[Аэлита Лидделл]

одиннадцатый круг
Хоглан

Стол - отличный. Если бы не запах. Сломанные блюда, потрепанная зеленая скатерть. Если до неё дотронуться, то очень даже хороший и приятный материал, пусть и покрытый пылью. На столе на удивление никакой еды не обнаружено, которая могла бы издавать этот запах, словно он завис в этом месте и не желал никуда уходить. Блюда грязные, но нет следов плесени или старой еды. Просто сильные слои пыли, где легко провести рукой и та станет черной, плотно покрытой.

Зато, при исследовании под одним из старых блюд обнаружена потрепанная записка. Кто-то писал её дрожащими руками. Она содержала очень мало информации, без лишних подробностей. "Не ешь". Кажется, тот, кто это написал - очень сильно нервничал. Разобрать короткую фразу получается лишь спустя время и сдувание слоя пыли.

Камин на деле представлял собой самый обычный камин. Тихонько горели дрова, которые, казалось, не заканчивались. Словно они тихо и мирно застыли во мгновении, наполняя столовую своеобразным небольшим освещением.

Где-то за дверью слышатся крики. Мужской крик, но определить кому он принадлежит на удается. Дверь все еще закрыта и не поддается никаким манипуляциям. Крик без слов, просто как выражение громкого звука о помощи. Где-то что-то упало и разбилось.

Через какое-то время крик наконец-то затихает и умолкает. Больше ничего не бьется и стоит простая тишина. Зато теперь можно заметить, что стулья были не на своем месте, как при последнем взгляде во время изучения стола. Словно они пытались что-то сказать, что-то сообщить или это была часть неведомой загадки, чтобы открыть эту самую дверь на выход.

Стоит ли присесть? Теней ведь больше нет. Но вдруг они призовутся?

[Аэлита Лидделл]

одиннадцатый круг
Тиру, Крах и Гектор

Если Крах решит открыть книгу, то увидит действительно подробный разбор собственной личности с разных сторон. Какие-то главы даже посвящены интервью с его последователями или теми, кто успел с ним познакомиться. А после вновь подробный анализ личности, которая представляла интерес. Воды, на удивление, оказывалось мало. Приводились примеры связанные с Крахом, его жизнью, а после аналогичные ситуации и психологические приемы. На удивление, несмотря на подробный анализ, автор закончил книгу тем, что Крах - крайне интересный демиург и мечта психолога. Несмотря на его жажду к разрушениям, тягу к различным сомнительным авантюрам - он проявляет себя достаточно стабильно и является надежным другом, если найти с ним общий язык. Да, ряд проблем имеется, но ведь никто из демиургов не без греха и у каждого свои травмы, завязанные на фоне той же дикой охоты, которую упомнил автор. Возможно, у него есть серия разборов и про других демиургов, но в библиотеке их не обнаруживается. Также автор упоминает, что ему было крайне интересно разбирать Краха по полочкам и если бы они были знакомы лично, то он бы не против отправиться в лес на охоту с ним и выпить алкоголя.

К счастью, овечка-Тиру не оказался пойман в крепкие тискательные объятия и следующий эффект интересной конфеты либо отложился, либо пропал окончательно - неизвестно. Просто ничего не произошло. Зато овечка-Тиру, отличная, черная, вкусно пахнет даже, смогла словить уже знакомый ранее шелест книжных страниц. (Овечка-она, моя, нет цели обидеть, задеть). Шелест страниц привел прямо к книге, которая оказалась на одном уровне. Если ткнуть мордочкой, можно даже почувствовать, как страницы перелистываются и шуршат. Небольшой запах пыли, старой и книги. Тиру может легко представить её образ: пожелтевшие страницы, потрепанные края, шершавая бумага. Это не свежая новая книга, а прожившая много времени. И в этом образе он ни на миг не ошибся. Но при попытке схватить и поймать книгу, та упрыгивает на соседний стеллаж, словно играется.

Гектор же не обнаруживает следов воды и часов. Словно действительно вся проблема была в потолках в том самом месте. Но имело ли это значение? Зато ему значительно проще увидеть, как от Тиру буквально упрыгала книга на соседний стеллаж. Старенькая, потрепанная, но все еще целая. Слегка отходит корешок. На ней ничего не написано, но создается ощущение, что должно быть.

