Аркхейм

Это было, пожалуй, самое нелепое и безумное решение в жизни Линна.Точнее - Линнеи. На какое-то время вора больше не существовало. Его место заняла аккуратная, излишне привлекательная горничная в вызывающе стильном костюме. Тёмные волосы средней длины были уложены под ослепительно белый чепчик, завязанный с такой любовью к деталям, что у Линна чесались руки кого-нибудь ударить. Сам наряд состоял из платья чуть выше колен, тонкого фартука, черных элегантных туфель - и всего того, что можно было бы назвать "классическим", будь вы фанатом порочной эстетики злачных заведений.
— Вот же... дерьмо... — сквозь зубы процедил Линн, отводя взгляд к окну кареты, надеясь, что не станет тошнить. Больше всего его бесило даже не платье. А то, насколько легко он в него вписался. Гладкое лицо, мягкие черты, тонкая шея... Всё это давно было проклятьем для вора, чью внешность слишком часто принимали за девичью. Если конечно последний не смотрел с желанием вспороть вам брюхо, прямо как сейчас Линн, провожая взгляд его случайного попутчика, сидящего напротив и так и норовившего заглянуть под юбку. Бесспорно, в детстве такая внешность помогала красть пироги с рынка. Сейчас же - превращала миссию в издевательство. Ему нужно было въехать в город под личиной служанки. Спокойно, без подозрений. И не выдать ни на секунду, что под юбкой скрывается кинжал на подвязке, а за личиной горничной один очень параноящий вор.

Проникнуть в "Тринадцатую Комнату" обычными способами было невозможно по определению. Это заведение давно уже вышло за рамки простого борделя. Его называли "жемчужиной Рутении", "изысканным кошмаром для скучающих богачей" и "последним прибежищем развращённых сердец". И это всё - без малейшего преувеличения. Кто бы ты ни был - купец, посол, генерал или придворный маг - если ты однажды переступал порог этого места, ты навсегда становился частью его молчаливой тайны. И не потому, что тебя кто-то шантажировал. Потому что тайна входила в правила игры, и нарушить их значило поставить на кон репутацию заведения. Охрана была сопоставима с личной гвардией средне-кровного аристократа. Более двадцати вооружённых бойцов охраняли периметр, ещё десяток - залы внутри. Но куда тревожнее были те, кого не видно снаружи: маги, чародеи, те, кого любой здравомыслящий вор старался обходить стороной.

— Простите, девушка, не хотели бы вы позже заглянуть в мою мастерскую? — пропыхтел попутчик, или как Линн успел прозвать его у себя в голове "упитанный хряк", поглядывая на него маслянистыми глазками, явно желая скоротать оставшуюся часть пути в более интимной обстановке со столь миловидной девушкой.

Это была последняя капля.

Желание вонзить нож в основание черепа этого сладостного свина пришло к Линну с такой остротой, что тот, как ни странно, будто почувствовал угрозу. Его лицо побледнело, глаза на миг остекленели, и он съёжился, будто стал меньше, ничтожнее... чем самооценка самого Линна за последние полчаса "новой жизни". Оставшаяся дорога прошла, к счастью и здоровью свинки, в тишине.

---

Месяц. Ровно столько ему понадобилось, чтобы все подготовить.

Ему нужно было удостовериться в информации заказчика. Суть заказа была проста и... сложна одновременно. По доверенной ему информации одна из девушек борделя стащила у местного, очень, очень влиятельного человека кольцо. Как, а главное зачем - было непонятно, но ясно было иное. Если это кольцо потом всплывет где-нибудь и связь будет отслежена, для нашего благородного господина это будет крайне неприятным ударом по его деловой репутации. А может и по тем двум ниже его пояса, если у того есть жена. Обратиться напрямую в заведение клиент боялся. Узнай об этом проститутка - дело могло бы обрести крайне скверный поворот с обнародованием информации. А потому ему нужен был кто-то, кого не было ни на одной из бумаг. Кто-то, обладал хорошими навыками и кто-то, кто...

