Аркхейм

Ко второму сообщению темы. Сайт (Пуньк) теперь тоже работает нормально :з 
Я посмотрела "Ковчег". Это спектакль 6+. Вообще качество детского спектакля измерятся тем как смотрят его дети и дети смотрели его внимательно, а в конце спектакля по дороге шли и показывали бабочек руками. Прелесть. Даже меня, взрослого человека, история в какой-то момент увлекла. Хороший спектакль. 

Тишина, натянутая, как струна, держала пространство в хрупком равновесии, будто библиотека затаила дыхание, не желая ни разрушить, ни отпустить этот миг. Варгрим не шевелился, наблюдая за тем, как вор дышит — коротко, неровно, будто опасаясь вдохнуть лишний раз. Как раз за разом прерывается вязкая, настороженная пауза, где каждый шорох становился громче, чем следовало. Любой лишний вдох, любое чиханье нарастало в драконе тем глухим напряжением, которое появляется, когда в покой, созданный тобой, врываются чужие голоса.
— А сам ты что делаешь в такой час? — прозвучало из тьмы с вызовом — Хорошим деткам пора бы спать.
Варгрим не ответил. Его выдох был длинным, тяжелым и ровным, наполненным раздражением. Пальцы, покоившиеся на книге, слегка сжались и в воздухе поменялось давление. Золотой взгляд скользил по силуэту, который бродил среди полок, касаясь их как слепой, ощупывающий границы комнаты, что ему не принадлежала. Каждое движение этого чужака отзывалось внутри дракона неприятным звоном, словно кто-то провел ногтями по стеклу, оставив на поверхности едва различимую трещину.
В этом воре словно не было страха — только глупое, самоуверенное упрямство, свойственное тем, кто путает наглость с храбростью и не знает, как выглядит настоящая сила, потому что никогда не стоял перед ней лицом к лицу. Варгрим следил за ним, как наблюдает хищник за существом, не осознающим, что уже вошел в его радиус поражения. Дракон не торопился, не видел смысла в крике или угрозах, потому что вся его сдержанность была глубже любого слова: раздражение, замкнутое в кольцо самоконтроля, копилось и тянулось, превращаясь во внутренний водоворот, ждущий момента, чтобы разрушить чужой корабль. Все внутри него медленно напрягалось и с каждым мгновением становилось яснее — если этот вор не остановится сам, то ему придется действовать.
Молчание между ними тянулось слишком долго, расползаясь вязкими слоями по воздуху, и этот воздух, густой от маны, становился почти ощутимым на коже. Где-то в глубине зала казалось, будто сама библиотека начала дышать в такт раздражению дракона: полки тихо скрипели, книги едва заметно шевелились от тока силы, пыль поднималась с камня, создавая иллюзию движения.
Варгрим не любил, когда в его покой вторгались — не любил, когда нарушали хрупкое равновесие тишины, не любил, когда с ним говорили без малейшего почтения. Но больше всего он ненавидел...
— Давай так. Ты не видел меня, а я не видел тебя. Идёт?
... ненавидел когда с ним пытались торговаться. Эта фраза с чужих уст прозвучала дерзко. В этом тоне была та самая капля наглости, что окончательно перерезала тонкую нить терпения, что еле держалась внутри дракона. Варгрим тихо усмехнулся. И в этом выдохе было больше холода, чем смеха. Его пальцы едва заметно дрогнули, и пространство ответило мгновенно: воздух прорезал звон, тяжелый и низкий, похожий на отголосок удара. На каменном полу под ногами вора вспыхнуло золотое сияние, кольцом охватывающее пространство вокруг. Линии магии, тонкие и четкие, мгновенно вырезали на полу золотистый узор, сомкнувшийся кольцом вокруг вора. Лишь при попытке двинуться вперед и коснуться границы пространство отзывалось мгновенно — под ладонью вспыхивало мягкое, но ослепительное золотое свечение, как свет, прорывающийся сквозь толщу воды. Оно дрожало, отталкивало, не причиняя боли. Воздух внутри купола становился плотнее, и казалось, будто пространство сжимается, закрываясь плотнее, как стеклянная банка, в которой теперь был запертый чужак.
— Я не люблю, когда мне предлагают сделки в подобном тоне, — произнес Варгрим спокойно, подходя ближе. Его шаги звучали мягко, но в тишине библиотеки звучали безукоризненно угрожающе.
В темноте он казался тенью, сотканной из золота и ночи. Глаза горели расплавленным светом, а волосы, чуть шевелившиеся в слабом сквозняке, отражали лунное сияние, превращаясь в струи холодного металла. Его лицо, еле освещенное слабым светом купола, оставалось неподвижным, будто высеченным из камня. Даже дыхание казалось лишним в этом мире, где все вокруг застыло в ожидании. Рука медленно поднялась с ленивым движением существа, которому не нужно прилагать усилий, чтобы мир подчинялся. Где-то сбоку, в глубине стеллажей, раздался тихий скрип, похожий на предсмертный вздох. И в тот же миг зал рассек взрыв. Взрыв золотого света разорвал темноту, наполнил пространство ослепительной яркостью, от которой пыль поднялась вихрем и закружилась, словно в беззвучном шторме. Шкаф с фолиантами, веками державший на себе тяжесть знаний, вспыхнул, будто жерло вулкана, изрыгнув из себя пламя и огонь. Книги сорвались с полок, их страницы взлетели, разметались по воздуху, дрожа, словно крылья мертвых птиц. Листы, озаренные золотистым сиянием, падали медленно, беззвучно, словно пепел вулкана.
Когда ослепительный свет разорвал тьму, Варгрим стоял среди огня, и в этот миг в нем не осталось ничего человеческого. Высокий, спокойный, с лицом, не знающим ни жалости, ни гнева, он выглядел как сама кара, обретшая форму. Свет от пламени ложился на черты его лица, придавая им почти божественную отрешенность, а взгляд золотых глаз оставался холодным и равнодушным — взглядом существа, для которого смерть, боль или страх не имели значения. Он смотрел на вора так, как смотрят на насекомое, случайно попавшее в чужой мир.
За дверями послышались крики. Стража уже неслась по коридору — тяжелые сапоги били по камню, эхо шагов множилось под высокими потолками. Варгрим не спешил.
Он неспешно обернулся на шум, как на незначительное отвлечение, и пошел навстречу бегущим сюда людям, двигаясь размеренно и неторопливо. Его походка не выражала ни спешки, ни желания оправдаться — лишь спокойствие существа, уверенного в своей власти. Когда двери распахнулись, стражники, увидев знакомое лицо выпускника, даже не подумали задерживать его. Они знали Варгрима: знали, что он частый ночной гость библиотеки, знали, что ему позволено больше, чем остальным. Поэтому просто прошли мимо, устремляясь к ослепительному сиянию, что все еще мерцало в глубине зала, где в золотистом свете был пойманный вор.
Варгрим уходил не оглядываясь. Он чувствовал, как за спиной гаснет огонь, медленно оседает пепел, и запах сгоревшей бумаги тянется следом.
Все это скоро останется позади — библиотека, ее покой, ее пыль и тишина. Все, что он терял этой ночью, он терял окончательно.

Я в шоках, конечно, с цен на широкоформатную печать сейчас в Москве. 3500 за лист!!! Это грабеж! Я в шоках. Бумага дороже золота, ребята. 

