[Тиарра Эверли]

Воспоминания из разных времен и мест

Тиарра и Джинарра

Эпизод является игрой в  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

[Тиарра Эверли]

Громкая музыка ритмично скреблась Тиа в уши, но она она была так погружена в свои мысли, что не слышала этот фоновый шум. Девушка покачивала в руках красивый бокал с какой-то голубой жидкостью, уперевшись взглядом в одну точку. Напиток едва ли был тронут.
За барной стойкой она сегодня сидела сама по себе, не смогла дозвониться до Джин. Или не захотела?
Сегодня был тот день, когда... Тот день.
За бортик стакана сиротливо держался тонкий ломтик лимона. Ти аккуратно сняла его и поднесла к носу, вдыхая кислый запах...

...- И что это такое? - она положила кусочек обратно на блюдечко и с сомнением взглянула на сестру. - Папа сказал, что это вкусно? Где он вообще такое взял?
Лимонов девочки раньше не видели - не выращивали в их краях. А на днях отец вернулся из длительной поездки и привез с собой всякие диковинки. Мама обычно приносила всякие магические штучки, а папа - что-то более.. безопасное.
Отец нарезал фрукт на дольки и планировал попробовать его вместе с дочками, но в дверь постучали, и он пошел проверить, кто пришел. Однако вскоре вернулся к близнецам, сообщил, что ему нужно отлучиться и, извинившись, ушел, оставив их вдвоем. Младшим Эверли было не впервой, так что они не переживали.
Какое-то время они подождали родителя, чтобы было честно, но вскоре не смогли справиться с любопытством - кружа коршунами вокруг этого несчастного лимона.
- Надо съесть. Вдруг испортится, - приняла уверенное решение Тиарра как старшая. - Давай одновременно!
Они взяли по дольке и куснули, тут же одинаково скривившись и начав отплевываться.
- Ой, как кисло! - пролепетала Ти и отложила фрукт в сторону. Она забавно передернула плечиками и выдала авторитетно: - Да, он совсем ещё не зрелый! Давай оставим его до папы, он решит, что делать.
На том и порешили. Сёстры оставили всё на кухне, как было, и отправились заниматься своими детскими делами, ожидая отца.
Старший Эверли вернулся не скоро. Он появился на пороге дома уже затемно. Девочки сонно выбрались его встретить - так и не заснули в своих постелях, предпочтя задремать в зале. А отец, не глядя им в глаза, тихо сообщил:
- Ваша мама... С ней случилась беда.

[Джинарра Эверли]

Джин стояла на улице в свете фонарей, засунув руки в карманы куртки, и смотрела на свою сестру. На город опускались сумерки, начинало моросить, и в целом погода хорошо отражала то, что сейчас происходило в душе одиноко сидящей в баре девушки. Тиарра не видела наблюдающую за ней фигуру сестры, но Джин хорошо могла разглядеть через стекло её погруженный в мрачные мысли взгляд. Сколько та уже так сидит, час, два, три? Этот ритуал Джинарра знала наизусть. В этот день сестра всегда становилась отстраненной, холодной и задумчивой, и каждый раз стремилась скрыть свое состояние, не попадаясь Джин на глаза. Вытащив телефон из кармана, девушка посмотрела на список звонков и грустно улыбнулась. Пропущенных от сестры не было.
- Ох, Ти... - вздохнув, Джин открыла дверь заведения и вошла внутрь.
Испытывала ли она те же чувства, что и Тиарра? Конечно, да. Она точно так же помнит этот день, хоть он и не единственный, наполненный грустью, в её жизни. Но в отличие от сестры, Джин переживала его спокойнее. Она не могла до конца понять, что было тому причиной. Девушка любила свою мать ничуть не меньше, чем Ти, но... Нет, прочь эти мысли.
«Сестра, зачем ты это делаешь. Зачем каждый год пытаешься утонуть. Ведь знаешь же, что я не позволю тебе, и нахлебаемся водой мы с тобой вдвоем».
За звучащей в баре музыкой не было слышно, как Джин подошла к сестре. Постояв с минуту и уткнувшись взглядом той в спину, девушка задумчиво пожевала губу. А затем нежно, аккуратно приобняв Тиа за плечи, словно хрустальную вазу, она наклонилась к уху и прошептала:
- Опять копилкой светишь...
Присев рядом с ней за барную стойку, Джин жестом подозвала бармена и заказала два мартини со льдом. Затем повернулась к сестре вполоборота, подперла рукой подбородок и внимательно посмотрела на ту.
- Какая прескверная ситуация, представляете? Родная сестра предпочла надраться в одиночестве, даже не соизволив написать смс. А мы ведь с ней все детство в один горшок ходили. А тут такое предательство. Я главное её хожу, ищу. Благо, у неё фантазия за столько лет дальше двух баров не ушла, а то бы хрен отыскала. Ой, а что это вы пьёте? Неужто... Тиа. Тиа! – повысив голос, Джин сжала рукой её предплечье, вынуждая обратить на себя внимание. – Посмотри на меня. Сестрёнка, любимая моя, единственная моя, ты ведь помнишь, что у тебя есть сестра, для которой этот день тоже особенный. Ну так какого черта ты каждый раз решаешь страдать в одиночестве.
Хотя, может быть, Джинарра в какой-то мере сама виновата в этом... Но, она ведь была ребёнком. Вот только... в тот день Тиа оказалась сильнее неё.


... - Мама? Где она? – недоуменно смотрела на отца Джин, протирая заспанные глаза. Из за его тихого голоса она даже не сразу расслышала, что он сказал. Но его лицо... Джин первый раз видела такое лицо. В силу детского возраста она даже не могла подобрать описания этому выражению. Это была не просто печаль, нет. Отец будто... надломился.
- Пап, что с мамой? Пап? Папа?! – голос девочки вдруг сорвался на крик, когда она увидела, что по щекам отца потекли слезы. Джин перевела испуганный взгляд на сестру, надеясь увидеть там понимание происходящего. Но встретила отражение такого же перепуганного взгляда.
Их отец плакал? Их весёлый, добрый, любящий и бесстрашный отец... Плакал.


- Для девочек это может быть очень тяжело, видеть такое. Я не уверен, что...
Девочки сидели на скамейке в коридоре больницы, а их отец о чем то негромко разговаривал с врачом, предварительно отойдя от детей на то расстояние, где их не должно быть слышно. И тем не менее, некоторые фразы долетали до сестёр, каждый раз заставляя их, и без того испуганных и обескураженных, переглядываться друг с другом. Они успели только понять, что мама тяжело заболела, но все эти шепотки, странные взгляды и непонятные утаивания начинали уже раздражать. Почему им не объяснят нормально? Почему принимают их за неразумных дурочек? Неужели так сложно рассказать все, как есть. Да, мама заболела, но ведь это не конец света, она ведь поправится. Так к чему все эти тайны? И когда отец с незнакомым доктором все таки подошли к ним, и папа попытался подготовить девочек к тому, что они увидят, при этом с трудом подбирая слова, запинаясь и умолкая, Джин не выдержала.
- Все, с меня хватит! Тиа, идём! – вскочив со скамьи, сестры ломанулись между взрослыми прямиком к палате, в которой лежала их мать. Отец не успел их поймать, как впрочем и не ожидавший такой прыткости от детей врач. Девочки распахнули дверь палаты под их громкие требования остановиться. Сестёр окутал мягкий полумрак из-за плотно завешанных штор, плохо пропускающих солнечный свет. Как будто не хватало воздуха в этой комнате. Когда блуждающий взгляд Джин остановился на кровати, где лежала их мама, девочка и правда почувствовала, что задыхается. То, что корчилось там от боли, с чудовищными наростами, струящимся потом, проступающей на коже сукровицей вперемешку с гноем, не могло быть их мамой. Не могло. Ноги девочки вросли в пол, тело окаменело, сердце перестало биться.
- Это не она... - с губ сорвался еле слышный шёпот. Потрясенная Джин попыталась уцепиться ослабевшими пальцами за запястье сестры, чтобы остановить её. Её рот приоткрылся, глаза заволокло пеленой. Тело начала бить мелкая дрожь, пока мир вокруг будто замедлил ход.
Вбежал отец, намереваясь вытолкнуть сестёр за порог, но через минуту уже сам сидел у кровати умирающей жены, не в силах сдержать рвущиеся наружу рыдания. Все вокруг погрузилось в один сплошной океан слез и отчаяния, а Джинарра так и продолжала стоять у двери, не в силах выдавить из себя ни слезинки. К ней подошёл врач, мягко опустив руку на плечо и участливым тоном сказав:
- Джинарра, твоё состояние – это нормальная реакция, ты можешь...
Девочка не стала его дослушивать, вдруг резко скинув руку со своего плеча, развернувшись и рванув на выход. Прочь от этого ужаса, прочь от запаха смерти, прочь из больницы, прочь от правды, прочь от... семьи?
Она не могла видеть маму такой. Её родную, любимую, ласковую маму. Которая утешит, обнимет, защищая от всего мира, нежно поцелует в лоб, позволяя вдохнуть аромат дома с её струящихся по плечам волос. Джин не могла поверить в то, что видела минуту назад. Ей было страшно. Нет, она была в ужасе. Её обманули, сказав, что там лежит её мать.
Выбежав на улицу, девочка остановилась и начала судорожно осматриваться по сторонам. Она хваталась руками за волосы, лицо, шею, тяжело дыша и не понимая, что ей делать. В уголках глаз наконец проступили слезы, а изо рта стал пробиваться нарастающий стон.
- Мам, мама, мамочка... - к горлу подкатывала истерика. – Мам, ты где, ты где, почему ты...
Сглатывая вязкую слюну, Джин начала заикаться и в конце концов сорвалась на истеричные рыдания, задыхаясь и продолжая выдавливать из себя невнятные слова. Ей никогда не было так больно и страшно. Она даже не подозревала, что в груди может так сильно давить, ломая ребра, выворачивая душу на изнанку. И ничем не унять эту боль, и никто не может помочь. Только мама, но она пропала, её нет, и где её искать, Джин не знала. Она не зайдёт больше в эту палату, не будет смотреть на чудовищные муки умирающей женщины. Она не сможет. Не выдержит этого въевшегося в сознание страха.
- Прости, прости, прости, прости... - сидя на земле в сгорбленной позе, завывала девочка, оплакивая ещё живую мать.

