Аркхейм

П. Циркон / Пространственная аномалия / 5029

Тзель Холт, Зефирис (НПС Тайкасиг)

(https://i.postimg.cc/ZqmZVfb1/123456.jpg)
(https://forumstatic.ru/files/001b/8c/87/38695.png)

Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя/без системы боя.

Океан... Безбрежная ширь, неизмеримая глубина, пленительная красота. Океан хранит в своих объятиях бесчисленные тайны, словно древний, молчаливый страж. Что же скрывается в этой лазурной бездне? История приподнимет завесу над одной из них, тайной, таящей в себе леденящий душу ужас.

Локаторы частного бункера, принадлежащего сотруднику "Экзотеха", зафиксировали аномалию, чье внутреннее пространство сравнимо с целой планетой. И эта зловещая сущность продолжает пожирать все живое, словно ненасытный Молох. Анализ показал, что аномалия представляет собой планету, на семьдесят процентов покрытую водой, с жалкими островками суши. Обитатели этого чудовищного мира исторгают из себя воющие сигналы чудовищной силы, "крики агонии вселенной", как окрестил их один из аналитиков. Что же таится в кошмарной пучине этой аномалии? Сотруднику "Экзотеха", некоему Тзелю Холту, и новичку выпала сомнительная честь зачистить это место вместе с другим представителем корпорации. Аномалии был присвоен высший уровень опасности для кибернетизированных существ, ибо вода и механизм – две взаимоисключающие стихии, "огонь и лед". Но Тзеля, известного также как Эльф в доспехах, вода не страшит, и он принимает леденящее кровь поручение. Операция получила кодовое название "Глубокая Падь" – эхо древней бездны. По прибытии, отряд из трех закаленных в боях воинов и зеленого новичка высаживается на затерянном в океане острове. Их цель – выследить источник жуткого сигнала, пронзающего тишину, словно "глас вопиющего в пустыне". Что же издает этот сигнал, и где, в этой бескрайней могиле, бьется его зловещее сердце? Сможет ли Тзель, словно опытный волк, передать мудрость понюхавшей пороху новобранке и, подобно грозе, рассеять аномалию, что, как гроза, нависла над их общими страхами? Сумеет ли он, подобно опытному воину, совершить зачистку, осознавая, что уязвимость – их Ахиллесова пята?

Музыкальное сопровождение.

Бункер "Саркофаг"

По всему бункеру разливалось дивное пение, будто тысячи невидимых арф ласкали слух, а работа кипела, словно в гигантском муравейнике, одержимом единой целью. Под чарующий аккомпанемент ученые корпели над аномалией, окрещенной "Глубокой Падью", жадно собирая крупицы информации, словно золотоискатели в клондайке неизведанного. Отряд "Заря", предвкушая скорую отправку, готовился к прыжку в сердце тьмы, а вместе с ними и юный новобранец, брошенный в жерло опыта, как щепка в бурный поток. Эльф, терзаемый сомнениями, смущенно качал головой, ведь отправлять необстрелянного юнца в столь опасное место казалось безумием, но приказ есть приказ – каменная скрижаль, против которой не попрешь.

В то время как одна часть бункера купалась в волшебных звуках, другая превратилась в арену яростной битвы. В центре, словно закованная в черное надгробие, стояла девушка в саркофаге, сжимающая в руках меч, казавшийся продолжением ее обугленной души. Дыхание ее было подобно прерывистому стону раненого зверя, но в глазах пылал неугасимый огонь воли. Сжав рукоять с такой силой, что костяшки прохрустели, она ринулась в бой, словно тень, сорвавшаяся с цепи. На другом конце, возвышаясь, как железный истукан, стоял Эльф, чьи длинные волосы развевались подобно черному знамени. Он лишь слегка поднял руку, и девушка, словно мотылек, угодивший в паутину, врезалась в нее. Было видно, как в каждом ее движении кричит отчаянное желание превозмочь себя, переломить сталь мускулов противника.

– Успокойся, Рамзи, – произнес Эльф голосом, полным спокойствия, словно гладил взбесившегося зверя. – Твой гнев – твой злейший враг. Севиса не успевает латать твои раны, пока ты бездумно бросаешься в бой, как огонь, пожирающий сам себя.

С легким движением руки Эльф отбросил девушку прочь, словно ненужную вещь. Удивленная нечеловеческой силой, она в полете сумела сгруппироваться и вновь, с яростью обреченного, бросилась в атаку.

– Господин Тзель! Ваше спокойствие меня бесит! – выкрикнула она, словно загнанный в угол зверь.

Девушка снова врезалась в Эльфа, и он, словно нехотя, притянул ее лицо к своему. Холодный, пронзительный взгляд Эльфа скользнул по визору девушки, словно рентген, просвечивая ее до костей, а затем он вновь отбросил ее прочь.

– Твой гнев тебя и погубит... – повторил он, словно приговор.

Рамзи, не желая так быстро признавать поражение, решила прибегнуть к последнему аргументу – своей коронной технике. Ее тело запульсировало, словно генератор перегруженной энергией, а синтетические мышцы затрепетали в бешеном ритме. Из спины вырвался клубящийся пар, словно дыхание дракона, а тонкие трубки, пронизывающие ее тело, наполнились зловещим, ярко-желтым светом. Она шагнула вперед, и под ее ногами пол деформировался, словно под натиском лавы. Это была атака неистовой силы, но Эльф, словно танцор, лишь слегка уклонился, и она пронеслась мимо, оставив за собой лишь след оплавленного металла.

– Я тебе сказал: контролируй себя... – произнес Эльф, в голосе которого слышалась усталость.

Не желая больше лицезреть этого безумства, он направился к выходу, разминая шею – привычка, словно тень, преследовавшая его со старых времен. Рамзи, обуреваемая гневом, хотела броситься за ним, но в последний момент сдержалась. Эльф одобрительно кивнул.

– Пойдем, у нас скоро будут гости. Проверь тех. оснащение, зайди в медпункт и позови Севису, – бросил он, исчезая под шум автоматических дверей.

Работа в бункере не стихала, словно неутолимая жажда. Ученые сновали туда-сюда, словно атомы в ядре, приветствуя Эльфа легкими кивками. Он отвечал тем же, скупо и сдержанно. Одна из молодых ученых, словно вынырнув из водоворота суеты, остановилась рядом с ним, поправила круглые очки и, словно выпалила из пулемета, начала читать что-то с планшета.

– Сюда скоро прибудет новичок. Она уже на подлете к бункеру. Что делать? Куда ее проводить? – выпалила она на одном дыхании.

Эльф бросил взгляд в сторону медпункта. Там сидела Рамзи в полуразобранном состоянии, а врач-техник внимательно ее осматривал.

– Явно надо познакомить ее со всей «Зарей». Я встречу ее лично. Спасибо за работу, – с легкой улыбкой произнес Эльф и, заглушая все вокруг тяжелыми шагами, направился к посадочной площадке, куда должен был приземлиться аппарат ЭкзоТека.

Площадку уже заволокло пылью, взбитой двигателями садящегося аппарата. Эльф, прикрыв лицо рукой, наблюдал за медленным снижением, словно за рождением новой звезды. Наконец он приземлился, и двери распахнулись. Эльф был удивлен, увидев не человека, а некое подобие, но, руководствуясь добротой, решил не судить книгу по обложке. Он протянул руку.

Высокий Эльф, с лицом, словно высеченным из камня, протягивал тяжелую, холодную руку, но в уголках его губ играла добрая улыбка.

– Добро пожаловать в штаб отряда «Заря». Вы, я так понимаю, Тайкасиг? Рад буду сотрудничеству, – произнес он ровным голосом, обращаясь к прибывшей не как к подчиненной, а как к равному.

Он повернулся в сторону входа на взлетную площадку, и из дверей лифта появились две фигуры: Рамзи и Севиса пришли поприветствовать гостью. Когда они подошли, Севиса протянула руку и слегка поклонилась.

– Очень приятно. Я – Севиса Снолай, или же Саркофаг "Сойка". Жду с нетерпением нашего сотрудничества, – произнесла она нежным голосом, исходившим словно ниоткуда, и, одарив Тайкасиг легкой улыбкой, отошла в сторону.

Вторая девушка, напротив, с первого взгляда казалась воплощением наглости. Сложив руки на груди, она смотрела на прибывшую свысока.

– Рамзи. Рамзи Гроу, Саркофаг "Асмодея", – произнесла она отстраненно и без малейшего желания и, грациозно развернувшись, направилась обратно в бункер.