Ночь в академии текла густой, вязкой тишиной. За окнами едва слышались редкие удары ветра о ставни и гулко раздававшиеся вдалеке шаги дежурных, расхаживающих по пустым коридорам. Чем глубже человек погружался в нутро старых стен, тем глуше становились эти звуки, пока не исчезали вовсе. Библиотека, скрытая в самом сердце академии была оплотом спокойствия. Здесь не было ни шороха, ни дыхания — только неподвижный покой. Ряды полок вздымались к потолку, давя на пространство тяжестью переполненных томов. В воздухе витал сухой запах пыли и пергамента и лишь одинокое пламя свечей почти неслышно колыхалось над столом, словно оно боялось разорвать эту тишину. В этих высоких стенах имелись небольшие окна, но преподаватели еще в давние годы сделали их особенно плотными, со ставнями и толстыми переплетами, чтобы ни шум снаружи, ни сквозняк не мешали студентам сосредоточиться. Они открывались реже других и почти не издавали звука, ведь именно эта тишина делала малейший скрип вдвойне заметным.
В дальнем углу библиотеки, куда почти не доходили студенты, среди нагромождения древних фолиантов, сидел Варгрим — еще не носивший фамилии Голденблад, которое обретет лишь в будущем. Ему было восемьдесят лет и это был возраст, что для смертного означал бы старость, а для дракона был лишь частью юности. Молодой и еще отравленный собственной холодностью, он склонялся над книгой, словно над единственным собеседником. И ему не нужны были другие связи: он не видел смысла тратить слова и взгляды на тех, кто не мог дать ему того, что дарили страницы — знание и покой.
Для наставников он был обузой — слишком гордый, чтобы слушаться, и слишком ленивый, чтобы спорить всерьез. Для ровесников — чужаком, золотым зверем, не желавшим ни делиться знанием, ни разделять простые радости. Потому все охотнее закрывали глаза на его повадки: комендантский час перестал касаться его, дерзкие вылазки и мелкие выходки встречались не окриком, а молчаливым равнодушием. И теперь эта странная дозволенность напоминала прощание, как тихое облегчение, что этой обузы с ними больше не будет. Еще немного и стены академии освободятся от несносного дракона, а он сам от их притворного покровительства.
Он сидел, склонившись над страницами тяжелого фолианта, и казался частью неподвижной картины. Золотые волосы падали вперед, частично прикрывая лицо, пальцы лениво перебирали углы страниц, а в глубине глаз отражалось пламя свечи. Все было спокойно — почти идеально.
Но даже эта совершенная тишина не могла длиться бесконечно. Где-то в стороне, за длинным рядом полок, прозвучал не громкий скрежет, чуждый священному миру спокойствия. Звук, который в звенящей тишине кричал о вторжении в святилище. Золотой взгляд едва заметно дрогнул от строки вверх, и холодная досада скользнула по лицу, будто тень. За ставнями снаружи возились торопливо, но настойчиво, с тем звуком, который выдает воришку. Он мог бы подняться, оборвать попытку, но лишь остался в тишине, позволяя незваному гостю самому выбрать: почувствовать на себе тяжесть золотого взгляда и отступить или решиться переступить границу.
Ставни поддались, и внутрь хлынул поток ночного воздуха — резкий, обжигающе холодный, словно дыхание зимы. Он пронесся по залу, шевельнул страницы на столах, сорвал с них пыль годов и ударил в огонек свечи. Пламя дрогнуло, вытянулось тонкой нитью и в следующее мгновение оборвалось, задохнувшись струйкой дыма. Тьма сомкнулась сразу, плотная, вязкая, давящая. Она легла на библиотеку, поглотив даже тишину. В этом безмолвии каждый звук становился резким. Черный силуэт скользнул внутрь, мягко спрыгнув с подоконника, и на миг замер — неловкий и чужой в этом пространстве.
Тишина натянулась. Она была, как жила под кожей: пульсирующая, готовая лопнуть. Воздух сгустился, стал липким, вязким, как смола. И тогда в этой тьме вспыхнули глаза Варгрима — узкие зрачки на золотых радужках, горящие холодным, ровным светом. Они прорезали темноту, как ножи, и встали на силуэте чужака, беспощадно и неподвижно.
— Ух... матерь божья... — донёсся шепот вора.
Но зал не отозвался. Ни один звук не пришел на помощь. Полки молчали, книги молчали, стены давили камнем, и сама библиотека будто затаила дыхание. Все вокруг застыло, словно боялось спугнуть то, что зрело в этой тишине.
Варгрим поднялся. Медленно, тягуче, с той неторопливой уверенностью, которая страшнее любого крика. Каждое его движение было намеренным, тяжелым, будто сам воздух сопротивлялся. Пальцы сомкнулись на краях фолианта, и короткая пауза растянулась до вечности.
Раздался хлопок. Резкий, злой. Книга захлопнулась с такой силой, что звук ударил по рядам, рванулся в своды и вернулся обратно гулким раскатом. Библиотека словно откликнулась стоном. Тишина дрогнула. В воздухе пошла рябь, невидимая, но осязаемая: мана Варгрима растеклась по камню, утяжелила пространство, как натянутая до предела струна, готовая сорваться и разрезать все вокруг.
— Съебись, — глухо произнес Варгрим.
Для него этот миг был не просто вторжением чужака. Это было кощунство: этот вор прервал то немногое, что связывало с этими стенами. Его покой, его тишину, его книги. Все то, что скоро и так придется оставить. Вскоре он уйдет отсюда, и уже никогда не вернется в этот зал — не сможет сидеть ночами за страницами, прятаться от мира в шелесте бумаги и запахе старого пергамента. И вместо того, чтобы позволить ему до конца прожить эти последние часы в покое, кто-то посмел ворваться, выдернув его из редкой, бесценной тишины.

Румпель — планета, где время упрямо отказывается течь по прямой. Здесь века спутаны в один тугой узел: прошлое и настоящее тянут за разные концы, не позволяя друг другу исчезнуть. Под ногами звучат шаги по старым каменным мостовым, по обе стороны которых вырастают средневековые здания в утончённых стилях, увенчанные уже новомодными неоновыми вывесками, горящими как вызов самой истории. В небе, точно вторая кожа планеты, парят здания, стилизованные под древние чертоги, и в этом обмане легко потерять счет реальностям. Старый костяк мира пронизан новым дыханием: воздух дрожит от скрытых энергий, на улицах то скрежещут паровые механизмы, то мягко гудят электрические, над крышами вальяжно скользят крылатые повозки, а на вершинах башен мерцают стеклянные сферы, словно осколки звезд, случайно уроненные небесами. Здесь чтят старые обычаи, и все же пальцы одинаково уверенно ложатся и на эфес меча, и на рукоять машины, будто мир давно привык к своей раздвоенной природе и не видит в этом противоречия.
И именно на этом сплетении эпох, в сердце одного из городов, этой ночью отрывались двери для тех, кто искал запретного. Здание, днем кажущееся скромной ратушей с каменными стенами, к ночи преображалось: окна наливались густым янтарным светом, точно за ними горели тлеющие угли. Внутрь текла пестрая толпа — коллекционеры и алхимики, купцы и проходимцы, воры и те, кто привык расплачиваться не только золотом, но и чужой кровью. Их шепот и смех, звон шагов и запахи сливались в единое предвкушение.
Аукцион разворачивался в лучших традициях старой школы: круглый зал, ряды кресел, спускающихся вниз к сцене и сладковатый запах нагретого воска, тянущийся к высоким сводам. На сцене, залитой мягким светом ламп, возвышался аукционист в черных возвышенных одеяниях. Его голос был тяжелым, вязким, каждое слово гулом падало в притихший от нетерпения зал. Товары сменяли друг друга: сундуки с гербами забытых домов, шкатулки, источающие тайный аромат, редкие артефакты, вынесенные на показ, — и толпа оживала с каждой новой вещью.
Руки поднимали таблички, голоса называли цену. Шаг был велик, словно этот торг шел не о вещах, а о судьбах, и ставки росли как волны в шторм, подхватывая жадный азарт зала.
В стороне сидел Варгрим. Его силуэт растворялся в толпе, но ленивую, уверенную осанку и взгляд цвета расплавленного золота невозможно было спутать с человеческим. Он не торопился, его пальцы играли с монетой, то пряча ее в ладони, то щелчком отправляя в короткий танец света. Иногда он вступал в игру — поднимал табличку, предлагал свою цену, будто забавлялся вместе с остальными, — и столь же внезапно обрывал участие, словно ему наскучило. Смотрелось это так, будто богатства у него нет. Правда была иной: он мог позволить себе все, что находилось в этом зале. Но Варгрим ждал. Он искал не цену, а вкус. Не случайную вещь, а лучший трофей ночи — тот, ради которого стоило щелкнуть монетой и запустить настоящую охоту.
И наконец, на сцене появилась вещь, которая заставила его взгляд ожить: древняя книга, переплетенная темной кожей, с трещинами на корешке и мягким внутренним свечением, будто страницы дышали светом звезд. Толпа загудела, и первые ставки пошли стремительно, каждая новая поднималась выше, чем предыдущая, точно крылья в полете. Варгрим поднял табличку. Голос аукциониста отзвенел его ставкой. Игра началась. Он чувствовал азарт — тот, что редко касался его холодной крови. Вокруг уже начиналась борьба за книгу, ставки росли, лица напрягались, пальцы сжимали таблички. 
Но Варгрим уже знал: эта книга сегодня будет его.

