Аркхейм

(этот персонаж тоже в длительном лоу + будет редактура персонажа, чтобы им было удобно играть)

   Теплая, осторожная, выверенная до мелочей связь. Как будто кто-то провел по ней ладонью, и хаос в ее сознании ненадолго отпрянул. Мысли другой арданатеи разлились ровным светом, легко касаясь ее собственной сути, и Тиссара, затихнув, позволила этому ощущению наполнить внутреннее пространство. Мир, даже если и остался искаженным, вдруг стал более определенным когда она смотрела через призму восприятия другого арданатея.
   Она видела металлический шар, яркий, словно игрушка, но с тяжестью, не свойственной детским вещам. Квадратное тело дрона. Винты. Антенны. Камеры. И особое сияние плиты, к которой касаться было неправильно, опасно, чуждо. Она видела это. Слышала. Она касалась. Тиссара позволила образам Киры наполнить свое восприятие, и это на мгновение выравнивало ее, как если бы кто-то выложил дорожку в болоте. Она ступала по ней босыми ногами, чувствовала силу и порядок, чьи очертания ей недоступны, но в которых можно укрыться хотя бы на миг.
   Но когда наступило время ответить, хаос вернулся. Не как шторм, а как дыхание — ее собственное, неотъемлемое, искривленное временем. Мысли вновь рассыпались, смешались, задрожали. Поток поплыл, как разогретый металл, теряя форму, цепляясь за фрагменты и передавая их. Сначала — ощущение мертвого воздуха. Без звуков. Без запахов. И снега, шуршащего под ногами. Тень от разбитого дрона, едва различимая. В руках — объект, округлый, холодный, зовущий яркий. Она явно держала его, но сразу же после четких видений все рассыпалось, растаяло, словно именно в тот миг ее мир и разрушился. Незримое присутствие компаньона пропало и все смешалось. Воздух стал липким. Пространство — пустым. Свет от шара исказился, как во сне. Прикосновение к металлу, едкий дым, все смешалось в одно, небольшие фрагментарные картинки пейзажей появлялись перед глазами, все эти места были где-то рядом.
   Следующее, что она помнила — город был уже вдалеке, белое сияние купола и тяжесть в руках. Завёрнутая в ткань пластина. Её пальцы держали металл, хотя разум тогда уже не помнил, зачем. Она шла. По инерции. Потому что остаться на месте значило утонуть. И теперь Кира могла увидеть саму себя в чужой памяти. На этом ее рассказ окончился.
   И теперь, выйдя из этого воспоминания, вернувшись в детское тело на скамейке, она осторожно развернула ткань. Движения были неспешными, будто опасалась, что все исчезнет, стоит только поторопиться. Металлическая пластина, погнутая, с выбитым, частично стершимся номером, лежала на ее ладонях, как забытый фрагмент игры. Но он был настоящий. Осязаемый. И значит — важный.
   Она молча посмотрела на Киру. В ее взгляде не было взрослого осознания смысла находки, но было другое — понимание, что кто-то другой знает, что делать. И именно поэтому ей можно отдать.
— Мне кажется, что госпожа Металлическая Штука хочет быть у тебя, — прошептала она и протянула пластину. Голос ее был слабым, но искренним. Детским. — Она не моя. 
И добавила после короткой паузы, с чуть нахмуренным лбом, словно выуживая изнутри остатки связной мысли, но потерялась в своем же хаосе. Тиссара прижала ладони к груди, уже пустые, без куска металла на руках. Ее тело вновь расслабилось, будто отдав пластину, она вернула часть чужой целостности. И, может быть, тем самым — спасла каплю собственной.

   Когда другой арданатей отозвалась, не звуком, а тем, что было ближе к дыханию, чем к речи, Тиссара не ответила сразу. Она чуть выпрямила спину, но осталась сидеть так же тихо, как и прежде, лишь ее пальцы, до того невозмутимо лежавшие на коленях, чуть вздрогнули, словно от холода. Мягкое касание сознания к сознанию — не вторжение, а деликатное прикосновение, такое, которое может отозваться как утешением, так и болью, если слишком долго его удерживать. Она чувствовала его — тёплое, медленное, без давления, но всё же направленное вовнутрь, к тому месту, где ее собственное «я» пульсировало хаосом, заключённым в детское тело.
   Связь вспыхнула не сразу, не всплеском, а скорее как рассыпавшийся во тьме светлячок. Тиссара не передавала слова — у нее их не было. У нее были образы, и каждый из них всплывал, будто из глубокой трещины в восприятии, медленно, с осторожностью, но без попытки скрыться. Поток был слабый, нестабильный, словно дрожащий во тьме луч, но в нём ощущалось больше, чем в любой фразе. Сначала — ощущение пустоты, не мрачной и не враждебной, а той, что возникает в заброшенных залах: когда всё ещё стоит тишина, впитавшая в себя шаги и голоса, но уже ничто не звучит. Пыль, медленно опускающаяся с воздуха, едва уловимый запах горячего металла, как в местах, где время перестало течь — оно не остановилось, нет, оно как будто сгорело. Потом — прикосновение. Теплое, надежное, охватывающая плечо. Неясный силуэт того, кто был рядом. Кто смотрел на нее. Кто знал, что она — не ребенок, не чудовище. Это воспоминание — если это вообще было воспоминанием — дрожало, не удерживаясь в границах. Фигура расплывалась, исчезала, оставляя вместо себя только тень и тоскливую невозможность дотянуться. В этом — потеря, самая глубокая. Не смерть, не прощание. А исчезновение. Как будто один из миров, в которых она была, больше не существует — и никто, кроме неё, не заметил, что он исчез.
   Это не был поток в прямом смысле. Тиссара не показывала прошлого — она была этим прошлым и будущим. Внутри, без фильтра, без защитных перепонок. И позволяла другому существу увидеть хаос, который однажды запутался в ее сознании временем. Тот, кто раньше удерживал ее центр, исчез. И она не знала, как найти. Из-за резкой пропажи даже ее помнила, где искать. Лишь время от времени улавливала остаточные следы: знакомый изгиб света, запах, наплыв тоски, возникающий без причины.
   Но все это было передано не резко. Не навязчиво. Связь, которую Тиссара раскрыла, была зыбкой и мягкой, как дыхание на стекле. Она не просила ни помощи, ни жалости. Только понимания, что кто-то теперь знает. И пусть не спасет — но хотя бы не забудет. Когда образы угасли, она осталась все так же сидеть на лавке, покачивая ногами. Ее лицо оставалось детским, чистым, с чуть растрёпанными чёрными волосами и лбом, прячущимся за прямой чёлкой. Только глаза, что блестели детскостью ненадолго померкли, прежде чем вернуться к безумному свету детского образа.
   Она не сказала ни слова вслух. Только посмотрела и в тонкой тишине их слабо связанного сознания раздался вопрос:
— А ты что потеряла?

