Надеюсь у человека ничего серьезного не случилось. Но, в любом случае, да, если даже онлайн не появился, то надо стартовать заново. На этой почве у меня мысль. Я на всякий случай могу кому-нибудь свою телегу дать для пинания, поскольку я, судя по всему, имею тенденцию тоже забывать про ролевую со своим делами.
- Добро пожаловать на Аркхейм. Войдите или зарегистрируйтесь.
В этом разделе можно просмотреть все сообщения, сделанные этим пользователем.
Страницы1
#2
Квесты и сюжетная основа / Обсуждалка игры: Что скрывает лес?
09-08-2025, 12:27:48
Я могу концептуально пропасть по работе на некоторое время (постараюсь не пропасть) сколько у нас дней на отписывание поста? Или тоже не регулируем?
#3
Личные эпизоды / Этюды с клыками
09-08-2025, 11:00:10
Он и не рассчитывал всерьез. Те несколько строк, которые он вывел неровным почерком на бумаге, были скорее тихим броском в бездну, чем настоящей попыткой достучаться сквозь толщу лет. За бесконечные дороги, за вечно меняющиеся карты и города, ушедшие в прошлое, Фридрих привык к мысли, что такие встречи практически невозможны. Но имя Таски жило где-то глубоко в воспоминаниях как о чем-то важном, ярком и живом. И в какой-то момент он решил: а если рискнуть? Послание получилось коротким, мимолётное «может увидимся?». И когда в ответ вернулось одно-единственное слово — «буду», он перечитал его, кажется, десяток раз, словно проверяя, не привиделось ли. Человеческое тело стояло тогда неподвижно, сжав листок в пальцах, а собачье уже резало круги по комнате, будто в воздухе витал запах приближающейся встречи. Они жили в полном согласии — и радость, и щемящее нетерпение, и это особое предвкушение бились в обоих телах одинаково, как две волны, сходящиеся в один ритм.
И вот теперь, когда за дверью гулко раздались тяжелые, уверенные удары, оба замерли лишь на мгновение, а затем разом рванули вперед, чтобы впустить в дом даже не орка, а сам момент, к которому Фридрих незаметно для себя готовился все эти дни.
— Та-а-аска! — выдохнул он, распахивая дверь и впиваясь взглядом в знакомый, но все же изменившийся силуэт. Человеческая ладонь почти машинально коснулась крепкого предплечья орка, а собака, обойдя сбоку, подняла морду, вслушиваясь и вглядываясь так, будто проверяла — не мираж ли это, не сон ли, что растает, стоит отвлечься. — Ты... ты правда пришёл!
Он был готов засыпать его десятками вопросов, но вместо этого просто широко улыбнулся и, почти подпрыгивая от внутреннего жара, отступил в сторону:
— Заходи! Заходи скорее!
Развернувшись, он уже хотел показать гостю дом, но взгляд случайно скользнул по дивану — и мысль о том, что на нём им двоим будет тесно, словно ударила с опозданием. И было в этом что-то забавное: ведь он знал Таску давно, но память хранила его в меньших масштабах.
— О-о... — выдохнул он коротко, словно поймал себя на детской оплошности, и тут же оживлённо добавил: — Диван твой! Я возьму стул.
Человеческое тело юркнуло к столу, оттащив стул к самому краю, а собачье обежало орка кругом, впитывая его запах и, казалось, проверяя правдиво ли на самом деле его присутствие.
— Так, вот, будет удобно... наверное, — пробормотал он, водружая стул на место с важностью, будто от этого зависело, состоится ли их разговор.
Всё ещё приговаривая вполголоса — то про то, что «не зря написал», то про то, как давно не видел знакомых лиц, — он двигался в ритме, привычно синхронном обеим формам: два тела, как две тени, жившие в одной реальности, в одном дыхании. Наконец он сел, слегка подавшись вперёд, и в его глазах — человеческих и звериных — всё ещё горел тот же щенячий свет, что вспыхнул, когда он открыл дверь:
— Слушай... а расскажи! Где тебя носило всё это время?
В его словах было больше восторга, чем конкретики. Фридрих и сам жаждал приключений, но боялся ехать один; а Таска, в его глазах, был существом почти легендарным — безумно смелым, прошедшим сквозь сотни историй. Фридрих был слишком переполнен эмоциями, чтобы заметить, что вопрос звучит чересчур размыто, и, наверное, именно поэтому в нём читалась такая неподдельная жажда услышать ответ.
И вот теперь, когда за дверью гулко раздались тяжелые, уверенные удары, оба замерли лишь на мгновение, а затем разом рванули вперед, чтобы впустить в дом даже не орка, а сам момент, к которому Фридрих незаметно для себя готовился все эти дни.
— Та-а-аска! — выдохнул он, распахивая дверь и впиваясь взглядом в знакомый, но все же изменившийся силуэт. Человеческая ладонь почти машинально коснулась крепкого предплечья орка, а собака, обойдя сбоку, подняла морду, вслушиваясь и вглядываясь так, будто проверяла — не мираж ли это, не сон ли, что растает, стоит отвлечься. — Ты... ты правда пришёл!
Он был готов засыпать его десятками вопросов, но вместо этого просто широко улыбнулся и, почти подпрыгивая от внутреннего жара, отступил в сторону:
— Заходи! Заходи скорее!
Развернувшись, он уже хотел показать гостю дом, но взгляд случайно скользнул по дивану — и мысль о том, что на нём им двоим будет тесно, словно ударила с опозданием. И было в этом что-то забавное: ведь он знал Таску давно, но память хранила его в меньших масштабах.
— О-о... — выдохнул он коротко, словно поймал себя на детской оплошности, и тут же оживлённо добавил: — Диван твой! Я возьму стул.
Человеческое тело юркнуло к столу, оттащив стул к самому краю, а собачье обежало орка кругом, впитывая его запах и, казалось, проверяя правдиво ли на самом деле его присутствие.
— Так, вот, будет удобно... наверное, — пробормотал он, водружая стул на место с важностью, будто от этого зависело, состоится ли их разговор.