[Тиарра Эверли]

Девочкам предстояло долгое и страшное ожидание. Отец вначале не хотел их везти к маме, да и не до того было - он несколько дней не был дома, устраивая Ариане хорошее лечение.
Близняшки все это время надеялись, что вот-вот всё наладится, и папа вернётся домой с мамой. Но чуда не случилось.
И, когда отец вернулся, то тихо сказал девочкам собраться. Он пообещал, что они увидят маму.
Вскоре они начали длинный путь в другой город - большой, красивый, в котором младшие Эверли еще ни разу не были. Думать об этом, впрочем, сил не было. Ти сидела в дилижансе, глядя в окошко по сторонам, но взгляд ни за что не мог зацепиться - мысли были не здесь. Отец пытался пару завести диалог, но подавленные девочки его не смогли поддержать, и дальше ехали в тишине.

Лечебница оказалась большим светлым зданием, внутри которого пахло травами и чем-то едким. Папа провел их по коридорам и лестнице и посадил у одной из дверей, где их встретил лекарь - мужчина в светлой чистой одежде с кармашками. Он оглядел понурых детей и тяжело вздохнул.
А дальше начались переговоры между ним и Эверли о том, стоит ли пускать девочек к матери.
Что?! А самих девочек кто-то спросил?! Да и как он вообще может их не пустить?! Они ехали сюда так долго - и проехали бы столько же, и даже больше, да сколько угодно! Лишь бы увидеть, что с мамой всё в порядке.
Первой не выдержала Джин, схватила Ти и помчалась в комнату, где должна была быть их мамочка.

Но была ли это она?.. Сестры замерли почти на входе, растерянно смотря на женщину, мечущуюся по постели. Черты её лица были искажены и едва узнавались. Она что-то мычала и стонала - видно, от боли.
У Ти зашумело в ушах.
Зрелище было кошмарным - даже а созданном в комнате полумраке было видно, что Ариана невероятно страдает. Ти не слышала, как убежала Джин. Сама же она маленькими шагами, завороженно глядя сквозь слёзы на мать, медленно подошла к постели.
- Мама? - позвала она слабым голосом.
Но Ариана не слышала и не видела. Всё, что у нее осталось - это боль. Измождающая, сводящая с ума. Наверное, будь у женщина возможность что-то сказать, она бы попросила её убить.
Рядом с Тиаррой опустился на колени отец, не сдерживая слёз.
- Мне так жаль, - пролепетал он, всхлипывая и закрывая рот рукой. Девочка никогда не видела его таким разбитым, как это возможно - ведь он самый сильный на свете?
Ти почти испуганно положила на край кровати свою ладошку и едва коснулась пальцев женщины. И тут же отдернула, ойкнув - будто молния ударила!
- Остаточная магия от аномалии, - сообщил лекарь, в этот момент зашедший в помещение. Он не успел остановить девочку, но ничего страшного не произошло, сейчас магия была безвредна.
- Вы же ей поможете? - спросила Тира, обернувшись к мужчине с самой детской надеждой. Он открыл было рот, чтобы ответить, но, глядя в её заплаканные глаза, осёкся. Что он мог ей сказать? Ведь всё, что он мог - это лишь прекратить её мучения. Не было на свете еще ни одного способа вернуть того, кто подвергся воздействию магической аномалии, а Ариане попалась очень сильная. Даже странно, что она не умерла сразу, а продолжала бороться. Только чего ради? Чтобы её муж и дети видели её такой без возможности нормально попрощаться?
Внезапно тишину прорезал вой, который вырвался из груди Арианы. Тиа испуганно взвизгнула, отскакивая к отцу. Он обнял её, прижав к себе.
- Прошу вас оставить её, - твердо попросил лекарь. - И.. Мистер Эверли, подумайте о том, что я сказал.
На этом они вышли.
- Идём, Тиарра, найдем Джин, - тихо сказал папа, положив руку дочери на макушку. И оба они тут же вздрогнули, услышав очередной вой Арианы.

Сестру они нашли не сразу - она оказалась на улице, съежившаяся, словно бродячий котенок под дождём. У Ти защемило сердце.
Она подбежала к Джинарре и обняла её, пытаясь успокоить. Впрочем, чтобы тут же разразится рыданиями самой.
Теперь кричащих котят стало двое... И мама не придёт.

Отец опустился там же на мостовую, сгреб дочерей своими большими руками. А когда этого показалось недостаточно, распахнул свои белые крылья и обнял детей и ими, пряча девочек в тёплый кокон. Он сидел с ними так до тех пор, пока у них не закончились слёзы. А затем поднял их обеих и унёс подальше от лечебницы.

В следующий раз сестры увидели маму только после того, как её мучения прекратились. Но дыры в их душах стали только больше.
Ничего уже не станет как прежде.

Тира вынырнула из воспоминаний. Она слышала Джин и её причитания. Только не сразу решила ответить.
- Ты опять меня нашла, да? Я такая предсказуемая?
Для тебя...
- Каждый раз находишь, - хмыкнула девушка и пригубила наконец напиток.
Каждый год одно и то же - Тира забивается в угол как псина побитая, чтобы порефлексировать, обманывая саму себя, будто она хотела провести вечер с сестрой, но вот там что-то не получилось, поэтому она пьёт одна. А Джин каждый раз её находит и встряхивает.
Тире было и стыдно перед сестрой, и одновременно с тем - она злилась. Разве можно винить её за желание побыть в одиночестве? Хоть сестра и была права - горе общее, как и воспоминания.
- Фу, ну и дрянь, - она скривилась и отставила стакан. - Не бери это, чем бы это ни было. Я, кажется, не глядя его взяла.
Ти вздохнула. Всё это время она не смотрела на Джинарру прямо, избегая. Знала, что стоит взглянуть - и она просто заплачет. Опять. Потому что увидит своё печальное брошенное отражение.
Эверли сгорбилась, зажав ладони коленками.
- Столько лет прошло, - тихо сказала она, рассматривая царапанную поверхность барной стойки. - А всё так же больно. Разве не должно было стать легче? Как будто с каждым годом всё сложнее.

[Джинарра Эверли]

В тот день Джинарра струсила. Оставила, бросила где-то там, в лечебнице, свою умирающую мать, ошарашенную сестру и сокрушающегося отца. Отголоски вины до сих пор преследуют её, хоть разум и пытается твердить, что тогда она была всего лишь ребёнком. Но Тиа так не поступила, найдя и обняв Джин, укрыв от всего мира, вместе с отцом. Хотя тоже была ребёнком. А трусливой Джинарре только и оставалось, что продолжить рыдать в их объятьях, проклиная этот день и себя. И вот сейчас, будучи взрослой, как могла она бросить сестру наедине с их общим горем?