Посмотрев в зеркало, Линнея натянуто улыбнулась.
— Два дня — как молитву повторила девушка, в очередной раз выходя из дома и направляясь в один из других борделей.
Чтобы устроиться в "Тринадцатую Комнату", нужно было пройти проверку. И, как это ни странно, пройти её в других заведениях. Нет, это не было формальным требованием - но Линнея должна была быть готова к любому вопросу, любой проверке, любой демонстрации... навыков.
За месяц произошло многое. Помимо прочего, Линн изо всех сил учился вести себя как девушка.
Переодеть парня - дело плёвое. А вот заставить его двигаться, говорить, реагировать как женщина - за день этому не научишься. Каждое утро начиналось с жгучего, отвратительного снадобья для изменения голоса. Подарок от заказчика. Впрочем, это было лишь начало его унижений.

— Доброе утро, Линнея! — продребезжал старческий голос.
— Доброе утро, тётушка Милли! — Линнея одарила старушку скромной улыбкой и помахала ей рукой. — Как ваше колено? Всё хорошо? — заботливо поинтересовалась она, ненадолго задержавшись, чтобы поправить выбившийся локон.
— Ох, да что уж там... Старость никого не щадит. То колено, то ухо заложит, ай, чой-то я... — запричитала старуха, подходя ближе и тяжело вздыхая. — А ты всё ищешь работу, как я погляжу? Бедняжка, только и вижу, как ты туда-сюда, туда-сюда... — она укоризненно цокнула языком и стукнула тростью по булыжнику мостовой. — Ничего, справишься. Ты молодая, красивая...
Веки Линнеи нервно дёрнулись. Её взгляд чуть было не выдал всё, но титаническим усилием воли она скрутила эмоции в плотный узел и заставила себя улыбнуться.
— Спасибо вам большое за заботу! — Линнея в последний раз улыбнулась, вежливо кивнула и сделала шаг назад.
— Вы уж берегите себя, ладно? — добавила она мягко, чтобы не казаться грубой.
Старушка довольно закивала, всё ещё что-то бормоча себе под нос - про погоду, про боли, про молодёжь...
Линн не стал оборачиваться. Он просто пошёл дальше, чувствуя, как щелкают ко камню его черные туфельки и как каждая секунда становится тяжелее.

Переходя из борделя в бордель, он всё больше вживался в образ. Вежливость, грация, манеры - вор оттачивал их до автоматизма. И если поначалу взгляд на своё отражение вызывал у Линна приступ негодования, то теперь он... просто старался не смотреть в зеркала.

---

Он возвышался над улицей, как замок среди трущоб - высокое здание из чёрного мрамора и светлого камня, с резными балконами, витиеватыми гравировками на арках и коваными фонарями, отбрасывающими мягкое янтарное свечение на идеально чистую мостовую. Изящные витражные окна переливались в свете магических ламп, а на самом фронтоне пульсировал в воздухе едва уловимый иллюзорный знак - таинственная печать, прочесть которую могли только посвящённые. Бордель не кричал о своей роскоши - он молчал о ней. Сквозь изящно приоткрытую дверь доносился аромат благовоний, смешанный с дорогими духами, и лёгкая, почти неразличимая музыка.

— По какому вопросу? — Безучастный голос сурового мужчины и абсолютно пустой взгляд смерили Линнею сверху донизу. Как бы ни была хороша подготовка у охранного персонала, параноидальная доскональность в подготовке Линна была выше.

— З-здравствуйте! Я хотела бы устроиться горничной в ваше заведение... — С бледными от нервов губами, но с вызовом ответила девушка, чуть поклонившись. Пару секунд здоровяк у входа рассматривал её и, постучав в дверь дважды, со скучающим выражением лица принялся ждать. Прошло не больше двух минут, как дверь приоткрылась...
— Ну чего там? — Недовольно произнесла выглянувшая из-за двери голова, принадлежащая мужчине лет тридцати со светлыми волосами.
— Проверь эту... и доложи Мадам Вивин — проинструктировал здоровяк, кивнув на Линнею, поправляя свой пояс и отступая в сторону. Его напарник с недовольным видом прищурился, смерил девушку взглядом и, выдохнув, буркнул:
— Шаг вперёд. Руки вдоль тела. Не двигайся.
Он вышел из-за двери, подойдя ближе. Из-за нагрудного кармана его жилета он извлёк тонкий металлический жезл, инкрустированный фиолетовыми кристаллами. Что-то пробормотав себе под нос он провёл жезлом перед Линнеей, не дотрагиваясь, будто ощупывая невидимую оболочку. Сердце вора заколотилось. Жар от волнения поднимался к шее, но он стоял как вкопанный.
Мужчина нахмурился, проверил жезл ещё раз, коснулся его кончиком пальца, будто сверяя реакцию. В воздухе что-то щёлкнуло, чуть посветлело. Затем — ничего. Он молча кивнул, убрал артефакт и развернулся.
— Жди здесь. — С этими словами он исчез за дверью. Прошло, наверное, минуты три. Или десять. Или вся жизнь. Но тишина, окружающая бордель, лишь усиливала напряжение.

