[Кайл Розенкранц]

Космическая станция Опал, административный комплекс, принадлежащий лабораториям "Биоларго", расположенным у внешнего кольца обитаемых планет Аркхейма. Настоящий момент

Кайл Розенкранц/Сверр Шахрассар

Эпизод является игрой в настоящем времени/альтернативной игрой/в  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя/без системы боя.

[Кайл Розенкранц]

Вместо предисловия:

Морализаторство - дань воспитания, все-таки. Вот так живешь сам себе весь такой незамутненный, никогда не сомневаешься в принимаемых решениях да и решения у тебя все как на подбор, верные да лишенные моральной окраски. "Ничего личного, чистый бизнес" проедает насквозь личностные характеристики, тихонько накладывает отпечаток на все виды отношений, и нет в этом ничего такого особенного, все привыкли, всем все нравится. А если не нравится - это отдельный разговор и порой с хорошо обученными людьми.
Жизнь, как говорится, удалась, можно дрыхнуть мордой в салате.
А потом появляется Он. И все летит в пасть к хтонам, потому что один невыносимый тип не встраивается в систему, все время лезет под руку, будоражит самим фактом своего существования и рушит устоявшийся мир к очень далеким бабушкам.

"Опал" в очередной раз вынырнул из тени астероида, бортовое время показывало пятый час дня - собственно, у всех нормальных людей рабочий день уже закончился, кое-кто собирался пропустить по стаканчику, сводить девушку в маленький круглый бассейн или еще куда, да мало ли развлечений? Слетать,  прогуляться по астероиду, посмотреть на результаты очередного эксперимента - говорят, в соседнем кратере нашли какие-то развалины, очень похожие на результат излома пространства. А может и нет, врут, лишь бы девушку уложить в удобную позу. Соловьи.
В общем, кто-то ушел отдыхать в свои законные часы, а кто-то (имеющий ненормированный рабочий день) пахал как проклятая богами пчела, в надежде все-таки выкинуть из головы состоявшийся буквально вчера разговор.
После обмена мнениями Сверр куда-то ушел и сегодня на глаза не показывался, куда он делся и что с ним Кай не уточнял, не хотел привлекать внимания, они и так тут засветились, два красавчика, и весточка, видать, уже полетела куда надо. Но сейчас Розена заботил совершенно другой момент. С Розенкранцами он разберется, ну или они с ним - не суть, а вот что делать с дархатом? Что ты будешь делать с существом, явно и постоянно выдающим тебе невербально привязанность а публикующем "да пошел ты, цыпленок, на хутор хтончиков ловить". Очаровательная вилка "хочу - не хочу" и "могу-не могу" переросла у Кая "дайте мне это все прямо сейчас и отойдите подальше от греха". Видет Сверра сейчас он не мог, ну боялся, как ребеонк боялся сорваться, к тому же целый магистр Познания точно мог "утешить" бывшего чем-нибудь тяжелым, и не обязательно кулаком. Вобщем дилемма.
Что вот делать?
В личных отношениях нет рецептов. Личные отношения - как раз тот вид наркоты, от которых единственное лекарство время, и то не всегда. Личные отношения - так, стоп.
Кай встал из-за стола, оперся  руками о белый пластик и, чуть наклонившись вперед, смотрел через толстое стекло иллюминатора на искорки вышедших в космос сотрудников.
Не думать. Не думать.
Точнее ДУМАТЬ О ДРУГОМ!
Да что ж ты будешь делать, когда смазливое лицо этого гада стоит перед глазами? И нахальная ухмылка эта.
ЧТо делать-то?