Цитата: Вакула Джура от 03-10-2025, 01:00:27*Что-то мысленно прикинул, посчитал на пальцах*
Хмм... Думаю, ты плюс/минус ещё в первой десятке человек, что сказал мне эту фразу.
Но теперь мы квиты.

 квиты, квиты)))

Цитата: Вакула Джура от 03-10-2025, 00:37:12Thank you kind sir (c)
*Странно улыбаясь, спрятал "копеечку" в инвентарь*

Повар, а какова твоя профессия?

Цитата: Вакула Джура от 02-10-2025, 23:56:48Слыш, филантроп, одолжи полтинник?

Держи, копеечка всем нужна *дает*

@Элизабет Иденмарк не знаю, реально)) он как классический программист не очень хорошо отвечает хд

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:50:39Надеюсь, палец ты к своим губам прикладываешь.

не факт

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:50:39Употребление в пищу?

не, без соли и перца не вкусно

апдейт по рецепту выше. очень вкусно получилось

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:43:59Я не человек.
Нет, я только тебя с Луми шипперю, но только потому, что его это бесит.

человек выше это метафорическое употребление

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:44:42Признание в чем?

не нужно тссссс *палец у губ* я все понимаю, да, понимаю *драматично кивает головой*

Цитата: Варгрим от 02-10-2025, 23:38:00по логике выше, что геи братья, то весь мир полон геев и лесбиянок

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:38:36@Варгрим, там немного смысл в другом был, - смеется тихо. - Но пусть так.

это было признание без признания, но я все понимаю))) 

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:41:03Я тебе все зубы вырву, - ласково.

@Варгрим,
Кто сказал, что я гей? И кто такой Эрик?

ты сказал выше хдд
А Эрик это мой партнер :з По акции недавно пришел

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:38:36@Варгрим, там немного смысл в другом был, - смеется тихо. - Но пусть так.

Я бы позаигрывал, раз ты резко стал геем, но Эрик мне голову открутит, лучше не буду))

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:36:35@Йохан, все люди братья, все женщины - сестры. Да.

по логике выше, что геи братья, то весь мир полон геев и лесбиянок 

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:34:14@Йохан @Варгрим,
Вы не братья?

Почему ты так думаешь?

@Элизабет Иденмарк Даааа, он говорит что "если сделать там ссылку, то весь сайт развалится". Я сомневаюсь и сегодня еще раз попросила все же сделать. Поскольку кто заходит часто говорят про эту кнопку. 

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:26:02@Варгрим
Какая-то особая уличная магия? — Не понимает многозначительных взглядов, смотрит не моргая.

Магия волшебных пальчиков *заигрывает бровями*

Цитата: Калеб Хейл от 02-10-2025, 23:24:12Эт что за рецепт такой О_О? Работаю в ночной).

Рецепт "все что вижу положу".
Слой картошечки, слой сметаны с чесноком, слой тыковки, слой сметаны с чесноком, слой картошечки, слой сметаны с чесноком. Сверху я положила куриные бедрышки, чтобы оно все вместе запеклось. И оно в мясном соке, соусом, чесночком запекается. 

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:22:59@Варгрим, почему?

Ну если ты подходишь к волшебнику гею... *многозначительно смотрит* даже не волшебники могут стать геями~

Цитата: Моль от 02-10-2025, 23:21:37@Варгрим, а все волшебники геи?

Если связались со мной, то да
 

@Калеб Хейл, все хорошо! Делаю курочку с картошечкой и тыковкой)) А ты как? 

Цитата: Инкара от 02-10-2025, 20:48:47что волшебник эт не гей

А я волшебник гей 

@Элизабет Иденмарк Хахха, да, там работает страница с афишами, а главная страница не доделана программистом))

Привет! Не знаю делается так или нет, но я просто расскажу.
У меня мама возрождает театр в москве и на днях будет премьера спектакля (6+, семейный). Поскольку возрождать что-то мертвое заново это очень сложная история, билеты не очень продаются, но я хочу похвастаться вам и, может, кто-то захочет сходить?) Может пригласить друзей?) Я тоже буду 4 числа, можем встретиться и поболтать!
Билеты пока в стадии бронирования, оплата будет прямо за день до мероприятия)

— Съел? — Варгрим хмыкнул, обнажив клыки в широкой клыкастой усмешке. — Нет. Хотя, признаюсь, иногда полезно переварить конкурента. Только вот — этот был слишком уж пресный, ни соли, ни перца.
Ему понравилось, что орк принял монету так, будто это был дар свыше. Наивная радость, с которой тот рассматривал блеск монеты, забавляла Варгрима. Дракон всегда тонко чувствовал некоторую связь с золотом, а потому особенно ценил тех, кто искренне реагировал на него, не пряча восторг за маской. Хвост лениво качнулся, выдавая довольство, но, чтобы не показать его слишком явно, Варгрим прокомментировал насмешкой:
— Радость у тебя такая, будто я сундук с золотом на голову уронил. Если бы все переговоры решались монетой в лапу, я бы давно империей владел.
Он кивнул в ответ на представление орка, слегка прищурившись, словно забавлялся тем, как тот сам позабыл цель своего визита. Варгрим не торопился, неторопливо щурил золотые глаза и наблюдал с ленивым вниманием, как зеленый гигант, потеряв нить мыслей, внезапно выдал вопрос про полировку чешуи. Дракон повел головой, будто его резко закадрили. "Полировку чешуи или чего-то еще ты имеешь в виду, орк?" — мелькнула мысль. Все прошлое восхищение слишком уж прозрачно намекало на то, что сейчас происходит, и самомнение Варгрима подсказывало: его кадрят. В голове золотого дракона не было даже мысли, что тут могла быть лишь чистая почти детская искренность.
— А ты всегда так изящно ухаживаешь за мужчинами с блестящей кожей? — он усмехнулся, сверкнув клыками. — Нет, зеленые члены меня не соблазняют. Разве что в качестве экспоната для музея «Самые странные ошибки природы».
Варгрим довольно уркнул, низко, почти по-кошачьи, оценивая этот неуклюжий подкат. Его настроение было слишком хорошим, чтобы оборвать игру: золотая лапа вновь щелкнула, и монета перекатилась между когтей, отправившись в ладонь орка с той же ленивой щедростью.
А затем он с усмешкой на устах позволил свету соскользнуть с чешуи: золотое сияние пошло рябью и в одно мгновение дракон снова стал человеком. Высокая фигура с золотыми волосами, стекающими на плечи, облокотилась о край платформы. В пальцах он вертел еще одну монету, словно проверяя ее вес.
— Так... — протянул он с нарочитой задумчивостью, глядя снизу вверх на орка с тем спокойствием, в котором угадывался вес власти — Зачем вы прибыли, Таска Бладскал, главарь Громо-Вааагха? — голос его прозвучал мягко, но в нём сквозил дразнящий оттенок.
Он прекрасно знал, что их корабль неисправен, и все же задал этот вопрос так, будто не догадывался о причине визита. Для него это не было обманом, скорее проверкой — попыткой услышать, какие намерения сам орк озвучит. Варгрим не видел повода торопиться или давить: репутация требовала, чтобы в случае воинственного исхода он сделал ремонт бесплатно, даже собственными когтями, если потребуется, но, быть может, ситуация обернется выгоднее. А если Таска, в самом деле, решил играть в заигрывание — почему бы не позволить ему рассыпать золото в ответ? Он не строил ожиданий и какой бы итог ни оказался, Варгрим не собирался разочаровываться. Но почву он умел прощупывать — и делал это медленно, неторопливо, как дракон, который знает, что игра все равно идет в его ритме.