Эльф жестом пригласил Тайкасиг в бункер и последовал за ней. Тяжелые шаги троих отдавались дрожью по металлической обшивке бункера, словно под их весом он вот-вот промнется, провалится, сплющится, как консервная банка. Заходить с ними в лифт казалось рискованной затеей, но выбора не было. Они вошли, оставив место для новенькой, и лифт тронулся, унося их вглубь. Севиса с улыбкой мотала головой в стороны, мурлыкая какую-то мелодию, Рамзи сверлила взглядом потолок, а высокий Эльф отрешенно смотрел в стену. Наконец лифт остановился, и двери распахнулись. Эльф вышел первым, Тайкасиг последовала за ним, а девушки замыкали шествие.

– Удивлены? Огромный комплекс со своей жизнью. Это сердце отряда «Заря», горнило, где мы можем отдохнуть и набраться сил. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к Севисе, она вам все подскажет. Я уверен, вы хотите отдохнуть, поэтому встретимся через два часа. Севиса вам покажет, куда идти, – произнес Эльф, окидывая Тайкасиг проницательным взглядом.

Севиса тут же нагнала Тайкасиг и вновь одарила ее улыбкой. Эльф же, с легкой улыбкой проводив Севису и Тайкасиг, с Рамзи направился в другую сторону. Севиса, схватив девушку за руку, повела ее по коридору.

– Тут женская душевая, если вам нужен душ – пожалуйста. Полотенце лежит в казарме, женский туалет – вот следующая дверь. Вон там медпункт, ну а столовая находится в конце этого коридора. Я туда хожу просто посидеть с господином Тзелем и Рамзи. Кстати, вы не переживайте насчет Рамзи, она не такая, какой себя показывает. Ну а вот и казарма, – выпалила Севиса на одном дыхании.

Севиса медленно открыла дверь. Это была небольшая комната с двумя капсулами и кроватью, на которой лежало полотенце. Севиса прошла во внутрь и указала на кровать.

– Прошу. Мы выдвигаемся только через два дня, так как подготовка затянулась. Поэтому вам придется поделить с нами комнату. Ну, вы знаете, где душевые, знаете, где полотенца. Я приду за вами через два часа. Собрание будет долгим, так что отдохните пока, – произнесла она и, выскользнув из комнаты, растворилась в коридоре.

Её высокий силуэт в дверях привлёк взгляды. Не из-за экзотической внешности — в бункере могли привыкнуть к странностям, а из-за того, как она держалась. Чётко, собранно, будто уже знала, что у неё есть место среди тех, кто здесь жил и сражался. Но внутри у Тайкасиг гулко отзывалась мысль: её конечности лишь кажутся живыми. Достаточно спустить «чулки» или стянуть «перчатки» — и под чешуйчатой поверхностью сразу проступит металл и шрамы от креплений. Эта хрупкая грань между «живым» и «созданным» всегда присутствовала в ней, и именно сейчас она ощутимо напоминала о себе. Тайкасиг не отказалась от рукопожатия и ее рука могла показаться эльфу похожей на его собственную.

Тайкасиг ступила с трапа размеренно и уверенно, словно каждый её шаг был заранее рассчитан и отточен. Когда высокая фигура Эльфа с высеченным из камня лицом протянула ей руку, она едва заметно склонила голову и ответила коротко, но твёрдо, без всякой лишней бравады:

— Тайкасиг, верно. Я много слушаю и мало говорю.

В её голосе не было ни вызова, ни показного почтения — ровная, собранная интонация, какая полагается тому, кто знает своё место и не нуждается в лишних словах. Но остальная часть её ответа прозвучала вовсе не голосом, а образом.

За её спиной, скрещенные под углом, покоились парные клинки. Их рукояти торчали из-за плеч, словно два прямых знака, подчеркивающих, что эта фигура создана не только для разговоров и приветствий. Сверху клинков, закрывая их и одновременно венчая, возвышался круглый щит. Матовый, без гербов и украшений, он говорил о практичности, о готовности принимать удары вместо других.

Севиса встретила её мягко и заботливо, буквально обрушив поток информации. Тайкасиг кивала, но не только слушала — она запоминала. Её память, натренированная «библиотекарским прошлым», впитывала каждую деталь: расположение помещений, распорядок, интонации собеседницы. Она фиксировала это так же естественно, как когда-то в её легенде фиксировала бы хронику клана, например.

Рамзи же оттолкнула её холодным взглядом и резким тоном. Но в этом Тайкасиг тоже увидела урок. Она не ответила ни словом, лишь спокойно кивнула, сохраняя осанку и будто отмечая про себя: «Вот так выглядит гнев, когда он еще не обуздан. Вот как он рушит изнутри».

Шаги Тайкасиг были обманчиво естественными. Её походка выглядела так же плавно и уверенно, как у любого живого воина, привыкшего носить за спиной щит и оружие. Ничто в движении бёдер или ритме шага не намекало на то, что под «чулками» скрываются не мышцы и сухожилия, а сплавы и приводы.

Только одно выдавало истину — тихий, почти музыкальный цокот. Коготки из воронёного металла, аккуратно интегрированные в её кибернетические стопы, каждый раз едва касались пола. Этот звук отличался от обычных шагов человека: в нём не было шарканья подошвы или хруста каблука. Лёгкие, отмеренные касания, похожие на ритм скрытого метронома.

Эта тонкая грань — между иллюзией живого и холодной правдой металла — делала её шаги символом всей её природы. Снаружи — уверенная, собранная воительница, готовая идти рядом с отрядом. Внутри — созданная, а не рождённая, дитя провального проекта, чьи ноги не знают усталости, но знают звук, который никогда не издаст ни один настоящий кобольд.

Оставшись наедине, она провела пальцами по материалу на своей руке и задумалась. Всё выглядело так естественно — чешуя, суставы, лёгкое движение сухожилий. Но ей достаточно было чуть оттянуть «перчатку» — и видны становились холодные линии протеза, с тихим щелчком подстраивавшегося под движение. Это напоминало: её всегда будут воспринимать как нечто между «живым» и «созданным». Но именно здесь, в «Саркофаге», она впервые подумала, что может быть иначе.

Впереди её ждало собрание и знакомство с «Зарёй» в полном составе. Тайкасиг знала: этот шанс нельзя упустить. Она могла быть стражем и воином, могла быть библиотекарем и хронистом — но теперь ей предстояло стать частью команды, где её будут оценивать не по легенде и не по протоколам, а по тому, как она проявит себя. Это ощущение жгло сильнее, чем любой встроенный боевой режим.