[Сверр Шахрассар]

Он слишком много курит. Вот и сейчас, сидя на крыше одного из низеньких космо-ангаров планетоида, гасит о влажный бетон уже третью за полчаса. Голова гудит от мыслей, и каждая обязательно клином сходится на Кайле Розенкранце. Сверр прекрасно понимает, что это его яд, отрава, наркотик. Как и любой яд, этот когда-нибудь его убьёт. А самое поганое, что он как будто бы и не против. А если бы был против, уже давно утрамбовал свою тушку в корабль... да хотя бы мобильную капсулу, и на всех движках сдернул на Порцион.

Но нет, он сидит здесь, курит, думает о нём. Как в лучших традициях мыльных опер. Вот только их мыльная опера наполовину кровавый слешер. Губы сами растягиваются в улыбке, когда перед его внутренним взором расцветает любимый образ: острый, словно алмазные лезвия, взгляд алых глаз, красивые губы, искривлённые в высокомерной улыбке, длинные красные пряди, струящиеся до самых вёдер. Его светлая, практически до белизны кожа, тонкие пальцы рук, тело, лишённое всяких изъянов, чёткий абрис ключиц, быстро вздымающаяся грудь... как сейчас помнит, под смуглыми ладонями... Сверр выдыхает облако сизого дыма, чувствуя, как першит на языке горький табак.

Он запрокинул голову, прошёлся языком по потрескавшимся губам. Тут же вспыхнули ощущения их последнего поцелуя. Казалось, это было бесконечно давно. Шах понимал, что не в состоянии сопротивляться той бури в душе, что буквально сводила его с ума. Имя этой бури — Кайл. Никого и никогда в жизни Сверр так не хотел. Ладно бы дело только в примитивной животной похоти, хотя и без неё в их отношениях никак... но Сверру этого оказалось недостаточно. До болезненного мало, словно пытаешься вылечить раковую опухоль припаркой из подорожника. Хуже не будет, потому что хуже некуда.

Он знает, почему всё ещё здесь. Эта задачка решается просто. Он физически не может отпустить, и борется с собой каждую секунду, чтобы просто не сойти с ума, не понаделать глупостей, после которых не сможет нормально существовать, и как можно дольше оставаться рядом. Сверру страшно, потому что он отчаянно не хочет видеть мёртвое тело среднего сына Роз на погребальном костре. Или как там хоронит Вия своих этнархов?

Он слишком сильно его любит. Больше, чем позволено в их ситуации. Гораздо больше.

Наконец эта последняя, уже четвёртая сигарета. Поднимается с ограждения и быстрым шагом направляется к центральным лабораториям, где сейчас содержат Ги.

Он может находиться здесь без всякой оглядки, потому что управление над планетоидом перехвачено. Канцлер Ги сейчас под их полным контролем. И это единственное, что сейчас радует Сверра. Ему остается только убедить Кайла в необходимости добыть сведения любым способом. Даже с помощью привлечения Ордена, даже с помощью жесточайших пыток и взлома разума, лишь бы сработало. И Сверра бесит это, кажущееся халатным отношение к собственной жизни. Кайлу словно плевать, что будет завтра, он играет в свою игру, правила которой Сверру непонятны и кажутся дикими, нелогичными. Но это от того, что они просто с ни не согласованы. А ему хочется обладать контролем над бывшим любовником, хочется его присвоить... много чего хочется, например, чтобы он перестал быть бывшим. Но Сверр себя сдерживает, прекрасно понимая, что за самодеятельность может получить отчаянное сопротивление. Во всех смыслах.

— Он мёртв...

Не сразу понимает, что ему говорят хмурые служаки-профессора, или кто они такие? На секунду Сверру чудится, что речь идет о Кайле, и ноги становятся ватными. Кажется, на его лице что-то отразилось, может быть оно стало белым. Потому что научник повторяет:

— Канцлер умер полчаса назад, разрыв сердечного клапана, с последующим поражением энергетической паутины и мозга, если бы мы знали, что с ним произойдёт... приняли меры. Но, увы, слишком хитрая система самоликвидации. Вряд ли бы он сумел предусмотреть подобное, кто-то извне её сделал. Предполагаю, даже без ведома самого хозяина.

