и Тиру воспользовался этим сполна: взгляд его скользил по телу, по лицу, по каждой крошечной реакции, что отзывалась в любимом. А сам при этом улыбался - мягко, чуть хищно. Как довольный удав, прикрывший глаза, но не выпустивший из объятий. Он шептал тихо, почти в самое ухо, и в его голосе было всё меньше невинной любопытности. Горячее, чуть осипшее желание пробивалось сквозь каждое слово, но он всё ещё будто играл.
— Овладеть?.. — переспросил, словно пробуя слово на вкус. Задержался на нём. Помолчал. А потом добавил:
— А как это?.. Нужно... что-то конкретное делать?

Он говорил без спешки, будто специально давая времени течь между фразами. А сам в это время двигался - ладонь, всё такая же тёплая и аккуратная, спустилась ниже. Не торопясь, с выверенной осторожностью. Один коготь, чуть вытянулся, поддел ткань шорт - последнюю, мешающую между ними преграду - и будто невзначай начал её сдвигать прочь, обнажая разгорячённую плоть гомункула. Касание было почти невесомым, но оттого куда более ощутимым. Тиру будто испытывал каждую грань дозволенного, каждый момент, когда Леж не отстранялся. Парень наверняка не знал что надо делать, но интуиция и собственные недавние ощущения подсказывали ему предполагаемое направление. Проходясь подушечками пальцев с убранными когтями, по краю напряженного ствола гомункула, ладонь огладила его яички, а потом, скользнула в ложбинку между ягодиц. Еще не проникая, а застыв там, словно дожидаясь ответа Лежа.. 

[Леж Гоцц]

Ох уж эта молодежь с ее любопытством и еще страшнее, когда оказываешься в постели с внимательным любопытным взрослым. Вот так и Леж попал. В пылу страсти он снова списал все на неопытность и юность дракона и в этом была его ошибка.
Тиру не только оказался мастером касаний, а еще и, наверно, то скорее про инстинкты и привитые навыки, которые не отслеживаются, чутким. Он занял доминирующую позицию, вынудив мужчину подвинуться на середину постели. Одна рука зажата между владельцем и драконом, вторая откинута за голову.
Руки, что скользили по коже вызывали жар, новую волну возбуждения, а хвост дразнил. Леж пытался не поддаваться, но тело уже унеслось в мир прикосновений. Вздрагивал от дыхания, от медленного скольжения по боку, по бедру. Кончики когтей то и дело задевали кожу добавляя яркости ощущений. Они не оставляли царапин, кожа оставалась целостной, но гомункул был уже так разгорячен, что под когтями Тиру оставались красные припухшие полосы. Если не знать этой особенности, можно подумать, что это глубокие царапины. В данном случае, о них можно судить по выражению лица фармацевта. Спокойное выражение ушло, сменяясь довольным, немного разомлевшим, еще немного и дракон услышит стоны удовольствия. Прикосновения к груди вызывали невольное движение. Сильные руки, что уверенно, словно эти двое спали вместе не первый месяц и даже не первый год, скользили по коже вызывали трепет. Леж чувствовал себя совсем беззащитным и подвластным дракону и ему это нравилось.
Чтобы хоть немного сдерживаться он кусал губы, и очень быстро искусал их в кровь. Пытаясь сохранить ясность ума, потому что еще нужно будет рассказывать некоторые тонкости.
- Д-да- голос сорвался, получилось что- то среднее между стоном и выдохом- Если ты хочешь проникнуть в меня, тебе следует подготовить и себя и меня. - говорить было тяжело, потому что тело уже хотело продолжения- Прежде, чем проникать в партнера, нужно убедиться, что кожа и мышцы расслаблены и увлажнены. Сфинктер очень крепкая и упругая мышца, но у нее тонкие оболочки и в спешке или при неправильной подготовке можно серьезно травмировать партнера и себя. Чтобы этого не произошло, стоит использовать вот это- из пространственного кармана были извлечены несколько бутылочек и коробочка. В коробочке были непрозрачные квадратные пакетики с рельефом круга, а бутылочки имели разные запахи, две были гелевыми и одна с маслом. Первым делом гомункул открыл пакетик и вытащил от туда немного мутное изделие, расправил его.- Это презерватив. Обязательный атрибут безопасной близости. В мире много заболеваний, которые можно подхватить занимаясь сексом. Презервативы уберегают влюбленных от таких неприятностей, особенно, если не поговорили о состоянии здоровья до того или все происходило слишком быстро. На мой взгляд, лучше использовать его даже с хорошо знакомым партнером. Все же забота о себе и партнере превыше всего. Будешь здоров ты, будет счастлив партнер. Позволь мне сесть- таким образом отстраняет дракона и получает возможность удобно сесть- иди ко мне.- Он нежно берет богатырское достоинство дракона и массирующими движениями побуждает парня приблизиться. Держа за кончик резинки продолжает объяснение- Когда одеваешь, стоит держать кончик в пальцах, чтобы оставить его свободным. Этот кончик предназначен для семени, когда мы кончаем, то исторгаем семя, ему нужно куда- то выйти и вот этот кончик как раз для него.- аккуратно натягивает резинку- надевать его нужно аккуратно, потому что плоть имеет тонкую кожу, очень чувствительную. Ее легко повредить, а заживает она тяжело и часто болезненно.- Теперь на члене Тиру был презерватив. Гомункул был доволен и своим объяснением и послушанием "ученика"- Это- берет масло- нужно для увлажнения кожи. Масло наносится на мышцу- показывает на себе или наносится на всю область. Таким образом ты можешь еще до проникновения доставить удовольствие, сделав легкий массаж и простимулировав своего партнера- из-за обучающего момента возбуждение начало стремительно гаснуть, словно лампочка лопнула. Так что, если дракону захочется что- то делать, ему придется провести полный цикл от ласк до самого финала с проникновением.- После того, как ты уверен, что масло впиталось в ткани, а партнер возбужден и жаждет тебя, приходит время смазки. Ее наносят на презерватив и заветную мышцу обильно. Если будешь покупать смазки, то обращай внимание на состав, чтобы там не было жира. Материал презерватива растворяется в жирах. Потому и масло должно хорошо впитаться. Когда нанес смазку, можно приступать к основному акту. Проникновение стоит начинать медленно и постепенно, не все мышцы способны без травм выдержать резкое растяжение, потому делать лучше медленно. Это, кроме всего прочего, доставляет удовольствие и партнеру. Когда же ты полностью вошел, начинай медленно двигаться вперед назад, как я делал с твоим членом рукой. И так до тех пор, пока ты не получишь разрядку вместе с партнером.- немного подумал. Что- то забыл сказать- Ах, да. Вот еще что. Если захочешь довести партнера до финала пальцами, то тебе тоже понадобится смазка. Тут можно без резинок, главное, чтобы на пальцах не было порезов. Наносишь на пальцы щедро смазку.- Теперь Леж показал, что он имеет ввиду под щедростью. Его ладонь и пальцы вся была в гелеобразном веществе.- Ляг на спину. Я попробую показать тебе, чтобы ты ощутил это- рука, скользкая от вещества, погладила сфинктер. Очень медленно и легко скользя палец проник в дракона на две трети пальца. Небольшое возвышение было ровно под подушечками и гомункул начал медленно массажировать точку удовольствия. Он легонько надавливал на нее, стимулируя. До тех пор, пока дракон не начал извиваться, словно уж.

[Тиру]

Как на эту ситуацию ни смотри, а всё происходящее было крайне познавательно. Не важно даже, что от серьёзного, учительского тона Лежа пыл Тиру так же утих - глаза у него всё равно блестели с тем же жадным интересом, как у ученика, которому наконец объясняют нечто по-настоящему важное. Потому что это - про доверие, про то, как не сделать больно, про то, как быть рядом правильно. Тиру сидел сложив лапы, с прямой спиной, сдвинутыми бровями и вниманием, точным и неподдельным. Он ловил каждое движение, жест, нюанс. Кончик хвоста мерно покачивался, выдавая нетерпеливое волнение, но во взгляде царила осознанная тишина.

Голос Лежа звучал ровно, без наигранной серьёзности, и от этого даже понятнее. Никакой двусмысленной игры - только он и его опыт, щедро делимый с Тиру. Дракон кивал, молчал, стараясь не упустить ни одного слова, ни одного нюанса. Всё, что он знал раньше, было книгами, и едва ли там было написано хоть в половину настолько подробно. По правде, теперь это казалось почти наивным - слишком обобщённым, слишком далёким от того, что происходит между двумя живыми существами, когда одно позволяет другому - не просто приблизиться, а довериться.