Всё ещё приговаривая вполголоса — то про то, что «не зря написал», то про то, как давно не видел знакомых лиц, — он двигался в ритме, привычно синхронном обеим формам: два тела, как две тени, жившие в одной реальности, в одном дыхании. Наконец он сел, слегка подавшись вперёд, и в его глазах — человеческих и звериных — всё ещё горел тот же щенячий свет, что вспыхнул, когда он открыл дверь:
— Слушай... а расскажи! Где тебя носило всё это время?
В его словах было больше восторга, чем конкретики. Фридрих и сам жаждал приключений, но боялся ехать один; а Таска, в его глазах, был существом почти легендарным — безумно смелым, прошедшим сквозь сотни историй. Фридрих был слишком переполнен эмоциями, чтобы заметить, что вопрос звучит чересчур размыто, и, наверное, именно поэтому в нём читалась такая неподдельная жажда услышать ответ.
#4
Личные эпизоды / Этюды с клыками
08-08-2025, 01:04:10
|
|
Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту действовать по договоренности без системы боя.
#5
Незавершённые эпизоды / Что скрывает лес?
07-08-2025, 03:21:42
Бумажный прямоугольник покачивался на ветру у входа в гостиницу, едва держась на гвозде, как будто с трудом цепляясь за жизнь. Привычные знакомые стены пахли выцветшей древесиной и утренним мылом. Фридрих не сразу увидел это объявление, но как только глаза зацепились за него — он почувствовал изменение в себе. Пальцы замерли над пряжкой рюкзака, ступни остановились на середине шага, и в теле, где сердце билось в двух телах — что-то тонко дрогнуло. Как будто кто-то позвал издалека. Его собачья суть, стоявшая рядом, ринулась вперед, упираясь лапами в стенку, пытаясь вглядеться в дрожащий на ветру клочок информации, а парень, также оказавшись вплотную, идентично застыл, внимательно всматриваясь в заголовок.
Странное детское чувство охватило его. Он чувствовал зов, трепет, как от тихого голоса, что шептал прямо в нутро: «Ты нужен». И он ринулся — всеми лапами, всеми ногами, всем собой — прочь, вверх по лестнице, в свою комнату, будто все это могло исчезнуть, если не успеть вовремя.
Он собирался так, как собираются дети в сказках, когда верят, что шаг за порог — и начнётся история, что изменит его жизнь. Он швырял в рюкзак всё подряд, не глядя — просто чтобы было, просто чтобы успеть. Лапы в это же время запихивали в боковые карманы носки, точно зная: они еще пригодятся. И вот — плечи напряглись, ремни легли на спину. Пора!
Он сорвался с места. Чтобы лететь навстречу.
Ему не нужна была карта. Карта была бы лишь обузой — он не нуждался в линиях и ориентирах. Эта планета была вписана в его пульс; он знал её, как знали оба его сердца свой ритм. Его маршрут чертился не на бумаге, а в грудной клетке, где сердце стучало в такт дороге, а нос улавливал в воздухе тонкий след, звучащий для него как зов. Он чувствовал поддержку родного мира, он словно слышал «Беги вперед».
И он бежал.
Бежал с таким отчаянным стремлением, как будто где-то там, в гуще лесов ждали именно его. Не просто «кого-то». Его.
Путь Фридриха был соткан из скачков и провалов, из вспышек магии, в которых пространство дрожало, складывалось в себя, будто пряталось, а потом оно снова раскрывало перед ним новые горизонты. Он исчезал и возникал снова, выныривая в реальность то там, то здесь — в перелеске, на склоне, у ручья.
И, устав от пути, он останавливался. Сначала для того, чтобы просто перевести дыхание, дать телу время догнать пространство, а сердцам — сбиться в единый ритм. Но с каждой такой остановкой внутри прорастало большее, чем усталость. Возникало осознание. Именно тогда, когда он вглядывался в траву у ног, в изгиб горизонта, в тень от собственной руки на камне — до него доходило: он действительно ушёл.
Он изменил маршрут.
Он вырвался от самого себя.
И это больше не было мечтой, фантазией, очередной пробой пера на полях жизни — это была явь. Простая, с пылью под ногтями, с остывающим потом на спине, с огрубевшими пятками и узкими тенями от крон. Самая, самая настоящая реальность.
Когда день клонился к вечеру, а небо становилось медным, Фридрих искал место подле дороги. Он снимал обувь, несмешно садясь и обнимая сам себя. Точнее своё другое тело — мохнатое, родное, с густым тёплым мехом, в котором мог спрятаться лицом, как в пледе. Его руки — тонкие, живые, чуть подрагивающие от вечерней прохлады и усталости — утопали в густом мехе, обнимали его собственное звериное тело, тёплое, широкое, дыхание которого совпадало с его собственным, два ритма, давно ставшие поневоле одним.
Звёзды над головой загорались медленно, одна за другой, будто не торопясь вступить в этот мир, как робкие свидетели чего-то личного, чего-то такого, что не нуждается в суете и лишних взглядах, — они вспыхивали неярко, но пронзительно, словно выныривали из самой глубины памяти, где их сияние хранилось не как свет, а как чувства, как забытые имена. Он смотрел на них, замирал, не моргая, с тем особым трепетом, с каким смотрят только на тех, кого ждут, но боятся потревожить — будто сам факт наблюдения может разрушить хрупкую, искрящуюся нить, связывающую его с чем-то большим, чем он сам, с тем, во что он ещё умеет верить, пусть даже на краешке сердца. Его пугала возможность попасть куда-то туда, в эту неведомую темноту.
И когда одна из звёзд сорвалась с неба, плавно, почти неуловимо, оставляя за собой тонкий, дрожащий серебряный след, он склонял голову и почти неслышно, с тем отчаянным шёпотом, что редко позволял произнести вслух, говорил в пустоту, куда-то туда, где уже не слова, а надежда:
«Пусть я справлюсь. Пусть всё будет хорошо. Пожалуйста...»
