[Матео-Франческо]

Место и год Возможно, исследовательский корпус Дискордиума 5028 год, начало падения красивеньких листочков с деревьицев

Игроки @Юпитер Тома (в роли Юпитера Томы) @Макх Шесть (в роли Матео, рыцаря мистика)

Эпизод является игрой в  настоящем и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту отсутствие системы боя.

Пролог

Конференция в исследовательском корпусе Дискордиума обещала быть насыщенной. Потянулись разговоры после вступительных чтений о возможных нестандартных использованиях ныне известных артефактов научному сообществу. Спонсоров, охрану, гостей, слушателей и чтецов выпустили в единый просторный холл с несколькими секциями.

Секции весьма разнообразные и каждому найдется что-то по вкусу. В основном представляли из себя тематические или игровые зоны отдыха с фуршетами или кафе. Есть отдельные курилки, технические помещения — скрыты природными декорациями.

В подобной обстановке под шум листвы нарисовались расположенная к разговору жертва операции на ядро и вдумчивый представитель иного мира, натурально вписавшийся в общество и текущую обстановку.

[Матео-Франческо]

Матиас взглянул на карманные часы и присел. Ближайшая скамья оказалась занятой в первые же минуты и пришлось побродить по "специально выведенной лаундж зоне под парк", чтобы найти еще одну. Взгляд мужчины-нуклеума даже не дернулся, когда обнаружил, что еще целый день впереди.

Мистика отправили сразу на три миссии одновременно и все в одном месте без конкретных указаний. Было небольшое ощущение, что руководство свыше сжалилось над трудоголизмом и обеспечило ему выходной таким образом. Франческо воспринимал попытки устроить ему отпуск, когда его не назначил он сам, как небольшую подставу. Отряд уж точно хотел отдохнуть от командования или происходили события, присутствие в которых от второго по величине важного лица ударного отряда было нежелательно. Немного болело сердце за новобранцев, с другой стороны, хотелось послать все к феям собачьим на куличики.

Была еще третья версия и расценивалась как наиболее правдоподобная. Просто ордену были очень нужны деньги и "галочки соучастия" в различных событиях. А потому отправляли представителем какое-нибудь важное благородное лицо и жребий пал на лицо со шрамами. Рыцарь не моргал, замер на полминуты с часами. Кивнул себе и отложил часы, опершись спиной о скамью, наконец.

Итак, Матеуш был обязан присутствовать на конференции в качестве представителя, партнера или спонсора, а также телохранителя. Две задачи уже были им выполнены и не особо необходимо было дергаться. Третью было выполнить невозможно, потому как охраняемая цель не найдена, да и покушением не пахло. Съезд не походил на что-либо необычное. На радаре плыли только рыбы науки и денежные рыбы. В глазах просоленного мистика — чисто, что рак не заведется. А ежели заведется, то лишь только красный. Кстати, лобстеров уже разносили и предлагали по аллее, да напитки тоже. Было бы неплохо проверить еду на безопасность.

Неподалеку себе место искал еще один незнакомец. Заприметив оного, решил поймать визуальный контакт. Матиас-Франческо д'эль Торо Клиффхенгер Фероцио кивнул и жестово предложил сесть рядом, когда официант покинул его скамью, оставив столик со снедью.

Осенний день, богатый на впечатления и осыпание листвы подсказывало темы для разговора само собой. Да только все это были разговоры о будничном. Чем зацепить с виду высокоинтеллектуального персонажа, неподалеку от рыцаря?

— Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю? Мне только что принесли... — Матеуш подкатил столик поближе. — Какими судьбами вас занесло на Дискордиум? Необычно выглядите. Весьма впечатляет, хотите поменяться нарядами?

С долей иронии завершил Франческо. Хохотнул и закинул виноград в рот, расщепив в труху тот своими острыми черными зубами.

— Вы тоже устали от конференции? Признаюсь, я много чего понимаю об артефактах, однако ждать еще две сессии до самых интересных выступлений будет утомительно. Хорошо, что организаторы подумали о перерывах.

Матео еще раз сверил часы и на этот раз отложил их навсегда. Более не хотелось следить за временем, может получится провести приятную беседу и ни о чем не заботиться.

— Вам удавалось увидеть демиургов? Вы верите в их истории? Как думаете, о чем мыслят демиурги и на каком уровне у них происходит обработка информации?

Вопрос был дурацкий, но безумные глаза мецената уже вперились в собеседника.