Тиру улёгся на спину, как и просили, без стеснения, доверчиво. Лёгкие колебания дыхания выравнивались, когтистые руки легли по бокам, пальцы чуть дрожали от сосредоточенности. Леж сел на основание драконьего хвоста, иначе лежать на спине для парня было бы совершенно неудобно. Первое касание пальца и проникновение внутрь вызвали растерянность, словно тело не до конца понимало, что от него хотят. То ли не там, то ли не так, то ли вовсе ничего. Но потом фармацевт коснулся чего то внутри - резкий, внезапный отклик, невероятно яркая вспышка удовольствия из глубины, будто коснулись нерва на краю чувствительности, и это вызвало прилив жара внизу живота, разливая возбуждение, сладостную дрожь по всем конечностям. Тиру не успел сдержаться - вспышка сорвала с дыханием громкий протяжный стон. Он выгнулся, откинув голову, разрывая когтями ткань. Глаза дрогнули, ловя взглядом потолок, в котором теперь ничего не оставалось, кроме эха этой вспышки.

Леж не собирался останавливаться, и каждое уверенное касание к точке удовольствия, точное, выверенное, сбивало Тиру с ритма. Его тело отзывалось быстрее, чем он успевал осмысливать происходящее. Сердце билось в груди не ровно, а рывками - не выдерживая темпа, который задавал другой. Каждый раз отдаваясь стоном на вдохе, на выдохе, словно его накрывало оглушающей, неумолимо растущей волной. И все же, с её вершины, дракон вдруг ощутил нечто совсем иное.

Огрызок мысли, обида, вспыхнула неведомо откуда. Ощущение было странным, почти детским: Леж будто снаружи. Словно за стеклом, как тот, кто наблюдает, но не проживает рядом. Словно зритель, режиссёр, но не соучастник. Это было неправильно, несправедливо. Парень ухватился за это чувство - как за спасательный обломок в бурном потоке. И именно оно позволило Тиру перехватить дыхание, найти точку опоры. Хвост, до того лишь отражавший эмоции, змеящийся в судорогах со своим хозяином, вдруг взметнулся - кольца вспорхнули, словно ожили отдельной волей, охватив Лежа поперёк тела, аккуратно, но крепко, без предупреждения. В ту же секунду Тиру подался вперёд, перехватил Лежа за плечи и, одним резким движением, перевернул их местами.

Теперь уже он сидел сверху его бедер, прижав гомункула к постели. И впервые - смотрел на него не снизу вверх, не с покорным доверием, а прямо, всматриваясь в черты лица с горящей в глазах страстью, почти голодом. Его дыхание было тяжелым, плечи поднимались и опускались, Дракон все еще пытался судорожно отдышатся. В этом не было ни гнева, ни злости - только твёрдая, упрямая решимость: стать равным. Он не собирался больше просто принимать, не задавая вопросов.

Тиру попытался взять себя в руки. Глубокий вдох. Один. Второй. Легче не становилось - внутри всё пылало, искрилось, звенело. Он чувствовал себя, как струна, натянутая до предела. Хотелось двинуться, взять, вонзиться в этот миг без остатка - но он сдерживался. Потому что Леж. Потому что любовь - это не только страсть, это ещё и осторожность. Ещё и желание не ранить. Всё ещё нависая над Лежем, и, не отводя взгляда, демонстративно вылил щедрую порцию прозрачной жидкости из флакона на ладонь, втянув когти. Дракон любовался. Его взгляд скользил по телу Лежа, будто хотел запомнить каждую линию, каждый изгиб, каждое дрожание кожи.
Хвост, живой и выразительный, медленно, с чувственным упрямством, соскользнул с туловища гомункула и перебрался на его ноги, затем - обвил бёдра. Он двигался, будто ласкал, но в этих движениях была и власть, и игра. Хвост сжимался, чуть напрягался, и Леж не мог не чувствовать этой хищной ласки - как напоминания, кто сейчас ведёт.
Тиру подался вперёд. Его голос дрожал, но не от неуверенности - от огня внутри, который не желал угасать:
— Я тебя люблю, Леж, — горячо, вполголоса, прямо в ухо.
А потом его губы коснулись губ Лежа. Медленно, но не мягко. Язык скользнул по нижней губе, слизывая каплю крови, от сдерживающих покусываний. Углубляя поцелуй, ладонь дракона скользнула по груди, вдоль внутренней части бедра, оставляя за собой дорожку из мурашек и капель смазки, и легла в ложбинку межу ягодиц, касаясь тугого кольца мышц. Пока только массируя. Не проникая.

[Леж Гоцц]

Все шло логично. Рассказать, показать, дать попробовать и все такое. Как на лекциях. Леж хотел довести дракона до финала, чтобы он почувствовал разницу между оральными ласками и проникновением. Похоже, "ученику" нравилось ощущение, но... кажется, в этом процессе у "ученика" произошел инсайт и все переменилось. Дракон обвил хвостом мужчину. От неожиданности тот убрал от него руки. И тут "учитель" обнаружил себя на постели, зафиксированным по рукам и ногам.
- Тиру- удивленный взгляд на парня. Гомункул не боялся юношу, все же магией можно треснуть в любой момент, да и кто в порыве страсти будет есть его. Гомункулы из- за своих генетических изменений и других воздействий во время роста и взросления становятся мало пригодными для еды. И скорее всего, на вкус совсем не аппетитные. Так что испуга, мол, меня сейчас разорвет чудовище, не было. Только чистое удивление. Кто же знал, что молодые драконы вот так лихо могут занять верхнюю позицию.
Это движение подогрело атмосферу. Крепкие пальцы сжимали запястья. Леж, конечно, попытался высвободиться, но не получилось. Он оказался слабее дракона, который демонстрировал доминирование. Движения гладкой влажной ладонью, горячее дыхание на шею снова будоражило рецепторы и возбуждало. Скольжение по груди, по ноге и к чувствительной коже бедра. Удержаться было не возможно из губ вырвался стон, а тело прогнулось навстречу руке, плоть становилась плотной.
Массаж довершил начатое. Возбуждение накатывало волной и фармацевт уже не сдерживался. Стоны удовольствия наполнили сумрачную комнату.
- Мм... да... вот так... Какой старательный ученик... ах... ммм... аа...- словарный запас сократился до уровня ракушки. Под сильными пальцами дракона попаданец вился, словно змея. Ему было очень приятно. Хотелось большего.- Тиру,- тон просящий, почти умаляющий- Я хочу, чтобы ты вошел в меня. Пожалуйста.- Разве что не расплакался. Мужчине нравилась эта давящая, но не удушающая власть, когда властелин берет своего фаворита и наслаждается им. Хвост ослабил хватку и получилось развести ноги.- Я хочу чувствовать тебя.- тело невольно прогибается к дракону.

Для справки

Стоит упомянуть, что гомункулы по своей программе производства это в первую очередь сексуальные игрушки, потому в их теле добавлены некоторые свойства для удобства совокупления с заказчиком или тем, для кого игрушка куплена. А именно: гомункулы имеют активные секреторные железы и во влагалище и за сфинктером. Так же сфинктер более эластичный и мягкий, хотя его свойства и функции сохранены. Так же половые органы и те части, которые могут использоваться для удовольствия клиента имеют складчатые ткани, что позволяет впустить в себя непропорциональные органы. Например, если дракон, дархат и другие крупные расы захотят овладеть гомункулом (не важно мужской пол или женский), тело последнего справится с нагрузкой, главное, механически не повреждать материал.

[Тиру]

Повторять дважды не пришлось. Горячие, срывающиеся выдохи Лежа в губы Тиру говорили сами за себя. Гомункул уже не пытался сдерживаться - наоборот, будто сам сгорал в этом ожидании, откликался телом, дрожал под ним, поддавался бёдрами, словно сам искал большего. Тиру чувствовал это каждой клеткой. Его собственное тело отзывалось с той же яростью, напряженным естеством, зажатым, пульсирующим, между двух тел, с тем же желанием, и он позволил себе отдаться этому течению - потому что если Леж считал, что можно, значит, действительно пора.

