Было ли тому существу, что только отдаленно напоминало гуманоида дарована жизнь теми, кто желал ему счастья? Был ли оно олицетворением чьего-то неуемного любопытства? Или даже... случайностью?.. Оно не знало, да и не прикладывало усилий, чтобы узнать.
Первая эмоция в жизни этого существа, яркая и пронизывающая насквозь, не была и эмоцией то, а обычным инстинктом - чистым страхом, что был желанием выжить во что бы то ни стало, исходящая и полного осознания своей ущербности. Страх вынуждал беж... ползти, разбивая всевозможные пробирки на своем пути, прятаться в любой подходящей дыре от всего живого и всего, что могло таковым являться. Стремиться к незнакомому ему свету и бояться этого света, но страх остановиться был в разы сильнее. А в тот день, когда оно до него добралось, осознало, что ни к чему не пришло и продолжило ползти, наблюдая за всем вокруг... бежать трусливым зайцем, лететь испуганной птицей, плыть в глубь вод до потери сознания мелководной рыбкой, плыть наружу к свету до полусмерти глубоководной тварью. Пока в один день оно не встало на две ноги, и не встретило мир в облике тех, что считались развитыми существами этого мира. Но и этот облик вскоре исказило и металось оно между всем, что было и что только могло быть.
Страх с годами отступал. Ведь никак себя не оправдывал. Страх перед смертью, что нужен всему живому, чтобы оставить после себя следующее поколение - накопленные знания успели указать на то, что и при всем желании оно не было способно на воспроизведение, ни в коем своем виде. Что дало возможность испытать вторую эмоцию в своей жизни - одиночество. Но и оно успело притупиться совсем скоро. Ведь, так же, ни к чему не вело. Но две разные эмоции не одна единственная, а значит была вероятность, что их намного больше, и так начались поиски и первые углубленные наблюдения за теми, кто был на них способен. Эмоции улавливались, неуклюже усваивались, временно захватывали его в свои объятия и исчезали, словно никогда их и не было. Разочарование сменялось очередными попытками их понять. Пока существо не осознало, что сутью его был сам поиск, само любопытство, а не они. И все тревоги резко отступили. Оно жило ради того чтобы понимать, ощущать, видеть, слышать и ничему окончательно не доверять.
Одним днем, к годам 60, оно получило свое имя. Данное ему ребенком на двух ногах, с громким звонким голосом и яркой улыбкой, с длинными вьющимися волосами цвета светил, глазами света неба. Что выбегал на прогулку, когда только был свободен, и звал его у любимого водоема, чтобы рассказать о том, как прошел очередной день. С глазами полными любопытства, пусть и с опаской, протягивал свою ладошку навстречу и нежно касался, приглаживая, то шерсть, то чешую, то перья. Удивительно, но ребенок всегда узнавал его. И это все пробуждало в существе неведомое до тепло и желание оберегать. С десяток лет они провели бок о бок, существо и само не заметило, как часто начало принимать облик своего собеседника, чем всегда веселило его... первого друга. Что поймет оно куда позднее. Когда осознает, что друг исчез без следа. И так началось очередное путешествие, в поисках кого-то ему дорогого, не смотря на всю теоретическую бесполезность взаимодействия с живыми существами. С которыми ему суждено будет и не раз столкнуться.