Аркхейм

http://sf.uploads.ru/jYD3d.png[/img] "]На втором курсе Рейна попала в команду по квиддичу. Деймос был на курс старше и должен был тренировать её первое время, как более опытный игрок. В отличие от других мальчишек, на его лице не было ни одного прыща, от него пахло взрослым одеколоном и некоторые однокурсники говорили, что он уже бреется, а ещё в процессе тренировок он рассказывал какие-то слишком гениальные вещи, и для Рейны не было никого умнее, красивее и талантливее, чем Флинт.
Рейне казалось, что чем сильнее она будет выделываться в игре, тем проще ей будет привлечь внимание Флинта. Она отбивала бладжеры в головы гриффиндорцам один за другим, а Флинт отводил её в сторону и говорил, что она играет нечестно [и слишком палится]. Она проделывала перед ним обратный отбив бладжера (в 13 лет!!!), а он отчитывал её за то, что это слишком рискованно для такой малолетки. Ни одна из её попыток не сработала и Рейна в очередной раз жалела, что она не Присци, которой достаточно просто взмахнуть ресницами, чтобы все влюбились в неё.
Через пару лет безуспешных попыток обратить на себя внимание Деймоса, но очень успешных игр в квиддич, Рейна заметила, что он влюбился. К сожалению, не в неё, а в свою очаровательную однокурсницу с шелковистыми черными, как ночь, волосами. В Камиллу были влюблены многие, Рейна не могла не признать, что по своей красоте она может посоревноваться разве что с Присци, но был всё же в ней один недостаток: кровь. Она была полукровкой, и Рейна сразу поняла, что Деймосу придется обломать крылья, чтобы быть с ней.
Рейна наблюдала за ними. С искренней, ядовитой завистью смотрела, как он мило вручал ей маленький букет сорванных цветов по дороге до Хогсмида, как она показательно краснела, когда они шли по берегу Черного озера, как они целовались за кустом бузины. Рейна провела не один вечер в слезах и попытках понять, что с ней не так. Почему её никто на этом свете не любит, никто не обращает на неё внимание. Зачем ей вообще жить, если она никому не нужна?
Как и думала Рейна, Флинту пришлось обломать крылья. Когда на седьмом курсе какой-то доброжелатель сообщил семье, что Деймос без ума от полукровки, Камилла была самым жестким образом отвергнута чистокровным семейством. Их нежная и трепетная любовь смялась под плотно сжатым кулаком Рейны, отправившей эту сову, и была навеки проклята. Его верная подруга оказалась рядом в самый тяжелый момент и провела с ним ночь, после которой он должен был забыть о Камилле.
Но оказалось, что этого мало.
Флинт окончил Хогвартс и отправился на стажировку в Министерство, а там – снова она. Рейна же осталась доучиваться один год в школе. Её съедала ревность. Деймос всё ещё был без ума от Камиллы, но и ночь с Рейной оставила на нём отпечаток горького обмана. Он боялся, что воспользовался подругой и что она теперь может на что-то рассчитывать, но чувства к Камилле были сильнее.
Летом после выпуска, Рейна встретилась с «другом» и тот поделился, что хочет тайно сделать предложение своей обожаемой полукровке. Что он готов отказаться ради неё от семьи и от наследства. Рейна не могла этого допустить, и уговорила мать [та впервые хоть в чем-то пошла ей навстречу], что Деймос Флинт отличная партия для неё и ей стоит договориться об их браке, тем более, он племянник её лучшей подруги. Всё складывается просто удачно!
И Ригель, конечно же догадавшись об истинных намерениях столь нехарактерного для Рейны порыва, всё же впервые в жизни что-то для неё сделала.
Отвратительная Камилла, узнав о том, что её возлюбленный скоро женится, не придумала ничего лучше, чем от горя уехать в Америку. Слова Флинта о том, что он готов бросить ради неё всё на свете, оказались слишком громкими, потому что в конце августа они стояли под алтарем с Рейной, пока его прежняя любовь зализывала раны по ту сторону Атлантики.
