Аркхейм

*Ломится умеренно пьяная в студию, вертя непонятно откуда взятый ключик в скважине замочка аки сосочек любимой подруги. В голове и ухах шум и свист как в не настроенном радио или телевизионном канале. Враскоряку притопала к микрофону и врубила запись.*

До рождественско новогодних праздников осталась буквально одна уроненная на пол котом или неудачным монтажом елка! *Хлопает в ладоши* Слава современному Климату! Ни одной снежинки не лежит на земле до сих пор! Вот, а украшать. готовить и стилизовать все подряд начали чуть не сразу после Хеловина. *Звуки страдания здравого смысла.* Так... о чем я вообще хотела вещать здесь? Да без разницы! Есть же туева куча болтовни не ради передачи смыслов и информации, а просто ради социализации. Потом оказывается, что все это не совсем так и что-то из болтовни припоминают тебе потом! Вот и думай. До лампочки людям и они зыбывают начало еще недосказанного тобой слова или каждый твой собеседник это чертов диктофон, который слово в слово сможет повторить тобой сказанное через лет десять минимум?! Понимание и болтливость пьяных это вообще другой уровень вселенной. Вроде как это буквально отравление, но оно развязывает руки и язык... как минимум. Однако! Есть целый фрактал пьянства. Он начинается с трезвых. Они видят пьяных. Пьяные не любят еще более пьяных. Совсем пьяные сознанием буквально подают на развод с реальностью. В соответственном состоянии могут находиться и внутренние органы. Продолжительность жизни из-за его образа? Хах! Каждый день в твоей жизни есть вещи, способные тебя убить с некоторой долей вероятности. Только это как кубы на уровне от условно от 1д10 до 1дох*я. Только вот каждое "сейчас" это не только точка на линии времени, а еще и пережитые внутри альтернативы от приземленных до невозможных. То есть - время существует не как линия от "было" до "будет", а трехмерный объем. Условно мужское Я существует в трех измерениях пространства. Условно женское Я существует в трех измерениях времени. От прошлого к будущего по одной оси. От одной крайней альтернативы к другой крайней альтернативы. От абсолютной прагматики до непостижимого вдохновенного бреда в другой оси. Поэтому мы и не понимаем друг друга будучи в полярностях. Да и язык как будто в основном построен под три меры пространства и линию времени. Между людьми может быть меньше метра реального пространства, а расстояние между их сознаниями может составлять целые измерения. В то же время, братом или сестрой по сознанию может оказаться некто аж из Аргентины или Новой Зеландии. Поэтому нечего удивляться бракам условно японца и мексиканки. Как и невозможности найти себе пару в родном городе.

Зефирис позволила последнему аккорду стихнуть и не стала сразу говорить. Она дала тишине пожить — недолго, ровно столько, чтобы дети успели поймать это ощущение и не испугаться, что его сейчас отнимут.

— Я должна вам кое-что сказать, — произнесла она наконец, уже не как волшебница, а как учительница.

Её голос был тёплым, но ровным. Не обещающим чуда. Она обвела класс взглядом — не оценивающим, а внимательным, будто считала дыхание каждого. Она не сможет каждый урок превращать в откровение. Не сможет каждый раз играть из чувств, вытаскивать наружу самое сокровенное и превращать его в музыку. Да и не должна. В учебной программе есть ноты, ритмы, упражнения, скучные на первый взгляд вещи — и от них никуда не деться. Музыка, как и жизнь, держится не только на вдохновении, но и на умении повторять, терпеть, учиться слышать простое. Постоянно удивлять — вредно. Постоянно баловать — тоже. Чудо, которое происходит каждый день, перестаёт быть чудом и начинает давить. Она всё же позволила себе эту маленькую паузу. Пока они здесь, пока она с ними, отступления и импровизации будут. Не потому что так легче, а потому что сейчас это нужно. Потому что иногда детям важнее почувствовать, что их слышат, чем идеально сыграть гамму. А иногда — наоборот.