[Юпитер Тома]

— Как тебя не выбешивали те престарелые выскочки? У них та-а-акие монотонные голоса, святой Архей! Если бы я испытывал потребность во сне, как у вас, жалких живорожденных, я б уснул от тоски, настолько сие мероприятие оказалось уныло! — после того, как слушателей и лекторов единой разноцветной массой выпускают в большой холл, дабы сделать перерыв и что уж таить греха? — банально посплетничать о своем, о научном, — Нигредо на "свободу" вылетает первым, с каждым торопливым шагом из вполне себе материального черного почти-хаари становясь все более "дымковатым" и неоформленным.
И когда его цепкая длинная когтистая рука хватает с ближайшего столика в просторном холле узкий бокал шампанского и вливает в себя половину, следом бокал этот едва не падает вниз, рискуя очень неприлично звякнуться о натертый перед конференцией до блеска мрамор, потому-что почти-черный хаари раздраженно фыркая, исчезает буквально на глазах, недовольно блеснув оранжевой вспышкой кольца на таких же длинных, но уже белых пальцах вот-сейчас-точно-хаари.

Какие-то незаметные для толпы гостей две секунды судьба бокала была не определена, но даже если кто-то и обратил внимание на странную черно-белую ушастую парочку весьма интеллигентных с виду джентльменов, — а один из них и правда был весьма и весьма, компенсируя дурные манеры второго, — то лишь тогда, когда джентльмен с белыми ушами, да и весь, собственно, белый, оставшись без черной компании, уже оприходовал вторую половину содержимого бокала, пойманность которого осталась незаметна для чужого взора — можно иронично сказать, что для него именно она, а не сам бокал, навсегда замерла в суперпозиции, и оттого не доказана как факт того, а не из другого ли бокала делал последний глоток хаари.

— Это были представители старой научной школы, мой дорогой Нигредо, а не выскочки. Но смею признать, что речь их и правда довольно скудна на эмоциональную выразительность, коей часто так не хватает при публичных выступлениях, — аккуратным движением, проходя мимо следующего столика, Юпитер ставит изящный бокал на самый край, сопровождая свой жест легким приветственным кивком в сторону стоящих около стола знакомых ему гостей, но не останавливается, дабы пожать руку, ибо это слишком дальние знакомства, да и если бы он останавливался и пожимал руку каждому, кого здесь узнавал, то подобная вежливость отняла бы катастрофически много времени у всех присутствующих.

Впрочем, такого мнения был не только он, поэтому репутация его в глазах тех дальних знакомых не упала нисколько, и спокойной походкой хаари направился к следующим столам, за которые можно было присесть и передохнуть в ожидании следующей части конференции, параллельно мысленно вздыхая на колкие и такие же мысленные остроты своего разумного — о, не по малым годам разумного артефакта, никак не желающего умиротворенно заткнуться и просто насладиться отблеском солнца в огромных витражных окнах, да спадающей с деревьев медно-оранжевой листвой.

К счастью, Вселенная во главе со Святым Археем любезно сделали одолжение ушастому ученому, не заставив его утомляться поисками свободного столика, а возможно и сам Юпитер, всегда тянущийся ко всему необычному и в положительном смысле безумному, из-за этой своей тяги, — иначе как объяснить, что в легендарные артефакты ему досталось вот это дурное нечто? — безошибочно быстро заметил на себе чужой заинтересованный взгляд незнакомца, судя по всему, ищущего приятную компанию, дабы скоротать сей богатый на закуски и напитки перерыв между демонстрациями широты научной мысли.

— Благодарю, — подсаживаясь за столик, Юпитер кивает, пододвигая к себе одну из чашек с дымящимся чаем, и автоматически, ну вот абсолютно по привычке очень незаметно сканирует теомагией незнакомца, выглядевшего до того интересно. Хотя казалось бы, сколько таких незнакомцев разгуливает по Аркхейму.. — От чая не откажусь, а еще от чего-нибудь сладкого, знаете ли... — глазами находит шоколадные пирожные с ореховой посыпкой, и деловым, собственническим движением пододвигает ближе к себе, — Вы тоже угощайтесь. А своей необычностью я обязан своему иномирному происхождению. Дискордиум, можно сказать, приютил меня, так что это и мой дом и мое постоянное место работы. Как раз буду выступать в качестве лектора в последней части конференции.

