Аркхейм

@Лира, прелестно. У тебя прекрасные друзья, раз таков результат.
И спасибо. Не думаю, что решусь тебя беспокоить касательно каких-то проблем, но спасибо. По хорошему поводу могу.)

@Элериум, вторая, но я медленная дама! Спасибочки! А ты на опыте в этом деле?

Цитата: Аркхейм от 08-04-2023, 10:40:45

Вильбур Эмеральд

Элементаль травы, член сената и спецагент-убийца 

Здравствуйте, это мелочь, но у Вилбура нет мягкого знака в имени = "Вилбур". Эмеральд написано корректно. Итого: Вилбур Эмеральд

Собственно, это все касаемо сетки ролей

Цитата: Лумиус от Сегодня в 13:39:14@Элериум, в целом да *погладил* Гонконг не очень понравился. Но вот Корея красивая

звучит офигенно) мне бы такую специальность, чтобы по всему миру таскали)

Цитата: Лира от Сегодня в 13:33:57Руки и ноги, но чисто знакомилась с тренажерами и техниками) пока что спинку да лапки 

А, первая неделя, живи, дорогая) зато небось довольная продуктивностью?)

Цитата: Майкрофт Дум от Сегодня в 13:35:21*спокойно тоже трескает печеньки, более простенькие, без наполнителя, но тоже вкусные. не обращает внимания на болтание ногами*
Как там наверху вид? х)

Земляяяяяяяяяя! *ощущает себя моряком в смотровом гнезде* а так высоко сижу, далеко гляжу, не садись на пенек, не ешь.. Печенек

Цитата: Сусанна от Сегодня в 13:35:26Ой, лапуль, это нам лучше связь держать и по обстоятельствам друг друга смотреть. У меня воскресенье зачастую занято.(
Суббота бывает свободной, но когда как.
Тебе только в сб/вс удобно? У меня просто сменный график, а сейчас ещё часто мотаюсь за границу.

Скинь телегу в лс, спишемся, хех)

Цитата: Калеб Хейл от Сегодня в 13:34:06Ну, тебе видней что с ней делать). Спасибо-спасибо)).
Ага), хочешь снова послушать))?

Хехе хочу восхититься твоей выдержкой и силой ^°^ я осознаю, что я не смогла бы так и полчаса продержаться 
@Сусанна, наверное, и от спортика, и от поддержки близких с форума, которые помогают держаться. 
Хорошо, надеюсь у тебя всё пройдёт поскорее, отпустит. Если что, моя телега всегда для тебя открыта ^°^

@Элериум, в целом да *погладил* Гонконг не очень понравился. Но вот Корея красивая

