Аркхейм

Сабаот / окрестности Сокрытого дворца, где- то в джунглях / 4849

Леж Гоцц, Тиру

Эпизод является игрой в прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

Вернемся к началу истории. Примерно 5010 год. Утро. Пригород Небулы, государство Янгол, Циркон.
Ничего не предвещало приключений. Леж сидел в кухне с чашкой кофе, ноутбуком и двумя экземплярами бумажных карт. Он прокладывал себе маршрут по джунглям Сабаота. Для нового заказа и экспериментального продукта нужен был яд ящериц, змей или кого- нибудь из представителей удивительных существ похожих на змею. В своих справочниках о местах распространения разных веществ и существ была большая статья о драконах Сабаота. В ней так же указывалось, что самые ядовитые из них зеленые драконы, и что он весьма воинственные тоже. Их гомункул и хотел отыскать. Если это драконы, то должны обладать интеллектом. Если имею интеллект, то могу говорить, а если могут говорить, то договориться всегда можно. Только в тот момент никто не мог подумать, что эта прогулочка станет очередной историей из раздела "руками не трогать, по переулкам не шастать и вообще лучше сидеть дома под присмотром старших".
- Леж!- позвал менеджер. Потом послышался грохот и ругань того же менеджера.- Левита- Потом все стихло. Обеспокоенный гомункул выбежал из кухни
- Бель, ты в порядке?- помогает встать, упавшему с лестницы эону
- Да. И заказ тоже цел- под потолком парил пакет. В нем были маленькие узкие коробки с заказом на Лирею- Уф. Обошлось.
Пакет вернули в руки.- У меня есть еще час побыть с тобой и я поеду.
- Хорошо. Тогда как на счет выпить со мной кофе?
- С удовольствием.
Мужчины пили ароматный кофе. Менеджер одетый в костюм, а его подопечный в полосатой футболке с длинным рукавом и в бриджах, что подчеркивали стройность ног.
- Что изучаешь?- Интересуется эон
- А, это- косится на карты- Мне нужен яд. Искатели на отрез отказались идти в джунгли Сабаота, мол, зеленые драконы психи. А мне этот яд нужен позарез. Они очень ядовиты, потому их ткани или слюна вполне подойдут, так что возможно, я даже не увижу их.
Эон хмурится. Он прекрасно знал талант своего золотого цыпленка вляпываться в истории. Я бы мог пойти с тобой, но должен доставить заказ. Леж гладит того по руке.
- Не переживай, Бель. Я все могу сделать сам. Так что езжай.
Менеджер смотрит на гомункула поджав губы
- Нда? Уверен? Может меня подождешь?
- Уверен. Да и ждать некогда. Тебя месяц не будет, а мне надо уже в ближайшие дни.
Менеджер раздраженно трет переносицу. Не нравится ему это все.
- Ладно. Можешь поехать. Только оставь мне координаты и карту, чтобы в случае твоего отсутствия, когда я вернусь. Я мог найти тебя.
- Хорошо. Все сделаю.
На прощание фармацевта поцеловали, погладили по голове и строго-настрого наказали беречь себя.
На следующий день неугомонное зеленое безобразие отправилось на Сабаот. Карты и координаты для нянечки были оставлены в прихожей на комоде.

Сабаот встретил гостя отвратительной погодой. Дождь лил, как из гейзера, только вверх ногами. Хорошо, что транспортные компании имеют привычку строить крытые порты. От туда приключенец отправился в гостиницу. Пришлось ждать почти неделю, пока это безобразие закончится. Зато за это время Леж разузнал о джунглях и месте обитания зеленых драконов. Ему, конечно, не принципиально их яд, в местных джунглях и без драконов росло и ползало огромное множество чудовищно ядовитых созданий, но хотелось драконов. Интересно же посмотреть. А если получится, то и погладить. Вот из-за таких выходок о гомункуле очень переживал менеджер.
Наконец- то наступили ясные дни. Непоседливый и уже начинающий скучать мужчина отправился в джунгли. Все было спокойно. В лесу ароматы были бесподобные. Мокрая земля туманом освобождала излишки влаги, прямо сауна, ароматная зелень, цветы и листья окружала со всех сторон, даже заменила небо. Лучи пробивались сквозь листву все реже, как далеко отходил Леж от города. Было очень приятно находиться в этом лесу. Пение птиц и жуков, возня в подлеске, гомункул очень осторожно ступал, чтобы не влезть случаем в какую- нибудь нору. Нашел длинную палку, такой удобно прощупывать путь перед собой. Прощупал. Из кочки, которую зацепил вылетел рой комаров, который решил полакомиться обидчиком. Сначала мужчина от перепугу побежал вперед не разбирая дороги, немного успокоившись в беге вспомнил, что есть волшебная штука- репеллент- насекомые побеждены. Открывает карту и понимает, что забег осуществился значительно отклоняясь от первоначального маршрута. Пришлось делать небольшой крюк. 
Вышел к узкой, но спокойной реке. Дальше по течению слышались пороги. Пройдя около часа вверх по течению, путник вышел на полянку. Мягкая травка, чистенько. магией разогнал всю подозрительную насекомную живность и расположился на обед. Леж шел с самого утра, пора было перекусить.

День в Сокрытом дворце начинался с золота - утренний свет рассыпался сквозь густую листву, касаясь мозаичных дорожек и колыхавшихся цветов. Но для Тиру он начинался со страха: быстрый взгляд из-за двери покоев, резкий поворот влево, потом вправо. Ни шагов, ни запахов. Значит, можно. Он босиком прошмыгнул по прохладному полу коридора, прижимая к груди свёрток - тщательно завёрнутую в ткань книгу, которую тайком вытащил из нижнего яруса библиотеки. Слишком древний, слишком «человеческий» том, чтобы он имел право держать его в лапах дракона. Но Тиру держал.

Он знал короткую тропу, скрытую за живой изгородью в дальнем саду. Её не заметить, если не знать, куда ступать. Там, под раскидистой ветвистой аркой и шелестящим плющом, он прятался в тени, садился на корни старого дерева, вытянутого вдоль земли, и открывал страницы. Слова переливались на солнце, как вода - он жадно впитывал их, читал вслух, еле слышно, шепча. Замирал, держа пальцами тонкую шелковистую страницу.

И с каждой строчкой внутри будто что-то расправлялось. Как если бы весь зажатый мир, стиснутый в груди с самого пробуждения, понемногу отступал, исчезал. Напряжение таяло, как иней под солнцем. Стало легче дышать. Легче быть. Он больше не слушал - не искал за шорохами листьев тяжёлых шагов, не ловил в воздухе знакомые, такие родные и потому пугающие запахи. Утро было только его. Сквозь плотную листву сочился мягкий свет, ложась на страницы книги золотыми прожилками. И Тиру, вздохнув, медленно растянулся на корнях. Книга осталась у него на груди, открытая. Одна рука придерживала её угол, вторая лежала в траве. Он запрокинул голову, чувствуя, как влажный мох холодит затылок. Спиной ощущал тёплую кору. Это дерево он знал с детства. Оно, казалось, знало и его. Ни разу не выдало.

Он переворачивал страницы лениво, наслаждаясь каждым абзацем. Это была энциклопедия - с сухими и дотошными описаниями далёких планет и сводками о расах, которые на них проживали. Всё было неспешно, тихо - и именно это очаровывало. Удивительное спокойствие, неведомое в стенах Сокрытого дворца.
Иногда он поднимал книгу чуть в сторону светила, и сквозь бумагу проступали отпечатки символов на обороте. Он не читал быстро - читал с жадностью того, кто знал: времени немного. Но сегодня... сегодня можно было притвориться, что время бесконечно. Что никто не найдёт. Что всё — только это утро, только тишина и шелест страниц. И Тиру, тихо улыбнувшись, закрыл глаза, позволив голосу рассказчика в голове продолжать повторять прочитанное. А книга осталась у него на груди - как будто сердце, в которое, наконец, никто не заглядывает с требованием быть другим.

Сабаот. 5010 год. Джунгли неподалеку Сокрытого дворца.

- Еда- еда- еда- ням- ням- ням- ням- еда- напевал гомункул, оголодавший через несколько часов прогулки лесом. На походной плите он сварил кофе, неизменно любимый напиток, потом поджарил мясо, зелень взял с собой, потому что не знаком с лесом, зато фруктов по дороге дальше наелся так, что начал икать.
Прошло еще часа два или три в поисках маршрута. Гомункул все же сбился с пути и по совести стоило вернуться назад. Джи-пи-ес не ловил, видимо что- то заглушало сигнал. Этим что- то был слабый и нестабильный магический фон. Гадость такая маленькая, а столько проблем из-за нее. Пришлось ориентироваться по карте. Топографический кретинизм никуда не делся. Еще было потрачено куча времени, чтобы разобраться в направлении и выйти к нужной тропинке.
Новый привал. На этот раз на стволах упавших деревьев. Вечерние сумерки уже скрыли лес, потому ничего не оставалось, как разбить лагерь. Палатка- гамак с антимоскитной сеткой, рюкзак прицепил за веревку на ствол дерева, разводить костер пришлось магией. Из-за сильного ливня вся древесина промокла, потому привязка магического огня была к той палке, с которой путник шел весь день.
Ужин был очень сытным. Гомункул проголодался, словно неделю сидел на одной овсянке. Долго сидел слушал ночной лес. Он оказался куда голосистее и гораздо более шумным, чем днем. Или это Леж такой невнимательный? Когда Луна поднялась совсем высоко, а часы показали почти полночь, фармацевт убрал следы своей кулинарной деятельности, поставил защитный купол от больших животных и птиц, а сам забрался в спальник.
Место, где остановился Леж было магически нестабильным, что позволяло происходить пространственно- временным аномалиям.
Ночь пролетела почти мгновенно. Тепло позднего утра и духота тормошили путешественника, мол, вставай, новый день.
Лениво потянулся, зевнул и выбрался наружу. Никто сон не потревожил, хотя кому Леж нужен? Он не вкусный. Умывание, завтрак и кофе, что может быть лучше, чем начать день именно так? Не отказав себе от удовольствия пить кофе на ходу (Леж в день выпивает около десятка чашек кофе с молоком, потому у него дома огромные запасы кофе и молока), фармацевт бодро зашагал по выбранному на карте маршруту. В этот раз он никакие кочки не трогал.
Маршрут проходил вдоль реки, потом спускался по низкому холму в крошечную долину, точнее это было дно старого озера. На карте оно отмечалось, как болотистая местность с торфяниками. В справке по джунглям было предупреждение, что старые озера или молодые болота бывают очень опасными и кишат разной живностью. Это озеро упоминалось, как рассадник ядовитых змей и ящериц, так что самое то, для искателя ядов и любопытного приключенца.
Леж ступал осторожно, прощупывая каждый шаг свой длинной палкой. Пошел по краю озера, потом решил взобраться на берег, но влажная трава и глинистая почва, что еще помнила как это быть берегом озера, не дали этого сделать. Гомункул соскальзывал прямо в темную воду. Он понимал, что если сейчас не предпримет спасительных действий, то на этом его история может завершиться. И, о чудо, в воде у самой кромки виднелся бочек бревна. Уперевшись в него фармацевт сумел остановить свое сползание в воду. Выпрямился, воткнул палку в глинистый берег. Выдохнул. Пошел назад, тем же путем, как пришел. К счастью, место спуска было гораздо более сговорчивым. Теперь пошел по высокому берегу, осматриваясь
- И как я по вашему должен наловить себе сырье?- в раздумьях спрашивает сам себя. Озирается и под ноги уже не смотрит, полагаясь на палку. А зря, вот честное слово. Все самые большие неприятности появляются именно в моменты расслабленности. И этот исключением не стал, а мог бы.
Джунгли место интересное и очень опасное. И из-за живности, что там водится и из-за растений, а на Сабаоте еще и из-за всяких драконов и природного магического фона. Словом, тот еще винегрет с йогуртом. Шел- шел. Ничего не нашел. С размаха плюхнулся на бревно. Оно просело под тяжестью гостя, послышался чавкающий звук трясины. Леж мгновенно попытался встать, но его уже поглотила воронка портала, что тут мерцал тонкой линией, растворяющейся в непостоянстве света и тени.
Коридора практически не было, что давало надежду, что это еще Сабаот. Лежа выплюнуло на то же место, на то же бревно. Он больно ударился и смог встать. Земля под ногами была твердой. Никакого чавка и никакого дерева. Это был кусок земли поросший травой. Буквально в тридцати метрах от него слышался плеск. Срочно подойдя ближе, мужчина увидел, что на месте болота, куда он чуть не съехал, плещется озеро. С одной стороны оно начинало зарастать камышами, но большая его часть все равно была открыта. Вода в озере была прозрачной и холодной. Возле водоема прохладно находиться. Озеро оказалось не таким глубоким, как выглядел котлован.
- И что это было?- озадачился Леж. Сел прямо на траву и развернул карту.- По идее я вот тут. Но если я тут, от куда озеро? И...- оглядывается. На карте указано, что за озером должно быть видно взорвавшийся вулкан, но его не было. Там стояла красивая гора с округлой вершиной. Посмотрел в карту. Сравнил местность. На всякий случай проверил телефон, который не подавал признаков жизни.- Вот это да. И что мне с этим делать? В статье сказано, что озеро ушло из-за извержения вулкана, там какие- то геологические изменения произошли, но гора на месте. Значит... Я что? Попал в прошлое?- Сообразил на удивление быстро. - Так, надо поесть и подумать, что делать дальше. Рано паниковать.- Успокаивал себя фармацевт. Менеджер оказался прав- Леж мастер влипать в неприятности.
Решив остановиться в подлеске этого озера, чтобы переварить случившееся и решить куда идти и что делать, фармацевт провел остаток дня отдыхая, охотясь на жучков и ящериц, проверяя их на наличие ядов. Если кто- то оказывался полезным, то из него по возможности выдаивали яд и отпускали с миром. Ночь тоже прошла в тишине. Возле озера ночи другие.
Новый день встретил гостя этих мест сверкающей водной гладью и прохладой, что не свойственна тропикам. Все так же походная кухня и на этот раз завтрак был с блинчиками с сыром и медом, кофе по умолчанию. Странное сочетание, но гомункулу нравится.

Тиру почти задремал, позволяя редким строчкам ещё звучать в голове. Мир вокруг постепенно затихал - сад дышал влажной прохладой, деревья переговаривались между собой шелестом листвы, и казалось, ничто не может нарушить это уединение. И всё же что-то нарушило. Сначала - почти невесомое движение воздуха. Потом - запах. Тонкий, еле уловимый, но чужой.

Он моргнул, чуть поморщился, не сразу поверив. Такое уже случалось - особенно по утрам, когда сны цепляются за веки. Иногда ему снились людские рынки: шумные, пёстрые, пахнущие жареными орехами, тянучим мёдом, печёными фруктами и ещё десятками пряностей, названия которых он узнавал, спрашивая у продавцов. Во снах молодой дракон гулял мимо лавок, смешиваясь с толпой, дышал этим жаром и запахом.
И сейчас это было почти как во сне.
Юноша потянулся, потер глаза, зевнул. Потом аккуратно закрыл книгу, вложил закладку - кусочек сухого папоротника - и вновь завернул том в плотную ткань. Спрятал между корней - там, где всегда прятал такие сокровища. Подальше от чужих глаз. И в этот момент порыв ветра повторился.

Листву сдуло вверх, и аромат ударил сильнее. Теперь парень был уверен: не причудилось. Запах шёл не с территории дворца. Тёплый, яркий, как будто несённый с чужой земли, он нёс в себе не только след еды, но и нечто большее - кожу, пот, пыль дороги. Всё, что сопровождает настоящего, живого человека. Тиру замер. Всё тело напряглось - так же, как бывало, когда он слышал шаги братьев за дверьми. Только теперь было не то же самое. Это не страх. Это - тревога. Неспокойное знание: Здесь кто-то, кого не должно быть.
Молодой дракон уже много раз пускался в тайные вылазки в поселения людей, знал, как они пахнут, как двигаются, как говорят. Там, среди чужаков, он чувствовал себя почти в безопасности - по-своему. Там никто не знал, кто он. Но здесь... здесь, в самой середине владений их рода, подобный запах звучал как пощёчина.

Мысли побежали сами собой, быстрые и цепкие:
«Шпион? Нет, шпиона я бы не учуял. Убийца? Глупо. Даже если охотник - он серьёзно на что-то рассчитывает?»
Тиру фыркнул - коротко, нервно, с обидой, как будто запах посмел усомниться в его силе. Руки скрестил на груди, подбородок дёрнулся в сторону тропинки, ведущей обратно к дворцу. Стоило просто пойти дальше по своим делам, дождаться, когда стража спохватится и разорвёт этого самонадеянного киллера, не знающего, что отпрыски патриарха клана уже давно вышли из возраста новорождённых птенцов.
Юноша бы так и поступил, уже сделал пару шагов к скрытой тропинке, но... остановился. Плечи обмякли. Рука поднялась к затылку, взлохматила волосы - бессмысленно, просто чтобы занять чем-то пальцы. Он нахмурился, всматриваясь в просветы между листвой.
«А если это кто-то из деревни? Или странник? Просто сбился с пути. Не знает, куда попал. Люди ведь не чуют наших границ».
Парень тяжело выдохнул.

Набежавший ветер скрыл за шорохом листвы тонкий стрекот чешуек. Мягкое свечение прошло по телу, сметая человеческий облик, вытягивая конечности, насыщая кожу плотной бронёй чешуи. Крылья расправились, перехватили свет. Он ещё не был большим - не тем, кого опасаются с первого взгляда. Молодой зелёный дракон. С внимательным взглядом, чуткими ноздрями и опасно гибким, длинным хвостом, с красным ядовитым наконечником. Взмахнув крыльями, он нырнул и скрылся в густых кронах деревьев.
Если бы это был настоящий наёмный убийца - Тиру непременно бы попался.

О том, что гомункул попал на территорию тех самых интересных зеленых драконов, он не знал. Не только потому, что на карте эта зона не отмечена, а еще и карты- то не было. Это же временная аномалия. Телефон не работал, потому что его еще в природе не существует, как и многие приспособления, что у путешественника с собой, станут диковинкой.
Походная кухня продолжала кипятить воду для кофе и поджаривать блинчики с начинкой, Леж рисовал на земле палкой каракули и рассуждал в слух. Он делал это, чтобы слышать свой голос, потому что поднимающаяся тревога начинала путать мысли.
- Так. Если я во временной аномалии, а оно так и есть, потому что за мгновение озеро на месте болота не образовывается, значит надо обезопасить себя и обустроить свою жизнь. Я же не знаю, когда найду новую аномалию, или когда меня аномалия вернет домой.- Вода закипела. Пуровер (воронка для заваривания кофе) поставлен на чашку. В него засыпано две чайных ложки молотого кофе и тонкая струйка, что льется из чайника, насыщенная вкусом и ароматом божественного напитка, собирается в чашке. Кстати, чашка фарфоровая. В этих вопросах мужчина очень капризный. Никакого пластика или металла, только фарфор или стекло. Чем доставляет массу неудобств при выезде на пикники или дикие местности, но менеджеру ничего не остается, кроме как принять это.
На поверхности напитка образовалась тонкая пенка. Такой же тонкой струйкой налил в напиток молоко. для Лежа это был особый эстетический ритуал. Молоко более холодное опускалось на дно, клубилось облаком даже, когда прекращали наливать его в кофе. Некоторое время фармацевт любовался таинственной игрой жидкостей, медленно поместил ложечку в напиток и так же медленно, продолжая любование, смешал. Добавил сахар, размешал, сделал глоток и с блаженным видом выдохнул. Это было так вкусно, так замечательно. А на природе это было просто божественно.
До носа донесся запах гари.
- Ой, е- спохватился мужчина. Он так увлекся кофе, что чуть не сжег свой блинчик. Конечно на тарелке была уже горка, но жалко же будет.
Шелест ветра принес с собой аромат спелых фруктов и скрыл неожиданного гостя. Того самого, маленького зелененького и, по убеждению приключенца, миленького дракончика.
Последний блинчик лег на стопочку, что опасно накренилась в бок. Переложив блинчики на другую тарелку ровнее и остывшими вверх, гомункул наслаждался завтраком в мыслях прикидывая куда идти дальше. Логичнее всего было бы постараться пройти тем же маршрутом в обратную сторону, был шанс, что на месте городка, куда он прилетел, было поселение или уже город. В любом случае вечно сидеть в лесу, возле большого озера в ожидании чуда смысла не было, да и спать в нормально постели гораздо приятнее, чем в гамаке. Даже если этот гамак с подушкой и мягким одеялом (да, Леж даже летом спит под одеялом).
Солнышко пригревало. Долина озера становилась все более яркой. Утренняя дымка уже спала и становилось довольно душно, все же долина озера не так велика, а вокруг джунгли с густой листвой и активным подлеском. Промелькнула мысль, что если эта аномалия забросила путешественника в прошлое, значит где- то могут быть открыты какие- нибудь руины, а там может что- нибудь интересное сохраниться. А по пути можно еще что- то интересное насобирать.
Короче говоря, вкусная еда и кофе с молоком творят чудеса с тревожным гомункулом. Пока он пил кофе пришло спокойствие и уверенность в успехе дел. Нужно было только подкрепиться и снова отправиться в путь.
Треск ветки. Крик птицы. шелест листвы от тяжелого старта полета. Леж поворачивает голову к лесу, чтобы посмотреть в чем дело. Между ним и тенью крон только походная кухня.

Тиру не взлетал - в гуще территорий Вечной Чащи это было бы слишком шумно. Вместо этого он двигался осторожно, но с отточенной уверенностью: ловко, как ящерица, как тень, как часть леса, знающая каждый изгиб ветки и трещинку на коре. Молодой дракон, ещё не доросший до внушительных габаритов своих старших братьев, проскальзывал меж крон деревьев, будто создан был для этого. Его стройное, гибкое тело с плотной изумрудной чешуёй легко уживалось с древними, толстыми ветвями, и лапы с цепкими когтями цеплялись за кору точно и без усилий. Он не весил слишком много, но и не был лёгким - просто деревья здесь были старыми, веками укоренившимися в землю, надёжными. И ему не приходилось сдерживаться изо всех сил: он знал, какие переплетения ветвей выдержат прыжок, где стоит скользнуть вдоль мха, где можно отпружинить хвостом от сучка. Каждое его движение укладывалось в шум ветра, в перекат листвы - будто лес сам скрывал его присутствие, прижимал к груди, помогал. И всё же сердце билось чаще, чем хотелось бы. Запах не исчезал. Напротив - теперь, с высоты, он чувствовал его даже лучше.

Тиру затаился, распластавшись в тенистом просвете меж ветвей, где мох впитывал каждый его выдох. Он чуть опустил голову, чтобы взглянуть сквозь завесу листвы вниз, туда, где устроился чужак. Не прятался, не крался - а вольготно расположился, будто пришёл сюда по праву. Хлипкий, тонкий, одет в дорожную одежду, уже успевшую впитать запах леса и сырости, но всё ещё слишком «чистую» для этой чащи. Он что-то мешал, над чем клубился слабый пар, принося терпкий, сладковато-пряный запах.
Чужак никуда не торопился. Занимался своими делами. Совсем один. Ни амулета обнаружения, ни защитного круга. Ни оружия. Он не то чтобы выглядел безобидным - он выглядел потерянным. Безрассудным. Тиру почти не дышал, сверкая глазами из своего укрытия.
"Он что, дурак?" — мысль прокатилась в голове ошеломлённо и даже с досадой.
 Не охотник. Не наёмник. Не шпион. Тогда кто?

Было бы проще, если бы он оказался магом. Хотя бы мощным и самоуверенным. Но у таких магов взгляд другой - сосредоточенный, опасный, будто они в любой момент готовы отразить удар. А этот... как будто сам не до конца понимает, где очутился. Как будто просто шёл - и зашёл слишком далеко.
"Он даже не прячет... Что это? Костёр?" — мысленно фыркнул Тиру, чувствуя, как хвост дрожит от сдерживаемого напряжения. Кончик хвоста дёрнулся и ударил по ветке — сидевшая на ней птица вспорхнула с резким криком.

Чужак замер. Повернул голову. Смотрел в сторону, откуда донёсся звук - прямо на Тиру.
Молодой дракон тут же пригнулся, затаился глубже, но понял - его услышали. Не увидели, нет. Но почувствовали. Или угадали. Этого было достаточно. Долго тянуть было нельзя.
— Тебе лучше скорее бежать отсюда, — голос прорезал тишину: низкий, чуть глуховатый, с рычанием в конце, как будто кто-то скребёт когтями по камню. — Стражи уже учуяли тебя. Скоро будут здесь. Разорвут - и разбираться, зачем и почему пришёл, не станут.
Он не спешил показываться. Если бы тот оказался опасен, Тиру успел бы скрыться - снова раствориться в ветвях. Но если он правда просто... не туда свернул?

Он прищурился, оценивая, как отреагирует человек. Дракон был готов прыгнуть, если тот потянется к чему-то странному. Может, и правда просто заблудился. А может - умело играет. Тиру оставался в тени. Шелест листьев прятал дыхание, но сердце всё равно стучало так, словно вот-вот пробьёт грудную клетку. Не страх - нет. Волнение. Ответственность. Чужак мог погибнуть - и, как бы ни ненавидели людей во Вечной Чащe, Тиру не мог спокойно смотреть, как кого-то рвут на куски просто так.

Голос из теней и от куда- то сверху. Задирать голову было лень
- Так это чужая территория?- немного удивился путешественник- Не знал. Нигде знаков с предупреждениями не было- Потянулся к тарелке с блинчиками. Взял вилку, поддел один за край, и пока тот не сорвался с острия срочно поднес ко рту, кусая нижний край. Потом проговорил с набитым ртом- Шпашибо жа предупрешдение.- Прожевал. Отпил кофе. Довольно выдохнул.- Ну, думаю, я успею позавтракать и уйти.
Мысль была здравой. Все же информации почти нет, и поди их разбери кто тут хозяин. А вдруг и правда разорвут на части, как потом менеджеру объяснить, что все это не специально?
Ветер сглаживал все звуки. Гомункул не знал кто это был, где он сидит или стоит, и ушел ли, или еще наблюдает.
- Говоришь, стражи? Хм... Интересно. Получается, что тут какой- то особняк или организация?- начал рассуждать он вслух в пространство. Ответов не ожидал, так как не видел есть ил собеседник.- Тогда, может поторопиться?
Смотрит на недопитый кофе и еще кипящий чайник. Прислушался. Возможно будет какое- то движение. Ничего не слышно. Чуть более спешно заваривает кофе, но уже в чашку-термос куда помещалось около литра жидкости, наливает молоко и добавляет сахар. Длинной чайной ложкой размешивает. Выключает огонь на горелке, собирает посуду, переложив салфетками, некогда ее мыть, под конец в рюкзак укладывает чайник, затем горелку. Блинчики положил в контейнер из стекла. Подхватил чашку, вставил в отверстие трубочку и озадачился.
- Так. Если те самые стражи идут от туда, от куда был голос, то лучше будет вернуться туда, от куда я пришел. Надеюсь, там ландшафт не так изменился и я смогу сориентироваться.- Набросив рюкзак на плечи, повернулся к тому месту, от куда предположительно доносился голос- Спасибо за заботу.
Карта была в глубоком кармане брюк, но фармацевт был уверен, что на сейчас бесполезна, потому просто пошел в приблизительно правильном направлении. Вдоль берега озера, потом на пригорок, потом немного по каменистому берегу тонкого ручья, который через сотню лет превратится в горную реку.
Казалось, что все понятно и правильно, но... Ландшафт так изменился, что лес завел мужчину совсем не туда, куда нужно. Шел около двух часов, может дольше, но вышел к скалистому обрыву. Внизу был каньон, очень далеко был звук воды-река.
- Отлично. Есть река, значит на берегу рано или поздно я наткнусь на поселение, или по пути есть шанс выйти на дорогу.- обнадежился путник. Солнце поднималось над лесом, становилось еще более жарко и душно. И чем дольше Леж шел, тем больше путался.
Запыхавшись после очередного подъема фармацевт, продолжая говорить сам с собой, заключил
- Как же долго. Почему ни одного поселения? Тут что, такие дикие, совсем дикие места?- надулся, насупился и топнул ногой.- Вот же зараза.- ерошит волосы. Плюхнулся прямо на траву. Ноги гудели, плечи болели. Будь, что будет. Растянулся во весь рост- Как же хорошо. Моя спинка. Мммм.- из-за работы дома тело попаданца изнеженное и мало тренированное. Это через 15 лет наседаний менеджера Леж будет иметь гибкое, подтянутое, не слишком накачанное тело. а сейчас оно просто худое, в очень неплохой физической форме, но все же не в такой хорошей, как могло бы быть. А все почему? Да потому что гомункул тренировкам предпочитает заниматься выпечкой булочек и кексов, составлять свои формулы и творить конфеты, которые разлетаются, как горячие пирожки и приносят неприлично приятный доход.- Сейчас бы в бассейн, а потом массаж. Можно и гидромассаж, тоже хорошо. Джакузи хочу.- ныл сам себе мужчина.
Он же не знал, что все это время он был не один. Кофе закончился, зато осталось довольно много блинчиков. На одном кофе фармацевт может жить несколько дней без еды. Чтобы подкрепиться, было решено заварить кофе еще и съесть блинчик.
В такие моменты- отсутствие привычной современной техники- приключенец был рад, что владеет магией.
Снова разложив походную кухню, закипятил воду, заварил кофе, добавил сахар, а вот молоко он добавлял порционно, замораживая небольшие кусочки молочной струйки. Получилось, что и кофе холодный и с молоком.
- Так. Немного отдохну и пойду дальше.- Убрав все принадлежности, на случай необходимости быстрого отправления, достал карту и развернул. Карта была из будущего, карандаш в помощь. Фармацевт отмечал то, что изменилось, карандашом, чтобы потом можно было убрать.- Так, озеро у нас целое, горка тоже. Я пошел, предположительно в эту сторону. Значит, я где-то тут.- отмечает крестиком место на карте. Радовало, что каньон сохранился и в будущем, только от реки осталось только каменистое дно.- Может, пойти вот сюда? Вроде и не далеко и шанс найти город или что-то похожее.-продолжал рассуждать Леж. Ему даже невдомек, так поглощен решением дел насущных, что подсказал ему про опасность милый зелененький дракончик. Наверно, это хорошо, а то зверенку грозило бы затискивание до обморока, а гомункулу пара ударов ядовитым хвостом.

Тиру оторопел. Ответ незнакомца прозвучал просто, почти обыденно - будто тот не стоял по уши в опасности. Ни торопливости, ни страха в голосе, ни резких движений - только ленивое спокойствие, словно эти джунгли были ему родными, а не запретной территорией, которую пересекают бегом, оглядываясь через плечо. Даже в том, как он собирал вещи, оставалась какая-то странная, почти заразительная неторопливость. Уверенность. Или... безразличие?

Это самообладание раздражало. Оно будто глухо стучало по нервам, и Тиру не сразу понял почему. Чужак просто не понимал, куда забрался. Он не видел перед собой ни когтей, ни чешуи, ни того взгляда, в котором обычно тонули те, кто осмеливался ступить на земли Вечной Чащи. Он не знал, что рядом с ним - дракон. И не просто дракон, а один из сыновей патриарха. Для Тиру сам факт общения с человеком уже грозил катастрофой, а тот - будто бы пил чай на веранде.

Юный дракон невольно подался чуть назад, словно от внезапного порыва ветра. По хребту прошла дрожь. Не страх - предчувствие беды. Он ясно представил, как один из дозорных, чьё чутьё сродни звериному, улавливает в воздухе чужой след. Как их крылья вспарывают небо. Как гнев отца будет тяжёл, молчалив и беспросветен - как заведено у их рода. И всё же Тиру не шевельнулся. Он остался. Слишком многое мешало просто развернуться и улететь. Может, глупое упрямство. А может - простое любопытство. Чужак явно не понимал, что здесь происходит. А Тиру понимал. И теперь отвечал за то, чтобы тот выбрался отсюда целым.

Молодой дракон скользнул выше, в крону, стараясь не шуметь. Мелкие ветки только шептали, прогибаясь под его весом. Скрытый под плотной листвой, он двигался над незнакомцем, ловя каждый его шаг, каждый поворот головы. И с каждым мгновением напряжение только росло. Он не вслушивался в бормотание - слова терялись в листве и тонули в собственных мыслях. Всё внимание принадлежало лесу. Шорохи, треск сучьев, затихающий стрёкот - он жадно вслушивался, высматривая любой знак приближения своих. Малейший. Но пока всё было тихо. Подозрительно тихо. Тиру продолжал следовать за чужаком, сохраняя расстояние. Не упуская из виду. Пока он не окажется за пределами границ, дракон не остановится.

---

Тиру следовал за ним уже несколько часов, не выдав себя ни разу. Скользил в кронах, как тень, пробирался по зарослям лиан и широколистных пальм, дышал сквозь зелёную тьму одним ритмом с деревьями. Движения - выверенные, лёгкие. Ни одного потревоженного листа. Только чуть колыхнулись ветви, когда он менял точку обзора, и снова замирали, будто их и не касались вовсе. Ни одна птица не вспорхнула. Ни одна ящерица не обратила на него внимания. А вот незнакомец внизу - внимание привлекал. Сам того не желая.

Он брёл по джунглям тяжело, как по вязкому болоту. Пот стекал по его шее, мокрил спину. Временами он бормотал себе под нос - с досадой, с раздражением, как человек, которому всё в этом месте в тягость: жара, влажность, комары, гудение насекомых, отсутствие дороги. Всё в нём кричало - не местный. И точно не маг. Сильный маг не стал бы карабкаться по этим склонам, прорываться сквозь заросли. Не стал бы махать веткой, отгоняя назойливых тварей, не стал бы чертыхаться вслух - и уж точно не рухнул бы устало на поляну. Телепортировался бы прямиком в город или хотя бы вызвал зверя-проводника. Зачем так мучиться?

Тиру остановился на толстой ветке над ним и замер. Слегка приподнял морду, втянул воздух. Чужак вновь начал разворачивать лагерь, поставил воду на странную штуку, пахнущую гарью и огнём, снова вскипятил что-то - на запах пряное и сладкое... Листья рядом шептались от лёгкого ветра, солнце пробивалось сквозь листву рваными пятнами, ложась на чужака, как пятна света на добычу.

Тиру тихо вздохнул, качнув хвостом - неспешно, будто сбрасывая напряжение долгой слежки. Хвост описал дугу в воздухе и легко коснулся ветки, чуть качнув её. Дерево отозвалось мягким, живым дрожанием, и в ту же секунду налетел порыв ветра - свежий, скользящий сквозь кроны, с лёгким влажным дыханием далёкой реки. Он прошелестел по листве, взъерошил мелкие веточки и... сдул образ дракона. Словно сдул чешую. Словно сорвал с него всю шкуру - не больно, а легко, как уходит шелуха. Образ драконьего тела рассыпался, чешуйки - будто стая мелких бабочек вспорхнула в полуденный зной, и вот - на ветке остался сидеть юноша. Тот же Тиру, но в своей человеческой форме.

Он был неподвижен, спокоен. Темноволосый, с яркими карими глазами, в расшитой шёлковой одежде с золотыми узорами, перекликающимися с татуировками на щеках. Богатый наряд - но не кричащий, а из тех, что говорят о происхождении лишь тем, кто умеет наблюдать. Он сидел, скрестив ноги, чуть опираясь ладонью о ветку, и смотрел вниз.
— А ты очень везучий, — наконец сказал Тиру с мягкой, немного самодовольной улыбкой. Голос его был ровным, спокойным, чуть глухим от листвы между ними. — Возможно, стража потеряла твой запах. Но мы на границах, так что с патрулями всё равно нужно быть осторожным.
Юноша наклонился немного вперёд, всматриваясь, будто пытался разглядеть что-то на карте, которую держал незнакомец. Прищурился, голову чуть набок, и после короткой паузы добавил:
— Нет, если пойдёшь туда, то до ближайшей деревни не дойдёшь. Просто сделаешь крюк. Тебя проводить?

Сидящий над картой Леж, хвостом вверх отвлекся на глоток кофе и уселся скрестив ноги. Голос прозвучал, как голос ветра. Мужчина сразу не понял, что это именно голос человека. Ну, он подумает, что человека.
- А? Чего?- он снова поворачивает голову в сторону голоса и смотри в ветки. На этот раз он увидел, но посчитал, что это игра света и тени в листьях, силуэт человека. Лица не рассмотрел, потому что тени изменили форму и вот силуэт растворился, но голос остался. Приятный такой, мелодичный. Этот голос мог бы петь. Гомункул усмехнулся- Красивый голос.
Все еще держа чашку кофе в руках, переводит взгляд на карту. Там нарисованы предположительные маршруты, наобум. Хотя ошибка и может стоит жизни блуждания по этим болотам и горкам, делать все равно нечего Выбор невелик.
- Возле границы?- удивился мужчина. Поднимается с земли, отряхивается, смотрит вдаль.- То-есть, владельцы земель такие обеспеченные? Это сколько же у них гектар? На таких площадях города миллионники строят, даже метро прокладывают.- Ну не догадывался фармацевт, что вернулся во время лет за сто, а то и больше, до своего создания. Дом- создатель уже был, они же вампиры, но до проекта еще ой как далеко.- А ты, владелец приятного голоса, значит весьма осведомлен в этом всем?- Поворачивается в три четверти оборота к говорящему. Леж все так же не видит своего собеседника, только определяет место положение источника звука.- И как часто тут патрули ходят? Может, график какой?- фармацевт хотел расспросить, он не знал, что его карту видно и те каракули можно прочитать. Хотя все нарисовано было достаточно аккуратно.
- А? Чего?- переводит взгляд на карту и внимательно смотрит, не понимает о чем говорит скрытый собеседник- И где тут крюк можно сделать?- Озадачился. Предложение проводить- Конечно хочу. Лучше с проводником, чем шататься в поисках селения на незнакомой местности.
Наверно, это было странно, но Леж ни на минуту не задумался про опасность от собеседника. Тот, кто проявил такой интерес мог пошутить и завести в болото или в логово очень голодных комаров.
- Слушай, проводник,- надо же как- то обращаться к незнакомцу- а ты случаем не знаешь по какому принципу тут расположены селения? И много ли их тут? Какой шанс, что заблудившийся случайным образом выйдет к селению?- Сворачивает карту, запихивает в карман, подхватывает рюкзак- Тогда веди меня, мой благодетель- драгоценная чашка с напитком все еще в руках. Он поднимает ее, словно говорит тост.
Солнце уже давно перевалило через полдень к западу. Еще было достаточно светло, чтобы пройти еще десяток километров, но стоило торопиться, в джунглях вечер наступает рано и было бы хорошо если не в поселение прийти, то хотя бы покинуть опасную территорию.
Лес был спокоен по отношению к гостю. То ли это из-за провожатого, то ли просто у леса хорошее настроение, а может Леж и правда везучий.
Из теней ветвей, сверху, соскользнуло темное пятно, которое быстро приобрело очертание человека. Среднего роста, темные волосы, выразительные глаза. На светлой коже они особенно ярко выглядели. Причудливые рисунки. Худощавый то ли молодой мужчина, то ли подросток в довольно светлой, но явно дорогой и качественной одежде. Леж, как профессиональный целитель, да и просто любитель анатомии, обратил внимание, что худоба тела проводника это не про тощесть, а про гибкость. Таких людей сравнивают с молодыми ростками бамбука, они тонкие, гибкие, изящные и уже крепкие. Лицо не писанного красавца, от вида которого девушки теряют сознание, а мужчины стреляются от зависти, но умиротворенное, обремененное интеллектом и любознательностью. Выдает цепкий, прямой взгляд.
Гомункул так и стоял в три четверти оборота к провожатому
- Так вот ты какой, зверь невиданный- улыбается незнакомцу. Так улыбаются друзьям и тем, кого рады видеть. Леж был рад, что есть кто- то, кто согласен потратить на него свое время и довести в поселение.- Будем знакомы.- Протягивает руку- Меня зовут Леж Гоцц, я фармацевт. Приехал сюда за травками-муравками. Правда, я заблудился и теперь нуждаюсь в проводнике. Спасибо, что вызвался проводить. Рассчитываю на тебя, принц.- Догадаться, что мальчик есть сыном богатого папочки не составляло труда, но попасть в самую точку получилось абсолютно случайно.

Тиру чуть нахмурился, услышав череду странных вопросов. Он даже немного подался назад, будто пытаясь дать себе ещё одно мгновение подумать. Вопросы были... странные. Кто владеет этой землёй? График патрулей? Он на мгновение даже подумал, что Леж шутит, но взгляд чужака был серьёзным. Или, что хуже, - совершенно искренним. Тиру не сразу нашёлся, что ответить. Слова будто зацепились где-то между желанием быть вежливым и невозможностью сказать правду. Он никогда не должен был обсуждать ничего, связанного с кланом, и уж тем более - с незнакомцами. Ни при каких обстоятельствах. А может, Леж просто... действительно не понимает, где он? Или делает вид, что не знает?

Сомнение кольнуло, но юноша быстро с ним справился. Он не был наивным - но был воспитанным. И что бы ни происходило, грубить первым было не в его правилах. К счастью, мысли чужака, похоже, унеслись дальше, как ветер, и Тиру почувствовал неожиданное облегчение: ему не пришлось юлить.
— А меня зовут Тиру! — сказал он чуть быстрее, чем следовало, чтобы сменить тему, и тут же искренне улыбнулся, пожал протянутую руку.
Он всё же порадовался, что не ошибся: безвредный. Странный - но безвредный. Вблизи Леж казался ещё более чужеродным, чем издали: тёмно-зелёные, как у тропической птицы, взлохмаченные волосы, болезненно светлая кожа, на которой резко выделялась тёмная полоска губ. А глаза... глаза Тиру не смог бы забыть. Тёмные белки и яркие, почти светящиеся жёлтые зрачки. Хищные. Наблюдающие. Такие даже в клане не встречались. Заострённые уши были на их фоне почти незаметной мелочью.

Прозвище «принц» прозвучало неожиданно. Почти вызывающе. Но Тиру лишь поднял брови, сдерживая настоящую реакцию. Он и сам не знал, какой она могла бы быть - растерянность? Неловкость? Никто никогда так его не называл.
Ни в Сокрытом дворце, ни среди слуг, ни среди лордов других кланов, что приходили к отцу с поклоном. Все знали: у патриарха были другие наследники, более «правильные». Старшие. Сильные. А ему доставалось то же образование, что и братьям, но не с теми же целями. Даже татуировки - простые зелёные отметины - были такими же, как у слуг. Не сложный узор, не символ наследования, а просто метка принадлежности к клану.

Но, может быть, в этом и было что-то хорошее. Его не рассматривали как цель. Не втягивали в игры, где за ошибки платят кровью. Он был бесполезен. А значит - свободен.
Скрестив руки на груди, Тиру направил взгляд в джунгли. Прислушался к памяти, к старым картам, что держал в голове, и спустя несколько секунд ответил - медленно, будто всё ещё размышляя:
— По какому принципу... — повторил он сначала, и вновь замолчал на миг. — Самые крупные поселения находятся возле рудников. Но они далеко отсюда. Здесь, в джунглях, деревни образуются там, где есть источники пресной воды: ручьи, ключи, устья. Ещё есть пара торговых городов у больших рек, что впадают в море...
Юный дракон замолчал, затем вновь взглянул на Лежа.
— А тебе нужно в какое-то конкретное поселение попасть? Из торговых здесь Катар - как раз неподалёку.
Юноша говорил спокойно, сдержанно - но наблюдал. Всё ещё не до конца уверенный, кто стоит перед ним. Но и не испуганный. Пока Леж был вежлив - он будет таким же.

- Ну, не прям торговое мне надо- задумался гомункул- мне бы такое, где можно купить или нанять дом.
Почему в такой последовательности договаривать не стал, не потому, что это тайна великая, а просто потому, что не догадался.
Мужчины отправились в путь. Вернее мужчина и его юный провожатый, Лежу еще предстоит узнать, что молодой бамбук рядом с ним уже давно не сладкая травка, а уже вполне взрослый и окрепший росток.
Солнце пригревало, идти было не удобно. Всю дорогу гомункул отмечает, что цивилизация гораздо более приятная, чем лесные тропы. Молчание нарушил Леж
- Тиру, я смотрю ты отлично ориентируешься в этих местах, часто тут гуляешь?- надо было завести разговор. С одной стороны идти в тишине скучно, тем более, когда есть рядом еще один говорящий, с другой- если есть проводник, значит он осведомлен о здешних чудесностях- А поблизости есть какие- нибудь руины или развалины? Интересное что- нибудь.- Вертит головой туда сюда, растительность пока что оставалась неизменной.- Тиру, я придумал, какое поселение мне надо. Возле Катара есть какие- нибудь деревушки, что соединяются дорогой с большим городом?- На некоторое время снова повисла тишина, теперь гомункул чувствовал себя неловко. Вопросы по делу, но ответы довольно краткие. Надо было как- то разбавить эту атмосферу.
Тем временем солнце клонилось к горизонту.
Фармацевт пробует еще раз завести дружескую беседу, зацепившись за рудники
- Тиру, а что за рудники тут? Ты говорил, что там крупные города. Те рудники принадлежат городу, или частным лицам, как та территория от куда мы идем? На той территории тоже есть такие рудники?- подумал немного- Скажи, а кому принадлежит та территория, от куда ты меня ведешь? Почему владельцы отдали приказ охране убить, ты говорил, что меня разорвут. Почему именно так? Почему владельцы не хотят узнать кто забрел на их территорию или почему? Не всегда же те, кто приходит, обязательно хочет испортить что-то. Путник мог просто заблудиться, как я, а ни одного указателя, что территория частная и под охраной нету. Получается, что владельцы земли просто маньяки- убийцы. Или в этом регионе так принято?- хотелось знать и любопытство перло впереди паровоза.- Тиру, скажи, а правда, что в этой местности живут драконы? Я в справочнике читал, что на Сабаоте, в джунглях живут или жили раньше драконы. И среди них были ядовитые. А были? Может, тебе известно о них что-нибудь? В литературе очень мало информации.- Фармацевт следовал за своим проводником. Он не только трепался без умолку, а и рассматривал ровную спину молодого человека. Ровная спина, как у танцора, уверенная, пластичная походка, ну прям змея, движения не спешные, элегантные. Казалось бы, какая элегантность в простой ходьбы, а вот Тиру элегантно шел и все тут. Леж так воспринимал парня. Его ловкие движения на сложной дороге для изнеженного асфальтированными и выложенные плиткой дорожками, выглядели чем- то удивительным и не осваемым. Не важно, что и сам он через пол года жизни в этих краях будет так же ловок, но это же будет потом. Не слишком широкие плечи, узкая талия и бедра. Леж долго пялился на ягодицы и бедра, наблюдая работу мышц. Со стороны могло выглядеть, что у фармацевта возникли низменные желания, а на самом деле он наблюдал за работой мышц, которые у принца перед ним были весьма упруги и должны были иметь красивую форму. По крайней мере, если судить по икроножным мышцам.
- Тиру, скажи, какие насекомые тут водятся? Много ядовитых? А кусючих?- мужчине очень хотелось поддержать разговор и разговорить молодого человека. В тишине идти скучно, да и не порасспрашивать местного про эти места тоже преступления

Тиру отвёл взгляд в сторону, точно вслушиваясь в ветер, но на самом деле прикидывая в уме возможные пути. Он не знал, что именно Леж ищет в безымянных деревушках - или даже в какой именно из них, но это не имело значения. Некоторое время юноша молчал, обдумывая, какой маршрут будет легче для пешего путника, и наконец коротко кивнул.

Он не стал торопить Лежа, дождался, пока тот соберёт свои вещи, и только тогда шагнул вперёд, ловко сдвинув с пути низкую ветку. Идущая впереди фигура двигалась мягко, почти неслышно - не как человек, привыкший к тропам, а как существо, выросшее среди этих джунглей. Казалось, будто его ноги сами знали, где ступить, чтобы не хрустнула под сухим листом ветка. Но выбрать лёгкий путь для двоих оказалось сложнее: Тиру инстинктивно стремился к кроне, к запутанной системе ветвей, где в облике дракона чувствовал себя увереннее, чем внизу, среди корней и камней.
Порой он задерживал шаг, чуть оборачиваясь - не глазами, а скорее ухом и плечом - чтобы убедиться, что Леж всё ещё рядом и не запутался в лианах. Маршрут он выстраивал, как умел: полагаясь на память, на обрывочные картины прошлых вылазок, на тихое предчувствие направления.

На рассеянный вопрос Лежа он ответил не сразу - перебрался через мохнатое, обрушившееся бревно и уже с другой стороны, обернувшись через плечо, ответил с лёгкой усмешкой:
— Приходится частенько здесь гулять. Иначе не добраться до чего-либо интересного...
Следующий вопрос прозвучал быстрее, чем юноша ожидал, но в этот раз он не задумался и не замедлил шага.
— Да, всякие руины тоже попадают под понятие «интересного». Но только на первый раз. Там уже давно нет никаких сокровищ.
Он знал это не понаслышке. Те, что лежали ближе к тропам, - уже разорены. Те, что в глубине, - если и хранят что, то лишь сонную тишину и опасные тайны, не стоящие усилий. Леж не унимался. Казалось, его интерес был искренним, но бесконечным, как журчание ручья - ни раздражающим, ни особенно полезным, просто фоном. Тиру же не был против - в его голосе не появлялось ни усталости, ни раздражения. Только спокойствие и редкие нотки задумчивости.
— Да, рядом с Катаром есть такая деревушка. Ка́са. До неё недолго ещё осталось. До захода солнца будем там.

Он шёл и отвечал, шёл и слушал, шёл и думал - и вдруг заметил, как этот привычный, почти медитативный ритм сбивается. Не шаг: он оставался ровным, гибким, выверенным, словно у хищника, выросшего в этих местах. Не дыхание - оно так же легко скользило меж деревьев, подхватывая ароматы листвы, сырой земли и птичьего пёстрого гула над головой. Нет, сбивалось другое.

Тиру с удивлением осознал, что не успевает. Не телом - мыслями. Он хотел бы что-то спросить у Лежа - о редком запахе на его одежде, который почему-то казался не местным; о странных штуковинах, что он нёс в рюкзаке. Но едва мысль формировалась, как фармацевт вновь перехватывал слово, обрушивая на юношу очередной поток фраз. Тиру не был против. Он терпеливо кивал, отвечал, даже поддерживал разговор, ловко перебираясь через сплетения корней и лиан. Но где-то в глубине лёгкое раздражение начинало понемногу прорастать. Не злость - скорее растерянность. Он не привык, что кто-то настолько доминирует в беседе. Он не знал, что с этим делать.
— Не знаю, какие рудники, — выдохнул он наконец, стараясь, чтобы голос звучал по-прежнему спокойно. — Разные полезные ископаемые? Они дальше, в горах. А наш клан обитает только в местных джунглях.
Он сделал резкий шаг вперёд, прямо через влажную просеку - и внезапно остановился. Не потому, что нужно было выбрать путь. Потому что услышал. Услышал - и не сразу поверил.

Резко развернувшись, Тиру подошёл к Лежу вплотную. Юноша вскинул голову, вытянулся на цыпочках, пытаясь сравняться с ростом чужака и заглянуть в глаза, будто в них могла прятаться разгадка. В карих глазах самого Тиру светилось нечто большее, чем просто интерес - удивление, тревога и едва заметная тень недоверия.
— Нет... ты точно не притворяешься. — Его голос стал тише, почти шёпотом. — Неужели правда не знаешь?
Риторический вопрос, почти себе под нос. Но в следующую секунду Тиру с неожиданной для себя решимостью схватил Лежа за предплечья. Его пальцы были тёплыми, но хватка - цепкой. Лицо оказалось в опасной близости от чужого. И хоть юноша улыбался, в его взгляде уже не было прежней лёгкости - только чистая, выжженная искренность.
— Территория, откуда мы пришли, принадлежит зелёным драконам. Ты нечаянно забрёл в самую гущу и оказался вблизи святыни. Если бы стражи - старшие драконы - тебя там встретили, живым бы ты оттуда не выбрался.
Он говорил не со злостью и не с запугиванием - с удивлением, почти с участием.
— Все местные из деревень и городов это знают. Знакомы с границами кланов хотя бы по картам. — Его голос стал мягче, но всё ещё звучал серьёзно. — Неужели тебе никто об этом не сказал?
Он отпустил руки Лежа - не отдёрнув, а как будто отпуская мысль. Шагнул чуть назад и вновь взглянул в лицо незнакомца, теперь уже в молчании. Лес вокруг на миг стих. Даже птицы будто замерли.

- Ну, вот. А я-то думал, что можно и туда еще пойти посмотреть. Может библиотека сохранилась или хотя бы пара свитков- наклонил голову на бок с выражение сожалений, что не он один такой умный, чтобы по руинам ходить.
Леж и правда расстроился. Понимая, что временная аномалия отправила его в прошлое, предположительно довольно далекое, относительно его рождения да, было далековато, надо было попробовать найти побольше интересного и полезного.
- Вот и отлично. Если город большой и рядом, можно будет ходить за покупками-сказал, а сам подумал- Если учесть, как одет проводник, то мода тут явно не 5010 года. Нужно купить что- то более подходящее, чтобы особо внимание не привлекать и народ не пугать. Это потом, если удастся все, можно будет списать мой вид на чудачества.
Неожиданная остановка была весьма кстати. Особенно для ног гомункула. Икроножные мышцы начало сводить судорогой, надо было растянуть. Проводник внезапно приблизился. Пытается заглянуть в лицо, становится на носочки. Машинально, или по привычке фармацевт протягивает руку, чтобы поддержать парня за локоть и смотрит в его лицо. Молодое, свежее, с гладкой кожей, узорами на коже, что напоминают вышивку с цветочными мотивами, глаза темные, яркие, подсвечивающиеся изнутри внутренним светом, любопытством, интеллектом в конце-концов. Да, у такого молоденького мальчика глаза были не просто умного или начитанного человека, это был представитель очень образованных и умных людей. В обществе, где обитал сам фармацевт таких людей хватало. Было интересно общаться, обмениваться знаниями и опытом, только у них у всех взгляд так не горел жаждой жизни, знаний. Их глаза были более тусклыми, а взгляд тяжелый.
- Что?- удивился мужчина- Притворяюсь по поводу?- еще больше удивился- Не знаю что?- склоняет голову к плечу и вытягивает губы трубочкой. Леж так делает, когда совсем не понимает, о чем речь или когда активно ищет решение вопроса, однако сейчас на лице отражались удивление и непонимание.- Ну, видимо да, не знаю, потому что не понимаю о чем речь.
Пылкость проводника была очень милой и так же неожиданной. А в тоне были скорее ноты беспокойства, чем строгость. Будь тут менеджер, Лежа отчитали бы за его легкомыслие и любопытство, потом погладили бы по голове и неделю водили бы за ручку. Мужчина улыбнулся той улыбкой, которая выдает неловкость
- Ну, мне говорили, что когда- то тут жили зелененькие дракончики- потом до него дошла ранее сказанная фраза-Погоди. То-есть тут реально живут зелененькие дракончики?- удивился и обрадовался Гоцц. Стоит понимать, что "зелененькие дракончики" это не уменьшительно- ласкательное. Леж, так как с драконами не встречался, а если и встречался, то все они имели человеческий облик, его представление о драконах формируется из собственной фантазии.
Гомункул считает, что те самые, такие ему интересные, зелененькие дракончики по размеру не больше в лучшем случае лошади. Он даже не догадался посмотреть больше информации о жителях джунглей Сабаота и уточнить, что зелененькие дракончики совсем не зелененькие и не дракончики, а полноценные драконы, весьма свирепые и опасные.
Искренность провожатого была такой трогательной, что хотелось улыбнуться и Леж улыбнулся
- Я, вообще- то не местный. И на моих картах ничего такого нет- ответил он. Когда парнишка отпустил руки, гомункул достал свою карту и показал ему. На относительно небольшом листе бумаги, без особой детализации, только топографические обозначения, отсутствовали и деревни, куда вел проводник непутевого попаданца, и реки в будущем сейчас были ручьями, были указаны руины и никаких границ кланов. Только пометки "территория, где предположительно обитали зеленые драконы/белые драконы" и тд. Карта значительно отличалась и графикой, и качеством бумаги. А еще в ее углу, где обычно печатают год выпуска был год 5010.

Тиру взял карту осторожно, двумя руками. Опустил её на землю перед собой, развернул, чуть встряхнул, разглаживая, и посмотрел на мелкие обозначения. Провёл пальцем по линиям, вчитываясь в ориентиры. Задержал взгляд на странных пометках, прищурился. Покрутил карту, перевернул, нахмурился. Места вроде бы знакомые... но не совсем. Что-то в них было не то - будто сдвинуто, или будто художник рисовал по памяти, не бывая там сам.
— Тебя обманули, — сказал он быстро, даже не подняв взгляда. — Это какая-то подделка.
Он провёл пальцем вдоль одного из хребтов. Дракон знал, где он проходит на самом деле. Этот хребет был смещён - будто нарочно.
— Некоторые места словно сходятся... но нет. И не отмечены границы, за которые нельзя заходить.
Он замолчал. Задержал взгляд на завитке у края. Именно на этом месте должны были быть нарисованы цифры, обозначающие год, но они были неправильными. Тиру вгляделся - и всё равно не понял.
— Но нарисована красиво, — добавил он чуть тише, почти как извинение.
Поднимаясь на ноги, он поднял карту повыше и поднёс ближе к лицу. Осторожно принюхался, вдыхая запах чернил и бумаги.
— Хорошо пахнет, — признал он, фыркнув мягко и смешливо. — Но всё равно лучше купить нормальную карту в городе. Тогда точно не потеряешься.
Он свернул карту и протянул обратно Лежу, легко стряхнув ладони - будто с них нужно было убрать то, что не стоило удерживать. О странной дате в углу он даже не упомянул - счёл её каракулией, запутавшейся подписью. Неважно. Карта - не настоящая, и дело с концом.
— Да, тут куда ни ступи - встретишь «зелёненького дракончика», — сказал он почти весело. — Может, даже в городе. Или в деревне. Если повезёт.

Тиру сделал несколько шагов вперёд по узкой тропе, ведущей сквозь колышущиеся от ветерка кусты. Закат уже клонился к горизонту, в воздухе висел запах пыли, цветов и чего-то ещё - тёплого и дикого.
— Да, и про насекомых, — обернулся он через плечо. — Тут их много. И ядовитые, и те, что кусаются. Я сам не всех знаю. Только тех, которые любят всякие ягоды и грибы...
Он вдруг остановился. Впереди был уступ - невысокий, но такой, на который нужно было взбираться. Корни деревьев разрослись прямо из склона, цепляясь за землю, будто пальцы. Тиру легко подтянулся на один из них, встал, оглянулся. Потом протянул руку Лежу — ладонь открытая, крепкая.
— Если ты не местный... — голос был обычный, но в нём звучал интерес. Не из вежливости, а потому что действительно хотел знать. — То откуда ты?
Он протягивал ладонь, не отводя глаз.

- В смысле подделка?- удивился Леж.- Этого не может быть. Я покупал ее у картографа, что ездил сюда обновить все данные буквально год назад.
Про красиво гомункул не понял. Все его карты были напечатаны в типографии. Это было на столько привычно и незаметно, что удивляло, когда кто- то оценивал красоту. Карта была точной, в этом никаких сомнений не было и быть не могло.
- Она новая. Только из печати вышла. Ямне тоже нравится запах типографии и новых книг- поддержал мысль о запахе.- Но ты прав, лучше купить карту у местных знатоков.
Так, посмотрим. Картограф ездил год назад на Сабаот и обновлял данные по картам. Тиру говорит, что это подделка и некоторые объекты смещены. Хм...но и озеро тоже не могло наполниться за ночь и горы не восстанавливаются. Значит, это прошлое. Меня могло забросить в этой аномалии в далекое прошлое, задолго и до извержения и до ухода озера и вообще до всего, что повлияло на Сабаот 5010 года. Так- так. Теперь узнаем какой год сейчас.- подумал Гоцц.
- Правда? Тут много зелененьких дракончиков?- мужчина принял шутку Тиру буквально- Расскажи, где их можно встретить? Они кусаются? А что они любят кушать? Они хищники или травоядные? А блинчики любят?- последнее было глупым допущением, но мало ли. Его кошки дома с удовольствием ели и блинчики и бутерброды с сыром, не считая своей обычной еды типа рыбы, мяса, и корма. Наверно, услышь такую чушь какой-нибудь другой представитель клана зеленых драконов, свернул бы шею несведущему попаданцу и сказал бы, что так и должно быть.
Дальше путь лежал через кустарники. Как обычно фармацевт невнимательный и пару раз получил по лицу ветками, что оставили небольшие ссадины.
Вышли к земляной стене с корнями. Леж посмотрел вверх и понял, что сейчас придется заниматься самым нелюбимым делом- скалолазанием. Вздыхает. А вот мальчишка ловко забрался на ветку и протягивает руку. Леж снова смотрит вверх, вздыхает и принимает помощь. Все же он уже устал, да и рюкзак не пушинка.
- Я прилетел из Небулы, что на Цирконе. Мне заказ надо сделать, а материалов нет. Лучший вариант был Сабаот. Тут есть большая часть сырья. Остальное можно у искателей купить. Хотя, если повезет найти тут жучков и червячков с характеристиками по заказу, можно и от сюда взять. Тиру, а твои родители не против, что ты далеко от дома гуляешь?- спросил фармацевт. Это безусловно замечательно, что мальчик оказался отзывчивым, но законы никто не отменял. В этой ситуации могут повесить и похищение, и запугивание, и психологические насилие, и переписывание личности, даже педофилию или склонение к чему- то нехорошему. Проводник- то выглядит совсем юным. От куда путнику знать, что перед ним молодой дракон, которому же больше сотни лет? Ни от куда, даже о том, что на Сабаоте не жили когда- то, а до сих пор живут драконы, узнать не потрудился.
Путники выбрались на пригорок как раз в момент касания диска солнца остроконечной верхушки горы. Вид был потрясающий.
- Вот это да. Как тут красиво- восторгается гомункул.- Ты в таких красивых местах живешь, Тиру. Просто загляденье.- переводит взгляд на лицо молодого человека, чье лицо освещается солнцем. Его волосы треплет легкий ветер- Тиру, ты тоже очень красивый.- Хотел бы прикоснуться к щеке, но нельзя. Это же совсем ребенок. Куда тянешь свои похотливые лапищи, старикан?
У подножья холма стояла деревня. Она была не большой, чтобы прямо сеть улиц, однако и не маленькой в одну улочку. Это было поселение с круглой площадью, от которой отходили лучами улицы. Спускаясь по тропинке, к счастью она имела жидкое обрамление деревьями, можно было посмотреть на деревню сверху. Гомункул насчитал около полутора сотен дворов с огородами. Спустившись еще ниже стало видно, что часть домов заброшено. Они выглядели хорошо, но сады и огороды давно поглотил лес, а по крышам поползли лианы.
- Какая живописная деревенька. Тиру, а вон там дальше, это Катар?- на половине пути до горизонта виднелся большой город. Там были дома гораздо больше, даже был какой- то то ли шпиль, то ли обелиск. На самом деле до Катара от деревни у подножья полтора дня пути на лошади и около недели пешком. Это с высоты казалось, что все очень близко.- Тиру, расскажи, пожалуйста, про тех жучков, что ты упоминал. Ты сказал, что они и ядовитые, и кусаются. Меня, собственно, интересует где их отыскать и не занесены ли они в списки исчезающих? В смысле, какова вероятность, что за отлов их меня посадят?- нервный смешок. Такие вещи важны в работе фармацевта. На Цирконе он законопослушный гражданин, что помогает заниматься очень незаконной деятельностью не привлекая внимание, а на Сабаоте могут быть совсем другие правила.

Тиру махнул ладонью, отгоняя от лица назойливых вечерних мошек. Те, казалось, только этого и ждали - кружились клубком у виска, цеплялись за волосы и щёки, будто нарочно.
— Я же говорил, — отозвался он через плечо, — если повезёт, встретишь их в деревне или в городе. И кусаются они... о-очень больно.
Он чуть наклонился, прищурившись на дорогу, что петляла между корнями и кустами. Накатил тёплый ветер с запахом трав и прелых листьев.
— Обычно терпеть не могут человеческую еду. Не потому, что невкусно - из вредности. Но... может быть, кто-то из них и попробовал бы блинчики, — добавил он чуть тише, мечтательно. Юноша слабо понимал, что такое блинчик. Знал слово. Видел, как оно мелькало на вывесках, как в парке у рынка дети ели что-то румяное, свёрнутое трубочкой с сиропом. И пахло это всегда сладко. Но попробовать - не случалось. У Тиру не было денег, а брать чужое с прилавка просто так не хотелось.
— О! Циркон? — встрепенулся он, обернувшись. — Так та твоя штука - огонь на железных палочках - это оттуда? Что это вообще было?..
В глазах у него зажёгся тот самый блеск - живой, неуёмный. Конечно. Всё сразу стало ясно. Этот странный человек - просто не отсюда. Настолько не отсюда, что даже карты у него не как надо. И манеры. И слова. И запах.

Тиру хотел спросить ещё: какой там воздух, много ли воды, светит ли солнце синим. Но Леж снова заговорил — про дворец, про то, не ищет ли его кто. И юный дракон чуть хмыкнул, прикрыв этот звук тихим смешком. Юный дракон представил, как отец, важно накинув плащ, расхаживает по залам Сокрытого дворца, выкрикивая его имя, метаясь от колонны к колонне. Глупость. Отец скорее забыл бы о его существовании, чем стал бы волноваться о своём младшем сыне.
— Эм... Я уже достаточно взрослый, чтобы меня не искали, — сказал он, пожимая плечами. — Но если поймают в «не тех» местах - по головке точно не погладят. Я просто стараюсь быть осторожным!

Они как раз забрались на пригорок. Под ногами пошуршала сухая трава. Внизу, среди деревьев, лежала деревушка, умытая мягким закатным светом. Крыши домов золотились, словно на них кто-то высыпал тёплый мёд. Джунгли на горизонте дрожали в лёгком мареве. Ветерок шевелил листву, пахло свежестью. Тиру остановился. Просто стоял и смотрел. Сердце замедлило бег, и внутри стало почти спокойно - как бывает в те редкие минуты, когда никого не нужно бояться, никуда не нужно спешить.
Парень вздрогнул, услышав голос Лежа, и посмотрел на него широко распахнутыми глазами - будто услышал что-то не то. Комплимент был неожиданным, странным... но не обидным. И всё равно сбил с толку.
— А ты забавный, — хохотнул он, отводя взгляд и по-прежнему улыбаясь. Видимо, решил, что это просто шутка. Или такой стиль общения у пришельцев.

Они начали спуск вниз - к деревне, к кривым домикам у опушки. Ветер дул в спину. Вскоре нужно будет прощаться, и от этого внутри как-то пустело. Но ещё можно успеть что-нибудь спросить. Или показать.
— Я, правда, не знаю много про твоих жучков... — сказал Тиру, подбирая камешек с дорожки и перебирая его в ладони. — Я обычно ими не интересовался. Но... если хочешь, потом покажу, где они водятся.
Он улыбнулся уже не в сторону, а прямо Лежу. В этом взгляде было простое: «Ты мне интересен. Я не против тебя снова увидеть».

Назойливая мошкара действительно кусалась не по детски. Жалящие укусы и новый заход. Гомункула это быстро выбесило, а точнее через пару тройку укусов. Особенно больно кусали за кончики ушей.
- Да что б вам паразитам- возмутился он, махнул рукой и послышались множественные частые щелчки. Это лопались насекомые, что докучали путникам. Те, что подлетали на подмогу проникнуть сквозь тонкую оболочку защиты уже не могли, сгорали, как на улавливателе мух, что часто встречаются в магазинах летом. Принцип был взят от туда же.- Так лучше.- довольный. Идут дальше.
- Жаль, что блинчики из вредности не едят, это бывает вкусно. У них же столько разнообразия. Есть тонкие, которые заворачивают трубочкой или складывают конвертиком и наполняют начинкой, есть похожие на пирожки, но не пирожки с начинкой внутри, а есть маленькие и круглые их еще оладушками зовут. Как можно такое не есть? Странные эти твои драконы. Одним мясом или насекомыми питаться скучно. Человечиной тоже скучно питаться. Вкус может меняться от региона проживания, но это ж сколько надо мотаться по свету, чтобы разнообразно питаться. на одних фруктах и ягодах с травами тоже не проживешь, тем более, если семейство многочисленное.- идиотские рассуждения. Ну вот совсем. Леж воспринимал драконов больше, как ящериц- переростков, потому считал, что их рацион скуден, хоть и целесообразен на каждой отдельно взятой территории.
- Да, планета Циркон. Не ближний свет, но транспорт развит достаточно, чтобы добраться с комфортом.- про железные палочки понял не сразу. Склонил голову на бок, соображая о чем речь- Ааа, ты о походной кухне? Ничего такого особенного. Простая походная кухня. У меня не самая большая, но чай на ней приготовить можно или что- то поесть, когда далеко от дома.- а теперь гомункулу в пору удивляться, как это Тиру не в курсе что такое походная кухня? Да они продаются на каждом шагу, чуть ил не в каждом магазине. Он до сих пор не понял, что технологии в 5010 году кардинально отличаются от технологий к 4849 года.
Дорога была легкой, когда из густых джунглей вышли на дорогу. Правда, значительно пожелтела растительность. Похоже, что в этом месте то ли дождей давно не было, то ли наступила засуха. Земельные участки вокруг тоже выглядели мягко говоря уныло. Было видно, что в деревне могут быть продовольственные неприятности.
- Как странно. В тропическом лесу проблемы с водой?- Это было удивительно, ведь тропические леса, обычно полноводны и очень влажные, а тут прямо пустыня рядом с лесом.
Комплимент явно был не понят. Фармацевт не стал настаивать. Пока мужчина путешествовал с этим юным проводником, то начал замечать, что не смотря на показную расслабленность юноша натяну, как струна что вот-вот лопнет. Что- то парня то ли пугало, то ли тревожило. Сам силуэт был слишком четкий и в то же время размазанный, словно есть какие- то проблемы в восприятии то ли себя, то ли другие как- то неправильно воспринимали юношу. Лежу было любопытно, потому он раскинул ментальную сеть. Очень тонкую, если не знаешь куда смотреть, то и не заметишь ее. Глубоко не стал погружаться, иначе проводник почувствует, да и остановиться придется. На периферии чаровник чувствовал, что Тиру держится отстраненно и вежливо, чувствует легкий интерес, но за всем этим крылась тревога. Она была такой противной и насыщенной, словно она не просто давно, а с самого рождения. Леж почувствовал, что Тиру не поверил ему. когда услышал комплимент, воспринял шуткой. Тяжело вздыхает. Мальчишка ведь и правда понравился фармацевту. Он действительно красивый.
Ближе к деревне тропинка стала очень извилистой, плутала между древними корнями и обломками сухих деревьев. Пейзаж стал еще менее живым. Все такое унылое, слабое, словно скоро ляжет на смертное одро.
- Жучки это весело. Они бывают очень красивые и грациозные, это не считая их свойств. Буду рад увидеть их- переводит взгляд на деревню, что уже видна отчетливо со всеми деталями- Хотя, может так случиться, что мы их увидим вот уже сейчас.- гомункул насторожился. Все же он целитель, он знал что предвещает приход смерти, знал как пахнет ее дыхание. Мужчина напрягся и прищурился, втянул воздух носом, пытаясь понять что он видит.
Деревня, куда вывел проводник попаданца оказалась обитаемой, но большая часть домов уже покинута жителями, а те кто остались были угрюмыми и очень хмуро смотрели на чужаков, женщины прятали детей или прижимали к себе.
- Вы кто такие? Что вам нужно?- спросил мужик с топором, преграждая дорогу. Леж машинально схватил Тиру за руку и завел за свою спину.
- Добрый вечер, уважаемый. Мне нужен староста. Мы с племянником немного заблудились и ищем, где переночевать.- улыбается, часто дышит, словно они бежали. Фармацевт на самом деле пытался ловить запахи и раскладывать их, чтобы понять почему тут запах смерти.
- Староста живет в том доме- кивнул он на большой двухэтажный дом с мансардой и увядающими клумбами.
- Сердечно благодарю- тянет мальчика за руку- Тиру, идем- шепчет.
Быстрым шагом направился к дому старосты. И, о чудо, от дома этого самого старосты так несло смертью, что Леж не удержался и поморщился.
- Фу. Ну и вонь- проговорил сам себе под нос. Повернулся к проводнику, положил руки ему на плечи, заглянул в глаза- Тиру, я очень благодарен тебе за помощь,- глаза мужчины потеряли задор, они стали очень серьезными и сосредоточенными, словно и не было глупостей про блинчики и комплиментов принцу.- в этой деревне очень сильно пахнет смертью. Я не знаю в чем дело, сейчас буду выяснять. Надеюсь, что это не поветрие и я смогу решить этот вопрос. Уже темнеет, твои родители могут волноваться даже за такого взрослого сына, что тебя нет до восхода луны. Ты можешь идти домой. Если это далеко, подожди немного, я организую ночлег и еду. Хорошо?- отпустив парня, Леж поднялся на высокие ступени и постучал в дверь.- Староста, добрый вечер. Меня зовут Леж, я путешествую по вашим местам. Я хочу попросить вас...- Дверь открывает очень худая женщина с впавшими щеками
- Чем я могу помочь вам, господин?
- Здравствуйте- мужчина старается сохранить легкость в своем голосе- Я путешествую, забрел в ваши места. А уже ночь, не успею добраться в Катар. Хотел попросить разрешения заночевать в одном из пустующих домов. Можно?
Женщина тяжело вздыхает
- Вы можете остаться, но оставленные дома это дома умерших или уехавших. Все, кто более суток задерживаются в деревне подхватывают неизлечимую болезнь или умирают от обезвоживания.- голос был сломлен. Слышалось отчаяние.
- Болезнь? Обезвоживание? В чем связь?- спросил гомункул. Он не просил впустить в дом, да и не хотел особо. Из самого помещения веяло болезнью и смертью.
- Вода из деревни ушла, а в тех колодцах, где она осталась есть гниль. Но у нас нет выбора. Русло реки тоже пересохло и мы просто тут доживаем свое.
- А правительство? Короли, президенты, лорды? Кто- нибудь о вашей ситуации в курсе?- фармацевт начинал понимать, что тут не так.
- Да. В курсе. Потому поставили барьер, чтобы никто не мог выйти от сюда. Я даже не уверена, что вы, приезжий, сможете покинуть это место.
- Как интересно. Я могу остаться тут на пару дней?- тут возникло воодушевление. Неизвестная, хотя сомнительно, болезнь. Ушедшая вода, сухая земля. Можно же проверить те масштабные заклинания, которые гомункул нашел в книжках за несколько дней до поездки. В Небуле такое не проверишь, там все занято, а полигоны арендовать на более, чем 3 недели слишком дорого и не оправдано.
- Как хотите. Я вас предупредила. На калитке каждого двора висит ключ, так что выбирайте любой дом- ответила женщина и закрыла дверь.
Селяне вернулись к своим делам, а Леж спустился по ступенькам обратно. Предстояло осмотреться, проверить свои догадки. На самом деле все могло быть из-за грунтовых вод и долго отсутствия дождей в купе с сильной жарой и полнейшей антисанитарией.
- Да. Земли тут не то, что дикие, а просто жесть.