  Тиссара стояла на краю причала, нависая над водой так, что ее черные волосы свисали вниз, как мокрые ленточки. Под ногами приятно покалывал теплый камень, а перед глазами медленно перекатывался сияющий куб — вода в нем переливалась, как растаявшее радугой небо, и внутри плавали рыбы. Рыбы с пятнышками. Рыбы с золотом. Рыбы с магией.
— Они светятся! — прошептала Тиссара, приплясывая на месте, — Смотри, господин Кубик, ты мне нравишься всё больше! Только... — она наклонилась, щурясь, — почему ты всё ещё целый?
  Она замерла. Голова её чуть склонилась вбок, как у зверька, впервые увидевшего огонь.
— Если я, например, бабахну по тебе... — медленно начала она, обращаясь к кубу с задумчивым видом, — может, рыбки вылетят сразу? Все-все! И я поймаю их голыми руками и пожелаю целый мешок чудес. И ещё немного обнимашек. И чайник, который поёт! — она уже подняла руку, будто собиралась впрямь стукнуть по волшебной водяной сфере.
  Но у игр всегда были правила. Краем глаза она видела старичка, поэтому, грустно посмотрела на него.
— Оу... нельзя да? — пробормотала она, спрашивая у Вилбура, чуть поморщившись, — Мистер Бормочущий Указчик, ты хочешь, чтобы я делала как надо, да?.. Ну-у-у... ладно. Только потому что у тебя улыбка смешная, как у половинки месяца.
  Вилбур протянул ей удочку. Девочка взяла её с осторожностью, как будто это была не палка с леской, а длинная змея. Она приподняла её к глазам, разглядывая то снизу, то сбоку.
— Рыболовилка — сказала она с искренней серьезностью. — Почему у неё хвостик на верёвочке?... — Она потянула за леску, наблюдая, как крючок раскачивается, и тихонько фыркнула, — Это все не то.
  Она повернулась к кубу, прищурилась, как будто принимала важное решение... и вдруг резко размахнулась и швырнула удочку прямо в воду, конечно, не в море, а в сам куб. Тот слегка дрогнул — всплеск, легкое сияние — и одна морская рыба с плеском вылетела наружу, приземлившись на каменный причал, шлепнулась и затрепыхалась, сверкая чешуей.
— Ага! Поймала! — взвизгнула Тиссара, подпрыгивая от восторга и хлопая в ладоши. — Я же говорила, что умею ловить! Я — великая охотница за чешуйчатыми плюмбусами, повелительница жабр и принцесса морских ушей!
  Она бросилась к рыбе, аккуратно коснулась ее пальцем, как будто убеждаясь, что настоящая, а потом торжественно подняла над головой, будто трофей. Глаза ее сияли, а ноги сами начинали плясать, выводя странные прыжки с поворотами, как будто она не просто танцевала, а отплясывала космическое заклинание победы.
— Рыбка! Рыбка моя! — приговаривала она, кружась. — Теперь ты — билетик к карпикам! Ты же карпозаменитель, да? — Она кивнула себе, совершенно уверенная в собственной логике.
  Остановившись, она вновь подобрала удочку с пола. Взяла её в руки уже увереннее, но всё ещё подозрительно посмотрела на болтающийся крючок.
— Всё-таки, зачем тебе хвост, Палка? Ты ведь могла бы быть просто... ну... бьющей палкой? — она прижала древко к груди, как будто хотела услышать ответ. — Может, ты просто хочешь, чтобы тебя воспринимали серьезно... Ну ничего, я тебя не брошу. Мы вместе теперь. Даже если ты странная.
  Она снова подошла к краю причала и, не задумываясь, опустилась на корточки, чтобы заглянуть в куб. И её голос стал на мгновение тише, почти шепотом, будто она не хотела, чтобы кто-то услышал и загадала желание:
— ...Чтоб кто-то однажды сказал мне: "Ты дома".
  Голос ее дрогнул. Но тут же она снова встрепенулась, хихикнула, схватила коробочку с приманкой и, не разбираясь, что с ней делать, начала просто сыпать по чуть-чуть на край причала, как будто подкармливала водяного духа.
— Угощайся, господин Бульбокубик! Это — закусочка перед чудесами!