— Однако, у меня в запасе есть еще одно маленькое чудо. Для Найи ее композицию сыграю не одна... — она подошла к двери класса и постучала в нее с обратной стороны.

В класс вошли двое взрослых. Не старых — просто взрослых. Та самая категория людей, которая для детей всегда выглядит немного как будущее, пришедшее проверить, каким оно будет. Оба в парадных костюмах, аккуратных, явно не новых, но ухоженных — таких, какие надевают не ради внешнего блеска, а ради сцены. У обоих очки. Один — с аккуратной бородкой и усами, собранный, спокойный, будто привык держать спину прямо и мысли — тоже. Второй выглядел моложе, почти мальчишкой рядом с ним, но в движениях уже чувствовалась уверенность человека, который знает, зачем выходит играть. В руках — инструменты. Скрипка. Контрабас. 

— Это мои выпускники, — сказала Зефирис просто, без гордости напоказ. — Они тоже сидели за такими же партами. Делали ошибки. Иногда — скучали. Иногда — злились на ноты и на меня.

Она чуть улыбнулась — тепло, по-настоящему.

— А потом выросли. И решили, что музыка для них — не просто урок.

Она не стала перечислять их заслуги, не назвала конкурсы и сцены. Это было бы лишним. Достаточно было того, как оба держали инструменты — бережно, привычно, как держат не вещь, а часть себя.

— Сегодня они здесь не для того, чтобы удивлять вас, — продолжила она. — И не для того, чтобы показать, как «надо». А чтобы вы увидели: музыка — это не только вдохновение и не только боль. Это путь. Долгий. Иногда скучный. Иногда прекрасный. Но возможный.

Один из музыкантов чуть поправил очки, другой — перехватил контрабас поудобнее. Ни слова. Ни поклона. Только готовность.  Зефирис подошла к столу и аккуратно взяла рисунок Найи — тот самый, с ёлкой и большим шаром. Не как экспонат, а как нечто хрупкое, требующее бережного обращения. Она повернулась к гостям и показала им лист, не спеша, давая рассмотреть. 

— Я уже показывала детям один приём, — сказала она спокойно. — Когда вместо нот используется образ. История. То, что человек действительно чувствует.

Она не стала долго объяснять — ей и не нужно было. Достаточно было взгляда, которым она перевела внимание с рисунка на инструменты. Парни переглянулись. Совсем чуть-чуть. Улыбки были короткими, понимающими — такими улыбаются не скептики, а те, кто когда-то сам пробовал идти «не по правилам», рисковал, ошибался, спорил с преподавателями и... иногда был прав.
Моложавый тихо хмыкнул, будто вспомнил что-то своё, далёкое, студенческое. Усач поправил скрипку в руках — жест привычный, почти ласковый. Без лишних слов они разошлись по местам. Молодой сел за пианино — аккуратно, сразу выпрямив спину, словно инструмент сам требовал уважения. Усач поднял скрипку, примерился, провёл смычком по воздуху, не касаясь струн, проверяя дыхание момента. Зефирис не осталась в стороне. Она заняла стул рядом, приняла контрабас — уверенно, по-хозяйски, как принимают старого друга. Инструмент был велик, но в её руках он выглядел уместно, будто всегда ждал именно её. Она опёрлась о него, ладонь легла на гриф, и на миг в её лице мелькнуло что-то очень личное — тёплое воспоминание о пути, который тоже когда-то начинался с таких же листков бумаги и робких экспериментов.

