[Элериум]

Элерим, г. Иллюз

Элериум, Уинстон

5027 год, июнь

Эпизод является игрой в настоящем и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя/без системы боя.

Описание:
После второго прорыва и событий Талитх планеты аркхеймовской системы заполонила новая раса, арды, дальняя родня демиургов. Вот только и те, и те усвоили, что кровь не повод доверять.

[Уинстон]

Гудение космолёта перебивало звук из динамиков консоли, но Уинстон, казалось, этого не замечал. Не мигая, он залипал в дисплей, сосредоточенно нажимая на кнопки. Финальный босс проходного файтинга оказался на удивление сложным, и арданатей сконцентрировал всю свою геймерскую удаль, чтобы не отвлекаться ни на секунду. 70%... 40%...

Космолёт тряхнуло, и от неожиданности мальчишка промахнулся, сбивая комбо и передавая инициативу противнику. Теперь уже его хит-поинты стремительно ползли вниз, и происходящее на экране напоминало избиение. Высунув язык от напряжения, Уинстон попытался вернуть контроль над битвой, но космолёт снова тряхнуло, и голос в динамиках устало объявил:

— Город Иллюз, прибыли. Большое спасибо за выбор нашей компании межпланетной транспортировки.

"К.О." — издевательски висело на экране. Уинстон вздохнул, выключил консоль и положил её в карман. В такой ситуации стандартный игрок мог бы разозлиться, а со способностями арданатея и вовсе начать громить всё вокруг, вымещая злость за поражение... Но мальчишке были чужды сильные эмоции. Для него поражение было лишь частью контента, заложенной разработчиками игры.

Пусть он уже не первый месяц находился в смертном воплощении и успел принять большую часть информации, его эмоциональный интеллект всё ещё оставался недостаточно развитым. Внешние раздражители часто не вызывали ожидаемых реакций. Прочитав в книге о любви или ненависти, их не испытаешь, пока не столкнёшься с соответствующими ситуациями. Возможно, именно это стало причиной, по которой ему пришла повестка на проверку прогресса ассимиляции в обществе.

Поднявшись с места, Уинстон медленно направился к выходу из космолёта, по пути равнодушно кивнув пилоту, который вышел, чтобы выпроводить пассажиров. Он где-то читал, что живым существам нравится, когда на них обращают внимание, даже если оно мимолётное. Это снижает риск угрозы со стороны индивида до минимума, а иногда даже вызывает симпатию.

Пилот же, с каменным выражением лица, проигнорировал мальчишку, будто высчитывая количество оставшихся пассажиров. "Пёс сутулый", — подумал Уинстон.

Оказавшись на посадочной площадке, Уинстон потянулся, наслаждаясь теплом июньской звезды, согревающей кожу. Он оглянулся, чтобы оценить обстановку. Вспоминая, зачем вообще оказался здесь, он вновь погрузился в свои размышления.

Залипая в библиотеке Черчилля, он получил повестку от некоего демиурга мира, требующего пройти проверку на... назовём это "адекватностью". Уинстон не очень хорошо знал историю, но слышал, что один из его сородичей когда-то натворил много шума, из-за чего к арданатеям теперь относились с подозрением. "Как всегда, косякнул один, а расплачиваются все", — подумал он. Да, масштабы проблемы были совершенно иные, но Уинстон предпочитал не вдаваться в подробности, иронично отвергая весь контекст текущего положения.

Разве его не должны были встретить? Он оглянулся, пытаясь найти величественную фигуру белобородого демиурга — таким он представлял себе того, кто должен был встретить его. Сильный, величественный, внушающий уважение. Но никого подобного он не заметил. Лишь несколько встречающих со слезами на глазах обнимали своих близких, вышедших из космолёта.

— Пу-пу-пу... И ведь не связаться никак, — пробормотал Уинстон, растерянно оглядываясь. КПК он не пользовался принципиально, не желая быть всегда на связи. А изучать новую информацию предпочитал по старинке — через книги или из уст других. Он не был большим фанатом технологий, считая их костылями цивилизации. Пожалуй, единственным исключением была его любимая консоль. Едва узнав о видеоиграх, он сразу полюбил их: целые миры, в которых можно быть кем угодно. Это было прекрасно. Жаль только, что сегодня поиграть уже вряд ли выйдет...
Уинстон вздохнул, собираясь с мыслями. Кажется, ждать его никто не собирался, а значит, пора принимать решение. Он почесал затылок, ещё раз посмотрел на суету вокруг и принялся искать ближайший выход с площадки, нацелившись самостоятельно найти того, кто прислал повестку. Возможно, этот демиург был где-то поблизости, и надо было всего лишь выйти на территорию города, чтобы с ним пересечься.