Дракон в последний раз наклонился, чтобы жадными, дразнящими поцелуями пройтись по ключице, по шее, по груди, целуя прихватить горячим языком сосок. На вкус Леж был горячим, чуть солоноватым, живым. Нетерпение сквозило в каждом касании, в каждой секунде, которую они ещё удерживали на грани. Когда Тиру вновь выпрямился, нависая над Лежем, кольца хвоста медленно распутались, освобождая его ноги, позволяя фармацевту призывно развести их в стороны. Гомункул ещё дышал тяжело, ещё смотрел взглядом, полным напряжённого предвкушения - и в этот момент Тиру отстранился назад. Словно собирался уйти.

На миг - лишь на миг - он дал Лежу почувствовать пустоту. Отсутствие. Возможность потери. Но вместо того, чтобы исчезнуть, Тиру резко перехватил его за лодыжку когтистой ладонью, закидывая ногу на своё плечо. Другую - придержал за щиколотку, мягко, но уверенно приподнимая. Движение было точным, привычным, как у хищника, что нашёл идеальный ракурс для укуса. Хвост вновь обвился вокруг груди фармацевта - теперь медленно, дразняще, будто гладил, ласкал проходясь краем по соскам, захватывал. Не просто держал - охватывал полностью. Занимал территорию.
Тиру смотрел сверху вниз, и в этом взгляде было что-то опасное. Жаждущее. Он улыбался - уголком рта, сдержанно, как зверь, точно собирался съесть добычу. И съест, без сомнения. Но в куда более приятном смысле. Его напряженное, драконье естество лежало аккурат на паху гомункула, чья плоть так же изнывала от напряжения. Только Тиру не стал задерживаться на этом любовании слишком долго. Все еще не выпуская ног фармацевта, Тиру чуть отстранился назад, что бы головка его члена нашла нужное место, а потом начал медленное, сдержанное проникновение. 

Это все казалось пыткой. Дразнящей, почти невыносимой - даже не для Лежа, а для самого Тиру. Он вёл себя осторожно, медленно, как будто каждая секунда весила тонну, и ему приходилось нести её с достоинством. Он хотел сделать всё правильно. Без спешки. Без грубости. Так, чтобы Леж чувствовал не только его тело - но и намерение, желание быть рядом, быть бережным, даже в ярости. Но это было тяжело.

Леж оказался... таким податливым. Таким принимающим. Он не просто откликался - он словно обтекал его изнутри, втягивал, обволакивал, позволял чувствовать каждую прожилку этого плотного, живого тепла. Это не было покорностью - скорее приглашением. Разрешением быть настоящим. Тиру выдохнул жарко, резко, когда заполнил его до конца, на всю длину, зарывшись в этом ощущении. На миг закрыл глаза - чтобы не потерять себя. Он отстранился немного - медленно, будто отдирал себя от жара. Почти с болью. И вновь вошёл. Уже чуть быстрее. Чуть глубже.
Движения начали нарастать - сдержанно, но с нарастающим напором, с яростью, которую он больше не мог - да и не хотел - прятать. В нём уже не было ни сомнений, ни страха. Только желание. Только их двоих - и это тяжёлое, настоящее чувство между ними, что отзывалось ударами сердца, дрожью тел, короткими стонами.

[Леж Гоцц]

В этом потоке ощущений, горячего дыхания у гомункула оставались только стоны. Про связную речь можно было просто забыть. Физическая сила Тиру оказалась куда выше, чем могло показаться в момент знакомства. Притяжение за ноги, краткое отстранение... Перед драконом был уже не умный фармацевт или маг, способный одной печатью угробить кого- нибудь, а нежный, чувствительный, слабый и уязвимый любовник, что жаждал близости со своим повелителем и надеялся на милость.
Вот милость и пришла в виде богатырского разгоряченного естества. Казалось, что ожидание будет вечным. На лице молящее выражение. Чувствует, как плоть упирается в него, медленно проникает. И сейчас это было пыткой, такой приятной, что из глаз посыпались искры, а с губ сорвался протяжный стон. Стон, что длился пока дракон не заполнил всего фармацевта собой
- О, Тиру- простонал Леж- Это прекрасно- на большее можно не рассчитывать. В моменты близости некогда умный мужчина превращается в ракушку.
Дракон оказался то ли талантливым, то ли умелым учеником, а может все вместе. Полученные знания он применял точно, сильно, все, как любит Леж.
Не зря говорят, хочешь иметь подходящего для себя любовника- воспитай его сам. Так и тут. Все, что рассказывал "учитель" молодому человеку, это было все о нем. Грубость Леж переносит тяжело и жесткий секс не любит. Он легко соглашается на разные эксперименты, но лишь в том случае если это не больно и мягко. Так получилось при создании, что из-за перехода заказов на игрушку, вносились изменения, которые влияли друг на друга, и это вылилось в повышенную физическую чувствительность- своего рода побочку, которая привела к выбраковке, если бы речь шла о продаже игрушки.
Большой член дракона с его особенностью строения, где на стволе имеются кожистые плотные складки и точечные уплотнения, оказался крайне приятным. Складки при каждом движении стимулировали точку удовольствия сильнее, чем это происходит во время обычного секса, еще и множественные последовательные движения. Это стало приятным сюрпризом, который перекрыл все смущение от рассказов и объяснений.
Зеленоволосый мужчина, что сейчас был под властью дракона только и мог, что стонать. Произносить только короткие фразы типа "Тиру, да, еще. О, ты великолепен" или "Да. Вот так. Сильнее" или "Ты лучший" и все это сопровождается стонами и влажным плеском. Как было сказано выше, тело гомункулов имеет дополнительные секреторные железы.
удовольствие взрывалось в теле и голове. Утром мужчина вряд ли сможет хорошо ходить. После таких приключений у него будут подкашиваться ноги, но это никого не останавливало.
- Давай сменим позу- предлагает гомункул, он переворачивается на живот и поднимает бедра, разводя ягодицы. Он весь тек соками и хотел еще. До финала было не так далеко, однако страсть, охватившая мужчин была слишком горячей и, наверно, до утра это не завершится- Тиру, пожалуйста, возьми меня еще.- просит Леж. Его лицо разгоряченное, такое выражение бывает у похотливых женщин, только сейчас мужчина жаждал близости.

[Тиру]

Страсть захлестнула Тиру без остатка. Он уже не пытался думать - только чувствовал. С каждым толчком, каждым движением, отдававшимся в теле, он слышал, как Леж срывается голосом, чуть хрипло, чуть выше, чем раньше. Этот отклик сводил с ума. Он бил в грудь, в пах, в голову, будто на все органы сразу. От него хотелось терять контроль, кричать, вырываться за предел. Можно было сорваться прямо сейчас. Всё к этому вело. Молодой, пылкий, порывистый дракон - кто бы осудил его за то, что не выдержал? Но Тиру держался.

Он не позволял себе сорваться слишком быстро - потому что то, что происходило между ними, было слишком сладко. Почти болезненно приятно. Он смаковал это, держал себя в узде, чувствуя, как каждая секунда натягивает струну сильнее. И, может быть, он делал всё правильно. Именно так, как надо. Потому что это чувство - оно того стоило. Оно было настоящим. Леж вдруг шевельнулся - предложил сменить положение. Движение было решительным, как вызов, и Тиру без лишних слов отпустил щиколотку, распуская кольца хвоста, словно давая разрешение. Но дракон не ожидал, насколько сокрушительно похабным будет открывшийся перед ним вид. Он даже опешил на секунду. Вдохнул. Моргнул. И коротко тряхнул головой, будто стряхивая помутнение. Вновь собрался.

Положил ладони на бёдра гомункула - крепко, уверенно. И вошёл снова. Уже не медленно - сразу, глубоко, точно. Зная, что его примут. Зная, что это - именно то, чего ждали. Амплитуда толчков росла, заполняя пространство пошлыми шлепками от соприкосновения двух тел. Движения становились ярче, безжалостнее, но не жестоки. Тиру тяжело дышал, выдыхая прямо в затылок Лежа, срываясь на рычание - короткое, сдерживаемое, почти животное. Но даже в этом был контроль: когти не впивались. Ладони лежали на груди Лежа - поддерживающе, нежно. Он держал его. Не только телом, но и собой. Будто боялся, что, если отпустит, Леж упадёт.