— Маленькие?... — с лёгкой искренностью, с трепетным удивлением, будто её только что разбудили и предложили крошечный пирог из звездной пыли, Тиссара выдохнула в пустоту, и её голос, который был и не голосом даже, а мерцающим эхо мысли — прошёл сквозь пелены эфира, затрепетал на телепатическом поле, словно шелковая лента на ветру.
— Нет, вы не маленькие. Просто... сложенные. Спрятанные. Скомканные в узелки тревог и механизмов, как письма без подписей, как кораблики, сделанные из забытой мечты и оставленные плыть по пространству в поисках берега. Но я люблю такие письма. Они пахнут теплом. Их можно разворачивать, медленно, как тонкую ткань. Их можно гладить, читать, слушать, заглядывать внутрь, а потом... запоминать. Навсегда. Даже если их авторы не помнят себя сами.
  Она медленно скользила в космосе, змеевидная, древняя, с телом, сплетенным из сине-черной чешуи и звездных всполохов, а ее крылья — тяжелые, металлические, с золотой каймой — мягко трепетали, будто перья на дыхании Вселенной. На кончике хвоста её когти искрились золотым светом, то сжимаясь, то раскрываясь, словно ловя неведомые струи эфира.
— В смысле — "как играть"? — медленно повторила она, вытягивая слова, как тягучий луч света, что тонет в туманности, и в этом голосе было детское, хоть и пугающее очарование, — Играть можно по-разному... Иногда это игра в прятки. Вы прячетесь в броню, я прячусь в звёзды и мы делаем вид, что не замечаем друг друга. Иногда это игра в догонялки, но никто не хочет быть догоняемым. А иногда... — её голос замедлился, стал прозрачным, как лёд, что трескается от солнца, — иногда это игра в правду. Кто первый выдохнет то, что хранит под черепом. Кто осмелится сказать, чего боится. Кто заговорит голосом, что звучит внутри. Это моя любимая.
  Внутри корабля все это время были едва заметные колебания. Она чувствовала их — как бьются сердца, как сжимаются лёгкие, как дрожат мысли, завязанные в узлы. Ей это нравилась. Даже если они тревожились — тревога была частью жизни. А жизнь прекрасна. Тогда это значит, что и она была прекрасной. А также тот факт, что все они были живы значит, что они ещё могут играть.
— Я могу быть тихой. Почти незаметной. Я умею скользить по полу, не оставляя следов. Могу быть как капля времени, проскользнувшая между тиканьями ваших часов. Но раз вы хотите увидеть меня... — её голос вдруг стал почти торжественным, как будто она объявляла начало спектакля перед пустым залом, — тогда я приду.
  Тиссара не любила задержек. Миры, что слишком долго колебались, теряли её внимание. А этот корабль, эта дрожащая звезда, обтянутая панцирем и испуганными голосами — он заманивал. Манил, как игрушка, которую прятали слишком долго. Как чувство, которое хотели утаить. Как мысль, которую не договорили.
  Она потянулась...
  Тонкая голубая энергия, украшенная золотыми геометрическими узорами, мягко вытекла из её груди, как дыхание, как зов, как протянутые ладони. Она не ломала поле корабля — она просто прошла сквозь него, как свет проходит сквозь воду. Космос дрогнул. Пространство изогнулось.

***

  В рубке корабля произошло нечто странное. В звездном свете, что словно ворвался в корабль появилась девочка. Маленькая. Хрупкая. С платьем, струящимся, как расплавленная луна, и босыми ногами, что не оставляли следов. Ее черные волосы блестели в свете ламп и звезд, аккуратная чёлка подчеркивала поразительную симметрию лица, а кожа, будто светящаяся изнутри, казалась сотканной из тончайших слоев туманности и льда. И эти большие голубые глаза, словно мерцающие всеми оттенками галактики. В них был холод, в них была тоска, в них была игра. В них было всё. Они впитывали окружающее не взглядом, а самой своей природой.
— Ку-ку, — произнесла она так, будто это было слово-ключ, открывающее двери. Голос её не звучал в воздухе — он звучал внутри, как и раньше. В каждом. В приборной панели. В самом корпусе корабля. В пространстве между пульсом и вдохом. — Простите, что без стука...
  Она сделала шаг. Платье закачалось. Металл пола дрогнул, не от веса — от осознания. Каждый шаг этой девочки казался не просто движением, а вмешательством в ход вещей. Каждый жест — нарушением каких-то древних, забытых законов, которые до сих пор никто не успел переписать.
  Тиссара опустилась на корточки, едва касаясь пальцами одной из панелей. Корабль отозвался. Панель вспыхнула. Свет побежал по линиям. Однако после этого, словно в безмолвном диалоге переговорив друг с другом, голос перестал звучать из корабля. Девочка подняла глаза, внимательно посмотрев на черноволосого мужчину со смешными цветочками на щечках.
— Какой милый кораблик. Он только дрожит, и щекочет меня дум-думами. Я люблю, когда щекочет. Это значит, что он чувствует. А значит, может тоже поиграть.
  Ее взгляд, направленный на мужчину немного расфокусировался и она уже смотрела куда-то прямо, глубоко, сквозь. И голос ее потек, как вода из разорванного сосуда.
— Меня зовут Тиссара. Или... Тиссаравионделис, если вы умеете складывать звёзды в буквы. Или просто "Эй, звёздная лужа, не трогай мои иллюминаторы", если хотите. А вы — кто?
  Возникла короткая пауза, после чего она словно резко произнесла то, что забыла.
— Кстати! Я не ем маленьких, — добавила она вдруг, уже с веселой ноткой. — Только если они не начинают стрелять. Тогда приходится. Зубы — они такие непослушные. Особенно задние. Они любят хрустеть.
  Она выпрямилась и улыбнулась. Улыбка была слишком широкой, слишком неподвижной. Улыбка, которую может носить лишь тот, кто видел, как время рождается, и как умирают миры.
— Так что, поиграем?
  В этот момент, когда всё казалось нереальным и странным, именно ее присутствие делало реальность отчетливее.