Два часа пронеслись, словно крылья бабочки в вихре времени, и в комнату ворвалась Рамзи. Бросив взгляд на свою спутницу, она прислонилась к дверному косяку и заметила, как та спешно прятала свои моды, словно краденые сокровища. С легким вздохом безразличия, она, не говоря ни слова, лишь властно поманила её за собой током, подобно сирене, зовущей моряков на верную гибель. Коридоры, как змеи, извивались, сменяя друг друга, а люди, словно муравьи, суетливо сновали по комплексу, готовя всё к экспедиции в самое сердце аномалии. Наконец, их шаги замерли у двери, и холодный металл под ногами уступил место теплому ковру, словно приветствуя путников у домашнего очага. Когда Рамзи распахнула дверь, кабинет предстал взору совсем иным, нежели строгие и аскетичные помещения "Экзотеха". Современные решения отступили, уступив место деревянным аналогам: строгие столы и стулья сменились резными, словно сошедшими со страниц сказок. Стены были выведены не из металла, а из дерева, увитого живой зеленью, благоухающей жизнью. Сам кабинет словно портал в иной мир, в оазис спокойствия и красоты среди металлического мрака. За столом восседал Тзель, рядом с ним Севиса и пара ученых, все они с нетерпением ждали появления Рамзи и её гостьи. Рамзи прошла и села рядом с Тзелем, а место для незнакомки оставалось напротив. - Итак, у нас новый член отряда, а значит, и экскурс проведем подобающий, – начал Тзель, его голос звучал ровно и спокойно. – С прибытием еще одной боевой единицы нам придется внести коррективы в наши боевые построения. Два дня впереди, и я надеюсь, Тайкасиг, вы отточите взаимодействие с Рамзи и Севисой. И еще, хотелось бы попросить выдать Тайкасиг модуль "Барракуда". Эльф взмахнул рукой, и в центре стола возникла голограмма, демонстрирующая тот самый модуль. "Барракуда" – оружие, закаленное в морской пучине, верный спутник многих солдат в водных миссиях. Модуль не только обеспечивал бойца воздухом на продолжительное время, но и позволял атаковать подводными снарядами, словно морской дьявол, выныривающий из глубин. Сам модуль представлял собой броню с парой мощных двигателей и маской для защиты. - Но "Барракуда" – это же ваше личное оружие, как мы мо... - Моего тела давно нет, оно мне больше не нужно, а нашей гостье придется как раз кстати. Выполняйте, - бесцеремонно перебил эльф, но в его голосе не было грубости, лишь спокойствие и уверенность. Этого оказалось достаточно, чтобы ученый, осмелившийся прервать эльфа, понял намек и замолчал. - Как состояние Сойки и Асмодеи? - Сойка полностью исправна, синхронизация стопроцентная, работа всех приводов безупречна. Мы провели работы по влагозащите и не нашли ничего лучше, чем окутать подвижные элементы в силикон. С Асмодеей все проще в разы, она меньше подвержена механизированным повреждениям. Сойка, благодаря нашим доработкам, обладает многократной влагозащитой, а вот на ваш счет я сомневаюсь, ваш костюм – это огромный металлический скелет. Единственное решение – заполнить все пространство внутри вас аэрогелем, тем самым исключив любые возможные протечки, - ученый вывел кубик этого аэрогеля на голограмму, словно демонстрируя панацею от всех бед. Эльф лишь одобрительно кивнул. - Поставь байпас на оба саркофага, - приказал Тзель. Девушки резко поднялись со своих мест, их лица расплылись в улыбках, словно у детей, предвкушающих сладкий десерт. Ученые же сомнительно переглянулись, но воздержались от комментариев, желая услышать объяснения командира. - Мы идем туда, где наш враг – вода, а какие твари там обитают, нам не известно. К тому же, с нами новенькая, и за ее безопасность отвечаем мы, а она отвечает за нашу. Мы должны приложить все усилия, чтобы выйти из аномалии. Но поставь голосовой код, чтобы не было соблазна активировать без моего согласия. И условие ручного запуска в радиусе 300 метров от меня. Ладно, техническое обслуживание более-менее обсудили. Что там по локации, есть какие-то новые данные? - Да, господин, мы изучили фауну и нашли пару интересных существ и растений, образцы которых, возможно, пригодятся нам в будущем. Например, вот эти существа. Мы окрестили их "Глубоководные тиглинки", они обитают в темных частях океана. Это
единственные существа, изученные дронами. Водный экипаж еще не обнаружил каких-либо водных видов, обитающих там, но есть источники жизни и процесс ведется. Недавно дрон заметил огромную тень, приблизительно 100 метров в длину, но изучить ее не удалось, она скрылась в глубине, недосягаемой для наших сенсоров. При этом показатель энергии был самым низким из всех, что мы смогли заметить. Благодаря карте, которую мы успели составить, мы забросим вас на остров, чтобы дать время на подготовку. Воздух там тяжелый, поэтому мы обеспечим вас капсулами с умеренным давлением, чтобы вы смогли освоиться. Других данных у нас пока нет. Еще два дня мы поизучаем климат и все остальное и занесем в бортовой журнал. Сенсоры Рамзи будут транслировать информацию вам. На этом мой отчет закончен, - девушка села и вздохнула, было видно, что она переживала, но мужественно выложила всю информацию. Тзель лишь молчаливо кивнул и обратил свой взор на Тайкасиг. - Есть вопросы? Завтра зайди в инженерный отдел, тебе покажут костюм и помогут с настройкой. А теперь все свободны, мне нужно переговорить с новобранкой, - кабинет опустел, и в нем остались только Тзель и Тайкасиг. - Мало информации мне поступило о тебе, не соизволишь поделиться? Боевой опыт я вижу, импланты тоже, но твой приход в Экзотех вызывает вопросы. Хотелось бы узнать больше о том, кому предстоит доверить спину.

Тайкасиг сидела прямо, плечи не дрогнули, но её взгляд задержался на лице эльфа чуть дольше, чем требовала вежливость. Внутри неё возник немой вопрос, пронзивший сознание, словно тонкий кинжал: «Через что же прошли вы, чтобы стать такими? Что заставило вложить в плоть столько стали и механизмов, что живое едва угадывается под металлом?»

Она уловила в голосе Тзеля то самое утомлённое спокойствие, которым говорят те, кто слишком много видел. Ничего показного — только принятие. Он говорил о протоколах, оружии, костюмах, но за этим слышалась тяжесть прожитого. Как библиотекарь в прошлом, пусть и вымышленном, Тайкасиг знала, как искать смыслы между строк. И здесь они были слишком отчётливы.

«А если бы проект парка состоялся, — мелькнула параллельная мысль, — я бы тоже когда-то смотрела на гостей с такой же усталой добротой? Или стала бы для них декорацией, актрисой в чужом спектакле, не имея права на вопрос о собственных ранах?»

Тайкасиг едва заметно сжала пальцы на коленях. Протезы не дрогнули — слишком отточенная имитация живых движений. Но внутри было движение, почти дрожь. Она понимала: эти эльфы или полукровки пережили что-то, что сломало плоть до основания, и вместо крови в них теперь текли механизмы. Но при этом они остались собой. Может быть, именно это и делало их опасными и достойными доверия одновременно.

Тайкасиг сидела неподвижно, словно изваяние, но внутри всё её внимание было натянуто, как струна. Каждое слово, каждое уточнение, сказанное в зале, находило своё место в её памяти — не просто мимолётный звук, а строка в той самой «летописи», которую она вела внутри себя. Секунды, когда учёные выводили на голограммы схемы модулей, описывали свойства аэрогеля или рассказывали о глубоководных существах, для неё имели такой же вес, как древние свитки и хроники в её легендарном прошлом библиотекаря.

Она фиксировала всё: названия протоколов, расположение острова, даже мимические реакции собравшихся. Кто сомневался, кто нервничал, кто прятал раздражение за сухой речью. Это тоже было знанием — не хуже технических характеристик. Если наступит критический момент, именно такие мелочи помогут понять, на кого можно опереться, а кто сломается под давлением.

Всё это она впитывала молча, сохраняя на лице спокойную, чуть серьёзную маску. Снаружи она выглядела как дисциплинированная новобранка, сосредоточенно слушающая командира. Но внутри — это было куда больше. Она воспринимала каждое слово, как ключ, который однажды может открыть дверь между жизнью и смертью для всей команды.
Когда перед ее глазами остался только Тзель, можно было выдохнуть и позволить языку плести свою речь. Разумеется, под строгим надзором сознания.

- Я не знаю, как заслужить доверие при помощи слов. Впрочем, если бы вы молчали все время, то я только по внешности сочла бы вас злодеем, - ящерка даже позволила себе мягкие смешки, которым она научилась у госпожи Зефирис.

Увы и она сама мало что могла поведать о своем появлении в организации. Для нее это был просто прием на работу вместе с госпожой, но их распределили по разным департаментам. Так вот она себя проявила в самый ответственный момент. Не смотря на все задатки, в ней в первую очередь увидели потенциальную оперативницу.

- Я проходила собеседование у мисс Иденмарк в прошлом году. Не одна. Со мной была моя госпожа по имени Зефирис, но известная в организации как Ингрида дель Сольвейг. Далее последовало наше назначение, исходя из результатов собеседования.

Вопросы у нее действительно были, но озвучила она только самый существенный.

- У меня будет время хотя бы для освоение основ стрельбы? Я гарантированно разбираюсь только в ближнем бою при помощи холодного оружия.

Набравшись смелости, она решила рассказать о себе больше. Раз уж ее так любезно об этом попросили и платой за ее слова могло послужить доверие.

- Моя настоящая биография до недавнего времени это катастрофа, а мои старые воспоминания это ложь, вбитая мне в голову для убедительного отыгрыша отведенной мне роли, от которой я не могу полноценно освободиться. Моим изначальным предназначением была жизнь в развлекательной индустрии, в огромном ролевом парке, но по сокрытой от меня причине при моей психической отладке использовался трехфакторный протокол военного образца. Организация, которая меня создала, так и не смогла полноценно сформироваться сама. Парк так и не построили. Только вырастили и подготовили для презентации инвесторам нескольких аниматоров-гомункулов... вроде меня самой.

Всю эту речь она не смогла красиво закончить, а потому она вытянулась в струнку и отдала честь так, как это было принято в ее департаменте.

- ЭкзоТек это мой шанс на будущее лучшее, чем мое прошлое и я прекрасно осознаю уровень всей возложенной на меня ответственности.

Эльф, с пронзительным вниманием сканируя собеседницу, словно хищник, выслеживающий добычу, выстраивал карту ее поведения. Мимика, тембр голоса – каждый нюанс выдавал безусловную правдивость, словно девушка извергала из себя кристально чистый поток истины. Когда она поднялась, Тзель, словно пружина, выстрелил вверх, и гордо, с достоинством, принял ее честь, в ответ, как зеркальное отражение, возвращая приветствие. – Вольно, рядовой! Добро пожаловать в отряд быстрого реагирования "Заря"! Рад видеть тех, кто готов броситься в омут службы с головой, только такие, как хищные птицы, взмоют к вершинам... Но какими тропами? - Тзель, окатив взглядом свое безупречное стальное тело, вернулся к девушке: – Решать только тебе. Вступительная речь окончена. Отдыхай, поужинай, комплекс с завтрашнего дня – твой театр. Но помни: устав – это закон, высеченный на камне. Отбой в 21:00, подъем в 8:00. Общая физподготовка – неотъемлемая часть пейзажа. Свободна. С еле заметной улыбкой, скользнувшей по губам, словно тень, эльф покинул кабинет, растворяясь в лабиринтах коридоров, ведущих к лаборатории.