[Леж Гоцц]

Одна из проблем, с которыми приходят к семейному психологу- отношения в постели. И тут речь идет не только о техничности и состоянии здоровья партнеров, а о совместимости психо-сексуальной. Частенько партнеры слишком увлекаются собственными ощущениями совсем забывая, что секс это удовольствие для двоих. Кроме того, в таких случаях из поля зрения утекает темперамент и биологическая совместимость.
В случае Лежа и Тиру была не просто страсть, которая сорвала крышу и унеслась с диким хохотом. У мужчин оказалась полная совместимость. Не только биологическая и психологическая, а на уровне молекул. Дракон двигался сильно, умело, словно эти двое спят вместе несколько лет. Гомункулу даже не приходилось ничего говорить, партнер предугадывал. Как? Не понятно, но яркий показатель этой совместимости в том, что у попаданца мозги отшибло напрочь. То-есть, поговорить сейчас на какую- то тему, даже по делу уже не получится.
Сколько раз фармацевт кончил, он не знал. Можно было только судить по мелко дрожащему телу и значительной луже мутной жидкости на простыне. Стоны не прекращались. Лежу было на столько хорошо, что он снова и снова подводил бедра к дракону и снова и снова он вонзался в плоть. Страсть и похоть поглотили мужчину. Позы менялись, а удовольствие только нарастало. Он чувствовал, как горячее семя партнера наполняет его и хотелось большего. Он был весь в сперме, смазке и соках, поту. Тяжело дышал и ловил кайф, как наркоманы, от ощущений в теле.
В коротком перерыве, когда оба восстанавливали дыхание и самообладание. Гомункул предложил отправиться в купальню. Правда, там началось действо новой волной.
Смывая признаки первой части процесса, мужчина не сдерживался. Он ласкал Тиру руками, губами, языком. Он снова обхватывал губами напряженное естество и снова ласкал языком. Пальцами ласкал яички, проникал внутрь с находил точку удовольствия, мягко стимулируя ее. Сильные пальцы, запутывающиеся в волосах натягивали их, создавая дополнительное напряжение, а сильные бедра подавались в перед. Кульминацией становилось извержение семени на лицо и процесс повторялся снова.
Мужчины погрузились в горячую воду источника. Она должна была бы остудить и пыл и головы, но нет. Леж накрывал поцелуями губы Тиру, глубоко, страстно, до нехватки воздуха. Удержаться было не возможно. Дракон был так нежен и внимателен, казалось, что эти двое созданы друг для друга, для удовольствия вместе. Фармацевт сел сверху и проникновение получилось гораздо глубже. Блаженный стон сорвался с губ и он начал двигаться. Как долго мужчины провели в источнике, можно судить по утру, которое наступило практически внезапно. Лучи солнца прошили листву сада и попали в источник, освещая страстную пару, что все никак не могла прекратить наслаждаться друг другом.
- Тиру,- тяжело дышит мужчина- не останавливайся, пожалуйста... Мне так с тобой хорошо... Продолжай... аааххх... ты безупречен... мммм... да... вот так...- Возможно, что за это время дракон мог восполнить целый век без удовольствия близости. А Лежу повезло обнаружить идеально совместимого с ним партнера. По крайней мере никого лучше в опыте гомункула не было.

[Тиру]

Это было похоже на помутнение. Не миг желания - одержимость. Помешательство. Что-то щёлкнуло внутри, когда Тиру по-настоящему осознал: вот он. Его. Первая любовь. Первая жажда. И она здесь, рядом, горячая, настоящая. В теле. В звуках. В дыхании, что срывается с губ Лежа и будит в нём нечто такое, о чём никто никогда не говорил. Ни один наставник не рассказывал, что это будет именно так. Что запах любимого станет важнее разума. Что от стонов будет сводить мышцы. Что достаточно одного взгляда, одной дрожи в его голосе - и ты больше не принадлежишь себе.

И вместе с этим пришло нечто древнее. Природное. Инстинкт - не просто желания, а обладания. Жажда, прошитая в крови дракона. Спарится, заполнить, забыв про всякую осторожность. Он менял положение, забывая о плавности, будто тело само искало лучший угол, большую глубину, больший отклик. Но даже когда очередной, последний неистовый толчок заполнил Лежа семенем, стекая по его бедрам вместе с соками гомункула, это не принесло насыщения. Нет. Это только распалило голод. Он хотел ещё. Снова. Сильнее. Тиру вжимался, рычал, срывал дыхание прямо в кожу, а хвост напрягался под ним, обвивая, удерживая, будто сама природа не собиралась отпускать. Он был голоден. По нему. И, что было особенно опасно - Леж отвечал. Фармацевт не умолял, не просил замедлиться. Он дразнил. Тело, такие желанные бедра двигались ему навстречу, губы распахивались, пальцы скользили по Тиру, будто приглашая на новый круг. Он подстёгивал, поощрял, бросал вызов - и каждый его звук был как капля на раскалённый металл. Лежу достался дракон с большими аппетитами. Но, похоже, гомункул был готов сыграть эту игру до конца.

Даже горячая вода источника, куда они переместились, не смогла остудить их пыл. Скорее наоборот - тепло только усиливало ощущение тел, сливая дыхание, приглушая звуки, заставляя кожу гореть от каждого прикосновения. В этой зыбкой, влажной атмосфере страсть вспыхнула с новой силой. Леж не стал сдерживаться. Он пустился во все тяжкие. Его губы, язык, пальцы знали, как довести до судорог даже дракона. И Тиру - потерянный, опьяненный запахом, от движений, от того, как тело отзывалось на каждое касание - уже не контролировал, кто из них ведёт.

Обычно, когда просыпается что-то животное, это влечёт к укусам, отметинам, подчинению. У Тиру же всё было иначе. Его движения были жадными, сильными, наступательными, но в них не было разрушения - только желание быть ближе. Пылающее, нетерпеливое тело гомункула вызывало не только голод, но и трепет. Да, он рычал. Да, поддавался вперёд, доводя Лежа до полустонов-полукриков. Но всё же, когда тот насаживался на его плоть сверху - оседлав его, запрокидывая голову, подставляя шею под поцелуи - Тиру смотрел на него как одурманенный. Блаженный.

Он целовал кожу, проходился языком по пятнам засосов, что сам же и оставил, словно утешая. Успокаивал. Как будто хотел сказать: «Прости, что люблю тебя так яростно». И когда всё закончилось - в последнем движении, в последнем, дрожащем толчке заполняющем гомункула и плеске воды - Леж особенно громко застонал, извергаясь себе на живот, обмяк, выдохнув, уронив голову на драконье плечо, Тиру замер. Не шевелился. Почти не дышал. Словно боялся нарушить этот хрупкий, сияющий покой. Покой того, кого он держал в объятиях. Своего любимого.

Тиру самому стоило перевести дыхание. Он сидел, обняв гомункула, склонив голову чуть вбок, прислушиваясь к собственному телу. К ощущению того, что всё, наконец, улеглось. Медленно. Пластами. Как осадок в воде - беспокойный, тяжёлый, но всё же оседающий на дно. Дыхание гомункула было всё ещё сбивчивым, горячим, срывающимся на судорожные вдохи. Дракон гладил его не торопливо, любовно. Он даже не сразу понял, что начал обмывать их обоих. Поверхностно, деликатно, не разрывая объятий. И когда пришло время уходить из купален, он не выпустил гомункула из рук. Просто поднял его. Уверенно, без усилий, будто так и надо, а хвост прихватил полотенце по пути - едва ли не машинально.

Кровать Тиру в комнате была единственной чистой. Уложил Лежа на неё осторожно, обтер полотенцем - нежно, бережно, от волос до кончиков пальцев. Потом укутал в одеяло. Влюбленный дракон не мог не целовать его. Щёки. Нос. Брови. Закрытые веки. Каждую частичку, что открыта миру. Слишком красивый, чтобы оставаться хоть на миг без поцелуя.


Через какое то время, когда Леж заворочался. Слабо, вяло, но уже иначе - сознательно. И Тиру, до сих пор сидевший на полу, опираясь плечом на край кровати, словно верный, неотлучный пёс, тут же оживился. Даже кончик хвоста дрогнул и чуть покачнулся из стороны в сторону.
— Доброе утро, Леж! — выдохнул он взволнованно, но с явной радостью. — Хочешь водички?

Рядом с драконом на полу стояла кружка с наколдованной водой, которую парень поднял и поднес Лежу. Хоть и Тиру учили основам материализации только в плане создания оружия из подручных вещей, извлечение воды из чистой атмосферы дома оказалось не такой уж и сложной задачей. Леж мог заметить еще нечто интересное рядом с собой. Он лежал не просто на кровати в одеяле. Второе одеяло лежало обернутым вокруг него, словно гомункул оказался в импровизированном, мягком гнезде, что по видимому не совсем осознанно соорудил для него Тиру. Все же нечто животное у драконов, могло выражаться и таким образом.