  Рейшан все еще нависал над Тиру, не размыкая объятий, будто само тело не могло отпустить, не позволяло разъединиться, пока между ними витал остаточный жар, распадающийся в воздухе, как тлеющая зола после выдоха пламени. Он чувствовал, как дрожь, прежде державшая их обоих в напряженной арке страсти, теперь отступала, отступала медленно, неохотно, оставляя после себя пустоту, что отдавалась в груди. И с этим отступлением приходило дыхание — более ровное, менее рваное, но все еще тяжелое, насыщенное, наполненное чем-то, что не поддавалось словам. Разум, прежде стянутый жаркой пеленой, подчиненный лишь инстинкту, наконец начал возвращать себе власть. Не сразу, не с уверенностью, а осторожно, будто пробираясь сквозь утренний туман, в котором еще слышны отголоски ночных голосов, в котором каждый шаг — по зыбкой грани между воспоминанием и реальностью. Он не мог сказать, что чувствовал. Это было не просто усталостью, не просто отголоском наслаждения. Это было ощущением чего-то, что до сих пор не имело имени — чего-то нового, хрупкого, и потому пугающе ценного.
  Пальцы Тиру продолжали скользить по его телу, неторопливо, будто проверяя, здесь ли он еще, не растворился ли, не стал ли призраком. Это прикосновение было как якорь — удерживало его в настоящем, в этом моменте, где еще не было слов, но уже не осталось огня. Это касание было неслучайным, даже не машинальным. Оно было полным — теплым, интимным, как порой, когда слова уже произнесены, но тишина все еще вибрирует от их смысла.
  И все же под этой тишиной в нем таилась тревога. Не о том, что было — а о том, что будет. Не потому что он чего-то боялся — а потому что, впервые, не знал, что делать. Его тело само знало, как вести. Его руки, губы, бедра — все ранее двигалось с уверенностью, с точностью, которую не учили, не объясняли, а будто вложили глубоко в его суть. Но теперь, когда все закончилось... он не знал, куда положить руки. Что сказать.
  Он замер ненадолго, упорядочивая хаос в своей голове, чтобы принять решение чуть позже, а затем — с тем же вниманием, с той же осознанной нежностью, с какой рисуют последние штрихи на картине — медленно вышел из тела Тиру. Его движения были осторожны, как у зверя, который боится ранить даже кожей, даже касанием. Его плоть, все еще пульсирующая, будто сама не хотела отпускать, отозвалась дрожью, последним сокращением, в котором не было силы — только сожаление. Семя, теплое, тяжелое, будто сгустившееся из самой сути, вытекало за ним, лениво, неторопливо, оставляя влажный, липкий след между ними, на диване, на коже, на дыхании, которое они делили до самого конца.
  Он чувствовал каждое прикосновение Тиру — чужие пальцы, что скользили по спутанным после страсти волосам, по звериным, пушистым ушам, все еще чувствительным к малейшему движению. Это не было просто касанием. Это было прикосновением к чему-то глубокому, к самому нутру, в которое не часто пускают. Рейшан чуть приподнял уголок губ в едва уловимой полуулыбке, где не было ни насмешки, ни позы — только тихое, звериное удовлетворение, как у хищника, что насытился, но еще не отпустил добычу, грея ее тепло под лапой. Рейшан почувствовал, как ладонь Тиру касается его, и не дал ей уйти — перехватил, осторожно, но решительно, как ловят птицу, не сжимая, не пугая, не удерживая слишком сильно, а просто — чтобы почувствовать, что она здесь, что она — его. Его губы скользнули к ней, коснулись мягко, с тем тихим выдохом, что всегда сопровождает самые честные жесты. Это был не просто поцелуй. Это был ответ на что-то внутри него. Он не говорил. Не произнес ни слова — но в этом молчании пульсировал весь спектр эмоций, дрожащий между ребрами. Будто в груди било сердце того, кто только что натворил нечто слишком важное, и теперь боялся пошевелиться, чтобы случайно не разрушить хрупкий, дрожащий миг.
  Дракон поднял взгляд, задержал его на лице Тиру — и в это мгновение, словно в дыхание между двумя ударами, начал просчитывать. Быстро, лихорадочно, как если бы каждое слово, каждый взгляд, каждое движение могли либо сохранить это странное, едва родившееся волшебство, либо разрушить его, превратив в тень. Он не знал, что было правильным. Как коснуться, чтобы не прижаться слишком жадно. Как уйти, не оставив холода. Как быть — с тем, кто сейчас лежал перед ним, расслабленный, уязвимый, с той самой ломотой в мышцах, которая говорит о полном, без остатка отданном удовольствии. Они были в поту, в сперме, в следах страсти, что все еще пахла жаром и касанием — но Рейшан знал, чувствовал нутром, что оставаться в этой вязкой, сладкой, почти липкой тишине — значит замереть, застыть на месте, которое не должно было стать последним.
  Поэтому он снова наклонился — не внезапно, не поспешно — и коснулся лба Тиру губами. Осторожно. Дольше, чем в первый раз. С той самой мягкой тягой, с какой целуют что-то свое, давно желанное, но обретенное неожиданно. А потом, как будто все это было заранее решено, медленно поднял его. Не спеша. Не с силой, а с той аккуратной решимостью, с какой поднимают хрупкий сосуд, полный чего-то бесценного. Он прижал его к груди, как носят тех, кого не хотят выпустить. Как переносят нечто стеклянное, но близкое.