- Тиа... - Джин со смятением во взгляде посмотрела на сестру, которая прямо на глазах уменьшилась в два раза, скукожившись и уставившись в какую-то точку перед собой. Словно хотела слиться со стулом, на котором сидела.
Слабо улыбнувшись, девушка ласково погладила ее ладонью по спине. В иные дни Джин не отличалась излишней нежностью, предпочитая больше подтрунивать над сестрой и специально доводить ту до кипения. А потом отхватывать подзатыльники, если сестре удавалось её загнать в угол. Но сегодня все было по другому. Тиа как никогда была уязвима, и эта уязвимость передавалась и Джин.
- Это нормально. Мы ведь все ещё любим её. И будем любить. Следовательно, будем проживать и боль утраты. Главное, не потерять себя в этой боли. Забавно, да? Ты меня за шкварник хрен знает сколько раз доставала из дерьма, не давая самоубиться, а я теперь сижу и пытаюсь учить тебя жизни. Будто имею на это право. – Горько усмехнувшись, девушка положила руки на стойку и начала перебирать пальцы, уставившись на них. – В общем, что хотела сказать. Родители всегда говорили, что мы должны держаться друг друга. Наверное, это наставление они произносили чаще, чем какое-либо другое. Потому что, когда-нибудь их все равно не стало бы. И нам удивительно повезло, что у каждой из нас есть сестра близнец. Поэтому... Черт, я вообще не мастер подбирать красиво слова, уже нить всю потеряла. Короче! – Джин вновь посмотрела на сестру, - Как бы тебе ни хотелось послать меня нахер и уйти горевать в одиночестве, что ты и пытаешься собственно делать каждый раз, я все равно припрусь и буду горевать с тобой. Считай, как супруги. В болезни и здравии там, богатстве и бедности, и бла-бла-бла. Ясно? Рыдай, ори, молчи, напивайся, отбирай соски у младенцев, что хочешь, но смирись с тем, что я буду рядом. Кстати насчёт напивайся, где там...
- Два мартини со льдом. – Подошёл бармен и поставил перед ними два коктейльных бокала. – Что-нибудь ещё желаете?
- Наконец-то. – Джин подвинула один бокал к Тиа. – Что-нибудь будешь ещё? Я наверное палочки с моцареллой закажу, они тут, надо признать, потрясающие.
- Хороший выбор, я передам заказ на кухню. Приятного вечера. – С этими словами бармен удалился, вновь оставив девушек одних.
Отпив из своего бокала, Джин довольно причмокнула, после чего стала покачивать его, наблюдая, как жидкость то и дело грозит перелиться через край. На лице вдруг отразилась задумчивость, а изумрудные глаза будто потемнели, став болотного оттенка. Девушка пожевала губу, пару минут сохраняя молчание.
- Вновь стрелой взмоют ввысь твои крылья,
Не боясь утонуть в небесах.
Вновь и вновь прилагая усилия,
Растворяясь в рассветных лучах.
Как же там дальше было... Мне этот чёртов стих никак не давался. Не знаю, почему я вдруг его вспомнила. Тогда я должна была его рассказывать на уроке, и жутко запиналась на каждом слове. Потому что вместо того, чтобы заблаговременно выучить его, я гоняла соседских петухов. И вот стою я перед всем классом, краснея и бледнея, а ты пытаешься мне шепотом подсказывать слова. Учительница психует, и говорит, что сейчас поделит оценку на двоих... - Издав грустный смешок, Джин качает головой и делает ещё один глоток мартини. – И почему вспомнился тот день... Сегодня же не он.


... - Что там за крики?! – и без того раздраженная преподаватель выглянула в окно посмотреть, что происходит на улице.
В этот момент в класс ворвались незнакомые люди.
- В городе хтоны!!

[Тиарра Эверли]

Сестра оказалась сегодня крайне разговорчива. Видимо, Тира имела совсем уж плачевный вид в этот раз. Джин выдернула её из глубокой задумчивости, заставила себя слушать, переключить внимание. Странно, что не встряхнула как бутылку йогурта. Ти заслужила.
Хотя обычно именно Тиарра тащила на себе груз старшей, всегда старалась быть серьезной, рациональной, сохранять спокойствие и ясность мысли. Быть опорой.
И как хорошо, что в те дни, когда она давала слабину и переставала справляться с выбранной ролью, был рядом тот, кто временно забирал эту заботу на себя. Позволял девушке побыть денёк бесформенной размазнёй и без укора клал руку на плечо, просто напоминая о настоящем. О том, что прошлое остаётся в прошлом, какой бы шлейф мы за собой ни волочили.
Однако... Именно из-за этого прошлого всё, что осталось у Тиа - это Джин. И куча моральных проблем на двоих. И всё же, она сейчас рядом - и это самое главное.
- Да, - Эверли неопределенно махнула рукой. - Кто, если не ты? - Она слабо улыбнулась, отставляя свой стакан со странным содержимым и перехватывая второй мартини. - А мне что-нибудь послаще. Заесть эту горькую тоску.
Иллюзия, конечно. От поедания торта ей легче не станет. Но это вкусный обман.
Бармен ушел, и близнецы остались снова вдвоём в своём коконе тишины посреди шумного заведения. Тира глубоко вздохнула, блуждая взглядом по столешнице и пробормотала:
- Спасибо.
Вновь воцарилось молчание, каждая размышляла о своём, гипнотизируя терпкий напиток. Затем Джин выудила из своей памяти строки, покрытые пылью. Тира в ответ дернула плечом:
- Красивое оно, но сложное. А ты не была усидчивой достаточно, чтобы зазубрить. Но я бы не бросила тебя на растерзание госпоже Онните, - она хмыкнула.
Улыбка её впрочем погасла, потому что в итоге Ти её всё-таки бросила. По крайней мере, так она сама считала, сколько бы ни утверждала Джинарра обратное...

- В городе хтоны!!
Этот сигнал моментально вызвал массовую панику. Учителя пытались успокоить детей, но куда там? Испуганные крики, плач, суета. Все подорвались со своих мест. Кто-то куда-то побежал, кто-то вцепился в учителя, кто-то пытался в окошках что-то углядеть, кто-то застыл в ужасе.
Тира думала лишь о том, что папа где-то там, но он их защитит - и всё будет хорошо. Ти подскочила со своего места, и её с такой же испуганной группой детей вынесло в общий зал. К счастью, взрослые еще сохраняли самообладание, иначе неизвестно, чем бы всё закончилось, ведь дети хотели выбежать из здания. Кое-как старшим учителям удалось остановить истерию и не дать детям вывалиться на улицу.
У них получилось постепенно всех вернуть на свои места, убедив, что в школе безопасно, и ничего никому не угрожает...
В школу приходили и другие люди - многие спасались бегством, отступая с эпицентра сражения дальше в город. А школа находилась как раз на окраине, вдали от развернувшегося кошмара наяву.
Постепенно становилось всё больше этнархов, укрывшихся под этой крышей, в том числе и раненых. И постепенно это место превратилось в хаос. Дети, ещё более испуганные, прятались по учебным комнатам и тихо переговаривались или плакали.
Тира пыталась успокоить какую-то девочку - сейчас уж и не вспомнит её имя даже - говоря, что её папа воин, и обязательно не допустит, чтобы монстры их обидели. Она была такая уверенная в тот момент, что смогла приободрить дрожащую девчонку.

А потом кто-то принес новости - бой окончен, хтоны повержены.
И начался ещё больший хаос, потому что все побежали на улицу, и никто уже не мог остановить эту толпу. Никто не слушал учителей. Все толкались, что-то кричали. Кто-то падал, кого-то толкнули.
Взрослые вперемешку с детьми спешили найти своих близких и убедиться, в порядке ли их дома.

В толкотне Тира окончательно потеряла Джин из виду. Её буквально вынесло с толпой из здания и, опасаясь быть затоптанной, Эверли пришлось уйти в сторону. Какое-то время она постояла, пытаясь разглядеть близняшку среди выходящих из школы, но так и не увидела её. Подумав, что сестра могла выйти раньше, или что она решила остаться и выйти последней, Тира приняла решение идти домой.
Они часто так делали - если терялись или расходились, то встречались уже дома. Ведь нет ничего такого же постоянного, как дом...
И Ти побежала туда, ещё не зная, что увидит Джинарру не скоро, а отца не увидит вовсе.