Ещё до того, как Леж хоть словом обмолвился о жучках, глаза Тиру защипало от запаха. Он был неправильный - не просто прелый, не просто гнилостный. В нём была плотность, тяжесть, сладковатая нота, что прилипала к небу, и горечь, будто от старой плесени или застоявшейся крови. Глаза заслезились почти сразу - рефлекторно, от резкости, и Тиру поспешно отвернулся в сторону, но ветер оказался коварным. Он тянулся в лицо, как тонкие грязные пальцы, и не давал спрятаться.

Когда он бывал здесь в прошлый раз, всё выглядело... не идеально, конечно, но по-человечески. Тихие дома, жар от печей, запах хлеба и пыльных тропинок. Сейчас - ни одного приветливого взгляда. Только человек с топором, мрачный, будто вытесанный из тёмного дерева. Не упираясь, Тиру стал за спину Лежа - своего новоиспечённого «дядюшки» - и шёл следом, выглядывая из-за его плеча. Глаза бегали, будто старались запомнить каждую неровность на стене, каждый искривлённый забор. Чем глубже они заходили, тем сильнее мутило. Не потому что он был изнеженной особой - просто обоняние по своей природе было крайне чувствительным к таким вещам. Его драконье естество, как обычно, не молчало: все чувства били тревогу. Гниль. Болезнь. Вокруг - что-то неестественное.

Но чужак тащил его дальше - твёрдо, уверенно, как будто ничего не замечал. Рука Тиру была в его хватке, а он сам - на грани рвотного рефлекса. Приторная сладость запаха касалась языка, как яд. Хотелось выплюнуть этот вкус, содрать слизистую с языка. Всё внутри кричало: беги. Держись подальше. Сейчас - или потом будет поздно. Он не убежал. Пока. Нос - закрыт изгибом локтя, спина напряжена, глаза слезятся. Леж ещё говорил, прощался, возможно, пытался сохранить спокойствие, а у Тиру звенело в ушах. И когда «дядюшка» обернулся к порогу дома старосты, Тиру больше не выдержал.

Парень сорвался с места, как стрела с тетивы. Прочь. Прочь из этой деревни, от этой вони, от липкого чувства, будто его тащат туда, где всё давно мертво. Бежал - как умел. Быстро, спотыкаясь, сбиваясь с дыхания. Он уже давно не был беспомощным птенцом и научился контролировать превращения... но сейчас что-то сорвалось. Паника? Отвращение? Инстинкт? С порывами ветра, несущими в спину запах, человеческая кожа сдувалась с него, как шелуха. Ноги стали лапами, позвоночник вытянулся, скользкий изгиб шеи прорезал воздух. Через несколько мгновений заросшую бурьяном дорожку уже пересекал молодой зелёный дракон - ещё не крупный, размером с резвого жеребца, но с широкими, крепкими крыльями. Он уже расправлял их, чтобы скользнуть в небо, к спасительным джунглям и теням...
...как вдруг —
ТЫДЫХ!
Молодой дракон врезался во что-то невидимое. Воздух отозвался глухим отбоем, и он рухнул на землю, распластавшись в колючем бурьяне.
— Ой... — сдавленно прошипел он, моргая и пытаясь собрать остатки достоинства с земли.

- Аааа!- завопил кто- то- Зеленый дракон!
За долю секунды началась паника. Люди метались, их оказалось гораздо больше, чем было на первый взгляд, женщины кричали, дети плакали, животные в стойлах тревожно мычать, кудахтать, крякать и тихое пространство превратилось в какофонию.
Спустившись по ступенькам Леж не обнаружил своего проводника.
- Хорошо. Он пошел домой. Надеюсь, родители не станут его ругать за такую долгую прогулку-сказал сам себе и осмотрелся. Из общего шума было только понятно, что где- то появился дракон. Мужчина обрадовался, появился такой замечательный шанс увидеть дракона.- Где он?- спросил у первой встречной, до смерти напуганной женщины
- Там- махнула она куда- то в сторону заросших дворов.
Гомункул побежал в указанное место. Может, еще успеет увидеть до того, как создание улетит. Добежав до места он ничего не увидел, только поломанные стволы колючих сорняков. Бродил некоторое время, прислушивался. У драконов должно было быть более тяжелое дыхание и угадал. Левее от места, где искал Леж изначально послышалось тяжелое сбитое дыхание, словно кто- то задыхался. Раздвигая сорняки, что были ростом выше путника, попаданец нашел... дракона.
Зеленого цвета, с острой иглой на кончике хвоста, широкие крылья, что безвольно лежали на обломках растений, длинная шея и аккуратная, немного вытянутая мордочка с миленькими рожками. Леж совсем того, да. Народ там в панике бегает, а ему дракончик миленький такой.
Он был совсем милым этот дракон. Он был красивым, самим воплощением представления о красоте фармацевта. руки сами потянулись потрогать. Чешуйки шелковистые, гладенькие, ровные. Еще бы немного и гомункул кончил от экстаза, только тяжелое неровное дыхание отвлекло.
Обойдя по широкой дуге лежащего дракона, целитель приблизился к голове.
- Привет, красота- обратился он к дракону. Леж даже не догадывался и не проводил параллелей, что с ним был мальчик, а потом резко от куда- то дракон нарисовался. Мужчина был уверен, что мальчик отдельно, а дракон отдельно- Я могу помочь тебе? Ты разрешишь?- только дракон был несколько невменяемый на взгляд путника. Близко подходить не стал, все же дракон оказался совсем не котиком с крыльями, а вполне себе полноразмерный. Такой и пришибить может, если что- то будет не так.
Смотрел. Слушал. И тут дошло. Дракон имеет куда более острый нюх, чем гомункул. А в деревне пахнет смертью. И если он слышит этот запах, то что же происходит с носом зверя.
Достает из рюкзака коробку с тончайшими, практически прозрачными лепестками. Они похожи на медуз
- Я дам тебе эту маску. Только, пожалуйста, не кусайся, ладно? odore montis radicibus (ароматы подножий гор)- проговорил и пометил лепесток на лицо дракона.- Это маска, в которой ты сможешь дышать приятным воздухом. Она отфильтровывает лишнее- улыбнулся.- Так. А теперь надо поискать дом для ночлега.- Остается рядом с драконом, чтобы понаблюдать за состоянием. Он не знает, что увидит Тиру. В руках появились маленькие, размером с орех макадамии, шарики.- Найти безопасный дом- около двух десятков шариков разлетелись в разные стороны. Через десять минут появился светящийся столб. Это говорило о том, что один безопасный дом нашли.
Дракону явно было очень плохо. Дыхание пусть и выровнялось, а вот эффект, словно сильное отравление. Придется забрать животинку с собой. Не бросать же его в траве.
Заклинанием левитации гомункул оттащил дракона во двор дома, который был определен, как безопасный. Двор заросший травой и кустарниками, в некоторых местах еще было видно остатки цветников и грядок. Сам дом был добротный, но давно не жилой. Ключи, как и сказала староста, висели возле калитки. Гомункул вошел в темный дом. Пахло сыростью, плесенью и старостью.
- Интересно, как давно тут жили люди?- В помещение дракона затащил через короткий портал. Все же в двери из-за крыльев он не помещался. Прежде, чем опустить на пол пострадавшего, Леж совершил несколько манипуляций руками, что- то пробубнил несколько раз и в помещении стало чисто, исчез запах пыли, грязи и сырости, теперь пахло теплым деревом и свежестью после уборки с каплей дезинфектора. Убрав лишнюю мебель, дракона уложили на пол. Поправили крылья. Раз животинка не кусается и не сопротивляется, можно осмотреть. Это повод потрогать и подлечить.
А лечить было что. Дракон свалился весьма неудачно. Обломки стеблей вывернули чешуйки, поцарапали крылья и оставили еще кучу заноз. Пришлось немного повозиться, чтобы вернуть чешую на место и залечить. Благо, у Лежа магии более, чем достаточно для подобных манипуляций. Занозы вытащены, царапины исцелены, чешуйки на шейке и грудке поставлены на место и залечены повреждения кожи в тех местах. Перед лицом дракона путник поставил небольшую лохань, наверно для мытья посуды или чего- то такого. Она была очищена заклинанием.
- Животворящий поток- колдует мужчина и в емкость набирается прозрачная родниковая вода. Она пахнет жизнью, свежестью.- Это водичка.- объясняет гомункул- ее нужно попить. Ты ударился больно и нужно помочь телу восстановить силы. А я пока займусь едой. После прогулки хочется кушать. Было бы хорошо узнать, чем питаются драконы и раздобыть для него еду. Все же после отравления лучше поесть чего- нибудь.- лицо озарилось- Точно, вспомнил. Молоко. Оно же отлично помогает восстановлению.
Мужчина полез в свой рюкзак и выудит от туда шесть двухлитровых бутылок молока, что были запечатаны пластиком.
- Когда попьешь водички, я налью тебе молока. Надеюсь, что драконы могут пить молоко. Оно поможет нейтрализовать токсины и тебе станет лучше.
Фармацевт не торопил соседа пить. Он дал время прийти в себя, полежать, собрать мысли в кучку. А сам занялся готовкой. Кухня в этом доме была отделена от комнаты только столом. Тут была вся кухонная утварь, приборы, емкости, было место для приготовления пищи. Чтобы сейчас не тратить время, все было сдвинуто в сторону, убран небольшой пятачок и путник занялся готовкой. Овощи, специи, мясо. Все это потихоньку превратилось в суп, несколько стейков и блинчики с начинкой. Блинчиков Леж приготовил много. Между двумя толстенькими слоями сладкого теста было клубничное и малиновое варенье. Помещение быстро наполнилось ароматами еды.
Конечно попаданец готовил все сам, но без магии не обошлось. Чтобы сделать готовку быстрее, тем более, что кухонной техники тут не нашлось, была использована магия. Например, чтобы тесто было взбитым, он использовал магию воздуха и бурление. Помещение удивительным образом стало куда уютнее. Солнце совсем село и гомункул подвесил под потолок четыре светящихся шарика. Они давали привычную яркость освещения в 15Вт, а в комнате исчезли тени.

Тиру попробовал встать. Неуклюже - на лапы, на дрожащие локти, будто земля под ним была не твердью, а зыбкой трясиной. Голова - пустая, набитая гнилью. Ещё один вдох - и всё поплыло: в глазах, в ушах, в самом нутре. Нестерпимая вонь лезла внутрь: в череп, под рёбра, прямо в мысли. Дракон хрипло зашипел, дёрнулся - и снова упал. Хвост судорожно извивался в сторону, в другую, бил по земле в бессмысленных рывках. Всё тело содрогалось в непроизвольных подёргиваниях, пока он с отчаянием и отвращением тёр морду о колючий бурьян, о землю, о сухие ветки - о всё подряд, лишь бы стереть. Стереть с себя это вонючее, гадкое, липкое. Прогнать, перебить чем угодно. Хоть болью. Но запах не уходил.

Воздух не становился чище. Он был испорчен - словно сама ткань мира здесь прорвалась, и через неё лилось что-то чужое, прогорклое, непереносимое. Дракон попытался подняться ещё раз. Когти скользнули по траве, лапы дрогнули и съехались. Ни о каком полёте не могло быть и речи - тело не слушалось. Мысли - тем более. Тиру не понимал, почему всё так. Только одна мысль билась, срываясь, будто больной в бреду шепчет одно и то же: "Беги. Беги отсюда. Беги!"
И он пополз - тупо, медленно, боком, вдоль невидимого купола - туда, где вонь казалась чуть слабее, где трава всё такая же жухлая и мёртвая, но хоть как-то держалась. Так его и нашли.

Зелёный дракон - пёстрый, грязный - лежал на боку, хрипло выдыхая, словно пытался выдуть из себя что-то не своё. Он не дышал - он избавлялся от воздуха, выплёвывал его, словно силясь избавится от чего-то чужеродного внутри. Тиру не слышал слов, не понимал когда к нему прикасаются. Только кто-то - осторожно, бесшумно подошёл. Что-то мягкое, пахнущее терпкой свежестью и травами, положили ему прямо на ноздри. Тиру дёрнулся - но дышать стало легче. Гораздо. Не совсем хорошо - но легче. А потом дракон почувствовал, что его куда-то понесли. Он не ощущал своих лап, не чувствовал прикосновения к земле - только лёгкость. Будто плыл в чьих-то крепких ладонях сквозь плотную дымку. Плавно. Убаюкивающе.

---

Дышалось легче. Не сразу, не резко. Воздух стал чище, мягче. Грудь вздымалась ровнее, и с каждым вдохом Тиру всё отчётливее чувствовал окружение вокруг. Сознание возвращалось. Сначала - обрывками: запах дерева, тёплый пол под телом, чьё-то негромкое бормотание. Потом - ощутимее: плеск воды, слова, что нужно попить. Он не знал, где находится. Хижина - низкий потолок, тёплый воздух, мягкий свет. Всё чужое. Всё - впервые.

Тиру замер, пытаясь вытянуть из глубин памяти, как сюда попал. И, как по команде, изнутри подступили: невесомые очертания купола - удар - тело, швырнутое в траву - запах, мерзкий, вкрадчивый, чужеродный - и всё поплыло. Леж. Он стоял неподалёку, что-то делая, колдуя. Уверенный, спокойный - как всегда. И Тиру сразу стало не по себе. Он вздохнул, не в силах что-то сказать. Внутри глухо шевелилось стыдливое:
"У меня должна быть устойчивость к яду. Я же зелёный дракон. А мне от одного запаха стало дурно..."
Молодой дракон вытянул шею, дотянулся до воды. Коснулся края носом. Вылакал всю - прохладную, чистую. И, как ни странно, стало чуть легче. Привкус гнили на языке отступил. Не ушёл, но стал... терпимей.
"Может," — подумал Тиру с горечью, — "организм просто сдал. Я весь день на лапах. Ничего не ел. Устал. Обычное переутомление..."
Низкая самооценка уже поднимала голову - и размахивала доводами:
"Зато обычный зелёный дракон без еды обходится несколько недель и летает! Ты - позор клана!"
Но он её проигнорировал. Впервые - осознанно. Упрямо.

Тиру поднял голову, тряхнул ею, развеивая облик крылатого ящера. Теперь на полу сидел парень - немного помятый, с взъерошенными волосами, болезненно хмурый. Он держался за голову, за виски - будто мог вытянуть из черепа остатки боли. И сипло сказал:
— Не надо мне искать еду. Я не гордый. Могу и человеческой еды поесть!
Юноша попытался встать. Получилось плохо. Присел обратно. В глазах потемнело, желудок зашевелился угрожающе.
— Хотя... если я поем - меня точно стошнит, — признал Тиру, криво усмехнувшись. Потом, всё ещё морщась, глухо добавил:
— Что это вообще за мерзкий запах в деревне?..

Леж погрузился в свои мысли о том, что дракона надо накормить. Чуть не упустил закипевшее молоко для дракона.
- Ой-ой- благополучно найдя прихватки, снимает кастрюлю с огня, отставляет в сторону. Теперь можно и оладьев приготовить. Мука, яйца, кефир, немного сахара, ванили и щепотка соды. Медленно размешивает венчиком. Мужчине нравится сам процесс смешивания. Получилось жидковато. Добавил муки.- Вот так хорошо- на горячую сковороду ложкой начал выкладывать абсолютно бесформенные, разного размера кляксы теста. Накрывает крышкой. Минута и переворачивает. Еще несколько минут и оладушки переезжают на тарелку.
Голос удивил. Гомункул не знал, что дракон и его проводник это одна персона.
- Чего?- резко поворачивается, чуть миску с тестом не выронил- О? Э? Тиру? Что ты тут делаешь? Ты же должен был домой пойти?- удивляется попаданец. На словах "я не голодный" желудок парня возразил, а фармацевт улыбнулся.- Сначала выпей молока.- ставит миску, наливает молоко. Оно еще горячее, потому в чашку была опущена ложечка, чтобы помешать и остудить.- Вот, возьми- протягивает.- Постарайся пока что резко не вставать. Придешь в себя, потом встанешь. Ладно?- запах пригорающих оладушков- Ой-ой, блинчики- подскочил Леж и побежал переворачивать оладки. Они чуток подгорели, но есть можно. Отправляет на тарелку. Тем временем уже готов суп и мясо с бланшированными овощами.
Стол фармацевт отодвинул к окну, когда заносил дракона. Он был большим и крылья совсем не мушиные, так что в центре комнаты теперь было пусто. Теперь стол передвигал обратно со скрипом по полу. Поставил еду на стол, приборы, стаканы и чашки, стулья.
- Тиру, давай я помогу тебе сесть на стул.- подхватывает парня под плечо.- Если стошнит, то не страшно. Это значит, что организм борется с заразой.
Приступать к еде не спешили. Леж ждал, пока его проводник выпьет молоко. Угощение было готово. Последние оладушки допекались на сковороде.
- Это запах смерти- спокойно, словно каждый день с этим дело имеет ответил фармацевт.- Судя по этому запаху деревня довольно давно страдает от какой- то то ли болезни, то ли я не знаю. Завтра посмотрю. А почему ты домой не пошел? Или там и правда барьер стоит, который не выпускает?- посмотрел в окно. На фоне неба действительно виднелись слабые блики барьера в лучах луны.- Если быстро решить вопрос не получится, тебе влетит от родителей за столь долгое отсутствие. Я постараюсь быстренько с этим разобраться- улыбнулся мужчина- А сейчас поешь. Тебе нужно подкрепиться. Мы с тобой долго гуляли и не останавливались на обед. Кушай. Если что- то не понравится, можешь отложить.- встретив дракона впервые, гомункул сомневался в том, что ему не станет плохо от привычной для людей пищи. Все же там и специи были, не только соль, или у драконов могло быть невосприятие овощей, например, или соусов.- Если еда тебе не подойдет, расскажешь, чем питаются драконы, я постараюсь для тебя это найти.
Излишняя обеспокоенность о состоянии парня могла вызвать подозрения, но Леж действительно хотел помочь и накормить дракона.
После ужина был чай из трав.
- Как чувствуешь себя, Тиру?- поинтересовался Леж- Тебе стало легче?
Магией материализации для Тиру была создана кровать. Достаточно широкая, чтобы растянуться в позе звездочка и мягкая, чтобы на утро не болело тело, десяток подушек и очень пушистое одеяло. Для себя гомункул тоже создал кровать с периной, подушками и одеялом. Она была уже, чем для мальчика. Для верности спокойной ночи прямо в комнате установлен барьер против насекомых и очищающий контур на случай, если в этом месте из-за барьера будут какие- то неприятности. В комнате теперь пахло ночным смешанным лесом. Этот аромат был свежее, чем тропический, а хвойные ноты добавляли кислинки и прохлады.
- Тиру, ложись в постель. Я сейчас все уберу и тоже лягу. Тебе нужна пижама?- у фармацевта в пространственном кармане был целый склад разных полезных вещей начиная от салфеток и средств гигиены, заканчивая одеждой и обувью. Так что его рюкзак это малая часть от имеющегося.
Леж собрал посуду, положил в тазик для мытья посуды, залил водой и добавил заклинание бурления. Получилась своего рода посудомоечная машина на магическом приводе. Заварил еще чаю и достал из своего продовольственного запаса песочное печенье с прослойкой из вареной сгущенки. Сахар сахарный, а с чаем без сахара самое то.
- Тиру, я принес еще чаю- ставит чашки и тарелку с печеньем на стул между кроватями, импровизированный столик, а чайник с чаем под стул.- Скажи, почему тебя местные испугались? Если это все ареал обитания драконов, почему зеленых так боятся? 

Тиру не придал значения удивлению фармацевта. Просто остался сидеть, послушно взяв в руки предложенную чашку с молоком. Поднёс её к лицу, медленно принюхался - с любопытством, почти с научным интересом. Запах был бархатисто-сладкий, тёплый. Немного травяной, немного... животный, но не отталкивающий. Скорее наоборот - как будто приглушённая пряность в старинной библиотеке, где кто-то когда-то хранил сухофрукты. У них, у зелёных драконов, не было молока. Ни в пище, ни в культуре. И уж точно никто не держал существ, что его дают. Но это ничуть не смущало юношу. Тем более что Леж - а теперь Тиру почти не сомневался - был именно тем, чей голос он слышал в беспамятстве. Тем, кто помог. А значит, зла не замышлял.

Сначала он отпил немного - чтобы разобраться, что за вкус. Потом запрокинул кружку и выпил почти залпом. Напиток оказался горячим, но к этому молодой дракон был привычен - природная устойчивость к температуре защищала от обжига. Жидкость приятно согревала изнутри, хотя в животе тут же всё забурлило. Тошнота никуда не ушла, но стала... чуть тише. Словно кто-то накрыл её одеялом. Парень задумчиво прислушивался к своим ощущениям. Странная, непривычная тишина разливалась по телу, но не была успокаивающей - скорее настораживала. Почему регенерация такая вялая? Вроде бы и легче, но организм будто в тумане. Сильной боли нет - только вялость и неестественная тяжесть в голове.

На ноги дракон поднялся осторожно, придерживаясь за локоть Лежа. Голова гудела, и Тиру невольно держался за висок, словно пальцы могли унять пульсацию.
— Да, я хотел уже полететь, но врезался в барьер... — выдохнул он, всё ещё моргая, будто отгоняя внутреннюю дымку. — Этот барьер... его никак не вскрыть? Мы здесь заперты с чем-то опасным?
Голос звучал спокойно. Без тревоги - скорее как вопрос, требующий логичного ответа. Мысли шли с натугой, но шли. Удивительно - есть совсем не хотелось. Желудок продолжал напоминать о себе натужно и туго. За столом он ковырялся ложкой в пище. Суп, мясо с овощами. Горячее. На вкус - прекрасно. Но дальше пары ложек ничего не лезло. Он всё-таки честно съел несколько оладий - потому что было вкусно, потому что Леж старался.
— Всё очень вкусно, спасибо, — произнёс он с искренностью, которую трудно было спутать с лестью. — Зелёные драконы могут хоть камни переварить. Нам непринципиально, что есть. Но твоя еда... она вкуснее всего, что я когда-либо ел. Я просто... правда не хочу есть.
Он устал. Глубоко, по-настоящему. Тело слабо отзывалось на сигналы, движения давались с усилием. Головная боль отступала, но за ней оставалась тяжесть. Тиру, кажется, никогда прежде не чувствовал себя больным - в полном смысле слова. А потому не понимал, что с ним происходит. Лекари во дворце лечили его только от ссадин и царапин, которые оставляли братья.
— Чувствую себя уже получше. Спасибо, — допивая чай, Тиру был рад наконец-то опуститься на мягкую кровать. Пижама казалась лишним удобством - юноша просто поскорее забрался под тёплое одеяло, кутаясь в него от внезапно накатывающего холода и утыкаясь в подушку. Всё же, перед сном юный дракон решил выпить ещё немного тёплого чаю. Всё ещё кутаясь в одеяло, Тиру сел на кровати, взял кружку со стула и, не задумываясь, ответил:
— Зелёные драконы не очень любят людей. Потому и существует граница. И, как я говорил, стражи никого не щадят, если кто-то нарушит её. Хотя, никто, вроде бы, просто так не приходит в деревни и не ест местных, — он пожал плечами, глядя в сторону, — но... может, нас уже просто боятся. Сами по себе.

Перед сном мальчик выглядел зеленым. Отравление было значительным, даже удивительно. Хотя, возможно, его животная чувствительность имела к этому отношение.
Спать в чужом доме для Лежа пытка. Лучше уже в лесу в гамаке, чем в чужом. Выбор был невелик- или мучаться бессонницей, или превратить дом в свой. При чем второй вариант был куда интереснее.
Ночь прошла в полудреме. С одной стороны дискомфорт от чужого места, с другой он прислушивался к дыханию парня. Все использованное для помощи не было медицинским или прямо лечебным, это была обычная еда и питье для поддержания организма. Молодой дракон должен иметь крепкий иммунитет, а потому за пару дней очухается.
Рассвет застал гомункула сидящим на кровати. Он смотрел в окно и любовался зарослями сорняков, что достигали крыши. Мужчина размышлял с чего начать превращение этого дома в свой, с чего начать поиск причин запаха и решение вопроса. Нужно было снять барьер как можно скорее, он препятствовал воздушному обмену, что привело к концентрации запаха, возможно, даже, он же и препятствовал естественному очищению деревни. Да и местным в город надо как- то ходить.
Когда небо стало серым, а через еще полчаса голубым, хотя для деревни оно выглядело коричневым из- за барьера, гомункул решил вставать и начинать новый день. Окна решил не открывать, там же плохой запах, а вот магией добавил свежести утра.
В доме имелась довольно большая печь с дымоходом вот туда мужчина и залез. Он поставил закрывающий барьер на печь, отодвинул все заслонки, чтобы добраться до дымохода. В нос ударил все тот же запах смерти. Фу, какая гадость, особенно в сравнении с ароматом тропического леса. Магией поставил печать- фильтр
- Магия печатей.- руки засветились белым- Материализация- свет изменился на сиреневый- освежающее очищение потоков ветра- свечение изменилось на ярко- голубой- Активация- в трубе заревел ветер. С хлопком он вынес всю сажу, что накопилась в печи, а в комнату, когда гомункул весь в саже вылез из дымохода и снял заслоняющее заклинание, потянулся поток свежего утреннего влажного воздуха с ароматами подлеска, старых деревьев и мха, переспевших плодов. Фармацевт очень любил такой тип вентиляции, когда в помещении постоянно есть очень свежий воздух. Теперь он пошел на второй этаж.
Дом, который приглянулся мужчине был одним из самых больших, двор тоже был просторным. В прошлом этот дом принадлежал большой семье из двадцати двух человек. Это Леж узнал найдя фотографии, видимо, семья была очень зажиточная. У дома обнаружилось 4 этажа и мансарда с балконом. На трех верхних этажах располагались комнаты. В них был беспорядок, видимо, после ухода этой семьи, а ничем как смертью это не было, местные не брезговали тут все разворотить. Хорошо, что сам дом уцелел. Мансарда оказалась то ли учебной комнатой, то ли библиотекой. Там были книги, и удивительно, никто не тронул это место. Похвально. В комнатах мебель частично отсутствовала или была разломанной. Фармацевт поморщился
- Что за придурки. Сами сделать себе не могут? Вон, вокруг же леса сколько. Бери и делай любую мебель. Не можешь сам, используй магию. Разве так сложно?
Осмотрев масштаб работы, попаданец уборку начал с второго этажа. Там жилые комнаты. На окна поставил простенькие воздушные печати и сильным потоком ветра, как пылесосом, выбил пыль из каждого помещения, потом закрыл окна. Из всех комнат вещи, кроме зеркал и мебели были перенесены в одну, там проще их будет разобрать. Через три часа колдовства этаж был почти полностью убран. Бросив заклинание обеззараживания, Леж отправился вниз готовить завтрак. Сам чувствовал, что пора бы выпить кофе, да и проводник может скоро проснуться. Нужно позаботиться о зельях. Если мальчику лучше не стало, придется реально лечить.
Тихо спустился на первый этаж. Дракон еще то ли спал, то ли дремал. Гомункул погладил мальчика по волосам. Он так завернулся в одеяло, что только макушку и было видно, хотя расчет был проверить температуру.
Леж начал потихоньку адаптировать кухню. Чистящие заклинания стирали грязь, пыль, старый жир с полок, посуды, которой тут оказалось довольно много. Нашлись разные баночки, скляночки, тарелки, миски, кастрюли и сковородки, приборы и ножи. Ножей тут было больше десятка.
- Очень удобно- заметил мужчина. На плиту, которая оказалась весьма удобной- пять конфорок в ряд, поставил чайник с водой. На завтрак решил приготовить дораяки (оладушки с начинкой). В классическом рецепте начинкой выступала бобовая паста с медом, но вкус у нее уж слишком непривычный, потому приготовил заварной крем с клубничным вареньем. Комната заполнялась ароматом сладких дораяки и кофе, который Леж заваривал через пуровер. Для сытости и питательности завтрака для дракона была приготовлена манная каша, смешанная с творогом, взбитая до состояния крема и с добавлением вишен. Взбивалось все магическими заклинаниями, а то гомункул помер бы от напряжения.
Завтрак был готов.
- Стазис- маленький купол накрыл еду, чтобы до пробуждения мальчика она не изменила своей свежести и не остыла. А кофе да, фармацевт его пьет литрами, потому его утро началось с ароматной чашки кофе с молоком. Глоток. Вздох
- Хорошо- улыбнулся своим стараниям. Посмотрел на юношу, что был под одеялом. На всякий случай подошел и положил руку на предполагаемые плечи, чтобы почувствовать дыхание. Оно было ровным, постоянным и равномерным. Уже была надежда, что выздоровеет. За окном солнце уже выбралось из- за горизонта и начинало пригревать. Роса спала, только в особо густых зарослях еще оставались тени и свежесть уходящего утра.
Гомункулу начинало нравиться это место. Тихо, неизведано и времени немеряно. Ведь временные аномальные зоны, когда выплевывают свою жертву обратно, то возвращают максимум через 5-7 дней по тому времени. То-есть, проведи Леж тут хоть десяток лет, все равно вернется через неделю после того, как провалился в аномалию и там снова будет то противное болото, широкая река и заказ, который надо выполнить. А для заказа можно собрать ингредиенты тут, это очень удобно, ведь магические хранилища никак не попадают под влияние таких аномалий.
Дракон завозился в постели. То ли начал просыпаться сам, то ли почувствовал аромат завтрака. Леж улыбнулся, встал со стула, где сидел возле окна, пересел на свою кровать, что напротив кровати Тиру и принялся ждать, когда из-под одеяла покажется носи и заспанные глаза спутника на неопределенное время.

Тиру часто снились сны. Порой странные, порой смутные, как небрежные мазки кисти по стеклу. Иногда нелепые - с перевёрнутыми лестницами, бесконечными коридорами и ожившими книгами. Иногда яркие, как детские грёзы, где он мог дышать под водой. Парень почти всегда их запоминал, но не придавал значения. Мало ли что может привидеться во сне. Но этот раз был другой.

Сон был странный... тревожный, вязкий, будто окутанный чужой, недоброй волей. Ему снилась женщина. Высокая, статная, с длинными прямыми волосами цвета воронова крыла и глазами - карими, пронзительными, словно умеющими видеть больше, чем должны. Она была ему чужой. Незнакомой. И всё же - в её облике было что-то неуловимо знакомое. Как будто он видел её когда-то, мельком, в толпе, в книге, в глубине зеркала. Во сне он стоял перед ней. Беззащитный. И чувствовал... вину. Странную, неясную, словно знал, что виноват, но не понимал - в чём. Женщина смотрела на него с укором, гневом, и говорила - быстро, злобно, но её слова были как сквозняк: слышны, но не различимы. Тиру не мог понять, о чём она. Только чувствовал - сделал что-то плохое. Наверное, заслужил.

Пальцы женщины сжали его руку. Юноша увидел, как в другой её ладони спрятана тонкая игла. Она ткнула запястье - один раз, другой, третий. Он не чувствовал боли. Будто всё происходило где-то в другом теле. Потом - лоб. И он стоял, не двигаясь, не отстраняясь. Но когда игла коснулась груди, потом - чуть ниже, живота... сердце сжалось, и дракон проснулся.

Реальность вернулась резко, тяжело. Как будто его вытащили из глубины, не дав глотнуть воздуха. Комната всё ещё была тёмной. Тепло одеяла - спасительное, почти неживое. Тиру перевернулся на бок, натянув его ещё выше. Он был не один, но чувствовал... нечто. Грусть. Обида. Словно на него накричали несправедливо, как в детстве. Хотелось расплакаться - тихо, в подушку, чтобы никто не услышал.

Во рту стояла неприятная горечь. Живот тянуло, словно изнутри по нему растекалось тяжёлое, неуклюжее волнение. Суставы будто ломило, как после долгой лихорадки. Тело казалось тяжёлым, чужим. Точно он и не спал вовсе. Парень немного приподнялся, выглядывая из-под одеяла. В полумраке комнаты увидел знакомый силуэт Лежа. Тиру сощурился и натянуто, но искренне усмехнулся:
— Ты всегда так пристально смотришь на спящих людей?
Юный дракон хотел ещё что-то добавить, но не успел. Попытался сесть - движение далось с трудом, и как будто в животе зашевелился тугой узел. Он едва успел наклонился вбок, опершись на край кровати - и его вырвало. Быстро. Внезапно. Без шанса удержать.

Леж улыбнулся
- Да. Когда мне надо вылечить клиента, то наблюдаю так пристально.- мужчина собирался предложить завтрак, но мальчишку вырвало. Рвотные массы вызвали вопросы. Молча достал из своего магического склада стекла, пипетку и пробирки. Собрал материал для исследования и поместил их в пузырь стазиса, подвесив тот у изголовья своей кровати. Уборку поручил заклинаниям. Принес стакан воды, полотенце и мисочку- Прополощи рот и сплюнь сюда. Сегодня рекомендую полежать в постели. Немного покоя пойдет на пользу. Кушать хочешь? Я приготовил немного еды.- сказал мужчина и налил еще кофе. Для дракона заварил травяной укрепляющий чай. Сразу использовать зелья смысла не было, тыкать пальцем наугад можно вечно, а пользы никакой. Выпил кофе за компанию с проводником. Еду в стазисном пузыре оставил на стуле. Пока что ничего с помещениями не делал.
- Тиру, я пойду осмотрюсь. Хочу выяснить в чем же тут дело. Ты отдыхай и набирайся сил. Могу дать книжечку, чтобы не скучно было.- В пространственном хранилище у гомункула был целый дом. Так что и библиотека там тоже имелась. Книги художественные и научные, гуманитарные направления и технические, там была и манга и книги рецептов. О культурах разных стран, континентов, истории и много других, но большая часть конечно была о фармацевтике. Это была точная копия домашней библиотеки. Как и лаборатории.
Наверху шуршали бытовые заклинания уборки и дезинфекции, внизу был свежий воздух, которым можно дышать без маски.
Гомункул оставил Тиру в постели, а сам, вооружившись парочкой артефактов, вышел во внешний мир.
Там по прежнему пахло плохо, с вечера запах даже усилился. Вчера местных было на улице мало, а сегодня еще меньше. Где- то слышался громкий плач, словно кто- то умер.
Как интересно. Это место словно сжимает жизненное пространство и пытается выдавить отсюда жителей. Как интересно
Первое, с чего начал Леж свое исследование- двор дома, в котором он остановился. Пространство было все заросшее сорняками, плетями колючих трав и кустарников. Пришлось поработать руками и кое- где магией, чтобы убрать лишнее и укоротить мешающее. Что тут и где разберется позже. Вся трава у основания была подгнившая. Когда это открылось, сразу стало понятно почему идти так скользко. Было впечатление, что двор был одной сплошной слишком влажной компостной кучей, которую давно не пересыпали грунтом, от того все гнило, вместо того, чтобы червячки перерабатывали траву в новый грунт.
В доме стало значительно светлее, после уборки от окон лишней растительности. А неподалеку от кухни гомункул нашел колодец. Вот это удача. Теперь не нужно искать где взять образец. Кольцо камней было сложено в три ряда, рядом стояла цапля, что значительно проще, чем накручивать веревку или цепь. По темным полоскам внутри стало известно какой уровень воды был, а он тут был высоким, колодезная цапля и не нужна была, можно просто было зачерпнуть воду ведром.
- Лучше бы насос поставили, тогда и в доме вода была бы и ванну построить можно- проговорил сам себе попаданец. И то ничего, что в этих краях про насосы в качестве домашнего инструмента не слышали, только в промышленных целях. Далеко внизу виднелось темное пятно воды, правда оно вызвало вопросы. Вода не бликует радугами.- Сюда что, канистру бензина слили?- удивился и решил проверить. Бросил маленькую искру. Если бензин, то испарение, которое застряло на глубине должно воспламениться или даже взорваться. Но нет. Искра упала вниз с характерным шипение тушения.- Странно.- нахмурился- Ладно. Давайте возьмем водичку на анализ и все проверим.- Ведро для цапли оказалось валяющимся в стороне. Грязное, поросшее мхом. Сразу видно, что валяется без ухода давно. Цепляет на крюк и бросает вниз. Звук удара, но нету плеска, как с водой. Ведро медленно погружалось, словно это кисель или неньютоновская жидкость.- Че?- это очень озадачило фармацевта. Он с таким не сталкивался. Наверх поднялось еще более странное. В ведре была слизь, как испортившийся сок из магазина в тетрапаке. Переливается радугой, имеет плесневые края, пахнет убийственно- кислым. Это было хуже трупного запаха, хотя, смотря еще какой труп. Леж потрогал пальцами. Мягкое, липкое, пачкается. Снова лабораторные принадлежности для взятия пробы.- Интересненько. Теперь понятно почему нету воды в поселении.
Вышел на улицу. Люди были очень вялыми, какими-то нервными. Это мужчина мог наблюдать стоя у двора, который присвоил себе. Дети просто тынялись из угла в угол, взрослые, словно из последних сил выполняли привычную работу. Неподалеку Леж услышал тихий плачь. Казалось, что кто- то маленький издает такие звуки. Пошел на звук. В зарослях за покосившимся забором сидела маленькая девочка. Она держала в руках котенка, который тяжело дышал, и рыдала взахлеб
- Что случилось?
- Мо- моя кошечка.- рыдает- Булочка- рыдает- умерла- рыдает навзрыд.
Леж внимательно смотрит на животное. Оно было истощено обезвоживанием и действительно могло перейти за грань
- Послушай. Хочешь, я сотворю для тебя чудо?
Девочка очень удивленно и посмотрел на незнакомца с очень страшными, на ее взгляд, глазами
- Вы убьете ее?- прижимает животное к себе
- Если ты ее сейчас не задушишь, то нет. Твоя Булочка будет жить- улыбнулся. Времени оставалось мало. Нужно было убедить ребенка отдать кошку. Но наивность детей и их вера в чудеса порой толкают их на самые отчаянные и совсем нелогичные для взрослых поступки
- А вы можете?
- Да. Могу- улыбнулся девочке еще раз. Девочка вручает кошечку фармацевту, становится на колени и просит, словно молится богам, сложив руки в молитвенную позу.
- Пожалуйста, спасите Булочку. Я что угодно сделаю.
- Что угодно не надо. Но плату я с тебя возьму
Девочка закивала в знак согласия.
Маленькое пушистое тельце еле слышно содрогалось. Вот- вот ей уже не помочь
- Печать. Новый порядок. Восстановление водного баланса. Восстановление жизненного баланса. Исцеление. Очищение от скверны.- к счастью Леж был весьма силен и после своей же печати чувствовал себя хорошо, даже обновленно. Сама же печать нового порядка была слишком энергозатратна. Эта печать в точке пространства меняет законы мироздания. Глобально растянуть у обычного существа не получится. Попытавшийся просто умрет от истощения ничего не добившись. Возможно, демиург смог бы, но исследований и точных данных об этом нет.
Кошечка, что была уже похожа на иссохшую мумию, в руках незнакомца покрылась полупрозрачной пленкой, словно слизь поедала ее. Ребенок смотрел с ужасом и надеждой, затаив дыхание и роняя слезы. Спустя пять минут объем слизи словно увеличился и начал сползать с кошки. На руках мужчины, что уселся на землю рядом с девочкой спала крупная, здоровая, с блестящей длинной шерстью кошка.
- Вот так должна выглядеть твоя Булочка в этом возрасте.- сказал Леж. Его дыхание сбилось и ощущалась усталость. Он давно не использовал новый порядок, а потому отвык от нагрузок. С благоговением и некоторым ужасом ребенок погладил кошку. Под пальцами шелковистость, глубокое размеренное дыхание.- Она сейчас спит. Отнеси кошку домой и заботься о ней.
Девочка кивает, а потом с ужасом спрашивает
- Господин маг, а какую плату вы возьмете?- этой малышке рассказывали, что маги забирают сердца, душу, берут в рабство или совершают сексуальное насилие, обязывают к непотребным действиям, особенно, если это совсем юные девочки. Не ожидая ответа, приняв свою незавидную участь, видимо маги, что сюда приходили чаще брали оплату натурой, начала расстегивать пуговицы на платье.
- Что ты делаешь?- спокойно спросил Леж
- Ну...-смутилась девочка- вы же будете брать плату-опустила глаза
- Да. Буду, но меня не интересует твое тело. Мне нужно немного твоей крови.
- Маги выкачивают кровь без остатка- вспоминает девочка слова матери и ее глаза наполняются ужасом и округляются- к- к-кровь?
- Да. Всего несколько капель крови.- мужчина озадачился.- А в чем дело?
- Мама говорила, что маги выкачивают из людей всю кровь.
Гомункул пожимает плечами
- Может кто- то и выкачивает, но я нет. Мне нужно совсем немного.
- Тогда ладно- она обнажает шею.
- Нет. Мне твоя шея не нужна. Дай мне свой палец- девочка удивляется, но послушно протягивает руку. Она же сказала, что сделает что угодно. Вот и приходится делать.
Приложив к пальцу специальную палочку- так опишет девочка своей маме- дяденька оттянул сверху еще одну палочку и отпустил. О палец что- то ударилось и потекла кровь. В стеклянную палочку дяденька собрал кровь в длинную стеклянную трубочку и закрыл пробкой.
На самом деле Леж использовал механический скарификатор и заборной стеклянной трубкой собрал все в пробирку. Подписал
- Забирай кошечку и можешь идти- девочка сделала несколько шагов, как маг окликнул ее- Девочка, а ответь- ка мне на вопрос: колодцы в каждом дворе или где- то есть общий?
- Есть общий. Только очень обеспеченные жители деревни имеют свои колодцы. Но сейчас там какая- то жижа. Она противная на вкус и воняет.
- Спасибо, девочка.
Ребенок кивнул и счастливый пошел домой. А Леж отправился к своему проводнику, который должен был поесть и лежать в постели.
- Тиру, я вернулся- раздался голос фармацевта у двери- Как ты себя чувствуешь? Ты поел?
Время близилось к обеду.

Опорожнив содержимое своего желудка на пол, Тиру ещё долго оставался в той же позе - склонившись, с руками, дрожащими от слабости, упёртыми в край кровати. Казалось, любое неосторожное движение может вновь спровоцировать волну - ещё одну, последнюю, откуда-то из глубин, где всё ещё пряталась не извергнутая дрожь. Он боялся вдохнуть слишком глубоко, боялся даже моргнуть - так неуютно зыбким стало тело, так подрагивали внутренности от напряжения.

Прошло несколько минут - или вечность - прежде чем приступ отступил. Но в животе осталась тяжесть, будто внутри поставили тугую чашу с камнями, и каждый шевелящийся нерв был привязан к её краям. Парень, не шевелясь, наблюдал, как Леж с совершенно нечеловеческим спокойствием начал собирать... результат его бедственного состояния в пробирку. Не с брезгливостью, не с раздражением - как-то деловито, даже заинтересованно. Тиру моргнул.
«Вот это чудак», — почти машинально пронеслось в голове, прежде чем из недр туманной памяти всплыли слова: «Я фармацевт». И всё встало на свои места. На первый взгляд это казалось странным, если не сказать - тревожным. Но, судя по врачам в Сокрытом дворце, характеристика «чудак» - это почти комплимент. Они все были немного... другие. Чудаковаты. Но помогали. И отец, несмотря на свою сдержанность, не скупился на лучших - особенно если речь шла о здоровье его клана.

Тиру послушно выполнил все гигиенические процедуры: смыл с лица остатки бессилия, прополоскал рот, вытерся. Потом снова сел на кровать и закутался в одеяло так, что видна осталась только взъерошенная после сна голова. Рядом с ним стояла еда - наверняка вкусная, наверняка полезная. Но стоило лишь взглянуть - и в животе вновь заворочалось нечто холодное и тугое, будто предупреждая: «Только попробуй». Позеленевшее лицо Тиру красноречиво говорило само за себя. Аппетит? Нет, сейчас точно нет.

Тиру опустил голову на подушку, когда Леж вышел за дверь. Прислушивался - сначала к удаляющимся шагам, потом к лёгкому шороху снаружи. Всё это не тревожило, наоборот - было по-своему успокаивающим. Живым. Но когда звуки окончательно стихли, в комнате повисла тишина, в которой особенно отчётливо зазвучали собственные мысли. Парень закрыл глаза. Потом снова открыл. Повернулся на бок. Перевернулся на спину. Уткнулся лицом в одеяло. И снова откинул его, раздражённо выдохнув. Сон не приходил. Тело было измотано, но разум не хотел угомониться. Мысли жужжали, цеплялись друг за друга, возвращались к тревогам, к ночному сну. Тиру зажал пальцами переносицу, выдохнул. Так можно было измучить себя не меньше, чем болезнью. Юноша сел, поёрзал, поправил сбившееся одеяло и лениво огляделся.

Комната была уютная. Не такая, как в их дворце - здесь не было выверенной роскоши, но всё было... по-домашнему: тёплые деревянные стены, пока ещё пустые полки. И откуда-то тянуло странными запахами, звуками - наверное, из другой комнаты. Но Тиру вставать не решался: опасался, что ещё не всё в нём устаканилось, и поход по дому может закончиться новой позорной сценой. Взгляд зацепился за оставленный открытым пространственный карман. С грустью вспомнил об брошеной в схроне энциклопедии, но быстро себя приободрил - непременно и здесь найдёт для себя что-то интересное. Ведь это всё же книги иномирца! Так и оказалось.

Тиру потянулся - осторожно, чтобы не закружилась голова, и вытащил первую попавшуюся книгу. Название... странное, манящее. Он раскрыл её, и тут же отложил в сторону. Нет, слишком непонятно, слишком много незнакомых слов. Но - интересно. Книга за книгой - и вскоре у его кровати уже стояли две внушительные кучи. В одной - книги, которые обязательно нужно будет прочитать. В другой - пока не очень понятно, но, возможно, позже... Иногда Тиру раскрывал книгу, пробегался по началу, и если не чувствовал отклика - с облегчением откладывал. Но чаще -— наоборот. Увлечение захватило его с головой.
Когда дверь открылась и в дом вернулся Леж, Тиру был полностью захвачен процессом. Он даже не сразу заметил, что тот стоит, глядя на него. И только подняв голову с этим восторженным блеском в глазах, юный дракон воскликнул - почти как ребёнок, застигнутый на месте преступления:
— Ты прочёл все эти книги?..

Книжный апокалипсис. Бум- бум-бум. На пол упали несколько томов, которые не смогли удержать баланс на краю кровати дракона. Леж вошел в дом. Увиденному он улыбнулся
- Нет. Еще не все. Мне нравятся книги и я их просто коллекционирую.- это была почти правда. Гомункул любит книги и покупает их много, но не в пустую. Он их старается читать по мере вдохновения, хотя похвастаться количеством прочтенного не может.
- Смотрю, тебе лучше, Тиру. Это хорошо. Ты поел? Как самочувствие?- по привычке, обувь оставил у двери.
На стуле еда так и осталась не тронутой. Ругать парня не стал.
- Тиру, можно я возьму твою кровь на анализ? Хочу найти причины твоей болезни- материалы, что интересовали гомункула он насобирал. Даже если дракон откажется, все равно будет какая- то информация.
Раз еда готова, значит можно заняться исследованием. Стол пододвинул к окну, теперь тут больше света. Достал из еще одного отделения пространственного кармана мини- лабораторию: микроскоп, разные лакмусы, проявители, чашки Петри с пищевой средой для разной гадости и некоторое оборудование, которое может помочь приготовить лекарство.
На лабораторных стеклах были подготовлены препараты для исследований. Этих стекол было много. В пробирках, что закрыты пробками были образцы жижи непонятного происхождения, плесени, мха, крови, даже чья- то волосинка, а так же рвотные массы дракона.
- Так. Посмотрим что мы имеем.- на лице маска, руки в перчатках. Кладет стеклышки под микроскоп, делает заметки. Потом помещает некоторые образцы в чашки и закрывает крышкой.- На сегодня хватит.- Объявил мужчина и отложил перчатки и маску.
- Тиру, какие книги тебе понравились?- Спрашивает, а сам ставит чайник, чтобы приготовить чай.

В это время девочка, которая заплатила каплями крови за спасении кошки выслушивала ругань матери, мол, нельзя с незнакомцами разговаривать, тем более просить о помощи. Девочка плакала, а кошка рычала и шипела. В итоге родители побили ребенка. В слезах девочка выбежала из дома и побежала туда, где нашел ее незнакомец. Кошка бежала за ней.

Леж подошел к дракону и положил руку тому на лоб. Чувствовалась температура. Дал электронный градусник
- Вот это поставь подмышку и посиди с ним пока не услышишь писк. Потом дай мне.- Температура показала выше нормы, в организме был воспалительный процесс. Это гомункул проверил по анализу крови. У парня оказалось обширное воспаление органов, по крайней мере так предполагал фармацевт. Симптоматика отравления была слишком однозначной.
Лекарство имелось тут же. Хорошо, что в пространственные карманы много помещается.
Для облегчения жизни телу дракона, попаданец приготовил для него крем-суп из тыквы и манки, на не жирных сливках и с креветками. Мясо такое себе, но это лучше, чем без мяса.
- Тиру, тебе нужно поесть- протягивает пиалу с супом.- Потом, я поставлю тебе капельницу и нужно будет спокойно полежать.- пока говорил, гладил парня по волосам.

- Думаешь, дядя маг тут живет?- послышался детский голос за дверью, а потом скрежет когтей.
Леж удивленно моргнул
- Кто бы это мог быть?- пошел посмотреть. На пороге стояла девочка, которую гомункул встретил утром. Мимо ног проскользнула крупная, пятнистая кошка с длинной шелковой шерстью, что сияла здоровьем . Глазищи у кошки были желтыми, сверкали. Она мяукнула низким голосом, слишком низким для простых домашних кошек и прыгнула на кровать Тиру.
- Булочка, постой!- окликнула девочка кошку, но сама в дом не вошла. Все это время зеленоволосый мужчина с удивлением смотрел на девочку- Простите, пожалуйста...- замялась она- Меня мама наругала, что я попросила вашей помощи, а потом Булочка захотела прийти к вам и...- что сказать еще она не знала- простите.- старалась быть вежливой.
- Заходи, раз пришла. Чай будешь?- девочка кивнула. От нее несло смертью. Гомункул это чувствовал, девочка была больна. Это в общем- то и по виду было понятно.- как тебя зовут? 
- Тара. А вас?
- Я Леж. А это мой племянник Тиру- путешественник решил придерживаться легенды, что мальчик его племянник.
- Ваш племянник зеленый дракон?- удивилась гостья
- Нет. Он полукровка. Моя сестра вышла замуж за дракона. Тиру принимает облик, может летать, но не так опасен, как может показаться- врал, как дышал
- О,- протянула девочка- Понятно.
Тара была гораздо младше Тиру. Выглядела лет на 9-12, но определенно дракон ей понравился. Она начала строить ему глазки и подошла ближе.
- Тиру, а что ты читаешь?- ей очень хотелось завести разговор с симпатичным мальчиком, который выглядел не слишком взросло. Не могла же она знать, что Тиру уже за сотню лет и на самом деле Леж рядом с ним вообще малолетка, не говоря о Таре.
- Тара, -обратился гомункул к гостье- моему племяннику нездоровится, потому позаботься о нем и проследи, чтобы он не переутомился. Хорошо?
- Хорошо- радостно ответила девочка, принимая чашку из рук гомункула.
- Тара, расскажи, что произошло с вашей деревней? И как давно?- спросил мужчина, усаживаясь на край кровати "племянника".

Тиру вернулся взглядом к книге в своих руках - плотному тому с шелестящими тонкими страницами и запахом старого переплёта. Он задержал взгляд на открытой строчке, но не читал - просто слушал, как будто книга говорила сама, шептала ему что-то важное, ускользающее, но волнующее. Потом поднял голову и оглядел своё царство: стопки книг, разложенные у кровати, аккуратные, как башни в древнем городе. Они обступали его, и в этой осаде не было ничего страшного - наоборот, она дарила чувство укрытия, уверенности, будто он наконец оказался там, где ему действительно место.

Столько сокровищ. Столько невиданных миров. Голова шла кругом. Или, может, это всё ещё болезнь? Тиру смутно понимал, что тело его шаткое, внутренности всё ещё ноют, и в груди отзывается тошнотворной пульсацией. Но он не чувствовал ни слабости, ни боли - как будто где-то внутри прорвало плотину, и теперь энергия лилась потоком, вместе с мыслями, давно сдерживаемыми. Когда Леж всё же спросил его о самочувствии - или, скорее, о том, не стоит ли всё-таки поесть, - Тиру только небрежно махнул рукой, даже не удостоив вопросы вниманием.
— Да ну, еда... потом! У тебя здесь столько книг, таких разных тематик! Просто невероятно! — в голосе его зазвенело вдохновение - чуть хрипловатое от недавней слабости, но живое, настоящее. — В библиотеке Сокрытого дворца - одна тоска. Только биографии разных древних предков кланов. Хоть что-то стоящее можно найти, дай демиург, в одной из десяти.
Он усмехнулся, позволив себе слабо развалиться на подушке, всё ещё с книгой в руках. Потом добавил с ленивой улыбкой, но точным уколом:
— И пишут они не как зелёные, а как водные драконы. Много воды. Бесконечная вода. Бла-бла, родился, бла-бла, учился, бла-бла, цитата дедушки по пятой линии родства...
Тиру скорчил комичную гримасу и посмотрел в сторону Лежа, ожидая реакции - не столько одобрения, сколько... признания того, что он тоже это чувствует. Что среди чужаков наконец нашёлся кто-то, кто не только собирает редкие книги, но и понимает что-то в них. И с ним можно их обсудить - без страха непонимания, осуждения.

Юный дракон без слов протянул ладонь на просьбу взять кровь - как и прежде, когда во дворце приходили лекари. В этом не было ничего особенного: ни страха, ни напряжения. Маленький укол - и всё. Даже бровью не повёл. Просто наблюдал, как Леж отходит к своему столу, возится там, сосредоточенно и немного странно. У каждого - своя работа. У Тиру теперь тоже было своё праздное занятие - читать.

Он устроился удобнее, держа перед собой увесистую книгу с серьёзным заголовком: «Хроники перемещения: как миграции породили города». Пролистывал первые страницы медленно, вчитываясь, будто примеряясь к стилю. Потом - быстрее. Увлёкся. И не заметил, как прошло время. Он не заметил, как Лёжь закончил. Только когда фармацевт отложил что-то с лёгким звоном и задал вопрос, взгляд Тиру метнулся в его сторону. Он отложил книгу, потёр глаза, что словно горели изнутри.
— Мне больше всего нравятся история и культурология, — сказал он. Спокойно, почти обыденно. — В нашей библиотеке была только одна старая энциклопедия по расам планет Аркхейма. Уверен, она туда попала по ошибке.
Он усмехнулся. В голосе — лёгкая насмешка, но не злая.
— Порой я читал на рынках. Там бывают книжные развалы, барахолки... пока меня не стали прогонять. Продавцы быстро запоминают, если ты не покупаешь. Теперь все знают меня в лицо. Не подпускают. Приходилось довольствоваться тем, что было. И перечитывать энциклопедию, когда совсем туго становилось - от слога этих старейшин порой начинало звенеть в голове.
Он замолчал, дал себе немного отдохнуть. Закрыл книгу, но не отложил далеко - ладонь всё ещё лежала на переплёте. Сунул подмышку странный прибор, который всучил ему Лёжь. Не жаловался - просто держал, пока продолжал говорить:
— Я думаю, мне будет интересно прочитать и что-то совсем другое, — сказал он, снова посмотрев на фармацевта. — Леж, а ты скоро улетаешь обратно? Если задержишься - можно, я буду приходить? Просто читать твои книги. Обещаю - не мешать!
Он улыбнулся - светло и искренне, словно юноше впервые было не страшно о чём-то просить.

О прикосновения ко лбу не отстранился. Принял его, будто это было нечто привычное. Как будто ничего в этом жесте не было странного. Волосы слегка сдвинулись под чужими пальцами - и Тиру вдруг почувствовал, что всё хорошо. Просто... хорошо. Он взял пиалу, понюхал - не пытаясь угадать, что там. Ел без особого аппетита, но ел.
— Хорошо, — отозвался он на странное слово «капельница». Принял как есть.
— Я ещё перебрал несколько книг, — продолжил парень чуть задумчиво. — Некоторые... странные. Там много непонятных терминов. Думаю, про медицину. Или психологию. Ты мог бы мне объяснить? Когда не будешь занят.
Он замолчал, вслушался. И тогда - у двери что-то зашуршало. Лёгкий звук, почти неуловимый. А следом - детский голос.

Тиру чуть напрягся, когда Леж встал и направился к двери. Он проследил за ним взглядом, пытаясь угадать, кто мог прийти. Когда дверь отворилась, на пороге оказался крохотный человеческий детёныш. Но первым в комнату вбежал не ребёнок. Тень метнулась между ног Лёжа - и уже в следующий миг на кровать запрыгнула кошка. Тиру вздрогнул, непроизвольно приподнял пиалу, защищая её от возможных посягательств, но кошка даже не посмотрела на еду. Она ткнулась головой ему под локоть, потерлась, выдала довольное «мррр» и улеглась у него на коленях, свернувшись тугим тёплым клубком.

Парень вздохнул, немного растерянно глядя на животное. Не знал, что с этим делать, и потому ничего не делал. Просто продолжал есть, понемногу, молча, будто делая вид, что так и надо. Кошка дышала ровно, громко, с удовольствием. Было тепло. Девочка была сразу приглашена внутрь и сразу задала вопрос о нём. Слушая легенду от фармацевта, Тиру замаскировал смешок под кашель - будто подавился пюре, и так же сдержанно стал отвечать на вопрос детёныша:
— Я сейчас читаю о том, как разные расы, живущие на планетах Аркхейма, создавали новые языки, рыночные связи и формы управления, — ответил Тиру, уловив восторженный взгляд малышки. Говорил спокойно, не смущаясь. — Какие культурные различия приводили к ссорам и...
Он запнулся. Маленькое лицо смотрело на него так, словно Тиру объяснял, как устроено время. Ни понимания, ни даже намёка на интерес. Только открытая, чистая растерянность. Хорошо, что Леж быстро подхватил разговор и увёл его в сторону. Тиру с облегчением умолк и сам с интересом прислушался к истории. Когда фармацевт отвлекался, юноша осторожно подносил ложку и угощал кошку остатками пюре. Та благодарно облизывала нос и мурчала ещё громче.

На вопрос мага, теперь Лежа в деревне так и будут звать дядюшка маг, девочка ответила сразу, но сначала уселась на стуле в лучшую свою позу, чтобы Тиру понравиться.
- В нашей деревне несколько лет назад поселился чужак. Он представился, как врач и какое- то время лечил жителей. Брал очень дорого, или предлагал заплатить натурой, как он говорил. После чего начали рождаться дети с увечьями и странным поведением. Староста попросил этого врача уехать и с тех пор на деревню упало проклятье. Мама говорит, что это тот маг накликал беду, а дядя Дик- что он проклял деревню.- бросает на Тиру, который занят едой кокетливый взгляд и поправляет слабые, тусклые волосы.
- А когда появился барьер?
- Не знаю. Он в какой- то день просто появился.
- А когда начались изменения с водой?
- Ну, наверно, тогда же. Сначала вода уходила, начала пересыхать река, а потом и вовсе высохла. Пригласить мага мы не могли, потому что барьер не выпускает. Те, кто успел выехать выжили, остальные просто умерли. Все, кто жил в этих домах умер.
- В этом тоже?
- Да.- Леж взглядом побуждает девочку продолжить- В этом доме жила семья учителя Эрнеста. У него было 12 детей. Жена и много бабушек и дедушек.
- Ты с ними общалась? Может с детьми играла?
- Не то, чтобы мы дружили, мы ходили в одну школу, потому могли видеться и играть между уроками, а так нет. Учитель Эрнест был очень строгим и его дети учились вечерами. Старшие в этом году должны были поехать в Катар, поступать в пансион, но они все умерли.
- А где хоронили умерших?
- На сметном кладбище. Но к нему теперь не добраться. Оно за барьером.
- А что с теми, кто умер позже?
- Их хоронили в их дворах.
- Как интересно.- это сильно упростит исследование. Далеко идти не придется, всего лишь разорить парочку могил во дворах. - Тара, почему местные так насторожено отнеслись к нам?
- Ну, вы же чужие. Все ожидают, что вы проклянете деревню так же, как проклял тот маг.
- Ясно.- в чашке закончился чай, а тарелку Тиру кошка с упоением вылизывала дочиста. Потерлась о лицо мальчика, потом махнула хвостом по носу, начала обнюхивать все книги, что лежали вокруг.
Леж отставил чашку.
- Тиру, я поставлю тебе капельницу. Ляг, пожалуйста, ровно- из своих запасников гомункул достал трубочку с двумя иглами на концах, шприц и три баночки (глюкозно- солевой раствор, хлорид натрия и калия, солевой раствор), стойку с петлями. Выше локтя наложил мягкую повязку и тугой жгут.- Сжимай и разжимай кулак интенсивно.- Найти вену оказалось довольно просто. У дракона в человеческом облике кожа оказалась тонкой, а вены расположены близко. Мужчина давно не делал таких манипуляций, потому делал медленно. Выдох. Прокол под пальцем и медленный ввод иглы. Для Тиру была взята тонкая игла, такую, обычно, ставят детям. Настроил скорость капли и снова сел рядом.
За болтовнёй все дружно пропустили, как на мир легли сумерки, капельница докапала только одна. Ребенка, что пришел к путникам в дом нужно было отправить домой.
- Дяденька маг, а можно мне водички.- попросила девочка.
- Да, конечно.
Пока Леж колдовал водичку, маленькая Тара подошла к лежащему спокойно Тиру и поцеловала того в щеку
- Ты очень красивый, Тиру. Ты мне нравишься- сказала девочка и срочно села на стул. Леж принес воду
- Вот. Держи 
- Что это?- удивление отразилось на детском личике. Оно было таким искренним, таким неудержимым, что гомункул озадачился.
- Что- то не так?
- Нет. Просто это вода... Она же чистая, да? Это же настоящая вода?- сколько изумления и неподдельного восторга. О событиях, которые были описаны ранее, девочка узнала от мамы. Отец ее умер, когда та была совсем маленькой. О том, что вода бывает прозрачной и текучей ей рассказывали, но все это звучало так, словно сказка или легенда. Вживую Тара никогда не видела такой воды. Девочка медленно поднесла стакан к лицу. Принюхалась на всякий случай, макнула язык, тоже на всякий случай, а потом начала пить малюсенькими глотками. Так осушила весь стакан- Спасибо большое, дяденька маг- в голосе звучало изумленное потрясение.
- Тара, тебе пора бежать домой. Спускаются сумерки.- гостья кивает, кошку берет в охапку и направляется к двери. Резко разворачивается у самого порога, чуть не сбила фармацевта
- Дяденька маг, а можно я приду к вам завтра? Пожалуйста.
- Нет. Завтра нельзя. Завтра я буду занят, а Тиру нужно выздоравливать.
- А после завтра?
- Не знаю. Посмотрим.
Девчонка оказалась смышленой, она очень быстро предложила
- дяденька маг, можно я буду присматривать за Тиру и домом. Разрешите мне прийти.
- Тара, послушай- Леж присел так, чтобы лицо девочки и его было на одном уровне- Я приезжий незнакомец. Твоя мама может начать очень волноваться, а это доставит мне массу неудобств. Тиру же нуждается в покое. Давай мы встретимся как-нибудь в другой раз. Когда твои соседи привыкнут к моему присутствию. Ладно?- за приветливой улыбкой крылось раздражение. Гомункул и так детей не любит, а настырных на дух не переносит.
- Ладно- расстроилась гостья.- До свидания, дяденька маг. Тиру пока. Выздоравливай скорее.
Дверь за девочкой закрылась. Леж с облегчением выдохнул.
Чем темнее становилось на улице, тем светлее становилось в комнате, где находились двое мужчин. Теперь можно было ответить на пропущенные вопросы.
- В моей библиотеке- начал фармацевт- довольно много книг по истории и культурологии. Я собирал их по планетам, где бывал. Собрание не полное, я же не коммерческая библиотека, потому информации маловато будет. Но если тебе нравится, то читай.- Принялся готовить ужин. После такого количества капельниц парня может вырвать и ему станет гораздо легче, а за облегчением придет сильный голод, потому на ужин были тефтельки с рисом в томатном соусе и сыром, к ним паровые овощи, а на десерт кремовый десерт с бисквитной крошкой и свежими ягодами.
- Когда я вернусь домой не знаю, если честно, там сложный механизм, от меня независящий. Потому, если хочешь приходить читать, приходи. Все равно я все сразу книги читать не буду. Сможем поделиться.- достает из своей кладовой специи- Ты не переживай. Мешать ты мне не сможешь. Моя работа, да и мои занятия вообще, редко бывают на столько требующими внимания. Так что просто приходи, если хочешь.
Зазвенели тарелки. Ужин был готов и помещен в стазис. Когда капельницы закончатся и дракон сможет хорошо поесть, еда будет горячей и свежей, словно приготовлена только что.
Мужчина прошел к кровати болящего и сел рядом с парнем. Так садятся отцы рядом со своими детьми или старшие братья, когда читают вместе или о чем- то разговаривают перед сном. Берет книги, что были отложены. Смотрит. 
- Да. Это по психиатрии, а это по психопрограммированию, а эта по психологии, а это про первую помощь. С какой хочешь начать?- немного помолчав- Кстати, ты здорово запутал нашу гостью. Ее глупый вид меня повеселил.- улыбается.

Пускай у Тиру и не было настоящего опыта в отношениях, наблюдательности ему было не занимать. Он с детства умел смотреть - не просто глядеть, а замечать. Улавливать то, как меняется взгляд, как смещаются шаги, как чья-то рука будто случайно задерживается на плече чуть дольше, чем положено. Он умел читать между строк - и делать выводы.

Когда-то, прячась в тени садов или меж стеллажей библиотеки, он подолгу наблюдал за чужими сценами: за тем, как прислуга подаёт чашку с дрожью в пальцах, как стражник отворачивается слишком резко, пряча краснеющее лицо. Иногда подслушивал фразы, выхваченные из разговоров. Иногда... читал.

Однажды, наткнувшись на запылившуюся биографию какого-то древнего дракона-ловеласа, посвятившего столетия искусству любви, парень провёл немало вечеров, сдерживая смех и удивление. Там было описано слишком откровенно, слишком ярко - с подробностями и мыслями, которыми, казалось, делиться никто не решился бы. Книга стала его своеобразным ориентиром: не тем, чему нужно следовать, но тем, от чего лучше держаться подальше. Тем не менее, этот том стал, пожалуй, самым занятным чтивом из всего, что юный дракон когда-либо откапывал в полузабытой части дворцовой библиотеки. Так что нет, он вовсе не был слепым к тому, что происходило теперь.

Определённые взгляды - с поволокой, с прикушенной губой, с разворотом плеч. Определённая интонация. И те неуклюжие, откровенно настырные жесты девчушки, которая, кажется, решила, что его уязвимость - это удобный случай приблизиться. Тиру замечал всё. Он просто... делал вид, что не замечает. Так было проще. И мягче - не рубить с плеча, не обижать. Дракон даже знал, что иногда такая тактика только раззадоривает, но времени, чтобы перегруппироваться, всё равно требовалось больше. Найти решение. Мягкое. Не обидное. Спокойное.

К счастью - или к несчастью - к вечеру ему и впрямь стало хуже. Всё начинало гудеть, как будто мир глушили ватой, под капельницей слегка мутило, а в груди нарастало ощущение слабости, как будто всё внутри становилось рыхлым и бесформенным. И когда она, подумав, что момент идеален, приблизилась слишком близко, а потом ещё и воровато чмокнула его в щёку - Тиру даже не пришлось изображать утомлённость. Он не отдёрнулся - нет. Но и не отреагировал. Просто остался лежать, глядя перед собой мутноватым взглядом, в котором не было ни смущения, ни интереса, ни даже раздражения. Была лишь слабость. И нежелание - не сейчас. Не это. Не от неё. Пусть это было не отказом, но ответ она всё равно получила.

Когда Леж, сдержанно, но безапелляционно выпроводил девочку за дверь, в комнате стало ощутимо тише. И не потому, что исчезли её легкомысленные вздохи и щебетание - исчез напор, которого Тиру не знал, как избегать, не обижая. Он задержался взглядом на закрытой двери, потом перевёл его на потолок, а оттуда - к прозрачной трубке капельницы, из которой тихо, с редкой ритмичностью, стекало лекарство. Дракон лежал на спине, не шевелясь, как будто даже поворот головы мог сейчас отнять лишние силы, и в этом неподвижном оцепенении у него ещё оставалось немного времени - а именно, попытаться подумать. Хотя это удавалось плохо.

Мысли шли вразнобой, будто в голове пересеклись две волны - одна волна лихорадочной усталости, другая - тревожного возбуждения. Оставалось только тихо порадовался, вспомнив, что ему разрешили потом приходить читать книги. Но и это казалось каким-то слишком отдалённым. Будто касалось не его, а кого-то другого, кому повезло быть в лучшей форме.
— Спасибо, — почти шепчет Тиру, когда Леж возвращается и садится рядом. Некоторые странные отложенные книги лежали рядом в стопке, не слишком толстые, те, с которых можно начать.
— Наверное... с психологии, — чуть медленно, будто нащупывая, говорит парень, позволяя себе короткую паузу. Юноша хотел бы сказать, что даже названия книг сейчас путаются у него в голове, сливаются, но решает промолчать.
Он чуть рассмеялся - в этом смехе было больше усталости, чем веселья, - и потер глаза тыльной стороной ладони:
— Я и не думал её как-то запутать... Я ведь и правда это читал, — с трудом вытянул Тиру, украдкой переведя взгляд на лежавший рядом том "«Хроники перемещения: как миграции породили города»". Помолчал немного, а потом, немного натянуто, но искренне заговорил дальше:
— Было бы неплохо... дополнить нашу легенду. Про "дядю и племянника", — взгляд невольно скользнул в сторону, к двери. — А то как-то... неловко мне будет пытаться ей объяснить, что мне на самом деле сто двадцать семь лет. И что отвечать на её... знаки внимания мне будет... ну, как-то... странно?
Юный дракон понизил голос на последних словах, будто это всё ещё звучало слишком нелепо, даже когда он сам произносил это вслух.

Леж снова трогает лоб Тиру. Температура начала падать, довольно быстро. Смотрит на капельницу. Капля в секунду, может, слишком медленно, потому клиент такой вялый. Увеличивает ток лекарства.
- Тиру, если станет плохо, обязательно скажи мне. Хорошо?- гомункул был обеспокоен. К нему не приходили драконы. Единственный знакомый дракон это Игнат, но в обращении Леж его не видел и тем более не лечил, потому зеленый дракон, лежащий рядом, был своего рода первой пробой своих сил.
- В смысле?-удивляется Леж- В смысле сто двадцать семь? Разве тебе не семнадцать?- удивление искреннее, а потом нервный смешок- Да. Будет очень странно, особенно, когда выяснится, что твой условный дядюшка, то- есть я, в два с половиной раза младше тебя. Мне тридцать девять- смеется.- Вот так история получится. Тогда стоит обыграть момент твоей полукровности. Я же сказал, что ты полукровка. Кстати, Тиру, ты прости, что я так ляпнул. Не хотел тебя обижать, в тот момент я как- то не думал о том, как это прозвучит.
На самом деле гомункул не испытывал вины за сказанное. Он прекрасно знал почему так сказал. Полукровность любой расы подразумевает влияние на личность. Если зеленый дракон полукровка, значит воспитывался в отличных для зеленых драконов среде и скорее всего перенял черты, несвойственные расе, что делает дракона менее опасным для местных. Среди них были те, кто это понимал.
Возраст в случае мужчин сыграл большую роль. Леж был уверен, что перед ним подросток. Совсем юный и невинный, которого нужно оберегать и о котором нужно заботиться. Оказалось, что в постели сейчас лежит вполне взрослый мужчина, что обременен и опытом и знаниями. На сколько эти знания широки еще вопрос, но мышление далеко не детское, а значит и ответственность он сам за себя способен нести. Такое положение дел значительно облегчало жизнь, особенно тот ее пункт, что отвечал за возвращение дракона домой. Он совершеннолетний, значит проблем с родителями не должно быть.
Мужчина сидел над своим клиентом и машинально поглаживал по волосам, пропускал пряди через пальцы и листал книгу
- Какие вопросы психологии тебя интересуют, Тиру?- Было хорошо. Напряжение о возрасте спало. Теперь можно было обратить внимание на собственные ощущения и отношение. А были они таковы, что этот дракон понравился фармацевту. Вчера на холме он делал комплимент не просто так. Леж действительно посчитал Тиру очень красивым парнем. Будь другие обстоятельства, возможно, мужчина пригласил бы своего проводника в кафе или прямо сказал бы, что нравится и предложил бы провести некоторое время вместе. Но обстоятельства были другими.

На другом конце деревни в это время, когда чувства разворачивались и опускались сумерки, на маленькую Тару мама кричала.
- Да как ты могла пойти в дом к незнакомцу? Он же мог надругаться над тобой- ругалась женщина и била непослушную дочь полотенцем
- Но, мама, ничего же не произошло. Он вылечил Булочку. Он не может быть плохим.- возражала девочка, прячась от разъярённой матери под столом.
- И что? Или ты хотела его соблазнить?- мать уже не знала к чему придраться, чтобы выместить гнев за шалости дочери.
- Нет, мама. Нет!- вопила девчонка.