На фразе о нарядах Юпитер слегка сбивается с мысли, забывая вежливо спросить о цели нахождения здесь незнакомца, и сначала теряется, но быстро берет себя в руки, и одобрительно усмехается, окидывая взглядом наряд собеседника:
— Вам очень идет Ваша накидка, но думаю, что красный будет не так хорошо смотреться на моей белой шерсти, и соответственно, впечатлять совершенно не на том уровне. А конференция и правда...затяжная, и сам-то я уже привык к подобному, но понимаю, что многим она может показаться утомительной. Но сейчас значительная часть гостей отведает пузырьков в шампанском, и точно будет с большим воодушевлением внимать тягучести произносимых формул на следующей части лекций.

"Ты только глянь на его зу-убы! Я натурально восхищен, и не менее натурально завидую!" — а как только незнакомец раскусывает виноградину, Нигредо в голове Юпитера раздается громким скрежетом, отдаваясь в висках привычной и хорошо что терпимой головной болью, сопровождающей каждый взрыв подобных ярких эмоций артефакта.

— Какой хороший вопрос! Признаюсь, мне посчастливилось не только увидеть демиурга, но и пообщаться с ним! Увы, большинство деталей его биографии так и осталось для меня тайной, но я не теряю надежды когда-нибудь их познать, — вспоминая одно задание, где он работал под руководством самого Энтропия, хаари сложно сдержать нотки восхищения в голосе, вспоминая то чувство, когда понимаешь, что оказался совсем рядом с кем-то по-настоящему божественным и первородным, — Не могу сказать, что там с мыслительными процессами у остальных демиургов, но демиург Хаоса, даже находясь рядом с тобой, словно параллельно существует сразу в нескольких временах и пространствах, и вот ты уже замечаешь, что физически он здесь, а ментально — в совершенно недоступных для простых смертных местах. Могу только представить, какими масштабными категориями они мыслят, словно бы выходя за пределы своей оболочки и охватывая своей властью измерения... насколько же незначительны, наверное, отдельные индивидуумы для них. А Вы как думаете, насколько отличаются демиурги меж собою?

Откусывая пирожное и отпивая чаю, Юпитер спохватывается и протягивает руку осторожным движением, памятуя, что далеко не все представители далеко не всех рас предпочитают подобный акт взаимовежливости, но руки все же не убирает, — Ох, прошу прощения, а ведь я не представился. Юпитер Тома. А Вы? Позвольте полюбопытствовать, Вы здесь в качестве слушателя, или по особым делам?

Юпитер и сам не знает, почему спрашивает про некие особые дела. Может, зубастость незнакомца кажется ему такой, словно бы не может он просто заглянуть на научный огонек, а может, после его слов что "он много понимает в артефактах и самых интересных выступлений" возникают предположения, что у него могут быть какие-то дела к кому-то из его коллег. Представитель какой-то корпорации? Поставщик специального оборудования?

Пока он говорит, то к несчастью для себя и незнакомца не замечает, как голос артефакта в его голове замолкает, и из кольца на его пальце незаметно начинает материализовываться хищная черная дымка, приобретая знакомые очертания такого же как он, похожего на зайца существа, не упускающего возможности вперить свой ответный и не менее безумный оранжевый взгляд на собеседника.

Что же, было глупо ожидать, что Нигредо не захочет лично, и конечно же, безо всякого на то разрешения от своего хозяина, познакомиться с обладателем таких шикарных зубов.

[Матео-Франческо]

Матиас был достаточно близко, чтобы поразмышлять о происхождении своего несомненно благородного собеседника в облике зайца, однако предпочел вопросы и даже как-то не подумал над запасными вариантами. Только потом господин Франческо вспомнил, что можно было попробовать воспользоваться какими-либо способами разведки или добычи шпионской информации. Однако же, благородность одержала над нуклеумом во второй раз, остановив от резких движений. Архивариус был безумцем — естественно, в хорошем смысле! — и все равно представлял Орден Рыцарей-Мистиков, коим сам являлся. Да еще и был выходцем из семьи со статусом. Лучше не сбавлять обороты беседы, но не проявлять силу. К прочему в мыслях бирюзовоглазого вспышкой выскочило воспоминание отца. Вот он смотрит из панорамного окна собственного кабинета и сложил мозолистые крепкие черные руки за поясом в замке. По-старчески.