[Леж Гоцц]

Секс-марафон был изматывающим, а в купе с магическим истощением привел к потере сознания. Последнее, что вспомнил гомункул утром это яркий оргазм, а потом темнота. Приходя в себя, чувствует, что лежит на сухом и теплом. Вздохнул, чувствует, что все тело ноет в приятной крепотуре. Еще бы, такая тренировка
- мммм. -стон. Вздох. Рукой ищет Тиру рядом с собой. Открывает глаза. Вся комната залита солнцем, что стало неожиданностью. Леж совсем позабыл, что вчера днем он потратил всю магию, чтобы его новый сад стал райским уголком.- Тиру...- зовет и слышит в ответ отклик. Поворачивает голову- Доброе утро.- Переворачивается на бок, забрасывает ногу на одеяло и улыбается- Да. От воды не откажусь- Садится. На шее, плечах и груди россыпь синих пятен засосов.- Как себя чувствуешь, Тиру? Вчера мы замечательно повеселились- пьет воду. А потом тянется за поцелуем. Спускается с кровати, садится поперек, седлая дракона и целует. Начальные поцелуи были кокетливыми, нежными, легкими, и становились все более настойчивыми, а бедра снова начинали двигаться в такт желанию- Тиру, как тебе хочется, сначала сладкое, а потом завтрак или наоборот?
Логичнее было бы позавтракать. Тело гомункула тоже хотело подкрепиться. Потому развлечение пришлось отложить. Сползать с кровати было куда удобнее, чем вставать в полный рост. Он покачнулся и свалился в... это было гнездо из одеял. Мужчина осмотрелся- Как интересно. Тиру, ты что, все время так просидел?- а время давно перевалило за полдень. Понимание, что да, привело к смятению. Он оставил дракона голодным.
Сумев самостоятельно одеться и дать чистую одежду Тиру, фармацевт попытался пройти на кухню, вот только ноги считали, что ночью и ранним утром перетрудились, потому идти не хотели, дрожали и подгибались. Покачнулся и облокотился о стол.
- Ох, вот это да.- удивился Леж- Тиру, где ты научился такому уровню мастерства? И почему просил меня рассказывать, если ты сам мастер- свалился на пол- Ох.
Когда дракон подошел, чтобы помочь встать, то вместо встать, получилось усадить дракона рядом, на которого снова посыпались поцелуи с придыханием- Тиру, ты очень скрытный. Такой невинный с виду, а сводишь с ума только дай тебе волю. Ты понимаешь, что так я стану зависимым от тебя?- тон был игривый, приглашающий. Леж был готов снова окунуться в страсть с этим мужчиной, что обнимает его. Гомункул тянется к ушку, прихватывает губами мочку и шепчет- Я хочу повторить. Порадуешь меня еще как- нибудь? М?- целует шею, щеки, губы. Слабость тела попаданца могла ощущаться пальцами, как и страсть, что зрела, как магма перед извержением. Молодого дракона сегодня вечером снова будут соблазнять, но сперва стоит попробовать добраться до кухни.
Крепкие руки помогли встать с пола, а вот ходить не получалось. Пришлось Тиру усаживать гомункула на стул возле кухонной стойки.
- А сейчас я приготовлю завтрак. Подожди немного- на завтрак планировались оладушки, омлетный рулетик с сыром, легкий супчик с тофу и водорослями, рыба и свежий салат.
Все начиналось очень даже обычно. Яйца, мука, молоко, сахар, разрыхлитель все это переколошматить венчиком и поджарить на сковороде. Все просто. Сложная часть началась дальше, когда в процессе разрезания рыбы Ослабленные пальцы Лежа не справились с длинным ножом и он рассек ладонь. Послышалось шипение и падение ножа. Попытка наколдовать исцеление провалилась.- Тиру, на столе стоит коробка с красной крышкой, не мог бы подать мне ее.- просит фармацевт. А руку сразу поместил под воду, чтобы остудить боль.
Немного посидев, обработав рану и забинтовав, снова обращается к любовнику
- Тиру, ты можешь мне помочь с готовкой. Я бы не хотел сейчас намочить рану.- просит мужчина.

[Тиру]

Тиру не мог отвести глаз. Он любовался Лежем с упоением, с той сияющей, тихой радостью, какая бывает только у кого-то по-настоящему счастливого. Казалось, свет вокруг стал мягче, воздух - теплее, а сердце - больше. Когда гомункул, чуть неуклюже, сполз с кровати прямо к нему в объятия, Тиру не раздумывая раскинул руки, ловя его с восторженной готовностью. Он заключил Лежа в объятия, тёплые, крепкие, и хвост обвился вокруг них обоих - мягко, будто в клубок затаившихся змей, но вовсе не для нападения, а для укрытия.

Он жмурился от поцелуев, прикасаясь к щеке, к губам, будто каждый из них был наградой. Но когда поцелуи стали глубже, требовательнее, внутри дракона что-то заклокотало - низко, глухо, почти мурчаще. Ладони скользнули по бокам Лежа с лёгким нажимом, чутко ловя каждое движение навстречу. Всё в Тиру - дыхание, улыбка, податливость бедер — говорило: да, я бы не прочь продолжить.
— Я чувствую себя хорошо, — промурлыкал он с довольной полуулыбкой. — А ты как? Прости... ты был таким сладким, что было трудно остановиться. Ты даже... в обморок упал.
И словно в подтверждение его слов Леж попытался выпрямиться, но покачнулся и завалился обратно на кровать. Тиру тут же подался вперёд, обеспокоенно моргнув, но, когда Леж заговорил о завтраке, только смутился, внезапно сам прислушиваясь к себе.

Дракон не спал. Ни на миг. Даже не задремал, пока ждал, когда Леж откроет глаза. Но не чувствовал усталости. Совсем. Наоборот - тело то и дело вздрагивало от избытка энергии, в лёгких звенело напряжение, голова чуть гудела, будто он был не на пределе, а выше него. И... есть не хотелось. Совсем. Ни голода, ни жажды - как будто тело просто перестало передавать сигналы. Но он не заострил внимание. Не захотел. Вместе они оделись, и Тиру сел за стол, задумчиво наблюдая за Лежем - словно не мог поверить, что тот по-прежнему здесь, рядом, его. Но когда гомункул снова пошатнулся и упал, Тиру тут же вскочил, и, прежде чем успел что-то спросить, был втянут в поцелуй. Горячий, живой, такой, от которого хотелось мурчать, как довольный кот.
— Конечно, — выдохнул он с искренней, сияющей улыбкой. — Ведь я теперь твой.
Он прижался носом к подбородку Лежа, уткнулся в него с тихим счастьем, обнял крепче и замурлыкал почти на грани слов:
— Я тебя люблю, Леж.
Конечно, его немного волновала слабость Лежа. Особенно после того, как тот неловко порезал ладонь на кухне. И, чтобы хоть чем-то помочь, отважно вызвался участвовать в готовке. Правда, вряд ли Леж знал, что этот дракон вообще никогда раньше не держал в лапах кухонный нож. И это, похоже, обещало стать новым приключением. Возможно, куда более опасным, чем всё, что было ночью.