Примерно так Тиру и представлял себе реакцию Лежа. В меру удивлённую, с нервным смешком и той характерной истеричной ноткой, которую юноша уже успел узнать и, признаваясь себе честно, полюбить. Легкое "ха", будто это всё шутка, и искоса - быстрый, почти оценивающий взгляд, не то на возраст, не то на того, кто этот возраст озвучил. Тиру сам не удержался от мягкой улыбки, и фыркнул - коротко, тихо, как будто ирония момента зацепила его не меньше.
- Все хорошо. Я слышал про себя вещи и похуже..

Добрая сотня лет... если бы только она не была такой пустой. Внутри этой сотни было удивительно мало того, что можно было бы назвать жизнью. Стены. Празднества. Ожидания, навешанные на младшего из рода, как цепи. Всё, что он знал о внешнем мире, было добыто с боем - из чужих рассказов, из книг, из обрывков разговоров, слышанных сквозь полузакрытые двери. И каждый фрагмент чужой жизни становился для Тиру глотком воздуха, первым после долгого погружения. Он не чувствовал себя взрослым мужчиной. Наоборот - порой ловил себя на ощущении, что всё ещё стоит на пороге: юный, жаждущий, но вечно не ступающий за грань дозволенного. Может быть, именно потому он так жадно тянулся к новому - к историям, к лицам, к миру, что лежал за пределами Вечной Чащи. Мир казался живым, ярким, настоящим - в отличие от затхлого дворца, что больше напоминал мавзолей для чьих-то амбиций и мёртвых традиций.

Как же хотелось вдохнуть в него жизнь. Разбить ставни. Отворить окна. Зажечь свет. Подарить этим мёртвым залам что-то настоящее, а не вылепленное из страха перед переменами. Тиру мечтал об этом с детства. Но с каждым годом казалось, что мечта глохнет - и не потому, что он сам начал в ней сомневаться, а потому, что её никто не разделял. Он был один на целый клан. Один среди братьев, что презирали мягкотелость. Один в глазах отца, где отражалась только тень разочарования. А теперь перед ним стоял Леж Гоцц.

Фармацевт, побывавший в местах, о которых Тиру только читал. Знавший такие вещи, которые никто во дворце даже не счёл бы достойными внимания. Свободный. Слишком свободный, чтобы даже понять, насколько чужда эта свобода тому, кто никогда не решался ступить за порог клетки.
И Тиру восхищался. Искренне. Без зависти - с лёгкой болью, как смотрят на солнце, к которому пока нельзя прикоснуться. Сможет ли он когда-нибудь таким стать? Не старым. Не мудрым. Свободным. Переступить порог. Сломать всё, что его держит.

Тиру лежал почти неподвижно, прислушиваясь к тому, как мягко и успокаивающе Леж водил пальцами по его волосам. Это было... странно. Но не в плохом смысле. Просто новое. Неожиданное. И, чтобы не утонуть в этих ощущениях слишком быстро, Тиру потянулся к книге, что держал фармацевт и перевернул на нужные страницы спросил, почти буднично:
— Например вот. "Эмоциональная реакция вытеснения может маскироваться компенсаторным гиперконтролем и стремлением к рационализации."
Парень провёл пальцем по строчке, чуть нахмурился, моргнул. «Вытеснение» он, кажется, слышал. Рационализация - догадался. А вот всё вместе - звучало как загадка, замаскированная под научную фразу. Молодой дракон еще несколько раз пролистывал разные страницы которые запомнил и показывал Лежу фразы что были сложны для понимания, после чего терпеливо выслушивал объяснения, запоминал.

Но ощущение слабости всё же не отпускало. Тошнота подкрадывалась незаметно, сначала просто странным ощущением под рёбрами, потом - нехваткой воздуха, потом - вязкой дурнотой в горле. Тиру всё дольше задерживал паузы между вопросами, глотал сухо, тяжело. И наконец, когда терпеть стало почти невозможно, он судорожно выдохнул, прикрыл глаза ладонью и тихо спросил:
— А "если станет плохо" - это как? От капельницы должно так мутить?.. Конечности... будто ватные.
В голосе не было паники - только растерянность. Как будто он знал, что с ним что-то происходит, но не мог понять - нормально ли это.

С этим парнем было хорошо. Тихо, тепло. Ему интересно то, в чем Леж профи, это радовало. Ведь всякие простые вещи, когда собираются в одну фразу могут выглядеть ой как не просто.
Объяснение начал издалека.
- Как ты знаешь, наверно, эмоции это мгновенная реакция разумных существ. Да, именно разумным существам принадлежат эмоции и чувства, животные не имеют эмоций, только инстинкты. Эмоция возникает мгновенно на раздражитель, потом подтягиваются чувства. Эмоции, как может показаться, бывают кратковременными, только это не совсем так. Эмоция, если мы берем в моменте, может держаться очень долго. Я наблюдал, что эмоция может доминировать более трех суток, затем подтягивается чувство и таким образом получается реакция восприятия ситуации. То-есть, если в будущем будет такая же или подобная ситуация, то эмоция возникнет такая же и подтянет за собой такое же чувство. Этот эффект называют триггером. О нем, если хочешь, я расскажу чуть позже.
Так вот. Когда серия повторяющихся ситуаций не меняется, и закрепляются как жестокие, травмаопасные, например, человеку все время больно или страшно, обидно, он чувствует себя одиноким или брошенным, ненужным и все в таком неприятном ключе, то его психика, чтобы совсем не умереть и хоть как- то сохранить мозги на месте, делает финт ушами и прячет эти воспоминания и реакции далеко в темном углу, которое называют бессознательным. В нем прячется все безымянное и страшное для нас. Таким образом происходит вытеснение. После чего вытесненное валяется в бессознательном и медленно гниет, чем значительно портит жизнь.
Когда же это плохо пахнущее начинает значительно влиять и портить все на свете, наше сознание начинает выкручиваться и как- то адаптироваться. А тут еще могут снова повторяющиеся ситуации подъехать, и тогда начинается жонглирование ощущениями и чувствами. Вот как раз тогда на сцену выходит гиперконтроль и рационализация.
Эта парочка отличные маскировщики. Они заставляют человека начать все контролировать до такой степени, что это становится параноидальной навязчивой идеей. Например, такие люди не только следят за чистотой дома, они почти линейкой меряют расстояние между столовыми приборами, чтобы все было идеально. Такие люди патологические отличники, чтобы и комар носа не подточил. Это проявляется и во внешнем виде и в поведении. Если идет что- то не так, такие люди или очень расстраиваются или включают рационализацию. Мало того, что они находят объяснения своему контролю, так они еще и объясняют для чего они это делают и какие результаты приносит. А в случае провала они рационализируют причинно- следственные связи до такой степени, что в любом случае выходят виноватыми, даже, если в магазин привезли яблоки вместо груш. За этим всем следует наказание в виде, как правило, психологического истязания. Так что картинка так себе. Пользоваться этим приемом не рекомендую. Лучше отреагировать ситуацию сразу, если надо дать сдачи, можно сразу с процентами и бонусной программой, накричать на того, кто позволил себе слишком много или просто подлить в чай слабительного, чтобы на несколько часов счастья обидчику было.- улыбается- Знаешь, а это бывает даже очень весело. Особенно, когда обидчик уверен, что ему все сойдет с рук. Помню, в студенчестве был один придурок на факультете, который считал своим долгом меня цеплять все время. Сначала, когда я был на первом курсе, я специально его обошел в учебе, а когда у нас дошло до составления препаратов, я на вечеринке принес ему пиво, мол, это от старших. Он балбес даже не подумал о подвохе. То ли он дурак, то ли так самоуверен. Короче говоря, он остаток вечера провел в отхожем месте, а я с его девушкой танцевал. Было забавно смотреть на его гневное лицо, когда ему фотографии показывали. Но в драке, в фонтане искупал его я, а не он меня. Все удивлялись, как это Гоцц что- то смог. А там всего лишь фокус рук и никакого мошенничества- воспоминания были приятными. Студенческие годы самые запоминающиеся и ценные.
Объяснение получилось довольно долгим. Леж говорил и говорил. Пока Тиру не стало совсем плохо.
- От капельницы плохо быть не должно, но раз так плохо, это значит, что ты все еще болен. Хорошо, что тебя сейчас мутит, значит болезнь не спит- срочно принес большой тазик и помог парню склониться над ним. Капельницу временно снял. А прокапало- то всего полторы бутылки.
Дракона рвало. Но рвало не кровью, как должно было быть при таком скудном питании. Парнишка за эти сутки и не ел особо. Но его рвало черной жижей. Это не желчь была. Во первых желчи, обычно не так много и она не такая вязкая, она имеет характерный запах в купе с соляной кислотой желудка, а это было что- то другое. Тиру рвало жижей, которая пахла смертью.
Леж развел марганцевую пудру в теплой воде и поил своего проводника. Между приступами рвоты заставлял его выпивать по три литра такой розовой воды. Похоже, что дракону от количества воды было плохо, но такое лечение. После каждого раза его снова рвало. И второй, и третий и так до практически рассвета. Гомункулу было очень жаль милого парня. Его интерес к деятельности гомункула и его библиотеке, открытость и искренность дарили тепло. Не хотелось лишиться такого человека, да и просто жалко. Пусть ему и 127 лет, но выглядит молодо. Возможно, по меркам драконов этот представитель вообще еще пацан, у которого вся жизнь впереди.
Очередная бутылка розовой воды. Тиру выглядит истощенным, измотанным. Его тело содрогается в конвульсиях и происходит то, чего так хотел гомункул- показался кончик. Кончик чего- то черного. Не долго думая мужчина хватает этот кончик и тянет на себя. Из горла Тиру показалось нечто, похожее на недоразвитую многоножку. Оно имело передние  грудные лапки с крючками на кончиках, недоразвитый рот, в котором был длинный и липкий язык, которым это нечто продолжало пытаться уцепиться за юношу. Печать пленения и зверюшка зависла в неподвижности, словно ее заморозили. Находку подвесил возле стола, где уже была развернута лаборатория. А за окном уже забрезжил рассвет.
Леж обтер измотанного Тиру теплым влажным полотенцем, помог переодеться в чистое и сменил простыни, в который раз порадовался, что умеет создавать магических помощников. Дракона уложил в постель. Его снова укрыли одеялом, для верности еще добавили согревающее заклинание. Теперь спутник будет спать под теплым одеялом с функцией самоподогрева.
Целитель просканировал с помощью теомагии тело клиента. Сейчас анализ показал истощение и необходимость в отдыхе и нормальном питании, изменений в тканях, ауре и другом уже не было. Хотя и тогда они были не сильно заметны.
- Кажется, это и была причина болезни. Нехилая такая причина. Как она попала в его тело? По воздуху? Может споры? В воздухе ничего такого не летало. Но если споры, то где грибница? И на грибочек это безобразие не похоже. Может, это яйцо было? Но как- то слишком быстро оно развилось и вцепилось в тело. Что это вообще за фе такое?- морщится мужчина. Ему не слишком приятно было смотреть на эту черную штуку, что висела над столом.- похоже на паразита, но от куда это взялось тогда?- работы предстояло очень много, но надо было поспать. Фармацевт очень перенервничал за подопечного, от чего кружилась голова и хотелось спать. Пододвинув кровать ближе к кровати дракона, чтобы чувствовать дыхание и постараться успеть отреагировать, попаданец заснул. Утром Тиру скорее всего проснется первым и обнаружит, что гомункул спит рядом с ним, держа в своей руке его. Пальцы будут ровно на точке пульса.

Он никогда этого не забудет. Сначала пришла дрожь - холодная, рваная. Потом поднялось тошнотворное тепло в животе, мутное, тяжелое, и подкатило к горлу вязкой волной. Тиру вырвало - резко, сдавленно, больно. Чёрная жижа вытекла в таз, издавая такой едкий, сладко-гнилостный запах, что Тиру снова скрутило. От одного только шевеления запаха в воздухе голова заболела, в висках зазвенело, и всё снова закрутилось.

С каждым исторжением из себя этой гадости юноша знал, ощущал что это еще не все. Где-то внутри, в самом центре, засел мерзкий, плотный ком. Что-то чуждое. Тяжесть, что отзывалась тупой болью на каждое движение, на каждый новый спазм. Дракон чувствовал её и в животе. В паузах, когда можно было лишь стонать от бессилия, ему давали пить. Раствор обжигал нутро, неся обещание облегчения, но вместе с тем всё внутри вновь приходило в движение. Его снова рвало. И снова. Уже не было сил даже молить, чтобы это прекратилось - только судорожно дышать между конвульсиями и глотать слёзы от собственной беспомощности. Тиру задыхался. Шептал, что не может, качал головой. Но руки мягко подводили бутылку к губам, и он снова пил. Пил - и снова ломался под приступами, сотрясающими всё тело.

Он не знал, сколько длился этот кошмар. Час? День? Целая жизнь? Всё слилось в непрерывный вихрь боли, страха и рвоты. А потом - как удар изнутри. Ком подкатил к самому горлу, но не выходил. Тиру захрипел, задыхаясь. Казалось, дышать больше невозможно. Он хватал ртом воздух, чувствуя, как в глазах темнеет, и тогда... тогда тёплая рука потянулась к его лицу, что-то нащупала - и вытянула. В одно мгновение боль в горле прорвалась огнём, и парень наконец смог откашляться. Воздух хлынул в лёгкие, живой, настоящий. Тиру судорожно вдохнул, обмяк, едва не свалившись. Дракон посмотрел на эту мерзкую штуку - то, что жило в нём всё это время. Смотрел на неё, не моргая. Не осознавая. Как будто всё происходило не с ним.

Тело его было чужим. Слабым, опустошённым, дрожащим в мелкой лихорадке. Он просто сидел, обхватив себя за плечи, и боялся пошевелиться - как будто любое движение могло снова всё вернуть. Потом стало тепло. Его куда-то уложили, переодели, как куклу - он не сопротивлялся, пытался вяло помочь, но не мог. Он даже не понял, как оказался на мягкой подушке. Просто в какой-то момент слиплись веки, и разум, измученный до предела, скатился в сон - тяжёлый, вязкий, как сама болезнь. Но он знал: он не забудет. Никогда.

---

Пробуждение пришло так же вязко, как и сон. Не резко, не в одно мгновение - скорее, будто кто-то изнутри подтягивал его к поверхности, вытягивал из глубины, где всё было размытым и тёплым. Тиру открыл глаза, не сразу понимая, где находится и почему здесь так тихо. Всё казалось затухающим, мягким, словно сам мир не спешил торопить его с возвращением. Он чувствовал свою руку - она была тёплой. И не потому, что лежала на одеяле, а потому что кто-то держал её.

Леж. Фармацевт спал рядом, напротив, но близко - так, что между ними оставалось лишь расстояние вытянутой руки. Он, должно быть, уснул, всё ещё не отпуская Тиру, следя за пульсом. Ровное дыхание, чуть приоткрытые губы, ресницы, едва заметно подрагивающие во сне. Парень лежал молча, не двигаясь, и смотрел на него. Мягкие черты, чуть растрёпанные волосы, усталость, которая всё ещё не отпускала даже во сне.

Тиру не двигался. Просто лежал, чувствуя в теле слабость - но не мучительную, не болезненную. Скорее тянущую, усталую, как после долгой дороги. И за этой усталостью таилась удивительная лёгкость, почти прозрачная, едва уловимая. Как будто что-то тяжёлое ушло - и теперь он мог дышать. Действительно дышать. За эти пару дней Леж касался его, гладил, заботился - как никто никогда за всю его жизнь. Пусть это, возможно, было неосознанно, пусть даже преследовало какие-то свои цели, молодой дракон был ему очень благодарен. Или за этим стояло нечто большее? Какое-то иное чувство? Трудно было сказать, что именно он сейчас ощущал. Сон всё ещё держал его за плечи, мешал мыслям оформиться, но в этой вязкой дреме пряталось нечто. Что-то тёплое, мягкое, пока не имеющее имени.

Сквозь остаточную дрему, ни о чём не думая, Тиру осторожно придвинулся ближе - неуверенно, медленно, будто боялся спугнуть этот покой. Он не обнял - просто лёг вплотную, уткнувшись лбом в грудь спящего. Почувствовал через рубашку ровное, спокойное дыхание, тёплое биение сердца. И засопел, почти по-детски, позволяя себе вновь провалиться в сон. На этот раз - мягкий, тёплый и тихий.

Первые несколько часов после отхода ко сну гомункул просыпался и внимательно наблюдал за своим проводником, чтобы не пропустить. Каждое движение, вздох или стон возвращали его в реальность, только Леж все же живой, его тело имеет свои пределы и усталость все же победила. Мужчина уснул крепко. Он сквозь сон чувствовал какое- то движение, но отреагировать не было сил. Рядом с собой почувствовал горячее дыхание, неосознанно положил руку на спину и погладил.

Утро, ну, кому утро, а кому далеко за полдень, началось с обнаружения спящего дракона рядом с фармацевтом. Их тела сплелись, как у любовников. Леж покраснел. Похоже, не отдавая себе отчета, он обнимал Тиру совсем не по- детски. Парнишка был прижат к груди, руки обнимали его, ноги переплетены. Стоило бы отстраниться, но не хотелось будить. Мужчина остался лежать рядом, пока его проводник не перевернулся.
Медленно освободился и выскользнул из- под одеяла. Все еще вчерашняя одежда. Уже пропахла потом и пылью, надо было принять душ. Душ...А в этом доме он есть? Как- то этот момент прошел мимо гомункула. Надо было поискать, а точнее пройти по узкому коридору в самый конец, там было нечто похожее на место для мытья, только совсем не пригодное для купания балованного Лежа. Он, конечно, помылся, но надо все перестроить.
Использовав магическое воздействие на камни и дерево вместо купальни, что была похожа на автомойку, появился открытый источник и место для купания (https://i.imgur.com/DmGjT3V.jpg). Вода в нем была горячая и прозрачная. Значительно отличалась от той жижи, что была в колодцах.
Хорошо пахнущий Леж вернулся в комнату, где был такой же приятный воздух. Нужно было готовить завтрак, да и кофе хотелось. Вода начинала шуметь в чайнике, закипая. Вчерашний ужин все так же был в стазисе, потому был свежий и ароматный. Для себя он приготовил обычные оладушки, но с расчетом и на нового соседа. Впереди был остаток дня и ночь. Стоило подумать о том, чтобы продолжить поиск проблемы в деревне, а с другой стороны ночь была тяжелой и выматывающей. Смотрит в окно. Солнце заливает двор, который выглядит все равно заросшим и грязным.
- Я так понимаю, что аномалия меня вернет не скоро. Значит, надо серьезно взяться за обустройство жизни тут.- тихонько рассуждал гомункул, потягивая кофе и время от времени зависая, смотря в окно. На сковородке потрескивало масло и шипели оладушки, рядом в миске заклинанием бурления взбивался мед со сметаной. Отвлекся на спящего.
Подошел к кровати, погладил по волосам и положил руку на лоб проверить нет ли температуры. Леж был уверен, что Тиру спит
- Тиру, ты действительно красив- тихо роняет, смотрит в умиротворенное уставшее лицо дракона. Парень пережил тяжелую болезнь, а точнее заселение тела, потому не удивительно, что выглядит как после тяжелой болезни. Снова гладит по волосам. Будь сейчас иные обстоятельства, будь эти двое более близкими, скорее всего щеки Тиру коснулся бы поцелуй, но... Потянуло горелым. - Ой- ой, вот же. Опять- подскочил фармацевт и побежал к сковородке. Оладушек немного пережарился. Вот и стопка готова. Осталось ждать пробуждение дракона, чтобы проследить, что он поест. А завтра можно и на поиски отправиться.

Даже несмотря на свалившую с ног усталость, драконий сон оставался невесомым и чутким. Он не уносил Тиру в беспамятство - скорее, держал его на грани, как вода, в которой можно лежать, не уходя на дно, но и не выплывая на поверхность. Он чувствовал прикосновения - даже слабые, как прикосновение пальцев к запястью. А потому, когда на его спину легли крепкие ладони, он вздрогнул еле заметно, но не проснулся окончательно.

Это было странно. Новое ощущение. Тело, едва пришедшее в себя, еще помнило озноб и жгучие судороги, но от этих ладоней становилось только теплее. Они прижимали ближе, будто старались забрать остатки холода из его спины. И когда они скользнули чуть ниже, гладя - мягко, осторожно, - где-то в глубине проснулось какое-то странное, почти животное блаженство. Драконье нутро тихо замурчало от этого тепла, будто Тиру снова был детенышем, прильнувшим к матери в гнезде, где не было ни боли, ни страха.

Но потом стало слишком жарко. Почти душно. Тиру чуть нахмурился, не открывая глаз, и, словно цепляясь за последние остатки сна, перекатился на другой бок, отстранившись от слишком жаркого источника тепла. Сон всё ещё держал его, но не крепко. Парень ощущал запахи - аппетитные, мягкие. Оладьи. Сладкие, тёплые. Запах звал, почти тянул за руку, отгоняя дрему прочь. Но Тиру всё ещё лежал под одеялом, впитывая тепло матраса, блаженство простого покоя.

Где-то рядом звучал голос. Лёгкий, негромкий, как будто не ему - себе. Леж, наверное. Он что-то говорил, и Тиру слушал не столько слова, сколько интонацию - ровную, сосредоточенную. Уютную. А потом снова шаги. Прикосновение ко лбу. Проверка температуры. И вновь - та фраза.

«Ты действительно красив».

Он узнал её с первого же звука. Ту самую, что два дня назад выбила из него почву под ногами на пригорке. Тогда дракон не понял, что чувствует. Сейчас - тоже не понимал. Но где-то под сердцем всё сжалось, будто на звук этой фразы откликнулась какая-то слишком тонкая жила, которую не следовало трогать.

Зачем это говорить?

Та приставучая девочка тоже это говорила, что он ей нравится. Целовала его в щеку и явно теряя голову - и это смущало не меньше. Может, у людей так принято? Может, так они показывают симпатию, говоря, будто восхищаются, хотя на самом деле просто... хотят быть рядом? Тиру не знал. Но он знал другое: ему нравился сам Леж. Его лицо. Его голос. Всё в нем казалось необычным и красивым. Может... стоит попробовать сказать это самому? Чтобы понять, как это работает? Как на такое отвечают?

Тиру сел, откинув одеяло, и, хрипло прочистив горло, потёр заспанное лицо ладонью, прежде чем взглянуть на фармацевта, стоявшего у плиты.
— Ты... тоже красивый, Леж, — прохрипел он, сев на кровати. — Даже когда спишь.
Тиру улыбнулся - слабо, но искренне. Улыбка на секунду перекинулась в легкую усмешку.
— А я... точно не очень. У меня такое чувство, будто на языке какая то гадость побывала, и горло болит, — Тиру скривился, коснувшись горла которое саднило от каждого сказанного слова. Вновь прокашлялся что бы сказать: — Гадость какая-то там точно была. Это... оно же и было во мне, да? Что это вообще было?

От неожиданности, Леж именно такой фразы не ожидал, обычно, когда просыпаются, говорят "доброе утро" или "привет", подавился кофе и закашлялся. Этот кашель скрыл от Тиру смущение, да и от самого получателя комплимента тоже.
- Спасибо- смог сказать откашлявшись.- Это было неожиданно- а у самого кончики ушей пылали.- Ты красив, Тиру- повторяет гомункул. Он уже успел забыть, что это мальчишка на самом деле в два с половиной раза старше- Просто иногда, мы считаем, что есть более красивые, чем мы сами, хотя тех, кто на нас смотрит, мы можем быть красивее Луны- объясняет, как объяснял бы племяннику. Заваривает кофе и для Тиру. Он не пятилетка, так что можно поить и кормить взрослыми продуктами.- Да. У тебя на языке побывала гадость и не одна. Вон, над столом висит.- подходит к кровати- А скажи- ка "ААА"- внимательно осматривает красное, словно простуженное горло.- Ну, повреждений я не вижу. Сейчас выпьешь сироп от кашля, потом поешь, потом сходим поплескаться в ванной, а там посмотрим на твое самочувствие. Поесть придется нормально, а не скармливать половину порции чужим кошкам- картинно пожурил гомункул- Я все видел- смеется.
В этом доме даже переносной столик нашелся, видимо, из-за большого количества детей, которые могли болеть сделали. На нем дракону была подана еда. Горячая, со специями. Мясо, паровые овощи и свежий салат из листовой зелени, приправленный каплей масла и сока лимона. Там было две порции, но Леж не претендовал. Во- первых, он уже слопал несколько оладьев и напился кофе, а во- вторых, он эти дни ел нормально, потому в плотном приеме пищи не нуждался. Кроме всей еды на столик была поставлена чашка кофе, рядом с ней маленькая мисочка сахара и кувшинчик молока. Гомункул не знал какой кофе любит парень, потому предоставил ему выбрать.
- Ну как? Нравится? Я с солью не переборщил?- интересуется фармацевт. Из-за болезни Тиру поговорить о предпочтениях не получилось. С каждым съеденным кусочком молодой дракон выглядел все лучше.- Тиру, ты мне можешь рассказать о своих ощущениях с самого начала? Я хочу собрать симптоматику на этого паразита. Думаю, что это паразитическое вскармливание.- немного поговорили о случившемся- Что скажешь о кофе?- решил сметить уже немного надоевшую тему Леж. Сегодня выходной, а завтра посмотрим как пойдет.
После еды мужчина повел дракона в ванную, которая по временным прикидкам должна была уже быть готовой, потому что ощущения траты магических сил уже не было. За деревянной дверью тихонечко журчала вода. В помещении была плитка из грубо обработанного серого камня, а стены белые. Были узкие зеркала, куда может смотреться только один человек, лейка душа, скамеечка и полочка с принадлежностями для купания. Перед купальней была маленькая комната с лавочкой и полками с корзинами и полотенцами. В одну из корзин были положены сменные вещи для дракона.
- Тут мы снимем грязную одежду- сказал Леж. Он не знал как принимают ванну драконы- Тиру, я надеюсь, драконы не боятся воды?- вопрос, возможно, глупый, но все же. Кошки же не любят купаться. Гомункул начал снимать с себя одежду, повернувшись лицом в своему стеллажу с полками- Тиру, одежду оставляй в корзине. Я потом постираю.- его лицо покраснело, когда, расстегнув ремень брюк, мужчина понял, что парень за спиной снимет с себя всю одежду. Да, Лежу не чужды потребности мужского организма, а с учетом не принципиальности в принадлежности партнера, реакция очевидна- смущение.
Снял рубашку, брюки, белье снимал обернув полотенце вокруг бедер, при чем отговорка была, мол, не смущать парня, а сам смущался так, что перехватило дыхание.- Ну, что Тиру, ты готов идти купаться?- старается не смотреть на спутника. Для малолетки Тиру был слишком хорошо сложен. Его развитые мышцы говорили о качественной спортивной подготовке, при этом они имели плавный естественный рельеф, без излишне выраженных контуров. Брюшной пресс был четким, грудные мышцы очерчены. Словом, парень за собой следил и был привлекателен. Вот на это фармацевт бессовестно уставился. Любит он анатомию, а когда это еще и красиво, то могут и слюни начать капать.
- Ты очень красив, Тиру- не удержался и прикоснулся к груди и животу. Сглотнул. Ощущение упругих мышц под пальцами будоражило воображение и похоть. К счастью, последнее можно загнать под тумбочку просто шикнув на нее и переключившись на что- нибудь другое.

Тиру видел, как фармацевт даже подавился напитком - закашлялся. Видимо, тому было очень неловко. Но наблюдать за этим дракону было по-странному... забавно? Нет, скорее - по-человечески уязвимо, искренне. И потому- неожиданно трогательно. У Лежа даже уши покраснели, что не укрылось от внимательных глаз дракона.

Тиру невольно спародировал его, сухо закашлявшись, когда попытался сглотнуть слюну, царапавшую горло. Но ничего не ответил - ни на очередной комплимент, ни на ещё более запутывающее объяснение. «Красивее луны»... Это было слишком. Слишком мягко. Слишком чуждо. Слишком не туда. Слишком не о нём. Потому что никто - никогда - не называл его красивым. Напротив - сколько Тиру себя помнил, ему твердили обратное. Что он слабый. Что несуразный. Что мелкий, неуклюжий, «червяк» - и эти слова были не метафорами, а оскорблениями, произнесёнными братьями с ледяным презрением. В детстве он затыкался - молчал, вжимая голову в плечи. Сейчас... сейчас ответил бы с усмешкой. Едко. Метко. Отбросил бы как плевок.

Тиру отвёл взгляд в сторону - туда, куда указывал фармацевт. И вздрогнул. В стазисной сфере над столом висело нечто... Многоножка. Та самая, что вытянули у него из глотки. Чёрно-зеленоватая, вся в тонких щетинках и полупрозрачной слизи. Гадость. Просто гадость.
— Жуть, — тихо сказал Тиру, еле заметно поморщившись. По коже словно что-то проползло.
Фармацевт подошёл, попросив показать горло. Тиру послушно раскрыл рот, чуть откинув голову назад:
— Ааа...
Выслушав заключение, что ничего страшного нет, и услышав мягкий, почти шутливый упрёк насчёт кормёжки чужих кошек, Тиру снова вскинул взгляд - и уже с лёгкой усмешкой фыркнул, поднял ладони вверх, будто сдаваясь:
— Больше ни с кем делиться не буду. Обещаю. — После чего добавил со смешком и почти жалобным вздохом: — ...Очень хочется есть.

---

Сироп действительно помог - боль в горле стихла, отступила, словно приглушённый жар. Осталась лишь лёгкая, цепкая тень, болезненно цеплявшаяся за каждое движение гортани, когда пища скользила внутрь. Но есть хотелось зверски.

Тиру не стал медлить. Он ел быстро, но аккуратно: пряно пахнущее мясо, обжаренные овощи, свежий зелёный салат. Каждый глоток давался с коротким подрагиванием век, с едва заметным морщением переносицы - но он не останавливался. Не из вежливости. Просто потому что вкусно. И потому что голод, наконец, прорвался сквозь остатки слабости, затопив нутро дрожью - тупой, животной потребностью насытить тело.

Парень опустошил тарелки на подносе почти с нечеловеческой скоростью, затем облизнул губы, тщательно дожёвывая последний кусочек. В глазах плескалось довольство, на щеках - лёгкий румянец от пряностей и тепла.
— Соли в самый раз! Всё очень вкусно. Спасибо, — сказал Тиру с редкой, открытой улыбкой - тёплой и искренней, глядя на Лежа.

Парень вдохнул запах напитка, что стоял рядом в кружке - густой, терпкий, чуть горьковатый, с оттенком чего-то жареного, землистого. Этот аромат он не раз чувствовал от фармацевта. Тиру аккуратно сделал глоток - и, не поморщившись, молча потянулся к стоявшему рядом кувшинчику с сахаром. Насыпал щедро. Потом ещё. Опустошил его почти наполовину и снова сделал глоток.
— Мм. Вкусно, — прокомментировал невозмутимо. — У нас в Сокрытом дворце такого никогда не водилось. Ни по запаху, ни по вкусу.
Он откинулся чуть назад, кружку всё ещё держа в ладонях, осторожно прихлёбывая. Лёгкое тепло в животе приятно разливалось, смягчая остатки болезненного напряжения.

А потом Тиру начал рассказывать. С самого начала, последовательно - о своих ощущениях с того момента, как впервые его стошнило на пол этого дома. Казалось, именно тогда он почувствовал тянущую тяжесть в животе. Хотя припомнил и то, как его замутило и заболела голова от запаха, когда они только подошли к дому старосты.

Он говорил не сбиваясь, точно. Память у него и правда была феноменальной - даже в состоянии недомогания он удержал множество ощущений, реакций, перемен в теле. Каждое воспоминание всплывало чётко, со всеми красками - от давления в желудке до звонкого писка в ушах, когда стало по-настоящему плохо. Он рассказывал, а в это время кофе - сладкий, плотный, насыщенный - медленно исчезал из его кружки.

---

Дальше пришло время водных процедур. Леж провёл его через небольшую дверь в предбанник - тёплое, уютное пространство между жилой комнатой и купальней. Здесь можно было переодеться, сложить одежду, взять полотенце. Но Тиру полотенце не понадобилось.

Он скинул одежду с той же лёгкостью, с какой драконы сбрасывают облик. Ни стеснения, ни запинки - движения были естественными, почти привычными. Даже здесь, вдали от клана, тело оставалось для него просто телом - оболочкой, частью природы. Неотъемлемой. Без застенчивости - ни в истинной форме, ни в человеческой. Так было всегда. И он так и стоял перед Лежем - нагой, открытый, будто так и надо.
— Не знаю, как другие драконы, — сказал он, улыбнувшись краем губ. — Но я воду люблю.

Фармацевт же, напротив, смутился. По-настоящему, до корней волос: отводил взгляд, накинул полотенце на бёдра, будто это было единственное, что могло спасти его от неловкости. Странно. Для купальни, да ещё и домашней, такой жест казался Тиру... лишним. Почти неуместным. Он хмуро посмотрел на полотенце, не понимая - то ли Леж стыдится его, то ли самого себя. А потом - снова эта фраза. Будто резанула по слуху, нырнула в грудную клетку с неожиданным жаром, оставив после себя пульсирующий след - но всё ещё неспособный пробиться наружу. Тиру тихо фыркнул, не глядя прямо:
— Так когда-нибудь и поверить в это можно, — пробормотал он почти шёпотом. — Если будешь так часто это говорить.
А потом - прикосновение. Мягкое, осторожное, почти невесомое. Пальцы Лежа коснулись его груди, затем живота - скользнули, будто невольно. Но в этом жесте было что-то... изучающее. Ни капли грубости. Словно тот пытался на ощупь запомнить, убедиться, что всё на месте. Что всё в порядке. Щекотка, чуть теплее воздуха. Почти ласка. Тиру моргнул, не отстранился. Просто наблюдал. А Леж... краснел. Смущался так явно, что казалось - ещё секунда, ещё одно слово или движение, и он развернётся и сбежит.
Поэтому, не дав тому шанса, Тиру осторожно перехватил его запястье, не давая убрать ладонь. Пальцы легко сомкнулись на коже - мягко, но уверенно. И прежде чем фармацевт мог отвести взгляд, Тиру заглянул ему в лицо. В глаза. В самую глубину. 
— Почему ты смущаешься, Леж? — спросил он тихо. Без упрёка. Без нажима. Просто желая понять.

Самый простой вопрос. Проще не придумать. Вопросы начинающиеся с "почему" Леж задавал много и часто. Что в этом такого? Какая разница? А разница такова, что дракон, что выглядел совсем мальчишкой пару дней назад, в глазах фармацевта как-то уж слишком стремительно становился взрослым. Пытливый пронизывающий взгляд направлен в лицо, становилось неловко за свои мысли, а вдруг он все поймет. Отводит глаза
- Эээ... Я... понимаешь- начал запинаться мужчина. Ему было очень неловко признаться самому себе, что этот ста двадцати семи летний подросток привлекателен для него. Леж, ну ты чего? Он же совсем пацан, куда ты тянешь руки, старый извращенец?- ползет мысль- Понимаешь. Мне нравится анатомия.- быстренько нашелся гомункул- Правильно. Все правильно. Упираем на науку и увлечения и прекращаем думать о том, какой это парень привлекательный и сексуальный. Нельзя, Леж. Вы даже толком не знакомы. А в этом времени такие свободные отношения могут головы стоить.- подбодрил себя в мыслях- Это наука о строении тела, а именно мышц, костей, связок, систем, органов. У тебя очень выразительные мышцы, гармоничной формы, симметричные. Это очень красиво.- улыбается, а сам красный, словно его облили кипятком- Прости, я не смог удержаться.- высвобождает руку и суетливо, торопливо- Идем купаться. Вода должна уже быть довольно горячей- это он так, типа, отмазался и сбежал. Да, он сбежал самым наглым образом, делая вид, что занят подготовкой к купанию.- Тиру, -а голос предательски дрогнул от волнения- тут гигиенические принадлежности. Если что- то будет непонятным или не понравится запах, говори. Исправлю.
Табуретки для купания стояли рядом и достаточно далеко, чтобы можно было во время купания махать руками и не задеть соседа. Все еще смущенный гомункул включил душ, поворотом крана, все делал максимально похожим, как у него дома. Только вместо ванны из натурального камня получился источник, давно себе хотел, и гораздо большего размера.
Шампуни, которые были у парней отличались ароматами. Шампунь Лежа пах мятой. Аромат яркий и остужающий, даже холодящий. А у Тиру аромат был более тяжелый, густой, мускусный с нотой кофе и горького шоколада. На выбор, между персональными полками была полка с еще десятком бутылок. Яркие этикетки сообщали, что есть аромат тропических фруктов, винограда, яблок, лесных ягод, травяные шампуни, с запахом кофе. Так же Леж пользовался солевым скрабом для тела с ароматом папайи. Сладкий конфетный аромат, а гель для душа пах лесными ягодами. Попаданец любит сладкие яркие ароматы, правда, никогда не сталкивался с очень стойкими, все они выветриваются в течении пары часов после использования вещества.
Растительности на коже нет. Гомункулы практически всех производителей лишены лишней растительности на теле, потому что многим заказчикам хочется, чтобы кожа была идеально гладкой, даже без фолликулов. Леж исключением не стал, ведь изначально он должен был стать постельной грелкой судьи, но не судьба.
Смыв с себя остаток усталости, что никак не хотела оставить в покое, успокоившись после вопроса Тиру, от которого Леж ушел. Он так и не ответил парнишке. А не ответил, потому что это было бы слишком. "Я смущаюсь, потому что ты мне очень нравишься. Мне приятно твое внимание. И вообще есть риск, что у меня на тебя встанет, если так продолжится и дальше" не мог же чаровник признаться невинному на вид юному дракону, что у него и мысли и реакция тела на него совсем не целомудренные и невинные.
- Как тебе шампунь? Нравится запах?- спрашивает мужчина своего соседа. Так же у Тиру на полке было мыло, что еле пахло ромашкой и гель для душа с запахом меда и корицы, чтобы было из чего выбрать.
Струи воды стекали по светлой коже парня, что сидел рядом. Ровная спина с развитыми мышцами, дельтовидные, бицепс, трицепс, мышцы бедер, ягодицы. И по этой красоте, что увлажнилась, еще и струи воды стекали. Мысли поползли не в ту сторону. Леж шикнул на них и мысли расстроенно гуськом и обиженно вернулись к мыслям про анатомию. Чудесная наука.
Анатомия. Я смотрю на него с эстетическим наслаждением. У него красивая анатомия- повторял, как мантру Фей.- Ну какая к черту наука?- взбеленился фармацевт в своих мыслях- Он нравится мне. Этот парень не просто ребенок с красивыми глазами и приятными чертами. Мне он нравится. Нравится его тело, голос, лицо, поведение и вежливость. И да, у меня на него встает. Блин, какой же я извращенец. Не успел познакомиться, а уже такие мысли. Я безнадежен. Отец что, специально такое закладывает в гомункулов? В описании моего рождения такого не было. Не уже ли это все по умолчанию. Вот почему я не прочитал описание всего процесса выращивания?- признался наконец себе Леж. Признание проблемы- 50% решения. Вот и тут после признания самому себе, что милый мальчик вызывает не только симпатию, а точнее симпатию очень конкретного типа, сняло напряжение и мужчина выдохнул. Хорошо, что в купальне было много пара и был шанс, что дракон, занятый теплой водой и мылом не заметит душевных метаний старого извращенца, которым прозвал себя попаданец.

Сначала Тиру мог только догадываться. Неопределённые взгляды, паузы не к месту, слова, которые звучали обыденно, но почему-то запинались, - всё это юный дракон списывал на усталость или просто странности характера. Но когда Леж не ответил на прямой вопрос, а только вспыхнул, рассказал о чём-то невпопад, резко отвернулся и поспешил прочь, догадка обрела форму.
«Если тебе так нравится моя анатомия, — с весёлой усмешкой хотелось выдать, — то почему же ты краснеешь и отводишь глаза?»
Но Тиру не сказал этого. Только коротко выдохнул, провожая взглядом удаляющегося фармацевта. Было бы некрасиво так шутить - слишком хрупкой казалась эта странная игра взглядов и пауз, чтобы колоть её остротами.

Юный дракон вспоминал строки из нелепой книги, выуженной когда-то из чужого шкафа в библиотеке. Там всё это описывалось с изящной витиеватостью, так что смысл терялся под завитушками фраз: «лицо её пунцово зарделось, а глаза, искрясь стыдливым восторгом, ускользнули прочь, унося с собой желание к телесной близости». Тогда он не понял. Сказать по правде, и сейчас понимал не слишком много. Просто не знал, что значит "возжелать" - в физическом плане. Такие чувства в нём ещё не пробуждались, и слова были просто словами. А потом пошёл совсем непонятный бред: автор зачем-то стал сравнивать поцелуи с лепестками роз. Тиру закрыл книгу и надолго отложил тему.

А теперь, сидя на стульчике под душем, промывая волосы и смывая запах последних двух дней, он возвращался к этим вопросам с новой настойчивостью. Тело было чистое, но мысли - мутные. Хотелось спросить прямо. Хотелось спросить Лежа. Но юноша точно знал: если он спросит в лоб - это будет звучать слишком странно, и такой напор точно спугнёт мотающегося в своих мыслях мужчину. Нужно было подходить тактично, хитро. Он же всё-таки зелёный дракон - это его стихия.
Парень поднял голову, подставляя ее под струи душа, и сохраняя почти ленивое спокойствие, будто продолжая мысленно листать старую книгу, спросил:
— Леж, хочешь, расскажу интересный факт о зелёных драконах?
И не дожидаясь ответа, продолжил так же ровно, спокойно:
— Мы не чувствуем физического влечения... до тех пор, пока не найдём первого подходящего партнёра. Мой наставник Саэль как-то сказал: «Пока зелёный дракон не встретит свою первую любовь - он ни с кем не захочет размножаться».
Тиру пожал плечами, глядя на свои пальцы, державшие мыло.
— У людей, у большинства других разумных рас - не так. У вас это проще, я слышал. Или... ярче. Может, это способ природы защитить нас от... — он тихо хохотнул, — от глупых ошибок. Или просто отдать размножение только в лапы сильных и подходящих особей.
Пауза повисла мягкая, ненавязчивая. А потом Тиру, будто переключившись на что-то лёгкое, повернул голову к Лежу. В голосе - чуть игривости, чуть насмешки, но не злой - добродушной, тёплой.
— Вот ты, Леж... ты же, как ты говорил, анатомией моей интересуешься. Анатомически ты мне тоже очень нравишься. Высокий, элегантный, красиво сложен... — Тиру подпер щёку ладонью, слегка склонив голову, словно художник, разглядывающий статую.
— Но... я ничего не чувствую. Ну, в смысле такого. А ведь это должно быть... ярко? Отчётливо? Как-то бьётся, зовёт? — Парень прищурился и улыбнулся. — Леж, а что я должен чувствовать при физическом влечении? Не хотелось бы это пропустить и подумать, что я просто заболел!
Он снова тихо засмеялся - уже почти по-домашнему, с каким-то наивным доверием, словно этот вопрос был не про интимное, а про недавно услышанный анекдот.

Ура! Кажется молодой дракон не понял маневров, так показалось Лежу и он оживился, когда Тиру предложил поговорить о драконах. Цитата, что произнес парень сначала смутила, а потом рассмешила. Гомункул смеялся от души, откинул голову назад, стульчик от его движения дрогнул и мужчина свалился спиной на пол, продолжая смеяться. Полотенце, что лежало на бедрах съехало очень низко, практически обнажив нижнюю часть тела.
- Прости,- поспешил поправиться мужчина- меня рассмешил не факт, а цитата. Прости- прости- еще посмеивался- На самом деле факт занятный. И не слишком понятно как это работает.- Сел на свою табуретку, все так же прикрывая бедра.
Мальчишка оказался еще более невинным, чем выглядел, но любознательным.
Предыдущий вопрос выбил из колеи, рассказывать о своем состоянии парнишке, с которым только что познакомились, было не допустимо, а с другой стороны не правильно. Гомункул и так чувствовал себя извращенцем, что смотрит на несовершеннолетнего. Уж слишком юным выглядел дракон. Ну совсем ребенком.
Тиру или сообразил сам, как безопаснее подойти к такому деликатному вопросу, или это так сработала интуиция, но мужчина смог расслабиться. Ему не нужно озвучивать свои чувства и отношение, можно просто поговорить о чувствах и влечении в разрезе общеобразовательного процесса. Фармацевт считал, что нельзя навязывать такое и тем более принуждать через долженствование только потому, что кто- то кому-то помог. Никто Лежа не просил помогать, он сам это делал, а создавать условия для больной привязанности убыточно и совсем неэффективно.
Новый комплимент озадачил. Мужчина на этот раз не смутился, скорее удивился. Ему не говорили, что он элегантен и красиво сложен. Он понимал, что тело не слишком тренированное из-за лени, что мышцы практически не выражены. Он не булочка с кремом, но и не спортивный, скорее обычный. Это субъективное восприятие. На самом же деле у гомункулов мышцы выражены достаточно хорошо, чтобы говорить о их физической форме. Вопросы переключили фармацевта и теперь язык развязался.
- На самом деле, Тиру, ты прав. В современном мире- Леж говорит о времени после 5010 года- отношения между людьми гораздо более свободные- если что, он еще не в курсе, что попал во время за сотню лет до собственного рождения- Сейчас нет ограничений на контакты не только внутри рас, а и межрасовые. Довольно много пар создаются между дархатами и эонами, этнархами и эльфами, драконами и людьми и это не все сочетания. Если говорить про отношения, то они выстраиваются без внутренних противоречий относительно расы, без предвзятости. Сейчас, в большинстве случаев, отношения строятся на симпатии и комфорте. Например, мы с тобой провели пару дней вместе. Если мы нравимся друг другу, то современное общество спокойно бы приняло наши отношения дружеские или романтические- создав условия комфорта, Тиру может повыспрашивать все, что захочет у попаданца- Даже, если бы эти отношения привели к свадьбе или завершились бы расставанием. Это было бы нормально. Современное общество, если говорить о размножении выбирает пару исходя из личного комфорта и возможностей. При этом всем, ты прав, ощущения гораздо более яркие. Особенно, если учесть, что большинство в Аркхейме до встречи с тем самым человеком имеет много контактов. Не скажу, что более десятка, однако три- пять партнеров есть практически у всех. Это говорит статистика, усредненный показатель, однако он не гарантирует достоверность в отдельно взятом случае.
У большинства чувства возникают к партнеру не по велению судьбы, а из-за совместимости в биологии. Мы предпочитаем партнеров, которые по биологии совместимы с нами для создания здорового потомства. Это определяется по запаху, внешнему виду, например,- теперь Леж без стеснения смотрел на Тиру и его тренированное тело- ты дракон с развитой мускулатурой, имеешь приятный запах, чистую кожу без наростов и язв, красивое лицо. Это все демонстрирует твое здоровье, на что обязательно обратят внимание. Поведение, характер это вторая часть комфортности в партнере. Некоторые, пока знакомятся, встречаются убеждаются, что за подходящим фасадом скрывается неподходящая личность, после чего пара расстается. А порой за неказистым внешним видом оказывается весьма достойный человек. Говоря про общие тенденции на тему отношений, можно с уверенностью сказать, что современный мир свободен. Некоторые одновременно имеют несколько партнеров, и они не эскорт, а действительно любят своих партнеров и- смеется- как ты сказал, размножаются с ними. Только в этом случае речь не о размножении в чистом виде, а о занятиях сексом, или если хочешь любовью. Чтобы не только потомство иметь, а и удовольствие получить от близости.- смывание пыли, пота и гряди закончилось. Мужчины переместились в источник на свежем воздухе. Над источником был купол, что очищал воздух, а за его границами все так же пахло смертью. Клубы пара, поднимающиеся от воды, практически полностью скрывали тела, потому гомункул снял полотенце перед погружением в источник. Уселся на камни и раскинул руки, блаженно вздохнув
- Так вот.- продолжает мужчина усмехнувшись.- Влечение к своему потенциальному партнеру ты точно не пропустишь. Не волнуйся об этом. Это ощущение яркое и очень однозначное. Говоря, что я красив, ты говоришь о эстетике моей внешности, но не о привлекательности меня для тебя, как партнера. Предположу, что тебе просто нравятся девушки. Хотя, кому они не нравятся? Когда же ты встретишь ту, что подойдет тебе по биологическим показателям, то есть здоровая и красивая в твоих глазах, в твоем мозгу немного изменится гормональный состав и тебя начнет тянуть к ней. Ты начнешь думать о ней чаще, возможно представлять как вы гуляете, кушаете вместе, возможно, мечтать и что- то планировать для нее или с ней. Мероприятия, свидания, какие- то романтические вещи. Захочется дарить подарки. На первых порах может возникать ревность, что она общается с кем- то, но не с тобой ежесекундно или появится волнение, что она может выбрать кого- то кто не ты. Это если мы говорим про общее состояние.
Если говорить о сексуально влечении, то в первую очередь может возникнуть желание овладеть ею- помолчал- или им. Когда происходит сексуальное влечение- тут Леж начинает вспоминать свои реакции. Он не сексолог или врач узкой специальности, что изучает анатомию и биологию секса. Он фармацевт и в некоторых медицинских отраслях такой же дилетант, как водитель в квантовой физике.- становится жарко, тело словно собирается в напряженный комок. Хочется смотреть только на него, хочется обладать им или отдаться, чтобы владел он- голова наклонилась к плечу и взгляд ушел в воспоминания.- Появляется некоторое нетерпение и возбуждение. То-есть напрягается все естество- под водой, пускай ее прикрывал пар, но она была достаточно прозрачной, чтобы заметить, что гомункул свел колени, выдавая этим свое возбуждение.- При физическом влечении очень характерные признаки. Его спутать с какими- либо другими чувствами не возможно. Даже если не знаешь, то не спутаешь. В такие моменты, если чувство возникает впервые, чаще не знаешь, что с этим делать, но идентификация проходит у всех без ошибок. Так что не переживай, когда в твоей жизни появится та самая девушка, появится и возбуждение- улыбнулся Леж. Теперь он был расслаблен. Ведь объяснять о себе ничего не пришлось. Он не заметил, как выложил довольно много личной информации. Горячая вода приятно касалась кожи, небо начинало стремительно темнеть и на нем появлялись первые звезды. Из-за барьера ни одна мошка не смогла подлететь к купающимся.
В деревне жизнь шла своими чередом. Тару наказали из- за ее непокорности, а дом гомункула обходили стороной. Вернее в эту часть деревни совсем не заходили. За эти сутки в деревне умерло еще трое.

Всё оказалось куда сложнее, чем он ожидал. "Физическое влечение" - странная штука. Его объясняли, разжёвывали, прикасались к теме с разных сторон, а понимания как будто не становилось больше. Леж всё говорил и говорил, изредка поправляя влажные волосы, что налипали на лоб, чуть приглушая голос на особенно откровенных фразах, и Тиру слушал. Старательно. Пытливо. Но некоторые объяснения запутывали ещё больше, чем молчание.

Пар от воды обволакивал их, туманил воздух, скрадывал границы. Тиру медленно опустился в купальню, вода замкнулась у груди, чуть качнулась. Он сел на камень рядом с Лежем, подался немного вперёд, чувствуя под собой шершавую, нагретую поверхность. Не отрывая взгляда, вглядывался в фармацевта - в изгибы его лица, в то, как капелька воды, сверкнув на скуле, поползла вниз по шее, теряясь в ложбинке ключицы. Красиво. Это было красиво. Спокойно. Приятно глазу. Он определённо ощущал желание рассмотреть его поближе, коснуться - не с похотью, не с алчностью, а... чтобы понять. Чтобы ощутить. Гладкость кожи. Тепло. Текстуру. Но всё это прочно держали рамки. Правила приличия, осторожность, понимание, что любое резкое движение может спугнуть - и тогда Леж просто исчезнет, ускользнёт. Может, именно об этом он и говорил? Что иногда, чтобы захотеть по-настоящему, надо переступить через запреты? Через сомнения?

— За сто лет, — Тиру вздохнул, чуть ниже опускаясь в воду, будто прячась в ней от слишком острых мыслей, — я не почувствовал ничего такого. Хотя женщин видел. И мужчин. И девушек. Никого не хотелось. Ни в каком смысле. Но ты говоришь, что это невозможно не заметить?.. или, может я правда пропустил какие то намеки от самого себя, что вот - он, нужный человек что мне понравится? Или... — он замолчал, поджал губы, — или со мной просто что-то не так?
Парень мотнул головой, разбрызгивая воду с локонов, будто пёс. Капли легли на плечи Лежа, скатились по его руке. Тиру посмотрел на него снова - немного сбоку, немного снизу.
— Ты говорил, что есть внешняя привлекательность, по которой мы находим себе партнёра. Это ведь и есть эстетическая красота? Она же тоже... приятна. И ещё... — Тиру чуть сморщил лоб, нахмурился, — ты говорил, что пары иногда сходятся, даже если не догадываются что по характеру не подходят друг другу. Для чего? Ради удовольствия?.. Неужели этот... секс действительно настолько приятен?

Сидящий рядом дракон выглядел невинно, а его речи демонстрировали неопытность. Совсем подросток. Леж усмехнулся, удивляясь как в мире остались еще такие чистые души, как Тиру. Мир, который мужчина знал был наполнен яркими и блеклыми чувствами, яркими и блеклыми отношениями и людьми, но мало кто из них мог похвастать такой чистотой и неиспорченностью.
Так или иначе, но проводник, как отмечал выше гомункул подходил ему в качестве партнера. Тело реагировало однозначно. Хотя, с другой стороны все можно списать на усталость и нервное напряжение прошлой ночи, потому было решено проигнорировать сигналы.
Погладил по волосам парня, касаясь кончиками пальцев прядей на макушке
- Думаю, что тут дело не в тебе. Хотя, скорее в твоей неопытности. Если я правильно понимаю, ты живешь в довольно закрытом сообществе, что может привести к замкнутости. Закрытые сообщества чаще всего имеют ограниченное количество людей, и все друг друга знают, что совсем не способствует раскрытию чувственной стороны. Это нормальный процесс адаптации в таких сообществах, быть хорошим, удобным, ради выживания и своей безопасности. И это нормально. Получить более широкий опыт возможно только в открытых сообществах, имею ввиду в тех, что пропускают всех транзитом, а желающие остаются. Это о больших городах. Там многонациональные сообщества. Там встречается множество людей и культур, в таких сообществах для выживания происходит слияние культур и взглядов, обмен особенностями, там выбор и партнеров больше и шансов найти того или ту самую.- потягивается ногами, вздыхает и смотрит на Тиру. Волосы прилипли ко лбу, нос торчит над водой. Такой невинный и забавный. Снова касается волос парня, гладит. Рука скользит по макушке, затылку, касается шеи, заправляет за ухо топорщащуюся прядь. Ладонь касается щеки, взгляд на лицо, потом губы. Не решается касаться их. Отнимает руку- Тиру, с тобой все в порядке. Не в порядке с той средой, где ты живешь. Если ты поедешь в город жить, обязательно найдутся те, кому понравишься и ты и кто понравится тебе. Среди них может найтись и тот самый человек.
Мужчина поморщился, когда капли с ускорением врезались в лицо. Мальчик растрепал волосы и стал похож на дикобраза. Такой забавный. Улыбнулся
- А тебе идет- имеет ввиду взъерошенный вид.- Эстетическая красота и есть тем мотиватором завязать знакомство. Чувства просыпаются позже. Иногда, конечно, встречаются такие, что влюбляются с первого взгляда, но чаще сначала возникает симпатия через красивую внешность, потом может возникнуть привязанность, и только потом чувство. Иногда все заканчивается на симпатии или привязанности. Людям и этого может хватить. Чтобы узнать подходят ли друг другу партнеры в долгосрочной перспективе, они встречаются и в процессе такого взаимодействия выясняется подходят они или нет. Сразу это понять сложно, особенно, если человек нравится внешне. Сходятся люди и ради удовольствия тоже. Для некоторых секс крайне важная часть отношений, а некоторые просто ставят рекорды по количеству половых партнеров, меняя их каждую ночь. Это сомнительное удовольствие, имеет свои риски, при этом некоторые от такого приходят в восторг.- пожимает плечами- Почему это так, не спрашивай, я не знаю. Предпочитаю проверенных людей, кому могу доверять.- улыбнулся- Удовольствие в отношениях это не только близость физическая. Сюда включается и эмоциональная близость, не говоря о материальной составляющей. Сначала включаются эмоции, потом чувства, и только в конце здравый смысл. Вот такой парадокс- усмехается- Тем люди интересны, что их поведение и природа на столько противоречивы. Я бы не сказал, что секс такой прям замечательный, что нужно спать со всеми, кто согласен. Он приятен только тогда, когда человек, с которым предаёшься страсти приятен, а лучше любим, кому доверяешь. Ведь в сексе мы становимся беззащитны. Причем совсем.- пожимает плечами. Сомнения, на вид очень неопытного парнишки, были понятны. Если что- то не пробовал и не можешь оценить, то понятное дело будут сомнения, тем более в вопросе проникновения в тело. Фармацевт вздыхает.-Я могу показать тебе, как он начинается. По крайней мере, как его начинали со мной.- мужчина разворачивается всем телом к сидящему рядом парню. Он не стал дожидаться ответа, самому нетерпелось, но контроль держал крепкий. Поправил волосы, что налипли сосульками на лицо, погладил щеку, пальцем коснулся губ Тиру, побуждая приоткрыть их, медленно приблизился, прикрывая глаза и мягко касается щеки поцелуем. Медленно, почти невесомо. Следующий поцелуй был чуть ближе к губам, потом еще ближе и еще, пока легкое прикосновение не опустилось на уголок губ. В этом месте Леж остановился и посмотрел в глаза дракона. Он ждал реакции. Если Тиру откажет, он просто извинится и оставит в покое, но есть же шанс, что не откажет...эту мысль срочно отогнали веником.

Тиру продолжал слушать - и с каждым новым словом, каждым неторопливым объяснением Лежа всё начинало вставать на свои места. Действительно, всё было именно так. Клан зелёных драконов - по крайней мере для него - не был местом, где можно было бы найти любовь. Да и не только любовь... даже друга. Всех, кто хоть немного интересовался младшим сыном патриарха, отгоняли ещё в зародыше - колючими насмешками Вирена, холодным презрением Малгара. Их тенью он был окружён всегда, с детства. Даже если кто-то и пытался - не выдерживал. А сам Тиру быстро понял: легче вовсе не пытаться.

Стены Сокрытого дворца были глухи к доброте и привязанности. Он научился молчать и прятаться - сначала в зарослях внутреннего сада, потом в книгах библиотеки. Удивительно даже, что он вообще научился говорить - по-настоящему, с живым интересом и доверием. Но это уже заслуга людских деревень и городов, в которые он сбегал, когда мог. Там, где его сначала встречали настороженно, с подозрением, но потом - если он был вежлив, если не причинял вреда - принимали. Или хотя бы не прогоняли. Там он стал человеком - в чём-то даже больше, чем драконом. И всё же... даже среди людей, с их темпераментами, лицами, запахами, - никто не приглянулся. Ни телу, ни душе. Ни малейшей дрожи в животе, ни того самого - желания. Но он промолчал об этом.

Леж говорил, а Тиру, сидя рядом на тёплом камне, мягко улыбался, чувствуя прикосновения - пальцев в волосах, ладони к затылку, к шее. Он запоминал. Эти детали были важны - как фразы из книги, что могут однажды пригодиться, если его собственные руки, может быть, вопреки воле или, наоборот, из острого, нестерпимого желания - потянутся к кому-то. Чтобы знать, как это - сильнее всякой воли разорвать расстояние.

Парень замечал всё. Замечал и то, как Леж менялся - становился спокойнее, но не холоднее, и даже не скрывал, что его тело уже начало отвечать. Это не ускользнуло от Тиру, и он не испугался. Не отвернулся. Когда же Леж вдруг предложил показать... показать, как начинается соитие, Тиру даже не успел ничего ответить. Просто моргнул - удивлённо, немного растерянно, как будто не сразу понял, что именно сейчас началось. Увидел, как тот развернулся к нему, сдвинул пряди с лица, провёл рукой по щеке - с бережной теплотой, которую Тиру никто и никогда не дарил. Пальцы мягко коснулись губ, нажимая, заставляя их приоткрыться, а потом - поцелуи. Короткие, едва касающиеся - в щёку, к уголку рта. Неспешные, будто спрашивающие. Мгновение, когда всё замерло. И Тиру понял: у него просят не согласия - разрешения. Не как у равного, а как у того, кого не хотят обидеть.
Он не отстранился. Напротив - чуть подался вперёд. Тиру смотрел прямо в глаза Лежа, в эти внимательные, хищные, уже почти прищуренные от сдерживаемого желания глаза. И впервые за долгое время понял: возможно, в нём тоже что-то просыпается. Пусть ещё без слов. Пусть ещё неясно - желание ли это или любопытство.

Движение к нему, а не от него. Напряженные плечи опустились, теперь можно действовать по течению событий.
Прикрывает глаза, губы касаются губ, но пока что только касаются. Мягкий контакт кожи, немного с нажимом. Такой себе детский чмок. Помедлил. Вздохнул, словно впереди самая ответственная часть. Теперь губы медленно и бережно накрывают губы. Целует верхнюю губу, нижнюю. Без напора, простые поцелуи. Когда же контролировать порыв стало совсем тяжело, Леж начал целовать Тиру уже в серьез. Губы мужчины накрыли губы дракона, теперь рука, что опиралась о дно купальни переместилась на пояс парня и притянула ближе. Тела соприкоснулись. Контроль отпущен. Гомункул обнимает стройное тело, с трудом тормозя себя. Этот парень ему нравился, и поцелуи от того были сладкими. Язык мягко проник в рот дракона и нашел его язык, приглашая станцевать эту страстную партию вместе. Руки гладили спину, но не отпускали. Эти мгновения принадлежали только Лежу.
Некоторое время погодя, гомункул так же медленно завершая поцелуй, отстранился от своего "ученика". Щеки раскраснелись, глаза блестели, а недавно тонкий зрачок стал практически круглым и занял почти всю радужку. Немного отдышался.
- Кстати, интересный факт, когда группа смеется, то каждый будет смотреть на того, кто ему нравится. Так что в группе людей ты сможешь легко понять кто кому нравится.- пытается разбавить накал страсти фармацевт. Он чувствует нервозность. Поцелуй затянулся на большее время, чем рассчитывалось. Потом снова посмотрел на Тиру- Так начинается прелюдия. Поцелуи так же используются для выражения привязанности или благосклонности в паре. Правда, они более короткие.- добавил он. А самого трусит и от волнения и от возбуждения. Губы спутника оказались такими нежными и мягкими, упругими, сладкими. Будь такая возможность, Леж целовал бы эти губы так часто и так долго, как позволяли бы обстоятельства и условия. Снова краснеет, только на этот раз не прячет взгляд- Тиру, у тебя такие мягкие губы. Это было сладко- улыбается.- Спасибо, что позволил показать.- эта фраза была больше для самого попаданца, чем для дракона. Леж таким образом хотел обозначить для себя границы дозволенного. Это только демонстрация, не более того.
Над горизонтом поднялся серп молодого месяца. Звезды украсили ночное небо. Мужчины сидели уже довольно долго в воде, а уходить не спешили. Ночная прохлада сменила дневную духоту, на листву упала роса. Завтра обещало быть таким же жарким и напоминало, что есть еще работа. Надо и причину болезни найти и границы купола над деревней. Надо разобраться с той паразитиной, что вышла из Тиру и привести в порядок двор. Отсутствие цветов вокруг расстраивало и портило пейзаж. Да и колодец почистить бы. Только сейчас фармацевту совсем не хотелось думать об этом. Рядом сидел молодой человек, который нравится ему. На счет влюбленности большой вопрос, но однозначно было понимание, что с этим парнем стоило бы попробовать. По коже пробежали мурашки удовольствия. Лежа давно так не будоражили поцелуи. Это выглядело какой- то большой тайной, которую нужно беречь, как зеницу ока, чтобы не украли.

Вода в купальне, теплая и ласковая, вдруг показалась чуть холоднее, как бывает, когда ждешь прикосновения и вся кожа становится чуть более живой, чуть чувствительнее. Губы... сначала просто касаются. Легко, как дыхание, как случайная тень. Тиру даже не понял сразу, что это уже поцелуй - нечто, о чём он раньше только слышал, может, наблюдал со стороны. Его собственные губы едва приоткрылись от неожиданности - не в ответ, а скорее от удивления.

А потом Леж поцеловал его по-настоящему. Сначала мягко, нежно. Без вторжения. Как будто просил: "Позволь". Тиру не шелохнулся. Он весь обратился в чувства. Фиксировал: тепло, движение. Отмечал: так последовательно фармацевт прихватывает сначала его верхнюю, потом нижнюю губу. Его губы теплые, чуть влажные, и на вдохе воздух тянет между ними, когда на мгновение расстояние исчезает. Молодой дракон не понял когда именно сердце забилось быстрее. Он и не знал, что так бывает - не от страха, не от бега, не от боли, а просто потому что кто-то так близко. Ближе, чем раньше был кто-либо.

Когда Леж перешёл к более страстному поцелую, когда потянул его к себе и тела соприкоснулись - Тиру чуть замер, но не отстранился. Его ладони, до этого мирно лежащие на камнях, потянулись вперёд - неловко, почти судорожно - и нашли плечи Лежа. Обнял ли он его? Нет. Но коснулся. Он захотел быть ближе. А когда почувствовал, как язык Лежа проникает в его рот, всё внутри вспыхнуло - не огнём, а чем-то другим, неведомым. Слишком близко. Слишком личное. Но он не отвернулся. Напротив - сдержанно, аккуратно, словно пробуя вкус, Тиру начал отвечать. Неумело. Пытаясь двигаться в том же ритме, не сбивая дыхание. Его язык неловко коснулся чужого, чуть отстранился, потом опять, уже смелее - и на какое-то хрупкое, зыбкое мгновение парень попытался вести. Уловил движение, приоткрылся шире, чуть повернул голову, как видел однажды у людей. Вдохнул глубже и сам на секунду притянул Лежа ближе, пальцы его дрогнули на плечах гомункула.

Но удержать ритм не вышло. Желание было - но не было опыта. В какой-то миг Тиру почувствовал, как теряет равновесие - не в теле, в себе. Эта волна, эта близость, сила чужого желания... Он отступил. Позволил Лежу снова вести. Отдался ритму, движениям, прикосновениям. Жмурился, едва слышно выдохнул в чужие губы. Руки остались на плечах, чуть сильнее сжав кожу. А потом Леж отстранился. Тепло его дыхания всё ещё ощущалось у губ. Тиру открыл глаза и долго, без слов, смотрел на него. Глаза Лежа блестели, зрачки расплылись, как у хищника в сумерках. И почему-то Тиру не испугался. Не отпрянул. Он просто дышал — тяжело, глубоко, как после долгого бега.

Теперь уже дракон отвёл взгляд. Не потому, что смутился - так по крайней мере он убеждал себя сам. Просто... захотел взглянуть на свою ладонь. Протянул её над водой, медленно поворачивая, наблюдая, как с кончиков пальцев скатываются капли, тяжёлые, как ртуть. Кожа казалась розовато-чувствительной от горячей воды, пальцы - чуть дрожащими. Парень провёл большим по линии ладони - медленно, задумчиво.
«Наверное, просто пересидел в источнике», — подумал Тиру. Горячая вода, немного слабости в конечностях, шум в ушах. Всё объяснимо. Физиология.
Юноша не сразу понял, что в нём что-то вспыхнуло. Что эти удары сердца не от пара. Что дыхание - короткое не потому, что воздуха в купальне не хватает. И всё же, в ответ на слова Лежа, вырвалось:
— Мне казалось, что... воздуха не хватит.
Голос был чуть хриплым, несвойственным ему. И плечи опустились, словно в теле кончился весь запас уверенности. Он вспомнил, как неловко водил языком, как спотыкался во внутреннем ритме, как не знал, когда отдалиться, когда приблизиться. Всё это было... плохо. Тиру вздохнул. Если уж в этом, таком малом, он неуклюж - что уж говорить о большем? О вещах, что, как ему теперь стало ясно, имеют вес. Значение. Значат куда больше, чем он предполагал, читая о них в книгах. Тиру взглянул на Лежа. Как-то сразу, просто, без тревоги. Будто искал в нём подтверждение своей идеи. И, найдя, сказал с той же спокойной открытостью, с какой некогда просил фармацевта разрешить ему приходить и читать книги:
— А может... ты меня будешь учить целоваться?
Сказал - и слегка наклонил голову, будто прислушиваясь к собственным словам. Не было в этом ни вызова, ни флирта, ни напряжения. Только простое и ясное: ему это нужно. Чтобы понять. Чтобы знать. Чтобы не бояться снова задохнуться от прикосновения, не растеряться в том, что, быть может, однажды станет важным.

- Да. Бывает такое, что в порыве сбивается дыхание. Если не делать перерыв, то действительно может воздуха не хватать. Потому лучше начинать медленнее. Особенно, когда опыта мало. В будущем, когда освоишь, сможешь выбирать свой темп и варьировать его.- Тиру выглядел немного взъерошенным. Это вызвало улыбку. Новый опыт, похоже, стал весьма неожиданным и слишком новым, что парень такой то ли задумчивый, то ли внимательно себя слушает. Это даже интересно. Лежу не встречались на столько неопытные в делах страсти люди, потому за себя он почувствовал некоторую гордость. Когда- то ему менеджер говорил, что быть первым у кого- то в поцелуе или сексе это особые чувства, они включают в себя и ответственность, и благодарность, и гордость. Вот теперь мужчина мог понять о чем тогда шла речь.
Пришло время выбираться из купальни. Чувствовалась слабость, да и пора уже.
Вопрос дракона удивил.
- В смысле?- удивился гомункул на полушаге из источника- Эм...- немного замялся- В принципе, это не проблема, если тебе понравилось- соглашается, чувствуя себя немного неопределенно. Одно дело, когда спрашивают согласится ли Леж быть другом с привилегиями, и совсем другое, когда просят научить целоваться. Некоторые вещи в общении с проводником для попаданца тоже оказались впервые.
Комната встретила мужчин прохладой и чистой постелью. Все еще пахло кофе, но после горячего источника лучшее, что может быть- это холодный чай или молоко. Мятный чай из сушеных листьев решено сделать теплым. Холодные напитки, кроме воды, фармацевт не очень любил. А Тиру же было предложено напитки на выбор.
Сидя на постели Леж спросил
- Тиру, что ты чувствовал, когда я тебя поцеловал?- раз учить, значит будет учить и обращать внимание на нюансы ощущений, чтобы точно знать куда двигаться. Кто же знал, что все обернется не так, как выглядело на старте. Перед тем, как лечь в постель, мужчина не удержался- Тиру, можно я поцелую тебя?

Утро наступило... утром. Что было удивительно для гомункула. Мужчины, который может проспать пол дня, перекусить, умыться, а потом через пару часов снова заснуть на полдня и проспать всю следующую ночь косплея сусликов. Было еще рано. Солнце встало и заглядывало в окна. День обещал быть теплым и сухим. По движению воздуха в помещении было понятно, что прохлада утра еще держится, да и светило над горизонтом было совсем еще низко. Было около шести утра, а бодрость накатила волной.
Леж потянулся, поерзал, немного повалялся и встал. Его пижама на этот раз состояла из коротких тренировочных шорт и майки. Надо было приготовить кофе. Снова на плите шумит чайник с водой. Снова кофе наполняет помещение. На завтрак сегодня будет омлет, паровая рыба с салатом из листовых сортов, огурчиков и помидорок, залитые соусом из сметаны и горчицы. Фармацевт любит сметанные соусы, так что поливает ими даже пирожные. Из напитков неизменно кофе, если дракон захочет, для него можно сделать любой другой напиток.
Впереди ожидался длинный и насыщенный день. Сегодня наконец- то гомункул определился с планом работ- двор и вода. Сегодня вечером Леж покажет Тиру, как зажечь звезды не взлетая в небеса.

Объяснение Лежа было простым, почти будничным - и в этом спокойствии было что-то странно убаюкивающее. Тиру прислушивался к голосу, к словам, к интонациям - и чувствовал, как лёгкое волнение, державшееся внутри тонкой струйкой, постепенно уходит. Он и сам не заметил, как расслабился.  Выбравшись из воды, он выпрямился, провёл ладонью по щеке, будто стряхивая остатки жара. Был доволен - тем, что услышал, и ещё чем-то едва уловимым. Влажные волосы прилипали к затылку, и пока он вытирался, взгляд скользнул по сложенной на скамье одежде. Простая рубашка, мягкая, чуть грубоватая ткань, и свободные штаны, вроде тех, что он не раз видел на деревенских парнях. Без узоров, без вычурных застёжек, без тяжёлых символов на груди - только удобство и лёгкость. Такая одежда нравилась ему куда больше, чем расшитые дворцовые одеяния, в которых каждый стежок напоминал, кем он должен быть, но не является. Тиру надел её быстро и почти с удовольствием. Материя приятно охватывала тело, не сковывая ни движения, ни дыхание.

Он подошёл к кровати, вскарабкался на неё и уже собирался обернуться тёплым одеялом, спрятаться, устроиться, когда его озадачил голос Лежа. Парень замер на мгновение, немного удивлённый - не самим вопросом, а тем, как откликнулся на него. Он чуть нахмурился, обдумывая, не подбирая, а именно вспоминая.
— Дыхание начинало сбиваться. А ещё... была такая странная слабость, будто ноги могут подогнуться, будто могу упасть.
Он не добавил, что чувств было больше. Что в тот миг, когда поцелуй стал глубже, когда губы Лежа надавили чуть смелее - внутри что-то вспыхнуло. Не больно, нет, но остро. И сердце... да, сердце тогда пошло куда-то в сторону, сбившись с ритма. Всё это он списал на горячую воду, но в глубине души понимал - это было не только из-за неё.
Тиру моргнул - чуть замедленно, будто вновь был застигнут врасплох. Потому что это новое предложение прозвучало слишком обыденно, так просто, как обычная просьба к уроку не относящаяся. Но в этой простоте было подтверждение: Лежу понравилось. Даже несмотря на то как дракон неопытен, сомневающийся, всегда сдержанный. Тиру улыбнулся - не широко, а мягко, с едва заметной складкой в уголке губ. И вместо слов потянулся к Лежу сам, чтобы повторить то что было в купальне. Его движение было тише слов, но красноречивей любого ответа. Он и сейчас не признался бы - даже себе - что сердце снова сбилось с ритма. И что это новое биение не пугало его.