Он не верил в чудеса. Но верил в звёзды. В их древнюю природу. В их память. В то, что они помнят — даже таких, как он.
Он, конечно же, опоздал — с какой-то нелепой закономерностью, как будто само время всегда играло против него, оттягивая момент встречи ровно настолько, чтобы он чувствовал в себе острую, пронзительную необходимость спешить. И теперь, когда впереди замаячила толпа, сгрудившаяся у стены просторного, внушительного дома старосты, он не стал уточнять, не стал искать вывески, не стал ни у кого спрашивать — просто рванул вперёд, всем своим существом, всеми четырьмя лапами и двумя ногами, всем дыханием, сбившимся в нетерпеливое, громкое и сбивчивое пульсирование.
Он видел людей — и этого было достаточно.
И вот два тела, слаженных до почти пугающей гармонии, юрко протиснулись сквозь плотный круг стоящих. Он двигался мягко, но настойчиво, как единый сгусток радости, ожидания и дыхания, что никак не хотело оставаться за пределами происходящего. И когда толпа чуть расступилась, словно почувствовав напор и нетерпение этого странного, двойного приближения, юноша и его собачье отражение — оба с распахнутыми глазами — почти одновременно вскочили в самый конец разговора, легким прыжком из собственной жизни прямо в коллективную историю.
Он ещё на подступах слышал, как один за другим голоса обменивались именами, как звучали представления — где-то сухие, где-то величественные, а где-то спокойные — и, стараясь отдышаться, задыхаясь скорее от волнения, чем от бега, широко улыбаясь, он выпалил, почти запев:
— А я Дитрих! А это — ну, то есть, я тоже, но как бы — Фрай! В смысле, мы вместе! И я очень, очень рад познакомиться!
Он с сияющей, щенячьей энергией протягивал руку каждому, кого видел, и с искренней, заразительной непосредственностью хватал за ладонь, тряс её с такой силой, как будто в этом действии заключался ритуал признания, как будто рукопожатие — это пропуск в доверие, в приключение, в будущее. Его глаза, обе пары, и человеческие, и звериные, особенно часто метались в сторону кота — его пушистая, почти мифическая фигура явно волновала и манила каким-то неведомым магнетизмом.
Когда он оказался ближе к высокому мужчине с серебряными волосами, то остановился, будто немного стушевавшись, и, потянувшись поближе, слегка стеснительно, но искренне доверительно прошептал:
— Скажите... а это вообще вежливо — просить потрогать его уши?.. — он произнёс это почти благоговейно, кинув осторожный взгляд на кота, с дружелюбной, неловкой улыбкой, в которой читалась не дерзость, а даже детская радость от самой возможности оказаться среди стол разных живых существ в едином кругу.
Он чувствовал, что впервые оказался в подобной компании — необычной, пёстрой, могучей, настоящей. Ощущал, что приключения, которых он так долго ждал, наконец-то нашли его. И потому — надо быть открытым, тёплым, светлым. И именно таким он и был — распахнутым, как распахивают окна на рассвете: навстречу ветру, словам, и дружбе, которая, возможно, родится именно здесь.
«Лес просит о помощи. Люди пропадают»Он прочитал. И снова прочитал. И ещё раз.
Странное детское чувство охватило его. Он чувствовал зов, трепет, как от тихого голоса, что шептал прямо в нутро: «Ты нужен». И он ринулся — всеми лапами, всеми ногами, всем собой — прочь, вверх по лестнице, в свою комнату, будто все это могло исчезнуть, если не успеть вовремя.
Он собирался так, как собираются дети в сказках, когда верят, что шаг за порог — и начнётся история, что изменит его жизнь. Он швырял в рюкзак всё подряд, не глядя — просто чтобы было, просто чтобы успеть. Лапы в это же время запихивали в боковые карманы носки, точно зная: они еще пригодятся. И вот — плечи напряглись, ремни легли на спину. Пора!
Он сорвался с места. Чтобы лететь навстречу.
Ему не нужна была карта. Карта была бы лишь обузой — он не нуждался в линиях и ориентирах. Эта планета была вписана в его пульс; он знал её, как знали оба его сердца свой ритм. Его маршрут чертился не на бумаге, а в грудной клетке, где сердце стучало в такт дороге, а нос улавливал в воздухе тонкий след, звучащий для него как зов. Он чувствовал поддержку родного мира, он словно слышал «Беги вперед».
И он бежал.
Бежал с таким отчаянным стремлением, как будто где-то там, в гуще лесов ждали именно его. Не просто «кого-то». Его.
Путь Фридриха был соткан из скачков и провалов, из вспышек магии, в которых пространство дрожало, складывалось в себя, будто пряталось, а потом оно снова раскрывало перед ним новые горизонты. Он исчезал и возникал снова, выныривая в реальность то там, то здесь — в перелеске, на склоне, у ручья.
И, устав от пути, он останавливался. Сначала для того, чтобы просто перевести дыхание, дать телу время догнать пространство, а сердцам — сбиться в единый ритм. Но с каждой такой остановкой внутри прорастало большее, чем усталость. Возникало осознание. Именно тогда, когда он вглядывался в траву у ног, в изгиб горизонта, в тень от собственной руки на камне — до него доходило: он действительно ушёл.
Он изменил маршрут.
Он вырвался от самого себя.
И это больше не было мечтой, фантазией, очередной пробой пера на полях жизни — это была явь. Простая, с пылью под ногтями, с остывающим потом на спине, с огрубевшими пятками и узкими тенями от крон. Самая, самая настоящая реальность.
Когда день клонился к вечеру, а небо становилось медным, Фридрих искал место подле дороги. Он снимал обувь, несмешно садясь и обнимая сам себя. Точнее своё другое тело — мохнатое, родное, с густым тёплым мехом, в котором мог спрятаться лицом, как в пледе. Его руки — тонкие, живые, чуть подрагивающие от вечерней прохлады и усталости — утопали в густом мехе, обнимали его собственное звериное тело, тёплое, широкое, дыхание которого совпадало с его собственным, два ритма, давно ставшие поневоле одним.