— В чем должно быть проявление твоей силы, Матиас? В контроле, дитя. Знай, нет ничего влиятельнее и страшнее мужа семьи Фероцио, который не вытащил козыри. Одно их наличие создает достаточно угрозы, словно твои противники находятся под толщей воды сего весьма глубокого залива, за которым наша семья следит множество лет. Если тебе суждено столкнуться с убийцами, держи силу в рукаве и не показывай. Дай им повод трепетать перед не начатым штормом.

— Хм, панорамные окна... — пробубнел под нос Матеуш, благодарно принимая закуску от более чем реального собеседника. — Благодарю! Вами был выбран весьма отличный десерт.

Юпитер не был противником рыцаря. Более того, Матиас чувствовал, что, быть может, присутствие их обоих защищает ни в чем не повинных участников конференции в ближайшей сотне метров парка.

— Что вы, иномирец? Весьма занятно. Лично я много наслышан об иномирцах, но встречался по большей части с неразумными монстрами и хтонами. Буду считать, что встреча с вами подобна глотку воздуха средь толщи воды и... не всегда здорового алкоголя... — перебирая чаем в чашечке, Мати все также пристально смотрел на Юпитера, будто впитывая информацию и желая увидать еще что-то более интересное. Чистое любопытство, разве за вопрос можно получить косой взгляд в ответ. Как кстати. Господин заяц будет выступать в последней части.

— О, я непременно буду ждать вашего выступления в таком случае. Еще одна причина задержаться подольше, — коротко засмеявшись, черный мужчина улыбнулся.

С помощью теомагии господину Юпитеру открылось нечто. Во-первых, источник у товарища в импозантном наряде был не один, а два. Нуклеум — самый очевидный вопрос? Второй источник ощущался как-то внезапно, словно за спиной у товарища вырос залив, в коем плавает таинственно-туманное "лохнесское чудовище". Чудовище очень глубоко спит и едва шевелится. Дрейфует и наслаждается короткими выходами солнечных лучей, но сейчас пасмурно.

А пред заливом существо определенной ступени эволюции, лишь внешне напоминающее черного человека. Абсолютно голое, с трезубцем в левой руке. В множественных шрамах. Визуальный человек был очень теплым и шершавым на ощупь теомагии, и все равно присутствие чудовища делало его кожу скользкой и прохладной, подобно рыбе или змею.

Из дуальности можно было подчерпнуть, что у мужчины в любом случае были артефакты и оружия, просто товарищ-собеседник их не держал на виду и как бы ждал чего-то? На Дискордиум такого вряд ли бы пропустили без разрешения. Вольность мужчины вполне могла предложить наличие допуска для определенной цели.

— Может вы правы. Не могу не согласиться с вашей пузырьковой теорией, профессор. Ха-ха! Я бы и сам их отведал, но не смогу тренировать тело после горячительного. У меня сердце очень нежное, лучше не разбавлять, — о том, что сердцевины у нуклеума было два, молчать не приходилось, да Матиас-Франческо не особо старался на подобное намекать. Мало ли в чем он особенный, что с того?

"Нет, неправильно. Мне ведь говорил фамильный психолог, что особенность, это хорошо. Быть строже к себе можно, но не к тому, что я не могу изменить..." — подумал и еще раз поболтал чаем, заедая снедью.

— Справедливое замечание. Увы, передо мной демиурги пока еще не раскрывались, однако меня посещают кошмары, что я встречался с одним из них. И по спине пробегает ощущение, что именно сей демиург испортил мою операцию. Конечно, отчасти операция содержала и мою ошибку, так что я не в обиде, но кошмар не дает мне расслабиться. Иногда хочу понять, каково это быть настолько вездесущим, чтобы слышать, что обо мне мыслят и снят, когда меня нет. Вы думаете, я многого прошу и кажусь выскочкой или же мое любопытство можно направить в конструктивное русло?

Нуклеум виновато улыбнулся на этот раз, но только лишь на один миг. Потом улыбка перешла в ту же маниакальную мину, оставив лишь напоминание о былых потерях блеском в глазах.

— Да. Насколько они отличаются. Считаю, что некоторые демиурги более важны. Как экс-архивариус относительно древнего скопления информации могу поделиться только книжными образами. Представьте, что Аркхейм состоит из скорлупы с определенным содержимым. Магические потоки, природа, мы с вами в конце концов. Демиурги внутри скорлупы не находятся, а являются резервуаром, что поддерживает невесомость содержимого. При столкновении Аркхейма с другой системой резервуар получает удар, но не скорлупа, потому что она все еще невесомая. Если по неуважительной причине пропадает демиург первого или второго поколения, невесомость просачивается, теряет качество и скорлупа разбивается.