---

Утро выплыло не с приятных запахов - не в этот раз. Оно началось с лёгкого, почти неслышного шороха: кто-то поднялся. Не рывком, не резко - как человек, привыкший к тишине и уважению к чужому сну. Тиру не открыл глаз. Просто замер, прислушался - и его чуткий, теперь не затуманенный болезнью слух, поймал каждое движение. Едва слышный щелчок крышки, плеск воды. А потом - запах кофе, будто мир возвращал себя по кусочку, начиная с того, что могло разбудить лучше любых слов. Парень лежал неподвижно, едва дыша, наблюдая сквозь ресницы, как Леж двигается по комнате - всё так же точно, собранно, будто каждый утренний жест был отрепетирован сотни раз. Всё это время он готовил им еду, заботился о нем... не по обязанности, не по долгу - просто потому что хотел. И в этом «просто» было что-то упоительное. Почти домашнее.

Тиру вынырнул из-под одеяла бесшумно. Осторожно ступая босыми ногами по полу, на цыпочках подобрался к фармацевту и, склонившись, заглянул из-под локтя - чуть сбоку, как любопытный ребёнок. Волосы его, так и не высушенные на ночь, теперь взмывали нелепым вихром вбок, и сам он выглядел как-то особенно непричесанно, почти комично. Но глаза... глаза горели живым, неприкрытым интересом.
— Пахнет так вкусно, — шепнул он, чуть касаясь подбородком плеча Лежа. — Это наш завтрак? Что это?

Гомункул вздрогнул от неожиданности. Привычка готовить еду утром имела медитативный характер. Не то, чтобы Леж любил готовить, нет, скорее это про ответственность и про возможность немного выпендриться. Да, он тщеславен. В момент, когда Тиру застал мужчину, он взбивал венчиком соус для салата. Немного сметаны, немного воды, капля оливкового горького масла и горчица в зернах. Венчик тихонько постукивал по стенкам стеклянной мисочки.
- Доброе утро, Тиру. Да. Это наш завтрак. Немного рыбы и омлет с салатом. Кофе будешь или хочешь что- нибудь еще?

Начинался пятый день в деревне. Дом был так же не устроен, что начинало раздражать гомункула. После завтрака он предложил Тиру подняться в мансарду. Он не сказал, что там была библиотека, только вручил несколько чистых вискозных тряпочек, маску от пыли перчатки, попросил окна не открывать и из дома не выходить, а сам отправился во двор.
Как человек, имеющий сад и не понаслышке зная какие опасности несут старые сорные травы, одежду выбрал более плотную с длинными рукавами. Инструментов с собой не было, потому придется работать магией и руками. Вечером Леж вернется без сил, потому снова пойдет в купальню.
Все началось с маленького участка напротив входной двери. Цветов, если они там когда- нибудь были, и след простыл. Сорная трава была вровень с фронтоном, а то и выше. Колючая, цепляющаяся, противная, еще и вся сухая. Весь участок, казалось, давно не видел воду. Такое мужчина уже встречал у себя дома. Такие же противные заросли были возле его дома, перед покупкой. Заброшенность и необжитость тогда сделали большую скидку, зато теперь весьма приличный и удобный домик.
Для удобства работы с землей, удаления старых сорняков земля была щедро полита чистой холодной водой. Некоторые растения удалось удалить руками, остальные пришлось подкапывать магией. Заклинание бурления отлично работает и в почве, выкорчевывает даже мелкие корешки. Возиться пришлось довольно долго. Многолетняя заброшенность никак не хотела оставлять это место.
Когда же высокие сорняки были убраны, оказалось, что фронтон в центральной части имеет панорамное окно и в библиотеке стало светлее. Жаль только, что после уборки сорняков вокруг держался запах смерти. За эти дни он не улетучился, а только усилился. Местные, кто не видел чужаков эти дни уже решили, что и они умерли. Проверять дом не стали. Раз они выбрали себе такую могилу, пускай. Тара все порывалась пойти проверить. Все таки дядя маг помог кошечке, да и мальчик там такой красивый. Детские увлечения и первое цветение детской любви.
Пока Леж ходил из стороны в сторону, он обнаружил в зарослях двора еще одно строение. С боем прорвавшись через заросли противных лиан, которые ну никак не хотели пропускать путника, единственным аргументом стало заклинание прах. Гомункул его всегда использовал, когда злился. И с удивлением обнаружил, что можно было им управиться куда быстрее, еще и пеплом удобрить землю. В постройке был обнаружен садово- огороднический инвентарь. Это было очень кстати. Секаторы, лопаты, грабли, ведра. Все пошло в дело. Магический помощник вскапывал землю. фармацевт брал пробы грунта и тут же анализировал его в поисках причин болезни деревни, но грунт был чистым. Облегченный вздох. Значит продукты питания в качестве источника заражения отменяются. Остается воздух, вода и нулевой пациент.
Поковырявшись еще, в сарае были найдены и удобрения. Правда, срок годности больше сотни лет назад вышел, но стоило их тогда использовать, как дополнительные вещества для распушивания почвы. Леж еще не знает, что срок годности удобрений еще не истек, у него в голове 5010 год +/- десяток лет. Про наполненное озеро и восстановившуюся гору давно забыл. От того щедро посыпал вскопанные клумбы. Тут же были семена. много семян. Обнаружив ящики с пакетиками и коробочками семя мужчина пришел в такой восторг, что запрыгал на месте. Все было подписано, отсортировано
- Похоже, тут жили очень аккуратные люди. Спасибо вам большое за такое богатство.- поблагодарил умерших и поскакал сеять цветочки. Насеял много. Теперь клумбы будут пестреть и благоухать.
Засохшие кусты реанимировать получилось только там, где оставались еще живые веточки. Они были срезаны и ускоренным магическим ростом снова посажены в землю. Трава, которая на последнем издыхании пыталась выпускать зеленые листочки тоже была удобрена и полита водой. Для лучшего эффекта на землю были помещены водяные подушки около пяти сантиметров высотой. Они медленно впитаются в грунт, тем самым растворив и сами удобрения и промочив на нужную глубину корешки и семечки.
Все утро ушло на клумбы. Перед обедом гомункул бросил заклинание роста на свои труды и пошел готовить обед. На этот раз был суп из водорослей, с тофу, в мисо бульоне, маринованные овощи, свежий салат и салат из водорослей, морепродукты обжаренные в кляре вместо второго блюда к рису. Быстро и совсем без затрат сил, во второй половине дня фармацевт планировал проделать еще больше работы и вот тогда он будет практически без сил.
- Тиру!- зовет мужчина своего соседа, выйдя на лестницу.- Тиру, пора обедать!- в пустом доме звуки разносились гораздо лучше, потому Леж пошел сервировать стол, пока дракон спустится. Теперь они могли есть за столом. Маленькие тарелочки, пиалы с крышечкой и набор столовых приборов: палочки, ложка, вилка, нож. Леж предпочитал палочки, хотя и владел ими довольно плохо.

После завтрака Тиру было не узнать. Исчезли все тени недавней болезни, исчезла вялость - вместо неё в нём пылала лёгкая, подвижная энергия, будто вместе с кофе он выпил нечто гораздо более живительное. Он подскочил с места почти сразу, помогая унести посуду, при этом болтая без умолку: спрашивал, куда убрать это, нужно ли вытереть то. Казалось Леж слушал его с тем особым выражением, в котором не было ни иронии, ни поощрения - только мягкая, опытная наблюдательность. Возможно, он догадывался. Или просто знал, что делать с такими вот - с теми, кто не привык быть нужен, и теперь изо всех сил хочет это исправить.

Так или иначе, работу ему дали. Одну из самых простых, и пыльных. Мансарда. Старинная, скрипучая лестница, тяжёлый воздух под крышей и ворохы мелкого мусора, что неизбежно скапливаются там, где давно не прибирались. Тиру воспринял поручение с боевым воодушевлением - с тем наивным рвением, что бывает у тех, кому никогда раньше не приходилось убирать самому. Он поднялся по лестнице, отворил люк, вдохнул... и тут же закашлялся, едва не свалившись обратно. Пыль стояла стеной. Парень пробрался внутрь, отмахиваясь, как от живых существ, и вдруг... замер. Под самым скатом крыши, рядом с аккуратным оконцем, обрамлённым паутиной, стоял книжный шкаф. А за ним - ещё один. И ещё, не в ряд, как в дворцовой библиотеке, а вразнобой, будто собирались они здесь не по уму, а по любви. Книги были старые, потрёпанные, некоторые с облезшими обложками, некоторые вовсе без них - и от этого почему-то только живее.

Дракон вытянул наугад один том, открыл, прочитал первую фразу - и всё. Работа тут же отступила на второй план. Пыль - перестала быть врагом. Она теперь была частью атмосферы, как дымка в лесу или сухой песок на обочине дороги. Он сел прямо на пол, поджав ноги, и стал читать, увлекаясь всё дальше, забывая, где находится, зачем пришёл и сколько времени уже прошло. Эта библиотека не была похожа на ту, дворцовую. Но в ней было всё, что нужно: книги без заумных витиеватых биографий. Тишина. И ощущение, что никто не отберёт у тебя ни то, ни другое.

Совесть проснулась почти незаметно - сперва как лёгкий укол где-то в груди, когда взгляд Тиру в четвёртый раз застрял на странице вместо того, чтобы задержаться на слое пыли. Он ещё попытался её заглушить, развернувшись спиной к дверце, но пыль напомнила о себе громким чихом, и всё было решено. Парень поднялся, отложив том с пометками на полях, и принялся сдувать вековую затхлость с корешков, вытирать полки краем тряпочки, и раз за разом погружаться в новые тексты - потому что любая книга тут же цепляла. Он тёр глаза, возвращал себя в реальность, качал головой, как ныряльщик, и снова поднимал пыльные облака.

К обеду мансарда превратилась в настоящее поле битвы: измотанная тряпка лежала, как павший знамённый, а сам Тиру спускался вниз, точно после решающей схватки.
Дракон был покрыт пылью с головы до пят, как будто в мансарде не книги хранились, а древние руины. Волосы спутались, на носу след от книги, которую он невольно уткнулся, залипнув на схемах, а в руках - толстый, увесистый том с зелёной обложкой. Он держал его, как трофей, который не стыдно принести с поля боя.
— Я нашёл книгу с твоими ядовитыми жуками! — с пылающим восторгом сообщил он Лежу, входя в кухню. Глаза сверкали, голос звенел. — Я их всегда видел только вживую... даже названий не знал. А тут - смотри! С иллюстрациями!
Он уселся за стол, разложив книгу, как карту сокровищ. Страницы шелестели под его пальцами, раскрываясь на подробных рисунках: с хитиновыми панцирями, тончайшими усиками, крупными глазами. Тиру показывал ареалы обитания, щёлкая пальцем по небольшой схематичной карте на страницах.
— Вот этот - я точно встречал его в джунглях. А этот, смотри, прямо у болот, рядом с Чёрной листвой. И этот тоже! — Дракон заговорщицки подался вперёд. — Я знаю все эти места, где они водятся. Обязательно тебе покажу.
Он улыбался широко, по-настоящему, как улыбаются дети, вернувшиеся домой с первым найденным сокровищем. Всё ещё в пыли, всё ещё нелепо растрёпанный, но счастливый.

Пыль. Много пыли. Пыльное облачко с ножками спустилось к столу. Леж как раз повернулся, чтобы принести тарелки и сервировать, но из-за угла появилось это нечто- счастливый Тиру. Мужчина внимательно посмотрел на замарашку и и чуть не выронил тарелки от смеха. Парнишка такой забавный, а лицо так и светится.
- Я так понимаю, что уборка прошла не только с пользой, а еще и с весельем- скорее утверждал, чем спрашивал. Тарелки стали рядом с книгой, а фармацевт рядом с парнем. Карта местности была весьма кстати, все же купить новую сейчас не представляется возможным.
От каждого движения пыль взметалась облачками и плавно оседала везде. Чтобы избежать пыльного вкуса еды, Леж поднял ладонь над книгой и столом
- Печать. Очищение- листы книги, начали быстро переворачиваться, словно их листал ветер а вся пыль, что накопилась в ней исчезла. Теперь все иллюстрации и шрифты выглядели куда чище и ярче, а с тарелок исчез лишний ингредиент.- Я буду только рад прогуляться с тобой в эти места. Ты молодец, Тиру, что нашел эту книгу. Она очень полезна. А сейчас давай поедим, тебе нужно подкрепиться. Ты закончил наверху?- Садится напротив. Леж был рад, что дракону пришлась по вкусу работа и что книги оказались занятными для него. Правда, когда сам новый владелец дома заглядывал в мансарду, то там было так много пыли, что уборки на пару дней, или магию использовать. Библиотека в этом доме по площади была маленькой, потому там было только два кресла, маленький столик, куда можно положить одну книгу и старая лампа. Все остальное занимали стеллажи с книгами, а чуть позже Тиру наткнется на стопки книг, которым просто не хватило места на полках.
После обеда соседи снова разошлись по углам. Сначала маг пытался воевать с упрямыми растениями, которые ну никак не хотели делиться территорией. Рассердившись, гомункул полез в свой пространственный карман в поисках кристаллов зеленого цвета, они, как помнилось, предназначались для восстановления земель и их очищения. От куда они были уже не вспомнить, кроме того, что найдены они были в руинах, кстати, Сабаота. Их было несколько десятков толщиной  от 2 до 15 см, многогранники, высотой от 10 до 30 см. К ним прилагалась инструкция к применению. От чего очищали кристаллы Леж не знал, но подумал, что и от сорняков сгодится. Расставил по периметру всего участка. Сам стал в центре.
Дом находился на краю участка, потому центр не в нем. Рядом поставил кружок более крупных кристаллов и направил в них магию. Даже печать рисовать не пришлось, она сама сформировалась. Читает текст на бумажке. По его длине было понятно, что заклинание и кристаллы древнее самого Сабаота.
- Исцеление земли. Слово весны. Открытие бездны наполнит силой жизни. Цвети.- последнее слово было сказано с нетерпением, в приказном тоне. Хрень какая-то- подумал маг
Гомункул, так как никогда на Сабаоте не жил и не интересовался его древним наследием про его старые заклинания мало что знал, вернее не знал ничего. То-есть да, он наугад использовал и да, последствия он не представлял.
Заклинание "Весны" так называется эта печать. Ее особенность в том, чтобы исцелять и землю, и растения и то, что глубоко под землей -подземные воды. Это заклинание принадлежало клану драконов, но очень давно и самого клана уже нет. Он ассимилировал с другими драконами и концов не найти. Заклинание исцеляло по принципу уничтожения всего, что могло приносить вред, начиная от сорняков, заканчивая вредителями. Для фермеров оно было незаменимо и бесценно, но было очень дорогим из-за кристаллов, что использовал заклинатель. Эти кристаллы были созданы из джейда (https://img001.video2b.com/1251/file_01724985405548.png?x-oss-process=image/resize,m_lfit,w_1560/format,webp/quality,80), в те времена сложно было добыть камни такого размера. И самое интересное, что не знал фармацевт- радиус действия и отголоски.
Начало было никаким, но терпеливый в таких вопросах гомункул ждал, продолжая вливать магию. Через несколько минут он почувствовал, как из него уже земля тянет магию. Появилась мелкая дрожь, которая стремительно нарастала. Это почувствовали все в деревне, а потом толчки сильные, ритмичные, похожие на биение сердца, их сменило качание земли, словно на волнах реки, новые толчки и резкая тишина. Было так тихо, словно все в мгновение умерло или переместилось в вакуум. Поднялся сильный ветер и возник смерч. Он пронесся по участку, где был Леж и утихая пронесся по спирали по участкам вокруг, очистив землю от всей гадости, что в ней была. Все стихло. Вокруг была чистая земля, словно так и было. Маг тяжело дыша уселся на землю. Хотелось пить, все ломило, словно только что сломали все кости в теле и тут же срастили. Растянулся в полный рост, восстанавливая дыхание и земля снова задрожала. Мелко, неприятно. Послышался глубокий, утробный рев. Именно рев. Кто- то большой и судя по реву совсем не радушный подал голос.

— Оу... — только и выдохнул Тиру, слегка дрогнув, когда с лёгким жестом руки Лежа книга в его руках вмиг очистилась от пыли. Следом за ней - весь стол, стул, да и он сам, до кончиков волос, с которых пыль сдуло, будто ветерком. Даже в носу немного защипало, и Тиру быстро потёр его, неловко фыркнув.
— Нет... — отозвался он на спокойный вопрос фармацевта. — Кажется, ещё меньше половины... Я думал после обеда заняться систематизацией. Ну... чтобы было удобно.
Парень слегка смущённо отвёл глаза, но всё же не пожалел, что сказал это. Мысль о порядке в этой мансарде казалась вдруг важной и почти личной. Словно он не просто убирался в чужом доме, а приводил в порядок нечто, что теперь понемногу принимал в себя.

И он действительно вернулся наверх сразу после обеда, взяв с собой влажную тряпку и запас упрямства. Магии, как у Лежа, у него не было, и про себя он уже не раз пожалел, что окно нельзя открыть - как же было бы проще просто дать воздуху выйти наружу, вместе с этой надоедливой пылью. Но Тиру держал слово. Пусть и чихал, и фыркал, даже с надетой маской. Дракон рассортировывал книги по темам, аккуратно выкладывая стопки на полу. Толстые тома об алхимии, сборники рецептов, справочники флоры и фауны, редкие трактаты по астрономии, даже пара старых, потрёпанных детских книг - всё постепенно обретало своё место.

И вдруг под его рукой оказалась книга, что сразу выбилась из общего ряда. Без названия, без опознавательных знаков на корешке. Тяжёлая, потрёпанная, с закруглёнными углами, будто ею часто пользовались. Страницы изнутри не были печатными - скорее, исписанными от руки. Это был не сборник знаний, не научный труд - больше похоже на журнал, или дневник. Тиру вновь уселся прямо на полу, держа её в руках. Лист обложки чуть зашуршал под пальцами. Он уже хотел было развернуть её, разглядеть почерк, когда земля под ним тревожно дрогнула. Вначале тихо, как будто кто-то сдвинул что-то тяжёлое этажом ниже. А потом - отчётливее, снова и снова.

Тиру сорвался с места, даже не прикрыв за собой люк на мансарду - только глухой хлопок дерева в тишине дрожащего дома. Лестница пролетела под ногами стремительно, почти размыто, и Тиру уже выскакивал за порог, босиком в пыльных штанах, с разгорячённым дыханием. Но стоило ногам коснуться земли - как внутри щёлкнуло. Зелёная вспышка, мгновение - и его тело изогнулось, обрастая чешуёй, вытягиваясь в знакомые изгибы. Крылья вырвались наружу, расправились с мягким глухим хлопком. Молодой дракон мотнул головой, щурясь от света, и сразу начал озираться, принюхиваться, выискивая глазами Лежа.

Он лежал чуть в стороне - как будто просто споткнулся и упал, но Тиру почувствовал тревогу ещё до того, как бросился к нему, неуклюже перескакивая камни.
— Леж?! Что случилось? Ты в порядке? — выдохнул он, и чешуйчатая морда почти тут же ткнулась в лицо гомункула, осторожно, будто выискивая дыхание. Затем опустилась ниже - шея, руки, грудная клетка. Никакого запаха крови. Ни одного пореза. Тиру выдохнул - с лёгким дрожанием ноздрей. Не ранен. Просто... упал? Потерял равновесие?
Он мягко подставил шею, чуть склонив голову - чтобы Леж мог опереться, если нужно было встать. И всё бы, возможно, на этом и закончилось - если бы не холодный укол по позвоночнику. Инстинкт - древний, первобытный, безошибочный - задрожал внутри, словно струна, коснувшаяся ветра.

Зеленый дракон ощетинился. Чешуя на спине встала дыбом, как шерсть у зверя. В горле негромко заклокотало, почти приглушённо, но неукротимо - не рычание, не рык, а напряжённое, застывшее в груди напряжение. Что-то приближалось. Кто-то. Но дракон не двинулся с места, только чуть развернулся, заслоняя своим телом фигуру фармацевта. Не отступал. Не убегал. Он бы не позволил - ни дотронуться, ни даже подойти. Пока сердце билось, пока крылья за спиной несли силу - он был щитом.

Леж не торопил дракона с уборкой. Он ответил, что парень может заниматься библиотекой хоть целый год, лишь бы в удовольствие.

Лежа на земле, гомункул чувствовал потоки жизни, магии, маны. Под его спиной земля снова дышала, словно заложник вышел из газовой камеры в чащу леса, где можно дышать не урывками, а полной грудью. Привыкший к своему саду, он даже не задумывался, что природа и земля могут так плохо себя чувствовать. Топот тяжелых шагов и вот в его лицо тычется морда дракона. Сначала задержал дыхание, а потом вспомнил, что у него в доме дракон живет. Выдохнул.
- Тиру, ты чего?- буднично сказал мужчина. Любезно подставленная шея, в качестве опоры, была принята. От той дрожи, что была в начале заклинания ноги до сих пор дрожали. Так что преступлением было отказаться. А чешуйки гладенькие, ровненькие. Переключается на ощущения. Какое удовольствие, такая гладкость, прямо шелковистость. Гомункул приторчал. Он даже забыл, что на улице зверски воняет смертью. Запах за эти дни, что он и дракон просидели в доме усилился. Из балдежного процесса поглаживания чешуек вывела напряженность и бурная реакция парня. Чешуйки вздыбились внезапно, а потому, расслабившийся гомункул, что прощелкал этот момент, порезался о край. Пальцы и ладонь имели множество мелких, но глубоких порезов. Фармацевт смотрит на ладонь из которой весело уже капая на землю, текла кровь, зажимает руку в кулак
- Ух ты. А я думал, что у драконов так чешуйки не поднимаются. Тиру, а это не больно, так топорщить чешую?- он так говорил, словно не чувствовал ничего. Словно все происходит так, как и должно происходить. На самом деле не чувствовал, только дрожь земли. Хотя, рык перепутать сложно с чем- нибудь другим, так что догадка была, что заклинание могло пробудить или даже ранить то, что живет под землей. И тут возникла мысль: Если это что-то так рычит, возможно, заклинание исцеления сработало на нем, как на любом паразите. То- есть, то, что рычало, может быть причиной как минимум появления в Тиру той странной штуки с ножками и языком.
- Тиру,- гладит дракона по голове- Что ты чувствуешь? Что тебя так встревожило?- огляделся вокруг. Никакого движения нет, звук исчез, а дрожь прекратилась, угаснув где- то в стороне. То нечто поменяло место обитания, правда, это станет известно позже.- Тиру, почему ты вышел из дома? Тебе может снова стать плохо.- и тут же поднял купол над ними, когда понял, что стратил, чтобы отфильтровать воздух.
Когда дракон снова принял форму человека, Леж завел его за руку в дом. Он не ругал парня, не кричал, не упрекал, а с беспокойством усадил за стол и дал стакан молока.
- Пей- сел рядом и погладил по голове- Спасибо, что заботишься обо мне, Тиру.- улыбнулся, а когда стакан очутился на столе, то обнял своего проводника, поцеловал в шею. Хотел поцеловать, как прошлым вечером, но постеснялся.- Я очень это ценю. Со мной все в порядке и если что, я позову тебя. А пока что наслаждайся книгами. В моем доме ни мне, ни тебе ни что не угрожает.
Пришло время полностью присвоить дом себе. А чтобы Тиру не волновался, Леж решил показать ему наложение печати владельца. Вышел на середину комнаты
- Тиру, я покажу тебе маленький фокус, он будет защищать нас.- самое простое и примитивное объяснение. Само же заклинание было чуточку сложнее, потому что поддерживало дом в состоянии нового, защищало владельца, его гостей и питомцев, накапливало магическую силу, работая как накопитель и восстанавливало владельца и тех, кого он назовет. Заклинание можно было растягивать и разделять отдельно на предметы и живых существ. Все было простым, только магии много требовало.- Печать владения. Материализация.- на полу появился витиеватый рисунок фиолетового цвета- Леж, Тиру- называет имена и в пустых ячейках появляются надписи.- Активный контур. Раскрытие.- печать начала расползаться по дому. Пол и ниже, куда- то в глубину, видимо у дома был подвал, стены покрылись узорами, потолок, через несколько минут стало видно, что с наружной стороны опускается такой же рисунок. Он мигнул несколько раз и словно сросся с домом.- Вот теперь мы защищены.- улыбается Гоцц- Я еще на двор поставлю такое, чтобы никто не тревожил нас.
Простые бытовые заклинания, как считал гомункул относились к магии среднего порядка. Не сильно и не слабо, зато эффективно и минимальные затраты сил.
Отвлекаясь на все это про порезанную руку забыл. Напомнила боль, которая возникла при резком раскрытии ладони.
- Ой- удивленно смотрит на ладонь. Ни слова не произнося, встряхнул рукой, перевернул, ладонь целая. Невербальные заклинания тоже удобная вещь.
Обо всех заклинаниях, что видел Тиру, есть информация в библиотеке, которую сейчас разбирает дракон. Нужно еще немного времени, чтобы он нашел учебники магии, трактаты о ней и описание самих заклинаний и древних в том числе, где будет описан ритуал, вызвавший встряску. Принц найдет много интересной и полезной информации, даже дневниковые записи жильцов дома, где описана история возникновения проблем в деревне. Она будет до смеха банальной, но мучает людей давно.
Заклинание владения преобразило дом. Он стал новым. Грязным, но новым. Книги, что ждали своей очереди быть обласканными руками Тиру, тоже стали выглядеть гораздо более новыми, кроме старинных книг. Те выглядели получше, но такими же потрепанными и старыми.

Следующий кусок работы гомункул решил делать исключительно магией. Он устал физически, еще и все тело болело и ломило.
- Да за такие заклинания нужно мага содержать всю жизнь при дворе, холить и лелеять. Какая же противная отдача- бурчал мужчина, пока собирал кристаллы. Часть из них рассыпалась, часть треснула, радовало, что большее количество осталось пригодным для дальнейшего использования.
До самого вечера, пока не взошла луна, магия не успокаивалась. Заклинания роста, пробуждения и других мотивирующих растения жить, цвести и пахнуть вспыхивали то тут, то там. Еще и заклинание владения ставил повторно. Все это вымотало неженку- фармацевта, потому тему воды решил оставить на завтра, если будут силы. Уселся на траву.
Молодая, свеженькая, зелененькая травка на влажной почве, расцветающие деревья и кусты, цветы, все это наполняло пространство ароматом жизни. Подул ветер. Он сорвал этот аромат и разнес по всей деревне, чем насторожил местных, что еще были на улице. В саду Лежа буйствовала весна.
В таких траурных условиях, как живет вся деревня сложно было надеяться на появление насекомых, но они появились и так стремительно, что это даже напугало. Тишина вечера была нарушена стрекотом ночных насекомых, а из травы поднимались стайки светлячков. Они кружили между ветвями молодых деревьев и кустарников. Вид был потрясающий. Для большей сказачности, да и из остатка магии мало что можно выжать, в ветви, цветы и траву были набросаны светящиеся сферы, словно новогодние гирлянды. Стало гораздо светлее, но это сохраняло романтическую тайну ночи, что опускалась на поселение. Звезды начинали украшать небо, а Луна все выше взбиралась по небосклону.
- Тиру! Пошли кое- что покажу- позвал фармацевт дракона. Над крыльцом уже висела сфера, размером с маленькую дыньку, она ярко освещала порог и клумбы возле входа. Задний двор не просматривался из-за темнотищи, что там была. Только маленькие искорки насекомых. Когда Тиру прошел с Лежем на задний двор, все медленно, словно просыпаясь ото сна начинало светиться. Цветы и цветущие деревья и кустарники с подсветкой, легкая дымка при смене жаркого дня и прохладной ночи и только звуки природы.- Как тебе? Не плохо получилось.

Видимо, из-за беспокойства за Лежа... или из-за того, как резким потоком хлынул адреналин, Тиру не сразу понял, что воздух снова стал гнилым. Не свежий, не пыльный, а... мёртвый. Густой, липкий, он подбирался к ноздрям незаметно - как будто бы тень, как будто бы яд. Но он всё ещё не чувствовал этого. Всё внимание было впереди. Настороженный, выпрямленный, будто до скрипа в сухожилиях, он вглядывался вперед, вслушивался в шорохи - пытался выловить взгляд, что будто впился в спину. Тиру стоял так, как стоит зверь, когда точно знает: его уже выслеживают. И когда Леж заговорил, Тиру ответил, даже не поворачиваясь:
— Не знаю... чувствую какую-то угрозу. Словно кто-то... смотрит... опасный..

И только после этих слов - будто дверь в восприятии скрипнула и распахнулась - запах хлынул в лёгкие. В полную силу. Гниль. Тошнотворная, склизкая, злая. Молодой дракон закашлялся, не сдержавшись, судорожно вздрагивая. Всё вокруг стало вязким, неосязаемым, как будто бы сквозь воду - даже голос Лежа, где-то рядом, звучал будто бы сквозь толщу, будто издалека. Какой-то пробел в памяти. И вот уже они в доме. Уже внутри. Тиру всё ещё кашляет, вцепившись в стакан, который оказался в его руках. Не помнит, как именно. Молоко - тёплое, густое - почти залпом срывается в горло. Помогает. Немного. Воздух становится чище, будто стена между ними и тем... снаружи... снова встала на место. А потом - касание. Объятие. Осторожное, тёплое.

Сознание возвращается рывком, будто выброшенное волной. И Тиру, не раздумывая, обнимает Лежа в ответ — сильно, упрямо, даже чуть дрожащими пальцами гладя по его спине. Он прижимается лбом к плечу гомункула и чуть хрипло, со смутной обидой говорит:
— Обязательно зови. Я хочу помочь. Чем смогу...

Спустя какое-то время, когда напряжение немного спало и дыхание снова стало ровным, Леж, кажется, решил показать, что с домом всё в порядке. Что здесь - безопасно. Или станет безопасно. Он позвал Тиру - негромко, но с тем тоном, в котором чувствовалась внутренняя уверенность. Тиру послушно пришёл. И застыл глядя как вырисовывается нечто магическое. На полу, прямо у него на глазах, светилась тонкая нить. Не пламя и не молния, не свет - а что-то словно живое. Ведомое волей Лежа. Оно скользило по дощечкам, выписывая нечто - форму, структуру, узор. Руну. Он не знал, как её назвать, но чувствовал: это не просто черчение. Это - замысел. Намерение, воплощённое в материи. Он смотрел, не отрываясь. И даже не моргал. Проморгать такое казалось почти грехом.

Когда ритуал достиг пика, что-то изменилось. Невидимо. Беззвучно. Но отчётливо. Словно воздух стал плотнее. Тишина - глубже. Даже пыль на полках как будто замерла. Тиру медленно повёл взглядом по комнате, задерживая дыхание, и наконец тихо, задумчиво спросил:
— Это... теперь никто, кроме нас, не сможет сюда войти? Без разрешения? Или... как?
Он говорил почти шёпотом. С благоговением. Как будто боялся потревожить то, что только что родилось на их глазах.

---

На мансарде всё ещё витала пыль. Она была в воздухе, в лёгких, в складках одежды и даже, казалось, в самых мыслительных закоулках - потому что стоило Тиру открыть очередную книгу, как в голове сразу же начинало зудеть что-то новое, интересное, требующее немедленного внимания. Он перебирал фолианты один за другим, чихал, отфыркивался, водил пальцем по корешкам и переплётам, раз за разом забывая, что вообще-то должен был заниматься уборкой.
И, конечно, самое большее время у него уходило вовсе не на сортировку. А на чтение.
Вот, например, книга про магические руны. Толстая, потрёпанная, с сухим травяным запахом и аккуратными чернильными рисунками. Листая её на бегу - по диагонали, выхватывая только самое нужное, - он неожиданно наткнулся на знакомую вязь. Та самая руна, что сейчас мерцала внизу, в доме, аккуратно вплетённая в сложную конструкцию. В книге она значилась в разделе «бытовых»: защита жилища, ограничение доступа, сохранение тепла и магической тишины. Простые цели, сложное плетение. Затраты - колоссальные. Это точно не уровень ученика.

Но времени на изучение не оставалось. Он только моргнул - и уже вечер. Изнизу донёсся голос Лежа, чуть приглушённый, но явно зовущий. Тиру поднялся, отложив книгу, смахнул с себя очередной слой пыли и послушно спустился по скрипучей лестнице. Он даже не успел спросить, что именно нужно - потому что всё уже происходило перед его глазами. На пороге дома, вместе с Лежем, он застыл. Перед ними простирался сад. Цветущий, благоухающий, наполненный жизнью. Мягкий свет искрился повсюду - в листве, в лепестках, в порхающих над травой огоньках. Волшебство - но не холодное, отстранённое, а живое, домашнее. Возвращённое в этот клочок мира чьей-то заботой.  Тиру посмотрел на восторженного, любующегося своей проделанной работой Лежа, что бы потянув к себе за руку, по какому-то внутреннему импульсу, потянуться вперёд, чуть ближе, чуть мягче - и легко чмокнуть фармацевта в губы.
— Красивый, — тихо сказал Тиру, не глядя на сад. Совершенно не думая. Не флиртуя. Просто... словно не мог не сделать этого.
А потом, чтобы не смущать ни себя, ни его, отпустил. Повернулся обратно к саду, к свету и ночному воздуху, вглядываясь за порог, будто не совсем решался выйти.
— Запаха больше нет?.. — спросил он, всё ещё глядя вперёд. — Можно прям выходить?
Для верности он глубоко вдохнул, но непроизвольно чуть закашлялся.

- Да. Можно выходить. Я поставил купол. Теперь у нас фильтрация воздуха везде. Завтра можно будет открыть окна.- наверно, это хорошая новость.
Леж был доволен результатом своей работы. Осталось показать Тиру задний двор. А там было на что посмотреть. Клумбы у входа, это была прелюдия к сказке на заднем дворе. Магические бусины, так правильнее всего на звать то, что получилось из остатков магии, были разбросаны в траве, они цеплялись к веткам кустов и деревьев, подсвечивали цветы. Для полного эффекта не хватало призрачных ночных бабочек и фей каких- нибудь.
Смелость дракона немного удивила, но совсем немного. Пережив и переварив вчерашний вечер, мужчина ощущал присутствие парня иначе, словно так и должно быть. Легенда о племяннике и дяде рушилась на глазах. Скорее близкие друзья, а то и любовники. 
Ужин получился поздний. Свежий салат, белый рис, жареные шарики из теста с разной начинкой и соусами и шашлычки из курицы. На десерт гомункул предложил сладкий лед с сиропом из вишни.
- Тиру, как прошел день? Ты там в пыли не задохнулся?- интересуется Леж. Ему хотелось послушать что там интересного откопал любознательный сосед.
После ужина надо было принять душ, как минимум, а лучше еще и покиснуть в воде. Что и было сделано.
И вот эти двое снова в том же источнике, на тех же камнях. Только теперь гомункул сидит в пол оборота к Тиру. Его рука гладит лицо молодого дракона и намерения у мужчины совсем не невинные. Он пользуется тем, что дракон сам попросил научить его. Вот он медленно и побуждает к уроку, хотя сам не отдает в этом себе отчета.
- Тиру, я могу поцеловать тебя?- спрашивает. А что делать, когда хочется? Только спросить разрешение. В этом моменте фармацевт прекрасно понимал чего хочет. Конечно, если откажет, будет не приятно, но не смертельно. С другой стороны будет повод подумать о завтрашних задачах.
После услышанного рева мысль о живом существе под деревней не выходили из головы. Было впечатление, что вся эта дрожь и тряска была не из-за землетрясения локального типа, а из- за перемещения чего- то очень большого. Пускай звучало страшно, и все равно оно большое, живое и вполне может быть, что является проблемой местных.

Тиру не стал говорить Лежу, что после недавнего выхода наружу у него снова заломило горло. Незаметно, вроде бы несильно - тонкий дискомфорт, прерывающий дыхание сухими, короткими покашливаниями. Но после горячего чая и еды становилось легче, настолько, что можно было и вовсе забыться, беззаботно беседуя с фармацевтом, словно ничего и не было.
— Да, ещё немного - и я бы привык к постоянному чиханию! — с нарочитой бодростью сказал он, откидываясь на спинку стула. — Хорошо хоть скоро можно будет открыть окно. Хотя... мне всё же больше нравится читать, сидя где-нибудь на траве..
Тиру вдруг осёкся, на долю секунды смутился, точно понял, что проговорился - выдал, чем на самом деле занимался наверху, пока Леж, возможно думал, что он трудится над уборкой. Парень тут же попытался замаскировать неловкость, закашлявшись в кулак.
— Кхе-кхе! Я хотел сказать - когда всё будет убрано, я бы с удовольствием читал в твоём чудесном саду. Правда, Леж. Очень красиво вышло.
Дракон взглянул в сторону окна, за которым были разросшиеся зелёные клумбы, где распускались редкие травы и кустики - всё уже начало напоминать место, в котором хочется остаться. Хоть ненадолго. Хоть выдохнуть.

— Кстати, — вдруг вспомнил он, немного мягче, - я там нашёл что-то вроде дневника. И ещё старую домовую книгу - похоже, прошлый владелец дома записывал туда всё подряд.
Тиру помолчал, покосившись на чай, который остывал в кружке.
— Может, ты хотел бы их прочитать? Просто... там он тоже описывал симптомы болезни. И, кажется, они немного отличались от моей прошлой. Кхм.
Он снова кашлянул - почти машинально. Но уже не стал прятать в этом смущение. Просто отпустил это, как и многое последнее время. А мысли тем временем тихо уплывали куда-то дальше - за пределы дома, чая и дневников. Туда, где тревога всё ещё сидела в груди, никуда не уходя, пусть даже и пряталась за шуткой, книгой или улыбкой.

---

Немного расслабится можно было еще в открытом источнике. Горячая вода приятно щекотала кожу, окутывала паром, который поднимался лёгкими завитками, будто кто-то рисовал на воздухе невесомые узоры. Вода обнимала тело, забирая усталость, а рядом - тишина, прерываемая только тихим дыханием и редкими всплесками. Леж сидел вполоборота, неподалёку, и время от времени осторожно касался его лица Тиру - подушечками пальцев, будто проверяя, не ускользнёт ли это тепло. Дракон не возражал. Напротив - улыбался, как ленивый кот, гревшийся на солнце. Когда же от фармацевта прозвучал смелый вопрос - Тиру чуть отстранился, но не для того, чтобы уйти, а чтобы... придвинуться ближе. Совсем немного, но достаточно, чтобы подбородок почти лёг на грудь Лежа. Чтобы дыхание ощущалось на коже.
Он заговорил низко, почти мурлыча, с мягкой, ленивой улыбкой:
— Можно... Но, это уже будет третий раз, когда ты меня целуешь, — Тиру вскинул взгляд снизу вверх, с тенью кокетства. — А я всё ещё не понимаю...
На секунду он замолчал, будто прислушиваясь к себе, и тихо добавил, почти шепотом:
— Словно что-то делаю не так. Может, ты мне ещё и расскажешь, как правильно?
В голосе не было упрёка. Только лёгкая игривая растерянность - настоящая, не притворная. И это было то безоговорочное доверие, которое он мог себе позволить.

Леж предполагал, что Тиру наверху занят совсем не уборкой, но это было не принципиально. Пусть читает вместо уборки, рано или поздно уберет или просто вытрет пыль собственной одеждой. Потому эта тема была закрыта.

Чувствовать пальцы на коже было приятно. Юноша подвинулся близко, теперь нос улавливал запах волос, а лицо было так близко, что удерживаться было тяжело.
- Тиру, тебе неприятны поцелуи со мной?- решил уточнить мужчина и остановился еще до совершения движения- Ты просил тренироваться в поцелуях...- замялся, засомневался, что правильно понял прошлым вечером просьбу. Сделал вид, что ничего не происходит- Не понимаешь? Думаю, что это, скорее не понимание техники и тут просто нужна практика, а техника довольно проста. Не волнуйся. С тобой все хорошо. У тебя маловато опыта, да и целовал ты человека, который тебе не нравится в романтическом плане. В такой ситуации сложно прочувствовать весь процесс. Будь у тебя девушка или парень, было проще и понять и объяснить. Но пока имеем, что имеем- улыбнулся и, чтобы не объяснять на пальцах, Леж материализовал две человеческие головы. Это были макеты, без крови и радости расчлененки. Магией он приблизил их и головы начали целоваться. Без эмоций, только механические движения- Обрати внимание, губы двигаются практически синхронно, захватывая губы партнера по очереди. Рот приоткрывается не широко. Поцелуй должен быть плавный и мягкий, иначе челюсти могут начать болеть. Вот, смотри- движение ладони и теперь обнажены мышцы и суставы, манекен широко открыл рот и на этом моменте началось замедление- видишь, в этих случаях происходит перерастяжение мышц- сустав трещит и заскакивает- вот- пальцем показывает, что сустав вышел из углубления крепления- это бывает довольно болезненно, когда сустав возвращается на место, ощущения не из приятных. Они кратковременные, но в поцелуе важен каждый момент. Теперь посмотри, как поцелуй происходит с эмоциями.- движение ладони и вот демонстрация эмоционального поцелуя- движения более активные, словно добавилось страсти.- Обрати внимание, что техника сохраняется- Леж увлекся, теперь дракону придется некоторое время возвращать его в реальность с урока анатомии поцелуев.- Видишь? Рот открывается не широко и губы расслаблены.- привычное движение, губы макета напряглись и поцелуй стал угловатым, жестким и потерял как эстетику, так и страстность- А при напряжении получается так себе. Потому, губы в поцелуе должны быть расслабленными, а рот открываться не широко. Теперь идем дальше.- движение ладони и макеты были в разрезе. Было видно движение губ и языка- Стоит обратить внимание также, что быть слишком напористым в поцелуе не стоит- показывает пальцем линию зубов- если перестараться, то можно удариться зубами. Это не слишком катастрофично, но портит все на корню. Удар может быть неприятным и даже болезненным, потому лучше с этим аккуратно быть.- Языки макетов переплетались в танце- движения языком тоже стоит производить аккуратно. В первую очередь в интересах собственной безопасности, чтобы не происходило прикусов партнером.- демонстрация прикуса языка манекенами.- Глубокий поцелуй лучше использовать с тем, кого ты знаешь хотя бы немного. Такое происходит далеко не всегда, но лучше знать, чем потом вляпаться.- развеял демонстрационный материал, помахав рядом с ними рукой, словно прогоняя мошек.- Тиру,- Леж смотрит перед собой. Он уже уселся спиной к борту источника. Он не питал надеж, что вчерашняя просьба была серьезной. Даже наоборот. Успел убедить себя, что вчера он все неправильно понял, второй поцелуй произошел из-за вежливости дракона, который не посмел отказать. А романтическую симпатию он вообще придумал. В моменте вылетело из головы, что сегодня от Тиру был чмок и не в щеку, а именно в губы.- Ты все делаешь так, я так понимаю, что в твоем окружении не было тех, кого бы ты хотел целовать, от того мало практики. Когда найдется тот, кому ты захочешь дарить свои поцелуи, то вся теория сложится в голове и целоваться ты будешь очень хорошо. Так что не сомневайся. У тебя все обязательно получится- улыбается дракону и треплет по голове. Я пойду приготовлю что- нибудь попить- говорит гомункул и встает из источника. Привычно заворачивает бедра в полотенце и выходит из купальни. В комнате для переодевания одевает майку и короткие шорты, в которых будет спать и шлепает босиком в комнату.
Утром нужно доделать дом, если восстановление за ночь пройдет хорошо и провести анализ набранного материала- размышлял мужчина, стараясь отвлечься от Тиру. Он хотел его во всех смыслах и не скрывал от себя истинные желания. Но надо было помнить, что парень не опытен и первый насильственный опыт сломает ему всю дальнейшую жизнь, потому нужно беречь невинное создание. Тряхнул мокрой головой. Капли рассыпались по полу кляксами.
- Так, а где рецепт восстанавливающего зелья? Где- то он у меня был- открывает библиотеку и засовывается в нее до половины. В доме только пояс и ниже.- Так. Зелья и составы. Рецептура. Фарма...не то. Древние составы восстановления. Хм- листает перечень- Не, не то...Да где же эта брошюрка? Куда я ее запихнул.- взгляд скользит и цепляется за пушистый блокнот, в котором что- то торчит. Наклоняется.- Вот оно. Зараза. И ради тебя мне пришлось перерыть полку- Возмутился и нашел нужный рецепт. Состав был простым, но вонючим. Тяжелый вздох, но что делать. Если не восстановится, то будет печально. 

Спойлер

Не восстановится

Из еще одного отделения своего магического хранилища начал доставать баночки, скляночки и пузыречки. В состав входило 15 трав, и по 8 типов соков и экстрактов. Весы тоже были извлечены из хранилища. Вода зашумела, нагреваясь. Каждая травка взвешивалась до сотых грамма, забрасывалась в соответствии с последовательностью рецепта. После нагрева туда накапал соки и экстракты. В комнате начало не то, что пахнуть травами, а вонять ими, словно только что произошло окуривание помещения от паразитов. Леж срочно открыл окна.
- Фу. Ну почему самые эффективные средства такие вонючие?- вздыхает. На вкус этот восстанавливающий чай был не лучше запаха, но выпить его надо было медленно и теплым. После чего лучше не есть, а если и есть то не ранее, чем через 2-3 часа. Горечь на языке остудила страсть, которая поднялась в купальне, успокоила напряжение. Конечно, если сейчас что- то начнет происходить, то реакция будет незамедлительной, однако на данный момент тело ничем не выдавало, что буквально секунду назад, до глотка питья, тело было в полной боевой готовности.

В который раз Тиру пожалел, что послушал тот дурацкий совет из заумной биографии дракона-ловеласа. Написано было с пафосом и бесконечной самоуверенностью: «Попроси помочь, разобраться в чем то - и в твоем партнере проснётся пылкий наставник». И дальше шло про трепетные касания, утончённые обжимания и прочее, весьма образное, но подозрительно без конкретики. Тиру сперва отнёсся к этому как к курьёзу, но, решил применить это наставление: а вдруг сработает?

И вот - он рискнул. Выбрал момент. Поза, тон, фраза - всё было выстроено по инструкции, с той самой невинной улыбкой, с которой дракон-ловелас якобы завоёвывал половину материка. А в ответ... Кажется, в голове Лежа это прозвучало как-то так: «Замучал ты меня своими поцелуями! Давай, расскажи это нормально, с демонстрацией!»
И демонстрация последовала. Тиру не успел отреагировать. А потом - уже не знал, как. Он слушал. Смотрел. Запоминал. На двух головах-манекенах - что, признаться, сбивало настрой, но, увы, срабатывало. Это было... познавательно. И в какой-то момент - даже увлекательно. Если бы не пылающие от стыда уши и не отчётливое осознание того, что с флиртом он, мягко говоря, облажался.

Он прикусил язык, плечи чуть опустились, и, кажется, уже слишком поздно - и слишком тихо - прошептал хрипловато:
— Я не говорил, что мне неприятны...
Он смотрел, как Леж что-то объясняет, с серьёзностью анатомического лектора, и невольно улыбался, даже если улыбка была чуть кривой. Это помогало отвлечься. Помогало не думать что возможно его обидел. Но в голове всё равно формировалась запись. Чёткая, осторожная. Почти как закладка между страницами: "Фармацевт не понимает заигрываний. Или не хочет? Не любит себя? Или не воспринимает меня всерьез?" Тиру мысленно подчеркнул, обвёл рамкой. И... отложил. Впереди был вечер. И, возможно, ещё один шанс - уже без чужих советов.

Тиру вернулся в комнату, переодевшись. Волосы ещё были влажными, и он машинально растирал их полотенцем, идя через тёплый пол к кровати. Уселся, с лёгким выдохом, поджав ногу и продолжая вытираться, не отрывая взгляда от фармацевта. Леж колдовал над чем-то странно пахнущим, едва уловимо пряным, но с лёгкой горечью на конце. Движения его были привычно сосредоточенными, почти медитативными - как у человека, который знает каждую грань в своей работе и не нуждается в лишних словах.

Тиру молчал. И впервые за долгое время действительно вслушивался в себя. Нечёткие, беспокойные мысли крутились в голове. Слова Лежа - брошенные мимоходом, может быть, даже неосознанно - застряли в нём острой занозой: «будь у тебя девушка или парень».
Будто сам он был чем-то слишком неопределённым. Будто всё, что происходило между ними, можно было обесценить одним только "если бы". Будто Тиру мог поцеловать кого угодно - просто из интереса.

Он дожидался. Не знал - чего именно. Но когда Леж, закончив варку, сам выпил зелье и на секунду опустил плечи, Тиру поднялся. Бесшумно, легко, как тень. Дракон подошёл сзади, проскользнул под локтем, почти кошачьим движением оказался ближе, и тихо сказал:
— Мне приятно целоваться с тобой. Не вообще. Не с кем угодно. С тобой.
Голос его был ровным, тихим, почти шепотом - но предельно искренним. Парень оказался между Лежем и его столом, встал, не торопясь, глядя снизу вверх - взгляд тёплый, просящий. Не напористый, не требовательный. Он просто хотел, чтобы его поняли. И спросил, так просто, что от этого внутри что-то сжималось:
— Можно я тебя поцелую, Леж?

Варево было таким противным на вкус, что гомункула от пары глотков прямо покорежило, на глазах выступили слезы от горечи. Когда же получилось проглотить эту гадость, плечи от облегчения опустились
- Боже, какая же мерзость это ваше восстановление. Создатель сам пробовал какую гадость придумал?- проговорил он. А впереди еще целая чашка. Поморщился и снова вздохнул. А что делать, когда до обморока от истощения всего пара заклинаний низкого порядка? Чашку поставил на стол. Выпрямился, потянулся, отведя руки за спину и снова коснулся стола. Он смотрел в темноту, что нарушалась огоньками светлячков.
Тиру появился перед ним внезапно, мужчина почувствовал только скольжение по руке и приподнял ее, пропуская движение.
- Тиру?- удивленно моргнул. Признаться, он не ожидал так дракона так скоро. Предполагалось, что мальчик еще поплещется в горячей воде, но он пришел.- Не ожидал...
Слова дракона были не понятны. Не в смысле, что не понятен был смысл, а вот посыл да, не понятен. Леж чувствовал эти слова, как извинения за слова в источнике.
- Спасибо.- отвечает довольно сухо.- Не принимай все близко в сердцу.- попытка перевести разговор куда- нибудь в другую тему, чтобы самолюбие не обратило внимание на глубокое чувство грусти, что пряталось там, глубоко внутри.- Когда ты встретишь того самого человека или того, что отзовется в душе, у тебя все получится- потрепал по голове, улыбнувшись. На этот раз улыбка была более сдержанная. Она была теплая, практически ничего не изменилось, только просочилась грусть из той самой глубины.- Так. Нужно сделать тебе что- то попить после купания...- только вместо ответа был задан вопрос, который поставил фармацевта в тупик.
Можно я поцелую тебя, Леж
Повисла пауза. В купальне было очень отчетливое ощущение, что поцелуи с ним неприятны и будут лишними. И теперь этот вопрос. Гомункул поджал губы, отвел взгляд и отстранился.
- Давай, я лучше сделаю для тебя чай с молоком. У меня есть отличный черный чай.- И сбежал в сторону кухни.
Зачем он это делает.- думает мужчина, заваривая чай. Горячая вода была, потому что вместе с зельем восстановления кипятилась вода для горячих напитков.- Он же сказал, что я его ничему не научил и не объяснил. ну да, преподаватель их меня так себе. Образования явно не хватает- покосился на дракона, что стоял у стола и выглядел растерянным- Он так извинялся или хотел пошутить? Так себе шутка, жестокая. Я же не гадости делал, за которые надо унизить в качестве мести...-тут он осекся в собственных мыслях.- Хотя, очень вряд ли он станет унижать и насмехаться. Он так извиняется. Такие, как он, слишком чистые, чтобы делать такое с тем, кто вылечил его. Да и не ссорились мы. А с другой стороны...- вздыхает- мои ожидания слишком преувеличены. Тиру- дракон, а значит имеет звериное чутье, а это значит, что он чует мою искусственность. Чует, что я не настоящий.- снова вздыхает- Все как обычно. Я снова придумал себе черти чего и сам же расстроился. Сам придумал, сам обиделся. Детский сад какой- то- тряхнул головой.
Спустя пятнадцать минут холодный чай с молоком был готов. Леж принес чашку дракону.
- Вот, держи- привычно улыбнулся. Для себя взял чашку с гадостным на вкус зельем и сел на кровать. Потом взглянул на Тиру, словно ничего не произошло, вспомнил о просьбе поцеловать- Ой, Я же забыл- поцеловал Тиру в щеку и вернулся на кровать.- Как чувствуешь себя после трудового дня и ванны? Правда, приятные ощущения? Сегодня спать будем, как сурки.- нейтральная беседа должна была уменьшить напряжение и увести разговор куда- то в сторону книг.- Кстати, Тиру, ты говорил, что нашел дневники и журнал. Ты их читал? Там есть что- то интересное?
Сбежать- самый простой способ не решать ситуацию и не устраивать конфликты, а когда это касается чего- то такого чувственного, то побег отодвинет решение, а на утро никто и не вспомнит о случившемся. Тем более, что завтра много работы. Фармацевт часто использует побег, когда происходит что- то непонятное и для него неопределенное, как сейчас. Лучше сохранить добрые дружеские отношения, чем испортить все бракованной романтикой, да еще такой, которую придумал сам и которая к адресату чувств не имеет никакого отношения.

Это чувство было знакомым. Растерянность, будто кто-то только что выдернул из-под ног опору, пусть и тонкую, не слишком надёжную - но важную. Почти такую же, как в купальне, когда слова остались в воздухе, а тишина легла между ними тяжелым, недобрым пониманием: он был не понят. Не услышан. Но теперь всё было иначе. Это уже не был флирт - не игра. Это было почти признание. Пусть неловкое, пусть не до конца оформленное, но - настоящее. Что-то трепетное, ещё крохотное, как первый росток, только вынырнувший из земли к солнцу... и вот по нему прошлись.
"Спасибо", - сказали ему. И улыбнулись. Потрепали по голове. Как драконёнку. Как ребенку, который сказал глупость, но милую. Как шутнику, который заигрался. А ведь он не шутил.

Тиру хотел что-то сказать. Хотел перехватить взгляд, голос, движение. Хотел не дать этой лёгкости раздавить всерьёз произнесённое. Но смог только - кашлянуть. Сдержать рвущийся ком. Тело вздрогнуло само, плечи дернулись чуть ближе к себе. Опять засвербело в горле - на этот раз, кажется, от обиды, такой тихой, что даже не сразу понял, что это она. Что это не болезнь. Просто - боль. Он глубоко вдохнул. Медленно. "Так нельзя," - прошелестела мысль внутри.
 Он взрослый человек. Дракон, да, но и человек. Он чувствует, говорит, ищет, тянется. И если Леж не слышит, не верит, не хочет смотреть - значит, Тиру должен сказать это сам. Снова. Прямо. Без смятой улыбки и осторожных слов. По-настоящему. Как взрослый говорит другому взрослому.

 Парень поставил чашку на стол, тихо. В спине всё ещё стояла лёгкая дрожь, но он не позволил ей превратиться в шаг назад. Тиру не опускал глаза. Его взгляд, всегда немного мягкий, почти задумчивый, игривый, теперь был ясным и спокойным, как озеро в затишье перед бурей. Он подошёл к Лежу, который сидел на краю кровати с чашкой в руках, будто прятался за ней, делая вид, что всё в порядке. Что ничего не было. Что это был просто вечер, как любой другой. Дракон сел на пол, рядом. Молча, неторопливо. Осторожно опёрся плечом на колени Лежа - как будто искал тень под деревом в полдень, в зное, и нашёл её. Его прикосновение было лёгким, не требовательным, но отрезающим путь к отступлению. Он был рядом. Был здесь. И не собирался делать вид, что ничего не чувствует.
— Почему ты так сказал... — голос прозвучал почти шёпотом, будто боялся вспугнуть. — Про "того самого"? Почему ты решил, что ты не можешь быть "тем самым"?

Он смотрел на Лежа снизу вверх, прямо, серьёзно. Без тени прежней мягкой улыбки. Никакой застенчивости, никакой игры - в этих глазах сейчас было только желание быть услышанным.
— Мне... очень хорошо рядом с тобой. Ты симпатичный. Ты умный. С тобой интересно говорить, интересно слушать, быть рядом. Ты очень интересный, Леж. Я хочу быть рядом.
Он прижался чуть плотнее. Не требовательно - просто так, чтобы почувствовать, что человек, к которому он обращается, здесь. Никуда не убежит если действительно не захочет.
— Или ты думаешь, если я выгляжу моложе, если я ещё мало знаю о поцелуях, сексе, и разных элементарных вещах - это значит, что я... не до конца сформировавшийся человек? Что я не знаю, чего хочу?
Его голос не задрожал, но стал чуть ниже, тягучее. В этих словах не было обвинения - только открытое, тяжёлое, уязвимое "почему". Эта мысль обжигала, вызывала тягучее чувство обиды, похожее на горячий ветер в горле, но проговорив её, он будто сбросил первый пласт боли.
— Ты не веришь, что я говорю серьёзно? Я же не шучу.
Тишина. Но она уже не была глухой. Это была живая, теплая тишина, где можно было услышать дыхание. Биение сердца. Молчащую, но напряжённую связь.
— Я... правда не знаю, как всё должно быть. Как правильно говорить такие вещи... Но я точно знаю, что не хочу, чтобы ты уходил от темы. Скажи мне честно, пожалуйста, что ты чувствуешь. Я ведь нигде тебя не обидел, правда?
Он всё ещё смотрел в глаза, и теперь в этом взгляде было всё: неуверенность, сдержанная обида, страх быть непонятым - и вместе с этим неумолимая, взрослая серьёзность. Он не хотел жалости. Он хотел ответа.

А Леж думал, что все так славно и уместно. Он думал, что все так и закончится. Ха. Наивный. Похоже, все только начинается. Под гладкой и тонкой кожей, за этими яркими глазами был не человек, и не ящерица маленькая такая, миленькая. За всей этой, кажется, подростковой изящной внешностью стоял дракон, что в 4 раза старше гомункула. Юный вид вводил мужчину в заблуждение и постоянно съезжал на ссылки по возрасту. И тут прилетела птица обломинго и поклевала все до чего достала, а шея у нее длинная.
Когда надежда расцветает в сложной ситуации, ее гуманнее пристрелить первой, чтобы не мучалась. Фармацевт этого не сделал, а от того был совсем не готов к тому, что мягкий Тиру проявит совсем не мягкую настойчивость. Спрыгнуть с темы не вышло.
- Ну...Ээээ...- гомункул попытался отодвинуться, только двигаться было некуда, мешало изножье. Да и парень уже оперся на бедро мужчины. Прямой вопрос выбил из- под ног землю. Ему никогда не задавали таких вопросов, да и бесед таких, как с Тиру, вести не доводилось. Ответить можно было не точно и размазав все тонким слоем, вот только прямой взгляд, что постоянно охотился за взглядом гомункула, свидетельствовал о том, что такой ответ не устроит, обидит и ему еще раз зададут тот же вопрос. Отвечать дважды ну совсем не хотелось. Это была зона личных чувств и соображений, а сейчас это будет неловко, больно и вообще. Почему нельзя все оставить как есть? Наверно потому, что у ног сидит совсем не Леж, а другой человек и без объяснений ничего не поймет. Тяжелый вздох. Как перед прыжком в воду.- Наверно потому, что я не тот самый.- нервозно улыбается- В ванной ты сказал, что я целовал тебя уже три раза. Звучало это так, словно тебе надоело или не нравится. Вот я и подумал, что такой близкий контакт тебе не приятен, а просьба научить была озвучена в порыве момента интереса. Потому...- нервно повел плечом- как- то так- делает глоток своего чая и морщится, глотает с трудом. А потом тише, почти шепотом, добавляет- Я не могу быть тем самым, ведь я даже не живой.- улыбка разочарования. Не хотелось об этом говорить. В голове, словно острым ножом отрезали до и после. До сказанного и после. Теперь дракону не то, что целоваться, разговаривать противно будет. И убежденность в этом имеет обычные, банальные корни- детство. Эта фраза прозвучала громче, в попытке перекрыть сказанное почти шепотом.- Собственно по- этому я так и сказал. Я подумал- нарочно упускает "почувствовал", чтобы удержать себя на грани хорошего настроения, хотя самого досада так и поедала. Хотелось сказать "да потому что ты мне нравишься, а твои слова меня ранили и я был уверен, что противен тебе", но чтобы Леж и такое сказал Тиру? Да ни за что. Он от стыда помрет. Сказать это такому нежному парню, как Тиру эту фразу...И гомункул, как последний трус, сбежал от собственных чувств.- что не приятен тебе.- еще забыл добавить " Ну, я в моментах замешательства теряю мозги и совсем не в курсе, что драконы слышат даже шепот". Немного краснеет и отводит глаза. Пытается по крайней мере. И ничего не получается. Дракон все равно ловит взгляд и заглядывает в глаза, словно видит мужчину насквозь, читает мысли. Глядишь и до чувств доберется и что тогда делать?
Еще один глоток. Даже не заметил, что напиток остыл и стал еще более горьким. Похоже, Леж так растерялся от настойчивости соседа, что ничего уже не замечал вокруг. А на него смотрели совсем не подростковые глаза. Это были темные ясные глаза мужчины, которому повезло сохранить свежесть юности. В них не было мудрости веков или бремени опыта, но был живой интерес к жизни, знания, проверенные на практике, и попытка понять сидящего рядом, донести свои мысли.
Леж судорожно вздыхает. Он понимает, что этой ночью от беседы не отвертеться и его спрыгивания с темы уже не прокатят, даже если попробовать. Рядом с ним сидел взрослый, настроенный на разрешение ситуации, которая натянула, готовую порваться струну. Фармацевт активно пытается поддерживать непринужденный вид. Зато сердце несется впереди паровоза, ладони потеют, нервозность слишком очевидная. Ощущение, что серьезный разговор перед расставанием. Когда эта мысль оформилась, сердце ухнуло куда- то в пропасть и наступила пустота. Звенящая, морозная, холодная до такой степени, что трудно дышать. Медленный вдох, чтобы убедиться, что реальность не отпустила. Моргнул. Улыбнулся. Да, Леж все еще не понимал, в упор.
- Эээ...- от слов, что Тиру хочет быть рядом стало теплее и немного прояснилось, но так ничего и не дошло.- Я рад, что тебе интересно со мной, Тиру.- хотя бы на это я способен. Уже хорошо- говорит сам себе- Ты можешь оставаться в этом доме сколько угодно. Заклинание и на тебя настроено, так что ты можешь приходить или оставаться тут. Я буду рад- нет. Он все еще не понял. Переключение произошло мгновенно и теперь крутилось вокруг фразы, что дракон хочет быть рядом. Вот только не факт, что он хочет быть рядом, как сосед, но помним, что гомункул все еще бегает от собственных чувств и старается игнорировать практически очевидные смыслы того, что ему говорят. Игнорирует, не верит, не хочет верить, чтобы потом не было так больно.
И снова Тиру говорит, и снова фармацевт его неправильно понимает. Тон он слышит, содержание слов тоже, но не может соединить из в целое. Слова звучат иначе, словно юноша упрекает его и Леж начинает возражать, пытаясь сказать
- Нет- нет, Тиру что ты. Я ни разу не думал, что ты какой- то не такой. Ты милый и...- "А Тиру 127 и он старше тебя. Ха-ха-ха" проносится в голове злобная мысль, показывая язык. Трет лицо ладонью- да, ты выглядишь очень юным. Прости, я совсем забыл, что ты гораздо старше меня- на мгновение появилось замешательство и стало очень неловко. То- есть, получается, что это он унизил дракона, считая его совсем ребенком?- Тиру, боже, прости меня. Я совсем не хотел обидеть тебя. И я, признаю свою ошибку, совсем забыл, что ты уже очень взрослый. Прости.
Мужчина терялся и в собственных чувствах и в ситуации. Он не знал, что делают, когда оказываются прижатыми к стенке. Приходилось медленно и со скрипом признавать свои чувства и эмоции. Они отражались на лице пусть и вяло из-за истощения магии, но прочитать их становилось все легче и легче. Сейчас Леж выглядел расстроенным и растерянным. Он не знал, что сказать. Сейчас в голове роились мысли о том, что он обидел Тиру, при чем незаслуженно, что обидел его чувства и вина начинала прорастать. Даже настоящие листочки появились. Однако, где- то там далеко при далеко в сознании появилась малюсенькая, точка надежды, что "Я хочу быть рядом"- это не про дружбу, а про "Ты мне нравишься и приятен мне". Правда, эту точку сразу смели в угол и прибили веником, а она упрямо светилась, даже веник сожгла.
Повисла тишина. Она была страшнее слов. Еще глоток горького лекарственного чая. Этот вкус возвращал ясность ума на короткое время и ни капли не помогал. Во- первых, он остыл, а во- вторых, нормальные люди принимают его при истощении магических сил в спокойной обстановке, а лучше, если будет какая- нибудь радость, тогда он сработает. А это лечением совсем не выглядит.
- Нет. Ты меня не обидел- замахал рукой фармацевт. Он снова пытался ускользнуть, только на этот раз у него не хватило сил, что- то сломалось. Его взгляд снова поймали. Глупая улыбочка, которую так старательно изображал попаданец на лице, стекла, как асфальт по весне. Опускает взгляд. Голос тихий, тон ровный и грустный- Нет, Тиру. Все в порядке. Ты меня не обидел. Это я все неправильно понял с самого начала.- И еще один глоток напитка. Морщится. Горько.

Тиру почти лежал у него на коленях, как будто всегда принадлежал этому месту - не навязчиво, не требовательно, а просто по-естественному, как будто в мире были вещи, которые просто должны происходить. Щека его покоилась на бедре Лежа, и он молчал, наблюдая за ним снизу вверх: за каждым движением, каждым морщинкой, за тем, как тот пытался подобрать слова, с трудом складывая из них смысл, словно сам не верил в произнесённое. Где-то между фразами проскакивала грусть, где-то - тихое, почти незаметное обречённое принятие, как у того, кто давно смирился с тем, что ничего хорошего в его сторону не бывает. Иногда - холод, будто заранее готовился к отстранению. Тиру слушал. Не перебивал. Только дышал рядом и чувствовал, как от каждой неуверенной интонации в груди у него разгорается желание вытянуть Лежа обратно - к жизни, к теплу, к себе.

— Почему не живой? — наконец, тихо спросил он, не поднимая головы. — Леж, ты же так же, как и я, дышишь. Мыслишь. Разговариваешь со мной. Чувствуешь. И я знаю, что я тоже тебе нравлюсь. — Он медленно поднял руку и приложил ладонь к его груди, туда, где ровно, упрямо билось сердце. — А это значит, что ты живой.
Тиру задумался, хотел было еще раз объяснить, что ему правда нравятся поцелуи Лежа, но решил что позже принесет и покажет ему ту книгу, с которой родилась та неловкая ситуация.

Парень наблюдал, как лицо фармоцевта кривилось от вкуса своего зелья. Он смотрел на это, и вдруг улыбнулся - не издевательски, не насмешливо, а тихо, искренне. Вновь ощутив трепетное, нежное чувство, теперь осязаемое, отчетливое как никогда. Как же оно проскользнуло к нему, замаячило перед глазами, а главное, откуда оно началось? Откуда пришло - незаметно, сквозь будни. Когда он впервые растерялся от прикосновения ко лбу, от объятий сквозь сон. Когда отвлекался, читая и вдруг вспоминая, что нужно срочно привести в порядок мансарду - потому что вдруг мог зайти Леж. Когда, только выйдя из дремы, он слышал его шаги на кухне, и это казалось важнее, чем собственное утро. Когда в саду, полном цвета и запахов, он смотрел не на цветы, а на того, кто стоял рядом. Это было не про страсть, не про жажду. Это было про свет, который тянул к себе. Про тепло, к которому хочется возвращаться.

Дракон поймал ладонь Лежа. Осторожно, мягко, но не выпуская. Пальцы у него были тонкие, чуткие, будто созданные для того, чтобы держать хрупкое. Тиру разглядывал их, перебирая медленно, почти задумчиво.
— Знаешь, — начал он негромко, — мой наставник как-то сказал... Ты можешь смеяться, но я почему-то верю, что это правда. Он говорил: первая любовь у зелёных драконов - самая сильная. Самая крепкая. И ты сразу поймёшь, что это она.
Парень поднял взгляд. Прямой, серьёзный, почти пронзительный. Без улыбки. Без игры.
— Мне кажется... я понял.
Он смотрел в глаза Лежа, в эти хищные, опасные глаза, за которыми таилась боль и недоверие. И видел в них что-то гораздо большее.
— Ты мне не просто нравишься, Леж.
Он поднял его ладонь к своим губам и коснулся её медленным, невесомым поцелуем, будто запечатывал клятву. И в этом прикосновении не было игры. Только чувство, простое, прозрачное, несущее в себе слишком много.
— Я тебя люблю.
Пальцы его всё ещё были в его руках. Он не отпускал их, глядя прямо, с той редкой упрямой серьёзностью, в которой не было места ни шутке, ни притворству.
— Не веришь? А я буду тебе повторять это постоянно, пока не поверишь. Я люблю тебя, Леж Гоцц.
Тиру медленно приподнялся, опираясь на его колени, пока не оказался наравне с ним. Всё ближе, так, что дыхание касалось губ, обжигало, как жар, которого нельзя избежать.
— Люблю, — прошептал он прямо в эти губы и, не спрашивая, поцеловал. По-настоящему.

- Нет, Тиру, я не такой, как ты- вздыхает фармацевт.- Я был создан в лаборатории. Я искусственно созданный. Я не живой...- Вот где- то в этом месте у дракона должно было возникнуть отвращение и он должен был презрительно и брезгливо скривиться и отойти. Так думал Леж. Это в более старшем возрасте он научится извлекать выгоду из своего лабораторного происхождения, даже в некоторой степени гордиться этим. А сейчас он все еще считал себя недостойным внимания и чувств живых, хотя происхождение не определяет жив или нет. И Тиру не согласился с утверждением.
Касание пальцами, потом ладонь на груди. Сердце так колотилось, как у мышки перед смертью, быстро, вот-вот жужжать начнет. Выхода не было. Судорожно вздыхает. А слова дракона звучат спокойно, определяют принадлежность его к миру живых. От этих слов чувство было неопределенное, смешанное. Единственное, что можно было выделить однозначно- благодарность. Леж был признателен молодому дракону за принятие. В груди защемило. Его принимают, даже узнав о происхождении. Опускает глаза. Мужчина смущен и обрадован. Узкие зрачки немного округлились.
- Я благодарен тебе, Тиру- тихо произносит фармацевт и стоило бы заварить новое зелье, беседа же закончилась? Хотелось так думать, от напряжения руки начинали подрагивать. Лежу было тяжело справляться с потоком противоречивых чувств и еще нервозность от беседы. Слишком серьезно получилось, слишком настоящие чувства, слишком настоящая искренность дракона. Этим вечером все слишком.
А Тиру касается рук. Кожа парня немного суше, после пыли и воды руки стоит смазать кремом, гладкая, как чешуйки, что чувствовал попаданец сегодня днем, когда ему помог подняться дракон. Приятные ощущения. Гладит пальцы, переворачивает ладонь вверх, водит по ней пальцем, словно читает линии, а Леж смотрит немного удивленно, он не понимает в чем дело. Усталость навалилась, дрожь практически прошла
- Не знал, что для драконов это так серьезно- механически отвечает гомункул. Он наблюдает за движениями пальцев Тиру. Это расслабляло. Один из немногих приемов, которые расслабляют Лежа качественно и с первого раза- поглаживания или массаж рук. Такие действия успокаивают и убаюкивают, ими даже усыпить можно. Следующие две фразы мужчина пропустил мимо ушей. Он сосредоточился на ощущениях и наблюдаемых действиях, зато четко услышал третью фразу, которая определяла чувства к нему Тиру.
"Я тебя люблю"- словно молния ударила в землю с грохотом взрыва. Эта фраза оглушила. Словно бросили в воду и ничего, кроме пузырьков больше нет. Слов бились в ритме сердца, повторялись снова и снова. Они были однозначны и трактовке подлежали однозначной и выражение лица Тиру, выражение глаз, просто отсекало любые попытки вариативности трактовки.
На дракона смотрели изумленные глаза, даже губы открылись. Леж бы и рад что- то сказать нейтральное, вроде "ты мне тоже нравишься, ты хороший парень", мол, мы друзья и это здорово, но это было неуместно и не правильно. Теперь обещание, поцелуй в ладонь. Нервно раскрывает ее, чтобы не поцарапать длинными ногтями лицо парня и весь съеживается, подбирает плечи, словно боится. Леж действительно не верит тому, что слышит. Он не верит, что сказанное для него, что это не репетиция и он не замена, потому что настоящий объект обожания отказал. Слова предназначались именно ему, Лежу, гомункулу, что рожден в лаборатории. Зрачки расширились. Теперь на Тиру смотрят черные, как у котов глаза, с тонкой золотой каемочкой, удивленные, растерянные. На лице ничего кроме шока нет и губы накрывает поцелуй.
В застывшей тишине звон разбившейся чашки и плеск разлившегося зелья, только никто на это не обращает внимание. Горячий поцелуй, глубокий, мягкий. Руки тянутся к дракону и обнимают его. Леж отвечает страстно, с упоением, словно только что вынырнувший ныряльщик вдыхает жадно воздух. Жар затопил тело, из уголков глаз покатились слезы радости. Да, Леж тот еще плакса. Он прижимал Тиру к себе, а потом уложил на свою кровать. Продолжил целовать, гладить, обнимать. Всхлипнул
- Я люблю тебя, Тиру- отвечает растревоженный гомункул.

Поцелуй начался мягко. Почти несмело. Губы Тиру двигались медленно, вдумчиво, позволяя себе чуть больше - скользнуть языком по губам гомункула, размыкая их, точно уговаривая впустить. Ладонь Тиру легла на щеку Лежа, горячая, ласковая, будто пыталась стереть с него все сомнения, все тени былого страха. Пальцы осторожно скользнули к затылку, запутались в мягких прядях, не позволяя отстраниться, но и не удерживая насильно. Словно просто смахивая прошлую нерешительность фармацевта. Но Леж и не думал отстраняться. Напротив - будто прорвало плотину.