"Ну, посмотрим, что там у них за проверка", — подумал Уинстон и, чуть пошатываясь, направился к выходу с площадки.

[Элериум]

Элерим. Планета, которая не определилась, кто на ней правит. Технологии и магия выигрывали на разных территориях с попеременным успехом. И все равно, чем ближе к цирконскому протекторату – тем технологичнее было окружение. Да, это не сам Циркон с его киберпанковским устройством, поголовным внедрением цифровых технологий, но и не эльфийская деревня староверов. Город Иллюз относился к дархатскому домену. Дикий народ, обретший разум. В общем, данная локация относилась к условно нейтральной территории, где не будет перевеса ни у одной из сторон техно-магического противостояния. А также там был космолет, как у любой столицы провинции. Все же с научным прогрессом легче жить, а когда он еще и подпитывается энергетическими кристаллами и магией, устраняя кучу проблем еще на уровне идеи – вот она прелесть. И город, опять же, опрятно выглядел. Если ардов занесло внутрь орбит Архи – пора привыкать и к его антуражу. Пусть и не радикально. Но в таких вот полисах жила большая часть населения. И однажды может быть и гости смогут назвать их домом. По крайней мере Эль хотелось на это надеяться. И в то же время Талитх принес всем кучу проблем, на которые нельзя было просто взять и закрыть глаза. Да, в корне неверно судить всех по одному, но также глупо и отрицать возможность повторения. Арданатеи были теми же хищниками, что и демиурги когда-то. И их эволюция только начинается. Поэтому проверить каждого гостя будет не лишним, пусть на это и уйдет куча времени.

А времени действительно понадобится уйма, все же ардов много – Эль одна. Такой вот воробушек-тревобушек, опасающийся второго акта дикой охоты. Да и открытие границ у белобрысой вызывало очень смутные чувства. С одной стороны это бескрайние просторы для дипломатии, товарообмена, а с другой – чужие порядки, боги и неожиданные гости. Перемены. И богиня еще не решила, как сама лично к ним относится, несмотря на то что пташки уже пару лет как скипидаром подмазанные подняты по тревоге и вылавливают все новых и новых путешественников. Обучают языку, проверяют на знание технологий и объясняют азы, помогают преодолеть шок и найти направление развития. Но с ардами ситуация обстояла иначе. Слишком сильные. И слишком похожи на самих демиургов. Посылать на такую миссию смертных – посылать на смерть. Элериум если что вернется. Они – никогда. Так что такие беседы проводились с глазу на глаз и Луна лично рассылала приглашения, временно ограничив полномочия ордена. И места выбирала на свой вкус. Нейтральненько, людненько, визуально подкрепленненько. Показывая, что в некотором роде доверяет, ведь для боя лучше был бы пустырь, где нет расходных смертных. Так что локация была выбрана специально под цели дипломатии.

Ну и еще потому, что тут очень удобный космопорт, один вход, один выход, крайне сложно заблудиться. Другое дело, что арды также могли менять внешний облик, но Элериум все же надеялась на свои возможности в определении ауры. И не скрывала свою, вызывая целую кучу любопытных взглядов. Пускай. Демиург и правда крайне редко появлялась в роли должностного лица и официально. Сейчас богиня выглядела как девушка в белом деловом костюме, белыми волосами и снежными глазами. Не белесыми, как у слепых, но непередаваемо чистого оттенка радужки. Любой, кто хоть чуть чуть знаком с местной теологией мог узнать Белую леди. Разве что вместо развевающегося платья были брюки, но право, в каком мы веке живем? Главное, что цветовая гамма соблюдена. О, парочка папарацци с телефонами. Ну конечно, первородные да и прочие демы как селебрити, хоть и следить за их жизнью в разы сложнее. Благо близко не подходят. В конце концов, Элериум не дива с экранов, а глава ордена. Автографы тут неуместны. Максимум высказывания благодарности и просьба о помощи. С этим уж девушка как-нибудь справится. Особенно учитывая, что большая часть населения не заучивает базовые ключ-сигналы образов демиургов и живет своим умом. И такая самостоятельность поколения с одной стороны вредила (меньше последователей), а с другой была полезна (меньше внимания к своей персоне). В любом случае, Элейн предпочла не маячить с табличкой в зоне прилета, а вышла дальше по стрелкам и взяла кофе на вынос. И себе, и собеседнику. Диалог всегда лучше строится за совместной трапезой, пусть даже это лишь напитки с молоком.