[Джинарра Эверли]

«Хтоны?»
Джин, стоявшая перед всем классом в тот момент, когда дверь распахнулась и раздался полный страха крик, недоуменно уставилась на незнакомцев. Недоумение быстро сменилось удивлением. Девочка никогда не видела хтонов. Для неё это скорее были персонажи из сказки. Откуда они вдруг в её городе? Когда минутное напряжённое молчание в классе сменилось суетой, удивление Джин сменилось растерянностью. Замерев на месте, она только и делала что бегала глазами из стороны в сторону, наблюдая, как её одногруппники вскакивают со своих мест и бегут то к окнам, то на выход из класса. Ворвавшиеся в кабинет незнакомцы, будто выполнив свою миссию по созданию хаоса, быстро ретировались, оставив учительницу одной разбираться с оравой беснующихся подростков. Джин взглянула на сестру, пытаясь в её глазах увидеть ответ на свой немой вопрос. Но та тоже ничего не понимала. Поддавшись в конце концов общей суете, сестры вместе с другими одноклассниками вывалились из кабинета, ещё до конца не понимая, а что собственно делать дальше. Стоял невообразимый гул, все бурно обсуждали ситуацию, перекрикивая друг друга и без конца споря и делясь своими эмоциями.
- Да какие к черту хтоны, все чокнулись что ли в край?! – Джинарра продолжала искренне недоумевать и одновременно заражаться общим паническим настроем.
Она старалась не отходить от сестры, попутно пытаясь расслышать хоть один связный диалог среди толпы, объяснивший бы происходящий здесь бардак. На улицу никого не выпускали, что создавало дополнительные вопросы. Неужели и правда на город напали хтоны? Но это же просто за гранью какой-то фантастики! Как можно в это поверить вообще? Кому-то ведь хотелось сорвать уроки! Да, это самое логичное объяснение. Но почему тогда к ним в класс ворвались взрослые этнархи, оповещая об опасности? И почему в их глазах стоял такой не поддельный ужас?
- Надо будет расспросить папу, что у них там в конце концов случилось. Уж явно не... хтоны... - раздражение девочки вдруг пошатнулось, когда мимо неё прошёл незнакомец, прижимающий ладонь к окровавленному лицу.
Проводив его отупевшим взглядом, Джин повернула голову в сторону выхода из школы. А там двери то и дело открывались снова и снова, впуская в здание раненых этнархов. Кто-то хромал, кто-то держался за явно сломанную руку, кто то заходился в истеричных рыданиях, и на всех была кровь. Кровь, кровь, кровь, сплошная кровь.
- Что происходит... почему они все идут сюда... Это ведь не лечебница! Это школа! Им же помощь лекарей нужна, им нужно идти в лечебницу! – Джин начала срываться на крик, злясь на этих глупых раненых, которые пугали своим видом, заставляли ещё больше паниковать.
- Лечебницы нет... - рядом с ней раздался всхлипывающий девчачий голос.
Резко повернувшись в сторону заплаканной девочки, Джин вперила в неё рассерженный взгляд.
- Что за бред?! Все прекрасно знают, что лечебница находится...
- Ее уничтожили хтоны!
Осекшись на полуслове, Джинарра замолчала, продолжая сверлить глазами утирающую слезы девочку.
- Ее разгромили... Там моя мама работает. Я не знаю, что с ней! Вон другой лекарь, который работал вместе с ней!
Повернувшись в ту сторону, куда показала пальцем девочка, Джин увидела мужчину без сознания, которого помогали нести двое других этнархов. У мужчины не было половины ноги. И он весь был в крови.
Побледнев в одно мгновение, Джинарра схватилась за голову, отойдя от продолжавшей плакать девочки. Отыскав глазами сестру, которая в этот момент утешала другого ребёнка, Джин прислонилась к стене и сползла по ней на пол, пытаясь собрать мысли воедино.
«Папу могли послать в эпицентр... Но лечебница находится от нас всего в нескольких улицах, и если ее уже уничтожили, то где сейчас этот эпицентр?! Военные допустили прорыв этих монстров в эту часть города? Где же сейчас папа?!»
Сомнения в том, что это все таки хтоны, развеялись сами собой. Сложно продолжать не верить в это, когда в уши со всех сторон врываются разговоры о хтонах, вокруг копится количество искалеченных сородичей, рыдающие дети узнают в них своих родственников, а эти родственники тут и там подтверждают эту дикую истину. Вновь взглянув на свою сестру, такую собранную и кажущуюся спокойной в этой обстановке, Джин вдруг почувствовала стыд за себя. Её мыслями завладел страх за отца, а Тиа будто не сомневалась в том, что папа одолеет врага во что бы то ни стало. Сестра верила в него, в то время как Джин решила, что её бесстрашному и могучему отцу не под силу справиться с этими тварями. Спокойствие Тиарры помогло девочке немного привести мысли в порядок и выровнять пустившийся вскачь пульс. Она не должна сомневаться. Все будет хорошо. Отец будет в порядке. Они скоро встретятся с ним.
И словно по волшебству откуда-то громогласно объявили о том, что хтоны повержены, что опасности больше нет. Не сразу осознав услышанное, Джин какое-то время тупо смотрела перед собой. А затем, словно очнувшись, вскочила на ноги и рванула в сторону сестры, чтобы вместе с ней затем бежать разыскивать отца. Вот только точно так же подумала и вся остальная толпа, намереваясь броситься искать своих родных, а потому сестры в мгновение ока потонули во вновь хлынувшем хаосе из людей. Джин, зажатая и уже практически задыхающаяся среди сотни тел, в какой то момент почувствовала сильный удар в бок. Вскрикнув, она попыталась в ответ распихать окруживших её людей, но чуть не упала на колени, грозясь быть растоптанной обезумевшей толпой. Решив, что безопаснее просто плыть по течению, она позволила вынести себя на улицу. Судорожно вдохнув свежий воздух, Джин зацепилась взглядом за сестру, которой уже удалось вынырнуть из людского цунами. Она крикнула ей, пытаясь привлечь внимание, и взметнула вверх руку, но Тиа не увидела и не услышала её среди такого гвалта.
«Черт, ладно, видимо встретимся уже дома».
Какое-то время ещё маневрируя среди сородичей, Джин наконец тоже оказалась на свободе. Вдохнув полной грудью, девочка поморщилась и немного приподняла ткань одежды на поясе, оголяя бок. Увидев там расползающийся по коже синяк, она раздражённо цокнула, после чего осмотрелась по сторонам, прикидывая свое местоположение. Дома вокруг были целые, убитых не наблюдалось, значит сюда битва не дошла. Однако это не мешало людям суетиться, бегая туда-сюда в поисках помощи и своих родных. Преодолев пару проулков, Джинарра остановилась, снова осматриваясь по сторонам. Картина постепенно менялась, приобретая потрепанные нотки.
- Надеюсь, наш дом цел. - вздохнув, девочка собралась подняться в воздух на крыльях, как вдруг ее кто-то окликнул.
Развернувшись, Джин от неожиданности вздрогнула, не ожидая увидеть так близко незнакомую женщину. Та будто специально подкралась, чтобы напугать.
- Ч-что, простите?
- Милая, пожалуйста, помоги мне! – незнакомка положила руку ей на плечо, с мольбой заглядывая в глаза. – У меня дочка там маленькая, на носилках, мне её нужно до лекаря донести, а помочь некому!
Джин глупо захлопала ресницами.
- Так, а я то... Мне нужно к папе...
- Дорогая, прошу тебя! У меня рука левая болит, понести дочку не могу, и двигать её сильно нельзя, только на носилках, а нам к лекарю надо! Мужчины сейчас сама понимаешь, либо разгребают последствия бойни либо разбежались кто куда, не дозовешься!
Опустив взгляд на поврежденную руку, на которую указала женщина, Джин увидела бинты и запекшуюся кровь, после чего снова подняла глаза на лицо незнакомки. Та была растрепана, вся в какой-то саже, с красными заплаканными глазами и разбитой губой. Одежда её местами была порвана и в грязи.
«Боги, что же с ней случилось?»
- Да, хорошо, конечно... Я помогу. Куда нужно идти?
- Ох милая моя, спасибо тебе большое! Пойдём, здесь недалеко. – С этими словами она схватила Джин здоровой рукой за запястье, не давая той опомниться, и потащила за собой. Немного грубее, чем от неё ожидалось. Джин списала это на расшатанные нервы и стресс. Но сжимала незнакомка запястье действительно сильно.
Послушно следуя за ней, Джинарра пыталась осматриваться, пока женщина вела её по каким-то закоулкам. В какой-то момент переулок стал совсем безлюдным, и девочка даже с трудом могла узнать эту часть улицы, так как особо здесь не бывала раньше. Через некоторое количество времени такой спешной ходьбы Джин уже хотела спросить, не проще ли подняться на крыльях и преодолеть оставшийся путь быстрее, но не рискнула задавать вопрос вслух. Вдруг у незнакомки травма крыла, а Джинарра тем самым ненароком надавит на больное?
Вскоре они наконец остановились около какого-то сарая, вход в который был перекрыт плотной тканью. Помещение и правда было похоже на старый сарай, деревянный, будто наспех сколоченный, мрачный и отталкивающий.
- Она здесь, пойдём. – И снова рывок за запястье, словно женщина боялась, что Джин передумает и убежит.
Честно признаться, на секунду она и правда замешкалась. Ей не хотелось туда заходить. От этого деревянного домика веяло какой-то враждебностью. Но ведь Джин уже пообещала, что поможет. Вдруг там действительно лежит маленький ребёнок, ждущий помощи, корчащийся от боли, травмированный и беспомощный? А Джинарра просто возьмёт и уйдёт просто потому, что струсила перед деревянной постройкой? Стыд, да и только.
Выкинув эти дурацкие мысли из головы, она шагнула внутрь, отодвинув полог. Её тут же затопила темнота и неприятный запах. Пытаясь сфокусировать зрение, Джин инстинктивно поморщилась и сделала пару не уверенных шагов вперёд. Женщина наконец отпустила запястье, отступив куда-то в сторону.
- Здесь ничего не видно, может открыть входную... Ах!
Сильный толчок в спину выбил из девочки воздух; понимая, что не устоит на ногах, она инстинктивно вытянула руки перед собой, падая на землю и сдирая кожу на ладонях. Минутный шок, после чего Джин пытается вскочить на ноги, но её снова валят на землю, на этот раз больно придавливая сверху.
- Что происходит?! Отпустите! – срываясь на крик, девочка пытается столкнуть с себя тяжёлое нечто, попутно размахивая руками. Паника застилает взор, в ушах слышны удары сердца, а темнота вокруг все никак не позволяет рассмотреть обстановку.
Её хватают за волосы и грубо тянут назад, заставляя запрокинуть голову в лежачем положении так сильно, что начинает не хватает воздуха. Из горла вырывается болезненный хрип, и Джин перестаёт сопротивляться, ловя драгоценные крупицы кислорода. В уголках глаз проступили слезы. Тот, кто так жестоко с ней обошёлся, вдруг наклоняется вперед и холодно шипит в самое ухо:
- Я сверну тебе шею, если будешь и дальше дёргаться. Хочешь сдохнуть? – голос мужской, жуткий, угрожающий. Джин затрясло, и хоть она и так перестала вырываться, после этого голоса вообще окаменела, боясь даже моргнуть. – Молодец, быстро соображаешь. Клэм, дай шприц.
Глаза девочки расширились от ужаса. Шприц? Ей не послышалось? Зачем ему шприц? Что он собрался с ней делать?
Секундная возня где-то сверху, и Джинарра вздрагивает, когда в шею резко входит игла. Жалобно замычав, она однако не пытается сопротивляться. Шок так сильно завладел ею, что девочка не могла даже трезво мыслить. Да и как тут вообще возможно соображать? Она не понимает, что происходит, чего эти люди хотят от нее, зачем вкололи ей какую-то неизвестную дрянь. Джин хочет к отцу, к сестре, она не должна была вообще здесь быть. Как папа её найдёт? Вокруг даже свидетелей нет, чтобы помочь потом отыскать девочку.
Пару минут она продолжает так же лежать с запрокинутой назад головой, придавленная сверху неизвестным мужчиной, болезненно сглатывая вязкую слюну и бегая глазами из стороны в сторону. Для неё на какое то мгновение время будто остановилось. Ничего не происходит. Но затем хватка резко ослабевает, её отпускают. Она слышит звук отряхивания одежды (это Джин его запачкала что ли?), потом какое-то шуршание, как будто к ней подтаскивают по земле плотный кусок материи. Джинарра пытается подняться хотя бы на колени, но тело её не слушается. Она продолжает лежать и слабо шевелить пальцами на руках, с ужасом осознавая, что это максимум, на который она способна.
- М-м-м... - даже язык отказывается шевелиться, выдавая лишь неразборчивое мычание.
«Что они вкололи... Папа, помоги мне, пожалуйста...»
Её поднимают на руки и снова опускают, но на этот раз не на голую землю, а на расстеленное полотно. С головой накрывают простыней, после чего поднимают носилки и выходят из тёмного сарая на свет.
- Нельзя было транспорт поближе подогнать? – недовольный голос незнакомки, которая ранее просила Джин о помощи.
- Заткнись и неси, тебе за это платят. – Злобное мужское шипение. – Ещё пара тел и уходим.
Пара тел... Говорят, словно о мертвецах. Но Джин ведь не мертвец! Она живая! Да вот только кто это может увидеть, если она скрыта белой материей, которой обычно накрывают трупы, не может пошевелить ни рукой ни ногой и даже дышит медленно и слабо, чего уж никак не заметят случайные прохожие. Сознание мутное, утекающее. Неужели ей никто не поможет? Совсем никто?
Когда её погрузили в кузов, Джин была уже практически в полной отключке. Слух еле уловил слабое мычание где-то сбоку от неё. Да, она была здесь не одна. Ещё пара тел. Пара тел...
Очнулась она уже в аду.