Жизнь в комплексе бурлила и клокотала даже в вечерние часы, словно растревоженный улей, причиной тому – аномалия, требующая немедленного усмирения. Рамзи и Севиса, словно два оттачивающих клинки мастера, продолжали шлифовать свои навыки. В окне лаборатории открывался жутковатый, но завораживающий вид: саркофаг Тзеля, разинув свою утробу, демонстрировал спящую плоть, пронизанную паутиной трубок, вливающих в эльфа полупрозрачную, густую субстанцию. Ученые, словно жрецы древнего культа, совершали свой таинственный ритуал, скрупулезно обрабатывая тело эльфа и снимая с него плаценту, защищающую от термальной хватки саркофага. В машинном отделении кипела работа над дронами и пилотами: один из дронов, просвистев над головой, нырнул в смотровое окно, возвращаясь в объятия ангаров. Солдаты, собравшись в кучки, делились шутками и байками, а кто-то, словно механик-самоучка, копался в внутренностях дронов. Столовая, притаившаяся в конце коридора, тоже не пустовала, словно магнит притягивая к себе уставших военных.

После изнурительных тренировок Рамзи и Севиса, как две грации, отправились на ужин, Севиса, озаряя все вокруг улыбкой, словно солнечный луч, шла рядом. Военные, приветствовав девушек как старых друзей, пригласили их за стол. Севиса, словно беспокойная птичка в клетке, не могла усидеть на месте, выискивая взглядом Тайкасиг, слегка отодвигаясь, чтобы освободить для нее место. Внезапно, ее внимание перехватил военный, разразившийся искрометной шуткой. Рамзи, словно вулкан, взорвалась смехом, Севиса тоже поддержала общий хор, но быстро вернулась к своей миссии. Заметив знакомый силуэт, она, словно стрела, сорвалась с места и, подлетев к Тайкасиг, потащила ее за собой к столу. Все взгляды, как по команде, сфокусировались на происходящем. – Знакомьтесь, это Тайкасиг, новый член отряда "Заря", ну, пока что временный. Прошу любить и жаловать!

Мужчины и женщины, словно зачарованные, на мгновение застыли, рассматривая незнакомку, но быстро очнулись и, словно старые товарищи, стали тянуть к ней руки, хлопая по плечам в знак приветствия. – Ну, все, ребята, дайте человеку поесть! Смотри, тут дроны летают! - Севиса, взмахнув рукой, словно дирижер, вызвала перед лицами присутствующих голограмму, демонстрирующую пестрящее меню. Севиса, словно загипнотизированная, выбирала для Тайкасиг блюда, которые, по мнению бывалых солдат, были самыми изысканными. – Вот, ты должна попробовать все!

Рамзи, насытившись, поднялась со стола и, проходя мимо, ткнула пальцем в одно из блюд. Все были поражены такому странному поведению Асмодеи. Но та, не объясняя причин, бесследно исчезла. Солдаты вернулись к своим бурным разговорам, а Севиса, присев на лавочку и заботливо похлопав по ней ладонью, словно приглашая к доверительной беседе, обратилась к Тайкасиг: – Ну как тебе у нас? Давай, кушай быстрее, пока отбой не протрубили.

Следующий день.

На рассвете комплекс разбудила оглушительная сирена, словно удар грома, и жизнь снова закипела, словно адский котел. В лаборатории стоял ящик, словно саркофаг, скрывающий в себе костюм, над которым ученые колдовали всю ночь, адаптируя его под Тайкасиг. И полусонные ученые, словно стражи гробницы, ждали появления новобранца, но перед этим – завтрак и изнурительная физподготовка. Столовая наполнилась людьми за считанные минуты, словно по волшебству. Не было видно лишь девушек и Тзеля. Вчерашние знакомые, словно верные друзья, оставили место и для Тайкасиг и, завидев ее, как старого приятеля, поманили к себе. Бурный и стремительный завтрак плавно перетек на плац, где в идеально ровные шеренги выстроились все взводы. Началась разминка, словно танец перед битвой, затем силовые упражнения, выжимающие последние капли пота, и все это завершилось расслабляющей разминкой и долгожданным душем. Мужчины, словно заправские ловеласы, в шутку заигрывали с девушками, те в ответ, как фурии, грозились оторвать им кое-что, если те посмеют подсмотреть за ними в душевой. Лаборатория, словно обитель тишины, еще спала, а в лучах яркой лампы Тайкасиг ждал свой новый костюм, словно доспехи рыцаря, готовящегося к подвигам.

Когда Тзель принял её приветствие и отозвался с тем же достоинством, что вложила в него она сама, в груди Тайкасиг что-то дрогнуло. Она стояла неподвижно, плечи выпрямлены, подбородок чуть приподнят — всё, как учили её внутренние протоколы и армейская дисциплина, которую она переняла у ЭкзоТек. Но внутри тонкая струна натянулась так сильно, что, казалось, вот-вот порвётся.

Глаза её на миг защипало. Это не было слезами слабости или боли — скорее отклик на неожиданное признание. В её жизни, полной холодных проверок, мимолётных приказов и провальных проектов, так редко встречалось настоящее понимание. Словно сама реальность обычно смотрела на неё как на инструмент — красивый, эффективный, но всё же инструмент. А тут, перед лицом стального эльфа, она почувствовала, что её воспринимают иначе. Не как товар, не как заготовку, не как актрису без сцены, а как личность, равную и нужную.

Когда настал момент презентационной тренировки, Тайкасиг вышла на плац без лишних слов. Её высокий силуэт с двумя клинками за спиной и круглым щитом казался вполне привычным для воина. Но стоило начаться схватке — и стало ясно, что привычного в её стиле почти нет.

Щит, вместо того чтобы висеть мёртвым грузом, превратился в часть танца. Тайкасиг сбросила его с плеча, и ловким движением ног поставила его на ребро. В следующий миг её ступня, вооружённая коготками, подхватила щит, словно он был не защитой, а продолжением её тела. Хвост изящно выгнулся назад, балансируя каждое резкое движение, помогая удерживать равновесие даже в самые острые моменты.

Первый удар спарринг-партнёра пришёлся сбоку. Вместо того чтобы парировать клинком, Тайкасиг резко провернула корпус, и щит, ведомый её ногами в связке с хвостом, встал под удар. Металл звякнул, но она не дрогнула — напротив, в тот же миг оба клинка пошли в наступление. Левый рассёк воздух по диагонали, правый — полоснул горизонтально, вынуждая противника отступить.

Хвост в её бою тоже переставал быть декоративным элементом. В один момент он ударом сбил противнику равновесие, в другой — мягко скользнул по поверхности щита, задавая ему угол наклона для отражения следующей атаки. Даже когда казалось, что её вот-вот прижмут к стене, Тайкасиг лишь оттолкнулась от пола, щит зазвенел о клинок соперника, и она проскользнула в сторону, словно катящаяся волна.

На плацу Тайкасиг не напоминала солдата, который зубами держится за технику выживания. Она больше походила на заводную артистку, вышедшую на сцену перед многотысячной публикой. Каждое её движение было точным, но в то же время заряженным особым куражом — тем самым, что рок-гитарист или басист испытывает, когда гул колонок сотрясает грудь и толпа отвечает ревом.

Она чувствовала ритм схватки не как последовательность ударов, а как музыкальную партию. Щит, вращающийся под её ногами, отзывался глубокими «басовыми» акцентами, будто задавал грув, на который ложились резкие, звенящие «соло» её клинков. Хвост был дирижёром — иногда задавал темп, иногда корректировал баланс, чтобы всё звучало цельно.

Вместо ярости, что ослепляет, Тайкасиг вела бой с вдохновением музыканта, растворившегося в звуке. Она не просто отражала удары, а превращала их в рифы, не просто атаковала — выстраивала мелодию. Даже её шаги — лёгкие, цокающие коготками — складывались в ритм, который можно было бы отбивать ладонями, если бы зрители осмелились. Металл в ее теле звенел, словно камертоны, встроившиеся в тональный резонанс с ее живой энергетикой, заставляя ее плоть блаженно трепетать, а не отзываться болью в местах крепления.

Придерживаясь нелетального фактора боевых протоколов как базы, она, как в барабаны, била ритмами наступления, охраны, патруля и преследования, пока вела самозащиту, атаки и прикрытие. У Тайкасиг интеллект был гибким под стать ее телу.