На пост у вас две неспешные недельки. Отпишите раньше - пните нежно)
Я пока восстанавливаюсь очень постепенно, да и спешить нам некуда)

[Хоглан фон Айнцберн]

Здесь всё словно застряло в одном каком-то моменте. И либо просто навечно оставалось таким, либо раз за разом обновлялось и повторяло кем-то заложенный сценарий. Такие мысли появлялись, пока фон Айнцберн ходил кругами и изучал предметы. За дверью слышались шум и крики, какая-то возня, которые со временем стихали и сводились на нет. Но сама дверь оставалась беучастной к любым движениям. Торговец сомневался, что здесь тоже поможет простая магическая вспышка.

Записка казалась вполне логичной. Здесь и есть-то было нечего, тем более, что витавшие "ароматы" в пространстве надолго отбивали всякий аппетит. Хоглан повертел записку в руках, несколько раз просто потёр её и немного растянул, стараясь не повредить окончательно, но всё же сохраняя материал. Положил в карман на будущее. Чтобы показать своим новым знакомым, да и для себя лично.

Фон Айнцберн хмуро посмотрел на позиции стульев. Больше ничего не оставалось. Либо садиться в них, либо продолжать их двигать бесконечно. Но что, если такие простые движения вообще не приведут ни к какому результату? Поэтому ладно. Он некоторое время продолжал топтаться на месте. Но больше никаких вариантов не оставалось. Если тени и появятся повторно - фон Айнцберн представлял, как с ними можно справиться. Сразу и быстро тут всё равно ничего не получалось. И без вреда для здоровья, психического или физического.

Поэтому мужчина всё же стал присаживаться то в одно место, то в другое. Ему необходимо было найти выход. Будь что будет, здесь и на месте нельзя было стоять просто так.

[Аэлита Лидделл]

мне надоели круги, раз пока разделились
Хоглан

Стулья. Восемь стульев в столовой, которые так притягивали внимание. И ведь каждый по своему особенный. Разные потертости, разная степень выцветания ткани и мягкой обвивки. Красота. На деле каждый стул оказывается удобным, только вот уже при первом приседании возникает интересное ощущение.

Первый стул. Если присмотреться, то под ним достаточно темно, хотя он отлично попадает под освещение камина. Это тот самый стул на который так старательно пытались усадить ранее. Ловушка? Может быть? Как только Хоглан присаживается на него, то его ноги словно кто-то держит. Неприятное ощущение, встать не получается.

В голове Хоглана слышатся отчетливые звуки, медленные. Сначала разобрать слова не получается, но когда они повторились, то уже вполне себе реально.

— Я следую за тобой, но меня нельзя поймать. Я исчезаю при свете, но всегда возвращаюсь назад. Что я? — судя по всему, это была загадка, которая требовала необходимого ответа на собственный вопрос. К концу загадки то, что не видно, уже позволяет встать со стула, словно помимо ответа необходимо еще одно дополнительное действие.

Так как стульев много и у каждого своя особенность, как выясняется в ходе присаживаний, предлагаю два варианта:
1. отписываем по стулу
2. я пишу несколько в одном посте и ты в оргтему по поводу каждого стула тыкаешь меня и описываешь каждую ошибку хд

[Тиру]

Тиру-овечке было сложно сосредоточиться. Даже слишком сложно. Топот собственных копыт звучал чересчур громко, гулко отдаваясь в ушах, перекрывая всё остальное. Как будто каждый шаг - это барабанный бой. И не один - рядом, в унисон, вторил тот же ритм. Вторая тёмная кудряшка, его точная копия, зеркальное отражение - только чуть левее.