Музыка развернулась не сразу — сначала осторожно, словно проверяя, не спугнёт ли тишину. Контрабас Зефирис задал мягкое, глубокое дыхание, не ритм даже, а почву, на которой можно было стоять. Пианино вступило следом — прозрачными, светлыми аккордами, похожими на отблеск стеклянного шара на ветвях ёлки. Скрипка подхватила — тонко, сдержанно, почти на грани шёпота. Пока звучала эта история, между тремя взрослыми шёл другой разговор. Без слов. Зефирис чуть подняла взгляд — коротко, едва заметно. Молодой у пианино уловил это мгновенно и убрал лишнюю ноту, оставив паузу, в которой поселилась хрупкая тишина ожидания. Усач со скрипкой ответил едва заметным наклоном головы — и смычок смягчился, перестав быть ведущим, позволив мелодии не плакать, а помнить.  Иногда Зефирис смотрела поверх струн — не на инструмент, а на них. В этих взглядах было всё: «да», «не сейчас», «ещё чуть-чуть», «держи». Они отвечали так же — микродвижением плеч, изменением давления пальцев, дыханием, совпавшим с её. Это было не управление и не дирижирование. Это было узнавание. Трое взрослых, когда-то прошедших один путь, сейчас шли по нему снова — не для сцены, не для оценки, а потому что понимали, зачем именно здесь и именно так должна звучать эта история. И потому музыка не требовала слов: она собиралась из взглядов, пауз и доверия, как собираются самые честные разговоры. Рисунок Найи лежал перед ними — простой, детский — и в этот момент был понят всем троим одинаково. Последний звук растворился не сразу — он ещё немного пожил в воздухе, словно не хотел уходить без разрешения. Зефирис не торопилась нарушать это послевкусие. Она опустила руку со струны, позволила контрабасу замолчать окончательно и лишь потом медленно подняла взгляд на класс. Пауза была намеренной. Не педагогической — человеческой. Такой, в которой каждый ребёнок успевал спросить себя: а я бы смог? а мне хочется?

— А теперь... — произнесла она негромко, без торжественности, — если кто-то хочет познакомиться с инструментами поближе.

Она не делала шага вперёд и не звала конкретно. Не указывала пальцем. Просто оставила пространство открытым — как дверь, в которую можно войти, а можно и не входить, и оба выбора будут правильными. 

— Не обязательно играть красиво, — добавила она уже мягче. — Не обязательно играть долго. Даже один звук — это уже разговор. А если кто-то уже пробовал... — в её голосе мелькнула тёплая нотка узнавания, — и хочет сыграть что-то своё — мы будем рады послушать.

Инструменты стояли рядом, внезапно став не большими и пугающими, а почти... доступными. Скрипка поблёскивала лаком, пианино тихо ждало прикосновения, контрабас казался огромным, но добродушным, как старый сторож, который не кусается.

*Тюленится*

Страх всё ещё держал её, как плотные оковы, затянутые слишком туго. Не паникой — онемением. Как если бы весь мир стал чуть дальше, приглушённее, будто её накрыли толстым слоем воды и звуки доходили с запозданием. Пальцы не разжимались. Плечи оставались сведёнными. Хвост был прижат к боку так крепко, что казался чужим. Она знала, что монстра больше нет. Знала, что турели молчат. Знала, что рядом — свои. Но внутри всё ещё жило ощущение той пасти, того рывка, того мгновения, где её жизнь могла закончиться без всякого смысла. Её дыхание было неровным — слишком частым, слишком поверхностным. Каждый вдох будто требовал разрешения. Слёзы текли тихо, без всхлипов, просто потому что тело больше не могло их удерживать. Когда Тзель коснулся плеча, Тайкасиг вздрогнула — не от боли, а от неожиданности контакта. Она не отстранилась, но и не повернулась.

Не сразу — сначала дрогнули пальцы, потом плечи, и лишь после этого она чуть приподняла голову, будто проверяя, не рухнет ли мир, если она посмотрит вверх. Её взгляд был мутным, расфокусированным, словно она всё ещё видела перед собой не людей, а тени и движение воды

— Я ослушалась, — выдохнула она наконец, почти шёпотом. — Я знаю.

Голос дрожал. Не истерично — устало. Как у того, кто слишком долго держал себя в руках и наконец не смог.

— Я... выбрала не приказ. — она поморщилась, будто это признание само по себе было болью. — Я выбрала... инстинкты.