   Гелион был как засахаренный череп — гладкий, чистый, почти приятный на вид... и мёртвый внутри. Белый купол, вспыхнувший над ней, отразился в её зрачках двумя ослепительными солнцами, и Тиссара фыркнула, закинув голову назад. Снег не падал, но пустота была такая же хрустящая. Здесь она не пахла звёздами.
— Мистер Белый Шар, — негромко, почти ласково обратилась она к сгустку энергии под самым сводом купола, обращая взор туда, где билась холодная сердцевина города, — вы ведь тоже одиноки, не так ли? Или, может быть, вам, как и мне, просто нечего сказать этим стенам? Они не слушают.
  Слова исчезли в пустоте, не встретив отклика, и это было даже к лучшему. Ожидать ответа от подобного места значило бы забыть, кто ты. А она, несмотря на всё, помнила: она — странствующая искра, выброшенная за пределы звездных коридоров. И пусть теперь ее тело принадлежало ребенку, чьи тонкие пальцы дрожали от вечернего холода, суть оставалась прежней — древняя, усталая и всё ещё ищущая, несмотря на все раны времени.
  Шла она по улице не торопясь, босая, подол легкого серого платья был испачкан и местами порван, цеплялся за острые края трещин, что пронизывали плитку под ногами, словно город трещал изнутри, не в силах больше притворяться цельным. В руках она держала что-то странное — обёрнутое в старую ткань. Может, это был фрагмент чужой брони, а может, всего лишь обломок искривлённого металла, который пах пространством за пределами купола.
  Когда пространство за ее спиной окончательно захлопнулось, отрезав ее от мира за куполом, Тиссара даже не обернулась. Она чувствовала, что теперь стала частью чего-то другого — новой структуры, нового сна, в который ее втянули, как когда-то — в тот бесконечный водоворот между эпохами, где она забыла счёт своим именам. А во сне, как известно, всегда есть кто-то, кто его создает. Или те, кто так и не смог проснуться.
  Поворачивая за очередной угол, она остановилась. Не от страха, не от удивления — от того самого четкого и редкого узнавания, которое приходит не к разуму, а к сути. Там, на лавке у закрытого магазина, сидела фигура — женщина, не похожая ни на кого из тех, кого Тиссара мельком замечала на пустых улицах. В ее позе, в том, как она держала спину и смотрела в пространство, было что-то непреложное: она не пыталась скрыться, не сливалась с фоном, не исчезала в городе, будто понимала, что уже достаточно сделала, чтобы заслужить покой — или была слишком уставшей, чтобы хотеть чего-то ещё. В этой женщине не было растворённости. Она — сопротивлялась. Это чувствовалось кожей.
  Такие встречаются редко. Таких Тиссара всегда узнаёт первой. Потому что они, как и она, уже были частью разлома.
  Она приблизилась медленно, беззвучно, словно сама стала частью тени, которая двигалась с другой стороны света. Приблизившись, она склонила голову набок, позволяя своим глазам — ярким, словно в них отразился свет других галактик, — разглядеть черты незнакомки. Она не искала угрозу. Пока. Только любопытство — глубокое, невыразимое, почти болезненное.
— Простите, — ее голос прозвучал негромко, но в нём было нечто вибрирующее, легкое, как мелодия, потерянная в заброшенной обсерватории, где каждый звук звенит вечностью. — Можно... я немного посижу с вами?
   Не дожидаясь одобрения, она аккуратно опустилась рядом, вытянув перед собой босые ноги и чуть раскачиваясь вперёд-назад, словно бы собираясь вскоре снова встать, но не вставала. 
— Здесь... пахнет оплавленным временем, — почти шёпотом произнесла она, не глядя в сторону женщины, скорее в себя, в город, в нечто невидимое, клубящееся в воздухе, — оно тут запуталось. Сбилось со счёта. И... я думаю, оно прячется. Иногда — в людях. Иногда — в стенах. И всё равно продолжает течь, упрямо, как сломанная река, не находящая моря.
   Она вновь замолчала. Порой она выглядела почти обычным ребёнком — хрупкой, замкнутой, потерянной в незнакомом месте. Но глаза ее выдавали: в них не было детства, только бесконечность.
— Вы не отсюда, — медленно добавила она, словно это было не утверждение, а вспоминаемое чувство, всплывшее из сна. — Я это чувствую. Так же, как чувствуются лестницы, у которых нет нижней ступени.
  После этих слов снова наступила тишина, но она уже не была простой паузой между фразами. Она не ждала ответа в привычном смысле. Скорее, она внимала. Она была тем, кто слушает не слова — вибрации. Отклик. Колебания. Что-то между нотами. Но мир молчал.
   Она не знала, кто эта женщина, знала только что она такая же как и она сама. Знала, что в подобных встречах никогда не бывает случайности. 

  Тиссара скользила среди звезд, ее длинное змеиное тело, переливающееся сине-черным, извивалось в невесомости, словно танцуя с тенями космоса. Золотые когти на конце хвоста блестели в свете звезд, а металлические крылья с золотой каймой то раскрывались, то складывались, отбрасывая блики на ее чешую. Она не считала времени — может, это были мгновения, а может, целые эпохи, для нее время давно стало клубком, который она даже не пыталась распутать. В голове звенел напев, мягкий и тягучий, будто шепот квазизвезд: Звезды зовут, звезды молчат, я лечу туда, где никогда не кричат. Она кружилась в одиночестве, наслаждаясь пустотой, пока что-то словно не потянуло ее вниз. Она увидела как на голубоватой планете, сияющей в галактике, мчались кучерявые облака, и Тиссара, хихикнув, представила, как врежется в планету с веселым "бум!". Любопытство пересилило, и она ринулась к этому новому миру, раскинув крылья пошире.
  Пробив облака она ощутила, как ее тело сжимается с звездной дымке: чешуя растворилась, крылья исчезли, хвост пропал, и вот уже маленькая девочка с черными волосами до плеч и голубыми глазами мягко опустилась на траву. Она только губами прошептала — БУМ! И всплеснула руками, словно все вокруг пострадало от ее падения вниз. Она представляла как деревья с шумом ломаются и кряхтят, играя и открывая этот нереальный и крутой момент. Однако в реальность это претворять она не собиралась. Хотя она и была шаловлива в своей нестабильности, но вызывать катастрофы на мирной земле не планировала.
   Тиссару оказалась в густом лесу, потопталась на месте, чувствуя, как мягкая земля пружинит под босыми ножками. Вокруг шелестели деревья, их листья колыхались на ветру, а где-то вдали щебетали птицы, наполняя воздух живыми звуками. Тиссара наклонилась, сорвала желтый цветочек и поднесла его к носу, вдыхая сладковатый запах, а потом подбросила в воздух, глядя, как он медленно падает. Ей это понравилось, и она поскакала вперед, перепрыгивая через корни, собирая цветочки пока лес не расступился. Перед ней раскинулся берег — песок блестел под солнцем, а море, огромное, синее, с белыми барашками волн, переливалось, словно живое. Тиссара замерла, ее рот приоткрылся от восторга. Ой, какое красивое! — подумала она, роняя цветочки из рук и, втянув соленый воздух, тут же побежала к воде, подпрыгивая и хихикая, готовая встретить что-то веселое.