Первый год Рейна была счастлива. Наконец-то она заполучила его. Но чем дольше тикали часы, тем четче она видела, что всё ещё никем не любима. Деймос продолжал мечтать о Камилле по ночам, а днем утопать в работе. Рейна ничем не занималась: карьера игрока в квиддич не для таких девушек, как она – не для продолжательницы рода одного из священных 28-ми.
Шли годы, Рейна утопала в несчастливом браке, хоть и пыталась обратить на себя внимание мужа. Ригель смеялась, как жалко это выглядит, но Рейна должна пожинать плоды своих же трудов – ведь это она захотела этого брака. Ригель лишь по-матерински исполнила её желание.
В семьдесят четвертом родился Маркус. Флинты были так рады мальчику, что в честь его рождения от свекра Рейна получила часть поместья Флинтов, а от мужа – команду по квиддичу. На поместье Рейне было искренне плевать, а команда... это по истине был лучший подарок в её жизни. Играть она не могла, но теперь могла быть частью этого мира и не портить при этом идеальный образ чистокровной светской дамы. Наверное, это первый раз, когда Деймос сделал что-то действительно хорошее и правильное для Рейны.
Но он всё ещё не любил её. И ей показалось, что он не будет её любить, пока в его мыслях жива Камилла. Само её существование, пусть даже на другом конце мира, – препятствие к их любви. Ни сын, ни четыре года совместной жизни не приблизили Флинта к Рейне так, как она об этом мечтала. Нужно было оборвать эту связь.
Рейна купила ей смазливого ухажера. Это очень просто: с тебя деньги, с него ухаживания. Он должен был сделать несколько пикантных колдографий, а дальше Рейне было бы на них плевать. Когда колдографии были доставлены из Америки, Рейна сделала так, что их получил Деймос. От доброжелателя.
Через несколько дней ему потребовалось отправиться в «командировку» в Нью-Йорк. По делам международных отношений с американским министерством. Рейна делала вид, что не понимает, зачем он туда едет, но то, чем это закончится, даже она не ожидала.
Флинт вернулся из Америки каким-то другим. Более злым, жестоким. В один из дней Рейна получила известие из Америки. Камилла умерла. Всё стало понятно. Но ничего не изменилось: он по-прежнему относился к жене, как к предмету интерьера. Рейна злилась и утопала в несчастье. Деймос исчезал на работе, она исчезала в команде. От злости она разрывала контракты с игроками за малейшие промахи, а с другими флиртовала и проводила вечера на светских тусовках, злоупотребляя алкоголем.
В этом беспробудном несчастье прошло ещё несколько лет.
Маленький Маркус оказался никому не нужен. Рейна, сама того не осознавая, относилась к нему также равнодушно, как Ригель относилась к ней. Она добровольно отталкивала единственного человека, готового любить её бескорыстно. Сын не приблизил к ней Деймоса, как она хотела, и даже смерть Камиллы не приблизила к ней мужа. Чем он занимался в своем Министерстве? Возможно, как муженек старшей сестры, трахал всё, что движется, а может пытался заглушить внутреннюю боль. В какой-то момент он получил метку. Интересный скачок от любви к грязнокровке до последователя Темного Лорда. Порочность и фальшивость его обожаемой полукровки наконец-то сделала своё.
Но Рейна всё ещё не чувствовала ничего. Вообще ничего. И в какой-то момент она поняла, что её к Деймосу любовь так же проклята, как и всё, к чему прикасался Флинт. Рейна поняла, что её обожание сменилось болью, а затем ненавистью. Флинт стала циничной и холодной с ним. Любой, кто никогда не чувствовал любви, стал бы однажды ненавидеть объект всех своих разочарований.
Оказалось, Рейне нужно было забыть о нем, чтобы Флинт наконец начал о ней думать. Его внимание опоздало на четырнадцать лет. Они оказались слишком похожи друг на друга: они могут чувствовать лишь, когда эти чувства не взаимны. Любила ли Деймоса Камилла? Никогда. Он утопал в мыслях о ней, потому что чувствовал, что она никогда не будет принадлежать ему. Она была красивым, но недостижимым цветком, а затем её лепестки развеяли над океаном. Рейна любила его и потому была ему не нужна.