Сверр кивает и шагом бешеного вепря направляется в сторону кабинета Кайла Розенкранца. С ноги открывает дверь, вваливаясь без разрешения. Кайл стоит к нему спиной, смотрит в иллюминатор. Дарх видит своё ухмыляющееся отражение, которое совершенно не передаёт его внутреннее состояние. Избавиться, наверное, от этой маски вовсе невозможно, она навечно запечатлелась на его лице. Дверь позади захлопывается с громким стуком.

— Может наконец-то поговорим! Меня это порядком подзаебало! Ты знаешь, что Ги сдох!? Эта тварь сдохла, все его мозги теперь в сплошную кашу без возможности допроса в форме нежити!

[Кайл Розенкранц]

Мучительные размышления прервало появление Шаха. Ахнув дверью от души, он буквально промаршировал к Розену, где  не стесняясь в выражениях сообщил о кончине Ги. Кай не обернулся, стоял, слегка ссутулившись, опираясь кулаками в белый пластик столешницы, смотрел невидящим взглядом на алую, словно лужа крови прядь, свернувшуюся кольцом вокруг левой руки, и думал над новыми вводными.Какие новенькие гадости спешат обрадовать советника? стоит их перечесть. Итак:  Ги больше нет. Кто за ним стоит - не выяснено, какую роль в подготовке изменений клановой политики играет старший брат и отец - не ясно, а ведь еще есть сестра Скорпиона и сын канцлера, их наследник, а также  целый клубок проблем, словно на спицу нанизанных, причем каждый последующий больше и запутанней предыдущего. В общую картинку добавим неизвестного с неизвестным предложением, соблазнившим Ги (который до этого не думал ни о чем кроме пользы для клана), и в качестве маленького бонуса - Сверр. Сверр, стоящий за спиной, практически осязаемый.
Проклятье.
- Что ж все так навалилось? Сразу. - Голос звучал чуть слышно, как-то хрипло, надтреснуто. В нем не было жизни.
Красный неторопливо развернулся лицом к посетителю, все так же сутулясь и уже присев на стол, спиной к окну. Глаз на Шаха он не поднимал, обдумывая произошедшее. Извлек сигарету. Закурил. Кивнул головой в стоящее рядом с виду удобное кресло, "садись, не маячь".
Что предпринять?

- Я сожалею о том, что втянул  тебя в это дело, Шах. - Пустыня звучит примерно также, сухо, чуть зовуще,  мертво. Пожалуй клиенты его старшего курса сейчас выглядели свежее Кайла Розенкранца. Жизнь в бывшем советнике замерла, притаилась вовсе не потому, что средний брат приказал долго жить, между ними давно не было теплых родственных чувств. Совсем не потому.
Крылатый поднял на Сверра сухие пустые глаза. Смотрел и не видел, ему было настолько больно, что уже все равно. - Власть оставляет после себя пустыню, ты просыпаешься в ней и ты обречен, выхода нет.
Сглотнув сухим горлом, продолил все также смотреть сквозь Шахрассара.

- Печально, но, знаешь, я рад. Скорей всего его убила внедренная программа, ментальная или псионическая, но я не могу скидывать со счетов наличие сообщника, "угостившего" Ги некими смертельно вкусными конфетами. Гийом был ужасный  сладкоежка. - Привидение ухмыляется примерно таким же образом, как Красный сейчас. Чуть выгнутая бровь на мертвом лице казалась нарисованной. Мыслил энтарх тоже как-то странно, рвано, словно публикуя данные, взятые из середины произвольно вынутых докладов. В его восприятии мысль текла логично и ровно, от вывода к выводу. - У меня нет плана, Шах. Я должен подумать, собрать необходимые сведения, придумать новую стратегию, только знаешь - глаза сфокусировались на красивом темном лице, в глубине загорелась алая искра безумия, даже скулы чуть порозовели - мне это уже не нужно. Власть не нужна.
Жизнь снова ушла из взгляда. Кай всегда оставался реалистом, он не создавал себе проблем примитивным "любит-не любит, плюнет-поцелует", он верил словам, а ему было сказано "нет". Причем это "нет" было сказано не один раз. Прибавить сюда полнейшее фиаско с Вией - ну что сказать.. нужно хорошо пораскинуть мозгами, подготавливая  необходимую платформу для возвращения, да стоило просто подумать имеет ли смысл это самое возвращение? Чего можно ожидать от семьи, подчиненных, какие тайные воды проклюнулись в умах родственников?