Звёзды над головой загорались медленно, одна за другой, будто не торопясь вступить в этот мир, как робкие свидетели чего-то личного, чего-то такого, что не нуждается в суете и лишних взглядах, — они вспыхивали неярко, но пронзительно, словно выныривали из самой глубины памяти, где их сияние хранилось не как свет, а как чувства, как забытые имена. Он смотрел на них, замирал, не моргая, с тем особым трепетом, с каким смотрят только на тех, кого ждут, но боятся потревожить — будто сам факт наблюдения может разрушить хрупкую, искрящуюся нить, связывающую его с чем-то большим, чем он сам, с тем, во что он ещё умеет верить, пусть даже на краешке сердца. Его пугала возможность попасть куда-то туда, в эту неведомую темноту.
И когда одна из звёзд сорвалась с неба, плавно, почти неуловимо, оставляя за собой тонкий, дрожащий серебряный след, он склонял голову и почти неслышно, с тем отчаянным шёпотом, что редко позволял произнести вслух, говорил в пустоту, куда-то туда, где уже не слова, а надежда:
«Пусть я справлюсь. Пусть всё будет хорошо. Пожалуйста...»
Он не верил в чудеса. Но верил в звёзды. В их древнюю природу. В их память. В то, что они помнят — даже таких, как он.
Он, конечно же, опоздал — с какой-то нелепой закономерностью, как будто само время всегда играло против него, оттягивая момент встречи ровно настолько, чтобы он чувствовал в себе острую, пронзительную необходимость спешить. И теперь, когда впереди замаячила толпа, сгрудившаяся у стены просторного, внушительного дома старосты, он не стал уточнять, не стал искать вывески, не стал ни у кого спрашивать — просто рванул вперёд, всем своим существом, всеми четырьмя лапами и двумя ногами, всем дыханием, сбившимся в нетерпеливое, громкое и сбивчивое пульсирование.
Он видел людей — и этого было достаточно.
И вот два тела, слаженных до почти пугающей гармонии, юрко протиснулись сквозь плотный круг стоящих. Он двигался мягко, но настойчиво, как единый сгусток радости, ожидания и дыхания, что никак не хотело оставаться за пределами происходящего. И когда толпа чуть расступилась, словно почувствовав напор и нетерпение этого странного, двойного приближения, юноша и его собачье отражение — оба с распахнутыми глазами — почти одновременно вскочили в самый конец разговора, легким прыжком из собственной жизни прямо в коллективную историю.
Он ещё на подступах слышал, как один за другим голоса обменивались именами, как звучали представления — где-то сухие, где-то величественные, а где-то спокойные — и, стараясь отдышаться, задыхаясь скорее от волнения, чем от бега, широко улыбаясь, он выпалил, почти запев:
— А я Дитрих! А это — ну, то есть, я тоже, но как бы — Фрай! В смысле, мы вместе! И я очень, очень рад познакомиться!
Он с сияющей, щенячьей энергией протягивал руку каждому, кого видел, и с искренней, заразительной непосредственностью хватал за ладонь, тряс её с такой силой, как будто в этом действии заключался ритуал признания, как будто рукопожатие — это пропуск в доверие, в приключение, в будущее. Его глаза, обе пары, и человеческие, и звериные, особенно часто метались в сторону кота — его пушистая, почти мифическая фигура явно волновала и манила каким-то неведомым магнетизмом.
Когда он оказался ближе к высокому мужчине с серебряными волосами, то остановился, будто немного стушевавшись, и, потянувшись поближе, слегка стеснительно, но искренне доверительно прошептал:
— Скажите... а это вообще вежливо — просить потрогать его уши?.. — он произнёс это почти благоговейно, кинув осторожный взгляд на кота, с дружелюбной, неловкой улыбкой, в которой читалась не дерзость, а даже детская радость от самой возможности оказаться среди стол разных живых существ в едином кругу.
Он чувствовал, что впервые оказался в подобной компании — необычной, пёстрой, могучей, настоящей. Ощущал, что приключения, которых он так долго ждал, наконец-то нашли его. И потому — надо быть открытым, тёплым, светлым. И именно таким он и был — распахнутым, как распахивают окна на рассвете: навстречу ветру, словам, и дружбе, которая, возможно, родится именно здесь.
#7
Безудержное общение / Ответы на +
06-08-2025, 15:00:08
@Баргенэр Дум Нет, у меня два тела одновременно. Я-собака и я-человек.
Концепт взят из серии доктора-кто где существо не могло разделить собаку и человека и в итоге они двигались синхронно. Там правда иногда рот путало это существо и собака говорила. Из серии "Одиннадцатый час", персонаж "Заключенный ноль". Но в моем случае это не существо, что делает вид, что оно два, а два существа, существующих как один.
Концепт взят из серии доктора-кто где существо не могло разделить собаку и человека и в итоге они двигались синхронно. Там правда иногда рот путало это существо и собака говорила. Из серии "Одиннадцатый час", персонаж "Заключенный ноль". Но в моем случае это не существо, что делает вид, что оно два, а два существа, существующих как один.
#8
Безудержное общение / Ответы на +
06-08-2025, 14:55:36
@Леди Пепла Аааа, можно менять прям на ходу? Ого. Супер! Спасибо большое ♥
Я бы тогда хотела сделать как предложил Макх Шерсть с предметом "состояние". Я думал, что по системе здесь более строго.
Я бы тогда хотела сделать как предложил Макх Шерсть с предметом "состояние". Я думал, что по системе здесь более строго.
#9
Технический раздел / Связь с администрацией
06-08-2025, 14:43:05
1. Уточните, пожалуйста, какое из двух тел вы хотели бы использовать для боя.
Собачье тело основное для боевки.
2. Уточните, пожалуйста, хотели бы вы оформить второе тело как маску? Тогда от него будет только изображение. А как НПСа? Тогда для второго тела будет еще одно свое отдельное описание в разделе с НПСами и его можно будет проносить по договоренности.
Ну, может быть человека как маску, но я не совсем понимаю что значит "быть маской".