И вот наконец дверь отворилась снова. Сначала - чуть-чуть. А потом шагнула она.

Мадам Вивин.

Высокая, хищно красивая женщина в чёрном облегающем платье, будто сотканном из теней. На шее - ожерелье из синих сапфиров, переливающихся при каждом шаге. Кожа - светлая, почти фарфоровая, губы - алые, а взгляд... взгляд пробивал до костей. Должен был. А потому Линн едва уловимо продрожал плечами, заставляя уголок губ женщины изобразить довольную улыбку.
— Это ты решила попытать удачу в моих комнатах? — её голос был нежен, как шелк, но в нём пряталась опасность. Линнея встретилась с ней глазами и сделала лёгкий, почти ученический реверанс.
— Хм, — Мадам Вивин смерила её с головы до ног.— Вижу, страх есть. Это хорошо. У кого нет страха - того слишком легко сломать. Проходи.

Она отвернулась, не глядя, и исчезла в полумраке холла

Любовь сильна.
Любовь вездесуща.
Любовь вечна.


Она как мощнейший двигатель, который заставляет делать вперёд шаг за шагом, толкает даже на самые отважные подвиги. Всё во имя любви. Многоликой, но в то же время воодушевляющей, окрыляющей и отчаянной, разбивающей любое живое сердце, пропускающее стук за стуком, что ускоряется вмиг, стоит только подумать о том, в кого безмерно влюблён. А если увидеть наяву — вот-вот выпрыгнет, пробивая в очередном сильном толчке грудную клетку, чтобы затем заметить некогда разгонявший кровь в теле орган в чужих руках, в которые был готов вверить себя всецело. Но далеко каждому хотелось бы доверить свои чувства, позволить взяться покрепче и пойти вместе туда, куда только глаза глядят, вплоть до того, чтобы забыть всех, кто был рядом до того? К сожалению, любовь порой слишком несправедлива: отличается жестокостью с одной из сторон, отсутствием взаимности, когда объект воздыхания не мог ответить соответствующим образом тому, кто в него был преданно влюблён. И вот бордель — то самое место, в котором можно или даже приходится компенсировать нехватку тех самых чувств, и моментами вероятность предаться столь особенной любви с головой оказывалась слишком высокой. Храм любви как самая сладкая страница сказки, перелистывать которую так скоро отнюдь не хочется, да и вообще вписаться между этих строк навеки. Ведь там каждый обитатель как никто другой за пределами стен залов удовольствий готов любить и «‎любить»‎, и дело вовсе не в деньгах, которых всё же стоят некоторые предлагаемые услуги.

На Климбахе с визитом Хайнрике пребывала за всю жизнь на Аркхейме не более десятка раз, и одним из самых запоминающихся и, быть может, последним тот случился около тридцати лет назад, когда фортуниту перепала задача разобраться с многочисленными исчезновениями женщин и детей в одном из поселений, некоторые из которых являлись соорденовцами, и оставлять эту проблему без внимания никак было нельзя. Сейчас же причина визита была подобна той, однако касалась далеко не гоблинов, что некогда едва было не стали зачинщиками группового изнасилования крупной, весьма соблазнительной туши парезуры, на помощь которой вскоре пришёл отважный представитель гномьего семейства. Что же заставило Ресюрмониум сорваться с места и наведаться в не самые знакомые края? С распространением филиалов фортунитских борделей зона ответственности расширялась в геометрической прогрессии, и до управляющей одного из таких на Рутении дошли слухи, что прибрать данную единицу к рукам вместе со всем прилагающимся намерена группа недоброжелателей, живущих на короткой ноге с грабежом и насилием, и либо у них имелись особые счёты с «‎Neon'ом»‎, либо то было стремление значительно нажиться на потенциальном «‎улове»‎, и абсолютно ничего из этого Хайнрике допустить не могла. Она была намерена лично продемонстрировать, насколько жестокой может оказаться кара, если покуситься с далеко не самыми благими намерениями на то, что должно нести счастье окружающим и бесконечно дорого непосредственно самой Бебель. В конце концов, это также и недешёвое имущество Ордена.