Капитан фыркнул, досадливо мотнув головой. Уши тут же насторожённо дрогнули, подались вперёд. Морда поднялась. Воздух пересёк слабый шелест - едва уловимый, но отчётливо неправильный. Не ветер. Не дыхание. Не шаг. Шелест страниц. Он был близко. Совсем рядом. Овечка затаилась - насколько это вообще возможно для существа, чьи копыта предательски щёлкали по полу. Присела пониже, цокая неслышно, как могла, кралась вперёд. Нос вёл, улавливая в воздухе затхлый запах - старого переплёта, пыли, бумаги, в которой спрятано время. И вот - находка. Едва уловимый край, уголок корешка ощущался махровыми губами. Почти поймал... Но книга сорвалась - как испуганная птица.

Ветер ударил в морду, подняв пыль и тонкий слой древнего, засохшего запаха. Тиру отфыркивался, часто моргая, мотая головой. Но в следующие же мгновения снова насторожился. Вот так, значит? Ну уж нет. Он не сдастся!
Царапнув копытцем пол, овечка чуть опустила голову - как перед рывком. А затем - вперёд! Неуклюже подпрыгивая, то и дело сбиваясь в сторону, ведь крохотное, мохнатое тело явно не предназначено для погони, он всё равно мчался на звук, на шорох движения, на трепет ускользающей книги. Бочком, бочком - его заносило, приходилось судорожно выправляться, когда копыта скользили по гладкому полу. Но взгляд - упрямый, сверкающий, слепо устремлён вперёд. На звук шелеста страниц.
Тиру был решительно настроен её поймать. Поджать под себя. Схватить зубами. Прижать копытцами, если придётся.

Восприятие - Почувствовать новое местоположение книжки(Хорошо 26)
Реакция -  Поймать убегающую книгу(Хорошо 23)
Новый эффект конфеты(63)

[Хоглан фон Айнцберн]

Поначалу ничего не менялось. Но неприятные ощущения не заставили себя долго ждать. Здесь ведь не бывает по-другому. Ноги будто приклеились либо к мебели, либо к окружающей земле. Попытки пошевелиться ни к чему не привели. Ну, хотя бы спустя некоторое время не появлялись сами тени и не атаковали мужчину, пытаясь просто сломить разум и свести с ума.

Потом в голове раздался шум. Поначалу его невозможно было разобрать, но потом торговец понял, что это всё-таки были слова. И не простые. То, чего он обычно старался избегать. Ведь человеком он всегда оставался простым и прямолинейным. И терпеть не мог вот этих вот загадочных игр что в жизни, что в торговле. При этом вокруг всё равно каким-то образом хватало тех, кто подобные игры устраивать любил. Вот и сейчас. Лучше бы с монстрами сражался, в самом деле.

Но первая загадка вроде оказалась достаточно простой и понятной. По крайней мере, мужчине и после всего произошедшего. Лоренцо или кто-то после него был знатным выдумщиком.
-Хммм... Вроде это легко. Ответ - тень? -Интересно, так теперь будет на каждом стуле? Фон Айнцберну не хотелось снова лезть куда-то без спроса. Но, похоже, другого выбора ему просто не оставили. Он глубоко вздохнул, всё-таки встал и размялся. Решил проверить следующие как минимум три. Чтобы не терять время попусту. 

[Крах]

Если по началу Крах заинтересованно читал книгу вслух, то по мере того, как слушателей становилось всё меньше (имеется ввиду уход остальных Тиру), Зверь перешёл на беззвучное "перепрыгивание" с абзаца на абзац взглядом. Вскоре, уже и страницы пропускались сквозь внимание первородного, а последние слова про совместную охоту и выпивку вовсе поставили крест на заинтересованности бога. В каждом столетии, в каждой культуре находились те, кто хотел бросить вызов демиургам, поддать их анализу, критике, стать другом или возлюбленным и многое другое. Были и те, кто утверждал, что демиургов нет вовсе! Но что желание и утверждение смертных для тех, кто существует от начала времён и будет существовать, когда желающие умрут? Конечно, Азарт был очень приземленным богом - он любил прожигать дни за выпивкой, плотскими утехами, играми и охотой, да только заполучить внимание Краха было непросто и зачастую это сулило тяжелой судьбой "счастливчику". Так что, автор, осознавая это или нет, желал о злом роке, который свёл бы его с первородным.
Книга с лёгким грохотом упала на пол, ознаменовав равнодушие читателя. И снова осечка. Чтение "его" книги не привело к чудесному преображению комнаты, к наступлению темноты, появлению голосов или ещё чего. Так что, похоже, или же нужно было искать Ту Книгу, или же вся эта сцена не несла абсолютно никакого скрытого контекста. Хорошо, что неудачи только подогревали азарт - словно всё сильнее затягивающийся узел, который хотелось всё же распутать. Вот только с азартом приходило и раздражение с нетерпением. Но разве звался бы он Охотником, если бы не умел справляться со своими тёмными порывами? Если бы не умел выжидать?
Отправившись следом за Тиру вглубь книжных полок, Зверь не сразу даже сообразил куда делось стадо и что именно заставило четвероногого скрыться меж стеллажей. Шорох страниц, мельтешение на краю взгляда - это книга только что резво умостилась в проём меж старыми фолиантами? 
Цокот копыт. Охотничье намеренье. Крах поспешил сделать пару шагов вперёд пропуская разогнавшуюся овечку и готовясь ухватить любую добычу, что начнёт своё движение.