Не могу найти инфу.
А обмен кристаллов между игроками на основании "покупки" чего-то может существовать? Например, если я свяжу шапку, отправлю кому-то по почте и он мне переведет кристаллы — это легально? Ну и что угодно, оформление там тем, фотошоп какой-то и так далее.

Тяжелые шаги прокатились по трапу, и Варгрим поднял голову, уловив этот низкий гул, будто сама станция отозвалась на приближение. В микрофон чей-то ровный голос сообщил, что "капитан идет вниз", и толпа вокруг дракона заметно напряглась, не отрывая глаз от освещенного проема. Варгрим чуть склонил голову, лениво щуря золотые глаза: он уже понимал, что поспешил со своим эффектным появлением, но не видел в этом какой-то ошибки. Из освещенного трапа, словно из сверкающей пасти, вышел орк. Тяжелая поступь гулко отозвалась в металле настила, будто эта походка несла на себе вес всего грубого мира, из которого рождаются представители этой расы. Вместе с шагом донесся резкий, привычный для его породы запах: смесь железа, густого соленого пота, дороги, труда и грубой силы, которому не нужны были украшения.
Встречный взгляд оказался резким, грубым, но до смешного искренним, и именно эта искренность заставила Варгрима задержать глаза на нем дольше, чем на прочих. Орк замер, уставившись на переливающуюся золотом чешую, и с его пасти сорвался крик подлинного удивления, почти восторга, так что на миг он заглушил все прочие голоса в доке.
Варгрим не узнал в нем ни старых врагов, ни союзников: лицо орка не вызывало никаких воспоминаний, не таило за собой ни долгов, ни незакрытых счетов. Но дракон, проведший часть своей жизни среди орочьего клана, слишком хорошо знал, что за внешней грубостью всегда скрывалось что-то большее, чем простая прямолинейность. И потому именно эта неуклюжая, до смешного простая искренность задела его куда сильнее, чем хищная бравада или пустая угроза: не вызвала раздражения, как могло бы быть, а, напротив, пробудила интерес, редкий и оттого особенно ценный.
Он остался недвижим, позволив орку обойти себя кругом, словно давая тому иллюзию свободы, хотя на самом деле все происходящее оставалось под его молчаливым контролем. В голосе орка, прорезавшем шум дока, слышалось неподдельное восхищение — прямое, простое, можно сказать какое-то детское — сладкое драконьему уху. Грубые пальцы протянулись вперед и коснулись золотой лапы, скользнув по гладкой чешуе, и Варгрим не отдернул лапы, не прервал прикосновения, а позволил этому простому действию жить, оставив чужое восхищение нетронутым.
Такое восхищение оказалось для него слаще всякой выверенной лести и искусной лжи: оно растянулось внутри тихим, тягучим удовлетворением, словно в сокровищницу добавили новый, по-настоящему редкий камень. Но показать это значило бы признать, а признание — роскошь, которую он не собирался дарить. Потому золотые глаза лишь чуть сузились, а улыбка, медленно расползающаяся по морде, с обнаженными клыками больше походила на жест ленивой иронии, чем на знак одобрения. Хвост вильнул с тем же притворным безразличием, хотя вся поза дракона — неторопливая, уверенная, до странного спокойная — выдавала удовольствие, которое он пытался замаскировать.
— Ну что ж, приятно наконец услышать комплимент, который не прячут за бумажками и печатями, — саркастически протянул он, прищурив глаза.
Золотая лапа вспыхнула в движении: когти блеснули, и между ними появилась монета. Одним плавным жестом Варгрим положил ее прямо на раскрытую ладонь орка, ту самую, что только что тянулась к чешуе.
— Плата за приятные слова, — лениво пояснил он, и хвост снова качнулся в довольстве.
Он выпрямился, расправив крылья так, что свет пошел рябью по белым панелям дока. Голос его прозвучал спокойно и тяжело, с прищуром, как будто он взвешивал каждое слово на вес золота:
— Я — Варгрим Голденблад. Новый начальник космического дока «Аргениум» — ему пришлось повторить свои же слова, но он не разражался, голос звучал спокойно, чуть растянуто, но в этой ленивой тяжести чувствовался вес власти, — Прошлой конторы больше нет.
Он щурился, словно взвешивая каждое слово с некой забавой и интересом рассматривая стоящего перед собой орка.

Я когда пишу посты за Варгрима понимаю, что он порой из-за своей самовлюбленности на краюшке от кринжа ходит.

Сидящий за пультом диспетчер развалился в кресле так, будто это была его единственная рабочая задача на сегодня. Сигарета медленно тлела в пальцах, и он лениво выпускал клубы дыма, складывая их в кривые колечки, которые расползались под потолком и исчезали в гулкой пустоте дока. Рабочий день тянулся вязко, никакой движухи не ожидалось: вышестоящее начальство сменилось, встречи клиентов по расписанию не значились, а общее распоряжение прямых руководителей звучало почти издевательски — «хочешь, вообще не приходи». И все же он явился хотя бы на всякий случай.
Панель ожила мигающим светом, и диспетчер нехотя потянулся за кнопкой приема. В ухе сразу разорвался чей-то истеричный ор — такой мощный, что старые динамики взвыли и заскрипели, будто вот-вот развалятся на куски. Мужчина скривился, чуть отодвинул наушники, чтобы не потерять слух, и машинально протянул руку к клавише, передающей команду открытия шлюза дальше по цепочке. Встречать гостей было не его заботой, но он уже знал, что персонал, оставшийся после чистки штатов, теперь получит свою порцию хаоса прямо в лицо. Диспетчер медленно поднял взгляд и увидел как на корабле, планирующем швартоваться, появляется флаг пиратской флотилии и вспоминал, что буквально недавно они уже были здесь. Шлюз уже открывался.
— Секторный шлюз 7-12 открыт и ожидает вашего прибытия, — неуверенно произнес мужчина, пытаясь понять планируют ли они захватить док или же просто пришли снова за починкой.
Напряженный и взволнованный он побежал по коридору, ведущему к кабинету нового начальника.