Он ответил, стремительно, пылко, так, будто все эти дни, часы, минуты сдерживал себя. Словно внутри него жил другой, сдавленный голос, просивший, жаждавший, кричавший, но не решавшийся сказать. Поцелуй стал глубже, насыщенней, острее - и в этот самый миг послышался глухой грохот: кружка, выскользнувшая из его руки, ударилась о пол и разлетелась на черепки, став пределом. Меткой того, что возврата не будет.

Руки Лежа потянули его ближе, крепко, будто боялись, что он исчезнет. Поцелуй стал жадным, почти остервенелым, в нём больше не было сдержанности. Лишь голод, накопленный, отложенный, долго откладываемый до этой минуты. Их дыхание смешалось, спуталось, и когда Леж мягко, но уверенно потянул Тиру на себя, укладывая его на кровать, Тиру не сопротивлялся. Он только глубже вдохнул, чувствуя, как обнимают, прижимают к себе, как под пальцами ощущается дрожь, неуверенность и решимость вперемешку.

Тиру лежал на спине, уложенный, согретый руками и весом того, к кому так долго тянулся. Нависающий силуэт Лежа заслонял свет, но не вызывал ни тени страха - только ещё больший трепет, что охватывал изнутри, перекатываясь по ребрам, растекаясь в груди жаром и тихим стоном где-то под кожей. Глаза дракона - широко раскрытые, полные огня и глубины - смотрели прямо, не отворачиваясь, не прячась. Там была вся суть: желание, нежность, дрожащая страсть, что копилась днями. Прерывистое дыхание срывалось с губ - неровное, как шаг в тёмном лесу, но каждый такой вдох вёл только ближе к нему, к Лежу. А когда тот сказал это вслух - признался, дрогнув, но уверенно, - глаза Тиру вспыхнули ещё ярче. Он произнёс свой ответ не сразу - только заулыбался, так по-настоящему, что свет в комнате будто стал мягче. Улыбка не разошлась по губам - она была в глазах, в дыхании, в тихом движении руки, что поднялась и коснулась щеки Лежа. Тепло. Осторожно. Он смахнул тонкие дорожки слёз, и с этой же нежной решимостью прошептал:
— И я тебя люблю.
Слова были не обещанием, не пустым откликом. В них было всё - то, что не договаривалось ранее, что не выносилось на свет, потому что было слишком хрупким. Но теперь - не хрупкость, а прочность. Укоренившееся чувство, пустившее ростки в трещинах между словами, прикосновениями, в неловкости и паузах. Он притянул Лежа ближе, сам прижался теснее, чтобы чувствовать его сердце, дыхание, тепло - всё, что делало его живым. И, отвечая на поцелуи, не отрываясь ни на миг, с каждой новой лаской, каждым движением пальцев, что скользили по телу, с каждым лёгким трепетом в его прикосновениях, Тиру шептал гомункулу на ухо:
— Я тебя люблю, Леж...
Шептал вновь и вновь, не потому что Леж не поверил с первого раза - а потому что хотелось, чтобы он знал. Запомнил. Навсегда.

Стены рухнули. те, за которыми пытался укрыться Леж от собственных чувств. Прошла всего неделя с моменты "приезда" в эту версию Аркхема, а он уже потерял голову от молодого дракона, что случайно, как показалось попаданцу, оказался в той чаще и вывел к поселению. Таких острых и четких ощущений мужчина не испытывал давно, если не сказать никогда. Тело словно пронизывала молния каждый раз, как губы касались губ Тиру. Каждый поцелуй проходился толпой мурашек по спине, в голове радостно билась мысль "Нравлюсь. Он любит меня. Любит". Обостренные в страсти чувства псайкера не нуждались в проявлении, они сами считывали состояние человека на постели. И этот человек говорил правду. Он действительно любит. Сердце заходилось в беге, сбивалось с ритма и пропускало удары, а Леж целовал Тиру. Губы и лицо дракона были обсыпаны поцелуями, потом пауза. Фармацевт смотрел на румяное лицо Тиру. Оно было так прекрасно, свежо и глаза горели огнем.
- Тиру, я хочу быть твоим- говорил мужчина. теперь он не смущается, пускай и тихий голос, определяет свое желание. Губы снова накрывают губы. Поцелуи переходят на ушки. Целует. Немного прихватывает губами мочку, легонько посасывает. Движения медленные и короткие. Поцелуи смешаются по шее. Кончик языка ведет к уху. Возвращается к губам и снова крепко обнимает.
Через ткань шорт легко было увидеть и почувствовать состояние гомункула, он был возбужден. Он хотел Тиру, хоте отдаться ему и быть поглощенным его страстью. Стягивает с парня рубашку. На этот раз поцелуи спускаются по шее к ключицам. У дракона красивые ключицы, тонкие. Целует каждый сантиметр их. Медленно спускается к груди. Целует каждый сосок, обводит его кончиком языка и снова целует. Дразнит языком. Руки в это время гладят дракона. Плечи, руки, грудь, живот, бедра. Обласкан каждый изгиб молодого тела. Леж снимает с себя майку. Теперь тела касаются друг друга кожей. Поцелуи снова возвращаются к губам, тело пылает.
В голове пусто, даже мыслей никаких уже нет, только страсть. Рука скользит по телу Тиру. Нежная гладкая кожа начинает увлажняться от температуры происходящего. И вот низ живота, совсем немного. Ладонь соскальзывает ниже. Под тканью чувствуется крепкая плоть. Смотрит в глаза возлюбленного
- Тиру, ты позволишь доставить удовольствие тебе?- настаивать не стал. Все таки не известно первый это раз или нет. Чтобы не спугнуть и не давить. А пальцы уже начинают ласкать дракона через ткань

Краем сознания - тем, что ещё не до конца растворилось в касаниях и поцелуях, - Тиру отметил, что лекции Лежа... были не напрасны. Особенно та, где тот с деликатной серьёзностью рассказывал о поцелуях. Сейчас - это было как язык, на котором говорил Леж без слов, уверенно, точно, почти сводя дракона с ума.

Тиру пытался отвечать на каждый поцелуй с той же пылкой отдачей - не отступая, не теряясь, а подаваясь вперёд, жаждал близости ничуть не меньше. Пальцы вплетались в ткань, сжимали её на плечах и груди гомункула, цеплялись, будто боялись утратить опору. Но когда тёплое дыхание скользнуло к его уху, а губы коснулись самого края мочки, Тиру замер. Спина дернулась в лёгком судороге наслаждения, громкий выдох вырвался прежде, чем он успел его сдержать, и сам он вдруг понял - нет, до такого мастерства ему еще далеко.

Тело, всегда подчинявшееся разуму, сейчас отзывалось первым - подрагивало, выгибалось, искало, отвечало с такой точностью, что он будто наблюдал себя со стороны. Теплые губы скользнули к ключицам, и язык, проходясь по коже, будто оставлял ожоги, от которых совсем не хотелось спастись. А потом, когда Леж задержался губами на сосках, когда пальцы прошлись по бокам, бедрам - Тиру уже не мог мыслить. Он только чувствовал.

Щёки горели. Даже мочки ушей, казалось, пылали. И в этом не было ни капли смущения - только откровенная, необузданная жажда быть ближе. Он сжимал майку Лежа в кулаках, прижимаясь к нему всем телом, будто каждый миллиметр их соприкосновения был жизненно необходим. Парень не знал, как это должно происходить. Но знал - всё, что они делают, правильно. Настоящее. И хотел только одного - чтобы это не прекращалось.
Но вот гомункул сам снял с себя майку - и только когда, за очередным глубоким поцелуем, срывающим с губ Тиру стон, в котором гомункул позволил им ощутить самое тесное соприкосновение тел, и свое упирающуюся в бедро напряженное естество - только тогда он отстранился, давая Тиру возможность отдышаться.
Парень, как заворожённый, смотрел на обнажённый торс нависшего над ним гомункула, коснулся ладонью его груди, провёл по отчётливым контурам - и за этим сосредоточенным любованием вопрос всплыл внезапно. Ответ вырвался у Тиру с лёгкой робостью, прозвучав коротко:
— Да... что мне надо делать?
Небольшая сбивчивость слов - от мягкого касания гомункула к его паху, но суть ответа говорила сама за себя: это был первый подобный опыт дракона. Однако взгляд Тиру горел - готовностью и тем же возбуждением.

Леж был в раю. Дракон отзывался на каждое прикосновение, на каждый поцелуй. Его тело выгибалось, горело, а стоны. Эти стоны были заклинанием порабощения. Гомункул от этих вздохов распалялся еще больше, сердце заходилось, а дыхание становилось сбивчивее и глубже.
- Тиру- шептал имя любимого- мой Тиру- губы блуждали по телу. Руки касались, гладили, изучали. И Тиру дал согласие. Фармацевт обещал себе остановиться, но не мог. Страсть захватывала, а тело под ним так притягательно, обворожительно, что не то что оторваться от него нет шансов, а даже отвести взгляд. - Просто слушай свое тело.- шепнул мужчина.
Он медленно снимает оставшуюся одежду с юноши. Касается его тела уже немного иначе, нежнее, тягуче, словно накручивает пружину в механизме.
Теперь дракон лежал на середине кровати. Гомункул лежал рядом, опираясь на локоть. Он любовался своим визави. Целовал медленно, нежно, губы Тиру такие сладкие, а кончики пальцев блуждали по телу дракона. Шея, грудь, живот, талия, бедра и теперь рука скользит между ног, по внутренней стороне бедра. Гладит, не поднимаясь нижу, а губы накрывают губы, ласкают шею и ушки. Попаданец уже был практически на пределе. Страсть вскружила ему голову и организм отреагировал, но стоило подождать еще немного.
Рука поднимается по зоне паха, к естеству дракона, которое и без подсказок хозяина отреагировало на ласки. Мужчина гладит ствол кончиками пальцев, медленно, аккуратно, чтобы не поцарапать. Он любуется увиденным. А Тиру для своих пропорций целый богатырь- отмечает про себя, а голос произносит
- Тиру, ты прекрасен- целует губы парня- Ты безупречен - целует. Рука обхватывает ствол и медленно начинает двигаться вверх вниз. От нервозности руки были влажными, но речь шла про удовольствие. Так что Леж остановился, выудил тубу с прозрачным веществом, открыл ее и выдавил на ладонь гель. Он не имел запаха, был прозрачным.
Теперь фармацевт переместился в ноги Тиру
- Разведи, пожалуйста, ноги- это стало ответом на вопрос "что нужно делать?". Гель быстро таял в ладонях. Теперь Леж склоняется над драконом и ладонями наносит гель на грудь, шею, живот, бедра, внутреннюю часть бедра гель, обходя напряженный член. Медленные массажные движения, словно натирает шкатулку из драгоценного дерева. Руки скользят по рельефу мышц. Они видны даже в расслабленном состоянии. Кожа гладкая, как чешуйки и светлая, как жемчуг. На лице блаженство, легкая улыбка, немного на бок склоняется голова. Мягкие движения, бережные, опускаются на бедра, ноги, проходятся по паховой зоне, опускаются к ягодицам, делает круговое движение по сфинктеру, не проникает. Пока что. Гомункул любуется совершенством тела, которое видит, мягкостью румяного от страсти лица
- Тиру, ты совершенен. Знай это- тихо произносит влюбленный мужчина.
Гель впитывался быстро в тело и руки. Когда же скольжение прекратилось, фармацевт опустился ниже и его губы коснулись плоти дракона. Кончик языка медленно прошелся от основания ствола к головке, очерчивая контур головки. Целует и накрывает ртом. Медленно опускает голову, обхватывает языком, гладит, посасывает легонько, поднимает голову и смотрит на дракона. Снова повторяет движения. Опускает голову, гладит член языком, легонько посасывает. Снова целует головку и продолжает ласкать языком. Целует и ласкает, очерчивая вокруг чувствительного контура.
К ласкам члена добавляет пальцы, которые ласкают тестикулы. Мягко поглаживает, перебирает, немного массирует. Некоторое время гомункул воспроизводит это комбо, пока не чувствует на языке каплю, предшествующую финалу. Отпускает член изо рта. Для первого опыта оставит финал без демонстрации глотания. Даже такой отклик может оказаться для Тиру через чур ярким открытием. Рука двигалась вверх и вниз, вторая ласкала яички. Фармацевт кайфовал от выражения лица дракона. Описать это никаких слов не хватит, самое близкое- это волшебно.
Присвоенный дом теперь откликался на сильные эмоции хозяев. Свет был приглушен до света ночника, а в воздухе мерцали блески, что повисли в воздухе.

Тиру непонимающе моргнул, вглядываясь в Лежа, будто те простые слова - «Просто слушай своё тело» - были шифром, который нужно было расшифровывать. Он хотел было переспросить, но дыхание сбилось прежде, чем родилась хоть одна фраза. Всё будто уже происходило само: неумело, но искренне, с той неловкой страстью, которую не притворишь. Последний барьер ткани соскользнул прочь, оставляя тело уязвимым, чужим себе, будто впервые ощутимым в полном смысле. Прохлада комнаты коснулась кожи, и Тиру невольно вздрогнул, но объятия Лежа были рядом - горячие, целеустремлённые, не дающие спрятаться. Он чувствовал пальцы на своей коже: как будто они знали путь лучше него самого. Как будто в них была уверенность, которая передавалась и ему - через губы, ладони, мягкий нажим на бёдра.

Когда рука Лежа скользнула ниже, между ног, Тиру выдохнул, коротко и хрипло, будто из груди вырвалось нечто, чему больше не было сил сопротивляться. Теперь стало действительно жарко. и о холоде не было ни одной мысли. Пальцы парня вцепились в плечи гомункула - крепко, даже болезненно, но без злого умысла. Просто дракон уже не мог себя в этом контролировать. Где-то в этой растерянной пульсации прикосновений, в каждом вдохе и судорожном движении, Тиру начал понимать. Что значит «слушать тело». Что значит - не бояться чувствовать. Даже от малейшего прикосновения ладони Лежа, волна тепла накатывала внизу живота, мягкая, тягучая, будоражащая. И он не хотел, чтобы это кончалось.

Дразнящие касания вдруг прекратились. Неожиданно, почти обидно - как будто кто-то оборвал на самом интересном месте нить, по которой Тиру уже скользил, не оглядываясь назад. Ему казалось, что вот-вот... ещё чуть-чуть - и...
Но вместо этого плечи, за которые он цеплялся, ушли. Гомункул переместился ниже, и Тиру, сбивчиво дыша, приподнялся на локтях, чтобы понять, что происходит. В руках Лежа появился небольшой флакон - будто ничем не примечательный, но в этот момент обретший совершенно особое значение. С мягкой просьбой Леж попросил его развести ноги — и Тиру подчинился. Послушно, доверчиво, почти не думая.

Когда же прохладное прикосновение скользнуло по коже, Тиру вздрогнул. И всё же не отпрянул. Гель постепенно согревался, подчиняясь движениям ладоней - мягким, неторопливым, знающим. Эти руки будто разговаривали с телом Тиру, спрашивали, как ему лучше, и получали ответ в едва слышных выдохах, в дрожи мышц под кожей, в том, как парень не мог больше спокойно лежать, вновь откинувшись на спину.
Грудь, живот, бёдра... Ни один участок тела не остался без внимания. Ни один - кроме одного, самого чувствительного, самого ждущего. И когда пальцы Лежа скользнули ближе, но всё ещё не туда, Тиру не выдержал - бедра приподнимались сами собой, будто моля о том, чтобы уже не дразнили, а...
Он не успел закончить мысль. Следующее прикосновение было слишком ярким, слишком новым. Он выгнулся ощутив горячее прикосновение рта к головке своего члена, выдох сорвался со стоном - громким, неосторожным. Пальцы вцепились в простыню. Всё внутри сжалось и вспыхнуло, и теперь казалось, что любое движение - удар током, дыхание - слишком резкое, а всё происходящее - каким-то волнующим ритуалом, к которому он не был готов... но которого хотел всем телом. А Леж не останавливался склонившись над ним, касаясь языком, потом охватывает полностью, позволяя ощутить весь жар своего рта. Это было невыносимо приятно, что не хватало воздуха. Движения пальцев дразнили, заставляя заходится хриплыми вдохами и стоном на выдохе. И когда стало казаться, что напряжение внизу живота уже достигло своего пика, Тиру захотелось позвать гомункула сказать что-то, что рвалось наружу с этим нестерпимым чувством, сбивчиво выдыхая, заплетаясь в наслаждении.
— Л-леж... ха... Леж, я... а-аах! — простонал Тиру, захлебнувшись в этой волне, которая накрыла его полностью, без остатка, в сладостной истоме изливаясь себе на живот. По телу пронеслось чувство непонятное, новое, но приятное, отдаваясь затухающим волнением в животе и дрожью в ногах. Тиру даже непроизвольно накрыл свои глаза ладонью, словно этот жест помогал ему собраться с мыслями, понять что только что произошло, или скрыть внезапно нахлынувшее смущение. Все еще прерывисто дыша, и облизывая пересыхающие губы.

Тиру был так очарователен в своей невинности, что Леж чуть не умер от развернувшейся сцены. Тиру пришел к своему финалу, но и гомункул тоже. Он все еще был в шортах, а потому его финал выдавало темное пятно на ткани.
Семя стекало по светлой коже на простыню, молодой дракон дрожал под руками попаданца, а он любовался. Судя по реакции, это было не частое явление в жизни возлюбленного. Гомункул ложится рядом. Он хоть и может продолжать, и все же слишком много впечатлений на одну ночь для неиспорченного цивилизацией юноши.
Ладонь на покрасневшем личике. Фармацевт опускается рядом на локоть. Тянется за полотенцем, которым пользовался в купальне, оно еще влажное и приятно пахнет. Вытирает им эякулят, что щедро разлился по животу возлюбленного. Вешает на изголовье. Целует щеки, носом толкает ладонь, побуждая открыть губы и целует их. Мягкие, но чуть более сухие, короткие поцелуи, чтобы Тиру мог отдышаться. Свое же дыхание было глубоким и медленным, хоть от возбуждения у самого воздуха не хватало.
Мужчина не торопил. Молчал. Целуя губы, щеки. Гладя плечи и руки. Сейчас не время продолжать. Первые шаги должны быть более мягкими и безопасными, постепенными. Тишина затягивалась. Леж пропускал пряди волос дракона через пальцы, любовался им.
- Тиру, как ты чувствуешь себя?- нарушил молчание, когда увидел, что грудная клетка вздымается гораздо более плавно и равномерно- Тебе не было больно?- Отодвигает пряди со лба, которые налипли.- Ты был так прекрасен- произносит он с нежностью и трепетом. Чувство благодарности расцветало буйным цветом. Хотелось ласкать и баловать парня, что сейчас лежал рядом. Тиру выглядел таким беззащитным и изящным, словно цветок лотоса на рассвете перед тем как расцвети.
Была уже поздняя ночь. За окнами тишина. Ощущалась вибрация движения где- то вдалеке. Но в доме никто на это не обращал внимания. Мир сузился до размера кровати, где сейчас лежали влюбленные.
Гомункул продолжал гладить молодого дракона. Он поймал руку его и целовал каждый пальчик, потом ладошку, кисть. Покрыл поцелуями щеки, плечи. Оглаживал грудь, живот, бедра, но больше не раззадоривал, расслаблял, чтобы нервы успокоились и этот пленительный дракон спокойно заснул.

Кажется, Леж начал забывать, кто лежит с ним рядом. Забывал, потому что Тиру так послушно подставлял шею под поцелуи, так сладко выдыхал в ответ на ласки, так искренне, без остатка растворялся в каждом прикосновении - что казался почти хрупким, почти нежным. Таким, какого хочется беречь, окутывать теплом, гладить по плечам и щеке, пока не замрёт, тихо дыша тебе в грудь. Фармацевт ласкал его с той самой мягкой, убаюкивающей любовью, от которой внутри всё дрожит и согревается, - нежные пальцы скользили по спине, оставляя едва уловимый след. Целовал его лениво и уверенно, будто и правда приручил. Как будто знал Тиру наизусть, - или думал, что знал.

Буря в груди Тиру и правда улеглась. Первичный хаос, в котором терялось дыхание, подступал жар к щекам и ладони сами сжимались, - тот накал первой страсти - ушёл. Но не угас. Он стал другим. Дыхание Тиру стало ровным, почти зеркально повторяло ритм Лежа. Он лежал рядом, тёплый, разомлевший, почти кроткий на первый взгляд. Его волосы растрепались, губы всё ещё были припухшими от поцелуев, грудь чуть подрагивала от последних глубоких вдохов. А потом он открыл глаза. И в этом взгляде не осталось растерянности. В нём - вспыхнул огонь. Игривый, тёплый, но совсем не невинный. Взгляд был уже не наивным, не томным, не отданным во власть - он был живым. Ненасытным. Драконьим.

— Всё хорошо, — прошептал Тиру, прильнув ближе. Голос его был чуть глухим, едва различимым, как будто он и правда хотел остаться в этом моменте тишины и тепла. Щекой он уткнулся в грудь Лежа, вдохнул глубоко, доверчиво. — Мне очень понравилось...
Жест был трепетным - обманчиво невинным, как и сам Тиру. Он будто старался спрятаться в объятиях, раствориться в них, оставаться хрупким, тонким, человеческим. Но в следующую секунду что-то начало меняться.
Сначала - почти незаметно: тяжесть тела в объятиях стала иной. Он будто стал плотнее, весомее, обхват рук - крепче. Потом кожа - теплая, гладкая - начала меняться на глазах. От краёв щёк и по шее вниз, по плечам и бокам, по спине и предплечьям, медленно, без боли и судорог - просто становясь собой - проступила чешуя. Мягкий, матовый зелёный тон - не сверкающий, но глубокий, уверенный. Там, где кожа раньше была уязвимой, теперь её закрывали плотные чешуйчатые пластины, особенно выраженные на лопатках и вдоль позвоночника, где из изгиба спины поднимались резкие, острые шипы.

Леж мог почувствовать это раньше, чем заметить. Прикоснуться - и ощутить не гладкую кожу, а ребристую, крепкую поверхность, меняющуюся под пальцами - от тонких пластин на груди и животе до уверенно твёрдой брони на плечах. Ноги, ещё недавно сплетающиеся с ногами фармацевта - теперь были иной формы. Драконьи. С когтями, с сильными сухожилиями. Но, пожалуй, ничто не выдавало перемену так отчётливо, как хвост - длинный, змееподобный, с ярко-красным, лоснящимся шипом на конце. Он неторопливо скользнул, будто живой, по простыням... и крепко обвился вокруг бедра Лежа. Не угрожающе. Просто властно.
Тиру поднял голову и положил подбородок на грудь гомункула. Его волосы, всё ещё растрёпанные после страсти, мягко обрамляли лицо, заострившиеся уши, а взгляд, смотрящий вверх, был по-прежнему светлым. Именно этим контрастом он и поражал. Смотря так, дракон улыбнулся.
— А тебе, Леж... понравилось? — спросил он с такой неподдельной, почти детской взволнованностью, будто не замечал ничего странного. Голос - лёгкий. Искренний. Без тени подтекста. Только крепкое, массивное кольцо хвоста, медленно, словно питон скользило по внутренней части бедра, провокационно задевая пах фармацевта..

- Я рад, что тебе понравилось- под пальцами проступили изменения. Снова чешуя, гладенька, как стекло с тонким ребром по середине, острыми краями. Тиру раздался в плечах, появились когти на зависть всем любителям длинного маникюра. Немного закругленные вниз и безупречной формы. Гомункул очень любил такие формы, они напоминали кошачьи когти, только были плотнее и не имели ложбинки на нижней плоскости. Гладить такие плечи было еще приятнее. Гладенько. Довольная улыбка появилась на лице. Гладкий хвост обвил ноги. Мужчина был еще возбужден, пытался успокоиться, чтобы заснуть, а Тиру гладил ноги. Этого было достаточно, чтобы снова привести Лежа в состояние бодрости и готовности.- О, у тебя есть и промежуточная форма?- заинтересованно рассматривает дракона.
Теперь фармацевт рядом с проводником выглядел хрупким. Тиру, хоть и лежал ниже, стал крупнее мага, которого дразнил с невинным выражением лица.
- Тиру, -ласковый тон- что ты творишь? Ты снова заводишь меня. Я же могу не сдержаться и овладеть тобой- хотя...Дракон был гораздо крупнее, так что последнее было маловероятно, а вот если этот самый дракон прислушается к себе и доверится инстинктам и желаниям, то вполне может быть, что перехватит  инициативу и овладеет он, а не им.
Гомункул приподнимается на локте и опускается к лицу партнера. Целует. Так же страстно, так же сладко. Вымотал ли Тиру его? Нет. Для того, чтобы вымотать и фармацевт начал просить пощады придется довольно долго заниматься с ним сексом или перехватить инициативу и руководить самостоятельно, чтобы все было непредсказуемо и рациональное распределение сил нельзя было спланировать.
Каждое движение хвоста дракона возбуждало и зажигало не просто пламя, а целую доменную печь. Жар накатывал волнами, а возбуждение нарастало, словно из жерла вулкана медленно текла магма захватывая новые территории без боя и без шанса остановить. Мужчина обнимает дракона, прижимается к нему. Чувствительно тело наверняка показывало хозяину, что тот, кто сейчас лежит рядом с ним, готов к новому этапу. Хотел ил Леж продолжения? Да, очень хотел. Но насиловать Тиру или склонять его без его согласия или под влиянием момента было свинством. Он снова забыл, что в комнате не взрослый и юноша, а два взрослых и у каждого есть мера допустимого, о которых говорят, когда эта мера у опасной границы нарушений.
Снова руки блуждают по спине любовника. Двигаться возможности нет, потому что сильный хвост не только оплел ноги, а еще и просто тяжелый. Из- под него будет сложно выбраться без усилий, даже если хвостик будет просто лежать сверху. Дракон он остается драконом и в промежуточной форме.

Тиру почти лежал на нём сверху, тяжёлый, тёплый, напряжённый, и оттого куда более реальный, чем казалось вначале. Дракон не давил, нет - скорее держал, фиксировал, будто боялся, что если отпустит, всё это рассыплется, обернётся сном. Хотя сейчас сон был бы не в силах породить таких ощущений.

Леж под ним дышал все еще мерно и глубоко, и именно за этим Тиру и наблюдал с каким-то особенным, почти научным интересом. Наблюдал, будучи частью каждой интересной реакции, каждого вздоха, каждого неуловимого изгиба тела. Грудь приподнимается под его ладонью когда парень обводит темными подушечками пальцев их контур, чуть вздрагивает, когда касается бусины соска - он следит. Бедро дёргается, когда по нему скользит хвост, задевая напряженную припухлость сквозь ткань шорт - он это запоминает.

Казалось, роли между ними развернулись. Парень, тот самый, кто в начале только внимал, кто признавал собственную неопытность - сейчас будто инстинктивно понимал больше, чем должен был. Может, это книги. Может - наблюдения. А может и просто то, что жило в его природе: драконье внимание, сосредоточенность, стремление владеть не грубо, а тонко, изучив до последней мелочи. Когти, что в ином случае оставили бы борозды, теперь втягивались почти с неохотой, но каждый раз он это делал - напоминал себе, что нежность требует усилий. Рука Тиру скользила по боку мужчины - горячая, уверенная, почти ласковая. Второй ладонью он держался за плечо фармацевта, приобнимая, чуть выше сердца, словно ощущал его ритм через кожу. Хвост лениво, почти нехотя, тёк вдоль бедра, иногда едва заметно сжимая, вызывая лёгкое подрагивание.

И даже поцелуй - глубокий, с горячим выдохом в губы - не отвлёк его. Не сейчас. Тиру принял. Ответил. Позволил губам коснуться, языка - задержаться. Но мысли всё ещё были в прикосновениях. Он будто стремился запомнить, как именно это работает. Как именно Леж отзывается. Где его грани, где точки, от которых дыхание сбивается.

Тиру передвинулся почти лениво. Подбородок скользнул с груди Лежа на плечо, тепло дыхания остались чуть ниже ключицы. Так было удобнее - смотреть, замечать. Угол обзора расширился, и Тиру воспользовался этим сполна: взгляд его скользил по телу, по лицу, по каждой крошечной реакции, что отзывалась в любимом. А сам при этом улыбался - мягко, чуть хищно. Как довольный удав, прикрывший глаза, но не выпустивший из объятий. Он шептал тихо, почти в самое ухо, и в его голосе было всё меньше невинной любопытности. Горячее, чуть осипшее желание пробивалось сквозь каждое слово, но он всё ещё будто играл.
— Овладеть?.. — переспросил, словно пробуя слово на вкус. Задержался на нём. Помолчал. А потом добавил:
— А как это?.. Нужно... что-то конкретное делать?

Он говорил без спешки, будто специально давая времени течь между фразами. А сам в это время двигался - ладонь, всё такая же тёплая и аккуратная, спустилась ниже. Не торопясь, с выверенной осторожностью. Один коготь, чуть вытянулся, поддел ткань шорт - последнюю, мешающую между ними преграду - и будто невзначай начал её сдвигать прочь, обнажая разгорячённую плоть гомункула. Касание было почти невесомым, но оттого куда более ощутимым. Тиру будто испытывал каждую грань дозволенного, каждый момент, когда Леж не отстранялся. Парень наверняка не знал что надо делать, но интуиция и собственные недавние ощущения подсказывали ему предполагаемое направление. Проходясь подушечками пальцев с убранными когтями, по краю напряженного ствола гомункула, ладонь огладила его яички, а потом, скользнула в ложбинку между ягодиц. Еще не проникая, а застыв там, словно дожидаясь ответа Лежа.. 

Ох уж эта молодежь с ее любопытством и еще страшнее, когда оказываешься в постели с внимательным любопытным взрослым. Вот так и Леж попал. В пылу страсти он снова списал все на неопытность и юность дракона и в этом была его ошибка.
Тиру не только оказался мастером касаний, а еще и, наверно, то скорее про инстинкты и привитые навыки, которые не отслеживаются, чутким. Он занял доминирующую позицию, вынудив мужчину подвинуться на середину постели. Одна рука зажата между владельцем и драконом, вторая откинута за голову.
Руки, что скользили по коже вызывали жар, новую волну возбуждения, а хвост дразнил. Леж пытался не поддаваться, но тело уже унеслось в мир прикосновений. Вздрагивал от дыхания, от медленного скольжения по боку, по бедру. Кончики когтей то и дело задевали кожу добавляя яркости ощущений. Они не оставляли царапин, кожа оставалась целостной, но гомункул был уже так разгорячен, что под когтями Тиру оставались красные припухшие полосы. Если не знать этой особенности, можно подумать, что это глубокие царапины. В данном случае, о них можно судить по выражению лица фармацевта. Спокойное выражение ушло, сменяясь довольным, немного разомлевшим, еще немного и дракон услышит стоны удовольствия. Прикосновения к груди вызывали невольное движение. Сильные руки, что уверенно, словно эти двое спали вместе не первый месяц и даже не первый год, скользили по коже вызывали трепет. Леж чувствовал себя совсем беззащитным и подвластным дракону и ему это нравилось.
Чтобы хоть немного сдерживаться он кусал губы, и очень быстро искусал их в кровь. Пытаясь сохранить ясность ума, потому что еще нужно будет рассказывать некоторые тонкости.
- Д-да- голос сорвался, получилось что- то среднее между стоном и выдохом- Если ты хочешь проникнуть в меня, тебе следует подготовить и себя и меня. - говорить было тяжело, потому что тело уже хотело продолжения- Прежде, чем проникать в партнера, нужно убедиться, что кожа и мышцы расслаблены и увлажнены. Сфинктер очень крепкая и упругая мышца, но у нее тонкие оболочки и в спешке или при неправильной подготовке можно серьезно травмировать партнера и себя. Чтобы этого не произошло, стоит использовать вот это- из пространственного кармана были извлечены несколько бутылочек и коробочка. В коробочке были непрозрачные квадратные пакетики с рельефом круга, а бутылочки имели разные запахи, две были гелевыми и одна с маслом. Первым делом гомункул открыл пакетик и вытащил от туда немного мутное изделие, расправил его.- Это презерватив. Обязательный атрибут безопасной близости. В мире много заболеваний, которые можно подхватить занимаясь сексом. Презервативы уберегают влюбленных от таких неприятностей, особенно, если не поговорили о состоянии здоровья до того или все происходило слишком быстро. На мой взгляд, лучше использовать его даже с хорошо знакомым партнером. Все же забота о себе и партнере превыше всего. Будешь здоров ты, будет счастлив партнер. Позволь мне сесть- таким образом отстраняет дракона и получает возможность удобно сесть- иди ко мне.- Он нежно берет богатырское достоинство дракона и массирующими движениями побуждает парня приблизиться. Держа за кончик резинки продолжает объяснение- Когда одеваешь, стоит держать кончик в пальцах, чтобы оставить его свободным. Этот кончик предназначен для семени, когда мы кончаем, то исторгаем семя, ему нужно куда- то выйти и вот этот кончик как раз для него.- аккуратно натягивает резинку- надевать его нужно аккуратно, потому что плоть имеет тонкую кожу, очень чувствительную. Ее легко повредить, а заживает она тяжело и часто болезненно.- Теперь на члене Тиру был презерватив. Гомункул был доволен и своим объяснением и послушанием "ученика"- Это- берет масло- нужно для увлажнения кожи. Масло наносится на мышцу- показывает на себе или наносится на всю область. Таким образом ты можешь еще до проникновения доставить удовольствие, сделав легкий массаж и простимулировав своего партнера- из-за обучающего момента возбуждение начало стремительно гаснуть, словно лампочка лопнула. Так что, если дракону захочется что- то делать, ему придется провести полный цикл от ласк до самого финала с проникновением.- После того, как ты уверен, что масло впиталось в ткани, а партнер возбужден и жаждет тебя, приходит время смазки. Ее наносят на презерватив и заветную мышцу обильно. Если будешь покупать смазки, то обращай внимание на состав, чтобы там не было жира. Материал презерватива растворяется в жирах. Потому и масло должно хорошо впитаться. Когда нанес смазку, можно приступать к основному акту. Проникновение стоит начинать медленно и постепенно, не все мышцы способны без травм выдержать резкое растяжение, потому делать лучше медленно. Это, кроме всего прочего, доставляет удовольствие и партнеру. Когда же ты полностью вошел, начинай медленно двигаться вперед назад, как я делал с твоим членом рукой. И так до тех пор, пока ты не получишь разрядку вместе с партнером.- немного подумал. Что- то забыл сказать- Ах, да. Вот еще что. Если захочешь довести партнера до финала пальцами, то тебе тоже понадобится смазка. Тут можно без резинок, главное, чтобы на пальцах не было порезов. Наносишь на пальцы щедро смазку.- Теперь Леж показал, что он имеет ввиду под щедростью. Его ладонь и пальцы вся была в гелеобразном веществе.- Ляг на спину. Я попробую показать тебе, чтобы ты ощутил это- рука, скользкая от вещества, погладила сфинктер. Очень медленно и легко скользя палец проник в дракона на две трети пальца. Небольшое возвышение было ровно под подушечками и гомункул начал медленно массажировать точку удовольствия. Он легонько надавливал на нее, стимулируя. До тех пор, пока дракон не начал извиваться, словно уж.

Как на эту ситуацию ни смотри, а всё происходящее было крайне познавательно. Не важно даже, что от серьёзного, учительского тона Лежа пыл Тиру так же утих - глаза у него всё равно блестели с тем же жадным интересом, как у ученика, которому наконец объясняют нечто по-настоящему важное. Потому что это - про доверие, про то, как не сделать больно, про то, как быть рядом правильно. Тиру сидел сложив лапы, с прямой спиной, сдвинутыми бровями и вниманием, точным и неподдельным. Он ловил каждое движение, жест, нюанс. Кончик хвоста мерно покачивался, выдавая нетерпеливое волнение, но во взгляде царила осознанная тишина.

Голос Лежа звучал ровно, без наигранной серьёзности, и от этого даже понятнее. Никакой двусмысленной игры - только он и его опыт, щедро делимый с Тиру. Дракон кивал, молчал, стараясь не упустить ни одного слова, ни одного нюанса. Всё, что он знал раньше, было книгами, и едва ли там было написано хоть в половину настолько подробно. По правде, теперь это казалось почти наивным - слишком обобщённым, слишком далёким от того, что происходит между двумя живыми существами, когда одно позволяет другому - не просто приблизиться, а довериться.

Тиру улёгся на спину, как и просили, без стеснения, доверчиво. Лёгкие колебания дыхания выравнивались, когтистые руки легли по бокам, пальцы чуть дрожали от сосредоточенности. Леж сел на основание драконьего хвоста, иначе лежать на спине для парня было бы совершенно неудобно. Первое касание пальца и проникновение внутрь вызвали растерянность, словно тело не до конца понимало, что от него хотят. То ли не там, то ли не так, то ли вовсе ничего. Но потом фармацевт коснулся чего то внутри - резкий, внезапный отклик, невероятно яркая вспышка удовольствия из глубины, будто коснулись нерва на краю чувствительности, и это вызвало прилив жара внизу живота, разливая возбуждение, сладостную дрожь по всем конечностям. Тиру не успел сдержаться - вспышка сорвала с дыханием громкий протяжный стон. Он выгнулся, откинув голову, разрывая когтями ткань. Глаза дрогнули, ловя взглядом потолок, в котором теперь ничего не оставалось, кроме эха этой вспышки.

Леж не собирался останавливаться, и каждое уверенное касание к точке удовольствия, точное, выверенное, сбивало Тиру с ритма. Его тело отзывалось быстрее, чем он успевал осмысливать происходящее. Сердце билось в груди не ровно, а рывками - не выдерживая темпа, который задавал другой. Каждый раз отдаваясь стоном на вдохе, на выдохе, словно его накрывало оглушающей, неумолимо растущей волной. И все же, с её вершины, дракон вдруг ощутил нечто совсем иное.

Огрызок мысли, обида, вспыхнула неведомо откуда. Ощущение было странным, почти детским: Леж будто снаружи. Словно за стеклом, как тот, кто наблюдает, но не проживает рядом. Словно зритель, режиссёр, но не соучастник. Это было неправильно, несправедливо. Парень ухватился за это чувство - как за спасательный обломок в бурном потоке. И именно оно позволило Тиру перехватить дыхание, найти точку опоры. Хвост, до того лишь отражавший эмоции, змеящийся в судорогах со своим хозяином, вдруг взметнулся - кольца вспорхнули, словно ожили отдельной волей, охватив Лежа поперёк тела, аккуратно, но крепко, без предупреждения. В ту же секунду Тиру подался вперёд, перехватил Лежа за плечи и, одним резким движением, перевернул их местами.

Теперь уже он сидел сверху его бедер, прижав гомункула к постели. И впервые - смотрел на него не снизу вверх, не с покорным доверием, а прямо, всматриваясь в черты лица с горящей в глазах страстью, почти голодом. Его дыхание было тяжелым, плечи поднимались и опускались, Дракон все еще пытался судорожно отдышатся. В этом не было ни гнева, ни злости - только твёрдая, упрямая решимость: стать равным. Он не собирался больше просто принимать, не задавая вопросов.

Тиру попытался взять себя в руки. Глубокий вдох. Один. Второй. Легче не становилось - внутри всё пылало, искрилось, звенело. Он чувствовал себя, как струна, натянутая до предела. Хотелось двинуться, взять, вонзиться в этот миг без остатка - но он сдерживался. Потому что Леж. Потому что любовь - это не только страсть, это ещё и осторожность. Ещё и желание не ранить. Всё ещё нависая над Лежем, и, не отводя взгляда, демонстративно вылил щедрую порцию прозрачной жидкости из флакона на ладонь, втянув когти. Дракон любовался. Его взгляд скользил по телу Лежа, будто хотел запомнить каждую линию, каждый изгиб, каждое дрожание кожи.
Хвост, живой и выразительный, медленно, с чувственным упрямством, соскользнул с туловища гомункула и перебрался на его ноги, затем - обвил бёдра. Он двигался, будто ласкал, но в этих движениях была и власть, и игра. Хвост сжимался, чуть напрягался, и Леж не мог не чувствовать этой хищной ласки - как напоминания, кто сейчас ведёт.
Тиру подался вперёд. Его голос дрожал, но не от неуверенности - от огня внутри, который не желал угасать:
— Я тебя люблю, Леж, — горячо, вполголоса, прямо в ухо.
А потом его губы коснулись губ Лежа. Медленно, но не мягко. Язык скользнул по нижней губе, слизывая каплю крови, от сдерживающих покусываний. Углубляя поцелуй, ладонь дракона скользнула по груди, вдоль внутренней части бедра, оставляя за собой дорожку из мурашек и капель смазки, и легла в ложбинку межу ягодиц, касаясь тугого кольца мышц. Пока только массируя. Не проникая.

Все шло логично. Рассказать, показать, дать попробовать и все такое. Как на лекциях. Леж хотел довести дракона до финала, чтобы он почувствовал разницу между оральными ласками и проникновением. Похоже, "ученику" нравилось ощущение, но... кажется, в этом процессе у "ученика" произошел инсайт и все переменилось. Дракон обвил хвостом мужчину. От неожиданности тот убрал от него руки. И тут "учитель" обнаружил себя на постели, зафиксированным по рукам и ногам.
- Тиру- удивленный взгляд на парня. Гомункул не боялся юношу, все же магией можно треснуть в любой момент, да и кто в порыве страсти будет есть его. Гомункулы из- за своих генетических изменений и других воздействий во время роста и взросления становятся мало пригодными для еды. И скорее всего, на вкус совсем не аппетитные. Так что испуга, мол, меня сейчас разорвет чудовище, не было. Только чистое удивление. Кто же знал, что молодые драконы вот так лихо могут занять верхнюю позицию.
Это движение подогрело атмосферу. Крепкие пальцы сжимали запястья. Леж, конечно, попытался высвободиться, но не получилось. Он оказался слабее дракона, который демонстрировал доминирование. Движения гладкой влажной ладонью, горячее дыхание на шею снова будоражило рецепторы и возбуждало. Скольжение по груди, по ноге и к чувствительной коже бедра. Удержаться было не возможно из губ вырвался стон, а тело прогнулось навстречу руке, плоть становилась плотной.
Массаж довершил начатое. Возбуждение накатывало волной и фармацевт уже не сдерживался. Стоны удовольствия наполнили сумрачную комнату.
- Мм... да... вот так... Какой старательный ученик... ах... ммм... аа...- словарный запас сократился до уровня ракушки. Под сильными пальцами дракона попаданец вился, словно змея. Ему было очень приятно. Хотелось большего.- Тиру,- тон просящий, почти умаляющий- Я хочу, чтобы ты вошел в меня. Пожалуйста.- Разве что не расплакался. Мужчине нравилась эта давящая, но не удушающая власть, когда властелин берет своего фаворита и наслаждается им. Хвост ослабил хватку и получилось развести ноги.- Я хочу чувствовать тебя.- тело невольно прогибается к дракону.

Для справки

Стоит упомянуть, что гомункулы по своей программе производства это в первую очередь сексуальные игрушки, потому в их теле добавлены некоторые свойства для удобства совокупления с заказчиком или тем, для кого игрушка куплена. А именно: гомункулы имеют активные секреторные железы и во влагалище и за сфинктером. Так же сфинктер более эластичный и мягкий, хотя его свойства и функции сохранены. Так же половые органы и те части, которые могут использоваться для удовольствия клиента имеют складчатые ткани, что позволяет впустить в себя непропорциональные органы. Например, если дракон, дархат и другие крупные расы захотят овладеть гомункулом (не важно мужской пол или женский), тело последнего справится с нагрузкой, главное, механически не повреждать материал.

Повторять дважды не пришлось. Горячие, срывающиеся выдохи Лежа в губы Тиру говорили сами за себя. Гомункул уже не пытался сдерживаться - наоборот, будто сам сгорал в этом ожидании, откликался телом, дрожал под ним, поддавался бёдрами, словно сам искал большего. Тиру чувствовал это каждой клеткой. Его собственное тело отзывалось с той же яростью, напряженным естеством, зажатым, пульсирующим, между двух тел, с тем же желанием, и он позволил себе отдаться этому течению - потому что если Леж считал, что можно, значит, действительно пора.

Дракон в последний раз наклонился, чтобы жадными, дразнящими поцелуями пройтись по ключице, по шее, по груди, целуя прихватить горячим языком сосок. На вкус Леж был горячим, чуть солоноватым, живым. Нетерпение сквозило в каждом касании, в каждой секунде, которую они ещё удерживали на грани. Когда Тиру вновь выпрямился, нависая над Лежем, кольца хвоста медленно распутались, освобождая его ноги, позволяя фармацевту призывно развести их в стороны. Гомункул ещё дышал тяжело, ещё смотрел взглядом, полным напряжённого предвкушения - и в этот момент Тиру отстранился назад. Словно собирался уйти.

На миг - лишь на миг - он дал Лежу почувствовать пустоту. Отсутствие. Возможность потери. Но вместо того, чтобы исчезнуть, Тиру резко перехватил его за лодыжку когтистой ладонью, закидывая ногу на своё плечо. Другую - придержал за щиколотку, мягко, но уверенно приподнимая. Движение было точным, привычным, как у хищника, что нашёл идеальный ракурс для укуса. Хвост вновь обвился вокруг груди фармацевта - теперь медленно, дразняще, будто гладил, ласкал проходясь краем по соскам, захватывал. Не просто держал - охватывал полностью. Занимал территорию.
Тиру смотрел сверху вниз, и в этом взгляде было что-то опасное. Жаждущее. Он улыбался - уголком рта, сдержанно, как зверь, точно собирался съесть добычу. И съест, без сомнения. Но в куда более приятном смысле. Его напряженное, драконье естество лежало аккурат на паху гомункула, чья плоть так же изнывала от напряжения. Только Тиру не стал задерживаться на этом любовании слишком долго. Все еще не выпуская ног фармацевта, Тиру чуть отстранился назад, что бы головка его члена нашла нужное место, а потом начал медленное, сдержанное проникновение. 

Это все казалось пыткой. Дразнящей, почти невыносимой - даже не для Лежа, а для самого Тиру. Он вёл себя осторожно, медленно, как будто каждая секунда весила тонну, и ему приходилось нести её с достоинством. Он хотел сделать всё правильно. Без спешки. Без грубости. Так, чтобы Леж чувствовал не только его тело - но и намерение, желание быть рядом, быть бережным, даже в ярости. Но это было тяжело.

Леж оказался... таким податливым. Таким принимающим. Он не просто откликался - он словно обтекал его изнутри, втягивал, обволакивал, позволял чувствовать каждую прожилку этого плотного, живого тепла. Это не было покорностью - скорее приглашением. Разрешением быть настоящим. Тиру выдохнул жарко, резко, когда заполнил его до конца, на всю длину, зарывшись в этом ощущении. На миг закрыл глаза - чтобы не потерять себя. Он отстранился немного - медленно, будто отдирал себя от жара. Почти с болью. И вновь вошёл. Уже чуть быстрее. Чуть глубже.
Движения начали нарастать - сдержанно, но с нарастающим напором, с яростью, которую он больше не мог - да и не хотел - прятать. В нём уже не было ни сомнений, ни страха. Только желание. Только их двоих - и это тяжёлое, настоящее чувство между ними, что отзывалось ударами сердца, дрожью тел, короткими стонами.

В этом потоке ощущений, горячего дыхания у гомункула оставались только стоны. Про связную речь можно было просто забыть. Физическая сила Тиру оказалась куда выше, чем могло показаться в момент знакомства. Притяжение за ноги, краткое отстранение... Перед драконом был уже не умный фармацевт или маг, способный одной печатью угробить кого- нибудь, а нежный, чувствительный, слабый и уязвимый любовник, что жаждал близости со своим повелителем и надеялся на милость.
Вот милость и пришла в виде богатырского разгоряченного естества. Казалось, что ожидание будет вечным. На лице молящее выражение. Чувствует, как плоть упирается в него, медленно проникает. И сейчас это было пыткой, такой приятной, что из глаз посыпались искры, а с губ сорвался протяжный стон. Стон, что длился пока дракон не заполнил всего фармацевта собой
- О, Тиру- простонал Леж- Это прекрасно- на большее можно не рассчитывать. В моменты близости некогда умный мужчина превращается в ракушку.
Дракон оказался то ли талантливым, то ли умелым учеником, а может все вместе. Полученные знания он применял точно, сильно, все, как любит Леж.
Не зря говорят, хочешь иметь подходящего для себя любовника- воспитай его сам. Так и тут. Все, что рассказывал "учитель" молодому человеку, это было все о нем. Грубость Леж переносит тяжело и жесткий секс не любит. Он легко соглашается на разные эксперименты, но лишь в том случае если это не больно и мягко. Так получилось при создании, что из-за перехода заказов на игрушку, вносились изменения, которые влияли друг на друга, и это вылилось в повышенную физическую чувствительность- своего рода побочку, которая привела к выбраковке, если бы речь шла о продаже игрушки.
Большой член дракона с его особенностью строения, где на стволе имеются кожистые плотные складки и точечные уплотнения, оказался крайне приятным. Складки при каждом движении стимулировали точку удовольствия сильнее, чем это происходит во время обычного секса, еще и множественные последовательные движения. Это стало приятным сюрпризом, который перекрыл все смущение от рассказов и объяснений.
Зеленоволосый мужчина, что сейчас был под властью дракона только и мог, что стонать. Произносить только короткие фразы типа "Тиру, да, еще. О, ты великолепен" или "Да. Вот так. Сильнее" или "Ты лучший" и все это сопровождается стонами и влажным плеском. Как было сказано выше, тело гомункулов имеет дополнительные секреторные железы.
удовольствие взрывалось в теле и голове. Утром мужчина вряд ли сможет хорошо ходить. После таких приключений у него будут подкашиваться ноги, но это никого не останавливало.
- Давай сменим позу- предлагает гомункул, он переворачивается на живот и поднимает бедра, разводя ягодицы. Он весь тек соками и хотел еще. До финала было не так далеко, однако страсть, охватившая мужчин была слишком горячей и, наверно, до утра это не завершится- Тиру, пожалуйста, возьми меня еще.- просит Леж. Его лицо разгоряченное, такое выражение бывает у похотливых женщин, только сейчас мужчина жаждал близости.

Страсть захлестнула Тиру без остатка. Он уже не пытался думать - только чувствовал. С каждым толчком, каждым движением, отдававшимся в теле, он слышал, как Леж срывается голосом, чуть хрипло, чуть выше, чем раньше. Этот отклик сводил с ума. Он бил в грудь, в пах, в голову, будто на все органы сразу. От него хотелось терять контроль, кричать, вырываться за предел. Можно было сорваться прямо сейчас. Всё к этому вело. Молодой, пылкий, порывистый дракон - кто бы осудил его за то, что не выдержал? Но Тиру держался.

Он не позволял себе сорваться слишком быстро - потому что то, что происходило между ними, было слишком сладко. Почти болезненно приятно. Он смаковал это, держал себя в узде, чувствуя, как каждая секунда натягивает струну сильнее. И, может быть, он делал всё правильно. Именно так, как надо. Потому что это чувство - оно того стоило. Оно было настоящим. Леж вдруг шевельнулся - предложил сменить положение. Движение было решительным, как вызов, и Тиру без лишних слов отпустил щиколотку, распуская кольца хвоста, словно давая разрешение. Но дракон не ожидал, насколько сокрушительно похабным будет открывшийся перед ним вид. Он даже опешил на секунду. Вдохнул. Моргнул. И коротко тряхнул головой, будто стряхивая помутнение. Вновь собрался.

Положил ладони на бёдра гомункула - крепко, уверенно. И вошёл снова. Уже не медленно - сразу, глубоко, точно. Зная, что его примут. Зная, что это - именно то, чего ждали. Амплитуда толчков росла, заполняя пространство пошлыми шлепками от соприкосновения двух тел. Движения становились ярче, безжалостнее, но не жестоки. Тиру тяжело дышал, выдыхая прямо в затылок Лежа, срываясь на рычание - короткое, сдерживаемое, почти животное. Но даже в этом был контроль: когти не впивались. Ладони лежали на груди Лежа - поддерживающе, нежно. Он держал его. Не только телом, но и собой. Будто боялся, что, если отпустит, Леж упадёт.

Одна из проблем, с которыми приходят к семейному психологу- отношения в постели. И тут речь идет не только о техничности и состоянии здоровья партнеров, а о совместимости психо-сексуальной. Частенько партнеры слишком увлекаются собственными ощущениями совсем забывая, что секс это удовольствие для двоих. Кроме того, в таких случаях из поля зрения утекает темперамент и биологическая совместимость.
В случае Лежа и Тиру была не просто страсть, которая сорвала крышу и унеслась с диким хохотом. У мужчин оказалась полная совместимость. Не только биологическая и психологическая, а на уровне молекул. Дракон двигался сильно, умело, словно эти двое спят вместе несколько лет. Гомункулу даже не приходилось ничего говорить, партнер предугадывал. Как? Не понятно, но яркий показатель этой совместимости в том, что у попаданца мозги отшибло напрочь. То-есть, поговорить сейчас на какую- то тему, даже по делу уже не получится.
Сколько раз фармацевт кончил, он не знал. Можно было только судить по мелко дрожащему телу и значительной луже мутной жидкости на простыне. Стоны не прекращались. Лежу было на столько хорошо, что он снова и снова подводил бедра к дракону и снова и снова он вонзался в плоть. Страсть и похоть поглотили мужчину. Позы менялись, а удовольствие только нарастало. Он чувствовал, как горячее семя партнера наполняет его и хотелось большего. Он был весь в сперме, смазке и соках, поту. Тяжело дышал и ловил кайф, как наркоманы, от ощущений в теле.
В коротком перерыве, когда оба восстанавливали дыхание и самообладание. Гомункул предложил отправиться в купальню. Правда, там началось действо новой волной.
Смывая признаки первой части процесса, мужчина не сдерживался. Он ласкал Тиру руками, губами, языком. Он снова обхватывал губами напряженное естество и снова ласкал языком. Пальцами ласкал яички, проникал внутрь с находил точку удовольствия, мягко стимулируя ее. Сильные пальцы, запутывающиеся в волосах натягивали их, создавая дополнительное напряжение, а сильные бедра подавались в перед. Кульминацией становилось извержение семени на лицо и процесс повторялся снова.
Мужчины погрузились в горячую воду источника. Она должна была бы остудить и пыл и головы, но нет. Леж накрывал поцелуями губы Тиру, глубоко, страстно, до нехватки воздуха. Удержаться было не возможно. Дракон был так нежен и внимателен, казалось, что эти двое созданы друг для друга, для удовольствия вместе. Фармацевт сел сверху и проникновение получилось гораздо глубже. Блаженный стон сорвался с губ и он начал двигаться. Как долго мужчины провели в источнике, можно судить по утру, которое наступило практически внезапно. Лучи солнца прошили листву сада и попали в источник, освещая страстную пару, что все никак не могла прекратить наслаждаться друг другом.
- Тиру,- тяжело дышит мужчина- не останавливайся, пожалуйста... Мне так с тобой хорошо... Продолжай... аааххх... ты безупречен... мммм... да... вот так...- Возможно, что за это время дракон мог восполнить целый век без удовольствия близости. А Лежу повезло обнаружить идеально совместимого с ним партнера. По крайней мере никого лучше в опыте гомункула не было.

Это было похоже на помутнение. Не миг желания - одержимость. Помешательство. Что-то щёлкнуло внутри, когда Тиру по-настоящему осознал: вот он. Его. Первая любовь. Первая жажда. И она здесь, рядом, горячая, настоящая. В теле. В звуках. В дыхании, что срывается с губ Лежа и будит в нём нечто такое, о чём никто никогда не говорил. Ни один наставник не рассказывал, что это будет именно так. Что запах любимого станет важнее разума. Что от стонов будет сводить мышцы. Что достаточно одного взгляда, одной дрожи в его голосе - и ты больше не принадлежишь себе.

И вместе с этим пришло нечто древнее. Природное. Инстинкт - не просто желания, а обладания. Жажда, прошитая в крови дракона. Спарится, заполнить, забыв про всякую осторожность. Он менял положение, забывая о плавности, будто тело само искало лучший угол, большую глубину, больший отклик. Но даже когда очередной, последний неистовый толчок заполнил Лежа семенем, стекая по его бедрам вместе с соками гомункула, это не принесло насыщения. Нет. Это только распалило голод. Он хотел ещё. Снова. Сильнее. Тиру вжимался, рычал, срывал дыхание прямо в кожу, а хвост напрягался под ним, обвивая, удерживая, будто сама природа не собиралась отпускать. Он был голоден. По нему. И, что было особенно опасно - Леж отвечал. Фармацевт не умолял, не просил замедлиться. Он дразнил. Тело, такие желанные бедра двигались ему навстречу, губы распахивались, пальцы скользили по Тиру, будто приглашая на новый круг. Он подстёгивал, поощрял, бросал вызов - и каждый его звук был как капля на раскалённый металл. Лежу достался дракон с большими аппетитами. Но, похоже, гомункул был готов сыграть эту игру до конца.

Даже горячая вода источника, куда они переместились, не смогла остудить их пыл. Скорее наоборот - тепло только усиливало ощущение тел, сливая дыхание, приглушая звуки, заставляя кожу гореть от каждого прикосновения. В этой зыбкой, влажной атмосфере страсть вспыхнула с новой силой. Леж не стал сдерживаться. Он пустился во все тяжкие. Его губы, язык, пальцы знали, как довести до судорог даже дракона. И Тиру - потерянный, опьяненный запахом, от движений, от того, как тело отзывалось на каждое касание - уже не контролировал, кто из них ведёт.

Обычно, когда просыпается что-то животное, это влечёт к укусам, отметинам, подчинению. У Тиру же всё было иначе. Его движения были жадными, сильными, наступательными, но в них не было разрушения - только желание быть ближе. Пылающее, нетерпеливое тело гомункула вызывало не только голод, но и трепет. Да, он рычал. Да, поддавался вперёд, доводя Лежа до полустонов-полукриков. Но всё же, когда тот насаживался на его плоть сверху - оседлав его, запрокидывая голову, подставляя шею под поцелуи - Тиру смотрел на него как одурманенный. Блаженный.

Он целовал кожу, проходился языком по пятнам засосов, что сам же и оставил, словно утешая. Успокаивал. Как будто хотел сказать: «Прости, что люблю тебя так яростно». И когда всё закончилось - в последнем движении, в последнем, дрожащем толчке заполняющем гомункула и плеске воды - Леж особенно громко застонал, извергаясь себе на живот, обмяк, выдохнув, уронив голову на драконье плечо, Тиру замер. Не шевелился. Почти не дышал. Словно боялся нарушить этот хрупкий, сияющий покой. Покой того, кого он держал в объятиях. Своего любимого.

Тиру самому стоило перевести дыхание. Он сидел, обняв гомункула, склонив голову чуть вбок, прислушиваясь к собственному телу. К ощущению того, что всё, наконец, улеглось. Медленно. Пластами. Как осадок в воде - беспокойный, тяжёлый, но всё же оседающий на дно. Дыхание гомункула было всё ещё сбивчивым, горячим, срывающимся на судорожные вдохи. Дракон гладил его не торопливо, любовно. Он даже не сразу понял, что начал обмывать их обоих. Поверхностно, деликатно, не разрывая объятий. И когда пришло время уходить из купален, он не выпустил гомункула из рук. Просто поднял его. Уверенно, без усилий, будто так и надо, а хвост прихватил полотенце по пути - едва ли не машинально.

Кровать Тиру в комнате была единственной чистой. Уложил Лежа на неё осторожно, обтер полотенцем - нежно, бережно, от волос до кончиков пальцев. Потом укутал в одеяло. Влюбленный дракон не мог не целовать его. Щёки. Нос. Брови. Закрытые веки. Каждую частичку, что открыта миру. Слишком красивый, чтобы оставаться хоть на миг без поцелуя.

---

Через какое то время, когда Леж заворочался. Слабо, вяло, но уже иначе - сознательно. И Тиру, до сих пор сидевший на полу, опираясь плечом на край кровати, словно верный, неотлучный пёс, тут же оживился. Даже кончик хвоста дрогнул и чуть покачнулся из стороны в сторону.
— Доброе утро, Леж! — выдохнул он взволнованно, но с явной радостью. — Хочешь водички?

Рядом с драконом на полу стояла кружка с наколдованной водой, которую парень поднял и поднес Лежу. Хоть и Тиру учили основам материализации только в плане создания оружия из подручных вещей, извлечение воды из чистой атмосферы дома оказалось не такой уж и сложной задачей. Леж мог заметить еще нечто интересное рядом с собой. Он лежал не просто на кровати в одеяле. Второе одеяло лежало обернутым вокруг него, словно гомункул оказался в импровизированном, мягком гнезде, что по видимому не совсем осознанно соорудил для него Тиру. Все же нечто животное у драконов, могло выражаться и таким образом.

Секс-марафон был изматывающим, а в купе с магическим истощением привел к потере сознания. Последнее, что вспомнил гомункул утром это яркий оргазм, а потом темнота. Приходя в себя, чувствует, что лежит на сухом и теплом. Вздохнул, чувствует, что все тело ноет в приятной крепотуре. Еще бы, такая тренировка
- мммм. -стон. Вздох. Рукой ищет Тиру рядом с собой. Открывает глаза. Вся комната залита солнцем, что стало неожиданностью. Леж совсем позабыл, что вчера днем он потратил всю магию, чтобы его новый сад стал райским уголком.- Тиру...- зовет и слышит в ответ отклик. Поворачивает голову- Доброе утро.- Переворачивается на бок, забрасывает ногу на одеяло и улыбается- Да. От воды не откажусь- Садится. На шее, плечах и груди россыпь синих пятен засосов.- Как себя чувствуешь, Тиру? Вчера мы замечательно повеселились- пьет воду. А потом тянется за поцелуем. Спускается с кровати, садится поперек, седлая дракона и целует. Начальные поцелуи были кокетливыми, нежными, легкими, и становились все более настойчивыми, а бедра снова начинали двигаться в такт желанию- Тиру, как тебе хочется, сначала сладкое, а потом завтрак или наоборот?
Логичнее было бы позавтракать. Тело гомункула тоже хотело подкрепиться. Потому развлечение пришлось отложить. Сползать с кровати было куда удобнее, чем вставать в полный рост. Он покачнулся и свалился в... это было гнездо из одеял. Мужчина осмотрелся- Как интересно. Тиру, ты что, все время так просидел?- а время давно перевалило за полдень. Понимание, что да, привело к смятению. Он оставил дракона голодным.
Сумев самостоятельно одеться и дать чистую одежду Тиру, фармацевт попытался пройти на кухню, вот только ноги считали, что ночью и ранним утром перетрудились, потому идти не хотели, дрожали и подгибались. Покачнулся и облокотился о стол.
- Ох, вот это да.- удивился Леж- Тиру, где ты научился такому уровню мастерства? И почему просил меня рассказывать, если ты сам мастер- свалился на пол- Ох.
Когда дракон подошел, чтобы помочь встать, то вместо встать, получилось усадить дракона рядом, на которого снова посыпались поцелуи с придыханием- Тиру, ты очень скрытный. Такой невинный с виду, а сводишь с ума только дай тебе волю. Ты понимаешь, что так я стану зависимым от тебя?- тон был игривый, приглашающий. Леж был готов снова окунуться в страсть с этим мужчиной, что обнимает его. Гомункул тянется к ушку, прихватывает губами мочку и шепчет- Я хочу повторить. Порадуешь меня еще как- нибудь? М?- целует шею, щеки, губы. Слабость тела попаданца могла ощущаться пальцами, как и страсть, что зрела, как магма перед извержением. Молодого дракона сегодня вечером снова будут соблазнять, но сперва стоит попробовать добраться до кухни.
Крепкие руки помогли встать с пола, а вот ходить не получалось. Пришлось Тиру усаживать гомункула на стул возле кухонной стойки.
- А сейчас я приготовлю завтрак. Подожди немного- на завтрак планировались оладушки, омлетный рулетик с сыром, легкий супчик с тофу и водорослями, рыба и свежий салат.
Все начиналось очень даже обычно. Яйца, мука, молоко, сахар, разрыхлитель все это переколошматить венчиком и поджарить на сковороде. Все просто. Сложная часть началась дальше, когда в процессе разрезания рыбы Ослабленные пальцы Лежа не справились с длинным ножом и он рассек ладонь. Послышалось шипение и падение ножа. Попытка наколдовать исцеление провалилась.- Тиру, на столе стоит коробка с красной крышкой, не мог бы подать мне ее.- просит фармацевт. А руку сразу поместил под воду, чтобы остудить боль.
Немного посидев, обработав рану и забинтовав, снова обращается к любовнику
- Тиру, ты можешь мне помочь с готовкой. Я бы не хотел сейчас намочить рану.- просит мужчина.

Тиру не мог отвести глаз. Он любовался Лежем с упоением, с той сияющей, тихой радостью, какая бывает только у кого-то по-настоящему счастливого. Казалось, свет вокруг стал мягче, воздух - теплее, а сердце - больше. Когда гомункул, чуть неуклюже, сполз с кровати прямо к нему в объятия, Тиру не раздумывая раскинул руки, ловя его с восторженной готовностью. Он заключил Лежа в объятия, тёплые, крепкие, и хвост обвился вокруг них обоих - мягко, будто в клубок затаившихся змей, но вовсе не для нападения, а для укрытия.

Он жмурился от поцелуев, прикасаясь к щеке, к губам, будто каждый из них был наградой. Но когда поцелуи стали глубже, требовательнее, внутри дракона что-то заклокотало - низко, глухо, почти мурчаще. Ладони скользнули по бокам Лежа с лёгким нажимом, чутко ловя каждое движение навстречу. Всё в Тиру - дыхание, улыбка, податливость бедер — говорило: да, я бы не прочь продолжить.
— Я чувствую себя хорошо, — промурлыкал он с довольной полуулыбкой. — А ты как? Прости... ты был таким сладким, что было трудно остановиться. Ты даже... в обморок упал.
И словно в подтверждение его слов Леж попытался выпрямиться, но покачнулся и завалился обратно на кровать. Тиру тут же подался вперёд, обеспокоенно моргнув, но, когда Леж заговорил о завтраке, только смутился, внезапно сам прислушиваясь к себе.

Дракон не спал. Ни на миг. Даже не задремал, пока ждал, когда Леж откроет глаза. Но не чувствовал усталости. Совсем. Наоборот - тело то и дело вздрагивало от избытка энергии, в лёгких звенело напряжение, голова чуть гудела, будто он был не на пределе, а выше него. И... есть не хотелось. Совсем. Ни голода, ни жажды - как будто тело просто перестало передавать сигналы. Но он не заострил внимание. Не захотел. Вместе они оделись, и Тиру сел за стол, задумчиво наблюдая за Лежем - словно не мог поверить, что тот по-прежнему здесь, рядом, его. Но когда гомункул снова пошатнулся и упал, Тиру тут же вскочил, и, прежде чем успел что-то спросить, был втянут в поцелуй. Горячий, живой, такой, от которого хотелось мурчать, как довольный кот.
— Конечно, — выдохнул он с искренней, сияющей улыбкой. — Ведь я теперь твой.
Он прижался носом к подбородку Лежа, уткнулся в него с тихим счастьем, обнял крепче и замурлыкал почти на грани слов:
— Я тебя люблю, Леж.
Конечно, его немного волновала слабость Лежа. Особенно после того, как тот неловко порезал ладонь на кухне. И, чтобы хоть чем-то помочь, отважно вызвался участвовать в готовке. Правда, вряд ли Леж знал, что этот дракон вообще никогда раньше не держал в лапах кухонный нож. И это, похоже, обещало стать новым приключением. Возможно, куда более опасным, чем всё, что было ночью.

Замерший дракон возле горки продуктов насторожил. Уж очень растерянным он выглядел.
- Тиру, что- то не так?- ответа нет- Или ты не умеешь готовить?- удивленно и с улыбкой спросил Леж. Он не пытался унизить или обидеть, скорее был в очень хорошем расположении духа и удивлялся. Он же не знал, что назвав дракона принцем при встрече попал точно в десятку.- Ладно, давай научу.- улыбнулся и потянул парня за рукав, пока тот не взял в руки нож, заставляя склониться и снова поцеловал- А после завтрака десерт, да?- намек был совсем не прозрачный, потому что рукой он погладил парня между ног- Для начала давай закипятим воду и разрежем рыбу. Рыбу для удобства можно разрезать поперек.- Пальцем провел полоску, словно рисуя линию разреза. С этим любовник справился довольно легко.- Теперь давай немного присолим рыбку и поперчим. Можно положить немного лавра для запаха.- Леж нанес соль здоровой рукой и предложил помощнику поперчить. В руки была дана баночка с множеством целых горошин перца: красный, черный, белый- Бери вот тут одной рукой и покрути эту часть перечницы, словно раскручиваешь ее.- Из дна посыпались подробленные перчинки- Это мельница. Очень удобная штука на кухне. Воздух не прикасается к специи о она не отсыривает, сохраняет аромат и пикантность, а целые зерна удобны тем, что на дольше хватает и лучше хранится- пояснил гомункул.- Теперь клади на кастрюльку, где кипит вода, сеточку- протягивает парню круглую сетку- теперь клади слой петрушки- вручил дракону приятную по запаху травку- и сверху рыбку, а теперь накрой все крышкой. Теперь ждем двадцать минут и рыба готова.- Леж понятия не имел на сколько подготовлен Тиру к деятельности на кухне, потому учил так же, как учили его- пошагово, медленно, чтобы обучающийся хорошо запомнил последовательность действий и причины применять специю, а так же инструменты.- Для супа нам понадобится тофу. Вот оно- в пластиковой коробочке было нечто белое в виде брусочка, без запаха, приятно мягкое под пальцами- Это соевый творог, если обобщенно. Приятной консистенции с легкой соленостью. Его нужно порезать мелкими кубиками. Сначала разрезаешь этот весь кусочек на три части, на слои- показывает по толщине кусочка, что должно получится три слоя, как в торте коржи.- Теперь разрезаем эти три слоя вдоль- показывает направление реза по верхней части узкими полосочками- А теперь режим так же узко только поперек- снова проводит пальцем, указывая направление реза.
Тиру выглядел напряженным и сосредоточенным, старательно выполняя инструкции. Кусочки тофу получились кривоваты, но маленькие, как нужно. Не все с первого раза хорошо режут тофу, особенно, когда раньше никогда такого не делали.
- Ты молодец, Тиру, у тебя хорошо получается- гладит по волосам. В человеческой форме дракон был ниже ростом, потому дотянуться, чтобы погладить было легче.- Теперь бросай в кипящую воду этот пакетик. В нем смесь для бульона. Пока бульон набирается ароматом, нужно замочить водоросли.- вручает Тиру пластиковый пакетик с чем- то шуршащим внутри.- Открывай его и высыпай содержимое в мисочку- На дно стеклянной миски выпали сухие, резко пахнущие солью и морем листочки- Теперь залей водой и поболтай их в ней. Когда вода помутнеет, слей ее и снова прополощи листочки.- для сливания воды предложил сито. Листочки набирались влагой, увеличивались, аромат стал менее резким. Эти листочки стали похожи на длинные макаронины.- Теперь отправляй их в бульон. Теперь бросай тофу.- пакет с бульоном Леж выловил вилкой сам. Тиру так пыхтел над выполнением заданий, что мужчина просто его пожалел и не стал напрягать ловлей специй в кастрюльке.- И последний штрих, нужно растворить вот эту пасту в бульоне. Это делается вот так.- гомункул встает со стула и снова покачнулся- Ох.- Непроизвольно облокачивается на дракона.- Если ты не против, я так постою.- Берет прозрачную коробочку с пастой цветом карамели. Открывает и по комнате разносится аромат ферментации, немного тягучий, немного копченый с солью. Набирает полную ложку и опускает в бульон, маленьким венчиком растирается по ложке, опущенной в бульон. Жидкость мутнеет и теперь из кастрюльки тянется гармоничный аромат моря, немного чего- то землистого и свежего.- Вот так готовится мисо- суп с тофу. А теперь давай приготовим яичный омлетный рулетик с сыром- улыбается дракону и снова целует его- Берем мисочку, четыре яйца, добавляем немного воды и специй, можно немного сушеных овощей и зелени- фармацевт бросал крупные щепотки- И перемешиваем до однородности.- Это он делал сам, показывая. Передал Тиру- Попробуй немного помешать. Теперь, когда смесь готова, наливаем совсем немного на сковороду.-прямоугольная сковородка.- немного масла для лучшего скольжения. выливаем немного смеси и распределяем вот такими движениями- держит за ручку сковороды и наклоняет ее, чтобы яичная смесь расползлась тонким слоем.- Теперь отделяем лопаткой край омлета и сворачиваем в рулетик, вот так- Старается показать ученику каждый жест- Потом наливаем новый слой и так же распределяем, чтобы он схватился с предыдущим, немного приподнимаем лопаткой рулетик и позволяем затечь туда смеси. Вот, получилось. Теперь этот рулетик толкаем от себя- толкает лопаткой, переворачивает, рулет увеличился, сдвигает к ручке.- И повторяешь столько раз, на сколько хватит смеси. Вот держи лопатку, попробуй- Предложил фармацевт.

Не сказать, что Тиру никогда не пытался помочь по хозяйству. Он пробовал. И даже с самыми добрыми намерениями. Когда-то, ещё в Сокрытом дворце, он вызвался помочь на кухне - и был оттуда изгнан с позором лет в двадцать, после одного-единственного, но очень запоминающегося случая. Он тогда всего лишь оступился. Чуть-чуть. И в процессе по цепной реакции каким-то образом умудрился разбить сервиз на сто персон. Позолоченный, к слову. С тех пор двери кухни для него были закрыты, как в буквальном, так и в метафорическом смысле.

Однажды, в одной из деревушек, он вызвался помочь старушке в огороде. Без злого умысла, с открытым сердцем. Но вместо сорняков выдрал редкие лекарственные саженцы, и чем больше извинялся, тем шире становилось потрясённое молчание бабули.