Моргнув пару раз, Джинарра не сразу расслышала, что к ней обратились.
- Что?
- Говорю, почему такие обворожительные девушки сидят и грустят? Может я составлю вам компанию и развеселю? – повернув голову в сторону голоса, Джин обнаружила рядом с собой молодого светловолосого парня, облокотившегося о стойку бара и смотрящего на девушек с нескрываемым интересом. – Ого, вы близняшки? Можно загадаю желание?
Девушкой вдруг овладела злость.
- Ты откуда блять вылез, с пиратских курсов по флирту? – она сжала пустой бокал из под мартини в руке, вперив в парня полыхающий взгляд.
- Э, в смысле...
- Хренамысле, развернулся на 180 и покатился отсюда кабанчиком, любезно оставив обворожительных девушек в покое!
- Слышишь ты, гонор свой... - начавший распаляться парень резко осекся, когда зажатый в руке девушки бокал вдруг лопнул, рассыпавшись осколками по барной стойке.
- Долбанутая. Не утихомиришь сестру свою? – обратился он к Тиа. – Хотя я может чего не знаю, и это не сестра, а жена твоя? Че она буйная такая, как будто ревнует, ха.
Джинарра, не прекращая сверлить парня зелёными глазами, стряхнула осколки с руки, чувствуя, как что-то тёплое и липкое течёт по запястью, после чего повернулась к нему всем корпусом. Дыхание резко участилось, а в голове начало зарождаться желание пролить чужую кровь.

[Тиарра Эверли]

Дома было пусто. Тира пришла первой, но она была уверена, что скоро подтянется Джин - и вместе они дождутся папу. Или пойдут его искать. Какое-то время она посидела без дела в ожидании сестры.
Но у девочка постепенно всё сильнее нарастало чувство беспокойства. Где же Джинарра?
Ти попила воды. Надгрызла, но не доела яблоко. Походила по комнате. Попереставляла вещи. Обошла дом по кругу несколько раз. Вышла на крыльцо. Постояла, вернулась назад. Полежала, посидела. Снова вышла и вернулась.
А что, если Джин не поняла, что Ти ушла домой? Может, она подумала, что старшая отправилась на поиски отца? Или вообще забыла про Ти и сама пошла искать?
Могло же такое быть?

Тира покрутила эти мысли так и эдак и пришла к выводу - ну, могло.
Поэтому она решила пойти туда же. На всякий случай девочка начертила угольком на двери "пошла за папой" - вдруг Джин вернется раньше. И смело вышла на улицу.
И тут же остановилась. Где искать-то? Логично было бы предположить, что там, где шёл бой? Или там, где раненые? Или там, где старейшина? Или.. где? Тиарра решила так - начнет откуда-нибудь, а там.. ей просто улыбнется удача. Должна улыбнуться.

Город был похож на грустный муравейник. Люди сновали туда-сюда. Кто-то плакал, кто-то кричал. Где-то ухаживали за ранеными. Ти шла в сторону эпицентра, и ей всё чаще и чаще стали попадаться погибшие. Вначале было страшного смотреть на них. Но девочка поняла, что страшнее было бы увидеть папу, а этих бедных - да, жаль, но грустить некогда - у неё есть цель.