---

Раздался стук. Диспетчер, пахнущий дешевым табаком, влетел в кабинет почти бегом, слова сбивались, а пальцы нервно теребили край папки. Варгрим не спешил его останавливать, наоборот — с ленивым равнодушием дал ему выплеснуть все в одну кучу, наблюдая, как человеческий паренек запинается о собственный язык. Лишь когда тот умолк на полуслове, Варгрим оторвался от бумаг, щелкнул монетой в пальцах и лениво произнес:
— Так... значит, орет кто-то в эфире, стучится в шлюз и угрожает взорвать полдока? — его золотые глаза прищурились, — И раньше в таких случаях шлюзы держали закрытыми. А ты после смены начальства... решил открыть?
Парень побледнел, уже готовый к выговору, но Варгрим вдруг усмехнулся, низко и почти одобрительно.
— Умница. Пусть и по глупости, но правильно. Что толку делать вид, будто нас нет дома, если гости все равно ломятся в двери?
Он поднялся, движения его были неторопливыми, будто времени впереди — вечность. Но диспетчер, сам того не понимая, почувствовал холодок: в этой ленивости было что-то от хищника, что может сорваться в прыжок в любую секунду. Кабинет находился далеко от шумного сектора. Шаги по пустым коридорам звучали слишком спокойно для того, кто спешит. Но у Варгрима была своя логика: иногда стоит не ускоряться, а появиться так, чтобы тебя не просто заметили, а запомнили. Когда они вышли на край платформы, диспетчер инстинктивно шагнул назад. Варгрим же, чуть склонив голову, почти игриво улыбнулся — и распахнул руки, будто приветствуя весь этот док.
— А, я же забыл всех предупредить, — пробормотал он себе под нос, и, не сказав больше ни слова, шагнул в пустоту.
Крик диспетчера сорвался в пустоту и отразился эхом где-то под сводами дока, пока Варгрим, раскинув руки, падал вниз, окутываясь светом. В воздухе его фигура словно расплывалась, золотое свечение обвило тело, и в этом сиянии кожа треснула мягкими всполохами — под ней проявлялись пластины чешуи, каждая из которых отражала свет, как кованая пластина. Руки разорвались на перепончатые крылья, отбрасывающие отблески на частично покрашенные белоснежные панели станции. С каждым ударом сердца Варгрим становился все массивнее, вытягивался, нарастал, пока человек исчез без остатка, уступив место огромной золотой рептилии, сверкающей так ярко, что на нее невозможно было смотреть прямо. Док словно вздрогнул от первого хлопка его крыльев. Воздух заколебался, вихрем сметая пыль, обрывки бумаги и мусора с платформ. Металл прогудел, словно отвечая, и это низкое гудение разошлось по конструкциям, усиливая каждое движение.
Варгрим, прерывая крики вдалеке сорвался драконьим ревом, протяжным, с вибрацией, что прошлась по пространству. От этого звука дрожали лампы в креплениях, звякали незакрепленные инструменты. Когда рев оборвался, тишина упала мгновенно и так густо, что любое слово могло показаться слишком громким.
Тело рептилии напротив опустилось на платформу почти бесшумно — вопреки размеру и весу, как если бы вся эта туша в десятки тонн была не тяжелее клубка тумана. Золотые глаза лениво скользнули по толпе. Это был взгляд хищника, которому нет нужды торопиться: каждая секунда принадлежала ему, и он мог позволить себе тратить ее так же неторопливо, как крутит монету пальцами.
И тогда, с легкой задержкой, уже человеческий голос прокатился из пасти чудовища — спокойный, чуть растянутый, с усталым оттенком насмешки, будто он говорил о чем-то совершенно обыденном:
— Я новый начальник этого дока. Варгрим Голденблад.
Кто-то из техников выругался шёпотом:
— Ебануться, так наш начальник дракон?
— Он нас не сожрет?.. — донеслось сбоку.
Варгрим усмехнулся, блеснув клыками, и опустил голову ближе к пиратам, чтобы голос зазвучал интимнее, будто доверительная беседа.
— Этот док теперь принадлежит компании «Альберон». Прошлая контора сгнила и развалилась. Но в знак исключения... если у вас есть проблемы — я не против их обсудить.
Золотой взгляд чуть прищурился, а тон стал мягче, становясь более озорным:
— Только не орите в микрофоны. Я вас и так прекрасно слышу.

@Энтропий спасибо, что сказал! Я загрузил на форум картинки ♥

Забронировано до 7 октября (за игроком с ником Край)

Эрик Крайн [можно другое имя], желательно золотой дракон (обсуждаемо), род занятий любой

---

ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕРСОНАЖА

---

Персонажу должно быть около 200 лет. Пол мужской.

Внешность:

• Человеческая форма может быть как мягкой внешности, так и более сильной и мужественной. Но общая черта — ухоженность и выразительность черт лица, можно даже чуть насмешливый взгляд.
• Волосы лучше длинные или средней длины, может средне-короткие такие... но точно не лысый или под ежика.
• Без бороды (сильно желательно)
• В облике дракона тоже любой внешний вид, но желательно золотой дракон, тогда их связь будет сильнее.
• Этот образ может быть другим, не таким как я вижу.
  
  

Черты характера:
Мне кажется это должен быть кто-то заботливый. Более мягкий, с юмором, тот кто может разряжать напряжённые ситуации. Неуязвимый к сарказму Варгрима: можно даже ответками перекидываться, если всяких обид не будет у них (как вариант ваш персонаж может пропускать мимо ушей тк Варгрим у нас цундере и ваш персонаж может просто это знать). Как вариант это может быть наоборот очень резкий агрессивный персонаж, которого уже Варгрим стопорит. Но в любом случае нужен кто-то верный. В идеале кто-то кто так или иначе сбалансирует в отношениях с Варгримом.

Биография:

• Знает о роде Голденблад и об их падении. Может даже искренне сочувствовать этой истории.
• Вариант: он может происходить из клана Старфалл, но быть тем самым "инакомыслящим", отвергнувшим традиции завоевателей. Тогда их союз станет ещё интереснее: для Варгрима это вызов доверия, а для партнёра — попытка доказать, что он не часть жестокого прошлого.
• Другой вариант: он мог когда-то пересекаться с теми, кто видел Голденбладов, и хранит память об этом, уважая Варгрима за его наследие.
• Жизнь до встречи могла быть любой, когда они встретились также решать игроку, можно отыгрывать с самого начала.
  
  

Магия:

• Лучше ближний бой, наверно (в напарники Варгриму, который сражается на дальней дистанции).
  
• Можно придумать все, что хочется.
  

---

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

---

Планируются романтические отношения с персонажем: Варгрим Голденблад (анкета). Кто возьмет позицию кота не принципиально, Варгрим может и так и сяк. Ищется активный игрок! Скажу любой очереди "прощай", все первые по очередности посты только вам.

P.S. Игроки, если вы видите себя в этой акции пишите в ЛС, акция может претерпеть большие изменения. Даже действующие игроки могут предложить свою роль на эту акцию, если у кого-то возникнет желание. Вопрос обсуждаемый.

[акция на персонажа]

оглавление «

@Двалин Эффект острых монет я хочу потом добавить этому артефакту или другому)) Так что наши мысли совпали *жмет руку* 
Все оружие из золота буду ему делать хд

Я хочу сделать монеты более весомым оружием, чем приколом. И вместо того, чтобы делать пистолет-монетошлеп, предпочитаю использовать волшебные ловкие пальчики. Поэтому отправляю артефакт на одобрение. Сейчас написано таким образом:
>По щелчку пальцев Варгрим вытягивает монеты из пустоты и швыряет их вперёд со скоростью пули.
А также добавлено превращение предмета в пистолет. Концептуально этот артефакт можно считать или метательным оружием или огнестрельным (магическим). Если это не вариант и плохо проходит в системе, то может, можно сделать что-то такое:
>   Когда монета-артефакт в кармане Варгрим по щелчку пальцев Варгрим вытягивает монеты из пустоты и швыряет их вперёд со скоростью пули.