[Леж Гоцц]

Замерший дракон возле горки продуктов насторожил. Уж очень растерянным он выглядел.
- Тиру, что- то не так?- ответа нет- Или ты не умеешь готовить?- удивленно и с улыбкой спросил Леж. Он не пытался унизить или обидеть, скорее был в очень хорошем расположении духа и удивлялся. Он же не знал, что назвав дракона принцем при встрече попал точно в десятку.- Ладно, давай научу.- улыбнулся и потянул парня за рукав, пока тот не взял в руки нож, заставляя склониться и снова поцеловал- А после завтрака десерт, да?- намек был совсем не прозрачный, потому что рукой он погладил парня между ног- Для начала давай закипятим воду и разрежем рыбу. Рыбу для удобства можно разрезать поперек.- Пальцем провел полоску, словно рисуя линию разреза. С этим любовник справился довольно легко.- Теперь давай немного присолим рыбку и поперчим. Можно положить немного лавра для запаха.- Леж нанес соль здоровой рукой и предложил помощнику поперчить. В руки была дана баночка с множеством целых горошин перца: красный, черный, белый- Бери вот тут одной рукой и покрути эту часть перечницы, словно раскручиваешь ее.- Из дна посыпались подробленные перчинки- Это мельница. Очень удобная штука на кухне. Воздух не прикасается к специи о она не отсыривает, сохраняет аромат и пикантность, а целые зерна удобны тем, что на дольше хватает и лучше хранится- пояснил гомункул.- Теперь клади на кастрюльку, где кипит вода, сеточку- протягивает парню круглую сетку- теперь клади слой петрушки- вручил дракону приятную по запаху травку- и сверху рыбку, а теперь накрой все крышкой. Теперь ждем двадцать минут и рыба готова.- Леж понятия не имел на сколько подготовлен Тиру к деятельности на кухне, потому учил так же, как учили его- пошагово, медленно, чтобы обучающийся хорошо запомнил последовательность действий и причины применять специю, а так же инструменты.- Для супа нам понадобится тофу. Вот оно- в пластиковой коробочке было нечто белое в виде брусочка, без запаха, приятно мягкое под пальцами- Это соевый творог, если обобщенно. Приятной консистенции с легкой соленостью. Его нужно порезать мелкими кубиками. Сначала разрезаешь этот весь кусочек на три части, на слои- показывает по толщине кусочка, что должно получится три слоя, как в торте коржи.- Теперь разрезаем эти три слоя вдоль- показывает направление реза по верхней части узкими полосочками- А теперь режим так же узко только поперек- снова проводит пальцем, указывая направление реза.
Тиру выглядел напряженным и сосредоточенным, старательно выполняя инструкции. Кусочки тофу получились кривоваты, но маленькие, как нужно. Не все с первого раза хорошо режут тофу, особенно, когда раньше никогда такого не делали.
- Ты молодец, Тиру, у тебя хорошо получается- гладит по волосам. В человеческой форме дракон был ниже ростом, потому дотянуться, чтобы погладить было легче.- Теперь бросай в кипящую воду этот пакетик. В нем смесь для бульона. Пока бульон набирается ароматом, нужно замочить водоросли.- вручает Тиру пластиковый пакетик с чем- то шуршащим внутри.- Открывай его и высыпай содержимое в мисочку- На дно стеклянной миски выпали сухие, резко пахнущие солью и морем листочки- Теперь залей водой и поболтай их в ней. Когда вода помутнеет, слей ее и снова прополощи листочки.- для сливания воды предложил сито. Листочки набирались влагой, увеличивались, аромат стал менее резким. Эти листочки стали похожи на длинные макаронины.- Теперь отправляй их в бульон. Теперь бросай тофу.- пакет с бульоном Леж выловил вилкой сам. Тиру так пыхтел над выполнением заданий, что мужчина просто его пожалел и не стал напрягать ловлей специй в кастрюльке.- И последний штрих, нужно растворить вот эту пасту в бульоне. Это делается вот так.- гомункул встает со стула и снова покачнулся- Ох.- Непроизвольно облокачивается на дракона.- Если ты не против, я так постою.- Берет прозрачную коробочку с пастой цветом карамели. Открывает и по комнате разносится аромат ферментации, немного тягучий, немного копченый с солью. Набирает полную ложку и опускает в бульон, маленьким венчиком растирается по ложке, опущенной в бульон. Жидкость мутнеет и теперь из кастрюльки тянется гармоничный аромат моря, немного чего- то землистого и свежего.- Вот так готовится мисо- суп с тофу. А теперь давай приготовим яичный омлетный рулетик с сыром- улыбается дракону и снова целует его- Берем мисочку, четыре яйца, добавляем немного воды и специй, можно немного сушеных овощей и зелени- фармацевт бросал крупные щепотки- И перемешиваем до однородности.- Это он делал сам, показывая. Передал Тиру- Попробуй немного помешать. Теперь, когда смесь готова, наливаем совсем немного на сковороду.-прямоугольная сковородка.- немного масла для лучшего скольжения. выливаем немного смеси и распределяем вот такими движениями- держит за ручку сковороды и наклоняет ее, чтобы яичная смесь расползлась тонким слоем.- Теперь отделяем лопаткой край омлета и сворачиваем в рулетик, вот так- Старается показать ученику каждый жест- Потом наливаем новый слой и так же распределяем, чтобы он схватился с предыдущим, немного приподнимаем лопаткой рулетик и позволяем затечь туда смеси. Вот, получилось. Теперь этот рулетик толкаем от себя- толкает лопаткой, переворачивает, рулет увеличился, сдвигает к ручке.- И повторяешь столько раз, на сколько хватит смеси. Вот держи лопатку, попробуй- Предложил фармацевт.

[Тиру]

Не сказать, что Тиру никогда не пытался помочь по хозяйству. Он пробовал. И даже с самыми добрыми намерениями. Когда-то, ещё в Сокрытом дворце, он вызвался помочь на кухне - и был оттуда изгнан с позором лет в двадцать, после одного-единственного, но очень запоминающегося случая. Он тогда всего лишь оступился. Чуть-чуть. И в процессе по цепной реакции каким-то образом умудрился разбить сервиз на сто персон. Позолоченный, к слову. С тех пор двери кухни для него были закрыты, как в буквальном, так и в метафорическом смысле.

Однажды, в одной из деревушек, он вызвался помочь старушке в огороде. Без злого умысла, с открытым сердцем. Но вместо сорняков выдрал редкие лекарственные саженцы, и чем больше извинялся, тем шире становилось потрясённое молчание бабули.

Не сказать, что парень был невнимателен. Или неловок. Просто... иногда на него находил какой-то странный порыв - неуклюжий, необъяснимый, как будто само пространство сгущалось вокруг него и норовило сыграть злую шутку. Или, может быть, всё это просто не его. Не о том был Тиру. Но сейчас - сейчас всё было иначе. Он хотел. Хотел не просто помочь - хотел сделать всё правильно. Перед Лежем. Перед его тонкими пальцами, что так ловко держали нож. Перед его голосом, в котором звучала почти шалость, когда он выдавал инструкции чуть мягче, чуть медленнее, чтобы дракон точно понял. Перед его глазами, следившими с тем особым выражением, в котором смешивались строгость и нежная, скрытая улыбка.

Тиру старался изо всех сил. Медленно, аккуратно. Не торопясь - разве что порой теряя концентрацию от кокетливых взглядов любимого. От внезапного, провокационного касания к паху. От шепота за ухом, нарочно сказанного слишком близко. И всё же... получалось.
— Получилось! Леж, посмотри! У меня получилось! — радостно воскликнул Тиру, держа над сковородкой лопаточку и, почти не веря глазам, разглядывая первый, пусть и неровный, но всё же - настоящий омлетный рулетик.
Кривой, чуть рваный по краям, как будто в процессе кто-то его тайно жевал. Но он получился. Все следующие выходили чуть хуже - то переворачивались не так, то начинали подгорать сбоку. Но дело было не в форме. Дело было в том, как сияли его глаза каждый раз, когда что-то выходило. В том, как он старательно не облизывал пальцы, когда соус вдруг оказался на запястье. В том, как гордость за своё простое, домашнее маленькое достижение будто бы грела всю комнату, как пламя изнутри.

[Леж Гоцц]

Гомункул улыбнулся. Он поймал себя на мысли, что такая трансформация- из сильного хищника в восторженного ребенка-  привлекает его. Ему нравится, что дракон может быть и страстным любовником и старательным учеником, что тешило самолюбие попаданца.
Получалось ли у Тиру правильно выполнять инструкции? Да, он старательно выполнял их. Конечно, как и у любого ученика получалось не так хорошо, как у Лежа. который готовил для себя и своего менеджера уже не один десяток лет. Все заключается в практике. Возлюбленный же делал все впервые.
- Да. У тебя получилось, Тиру- гладит по волосам- Еще немного потренируешься и овладеешь навыком. Видишь, ты приготовил нам завтрак.- улыбается.- Спасибо большое. Ты мне очень помог.- целует парня в губы.- Ты большой молодец. Пошли поедим.
Сервировали стол вместе. Тиру выглядел воодушевленным. У него действительно получилось весьма неплохо для первого раза. А вот у Лежа в его первый раз, вся смесь для рулетиков оказалась на стенах и потолке, так он усердствовал. По шее не получил, зато долго убирать пришлось особенно потолок.
После завтрака гомункул попробовал поколдовать, использовать теомагию на существе, что все так же висело над столом. Отклика не было, результата тоже, и самочувствие накренилось, как дырявый корабль. Принял решение ничего сегодня не делать. Ну почти ничего.
Пока готовили завтрак, страсть немного поостыла. Было решено заняться обстановкой дома.
- Тиру, раз у нас так складываются отношения, что мы теперь вместе.- потом немного подумал- Тиру, мы же вместе? Мы же теперь пара?- Любовь любовью, а ответственность ответственностью. Для фармацевта признание Тиру переводилось примерно так: "Леж, я люблю тебя. Я заявляю на тебя свои права, ты мой и я буду рядом, защищать и заботиться." Из чего следовало, что от Лежа ждут того же и он согласен это давать. Взгляд говорил о беспокойстве, паранойя в действии.