Хвост чуть дёрнулся и снова прижался к боку.

— Тут... — она на секунду закрыла глаза. — Тут было тихо. Неопасно. Я это почувствовала. И... я пошла.

Она подняла взгляд на Тзеля — быстро, виновато, тут же отводя глаза.

— Простите. У меня... — она поискала слово, — у меня будто кончилась выдержка. Я старалась держать строй. Правда. Но мир... он весь кипел. Всё вокруг было страшным.

Её плечи опустились.

— Я не думала, что это правильно. Я просто... больше не смогла не пойти.

Слова закончились. Она замолчала, сжавшись чуть сильнее, ожидая — не наказания даже, а подтверждения того, что она подвела.
Это признание было не защитой. Это было оголённое, уязвимое «я не справилась».

Турели не различали «своих» и «чужих» в привычном смысле. Ни сигнатуры, ни происхождение, ни поведенческие паттерны их не интересовали. Фильтр был грубым, почти примитивным — наследием эпохи, когда задачи решались не изяществом, а надёжностью.

Размер.

Система удаленно фиксировала массу и объём. Всё, что превышало заданный порог, автоматически попадало в список целей. Всё, что укладывалось ниже — игнорировалось полностью, словно его не существовало вовсе. Из этого следовала и подавляющая огневая мощь, способная в считанные мгновения уничтожать определенные цели. Щелчки означали заклинивание некоторых  механических систем, а не истощение боезапаса. Им повезло, что турели продержались достаточно для уничтожения той твари.

Ай)
Тоже попробую)

@Аранарх,

Тайкасиг слушала слова Анейры — мягкие, искренние — и не сомневалась, что Ледяная сказала их не из равнодушия. Скорее наоборот: чтобы ей, Тайкасиг, было... легче? Правильнее? Безопаснее? Она понимала это. Она ценила это. Только всё равно что-то внутри обожгло, тихо, как игла под чешуёй. Она не хотела, чтобы Анейра думала, что Тайкасиг выбирает Огонька вместо неё. Это было бы неправдой. Это было бы... ужасно. Поэтому, когда между ними протянулись те мягкие, тёплые эманации, Тайкасиг рефлекторно подняла взгляд сначала на Ледяную, потом на Огненную, и обратно. Не мечась — а равно, по очереди, с одинаковой осторожностью и вниманием. Её хвост дрогнул — чуть, едва заметно, но не от тревоги.

Тёплая волна эмпатии только начала оседать, кораллы ещё лениво дышали друг другу в тон, а Тайкасиг — свежая, дрожащая, но собранная — пыталась делить взгляд поровну между двумя фениксами, словно боялась потерять хоть одну. Именно в этот момент воздух разорвал мерзкий знакомый голос — низкий, маслянистый, с той самой тембральной улыбкой, от которой хотелось вытирать руки.

— Ка-а-акие мы дружные, — почти мурлыканье, если бы мурлыкали змеи, а не кошки.

Раздался скрежет огромных когтей по камню — медленный, нарочитый, такой, от которого хочется выпрямиться, даже если ты связан, потому что спина сама требует подчиниться инстинкту «перед хищником нельзя выглядеть слабым».

— Идите сюда, птички мои. — Голос стал громче. — Я хочу снова видеть лица тех, кто так бурно обсуждает мою жемчужину. Приведи их, Тайкасиг. И ключи не забудь. Да, эти.

Тайкасиг вздрогнула — не от страха, а от того, что он напомнил: ключи у неё. Он доверял их ей, как доверяют собаке сторожить двери — не потому что верят в личность, а потому что уверены в послушании. Она коснулась бедра, где среди ремней действительно был спрятан тяжёлый металлический ключ-артефакт. Пальцы дрогнули — на миг, такой короткий, что заметить могли только фениксы. Зефирис почувствовала этот срыв — тонкий, едва слышный, но слишком искренний, чтобы его можно было скрыть. Анейра — увидела боль. Ту самую, что она уже распознала раньше. Тайкасиг опустила голову — но не от рабской покорности. Она просто... собирала себя, по кусочкам.