Даме везде и всегда были рады, особенно в находившихся под её ответственностью лунапарах: женщиной она была достаточно мягкой и простой для понимания, и играющая на лице легкомысленность была весьма надёжной маской для сокрытия немалого потенциала, да и «‎бестией»‎ она являлась только для самых неукротимых и тех, кто мог представлять определённую угрозу преобладающему и ни в чём не повинному большинству. Расправиться с шайкой рэкетиров, пусть и не самых глупых (но уже с разоблачёнными несколько случайным образом потаёнными планами по захвату публичного дома под протекцией Ордена Фортуны), Бебель предпочла самолично, чтобы преподать урок, а заодно показать остальным, кто посягнёт на залы удовольствий, что важно много раз подумать, такой ли гибели он хочет? И вряд ли суккуб обеспечит неприятелю сладкую смерть: иначе говоря, позаботится, чтобы наказание стало для него самым мучительным, что только могло быть в его жалкой жизни.

Чтобы враг не успел подготовиться, управляющая прибыла на климбахский Рутений совершенно внезапно, чем в придачу удивила и подчинённых, которые не смогли должным образом встретить достопочтенную гостью. Спустя десять минут после её прибытия женщину расположили в обособленном VIP-зале с накрытым яствами столом, а также несколькими бутылями дорогого вина. Приятно поразившись столь тёплому приёму, Хайнрике ни в коем случае не смела отказываться от подобных почестей, впоследствии предаваясь расслаблению в небольшом кругу подчинённых, имевших определённую власть в отсутствие госпожи. Однако кроме рогатой бестии никто более не потчевал и не выпивал, и это самое окружение постепенно редело, возвращаясь к своим первостепенным обязанностям. Единичные слушатели, что знакомились с ежеминутно пьяневшей Хайн, расслаблявшейся всё больше с каждой новой бутылкой (да, ей требовалось много, чтобы опьянеть), подмечали для себя новые интересные факты об управляющей, прежде чем отправиться по своим делам. Когда же перед глазами суккуба начинали скакать мерещившиеся лишь ей одной сверкающие белочки да радужные единорожки, поблизости более никого не было. Возможно, они и являлись не менее достойными слушателями приключенческих историй женщины, однако аудитория, по всей видимости, светловолосой показалась достаточно маленькой, чтобы продолжать очередное повествование...