Ловля либо убегающей книги, либо убегающей овцы с книгой (Хорошо - 20)

[Аэлита Лидделл]

Хоглан

Несмотря на то, что ответ был правильным на первую загадку, теперь Хоглан мог отметить, что к его ногам буквально приклеилась тень. Одна из тех, что мирно ждала своего собственного часа, чтобы её не прогнали раньше времени. И поэтому она вцепилась в ноги, словно желая поглотить тело, как змея. Медленно, неспешно наслаждаясь трапезой. Вероятно, что лучше от неё избавиться как можно скорее.

Благодаря этому Хоглану становится известно, что здесь не всё так просто. Каждая загадка имеет не только ответ, но и неведомое решение, которое так необходимо, чтобы что-то произошло. Действие, деталь, хоть что-нибудь.

На втором стуле находится горстка пепла, которая чего-то ждет. Но не звучит ничего. Ни загадки, ни вопроса. Пустота. Лишь пепел аккуратно находящийся на стуле, словно ждет своего часа, чтобы быть замеченным. Если к нему приблизиться, то кажется, что он что-то шепчет, но разобрать не удается.

Третий стул с потрескавшимся зеркалом на спинке. Оттуда смотрит Хоглан, но... Отражение не повторяет движений. Оно лишь ухмыляется, наблюдая за любыми действиями. "Хоглан" склоняет голову с ухмылкой, словно чего-то ждет.

— Назови "моё" имя и я отпущу тебя, — ухмыляется "Хоглан" и ждет ответ. Возможно, что здесь действительно простая загадка. Но зеркало не такое простое и начинает постепенно демонстрировать на фоне то, что тревожит Хоглана или тревожило когда-либо. Постепенно, злобно, словно из мрака сплетается нечто большее в виде прошлого. Болезненного. (отыгрыш на усмотрение)

Четвертый стул дрожит. Его заметно потрясывает, словно там находится невидимый ребенок, который не может усидеть на месте. Дергает ногами, шатает стул и даже с этой стороны слегка пошатывает стол и скатерть. В один момент он начинает кричать, как там, за дверью ранее. Как только Хоглан решает взаимодействовать с ним, то кто-то на ухо произносит:

— Спаси... меня... от... — но непонятно от чего и что произошло на самом деле. Но дальше другой голос, уже от стула, очередная загадка:

— Я не живой, но могу умереть. Не бегу, но могу убежать. Что я?

[Аэлита Лидделл]

Тиру, Крах, Гектор

Тиру совершает зверское нападение на книгу, та пытается сопротивляться, но... Попадает под копытце, полностью захваченная в невероятный круговорот. Пытается вырваться, но Крах помогает. В любой ситуации книга сдается и... Кажется, что-то ворчит. Ворчит себе под шелест страниц, плотно закрываясь, сквозь "зубы".

Тем временем овечки-Тиру пропадают, а сам, уже единственный и неповторимый, Тиру становится вновь человеком. Драконом, разумеется, но в человеческом обличии. Книга пытается вырваться из рук. Теперь её можно разглядеть нормально. Старая, с интересным узором. По крайней мере рукой по ней водить крайне приятно. Никаких надписей.

