Тепло. Мне было так тепло, что внезапно захотелось свернуться на коленях Владыки и заснуть. А после пробуждения вновь увидеть лицо брата и прикоснуться ладонью к его щеке. Мягко огладить оную. Увить его взгляд и понять, что со мной всё хорошо.
Брата? Почему вдруг я считаю его своим братом? Почему так спокойно нахожусь рядом с ним, когда мгновениями ранее мне было причинено столько боли?
Смущение слегка окрашивает мои щёки. Разве он брат мне? Разве имеем мы родство кровное, что позволяет испытывать к нему вот это чувство, которое радостным предвкушением разливается в моей груди?
Именно оно позволяет мне больше не срываться места. Не пытаться сбежать от Владыки.
Я смотрю на Фтэльмену и сама не знаю почему широко улыбаюсь.
Только что, несколькими минутами ранее, кровь моя и Инфирмукса смешивалась почти в одно целое. Теперь внутри меня частичка его и кровью мы едины. Может в этом есть смысл? Может поэтому сейчас я не испытываю ненависти к нему?
Фтэльмена удаляется и мой взгляд провожает девушку тихим смешком. Я рада ей. Я рада им обоим.
Ладонь Владыки, приглаживающая мои волосы, теперь путается в пепельных прядях. Самый мягкий и заботливый «гребень» в моей жизни проходится по локонам, расчёсывая их.
Улыбаюсь ещё шире – он словно знает мои слабости. Так делала раньше мать. Её, по-матерински нежные руки, осторожно устраивали мою голову на своих коленях и в час душевных терзаний я прикрывала глаза, ощущая, как женские пальцы, в жесте заботливом, медленно проходились по волосам. Путались в них и слегка затрагивали кожу головы. Проходились по ней и чуть поглаживая начинали свой путь сначала.
Я засыпала от этого. Прикрывала глаза, уносясь в страну прекрасных сновидений. Туда, где царило моё воображение. Там не было суеты и раздрая, царящего в племени. Не было боли и огорчения. Не было любви, приносящей разочарование...
— О-о-о-х. — внезапное осознание ещё больше заставляет смутиться.
Инфирмукс стоял рядом, наблюдая из первых рядов отрывок из прошлой моей жизни. Это не было игрой воспалённого разума, корчащегося от боли. То происходило на самом деле. И сейчас, больше не находясь под его ментальным присутствием, я позволила себе осознать, что же всё–таки произошло.
Не хотелось шевелиться. Не хотелось думать или говорить. Внезапно стало так хорошо, словно я словила приступ эйфории и пик от неё прошёл, неторопливой волной омывая моё тело. Он оставлял после себя приятную тяжесть в ногах и лёгкую усталость.
Кристаллы вокруг мерцали алыми всполохами. Они то гасли, погружая нас в полумрак. То вспыхивали мягким светом, отображая на лице Владыки тень. И игра эта скрывала румянец на моих щеках, позволяя чувствовать себя более комфортно.
Веки закрывались сами собой и только по ощущениям я понимала, что Инфирмукс всё ещё рядом.
— Я теперь кажусь себе старшим братишкой, которого у тебя никогда не было? Значит, магическая связь формируется очень хорошо. У меня такая основа контрактов. — брови мои удивлённо сходятся на переносице.
Так значит я не сошла с ума? Значит все мои ощущения имеют место быть и им есть разумное объяснение?
Я не успела опечалиться тому, что все чувства мои не настоящие, как Инфирмукс продолжил говорить. Но могла ли я печалиться по этому поводу? Разве возможно испытывать привязанность к тому, кого знаешь так мало?
«Сестрица Шанайра.»
Эхом пронеслось в моей голове. Улыбка стала ещё шире. Захотелось снова его обнять и прижаться к плечу. Я была...Счастлива? Счастлива от связи, надиктованной мне магическим контрактом.
И я киваю. Слушаю его молча и продолжаю улыбаться. Смотрю на него и не понимаю – в глазах Инфирмукса блеск безумный или же это кристаллов отражение?
Он говорил и поток речей его казался мне совершенно бессвязным. Будто все события, пересказываемые им, имели хаотичный порядок, смешивались между собой, и только после озвучивались им. Возможно всему виной моё состояние и слова Владыки всё-таки имели смысл. Но даже если это было не так – я понимала его.
Каждое слово. Каждое предложение. Любой эмоциональный окрас. Я понимала абсолютно всё и у меня не было необходимости переспрашивать его дважды.