Со стороны это выглядело дико: щит катился, взмывал, отражал атаки, клинки мелькали, словно струны, срывающие искры, хвост подыгрывал — и всё это складывалось в почти концертный перформанс. Те, кто смотрел, не могли решить: перед ними воительница или рок-звезда на разогреве перед грядущей бурей.

Лишь когда мышцы — живые и механические — ощутили настоящую усталость, она позволила себе покинуть площадку. В столовую вошла позже других, и на неё тут же обернулись взгляды: кто с любопытством, кто с уважением, а кто с лёгкой усмешкой — мол, артистка задержалась на бис.

Севиса уже держала для неё место, нетерпеливо махая рукой. Тайкасиг рухнула на лавку так, будто сбросила с себя сразу половину мира, и тут же схватила первую же миску, что оказалась под рукой. Ни церемоний, ни красивых пауз — только честное, кобольдье «омном-ном-ном», в котором было больше радости и искренности, чем в любом официальном тосте.

Каждый её ответ на расспросы за столом был приправлен едой.

– Тайкасиг, а что это за приём был, когда ты щитом...
– Омном... ммм... баланс! Омном-ном... хвост помогает.
– А эти вращения клинков...
 – Хрррм... омном-ном...

Она говорила мало, но её «омном-ном» само по себе стало ответом: живой, непосредственный, почти детский в своей радости. И это смотрелось удивительно гармонично рядом с её грозным образом.

Те, кто видел её на плацу, поняли: перед ними не просто машина или боец. В ней уживались два начала — суровая воительница, играющая клинками как струнами, и весёлая кобольдиха, для которой вкусная еда и дружеский стол были наградой ничуть не меньшей, чем признание командира.

В душевой Тайкасиг была на одной волне с Севисой и Рамзи, как могло показаться со стороны. Тело у нее было довольно изящным и женственным, пусть и с рептилойдным колоритом. Экипировка предоставленного костюма поверх свежевымытого тела казалась не такой уж и неприятной затеей.

После обязательной физической подготовки, Тайкасиг застала команду ученых, дремавших друг у друга на плечах. Команда "Вольно!" сработала как будильник, очки мигом взлетели на переносицы, и они, словно охотничьи псы, набросились на кобальта, силой волоча его в лабораторию. Севиса и Рамзи, сгорая от любопытства, увязались следом – узреть боевой наряд для новобранки! Плац и скучные коридоры сменились огромной лабораторией, где в капсуле нежился Тзель. Ученые, аки фокусники, подкатили к девушке ярко освещенный стенд с костюмом и подтолкнули ее к нему.

Костюм жил своей жизнью! Силиконовые мускулы подрагивали, словно предвкушая битву, а маска, похожая на драконью пасть, сверкала серебряными зубами. Ученые засуетились вокруг Тайкасиг, словно муравьи вокруг сахарной головы. И тут – БАМ! – костюм, словно очнувшись, спрыгнул со стенда и медленно распахнулся, приглашая внутрь.

– Тифлоновые нити, синтетические мышцы для фиксации переломов, силиконовая оболочка – все это заточено под миссии в Аномалии! Ни капли грязи не коснется твоего тела! – выпалил ученый, подталкивая девушку в костюм. – Коэффициент защиты, конечно, пострадал – пришлось облегчить его, чтобы ты, не дай бог, не пошла ко дну. Но маневренность – просто улёт! Ты будешь словно рыба в воде, а движения – такими же легкими и изящными, как если бы ты вела бои на суше!

– И да, Тай! – выкрикнула Севиса, фамильярно сократив ее имя. – Лучше раздеться, когда будешь надевать его. Он должен плотно прилегать к телу и ловить малейшие вибрации мышц!

– Давай, пробуй залезть! – нетерпеливо подбодрила Рамзи, предвкушая стриптиз.

Ученые вздохнули и, поплелись по кубрикам, мечтая об отдыхе. Основная часть приготовлений завершена, впереди целых два дня выходных, а потом – запуск отряда в Аномалию. Можно расслабиться!

Капсула, где почивал Тзель, открылась, и стальные руки мужчины выбрались из-под густого термического геля. Стряхнув остатки с волос, он выдохнул и, словно новорожденный, поплыл из капсулы, оглядывая собравшихся. Улыбнувшись, он подошел к костюму, опережая Тайкасиг. Встал рядом, скрестив руки на груди, и оглядел своего верного друга.

– "Барракуда"... Сколько водных диверсий я с ним совершил! Тебе понравится ощущение! Давай, забирайся!

Рамзи и Севиса встали перед ним, нахмурившись.

– Господин Тзель, если вы любите щеголять голышом перед всеми, это не значит, что все такие! Выйдите и идите на плац! Как Такасиг будет готова, мы к вам придем! – отрезала Севиса, сложив металлические руки на металлических же боках.

Тзель выдохнул, покачал головой и развернулся к выходу, а Рамзи решила проводить его колкостью:

– Капитан, если вы хотите посмотреть на женщину, я готова вам...

Севиса заткнула ей рот, не давая договорить. Рамзи сквозь стальную руку лишь смеялась. Девушки повернулись к Тайкасиг и... ахнули! Броня выглядела ШИКАРНО!

Несколько минут спустя...

На плацу их ждал Тзель, нервно отбивая ногой ритм по железному полу. Наконец, двери открылись, и в плац вошли девушки, сопровождая Тайкасиг. Эльф с улыбкой встретил их и, сделав пару шагов навстречу, спросил:

– Отлично сидит костюм? Как ощущения? Термоконтроль, автопилотирование для отдыха... Включишь режим – и расслабляйся, костюм действует за тебя! Полезное обмундирование, особенно в жестоких реалиях Аномалий. Ну? Хочешь проверить боевые способности?

Эльф снова сложил руки на груди, ожидая ответа.

– Давай, Тай! Рамзи готова поспаринговаться с тобой, если хочешь! Лучше попробовать сейчас, чтобы тело привыкло к костюму, и на миссии ты владела им как ас!

– А то! Обещаю не бить сильно!

– Рамзи, будь сдержаннее! Тайкасиг, костюм позволит тебе раскрыть свои возможности на полную, но тоже не переусердствуй! Любые заминки в движениях могут остановить костюм, и ты станешь открытой. Поэтому действуй наверняка и не сомневайся в ударах!

Тем временем на плац вошли военные, изумленные видом Тайкасиг. Они обступили ее, разглядывая костюм как диковинку. Но их любопытство прервала Севиса, грозно потребовавшая отойти от девушки. Военные почесали затылки и решили просто понаблюдать за возможностями Тайкасиг в новой броне. Тзель, с доброй и надеждой, положил стальную руку на плечо девушки и кивнул. Рамзи уже обнажила свой меч, встав в стойку. Тзель стал судьей их небольшого поединка, отойдя на край плаца.

Он поднял руку вверх и резко опустил ее! Рамзи тут же сорвалась с места, сминая железные настилы ногами. Меч взметнулся над головой, нанося удар сверху вниз прямо в правую ключицу (Сложность удара 17)! Рамзи не хотела останавливаться и тут же провернула корпус, и меч, словно змея, полетел снизу вверх, намереваясь рассечь от правого бедра до левого плеча (Сложность удара 21)! И тут же развернула меч – лезвие полетело в шею Тайкасиг (Сложность удара 19)! На лице Рамзи сияла довольная улыбка. Она с радостью готова продолжить, но отошла, словно приглашая Тайкасиг попытать свои силы в нападении.

Тайкасиг стояла посреди лаборатории, будто в центре вихря — вокруг шептались, переговаривались, комментировали её костюм, кто-то восхищённо ахал, кто-то шутил в полголоса, а кто-то смотрел так, словно впервые увидел в ней не инструмент, а боевую единицу, равную остальным. Ей хотелось опустить голову, спрятаться, исчезнуть под этим напором внимания, но вместо этого она стояла прямо, плечи выровнены, хвост прижат, словно боялась выдать внутренний шторм хоть одним жестом.

Ей было приятно, что командир сдержанно поддержал, что Севиса хлопотала вокруг с заботой, что даже шутки Рамзи звучали больше как вызов к дружбе, чем насмешка. Но сама мысль о том, что её воспринимают не как «недоделанный эксперимент», не как брошенный проект, а как равную, пробивала её защитные слои. Если бы она могла, то всё время ходила бы красной, пылающей от смущения и благодарности. Но её чешуя оставалась серой, лишённой того человеческого механизма — румянца.

И потому сейчас она чувствовала двойное напряжение: с одной стороны, ей было страшно, что никто не увидит её внутренней благодарности и смущения, что подумают — она холодная, равнодушная, даже высокомерная. С другой — в этом была и защита: её уязвимость оставалась скрыта, и она могла позволить себе быть наблюдателем, собранным и тихим.