***

  Она семенила вдоль берега, ее маленькие босые ножки звонко шлепали по влажному песку, оставляя за собой цепочку легких следов, которые тут же смывались ленивыми волнами. Она была похожа на ребенка — худенькая девочка с гладкими черными волосами, что спадали чуть ниже плеч, аккуратной челкой, чуть растрепанной от ветра, и огромными голубыми глазами, в которых тускло мерцали звезды, словно отголоски далекого космоса. Ее шаги были такими неровными, такими живыми — то она прыгала, высоко задирая коленки, то выписывала круги и восьмерки на песке, будто танцевала с невидимым другом. В голове ее звенел простой напев, что-то свое, придуманное на ходу: Травка шепчет мне секреты, водичка блестит, как свет где-то, я кружусь, где никто не сидит! Ей нравился этот мир: солоноватый запах моря смешивался с ароматом свежей травы, а кувшинки, покачиваясь на воде, казались такими милыми, что Тиссара присела на корточки, протянула руку к одной из них и прошептала с улыбкой: — Привет, мисс Лилия, ты такая хорошенькая! — но в последний момент передумала срывать, просто легонько коснувшись лепестка кончиком пальца.
  Тут ее взгляд поймал что-то интересное впереди — старик у каменного причала, окруженный палатками, с пушистым котом, греющимся на солнце, и странным кубом воды, что висел в воздухе, переливаясь, как пойманная радуга. Тиссара выпрямилась, вытянула шею, пристав на цыпочки, и прищурилась, разглядывая его. Она уловила в нем что-то необычное — тонкую ниточку энергии, совсем не похожую на человеческую, теплую и чуть колючую, как далекая звезда. Какой забавный! — мелькнуло в ее голове, и губы ее расплылись в широкой улыбке, обнажив острые белые клыки — такие невинные на детском личике, но с легким намеком на что-то древнее и жуткое. Не удержавшись, она подбежала ближе, чуть не споткнувшись о гладкий камешек, и ловко приземлилась прямо перед Вилбуром как раз в тот момент, когда он снял шляпу и поклонился ей с доброй улыбкой.
  Тиссара захлопала в ладошки, подпрыгнув от восторга, ее глаза засияли ярче:
— Ой, господин Водяной Кубик! — пропищала она звонким от радости голосом, в котором проскальзывала тень чего-то нездешнего, — Ты такой смешной, кланяешься мне, как звезда перед облачком! Я Тиссара! Меня никто не звал, но я все равно пришла, потому что тут весело и пахнет приключениями! — Она топнула ножкой, глядя на него снизу вверх, и вдруг захихикала, прикрыв рот ладошкой. — А зачем тебе кубик? Чтобы с котиком поиграть? Или рыбок ловить? — Не дожидаясь ответа, она закружилась вокруг него, раскинув руки, словно крылья, а потом резко остановилась, заметив россыпь зеленых листочков у палатки, — Ой, сокровища! — воскликнула она, подбежала к ним, сгребла целую горсть и вернулась к Вилбуру, гордо протягивая свою добычу с наглой, но очаровательной улыбкой, — Вот, господин Кубический Старичок, это денежки! Покупаю твое время, давай играть! — Она хитро прищурилась, покачиваясь с пятки на носок, и бросила один листочек в воздух, наблюдая, как он медленно падает, будто это и правда была ценная монета.

Харот | город Гелион (авторский) 5028 год

Участники эпизода Кира, Тиссара Делис

Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

@Хьюго Иденмарк Не, это я на эмоциях не очень понятно написала. Но вообще да, если бы я задержалась они бы наверно выломали по итогу дверь. Они же спасать пришли, не знают что я сплю, а не умираю от дыма или еще что...

@Леди Пепла Не знаю, наверно? Там в сообщении выше как раз рассказала детали xD

@Хьюго Иденмарк Дверь была закрыта, они просто ломились, если говорить корректно. Ломились, практически выламывая мне дверь. Когда я открыла дверь на фоне уже лаяла моя испуганная собака и они увидели что я не горю, наверно, неловко переглянулись, помялись с секунду и говорят:
— У вас что-то подгорало?
— Эм. Нет.... (я)
— А... ну извините... доброй ночи 
Неловко переглянулись и уехали... Может кто-то адрес перепутал, а может кто-то пошутил. 

Пыталась уснуть и ко мне взорвались пожарные, которые потом извинились, ушли и вовсе уехали. И как уснуть теперь, я ведь испугалась...

_______________________________________________________
Проясняющий апдейт, дополняю информацию уже утром когда я уже не на эмоциях:
Они просто ломились, если говорить корректно. Ломились, практически выламывая мне дверь. Когда я открыла дверь на фоне уже лаяла моя испуганная собака и они увидели что я не горю, наверно, неловко переглянулись, помялись с секунду и говорят:
— У вас что-то подгорало?
— Эм. Нет.... (я)
— А... ну извините... доброй ночи
Неловко переглянулись и уехали... Может кто-то адрес перепутал, а может кто-то пошутил.

@Двалин поняла, спасибо большое!! ❤

@Леди Пеппла ээээ а так можно? .о. это не запрещено? 

@Двалин А. Поняла. И этот штраф будет накладываться потом на все мои посты или только на посты где я играю "сама с собой"? 

Доброго времени! А какого рода штраф накладывается за игру "сам с собой"? А то я тут думала кое-что отыграть со своим же NPC. 