Матиас остановился и задумался, не ушел ли от темы. Да, далековато уходит, надо бы короче.

— В общем, по текстам важнее всего более могущественные и древние демиурги. Все прочее лишь фасад. Во всяком случае, на мой взгляд это практичный и сухой ответ. Я не уверен, что ипостаси демиургов не вносят свою лепту, а профессию сменил уже много лет и довольствуюсь лишь спонсорством и кратковременными радостями жизни. Подвигами, например.

Мужчина с удовольствием пожал руку Юпитеру.

— Что вы, я тоже поторопился. Вы настолько интересный товарищ, что мои мысли сами отскочили от затылка и вылетели без разрешения. Ха-ха! — Матиас максимально широко улыбнулся (края улыбки перешагнули слегка за грань здравого смысла, простим нуклеуму сей несчастный случай). Незнакомца очень развеселил факт отсутствия представления и его персона поспешила исправиться. — Матео-Франческо д'эль Торо Клиффхенгер Фероцио. Можно просто Матиас. Я здесь для безопасности и как представитель своей организации. Личные причины у меня тоже есть, но они более чем скучны. Я спонсирую артефакторские и протомагические искусства и науки.

— О, да предо мной ничуть не меньше, чем проявление ваших скрытых возможностей? Итак, нашего нового компаньона тоже зовут Юпитер или иначе? — безумный взгляд Нигредо напомнил Матиасу, что нуклеум давно не смотрел в зеркало. И вот сейчас заприметил собственные приемы. Что же, всегда полезно немного порефлексировать, но теперь хотелось бы понять, как относиться к только что появившемуся артефакту. — Подскажите, как вы вдвоем познакомились? Всегда интересно подобное спрашивать. Если бы ваши отношения были едой, какой едой они бы могли быть представлены?

Матиас позвал еще официанта, чтобы их столик немного обновили. Пока собеседники непрерывно общались, они так же непрерывно кушали. И официант стал нести тортик. Только вот по пути то ли выбил искру, то ли искра появилась прямо на пути официанта и тот упал, вскинув торт в воздух.

И вот так сладость применила состояние невесомости в деле, только была без резервуара. Официант тоже был в процессе падения. Бабочки, которые решили отдохнуть в цветке, растущего из плитки, нервно старались упорхнуть, а окружающие гости и выступающие участники конференции наполовину возмущенно, наполовину насторожено обернулись.

Матиасу не казалась ситуация случайной, однако присутствия опасности рыцарь-мистик все еще не обнаружил своим чутьем. Можно было как-то помочь бедному падающему и спасти тортик, все-таки несли вкусное для их троицы...

[Юпитер Тома]

Пристальность чужого взгляда с некими безумными, но определенно положительно-безумными нотками утверждала в Юпитере мысль, что и он сам, будучи не вполне нормальным по меркам общества, — хотя что такое нормальность в столь разношерстном мире? — притягивал к себе личностей столь же неординарных, или же сам притягивался к ним, и оба этих варианта его полностью устраивали. Так и должно быть — исследование мира вокруг себя и отражения себя в этом мире.

— Признаюсь, даже странно, что Вы так редко встречали иномирцев, ибо их гораздо больше, чем может представляться. Но, интересно — я сразу же подумал, что возможно, многие просто не сознаются и тщательно скрывают иномирную ауру, отчего-то считая, что выглядеть будут излишне белыми воронами на фоне остальных, — и на фразе про белую ворону Юпитер даже слегка усмехается, как бы намекая на то, что он, дескать, сам белым-белехонек. И сам, тем временем, продолжает ответно разглядывать собеседника, нимало не смущаясь тем, что одновременно пытается теомагическим способом выяснить, какова же его природа? Выглядит незнакомец достойно внимания, и оно неудивительно — ведь открывшаяся магическому взору Юпитера природа происхождения оказалась двойственной, одна, скажем так, полярность которой принадлежала нуклеуму, — а более и подумать не на что было, — а вторая...вторая природа мазнула по впечатлению пасмурностью морского залива и глубинами темных вод, а напротив этого — странное существо с трезубцем, одновременно и человек, и нет. Проделки эволюции, не иначе, но по сути, почти каждое существо в Аркхейме и за его пределами появилось тем же неожиданным самого для себя способом.