- Нет, теоретически выход есть - жениться, исполнить, так сказать, веление папеньки, продорлжить род и все в этом ключе
Вообще это был не вариант, и дело не только в Сверре, хотя, по большей части как раз в нем, а в том, что советник не мыслил по крайней мере на текущий момент себя женатым. Супруга? Увольте!

Тем не менее, на женитьбе крылатый завис, забыв о наличии дархата. Он бы заметил, если бы Сверр ушел, но он был рядом, его присутствие стабилизировало Кая. К нему тянуло, эта животная привлекательность трансформировалась в сознании Розена во что-то, не поддающееся четким определениям. Скорей всего мозг просто защищался, все-таки чтобы переносить такого рода потрясения нужно обладать определённой закалкой.

- Так. О чем я? - Белые прохладные  пальцы пробежались по лбу, это скорее была привычка чем желание тактильных ощущений. Ему хотелось совершать какие-то маленькие движения, чтобы жизнь потихоньку вернулась. Осторожные, аккуратные, почти не заметные. ЧТобы снова дышать, , чтобы вернулись  кипучая деятельность и холодный рассчетливый разум, чтобы жизнь взяла свое . - Ты же хотел поговорить.  Да. Давай.
"Мне необходимо  лекарство от апатии, это не дело - так раскисать..Необходима авантюра, новая цель или новый поворот событий, все равно что, необходима встряска"
Вот же оно, лекарство, прямо перед глазами, кривит губы в злой усмешке.
Глаза Алого Кая снова вспыхнули, словно их кто-то подсветил изнутри. Он мягко улыбнулся, по-птичьи склонил голову к плечу, любуясь взбешенным дархатом, выдержал крошечную паузу, скорее по-привычке, а потом  бархатным голосом предложил:
- Но сначала спарринг, а, мой хороший?

[Сверр Шахрассар]

Мир глазами Кайла Розенкранца словно исказился. Подёрнулся фальшивой вуалью, потому что Сверр сейчас не чувствовал, не транслировал ярости или хотя бы гнева при своей типичной ухмылке. Дархат видел, что человек перед ним стал тенью самого себя, и всё бы ничего... плевать... вот только Розен неожиданно, буквально за последние несколько дней, сконцентрировал вокруг себя весь мир Шаха. И Сверр не мог не заметить те изменения, что происходили с мужчиной. Здесь, разве что, слепой не увидел, но по голосу тоже всё прекрасно читалось. 

— Жениться? — вот здесь Сверр не сумел скрыть обжигающих душу эмоций, это не было яростью, но чём-то очень близким: непринятие, ревность и обида, дархата ошпарил тот факт, что Кайл вообще рассматривает этот вариант как реальный. Стоило отвесить себе хлёсткую оплеуху, в голове набатом билась единственная мысль, что это иррационально! Он не имеет ни малейшего права запрещать третьему сыну Розенов плодиться.

И он словно пропустил все сказанные раннее слова о Ги мимо ушей, будучи ослеплённым заявлением о гипотетической грядущей свадьбе, а ведь стоило подумать, однако чувства снова взяли верх над обычно трезвым рассудком дарха. 