Имя: Заркан (Zarkan)

Раса: Мистическое существо
Описание: Заркан — существо, похожее на змею, сотканный из тёмной материи. Его тело длиной около метра, узкое и гибкое, покрыто чёрной чешуёй, которая поглощает свет. Глаза Заркана — глубокие красные провалы, в которых иногда мелькают искры, а из пасти вырывается слабое свечение, когда он "говорит" — низким, резонирующим гулом.
Знакомство: Заркан — спокойный и слегка насмешливый спутник, контрастирующий с переменчивостью Тиссары. Она наткнулась на Заркана вблизи чёрной дыры, где он "охотился" на обрывки энергии, застрявшие на её границе. Она в детской форме попыталась поймать его, назвав "мистер Тёмный Хвостик", но Заркан увернулся. И все же он затем сам последовал за ней, заинтересованный её звездной природой. Их связь укрепилась, когда он случайно стабилизировал ее форму во время очередного скачка между ребенком и взрослой — его присутствие слегка приглушило ее временной хаос.
Навыки: Ментальная магия [III], восприятие[II], скрытность[II], артефакторика [III]

@Тиру Аахахах. Дааа) Кто пустил Шептуна?!!!!!!!!???!!!)
Мр, спасибо большоооое ♥ Я искренне очень рада, сижу прям улыбаюсь)))

  Тиссара неспешно парила среди звезд, выписывая зигзаги длинным, змеиным телом, играя сама с собой в бесконечной тишине космоса. Ее сине-черная чешуя поблескивала, отражая слабый свет далеких светил, а золотые когти на хвосте слегка дрожали, будто ловили невидимые потоки. Погруженная в мысли, она не знала, куда летит — да и не хотела знать. Каждое мгновение ее существования было чистым, безмятежным счастьем, словно она растворялась в звездной пыли, становясь частью великого полотна вселенной. Нырнув в густую туманность, она прикрыла глаза, позволяя ее невесомой дымке смешиваться с облаками газа. Извиваясь, она напевала в голове мелодию, что родилась где-то на границе сознания: Среди небесных полотен звезда зажглась в немой дали, как отблеск древней высоты, как свет для странников в ночи. Она парит средь пустоты, пылая одиноким светом, как путь, что манит вдаль мечты, как шепот космоса за летом.
  Ее крылья — металлические, с золотой каймой — слегка шевелились, отбрасывая блики, пока отдельные чешуйчатые перья покачивались в такт ее движений. Тиссара улыбнулась, тихо, почти незаметно, и этот миг спокойствия был ей дороже всех сокровищ миров. Вдруг...
— Я здесь, — прошелестел чей-то шепот, мягкий, но настойчивый, пробившийся сквозь гул ее мыслей. Тиссара открыла глаза — голубые, мерцающие безбрежным спокойствием, будто в них отражалась целая галактика. Эти глаза давно привыкли к чужим голосам, что эхом звучали в ее разуме, спутанные осколки времени и звездной памяти.
  Не раздумывая, она потянулась к зову, уловив тонкую нить энергии — слабую, но манящую, словно след давно забытого сородича. Летела все так же неторопливо, пританцовывая в зигзагах, то ускоряя полет, то замирая, будто играла с невидимым партнером. Ее хвост изящно изгибался, а золотые рога чуть светились, ловя отблески туманности. Она упивалась собой — своей свободой, своим хаосом, своим "я", что не знало границ. Перед ее взором проступали очертания чего-то нового: то ли звезды, то ли корабли, то ли тени другого существа. Тиссара наклонила голову, и ее детская улыбка — та самая, что могла заморозить кровь в жилах, — мелькнула на мгновение, прежде чем смягчиться в любопытном ожидании. — Господин Голос? Мисс Шепот? Шептунова? — подумала она, уже придумывая титул для того, кто осмелился ее позвать.
  Подплывая ближе сквозь космическое пространство, Тиссара разглядела два корабля, парящих бок о бок среди звезд. Один — небольшой, угловатый, с тусклым металлическим блеском, другой — побольше, изящный, вытянутый, с переливающимися парусами, словно сотканными из перламутра. Эти паруса тянулись в разные стороны, напоминая сияющие плавники диковинной рыбы, а по их поверхности пробегали голубые узоры, похожие на чешую, мерцающую в свете звезд. Нить знакомой энергии вела к этому кораблю. Она увидела как на миг его огни погасли, будто он затаил дыхание, а затем вспыхнули снова. Тиссара восхитилась — он был прекрасен, как живая звезда. Рядом второй корабль ощетинился оружием, явно готовый к бою, и это ей не понравилось. Она хотела говорить с тем, кто звал, а не наблюдать как они будут сражаться с каким-то грубым куском металла. Ее тело окуталось туманным облаком звездной энергии, расширяясь, становясь все больше, пока дымка не скрыла ее полностью. Маленький корабль, заметив приближение неведомой туманности, начал корректировать курс, но Тиссара не стала ждать. Она вынырнула из облака, словно гигантский кит, чешуя засверкала, а крылья с золотой каймой расправились во всей красе. Не успев среагировать, корабль направил на нее оружие, но длинные золотые когти ее хвоста сомкнулись на нем в одно мгновение. Она сжала его, ломая системы с легким хрустом, но не уничтожила — внутри ведь кто-то был. Лениво покрутив бесполезный кусок металла в когтях, Тиссара хмыкнула — забавная игрушка, хоть и сломанная.
  Решив прихорошиться перед встречей с "красивым корабликом", она поковырялась сломанным в своих зубах, будто чистя их. Ее телепатия мягко потянулась к сияющему кораблю, чьи паруса переливались в звездном свете. Странно — она уловила от него волну... страха? Это только раззадорило ее. Тиссара отбросила свою "зубочистку" и подплыла ближе, аккуратно огибая корабль, ее огромное тело извивалось с грацией змеи, а дымка хвоста струилась, словно галактический шлейф. — Мистер Красивенький Кораблик? — позвала она мысленно, голос ее был мягким, но с лукавой ноткой. Она наклонила голову, рога блеснули золотом, а голубые глаза прищурились, ожидая ответа. Ее крылья слегка дрогнули, одно из чешуйчатых перьев отделилось и закружилось рядом с кораблем, будто приветственный жест. — Или, может, мисс Сияющая Чешуйка? — добавила она, не удержавшись от игры в свои выдуманные титулы, и замерла, ожидая, кто же откликнется из этого звездного чуда.
  Однако ответ пришел не словами, а волной мягких эмоций, исходящих от корабля. Тиссара замерла, осознав: это был не просто сгусток техники, а живое существо, дышащее, чувствующее. Она нежно провела когтями по его сияющим парусам, с интересом осматривая его со всех сторон, и передала свою эмоцию — чистый, дружелюбный интерес. Кажется, это подействовало: зверь-корабль расслабился. Тиссара пустила свою энергию вдоль его поверхности, пытаясь понять, кто он и звал ли он её. Но нить знакомого зова тянулась не к самому существу, а к чему-то внутри — к тому, что оно несло на себе.
— Мистер Красивенький Кораблик, а можешь передать мои мысли людям внутри? — спросила она телепатически, наклонив голову. Судя по легкой пульсации его эмоций, корабль был не против. Тиссара улыбнулась, её детская игривость смешалась с древней мудростью, и она ждала, что же ответит тот, кто прятался в этом живом чуде космоса.
***
В рубке капитана внезапно раздался голос — спокойный, манящий, с лёгкой дразнящей ноткой:
— Привет?.. Госпожа Шептунова, это ты звала меня? — но тут же, словно щелчок, он сменился детским, весёлым, но с пугающим оттенком: — Ты хочешь поиграть со мной?
  Тиссара мягко постучала золотым когтем хвоста по корпусу корабля и приблизила морду, изучающе разглядывая его. Её голубые глаза сверкнули, пытаясь проникнуть взглядом внутрь, увидеть, кто же там прячется. — Ку-ку? Ты меня ждёшь? — прошептала она одними губами, чуть обнажая острые белые клыки в улыбке, что балансировала между детской игривостью и лёгким безумием. Она наклонила голову ещё ближе, её рога замерцали, отражая свет парусов, а звёздная дымка вокруг хвоста закружилась чуть быстрее, будто в предвкушении.