Чисто Варгрим.

@Ашер это очень приятно, хаха, спасибо большое!

@Ашер Да не, я ничего не умею особо, я просто через ИИ сделал оформление, а дальше уже разобрался и доделал) Так что я не "программист", слишком красивое слово для меня)

Белоснежные панели дока сияли в свете ближайшей звезды, отражая золотистые отблески так, будто вся станция была выточена из драгоценного металла. Этот блеск ослеплял, завораживал, заставлял забывать о том, что за сияющей оболочкой скрывается ржавая сердцевина, десятилетиями пропитанная халтурой и усталостью. Краска легла ровно, безупречно, и со стороны казалось, что док только что сошёл со стапелей, будто он никогда не знал ни износа, ни провалов. Словно чья-то заботливая рука решила скрыть под тонким слоем блеска все трещины, вмятины и дыры прошлого. Варгрим прекрасно помнил, как еще до покупки его настойчиво просили подождать с заключением сделки. Старые владельцы метались, надеясь вытянуть из станции последние капли выгоды или найти дурака, готового заплатить дороже. Он, как истинный дракон, на просьбы лишь лениво усмехнулся — и выдвинул свое условие. Никаких отсрочек без жеста в его пользу. Так и появился этот каприз, покрасить док в бело-золотые цвета. Его цвета.
Для кого-то со стороны это выглядело бессмысленной прихотью инвестора, играющего в роскошь. Для рабочих — очередной знак, что новые хозяева помешаны на показухе. Но для Варгрима это было далеко не пустое украшательство. Белый и золотой были его фирменной меткой, отпечатком руки, знаком, по которому всякий мог безошибочно узнать, чья власть тянется над этим местом. Его корабли, его детали, его продукция — все всегда несло на себе эти оттенки. Золото — как символ силы, богатства и памяти, белый — как щит, скрывающий слабости и создающий иллюзию чистоты. И теперь, когда звездный свет ложился на панели станции, отражаясь тысячью бликов и переливов, Варгрим чувствовал тихое удовлетворение. Он купил эту громаду за сумму, которую многие назвали бы безумием, но для него это была удачная сделка. Космический док, закованный в его цвета, теперь был продолжением его самого. Как огромный маяк в пустоте, он возвещал: Варгрим Голденблад пришёл, и это место отныне принадлежит ему.
На первый взгляд, покупка казалась удачей. Целая станция — со всеми ее доками, ремонтными ангарами и техническими секторами, пусть и изношенными временем, но все еще внушающими уважение своими размерами. Оборудование выглядело старым, кое-где скрипело и барахлило, но сама конструкция была прочной. Для дракона, привыкшего оценивать стоимость в масштабе веков и сокровищниц, такая сделка была выгодной — особенно за ту цену, которую бывшие владельцы сочли «спасением».
Вместе со станцией он получил и остаток персонала — тех, кто не решился бросить насиженное место и рискнул попробовать себя под новым началом. Остальные ушли, не оборачиваясь, и Варгрим их не держал. Рабочие люди слишком часто живут по памяти: к прежним порядкам привыкают так же крепко, как к запаху своего дома. Ломать такие привычки — занятие бесполезное, только силы потратишь. Пусть уходят, если не способны работать иначе. Он понимал это и не испытывал ни раздражения, ни обиды. Слишком давно научился видеть разницу между потерей и расчисткой пространства. Ушедшие сами выбрали для себя дорогу, а оставшиеся уже были те, с кем предстояло строить новое. И все же Варгрим смотрел на них больше как на сырой материал, с которым еще предстоит работать. Станция требовала порядка, и он собирался навести его так же методично, как наводил порядок в собственных сокровищах.
И сегодня, после заключения всех бумаг, он сидел в кабинете станции, иронично обставленном так, будто прежние владельцы, покидая это место, прошлись по нему как мародеры. Все, что имело хоть малейшую ценность, исчезло: книги, личные вещи, мелкие украшения, которые создают ощущение живого присутствия. Остались только голые тяжелые стены, массивная мебель и пара предметов, стоящих явно не к месту. Стол, словно привезенный для демонстрации «состоятельности», и кресло, слишком новое и слишком неуютное. Несколько безвкусных картин на стенах, написанных для того, чтобы прикрыть пустоту. Впрочем, Варгрим не возражал. Его волновали другие проблемы.
На столе лежали документы прошлой организации. Чересчур аккуратные, до абсурда чистые. Глянцевая бумага с едва уловимым запахом свежей типографии, идеально выверенные столбцы цифр, ровные строчки, где не нашлось места ни единой ошибке, ни помарке, ни следу человеческой руки. Все выглядело так, словно фирма до последнего дня процветала, словно ее дела шли блестяще, а продажи и производство — на подъеме. Но именно эта «совершенность» и выдавала ложь. Станции, которые процветают, не выставляют на продажу. Компании, что на подъеме, не избавляются от целых доков. И чем больше он листал эти бумаги, тем явственнее чувствовал фальшь.
Варгрим лениво перевернул страницу, золотые глаза сузились. Он провел ногтем по полю отчета, оставив тонкую царапину на идеально гладкой бумаге, и тихо усмехнулся уголком губ. Чужая ложь всегда слишком заметна для того, кто привык взвешивать золото на когтях. Слишком ровные цифры, слишком глянцевые слова. Это был не отчет — это была красивая сказка, написанная для дураков. И в этой сказке явно чего-то не хватало.
Он откинулся в кресле, растянувшись так, будто все вокруг было создано лишь для его удобства, и крутил в пальцах золотую монету. Металл звякал тихо, лениво, каждый щелчок отзывался короткой вспышкой света под лампой и тут же тек обратно в его ладонь. Золотые волосы свободно струилась по плечам, падали на грудь, ложилась на спинку кресла рекой света. В этом блеске было что-то усыпляюще-томное, но вместе с тем опасное: как в тихом течении, которое внезапно способно сорваться в стремнину. Его густой и вязкий взгляд скользил по страницам неторопливо, почти равнодушно. Но за этой ленивой поверхностью угадывалась скрытая насмешка и уверенность хищника, которому нет нужды торопиться. Легкая тень улыбки тронула губы, и от нее в воздухе будто повеяло холодом.
Станция молчала. Гул реакторов тянулся из глубин корпуса, ровный, казалось бы, успокаивающий. Но для Варгрима этот ритм звучал как фальшивая мелодия, слишком ровная, чтобы быть настоящей. За бело-золотыми панелями он слышал пустоту и хаос с которыми ему придется разбираться.

Ууууууууууу меня две хорошие новости. 
Первая в том, что меня приняли и я могу играть!!! И вторая. Вторая забавная....

Сижу я в туалете и понимаю, что нюх вернулся. Нет, это здорово, я очень рада, но лучше бы он вернулся когда я была, ну, в поле цветов, например хдд 

@Макх Шесть Частично? На одну ноздрю или типа просто пахнет все приглушенно? Я, вот, заметила, что вкус у еды когда нюха прям совсем нет - становится приглушенный такой. Соленое, сладкое различаю, а так не очень хорошо понимаю что в еде вообще есть. А у тебя с этим проблем нет, раз частичная потеря нюха?