Когда мужчины поговорили и выяснили кто с кем, зачем и чем это в перспективе имеет шанс закончится, успокоившийся гомункул предложил подняться на второй этаж и подумать как обставить дом. Сил магических не было, но были остатки мебели, которые местные не растянули и были молоток, гвозди и другие плотнические принадлежности для мелкого ремонта.
На втором этаже было 8 комнат. Все не слишком большие. Простучав стены, выяснили, что это просто перегородки, а несущие стены по середине.
- Тиру, я думаю, что комнаты нужно расширять, а то в таких коморках задохнуться можно.
И работа закипела. Было весело. Парни ломали стены. Сначала отбивали штукатурку, материал не поддавался, потому решили намочить. Пошло лучше. Добрались до деревянных каркасов и начали их разбирать. Был треск и пыль. Много пыли. В каждой комнате в стенах находили интересные вещички, тайники и дневники. Откладывали на потом.
В одной из комнат дракону повезло обнаружить большую шкатулку до самого верха наполненную драгоценностями. И все они были настоящими, часть содержала магию. За несколько часов мужчины на втором этаже дома развели грязь и бардак.
- Давай на сегодня закончим.- предлагает Леж- Я так устал, что сейчас умру. Пошли в источник, а?- а у самого глаза блестят и на лице играет соблазняющая улыбка. Он подходит ближе к дракону, прильнул к нему, пристально смотрит в глаза- Как на счет десерта, который мы отложили на потом?- пальцы цепляются за пояс брюк любовника и немного тянет вниз, намекая на очень конкретные события. Ладонь скользит по ткани и оглаживает пах возлюбленного- Тиру, тебе же понравилось? Мне очень. Хочу повторить.- тон игривый, выражение лица соблазняющее. Искра страсти вспыхнула. Да и в источнике сидеть куда приятнее, чем в этом ворохе сухой пыли.

[Тиру]

Тиру был по-настоящему благодарен. Не вежливо, не просто из влюблённой пелены или порывов эмоций - а глубоко, ясно, до самого основания. За всё время, что Леж был рядом, дракон не раз ловил себя на мысли: он действительно счастлив, что тогда, в джунглях, их пути пересеклись. Что именно этот человек, с руками фармацевта и сердцем куда большим, чем казалось с виду, вошёл в его жизнь. Это ведь с первого взгляда можно было счесть мелочами - мимолётные объятия, короткие поглаживания по волосам, искренние улыбки, которыми Леж одаривал его, будто бы это было чем-то обыденным. Но Тиру чувствовал: всё это - не мелочи. Всё это имеет вес. И этот вес, пускай почти незаметный, медленно, но верно открывает его самого - миру, другим людям... себе. А значит, это совсем не пустяки.

Когда же Леж, с привычной своей неуверенностью, задал вопрос о «паре», Тиру невольно вздёрнул брови, удивлённо и даже чуть озадаченно. Дракону казалось, это очевидно.
Но если Лежу нужно услышать это вслух - он готов говорить это столько, сколько потребуется. Каждый день. Каждое утро. Каждый раз, как тому вздумается усомниться. Он подошёл вплотную и, не раздумывая, обнял любимого за талию, прижался крепко, как будто хотел не только обнять, но и удержать. Подбородок лёг на грудь Лежа, взгляд - снизу вверх, а на губах расцвела мягкая, светлая улыбка:
— Конечно мы с тобой пара, Леж. У тебя ещё есть сомнения?
А потом уткнулся лицом в грудь, вдохнув так глубоко, будто хотел запомнить этот запах навсегда. Голос его дрогнул - не от страха, от нежности:
— Я так рад, что повстречал тебя... Я так сильно тебя люблю, Леж, что даже страшно.


Странное, нервное исступление в теле не отпускало даже после плотного позднего завтрака. Казалось бы - тёплая еда, крепкий чай, тихая обстановка - всё это должно было убаюкать, заставить глаза слипаться, а тело - потянуться к подушке. Но нет. Тиру и близко не хотелось спать. Ни вздремнуть, ни присесть - будто бы внутри разлилась сухая, звонкая энергия, и она требовала выхода. Так что идея помочь Лежу со сносом перегородок на втором этаже казалась даже слишком логичной. Работа руками, тяжёлый физический труд, пыль, шорохи штукатурки и деревянных щепок - всё это отлично подходило для того, чтобы хоть немного выпустить пар. И Тиру взялся за дело с неожиданным рвением.

К тому моменту, когда последняя стена с хрустом и грохотом сдалась, комната была окутана лёгким туманом побелки и строительной пыли. Тиру встряхнул головой, стряхивая с волос куски штукатурки, и шумно фыркнул, размазывая белёсое пятно со щеки тыльной стороной руки.
И вот в этот самый момент, когда казалось, что работа окончена и можно выдохнуть, он почувствовал, как Леж подошёл ближе. Прислонился всем телом, тёплым, надёжным. Его ладони легли на бока Тиру, неторопливо, ласково - не как случайное касание, а как уверенное намерение. Пальцы скользнули чуть ниже, почти изучающе, почти играючи, и от прикосновений сквозь запылённую рубашку стало не по себе... в хорошем смысле.

Леж мог увидеть это снова - но теперь ближе. Чётче. Ярче. Вновь внешние перемены происходили прямо у него на глазах: на скулах Тиру, как раскрывающиеся лепестки, медленно проступала тёмно-зелёная чешуя. Сначала в уголках, затем дальше, по линии челюсти и дальше - вниз по шее, будто оживающий узор. Ладони, что обнимали гомункула - крепко, но с нежностью, стали шире, плотнее, сильнее. И сама фигура юноши будто наполнилась - не сильно вырастая ввысь, а словно становясь больше изнутри. Ноги - уже не человеческие. Когтистые лапы, прочно стоящие на полу, - живое, мускулистое напоминание, кем он был на самом деле. Или чем он становился, когда позволял себе чувствовать.

Сила, что раньше была как тлеющий жар под кожей, теперь становилась очевидной. С какой легкостью Тиру обхватил Лежа за бёдра, приподнял - и прижал к стене, словно вес вовсе не имел значения. Стена под спиной фармацевта не оставляла сомнений в своей реальности, но теперь это уже не имело значения - вся реальность была здесь, между телами, дыханием, взглядом. Тиру мурлыкал. Гортанно, прерывисто, с той нетерпеливой жаждой, что дрожит в груди зверя перед броском. Его губы касались шеи Лежа, и голос был горячим, почти хриплым:
— Мне кажется... я настолько голодный, что до купален свой сладкий десерт не донесу.
И, будто в подтверждение, он вжимался в него сильнее, бедра поддавались вперёд - нетерпеливо, откровенно, дразняще, что можно было ощутить его напряженную плоть сквозь одежду. Ни намёка. Ни вопроса. Просто ощущение: ты мне нужен. Сейчас. Каждую секунду. Это было невозможно не почувствовать.