Продолжая неторопливую беседу, Юпитер с удовлетворением отмечает, что поток мыслей, который излагает новый знакомец, ему приятен, и улыбается в ответ на пузырьковую теорию и понимающе кивает на фразу про нежное сердце. А то и не одно, если Юпитер правильно интерпретировал результаты своего теомагического сканирования, которые наверняка не укрылись от проницательного взгляда мужчины.

— О нет, нисколько не думаю, что Вы выскочка. Признаюсь, это кажется мне наиболее здоровым проявлением эгоцентризма, который присущ почти каждому из нас, и кажется мне основой здоровой личности. Ведь узнавание себя через мысли других и впечатление других о себе — один из основных способов познания самого себя. Подумайте только, — хаари аккуратно отпивает из чашки и поправляет галстук, слегка ослабляя его, — от горячего чая становится даже жарковато, — Как мало мы можем знать о самих себе, а если мы мало знаем о самих себе, то как мы можем думать, что много знаем о мире? И о демиургах в том числе.

Немного посомневавшись, он все же решается задать вопрос, хоть и не без опаски, что подобную тему с ним развивать вряд ли захотят:
— Позвольте поинтересоваться, раз уж Вы сами затронули это... демиург какого олицетворения мог оказать влияние на ход Вашей операции? Пытались ли Вы узнать об этом больше, или закрыли для себя этот вопрос?

А вот следующая мысль про важность демиургов заставляет Юпитера заинтересованно пошевелить ушами и одернуть разбушевашегося в собственной голове Нигредо — до чего тот любит встревать в разговоры, касающиеся чей либо важности и нужности, и обесценивать все и вся, но однако и сам не может не согласиться с тем, что демиурги первого поколения и правда оказывают словно бы куда большее влияние на мир, нежели остальные... подобные тексты он и сам не единожды встречал в разных библиотеках и учебниках.

Пожимая в ответ руку мужчины, представившегося длинным замысловатым именем и к счастью, обозначившим более удобную и короткую форму этого имени, Юпитер отмечает важность и солидность собеседника, о чем тут же и заявляет:
— Рад знакомству, определенно. Ваше имя звучит так, словно бы Вы принадлежите к какому-то известному древнему роду, или я ошибаюсь? И позвольте поинтересоваться, о какой организации идет речь? Возможно, я мог бы что-то о ней знать, но не буду утверждать...

Хищное довольное клацанье зубов около Юпитерова уха заставляет хаари скосить взгляд в сторону, отмечая, что Нигредо со всем присущим ему дикарским любопытством уже полноценно материализовался рядом, а новый собеседник, к счастью, не испытывает в связи с этим каких-либо негативных реакций — по крайней мере, как это с виду кажется. И судя по всему, безошибочно определяет в третьем участнике диалога ничто иное, как разумный артефакт.
— Вы верно подметили! Прошу прощения за его беспардонность, — Юпитер тянет черного зайца, — или вернее даже сказать, черного хаари, — за рукав ослепительно белой рубашки, усаживая рядом, и Нигредо послушно разваливается на стуле рядышком, продолжая почти неотрывно смотреть на Матиаса, — Представься, пожалуйста.

Черный хаари с довольным видом тянется вперед и протягивает для рукопожатия когтистую черную лапу, оскаливаясь еще больше:
— Нигредо! Не к Вашим услугам, как Вы уже поняли, а исключительно для моего дорогого хозяина имеет смысл мое существование, но коли на то будет его воля, то Вы для меня также станете товарищем. А уж насколько долгим будет наше сотрудничество, как говорится, только демиургам известно, и то... — второй рукой он хватает со стола одно из пирожных, выбирая самое кремовое и аппетитное, и придирчиво осматривая сладость со стороны, целиком закидывает в рот, быстро жует и продолжает, намериваясь перебить только начавшего говорить Юпитера, — Позволь я отвечу на вопрос? Подобные вопросы так и жгутся, знаете ли... — затем выпрямляется, немного ерзает на стуле в попытке принять чинный вид, но машет на эту затею лапой и снова разваливается, закинув вальяжно ногу на ногу.

— Еще раз прошу прощения... — слегка виновато Юпитер вздыхает, глядя на Матиаса, потому-что не уверен, что на вопрос, адресованный ему, новый знакомый желает слышать рассуждения именно от артефакта, но кто знает? — Вообще, он весьма неплох в дискуссиях.