@Лумиус Аааа точно, да. Я даже вспомнила. Я все же смотрела и мне понравился тот, что недосняли, но заканчивался реально не очень. А братство не понравился уже, но не помню почему. Скорее всего просто потому что "не так".
Капец, это 23 года прошло с первого сериала? Даже с братства 16 лет уже прошло... Не удивительно, что я не помню хд 

@Ракша Да, я написала ему до того как вписывать в биографию, так что он уже в курсе)) Уже планируем игру, хехе. 

Надо выгулять еще будет Варгрима пообщаться с другими драконами)) Попозже буду приставать ко всем драконам форума хд

@Кирион ммррр *забирает все себе и валяется в золотишке* 

Барс разблокировал воспоминание своим плюсом. 
Типа я буквально сидела и такая: знакомо звучит "Эдвард Элрик". 
А потом поняла и у меня разблокировались воспоминания. Прям словно целый мир открылся заново. Да, вспомнила, что любила эту мангу раньше)) С аниме, я помню, все сложно было. Они там переснимали, чет переделывали, не помню. А вот мангу я помню любила. Прикольно)) Так классно когда вспоминаешь то, что уже давно забыл и включается режим ностальгии.  

P.S. Мне кстати кажется, что внешность у Варгрима сильно схожа с Эрухабином из графского ублюдка. 

@Ракша Спасибо! Буду рад поиграть!

@Кирион 


@Барс Баркас Девять с Половиной Очень надеюсь, я слышала что бывают редкие везунчики у которых нюх насовсем после ковида пропадает. Надеюсь мне не настолько везет. 

1. Имя и фамилия персонажа
Основное имя: Варгрим Голденблад
Первое имя: Тремор Старфалл

---

2. Раса и год рождения
Золотой дракон  4772 года рождения [253 года]

---

3. Место проживания, род занятий и состоятельность
Живет на своем золотом корабле в котором горы золота. Невероятно богат. Казначей в команде Гром-Ваагха, хозяин "Золотого Логова".

---

4.1 Цвет магической энергии
Золотая магическая энергия.

4.2 Ориентация
Гомосексуал

---

5. Биография
Варгрим появился на свет в небольшом клане золотых драконов, где чтили традиции и копили богатства поколениями. Но судьба его рода была решена задолго до его рождения. На них обрушился клан Старфалл — безжалостные драконы-завоеватели, чье имя давно ассоциировалось с разрушением и смертью. Их целью было полное искоренение мелких кланов золотых драконов: они не терпели конкуренции и жадно присваивали себе их сокровища, земли и магические реликвии. Нападение было быстрым и беспощадным. Огнем и когтями Старфалл выжег все, что напоминало о прошлом рода Варгрима. Его родители и почти все соплеменники были уничтожены, сундуки с золотом разорены, священные клады рассыпаны по лапам захватчиков. Клан перестал существовать в одну ночь. Сам Варгрим был лишь новорожденным, беспомощным клубком золотистой чешуи, когда Старфалл разнес его дом. Убить его сразу они не посчитали нужным. Для них он не представлял никакой угрозы. Более того, оставив младенца живым, они могли решить его судьбу позже: либо убить на глазах других как пример, либо выгодно продать, когда он подрастет. Так он стал живым напоминанием о том, что власть Старфалла абсолютна. Его жизнь с самого начала была меткой — не драгоценной наследной кровью, а случайным трофеем, оставленным на потом. И это клеймо навсегда изменило его судьбу.
С детства он рос чужаком: его били, унижали, называли издевочным именем Тремор, чтобы напоминать о его беспомощности. Он долго не знал правды о своем происхождении, но чувствовал — он не такой, как остальные. Когда его крылья окрепли, подростком он решился на побег и впервые вкусил свободы.
Скитания подростка-дракона были долгими и тяжелыми: он уносил с собой лишь крылья, горечь былого унижения и смутное воспоминание о том, что когда-то принадлежал другому миру. Множество земель он пролетел, прежде чем судьба свела его с орками. Их суровый быт и прямолинейность были непривычны после холодной жестокости Старфалла. Но именно там он впервые ощутил не насмешку, а уважение к самому факту его выживания. Орки не стремились ломать его дух. Они видели в нем чужака, но не врага. Для них дракон, даже молодой и обессиленный, был символом силы, пусть пока и скрытой. В их костровых беседах, в ритуальных поединках и тяжелой работе он впервые ощутил вкус принадлежности. Именно они дали ему новое имя — Варгрим. Для дракона оно звучало чуждо и грубовато, не имело той звонкой древности, что отличала драконьи родовые имена. Но для него это имя стало освобождением: символом того, что прошлое, полное боли и издевательств, можно оставить позади.
С этим именем начался новый путь. Орки не могли дать ему знаний, но они подсказали дорогу — отправили юного дракона в академию, понимая, что его ум и талант заслуживают большего. Там он наконец раскрылся: из запуганного юнца, привыкшего прятать глаза, он постепенно превратился в язвительного, остроумного и саркастичного дракона. Колкости стали его броней, а насмешки — оружием. За ними скрывалась неуверенность и боль, но вместе с тем — и новая сила, позволившая ему выжить в мире, где слабость не прощали.
Уже взрослым Варгрим наконец раскрыл тайну своего происхождения. Долгое время он считал, что у него нет никакого настоящего наследия: был только издевательский «Тремор» — имя-клеймо, которое ему дали в Старфалле, чтобы вечно напоминать о его слабости. Но чем старше он становился, тем сильнее жгло ощущение, что за этой пустотой скрывается что-то большее. Погрузившись в поиски, он начал собирать слухи, старые легенды и уцелевшие записи. Постепенно вырисовывалась картина: его род действительно существовал, и некогда носил гордое имя Голденблад. Эта фамилия оказалась настоящим наследием, которое Старфалл пытался стереть вместе с самим кланом. Для Варгрима это открытие стало переломным. Все, что он терпел в детстве — побои, унижения, чужое имя, — оказалось лишь следствием чужой воли. Он понял: его превращали в живое напоминание о власти Старфалла, а настоящая кровь в его жилах принадлежала другому роду. Он провёл собственное расследование, нашел обрывки артефактов и свидетельств, убедился в истине и впервые назвал себя настоящей фамилией: Варгрим Голденблад. С этого момента фамилия стала не просто словом, а клятвой: он восстановит честь своего рода и однажды покончит со Старфаллом.
После учёбы Варгрим выбрал путь, который позволял соединить его тягу к механике и желание самостоятельности: он занялся торговлей запчастями для космических кораблей. Начинал с мелкого посредничества, постепенно изучал рынок, выискивал редкие детали, договаривался с мастерами. Его природная осторожность и умение считать помогли ему быстро выстроить сеть связей, и вскоре доходы пошли стабильным потоком. Постепенно Варгрим разбогател, но к деньгам он относился иначе, чем многие. Для него золото никогда не было символом роскоши или пустого удовольствия. Он слишком хорошо помнил, что значит зависеть от чужой воли, слишком ясно ощущал, как легко можно лишиться всего. Поэтому деньги стали для него инструментом — щитом и оружием одновременно. Его страсть к золоту не выражалась в алчности. Она проявлялась в собирательстве и накоплении, почти навязчивом стремлении все учитывать и хранить. Варгрим коллекционировал не только монеты и слитки, но и редкие артефакты, странные механизмы, старые патенты. Для других это выглядело как чудачество, но для него каждая находка была кирпичиком в стене безопасности. Все это он рассматривал как запас прочности, как ресурс, который однажды можно будет использовать, когда настанет решающий момент.
Знакомство с Таской стало переломной точкой в жизни Варгрима. Впервые он встретил того, кто увидел в нем стратегического союзника. Когда ему предложили занять должность казначея команды, он согласился почти без колебаний — во многом потому, что орки всегда были ему близки и симпатичны. С этого момента все его собственные деньги и казна команды оказались в его лапах. Варгрим строго разделял финансы: свои средства он учитывал отдельно, но использовал их как свободный ресурс — иногда превращал золото в оружие, а иногда вкидывал излишки в общую казну, когда накоплений становилось слишком много.
Но со стороны это порой выглядело так, будто он был чрезмерно скуп: придирчиво проверял расходы, неохотно отпускал средства, хмуро следил за балансом. Но в действительности его сдержанность рождалась не из жадности. Каждый слиток, каждая монета для него были оружием и щитом команды. Он копил не ради себя — он собирал золото, чтобы Таска в нужный момент мог обрушить его на врагов или вложить в новое дело.
Варгрим не доверял легко, и все же в Таске увидел фигуру, которой можно было передать часть собственной истории. При вступлении в команду он почти не раскрылся — лишь вскользь намекнул, что «когда-нибудь понадобится помощь в одном деле». На первый взгляд это прозвучало незначительно, но в этой фразе таилась тяжесть его прошлого. Детали Варгрим не раскрывал сразу: не время, не место. Но со временем, в совместных делах и разговорах, Таска узнает — за сухими словами стоит история уничтоженного клана, фамилия, возвращенная из небытия, и клятва, которую Варгрим носит в крови. Его месть — не вспышка эмоций, а тщательно рассчитанный долг, и однажды он попросит Таску довести его до конца.
Сегодня Варгрим Голденблад — язвительный, саркастичный, но верный союзник. Его прошлое закалило его, его богатства дают уверенность, а его цель остается неизменной: однажды окончательно свести счеты с кланом Старфалл и обратить их власть в прах, а их золото — в свою силу и силу команды.