Не сказать, что парень был невнимателен. Или неловок. Просто... иногда на него находил какой-то странный порыв - неуклюжий, необъяснимый, как будто само пространство сгущалось вокруг него и норовило сыграть злую шутку. Или, может быть, всё это просто не его. Не о том был Тиру. Но сейчас - сейчас всё было иначе. Он хотел. Хотел не просто помочь - хотел сделать всё правильно. Перед Лежем. Перед его тонкими пальцами, что так ловко держали нож. Перед его голосом, в котором звучала почти шалость, когда он выдавал инструкции чуть мягче, чуть медленнее, чтобы дракон точно понял. Перед его глазами, следившими с тем особым выражением, в котором смешивались строгость и нежная, скрытая улыбка.

Тиру старался изо всех сил. Медленно, аккуратно. Не торопясь - разве что порой теряя концентрацию от кокетливых взглядов любимого. От внезапного, провокационного касания к паху. От шепота за ухом, нарочно сказанного слишком близко. И всё же... получалось.
— Получилось! Леж, посмотри! У меня получилось! — радостно воскликнул Тиру, держа над сковородкой лопаточку и, почти не веря глазам, разглядывая первый, пусть и неровный, но всё же - настоящий омлетный рулетик.
Кривой, чуть рваный по краям, как будто в процессе кто-то его тайно жевал. Но он получился. Все следующие выходили чуть хуже - то переворачивались не так, то начинали подгорать сбоку. Но дело было не в форме. Дело было в том, как сияли его глаза каждый раз, когда что-то выходило. В том, как он старательно не облизывал пальцы, когда соус вдруг оказался на запястье. В том, как гордость за своё простое, домашнее маленькое достижение будто бы грела всю комнату, как пламя изнутри.

Гомункул улыбнулся. Он поймал себя на мысли, что такая трансформация- из сильного хищника в восторженного ребенка-  привлекает его. Ему нравится, что дракон может быть и страстным любовником и старательным учеником, что тешило самолюбие попаданца.
Получалось ли у Тиру правильно выполнять инструкции? Да, он старательно выполнял их. Конечно, как и у любого ученика получалось не так хорошо, как у Лежа. который готовил для себя и своего менеджера уже не один десяток лет. Все заключается в практике. Возлюбленный же делал все впервые.
- Да. У тебя получилось, Тиру- гладит по волосам- Еще немного потренируешься и овладеешь навыком. Видишь, ты приготовил нам завтрак.- улыбается.- Спасибо большое. Ты мне очень помог.- целует парня в губы.- Ты большой молодец. Пошли поедим.
Сервировали стол вместе. Тиру выглядел воодушевленным. У него действительно получилось весьма неплохо для первого раза. А вот у Лежа в его первый раз, вся смесь для рулетиков оказалась на стенах и потолке, так он усердствовал. По шее не получил, зато долго убирать пришлось особенно потолок.
После завтрака гомункул попробовал поколдовать, использовать теомагию на существе, что все так же висело над столом. Отклика не было, результата тоже, и самочувствие накренилось, как дырявый корабль. Принял решение ничего сегодня не делать. Ну почти ничего.
Пока готовили завтрак, страсть немного поостыла. Было решено заняться обстановкой дома.
- Тиру, раз у нас так складываются отношения, что мы теперь вместе.- потом немного подумал- Тиру, мы же вместе? Мы же теперь пара?- Любовь любовью, а ответственность ответственностью. Для фармацевта признание Тиру переводилось примерно так: "Леж, я люблю тебя. Я заявляю на тебя свои права, ты мой и я буду рядом, защищать и заботиться." Из чего следовало, что от Лежа ждут того же и он согласен это давать. Взгляд говорил о беспокойстве, паранойя в действии.

Когда мужчины поговорили и выяснили кто с кем, зачем и чем это в перспективе имеет шанс закончится, успокоившийся гомункул предложил подняться на второй этаж и подумать как обставить дом. Сил магических не было, но были остатки мебели, которые местные не растянули и были молоток, гвозди и другие плотнические принадлежности для мелкого ремонта.
На втором этаже было 8 комнат. Все не слишком большие. Простучав стены, выяснили, что это просто перегородки, а несущие стены по середине.
- Тиру, я думаю, что комнаты нужно расширять, а то в таких коморках задохнуться можно.
И работа закипела. Было весело. Парни ломали стены. Сначала отбивали штукатурку, материал не поддавался, потому решили намочить. Пошло лучше. Добрались до деревянных каркасов и начали их разбирать. Был треск и пыль. Много пыли. В каждой комнате в стенах находили интересные вещички, тайники и дневники. Откладывали на потом.
В одной из комнат дракону повезло обнаружить большую шкатулку до самого верха наполненную драгоценностями. И все они были настоящими, часть содержала магию. За несколько часов мужчины на втором этаже дома развели грязь и бардак.
- Давай на сегодня закончим.- предлагает Леж- Я так устал, что сейчас умру. Пошли в источник, а?- а у самого глаза блестят и на лице играет соблазняющая улыбка. Он подходит ближе к дракону, прильнул к нему, пристально смотрит в глаза- Как на счет десерта, который мы отложили на потом?- пальцы цепляются за пояс брюк любовника и немного тянет вниз, намекая на очень конкретные события. Ладонь скользит по ткани и оглаживает пах возлюбленного- Тиру, тебе же понравилось? Мне очень. Хочу повторить.- тон игривый, выражение лица соблазняющее. Искра страсти вспыхнула. Да и в источнике сидеть куда приятнее, чем в этом ворохе сухой пыли.

Тиру был по-настоящему благодарен. Не вежливо, не просто из влюблённой пелены или порывов эмоций - а глубоко, ясно, до самого основания. За всё время, что Леж был рядом, дракон не раз ловил себя на мысли: он действительно счастлив, что тогда, в джунглях, их пути пересеклись. Что именно этот человек, с руками фармацевта и сердцем куда большим, чем казалось с виду, вошёл в его жизнь. Это ведь с первого взгляда можно было счесть мелочами - мимолётные объятия, короткие поглаживания по волосам, искренние улыбки, которыми Леж одаривал его, будто бы это было чем-то обыденным. Но Тиру чувствовал: всё это - не мелочи. Всё это имеет вес. И этот вес, пускай почти незаметный, медленно, но верно открывает его самого - миру, другим людям... себе. А значит, это совсем не пустяки.

Когда же Леж, с привычной своей неуверенностью, задал вопрос о «паре», Тиру невольно вздёрнул брови, удивлённо и даже чуть озадаченно. Дракону казалось, это очевидно.
Но если Лежу нужно услышать это вслух - он готов говорить это столько, сколько потребуется. Каждый день. Каждое утро. Каждый раз, как тому вздумается усомниться. Он подошёл вплотную и, не раздумывая, обнял любимого за талию, прижался крепко, как будто хотел не только обнять, но и удержать. Подбородок лёг на грудь Лежа, взгляд - снизу вверх, а на губах расцвела мягкая, светлая улыбка:
— Конечно мы с тобой пара, Леж. У тебя ещё есть сомнения?
А потом уткнулся лицом в грудь, вдохнув так глубоко, будто хотел запомнить этот запах навсегда. Голос его дрогнул - не от страха, от нежности:
— Я так рад, что повстречал тебя... Я так сильно тебя люблю, Леж, что даже страшно.

---

Странное, нервное исступление в теле не отпускало даже после плотного позднего завтрака. Казалось бы - тёплая еда, крепкий чай, тихая обстановка - всё это должно было убаюкать, заставить глаза слипаться, а тело - потянуться к подушке. Но нет. Тиру и близко не хотелось спать. Ни вздремнуть, ни присесть - будто бы внутри разлилась сухая, звонкая энергия, и она требовала выхода. Так что идея помочь Лежу со сносом перегородок на втором этаже казалась даже слишком логичной. Работа руками, тяжёлый физический труд, пыль, шорохи штукатурки и деревянных щепок - всё это отлично подходило для того, чтобы хоть немного выпустить пар. И Тиру взялся за дело с неожиданным рвением.

К тому моменту, когда последняя стена с хрустом и грохотом сдалась, комната была окутана лёгким туманом побелки и строительной пыли. Тиру встряхнул головой, стряхивая с волос куски штукатурки, и шумно фыркнул, размазывая белёсое пятно со щеки тыльной стороной руки.
И вот в этот самый момент, когда казалось, что работа окончена и можно выдохнуть, он почувствовал, как Леж подошёл ближе. Прислонился всем телом, тёплым, надёжным. Его ладони легли на бока Тиру, неторопливо, ласково - не как случайное касание, а как уверенное намерение. Пальцы скользнули чуть ниже, почти изучающе, почти играючи, и от прикосновений сквозь запылённую рубашку стало не по себе... в хорошем смысле.

Леж мог увидеть это снова - но теперь ближе. Чётче. Ярче. Вновь внешние перемены происходили прямо у него на глазах: на скулах Тиру, как раскрывающиеся лепестки, медленно проступала тёмно-зелёная чешуя. Сначала в уголках, затем дальше, по линии челюсти и дальше - вниз по шее, будто оживающий узор. Ладони, что обнимали гомункула - крепко, но с нежностью, стали шире, плотнее, сильнее. И сама фигура юноши будто наполнилась - не сильно вырастая ввысь, а словно становясь больше изнутри. Ноги - уже не человеческие. Когтистые лапы, прочно стоящие на полу, - живое, мускулистое напоминание, кем он был на самом деле. Или чем он становился, когда позволял себе чувствовать.

Сила, что раньше была как тлеющий жар под кожей, теперь становилась очевидной. С какой легкостью Тиру обхватил Лежа за бёдра, приподнял - и прижал к стене, словно вес вовсе не имел значения. Стена под спиной фармацевта не оставляла сомнений в своей реальности, но теперь это уже не имело значения - вся реальность была здесь, между телами, дыханием, взглядом. Тиру мурлыкал. Гортанно, прерывисто, с той нетерпеливой жаждой, что дрожит в груди зверя перед броском. Его губы касались шеи Лежа, и голос был горячим, почти хриплым:
— Мне кажется... я настолько голодный, что до купален свой сладкий десерт не донесу.
И, будто в подтверждение, он вжимался в него сильнее, бедра поддавались вперёд - нетерпеливо, откровенно, дразняще, что можно было ощутить его напряженную плоть сквозь одежду. Ни намёка. Ни вопроса. Просто ощущение: ты мне нужен. Сейчас. Каждую секунду. Это было невозможно не почувствовать.

Ноги обхватывали крепкое тело дракона, горячее дыхание обжигало кожу. Леж прижался крепче к мужчине. Его и самого накрывала волна желания, хотелось прямо сейчас и прямо тут, но обстановка... Пыль, известковая штукатурка, множество щепок выглядели не благонадежно и опасно, а еще оба были в пыли.
- Я думаю- уже возбуждающийся гомункул шепнул на ухо- вкус извести на твоем десерте его испортит. Давай все же доберемся до купальни.- а сам уже изнемогал. Бедра непроизвольно качнулись в сторону драконьего естества.
Сдержаться было сложно. Парни поспешили к источнику воды. Все же известковые поцелуи горькие и совсем не полезные. Одежда была брошена на полу. Обнаженные мужчины первым делом умылись, чтобы смыть пыль и тут же прильнули друг к другу в поцелуе. Леж чувствовал крепкие объятия дракона и жался к нему сильнее, хотелось быть ближе и не отпускать. Хотелось ласкать этого мужчину и принадлежать ему.
Кое- как они смогли смыть с себя пыль, пот и грязь, что налипла на тела во время погрома. Нырнув в источник, они так же яростно целовались. Первый акт произошел без предварительных ласк. Гомункул просто оседлал своего любовника. Стонущий вздох удовольствия наполнил помещение. Бедра начали двигаться. Тело отзывалось на каждое прикосновение, а удовольствие от крепкого, возбужденного естества дракона, которое заполняло тело, казалось куда острее вчерашней ночи.
Леж обнимал Тиру, прихватывал за мочку уха, целовал шею, губы и никак не мог разорвать их поцелуй. Даже стоны были глухими, потому что их глушили поцелуи. Первая кульминация действа, стала началом второго акта.
- Тиру, любимый, а тебе хочется теперь?- игривый тон, похотливое лицо. Заложенные программы работали по желанию самого создания, а создание очень хотело доставить удовольствие своему дракону.
Мужчина сел рядом с возлюбленным, рука нашла разгоряченную плоть и начала ласкать ее. Целует плечо
- Сокровище, ты великолепен. Я хочу быть твоим так долго, сколько это возможно.- целует в щеку и снова находит губы. Рука продолжает ласкать Тиру, а сам фармацевт уже готов снова принять его.

Путь до купален был смазанным - как будто сами стены, воздух и шаги растворялись в предвкушении. Тела то прижимались, то сплетались, то снова отрывались друг от друга, но ни на секунду не отпускали внимания. Это было не терпение - это было натянутое желание, дрожащее между дыханиями. Когда они наконец оказались в воде и смыли с себя пыль и грязь, всё произошло быстро. Не торопливо - ярко. Краткая вспышка. Выплеск эмоции.

Жаркие, прерывистые вздохи - вначале сдержанные, потом уже глушимые только поцелуями. Каждый такой поцелуй будто срывал с них остатки мыслей, отдавался эхом на водной глади, в отражении на воде. Бёдра сталкивались в ритме, телесном, влажном, живом, вызывая плеск - не сильный, но постоянный, словно сама вода отзывалась на их движения. Соприкосновения становились всё более слаженными. Почти дикими в своей согласованности. Тиру рычал - глухо, гортанно, в шею Лежа, не пряча желания. И в последний момент, с финальным толчком, когда вошёл в любимого до конца - резко, жадно, - в животе всё разом распустилось. Будто напряжение, копившееся часами, вдруг хлынуло изнутри, заполняя гомункула, доводя его и самого дракона до дрожащего исступления.

---

Они сидели рядом на камнях у края купален, погружая ноги в горячую воду, которая лениво обтекала щиколотки и слегка парила вверх, согревая влажный воздух. Оба пытались перевести дух, отдышаться - после вспышки, которая выжгла всё до основания, и при этом, как ни странно, разожгла ещё больше. Леж задал вопрос - будто невзначай, риторически, и Тиру только тихо усмехнулся в ответ, не находя нужды отвечать словами. Всё и так было очевидно. Особенно гомункулу, который, не отрываясь, целовал его, скользя ладонью по возбужденной драконьей плоти, прихватывая край его заострённого уха, вызывая мурашки внизу спины.

Когтистая ладонь Тиру ласкала бедро любимого, мягко, уверенно, с тем бережным нажимом, который больше дразнил, чем успокаивал. Край хвоста гладил Лежа по боку, лениво, но с нарастающей настойчивостью, будто дракон не спешил, но и не собирался останавливаться. Глаза Тиру скользили по телу Лежа - по влажной, разгорячённой коже, по тонким линиям ключиц, по животу, что дрожал на вдохе, и губам, шепчущим слова, от которых у самого Тиру становилось светло в груди. Эти слова отзывались в нём - не только как зов, но как счастье. Он чувствовал это ясно, просто, до щемоты.
Он знал, что хочет сделать.

Тиру скользнул вниз, ступив в воду, которая теперь казалась прохладной рядом с тем, что кипело внутри. Он встал на колени перед Лежем, бережно разводя его ноги в стороны, глядя снизу вверх, с жаром, открытостью, почти благоговением.
— А я хочу быть твоим, — проговорил он, голосом чуть хриплым от чувства.
 — Леж... я хочу сделать тебе особенно приятно. Можно?
И в этих словах было неприкрытое желание - подарить, отдать, раствориться. Потому что сейчас для него не существовало ничего важнее. Тиру коснулся головки напряженного члена гомункула, чуть прихватывая губами в кратком поцелуе. Он знал только по примеру Лежа как можно было приносить удовольствие ртом, и был готов отдать своему любимому свой первый раз - возможно, неуверенный, немного неловкий, но наполненный искренним доверием. Парень был уверен: если что, гомункул подскажет, как правильно.

Леж сначала не понял. После предложения продолжить ожидалось, что это будет со спины, или на спине, как- то особенно или уже привычно. Дракону могло захотеться оральных ласк и гомункул подарил бы их, наблюдая за мимикой возлюбленного, но нет.
Глаза мужчины расширились от удивления, когда Тиру скользнул в воду и присел. Влажная чешуя и капли, которые стекали по плечам, крепкому животу в лучах солнца, что сообщало о скором приближении вечера, золотились и добавляли сексуальности молодому мужчине. Леж закусил губу. Он не понимал, что последует дальше.
Сильные руки бережно развели бедра и теперь фармацевт сидел перед любовником в несколько повелительной позе, это так смущало. Щеки порозовели, а дыхание стало немного нервным. Было ощущение неправильности происходящего, ведь Леж же стал инициатором, а значит и ответственность на нем.
Ранее все ласки были в контексте события, гомункула ласкали, нежили и раньше, но в контексте. Никто не выделял отдельные действия для него. Потому действия молодого дракона были удивительны и приятны до слез.
- Да. Можно, если тебе хочется- продолжать  не стал. Только поцеловал парня в губы и погладил по щеке, а потом горячий рот накрыл его плоть. Напряжение в теле не сразу разрешило расслабиться, однако последовательность движений, неспешность имели эффект.
Фармацевт, который пропускал моменты собственного наслаждения в подобных ласках, сейчас ощутил весь спектр. Скользкий язык касался его плоти, губы мягкие и горячие обхватывали чувствительную кожу, горячее дыхание обжигало и будоражило. Снова срываются стоны с губ. На этот раз они разбавлялись журчанием воды в источнике. Тиру, у которого это было впервые, чувствовался не только старательным учеником, а еще и талантливым. Движения были точными, молодой дракон чувствовал каким- то чудесным образом как именно может нравится его любовнику и Леж таял, млел, стонал от удовольствия
- Ах... Тиру...Ооо... божественно... ах... ммм... ах...- режим "похотливая ракушка" активирован. Мужчина не мог устоять от откликов. Его бедра дрожали при каждом движении, а самого разбирала мелкая дрожь. Это было познание того, что считалось чем- то невероятным. И теперь возлюбленный это невероятное делал реальностью.
От блаженства и счастья на глазах появились слезы, что переполняли гомункула.
- Я на пределе, Тиру... Я сейчас... ах..ах...- только и смог выдохнуть Леж и снова купальню наполняли стоны. Кульминация от таких ласк была гораздо острее по ощущениям и ярке.
Когда же Тиру доставил такое удовольствие, фармацевт расплакался. Искренне, не веря тому, что произошло. Он был так счастлив, так благодарен, что рыдания захлестнули. Он ничего не мог сказать внятно. Соскользнул в воду, крепко обнял Тиру за шею и сквозь рыдания только и мог сказать
- Спасибо, Тиру. Я так счастлив. Я бесконечно благодарен тебе. Спасибо...Спасибо- рыдал. Не мог остановиться и был счастлив.
Слезы продолжали течь, а губы дракона снова накрыли поцелуи. От слез они были солоноваты. Гомункул вкладывал в эти прикосновения губами всю нежность, благодарность за такие ласки и в перерывах продолжал благодарить.
А страсть не улеглась, даже после ласк и слез Леж все еще жаждал близости с Тиру и снова начал его ласкать и будоражить. Сейчас ему было мало.

Тиру знал этот запах. Он запоминал его раньше - в объятиях, в поцелуях, в оставшихся на коже следах. Но сейчас, когда плоть Лежа была так близко, когда он мог касаться, ощущать губами, языком, вдыхать всем телом, - запах становился другим. Терпким. Горячим. Живым. Он чувствовал, как аромат усиливается от его прикосновений - как он становится насыщеннее, когда он облизывает, касается, берет в рот. Тело Лежа напрягалось, откликалось, будто каждый нерв был связан с его дыханием. Когда Тиру ловил губами чувствительное, трепещущее, он ощущал не только вкус, но и дрожь. Гомункул дрожал. Под пальцами, крепко державшими бёдра, это ощущалось особенно ясно - та судорожная готовность, напряжение, которое проходило по мышцам, стоило только провести языком чуть сильнее, чуть медленнее.

А голос... голос Лежа был совсем другим. Сорванный, надрывный, полный наслаждения и почти боли от этого напряжения. Его дыхание срывалось, и в каждом звуке словно звучало: ещё, не останавливайся. Теперь Тиру понимал. Понимал, что чувствовал Леж раньше, когда тот был на его месте. Понимал, каково это - слышать, наблюдать как любимый теряет контроль. Понимал, как это сводит с ума. Он не ускорялся - не потому что не мог, а потому что хотел продлить. Довести. Почувствовать этот момент до конца, до самого пика. Он знал: финал уже близко.

Громкий, пронзительный стон сорвался с губ Лежа, предвещая финал - такой яркий, что у Тиру перехватило дыхание. Он чуть отстранился, но не успел - горячая жидкость коснулась его щеки.
Он спокойно вытер её тыльной стороной ладони, не теряя ни капли внутреннего довольства. Наоборот - где-то внутри всё клокотало от радости, от осознания: он смог. Смог довести до края. Смог подарить это наслаждение. Смог быть рядом в самый живой, честный момент.

Но вдруг Леж дрогнул. Его плечи опустились, дыхание стало неровным, и голова склонилась вниз - и в следующую секунду гомункул зашёлся в рыданиях. Словно не мог остановиться. Глухие, сиплые всхлипы разрывали воздух. Где-то между ними звучали слова - сбивчивые, благодарные, едва различимые. У Тиру внутри всё сжалось. На миг - тревога, страх, непонимание. Но тело действовало быстрее разума. Руки без колебаний приняли сползшего к нему Лежа, обняли, прижали к себе, укрыли собой. Когтистые руки были крепкими, но ласковыми, гладили его по спине - неспешно, успокаивающе. Хвост обвился вокруг них, как плетёное гнездо, создавая ощущение покоя, уюта, защиты.

Леж уткнулся лицом в его плечо, дрожал, всхлипывал - и в какой-то момент стал целовать. Влажно, неровно, с солёным вкусом слёз. И Тиру отвечал - сдержанно, мягко, принимая всё. Не отталкивая.
Он вытер дорожки слёз со щёк Лежа бережно, будто касался самого дорогого, что у него было. Смотрел на его прекрасное, расплаканное лицо - и улыбался. Тихо, тепло. Как будто видел солнце сквозь дождь.
— И я счастлив, Леж, — прошептал он. — Счастлив, что ты появился в моей жизни. Ты моё солнце.
Дракон потянулся ближе, прижавшись лбом к его лбу. — Я тебя никогда не оставлю. Слышишь? Я тебя люблю.
И в этих словах не было обещания. Это было признание - как дыхание, как биение сердца. Честное. Настоящее.

Леж знал, что молодой неопытный в сердечных делах дракон не понимает, что сделал и не понимает, что совместим с ним на столько тонко. Мужчина чувствовал, как нежные крепкие руки обнимают его, словно защищая от всех невзгод мира, как нежно прижимают к телу, покрытому мягкими шелковистыми чешуйками. Хотелось переспросить "правда ли, что любовник решил быть только с ним?", но не мог. Ведь он не относится к этому миру, он не его часть и не известно, когда аномалия придет в баланс и выплюнет ненужный элемент обратно, в его мир. Стало так грустно, аж горько. Гомункул вцепился в дракона. Прижимался, целовал губы и лицо.
- Тиру, я хочу быть с тобой. Быть твоим. Ты мне нужен.- каждое предложение переслаивается поцелуем- я люблю тебя.
Рыдания от полученных ласк расслабили тело и немного сбили пыл страсти, но голод еще был.
Оставаясь в объятия возлюбленного, фармацевт оседлал его снова. На этот раз его движения были медленными, словно он пытался запомнить каждый ощущаемый миллиметр в нем, запомнить вкус и рельеф.
- Тиру- вздыхает Леж, с губ срывается стон наслаждения медленный, тягучий, липкий от сладости- мне нравится быть с тобой. Хочу только тебя одного- целует в губы.
Бедра медленно двигались, доставляя удовольствие. Тело реагировало мурашками и дрожью. Дракон был совместим, был идеальным партнером. Лежу когда- то рассказывали о совместимости, даже во время учебы целую тему прочитал лектор о таком явлении. Оно крайне редкое, чтобы полная совместимость была, редко, когда люди просто совместимы, и гомункул считал, что это свойственно только живым существам. Он и подумать не мог, что ему выпадет такая удача, найти идеального партнера.
На этот раз секс был куда более медленным и выматывающим. Наслаждение было постепенным, вязким, удушающим, как в вулкане медленно закипает лава, создает напряжение, переваливает за критическую массу и извергается удовольствием. Горячие соки выплескивались в горячую воду, что утекала куда-то в сторону, смывая следы наслаждения с тел.
Леж прильнул к своему дракону. Его тело мелко дрожало, дыхание было тяжелым. Мужчина обнимал любовника и терся щекой о его щеку
- Я бесконечно благодарен тебе, Тиру. Ты безупречен. Ты лучший. Я люблю тебя, Тиру, мой драгоценный. Я счастлив, что заблудился в лесу и ты меня нашел.- сказано было еще множество теплых слов. Все они сводились в благодарности, описанию счастья гомункула рядом с драконом и описанию замечательности дракона во всех смыслах.
Сидя в объятьях возлюбленного, склонив к нему голову, фармацевт вдруг осознал: Вот оно. То самое безраздельное счастье, о котором все говорят и за которым все гоняются- Глаза округлились от понимания. Мужчина понял, что ему нечего больше хотеть в этой жизни. У него есть дом на Цирконе, большой, уютный, с садом, бассейном, лабораторией и библиотекой. Он живет в полной безопасности. Он очень обеспечен и уважаем, пускай и в весьма специфической части общества. Он может воплощать любые задумки в жизнь и его поддержат. Много приключений и возможность смотреть мир. В этой аномалии у него тоже случайно появился большой дом, который после обустройства станет уютным. Есть сад с растениями. Есть горячий источник. И, что самое главное, есть возлюбленный, что совместим с ним. С ним, искусственным существом. На глазах снова появились слезы. Всхлипнул
- Тиру, я так счастлив с тобой, что не могу перестать плакать- сказал смущаясь попаданец. Он тянется к губам дракона- Я бесконечно благодарен дороге, что привела меня к тебе.- обнимает.

А пока эта сладкая парочка нежилась в объятиях друг друга, в деревне началась вспышка эпидемии. Так подумали местные. На самом же деле у детей и подростков проявились симптомы, которые были и у Тиру. Дети слегли. Правда, среди них не было драконов, потому те, кто не выдержали, нагрузки умирали, или были при смерти.
Днем, когда мужчины после сладкого пробуждения в объятиях друг друга, позавтракают к ним в калитку постучат.

Тиру слушал, как Леж вновь и вновь признаётся ему в любви - горячо, захлёбываясь словами, сыпал комплиментами, обещаниями, и Тиру верил. Прямо, беззаветно, как верят только те, кто по-настоящему нашёл своё. Он улыбался, не пряча этого - тёплой, открытой улыбкой, которая казалась почти ослепительной рядом с тем счастьем, что разливалось в груди, как утреннее солнце. Дракон продолжал целовать Лежа - в щеки, в уголки покрасневших, ещё влажных от слёз глаз, отвечал на каждый поцелуй, каждый порыв гомункула, как на дыхание жизни. Их губы вновь и вновь находили друг друга, соприкасались и расходились, сбивались на горячем дыхании.

Когда Леж опустился на него сверху, Тиру только глубже вдохнул, принимая любимого всем телом. Его движения были медленными, томительно-сладкими, такими, от которых кружится голова. Тиру держал темп, подстраивался, но иногда не сдерживался - чуть резче подавался навстречу, чтобы дойти до самого конца, до основания. Чтобы почувствовать его полностью. Чтобы услышать особенно яркий, звенящий в груди стон.

И когда в очередной раз их тела одновременно дрогнули в финале, в сладком, сдержанном крике, они остались так - сплетённые, прижатые друг к другу, дрожащие от переполненности. Тиру не выходил из него. Он обнимал, гладил по спине, по волосам, бережно, с любовью. Ждал. Пока дыхание Лежа станет ровнее. Пока он почувствует: я здесь. Пока поверит, что он никуда не уйдёт. И не уйдёт. Никогда.

---

Когда Леж, утомлённый, наконец успокоился и его плач угас, они с Тиру обтерлись, переоделись в чистое - и вместе легли в кровать. Кажется гомункул сразу же провалился в сон, уткнувшись лбом в плечо парня. Тиру же обнял его, бережно, как бы прикрывая от всего, что могло бы потревожить. И остался лежать с открытыми глазами. Ему всё не спалось.

Сперва он думал - просто слишком много впечатлений за день, слишком много слов, чувств, телесной близости. Волнение, раззадоренность... это ведь нормально. Но минуты шли, затем десятки, и Тиру понимал - нет, дело не только в этом. Он не дремал даже тогда, когда Леж, измотанный, лежал без чувств после их первых утех. Не сомкнул глаз, не позволил себе даже на мгновение. А теперь... теперь должен бы чувствовать усталость. Всё-таки после такого дня, после всего, что между ними было... Но усталости не было.

Наоборот.

Тело будто вибрировало изнутри, как натянутая струна. Мышцы гудели, но не от перенапряжения - от живого, неутихающего напряжения. По позвоночнику пробегал едва уловимый импульс, короткий, как щелчок, но повторяющийся снова и снова. Будто кто-то невидимый щёлкал когтями у самого основания шеи, не давая окончательно расслабиться. Тиру чуть вздрогнул. Осторожно - чтобы не разбудить Лежа.

Дракон и сам дышал неглубоко. Вновь хотелось закашляться, но сдержал этот порыв - губы чуть дрогнули, скулы напряглись. Не хотелось тревожить этот покой. Ни гомункула, ни тот, что, возможно, ещё хранился в этой комнате. С усилием зажмурился. Если уж не уснуть - то хотя бы попытаться дать мозгу и глазам немного тишины. Хоть иллюзию покоя.

---

Утро ещё не наступило - точнее, только собиралось. Бледный, едва осязаемый рассвет стелился по краям неба, заползая под кроны деревьев сада. Их дневному, совместному пробуждению не суждено было случится. Ни запаха еды, ни звона посуды, ни шагов Лежа, ни стука в калитку. Только медленный ветер, колыхающий мокрые от росы стебли.

Тиру вздрогнул.
Не резко - больше так, будто вернулся из беспокойного сна. Глаза открылись сами, и он замер, моргая, словно с трудом приноравливаясь к окружающему. Он сидел. Не на кровати. Не на тёплых простынях рядом с Лежем. А на земле. На влажной, мягкой, податливой траве, среди разросшихся кустов в глубине сада за их домом. Он опустил взгляд. Руки были испачканы землёй - под ногтями грязь, ладони в клочках корней и прилипшей пыли. Перед ним - изрытая почва, разметанная, как после панической попытки что-то выкопать. Или закопать. 

На миг - один короткий, колючий миг - его лицо исказило недоумение. Где он? Что делает? Почему здесь? Но мысль не успела оформиться. Что-то мягкое, будто шёлковая вуаль, опустилось на разум. Покой. Спокойствие, густое, непробиваемое. Тёплая, дурманящая тишина внутри, в которой невозможно тревожиться, невозможно что-то понимать. Хочется только остаться здесь. Посидеть. Подставить лицо первому свету - бледному, как дыхание призрака. Он сделал это. Наклонил голову назад, прикрыл глаза. Почувствовал солнечное, редкое тепло на лбу, щеках. И не заметил, как опять закашлялся. Судорожно, резко - будто изнутри кто-то рванулся наружу. Из горла вырвался тяжёлый, влажный хрип, и что-то горячее, густое, с гниловатым запахом стекло по подбородку, по шее, оставляя липкий след. Но он всё равно не пошевелился. Потому что здесь - спокойно. Здесь можно остаться. Ещё чуть-чуть.

Вставать не хотелось совсем. Ну вот совсем. Рядом с Тиру было так спокойно и приятно. Сквозь сон Леж попытался обнять мужчину, но обнаружилась только пустота. Прислушался, в доме тихо. Открывает глаза. Лучи солнца пробиваются в комнату, наполняя утренним золотом пространство. Поерзал в постели, покрутился, пытаясь найти глазами возлюбленного, а его не видно.
В ванной, может- подумал гомункул. Сполз с постели, поправил сбившуюся майку и босиком потопал в заданном направлении.
- Тиру, ты тут?- позвал он. Ответа не последовало. Умылся и причесался. Посмотрел в купальни. Может дракон освежиться решил, но нет. И там парня не оказалось.
Пошел на второй этаж с мыслью, что Тиру после выздоровления мог захотеть немного подвигаться и пошел убраться после вчерашнего погрома, что они устроили. В коридоре было пусто, царил полумрак. Сюда солнце доберется гораздо позже.
- Тиру!- зовет дракона. Открывает одну дверь- Тиру!- вторую- Тиру!- и так прошел весь этаж. Озадачился. Где же он?
Заглянул на третий этаж, тоже не нашел.
А- улыбается догадке- наверно, ни свет ни заря пошел в библиотеку. Он любит книги- открывает люк мансарды- Тиру, ты тут?
Помещение встретило тишиной и слоем пыли. Мужчина поднялся в комнату, обошел все вокруг
- Тиру, ты здесь? Почему ты прячешься? Я тебя чем- то обидел? Тиру, сокровище.- но и тут дракона не было. Провел пальцами по полке, на них остался слой пыли. Усмехнулся- Теперь понятно почему все так туго продвигается. Ты, наверно, так чтением увлекся, что о пыли просто забыл.- Парень словно сквозь землю провалился. Выглянул в окно. Пышные кроны деревьев цвели и зеленели. Мимолетный взгляд не заметил никаких изменений.- Куда же ты пошел, Тиру?- начал тревожиться мужчина. Он понимал, что долгое время в помещении утомляет, но за двором довольно опасно, тем более, что уже это проходили. Фармацевт специально для их комфорта поставил над участком купол, так что молодой дракон мог спокойно выходить на свежий воздух. Уйти совсем не попрощавшись? Мог, конечно, но разве после всех сказанных им слов Тиру ушел бы молча, даже записку не оставил бы? Наверно нет, как- то бы сообщил, а с другой стороны купол- то все еще весит над поселением. Вон вверху на солнце переливается разводами. Небрежным жестом бросает бытовое заклинание от пыли. К середине дня комната будет чистой, останется только протереть и расставить книги.
Не обуваясь и все еще в шортах и майке фармацевт вышел в сад
- Тиру!- зовет дракона- Тиру, ты там?- тенью на сердце легло какое- то чувство неправильности происходящего, тревоги, дурного предчувствия. Даже не заметив порывов тела, мужчина сорвался на бег- Тиру!-голос дрогнул в волнении. Двор был не такой большой, чтобы надежно спрятаться, но и не маленький, за два шага не обойдешь. Леж так привык просыпаться рядом с Тиру, что стало за эту неделю таким естественным, что любое изменение ощущалось катастрофой. Вот, что значит совместимость, а попаданец еще и привязаться успел к своему возлюбленному.
- Тиру! Тиру!- в голосе начали проскакивать панические нотки, и тут наконец- то стали видны изменения в саду. Трава, которая вчера была ровненькой, перекопана. То тут, то там газон поврежден, клумбы подкопаны- Тиру!- побежал по следам перекапывания земли. Виновник очень быстро нашелся.
Тиру сидел лицом к солнцу с каким- то странно блаженным выражением на лице. Он словно ничего не видел и не слышал. Гомункул, который подумал, что все волнения ошибочны улыбнулся
- Ты тут.- пытается отдышаться- Доброе утро, Тиру. А я тебя искал. Разволновался, что ты ушел и ничего не сказал. Тиру, сокровище- а дракон не реагирует- Тиру?- Леж подходил все ближе. Его профессиональное обоняние что- то уловило в воздухе. Изменение. Искажение. Неправильное, которое делает красивую картинку зловещей.- Тиру. Тиру!- подбегает и садится напротив парня. Запах отчетливо проявился- смерть. Это тот же запах, что был в деревне.- Тиру! Тиру! Что случилось? Что с тобой?- сердце бешено колотилось, в висках запульсировало. Пальцы сжимали плечи дракона. Глаза расширены от испуга. И только затормозив сознание он осмотрел внимательно юношу, который сидел на травке, подставляя свое милое лицо солнцу. Цвет кожи бледный, губы чуть синеватые, запачканный землей, а на подбородке оно. Снова эта склизкая гадость. Касается пальцами- Не уж- то он выходил за калитку? Но почему?- шепчут губы, брови сошлись на переносице, проложив глубокую складку.- Тиру, Тиру, ты меня слышишь?- блаженный вид парня беспокоил еще сильнее. Так, Леж, тормозим. Без паники- заставляет себя собраться гомункул- Если сейчас поддаться эмоциям, не известно чем это закончится. Так и без него остаться не долго. Черт.- цокает языком. Принюхивается к воздуху. Привкус неправильности остается.- Надо домой. Тиру, милый- мягким голосом, чтобы в случае каких- то изменений не получить агрессию- идем домой. Я приготовлю завтрак.- кажется, юноша не реагирует.- Тиру!
Видя такое состояние возлюбленного гомункулу становилось все тревожнее и страшнее. Он не понимал как такое могло получиться. Он же провел диагностику, он же вылечил и был уверен, что все получилось. Так как? Как он допустил оплошность? Почему ошибся? Поджимает губы. Сейчас он испытывал стыд за свою самонадеянность и сильное чувство вины, ведь эта самая самонадеянность сейчас может стоить жизни тому, кто нежданно оказался тем самым совместимым с ним, кто нашел его и вывел из чащи, тот кого любит фармацевт.

Это и впрямь могло ускользнуть. Остаться где-то на краю внимания - уставшего, рассеянного после победы, которую уже почти позволили себе считать окончательной. Тварь изгнана. Тело спасено. Тиру жив, здоров. Но не всё ушло.

Сначала - только першение в горле. Почти шутка на фоне того, через что они прошли. Лёгкий, краткий укол боли, что прошёл так быстро, что его даже не сочли за симптом. А потом от землетрясения, когда Тиру неосторожно выбежал двор, к Лежу, к воздуху, пропитанному тяжёлыми, едкими испарениями. Что-то, оставшееся в его теле, проснулось. Драконье нутро ещё пыталось среагировать, давало скользкие, приглушённые сигналы: постороннее, не твоё, чужое. Иммунитет улавливал - да, кто-то остался. Но тварь была умна. Слишком хитра, слишком стара, чтобы дать распознать себя напрямую. Вместо тревоги - только сухой, редкий кашель. Незаметный. Без температуры. Без паники.
А потом и он исчез.

То, что осталось, взяло контроль. Бескровно. Молча. Подменяя одно за другим. Сердцебиение - чаще. Кровь - горячее. Мышцы - быстрее, сильнее, дольше. Без отдыха. Без сна. Без передышки. Тело работало на износ, как живой механизм, как идеальный сосуд. Как инкубатор, что не смеет останавливаться ни на миг. Тиру ещё дышал. Ещё двигался. Ещё говорил. Но он уже не знал - сколько из этого делает он сам.

Тиру не отзывался.
Могло показаться, будто он просто дремал. Дышал ровно, спокойно, хотя и как-то неглубоко, будто поверхностно, без настоящего сна. Глаза полуприкрыты, лицо гладкое, без тревог. Даже когда Леж звал его - нежно, тревожно, даже отчаянно - парень не шелохнулся. И если попытаться его поднять, увлечь за собой, - тело поддастся, но вяло, безучастно. Не сопротивлялось, но и не отвечало. Как пустая оболочка, оставленная без хозяина, ожидающая, куда подует ветер, куда велят течения. Так и случилось.

Словно в назначенный час внутри щёлкнуло - «пора». Не громко, без вспышки, почти ласково. И Тиру приоткрыл глаза. Медленно. Густо затуманенный взгляд, в котором не было узнавания. Потом - вдох. Судорожный. Слишком глубокий, слишком резкий. Дракона согнуло вдвое, когда по телу прошёл тяжёлый, надсадный кашель. Грудь словно выворачивало изнутри, горло рвалось, лёгкие хрипели, будто пытались вытолкнуть нечто чужое. Он зажал рот ладонью - и в ней остался сгусток.
Чёрная, густая слизь. Вязкая. Тяжёлая. Смертельно пахнущая. И в ней - нечто. Маленькое. Твёрдое. Круглое. Как семя.

Тиру не смотрел на Лежа. Вообще никуда не смотрел. Только наклонился вперёд, вдруг целеустремлённо. Пальцы вонзались в землю перед ним, вырывая корни, раздирая траву. Он копал - слабо, без слов, но с упрямством, которое не позволяла сломить даже дрожь в руках. Кровь начала просачиваться из-под ногтей, оставляя пятна на вывороченной почве. В другой ладони он всё ещё держал это. Словно нечто бесконечно ценное. Словно от него зависело... всё.

Гомункула, словно оттолкнуло. Он плюхнулся на землю и с широко открытыми от ужаса глазами смотрел, как его драгоценный дракон копает ямку. Как пальцы нежные, совсем не подготовленные к работе в саду, рассекают мелкие корешки, камешки. У Лежа тоже были изнеженные руки, чувствительные с тонкой кожей, но он всегда защищал их от такого надругательства.
- Тиру, прекрати. Тебе же больно- пытался остановить мужчина, но юноша не слушал его. Только небрежный жест оттолкнул руку. На губах была черная слизь, которая пахла смертью.- Тиру- уже громче и увереннее позвал гомункул и попытался снова остановить, но нет, снова оттолкнули руку.
Значит вот как? Контроль разума- рассердился мужчина- Сейчас я тебе покажу контроль разума.
Сосредоточился и медленно прощупал разум дракона. На нем стоял щит, который не подходил парню. Это был щит похожий на драконий, но не драконий. Ментальная паутина была повреждена и в ней виднелись инородные нити
Сейчас я тебе по рукам надаю, дрянь такая.- ругается фармацевт. Он начинает разрывать и выжигать нити в паутине, медленно пробираясь к щиту. Тварючка сопротивляется. она восстанавливает нити и укрепляет их.
Леж снова пробует, но тварючка тоже хороша. Начинает сердиться.
Переключает внимание на то, что у Тиру в руках. Разворачивает плетение и накладывает печать трастера (https://arkhaim.su/index.php?topic=1388.msg238979#msg238979).
- О как. Ну хорошо- в руках возлюбленного оказывается семечко- яйцо. Посади его в наполненном магией месте, вырастет цветок, в котором будет еще одна такая дрянь, которая сейчас живет под деревней. И коснуться же нельзя, дракон слишком крепко к себе прижал эту штуковину.
- Печать. Материализация. Стазис- глаза вспыхнули зеленым ядовитым свечением. Накладывает на Тиру. Ожидается, что парень замрет и прекратит свои действия.
Параллельно с этим Леж вторгся в сознание своего сокровища и нашел его полностью затянутым ментально паутиной. Она плотно сплелась с его собственной, потому нужно было действовать быстро и аккуратно. Если все удастся, и милый сердцу человек будет освобожден, голова будет трещать, как после буйной гулянки, полной алкоголя. Короче, накроет жесткое похмелье, когда даже дышать больно.
Ментальный бой был очень тяжелым. Гомункул понимал, что ему попалась тварь совсем не милая и не интересная, а древняя и вредная, и сильная зараза. Стирать паутину, освобождать сознание, восстанавливать связи и все это нужно было делать одновременно. Что- то укреплять, что-то достаточно восстановить. Сколько времени продлился бой не известно, но по окончанию лицо фармацевта было залито кровью. Существо было очень сильным и мужчине пришлось драться в полную силу с множественным контролем печатей, магического воздействия и собственных эмоций, которые играют сейчас ключевую роль и являются самой большой проблемой. Из- за такой нагрузки и эмоционального напряжения маг получил сильный откат в виде повышенного давления и кровотечения из носа, рта, глаз.
Крови было много, очень, но мотивация была сильнее боли и риска.
- Сафилия- Куртьер- исцеляющая элитная печать накрыла 25 метров вокруг и начала работать в полную мощность. Попаданец вливал в нее магию потоком бурным и постоянным. Что исцеляло и его тело и тело Тиру и, кажется вредило как семечке так и тварючке.- Тиру, ты не можешь уйти. Ты будешь жить.- где- то был слышен рев боли. Маг не понимал кажется ему это ли на самом деле печать воздействует на существо, главное, что паутина, заплетающая сознание дракона медленно и безвозвратно таяла.- Запомни, зверь, Тиру принадлежит мне и ты его не получишь.- усмехнулся- Ишь грамотное. Выбрал дракона. Придумал тоже. Он мой.

Тиру отталкивал руку Лежа не резко, но упрямо - с той усталой решимостью, что не требовала лишних слов. В этом движении не было силы, только настойчивость. Тело дракона едва держалось, но всё ещё продолжало копать, разгребать землю, будто повинуясь последнему зову инстинкта.

По лицу Тиру, мертвенно бледному, по синеве губ и неестественной сухости дыхания становилось ясно: он уже истратил почти всё. А по неровным пятнам свежевспаханной почвы в саду - становилось ясно и другое. Это был не первый раз. Он делал это снова и снова, какую-то часть ночи до самого утра, врывался в землю с какой-то страстной, беззвучной необходимостью. Каждый раз чуть слабее, но всё равно продолжал. И, похоже, теперь... это был последний. То, что он держал в ладони, скрытое между пальцев, возможно, было последним "семечком" из всего выводка. Последней надеждой, каплей, от которой зависело слишком многое для кого-то - или уже ничего.

Когда Леж всё же вмешался, наложив стазис, тело Тиру застыло. Послушно, без сопротивления, точно в нём что-то сломалось - или, напротив, наконец-то отпустило. Казалось, дракон выдохнул облегчённо, тихо. Словно оболочка, что держалась на чистом упрямстве, наконец поняла, что от нее больше ничего не зависит, значит теперь можно наконец-то остановится.

Однако настоящее сражение ещё не было завершено. Тихое, вязкое, беззвучное - оно развернулось внутри, глубоко, там, где не видно, где не размахивают оружием, а давят, стягивают, ввинчиваются в плоть волей. Существо, что оккупировало разум дракона, не собиралось сдаваться. Оно уже дважды владело им, и терять столь выносливую, столь ценную оболочку просто так - было бы недопустимой роскошью.

Но противник, к сожалению, оказался не по его меркам. Слишком упрям, слишком яростен в своей тишине. Каждый шаг, каждый удар - всё теснил, выжигал, лишал опоры. А когда больно вспыхнула печать - целебная, жгущая, как раскалённый металл, - нечто наконец взвыло. Рык, глухой, вязкий, неестественный, вырвался где-то в глубине, отразившись только в судорожном движении плеч и тяжёлом выдохе. Существо решило отступить. Не с поражением - с отложенной яростью. Словно прощаясь со злобной уверенностью, что вернётся за своим. Рано или поздно здесь все будет Своим. Родным.

Хватка ослабла. И Тиру, наконец, вновь стал собой.

Контроль вернулся сразу и жестоко: болью. Как будто тысячи тревожных сигналов, подавленных чужой волей, рванулись наружу в один миг. Тело выгнулось в спазме, дрожь прошла по всем мышцам, и Тиру вновь согнулся пополам, уже не от чужой команды, не от яростного кашля, а от собственного, изнурённого организма. Его вырвало - желудочным соком и остатками чёрной, вязкой слизи, таящейся во рту, в горле.

Измотанный гомункул тяжело осел на пятки. Все это время он стоял на коленях, максимально близко к Тиру. Сейчас, из-за нагрузки все лицо было в крови, майка была в крови. Вокруг была лужица. По сути, мужчина поднимался из лужи собственной крови, как только дракон изогнулся.
- Тиру- присаживается рядом. Из рук удалось выудить это нечто. Парня рвало. Нельзя было мешкать. На исследование тоже времени не было- Печать. Прах- серебристо- голубой цветочек, нежный, как незабудка, вырос на семечке, что было размером с большое яблоко. Потом вырос еще один цветочек и еще один и еще. Цветочки усыпали все семечко, с них опали лепестки, а за ними начало разрушаться и само непонятное круглое. Он разрушилось быстро, остановить процесс не возможно.
Дракон был в отвратительном состоянии. Даже без диагностического заклинания было понятно, что все очень и очень плохо.
- Любимый- прикасается, когда молодого человека прекратило рвать- Прости меня-заговорил гомункул. Ему чудилось, что мужчина слышит его- Прости меня, я такой профан. Я упустил и не заметил. Я был слишком самонадеянным. Прости меня- использует заклинание легкости. Пускай Тиру и был в человеческой форме, но весил он как дракон своего возраста. Подхватывает любовника на руки и покачиваясь идет в дом.- Эй, открывай дверь. Начинай уже соображать, прикидываешься кучкой дров- рявкнул маг. Дом словно отряхнулся и открыл дверь.
Магия гомункула, а конкретно виденная ранее Тиру печать, не только присваивает дом и дарит защиту, она дарит дому некоторое подобие сознания и воли. Дом считывает настроение владельца и гостей, подсказывает о намерениях и даже может подшутить. Дом становится живым.
На приказ владельца дом пробурчал, мол, я и так хорошо себя веду. Вон, ремонт вам на двух этажах сделал. Но Леж не отреагировал. Он скажет "спасибо" потом. Сейчас другие приоритеты.
- Постель- указывает. Мгновение и обе постели стали чистыми и вкусно пахнущими, как после стирки. Укладывает любимого на подушку и прикрывает одеялом.- Опусти температуру до десяти градусов- плавное понижение в течение пяти минут- Молодец.- Снова вспыхивает элитная печать Сафилия- Куртьер. Гомункул вливал в нее магию. Немного успокоившись и поняв, что первый раунд за ним, он позволил себе выдохнуть, стабилизировались эмоции. Это помогло насытить печать до краев.- Дом, поддерживай печать. Я сейчас умоюсь и приду.
Леж принял душ. Его не было двадцать минут. Оделся потеплее, потому что такая низкая температура в доме должна сохраняться довольно долго. Все проведенное наедине время он бранил себя последними словами за такую оплошность.
Вернувшись, фармацевт снова наполнил печать магией и все время поддерживал ее стабильность не отходя и практически не двигаясь. Так прошли сутки.
Утомленность и трата магии на поддержание избытка ресурса в контуре добивали уставший от драки организм. Фармацевт забыл обо всем. И о том, что давно планировал изучить то безобразие над столом, и что хотел найти точки фиксации барьера, и что хотел проверить старосту и Тару, что грозилась приходить к Тиру. Да и вообще надо было обживаться в этом мире. Ведь не понятно когда аномалия придет в баланс и выплюнет его. Было не до всего этого. Нужно было спасать столь драгоценную находку.
Вторые сутки перевалили за полдень. Теперь Леж не стоял, а сидел на стуле, который был любезно пододвинут домом. Да, дом может передвигать вещи, но только маленькие, типа стульев, чашек, ложек. Большие предметы только при участии владельцев. Активность дом проявляет только в случаях прямого обращения или критической ситуации, как сейчас. Тем более, что лежащий на кровати дракон один из владельцев. Случись с ним что и дому будет очень худо, а также он утратит половину своей силы.
- Тиру- обращается гомункул, ему так хотелось называть любимого по имени. За сутки он измотался от переживаний и до смерти соскучился за улыбкой, что дарил этот изящный юноша. Чувствовал, что печать тратит силы, а значит парень жив.- Тиру, пожалуйста, живи. Я хочу, чтобы ты жил. Ты нужен мне тут, в этом мире. Пожалуйста, не сдавайся.- слезы по капельке стекали по щекам. К вечеру, когда резервы уже истощились до суха, фармацевт обессиленно опустил руки и откинулся на спинку стула. Слезы давно высохли, вместо них на лице коркой застыли две красные дорожки. Вся грудь была в крови, губы сухие, из горла вырывался сухой хрип, глаза были замутненными исступлением, под ними пролегли темные круги, но он снова поднялся через минуту. Дом подхватил управление и поддерживал, пока целитель вновь не занялся вливанием магии, которой практически и не было, а вернее начал вливать свою жизненную силу. Ее требовалось не слишком много, чтобы поддерживать печать, однако и эти силы не бесконечны.
На третьи сутки жизненных сил осталось совсем мало. Красивый, молодой и пышущий свежестью гомункул превращался в труп. Кожа истончилась, круги под глазами стали черными, губы потрескались, как земля в пустыни и на них застыли капельки крови. Еще немного и печать заберет жизнь. Так могло показаться со стороны.
Всю магию, которую вливал в хозяина дом для сохранения жизни, хозяин отправлял в печать. В какой-то момент дом прекратил помогать, истратив допустимый лимит.
На небе третьего дня начали появляться звезды. Луна становилась более круглой, скоро обещало быть полнолуние. Обессиленный гомункул подполз к кровати Тиру. Он больше не мог колдовать, ему нужен был отдых. Плакать он тоже не мог, как и нормально говорить. Из горла вырвался сип, словно по сухому дереву скребут когтями
- Тиру, прости меня. Я не смог- ему хотелось плакать, но было уже нечем. Организм был на столько истощен, что на разные глупости типа слез не оставил ресурса- Я предал тебя и подвел. Я обязался заботить о тебе и не защитил. Я...- закрывает лицо руками. Плечи дрожат, дыхание частое, как при рыданиях- Я так виноват перед тобой, сокровище мое. Мой любимый Тиру. Я бы отдал все, что имею, только бы ты жил.- И сознание покинуло изможденное тело. Если дракон придет в себя, то обнаружит рядом с постелью Лежа в крайней степени истощения, обеспокоенный дом и проросшие доски в зоне воздействия печати. Отдавая жизненные силы, гомункул вдохнул жизнь в то, что когда- то было деревьями. Так что часть дома буквально стала живой.

Сначала не было ничего.
Ни света, ни звука, ни мысли. Лишь глухая, вязкая пустота, будто мир сжался до одной точки, чёрной и молчаливой. Сквозь неё не пробивался ни единый оклик, ни малейший звук извне. Только внутреннее, безвременное ожидание, когда ты сам не знаешь - жив ли ещё.

Потом, как в пустой сосуд, в эту тьму начало по капле проникать: сперва - мутное, неразборчивое гудение, будто кто-то звал, но издалека, сквозь толщу воды. Потом - пульс в ушах, ровный, тяжёлый, будто весь мир превратился в одно единственное сердце, забывшее, как биться нормально. И сны. Вязкие, болезненные, глупые. Их не вспомнить потом, и всё же - в них было что-то знакомое, болезненно цепляющее. Тени. Лица. Голоса без слов.

И вдруг - резкий хлопок.

Громкий. Нарочито резкий. Как будто кто-то с силой захлопнул дверь, не заботясь, что в комнате может кто-то спать. Не заботясь, что этот хлопок разорвёт тишину. Будто специально. Тиру дёрнулся. Вздрогнул всем телом, вдохнул, как после долгого задержанного дыхания - и замер. Перед глазами была темнота. Не привычная, мягкая, а плотная, абсолютная, будто сама тьма держала его за лицо. Ни единого звука. Ни шороха. Ни дыхания рядом. Он моргнул. Потом снова. Несколько секунд - или минут? - он просто лежал в этом безмолвии, пока туго работающий разум пытался понять: где он? Что было до этого? Как сюда попал? Но как только пытался напрячься - вспыхивала боль. Мерзкая, глухая, рвущая за правый висок. Он зашипел, сжал пальцы на пульсирующем месте, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Осел на локти - и попытался сесть. И тогда взгляд выхватил это.
На полу, совсем рядом, в неестественно расслабленной, тяжёлой позе лежал Леж.

Без сознания. Без движения. Сломанный - но не телом. Что-то в этом зрелище было слишком неправильным, слишком тихим. И страх, леденящий, чуждый, пронёсся по телу, словно волна под кожей. Он ударил без предупреждения, сбивая дыхание, сжимая горло.
— Леж... — прошептал Тиру. И голос свой едва узнал.

Он попытался вскочить - инстинктивно, резко, почти вслепую, как человек, внезапно понявший, что кто-то, кого он любит, в опасности. Но ноги, о чьей слабости тело пока ещё не успело сообщить разуму, не выдержали. Рывок сбил его с постели, и Тиру, беспомощно перевалившись через край, с глухим ударом рухнул прямо рядом с Лежем. Но это дракона не смутило. Он даже не понял, как оказался на полу - просто, тяжело дыша, поднялся на локтях и сразу коснулся любимого. Сквозь одежду - холод. Будто в теле не кровь, а талая вода. Будто его не должно было здесь быть. А ещё - запах. Остаточный, липкий, въевшийся. Кровь.

Сердце начало метаться, судорожно, с болью в груди, будто пытаясь вырваться наружу. Дышать стало тяжело, паника подступала - быстрая, серая, захватывающая горло, мысли, движение.
— Леж... — выдохнул он, почти не слыша себя. — Леж, что с тобой?.. Отзовись... пожалуйста...
Он звал, сжимая его плечо судорожно, почти вцепившись, - но ничего не происходило. Только тишина, только этот страшный холод под рукой.

И всё же - что-то внутри не дало ему захлебнуться. Собралось. Поднялось из глубины. Не голос разума, не знание, а чистый инстинкт: нельзя терять время. Он обернулся, пытаясь сообразить, где они. Где хоть что-то. С трудом, рывком подобрал ноги, подтянул к животу, упершись коленями в пол, и, стиснув зубы от боли в голове, начал подтаскивать Лежа вверх, за подмышки, на кровать. Это было трудно. Невыносимо. Как будто не тело тащил, а собственный страх. Но он справился.
Перевернул его, прислушался. Сердце - бьётся. Дыхание - есть. Очень слабое, но есть. Что-то сделал правильно. Наверное.

Тиру осел у края кровати, дрожащий, сбитый, словно продрогший под холодным ливнем. Взял ладонь любимого в свои пальцы - тонкую, изможденную, холодную. Сжал. Словно это могло передать тепло, вернуть к жизни.
— Леж... — голос сорвался, как треснувшая струна. — Я не знаю, что делать... Как тебе помочь? Что мне делать?..
Он повторял это, будто мантру. Будто от слов могло появиться решение. Слова оборачивались узлом в горле, а под этот узел подступало страшное - признание. Он не врач. Не лекарь. Не знает, как спасти. Он просто дракон. И если никто не придёт, если он сейчас ошибётся - то увидит, как Леж угаснет на его глазах. И никак не сможет этого остановить.

Бессознательное состояние в полном истощении магических и физических резервов у Лежа ощущалось порогом призрачного мира. Он видел уже распускающиеся призрачные цветы и бабочек, таких же тонких и неуловимых, как дымка. Он бы мог ступить в мир забытья и остаться там навсегда. К утру его тело охладело бы полностью и в аномалии был бы труп. Усиленный дисбаланс выбросил бы мужчину обратно в свое время с потерей памяти, ведь в аномалии гомункул еще не родился, а значит и умереть по- настоящему не может. Остался бы дракон с разбитым сердцем и горем и в далеком будущем их встреча могла быть просто деловой с тенью каких- то воспоминаний, но не его.
И все же псайкеры на то и мастера ментальной магии, что держат свою личность и сознание на поводке. Эта их часть возможностей, обусловленная способностями, отличает от остальных около псионических дарований. А Леж мастер, еще не гранд, им станет чуточку позже, но уже и не ученик. Осознание себя вне тела, осознание себя в момент отключения тела уже было привычной вещью. Это почти похоже на осознанные сны, только в этом сне псайкер может влиять на себя, свое тело и принимать решения, воплощающиеся в реальность.
Мужчина с зелеными волосами стоял у края между призрачным царством и жизнью. Смотрел на луга, которые цвели пышным цветом, даже аромат чувствовался, но он был гораздо более пыльным, чем привык балованный ароматами свежего сада гомункул. Он сомневался, хотя его звали голоса отправиться за ними. Они говорили, что миссию по спасению он выполнил и больше нет смысла оставаться. Они обещали драгоценные встречи, радость, веселье. Голоса обещали разное приятное, подкупающее. И можно было бы согласиться если бы не некоторые не. У фармацевта не было дорогих людей, кто уже умер. Его родительская семья жива, они вампиры и до сих пор ищут его. Его менеджер за пару дней до поездки на Сабаот уехал в другое место с поставкой. Его кошки и черепахи с пауками были здоровы и сыты, так что умереть не могли. Его сад. Его...что он там еще любит? Он сомневался. Переминался с ноги на ногу. Смотрел. Склонял голову то к левому плечу, то к правому. То голову задирал вверх, чтобы найти звезды, но их не было.
Зато была тишина и покой. Рябь тревоги, которая еще касалась сознания, затухала, словно эхо. Напряжение рассеивалось. Что это за напряжение? От куда это все? Нега подползала все ближе. Казалось бы, чего сомневаться? Там красиво и приятно. Голоса обещают блага и отдых, но Леж был уверен, что жить куда лучше. Пускай с болью, пускай с разочарованиями, предательствами и множеством негативных моментов, но кроме негатива есть и позитив. Есть сладости и лето, есть солнце и зеленая трава, если мягкость кошачьей шкурки и объятия менеджера, приветственные крики владельцев баров и клубов. Множество витрин, магазинов, курортов и впечатлений. Есть тишина дома и сладость бисквита, который достали только что из духовки и никто не стал ждать, потому что его можно съесть горячим. Есть интересные и неизведанные места, планеты, новые встречи там, где не ждешь. Есть новые знакомства и люди, города и территории. Есть аномалии, которые могут превратить обычное путешествие в захватывающее приключение и в нем будут сокровища. Разные. Удивительные. Самоцветы с магической силой, редкие травы и их семена, редкие свитки, утерянные книги и принцы, которые повернутся лицом, улыбнутся, протянут руку и проведут по только им известным тропинкам, чтобы помочь добраться до поселения. Есть вкусный утренний кофе и шелковистость чешуек под пальцами. Есть страстный секс и обещания всегда быть рядом. Есть поцелуи, слаще меда и патоки вместе взятых. Есть старательный ученик, который еле управляется с ножом. Есть любимая улыбка. И есть... Сквозь непроглядную тьму начали проступать черты, которые оформились в силуэт. Потом проявилась одежда и лицо. Белая кожа, темные волосы и глаза. Словно подросток перед ним.
- Тиру- этот оклик никто не услышит, потому что тело лежит на кровати недвижимо и грудь практически не двигается при дыхании, пульс все замедляется. Леж делает несколько шагов к проявившемуся силуэту- Тиру. Ты же Тиру. Как ты? Ты жив. Я знаю, ты должен жить.- на глазах появились слезы. По щекам потекли прозрачные капельки, а тело плакало кровью, все еще.- Тиру, милый- он пытался коснуться, но юноша перед ним словно ускользал, становясь на шаг дальше. Мужчина остановился- Я так рад, что ты жив. Значит, я все таки что- то смог сделать. Прости меня, что подвел и подверг смертельной опасности. Как искупить свою вину перед тобой я не знаю.- усмешка полная сожаления и горечи- Видимо, мне пора идти.- было грустно. Не хотелось умирать, а кому в здравом уме хочется? Ведь мир и жизнь это тот рай, о котором частенько кричат фанатики, убеждая всех, что рай может быть только после смерти- Тиру, возлюбленный мой, пожалуйста, будь счастлив.- От длительного пребывания в состоянии истощения Леж был податлив. Он развернулся, чтобы пойти к тому лугу, но призрак Тиру, что проявился догнал его и схватил за руку. Выражение лица воображаемого дракона было серьезным. Парень мотал головой отрицая и тянул за собой.- Тиру, что случилось? Почему ты меня остановил?- а силуэт тянет и тянет. Удивленный гомункул согласился и пошел с воображаемым возлюбленным. Голоса усилились, словно усилили напор, не желая отдавать добычу.
Пока фармацевт был при смерти, дом толкнул дракона в плечо энергетическим посылом. Это должно было быть довольно больно, чтобы расстроенный хозяин точно обратил внимание. Второй посыл был похож на бросок мяча в корзину. То- есть мысль пришла не сама, как это бывает плавно или спонтанно, ее словно бросили с силой в голову: "Зови его. Разговаривай с ним. Он должен слышать твой голос. Зови так долго, сколько хватает сил. На создателя напали. Он стал слаб. Зови его. Дай ориентир. Хозяин, зови создателя. Твой голос может ему помочь вернуться в мир живых."

Тиру никогда особенно не верил в жизнь после смерти. В демиургов - тоже. Не потому что был упрямцем или скептиком, просто... всё в его жизни шло иначе. Если он и бывал на краю гибели, то не помнил этого. Если сталкивался с трудностями - никогда не склонял головы, не молил, не взывал. Дракон справлялся. Или не справлялся. Но всегда - сам. Но сейчас... Он сидел у постели, сжав в ладонях чужую холодную руку. У изголовья лежал Леж - его любимый, измученный, израненный, истощённый до опасной прозрачности. Бледность казалась ненастоящей. Слишком хрупкой. И запах крови был отчетливый - вязкий, густой, липкий. Тиру вдруг понял, что готов поверить во что угодно. В любую силу. В любое воплощение. Пусть оно будет хоть ликом камня, ветра, древнего крика в сердце мира - если только услышит.

— Пожалуйста... — выдохнул Тиру еле слышно, не зная, к кому обращается. — Пожалуйста...
Глаза его были сухими, но пальцы дрожали, сжимая руку любимого сильнее. Он не знал ритуалов. Не знал имен. Только одно: если в этом мире есть что-то выше, сильнее, могущественнее - пусть оно сделает хоть что-то. Спасёт. Вернёт. Даст силы. Иначе... иначе зачем вообще вся эта сила, вся эта магия, всё это знание, если в самый важный момент ты просто сидишь, держишь чью-то руку - и не можешь ничего.

Воздух выбило из лёгких неожиданным толчком в бок - резким, как удар, резким настолько, что Тиру не удержался от глухого "Ох!". А потом, будто вслед за телом, дернулась и голова - туда, внутрь, ворвалась мысль, не своя, чужая, настырная, точно бросили её в самое сердце разума без разрешения. Все нервы отозвались тревожной дрожью, обнажённые, болезненные, уязвимые. Будто кто-то сорвал защиту, оголил весь ментальный каркас, заставляя вибрировать от присутствия чего-то неведомого.

Тиру не плакал. Никогда не позволял себе - слишком глубоко сидело это внутреннее правило. Слишком давно. Слёзы были чем-то непозволительным, даже когда ломало изнутри. Даже когда хотелось завыть от боли. Но сейчас... сейчас, когда перед ним лежал Леж - любимый, неподвижный, бледный, почти не дышащий - всё это уже не имело значения. Слова, прозвучавшие в голове, сработали, как последняя капля. Как сброшенный замок с двери, за которой копилось всё то, что он не давал себе чувствовать.

Тиру вздрогнул всем телом, пошатнулся, всхлипнул - выдох рвался на рыдание, дрожащий, сорванный. Парень схватил его ладонь обеими руками, такую холодную, истончившуюся, как будто сама жизнь уже покидала её, прижимал ко лбу, к губам, удерживая будто мог удержать - силой любви, страха, отчаяния.

— Леж... пожалуйста... проснись... прошу... — дракон дрожал, почти не мог говорить, задыхался, всхлипывая, будто каждое слово вырывалось из груди с кровью. — Не оставляй меня...
Прижимал его ладонь к лицу, держал, не отпускал, словно боялся, что если ослабит хватку - потеряет навсегда.
— Я люблю тебя... Леж... — шептал он, захлебываясь - в слезах, в панике, в боли. — Пожалуйста... не уходи... останься со мной...

Ком в горле поднимался всё выше, сдавливая дыхание. Тиру даже не замечал, как срывался голос, как текли по щекам слёзы, наконец вырвавшиеся из той глубины, где он прятал всё, чего боялся. Он просто сидел, прижавшись к холодной руке любимого, вцепившись в неё, будто мог вернуть к жизни своей любовью, и повторял тихо, сбивчиво:
— Пожалуйста... пожалуйста... Леж...
Он не знал, услышит ли его кто-то. Не знал, слышит ли его Леж. Но молчать уже не мог.

Леж остановился. Он пришел в замешательство. С одной стороны вина за промах, с другой Тиру, который противится уходу, с третьей голоса, зовущие искупить вину и отдаться спокойной тишине. Он стоял ни шагу ни в одну из сторон и просто смотрел. Было ощущение легкости. Она медленно натекала, как при потопе.
Все же то, что овладело молодым драконом было древним и сильным. Пускай и соперник был сильным, но он был чужаком еще и эмоционально включенным. Магическое истощение дало возможность монстру, что влиял на Тиру, пробраться в сознание гомункула и теперь медленно подтачивало его. И у него получалось. Получалось хорошо, потому что личность начинала сомневаться, а сознание подернулось дымкой. Смысл в отказе от призрачных лугов ускользал. Теперь был только вопрос настойчивости и времени, чтобы мужчина согласился и умер. Аномалия пришла в движение, пошла рябью, ведь перекос вот-вот достигнет пиковой точки.
Навстречу изменениям пришло чувство. Сейчас призрачное, как будто показалось, ослышался. Потом еще. Призрачный Тиру двигал губами, пытаясь что- то сказать. Его пальцы крепче сжали пальцы мага и стали более материальными, ощутимыми и теплыми. Удивляется, смотрит на парня.
- Тиру, милый- улыбается и делает пару шагов к нему. Мальчишке удается увлечь за собой псайкера, а призрачный мир не отпускает. Он протянул тонкие туманные ленты и отправил в погоню прекрасных бабочек со словами на крыльях "Оставайся. Ты же уже спас принца. Он будет счастлив, а  ты искупишь вину". Леж сомневался. А и правда, любовь это конечно замечательно, но возлюбленный в опасности из-за недосмотра и плохой диагностики, а значит это невыполнение взятых обязанностей.
Туманные ленты начинали обвивать и ласкать ноги и тело. Призрачный Тиру тянул за руку, а за его спиной глубокая, непроглядная, густая темнота внезапно была разорвана молнией. Словно там дальше озеро и над ним гроза.
Губы дракона шевелились, но понять что парень говорит фармацевт не мог. Силуэт словно слабел и растворялся во тьме.
Дом снова пнул дракона. Так же сильно и снова ему прилетела мысль "Зови еще. Еще. Не сдавайся. Ты не можешь сдаться. Ты не можешь сдаться. Зови его". Дом пинал, потому что знал, что создатель еще жив и есть шанс. Он магический конструкт, который развалится как только сломается основной контур- гомункул- и чувствует на сколько крепка нить жизни.
И похоже, Тиру из реальности смог докричаться до окутанного магией древнего чудовища сознания. Не смотря на свою подготовку в боевой магии, а не  в медицине или чем- то еще, молодой человек был магом. Его эмоции смешивались с силой, сила реагировала, а желание вернуть, ужас утраты подстегивали, открывая те резервы и таланты, о которых парень мог даже не знать.
За спиной призрачного Тиру все чаще появлялись вспышки. И чем дольше фармацевт на них смотрел, тем яростнее они становились, словно озеро Марокайбо* было рядом.
Время тянулось, а дом все время дергал хозяина, чтобы тот звал. Конструкт не давал возможности дракону остановиться. Он то пинался, то мыслями кидался. И каждый раз повторял "Не сдавайся".
Вновь взошла Луна. На этот раз большая и круглая. В деревне все стихло еще с заходом солнца. Звезды показались на небе. Сегодня их было так много. Луч света попал в окно. Своим ледяным светом он осветил постель, где лежал человек с мертвенно бледной кожей и темными полосками от глаз по щекам. Рядом с кроватью сидел тонкий силуэт, что держал за руку, а вокруг оглушающая тишина и только всхлипы нарушали ее гладь.
Там, в глубине гомункула тишина, обещавшая покой и искупление пришла в движение. Яростные молнии наполнили пространство грохотом ударов, а призрачный Тиру тянул за собой. И Леж пошел. Он пошел уверенно, быстро, потом побежал, когда мальчишка сорвался с места и рванул к молниям, таща за собой. Чем ближе они были к молниям тем яснее сквозь шум мужчина различал слова и голос. Голос его любимого дракона. Чем ближе, тем четче слова "пожалуйста", "вернись", "останься со мной".
Туманные плети стремительно гнались за ускользающей добычей, они цеплялись за мага и рвались от его резких движений. Молнии все ближе, слова четче, в груди разливается тепло и фармацевт чувствует в каком холодном месте оказался
- Тиру!- кричит он- Тиру, я слышу тебя! Я иду! Я иду к тебе!- куда и вина делась. По телу разливается радость и тепло. Его ждут, его хотят видеть и он придет. Придет обязательно. Слезы навернулись от счастья.
Призрачный Тиру и Леж на большом плато, где нет ни единого сантиметра не пораженного молнией. Все выжжено. Мужчина оглядывается в поисках выхода или пути возвращения, но монстр все стер и вокруг только молнии и темнота. Вопросительно смотрит на призрачного дракона, а тот своей легкой рукой толкает гомункула в грудь, в него попадает молния. Разряд прошивает насквозь. Потом попадает еще одна молния и еще. Слова становятся оглушительными, словно оказался в эпицентре грозы. Вспышки. Ослепительные. Сильные. И новая молния пронзает фармацевта. Свет застилает глаза...
Тишину комнаты нарушает громкий и глубокий вздох. Пальцы, которые держат дрожащие руки хозяина дома дрогнули. Очень медленно они откликнулись и сжали пальцы Тиру. Сил не было сжимать крепко, и все же это было ощутимо. Грудь поднималась и опускалась не еле слышно, а так, как в глубоком сне- ровно и равномерно ритмично. Если дракон приложит ухо к груди Лежа, то услышит, как сердце начинает разгоняться и снова перекачивает кровь, как и должно.
Сколько так пролежал мужчина не известно. Спустя какое- то время, рука дрогнула еще раз. На этот раз сжимая руку дракона. Вздох. Сухие губы дрогнули, глаза приоткрылись
- Тиру- сипло, с большим трудом произносит гомункул имя- Тиру. Я же не сплю? Ты тут?
Ладонь сжимают теплые, тонкие пальцы. Ощущения на коже совсем не призрачные, а очень даже реальные
- Тиру, ты жив- улыбается через силу, трещинки на губах лопаются и снова появляются капли крови- Я счастлив, что ты жив.
По пространству прошла вибрация, словно морская волна мягко схлынула. Это дом вздохнул с облегчением. Теперь Леж будет жить. Ему нужно отдохнуть. Немного заботы и ухода и мужчина снова будет бодр и свеж.


* Озеро, где наблюдается высочайшая частота ударов молний, является озеро Маракайбо в Венесуэле. В районе, где река Кататумбо впадает в это озеро, молнии бьют почти 300 дней в году, в связи с чем явление известно как "молнии Кататумбо"

Сколько прошло времени? Час? День? Целая вечность? Всё слилось в одно сплошное, неразличимое «потом», где не было ни света луны, ни тени, ни воздуха - только горечь в горле, хрипы собственных всхлипов, и боль, которую не остановить. Болезненные толчки в бок - слова в голове, звуки, - не имели значения. Всё было далеко. Всё - кроме его руки. Холодной. Недвижимой.