- С прибытием на Элерим. И в целом на Аркхейм. Рада познакомиться вживую.

Мило улыбнулась девушка в белом, явно не больше двадцати лет на вид, протягивая свободную конечность для рукопожатия. Да уж, если Уинстон рассчитывал увидеть старца с бородой, то сильно промахнулся в ожиданиях. В подавляющем количестве случаев Элериум выбирала женские образы, считая, что миролюбие более свойственно прекрасной половине, а также девушка в платье вызывает меньше угрозы. К тому же древняя сила не старела с течением времени, оно было над нею не властно. Выглядеть же старухой девушке объективно не хотелось. Все же в рамках мироздания все демиурги еще были детьми. И наврятли повзрослеют хоть когда-нибудь. Так зачем играть изначально чужие роли?

- Мое имя Элериум, но ты можешь звать меня Элейн. А как мне обращаться к тебе? К слову, я взяла нам кофе. Прогуляемся по городу?

Все еще с легкой полуулыбкой предложила Луна, экранируясь от чужого внимания к своей ауре. Цель сегодняшнего дня девушка уже нашла, так что нет смысла тыкать божественностью в глаза. А там уж монохром в одежде и внешнем виде мало ли у кого мог быть. Кто сказал, что она не представитель Коалиции, к примеру? Или офисный клерк со своими загонами? Или хуманка с Циркона, где все славились пристрастием к экстравагантности? В общем, кто угодно. Вручив стаканчик ароматного напитка Эль сделала приглашающий жест рукой и они двинулись в сторону центра города. При этом демиург нет-нет, а послеживала, чтобы пацана банально транспортом не сбило из-за нарушения ПДД для пешеходов. Если что – за шкирку вытащит с опасной траектории. Обеспечение безопасности – одна из прямых обязанностей Мира как принимающей стороны.

- Наверное ты был удивлен моему письму. Не волнуйся, это стандартная процедура. Просто хочу убедиться, что ты достаточно освоился и предложить свою помощь в изучении мира, если это потребуется. Ну и еще мне просто любопытно. Я привыкла к куче родственников, но ты.. другой. Вы все другие. И при этом так похожи на нас. Как давно это было.. Каково тебе в человеческом теле? Не жмет? Отчасти я тебе даже завидую. Ты воплотился в мирное время. В дикую охоту было веселее. И куда более опаснее.

Дружелюбно щебетала девушка, попивая свой кофе и не проявляя признаков страха или агрессии. Они ей в целом были ожидаемо не свойственны, несмотря на то, что на руках белобрысой на деле столько крови, что сложно описать. Но она делала это не с гневом, а с расчетом. Эффективно и быстро. Жестоко? Возможно. Но речь сейчас не об ее скелетах в шкафу, а о новой расе, появившейся в мгновенье ока по демиуржьим меркам. И сражаться с ними Элериум не была намерена. Охота закончилась и наступил мир. Теперь это ее правила игры.

- Что ты уже успел увидеть? Может что-то понравилось или что-то кажется странным?

[Уинстон]

Уинстон, осторожно держа стаканчик кофе в руке, бросил задумчивый взгляд на напиток, затем перевел взгляд на Элейн и ответил на её рукопожатие. Никакого белобородого старца, вместо этого — молодая девушка в деловом костюме с кристально чистыми глазами. На мгновение Уинстон застыл, ошарашенный контрастом между её внешностью и тем образом, что он рисовал себе в голове. Когда Элейн предложила пройтись, он лишь машинально кивнул, слегка нахмурившись. Ему требовалось время, чтобы привести мысли в порядок и адаптироваться к ситуации. Это ведь проверка, верно? А значит, нужно приложить усилия, чтобы пройти её.