— Можно было бы и поприличнее ловить! Нет же, за самое сокровенное! — теперь уже открыто возмущается книга. Сложно разобрать голос, но удается найти нотки женственности. Где-то еще шелестят страницами книги, словно пытаясь спасти несчастную подругу из рук посетителей.

— Ничего вам не расскажу, я обиделась! — обиженно пробурчала книга и закрылась максимально. А после словно чего-то ждала, но неизвестно чего. Обстановка словно накалялась, но в скором времени книга всё же сменила гнев на милость, а если конкретнее, то обиду.

— Ладно, ладно. Расскажу я вам кое-что, так и быть, уговорили, — даже если книгу не уговаривали, то она всё обставила именно так. Типичная женщина! — Лоренцо - психопат. Творцов никогда не понять. Он всегда проводит время в одиночестве. И творит точно также. Говорил, что его картины - это не красота, а бездна, в которую падают с огромной высоты, — видимо, не всё так просто. А после книга что-то пробурчала, мол, отстаньте от меня. Слышится скрип двери. Дверь медленно открылась из библиотеки, выпуская своих посетителей на свободу.

— А теперь отпустите, я больше ничего не должна! — и если бы у книги были глаза, то она бы посмотрела на полочку.

Но далеко не всё так просто. Проблема четырех овечек-Тиру исчезла, но вот другая... Появилась. Кажется, слишком много пыли из-за которой Тиру захотелось чихать. Раз. Нос зачесался и... Туман. Вокруг. Причем центром этого тумана являлся именно Тиру. Что же это за конфета такая? Теперь ничего не видно вокруг. Зато дракон создал для всех равные условия видимости.

[Хоглан фон Айнцберн]

Фон Айнцберн думал, что сможет встать после ответа. Но нет, необходимо было ещё какое-то... Действие? В данном случае торговец не придумал ничего лучше, кроме как атаковать противника уже привычным способом. Было не очень опасно и сложно. Но ощущение всё равно неприятно, словно какая-то змея ползала по ноге и пыталась придушить. Ну или сломать конечность по возможности. Похоже, атаки всё-таки было достаточно для освобождения.

Фон Айнцберн приблизился к пеплу. Но простояв возле него некоторое время, так ничего и не добился. Только какие-то невнятные звуки, которые невозможно было распознать. Мужчина лишь провёл несколько раз рукой по содержимому. И снова ничего не произошло. 

Поэтому торговец направился дальше. Третий стул оказался любопытнее остальных. Хотя доставил массу неприятных ощущений. Потому что отражал не самые лучшие воспоминания.
-Так ты это и есть я. Хоглан?-В самом деле. Болезненные воспоминания, связанные не с такими давними событиями. В обычном состоянии он старался забываться и двигаться вперёд. Что его беспокоило? Лафает - девушка, подобранная у работорговцев. В последнее время она доставила немало хлопот. Нет, он не винил её, у каждого было своё прошлое и свои проблемы. Но разгребать их от этого было не легче. Пробуждающаяся в ней магия вместе с задержавшимся переходным периодом... Иногда очень больно в буквальном смысле ударяли по самочувствию фон Айнцберна. Как будто снова ожили и напомнили о себе все ранения, полученные во время попыток успокоить её. И спасти. Сначала от конкурентов, у которых повредила имущество. Довольно много. И конкуренты не самые простые. А потом остатки самих работорговцев. Было очень непросто, даже напряжно. Безусловно, его беспокоило и то, что может быть с ней дальше, как им продолжать уживаться вместе.

Казалось, даже рука и нога заныли, хотя с прошлых разов все дырки должны были зажить, оставив только очередные шрамы на память. И так продолжалось по кругу. Ну уж нет, друзья, несколько таких фильмов можно и не выдержать. Хотя бы сейчас он выстоял. Но отходил потом долго, в голове постоянно вертелись одни и те же мысли.