НПС - мне не хотелось бы, как-никак они одно существо, поэтому это будет неудобно как минимум.
3. Вы рассматривали просто добавить в текст две версии картинок для артефактов, способностей, концептуальных навыков? Одни картинки для первого тела, другие для второго. А расу оформить картинкой, разделенной пополам и купить в магазине в разделе "Характеристики" предмет "Состояние", чтобы в нем написать, что у персонажа два тела? Тогда можно будет подписать каждый артефакт и навык, какой к какому телу относится.
_______
Мне нравится вариант 3, если это возможно.
Собачье тело основное для боевки.
2. Уточните, пожалуйста, хотели бы вы оформить второе тело как маску? Тогда от него будет только изображение. А как НПСа? Тогда для второго тела будет еще одно свое отдельное описание в разделе с НПСами и его можно будет проносить по договоренности.
Ну, может быть человека как маску, но я не совсем понимаю что значит "быть маской".
НПС - мне не хотелось бы, как-никак они одно существо, поэтому это будет неудобно как минимум.
3. Вы рассматривали просто добавить в текст две версии картинок для артефактов, способностей, концептуальных навыков? Одни картинки для первого тела, другие для второго. А расу оформить картинкой, разделенной пополам и купить в магазине в разделе "Характеристики" предмет "Состояние", чтобы в нем написать, что у персонажа два тела? Тогда можно будет подписать каждый артефакт и навык, какой к какому телу относится.
_______
Мне нравится вариант 3, если это возможно.
#10
Технический раздел / Связь с администрацией
06-08-2025, 13:00:53
Как лучше всего составить карточку, учитывая что у меня у персонажа два тела? Мне можно забить на нюансы или я должен сделать компаньона? Сейчас по предложению другого игрока у меня стоит, что у меня человек-компаньон. Или мне это не обязательно и есть или другие варианты или же можно просто забить, поскольку он-собака и он-человек = одно существо? В общем, помогите, пожалуйста, в этом вопросе. Спасибо большое.
#11
Архивный раздел / Флуд №180 банка со злыми помидорками
06-08-2025, 01:41:45
*Зевает*
Доброй ночи всем, ребят!
*Собака прощально помахала хвостом и синхронно с Фридрихом направилась в сторону выхода*
Доброй ночи всем, ребят!
*Собака прощально помахала хвостом и синхронно с Фридрихом направилась в сторону выхода*
#12
Архивный раздел / Флуд №180 банка со злыми помидорками
06-08-2025, 01:16:30Цитата: Хьюго Иденмарк от 06-08-2025, 01:07:52Тогда уж имхо лучше артефактом категории "компаньон". 1 действие "приказ компаньону" = 2 действия компаньона в боевке, вроде щас так считается по дефолту. На мой взгляд так было бы и логичнее, ну и определенная выгода есть (по оф.механу у оф.ГМов не играю, так что инфа по учету компаньонов не 100% достоверна)Хммм. А! Я понял. Надо тогда тело человека как компаньона брать, поскольку боевая единица - это тело собаки, а тело человека очень слабое на самом деле.
Тогда в собаку можно будет положить все что нужно и проблем не будет.
Гениально! Спасибо!
Цитата: Сусанна от 06-08-2025, 01:08:26@Фридрих Браун,Ого, свой кабачок!
/Осторожно вытягивая руку, принялась очень бережно поглаживать зверька по животику, глядя с неприкрытым умилением/
Я очень люблю грибной вкус, и аромат... И консистенцию грибов во рту. х)
Свои овощи вообще восторг. Я ещё обязательно высаживала листья салата, но ела их ещё относительно небольшими, потому что потом они превращались в высокие кустики и горчили.
А вчера смаковала свойский кабачок.~
*Собака трется об руку Сусанны и вертится, стараясь показаться милее*
А где вы его вырастили? Неужели в квартире?
Не знал, что салат горчит, если вырастает большим. А так со всеми подобными травами, интересно?
#13
Архивный раздел / Флуд №180 банка со злыми помидорками
06-08-2025, 01:03:21Цитата: Хьюго Иденмарк от 06-08-2025, 00:48:49Интересновое)Ого, и вправду. Интересно как лучше оформить карточку, учитывая все нюансы... Собаку оформить как оружие? Хм...
А еще интересно, что скажет игромеханика на такую расу ^^ Го заполнять карточку и в какой-нибудь квест к Энтро! XD
Цитата: Лира от 06-08-2025, 00:50:06Теперь и мне захотелось приготовить картошечка да сметанку укропчик грибочки боже зачем я об этом думаюМмммм как хорошо... если бы я не наелся, то сделал бы и такой вариант... балдееееж.
Цитата: Сусанна от 06-08-2025, 00:51:54@Фридрих Браун, /только сдержанно посмеялась в ответ, широко улыбаясь новому знакомому/*Собака радостно прыгнула вперед, подставляя живот для почесушек, Фридрих тоже присел, весело улыбаясь*
Я любые грибы люблю, и шампиньоны... Но вот я вспоминаю давние времена, когда недели проходили в уединении от городской суеты. И так же давно не ела лесных грибов. А ещё салатик овощной: огурчик, помидорчик, зелёный лук, укроп прямо с огорода. М...
/Присела и посмотрела в глаза/
Ого, звучит очень здорово! Я раньше тоже кушал лесные грибы, но, хотя и говорят, что шампиньоны меньше всего имеют "вкус грибов", но мне они больше всего нравятся... возможно как раз из-за этого. Но, даже так, я тоже понимаю это чувство ностальгии по чему-то давно потерянному. Но жизнь непредсказуема, может, скоро будет возможность покушать все это! У меня знакомая урвала себе у соседки овощи, которые у нее были просто в переизбытке на даче)) Поэтому желаю, чтобы судьба распорядилась так, чтобы желаемое попало к вам в руки!