Статная, некогда выглядевшей даже немного высокомерной особа, облачённая в обтягивающее чёрное платье, что было коротким до неприличия, да ещё и с откровенным декольте, но составлявшее вполне естественный образ, достойный управляющей борделей, в конец «‎уплывала» после десятого литра красного полусухого. Крайне уязвимое положение для той, кто прибыл сюда с намерением припугнуть, противостоять потенциальным рэкетирам, но теперь в состоянии тотального алкогольного опьянения ползала на четвереньках по чёрному бархатному ковру зала.
— Биби, а куда все ушли? — промямлила зачарованная Хайн при обращении к воображаемому другу в виде летающей вокруг рогатой головы белки, которая указывала парезуре на дверь. — А, они там? Да, у меня к ним был разговор... Ик! Важный...
Потянувшись к дверной ручке, суккуб далеко не с первого раза смогла продвинуться в своём новом приключении по альтернативной «Стране Чудес», в которую превратились представшие тёмные коридоры публичного дома, «‎гармошкой» растягивающиеся в бесконечность.
— Куда теперь, Биби?.. Где все мои друзья? — нервно проговорила обладательница размашистых крыльев, что под влиянием дурманящего алкоголя устлали вычищенный пол и тянулись за хозяйкой по мере её перемещения на коленях. — Ой, вот они?..
Заполонённые туманной пеленой суженные рубины суккуба зацепились за два силуэта, двигавшиеся в холле, что открылся женщине после нескольких минут хаотичных блужданий. Расположившись на своих мягких задних выпуклостях, едва прикрытых лёгкой тканью платья, Ресюрмониум вытянула одну руку вверх и с небрежной улыбкой напела, помахивая рукой:
— Друзьяшки-и-и-и-и! А я ведь не всё рассказала, куда вы разбежали-и-и-ись? — и малиноглазая внезапно умолкла, опуская ладонь, которую уложила на почти раскрытой груди. — Я ведь... Не всё рассказала... Да. Было что-то важное...
Резко указательный палец суккуба вытянулся в сторону замеченной пары дам, а некогда безупречное личико скукожилось будто от оскомины, словно недавние ягодные нотки вина резко напомнили о себе несвойственным вяжущим послевкусием.
— Эй, вы! Я внимания хочу, не видно? — капризно выдала пьяная бестия, с глухим звуком шлёпая хвостом по полу.

Зайдя в бордель, который мог так называться лишь с натяжкой — убранство особняка потрясало своей роскошью, Линнея огляделась. Центр зала был заставлен множеством столов и различной мебелью — часть из них была вполне обыденной: диваны, кресла, стулья. Но встречались и диковинные предметы, назначение которых он мог лишь смутно угадать. Приятная, мягкая, словно шелковая полутьма растекалась по залу, а гармоничная, игривая музыка лишь подчеркивала интимную атмосферу заведения. То тут, то там доносился приглушённый смех. Все посетители — в красочных, декоративных масках, среди них были даже несколько дам!

— Что за рассадник греха...

— Проходи, дорогая, располагайся, — Мадам Вивин по-хозяйски проплыла к одному из столиков в самом центре, плавно опустилась в кресло и кивнула на скромный стул напротив.

— Главное — сейчас не облажаться, — однако выражение лица Линнеи выдавало лишь почтение и уверенность в себе — всё то, что, по его мнению, хотела увидеть Вивин. Сумма вознаграждения всё ещё маячила у него перед глазами, его всё ещё могли раскрыть, и оставаться хладнокровным было сложно. Но необходимо.

— Благодарю, мадам Вивин, — грациозно опустившись на стул и заложив ногу на ногу, Линн посмотрел владелице борделя прямо в глаза.

Гляделки длились недолго — удовлетворённо хмыкнув, дородная дама принялась за расспросы:

— Где работала до этого?

— В основном не работала, подрабатывала в нижних кварталах, — как только он закончил фразу, Вивин сощурила глаза, словно пытаясь удостовериться в её словах. Прошла секунда. Другая. Удовлетворённый кивок — и следующий вопрос:

— Сколько мужчин было до этого? — Вопрос был задан столь буднично, словно Линнею спросили, сколько сахара она кладёт в чай.

— У меня не было мужчин. — Глаза владелицы округлились от удивления. Линн не собирался врать — всегда был риск наткнуться на какой-нибудь артефакт, способный отличить ложь от правды. — ...но были женщины. Несколько. — На этих словах в глазах собеседницы вспыхнули озорные искорки.

— О! Дорогая, это очень, очень интересно! — Казалось, эта новость её приободрила. — Тогда перейдём от общей части к более... существенным вопросам. Ах да, как ты говоришь, тебя зовут?

— Линнея, мадам Вивин.

А после начался настоящий допрос. Вопросы были самыми разными: от того, кто её родители, до количества выходной одежды. Большинство из них были типовыми — с такими он сталкивался и ранее в других борделях. Но встречались и весьма специфические: о макияже, маслах, ядах и даже умении оказывать первую медицинскую помощь. На все вопросы Линн отвечал честно.

Спустя минут тридцать утомительной, долгой беседы владелица борделя наконец встала. Это же действие тут же повторила Линнея.