Когда замки костюма мягко сомкнулись, а силиконовые пластины легли по телу, Тайкасиг впервые за последние часы ощутила облегчение. Давление взглядов вокруг стало не таким ощутимым — броня словно вставала между ней и внешним миром, не только защищая от ударов, но и прикрывая от лишнего внимания. То, что раньше жгло её изнутри — осознание, что на неё смотрят не просто как на бойца, а как на обнажённое тело, — исчезло, уступив место ощущению защищённости.

Она знала, что по меркам биологии её фигура была вполне гармоничной: пропорции, линии, даже движения — всё в ней выглядело «живым» и достаточно привлекательным. Но сама Тайкасиг никогда толком не связывала себя с понятием сексуальности. В её сознании тело оставалось инструментом, боевым средством, сосудом для исполнения задачи. Она не ощущала себя объектом людского вожделения, в отличие от госпожи Зефирис, которая умела носить свою красоту, словно огненный плащ — гордо, открыто, с тем самым естественным магнетизмом, что сводил с ума окружающих. Хотя, будь там хоть один дракон, то перед ним она бы покрасовалась с удовольствием.

И потому костюм стал для неё не только бронёй, но и освобождением. В нём её видели так, как она сама хотела: воительницей, бойцом, готовым к задаче, а не странной смесью эксперимента и женской фигуры. И хотя в глубине души она понимала, что её силуэт в костюме всё равно подчёркивает параметры тела, она чувствовала разницу. Теперь её рассматривали не глазами, которые жадно ищут изъяны или достоинства плоти, а глазами тех, кто оценивает доспех, экипировку, боевую готовность.

ЭкзоТек создал костюм... наверное ЭкзоТек. Его встроенные интерфейсы, датчики и управляющие нити привыкли к совместимым имплантам. Но у неё были иные. Руки и ноги Тайкасиг принадлежали другому наследию — реликтовой космической платформе Ксаэкс. Там использовались иные принципы, иные алгоритмы, словно язык, давно забытый в цивилизованных мирах. Теперь же эти два «диалекта» столкнулись прямо в её теле.

Её слегка трясло. На вид это могло показаться незначительным — дрожь пальцев, мелкая вибрация коленей. Но внутри Тайкасиг чувствовала: системы борются. ЭкзоТек пытался «подстроить» её под себя, стабилизировать, а Ксаэкс упорно держал свои настройки, словно чужого диктата не признавал.

Когда Тзель дал отмашку, Рамзи рванула вперёд стремительным потоком стали и силы. Первый удар (https://arkhaim.su/index.php?action=dice&aid=15283) сверху вниз шёл с такой скоростью, что воздух зазвенел. Но Тайкасиг, несмотря на новое снаряжение и дрожь, исходящую изнутри, среагировала мгновенно. Хвост качнулся, задавая равновесие, ступни скользнули по плацу, и щит, ведомый ногой, встал под нужным углом. Звон клинка о металл прозвучал, как аккорд, — чёткий, уверенный, и все, кто смотрел, поняли: первый выпад она отбила.

Но второй удар (https://arkhaim.su/index.php?action=dice&aid=15284) был куда хитрее. Рамзи провернула корпус, и её меч, словно хищная змея, взвился снизу вверх. Тайкасиг попыталась сыграть на упреждение — левый клинок сорвался с плеча в диагональный перехват. Однако конфликт систем внутри костюма дал о себе знать: приводы ног на долю секунды застыли в споре с костюмом ЭкзоТек. Эта заминка стоила ей позиции. Клинок Рамзи прошёл слишком близко, скользнув по краю брони, и Тайкасиг едва удержалась от падения, цепляясь хвостом за равновесие.

Третий выпад (https://arkhaim.su/index.php?action=dice&aid=15285) пришёлся в шею, быстрый, как вспышка. На этот раз Тайкасиг даже не успела поднять оружие. Холодный звон металла отразился от защитного контура костюма, сработавшего в последний момент. Она ощутила резкий толчок, словно её ткнули плечом в грудь, и поняла: если бы не броня, удар достиг бы цели.

Вокруг плаца прошёл ропот. Кто-то из солдат хмыкнул, кто-то присвистнул. Она не проиграла всухую — первый удар был парирован идеально, а это уже значило немало. Но два последующих показали, что её путь только начинается. Хоть она могла выбрать другой, оставаясь ближе к Зефирис.

Тайкасиг выпрямилась, дыхание чуть сбивалось, но взгляд оставался ясным. Она не позволила дрожи выдать себя. Лишь хвост скользнул по земле, рисуя дугу, словно подчёркивая её решимость.

— Хорошо... — голос прозвучал спокойно, хотя в нём слышался скрытый жар, — теперь моя очередь.

Она не выглядела разочарованной. Наоборот, глаза её сверкали тем самым куражом, что проявлялся во время тренировок — азартом музыканта, выходящего на сцену после первых аккордов разогрева. Пусть из трёх атак она остановила только одну, но этого хватило, чтобы показать: в ней нет ни страха, ни слабости, только готовность продолжить и доказать, что она дерётся не хуже Рамзи.

Когда настал её черёд, Тайкасиг шагнула вперёд, и плац будто стал сценой. Она сжала оба клинка, хвост качнулся, настраивая равновесие, а в глазах вспыхнул тот же азарт, что минуту назад горел у Рамзи.

Движение началось резко — не оборонительное, а наступательное. Левый клинок пошёл по дуге снизу вверх, стремясь поддеть защиту противницы, а правый в тот же миг сорвался горизонтальным резом, стремясь замкнуть траекторию и не оставить ни малейшей щели для ухода. Вся её фигура двигалась, как единый механизм: хвост удерживал баланс, щит приподнялся ногами и словно подыграл ритм, а коготки на пятках тихо цокнули по металлу плаца, будто задавая такт.

Это был удар не слабее третьего удара Рамзи (Сложность атаки 19) — такой же решительный, рассчитанный на то, чтобы прижать соперницу к стене и не оставить ей времени на размышления. И всё же в нём чувствовалась особенность Тайкасиг: её атака не была прямым зеркалом, она играла в иной манере, словно гитарист, исполняющий собственное соло на тему знакомого риффа.

Но внутри неё всё ещё шёл конфликт. Системы костюма ЭкзоТек и её собственные, созданные на Ксаэксе, спорили за контроль. На долю мгновения правый клинок дёрнулся, замедлив ход, будто струна фальшиво зазвенела. Эта нестыковка могла обернуться провалом, но Тайкасиг компенсировала её всей своей гибкостью: корпус провернулся, левый клинок продолжил партию, и удар всё же достиг той силы, какой она добивалась.

Тайкасиг шагнула во второй раз — уже не с лёгкостью и куражом первой атаки, а будто через вязкое сопротивление самой реальности. Клинки в руках были верны, но каждое движение отзывалось в теле чуждым скрежетом. Суставы будто выворачивали в обратную сторону, связки в коленях и плечах тянуло так, словно кто-то пытался разорвать её изнутри.

На миг дыхание перехватило — и не от усталости, а от боли, такой острой, что в глазах на секунду потемнело. Она знала: это не ошибка её самого тела. Это конфликт. ЭкзоТек и Ксаэкс сцепились друг с другом, как два хищника за одну добычу, и раздирали её изнутри.

Щека дёрнулась, коготки на ногах лязгнули о плац громче, чем нужно, но Тайкасиг не остановилась. Слёзы жгли уголки глаз — не те, что приходят от слабости, а злые, вырывающиеся вопреки. Она вела клинки вперёд, неуклюже, уродливо даже для наблюдателя, но это было движение, в котором боролось не только тело, а сама основа её существования. (Сложность атаки 12)

Третья атака (Сложность атаки 18) вырвалась у Тайкасиг уже без прежнего накала. В ней не было яркого блеска первой и драматического надлома второй. Движение вышло почти механическим — словно тело само выбрало траекторию, положившись на встроенные протоколы, а разум лишь позволил этому случиться. В этом ударе чувствовалось не умение, а потенциал. Словно система сама показала: «Смотри, мы можем. Чуть больше опыта, чуть больше слаженности — и она сможет поставить на колени даже таких, как Рамзи».

Но боль... Боль всё ещё не отпускала. Она тянулась сквозь сухожилия, гудела в плечах и бедрах, словно напоминание о цене примирения между технологиями разных творцов. Тайкасиг чувствовала, как суставы отзываются слабой дрожью, будто каждая кость прошла через пресс и теперь требует отдыха. Слёзы, едва не показавшиеся во время второй атаки, больше не грозили вырваться наружу, но влажный блеск в её глазах оставался.