— И как это интересно тебе поможет? Куча бегающих вокруг детишек поднимут твой моральный дух? Или тёплая женская тушка рядом? Скажи мне! — он двумя широкими шагами оказался у стола, хлопнув ладонями о лакированную поверхность, отзеркалив движение Кайла, склонившись и приблизил своё лицо к нему на расстояние дыхания, — как именно женитьба решит твои проблемы? У тебя достаточно родственников, ты сам говорил, что далеко не первый на очереди престолонаследия. Думаешь, папаша от тебя отстанет, а преследование прекратится, если у тебя появится статус многодетного родителя? — от Сверра пахло грозой, терпким табаком и мятой, вместе это сочетание казалось приятным, — ты только скажи, я сам на тебе женюсь, если это поможет тебе перестать себя убивать!!!

И самое гротескное в этой ситуации то, что на лице Сверра сейчас не читалось ровным счётом и намёка на шутку или злую иронию. Он смотрел на Кайла испытующе, взглядом человека, которому нечего терять. Шах отпрянул, глубоко вдохнул, не отрывая взгляд от красивого лица на фоне тёмного всепоглощающего космоса.

— Ты берёшь на себя слишком много, и ошибочно считаешь, что способен повлиять на мои решения. Это не так. Я оказался здесь по собственной воле. Привыкай к тому, что ты не способен всё контролировать, я вот привыкаю, — последние слова прозвучали с ироничным вызовом, даже усмехнулся, прошёл к креслу, присев на подлокотник, словно свободное мягкое сиденье его оскорбляло.

Взгляд Кайл оказался тёмным, нет, не пустым, скорее, ищущим, ждущим, так тлеет на донцах зрачков последний угольки надежды. И Сверр силился и не мог понять, не мог найти слов, чтобы вернуть в этот взгляд былой огонь. 

Внутри стало нестерпимо больно, он потянулся рукой к графину с водой, залив себя сразу большой стакан. Это вода чуть не стала поперёк его горла. Первые слова Кайла, сказанные бесконечность назад, прокрались в сознание, дархат тихо произнес, — выход есть всегда. Плевать на Ги, сдох и хтон с ним. Главное, что он не утянул тебя на тот свет. Никто не знает о том, что я тебя якобы убил. Знал только Ги о нашем маленьком представлении. И пара его прихвостней. Я дам тебе затравку, а ты подумай: за тобой ведёт охоту кто-то очень сильный, и, помяни моё слово, твой отец играет в этом не последнюю роль. Может быть, он и не искал головорезов, чтобы те притащили тебя в Вию и казнили прилюдно, может быть, он просто дал своё немое согласие, и свершился определённо некий политический ход, в котором ты лишь размерная монета. Я не исключаю, твой отец может оказаться ни при чём, но до сих пор, пока он у власти, игра идёт не на твоём поле. И тебя рано или поздно устранят. Я не понимаю по какой причине. Почему ты. Я отправлюсь обратно в Вию и теперь будет по-моему. Я убью Верховного Лорда, и разворошу этот муравейник. Всем станет не до тебя. Нужен ставленник, ты говорил, что твой, кажется, старший брат военный, вот и прекрасно, — вся власть военным! Ими хотя бы будет сложнее управлять извне.

Сверр замолчал, поймав себя на том, что с тех пор, как оказался в этой комнате, жадно пожирает глазами Розенкранца, ни на секунду не упуская его из виду. Хреново, похоже его помешательство прогрессирует. Ха! Кто бы сомневался, он ещё и рад предложенному спаррингу! Совсем не потому, что Сверр просто любил подраться, выпустить пар, отличное развлечение, если противник интересный. Но нет, счастлив отнюдь не потому, причины гораздо банальнее. Возможность прикоснуться. Притронуться, прижать, а даже если и ударить... смешно, Сверр даже не мог сейчас быть уверенным, что сможет драться с этнархом. Что ж, отличный способ проверить..

— Хорошо, малыш. Уговорил!