Тиру не отпускал её ни на миг. Сжимал крепко, отчаянно, будто силой своей хватки мог удержать жизнь. Пальцы дрожали, в голосе захлёбывалось дыхание:
— Леж... Леж... пожалуйста... живи... живи... прошу тебя, проснись...
Всё, что слышалось в этом тихом аду, - это всхлипы молодого дракона. Он и не замечал что всё лицо было мокрое, пересохшее горло резало от сдавленных криков, а сердце... сердце сжималось до боли.

И вдруг... среди всей этой обречённой пустоты появился звук. Хриплый вдох. Судорожный, словно ржавым ножом прорезавший тишину. Тиру замер. Глаза, полные слёз, распахнулись в неверии. Он не смел поверить. Не смел - и всё же услышал второй вдох. Почувствовал движение пальцев. Слабое. Едва ощутимое. Но настоящее. Настоящее. Пальцы Лежа шевельнулись.
— Леж...
Он подскочил - но не отпустил руки. Ладони остались сцеплены. А сам Тиру рванулся вперёд - прижался к щеке любимого, касаясь её губами, лбом, пальцами, всей дрожью своей измученной души. Он касался век, ледяных щёк, губ, пока голос, осипший, срывающийся, но уже наполненный светом, не сорвался с губ:
— Да... я здесь. Леж, я тут. Я с тобой. Я тебя люблю. Люблю...

---

Когда дыхание стало ровным - не у него, а у Лежа - Тиру наконец позволил себе немного успокоиться. Он всё ещё держал любимого за руку, всё ещё прислушивался к каждому вдоху, как будто мог его потерять, если отвлечётся хотя бы на миг. Но тело уже не сотрясалось от рыданий. Слёзы всё ещё стекали по лицу, но беззвучно, в тишине, где больше не было места панике. Только выжженная до пепла усталость.

Тихое, точно живое поскрипывание досок дома, мерное дыхание Лежа, стук собственного сердца... всё это казалось далеким, гулким, но постепенно возвращало ощущение реальности. Беды, страшной, всё ещё не до конца понятной - но минувшей. А потом - голос. Не чей-то внешний, нет - внутренний. Со вспышкой боли от касания к обнаженной струне разума, как внезапная боль в зажившей ране: Ему надо попить! А еще лучше - поесть!

С натугой поднявшись на всё ещё дрожащих ногах, Тиру заставил себя идти. Он споткнулся, ухватился за край стола, но всё равно продолжил. Нашёл кружку. Призвал материализацию и она наполнилась чистой водой - едва тёплой, но живой. Путь обратно был осторожным, шаг за шагом. Он не расплескал воду, почти нет - лишь чуть-чуть. Подняв голову Лежа, стараясь сделать это максимально бережно, Тиру поднёс кружку к губам гомункула. Тиру молчал. Он не задавал вопросов. Не сейчас. Хоть мысли и тянулись к тому, что произошло, хоть разум и пытался вытащить из памяти ускользающие образы - там внутри всё ещё разливалась тупая, сдавленная боль. Будто само воспоминание сопротивлялось.

Когда Леж выпил до дна, Тиру поставил кружку в сторону и, уже в полусогнутой, почти покорно тихой позе, принялся осторожно оттирать кровь с его щёк. Каждый жест - мягкий, точный, будто боялся навредить. Пальцы дрожали, но не от слабости - от нежности. А потом чужой голос в голове вернулся. Чуть громче, требовательнее: Кашу! Надо хотя бы кашу!

Голос дракона прозвучал так же громко, как удар молнии в том забытье. Это был он, точно он. Крепкие пальцы держали руку, словно цеплялись за нее.
- Тиру- еле слышно произносит.
Потом сильная рука поднимает с подушки, а в горло течет вода. Живительная вода наполненная магией. Совсем немного, но теперь можно было говорить без усилия. Нежные движения по щекам.
- Тиру, спасибо тебе, что спас. Что звал. Я слышал тебя и смог прийти- слабым голосом, зато не таким скрипучим. - Я благодарен тебе, мой милый дракон- слабая улыбка.
Рука тянется к опущенному лицу. Кожа влажная. Гладил прохладной рукой, сердце еще не успело разогнать кровь и согреть тело. Разум был тоже слаб и еще замутнен, потому молодому дракону следовало быть готовым к множеству довольно глупых вопросов, ответы на которые выглядели очевидными.
- Мой милый Тиру, ты плакал? Почему?- на лице отражается обеспокоенность- Ты был совсем один. Прости меня. Я слаб. Оставил тебя в одиночестве. Как ты чувствуешь себя?- гомункулу о себе бы подумать, но влюбленному мужчине как- то фиолетово. Тем более, что пришел в себя, значит будет жить. Попытался сесть. Давалось с большим трудом, слабость была такой сильной, что закружилась голова от натуги, если бы не Тиру, свалился бы.
растревоженный на вид дракон старательно оттирал потеки крови. Получалось бережно, а на щеки медленно возвращался румянец. Медленно исчезала синюшность кожных покровов, а взгляд становился яснее.
- Тиру, ты поспишь сегодня со мной?- спрашивает Леж и тянется обнять парня.
Тебе бы поесть- зазвучало в голове, а фармацевт ответил голосом
- Потом. Сейчас нужно успокоить моего любимого Тиру- он снова тянется к дракону. Хочет обнять и погладить по лицу, но тело не слушалось. Все давалось с большим усилием.
Но надо. Ты три дня колдовал на грани.- возмущается дом. Все, что слышит Леж Тиру может слышать тоже, если осознанно не отгородиться от этой связи.
- Да плевать. Я жив, а значит восстановлюсь. Главное, что Тиру жив и в относительном порядке.- выражение лица изменилось. Легко можно было поверить, что  мужчина, который сидит сейчас на кровати сошел с ума. На самом деле не сошел. Ему действительно стоило поесть и поспать.- Я волновался о тебе. Боялся, что ты погибнешь. Нам попалась тварь, которая способна порабощать разум. И судя по ее силе она очень старая.- А дракон все оттирал кровь, которая оттиралась неохотно.
Фармацевт чувствовал, что дом бухтит, как старый дед, с которым спорит молодежь.
- Если так хочешь обо мне позаботиться, приготовь еду сам. Я был бы рад густому крем-супу с мясом креветок и зеленому смузи с клубникой, а для моего ненаглядного запечённую рыбку на углях и овощной салат, а на десерт яблочное парфе из сладкого сорта яблок с кусочками желе.
Я же дом. Как я все это приготовлю- возмутился конструкт
- Не знаю. Ты же магическое формирование с волей и личностью, так что придумай- невозмутимо сказал мужчина. В ответ был тяжелый вздох возмущения, а потом бурчание, которое затихло в районе кухни.
Когда Тиру закончил оттирать лицо гомункула, еда уже была готова и стол сервирован. Горячий суп, горячая рыба с углей, смузи и парфе с салатом.
Вот же, я такой маленький, а меня напрягают- бурчит дом. После чего наступила тишина.
- Мой любимый, ты и не ел, наверно еще. Составишь мне компанию?- спрашивает Леж. Он пытается встать сам, получается тяжело и не устойчиво, опирается на кровать, принимает руку дракона. Мужчины садятся ужинать глубокой ночью.

Плечи Тиру всё ещё вздрагивали - реже, тише, словно после затянувшегося приступа дрожи, которую так и не удалось вытрясти до конца. Ладони Лежа были едва теплыми, но живыми, настоящими. Они касались щёк дракона осторожно, почти благоговейно, стирая невысохшие дорожки слёз - и от одного этого прикосновения внутри всё снова начинало сжиматься. Не от страха - от облегчения, от боли, от любви. От всего сразу. Но голос Тиру уже не срывался. Он мог говорить - и говорил. Ответил на такой элементарный вопрос гомункула о причине слез:
— Я испугался за тебя, — тихо признался дракон, будто боялся, что слова потревожат хрупкую ткань чуда, в которое он ещё не до конца верил. — Ты был почти мёртвым. И я... я не знал, что мне делать.
Он зажмурился, словно в тот же миг внутри него снова вспыхнул тот страшный момент - вспышкой, эхом, замкнувшейся петлёй памяти. Пальцы сжали ладони Лежа крепче, что все еще держали его щеки, будто в них была единственная связь с настоящим, с живым, с тем, что не исчезло.

Тиру не спрашивал, что произошло. Почему проснулся один, а Леж лежал на полу без движения. Почему пахло кровью и эти запекшиеся следы на щеках... Не мог - и не хотел. Там, внутри, в глубине груди, жила стойкая догадка: что бы это ни было, оно связано с болью. С такой, которую гомункул ещё не готов рассказать - а он, Тиру, не готов услышать. Да и сам он всё ещё не до конца выбрался из этой тьмы. То и дело тело вздрагивало, едва заметно, будто душа всё ещё не могла принять, что ужас уже позади.

В таком взвинчено-испуганном состоянии Тиру был непривычно молчалив. Глаза красноватые от слёз, всё ещё с тревожным блеском - бегали по комнате, будто ища подтверждение, что всё на месте, всё по-прежнему. Парень отвечал коротко, без той мягкой душевности, что обычно наполняла его голос. Просто кивал. Или глухо соглашался, будто любое слово могло сорвать покров на новой волне тревоги. Тиру с силой потер глаза ощущая неприятное, тянущее чувство от чужого голоса в голове. Противное, тянущее ощущение, от которого хотелось сжаться в клубок. Но он точно знал, что не сошёл с ума, потому что... Леж ответил. Ответил голосу этого странного, ожившего дома, не моргнув, будто так и должно быть. И от этого становилось чуть легче, хоть и непонятно.

Когда гомункул попытался встать, неуверенно опираясь на кровать, Тиру почти автоматически перехватил его ладонь - холодную, как и прежде - и мягко, но твёрдо усадил обратно.
— Сиди. Не вставай, — сказал он, уже чуть увереннее. — Я принесу сюда.
И, в самом деле, не потребовалось никаких объяснений. Дракону хватило одного взгляда - на дрожащие ноги, на чуть побледневшее лицо, на то, как Леж держался - чтобы понять: если сейчас он встанет, то едва ли удержится сидя на стуле.

Через пару минут Тиру вернулся с тарелками, столовыми приборами. Он сел рядом, вплотную, чтобы быть под боком. Поддержать. Подхватить, если нужно. А когда ложка в пальцах Лежа дрожала настолько, что суп проливался обратно, не дойдя до губ - Тиру молча перехватил её. И стал кормить его сам. Осторожно. Спокойно. По-взрослому заботливо. Каждое движение - как будто склеивало внутри него что-то разбитое. Медленно, неотвратимо успокаивало.

А дракон оказался куда менее послушным, словно повзрослел за то время, когда Леж был в отключке. Даже черты лица стали чуточку четче, начала растворяться детская невинность в выражении и движениях.
Подает тарелку с супом, а руки не слушаются. Гомункул пытается еще раз и опускает на колени со вздохом, но голодным не остался. Тиру просто, словно они это уже проходили, или у парня был опыт заботы о тяжело больном, перехватил тарелку с ложкой и начал кормить. Гомункул смутился. Он все еще не привык, что его возлюбленный старше и вообще взрослый.
- Спасибо, Тиру- голос все еще не соглашался говорить привычно, звучал тихо. Щеки тронул румянец смущения от того, что кормят с ложечки, словно маленького- Тебе тоже нужно покушать. Ты долго не ел, пока был без сознания. И ты так и не ответил как чувствуешь себя?- заглядывает в лицо, которое утратило одухотворенность, что была, беззаботность стерлась, словно и не было никогда. Это было лицо сосредоточенного, серьезного молодого мужчины, совсем не подростка и тем более не ребенка. Фармацевт отвел взгляд. Ему казалось, что его состояние обременительно для Тиру- Прости, что доставил столько хлопот- тихо произносит мужчина. При попытке взять ложку в руки и есть самому, ложку не дали, продолжили кормить.
Он вздохнул. Было неловко, что ухаживают за ним, а не он. И все было в молчании. Фармацевт начинал нервничать
- Тиру, - со смузи было проще, его можно просто пить. Леж держал стакан двумя руками.- Тиру, прости...я...- сказать что- то вменяемое не получалось. С одной стороны, он спас дракона, по крайней мере первый раунд был за ним. С другой, он ничего не объяснял и толком не рассказывал, да и к слову не приходилось, чтобы рассказать.- Ты меня...- дальше должно было быть слово "ненавидишь", но буквально несколько минут назад возлюбленный четко проговорил, что любит, потому вопрос был неуместным- Ты злишься на меня?- нервозность начинала перерастать в сильное беспокойство. Может, он что- то не так понял? Может, то, что его звали это ошибка? Или он как- то неправильно отреагировал, когда пришел в себя? Или, на самом деле, он виноват перед любимым и должен был искупать вину смертью, но перед этим Тиру хотел поговорить?
Мысли зашевелились в голове, и все как на подбор уничижительно- обвиняющие, с множеством сомнений. Не найдя ответа и понимая, что молодой человек сейчас ничего не скажет, мужчина замолчал и просто допивал свой напиток. Ему очень хотелось обнять любимого, почувствовать его тепло, руки на своем теле, вот только он не смел просить. Почему- то казалось, что нельзя. Снова тяжелый вздох. Стакан, уже пустой, держит на коленях и время от времени заглядывает в него. На Тиру посматривает украдкой, чтобы тот не заметил. - Он жив. Мне удалось его отбить у той гадости. Любимый Тиру. Надеюсь, что мы все же сможем понять друг друга и поговорить. По крайней мере мне очень хочется сохранить наши отношения, в которых я счастлив.- поджимает губы.

В образовавшейся тишине - долгожданной, плотной, как ткань, - Тиру смог, наконец, выдохнуть. По-настоящему. Медленно, глубоко, почти с дрожью в груди. Назойливый голос в голове больше не гудел, не царапал изнутри - и от этого всё казалось тише, мягче, терпимее. Голова всё ещё ныла, особенно при резких движениях, но теперь боль казалась чем-то второстепенным. Привычным. Почти родным после всего пережитого. Тело больше не трясло, по крайней мере, не так сильно - лишь лёгкая дрожь в пальцах, едва заметная. Значит, шок начал отступать. Пусть не совсем, но... достаточно.

Парень посмотрел в глаза Лежу и мягко, по-доброму улыбнулся. Слабо, искренне - почти так же, как всегда, когда тот задавал простой, человеческий вопрос.
— Немного болит голова, но всё в порядке, — честно ответил Тиру, не кривя душой. — Жить буду.
И снова замолчал. Не потому что нечего было сказать - а потому что мысли начали вязнуть. Как будто на разум опустился мутный, тёплый туман. С ним не хотелось бороться. В нём просто было тяжело думать, тяжело выбирать слова. Хотелось тишины. Спокойствия. И чтобы Леж просто был рядом. Живой.

Усталость накатывала всё плотнее, уже не скрываясь за остатками адреналина. Тиру казалось, что даже жевать становилось тяжело - мышцы челюсти подрагивали от перенапряжения. Но аппетит всё ещё был, упрямо, почти болезненно давая о себе знать: голод сводил живот судорогой, и рыба - пусть и не такая вкусная, как если бы её готовил сам Леж - была хоть чем-то. Хоть чем-то, что можно было проглотить и почувствовать, что ты всё ещё живой.

Фармацевт задал вопрос, и дракон выплыл, как будто из подвала, заторможено, плотно, вразрез с тишиной. Тиру сглотнул последний кусок, едва не поперхнувшись, поставил свою тарелку на пол. Потом - чуть медленнее, но всё с той же осторожной заботой - взял у Лежа пустой стакан. Всё, чтобы освободить его руки, чтобы обхватить их своими. Он поднёс ладони Лежа к губам, коснулся мягко, по-прежнему с нежностью, которая не нуждалась в словах.
— Нет, любимый, — тихо, почти уставшим шёпотом, — я не злюсь на тебя. Просто...
Он хотел покачать головой - привычно, как делал всегда, когда искал нужные слова, - но едва дернулся, как будто волной скрутило виски. Боль вспыхнула и разошлась по черепу тугим кольцом. Тиру поморщился, отводя взгляд в сторону, и всё же договорил:
— Меня словно... долго били по голове. Ничего не соображаю...
На короткое время наступила пауза. В ней Тиру думал. Не торопливо, не спеша - как будто оберегая хрупкий внутренний покой, чтобы не разрушить его необдуманным движением. Парень всё-таки спросил. Тихо, но ровно, как умел, когда что-то по-настоящему волновало.
— Почему ты подумал, что я могу быть на тебя зол?
 Он коснулся пальцами запястья Лежа.
 — Леж... что с тобой произошло? Почему я не могу ничего вспомнить?

Фармацевт совсем забыл, что после вмешательства в психическую паутину голова будет болеть, как после похмелья. Благо, что пространственные карманы не нуждаются в постоянном наличии магии у носителя, достаточно, чтобы сам артефакт- хранитель был полон магии. Достав из пространственного кармана пакетик, протянул дракону
- Тиру, раствори в воде содержимое пакетика и выпей залпом. На вкус горько, но поможет минут через пятнадцать. Боль должно снять.- усмехнулся- Ну, не совсем по голове...- длинная пауза, где губы касаются пальцев. Глаза гомункула округлились. Он не ожидал, что будет так, что его одарят нежным поцелуем. Смутился.
На вопрос о злости, мужчина поджал губы. Поджимать губы сейчас куда удобнее, потому что обессиленное тело не успевало восстанавливать водный баланс и губы то и дело лопались и кровоточили
- Ну, понимаешь. Я допустил вмешательство в твою психику и подверг большому риску своим недосмотром и самонадеянностью, а потом еще и неприятности доставил своим бессознательным состоянием- отводит взгляд. Он еще не до конца поверил, что его руки держат руки любимого. Смотрел все время на них, а потом перевел взгляд на Тиру. Глаза парня были таким же ясными и яркими, а в сдержанном свете магических ламп и лунного света, молодой дракон выглядел волшебно и загадочно.
- Со мной?- переспросил- Я... ну... немного прогулялся на тот свет- хотел пошутить, только возлюбленный не оценил. Этот взгляд говорил о том, что совсем не смешно. Леж вздыхает- Понимаешь, Тиру. Я допустил значительную ошибку. И я упустил момент. Когда я тебя лечил, то где-то не учел страховочного зерна. Почему- то, и я думаю, что это произошло, когда ты выбежал в сад до того, когда я поставил барьер, это зерно проснулось. Я не заметил симптомов и то, что скрывается под землей смогло захватить твой разум. Все живые существа имеют ментальную паутину. У разумных и высших животных она развита достаточно, чтобы говорить о личности. Та гадость, что живет под землей, старая и сильная и она смогла завладеть твоей ментальной паутиной. Как долго она тобой управляла я не знаю. И самое гадкое, что я не заметил ничего. И в этом я виноват перед тобой, Тиру. Когда же я сообразил, а это произошло, когда я нашел тебя копающим землю руками без инструментов и даже без перчаток. Ты не реагировал на меня. Хотя я пытался звать тебя. Ты что- то держал у груди, размером с яблоко. Видимо, это было какое- то зерно. Я уничтожил это. Правда- слабая улыбка- ты так старался, что перекопал почти весь сад. Мне пришлось вторгнуться в твое ментальное поле, чтобы узнать что же с тобой происходит. Там сидела эта тварь. Она опутывала тебя и твою личность. Был велик риск, что она сотрет личность и ты просто станешь ее инкубатором. Ты сильный, еще и дракон. Идеальное соотношение силы, выносливости и концентрации магии. Мне пришлось выжечь ее из тебя. Это причина твоей головной боли и отсутствия памяти за последние несколько дней. Манипуляции такого типа связаны с массовым уничтожением нейронов, которые, наверно, их стоит назвать паразитическими. Такие воздействия вытесняют нейроны хозяина и заменяются, в нашем случае нейронами от той зверюги. Если бы она захотела или если бы у меня не получилось, то скорее всего ты был бы чем- то типа живой марионетки и твоим телом пользовалось бы что- то непонятно противное. Мне удалось выжечь ее, но сложности начались позже. Когда ты был без сознания и тебя нужно было вылечить. Мне понадобилось несколько дней для этого, вот только я оказался гораздо слабее, чем рассчитывал и тварь напала на меня. У меня был вариант умереть, но ты звал меня и я смог вернуться. Спасибо тебе большое.- легкая улыбка, но капелька крови на губе все равно выступила. Было слышно, что дом снова бурчит, мол, так лечил, что отдал и магию и ее резервы и жизненную силу, не удивительно, что на грани смерти оказался и прорастил половину меня. Ощущалось это, как далекое эхо или отголоски. Когда создатель и хозяин в порядке, контакт с домом ощущается чем- то мимолетным и совсем не болезненным.- Примерно так это выглядело. Спасибо, что быстро нашелся и начал звать меня. Без твоего голоса я бы просто заблудился в тенях призрачного царства. Ты спас меня, Тиру. Теперь я обязан тебе жизнью.- снова улыбается. Становилось легче управлять мышцами. Питательная еда и хороший сон помогу начать восстановление, а покой поддержит темп.
Гомункул все равно пытался выглядеть более способным, чем был сейчас на самом деле. И храбрился, мол, я такой молодец мне совсем не плохо и все такое. На самом же деле неделя беспомощности и проблем с передвижением ему обеспечена, как и обучение тела наново двигаться.

Тиру медленно кивнул, принимая из рук Лежа маленький пакетик с лекарством. Против боли - да, оно бы сейчас не помешало. Особенно от этой гудящей, тянущей, будто кто-то поставил скобу в висок и теперь медленно закручивал винт. Но всё же Тиру осторожно отложил его в сторону, рядом с подушкой. Чуть позже. Если выпьет сейчас - точно вырубится, стоит только отпустить давление. А ему нужно дослушать. Понять. Удержаться на поверхности. Но когда Леж начал говорить... Тиру понял, насколько сильно ошибался.

Информация лилась, как бурный поток, врезаясь в и без того раскалывающуюся голову. Слова сплетались в обрывки, и каждый следующий казался ещё более тяжёлым, тянущим за собой всё внимание. Дракон пытался вникнуть, по-настоящему, но всё казалось... смазанным. Поверхностным. Как будто он смотрел не на суть, а на отражение в воде. Рябь мешала разглядеть глубину, и он не знал - то ли Леж упрощает намеренно, жалея его, то ли сам он невнимателен, ослаблен, не может ухватить всё сразу. Но больше всего ему подсказало не то, что говорили слова. А то, что говорило тело.
Его ладонь всё это время оставалась на запястье гомункула. Пальцы почти не двигались, но хватка была мягкая, устойчивая - как будто он боялся, что если отпустит, Леж исчезнет. И в этой точке, под тонкой кожей, где легко прощупывались жилки, Тиру чувствовал: пульс. Быстрый, нервный. Тот, что не притворяется. Тот, что не лжёт.
Дракон молчал, пока продолжался рассказ, но всё его внимание уже сосредоточилось не на словах. А на ритме под кожей, слишком резвом, слишком выдающем.

Слова Лежа сходились. Спокойно, логично - настолько, насколько могла быть логикой сама боль. Тиру слушал, и в этих фразах, в паузах, в глазах и голосе любимого не было вранья. Может быть, подумал он, этот быстрый пульс - не от того, что Леж что-то скрывает. А потому что говорить об этом невыносимо. Потому что перед его глазами, как и перед глазами самого Тиру, всё ещё стояла сцена - умирающий, бледный, едва дышащий любимый. Потому что одно дело - объяснять, а другое - снова вспоминать, с тем же ужасом, теми же образами. Тиру чуть сильнее сжал запястье, вдыхая медленно. Он уже почти принял всё. Уже почти начал верить, что ему нужно просто отдохнуть и прийти в себя. Что всё будет хорошо, что он просто слишком слаб, чтобы разложить всё по полочкам...
...как вдруг тот голос вернулся.

Где-то на границе сознания - короткий всполох. Не так уж громко. Не так уж навязчиво, как раньше. Но суть была ясна, точна, резка - добавленная строчка, которой не хватало. Как будто чей-то палец ткнул в дыру, которую Тиру не замечал. Всю магию... и жизненные силы. Дракон замер. Он моргнул, медленно, ошеломлённо, и в его взгляде вдруг появилась паника, почти такая же, как в тот страшный миг, когда он впервые увидел Лежа без движения. Плечи вздрогнули. Он снова сжал руки - уже обе ладони - вокруг чужих, грея их, будто только теперь понял, почему они были такими холодными.
— Подожди... — хрипло выдохнул он, глядя в лицо любимого. — Подожди, я не могу понять...
Голос дрожал. Он не пытался скрыть это.
— Ты... Ты лежал на полу, умирая... потому что на тебя напала та тварь?.. Или потому что... ты... ты влил в меня всю свою магию? Всё, до капли? Жизненные силы тоже?.. — Последние слова Тиру выдохнул почти шёпотом, не отрывая взгляда от глаз гомункула. Он уже почти знал ответ. Но спросить было необходимо.

- Нет- нет что ты- начал отнекиваться гомункул. Когда Леж врет, его редко можно поймать на лжи, основываясь только на сердечном ритме. Зато его может выдать глубокое дыхание, слишком частое. Не вздохи, а именно глубокое дыхание. Но Тиру поймал его, когда задал вопрос в лоб. Тут проявились все признаки лжи, типичные для большинства: ускоренное сердцебиение, влажные ладони и потоотделение, к этому добавилось поверхностное неравномерное дыхание и бегающий взгляд. В конце- концов мужчина опустил глаза- Нет, Тиру. Ничего такого. Я просто лечил тебя элитной магией. И все- Сердце все так же несется быстрее паровоза, а дом фыркает: "А как же, элитной. Элитной хватило всего на два дня, потом еще сутки или больше вливал жизненную силу. Теперь я становлюсь эльфийским домом. Так и расти буду, как деревья".
Мужчина не покраснел, еще не было как краснеть, но под пальцами влюбленного молодого дракона и так все звучало иначе. Леж врал беззастенчиво и при этом отводил глаза.
- Я немного устал, когда тебя лечил и та гадость смогла меня подловить, а потом ты меня спас.- мозги работали плохо еще, однако положение пальцев любимого было понятно- он проверяет пульс. Тяжело вздыхает. Не хотелось говорить ничего, но дом и так уже сдал с потрохами. Еще один вздох и гомункул продолжил- Моей печати не хватило, чтобы привести тебя в порядок. И моей магии тоже. Пришлось задействовать глубокие резервы от того я ослаб и не смог нормально защищаться от нападков и тебе пришлось спасать меня. Прости, Тиру.- отводит глаза.- Я, правда, ничего такого не сделал, чтобы ты так волновался. Я просто хотел вылечить тебя и сам же тебя и подставил. Пришлось тебе меня вытаскивать.- в этом месте фармацевт чувствовал себя неловко. У него был опыт заботы от менеджера и скорее всего тот бы и в логово хтонов пошел бы спасать вечно влипающего в неприятности подопечного. И все же одно дело менеджер, чьи интересы строятся не на чувствах, а в первую очередь на финансовой выгоде, а одно другому не мешает, и совсем другое, когда всем этим озаботился очаровательный дракон. Леж не знает что такое забота без контекста, без выгоды, а просто из любви. Потому он так спокойно обесценивает то, что сделал. Он всего лишь потратил все, что имел для спасения парня, которого любит. Это такая ерунда.

Тиру и сам прожил слишком много лет среди тех, кто улыбался, когда хотел тебя задушить. Где истина никогда не лежала на поверхности, где каждое слово было отточено, как лезвие, а каждое молчание - говорило громче крика. Он хорошо знал, как звучит ложь, обернутая в мягкость. Узнавал её по мимолётной паузе, по замиранию взгляда, по несостыковке, которую вряд ли бы заметил тот, кто не вырос в Сокрытом дворце.

Он не хотел - не хотел - применять это к Лежу. Но уже делал это. Ещё до тех пор, как голос живого дома дополнил то, чего Леж не договорил. Тогда Тиру впервые ощутил, как тонко натянутая доверие может треснуть - не сломаться, нет, а просто дать первую, едва слышную щель. Щель, в которую начинает сочиться сомнение. И сейчас... Сейчас, когда объяснения вроде бы были полными, вроде бы логичными - не было крика, не было искажения, не было вины - Тиру всё равно что-то чуял. Что-то не стыковалось. Где-то между слов, жестами, дыханием, вот в этом вздёрнутом пульсе, что всё никак не утихал под его пальцами - что-то всё ещё скрывали. Но он уже понимал, явно догадывался что именно.

В этот раз, сердце дракона при виде лжеца сжалось не от злости и не от желания докопаться до истины. Оно дрогнуло от боли. Потому что одно дело - разоблачать чужие хитросплетения. И совсем другое - вдруг понять, что любимый человек может тебе лгать.
"Зачем?..
Он не сказал этого вслух. Но вопрос горел под рёбрами. Разум всё ещё цеплялся за упрямое "нет". Нет, Леж не мог. Не стал бы. Он бы... Но даже на эти "он бы" у Тиру были ответы. Самые очевидные. Самые простые. И оттого - самые болезненные.

Ладони Тиру соскользнули с запястий Лежа. Осторожно, будто боялся причинить боль. Будто бы чувствовал, что больше не имеет права держать. Они дрожащие поднялись к лицу, закрыли глаза, щеки, губы - всё, чтобы спрятаться, чтобы заглушить то, что рвалось наружу. Плечи сжались, голова опустилась, и Тиру почти сложился пополам, будто под натиском боли - не телесной, не острой, но той, что делает дыхание тяжёлым, а сердце - вывернутым наизнанку.

Дракон вдохнул, неровно, рвано, и голос вырвался сам - сквозь ладони, сквозь дрожь:
— Зачем... зачем?.. Почему?.. — слова срывались, сбивались, как будто язык не успевал за мыслями, а те не поспевали за болью. — Леж... я же тебя... тебя люблю...
Он вздрогнул, не открывая лица. Слово «люблю» прозвучало как исповедь. Голос дрожал, захлёбывался, но не умолкал:
— И ты же... ты тоже... любишь... да? Тогда почему?.. Почему ты захотел умереть?..

С каждым вопросом плечи его сжимались всё сильнее, как будто он пытался свернуться внутрь себя, спрятаться от ответа, которого и так боялся. Как будто, если свернётся достаточно крепко - картинка исчезнет. Но она уже въелась под кожу.
— Кому от этого стало бы лучше?.. Мне? — тихий, почти срывающийся шёпот. — Ты же знаешь... знаешь, что я не хочу... не хочу, чтобы ты умирал... из-за меня...
Он не плакал - пока. Но ком в горле душил, и было ясно, что слёзы близко. Очень близко. Он будто задыхался от мысли - от картины - как всё могло быть.

Если бы не спас. Он бы сидел, рыдал, сжимая охладевшую ладонь. Пока не остался бы один. С монстром в стенах, с пустотой в груди, с чужой победой, которая стала бы его вечным поражением. И что тогда? Что бы он стал делать в западне? Никакого "потом" не было бы. Никакого "сражаться" тоже. Он бы просто исчез. Просто бы сдался сам. Потому что для кого? Для чего жить дальше?

Леж врал не потому что особо хотелось напакостить, а из-за своей трусости и неуверенности. Он считал, что расскажи он все, как есть, Тиру будет обременен долгом спасения жизни, чего совсем не хотелось. Мужчине хотелось любить дракона, быть с ним просто так, потому что оба этого хотят, а не потому что кто- то кому- то что-то должен, тем более жизнь. Да и не считал он, что сделал, что- то такое уж ужасное. Леж всего лишь хотел защитить того, кого любит.
На комментарии дома внимания не обращал, привыкнув к магическим формированиям, отгораживаться от них было уже привычкой.
И все же ложь или недоговорки в отношениях, даже во благо. идея так себе. Она может причинять много боли не своими последствиями в моменте лгуну, а тому кому эта ложь адресована. И Леж понял, что в своем выборе был не прав, совсем.
Когда Тиру отстранился и словно пытался спрятаться, в груди кольнула вина. Снова. Поджимает губы, уводит взгляд в сторону, а пальцы, что уже выпущены возлюбленным, сжимают одеяло.
И все же так долго сидеть он не мог. Гомункулу и так до смерти хотелось обнять парня, а тут еще нужно утешить и все объяснить. В сложившейся ситуации и без специальной сноровки было видно, что хотел как лучше, хотел смягчить возможные последствия, а получилось хуже, чем представлялось. Снова тяжелый вздох.
Заерзал на кровати в попытке поменять положения и сесть рядом. Дом услужливо подержал и помог не свалиться. Прикасаться к дракону было страшно, а вдруг оттолкнет, но хотелось. А когда хочется, хуже, чем болит. Вот и коснулся. Он попытался обнять молодого человека и объяснить.
- Я хотел спасти тебя. У меня не было выбора. Я должен был или согласиться и отдать тебя, или попытаться защитить. Я не мог согласиться с тем, что ты станешь марионеткой и инкубатором. Не мог. Не хотел соглашаться. - пытается обнять крепче- Тиру, ты мне дорог. Дорог на столько, что я  не смог согласиться с твоим порабощением. В тот момент меня охватил ужас от понимания, что ты можешь остаться там, с ней, с тем чудовищем. Я не хотел отдавать тебя. Ты мой. Мой. Я люблю тебя. Люблю так сильно, что согласен на все, лишь бы ты мог жить- И чем больше говорил, тем страшнее становилось. И от воспоминаний. Та ситуация, когда гомункул отчетливо понял или он отобьет дракона, или будет наблюдать, как монстр будет использовать тело возлюбленного для своих целей, а потом истощенное тело просто умрет, потому что для жизни сил не будет, при рассмотрении со стороны повергала в леденящий ужас. В груди все заледенело и сердце практически остановилось. У же не было той гонки, оно медленно, словно проверяя можно ли снова биться нормально начинало свою работу. Закусывает губу.
- Я чувствую себя виноватым перед тобой. Я допустил, чтобы существо овладело тобой. Я даже не подумал о том, что оно может оказаться с ментальными способностями и ничего не предпринял, чтобы защитить тебя. Как загладить свою вину я не знал и не знаю сейчас. Возле призрачного царства все ощущается острее, глубже. Я чувствовал, что только причиню боль и много неудобств, к тому же компенсировать свое упущение я не знаю как. Ты значительно пострадал. Я не хотел умирать, но не знал, как загладить свою вину перед тобой. У меня был выбор: пойти в призрачный мир или найти выход и ты его мне показал. Я был удивлен, когда услышал твой голос, но я очень хотел увидеть тебя и пошел за твоим голосом. И теперь благодаря этому я здесь и могу пытаться оправдываться в своей лжи, которую ты почувствовал. Я думал, что так смягчу ситуацию и тебе станет спокойнее- попытка улыбнуться, но улыбка никак не хотела цепляться на лицо. Оно отражало горечь и раскаяние. Леж действительно не хотел причинять боль, но получилось как всегда.
Хотелось продолжать обнимать, только после всего сказанного мужчине показалось, что он опротивел молодому дракону и руки отпустили тонкий стан, что пытался словно отгородиться от него. Плечи опустились со вздохом, руки сложились на коленях, взгляд опущен. В груди разливался жар ненависти к себе.
- Если захочешь. Я покажу тебе, как все было- тихо проговорил фармацевт.- Мне стыдно за свои слова. Но я... я боюсь, что мои действия обременят тебя долгом спасенной жизни и ты не сможешь свободно дышать. И не сможешь оставаться со мной рядом по своей воле, тебя будет вынуждать долг. А я бы хотел, чтобы все было добровольно, если это возможно...если возможно сохранить наши отношения.- при чем на последнее маг уже не рассчитывал, видя как остро реагирует Тиру на все сказанное. Вздыхает.
В памяти всплыла фраза "Не вздыхай часто, все счастье выдохнешь". Слабо ей улыбнулся. Ему уже нечего выдыхать, счастье, которое у него было, разрушено чередой умалчиваний и недомолвок, которые возлюбленный легко вычислил.
- Я не хочу умирать- тихо говорит гомункул- Я хочу жить рядом с тобой. И любить тебя. Я вложил все, что имел в твое лечение, потому что моих сил не хватило, чтобы вылечить тебя простым способом. У меня был выбор: оставить все без гарантий на твое выздоровление и подождать критической точки или сделать на грамм больше и получить гарантии твоей жизни. Я сделал на грамм больше. В тот момент я как- то забыл, что этот грамм может оказаться критическим для меня. И все же я не жалею. Я сделал все, чтобы вернуть тебя, а ты указал мне путь назад. Я благодарен тебе за мое спасение.- теперь судорожный вздох от понимания, что милый Тиру может сейчас просто встать и уйти. Может, не буквально, барьер еще держится, но уйти из отношений и они будут жить, как соседи до момента, когда Леж найдет способ снять барьер. А после драки с чудищем он уже догадывался, как это можно сделать, пускай это и станет точкой, как он думал. После всех этих недомолвок или лжи, явного преуменьшения своих действий, вполне ожидаемо, что Тиру перестанет и доверять и любить и хотеть общаться. Снова тяжелый вздох, уже с чувством смирения. Гомункул сам все сломал, что так стройно выстраивалось. И теперь оставалось винить только себя за упущенное счастье в лице проводника из той чащи.

Тиру не сразу смог ответить. Ладони по-прежнему закрывали лицо, плечи дрожали, как от холода, но это был не холод. Это было отчаяние, страх - до тошноты, до темноты в глазах. Дракон слушал, и каждое слово гомункула будто болью отпечатывалось внутри: «не было выбора», «я хотел спасти тебя», «загладить свою вину»... И всё это звучало до невозможности дико, неправильно.

Тиру сжал пальцы у лица. Глубоко вдохнул, будто пробираясь сквозь стены из своих эмоций - и заговорил. Голос его сперва был едва слышен, но теперь, с каждым словом становился яснее, будто он, цепляясь за правду внутри, отвоёвывал себя обратно.
— Не нужно... не нужно... спасать меня ценой себя, — прошептал он, наконец. — Пожалуйста. Не нужно. Я не хочу, чтобы ты умирал. Из-за меня, из-за чудовища, из-за... чего угодно.
Парень отнял ладони от лица, все еще не глядя на Лежа. Словно боялся, что если посмотрит - всё скажет неправильно. Но он уже не мог молчать.
— Я... я знаю. Понимаю.. что ты сделал это потому что... потому что любишь. Но Леж... я тоже тебя люблю. И именно поэтому... не хочу, чтобы ты снова попытался уйти.. Так. Ты понимаешь?.. — он сглотнул, дыхание сбилось.

Тиру замолчал на миг. Горло вновь сжало, будто в нём завязали узел - тугой, колючий, из тех, что нельзя развязать, только пережить. Глубоко втянул в себя воздух, желая утащить этот узел внутрь, обратно, туда, где он не трогает голос, где не дрожат губы и не предательски срывается дыхание. Сидеть так, сложившись пополам, было легче. Безопаснее. Но неправильно. Ладони Лежа, отступившие, не были отталкиванием - и Тиру это знал. Это было сомнение. Самоедство. Привычка к боли, которую гомункул считал справедливым возмездием. И, может, раньше Тиру бы позволил ему в ней утонуть - дал бы отстраниться, не мешал бы тонуть, лишь бы не ранить. Но сейчас - нет. Если бы любовь рушилась от первой лжи, первой тайны, первого страха - никто на свете не был бы рядом друг с другом. Никто.

Парень сам подался ближе. Молча, почти неслышно, как будто боялся спугнуть. Обнял - нежно, трепетно, будто в этих объятиях держал не взрослого мужчину, а лепесток из воспоминаний, переживаний, боли и света. Уткнулся лицом в плечо Лежа, на вдохе словно впитывая знакомый запах, который был теперь таким родным, успокаивающим. И только тогда заговорил. Голос его был ровный. Тихий, но ясный. Не дрожал больше, не прятался.
— Я не обижаюсь. И не злюсь... — прошептал он, чуть прижимаясь к гомункулу крепче, — Только страшно. Больно. От того, что я чуть не потерял тебя... и даже не знал, насколько всё было близко к краю.

Ладони скользили по спине любимого - гладили, утешали, будто хотели запомнить его вновь: вот он, живой, здесь, рядом. Но Тиру знал, что если не договорить сейчас, потом будет поздно. Что за молчанием снова придёт недопонимание. Поэтому он продолжил:
— Ты сказал... что хочешь, чтобы я был с тобой по своей воле. Так вот. Я здесь. Не потому что ты меня спас. А потому что люблю. Потому что хочу быть с тобой. По своей воле. Ты же уже спас меня раньше... и я влюбился не из чувства долга.
Тиру чуть отстранился, чтобы заглянуть в лицо Лежу, уловить взгляд. Голос его стал мягче, почти шепчущий:
— Я влюбился в твои руки. В то, как они гладили - бережно, мягко. В твой взгляд, в целеустремленность, с которой кажется, что становится все по плечу. Ты такой умный, такой красивый, неужели не понимаешь, насколько ты замечательный, Леж? Насколько важен для меня..

И что бы точно не осталось больше никаких сомнений в его искренности, Тиру положил ладонь на затылок Лежа, не давая сказать ничего в ответ, потянулся вперёд, осторожно касаясь губ - целуя. Накрывая его губы своими. Сухие, потрескавшиеся, с ощутимой горечью капли крови. Дракон слизнул её, не размыкая объятий, мягко и нежно, будто этим поцелуем хотел стереть всё сказанное болью. Отстранившись можно было заметить что глаза у Тиру были покрасневшими - след от слёз, сдержанных с упрямством, на которое не каждый способен. Но голос стал ещё яснее. И твёрже.
— Не смей больше умирать. Ни ради меня. Ни ради любви. Ни ради «грамма больше». Мне не нужен герой. Мне нужен ты. Живой. Здесь.

Тоннель без освещения. В нем стоит человек. Изможденный, практически мертвый, цепляющийся за отражение в стекле, что разделяет его с желаемым миром. Леж сидел рядом с Тиру и погружался в состояние пустоты. Стекло, которое отражало его счастливые дни, где возлюбленный улыбается покрывалось трещинами с каждым вдохом, с каждым выдохом маленькие частички тонких краев обламывались и сыпались вниз.
Когда дракон заговорил, стекло начало терять большие кусочки, превращаясь только в осколки памяти о радости и блаженстве, что наполняли гомункула этот неполный месяц. Он прекрасно понимал о чем говорит, возлюбленный. Прекрасно понимал, что ему рассказывают о ценности его жизни... Жизни, которую мужчина всегда считал ненастоящей, искусственной, пластиковой, если хотите. Он родился в лаборатории, как перспективная игрушка для постели какого- нибудь богатого заказчика, но по стечению обстоятельств был объявлен наследником дома создателя. Всю жизнь ему указывали на происхождение и роль, тренировали для защиты хозяина, учили профессии, этикету и кротости, смирению. Вернее он сам этому научился, потому что смириться проще, чем принять и проще, чем отвоевывать свое право ценности жизни. Даже после побега, видя, что его защищают, возвращают после похищения, говорят, что любят и ценят, это чувство, что он недостоин, что не нужен, что может только заслужить доброту чем-то, даже в ущерб себе всегда было с ним.
Смысл слов фармацевт прекрасно понимал, даже пытался примерить на себя. Он понимал, что Тиру требует быть более осмотрительным и бережным к себе, но... а как же показать, что он любит? Как же тогда показать, что он честен в своих чувствах? Как заслужить ответное светлое чувство, если не отдать все что имеешь и немного больше? Вот этой части посыла мужчина не понимал. Не мог понять, словно в стену упирался.
Руки собраны в замок. С каждым предложением, услышанным от любимого этот замок сжимался, тело напрягалось и вопрос рвался из груди: "как я могу равнодушно смотреть, когда тебя пытаются поработить? Как мне стоять в стороне и не защитить тебя? Как я могу показать свою ценность для тебя, если не таким способом?", однако произнесен не был. Он просто снова поджал губы  и вздохнул.
- Прости меня. Я побеспокоил тебя- тихонько извинился маг и опустил голову еще ниже.
Вот где- то в этом месте стекло в темном тоннеле, где сейчас был Леж, должно было лопнуть, рассыпаться осколками, пронзающими его на сквозь. Тогда бы его сердце умерло и он, поглощенный пустотой и отчаянием, смиренно принял бы все, что ему написала судьба. И он был готов к этому.
Тепло касания не сразу вернуло из мыслей. Сначала было касание. Теплые руки прикоснулись к коже шеи и тяжело опустились на плечо. Потом почувствовал плотное касание к другому плечу, дыхание на коже. Тело напряглось, дыхание замерло, плечи подобрались вверх, как при внезапном испуге и зазвучал ровный голос Тиру. Мягкий, спокойный, говорил открыто и удивительно спокойно. Леж понимал слова, а смысл доходил с опозданием. Изможденный мозг туго работал, потому реакция была с опозданием и менее эмоциональная. Усмешка еле заметная, потому что нет сил
- Прости меня, Тиру. Я не должен был волновать тебя этим. Прости меня. Я отказался согласиться отдать тебя. Я не могу позволить себе лишиться тебя. Ты мое сокровище. Моя драгоценность...- замолчал. Фармацевт и так тихо говорил, а последнюю фразу сказал еще тише- Ты мой смысл жизни. Без тебя, его нет. Без тебя я согласен умереть.
После возвращения из аномалии, где- то в районе смерти Леж и будет, но это потом.
Если говорить в деталях, то Леж получился дефектным гомункулом из-за нескольких перенастроек на разных покупателей, а потом из-за воспитания. Все это отложило отпечатки и оставило глубокие следы. Часть программ были заменены, а часть так и оставлены. Когда же у него обнаружилась воля, как признак живой личности, а не биологической игрушки, все пошло совсем не по плану. А программы, направленные на радость хозяину трансформировались в болезненную привязанность и влюбчивость. Фармацевт не только хорош в постели, он еще и влюбляется легко и глубоко. Практически на уровне помешательства. Только если в условиях обычного развития личности такого рода привязанности граничат с патологией и психологическим, а часто и физическим насилием, то у Лежа это вариант о уничтожении себя во благо любимого. Что угодно, сколько угодно, даже с серьезным ущербом для него самого Леж сделает все, чтобы порадовать любимого или помочь ему/ей.
А дракон продолжал. Конечно сидящему рядом мужчине, которого обнимает и гладит по спине любимый было очень приятно. Сердце снова пустилось вскачь, почти с радостными воплями. Он даже вздрогнул от прикосновений. Плечи расслабились и опустились, а дыхание стало плавным, равномерным.
Объяснения, которые озвучивал любимый явно демонстрировали глупость и самонадеянность гомункула, а именно его невнимательность и чрезмерную опеку, ответственность, которые принимались всегда, как истинные. Слова Тиру ясно указали ему, что он не прав в своих представлениях о чувствах других и не прав в излишней опеке. Рядом с ним был взрослый мужчина, который в два раза старше него самого. Сильный маг, более того дракон, способный и себя и его защитить. Да, этот дракон не так хорошо адаптирован в быту, но возможно он вырос в богатой семье и у него были слуги. Ведь господам не нужно уметь что- то делать дома, когда все профессионально выполняют нанятые люди. И это ни на мгновение не умаляет его способность и самостоятельность, силу. Гомункул все еще не догадывался, что его самое первое обращение было очень точным "принц". Движения по спине были нежными, мягкими, успокаивающими. Леж подался в сторону парня и прижался к нему плечом. Руки расцепили замок. Скользит между телами и обнимает возлюбленного за талию, склоняет голову к нему. Сердце бьется чаще от блаженства касаний. Как же хотелось вот так свободно касаться его. На глаза навернулись слезы радости.
А когда дракон перешел к рассказу как он влюбился, у фармацевта округлились глаза. Он ничего такого не делал. Он просто погладил по волосам и немного рассказал о всякой всячине. Он даже не допускал мыслей, что кто- то может считать его умным и красивым. И влюбиться по касаниями. Удивление было на столько велико и искренне, что Леж потерял дар речи. Он даже коротко ответить не мог. Только смотрел круглыми, как блюдца, глазами на Тиру и хлопал ресницами...правда, не взлетал* и действительно не понимал, не просто на сколько важен, а что важен в принципе для кого- то.
Ответить тоже не мог, потому что не было слов. Только удивленное молчание. Похоже, ответ и не требовался. В волосы нежно вплелись пальцы, ложась на затылок. Побуждающее движение. Леж подается вперед и губы мягкие, сочные, как клубника и сладкие, как переспевший манго накрывают его сухие, как пустынная земля, вливая вкус к жизни. Это был, пожалуй, самый лучший момент в той жизни, которую успел прожить гомункул. Самый сладкий и желанный. Это был серьезный аргумент для растревоженного сердца мужчины в теме "жить или не жить". И "жить" победило.
Когда же сладость прервалась, Леж почувствовал, как что- то порвалось, какая- то связующая нить между ними. Сердце заледенело, а в глазах отразился такой ужас, словно разразился армагеддон. Руки потянулись к дракону, цепляясь за него, словно умоляя "останься. Не бросай меня". Даже при большом желании, фармацевт не смог бы объяснить сейчас, что с ним происходит.
Леж кивает, соглашаясь с желанием Тиру, которое звучало больше приказом, чем желанием. По щеке потекли слезы
- Пожалуйста,- руки тянутся обнять- разреши обнять тебя- Лежа затрясло. Так трусит при сильном похмелье, когда и стакан удержать не возможно. Дом, который тонко чувствовал состояние создателя, легонько толкнул его к дракону. Гомункул ослаблен, потому удержать равновесие не смог и свалился прямо в руки Тиру.- Я сделаю все, что ты захочешь- сдерживая слезы сказал мужчина- Только не отпускай, пожалуйста.- Его охватывал ужас понимания, что возлюбленный прав. Согласись он пойти в призрачное царство и все. Пришел бы конец и больше ни объятий, ни этого тихого голоса, ни этих прекрасных глаз он больше не видел бы. Никогда. О поцелуях и близости и думать не стоило. Ни касаний, ни молчания вместе, ни совместных купаний и завтраков. Ничего. Пустота. Личность стерлась бы и его драгоценные воспоминания, знания, перспективы, все это стерлось бы. Навсегда. И фармацевт разрыдался. Громко, в голос. Слезы текли, словно открыли гидрант. От куда и взялись. Леж обнимал дракона, прижимал к себе и сбивчиво говорил о том, как любит, как сожалеет, что потревожил, как невыносимо страшно было подумать, что с Тиру что- то случится.
- Тиру, я очень люблю тебя. Я согласен на любые условия, главное, чтобы ты жил, был счастлив. Я согласен понести любое наказание, если потребуется. Я отдам все, сделаю все ради возможности быть с тобой. Вот так быть. Быть с тобой. Твоим. Принадлежать одному тебе.
Наличие сильных эмоций, которые приводят к истерике, говорит о том, что организм восстанавливается и умирать не будет.

*отсылка к песне Братьев Гримм Ресницы (https://www.youtube.com/watch?v=ZENCTedP0Ec)

Тиру не отпускал. Руки всё ещё покоились на плечах Лежа, медленно, бережно скользили по ним, словно пытаясь стереть не только дрожь, но и прочие беспокойства. Но даже в этих объятиях, даже в ответном тепле - что-то не отпускало. Нечто чужое в гомункуле, старое, глубоко вжившееся. Словно неведомая стена оставалась между ними: не из молчания и не из недосказанности, а из прошлого. Из воспитания, из чужих слов, повторённых слишком часто, чтобы сомневаться. Из правил, вбиваемых в тело и ум так упорно, что те стали частью плоти. Злая стена - стоявшая здесь слишком долго. И это причиняло боль.

Тиру чувствовал: он прикасается к любимому, но не достаёт до самого сердца. Не потому что Леж его не впускает - нет, он сам, быть может, и не знает, что что-то внутри него до сих пор закрыто. Не умеет иначе. Не верит, что можно. И всё же Тиру не хотел сдаваться.

Дракон не собирался, да и не мог обрушивать эту стену одним рывком. Разве что оставить на ней трещину. Совсем крошечную. Достаточную, чтобы в ней осталась только тёплая крупинка сомнения. Сомнения в правильности жертвы. В необходимости растворяться. В том, что любовь - это боль, а не тепло. Он верил, что однажды... Шаг за шагом, словом за словом, прикосновением за прикосновением - он сможет дойти до самого центра. Доказать, не криком, не яростью, а спокойной, упрямой, тёплой заботой: ты не обязан умирать, чтобы быть любимым. Ты не должен рушиться, чтобы быть нужным. Ты - уже любим. И ты заслуживаешь того, чтобы тебя любили. Не только я. Ты должен любить и себя тоже.

Тиру спокойно вдохнул, прижимаясь крепче, чувствуя, как горло любимого вновь сотрясает рыдание. Гладил по спине - медленно, терпеливо, с тем самым равномерным ритмом, в котором сердце знает: "всё уже хорошо. Всё хорошо."
— Можешь, — прошептал он, отвечая на вопрос, что всё ещё висел между ними, будто Леж боялся дотронуться лишний раз. — Можешь обнимать меня. И никогда не спрашивать разрешения.
Тиру улыбнулся, уткнувшись лбом в висок гомункула.
— Потому что я твой.
Он и не думал отпускать фармацевта из объятий. Пока Леж дрожал и терялся, Тиру держал обоих. Себя - в спокойствии. Его - в объятии.
— А мои условия, — добавил парень мягко, почти с лёгкой усмешкой в голосе, выдавая все как шутливую договорённость, — это то, что мы с тобой сейчас ляжем спать. Нам нужно отдохнуть.

Дракон не ждал согласия. Просто осторожно надавил на плечи, навалился, заставляя опустить голову на подушку. Никаких лишних слов, никаких сопротивлений - только укутывающее тепло, укладывающее тело в покой. Помог улечься, так, чтобы голова любимого удобно легла на плечо, а Тиру мог продолжать гладить его - теперь по волосам, чуть-чуть касаясь уха, виска, лба.
— Всё, — шепнул он. — Я здесь. Никуда не уйду. Спи.
Дожидаясь того момента когда дыхание гомункула станет реже, и рыдания утихнут, растворяясь в тишине, Тиру не шевелился. Он остался рядом. Стражем покоя. Смыслом для сна. Потому что если он и хотел чего-то сейчас - то только одного: чтобы тому, кого он любит, стало легче.

Тиру ломал привычные шаблоны ожидаемого поведения, к которым привык с детства. Его менеджер просто принял, что Леж не понимает как можно любить просто так, за присутствие и просто любил и заботился, не пытаясь что- то изменить в картине мира. А вот дракон взял иголку и начал ковырять его мир. Уже в который раз мужчина повел себя не так, как ожидал фармацевт и вот сейчас снова.
Можешь обнимать меня. И никогда не спрашивать разрешения
Это что за фраза такая? Благодарность захлестывала через край, грозясь утопить. Гомункул прижимался к дракону и прижимал его к себе. Жадно, словно сейчас придут и заберут любимого, словно время на исходе. А далеко в бессознательном фраза, что разрешила обнимать по желанию вонзилась гвоздем в шов кладки "ты искусственный. Твое дело быть игрушкой. Знай свое место". Пошла ли трещина? Нет. Кладка толстая, высокая и прочная, и все же начало положено. За пару месяцев это не поменять, и даже за пару лет не получится, и все же спустя десятилетия все возможно. Особенно, если ковырять эту кладку методично и системно.
Возлюбленный терпеливо успокаивал. Эти движения по спине и волосам, любимый запах, ощущения под пальцами, были драгоценным и теперь досягаемым. Леж действительно начинал успокаиваться и напряжение от всей этой истории медленно отпускало.
Мужчина послушно улегся на постель, потом положил голову на плечо дракона, обнял его и под ритмичное биение сердца уснул. Руки расслабились, ресницы смежились, дыхание выровнялось и он провалился в сон.
Удивительно, но сейчас его не тревожили привычные кошмары, было тихо, тепло, надежно под защитой дракона. Во сне проскальзывали только редкие образы, какие- то ориентиры и схемы, словно части то ли печати, то ли пентаграммы, то ли заклинательского контура. А в основном это был глубокий, спокойный сон рядом с возлюбленным.

Любовники проспали далеко за полдень. Оно и понятно, отошли ко сну среди ночи. За окном уже отпели утренние птицы и дневные, а сейчас у всех был тихий час. Солнце стояло высоко, небо было чистым и высоким. Идеальный день, чтобы начать его с любимым и чашкой кофе. Фармацевт спал не шевелясь, в одной позе и проснулся в ней же. Все тело ломило, оно затекло за эти часы.
Глаза не открывал, под рукой чувствовалось стройное тело Тиру. Потерся щекой о плечо и немного отстранился, давая возможность лечь удобнее.
Сон имел лечебный эффект. Синюшность прошла. Теперь это был не труп, а тяжело больной человек. Бледный, истощенный, но живой. Губы уже не такие сухие, руки и тело из иссохшей мумии превратились в худое. Еще неделя- полторы и Леж снова станет таким же, как был.
Фармацевт попытался встать с кровати, чтобы приготовить кофе и завтрак. Снова потерял равновесие и был поддержан домом и уложен назад. Тиру совсем будить не хотелось, и все же не удержался и поцеловал. Нежная кожа щечки Тиру, мягкие губы. Не это ли счастье?
Поняв, что самостоятельно не встанет, мужчина устроился сбоку кровати, чтобы возлюбленный мог удобно лежать. Он любовался украдкой спящим лицом, чтобы не разбудить взглядом, гладил волосы, грудь, руки, иногда кратко целовал, чтобы не нарушить сон и от этого практически млел. Гомункул был счастлив.
- Тиру, я так люблю тебя. Так сильно. Я буду жить ради тебя и для тебя. Ты мой свет, мой смысл. И я очень благодарен, что ты принимаешь меня и любишь. Ты мое чудо.- тихонечко шепчет мужчина, а у самого на лице счастливая улыбка. Такие эмоции активно стимулируют маго- физическое состояние, потому что радость это про созидание и единственный взгляд на любимого дракона вызывал именно радость. Чистую, настоящую, животворящую.

После того самого слова - «Спи» - Тиру не заметил, как его собственное сознание почти тут же провалилось в забытье. Не в сон, нет. Скорее, в странную, ломаную череду дремоты и пробуждений, где время теряло форму, а тело то проваливалось в матрас, то вздрагивало от резкой боли. Голова продолжала гудеть, и каждый раз, когда сознание пыталось всплыть, Тиру тянулся к одному и тому же - к Лежу. Пальцы касались его плеча, щека - макушки. Лежал ли он рядом, дышал ли? Когда дыхание любимого отзывалось лёгким движением под ладонью, Тиру снова отпускало. Словно это был якорь в шторме - ощутимый, родной, по-настоящему живой. Он не мог позволить себе потерять это чувство. Никогда больше.

Сон по-настоящему пришёл только под утро. Уже без судорожных вдохов, без мимолётных страхов, без мучительных рывков. Дыхание дракона выровнялось, в висках почти перестала пульсировать боль, а жар внутри тела уже не обжигал, а будто согревал изнутри. И даже тогда, когда осторожно попытались подняться с кровати, или ощутимо касались волос, ладоней, губ, - это не разбудило дракона. Тиру просто глубже вдохнул, чуть повернулся на бок - но остался в своём покое, таком хрупком, но наконец-то глубоком.

И всё же, когда в тишине раздался тихий шёпот, Тиру проснулся. Не резко, как от страха - просто впустил в себя звук любимого, бархатистого голоса. Конечно же он был знаком, до дрожи в сердце, любимый и тёплый, и потому не хотелось прятаться от него в сон, даже если тело ещё просило остаться в полудрёме. Сонная улыбка скользнула по лицу дракона, когда он чуть приоткрыл глаза и повернул голову в сторону источника звука. Леж. Рядом. Смотрит на него. Возможно уже давно.
— Я опять под наблюдением доктора?.. — прошептал Тиру с игривой хрипотцой, голос дрожал на грани серьёзности и тёплой насмешки. — Неужели снова чем-то болен?*
Парень помнил, обратил внимание на это в первый раз. Тогда, когда только начал понимать, что за странное тепло пробуждается в нём рядом с Лежем. Кажется, с того момента прошла целая жизнь. До признания. До боли и страха. До сегодняшнего утра. Молодой дракон не стал тянуть. Слишком велико было желание просто быть ближе. Подполз, прижался всем телом, уткнулся лицом в грудь любимого, крепко обнимая его так, как будто это могло отогнать остатки ночного жара.
— Как ты себя чувствуешь?.. — тихо, почти шёпотом, будто не хотел вспугнуть хрупкое утро. — Пора завтракать?

(*Отсылка к прошлому вопросу Тиру к Лежу, когда тот заметил, что гомункул смотрел на него спящего.)

Гомункул улыбнулся, когда сонный голос прозвучал в ответ.
- Не знаю, Тиру. К сожалению, я не могу колдовать и использовать свои инструменты. И скорее всего смогу еще не скоро- извиняющимся тоном ответил мужчина.
Его обняли любимые руки и на груди почувствовалось дыхание.
- Немного лучше- гладит по волосам- Да, пора позавтракать, только его нужно еще приготовить.- замялся, отвел виноватый взгляд- Прости. Мне снова понадобится твоя помощь в этом. Я не могу контролировать свое тело и не уверен, что могу устойчиво ходить и стоять.
Это он, типа, попросил помощи, а сам начал вставать. С кровати чуть не рухнул, потому что сразу не взялся за изголовье. Подхватил пол, что пророс. Дом научился управлять своими растущими частями, так что в некоторой степени он обзавелся руками.
Пару шагов мужчина сделал под присмотром магического конструкта. Шатался так, словно они не в доме, а на корабле и попали в качку. Удерживать равновесие было еще той задачей для ослабленного тела. Зато молодой дракон, не смотря на сонливость энергично соскочил с кровати и перехватил фармацевта за пояс. Крепко обнимая и поддерживая его, подвел к кухне и усадил на стул, что стоял там несколько дней. Еще с прошлого раза, когда Леж умудрился переборщить с расходом магии.
На этом можно было бы оставить мага одного готовить завтрак, ведь пространственный карман открывался тут же и к холодильнику бегать не надо. Вот только все было куда хуже, чем можно предположить.
Когда гомункул пришел в себя, он не мог держать ложку и Тиру пришлось его кормить с ложечки. Он надеялся, что после крепкого сна все будет отлично и такая простая задача- держать столовые приборы- исчезнет, а она не исчезла. Попытка удержать нож удалась довольно легко, хоть и чувствовался предмет, как гиря. Зато порезать что- нибудь не получилось. Нож не слушался и попадал по руке, что привело к очередным порезам. Тиру, как единственный, кто сейчас управлял своим телом уверенно и контролируемо, пришлось готовить под руководством мага.
- Тиру, у меня есть любимое блюдо. Думаю,- опускает смущенные глаза. Леж очень стесняется этой своей любви, но отделаться от нее не может- ты будешь смеяться, только поделать с собой ничего не могу- из пространственного кармана достал молоко, пакет с чем- то похожим на песок и сахар.- Тиру, налей, пожалуйста, молоко в кастрюльку. И добавь немного воды- К счастью, оба парня умеют колдовать базовые элементы- теперь нужно подождать, когда начнет закипать. Молоко закипает быстро, потому не стоит отходить от него.- на поверхности молока начала собираться пенка- Вот сейчас можно добавить шесть ложек вот этой крупы- показывает на пакет с песком- Теперь нужно постоянно помешивать, потому что эта каша имеет привычку пригорать- а сам наблюдает за движениями дракона. Они стали более уверенными, руки не дрожали, словно от неумелого ребенка уровень повысился до ученика среднего уровня. Результат был очевидным, все получилось.- Теперь можно добавить сливочное масло и сахар. Немного подождем, чтобы каша немного остыла. А в тарелки можно добавить еще и варенье, например, вишневое.- мужчина пытался сохранить невозмутимое лицо, но предательский румянец смущения не сдавался и все время сидел, удобно устроившись, на щеках.
Молодой дракон разлил кашку по тарелкам, помог дойти до стола и усадил гомункула.
- Не знаю, готовили ли для тебя такую кашу в детстве, но мне готовили. Это очень вкусно на мой взгляд. Надеюсь, что и тебе понравится. Тем более, что у тебя получилась отличная каша, как раз идеальной консистенции и не пригорела. У меня она часто пригорает, я отвлекаюсь. И эта каша напоминает мне о беззаботности. Спасибо, что заботишься обо мне- улыбается.
Улыбка, конечно, куда лучше, чем потеки крови на лице, следы которых еще остались, потому что в слабом свете сложно что- то сделать хорошо, особенно в состоянии ужаса и паники. Это говорило о выздоровлении. Глаза стали более яркими, да и аппетит был зверский. Новая попытка взять ложку. Столовая ложка оказалась уж очень тяжелой, попытался взять чайную- тяжело, но терпимо, хотя пальцы все равно не особо слушались. Дом услужливо поставил на стол кувшин с соком и стаканы. В одном из них была стеклянная трубочка для Лежа.
- Тиру, я разбудил тебя сегодня?- начал беседу гомункул. Ему очень хотелось слышать голос молодого дракона, ведь те дни, что он лечил парня стали чудовищно тихими, пустыми, страшными.

В ответ на своё легкомысленное, немного кокетливое замечание Тиру ожидал чего угодно - может быть, мягкого подкола или тёплого смеха - но никак не серьёзного, почти извиняющегося тона. Растерялся. Почувствовал, как всё внутри на миг сжалось от неловкости. Хотел обнять еще крепче, успокоить, сказать что всё не так - но не сразу нашёл нужные слова. Парень уже и сам начал замечать: любое, даже безобидное заигрывание Леж может воспринять как упрёк. Как критику. Как повод извиниться. И всё чаще Тиру ловил себя на мысли, насколько же изуродованным должно было быть окружение гомункула, раз даже любовь кажется ему чем-то, за что нужно оправдываться. Даже неуверенный взгляд любимого заставлял его внутренне сжиматься. Дракону оставалось только молча напоминать себе - говорить ясно. Объяснять. Не ждать, что намёк будет понят. Не с ним.

Может, и правда, его собственное прошлое во дворце было не таким уж худшим. Тиру ненадолго задержался в этих мыслях, прежде чем в нём вспыхнула решимость: он всё равно даст Лежу столько тепла, сколько потребуется, чтобы заглушить эти отголоски. Сколько бы времени на это ни ушло. От размышлений его отвлекла попытка встать с кровати. Крайне нетвердая, неуверенная. Тиру, хоть и тоже чувствовал себя не лучшим образом, моментально напрягся, резко приподнялся, увидев, как Леж опасно запнулся. Сердце сжалось, но прежде чем дракон успел броситься вперед, дом сам подхватил гомункула, не дав ему упасть. Теперь Тиру уже не мешкал. Поднялся сам, дрогнувший, но уверенный. Мягко, но крепко обнял Лежа за талию, не давая шататься. И так, шаг за шагом, провёл его до стула на кухне.

Тиру уже ничуть не смущался тем, что готовил под чутким руководством Лежа - наоборот, казалось, даже начал ловить в этом особенное удовольствие. Его движения уже не выглядели нерешительными: дракон с неожиданной сосредоточенностью сыпал сыпучие ингредиенты в кастрюлю, мешал ложкой ровно так, как велено. А когда Леж, почти мимоходом, заметил, что это одно из его любимых блюд, Тиру оживился, с заметным любопытством начал принюхиваться к уже знакомой белой жидкости и странной крупе, что пахла чем-то отдалённо известным.

Запах действительно стал знакомым, почти уютным. И когда еда оказалась на столе, и гомункул, по своей привычке, заговорил мягко, рассказывая историю, - для Тиру всё встало на свои места. Он оживлённо воскликнул, улыбнувшись:
— Да, я помню. Нам с братьями тоже варили что-то очень похожее. Братьям она страшно не нравилась, — дракон хмыкнул, — но наставник не позволял вставать из-за стола, пока мы все не доедим. Как-то раз он отлучился ненадолго по делам, и мои "любящие" старшие просто пересыпали всё со своих тарелок мне - и сбежали.
Парень тихо усмехнулся, качнув головой, вспоминая - времена, когда подколки братьев ещё не были такими горькими. Тогда он чувствовал себя просто младшим, не чужим.
— А я, в общем, был и не против... — пожал плечами, пробуя первую ложку каши. — М! Кажется, эта вкуснее. Может, всё дело в молоке?

Дракон ел медленно, с удовольствием, время от времени украдкой поглядывая на Лежа. Тот пытался есть сам, но Тиру видел, как руки у него все еще дрожат, как ложка едва удерживается в пальцах. На обеспокоенный взгляд и вопрос Тиру лишь улыбнулся:
— Не, я уже просыпался, — сказал он, совершенно спокойно. — Да и не люблю много спать. Так и всю жизнь проспать можно.
С этими словами он, как бы между делом, подвинулся ближе. Без лишних вопросов, без излишней демонстративности. Просто перехватил ладонь Лежа с ложкой и, не останавливаясь, продолжил кормить его сам - по чуть-чуть, не торопясь, точно это был самый обычный, самый правильный способ завтракать. Сам он тоже не забывал есть. И чтобы снять лишнее напряжение от происходящего, задал вопрос, почти между делом, с мягкой улыбкой:
— А у тебя есть братья? Или сёстры? Расскажи что-нибудь о себе, Леж.

У Тиру оказалась большая семья. Леж улыбнулся, а потом опустил глаза и немного поджал губы
- Может, вам ее готовили на воде, раз твои братья ее невзлюбили? Молоко действительно дает совсем другой вкус. Оно более жирное и имеет свой собственный вкус, что передается крупе. Сливочное масло и сахар тоже играют роль, как вкусовые добавки. Сахар понятно, делает слаще, а масло добавляет кремовой текстуры. Кстати, манную кашку с маслом часто используют, как основу в разных десертах. Как- нибудь приготовлю для тебя.- снова улыбается. В груди разливается тепло и даже слезы радости подступили. Какое счастье, что Тиру позвал его. Счастье сидеть вот так за одним столом и разговаривать про еду. Счастье видеть этого молодого дракона улыбающимся. Бесконечное счастье любить его.
- Тиру, спасибо тебе большое, что ты со мной.
и дракон был рядом. Теперь совсем близко. Гомункул чувствовал плечо любовника и его тепло, заботу. Было ужасно неловко кушать с ложечки, но и отказываться было не уместно. Любимый старается помочь, позаботиться, потому мужчина послушно ел, наслаждаясь вкусом.
Каша действительно получилась хорошо. Без комочков, гладкая, без привкуса горелого.
- Тиру, думаю, если ты чаще будешь готовить, то из тебя получится отличный повар- похвалил мужчина- Ты замечательно готовишь.
Спустя несколько ложек прозвучал вопрос, который должен был прозвучать и фармацевт готовился к нему, но все равно не смог спокойно отреагировать. Плечи опустились, поджал губы и тяжело вздохнул. Это должно было произойти рано или поздно.
- Я расскажу тебе о себе, только- снова поджимает губы- Я попрошу сохранить всю эту информацию в тайне. Если это попадет в открытый доступ, меня убьют, на этот раз безвозвратно.- напряженный вздох- Пожалуйста, Тиру, сохрани эту тайну.- Ответ дракона был очевиден. Подтверждением тому были слова о требовании жить, что для мага значило обещание сохранения тайн. Он пододвинул в себе стакан сока и отпил через соломинку, повернулся к молодому дракону всем корпусом, чтобы это был диалог.- Тиру, эту историю знают теперь трое: я, мой менеджер и ты. Моей жизни сейчас реальную опасность несет дом Толле. Они охотятся на меня, чтобы вернуть. А происходи это вот почему.
Леж Гоцц- мое второе имя. Появилось оно не так давно. Мое настоящее имя Венитас Толле из дома Толле, что занимается фармакологией и выращиванием гомункулов на заказ. Я родился в 4973 году, датой рождения считаю 10 октября. В этот день я осознал себя, как личность. Мне было тогда около пяти лет, а свою разницу с братьями около двадцати пяти лет. Если верить отчетам, меня выращивали для нескольких заказчиков и в итоге оставили в семье. Заказчики не выкупили меня по неизвестным мне причинам. Отец оставил меня и начал растить, как своего сына. У меня есть три старших брата, младшие сестра и брат и двое двоюродных, которых отец взял к себе, после смерти его брата. Лет с семи я начал учиться наукам и магии. У меня был наставник, который, как мне казалось тогда, а сейчас я уверен, он ненавидел меня. Его тренировки были не просто суровыми, а жестокими. У меня на теле осталось очень много шрамов, которые я год назад убрал косметической хирургией, чтобы не стесняться своего прошлого. Теперь следов нет.
Мои братья и сестры относились ко мне не лучше, хотя и не так жестоко. Они постоянно мен напоминали, что я гомункул, что я искусственный, потому отношения с ними не ладились. Все же обидно, когда не принимают, а я ничего им не делал плохого, чтобы заслужить такое отношение. Когда я стал старше, это мне лет 13-15 было, я вошел в фармакологическую отрасль дома. Практически возглавил ее. Мне пророчили большой успех, да и отрасль за три года достигла высот, хотя мне кажется, что это простая случайность, все и так к успеху шло, а на меня просто ответственность повесили. Ближе к тридцати я начал чувствовать себя плохо в доме Толле и чуть за тридцать сбежал из дома. Сначала активно прятался, устроился помощником в аптеку, которая начала развиваться активно. Даже странно, как я так удачно попал. У меня быстро рос доход. Потом появился Дарума- тут мужчина улыбнулся- это мой менеджер. Он предложил работу более прибыльную и интересную, где я мог сам решать, какие продукты и вещества делать, а он продавал. Дела у нас пошли в гору и сейчас тоже все хорошо развивается, по крайней мере, развивалось до моей поездки на Сабаот. Он очень заботливый. Обеспечивает мне все, что хочу и что нужно, даже лабораторию организовал. Сказал, что если все так и дальше будет, то ближе к рождественским праздникам я смогу купить свой дом. Сейчас я живу в арендованном. Не очень удобно и нельзя посадить цветы. Там все гладенький газон.
Так что братья и сестры у меня есть, отец тоже есть. Только отношения у нас не теплые, а воспитывали меня, как солдата. А после побега Толле на меня объявили охоту и я знаю, что вернувшись домой у меня будет два варианта: или меня убьют, или изолируют от мира и кроме лаборатории я ничего не увижу. При чем второй вариант предпочтительнее для них, а для меня это пытка перед смертью- кривая усмешка, вздох. Все это время Леж пытался говорить ровно, словно это просто сухая статистика, вот только он не кукла с динамиком и записью голоса, он чувствующее создание и голос то и дело выдавал напряжение и тревогу.- Потому, Тиру, я прошу тебя сохранить мою тайну.- постарался улыбнуться, как обычно.
Откровенные разговоры являются частью совместной жизни и отношений. Доверие, честность. Уже была ситуация, когда дракон и гомункул не поняли друг друга и больно было двоим. Решиться рассказать правду без прикрас было тяжело и очень страшно. Но Леж смог, и сейчас, нервно сжимая одной рукой стакан, а второй рукой теребя свою одежду, он надеялся, что Тиру и на этот раз примет его. Надеялся? От куда это? А это из той трещинки, что дракон продела в толстенной стене, отделяющей сердце от мира. Даже такая малость пустила корешок и собирается выпустить листочек.