— Юпитер боится, что я ляпну нечто неподобающее обстановке, — усмехается черный хаари, небрежно слизывая с пальцев остатки крема, — И боится, в общем-то, не зря, но знаете что? Если собеседник чудо как хорош и интересен, я прилагаю все усилия и из кожи вон лезу, чтоб не показаться неотесанным варваром, коим часто бываю. Но мне за это, к слову, нисколько не стыдно.

Юпитер еще раз вздыхает и молча закатывает глаза.

— Что касаемо ассоциаций с едой, то тут Вы попали в самую суть, потому-что хоть я сейчас и вкусил вот эту глюкозную бомбу, но это было слишком сладко, абсолютно не в моем духе. Это вот мой хозяин любитель сахарных деликатесов, а я же... — внимательно смотрит на нового знакомого, затем сосредоточенно рыскает взглядом по столу и по столам по соседству, — Предпочитаю что-то более сытное и может даже мясное, а еще отдаю предпочтение сыру...кстати вот да, сыр. Юпитер?..

Белоснежный хаари задумчиво кивает, понимая, к чему ведет Нигредо, и позволяет тому закончить:
— Видят кулинарные божества, если бы наши отношения с хозяином были бы едой, то это было бы ничто иное, как классический чизкейк, — и внезапно остро и заливисто смеется, искренне довольный тем, какое озарение ему пришло в голову. Юпитер тоже позволяет себе сдержанно улыбнуться, все еще ожидая какого-нибудь подвоха от своего непредсказуемого артефакта, но все равно заметно расслабляется и собирается было задать Матиасу вопрос, как Нигредо, снова оживившись, добавляет, начав активно жестикулировать:

— Или, знаете, мясной рулет! Кажется, звучит парадоксально, ведь само слово рулет ассоциируется с некой сладостью, а никак не с мясом, но в этом тоже суть наших отношений! Мы абсолютно несовместимы и не сочетаемы, доводим друг друга почти каждый день, и часто позволяем себе в сердцах высказать обоюдное сожаление о том, что Вселенная распорядилась связать нас вместе и...

— Нигредо, тебя понесло не туда, — настойчиво обрывает его Юпитер, легонько пнув его под столом по ноге и сунув ему под нос чашку травяного чая, — На, успокой свой пыл. Тут явно добавлена ромашка, тебе полезно, — на что артефакт, яростно но все еще весело сверкнув глазищами, громко отхлебывает, не боясь обжечь язык, но замолкает, тем не менее, склонив уши на бок и подмигнув Матиасу, мол "не обессудьте, мне велено заткнуться, но я бы продолжил трепаться и дальше".

— А что же Вы, уважаемый? Какую еду предпочитаете? Это, может быть, странный вопрос, но знаете ли, вкусовые предпочтения могут многое рассказать о человеке, да и почему бы не позволить себе немного странных вопросов, не так ли?.. — Юпитер обращается к нуклеуму, параллельно краем глаза обращая внимание на официанта, который в этот момент направляется к ним с наивкуснейшим тортиком, и как только официант неожиданно запинается и начинает падать, замирает с чашкой в руке и широко распахнутыми глазами, сам даже не понимая, когда успел и успел ли вообще отдать мысленную команду Нигредо. Команду срочно лететь спасать кулинарный шедевр...

Нигредо, до этого будучи вполне себе материальным, не теряя ни секунды, черной зловещей дымкой срывается с места, дабы успеть поймать нерадивого официанта, и как будто бы даже и успеть схватить одной лапой того за воротник и элегантно в падении второй лапой задержать тортик.

Но в этот момент за массивными дверьми большого лекционного зала раздается чуть больше шума, чем обычно, а затем следует мощный взрыв, от которого на стоящих около дверей на столах бокалов шампанского лопаются стекла, и пузырьковые реки таки разливаются по полу, а сам Нигредо, заметно дрогнув от неожиданного громкого звука, таки роняет поднос с тортиком на пол.

Всеобщая паника заполняет огромный холл и людское движение в нем все более напоминает броуновское — чужие умы теперь занимает вовсе не официантская неловкость, из-за наполовину прикрытых дверей лекционного зала валит дым, Юпитер вперивается взглядом в Нигредо, который виновато глядит на своего хозяина и разводит руками.

Затем отставляет чашку с чаем и встает, переводя взгляд на Матиаса:
— Раз тортик нам не донесли, значит на то была воля Вселенной. Идемте посмотреть?