— Как прикажете, господин, — ответила она тихо и повернулась к фениксам.

И в этот миг её взгляд снова был поровну разделён. И тёплый. И полный просьбы не осуждать. Тайкасиг подошла к двери — движения точные, автоматические, как будто тело помнило порядок действий лучше, чем сознание. Она вынула ключ из кожаного крепления, и он сразу ощутимо потяжелел в её ладони, будто узнавая владельца. Металл был странный — тёмный, словно выпитый огнём, с прожилками, похожими на хладные трещины. На его поверхности не было ни рун, ни замочных отверстий, ни намёка на механику. Только гладкая, обманчиво простая форма. Она шагнула вперёд, положила ключ в специальную выемку в камне — и дверь, гигантская, тяжёлая, сотканная из плотных пластов драконьей чешуи, тихо выдохнула. Не щёлкнула. Не скрипнула. Именно выдохнула — будто слишком долго держала дыхание. По выражению мордочки и взгляду Тайкасиг можно было понять, что этот ключ не будет работать в руках тех, в ком течет магия.

Она вела выпущенных наружу девушек так, как ходят те, кто изучил каждый оборот кишки, каждый звук, каждый ритм шагов других стражей. Не как пленница. Не как игрушка дракона. А как... жительница этого места. Это было странно и важно. По пути действительно попадались другие охранники. Все они смотрели в сторону троицы, но ни один не сделал ни шага. Самое удивительное — не в том, что они ее пропускали, а в том, как она смотрела на них в ответ. Её взгляд... Он уже не был взглядом запуганного существа, прячущегося под крылом дракона. Это был взгляд существа, которое знает, как они работают, знает, как их обходить, и — при необходимости — знает, как их обмануть. Не дерзость. Не вызов. Просто... понимание. Впервые Зефирис увидела, что в этом серо-стальном лице есть ум, который вовсе не уступает её собственному — просто спрятанный за слоями страха и выученной покорности. Зефирис наклонила голову, наблюдая за Тайкасиг так, будто впервые видела её не как чужую пленницу... а как потенциальную союзницу. Кобольд этого взгляда не заметила — или сделала вид, что не заметила. Она лишь крепче сжала ключ и повела их дальше. Шли они уже не как двое пленных, ведомых рабыней, а как троица, у которой каждая обладает силой.

Переходя из тёмного коридора в следующий, Тайкасиг вдруг чуть задержала шаг — совсем на долю секунды. Если бы за ней шёл кто-то менее внимательный, чем фениксы, он бы этого даже не заметил. Но задержка была не главной. Главным был её хвост. Он сделал маленькое, почти ленивое движение — лёгкий изогнутый взмах, такой, что любой наблюдатель решил бы: просто балансирует при шаге. Но движение оказалось слишком точным, слишком направленным. Кончиком хвоста она коснулась воздуха в сторону боковой двери, не оборачиваясь и не замедляясь. Зефирис поймала жест почти интуитивно — как хищница, уловившая знак другой хищницы. Дверь выглядела ничем не примечательной. Грубая. Металлическая. С узким прорезом, который больше напоминал техническое хранилище, чем камерную каземату. Но стоило девушкам приблизиться на шаг, как внутри тихо отозвалось знакомое: там наши вещи.

— Мы почти пришли, — обратилась она к фениксам.

@Элизабет Иденмарк, *Вытянулась после ломоты в костях от боляшки, чтобы взяли на ручки как огнемет*

Я еще не совсем оклемалась, но недавно меня свалило с 38.5

@Таска, а... просто стиль знакомый.
 

@Таска, и до тебя аватарка от Сио добралась?

@Шанайра Энэд Это я тоже вроде умею. У меня же все мои стикеры пережаты поштучно. Они не генерируются сразу маленькими.