Цитата: Ариана от 06-08-2025, 00:54:38Ну вот, теперь завтра точно придётся идти покупать картошку. Черти вы бульбашные.Хахахаха! Надо же! Вот это я создал картофельную волну, ахаха
#14
Архивный раздел / Флуд №180 банка со злыми помидорками
06-08-2025, 00:47:51Цитата: Расахти от 06-08-2025, 00:37:21- Сэд энд хорни.— Не понял
*С едва заметным интересном осмотрела его с ног до головы*
- Хмм. Надеюсь, Вам здесь понравится. Уже успели найти соигрока?
*Когда взгляд Расахти стал его оглядывать покрутился, собака рядом тоже синхронно сделала "круть", Фридрих счатсливо улыбнулся, хотя и не понимал что происходит*
— Сейчас договариваюсь на игру с Вольхаймом, но я готов взять несколько эпизодов, поэтому если будет желание - открыт к игре!
Цитата: Сусанна от 06-08-2025, 00:37:23@Фридрих Браун, приятно, что так быстро приняли, что проверка не растянулась. Значит, спорных моментов нет, Вы справились хорошо, поздравляю.~Хихи, мне очень приятно, спасибо~
Благодарю, как бульбашь очень бы хотела, ехе.
Мечтаю о картофельном пюре с жареными лесными грибами...
О, бульбашь *гуглит и видит картинки крепкого алкоголя, удивленно моргает, но с улыбкой смотрит на Сусанну* Ого~
А, ооо, пюрешка с грибочками мммм Именно лесными грибами? Вам они больше всего нравятся? *задумался о том, чтобы сходить в лес и в задумчивости не заметил как собака начала рыскать по полу, словно могла рядом найти грибочки* А шампиньоны? *очнулся от мыслей и собака снова посмотрела на Сусанну*
#15
Архивный раздел / Флуд №180 банка со злыми помидорками
06-08-2025, 00:34:18Цитата: Расахти от 06-08-2025, 00:26:03@Фридрих Браун,Привет! *собака рядом радостно виляет хвостом, показывая, что Фридрих и вправду рад знакомству*
- Доброго времени суток.
*Вежливо полонилась*
Цитата: Сусанна от 06-08-2025, 00:26:12@Фридрих Браун, добро пожаловать и с принятием.^^Спасибо большое! Я думал, что будет какое-то обсуждение анкеты, учитывая что я расу выдумывал, не ожидал что примут так быстро))
Ого, аж аппетит пробудился... Молодчина.)
Хехех, спасибо :з Я бы угостил, если бы мог! Но, по сути, ничего особенного, просто учитывая сейчас цены на крошку-картошку я сильно экономически выиграл
#16
Архивный раздел / Флуд №180 банка со злыми помидорками
06-08-2025, 00:24:07
*Внезапно залетает с неожиданным диалогом*
А я сегодня научился говорить крошку-картошку, создавая паззл из картошки и делая таким образом вид, что картошка большая. Теперь не могу осуждать вк-шортсы в плане бесполезности, получилось просто отлично. Там, со слов девушки в клипе, она говорила, что таким образом и делают большую картошку в этом ресторане(забегаловке).
*Гордится достижением*
А я сегодня научился говорить крошку-картошку, создавая паззл из картошки и делая таким образом вид, что картошка большая. Теперь не могу осуждать вк-шортсы в плане бесполезности, получилось просто отлично. Там, со слов девушки в клипе, она говорила, что таким образом и делают большую картошку в этом ресторане
*Гордится достижением*
#17
Безудержное общение / Ответы на +
06-08-2025, 00:13:42
@Волхайм *смотрит в ответ*.......... А что, может вам хотелось бы поиграть? :)
Если стесняетесь, я могу сам прибежать в лс
Если стесняетесь, я могу сам прибежать в лс
#18
Квесты и сюжетная основа / Поиск соигрока
06-08-2025, 00:04:39
Друзья, кто-нибудь хочет поиграть? У меня правда только практически один вариант локации для прошлого или настоящего времени. Для настоящего времени может подойти вся планета Алькор, а для прошлого по большей части именно город Элизий. Может кто хочет поиграть?
#19
Хранилище анкет / Анкета Фридриха Брауна
05-08-2025, 17:59:24
1. Имя и фамилия персонажа
Настоящее имя (я-человек): Фридрих Браун
Настоящее имя (я-собака): Фрай
Подставное имя: Дитрих + любая выдуманная фамилия
2. Раса и год рождения
Раса - Ситрих (авторская). Дата рождения - 29 августа 2985 года
3. Место проживания, род занятий и состоятельность
Проживает в городе Элизий, планета Алькор на полуострове Арт. Художник, богатый с переменным успехом, в зависимости от "музы" (продажи картин)
4. Цвет магической энергии и ориентация
Черно-красная магическая энергия. Черная от тела собаки и красная при использовании магических заклинаний.
Ориентация - Гомосексуал
5. Биография
Он - последнее дыхание забытого эксперимента. Его имя лишь украшение, появившееся позже; в начале был только номер: 276. Его раса, "Ситрих", не появилась естественным путем, родилась в лаборатории под толщей земли, скрытого от солнечного света. Это место тало его колыбелью, пещерой и клеткой. Там, в вечном полумраке, дракон-ученый, проживший столетия, пытался создать нечто вечное, идеальное, неуязвимое. Одно тело - неудача, второе - разложение, третье - безумие. Так было снова и снова: Ситрихи рождались, дышали коротко, и гасли, словно спички в водовороте времени. Но Фридрих выжил. Не просто прожив чуть дольше других — он не умирал вовсе. Его тела — мальчик и собака — росли вместе, дышали в унисон, и время лишь гладило их по спине, но не царапало. Ученый записал это как «аномалию», потом — как «достижение», а вскоре — как «угрозу». Он собирался препарировать Фридриха, чтобы узнать, в чем была его тайна. Но он забыл, что 276 не был предметом, а уже давно стал существом, что не стало бы безропотно сдавать. Может он и не понимал мира, но чувствовал запах страха и предательства. Когда тьма, спавшая в теле собаки, проснулась, лаборатория содрогнулась. Ученый умер также быстро и легко, как он сам создавал смерть в стенах этого подземного мира. Фридрих остался один. Годы шли, а он просто жил — прятался среди старых панелей, ел, пока было что есть, слушал дыхание пустоты. Он был один в мире без неба, но рядом с ним был он сам. В то время и пришло его разделенное "я" от одиночества и потери какого-либо общения. Только когда голод стал сильнее страха, он решился выбраться из этого места.