— Ты и вправду хорош, капитан, — выдохнул он с легкой хрипотцой в голосе, где, несмотря на усталость, все еще звенела нежность, окрашенная теплым, бархатным послевкусием. Его голос был обволакивающим, как дым, что тянется над потухшим пламенем, не обжигая, но сохраняя в себе тепло. — Кажется, огня на вашем корабле и впрямь достаточно, — добавил он уже с мягкой, нарочно ласковой усмешкой, словно осторожно напоминая об их сценке у прилавка, когда Тиру, с хищной игривостью в голосе и искрами в глазах, хвастался, что умеет обращаться с пламенем.
  Рейшан нес его, не замечая тяжести. Нет, он чувствовал, как чужое тело — мокрое, расслабленное, доверчивое — лежит в его руках, но не ощущал в этом ни усталости, ни скованности. Все происходило так, как будто оно было выточено именно для того, чтобы оказаться у него на руках. Как будто его руки знали это тело — и запомнили. Он не задумывался над этим. Просто двигался, как будто делал это не в первый раз.
  Ванная встретила их глухим отголоском шагов и тем особым, влажным запахом чистоты, что медленно подменяет запахи страсти. Рейшан ударил хвостом по сенсору включения — вода, с легким шипением, заструилась из крана, заполняя ванну теплом, что бежала и убегала по водостоку. Он опустился в воду сам — целиком, вместе с Тиру, как будто так и нужно. Прижал его к себе — плотно, уверенно, без нажима, но с той надежностью, что дает понять: тебя не отпустят. Тебя не выронят.
  Он вдохнул его запах. Сначала — поверхностно, случайно. А потом — глубже. Словно позволил себе быть честным. Запах тела с солоноватым следом страсти, с чем-то еще, каким-то ускользающим, личным, только его — вспыхнул в легких, будто пламя, что еще не догорело. И в этом вдохе было столько скрытого желания, что пальцы Рейшана дрогнули. Ему захотелось — почти неосознанно — вгрызться в кожу, оставить след, отпечаток, повторить то, что уже было. Но он сдержался. Словно хищник, который сам нацепил на себя цепь. Он отстранился. Молча. Осторожно, словно просто получал удовольствие. Уперся руками в края ванны, позволяя воде — теплой, обволакивающей, текучей, — смывать не только сперму и пот, но и остатки теней жара, который все еще пульсировал в его сознании.
  И теперь Рейшан вспоминал, как его пальцы сжимались на чужом горле. Как чувствовал пульс. Как жаждал — сильнее сжать, чем позволял себе до этого. Если бы его самого кто-то придушил... Он бы, возможно, не простил. Возможно, вырвался бы с криком. Но тогда — в тот миг — все было иначе. Рейшан не осознавал, Тиру не протестовал. И все было так страстно, до боли в челюсти, до сухости в глотке. И все еще не понимал, что именно в нем открылось. Это было бы проще, если бы Тиру был случайным. Просто телом. Просто красивой фигурой в дыму воспоминаний. Но он не был.
  Именно поэтому Рейшан молчал. Он не знал, что именно между ними родилось — но точно знал, что это не было обыденным. Это было тонкое, зыбкое, невидимое, как ткань между мирами. И потому Тиру должен был чувствовать себя в безопасности.
  Он прикрыл глаза, откинув голову назад, подставляя лицо горячей воде, позволив пару и каплям стекать по коже, словно заново вычерчивая черты. Он вдыхал пар, как лекарство. Словно вбирал в себя самообладание — то самое, что ускользнуло, когда он позволил инстинкту вести за собой. Оно возвращалось медленно. Как тепло после холода. Как дыхание после долгого рывка.
— И какие же планы у вашего корабля на Хароте, капитан? — спросил он спокойно, с той самой ровной интонацией, с которой задают вопросы в тени заката, когда всё уже сказано, но хочется ещё немного — тепла. Смысла. Присутствия.

@Лира, настроение от спортика хорошее? Это правильно.~
Терплю... Свои внутренние раздражители. Может, немного погодя отпустит. А пока хочу на ручки.

@Калеб Хейл, звучит хорошо, очень даже. Отдыхать не забывай.
/Усмехнулась с его таинственности, перебирая его пальцы своими/
Это обязательно. Надо только отвлечься и переждать.
Получается, после работы в планах промяться немного, сделать домашние дела и лечь спать.

Цитата: Элериум от Сегодня в 13:27:43Я на этих выхах в воскресенье днем свободна) я же не путаю, ты в мск обитаешь? Или слишком близкое когда нибудь?)

Ой, лапуль, это нам лучше связь держать и по обстоятельствам друг друга смотреть. У меня воскресенье зачастую занято.(
Суббота бывает свободной, но когда как.
Тебе только в сб/вс удобно? У меня просто сменный график, а сейчас ещё часто мотаюсь за границу.

Цитата: Элериум от Сегодня в 13:33:06*наидовольнейшим образом пьет чай с печеньками и слегка болтает ногами*

*спокойно тоже трескает печеньки, более простенькие, без наполнителя, но тоже вкусные. не обращает внимания на болтание ногами*
Как там наверху вид? х)