Инфирмукс напоминал собой задорного подростка, что повествовал о своём дне, как о самом главном и впечатляющем событии в его жизни. Неужели жизнь Владыки вот такая? Где каждый день на волоске. Где абсурд граничит со смертью. Где целый город может обратиться в ничто... Где целое племя станут вырезать лишь для того, чтобы хоть как-то пошатнуть власть его.
Столько жизней ради одного. Это ли справедливо?
— Прости нас, Инфирмукс. — я обращаюсь к нему на «ты» и мне не хочется говорить иначе. — Ни я, ни Фтэльмена не знали, что ты здесь... Отдыхал?
А как это ещё назвать?
— В последние несколько дней мне стало хуже. Я не хотела есть и разговаривать с кем-либо. Фтэльмена переживала. Протяни мы ещё немного, то... — в горле запершило и я судорожно сглотнула. Не хочу плакать в его руках. — Твой подарок? Эреб? О-о-о-х.
При упоминании змея по телу прошла дрожь. Мне кажется, что я ещё долго не смогу забыть тот страх, который заставлял меня извиваться в хватке хвоста Владыки.
— Я думаю... — секундная заминка. Не хочу его обидеть. — Сначала мне казалось, что ты жестоко надо мной пошутил, воскресив того, кто виновен в гибели всех, кого я знала. Но Сероик, помимо Фтэльмены, был со мной всё это время. Иногда, просыпаясь среди ночи в бреду, я видела его. Страх отступал и сон улетучивался, разрушаемый тенью Энгер'шааса. А мой день... — улыбаюсь ему, — Мне кажется, что прежде я не была настолько счастлива, как сейчас. Конечно... Эреб и сегодняшнее событие ещё долго будут преследовать меня, но в целом... — приподнимаюсь, слегка морщась от лёгкой боли. — Но в целом всё хорошо.
Склонив голову, я смотрю за спину Владыки.
Словно из ниоткуда, по моему молчаливому приказу, сквозь пульсации бликов кристальных, к нам вышел Сероик. Он смотрит на меня, приподнимающуюся на локтях от пола, и кажется, что на лице его мелькает беспокойство.
— Я в порядке. — и хоть какая-то часть меня не верила в это, а боль всё ещё намекала о своём присутствии, я повторила свои слова более твёрдо. — Я в порядке.
Внезапно захотелось есть. Вот бы отведать тех самых фруктов, от которых я отказывалась днями ранее...
Брата? Почему вдруг я считаю его своим братом? Почему так спокойно нахожусь рядом с ним, когда мгновениями ранее мне было причинено столько боли?
Смущение слегка окрашивает мои щёки. Разве он брат мне? Разве имеем мы родство кровное, что позволяет испытывать к нему вот это чувство, которое радостным предвкушением разливается в моей груди?
Именно оно позволяет мне больше не срываться места. Не пытаться сбежать от Владыки.
Я смотрю на Фтэльмену и сама не знаю почему широко улыбаюсь.
Только что, несколькими минутами ранее, кровь моя и Инфирмукса смешивалась почти в одно целое. Теперь внутри меня частичка его и кровью мы едины. Может в этом есть смысл? Может поэтому сейчас я не испытываю ненависти к нему?
Фтэльмена удаляется и мой взгляд провожает девушку тихим смешком. Я рада ей. Я рада им обоим.
Ладонь Владыки, приглаживающая мои волосы, теперь путается в пепельных прядях. Самый мягкий и заботливый «гребень» в моей жизни проходится по локонам, расчёсывая их.
Улыбаюсь ещё шире – он словно знает мои слабости. Так делала раньше мать. Её, по-матерински нежные руки, осторожно устраивали мою голову на своих коленях и в час душевных терзаний я прикрывала глаза, ощущая, как женские пальцы, в жесте заботливом, медленно проходились по волосам. Путались в них и слегка затрагивали кожу головы. Проходились по ней и чуть поглаживая начинали свой путь сначала.
Я засыпала от этого. Прикрывала глаза, уносясь в страну прекрасных сновидений. Туда, где царило моё воображение. Там не было суеты и раздрая, царящего в племени. Не было боли и огорчения. Не было любви, приносящей разочарование...
— О-о-о-х. — внезапное осознание ещё больше заставляет смутиться.
Инфирмукс стоял рядом, наблюдая из первых рядов отрывок из прошлой моей жизни. Это не было игрой воспалённого разума, корчащегося от боли. То происходило на самом деле. И сейчас, больше не находясь под его ментальным присутствием, я позволила себе осознать, что же всё–таки произошло.