Битва разразилась, словно раскол грома среди ясного неба, заставив наблюдателей задохнуться от неожиданности. Рамзи, чье имя уже было высечено на скрижалях уважения, – эта ведьма войны внушала священный трепет. Она, словно несокрушимый танк, шла напролом, грудью встречая град ударов, прокладывая путь своим товарищам, истинная валькирия поля брани. Но если Рамзи – воплощенная ярость, то Тайкасиг – грациозный жнец, порхающий в смертельном танце, каждое движение которого несет погибель. Рамзи, пораженная невиданной техникой, застыла в изумлении, пропустив первый удар. Саркофаг, верный страж, мужественно отвел смертоносное лезвие, смягчив удар, но не избавив от него. И вот она, Рамзи, в экстазе от самой мысли, что наконец-то встретила равного себе противника. Бои с Тзелем были лишь жалкой пародией, избиением младенца, где она, словно дикий зверь, бросалась на эльфа, как на безвольную грушу, а затем, отброшенная его силой, беспомощно кувыркалась по арене. – Отпад... – выдохнула Рамзи, встретив клинком второй удар Тайкасиг, а третий, с вызывающей дерзостью, приняла на себя, подставив металлический щит саркофага, высекая огненные искры из стали. Севиса, внимательно следившая за битвой, заметила тревожные колебания в ауре Тайкасиг. Броня, словно змея, вцепилась в ее импланты, вызывая мучительный дискомфорт. – Господин Тзель, – встревоженно произнесла Севиса, – у Тайкасиг резонанс с "Барракудой". Импланты вступили в конфликт с "Баракудой", нужно немедленно остановить бой.  - Севиса уже рванулась вперед, готовая прервать поединок, но стальная рука Тзеля остановила ее. Севиса вопросительно взглянула на него. – На поле брани никто не станет ждать, пока ты придешь в себя. Севиса, я понимаю твою тревогу, но огонь в ее глазах говорит об обратном. Она все еще сражается, она стремится к победе. Именно это, Севиса, и делает из людей – людей: первобытное желание жить, желание существовать, инстинкт карабкаться, как бы ни было тяжело. Оставь их, Севиса. Если ты не веришь в Тайкасиг здесь, ты не поверишь в нее и на миссии. Будь терпелива и уважай ее выбор. Тзель отдернул руку, вновь обратив взор к поединку. Рамзи, словно кузнец, вовсю затачивала свой меч о металлические элементы брони, высекая снопы искр. Ноги в ритме отбивали чечетку по плацу, а команда "Заря", словно древние барды, затянула боевой гимн, поднимая дух воинов. – Ящерка, ты просто потрясна... – промолвила Рамзи, расплывшись в улыбке, а за ее спиной раздался шипящий звук вырывающегося пара из саркофага. Мышцы Рамзи налились силой, словно вот-вот разорвут ее изнутри. Легким касанием меча о бетон пола плаца, она вызвала еле заметную волну воздуха, что словно бритва полоснула по полу, оставив четкий порез, и устремилась к Тайкасиг. В прыжке, занося меч над головой, она казалось, собиралась уничтожить своего противника. Лезвие меча засветилось, как будто собрало в себе всю ярость вселенной, но вместо боли раздался глухой стук стали. Тзель остановил смертоносный удар. – Мы договаривались не использовать режим "Валькирии" на плацу! Ты вообще слушала, что я тебе говорил?! – прорычал эльф, а Рамзи, потупив взор, убрала меч в ножны. Севиса подлетела к ним, словно встревоженная птица, и начала осматривать Тайкасиг, что-то обеспокоенно бормоча себе под нос. – Прости, что вмешался, но правила есть правила. Как ты себя чувствуешь? Севиса говорит, что импланты и костюм вошли в конфликт. Больно? – с несвойственной командиру заботой спросил он. Севиса вытянула руку, и из нее вырвался рой микроскопических наноботов, что тут же облепили тело Тайкасиг, словно стая пауков. – Не двигайся, Тай! Дай ботам провести анализ, и мы отправим данные в лабораторию, чтобы они перекроили костюм. К завтрашнему дню должны успеть... – проговорила Севиса, не отводя встревоженного взгляда от Тайкасиг. Рамзи, словно провинившаяся школьница, виновато стояла позади. Плац начал пустеть – с появлением Тзеля весь азарт улетучился, и зрелище потеряло свою привлекательность. До завтрашней миссии оставалось шестнадцать часов. Костюм Тайкасиг необходимо было вернуть в лабораторию для доработки, чтобы избежать сбоев и аномалий. Тзель, оставив девушек, удалился по своим делам, а Севиса, немного успокоившись, уже не так рьяно оберегала Тайкасиг. – Пойдем отдадим костюм и сходим в душ, – предложила Севиса и повела подруг к выходу. – Ящерка, а ты откуда родом? Я никогда не видела никого, похожего на тебя... – выпалила Рамзи, намекая на экзотическую внешность Тайкасиг. Севиса легонько ударила ее по спине стальной рукой, давая понять, что подобный вопрос неуместен. Рамзи, непонимающе посмотрев на Севису, попыталась сгладить возникшую неловкость: – Прости за вопрос. Если не хочешь отвечать, можешь не отвечать. – Не слушай ее, Тай, – вмешалась Севиса. – Давайте отдадим костюм и отдохнем, пока есть время. С завтрашнего дня неизвестно, что нас ждет и когда выпадет возможность передохнуть, так что обойдемся без новых стычек.

Время после лаборатории пролетело незаметно. Рамзи и Севиса повсюду сопровождали Тайкасиг, болтая обо всем на свете, словно обычные девушки, а не жертвы жутких экспериментов. Казалось, это простые подруги, гуляющие не по военной базе, а по торговому центру. Время от времени они заливисто смеялись, военные, словно старые приятели, приглашали их сыграть в карты или похвастаться чем-нибудь, ученые, словно назойливые мухи, забрасывали Тайкасиг вопросами, но Севиса, словно верный страж, всегда вставала на ее защиту, останавливая любопытствующих и напоминая об этике. Но ученые, как известно, прагматики, и научный интерес для них всегда был выше всякой этики. Знания и результаты – вот что имело значение, но, понимая, что с Севисой им не тягаться, они отступали, выжидая момента, когда новобранка останется одна.
Ночь, словно крадущийся барс, незаметно набросила свою тень на казарму. Длинный коридор, гулкий и полумрачный, принял в свои объятия две фигуры, скользившие меж спящих гигантов-военных, готовящихся к отбою. Лишь одна женщина, силуэт в строгой форме, возвышалась над сонным царством, словно часовой у врат вечности. Ее смена только начиналась.

Девушки нырнули в комнату, где, в комнате зияли капсулы для Рамзи и Севисы. Их утробы раскрылись, приветствуя теплым, обволакивающим термогелем. Севиса присела на край койки Тайкасиг, с тихим вздохом выдохнув накопившееся напряжение.

– Ну что, как тебе в нашем осином гнезде? – ее голос был тихим, словно шепот ветра в пустыне. – Привыкаешь? Волнуешься перед заданием? – она слегка наклонила голову, пристально глядя на девушку. В ее глазах плясали искры беспокойства и надежды.

– Волноваться? Да разве это волнение! – отрезала Рамзи, ее голос звенел металлом. – Зайдём, искупаемся и вернёмся, делов-то! – с этими словами она отщелкнула визоры, обнажив зияющую пустоту вместо глаз. Там, где когда-то искрилась жизнь, теперь мерцала лишь холодная плата. Зрение Рамзи давно покинуло ее, став призраком прошлого. На ощупь найдя капсулу, она осторожно влезла в нее, усаживаясь поудобнее. Не закрывая саркофаг, она склонила голову и устремила свой фантомный взор в бездну, пытаясь уловить в тишине голос подруги. Взор, что видел сквозь ткань реальности, как "сны разума рождают чудовищ".

Тайкасиг, даже под внимательными взглядами остальных, не смогла скрыть лёгкой скованности. Слова Рамзи прозвучали с неподдельным восхищением, но внутри всё сжалось: похвала обжигала сильнее удара. Она прекрасно знала — могла больше, могла лучше. Тело, рождённое в биореакторе, с искусно собранными имплантами, имело потенциал.

Внутри будто застрял заусенец: каждая неудачная связка отдавалась в памяти сильнее удачного приёма. Первый её парированный удар — удача, второй, болезненный и уродливый, словно ломал её изнутри, третий — механический, бездушный. И всё это накладывалось на внутренний шум — скрежет систем, спорящих друг с другом, как два дирижёра, пытающихся вести оркестр вразнобой.

Она отвела взгляд от Рамзи, чтобы никто не заметил внутренней борьбы, но хвост её чуть заметно дёрнулся, выдавая напряжение. Казалось, если бы она умела краснеть, её лицо уже полыхало бы от смущения.
Тайкасиг чуть замерла, когда услышала вопрос Рамзи о том, откуда она родом. Взгляд её на миг потускнел, словно глубоко внутри сработал какой-то внутренний протокол, предупреждающий о нежелательности разглашения. Но, к собственному удивлению, она не стала уходить от ответа.