[Леж Гоцц]

Ноги обхватывали крепкое тело дракона, горячее дыхание обжигало кожу. Леж прижался крепче к мужчине. Его и самого накрывала волна желания, хотелось прямо сейчас и прямо тут, но обстановка... Пыль, известковая штукатурка, множество щепок выглядели не благонадежно и опасно, а еще оба были в пыли.
- Я думаю- уже возбуждающийся гомункул шепнул на ухо- вкус извести на твоем десерте его испортит. Давай все же доберемся до купальни.- а сам уже изнемогал. Бедра непроизвольно качнулись в сторону драконьего естества.
Сдержаться было сложно. Парни поспешили к источнику воды. Все же известковые поцелуи горькие и совсем не полезные. Одежда была брошена на полу. Обнаженные мужчины первым делом умылись, чтобы смыть пыль и тут же прильнули друг к другу в поцелуе. Леж чувствовал крепкие объятия дракона и жался к нему сильнее, хотелось быть ближе и не отпускать. Хотелось ласкать этого мужчину и принадлежать ему.
Кое- как они смогли смыть с себя пыль, пот и грязь, что налипла на тела во время погрома. Нырнув в источник, они так же яростно целовались. Первый акт произошел без предварительных ласк. Гомункул просто оседлал своего любовника. Стонущий вздох удовольствия наполнил помещение. Бедра начали двигаться. Тело отзывалось на каждое прикосновение, а удовольствие от крепкого, возбужденного естества дракона, которое заполняло тело, казалось куда острее вчерашней ночи.
Леж обнимал Тиру, прихватывал за мочку уха, целовал шею, губы и никак не мог разорвать их поцелуй. Даже стоны были глухими, потому что их глушили поцелуи. Первая кульминация действа, стала началом второго акта.
- Тиру, любимый, а тебе хочется теперь?- игривый тон, похотливое лицо. Заложенные программы работали по желанию самого создания, а создание очень хотело доставить удовольствие своему дракону.
Мужчина сел рядом с возлюбленным, рука нашла разгоряченную плоть и начала ласкать ее. Целует плечо
- Сокровище, ты великолепен. Я хочу быть твоим так долго, сколько это возможно.- целует в щеку и снова находит губы. Рука продолжает ласкать Тиру, а сам фармацевт уже готов снова принять его.

[Тиру]

Путь до купален был смазанным - как будто сами стены, воздух и шаги растворялись в предвкушении. Тела то прижимались, то сплетались, то снова отрывались друг от друга, но ни на секунду не отпускали внимания. Это было не терпение - это было натянутое желание, дрожащее между дыханиями. Когда они наконец оказались в воде и смыли с себя пыль и грязь, всё произошло быстро. Не торопливо - ярко. Краткая вспышка. Выплеск эмоции.

Жаркие, прерывистые вздохи - вначале сдержанные, потом уже глушимые только поцелуями. Каждый такой поцелуй будто срывал с них остатки мыслей, отдавался эхом на водной глади, в отражении на воде. Бёдра сталкивались в ритме, телесном, влажном, живом, вызывая плеск - не сильный, но постоянный, словно сама вода отзывалась на их движения. Соприкосновения становились всё более слаженными. Почти дикими в своей согласованности. Тиру рычал - глухо, гортанно, в шею Лежа, не пряча желания. И в последний момент, с финальным толчком, когда вошёл в любимого до конца - резко, жадно, - в животе всё разом распустилось. Будто напряжение, копившееся часами, вдруг хлынуло изнутри, заполняя гомункула, доводя его и самого дракона до дрожащего исступления.


Они сидели рядом на камнях у края купален, погружая ноги в горячую воду, которая лениво обтекала щиколотки и слегка парила вверх, согревая влажный воздух. Оба пытались перевести дух, отдышаться - после вспышки, которая выжгла всё до основания, и при этом, как ни странно, разожгла ещё больше. Леж задал вопрос - будто невзначай, риторически, и Тиру только тихо усмехнулся в ответ, не находя нужды отвечать словами. Всё и так было очевидно. Особенно гомункулу, который, не отрываясь, целовал его, скользя ладонью по возбужденной драконьей плоти, прихватывая край его заострённого уха, вызывая мурашки внизу спины.

Когтистая ладонь Тиру ласкала бедро любимого, мягко, уверенно, с тем бережным нажимом, который больше дразнил, чем успокаивал. Край хвоста гладил Лежа по боку, лениво, но с нарастающей настойчивостью, будто дракон не спешил, но и не собирался останавливаться. Глаза Тиру скользили по телу Лежа - по влажной, разгорячённой коже, по тонким линиям ключиц, по животу, что дрожал на вдохе, и губам, шепчущим слова, от которых у самого Тиру становилось светло в груди. Эти слова отзывались в нём - не только как зов, но как счастье. Он чувствовал это ясно, просто, до щемоты.
Он знал, что хочет сделать.

Тиру скользнул вниз, ступив в воду, которая теперь казалась прохладной рядом с тем, что кипело внутри. Он встал на колени перед Лежем, бережно разводя его ноги в стороны, глядя снизу вверх, с жаром, открытостью, почти благоговением.
— А я хочу быть твоим, — проговорил он, голосом чуть хриплым от чувства.
 — Леж... я хочу сделать тебе особенно приятно. Можно?
И в этих словах было неприкрытое желание - подарить, отдать, раствориться. Потому что сейчас для него не существовало ничего важнее. Тиру коснулся головки напряженного члена гомункула, чуть прихватывая губами в кратком поцелуе. Он знал только по примеру Лежа как можно было приносить удовольствие ртом, и был готов отдать своему любимому свой первый раз - возможно, неуверенный, немного неловкий, но наполненный искренним доверием. Парень был уверен: если что, гомункул подскажет, как правильно.

[Леж Гоцц]

Леж сначала не понял. После предложения продолжить ожидалось, что это будет со спины, или на спине, как- то особенно или уже привычно. Дракону могло захотеться оральных ласк и гомункул подарил бы их, наблюдая за мимикой возлюбленного, но нет.
Глаза мужчины расширились от удивления, когда Тиру скользнул в воду и присел. Влажная чешуя и капли, которые стекали по плечам, крепкому животу в лучах солнца, что сообщало о скором приближении вечера, золотились и добавляли сексуальности молодому мужчине. Леж закусил губу. Он не понимал, что последует дальше.
Сильные руки бережно развели бедра и теперь фармацевт сидел перед любовником в несколько повелительной позе, это так смущало. Щеки порозовели, а дыхание стало немного нервным. Было ощущение неправильности происходящего, ведь Леж же стал инициатором, а значит и ответственность на нем.
Ранее все ласки были в контексте события, гомункула ласкали, нежили и раньше, но в контексте. Никто не выделял отдельные действия для него. Потому действия молодого дракона были удивительны и приятны до слез.
- Да. Можно, если тебе хочется- продолжать  не стал. Только поцеловал парня в губы и погладил по щеке, а потом горячий рот накрыл его плоть. Напряжение в теле не сразу разрешило расслабиться, однако последовательность движений, неспешность имели эффект.
Фармацевт, который пропускал моменты собственного наслаждения в подобных ласках, сейчас ощутил весь спектр. Скользкий язык касался его плоти, губы мягкие и горячие обхватывали чувствительную кожу, горячее дыхание обжигало и будоражило. Снова срываются стоны с губ. На этот раз они разбавлялись журчанием воды в источнике. Тиру, у которого это было впервые, чувствовался не только старательным учеником, а еще и талантливым. Движения были точными, молодой дракон чувствовал каким- то чудесным образом как именно может нравится его любовнику и Леж таял, млел, стонал от удовольствия
- Ах... Тиру...Ооо... божественно... ах... ммм... ах...- режим "похотливая ракушка" активирован. Мужчина не мог устоять от откликов. Его бедра дрожали при каждом движении, а самого разбирала мелкая дрожь. Это было познание того, что считалось чем- то невероятным. И теперь возлюбленный это невероятное делал реальностью.
От блаженства и счастья на глазах появились слезы, что переполняли гомункула.
- Я на пределе, Тиру... Я сейчас... ах..ах...- только и смог выдохнуть Леж и снова купальню наполняли стоны. Кульминация от таких ласк была гораздо острее по ощущениям и ярке.
Когда же Тиру доставил такое удовольствие, фармацевт расплакался. Искренне, не веря тому, что произошло. Он был так счастлив, так благодарен, что рыдания захлестнули. Он ничего не мог сказать внятно. Соскользнул в воду, крепко обнял Тиру за шею и сквозь рыдания только и мог сказать
- Спасибо, Тиру. Я так счастлив. Я бесконечно благодарен тебе. Спасибо...Спасибо- рыдал. Не мог остановиться и был счастлив.
Слезы продолжали течь, а губы дракона снова накрыли поцелуи. От слез они были солоноваты. Гомункул вкладывал в эти прикосновения губами всю нежность, благодарность за такие ласки и в перерывах продолжал благодарить.
А страсть не улеглась, даже после ласк и слез Леж все еще жаждал близости с Тиру и снова начал его ласкать и будоражить. Сейчас ему было мало.