Не хотелось шевелиться. Не хотелось думать или говорить. Внезапно стало так хорошо, словно я словила приступ эйфории и пик от неё прошёл, неторопливой волной омывая моё тело. Он оставлял после себя приятную тяжесть в ногах и лёгкую усталость.
Кристаллы вокруг мерцали алыми всполохами. Они то гасли, погружая нас в полумрак. То вспыхивали мягким светом, отображая на лице Владыки тень. И игра эта скрывала румянец на моих щеках, позволяя чувствовать себя более комфортно.
Веки закрывались сами собой и только по ощущениям я понимала, что Инфирмукс всё ещё рядом.
— Я теперь кажусь себе старшим братишкой, которого у тебя никогда не было? Значит, магическая связь формируется очень хорошо. У меня такая основа контрактов. — брови мои удивлённо сходятся на переносице.
Так значит я не сошла с ума? Значит все мои ощущения имеют место быть и им есть разумное объяснение?
Я не успела опечалиться тому, что все чувства мои не настоящие, как Инфирмукс продолжил говорить. Но могла ли я печалиться по этому поводу? Разве возможно испытывать привязанность к тому, кого знаешь так мало?
«Сестрица Шанайра.»
Эхом пронеслось в моей голове. Улыбка стала ещё шире. Захотелось снова его обнять и прижаться к плечу. Я была...Счастлива? Счастлива от связи, надиктованной мне магическим контрактом.
И я киваю. Слушаю его молча и продолжаю улыбаться. Смотрю на него и не понимаю – в глазах Инфирмукса блеск безумный или же это кристаллов отражение?
Он говорил и поток речей его казался мне совершенно бессвязным. Будто все события, пересказываемые им, имели хаотичный порядок, смешивались между собой, и только после озвучивались им. Возможно всему виной моё состояние и слова Владыки всё-таки имели смысл. Но даже если это было не так – я понимала его.
Каждое слово. Каждое предложение. Любой эмоциональный окрас. Я понимала абсолютно всё и у меня не было необходимости переспрашивать его дважды.
Инфирмукс напоминал собой задорного подростка, что повествовал о своём дне, как о самом главном и впечатляющем событии в его жизни. Неужели жизнь Владыки вот такая? Где каждый день на волоске. Где абсурд граничит со смертью. Где целый город может обратиться в ничто... Где целое племя станут вырезать лишь для того, чтобы хоть как-то пошатнуть власть его.
Столько жизней ради одного. Это ли справедливо?
— Прости нас, Инфирмукс. — я обращаюсь к нему на «ты» и мне не хочется говорить иначе. — Ни я, ни Фтэльмена не знали, что ты здесь... Отдыхал?
А как это ещё назвать?
— В последние несколько дней мне стало хуже. Я не хотела есть и разговаривать с кем-либо. Фтэльмена переживала. Протяни мы ещё немного, то... — в горле запершило и я судорожно сглотнула. Не хочу плакать в его руках. — Твой подарок? Эреб? О-о-о-х.
При упоминании змея по телу прошла дрожь. Мне кажется, что я ещё долго не смогу забыть тот страх, который заставлял меня извиваться в хватке хвоста Владыки.
— Я думаю... — секундная заминка. Не хочу его обидеть. — Сначала мне казалось, что ты жестоко надо мной пошутил, воскресив того, кто виновен в гибели всех, кого я знала. Но Сероик, помимо Фтэльмены, был со мной всё это время. Иногда, просыпаясь среди ночи в бреду, я видела его. Страх отступал и сон улетучивался, разрушаемый тенью Энгер'шааса. А мой день... — улыбаюсь ему, — Мне кажется, что прежде я не была настолько счастлива, как сейчас. Конечно... Эреб и сегодняшнее событие ещё долго будут преследовать меня, но в целом... — приподнимаюсь, слегка морщась от лёгкой боли. — Но в целом всё хорошо.
Склонив голову, я смотрю за спину Владыки.
Словно из ниоткуда, по моему молчаливому приказу, сквозь пульсации бликов кристальных, к нам вышел Сероик. Он смотрит на меня, приподнимающуюся на локтях от пола, и кажется, что на лице его мелькает беспокойство.
— Я в порядке. — и хоть какая-то часть меня не верила в это, а боль всё ещё намекала о своём присутствии, я повторила свои слова более твёрдо. — Я в порядке.
Внезапно захотелось есть. Вот бы отведать тех самых фруктов, от которых я отказывалась днями ранее...