И снова попытка хотя бы ухватить руками видение перед собой не принесла нормальных плодов. За исключением очередных криков и неясных разговоров как будто откуда-то со стороны. И новой загадки. Вроде всё было просто. Но уже здесь подразумевалось несколько подходящих ответов. И все они были связаны с самим особняком, его владельцем и обитателями. Хоглан глубоко вздохнул. Голова ещё немного гудела после предыдущих видений. Что ж... Попытка не пытка. Хотя тут не угадаешь. Все ответы были очевидными и могли оказаться правильными. Думал про огонь поначалу, но потом решил найти другие слова.
-Время?

Казалось, предыдущие подсказки тоже к этому располагали. 

[Тиру]

Ну уж нет. Тиру слишком многое пережил в этой комнате, чтобы просто отпустить то, что, возможно, было ключом к их разгадке. Простое на вид, шумное, назойливое - и всё же подозрительно осведомлённое. Болтливый фолиант, который при других обстоятельствах мог бы показаться забавным, теперь вызывал лишь настороженность.

Когда тело Тиру, наконец, вернулось в привычные очертания человеческой формы, он обнаружил себя почти распластанным на полу. Щека касалась холодной дощечки, один локоть придавливал обложку книги - крепко, но без излишней грубости. Рядом, плечом к плечу, его товарищ - поводырь - стискивал книгу с другой стороны. И в этом молчаливом согласии, в этом едином напряжении, читалась готовность не отпускать. Пока не будет уверенности. Пока книга не объяснится.

Тиру не решался перехватить её за переплёт - не потому, что боялся, а потому что чувствовал: любая излишняя резкость может стать началом чего-то... непредсказуемого. Наконец, он заговорил.
— Послушай... — голос его был спокоен, почти примиряющий, — ты ведь знаешь очень многое об этом месте. И о его хозяине - разве не так?
Он ослабил хватку, как жест доброй воли. Пальцы чуть разжались, давая фолианту возможность - если тот действительно разумен - выбрать: остаться или ускользнуть.
— Прости за нашу грубость, — продолжил Тиру, мягко, но с долей сухой иронии. — Стены этого особняка приняли нас не очень-то радушно. Нам приходится быть настороже.
Пауза. Капитан прислушался к шелесту книги почти с улыбкой, как слушают шебуршание пугливого зверька.
— Не будешь ли ты так добра... устроить нам экскурсию по этому месту?

И тут в носу неудержимо засвербело. Тиру едва успел отстраниться в сторону, как чихнул - резко, глухо, почти по-звериному. Раздалось глухое «хрпч!», и комната, замершая в осторожной тишине, на миг снова наполнилась звуком. Он мотнул головой, на всякий случай шмыгнул носом, зачесал переносицу. Никаких очевидных последствий слепой от своего чиха он не ощутил. И, не вставая, всё ещё на полу, будто бы мимоходом, будто чихом пробудил в себе простое и доброе человеческое - или драконье - любопытство, спросил у книги:
— Как тебя зовут?
Он слегка склонил голову набок, прислушиваясь, как будто ожидал услышать ответ не столько ушами, сколько кожей, вибрацией воздуха.
— Меня - Тиру, — добавил с лёгкой, по-детски искренней улыбкой.

Эффект конфеты(3)

Убеждение - Убедить госпожу книженцию нам помочь (Хорошо 17)

[Крах]

Если Тиру в этот момент играл роль добряка, то вот Крах точно не собирался отпускать разумный предмет на свободу. И проблема была даже не в потенциальной осведомлённости книги, а в том, что как только они её словили, то послышался скрип двери. Им нужно было её словить. Нужно было получить тот отрывок информации, который она озвучила. Их заманивали. Ставили на рельсы, где шаг влево или шаг вправо не решал абсолютно ничего. Отвратительно. Демиуржий дух авантюризма требовал хаоса.
Потому, как только некогда прекрасный в своей пушистости несколько ослабил хватку на ключевом предмете, Зверь цепко сжал узорчатый переплёт в когтях, что проявились в его человеческой ипостаси.
— Не будешь ли ты так добра... устроить нам экскурсию по этому месту?
Прежде, чем всё заволокло густым магическим туманом, Азарт несколько удивлённо посмотрел на своего подопечного. Нет, конечно, он хотел толику хаоса, но чтобы бродить по особняку в сопровождении макулатуры, которая выдаёт случайные факты из жизни здешнего хозяина? Чем это отличается от той роли, которую он занял с момента своего появления здесь? Вот так и заменяют реальных богов на "золотых тельцов".
Бум... Сизый туман волшебным образом лишил зрения первородного. Нет, конечно, любителю различных своеобразных утех подобное было не впервой, но одно дело самостоятельно лишать себя обзора ради обострения других чувств и совсем иное - когда покушаются на гордость полузвериного божества. Раздражённо прикрыв рот и нос в сгибе своего локтя, Раздор, не выпуская книги из цепкой хватки, попытался, было, выйти из области загадочного облака (неизвестно насколько опасно было вдыхать подобные пары), когда услыхал очередные попытки слепого воззвать к человечности книги.
Не утруждая себя использованием голоса, Зверь попросту обратился к книге мыслеречью:
- "Знаешь, последняя книга, которая была мне ничего не должна отправилась недавно в камин..." - Когти словно бы невзначай проверили переплёт на прочность. - "Уверена, что тебе больше нечего рассказать?"