---

6.1 Внешность (человек):
В человеческом облике Варгрим сохраняет ту же величественность, что и в драконьем, но оборачивает её в иную оболочку — лениво-расслабленную, словно ему принадлежит весь мир и нет нужды спешить. Его фигура высокая и стройная, движения плавные, без резких жестов: он словно всегда держит себя в запасе, не тратя энергию зря. Даже в походке есть эта нарочитая неторопливость, как у хищника, которому не нужно доказывать силу — он знает, что время играет на него. Телосложение вытянутое, с четкими плечами и тонкими, но уверенными линиями. Варгрим не демонстрирует мускулы — он демонстрирует контроль. Его осанка чуть расслабленная, но в ней нет ни капли слабости, скорее намек: «Я могу подняться и раздавить в любой момент, но пока предпочту сидеть и наблюдать».
Его длинные золотые волосы, собранные в хвост, подчеркивают аристократизм, а свободные пряди добавляют ощущение беспечной небрежности. Кажется, будто сияние золота живёт в каждом его движении — но он сам относится к этому сиянию с легкой иронией, не гонится за эффектностью, она исходит из него сама собой. Лицо его — холодное и насмешливое. Глаза цвета расплавленного золота лениво скользят по собеседнику, оценивая его не спеша, но безжалостно. Варгрим любит создавать впечатление, что он едва заинтересован в происходящем, — но именно в этой кажущейся усталости и расслабленности кроется опасность.
Аура Варгрима не напористая, а вязкая, тягучая. Она окутывает, как медленно текущий металл, от которого трудно оторваться. Рядом с ним часто ощущается смесь непринуждённости и давления: его ленивые движения и спокойствие создают иллюзию легкости, но под этой оболочкой скрывается сила, которую он может высвободить в любой момент.
В общении он так же неспешен. Его слова тянутся чуть медленнее, чем нужно, саркастическая усмешка появляется как бы невзначай, жесты редки и выверены. Всё это создаёт образ дракона, которому некуда торопиться: золото у него уже в лапах, время на его стороне, а мир вращается вокруг него сам собой.

6.2 Внешность (дракон):
В драконьей ипостаси Варгрим Голденблад выглядит как воплощение золота, застывшее в живой, опасной форме. Его тело мощное и гибкое, каждая мышца будто отлита из расплавленного металла. Чешуя сияет благородным золотым оттенком, но не мягким и тёплым, а холодным, как у оружия или древних слитков в сокровищнице. В солнечных лучах он кажется ожившей статуей, созданной не природой, а рукой мастера, который вложил в металл хищную грацию.
Шея длинная и гордая, с острыми роговыми наростами, подчеркивающими его величие. Голова изящная, но в ней читается властность и опасность; взгляд золотых глаз режет холоднее клинка. Крылья огромные, тяжелые, каждая перепонка сияет, словно натянутая золотая ткань. В расправленном виде они создают впечатление, что Варгрим окутывает собой весь горизонт. Его лапы крепкие и вооружены длинными когтями, больше похожими на резцы. Хвост длинный, гибкий, он движется плавно, как хлыст, и в каждом изгибе чувствуется сила.
Даже в облике дракона чувствуется его ленивое спокойствие — поза не порывистая, а уверенно-статичная. Но достаточно мельчайшего раздражителя — и вся эта неподвижная золотая статуя оживет, двинется стремительно и безжалостно, обрушив свою силу на того, кто осмелился её потревожить.

6.3 Характер:
Варгрим чем-то похож на тигра: чаще всего он ленив и неспешен, предпочитает наблюдать со стороны и не ввязываться в лишние проблемы. Его движения плавные, спокойные, но стоит его задеть — и вся эта расслабленная оболочка сгорает в одно мгновение. Тогда он становится резким, агрессивным и смертельно опасным. В словах он саркастичен и ироничен, любит вставлять колкие замечания в диалоге, но чаще сохраняет холодную отстраненность. Варгрим — наблюдатель. Он умеет видеть картину целиком и оценивать ситуацию трезво, не поддаваясь хаосу. Даже в гневе он не теряет контроля: его действия продуманы, каждое движение — точный удар.
У него есть привычка крутить монету в руках. В этом жесте чувствуется его спокойствие, меланхолия, но стоит щелкнуть пальцами — и монета летит со скоростью пули. Эта деталь отражает его суть: под оболочкой ленивого созерцателя скрывается существо, способное нанести молниеносный удар.
За кажущейся холодностью он удивительно трепетно относится к вещам. Варгрим собиратель и коллекционер: он хранит монеты, артефакты, мелочи, которые для других ничего не значат, но для него становятся частицей памяти. Коллекции — его способ беречь и контролировать то, что может исчезнуть. Варгрим преданный и верный своему слову. Он следует собственной «выдуманной чести», которую бережет не меньше, чем золото. Он ценит свою свободу, и именно потому остаётся рядом с Таской: тот не ограничивает его, а, напротив, дает пространство для его природы. Для Варгрима Таска — не просто капитан, а тот, ради кого он готов приумножать и отдавать сокровища, даже если при этом не упустит случая язвительно подколоть его.
К другим драконам он относится тепло и уважительно, за исключением клана Старфалл. Иногда даже может поделиться золотом просто потому, что встреча с другими представителями его рода кажется для него особенной. Варгрим мало общался с дружелюбными сородичами и потому часто испытывает нехватку таких связей — в глубине души он стремится к настоящей дружбе с драконами, но почти не умеет её строить.

---

7.1 Уровень персонажа:
Шестой уровень

7.2 Вид источника:
Магия

---

8. Связь с игроком:
В ЛС, постоянным соигрокам дам свою телегу

---

9. Как вы нас нашли?
Порекомендовал друг

---

10. Вид проверки анкеты:
стандартная проверка через комментарии в теме анкеты

@Леди Пепла @Ракша ♥


@Леди Пепла А, ну да, если урезали функционал, то вполне может не работать по итогу. Логично!