Мир оказался пугающе неизведанным местом. Планета — дикая, незнакомая, каждый звук был угрозой. Он учился. Сначала красть, потом прятаться. Потом — сражаться. Время учило медленно, но он запоминал. Его никто не ждал. Никто не называл его по имени. Пока однажды с неба не "упали" люди. Их корабль был как гром, но внутри оказались те, кто увидели в нем не чудовище, а ребёнка. Потерянного, грязного, с глазами, в которых прятались века одиночества. Его взяли с собой. Они не знали, что он уже прожил гораздо дольше. А он не знал, что такое доверие. Но с ними он впервые почувствовал, что значит — быть по-настоящему не одному.
Он путешествовал с ними недолго. Когда стало ясно, что его лицо не меняется, а голос не ломается, команда поняла — он не человек. С сочувствием, но без понимания, они оставили его на планете Алькор. Деньги, теплые слова и прощание, без вины и без возвращения. Фридрих вновь был один. Менялись эпохи, стирались границы. Он пробовал жить. Работал кем только мог — носильщиком, продавцом, даже уборщиком. Но всё казалось чужим. Пока не встретил Мастера. Художника с руками, пахнущими маслом, и глазами, видевшими больше, чем другие. Тот взял его под крыло. Не спрашивал, кто он. Не пугался собаки, молча следующей за ним. И Фридрих остался. Сначала — чтобы отплатить, потом — потому что не смог уйти.
Они жили вместе долгие годы. Когда Мастер умер, Фридрих не плакал. Он просто взял кисть и продолжил дело своего Мастера. Сейчас он редко пишет картины — только когда муза, скрытая в шорохе лап или в шелесте листьев, касается его плеча. Он живёт в доме в Элизии, в тихом городе, полном света. Рядом — небольшая гостиница, приносящая ему скромный доход.
Он не беден, не несчастен. Но в нем живёт тоска по тому, чего он сам себя лишил. Страх запер его на одной планете. Теперь он ищет тех, кто покажет ему Вселенную. И если встретит тебя — то, возможно, ты станешь его проводником в ту жизнь, которую он слишком долго прятал за дверями.
6. Образ
Общее описание:
Фридрих Браун - существо, живущее сразу в двух телах: человекоподобном и зверином. Один -
юноша с живыми жестами и подростковыми всплесками эмоций, другой - собака,
похожая на овчарку, чьё дыхание пропитано магической тенью. Они редко разлучаются. Движутся почти синхронно, словно зеркала с легким сдвигом. Поворачивают головы одновременно, вслушиваются в тишину, словно в ней звучит их имя. Даже в моменты, когда тела расходятся в движении, чувствуется странная, пугающе точная гармония — не два существа, а одно, разделенное на формы. Смерть одного тела — не конец. Оставшееся способно пережить столетия и, если хватит сил, вырастить новое. Но это всегда утрата. В одиночестве Фридрих впадает в оцепенение, скрывается от мира, засыпает, пока не вернется в полноту своего "я". Одиночество не просто боль — это угроза его существованию. Несмотря на тесную связь, он различает себя и собаку, как братьев по крови, не по разуму. И если связь рвется — тоска может стать фатальной.
Мужская ипостась:
Фридрих выглядит юным, почти мальчишкой. Невысокий, с растрёпанными чёрными волосами и яркими алыми глазами, он носит мешковатую одежду, словно застрял между детством и чем-то большим. В нём есть что-то щенячье — в порывистости, в стремлении обнять глазами весь мир, в странной смеси хрупкости и неистовства. Его эмоции проступают легко, без фильтров, будто кожа у него тонкая, как у того, кто слишком долго жил в темноте.
Собачья ипостась:
На первый взгляд — обычная крупная овчарка с внимательным взглядом и хищной грацией. Но стоит магии проснуться, как собака преображается: из её пасти сочится тень, а глаза пылают тем же алым светом, что и у мальчика. Изнутри тело собаки наполняется чёрной магией, словно сквозь шкуру дышит нечто древнее. Эта тьма обвивает Фридриха, становится его бронёй, голосом, инстинктом. В паре они — не хозяин и питомец, а единство, распавшееся на форму и функцию.
7. Уровень персонажа и вид источника
Уровень персонажа: VI
Вид источника: магия
8. Связь с игроком
ЛС (потом отредактирую с соц.сетями, если буду активно играть)
9. Как вы нас нашли?
РПГ-топ
10. Вид проверки анкеты
стандартная проверка через комментарии в теме анкеты
Настоящее имя (я-человек): Фридрих Браун
Настоящее имя (я-собака): Фрай
Подставное имя: Дитрих + любая выдуманная фамилия
2. Раса и год рождения
Раса - Ситрих (авторская). Дата рождения - 29 августа 2985 года
3. Место проживания, род занятий и состоятельность
Проживает в городе Элизий, планета Алькор на полуострове Арт. Художник, богатый с переменным успехом, в зависимости от "музы" (продажи картин)
4. Цвет магической энергии и ориентация
Черно-красная магическая энергия. Черная от тела собаки и красная при использовании магических заклинаний.