Тиру серьёзно кивнул, отложив ложку на край тарелки - неторопливо, как будто этим движением он завершал не только приём пищи, но и мысленную подготовку тому, что бы слушать историю. Парень слегка подался вперёд, локтями опираясь на стол, А щекой касаясь плеча гомункула, сосредотачиваясь полностью на его жестах и мимике. Он слушал не прерывая. Ни словом, ни движением. Только черты лица дракона чуть менялись: сначала сосредоточенность, потом тихое понимание... А под конец рассказа Лежа, когда речь дошла до преследования с угрозой для жизни - что-то в молодом драконе едва ощутимо дрогнуло. Не морщинка, не судорога - нет. Скорее внутренний огонь, который вдруг слишком сильно разгорелся в груди.

Тиру не дал ему вырваться наружу. Не хотел, чтобы Леж почувствовал это. Вместо этого - улыбнулся. Не натянуто, не фальшиво - по-настоящему, почти озорно. И вдруг, словно нарочно для контраста с тем, что только что услышал, вспыхнул запальчивой жестикуляцией, как актёр на большой сцене:
— Что ты! Я - никому! — парень всплеснул руками, как будто даже возмутился. — Да и действительно, мне некому такое рассказывать...
Тиру хмыкнул и развёл руками, будто и сам только сейчас осознал это. Но улыбка оставалась - тёплая, светлая, упрямо уравновешивающая всё, что рвалось в груди.
Он не скажет сейчас, как в нём всё кипит. Как хочется сорваться, броситься, найти тех, кто посмел это делать с его любимым, и заставить каждого из них пасть ниц. Но пока нет. Сейчас важно другое - чтобы Леж знал: он в безопасности. Он любим. Его слушают. Его принимают. И ради этого Тиру может держать весь свой огонь внутри.

Однако, разум Тиру зацепился за ещё одну деталь - не громкую, не важную на первый взгляд, но слишком странную, чтобы просто отпустить. Дракон продолжал улыбаться, всё ещё подыгрывая наплывшей лёгкости атмосферы, но в глазах, как будто стало больше тени, внимания, некой внутренней фиксации на чём-то что не состыковалось.
— Только... у меня вопрос, — мягко начал он, не обрывая ни ритм беседы, ни ощущение близости. Напротив, ладонь Тиру медленно скользнула вверх, коснувшись щеки Лежа, скользнула к его губам и нежно стерла кончиком пальца крошечную каплю каши, оставшуюся там после последней ложки. Парень и не заметил ее сразу.
— Вот, — пробормотал дракон тихо, как будто между делом, и невозмутимо слизнул остаток со своего пальца, продолжив всё тем же спокойным тоном:
— Ты сказал... что родился в 4973 году, — Он слегка наклонил голову, словно прислушиваясь. — Ты точно уверен?
Никаких обвинений в голосе. Только осторожное, внимательное "уточнение". Тиру выпрямился, опираясь локтями на стол, и чуть наклонился вперёд.
— Просто... насколько я знаю, сейчас в Аркхейме 4849 год...

- Значит, аномалия забросила меня за сто пятьдесят лет до моего рождения? Забавно- улыбнулся мужчина- Да, Тиру, год моего рождения 4973. До моего рождения еще сотня с лишним лет.- только веселье очень быстро угасло- Я поехал на Сабаот в 5010 году. Мне нужно сырье для выполнения заказа. Искатели отказались браться за эту работу опасаясь драконов и еще каких-то непонятных условий поиска. Потому поехал сам. И возле того озера я провалился в аномалию. Точнее, она меня поглотила. Помнишь ту карту, что я тебе показывал и ты сказал, что она неправильная. Теперь понятно почему так. В 5010 году карта верная и все там показано правильно, но верно для 5010 года и ошибочно для этого времени. То озеро, где я был, в 5010 году превратилось в воспоминание в виде болота. После катастрофы местного масштаба вода уйдет из него, оставив только высокие берега. А гора, что возле него стоит острием копья, станет похожа на обломанный зуб. Вся вершина сломается. Река, которая сейчас там быстрая и бурная, станет гораздо шире и там будет тихая заводь с очень ценными цветами и голодной живностью. Я хотел их достать, но риски слишком велики- улыбается- я жадный, да.
Некоторое время мужчины молчали. Лежу было приятно присутствие дракона, его прикосновения. Он наклонил голову, чтобы щекой коснуться макушки любимого.
- Тиру, аномалии возникают- начал говорить фармацевт- когда нарушается какой- то баланс. Видимо, тут тоже что- то нарушилось, или нарушится еще и я оказался слишком близко к ней, что спровоцировало мое попадание сюда, как дополнительного элемента, способного изменить ход событий. Я это к тому, что изменив баланс, вернув его в норму, меня может вернуть в мое время и...- на этом месте тишина. Лежу совсем не хотелось думать, что с драконом придется расстаться. А придется рано или поздно.
Он повернулся к любовнику и обнял его
- Я люблю тебя, Тиру. Что бы со мной не случилось, где бы я не оказался, я буду помнить о тебе и буду любить тебя. Сколько бы времени не прошло- обнимает крепче- Я бы очень хотел встретить тебя в своем времени- поджимает губы.- Жаль, что это не возможно- Если что, фармацевт не знает сколько живут драконы и есть ли именно этот вид драконов в его времени.
Сердце разорвалось от боли перспективы. Мужчина уже привык к дракону рядом, у них и дом есть и чувства, им хорошо вместе и они совместимы. Казалось, что дальше только радостное будущее, но нет. Факты все испортили- аномалия штука непредсказуема и не спрашивает чего хочет попаданец.
Тянется за поцелуем. Касание губ, физически осязаемое. Мягкость кожи, вкус. Продолжительные ощущения, объятия. Поцелуй кроткий, немного дразнящий, плавно перетекающий в настоящий, глубокий. Гомункул хотел целовать этого мужчину, обнимать его, принадлежать ему. Если они расстанутся, в мире фармацевта может начаться ночь без Луны.

От первых слов Лежа Тиру испытал лёгкое, почти тёплое недоумение - не сразу понял, о чём говорит любимый, куда клонит. Потом пришло неверие. Потом - холодная, режущая пауза. И наконец - ошеломляющее, ледяное осознание. Молодой дракон слышал о таких вещах. Читал. Наставник объяснял: "аномалии мирового переплетения, вытесненные сущности, несовпадающие вектора реальности." Всё это казалось далеким, почти теоретическим, пока это не вышло из уст того, кого он любил. Пока не коснулось его жизни напрямую. Его сердца.

Гомункул - попаданец. Тонкая нить, удерживающая его в этой, другой, чуждой ему реальности, может оборваться в любой момент. Неважно, насколько крепко ты держишь его за руку, умоляешь, зовешь в рыданиях - пространство может разорвать их связь без разрешения, без предупреждения. Без прощания.

Грудь Тиру сдавило. Будто внутри, в самом центре, что-то треснуло и расползлось тонкой сетью обмороженной боли. Он не заметил, как их губы сомкнулись - поцелуй был таким нежным, бережным. Почти утешающим. Но это не помогло. Он отвечал на него, да. Он всегда ответит. Но его ладони вцепились в плечи Лежа с куда большим отчаянием, чем должен был нести этот поцелуй. Когда губы разомкнулись, Тиру с шумным, неровным вдохом отстранился совсем чуть-чуть, чтобы видеть любимого - судорожно вглядываться в его глаза, точно ищет в них спасение, логический выход, зацепку, хотя бы что-то. В голосе дрожь, настоящая, рвущаяся наружу:
— Нет... нет, подожди!.. Почему невозможно?.. — он сглотнул, тяжело, словно язык пересох. — Это... это очень много лет, но я тебя дождусь! Обязательно дождусь, слышишь?
Парень почти задохнулся от слов, но говорил - не мог иначе.
— Я тебя люблю, Леж. Очень. Очень сильно... и я не согласен с тем, что ты вот так просто пропадешь из моей жизни. Не соглашусь. Никогда. Думаешь, я врал тебе, говоря, что первая любовь у нас особенная?.. Я сам не верил. Пока не полюбил. Пока не понял, как сильно.
Дракон выдохнул, и это было как сбросить часть груза, но не спасти сердце от боли.
— Сейчас я чувствую, — прошептал Тиру, прижимая лоб к его лбу, — что без тебя моя жизнь будет... мучительной. Не просто пустой. Невыносимой.

Для Тиру всё происходящее было как удар в солнечное сплетение. Будто земля под ним проваливалась, уходила из-под ног с нарастающим гулом, а над головой трещало небо, раскрываясь жуткой пустотой. Множество катастроф - не природных, не магических, а гораздо хуже - личных, сокровенных, душевных, обрушились на него одновременно.

Дракон чуть отстранился, не чтобы уйти - наоборот, чтобы остаться и не позволить себе сломаться. Сдерживал дыхание, успокаивал бешено бегущее сердце. Ладони всё ещё держали плечи Лежа, как точку опоры, и, кажется, только это и мешало упасть. Он хотел бы сейчас зарычать, закричать от отчаяния - но не имел права. Не перед Лежем. Не сейчас. Он должен был вдохновить. Удержать. Заразить верой. Даже если сам задыхался.
— Я... — голос дрогнул. Тиру заставил себя выпрямиться, вдохнуть поглубже, и только по напряжённым скулам было заметно, как много усилий требует эта маска. — Я не знаю, получится ли у меня выбраться из Сабаота, чтобы найти тебя... но я постараюсь! Что бы ни случилось - я постараюсь найти тебя, обещаю, Леж...
Парень мотнул головой, будто сбрасывая с неё хрупкую, трещащую боль. Улыбнулся - почти искренне, почти светло, если не смотреть на его глаза, в которых что-то дрожало. А на скулах уже проступил горячий, неестественный румянец.
— Нет, правда, — сказал он быстро, на одном дыхании, будто боялся остановиться и замолчать. — Что может случиться такого, чтобы ты меня не нашёл? Мне же будет всего... эм... всего лишь двести восемьдесят восемь! Это даже не половина драконьей жизни, мы до восьмиста живём! У меня полно времени!
Голос предательски дрогнул, и Тиру отвёл взгляд - резко, будто бы что-то искал в комнате, будто бы просто вспоминал, куда положил свою силу, свою сталь, своё дыхание. Чтобы Леж не увидел - чтобы не заметил того, что в глазах нарастает влага. Он быстро сморгнул её, отводя взгляд в сторону, выпрямляясь чуть больше, чем нужно. И продолжил говорить, уже немного глуше:
— Мы можем договориться о встрече. Где-то. В каком-то месте, которое будем знать только мы. И я буду приходить туда. Каждый день. Каждый год. Сколько понадобится. Я буду ждать. Буду оставлять послания. Писать тебе. Искать тебя, Леж... Мы... мы обязательно что-нибудь придумаем...
И теперь он уже не держал плечи любимого - он цеплялся за них. Как за жизнь. Как за смысл. Как за то, что могло вытащить его из страха перед тем, что однажды проснётся - и в этом мире не будет больше Лежа.

Лежу было больно осознавать смысл сказанных им слов. И все же от правды не убежишь. Аномалии в Аркхейме не стабильные, мало изученные, а их изучение долгое, хлопотное, часто опасное и многие исследователи не успевают даже информацию собранную передать. Это значительно усложняет процессы. Хотя во времена Лежа некоторые сподвижки есть, даже нашли способ стабилизировать маленькую аномалию. Возятся много лет, проводят эксперименты, но все так и остается на уровне теоретической науки, гипотез и предположений, которые нужно проверить и подтвердить многократными повторениями.
Гомункул внимательно слушал Тиру все это время. И сейчас, и вчера и несколько дней назад. Он запоминал, что юноша любит его, видел старательную заботу и удивительное послушание. Это смущало, умиляло, казалось неправильным, ведь все должно быть добровольным и дракон выглядел довольным, даже счастливым. Он слушал, смотрел, наблюдал, а сейчас его облили ушатом жидкого азота, щедро так, не пожалели- реакция Тиру на аномалию. Всплеск эмоций был бурным и бурным не в словах и громкости голоса, а в чувствах. Они были так сильны, что добрались до истощенного естества силы псайкера, что сидел за столом рядом. Волна обжигающей холодной боли, горячей, испепеляющей ярости и крика то ли отчаяния, то ли боли, то ли страха, то ли еще чего- то сокровенного и раненного. И Леж не мог сдержать слезы. Он не гримасничал, как обычно бывает во время плача, его лицо оставалось ровным, а по щекам скатывались капельки. Мужчина знал это чувство. Чувство не потерянной утраты, еще не совершенной и не известно по времени когда оно будет. Это был ужас перспективы, ожидание неизбежной катастрофы, конца света с привкусом отчаяния еще до готовности блюда.
Грудь вздымалась судорожно, Леж пытался утихомирить дыхание, но Тиру. Его переживания были так очевидны, попытки все исправить и найти выход такими трогательными, что не смогли оставить равнодушным.
- Милый Тиру, сокровище мое,- гомункул говорил тихо и медленно. Его эмоции закручивали болезненный комок в горле, что колол и резал плоть. Было больно и будет больно еще какое- то время, как при сильной простуде- я верю, что ты найдешь меня. И верю, что будешь искать- шмыгнул носом- но...- делает паузу, потому что душат слезы- дело в том, что я не знаю, как отразится эта аномалия на будущем. И не знаю пересекутся ли наши пути. Ты займешь трон- фармацевт не соображал, что несет, уже нет. Его захватывало чувство потери. Вот сейчас, тут, когда еще ничего не произошло*, но это предвкушение после осознания. Это был кошмар для обоих. Даже дом плохо себя почувствовал от накала чувств и срочно наполнил помещение легким ароматом весны и лугов во время цветения.- у тебя будет много дел. И возможно, у тебя просто на это все не будет времени. А я не знаю, что будет после моего возвращения в мое время. Я не знаю стирает ли эта аномалия память и сколько останется воспоминаний.- вероятность такого была. Как показывали некоторые события, человека не было какое- то время, его искали, а потом находили с новыми способностями, знаниями, происхождение которых тот не мог объяснить- Прости меня, Тиру- очередная истерика, на этот раз тихая, без рыданий, а только всхлипы.- Я не смогу отпустить тебя, ведь ты моя Луна. Мое светило.- он тот, кто осветил сердце, которое считало, что недостойно жить в свете. Только эту часть фармацевт сформулировать не мог. Он ее произнесет спустя долгое время, когда трагедия произойдет.
Попаданец слушал, кивал, держал дракона за плечи, как и тот держал его. Смотрел на полное ужаса и боли лицо с легкой улыбкой, которая отражала такую же боль, такое же отчаяние, но и смирение. Мужчина знал с самого начала, что этот разговор должен состояться, или само событие состоится и все равно будет больно, но случилось страшное. Леж не предполагал, что в этой аномалии найдет ту самую Луну. Солнце у него было- Дарума, а вот для любимой звездной ночи не было Луны, и вот она нашлась в аномалии. И аномалия же и отберет эту Луну.
Тиру судорожно искал решение, чтобы быть вместе, быть всегда рядом или хотя бы обрести друг друга вновь. И гомункулу пришла сумасбродная идея. Артефакт. Это может быть поисковый или какой- нибудь реагирующий артефакт.
- Тиру, я, кажется, могу решить нашу сложность- пытается смягчить ситуацию.
При психо- физическом истощении конкретно взятого гомункула эмоциональные потрясения, стрессы, сосредоточенность на внутренних ценностях и расшатывание спокойствия, срабатывают своего рода стимулятором для усиления и\или восстановления. Сложившаяся ситуация была похожа на предсмертное отчаяние, где нет места сожалению. Психика, которая находится в сознании и никем не управляется со стороны, будет пытаться выжить, а значит у гомункула появится расширенный резерв.
Эмоциональная боль, которую испытывает в моменте мужчина такова, что магия, находящаяся в пространстве, при чем дом не затронут, потому что он часть магии попаданца, начинает реагировать на нее, как на брешь, словно появился магический вакуум, который срочно нужно заполнить.
За окном все пришло в движение, легкая вибрация, гул, потом рев и крики паники местных. Магия устремилась к Лежу, который воспринимался ею, как зона аномального вакуума. Восстановление запустилось стремительно. Это не значит, что он сейчас поскачет горным молодым козликом. Болеть фармацевт будет еще несколько дней и потребуется присмотр, как минимум. Однако выздоровление пройдет активнее и довольно качественно.
На глазах дракона человек, что выглядел практически при смерти, или очень тяжело болеющим, начал преображаться. Синюшность и серость облика менялась на светлую кожу с легким здоровым румянцем, как обычно было у псайкера. Нездоровая худоба исчезала, тело возвращалось в свою форму и даже магические силы восстанавливались. Вокруг бушевал ураган из магии, который оседал в гомункуле.
Спустя время, когда оба мужчины крепко обнимали друг друга, испытывая похожие чувства ужаса от перспективы разлуки, ураган улегся, словно ничего и не было. В деревне все еще была паника, потому что началось непонятное движение, а вот в доме стало тихо, как в могиле. Было слышно, как дом растет.
- Эй,- обращается к дому- мне нужна кристаллическая порода. Ты знаешь, где ее найти?- дом условно закивал, он был впечатлен произошедшим с магией и предоставил горку горного хрусталя разного размера, формы и чистоты. Из своих закромов Леж достал инструменты артефактора и кусочек серебра, который ему повезло найти в поездке на Климбах.
Завершив объятия с любимым, тут же, за обеденным столом маг начал делать артефакт. Делал его быстро, как обычно работал, расплавить металл, отлить в слиток, раскатать слиток и вырезать форму, припаять усики- держатели. из кристалла, самого чистого вырезать форму, отшлифовать и отполировать, сделать полость между кристаллом и металлом, все соединить, закрепить. Завершающей деталью стало наполнение кольца- это была кровь Лежа. Проколол палец, накапал крови через край, запаял кольцо и наложил парочку заклинаний. Почистил, отполировал и посмотрел на свое творение. Потом посмотрел на дракона, что сидел рядом все это время и казалось, что даже не дышал.
- Тиру,- тихо позвал фармацевт- примешь ли ты мой подарок? Этот артефакт поможет найти меня, а кровь внутри станет твоим персональным особым лекарством, если с тобой что- то случится. Примешь ли ты это кольцо в качестве...- он запнулся. Уверен не был да и смущался очень. Вздыхает для храбрости- Примешь ли ты это кольцо в качестве предложения заключить со мной союз сердец?


*Спойлер: по местному времени пройдет как минимум год, а то и полтора. Так задумала аномалия

Тиру слышал его голос - дрожащий, натянутый, как тонкая нить, готовая лопнуть. Слышал, как Леж всё ещё пытался держаться, как цеплялся за остатки самообладания, словно за скользкую кромку утеса, и знал - ненадолго. Видел, как гомункул уже не мог сдерживать слёзы. Они текли - не громко, не истерично, а тяжело, прерывисто, как дождь по выжженной земле. А он... он не знал, что делать. Слова закончились. И не только те, что могли бы утешить Лежа - но и те, что могли бы удержать самого Тиру. Парень не находил сил говорить. Не мог придумать ни одной новой фразы, ни одной идеи, как вытащить любимого из этой боли. А ещё больше - не мог вытащить себя. Дракон не имел права разрыдаться. Не сейчас. Не перед Лежем, плечи которого уже дрожали, а грудь сотрясали тихие всхлипы. Кто-то должен был остаться сильным. Хотя бы внешне. Хоть на время. Хоть наполовину.

Плечи самого дракона поникли, он сидел рядом, обнял крепко, всем телом, как будто можно было защитить - не словами, а самим своим присутствием. Ладонь двигалась по спине Лежа - медленно, ровно, успокаивающе. А сам Тиру заставлял себя дышать. Как учил наставник. Вдох. Выдох. Медленно. Спокойно.

Он почти чувствовал, как холод входит в грудь, заполняет лёгкие, замирает в животе. Словно медленно погружая в спячку - ту, в которой сердце не перестаёт биться, но делает это так тихо, будто затаилось. Боль не исчезала. Нет. Но она переставала топить. Становилась фоном, волной, отступающей на миг. Этого было достаточно, чтобы остаться рядом. Не упасть следом. Пережить. Смириться. Просто держать сокровенное в своих обьятьях. Пока он не исчез.

Тиру даже не отрывал лица от плеча Лежа, словно боялся: стоит отпустить - и тот исчезнет. Растворится, как сон, как магическая иллюзия, оставив только боль и тишину. Он мотал головой, медленно, упрямо, вцепившись в гомункула, как в последнюю точку опоры в рушащемся мире, отрицая каждое новое слово, каждый шепот об «обязанностях», о «будущем», в котором, возможно, не останется места для любви.
— Нет, — выдохнул он, слишком тихо, чтобы перекрыть чужую речь, но достаточно ясно для самого себя. — Никогда. Я не забуду. Ни за что.
Он будет нести это чувство сквозь время. Сквозь всё. Сколько бы лет ни прошло. Неужели Леж всё ещё не верит? Всё ещё не понимает, насколько сильно, безоглядно Тиру его любит?

И вдруг голос гомункула поднялся на тон, в нём зазвучала искра. Что-то новое. Какая-то идея. Тиру замер, не поднимая головы. И тогда он это ощутил - не просто магию, а дыхание мира. Как будто сама ткань реальности сдвинулась, загудела, потекла, наполняя комнату сиянием, вихрем, пульсом творения.

Тиру обнял Лежа крепче, судорожно, почти в панике - сердце дракона вновь бешено заколотилось. А вдруг он и правда исчезнет? Уйдёт, растворится в этом свете? Но нет. Магия не уносила его - только преобразовывала. И когда Тиру понял это, он отстранился. Осторожно. Вытер глаза - уже не такие мокрые, но всё ещё горячие, поднял взгляд. Леж сидел рядом ним, весь сияющий, вдохновлённый, живой. Его любимый. Наблюдая за процессом ковки, к которому воодушевленно приступил гомункул, Тиру не понимал что происходит и к чему все это ведет. Несовсем понял, когда гомункул, точно перешагивая через себя сказал о "союзе сердец", показывая только что сделанное, кристальное кольцо. Тиру не сразу понял. Но сердце уже било тревогу, и радость, и испуг, и благодарность сразу. Это было что-то, о чем дракон слышал или когда то читал, опредленно что то сокровенное, необычайно важное выражение глубоких чувств. И дракон вспыхнул, до кончиков ушей, весь - в нежности, в трепете. И всё же собрался, и, улыбаясь, сдерживая рвущуюся из груди волну чувств, выдохнул:
— Я... я согласен!
И если бы его любовь могла говорить, она бы кричала это громче, чем он.

У Лежа от удивления даже глаза округлились. Дракон же даже не подумал над предложением и выпалил ответ мгновенно. А может, он и сам хотел заключить союз?
Гомункул нежно улыбнулся, взял левую руку юноши и одел кольцо на безымянный палец
- Тиру, этим артефактом я даю клятву тебе в сохранении своего сердца для тебя, полноты чувств в нем и памяти о нашем времени. Я даю клятву про ожидание встречи и совместном пути после. Я даю клятву, что часть моей души с этого момента будет всегда с тобой. Я даю клятву, что буду жить для тебя, ради тебя. Прими ее и пусть моя клятва будет запечатана в это кольцо.- когда колечко село на свое место- безымянный палец, куда обычно надевают обручальное кольцо, оно покрылось черно- красной дымкой, как лава, крошащая застывшую корку, дымка поползла по руке дракона, образовала браслет и растворилась, а на кольце появились желобки, в которых словно отпечаталась магия. Повисла тишина. Фармацевт смотрел на тонкую руку, где сидело теперь довольно крупное, пускай и прозрачное кольцо. Туда все равно попал воздух и маленькая его капля теперь будет постоянно напоминать, что это не кристалл красный, а жидкость в нем. К тому же, мужчина обнаружил, что кольцо не на среднем, а на безымянном пальце, как у его родителей, а они женаты. Вздохнул. До него только что дошло- он предложи Тиру заключить союз, брак, создать семью и что там еще лепят к кольцу, как символу?
Улыбнулся мягко. Теперь он не мог отступить.
- Тиру, ты правда, согласен стать моим? Стать моим без возвратно?- вторую часть произнес чуть тише, думал, что молодой человек никогда с таким не сталкивался, а если и сталкивался, то должен был понимать на сколько весомое это значение в жизни каждого разумного, кто создает пару.
Дом тихонечко копался в памяти гомункула, выуживая информацию об этой клятве. Самое ближайшее подходившее по торжественности и таинственности к ситуации, что нашел он- свадьба. Лежа много раз приглашали на такие мероприятия и на помолвки. Все воспоминания были яркие, праздничные, наполнены чистотой и светом. Проникшись моментом и эмоциями влюбленных, дом выдал шедевр, пока эти двое любовались друг другом.
Теперь мужчины сидели на белом диване в окружении тысяч нежных роз, что украшены прозрачными гранеными бусинами и драпировками. Из окон, которые стали больше, в помещение попадал солнечный свет. В доме царил праздник.
Если подняться на второй, третий этажи и мансарду, то легко обнаружить, что убранство дома, кухни, спален, купальни изменились да и размером стали помещения больше, а все потому, что сначала Леж влил немыслимое количество магии, потом еще этот магический ураган добавил и дом вырос, а обстановку позаимствовал из памяти создателя и хозяина. Удивительно, а получилось уютно, как в шалаше и роскошно, как в замке. Дом стал отражением обоих влюбленных и теперь в доме праздник.
Вместо простого обеденного стола резной, старинный, сервирован на двоих праздничными блюдами, что были найдены в памяти мужчин. Кухня была отделена. Весь дом перестроился и преобразился.* Магия удивительная вещь, особенно, когда ее слишком много. Дом даже пару переодел. Гомункул был в белом костюме с нежной бутоньеркой из роз и бусин, вместо привычных черных перчаток были белые. Тиру нарядили в царские одежды, правда с некоторой доработкой. Белая одежда с золотой вышивкой, на голове корона, от которой тянется длинная фата с такой же вышивкой, как и на одежде.
Для полной картины не хватает только гостей и горы подарков. Но, увы, дом такое воспроизвести не может, зато может рассыпать на пару блестки и лепестки, чем собственно и занялся.
Помещение наполнилось ароматом еды, цветов и праздника. А сам дом превратился в магической чудо. На месте практически разваливающегося, заросшего дома, который чуточку прибрали, теперь стоял не особняк, а целый замок и сад у него был ароматен и полон цветов. Все, как любит фармацевт.
Очень далеко раздался гневный рев и что- то ударило в защитный барьер. Это было чудище, которое чуть не лишило обоих гостей деревни жизни. Оно напомнило о себе, но силы еще не восстановило. Дом отразил претензию и создатель с хозяином могли спокойно наслаждаться своим праздником. Помолвка? Тайная свадьба? Это им стоит решить самим.
- Тиру, я люблю тебя- говорит Леж и тянется за поцелуем, словно прозвучало: "Теперь поцелуйте своего избранника".
Все было настоящим, материальным и этот поцелуй и клятва и дом. Ни один из пары не заметил, как их кисти опутались красной нитью и завязались крепким узлом. Каприз судьбы, и непредсказуемая красавица связала их жизни.

*дальнейшая демонстрация преобразования будет позже

Их общая спальня

(https://i.pinimg.com/736x/f7/6e/64/f76e645bc9a225c1218166e96813195d.jpg)

А это спальня Лежа

(https://i.pinimg.com/736x/20/28/ab/2028abaaf6d417fa15521985c3f1a1c2.jpg)

Это спальня Тиру

(https://i.pinimg.com/736x/df/33/da/df33da432c0231e141505acbfe7b89e6.jpg)

Вот так будет выглядеть столовая

(https://i.pinimg.com/736x/29/32/f2/2932f291dae63f7c4dbf2fade4b874de.jpg)

Теперь так выглядит лестница на второй этаж

(https://i.pinimg.com/736x/4e/1a/33/4e1a33d15342def69d1624e2acc5ef9e.jpg)

Место, где себя обнаружит пара

(https://i.pinimg.com/736x/ca/86/26/ca862665dade6320d2c50dd823f8c3f4.jpg)

Тиру наблюдал за ритуалом, как заворожённый. Неотрывно, с тихим благоговением, как будто боялся потревожить нечто великое, тонкое, почти священное. Слова, что произносил Леж, были не просто трогательными - они были светлыми, искренними, наполненными верой. Обещание, произнесённое в полушёпоте, стало для него опорой, ниточкой, что связывает сердца сквозь расстояния, беды и годы. Сам ритуал был необычным, чуждым для традиций зелёных драконов, где чувства - не предмет обсуждения, где нет обычаев дарить кольца или клясться в любви. Там не обещают быть рядом. Не обещают вовсе. Но Тиру с ранних лет знал, что не такой. Что ему тесно в этом мире, где любовь - слабость, нежность - изъян. И если любовь его была другой, если сам он другой - то и клятва его будет особенной. Самой крепкой.

У него не было подарка для Лежа. Не было магического кольца. Только своё сердце. Только слово. Только любовь. И Тиру вложил в этот миг всё. Когда кольцо оказалось на его пальце, парень осторожно взял ладонь гомункула в обе руки, поднёс её к губам и, прикрыв глаза, тихо прошептал свою клятву:
— Леж... я даю клятву своим сердцем. Что оно останется открытым - только для тебя и твоей любви. Я буду хранить её, и память о тебе, и о времени, что мы провели вместе... и что ещё проведём, когда встретимся вновь. Моё сердце будет биться ради тебя, и моя любовь будет жить, пока жив я. И даже после. Я буду существовать ради этого.

Что-то незримое мягко коснулось их запястий, как тёплый ветер. Ни Тиру, ни Леж не заметили, как тонкая красная нить связала их и растворилась, в воздухе. Но оба почувствовали. Внутри. Словно судьба, скреплённая не магией, а чем-то большим. Тиру поднял взгляд. Его глаза сияли радостью, своей искренней любовью. Он улыбался откликаясь на робкий вопрос гомункула:
— Я твой, Леж. — Голос был тих, но крепок. — И я люблю тебя. Всё ещё. Всегда. Готов повторять это снова и снова. Всю нашу жизнь.
Дракон не отпускал его руку. Лишь подался ближе, позволив дыханию коснуться уха и щеки гомункула, тёплому и живому, почти обжигающему.
— Я люблю тебя, Леж. Очень сильно люблю... Люблю... люблю...

Тиру заметил перемены не сразу - слишком уж был увлечён разговором, прикосновениями, голосом любимого, его живым, настоящим теплом. Но в какой-то момент, когда он чуть откинулся назад, чтобы вдохнуть глубже и вновь посмотреть на Лежа, взгляд зацепился за нечто непривычное: за потолок. А потом - за колонны. За камень, строгий, отточенный, благородный. За арочный свод, под которым вдруг стало по-настоящему просторно, как в тех покоях, что остались далеко, в Сокрытом дворце.

Но это место было не совсем тем самым. Зеленые оттенки, бывшие почти пугающими в их клановом доме, здесь сменились на тёплый, обволакивающий белый тон. И на себе Тиру заметил другое одеяние - теперь это была не повседневная одежда, а торжественные, слишком знакомые одежды: плотная ткань, вышитые швы, те самые торжественные одеяния, что одевал лишь его отец. Молодой дракон невольно провёл рукой по груди, ощупывая шов, плотную отделку, касаясь чуждого, но вдруг как-то уместного.
— Очень похоже... да, — пробормотал парень, чуть вздрогнув от узнавания.
Но удивления, вопреки всему, не было. Дракон вспомнил прилив магии. Слишком сильный, слишком плотный, чтобы пройти бесследно. Всё это могло быть иллюзией, тонкой, почти совершенной. Но то, что было рядом с ним, - не обман. Леж, его любимый все еще был с ним рядом. И в этом, только в этом была истина. Остальное - не важно.

Тиру протянул руки, легко обнял гомункула за талию, прижимая ближе, словно подтверждая себе, что тот всё ещё здесь, настоящий. Его поцелуй был нетерпеливым, полным тихой жажды близости, подтверждения, присутствия. Дракон навалился сверху, заставляя Лежа лечь на мягкие подушки, разметавшиеся под ними, и мир, каким бы он ни был - иллюзией или сном, теперь сузился до одного: тепла любимого тела под его ладонями.

Это было неожиданно. Парни не разговаривали о традициях или правилах таких мероприятий, вообще о таком не разговаривали. Да и не планировали, вроде. Все произошло спонтанно, неожиданно и совсем не по сценарию. И клятва от Тиру стала сюрпризом для гомункула.
Спокойный голос, словно сейчас творилась великая тайна, зазвучал в ответ. Клятва. Ответная клятва, словно они перед магическим алтарем и на самом деле это не спонтанное "будь со мной", а запланированное "согласен ли ты связать свою жизнь со мной?- Да, согласен".
Вообще- то, слова были именно о втором, а обстановку предложил магическим конструкт- дом.
Слова лились равномерно, монотонно, почти без выражения, как ритуальное заклинание. Гомункул сначала подумал, что так обещают себя другому драконы и ему нравилось то, что он слышит. Он чувствовал прилив вдохновения и радости, а по рукам уже расползались знаки. Они текли по телу, собирались между лопаток на спине ровно напротив солнечного сплетения и расцветали узором присвоения, отметины о том, что этот мужчина принадлежит принцу- дракону, что помолвка состоялась. Такие отметины появлялись на тех, кто не относится к расе драконов и кто соглашался быть с драконом. Особенности таких отметин в том, что они видны только драконам, а тот кто стал источником этого узора еще и чувствовал связь с визави. Мог легко определить место нахождения, так что похитить такого отмеченного не получится, разве что убить, но и это дракон почувствует.
Этот рисунок аналог помолвочного кольца у других рас. Разорвать помолвку в этом случае возможно через отречение. Похоже на клятву, только наоборот.
Так как зеленые драконы не жаловали соседей и тем более иностранцев с иномирцами, мало кто помнил про эти особенности и еще меньше об этом говорили. Так что Тиру мог даже не знать о такой своей возможности. Условием возникновения помолвочной отметки были два пункта: выбор дракона и согласие магии дракона принять избранника. В случае Лежа и Тиру, магия второго приняла иностранца и теперь на теле красовался узор. Довольно большой рисунок на спине от которого к основанию шеи под волосами пророс стебель и распустился цветком.
Более того, у королевской семьи отметины были персонифицированными, то-есть узнаваемыми. Сам рисунок особый, уникальный, как отпечаток пальца, а следовательно, по этому рисунку легко определить кому именно из королевской семьи принадлежит избранник.
Через некоторое время отметина перейдет на ауру, исчезнув с тела. Для более быстрого перехода нужна близость.
Леж улыбался счастливой улыбкой. Он был по настоящему счастлив и магия выплеснулась самовольно, превратив комнату в пещеру цветов. Аромат наполнил воздух, а сладкие губы любимого накрыли губы мага. Он с удовольствием поддался, обнял за шею дракона, лег на диван, прижимаясь. Проснувшаяся страсть обещала поглотить сознание. Пальцы нырнули в волосы жениха? нужно будет потом уточнить что это такое произошло, и что это все значит- подумал Гоцц и отдался рукам и дыханию дракона. Сейчас все чувствовалось логичным, правильным, закономерным, словно только что произошло нечто, что связывает их не простым желанием, симпатией, а переплетает их природу, магию, время, жизни.
Непроизвольно бедра подались вперед, сообщая Тиру, что Леж очень его хочет. Уверенные движения молодого дракона, распаляли и заставляли реагировать. Все чувствовалось острее, ярче, все разделилось на до и после. До обещания и после. И эти обещания, эти клятвы сорвали какой- то невидимый барьер, что открыл истинный мир и чувства в нем.
- Тиру,- вздох на грани стона- я принимаю твою клятву- это последнее, что нужно было сказать для заключения магической помолвки между принцем- драконом и гомункулом
 

Тиру почти не замечал, как вновь переменилось всё вокруг. Но молодому дракону было неважно что и почему оно заполнилось мягкими, сладкими запахами цветов и свежести камня. Для него ничего больше не существовало - стены, потолок, даже воздух за её пределами больше не имели значения. Мир сузился до одного-единственного ощущения: присутствия Лежа. Только он. Только его запах - тёплый, знакомый, пьянящий. Только вкус его кожи, только глубокий поцелуй, в котором терялся каждый остаток сомнений и мыслей. Всё остальное, включая реальность, - исчезло.

И всё же, одна деталь неожиданно привлекла внимание дракона. Он вдруг уловил с неожиданной ясностью: официальные одежды его рода - те самые, что он раньше считал чрезмерно вычурными, тяжёлыми, даже чуждыми - оказались на деле удивительно продуманными. Тиру не раз видел их на отце, видел на церемониях, на приёмах, и всякий раз морщился: как в этом можно дышать? А теперь... теперь, когда ткань мягко скользила по телу, когда широкие слои с легкостью откинулись, не мешая, а, напротив, подчеркивая близость, - он осознал: всё устроено с драконьей практичностью.

Достаточно было лишь чуть подвернуть расшитый подол - и вот уже скрытая под ним простая набедренная повязка легко поддаётся пальцам и напряженой, драконей плоти под ней. Всё остальное - шелка, бархат, вышитые символы - оставались при нём, как часть игры, как соблазнительный намёк на его суть, род, силу... но не мешали ничему. Ни движению. Ни поцелуям. Ни тому, чем Леж прижимался ближе, когда желал его в ответ.
Тиру усмехнулся едва заметно, шепча между поцелуями:
— Знаешь, я, кажется, начинаю понимать, зачем они столько лет шили это именно так...

Чуть сложнее для Тиру было справится с одеждой своего возлюбленного. Снять пиджак, рубашку - было сравнительно просто. Пуговицы рубашки поддались ловко, одна за другой, с нетерпеливой точностью, будто сами знали, как сильно Тиру жаждал этого прикосновения. Под тканью открылась светлая кожа - гладкая, теплая, манящая. Плечи Веса словно светились в мягком свете комнаты, и Тиру сразу опустился к ним, осыпая поцелуями, ловя дыхание любимого, улавливая каждую его реакцию при касании языка к соскам.

Но брюки... Брюки оказались упрямее. Парень повозился с застёжкой, слегка насупившись от этого неожиданного препятствия, но в этом тоже было что-то волнующе-игривое. Пальцы срывались, но не сдавались - упрямо и с растущей жадностью работали над каждой преградой, и вот наконец ткань поддалась, открывая бедра, к которым Тиру тут же потянулся.

Дракон тронул их, обхватил ладонями изнывая от желания быть ближе. Притянул к себе, не отрывая губ от поцелуев - уже не только на плечах, но и ниже, везде, где мог дотянуться. Дыхание Лежа срывалось, и Тиру чувствовал это кожей, ощущал всем телом, ловя его каждый судорожный вздох, каждый дрожащий отклик. Он сам трепетал. Вся его плоть, всё существо звенело от нетерпения. Даже дыхание дрожало, и в нем уже звучало нетерпеливое клокотание, знакомое, почти звериное - глубинное драконье нетерпение. Оно вырывалось наружу, но он держал его в узде - потому что для него важен был не только порыв, но и согласие.

Он не мог просто взять. Даже если чувствовал встречное желание - в дыхании, в запахе кожи, в том, как Леж не отстранялся, как наоборот, притягивался ближе, изливаясь соками что стекали по бедрам.
Тиру прижался губами к уху любимого, и его голос прозвучал тише шепота, с хрипотцой, тянуще-мурчаще, обволакивающе:
— Можно?..
Слово прозвучало, вместе с прикосновением головки члена дракона в ложбинку между ягодиц. Как ключ, предлагающий повернуть дверь - но не открывать её без разрешения.

Леж на минутку отвлекся, когда Тиру заговорил о костюме.
- Так? Они? Ты о чем?- осматривает одежду дракона, что нависал над ним. Кажется молодой, почти мальчишка, но это не был простой мальчишка. В голове вспыхнуло воспоминание первой встречи. То, в чем был одет Тиру совсем не походило на одежду, в которой гуляют по лесу и тем более не каждый день.
Наряд, что был на нем сейчас тоже был удивительный. Белое с золотом смотрелось на молодой человеке празднично и статусно, а молодой человек выглядел так, словно такая одежда используется им каждый день. Стоит отдать должное, покрой был замысловат и в то же время прост. Его простота оказалась секретом, что позволил освободить мужчину от лишней ткани.
А вот узкая одежда гомункула, похоже, стала квестом для любовника, особенно брюки. Высокий пояс с незаметными пуговицами, длинная молния и сама модель довольно узкая, но Тиру справился.
После клятв то ли от волнения, то ли от влияния обстановки, то ли магия так себя повела, чувствовались касания острее, словно не только кожу чувствуешь, а еще и намерение, настроение.
Леж прогнулся навстречу своему жениху. Стоны от ласки парня срывались беззастенчиво. На вопрос о разрешении
- Да...ах...можно...Тиру, любимый, пожалуйста, возьми меня.- просит фармацевт, что уже тает в руках любимого.
Просить дважды не пришлось. Ребристый член любимого дракона вонзился в плоть и комнату наполнил стон блаженства
- О, да... ах...ммм...еще... Тиру, я хочу тебя... всего...ах- от страсти кружилась голова. Теперь движения возлюбленного были немного другими, нежными, уверенными и к ним добавилась властность та самая, которую всегда приписывают королям, царям и любым другим монархам. Может, не зря у парня корона на голове. А корона- то точно такая, как используют зеленые драконы на коронациях и других мероприятиях, где нужно носить атрибуты власти.
- Тиру, ах... Как же хорошо- улыбка, стоны, ласковые слова сыпались на дракона. Леж говорил о красоте мужчины, о его силе и желанности. Он просил еще и еще, ощущение наполненности любимым сводило с ума. Комнату наполнили очень характерные для близости звуки и запахи, а в обстановке то ли замка, то ли богатого особняка все ощущалось именно по-королевски. Теперь попаданец точно знал, как чувствую себя любовники и фавориты королей, которые имеют отношения с этими самыми королями не по долгу за страну, а по желанию из чувств.
- Я люблю тебя, Тиру- шепчет Леж, целуя своего драгоценного- Я счастлив быть твоим.
И был прав. Случившееся событие присвоило гомункула дракону, теперь на полном серьезе можно говорить о том, что фармацевт собственность принца-дракона. И что интересное, изящный и нежный мальчик с зелеными чешуйками при заключении такой помолвки стал сильнее, магия другого времени, другой природы и всплеск, что произошел, увеличили резерв Тиру, уплотнили ауру и энергетические потоки ускорив их и увеличив интенсивность. Вполне вероятно, что маленький дракон теперь так силен, что может потягаться с древним злом, что засело под деревней.

Тиру, конечно, так же приметил - и не мог не заметить - насколько прекрасен его любимый в своём собственном праздничком наряде. Белый, безупречно строгий костюм сидел на Леже с вызывающей элегантностью, подчеркивая его высокую, тонкую фигуру, линии ключиц, изящные запястья и шею. Он выглядел так, будто сошёл с портрета, написанного рукой художника влюблённого в совершенство. Но стоило этим слоям ткани начать покидать тело - в поцелуях, в неуклюже-нежных движениях пальцев, в терпеливом огне желания - как Тиру понял: нет, ему милее совсем другой образ.

Рубашка осталась - пусть и распахнутая, с полами, сползающими по бокам. Ему нравилось, как она подчёркивала всё: оттенок кожи, движение грудной клетки в дыхании, ту самую утонченность, которая стала вдруг близкой, почти его. А вот брюки - нет. От них Тиру избавился окончательно, торжественно и нетерпеливо, с лёгкой, улыбкой, будто раскрывал подарок, который уже знал наизусть, но хотел вновь и вновь открывать. Он удерживал Лежа за бедра, чувствуя их в ладонях. Каждое движение, каждый толчок отзывался новым вдохом, новым стоном гомункула, всё ярче, всё громче. Тиру целовал его кожу, вбирал её вкус, оставлял на ней свой запах, жар, своё присутствие. Он не мог остановиться, не хотел. Ему нужно было быть ближе. Ещё. Не говоря словами а действиями: Мой. Только Мой.

И в этот момент - когда проникновение стало полным, когда дракон заполнил любимого до самого края, слился с ним без остатка - произошло нечто странное. Воздух вокруг изменился, стал плотнее, тише. Запах Лежа - сладкий, едва терпкий, сдержанно-пряный - вдруг стал резче, ярче, как будто отпечатался в самом нутре дракона. Как знак. Как след, оставленный не на теле - внутри. И от этого чувства, от этой осознанности, Тиру захотел только одного - обнять крепче. Обхватить его так, будто мог бы спрятать от всего мира. Прильнуть к нему бережно, трепетно, будто он стал его частью, наравне с прерывистым дыханием. И всё это - не отрываясь. Всё ещё оставаясь внутри своим естеством.

Тиру держал Лежа в объятиях бесцеремонно, без стеснения, как свою собственность, как самое драгоценное, что только можно было прижать к груди. Его руки скользили по телу любимого - крепко, уверенно, с жадностью, в которой не было грубости, только нескрываемая тяга быть ближе. Он не прекращал осыпать поцелуями его шею - сначала мягко, настойчивей, с каждой новой вспышкой желания, пробегающей по губам. В промежутках между поцелуями он захватывал губы Лежа в короткие, но жаркие, затягивающие поцелуи - такие, после которых срывается дыхание. Дракону казалось, что он больше не мог удержать себя в руках - любви было слишком много. Словно из него вырывалось что-то огромное, большее, чем слова и движения. Это чувство к Лежу не помещалось внутри. Оно должно было выйти наружу, как пламя, обжигающее, но сладкое, пульсирующее в каждом касании, в каждом вздохе.

Парень гладил ровную, безупречную спину любимого, ласково, но с небольшим нажимом, будто пытался прочитать по ней ответы. Его дыхание стало тише, горячее, когда он притянулся к уху Лежа. Голос - мурчащий, заискивающе-соблазняющий, пропитанный желанием быть нужным, угодить, доставить радость:
— Леж... скажи... как мне сделать тебе ещё приятнее?.. — голос был почти бархатной, звенящей, — Я хочу... очень хочу доставить тебе удовольствие... расскажи мне... что тебе нравится больше всего?..
В этих словах не было давления. Только искренность, трепет и безумное, нежное нетерпение. Тиру хотел быть тем, кто знает Лежа. Не просто его тело, но все его желания, сокровенные, невыговоренные. Он хотел быть тем, кто услышит - и сделает именно это.

Слова, произнесенные несколькими минутами ранее, проделали с магическими существами фокус. Теперь любовники чувствуют друг друга острее, а Тиру, как хозяин в программе гомункула, еще и получил дополнительный бонус к интуиции. Дракон теперь чувствовал как и что любит фармацевт во время близости. Ему теперь не нужны инструкции или пояснения, чтобы довести Лежа до истерики от наслаждения.
"Ракушка", что сейчас была под властью своего избранника, только и мог, что стонать, прогибаться навстречу движениям и плакать. Ему так было хорошо, что внятных слов или словосочетаний не находилось. Это обусловлено не тупостью и косноязычием, а магической связкой. Любые действия во время близости попаданец будет чувствовать острее, словно любовник не к коже касается, а к нервам напрямую. И было нескончаемо приятно. Слезы текли по лицу от счастья и удовольствия. Мужчина кончал и кончал, тело содрогалось от оргазмов. Чувствовать в себе возлюбленного, его власть над собой, его желание, стало чем- то сокровенным, притягательным, целостным. Словно поиски клада, или доказательство гипотезы наконец- то увенчались успехом. И если в интеллектуальной среде Леж получал оргазм мозга, то сейчас это удовольствие заняло и мозг и тело и все вокруг.
Горячее семя партнера выплеснулось в тело и переполнило, спустя мгновение и гомункул получил разрядку. Теперь под драконом лежал маг с мокрыми от слез глазами, весь испачканный семенем и с таким счастливым видом, словно достиг нирваны, просветления, богатства, нашел все клады и получил все возможные награды и признание, обзавелся идеальным окружением и ему подарили вечную жизнь и еще чуточку.
- Тиру, я люблю тебя.- тянется в объятия, что смыкаются на теле крепким ободом, из которого ни вырваться, ни бежать не хочется. Обнимает дракона, нежно целует в щеку, губы- Ты нужен мне.- Подтягивается и садится на руки Тиру, не отпуская его плоти. Бедра покачиваются медленно. Лежу приятно чувствовать большой член в себе, особенности анатомии доставляют гораздо больше удовольствия, а биологическая совместимость дает взрывное комбо. Ощущения власти над собой уже было не таким пугающим, как ранее, когда время от времени слышались предложения купить у менеджера.
Когда аномалия уравновесится, то этот акт останется яркой вспышкой, хоть из памяти сотрется полностью. У гомункула будет секс, будут встречи, будут те, кого он захочет, вот только на вкус все это будет, как недосоленное блюдо. Вкусно, красиво, аппетитно и сытно, но все время будет не хватать важной, пускай и незначительной детали, которая могла бы сделать секс значимым и запоминающимся. И дело не только в ребристости анатомии дракона.
Несколько минут фармацевт восстанавливал связь с реальностью. Голова кружилась, на лице любимого оставались легкие поцелуи, в комнате вспыхивали и гасли тихие стоны удовольствия.
- Я не знаю, Тиру- немного подумав, ответил мужчина.- Я могу сказать, что мне нравится со спины, и нравится в нашей ванной, но...- подумал еще.- я не знаю. Не задумывался о таком, да и никто не спрашивал меня. А у тебя есть желание попробовать что- то новое, или может появились предпочтения?- снова целует любимые губы. Юный дракон за это время стал более взрослый, мужественный, словно этот неполный месяц раскрыл его мужскую суть. А сила лилась через край. Фармацевт сидел на руках сильного мага и дракона, двигал бедрами и целовал его, ведь теперь он принадлежит Тиру.

Это было странное, едва уловимое ощущение, от которого у Тиру по коже побежали мурашки. Казалось, парень не услышал хоть сколько нибудь уверенного ответа. Ожидал услышать, что нравится Лежу, что преведет его к экстазу. Чего он жаждет больше всего в этих мгновениях, наполненных их теплом и близостью. Но словно у его любимого и не было предпочтений вовсе. Будто Леж - это гладкая, скульптурная глина, которая с готовностью поддаётся любому прикосновению, любой руке, что пожелает придать ей форму. Поддаётся не потому, что этого хочет сам, а потому что так было задумано, так было вложено в его суть. Тиру не знал - ещё не знал, что Леж был создан именно таким: подстраиваться, угождать, быть отражением чужих желаний, лишённым права на свои собственные. Не знал, как долго его любимый жил, принимая навязанные ему роли, позволяя другим вылепливать из себя то, что было нужно не ему, а окружающим. Но сейчас... сейчас что-то было по-другому.

Тиру не требовалось слов. Он чувствовал - всей кожей, каждым движением, в том, как Леж прильнул к нему, как его тело откликалось, как в этом сдержанном дыхании, в этом настойчивом касании - было нечто иное, нечто, что никогда прежде не произносилось. Ни вслух, ни даже внутри себя. Что-то, что вырвалось из глубин, что рождалось прямо сейчас, именно для него. И этот сгусток - тихий, почти неоформленный, но такой настоящий - разжигал в драконе игривую страсть, обволакивал, зазывал продолжать, подсказывал, что он нащупал что-то очень хрупкое, но живое. Что-то, что, может быть, Леж не мог бы доверить никому другому.

Тиру чуть усмехнулся - уголком губ, медленно, с той ленивой, но опасной уверенностью, которая предвещает что-то куда большее, чем просто ласку. Его глаза сузились, сверкая озорным огнём, обжигающим, как пламя костра в ночи. В них мелькнула хищная тень, намёк на ту сторону драконьей природы, что не просит, а берёт. Пальцы скользнули по щеке Лежа - медленно, почти лениво - затем к подбородку, и чуть приподняли лицо вверх. Тиру любовался. Любовался чужой красотой, уязвимостью, дрожащим желанием, которое, казалось, прорывалось сквозь кожу. Он видел всё - и этого было мало.
— У меня есть только одно желание, — выдохнул он горячо, с нетерпеливым придыханием, — сделать тебе так хорошо, чтобы ты никогда не смог забыть обо мне. О нас... в этом моменте.
Слова ещё горели в воздухе, когда Тиру вдруг вышел из него - резко, но не грубо. И тут же, не давая Лежу ни секунды на сомнение, на мысли, развернул его - сдержанно, но властно, прижимая к себе, к обивке дивана, уложив на живот. Всё происходило с точной, выверенной силой.

Он вновь навалился сверху - вся тяжесть, вся мускульная мощь драконьего тела ощущалась в полной мере. Леж оказался зажат - движения были стеснены, дыхание стало глубже, прерывистее. И сзади - он вновь мог почувствовать его бедра, его жар, его желание. Но не только их. Хвост. Мощный, гладкий, гибкий - скользнул по ногам гомункула, охватывая их в самой чувствительной близости к паху. И всё это не мешало Тиру снова войти. Полностью. До конца. Начав двигаться вновь глубоко, уверенно, приводя к новым, ярким, разрывающим воздух стонам, от которых дрожал воздух. Между их дыханиями - в горячих, прерывистых паузах, в самых уязвимых вздрагиваниях тела под собой - Тиру наклонялся к уху любимого, шептал, горячо, с нежной одержимостью, прожигая каждое слово:
— Ты мой, Леж... только мой...

Если бы гомункул знал с самого начала и если бы знал дракон с самого начала о всех особенностях, которые закладываются в гомункулов на этапе производства и программирования, в процессе роста и созревания, а так же возможности хозяина, который еще и магически закрепил свое право собственности, то вполне возможно, здравый смысл Лежа удержал бы его от на столько опрометчивых поступков, как лишние эмоции в любви и предложения, которые прозвучали и были реализованы вот буквально час или полтора назад.
Солнце катилось вниз по горизонту. Разгоряченные, прямо как любовники сейчас, лучи оранжевыми потоками окрашивали стены белой гостиной, где сладостному блаженству предавалось двое людей, что заключили помолвку, никому не сказав и даже между собой не обсудив. Высокие потолки с золотыми декоративными элементами и стены отражали свет, усиливая его. Бусины в букетах блестели, как маленькие искры в цветах. Комната наполнилась световым волшебством, для которого не нужна мана или другие инструменты и примочки магии, достаточно кристаллов с гранями, отражающих поверхностей и солнца.
За окном шумел сад, который тоже расцвел пышно. Тонкие ароматы просачивались даже в помещение, смешиваясь с запахом роз и близости, что пропитывала пространство, встраиваясь в особый эмоциональный отпечаток памяти дома. Конструкт не подсматривал, у него нет глаз, но эмоции, испытываемые любящими мужчинами, прошивались в его формулу. Теперь не только в это жилище просто так никто не войдет, оно будет сохранять уют и свободу, любовь и страсть, покой и тайны владельцев. Этот дом будет особенным местом, даже когда аномалия придет в баланс и эти сладкие минуты прервутся на неопределенный срок. В этой страсти дом обретал душу.
Фармацевт и так был чувствителен к ласке, как таковой, к желаниям избранников. Его прошлое, после тринадцати лет не было чистым и занятым только и исключительно наукой и учебой. Его братья и сестра с удовольствием нарушали его покой вечерами. Даже отец-создатель, не смотря на наличие красавицы супруги не брезговал разделить постель со своим творением. Молодой наследник клана драконов в своих догадках был прав, гомункул это существо создано для ублажения желаний своего хозяина, вот только гомункул под ним, что стонет от удовольствия, задыхаясь от страсти, был переписан несколько раз, имел более свободное взросление, потому его настройки сбились и наложились, появились ошибки и блокировки некоторых частей программы, что привело к формированию настоящей личности, и только программа на секс была устойчива из-за усиления ее новыми требования новых покупателей.
Сейчас исключения не было, почти. Сильные руки резко сняли влюбленного мужчину с естества дракона и с легкостью перевернули его на живот. Было сильно и бережно, но властно. Такому фармацевт противостоять или сопротивляться мог лишь малость. Все же дракон значительно превосходит его в физической силе. Гладкий чешуйчатый хвост дразнит кожу в самом чувствительном месте, от чего стоны срываются до того, как до мозга доберется сигнал про удовольствие. Тяжесть тела любимого на спине, что выбивает воздух и стремительное заполнение собой. Из легких выбило воздух. Леж подался бедрами в сторону Тиру, немного приподнимая ягодицы.
- Еще- стонет он, и дракон согласно дает еще, и еще, и еще... Говорить попаданец не мог и не хотел. Быть во власти любимого ему нравилось, это было странно. Власть, обладать... это опасно. Ведь год назад с ним была история с аномалией в горах. И там совсем было не весело. Хотелось домой и побыстрее, а контакт и попытка проявлять власть причиняли сильнейшие головные боли, дезориентацию и потерю связи с реальностью. В будущем этот старый опыт приведет к новой встрече и новой истории, но это потом.
Сейчас власть ощущалась больше игривой, заботливой, каменной и неприступной, как горный массив. Леж не чувствовал, что Тиру желает его присвоить, как вещь или игрушку с высокими характеристиками. Это была власть любовника- доминанта над любовником- пассивом, где доминант заботливо оберегает свое и в этой власти можно доверять, ведь она сохраняет воздух для дыхания, возможность для движения и только в постели требует и берет полное подчинение.
Уже не требовалось что-то говорить или просить, дракон делал и двигался так, как хотело тело гомункула, словно считывал его, а гомункул в ответ сладко стонал от удовольствия, его щеки были мокрыми от слез счастья.
В голову залезла фраза, сказанная мужчиной, которого он встретил в прошлой аномалии. Фраза была возмущенно и даже злой, словно он собрался побить Лежа: "Ну почему ты не хочешь быть со мной? Почему я не могу взять тебя полностью?". И речь шла не о сексе, хотя он имел место не за долго до возвращения, а больше о получении сердца, души, эмоций, искренней привязанности и желаний. Тогда фармацевт не смог ответить, он лишь сказал тогда: "Видимо, что- то идет не так. И что- то ты делаешь такое, что мешает мне отдаться тебе"- и сейчас, задай тот человек этот вопрос, Леж ответил бы ему, что у того ничего не получается, потому что он давит слишком сильно и не пытается понять фармацевта, что не считается с его желаниями и чувствами, что не заботится и не хочет видеть его в качестве партнера, ему нужна игрушка. О том, что совместимостью с точки зрения биологии там и не пахнет и говорить не стоит. Одного поведения достаточно.
Мысли пропали в момент, как Тиру зашептал свои слова. Они прозвучали набатом, тяжелой вибрацией, словно каменную плиту положили куда- то в сердце, душу и выжгли все огнем
"Ты мой, Леж...только мой"
Эта фраза станет единственной, которою гомункул хорошо запомнит в своем сне. Тяжелое, горячее, даже обжигающее дыхание, низкий, вкрадчивый, мягкий голос, он не порабощал, он ставил клеймо из- за которого теперь все другие отношения, любой контакт с другими будет неполным, как недосоленая еда. Вкусно, но не то.
- Да, Тиру. Я твой. Только твой- отзывается мужчина, что только что с трудом нашел силы сформулировать фразу в затуманенном страстью мозге- Возьми меня, мой любимый. Владей мой. Я хочу быть твоим.

Что в существах, созданных природой, что в тех, кого искусно собрал по частям человек - во всех них заложены определённые настройки. Видимые и неосознанные, внешние и глубинные. Повадки, инстинкты, едва различимые черты, что передаются сквозь поколения, словно часть старого кода, который невозможно перечеркнуть. Так было и у драконов. Пусть разум и личность диктовали своё, но где-то глубоко под всем этим, словно пружина, всегда жила звериная суть. Суть, что порой просачивалась в поступках, словах, даже во взгляде, сама того не осознавая. И Тиру, как бы он ни считал себя вполне разумным, воспитанным представителем своего рода, оказался не исключением.

Он и не знал о древнем инстинкте, что шептал ему правильные слова, подталкивал к нужным жестам. И что еще можно было не понять и не сразу заметить - после их самой первой близости, еще когда Тиру принес на кровать бессознательного и утомленного от их ласк Лежа - инстинкт подсказал дракону ещё кое что, что было сложно приметить сразу. Тогда молодой дракон ловко, почти бессознательно, свил вокруг Лежа "гнездо" из смятых простыней и мягких одеял, укутал его, словно защищая и оберегая. В этом не было холодного расчёта или игры - только старая, древняя, до смешного простая забота. Та самая, с которой когда-то драконы обустраивали место для своего избранного партнёра. С которым решали создать семью. Место, где можно было чувствовать себя в безопасности, под надёжным крылом, даже если крылья давно были сложены. И всё это - ещё до клятв, до колец, до поцелуев на диване. Просто старая память крови. Просто природа, что всегда знала, что делать.

И то, что происходило сейчас, тоже вполне можно было назвать драконьим инстинктом. Не просто страстью. Не просто желанием. А чем-то глубже, древнее - чувством, что до этого момента дремало в крови Тиру, притаившимся в изгибах его сущности. Но теперь оно пробуждалось. Медленно, почти свирепо, с внутренним гулом - драконье собственничество. То самое, что говорит не словами, а прикосновениями: "Ты мой. Ты будешь моим всегда."

И точно так же, как теперь все другие любовники в памяти Лежа будут казаться ему пресными, как лёгкий сон, что забывается с первыми лучами солнца, - для Тиру без Лежа не будет существовать никого. Ни один из тех, кого он будет знать после, не смогут заполнить пустоту, что сейчас, наконец, была полна. Заполнена до краёв им - его гомункулом. Его смыслом. Тиру хотел отдать ему всего себя. Целиком. Без остатка. Хотел выполнять каждое его желание, слышать, угадывать, чувствовать, быть рядом в каждом вздохе, в каждой судороге и стоне, в каждой содрогающейся паузе между движениями. И не отпускать. Никогда не отпускать из своих объятий.

Дракон проникал в него - снова и снова, ровно так, как Леж просил и хотел, как его тело отзывалось, как ритм и толчки выстраивались между ними. Не требуя слов, не нуждаясь в них. Только движения, только жар, только искреннее слияние двух тел, желающих друг друга до невозможности. Хвост вновь охватывал бёдра, скользил по ним, а ладони Тиру - сильные, ласковые - оглаживали вздрагивающий живот любимого. И затем, чувствуя приближение сладостной истомы, охватывал ладонью пульсирующее естество Лежа, в ритм своих движений проводя по стволу, мягко, как будто играя, и при этом доводя их обоих до грани. До пика, до финала. Его губы не оставляли без внимания ни один кусочек открытого тела: осыпая плечи, затылок короткими поцелуями, охватывая губами уши - от заостренных кончиков, до нежных мочек, пылающих красным. Но Тиру не думал останавливаться.

Он хотел больше. Хотел дольше. Хотел быть внутри него, менять положение, улавливать каждое новое желание, каждый стон, каждый взгляд гомункула. До самой ночи. До самого утра. До тех пор, пока Леж не скажет, что насытился... или пока вновь не окажется на грани беспамятства от переизбытка чувств и ощущений. И даже тогда - Тиру всё равно бы остался рядом. Дышал бы его дыханием. И шептал:
— Я всё ещё здесь... я всё ещё твой.

Сколько времени происходило соитие и комнату наполняли стоны, низкое рычание или что-то похожее на него, не известно, но точно несколько часов подряд. На небе уже зажигались звезды и Луна заменила солнце. Мужчины даже не заметили смену дня и ночи и наслаждение друг другом продолжалось.
Леж выгибался навстречу дракону и молил продолжать. Ему нравилось быть в руках любимого, чувствовать, что им владеет именно этот дракон. Мужчина терял связь с реальностью, чувствуя, как крепкий член вгрызается в его плоть, как наполняет его до кроев собой, а потом горячими соками сладкой кульминации.
Оба тяжело дышали, устали. Такой марафон выматывает, и все же прекращать не хотелось. Любой разрыв контакта с возлюбленным чувствовался болезненно. Так работали особенности связки на первых порах. Некоторое время гомункул будет чувствовать себя довольно плохо, когда они будут расставаться по разным причинам, пока все магические связи не укоренятся как следует.
Горячие поцелуи расцветали на коже пышным цветом, комната наполнялась стонами и вздохами. Крепкое кольцо на напряженной плоти, что словно пульсирует и добавляет ощущений, касания к ушам, к плечам, к животу, прижимание спиной к крепкой чешуйчатой груди, горячее дыхание в шею и полное погружение. Такого наслаждения фармацевт не испытывал никогда
- Тиру...ах...мой, Тиру....ммм...ааа...я люблю тебя...ах...ах...- пальцы не слушались, они судорожно касались рук дракона, бедер. Когда пальцы Тиру ложились на губы, маг посасывал их, гладил языком и снова стонал- Владей мной....ах...я только твой...ах...ммм...ммм...
Все повторялось по кругу. С каждой новой фразой о владении, магия выжигала на ауре и коже знаки принадлежности. Они будут видны только драконам, как тонкие энергетические рисунки. Правда, магия гомункула не отставала от драконьей. Она тоже рисовала свои узоры на теле и ауре принца- дракона. Так что по возвращению домой ему зададут множество вопросов и очень мало вероятно, что беседа будет легкой.
Всю ночь помолвленные предавались близости на диване. Вся обивка промокла и пропахла соками страсти, на полу уже появились мокрые белесые пятна. Фармацевт был весь в соках своих и дракона и из него они вытекали. Если бы гомункулы могли вынашивать потомство, скорее всего Леж уже имел бы парочку зачатых малышей, но гомункулы стерильны.
Небо медленно начинало светлеть. Новый финал, новое исторжение семени на диван и в тело мужчины, стоны оргазма и оба обессиленные упали на диван. Чувствовать любимого на спине было приятно и тут произошел маленький конфуз. Оба мужчины услышали в своих животах тихое уррр, а потом и очень громкое. Все синхронно, словно договорились.
Глаза Лежа расширились от неловкости, он покраснел еще сильнее и схватился за живот, а спустя мгновение рассмеялся. Они не ели с прошлого дня. Был только легкий завтрак, а потом вот это все. Времени на перерыв не было, хотелось быть ближе, хотелось секса с любимым
- Кажется, мы так увлеклись- приподнимает ягодицы на сколько возможно и трется о дракона- что наши тела решили напомнить о дозаправке- посмеивается.- Тиру, ты проголодался?
Праздничный стол был перенесен в столовую домом и накрыт стазисом. Ароматы еды добрались до носов хозяев и желудок, по крайней мере фармацевта, свернулся улиткой.
- Может, сделаем перерыв и поедим?- улыбается.
Пространство пахло ими. Их любовью, их страстью. Дом, который изменился до неузнаваемости теперь был отражением своих хозяев. Большой, словно замок. Роскошный, как на картинках о праздниках. Уютный, как шалаш или бунгало на берегу моря. С продуманными интерьерами, изысканный и удобный, наполненный вещами, которых в этом времени могло еще не быть, ведь часть из них появилась после 5000 года.

Пускай для здорового, сильного дракона несколько суток без сна и еды были сущим пустяком - привычное дело, к которому природа давно подготовила его тело. Но это ничуть не мешало организму подавать вполне недвусмысленные сигналы. Легкая слабость в движениях, предательский урчащий звук где-то под рёбрами - всё это не ускользнуло от внимательного взгляда и слуха Лежа.

Тиру смешливо фыркнул, на комментарий любимого, сам от него не отставая, отвечая:
— Да, не мешало бы чего-нибудь поесть, — согласился дракон с ленивой усмешкой. Его голос был тихий, теплый, а в уголках губ появилась озорная, почти кокетливая улыбка. — Хотя от тебя, Леж... трудно оторваться.
Тиру мурлыкнул это с мягким довольством, легко коснувшись губами уха гомункула, а после, выходя из любимого, уселся на диван, мягко потянув за собой Лежа. Дракон аккуратно помог ему занять горизонтальное положение, удерживая за плечи, а потом устроил его себе на коленях, обняв, прижимая к себе обнажённого мужчину с привычной, естественной заботой.

Тиру не спешил вставать и куда-то торопиться. После их с Лежем утех следовало хотя бы несколько минут перевести дух - дать телу и разуму немного времени, чтобы вернуться к привычному ритму. Сидя и гладя Лежа по спине, дракон лениво скользнул взглядом по их окружению, по их испачканным телам. Надо бы... привести себя в порядок, до того как они наконец доберутся до еды.

Зрелище и правда открывалось вокруг небрежное. Но не это цепляло внимание Тиру. Воздух, пропитанный теплом и терпким запахом любимого, будоражил, затуманивал голову. Дракон едва мог держать себя в руках, что бы вновь не набросится на него - с силой, но бережно притянул Лежа к себе, прижал к груди, уткнулся носом в его волосы, вдыхая родной, опьяняющий аромат. А гомункул мог вновь ощутить, как затвердевший драконий член упирался ему в бедро.

Но, нет. Можно всё это продолжить и позже. Главное - действительно позаботиться о себе, зарядиться силами, как следует поесть, а потом уже вернутся к тому, на чем они остановились. Все еще гладя гомункула по спине, нежно прохаживаясь ладонью от лопаток до ягодиц, Тиру промурчал в его макушку, едва способный полностью оторваться от накатившего влюблённого трепета:
— Нам сначала нужно сходить помыться... Что скажешь?

Его голос звучал мягко, с ленивой, но очевидной заботой. За всё время их соития, Тиру так и не избавился полностью от своих просторных одежд, и теперь те были также пропитаны запахами, помяты и испачканы. Однако это ничуть не мешало дракону уверенно подняться и привычным, почти подсознательным движением подхватить Лежа на руки. После времени проведенного вместе, дракон уже подсознательно ощущал - сейчас его любимому будет трудновато передвигаться самому.

Несмотря на смену обстановки, магически изменённого дома, Тиру точно знал, куда нужно идти. Открытые источники словно никуда не перемещались и совсем не изменились внешне. Осторожно ступая когтистыми лапами по гладким камням, дракон зашёл в воду. Тепло приятно обхватило ноги, торс. Тиру бережно опустив Лежа на камень в воде, принялся наконец освобождаться от надоевшей, сбившейся одежды. В ней всё так же легко было запутаться - даже сейчас.

Путь в источник был тем же, с маленькими изменениями. Нужно было выйти на открытую веранду и немного пройтись

Путь к источнику

(https://i.pinimg.com/736x/b0/b0/d3/b0b0d3957b0a0ecfc70e1171877896e4.jpg)

Вокруг цвели прекрасные глицинии, мягкими кистями свешиваясь с потолка. За открытой верандой цвели гортензии. Леж их обожает, а в своем саду вырастить не получается.
Быть в руках возлюбленного, даже после завершения любовных утех было приятно. Такое единение, поддержка. Сейчас гомункул был куда более хрупким в сравнении с Тиру и чувствовал себя не только счастливым, а еще и желанным, драгоценным принцем, которого оберегает злой дракон. Улыбнулся своим мыслям и обнял мужчину за шею крепче.
- Я люблю тебя, Тиру. И с радостью проживу с тобой жизнь- трется щекой о гладенькую чешуйчатую щеку.- Ты неподражаем. И секс с тобой сказочный. Мне очень понравилось.- чмокнул в щеку, игриво улыбнувшись.- Мне хорошо с тобой.
Когти ступали по деревянному полу, оставляя мелкие отпечатки. Это нормально, когда домом пользуются, чтобы везде были отпечатки хозяев.
Источник встретил гостей прозрачным паром, ароматом глициний и лепестками на воде, а так же у мужчин теперь был собственный водопад и удобный спуск в воду.

Сам источник

(https://i.pinimg.com/736x/09/da/ea/09daea6690ecb4471917fc7081687301.jpg)

Удобно разместившись на камне, обнаженный фармацевт смотрел как его дракон справляется с, как выяснилось, довольно сложным нарядом. Как сбрасывает свою корону с фатой и спускается к нему. Леж прильнул к Тиру в поцелуе. Таком же страстном. Он не спросил разрешения. Упирающаяся плоть, когда они сидели на диване, говорила красноречивее любых слов и мужчина сел на дракона сверху. Ему хотелось еще немного, словно не хватило той единственной ложечки десерта, чтобы насытиться, или по принципу- пусть мне будет плохо, но этот кусочек я все же съем.
Стон удовольствия наполнил пространство. Лежу не хотелось сейчас скорости и глубины, любимый и так проникал глубоко и полностью заполнял его. Медленные движения, когда сладость процесса набирается постепенно, а потом происходит ошеломляющий финал с неудержимым фейерверком ощущений.
Он двигался, глядя в лицо своему избраннику.
- Тиру, а что ты имел ввиду, когда говорил, что наряд похож? На что он похож?- наклоняет голову к плечу.- Я бы хотел узнать. И о тебе хотел бы узнать. Ты ничего не рассказал о себе. Только меня спрашивал. Ах...ммм...- облизывает губы и снова целует любовника.- Мне так хорошо с тобой. А тебе? Тебе со мной нравится?- эти вопросы были не про "скажи мне, что я нравлюсь тебе. Я сомневаюсь, что нравлюсь", а про "скажи мне, что тебе хорошо со мной, ведь ты выбрал меня". То- есть, это скорее о формальном подтверждении. Леж чувствовал, что Тиру его хочет, это не только о физических ощущениях в теле, это было еще и что- то такое тонкое, на уровне рефлексов, как запах, который выдает страх или страсть. Да и дракон много раз уже говорил, что любит.
Поднявшаяся высоко Луна светила, как фонарь, ярко. Ее холодное свечение отражалось в воде, подчеркивая чистоту, хрустальность. В клубах пара виднелось два силуэта, что плотно прижаты друг к другу. Атмосфера таинственная, волшебная и все это теперь принадлежало им двоим. Дом, источник, небо и Луна, звезды, время, их чувства, поцелуи.
- Тиру, я твой.- очередное движение бедрами, стон, слова с придыханием- Скажи мне, что я принадлежу только тебе- легкий поцелуй на губах дракона.