— Элейн, значит. Хорошо, буду иметь в виду. Моё имя Уинст... он. Уинстон, — небрежно сказал он. Полное имя ей знать ни к чему. В беседе использовать его крайне неудобно, а зачем ещё нужно имя, кроме как для привлечения внимания, арданатей понятия не имел.

Элейн заговорила, и её слова буквально обрушились на него, погружая в поток размышлений о "проверке на адекватность". Уинстон фыркнул, слабо улыбнувшись. Удивлён письму? Вряд ли. Он уже заметил, насколько здесь всё бюрократично, с пристальным вниманием к регламентам и формальностям. "Бю-ро-кра-ти-я," — мысленно повторил он, словно пробуя это слово на вкус.

— Мы — другие, — повторил Уинстон задумчиво, глядя себе под ноги. В его руке всё ещё находился стаканчик кофе, который он не пил, а скорее держал из вежливости. Сделав небольшой глоток, он сразу поморщился, как будто вкус напитка вызвал у него отвращение. Затем он решительно поставил стакан на ближайшую урну, не проявляя никаких эмоций по поводу того, что отказался от символа гостеприимства.

— Тело... могло быть и хуже, — равнодушно бросил он, даже не заостряя на этом внимания. Следующие слова Элейн заставили его замереть на мгновение.

Неужели она думает, что ему повезло оказаться в этом мире и в таком гостеприимном месте? "А что насчёт предыдущих миллионов лет?" — пронеслось в голове Уинстона. Когда его существование сводилось к охоте, преследованию и пожиранию своих собратьев в борьбе за выживание. Жизни, лишённой времени на раздумья о своём существовании, где каждый момент мог стать последним. Эволюция арданатеев замерла под гнётом чудовищных условий.

— О да, и правда жаль, что мне не довелось насладиться "весельем" в опасные времена. Мы были слишком заняты, охотясь и убивая друг друга, чтобы выжить, — саркастично бросил он, язвительность в его голосе могла бы разрезать воздух. Он фыркнул, отвернувшись, но быстро успокоился, возвращаясь к своему обычному состоянию равнодушия.

— Не могу сказать, что многое увидел. Вот это, — он махнул рукой в сторону города, охватывая его целиком, — для меня новое.

Равнодушие в его голосе контрастировало с интересом, который, возможно, мог бы быть. Возможно, это было из-за сочетания информационного поля и его ещё не развитого эмоционального интеллекта. Чаще им руководил не Уинстон, мальчишка, а Уинстофиатиль, космическая сущность с весьма ограниченным диапазоном эмоций.

— Что удивило, впрочем... вы слишком всё усложняете, — подчеркнул он слово "вы", словно относя Элейн к тем, кто увлекается излишней сложностью. — Моя жизнь до воплощения была простой, как спичечный коробок. Я жил, чтобы охотиться и убивать. Я охотился и убивал, чтобы жить. Но это было тяжело. Сейчас же у вас на каждый шаг, на каждый чих, на каждый плевок есть свои регламенты, свои правила, свои регуляции. Это сложно. Но жизнь при этом лёгкая. Если мы говорим, к примеру, об этих, — он снова махнул рукой на проходящих мимо людей, — им не нужно драться за свою жизнь. Им не нужно бороться со своими родными, чтобы увидеть завтрашний день. Всё, что им нужно — это поклацать кнопочки на клавиатуре и проснуться без боли в пояснице. Будто... — он на секунду замолчал, выбирая слова, — будто вам просто скучно, и вы хотите оправдать себя: "Нет, наша жизнь совсем не лёгкая! Смотри, у нас вот налоги, кадастровый реестр, отчёт пятничный не был заполнен вовремя!"

На слове "отчёт" он хихикнул, будто вспомнил что-то забавное. Затем, покрутив шеей, сочно хрустнул суставами. После речи во рту стало сухо, и ему захотелось пить.

— Купи мне сок. Раз уж инициатором свидания была ты, то и платишь за всё тоже ты, — сказал он, не скрывая своей равнодушной прямолинейности, как будто говорил о чём-то обыденном и незначительном.