- Ты что здесь делаешь? - устало, но грозно окликнул её один из мужчин в доспехах стража. Они были поцарапаны и немного испачканы в крови. Но сам этнарх был хоть и помят, но более-менее цел. Тира глянула ему за спину - там стояли еще воины и что-то обсуждали.
- Я папу ищу, - ответила она.
Он спросил, кто её отец - хотя, кажется, скорее из желания показаться участливым, нежели из реального порыва помочь. Эверли объяснила максимально подробно, как умеют дети.
- Если встречу его - то передам, что ты его ищешь. Но тебе лучше быть дома, когда он вернется. Он ведь будет беспокоиться, если придет, а тебя нет. И пойдет тебя искать. Так и будете бродить по кругу, - вполне дельную мысль высказал мужчина.
Тиарра задумалась. В целом, незнакомец был прав, но..
- А что, если он ранен, и ему нужна помощь?
- Вряд ли. Всех раненых уже уже перенесли. Всё, иди домой. Здесь небезопасно. У-хо-ди.
Девочка шмыгнула носом и развернулась туда, откуда пришла. Ей, конечно, очень хотелось глянуть на настоящего хтона вблизи, но она поняла, что воины её не пропустят. Да и, вдруг этот страж прав, и не все хтоны уничтожены?
Успокоив себя, Ти продолжила путь. Только не домой, а в лечебницу.

Здание целителей сильно пострадало - бой затронул эту часть города, но сейчас тут было много этнархов, пытающихся помочь с восстановлением. Многие владели магией, но некоторые помогали и физически, перетаскивая каменные блоки и доски. От Тиры быстро отмахнулись, потому что она мешалась под ногами. Да девочка и сама скоро поняла, что все раненые не здесь.

Тогда она вернулась к школе.
Казалось, тут было почти также людно, но вместо детей - полна коробочка взрослых. Все лекари и их пациенты обосновались под сводами учебного заведения.
Глубоко вдохнув, Эверли отправилась искать отца среди тех, кому навредили хтоны.

Бродила она долго и остановилась лишь тогда, когда обессилела и, кажется, обошла всю школу. Ни отца, ни Джин. Может, кто-то из них вернулся домой?

Но дома всё также было пусто. Надпись, сделанная Тирой красовалась на двери без изменений. Если бы сестра была здесь - она бы что-нибудь приписала. Постояв немного, девочка потерла рукавом угольные слова, размазав их по древесине, и зашла в дом.
Она так устала к вечеру, что без сил рухнула на софе в общей комнате и отключилась.

Разбудил Тиарру стук в дверь, и она моментально подорвалась, еще даже не успев проснуться. Она помчалась стрелой ко входу, распахнула дверь и... На порогу стоял мужчина, смутно ей знакомый.
- Здравствуй, - сказал он. Это был высокий и мощный этнарх, он сжимал в руках платок, слегка перебирая его пальцами.
- Здравствуйте, - чуть наклонила в сторону голову Ти, потирая один глаз рукой, а второй не сводя с гостя.
- Ты же.. Дочка Эверли? - уточнил он. Ти кивнула и встрепенулась. - Меня зовут Малькор, я друг твоего отца, - он замолчал. Ти ждала. Наконец он выдохнул и продолжил. - К сожалению, твой отец погиб в сражении. Мне очень жаль. Если тебе что-то будет нужно, я... - Тира медленно сделала шаг назад и закрыла перед ним дверь.
Кто он вообще такой, что себе позволяет? Что смеет говорить?!
Ах. Конечно. Я просто еще сплю, - осенило Эверли. Это же так просто - она еще не проснулась.
И она легла обратно, чтобы завершить этот сон и проснуться по настоящему.

Но утром, когда она пробудилась, ничего не изменилось.
Девочке потребовалось еще некоторое время, чтобы понять - то был не сон, и осознать, что папа не вернется.


Из воспоминаний Тиарру выдернул эпический диалог. Какой-то бедолага решил проявить свой задохнувшийся на корню навык красноречия. А Джин не любила задохликов. Ти закатила глаза и хлебнула мартини, пока сестра не смела его со стойки туловищем этого смертника.
Свой же напиток младшая предпочла уничтожить вместе с бокалом. Судя по взгляду, представляла она в этот момент шею данного господина. Понимая, что впереди маячит драка, Ти предпочла взять беседу в свои руки. Она сползла со стула, оказавшись с мужчиной на одном уровне, вперила в него уставший взгляд и положила руку на плечо.
- Слушай, милый, - протянула она. - Моя сестра сегодня не в духе. А в хорошее настроение она приходит только тогда, когда хм.. Как бы это сказать. В общем, играет с мужчиной в удушение, занимая доминантную позицию. Если ты понимаешь о чем я. К сожалению, она не всегда может совладать с чувствами и вовремя остановиться... Были, знаешь ли, казусы... Мы не против поиграть с тобой, я люблю смотреть. Я бы сказала, что данный эксперимент тебе точно запомнится. Но ты, насколько я вижу, хуман и, боюсь, что ты вряд ли переживешь эту интересную ночь с двумя этнархами и их предпочтениями, - она надавила на болезненную точку, отчего парень вскрикнул и поспешил вырваться. - Хотя мы не против попробовать.
- Ебанутые! - громко возвестил он, удирая и смешиваясь с толпой.
- Трус, - хмыкнула ему в след Ти, но он вряд ли услышал. Эверли повернулась к Джин и увидела, как бармен очень укоризненно смотрит на раскрошенный бокал и капающую на прилавок кровь из ладони близняшки. Старшая закатила глаза вновь.
- Ни один вечер с тобой не бывает спокойным. Давай сюда, - требовательно протянула руки крылатая. Она быстро и умело избавила сестру от осколков, а вскоре, когда пальцы девушки засветились синим, - и от ран тоже.
- Простите за беспокойство, - обратилась она к мужчине за стойкой. - Мы оплатим ущерб.
Лечить стаканы Ти не умела.
- Давай уйдем отсюда? - девушка в пару глотков допила своё мартини и расплатилась за учиненный бедлам.

[Джинарра Эверли]

Когда в их с пикапером неудавшийся диалог встряла Тиарра, Джин ничего не сказала. Стояла и продолжала зло смотреть на эти, внезапно ставшие ошалелыми, мужские глаза. В один момент оторвалась от них, скосив слегка охреневший взгляд на сестру. Вот это у неё фантазия заиграла, однако. Что она за фильмы смотрит, пока Джин нет дома?
Растерявший всю свою и так унылую харизму парнишка наконец ретировался, и Джин расслабила кулак, который хотела познакомить с его физиономией. Она умела быстро остывать, когда пропадал триггер из поля её зрения. Хуже было бы, если он включил канал «Я альфач, укрощающий строптивых баб». Но этот оказался умнее.
Джин почувствовала боль в ладони. Ах да, бокал, стекло, осколки.
- Уважаемый в медицинском обществе врач Тиарра Эверли. – протянула она порезанную руку сестре. - Даже боюсь спрашивать, на что ЕЩЕ ты смотреть любишь. Ещё и меня вплела в свои увлекательные рандеву. Ни стыда, ни совести, ни ссылки на сайт, откуда такое взяла.
Слегка поморщившись, когда сестра доставала кусочки разбитого бокала из кожи, Джин мельком взглянула на бармена. Виновато пожала плечами, встретив его недовольный взгляд. Да ладно, у него каждый второй вечер подобный. Уж Джин то не знать, которая сама подрабатывает человеком, разливающим разного рода напитки в барах. Можно было и привыкнуть уже к тому, что твою посуду постоянно бьют. Тем более, сестры за неё заплатят.
Когда с рукой было покончено, Джин сжала и разжала зажившую благодаря магии ладонь, рассматривая её и улыбаясь краешком губ.
- Доктор, вы как всегда на высоте. Когда-нибудь настанет день и я попрошу научить меня таким фокусам. Эй, мы же, точнее я же только пришла. И уже уходить? Ладно, как хочешь. – Вздохнув, Джинарра не стала спорить. Честно признаться, и ей захотелось на свежий воздух. Если воздух в городе-миллионнике можно было назвать свежим. - Дай только кровь засохшую смою, и пойдём.
Стоя у раковины в туалете, Джинарра посмотрела в зеркало, пока розовая вода быстро убегала в слив.
- Возьми себя в руки, придурошная. Не заставляй убирать за тобой дерьмо ещё и сегодня. – девушка в отражении осуждающе покачала головой.
После чего вытерла руки и покинула уборную.