Ориентация - Гомосексуал
5. Биография
Он - последнее дыхание забытого эксперимента. Его имя лишь украшение, появившееся позже; в начале был только номер: 276. Его раса, "Ситрих", не появилась естественным путем, родилась в лаборатории под толщей земли, скрытого от солнечного света. Это место тало его колыбелью, пещерой и клеткой. Там, в вечном полумраке, дракон-ученый, проживший столетия, пытался создать нечто вечное, идеальное, неуязвимое. Одно тело - неудача, второе - разложение, третье - безумие. Так было снова и снова: Ситрихи рождались, дышали коротко, и гасли, словно спички в водовороте времени. Но Фридрих выжил. Не просто прожив чуть дольше других — он не умирал вовсе. Его тела — мальчик и собака — росли вместе, дышали в унисон, и время лишь гладило их по спине, но не царапало. Ученый записал это как «аномалию», потом — как «достижение», а вскоре — как «угрозу». Он собирался препарировать Фридриха, чтобы узнать, в чем была его тайна. Но он забыл, что 276 не был предметом, а уже давно стал существом, что не стало бы безропотно сдавать. Может он и не понимал мира, но чувствовал запах страха и предательства. Когда тьма, спавшая в теле собаки, проснулась, лаборатория содрогнулась. Ученый умер также быстро и легко, как он сам создавал смерть в стенах этого подземного мира. Фридрих остался один. Годы шли, а он просто жил — прятался среди старых панелей, ел, пока было что есть, слушал дыхание пустоты. Он был один в мире без неба, но рядом с ним был он сам. В то время и пришло его разделенное "я" от одиночества и потери какого-либо общения. Только когда голод стал сильнее страха, он решился выбраться из этого места.
Мир оказался пугающе неизведанным местом. Планета — дикая, незнакомая, каждый звук был угрозой. Он учился. Сначала красть, потом прятаться. Потом — сражаться. Время учило медленно, но он запоминал. Его никто не ждал. Никто не называл его по имени. Пока однажды с неба не "упали" люди. Их корабль был как гром, но внутри оказались те, кто увидели в нем не чудовище, а ребёнка. Потерянного, грязного, с глазами, в которых прятались века одиночества. Его взяли с собой. Они не знали, что он уже прожил гораздо дольше. А он не знал, что такое доверие. Но с ними он впервые почувствовал, что значит — быть по-настоящему не одному.
Он путешествовал с ними недолго. Когда стало ясно, что его лицо не меняется, а голос не ломается, команда поняла — он не человек. С сочувствием, но без понимания, они оставили его на планете Алькор. Деньги, теплые слова и прощание, без вины и без возвращения. Фридрих вновь был один. Менялись эпохи, стирались границы. Он пробовал жить. Работал кем только мог — носильщиком, продавцом, даже уборщиком. Но всё казалось чужим. Пока не встретил Мастера. Художника с руками, пахнущими маслом, и глазами, видевшими больше, чем другие. Тот взял его под крыло. Не спрашивал, кто он. Не пугался собаки, молча следующей за ним. И Фридрих остался. Сначала — чтобы отплатить, потом — потому что не смог уйти.
Они жили вместе долгие годы. Когда Мастер умер, Фридрих не плакал. Он просто взял кисть и продолжил дело своего Мастера. Сейчас он редко пишет картины — только когда муза, скрытая в шорохе лап или в шелесте листьев, касается его плеча. Он живёт в доме в Элизии, в тихом городе, полном света. Рядом — небольшая гостиница, приносящая ему скромный доход.
Он не беден, не несчастен. Но в нем живёт тоска по тому, чего он сам себя лишил. Страх запер его на одной планете. Теперь он ищет тех, кто покажет ему Вселенную. И если встретит тебя — то, возможно, ты станешь его проводником в ту жизнь, которую он слишком долго прятал за дверями.
6. Образ
Общее описание:
Фридрих Браун - существо, живущее сразу в двух телах: человекоподобном и зверином. Один -
юноша с живыми жестами и подростковыми всплесками эмоций, другой - собака,
похожая на овчарку, чьё дыхание пропитано магической тенью. Они редко разлучаются. Движутся почти синхронно, словно зеркала с легким сдвигом. Поворачивают головы одновременно, вслушиваются в тишину, словно в ней звучит их имя. Даже в моменты, когда тела расходятся в движении, чувствуется странная, пугающе точная гармония — не два существа, а одно, разделенное на формы. Смерть одного тела — не конец. Оставшееся способно пережить столетия и, если хватит сил, вырастить новое. Но это всегда утрата. В одиночестве Фридрих впадает в оцепенение, скрывается от мира, засыпает, пока не вернется в полноту своего "я". Одиночество не просто боль — это угроза его существованию. Несмотря на тесную связь, он различает себя и собаку, как братьев по крови, не по разуму. И если связь рвется — тоска может стать фатальной.
Мужская ипостась:
Фридрих выглядит юным, почти мальчишкой. Невысокий, с растрёпанными чёрными волосами и яркими алыми глазами, он носит мешковатую одежду, словно застрял между детством и чем-то большим. В нём есть что-то щенячье — в порывистости, в стремлении обнять глазами весь мир, в странной смеси хрупкости и неистовства. Его эмоции проступают легко, без фильтров, будто кожа у него тонкая, как у того, кто слишком долго жил в темноте.
Собачья ипостась:
На первый взгляд — обычная крупная овчарка с внимательным взглядом и хищной грацией. Но стоит магии проснуться, как собака преображается: из её пасти сочится тень, а глаза пылают тем же алым светом, что и у мальчика. Изнутри тело собаки наполняется чёрной магией, словно сквозь шкуру дышит нечто древнее. Эта тьма обвивает Фридриха, становится его бронёй, голосом, инстинктом. В паре они — не хозяин и питомец, а единство, распавшееся на форму и функцию.
7. Уровень персонажа и вид источника
Уровень персонажа: VI
Вид источника: магия
8. Связь с игроком
ЛС (потом отредактирую с соц.сетями, если буду активно играть)
9. Как вы нас нашли?
РПГ-топ
10. Вид проверки анкеты
стандартная проверка через комментарии в теме анкеты
Страницы1
Лучший пост от Волхайма
Его внимание было целиком поглощено сложной работой по картографированию внутренних коридоров нижнего яруса зиккурата на Климбахе. Воздух был густым от пыли тысячелетий и пах озоном, идущим от портативного сканера, методично считывавшего резные псалмы на стенах, написанные на мёртвом наречии. Генри скользил пальцами в перчатке по шероховатой поверхности камня, пытаясь уловить малейшие вибрации скрытых механизмов или энергетических следов, фиксируя каждую деталь для Архива...