- Почему здешний Лионель не похож на портретного? Почему его не встревожил тон моего оклика? - Лейра закусила себе губки и потопала босой лапкой по полу.

@Шанайра Энэд Хмм) Не, налик морока из-за регионов. Да и не комильфо мне. В чем проблема со стикерами?

@Волхайм авка не ИИ наверное. Нашла в нетике. Это вообще-то Люпусрегина Бета, а для стикеров у меня идет платный ChatGPT.

Может мне заказными стикерами торговать за кри?

Цитата: Таска от 02-12-2025, 17:03:07*косится на торт и думает, как стырить*

Если просто подарю его, это уже будет не интересно?

Уверен, что это вообще мой торт?

Цитата: Таска от 02-12-2025, 16:11:27выгнали из экзотека за излишнюю кавайность?
понятно, Добби теперь свободен)

Ой. Ой. Эти так просто не отпустят.

@Соната, Если они бывали по душе более-менее, то там годами держалась, а если не очень - буквально месяцы.

@Аантер Эйнфолл, да, но это ничего хорошего не говорит ни о ситуации в стране, ни о том, кто оказывается в прослойке  реального начальства.

@Аантер Эйнфолл, не всю фирму, а только производство, где я была на общем контроле и ОТК.

@Аранарх, а еще я сделала общую таблицу учета отписи на обеих своих персонажей. Квесты терялись - просто местная подписка не помогает.

Цитата: Соната от 02-12-2025, 15:44:24А почто она тютю? :3

Постепенное закрытие самого места работы.

Цитата: Таска от 02-12-2025, 14:06:06вы почему не на работе?

Я уже кучу раз говорила, что работа у меня тю-тю с конца ноября.

@Аранарх, не бухти) Я в таверне ответила)

Цитата: Сио от 02-12-2025, 11:00:50@Энтропий,

Держи новогоднюю аватарку. А то че ты без новогодней аватарки.

Сиогурочка

Цитата: Аранарх от 02-12-2025, 11:50:18Вооот кто будет нашим Сантой.

Тайкасиг стояла тихо, как будто ничего не произошло. Она даже не моргнула лишний раз, не выдала себя ни дыханием, ни взглядом. Но внутри... внутри всё ещё звенело.

Слово. Прикосновение. Имя.

Она чувствовала их, как будто нолдор прижал к её рогу раскалённый символ — горячий, но не обжигающий, просто оставляющий след, который невозможно снять. Но снаружи — ни дрожи, ни вздоха, ни ошибочного жеста. Даже хвост замер в идеальной, спокойной дуге. Она не легкомысленна. Она не забыла и не списала случившееся как странность. Она просто... спрятала. Как кобольды прячут найденный драгоценный камень в самый дальний лаз, где никто никогда не рыщет. Это была её карта и она не собиралась показывать её миру — пока не придёт ровно тот момент, когда слово «Альме» станет ключом.

Зефирис поймала это не сразу — лишь когда свет сменился, а в толпе тёплых эмоций и слов вдруг промелькнула тонкая, как порез, вибрация. Тайкасиг стояла слишком спокойно, но выдавали её глаза. В них блеснуло смысловое отражение, как будто в глубине зрачка коротко мелькнула вспышка понимания. Как будто кто-то незримый шепнул ей в самое сердце что-то важное, и теперь она прячет это. Зефирис не знала, что именно случилось, но знала феномен Тайкасиг — её глаза редко умели лгать.  Огненная не стала задавать вопрос — почувствовала, что если спросить сейчас, ответ рассыплется пеплом.

Зефирис кивнула эльфу на прощание — коротко, тепло.

Тайкасиг — тише. Но по глазам было видно: она всё ещё собирает себя после чего-то, что произошло только с ней.

Тайкасиг держалась чуть позади, но не так, как обычно. Не в роли тени. Наоборот — будто проверяла их спины, пространство, воздух. Мир казался ей сегодня слишком плотным от знаков и намёков. Когда Зефирис обернулась — взглядом, нечаянно задержавшимся на кобольдице, — Тайкасиг на мгновение опустила глаза. И всё же в них оставался тот самый отблеск: тонкий, как след от когтя на стекле. "Мы пришли сюда не зря".