- Не знаю, что на меня нашло. Он появился так внезапно, да ещё с этими тупыми фразами псевдо пикаперов, что я растерялась. – Девушка застегнула куртку, выходя следом за сестрой на вечернюю улицу.
Ложь. И Джин, и Тиарра прекрасно знали, что на неё нашло. Это была такая старая, заезженная и наскучившая пластинка про «не понимаю, как так вышло», что уже превратилась просто в надоевшую шутку.
Моросить перестало, и теперь стояла просто вечерняя прохлада, грозящая перерасти в неприятный, пробирающий холод, если оставаться стоять на одном месте. Пахло мокрым бетоном и пылью, осевшей на землю благодаря появившейся влажности. Город не спал, освещая пространство тысячами огней от вывесок, окон, фонарей, проезжающих и пролетающих мимо машин. Люди словно только начинали жить, освободившись от работы и заполонив местные заведения, парки и улицы. Вечная суета большого города. К этому можно было привыкнуть. Джин давно привыкла.
- Пройдёмся?
Через какое то время ходьбы по тротуару они свернули за угол, и Джин увидела небольшой магазинчик по продаже цветов. Внешняя простота заведения была весьма обманчива. Джин знала, какие цены дерут в таких магазинах. Но, стоит признать, цветы в основном были превосходного качества, не говоря уже о том, что нередко можно было найти весьма редкие экземпляры. Девушка улыбнулась, кивнув сестре на этот цветочный магазинчик.
- Угадай, кого я сегодня видела в одном из таких ларьков? Самого господина Торука! Блестящий нейрохирург, скурпулезно выбирающий букет для... А? А? Как думаешь, кто бы это мог быть? Для одной пернатой бестии, что динамит его уже... Напомни, почему? Хотя, я примерно понимаю. Потому что, когда он увидел меня, подошедшую поздороваться с ним, то чуть не снёс всю полку с красиво оформленными цветочными корзинами от неожиданности. Опять решил, что я это ты. Я ему так и сказала, что пока не научится нас различать, может даже не пытаться подкатывать свои... Ну, культурнее сказала, конечно. Не говоря уже о том, что с теми деньжищами, которые он зарабатывает на нейрохирургии, мог бы раскошелиться и на что-то более солидное, чем букет пресловутых роз.
Фыркнув, Джин покачала головой. Засунув руки в карманы, она то и дело ловила отражения в сверкающем мокром асфальте, пока в какой-то момент не сделала резкий глубокий вдох, затормозив.
Вспышка.

***

Во рту стоял отвратительный привкус. Чувство, будто челюсть онемела. По подбородку текла слюна, и раз через раз накатывал рвотный позыв, который тут же обрубался на корню парализованным телом. Попытка пошевелиться заканчивалась безуспешно, но Джин понимала, что уже начинает приходить в себя. Хоть сознание и было, словно в тумане, однако она хорошо помнила, что с ней случилось. Осталось только понять, где она сейчас находится, сколько прошло времени и... что за мерзкое ощущение во рту. Джин медленно подняла отяжелевшие веки. Поначалу картинка расплывалась настолько, что она не могла понять, что за огромное размазанное пятно находилось в паре сантиметров от её глаз. Оно то немного удалялось, то вновь приближалось. Но как только взгляд начал фокусироваться, Джинарра пожалела, что вообще пришла в сознание.
Мужское пыхтение, которое она сначала приняла за шум в ушах, резко оборвалось. А потом переросло в нечеловеческий вой, когда Джин сжала онемевшую челюсть.

***

- Я... - снова глубокий вдох. Затем выдох. Джин осмотрелась по сторонам. – Да, идём. Думала, монетка лежит. А это камень. Не быть мне миллионером.
Она провела по волосам рукой, откидывая их назад, и заметила, что та подрагивает. Нет. Не сейчас. Ускорив шаг, она старалась сконцентрироваться на том, что впереди, перестав рассматривать яркие витрины и вывески вечернего города. Но шум в ушах уже нарастал.
Вспышка.

***

Она стояла в центре какой то миниатюрной сцены, освещенная светом от ламп. Тело мелко подрагивало, а при каждом переминании с ноги на ногу девушку пошатывало. К ней подошёл мужчина с сигаретой в зубах и, обхватив ее пальцами за подбородок, приподнял голову.
- Ну-ка, посмотри на меня. Гейл, какого хрена?
- Я... Мы не ожидали, что она так быстро в себя придёт.
- И за это надо было ей разукрасить лицо? Ты меня за идиота держишь, Гейл? – мужчина с сигаретой обернулся к собеседнику, прятавшемуся в тени бара. – Ты же блять прекрасно понимаешь, что товар нельзя портить ни в каком виде.
- Это не я, а досмотрщик! Ты же знаешь схему. Он нас пропускает, а мы ему платим небольшим развлечением с одной из девок. А эта возьми и очнись в процессе, чуть член ему не оттяпала. Ну, он и начал её пытаться вырубить, чтоб с причиндалом остаться. Да она этнарх, шеф, на ней все заживёт в два счета!
- У неё в крови до сих пор остатки транквилизатора, потому что вы, дибилы, после того, как её разукрасили, вкололи ей лошадиную дозу дополнительно. Она не померла только благодаря тому, что является этнархом. Потом вы накачали её наркотой, чуть не сделав овощем. Испугались нрава девчонки? Она сейчас не то, что восстановиться не может, а чудом на ногах вообще стоит. Её капать ещё неделю минимум предстоит, прежде чем можно будет начать зарабатывать. Ты хоть представляешь, какая это потеря денег для нас, Гейл?
- Шеф, все окупится втройне, Одиссон осмотрел её, она девст...
Фигура в тени не успела договорить. Раздался выстрел, после чего тело рухнуло на пол, как мешок картошки. С дырой во лбу.
Джин смотрела на эту картину отупевшим взглядом, продолжая подергиваться время от времени и не проявляя никаких эмоций. Она вообще не понимала, что происходит. Мужчина с сигаретой тем временем спрятал пистолет и повернулся снова к девушке.
- Вот, что бывает, когда все идёт не по моему плану. Я прошу прощения, что тебе пришлось быть свидетельницей этой сцены. – Он выплюнул остаток сигареты на пол, наступив на неё ботинком. Затем взял Джин за плечи и медленно повернул к себе спиной, внимательно разглядывая. – Здесь есть, с чем поработать. Сейчас задавать тебе какие-либо вопросы я не буду. Один хрен, ты не ответишь. Я вообще сомневаюсь, что ты меня сейчас слышишь. – Снова развернул передом к себе и скинул с её плечей бретельки полупрозрачного топа, после чего тот легко сполз на живот. – Отлично. Хорошо. Ты хорошо сложена, девочка.
Дверь подсобки открылась, и показался ещё один незнакомец, которого Джин все равно не запомнит.
- Шеф?
- Убрать отсюда это дерьмо. Девчонку к Одиссону. У него 5 дней, чтобы привести её в порядок. И веди следующую.

***

Сфокусировав взгляд, Джин вдруг поняла, что стоит у мокрой стены, прижимаясь к ней спиной, а рукой сжимает куртку в том месте, где во внутреннем подкладе спрятан складной нож. Дыхание частое, глаза бегают из стороны в сторону, а вместо подрагивающей руки уже дрожит все тело. Проходящие мимо люди то и дело поворачивали к ней головы, пробегаясь по девушке подозрительным взглядом. Ну да, со стороны она возможно выглядит, как словивший приход наркоман.
- Блять, сейчас, минуту. – Судорожно порыскав по карманам, она вытащила дрожащий рукой сигарету, подожгла её и быстро затянулась. Протяжно выдохнула, выпуская клубы дыма. Снова затяжка. – Сейчас отпустит. Ещё минуту, и пойдём дальше. Прям вижу по твоему лицу, как тебе нравится прогулка, а?
Нервный смешок, попытка отвлечь и сестру и себя. И надо же было так прое*аться, именно сегодня, именно сейчас. Джин ведь уже так давно умудрялась успешно избегать при Тиарре таких состояний. Может, пронесёт?
Вспышка.