[Аэлита Лидделл]

Хоглан

Хоглан избавляется от тени, а также решает загадки, переживая далеко не самые простые моменты собственной жизни. Этот особняк словно играется с каждым, получая удовольствие. Похоже на странное шоу в котором он решил принять участие, но скрытых камер не было никаких. Как и основной сути самого электричества.

Когда он называет последний ответ, то стул скрипит. Недовольно, словно обиженно. Но если присмотреться, то можно обнаружить небольшой ключик, который появился сбоку. Кажется, что в столовую лучше лишний раз не заглядывать ради собственной безопасности.

Входная дверь открывается этим же ключом и выводит в коридор, выпуская из своих мрачных объятий. Как только Хоглан ступает за порог, дверь закрывается и открывается еще одна. Изменения в одном месте влияют на другие. Всё взаимосвязано.

Тиру, Крах, Гектор

— Вы противные, не буду ничего вам говорить! — обиделась сначала книга. А после зашевелилась. Скорее, чтобы осмотреться, как только появилась малейшая возможность. Но... Она явно была разочарована. — Мне прочим, я не экскурсовод! — сообщила очень важно магическая говорящая книга.

— Мальчик, тебе вообще говорили, что есть сомнительную еду из чужих рук плохая идея? Ничего теперь не видно! — искренне пожаловалась книга. От души, с чувством, с эмоциями, создавая свою важность и гордость. Дым был безопасен, словно действительно просто пар. Словно сходил в баню, попарился прямо от души и ничего не видно. Только не жарко и не душно.

— Ладно. Я открою вам секрет. Если хотите подняться, то нужно переступать через одну ступеньку. Каждому. Спокойно и неспешно. Иначе лестница отправит обратно вниз. Каждое ваше действие ведет к последствиям, — после многозначительной угрозы сообщила книга. Возможно, Тиру не смог настолько ей понравиться, либо её характер слишком вредный.

Резко все шуршания заканчиваются. А сами прыгающие и говорящие книги пропадают. Слышно, как открывается медленно дверь на выход. Либо кто-то задействовал механизм, либо это сделали всё участники одновременно, чтобы покинуть это место. Весь дым остался в библиотеке, поэтому на выходе можно увидеть, как дыма в коридоре и вовсе никакого нет.

Все

Последний эффект от конфеты. Недолго она держала свои свойства. Но оно было самым странным для Тиру, самым чудным. Он не был слепым от рождения, но ослеп. И сейчас лишь всё очень смешанное, мыльное, едва ли понятное и разборчивое. Тяжело находиться в новой обстановке. Но теперь... Он видел очертания дома. Видел детали интерьера. Слабо всё еще, невозможно присмотреться сильнее. Он не видел спутников, они оставались слишком размытыми пятнами перед глазами. Зато теперь видно пол. Какого черта произошло?

Но теперь в коридор вернулись все. Стоит ли проверять остальные двери? Уж больно странный первый этаж, а чтобы выбраться - определенно нужно на второй. Да и никто не видел больше комнат на первом этаже пока что. Все двери закрыты, не зазывают, словно не приглашают даже в гости.

Зато на втором этаже три комнаты...