Они поменялись ролями, когда Деймос стал не нужен ей. Её легкие интрижки с игроками, флирт на светских вечерах, успех. Да, это не любовь, а лишь призрачная замена чему-то настоящему, но Рейна добровольно принимала эти ненастоящие чувства чужих людей, потому что больше не верила, что когда-то получит их от родных.
Но Рейна играла с огнем. Её идеальный Деймос идеально укоротил жизнь последней девушке, которая его предала, а шея Рейны так близко. Сомкнуть на ней руки – самое простое, чем он может закончить эту проклятую черную любовь.

Многочисленные родственники и друзья семьи, разброшенные по всей магической Британии (и не только), спешат в Антрим, чтобы лично поздравить семейство Гринграссов с пополнением и помурлыкать над кроваткой младенца, пытаясь распознать, на кого она больше похожа – на мать или отца («на мандрагору, — сказал восьмилетний Гораций и был полностью прав, — на маленькую вопящую мандрагору»). Вот они с Горацием  играют в драконоборцев. Октавия гордо задрала нос к небу, в ладошке зажала карандаш, который детская фантазия превратила на волшебную палочку. Горацию досталась роль злого и опасного дракона, Марк — не по своей воле, он будет все отрицать  – принцесса в беде  (ой, хорошо-хорошо, принц в беде, как будто это что-то меняет), а домик на дереве превратился в высокую и неприступную башню. А вот они Горацием слепили снеговика на заднем дворе в доме бабушки и дедушки в Монтрозе. Рядом колдографии, сделанные во время семейного отдыха в Испании. Тогда ещё Гораций, уснувшему в тени деревьев Марку неприличное слово на лбу написал и во всем обвинил Октавию.И пока большинство терялись с ответом, на какой факультет им придется поступить, а те, кто были из маггловских семей вообще не понимали, какая разница между Гриффиндором и Слизерином, Октавия рассудила, что лучше всего ей будет в Хаффлпаффе. «Я недостаточно смелая для Гриффиндора, — цитировала она слова Горация так будто это были ее собственные мысли, когда девочка с красивыми рыжими волосами поинтересовалась, почему она так решила. — Пожалуй, недостаточно вредная для Слизерина и недостаточно умная для Рейвенкло». Распределяющая Шляпа была категорически не согласна. Рейвенкло! В тот день Гораций проиграл Марку 3% своих акций в Обскурусе.«Если завалишь СОВ, жизнь для тебя закончится, — четко звенел голос брата в голове. – Семья откажется, и тебе придётся до конца своих дней торговать своим же телом в Лютном переулке». Мотивация это была или способ запугать – все еще светлейшие умы Британии не могут дать ответ, но сработало. Не так великолепно, как у Марка, но Гораций вернул своих 3% акций обратно.«Я хочу вести беседы с читателем о смыслах и ценностях, а не писать об аномальном количестве дождей на острове Мак», — жаловалась она как-то братьям, пока те обсуждали стратегии и планы на ближайшие годы. «Мак? Это где? В Тихом океане? – не сразу, но среагировал Гораций. Не так давно отец позволил ему занять место выпускного редактора в «WWN» и теперь все чаще и чаще его можно было увидеть в компании Марка чем со школьными друзьями. – И какие еще ценности? Об этом никто не будет читать». «Но об этом могут слушать. Серия интервью, как тебе?», — оторвал Марк взгляд от безусловно важных документов (все что неважное Марка не интересует). «Да!», — загорелась идеей Октавия. «Нет. Это никто не будет слушать», — тут же вскрикнул Гораций, у которого все никак не сходилась сетка программ. «Прекрасное название, братец, — не сдавалась Октавия. – В воскресение. Один час. Просто разговор на интересные обществу темы». «Ага, со смыслами и ценностями. Помню»