— Что могу сказать. Пусть некоторые навыки у тебя и отсутствуют, — удар веером в раскрытую ладонь моментально заставил замолчать. — но, учитывая, что ты принадлежишь к нашему клубу, думаю, мы можем взять тебя на испытательный срок. — Лучезарная улыбка и контрастирующий с ней взгляд голодной акулы чуть не заставили вора задрожать.

— Мать моя женщина! — Желание поклониться и быстро ретироваться совпало с тем, что ему, наверное, и следовало сделать. А добавив к этому скромную улыбку и немного милой скованности — её вполне можно было счесть за смущающуюся девушку. — Благодарю вас, я не подведу!

В этот момент появились первые проблемы:
— Друзьяшки-и-и-и-и! А я ведь не всё рассказала, куда вы разбежали-и-и-ись? — Голос был пьян, но глубок и приятен. Он бы поспорил, что его обладательница — женщина с внушительной грудью и, возможно, певица.

Взглянув наверх, на второй этаж, он увидел девушку со сложенными крыльями, сидящую на полу в коридоре. Вивин, моментально побледнев, уже не выглядела хозяйкой положения, а скорее вымученной служанкой, и тотчас быстрым шагом направилась к ней. Взгляд девушки был полон пьяных искр, а указательный пальчик капризно указывал в их сторону:

— Эй, вы! Я внимания хочу, не видно?

Не успела она договорить последние слова, как в голове у Линна щёлкнуло.
— Скорее всего, это та самая шлюха, что украла кольцо. Иначе с чего бы такой шишке, как Вивин, так волноваться?

Не желая разрушать своё амплуа, он тоже поспешил к девушке, оказавшись рядом быстрее хозяйки и помогая ей подняться:

— Госпожа, если вам плохо, позвольте помочь — ваше платье может испачкаться, а это совсем недопустимо... — Слова вылетали быстро, почтительно, но тихо. Он старался успокоить бурный нрав, не дав повода к гневу — ведь иная шлюха могла стоить дороже целого замка. Линн был хорошо проинструктирован.

Подоспевшая Вивин метнула опасливый, но одобряющий взгляд на него, подтвердив правильность его действий, и скомандовала:

— Линнея, или как там тебя. Отведи госпожу в покои тринадцать и возвращайся после ко мне. Если ей что-нибудь понадобится — сделай это. Но потом — ко мне. — Бросив ещё один опасливый взгляд на пьяную девушку, Вивин поспешно ретировалась, словно не хотела оставаться здесь ни на секунду дольше.

— Быть может, они просто не в ладах? — Подхватывая под руку ценную, пусть и пьяную особу, Линн направился было вперёд. — Стоп, а куда идти-то?

— Вперёд и направо, три поворота, четвёртая дверь, — услышал он столь важную сейчас информацию от служанки, застывшей рядом и с оторопью наблюдающей за его действиями.

Отблагодарив её кивком, вор неспешно зашагал вперёд, стараясь не "колыхать" хрупкое сознание доверенной ему роскоши, перенося её со всей осторожностью. Вскоре перед ним предстал коридор с номерами от 10 до 13 — всего четыре комнаты. Двери выглядели богаче и помпезнее остальных, что лишь укрепило Линна в его догадках.
— Быть может, сегодня я и закончу заказ, — Он не верил в свой успех: буквально золотая рыбка сама приплыла ему в руки. Такого ещё не было ни разу.
— Ну должно же мне хоть раз повезти?

Пинком открыв нужную дверь и опустив девушку на диван, Линну надо было перевести дух.
— Госпожа, если вам что-нибудь понадобится, только скажите. — Чуть запыхавшись, пролепетал он, внимательно изучая окружение и очень надеясь, что его задержат в этой комнате еще ненадолго.

Теперь, в спокойной обстановке, он мог наконец детальнее разглядеть девушку — та была красива и ему сложно было это отрицать при всем желании. Хотя, правильнее бы было сказать "желанна" — слово подходило куда лучше. У неё было почти все, чтобы вскружить голову любому мужчине, он мог бы поспорить, что некоторые даже убивали ради неё, но по большинству ему было все равно на все это. Текущая задача была ясна до предела, а опасность выдать себя сдерживала абсолютно любые его действия к минимуму, оставляя лишь чопорную необходимость.