– Я... не из места, которое можно показать на карте мира, – начала она медленно, тщательно подбирая слова, чтобы не звучать как заученный доклад, – меня создали. Не родили, не воспитали, а именно вырастили, в биореакторе. На платформе Ксаэкс — древней космической лаборатории, фабрике, которую нашли и разбудили ради одного проекта. Похоже, технологии Ксаэкса не поладили с костюмом от Экзотека.

Она опустила взгляд на свои руки, медленно разжимая и сжимая пальцы, словно подтверждая реальность собственных слов.

– Моё тело не идеальное. У меня никогда не было рук и ног, как оказалось, – она произнесла это без горечи, но и без попытки шутки, – меня готовили как актрису, как персонажа для парка развлечений, который так и не открыли. У нас было несколько таких, как я. Гомункулы, как нас называли. Мы должны были развлекать гостей, играть роли, но проект забросили, и я осталась. Похоже, у моих создателей были причины давать таким, как я, вполне настоящие боевые способности.

Её хвост мягко опустился на пол, а в позе появилось что-то неожиданно гордое, почти воинственное. Тайкасиг не пряталась и не оправдывалась — она просто рассказала правду. И в этот момент ей показалось, что груз, давивший на грудь, стал чуточку легче.

Она чуть пошевелила хвостом, словно подтверждая сказанное.

– Иногда мне кажется, что если однажды я перестану волноваться, то перестану быть собой, – продолжила она после короткой паузы, – это не страх, не слабость... просто напоминание, что вокруг мир, который может ударить в любую секунду. И что я должна быть готова ответить.

Тайкасиг подняла взгляд на Севису, а потом на Рамзи, которая уже устроилась в капсуле, и её глаза сверкнули тихой решимостью.

– Так что да, я волнуюсь. Но я иду вперёд всё равно. Наверное, в этом и есть смысл — двигаться, даже когда сердце бьётся быстрее, чем обычно.

Девушки завороженно внимали Тайкасиг. Севиса застыла, словно пораженная молнией, когда услышала о ее сиротстве. Рамзи, с искаженным от гнева лицом, казалось, готова испепелить взглядом тех, кто обрек Тайкасиг на такую судьбу. Казалось, сердца девушек распахнулись навстречу новой спутнице, новому члену отряда, ведь завтра их ждал полноценный рейд.

– Прости, что мы обрушили на тебя столько неприятных вопросов, – прозвучало в воздухе, словно покаяние. Девушки почувствовали себя виноватыми, словно запятнали чем-то светлым.

– Да ладно, – прозвучал хриплый голос Рамзи, – человек есть человек, и неважно, что и как его создало. Человеком делают поступки и хорошая драка. – Она повернула свои пустые глазницы в сторону девушек, и ее взгляд напомнил холодный ветер. В тишине комнаты раздался стук. Севиса открыла дверь, и на пороге возник Тзель. Они отдали честь.

– Вольно. Итак, завтра мы вступаем в аномалию. Хотелось бы вас немного поддержать и дать пару наставлений, но не как ваш командир. Мы теперь отряд, и Тайкасиг – часть этого отряда. Боритесь за нее, как за меня, но не смейте отдавать приоритет мне! Вы знаете, что я не пропаду. А за Тайкасиг отвечаем мы. – Его слова звучали скорее как отцовская забота, нежели как сухие наставления. Тембр его голоса то вздрагивал, как пламя свечи на ветру, то становился нежным и слабым, словно шепот любящего сердца. Девушки улыбались, внимая своему капитану. – Тайкасиг, не рвись в бой одна! У тебя есть товарищи, ты не одна. Слушай мои команды, следуй за темпом девушек, и мы обязательно выберемся из аномалии. – Тзель поднес руку к виску, отдавая честь, от чего Севиса непроизвольно повторила его жест. Тзель с улыбкой потянул дверь и вышел.

– Господин Тзель так добр к нам... – прошептала Рамзи, и в ее голосе звучала нежность, смешанная с досадой и печалью. Рамзи нырнула в капсулу, и та сомкнулась, словно гробница.

– Прости нас за эти моменты грусти и тоски. Просто капитан Тзель стал нашим светом во тьме, подарил радость, которая была нам недоступна. Рамзи видит в нем и отца, которого так отчаянно искала, и человека, на которого может положиться. А я рада, что мне вернули голос и подарили второй шанс. И ты не грусти, уверенна, ты была создана не просто так, а для чего-то великого. И начнешь ты свой путь с этой Аномалии. И еще раз добро пожаловать в отряд "Заря". Спокойной ночи.

Севиса медленно поднялась и направилась к своей капсуле. Капсула закрылась, и свет в комнате погас, а динамики комплекса издали приятную мелодию, знаменующую отбой. Тишина опустилась на коридоры и цеха, и только малые части бункера продолжали свою ночную жизнь. А теперь окунемся в историю аномалии, в которую Тзелю, Тайкасиг и девочкам предстоит погрузиться в прямом смысле этого слова. Всегда жизнь начиналась с чего-то, и, согласно самой распространенной научной теории, это был первичный суп, породивший первые организмы. Сама аномалия – это планета, на 70 процентов состоящая из воды, и лишь малая часть ее поверхности покрыта сушей, которая скорее напоминает коросты на теле планеты, готовые вот-вот исчезнуть под водой. Различные существа, населяющие морские просторы, могут повергнуть в ужас человека, боящегося глубины, а масштабы этих существ невероятны и огромны, они способны сожрать невнимательного за один укус. Кроме этих монстров, в аномалии есть что-то еще, что привлекло внимание ученых – некая технология, превосходящая все технологии бункера, и, возможно, там обитает какая-то еще раса, о которой только предстоит узнать...

Утро вторника. Время: 8:30.

Сигнал подъема разорвал комплекс мелодией настолько противной, что почти вся казарма взвыла в недовольном стоне. Капсулы девушек раскрылись, словно бутоны, и они поднялись. Севиса помахала Тайкасиг. Рамзи надела визоры и долго смотрела по сторонам, словно настраивала зрение, а после они встали.

– Ну что, пора отправляться в миссию, да? Жду с нетерпением! – выкрикнула Рамзи, выпрыгивая из капсулы. Она не стала ждать их и направилась в лабораторию, чтобы навешать моды на саркофаг. Севиса тоже встала и отправилась туда же, пригласив Тайкасиг кивком головы. Тзель уже стоял возле круглого портала, который должен был открыть аномалию и переместить их. Он разговаривал с учеными, и они судорожно что-то записывали. Девушки после снаряжения модов ожидали, пока Тайкасиг натянет "Барракуду". И вот троица появляется в комплексе перемещения, и на их глазах рама в форме круга затряслась и забилась энергией, а после распахнула портал, словно пасть неведомого чудовища. Тзель повернулся, глядя на девушек.

– Здравия желаю, капитан Тзель! – отдала честь Севиса.

– Доброе утро, капитан Тзель, – возбужденно произнесла Рамзи.

– Вольно! Ну, готовы отдать долг родине? Как только мы войдем в аномалию, будьте готовы ко всему. Все может произойти. Не ослабляйте бдительность. Внимание и послушание приведут вас к успеху. Ну, вперед.

Под эпичную музыку, которую кто-то включил в комплексе, Тзель повернулся к стендам, и его
оружие, словно вызванное силой мысли, подлетело и застыло рядом с ним. Рамзи грациозно заточила свой меч о руку, словно хищник, готовящийся к броску, а Севиса открыла руки, наблюдая за мелкими лечащими ботами. Один вылетел, но она указательным пальцем вернула его на место. Как только они коснулись портала, время будто бы замерло, а после ускорилось в яркой вспышке. Вместо пыльного воздуха комплекса их системы жизнеобеспечения закричали от разреженного воздуха, но не меньше они были поражены просторам океана и красотой, творившейся в небе – невероятная красота, которая могла существовать только в сказках или фильмах. Хоть система жизнеобеспечения и вернула воздух в нормальное состояние, эти виды не отпускали их. Темные, почти черные свинцовые тучи, ярко-бирюзовые волны и просторы далекого темного океана, словно шепчущие о невероятной глубине в паре метров от островка, на котором они стоят, и лик какого-то существа на горизонте манили и пугали одновременно, не отпуская их.

– Это настолько красиво... – тихо вымолвила Севиса, подходя к Тзелю, который сложил руки на груди.

– А вы видели ту хрень на горизонте? Видели? Капец, как хочу сразиться с ней! – в боевом азарте вымолвила Рамзи, облизывая губы.

– Тайкасиг, у тебя в костюме есть локатор, запусти его и постарайся просканировать местность рядом с нами, какая там глубина. Севиса, запускай дрона разведки. Рамзи, установи антенну Гало-3Т. Надо передать картинку нашим. Выполнять!