@Леди Пепла Но я так и делала, кликала по дате, копировала ссылку... на Рейшане же все ок было... Хм. Ладно, еще раз завтра со свежей головой, может реально я как баран не то делаю уже. Спасибо в любом случае))

Доброго времени. Какие-то проблемы с редактурой профиля (вношу ссылку на анкету и блог):

При попытке сохранения настроек возникла следующая ошибка:
Проверка регулярного выражения возвращает ошибку. Если не знаете, что набирать, свяжитесь с администратором.
Проверка регулярного выражения возвращает ошибку. Если не знаете, что набирать, свяжитесь с администратором.

Открытый космос, 5027 год

Участники эпизода Тиру, Тиссара Дэлис

Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

@Баргенэр Дум 
 @Майкрофт Дум 
 @Хьюго Иденмарк

Спасибо большое, ребята! ♥

@Баргенэр Дум Нет, это понятно. Просто я не понимаю где это посмотреть. 

И снова я! Спасибо снова заранее за ответы.
А как понять свой боевой рейтинг? (смотрю данжики, а там пишут про БР)

ВСЕМ СПАСИБО!!!!!!! (мне ответили ребята)

 УПС. Теперь исправила xD

Готово ♥

@Шейлина, спасибо за дельные комментарии! Я все исправила ♥

Цитата: Сверр Шахрассар от 14-03-2025, 09:27:37Сейчас сменю вам имя, новый пароль придет на почту, готовы?

Ой, прям с паролем надо менять имя? Хорошо, ладно, поняла! Тогда готова! Спасибо что сказали :D

Очепяталась в имени. А чет в профиле не меняется. Тиссара Дэлис должна быть.

1. Имя и фамилия персонажа
Тиссаравионделис или для людей — Тиссара Делис

2. Раса и год рождения

Раса: Арданатей.

Год рождения: в конце 5025 - воплощение в человеческий облик. Само же звездное существо было крайне древним и очень поздно обратилось в человека.

3. Место проживания, род занятий и состоятельность

Место рождения: планета Циркон

Род занятий: дрейфующий по вселенной арданатей, ищущий приключений

Состоятельность: низкая, но не бедствующая за счет продажи найденных интересных вещей

4. Цвет магической энергии и ориентация

Цвет магической энергии: Голубая энергия с золотыми геометрическими фигурами и непонятными космическими символами

Ориентация: Гетеро

5. Биография
  Тиссара — долгоживущее существо, рожденное из звездного света, обрело разум на планете Циркон, где квазизвезды сплели ее истинное имя, Тиссаравионделис, из потоков космической информации. Однако ее становление полноценным человеком было прервано: едва осознав свое "я", она оказалась затянута в воронку времени — бесконечный водоворот, где эпохи и мгновения смешались в хаосе. Долгие века, проведенные там, искалечили ее разум, оставив психику хрупкой и нестабильной. Выбравшись, Тиссара обнаружила, что ее чувство времени разорвано: она застряла в теле ребенка, не контролируя то, что она была то невинной девочкой, то обнажала пугающую сущность — кровожадную женщину, чья улыбка леденит душу. Лишь в редкие моменты покоя, когда у нее есть возможность, она принимает взрослый облик — усталую, девушку на вид лет двадцати пяти, где ее голубые глаза тускнеют, а движения обретают спокойствие, словно она наконец вспоминает, кто она есть.
  Арданатеи, такие как Тиссара, впитывают знания мира в момент зарождения, но ее связь с Цирконом оказалась мимолетной — она уловила лишь обрывки его культуры. Покинув планету без сожалений, она унесла с собой привычку обращаться к другим с уважением: "госпожа", "господин", "мистер" или "мисс", добавляя порой выдуманные титулы вроде "сияющий повелитель теней" — шутка, что забавляет ее детское "я". Дрейфуя по вселенной, Тиссара ищет себя, путешествуя по планетам. В детской форме она общительна и бесцеремонна — может ворваться в чужой дом, сверкая глазами, легко завязывая контакт. Но удержать ее невозможно: она ускользает, ценя свободу выше тесных уз. Законы разных планет пленяют ее воображение, и она мечтает увидеть каждый уголок космоса.
  Присоединиться к организации? Скорее всего, нет — Тиссара предпочтет свободное сотрудничество, оставаясь вечно странствующей звездой, чья нестабильная природа и жажда познания ведут ее сквозь галактики. Однако кто знает ее будущее. Она даже свое настоящее осознать не может.