***

Девушка сидит на корточках, прижавшись спиной к стене, зажмурившись и со всей силы зажимая уши руками. Рядом ржавая кушетка с престарелым постельным бельем, вокруг четыре серые стены с одиноко висящей лампочкой. В противоположном углу ведро. И в том же углу за стеной нечеловеческие женские крики.
Звук открывающейся двери.
- Вставай, пошли.
В ответ молчание и ноль попыток хоть на сантиметр сдвинуться с места.
- Встала!!
От громкого мужского рева Джин вздрогнула, оторвав ладони от ушей, и посмотрела на надзирателя. В глазах стоял дикий страх и мольба.
- Пожалуйста... - охрипший голос было еле слышно, - Я не могу, мне плохо. Господин Сомерш сказал, что сегодня у меня выходной.
- Сомерша здесь нет, он уехал. А твои старые знакомые приехали. И если я сказал встать и идти, значит ты встаёшь и идёшь. Живо!!
- Нет...
- Что ты там сказала?
- Нет!!
- Ах ты ж б...

***

Джин зашлась кашлем от очередной сильной затяжки и осела на мокрый асфальт. Из глаз потекли слезы.
- Тиа, извини, мне ещё пару минут требуется...
Волны одна за одной начали накрывать девушку с головой, не позволяя сконцентрироваться на внешнем мире. Она уперлась затылком о стену какого-то здания, возле которого они все это время находились, и закрыла глаза, стараясь глубоко дышать и оставаться в реальности.
- С ней все в порядке? – голос прохожей.
- Как вечер, так вылезают из всех щелей, обдолбыши сраные... - недовольные причитания проходящего мимо пожилого мужчины.

***
- Вытяни руку. Пережми. Так. Вену видишь? Давай. Так нужно. Иногда без этого очень тяжело. А сегодня будет тяжело вдвойне.

***
- Она же не дышит, что вы делаете?! Перестаньте, хватит!

***
- Мы переводим тебя. Считай, повышение. Будешь личной горничной. Ну, сама понимаешь, с дополнительными бонусами. Зато, будут хорошо платить. Тебе же нужны деньги?

***
- Ты прекрасно знала, на что шла. А теперь смотри, как за тебя будет расплачиваться другой человек. Уоррен, давай. Я сказал, смотри.

***
- Пожалуйста, дайте воды. Умоляю. Я не могу больше. Да, я все сделаю. Все, что скажете.

[Тиарра Эверли]

- Когда-нибудь настанет день и я попрошу научить меня таким фокусам.
- Вот ещё! - фыркнула Ти. - А я тогда буду зачем тебе нужна?
Кокетство, за которым пряталась неуверенность - старшей всегда казалось, что она скорее ограничивает Джин, тянет её якорем, не даёт развиваться в ту сторону, которой той бы хотелось. Ти даже не была уверена, что знает, чем бы сестра желала заниматься на самом деле.
- Да, конечно, - Ти пожала плечами, выходя на улицу и останавливаясь на крыльце в ожидании близняшки. Она вдохнула прохладный вечерний воздух, запахивая кожанку и слегка пританцовывая на месте. Как быстро сменились планы на этот день - а ведь Тира планировала пить в одиночестве, упиваясь слезами по прошлому и ныне несбыточному. По семье, которая сократилась вдвое, по счастью и детской наивности.
Её детство закончилось в тот день и больше не возвращалось.

Она осталась одна. Совсем. Этот факт надо было принять, но ребёнку было безумно трудно. Она свыклась с тем, что нет мамы больше, с трудом верила в гибель папы, и совершенно не принимала то, что исчезла Джин.
Ти вставала каждое утро рано, чтобы покормить пару своих курочек - одну она недавно нашла, а вторую ей подарила соседка - Мардита. Всем вокруг было жалко Тиарру, и многие помогали, чем могли. Но у большинства была куча своих ртов. Мардита скрепя сердце предложила присоединиться к их семье, но Эверли отказалась - посчитала себя достаточно взрослой, чтобы позаботиться о себе.
Это было не так, наверное.
Но вот она, а вот - курочки. Были яйца на завтрак, и было с кем поговорить.
Эверли ходила в школу - там кормили на обед, и она старалась не пропускать занятия. Там она была не одна, там как будто была надежда увидеть Джин. И там время проходило быстрее.
Другая соседка - Онария - научила Ти сажать овощи и зелень. Поэтому через пару месяцев у девочки уже был небольшой огород. Воду она брала из колодца и таскала в вёдрах по нескольку раз, пока одна из соседских девчонок постарше не показала ей пару бытовых заклинаний.
Тира убирала весь дом сама, тщательно следя за чистотой - работа руками её успокаивала. Однажды в процессе уборки крылатая нашла под половицей свёрток с деньгами - и буквально заплакала от благодарности. Ведь так она могла пойти и купить то, что ей нужно, а не просить у соседей.
Много ей не было нужно, так что она брала по чуть-чуть. Однако рано или поздно они бы закончились, и стоило подумать над тем, где она сможет взять ещё...

- Не знаю, что на меня нашло. Он появился так внезапно, да ещё с этими тупыми фразами псевдо пикаперов, что я растерялась.
Ти моргнула и повернула голову - Джинарра стояла рядом. А сестра, погрузившись в размышления, даже не заметила.
- Ничего, - она пожала плечами, не зная даже, что добавить. Да - пристал, да - отшили. Ну всякое бывает, это ж просто мужлан-хуман, чего с него взять. - Конечно, давай.
Они отошли от бара и отправились вперёд по улице. Ти ценила такие моменты. Просто идти рядом друг с другом, рука об руку. Молчать о своём или об общем. И знать, что тебе не за что переживать. Что ты ждала и дождалась. И не надо сомневаться, вернешься ли ты сегодня в пустую квартиру.

Самое сложное - научиться верить, что ты больше не один. Даже после возвращения Джин Тира иногда просыпалась от кошмара, в котором она ходила по бесконечному пустому дому с сотней дверей, за каждой из которых темнота и тишина. И, подскочив в постели, искала взглядом сестру. Находила её, чаще всего, такой же не спящей или и вовсе сидящей рядом.
Всё, что оставалось, это обняться и дождаться утра вдвоём.
Дом перестал казаться пустым, но и боли в нём стало в два раза больше. Ти не знала, чем помочь, кроме как делать вид, что всё хорошо. И просто быть рядом. Но это ведь итак уже не мало, да? Ведь так?

- Ха-ха-ха, нет, только не это, прошу тебя, - целительница закрыла лицо руками и хрюкала туда от смеха и не совсем справедливого стыда. - Мне так жалко его, но что я могу поделать? Я ведь дала ему понять, что не заинтересована. Но он уверен, что женщины любят розы и внимание, и что рано или поздно я с этим наконец соглашусь.
Тира утерла слёзы, выступившие на глаза. Джин шла рядом, довольная произведенным эффектом, и Ти почувствовала себя счастливой. Разве нужно что-то ещё, кроме этого? Родной человек рядом, свобода, будущее впереди.

- Что там? - с интересом спросила Тиа, когда сестра замешкалась. - С каких пор ты падкая на монетки? - с подозрением повела бровью Эверли, глядя на Джин всё ещё со смешинкой в глазах.
Но они были слишком долго и близко вместе, чтобы младшей удалось обмануть старшую. Весёлость моментально выветрилась, когда Тиарра поняла.
И она просто остановилась рядом, ожидая, когда приступ закончится.

- Детка, всё супер. Прогулка отличная, - Ти криво улыбнулась, наблюдая, как младшая дрожащими руками суёт в рот сигарету. - Присядь, да. Глядишь, монетку найдешь, - тихо отозвалась крылатая.

Идущие мимо люди раздражали. Когда надо - никого из заинтересованных, все глаза отводят. А когда не надо - пол улицы, кажется, готово сбежаться и пальцами тыкать.
- Всё нормально, идите, куда шли, - почти огрызнулась девушка.
Нормально, конечно, не было.

Тира начала топтаться на одном месте, глядя на близняшку с бессильной тоской. Джин всегда сама справлялась со своими паническими атаками, но у старшей разрывалось сердце. Она не могла помочь, не могла залечить эти кровоточащие раны, ведь они были там, куда не достанет даже её волшебство.
Это злило целительницу, выводило из себя. Почему именно тех, кто важен для неё, она излечить не в силах?

Нос Ти предательски хлюпнул, и девушка опустилась на корточки рядом с Джинаррой.
- Всё хорошо, милая, - старшая протянула руки к её голове, с пальцев потянулись тонкие синие нити, коснулись висков младшей и стали расползаться в узоре, похожем на лепестки цветов. Они несли прохладу, тишину, ощущались, как вода. Будто слышится ей морской прибой. Словно вот-вот коснется её ног мягкая волна и заберёт всё плохое, утащит с собой и спрячет на дне - лишь бы Джин больше этого не видела.

Тиарра с надеждой вглядывалась в лицо, так похожее на её.
- Нашла свою монетку?..