Зефирис догнала Уля на пару шагов, чуть наклонив голову — так, будто ловила не только его слова, но и то, что он старается не сказать. Её шаг получился тихим, но внимательным, как у хищницы, проверяющей направление ветра.

— Уль, — сказала она мягко, почти буднично, но уголок её голоса всё же звякнул любопытством, — а кто этот... полезный человек, которого приходится подкупать нашей красотой?

Она подчеркнула последнюю фразу лёгким изгибом бровей, не насмешливым, но таким... «ну-ка, расскажи подробнее, я чувствую подвох».

— Если он настолько вредный, — продолжила она, легко поднимая ладонь, будто вес его слов можно было подбросить и поймать, — то я бы предпочла знать заранее, чем именно он опасен.

Пауза — короткая, обдуманная.

— Или... — она посмотрела на Уля чуть внимательнее, чем нужно для простого уточнения, — это из тех людей, с которыми ты предпочёл бы разговаривать в одиночку, но судьба решила иначе?

@Таска, завидное упорство. Я ток пришла сюда, а ты еще тогда вроде хотел кататься.

@Таска, :3
Дракоша так и не одомашнивается?

Цитата: Ариана от 01-12-2025, 17:37:08

Ур)
Никаких новостей от ящерка не было? Который наш ГМ...

*Лениво высунулась из-за угла*

Цитата: Хайнрике от 29-11-2025, 22:36:41/выглядывает/
Рогатый недотрахун понадобился?

Цитата: Волхайм от 29-11-2025, 22:17:25*Пожарил @Зефирис и побежал дальше*

Цитата: Далия Уайт от 29-11-2025, 22:17:34— Спасибо! Как Ваши дела?

Хвораю... коплю долги в по отыгрышу...

@Далия Уайт, с принятием

Уведомления об отписи соигроков пока рассматриваю как спам. Надо бы мне вылезать уже...

Ышо шушуть...

Цитата: Мелл от 26-11-2025, 22:00:13А можешь попробовать загенерить с одним моим персом?

Каким это?

Цитата: Мелл от 26-11-2025, 21:42:53Прикольные у тебя всё таки стикеры)

Уже опыт в генереже есть и это редизайн)
Первая партия вышла... иначе.

Цитата: Мелл от 26-11-2025, 21:34:12Аааа...
Хе...
Не боись. Не тебя. Маршмеллоу.

Была идейка и с этим названием... но пока не актуальна)))

*Зажгла огонь на ладошке.*

Можно их обжарить 

Цитата: Мелл от 26-11-2025, 21:31:35Тоже хочешь зефирку?

*Смотрит на саму себя.*

@Сусанна, @Мелл, ъуъ

Цитата: Мелл от 26-11-2025, 20:41:52Спасибо.
*Медленно поедает зефирку*

@Таска, это дорогая техника? Я тоже про летающее говорила. Пернатое. Может пушистое...

@Таска, а... ту...

Цитата: Эванджелина Мельценаж от 26-11-2025, 18:29:14Очень миленькая... Но мы же совсем разные??

Может она просто рыжими прониклась?

@Эванджелина Мельценаж, мне дружит и служит она.

Цитата: Таска от 26-11-2025, 17:43:30ушел за хлебом, вероятно

Дороговато выходит. Особенно, если он всю кассу с собой унес)))

@Эванджелина Мельценаж, *Делает массаж ног - перепутала с госпожой.*

@Таска, стопе. Казначей есть или он в запое? Драконик который...

Цитата: Мелл от 26-11-2025, 17:05:42*Щекочет под рёбрами*
Не дуйся.

Вы даже на моего семейного не похожи...

Цитата: Мелл от 26-11-2025, 17:03:23*Тыкает пальцем в щёчку*