6. Образ

Человеческая ипостась:
Она существо, чья внешность одновременно пленяет и тревожит, словно отражение чего-то неземного, запертого в хрупкой детской оболочке. Ее длинные черные ресницы, густые и изящно изогнутые, обрамляют глаза — яркие, сверкающие, словно осколки голубого льда, поймавшие свет далеких звезд. В этих глазах плещется бездонная глубина, которая кажется неестественной для ребенка: они то искрятся хитрым любопытством, то замирают в трогательной, почти невыносимой грусти. Ее взгляд проникает в душу, заставляя чувствовать себя уязвимым, будто она видит то, что ты сам давно забыл.
  Черные волосы струятся чуть ниже плеч, мягкие и блестящие, словно темный шелк, сотканный из ночного неба. Челка, практически ровная, аккуратно ложится на лоб, подчеркивая детскую чистоту ее лица. Линии ее скул мягкие, щеки чуть округлые, как у ребенка, а кожа — бледная, почти фарфоровая, с легким, едва заметным холодным оттенком, будто ее тело не совсем принадлежит этому миру. Она мала ростом, хрупкая, с тонкими руками и изящными пальцами. На первый взгляд, Тиссара выглядит мило, даже наивно — маленький ребенок, чья беззащитность вызывает желание обнять и утешить. Ее грустный взгляд, полный тихой тоски, цепляет за сердце: кажется, что она вот-вот заплачет, и слезы эти будут тяжелее, чем может вынести человеческая душа. Но стоит ей улыбнуться — и все меняется. Улыбка, сначала робкая, раскрывается в нечто пугающее: уголки губ изгибаются широко, обнажая зубы в странной, почти хищной гримасе. В этот момент по коже пробегает мороз, а в воздухе повисает ощущение подавляющей власти, древней и непостижимой. Ее глаза, оставаясь такими же яркими, вдруг вспыхивают холодным, безумным светом, словно в них пробуждается нечто иное — не ребенок, а сущность, что старше звезд и глубже космоса.
  В этом образе есть безумие, тонкая трещина между детской невинностью и чем-то чуждым, что поселилось в ее теле. Она движется плавно, но иногда ее жесты кажутся слишком резкими, слишком точными для ребенка — как будто ее сущность то и дело забывает, как управлять этой оболочкой. Тиссара — это парадокс: хрупкий ребенок, чья внешность трогает до слез, и одновременно существо, чье присутствие заставляет инстинкты кричать об опасности. Она словно тонет в своем существовании, разрываясь между тем, кем кажется, и тем, кем является на самом деле — воплощенный поток квазизвездной информации, запертый в человеческой форме.

Истинное обличье:
В данном облике Тиссару девушка лет двадцати пяти, с ровными черными  волосами, падающими не ниже плеч, и аккуратной челкой, подчеркивающей усталое спокойствие ее лица. Ее голубые глаза, подведенные яркими черными ресницами, уже не сверкают, а тускло мерцают, погруженные в пучину изнуряющего опыта — взгляд, полный глубокой, почти осязаемой усталости. В нем даже читается некоторый упрек к окружающим.
  В ее осанке сквозит вальяжность, а движения плавны и неторопливы, будто она наконец пришла в себя, сбросив безумную маску ребенка.
  Легкая звездная дымка окутывает ее фигуру, а на конце дымчатого хвоста поблескивают острые, невесомые когти. Металлические крылья же с золотой каймой, низко опущены почти волочась по земле, словно утратив былое величие, но все еще храня отголоски космической мощи.

Первородный облик:
Змееподобное драконье создание с сине-черным чешуйчатым телом, которое извивается с хищной грацией. Грудь и живот этого существа светлеют, обнажая голубые прожилки, пульсирующие под кожей, а вдоль позвоночника тянутся заостренные серповидные шипы, грозные и острые. Из скул торчат маленькие золотые рога, а большие, светящиеся рога изгибаются полукругом вперед. Они, помятые и покрытые вмятинами — следами былых сражений — являются ее Звездной Короной. Между ними, когда ей нужно, вспыхивает шар света, озаряющий путь. Голубые глаза тускло мерцают, теряясь на фоне золотого блеска рогов, но в них угадывается древняя, усталая мудрость.
  Крылья Тиссары — драконьи, пернатые, но каждое перо — это длинная металлическая чешуя, прочная и острая, с золотой окантовкой по краям, превращающей их в смертельно опасные мечи. Эти "перья" могут отделяться, управляемые ее волей. Это ее "истинное" оружие, которое было с ней с самого ее рождения.
  К середине тела ее физическая оболочка начинает таять, растворяясь в глубокой, невесомой дымке — звездной, неосязаемой. Лишь четверо золотых когтей на кончике хвоста, торчащие из этой дымки, остаются реальными, связывая её призрачную сущность с миром. Но это палка о двух концах, ведь за них можно ухватиться, чтобы поймать Тиссару, даже не смотря на, казалось бы, неуловимую дымку. Однако учитывая то, что передние лапы в этой форме у нее — крокодильи, короткие и неуклюжие и она не может ими полноценно пользоваться, кроме как ползти с их помощью по земле. Поэтому хвост свой она ловко использует вместо рук, подхватывая золотыми когтями предметы с удивительной точностью.

7. Уровень персонажа и вид источника

Уровень персонажа: VII

Вид источника: магия

"Истинное" оружие: крылья [эпического уровня]

8. Связь с игроком
Это твинк Рейшана

9. Галерея
Ссылка

10. Как вы нас нашли?
-